Крестник (гет)

Утопая по колено в затвердевшем снегу, гриффиндорцы направлялись на урок ухода за волшебными существами. Ледяной ветер трепал зимние мантии и шарфы, морозил щеки. Никто не разговаривал, лишь изредка раздавалось чье-нибудь чертыхание, когда поднимавшийся снежный вихрь слепил покрасневшие глаза. У хижины Хагрида школьников поджидал неугомонный профессор Кеттлберн. Сегодня он не подпрыгивал от нетерпения, как это бывало обычно, его лицо выражало скорбь и сосредоточенность. Где-то на заднем дворе возился с мясными тушами лесничий. Судя по их внушительным размерам, сегодня им предстояло изучать какую-то жутковатую тварь.

Профессор повел их в лес, на что многие отреагировали неоднозначно, но возражать никто не стал. По крайней мере, в лесу, среди густых кустарников, было куда теплее, чем на обдуваемой всеми ветрами полянке у домика Хагрида. Солнечный свет практически не проникал сквозь густые ветви деревьев, на которых толстым слоем лежал снег. Где-то позади за куст терновника зацепилась мантией Марлин, спугнув двух мелких лукотрусов, прятавшихся среди веток. Джеймс отрешенно наблюдал за забавными существами-веточками, удирающими в лес, и слов профессора почти не слышал.

— Фестралы отнесены Министерством Магии к категории ХХХ, — донеслось до него. — Хагрид, начинайте.

Отлично, значит, фестралы. Джеймс чуть вытянул шею, выглядывая из-за плеча высокого рейвенкловца Фенвика. Интересно, у скольких из присутствующих появилась способность видеть их? Хагрид тем временем совершал какой-то странный ритуал: он взял здоровенный кусок говядины, протянул его вперед и издал громкий вопль, заставив впереди стоящих школьников испуганно отпрянуть. Спустя какое-то время раздались мягкие шаги, и на поляну вышли два фестрала. Нахмурив брови, Джеймс внимательно изучал животных: они в большей степени являли какой-то гибрид лошадей и драконов. Скелет облегала черная шкура, большие крылья чем-то напоминали крылья летучих мышей. Фестралы замерли, обвели незванных гостей молочно-белыми глазами без глазниц и принялись за угощение.

В толпе кто-то потрясенно охнул. Профессор Кеттлберн мрачновато усмехнулся.

— Спасибо, Хагрид. Кто может сказать, почему их не все видят?

— Потому что фестралов могут видеть только те, кто видел смерть другого человека, — ответил Ремус.

— Верно, — кивнул профессор. — Фестралы не предусмотрены школьной программой, показать их вам было моей личной инициативой. После… хм… печально известных событий в Хогсмиде многие тамошние жители были удивлены, обнаружив на улицах деревни невиданных доселе лошадей. Кто из вас тоже их видит?

Руки подняли от силы человек пять, среди них были Джеймс, Сириус, Джой, Мэри и девочка из Рейвенкло. Профессор кивнул им, словно ничего другого и не ожидал, и вернулся к лекции.

— Фестралы, как я уже говорил, отнесены Министерством к категории ХХХ, это означает, что умелый волшебник сможет справиться с существом без посторонней помощи. По правде говоря, фестралы практически неопасны, но лишь в том случае, если вы не станете досаждать им. В противном случае животное может укусить, вот тогда потребуется медицинское вмешательство.

Профессор говорил долго, перечисляя волшебные свойства фестралов, рассказал интересную легенду о проклятии, которое сделало их невидимыми — якобы однажды фестралы служили самой Смерти, но разгневали Ее, и Та в качестве наказания превратила их в невидимок, позволив лишь встретившим Ее видеть своих слуг. Пока Кеттлберн рассказывал, из чащи леса появились еще четверо лошадей-призраков. До конца урока оставалось не больше десяти минут, и Кеттлберн решил закончить его пораньше — виновато, судя по всему, было состояние учеников. Школа все еще скорбела по погибшим, и с этим ничего нельзя было поделать.

— Ребята, ну-ка подсобите мне, — улыбнулся в свою густую бороду Хагрид, помахав чуть замешкавшимся после урока гриффиндорцам. Черные глаза-жучки великана светились теплом, в бороде и волосах запутались снежинки и мелкие прутики. — Смотрите, кто у нас тут…

В дупле старого дерева, прижимаясь друг к другу и дрожа от холода, лежали совсем крошечные детеныши нюхлеров. Шерсти, которая могла бы спасти их от лютой февральской стужи, у малышей еще не было.

— Давайте-ка перенесем их ко мне в хижину, иначе помрут ведь! — воскликнул Хагрид и подставил свою огромную варежку, в которой, наверное, свободно уместились бы руки всех присутствующих на поляне.

Маленьких нюхлеров, брошенных матерью, оказалось шесть и среди них один замерзший насмерть. Хагрид осторожно, будто хрустальную вазу, понес варежку с малышами из леса, попросив школьников прихватить остатки угощения для фестралов. Пока гриффиндорцы работали, никто не проронил ни слова. Почувствовав, как кто-то сзади мягко тянет его за рукав мантии, Джеймс обернулся и увидел вытянутую морду фестрала. Белые глаза, казалось, просвечивали его насквозь. Из ноздрей лошади вырывался белый пар. Поттер неуверенно коснулся ладонью шеи фестрала и осторожно погладил его. Животное, казалось, прикрыло глаза от удовольствия, затем потянулось к тазику с сырой говядиной.

— Странное зрелище, — рядом прозвучал тихий голос Лили, заставивший Джеймса оторваться от созерцания обедающей лошади. — Мясо будто само собой в воздухе растворяется.

Джеймс повернулся к ней. Лили впервые заговорила с кем бы то ни было со дня святого Валентина. На ее румяном от мороза лице не было никаких эмоций, а зеленые глаза странно блестели, будто в них застыли слезы.

— Какие они? — вдруг задала вопрос Лили, и это застало Джеймса врасплох. Лили продолжала наблюдать за пустым ее взгляду местом, и на этот раз в ее голосе слышалось любопытство.

— Ну… тощие, — буркнул Джеймс, покосившись на фестрала. Тот преспокойно доел остатки угощения и, взмахнув длинным черным хвостом, удалился в лес, стряхнув с веток снег. — Крылатые.

— Раньше ты их никогда не видел?

— Нет.

Повисло молчание. Джеймс огляделся по сторонам и обнаружил, что все уже ушли. Поежившись от налетевшего на тихую полянку ветра, он кивнул Лили в сторону протоптанной тропинки. Она шла, понурив голову и явно размышляя о чем-то своем. Джеймс не мешал ей и тоже погрузился в размышления.

— Ты тоже думаешь, что Северус как-то замешан в том пожаре? — как сквозь вату донесся до него голос Лили.

Он удивленно посмотрел на нее. Лили кусала потрескавшиеся от холода губы и смотрела прямо перед собой. Среди всех этих голых неприветливых веток и снежных сугробов ее присутствие казалось чем-то неправильным. Лили подышала на свои волосы, которые тут же покрылись инеем, отчего Эванс словно враз поседела. Джеймс не смог удержаться от улыбки.

— Почему тебя это так парит? — спросил он.

Брови Лили возмущенно изогнулись. Она сердито посмотрела на ухмыляющегося Поттера.

— Потому что он мой друг, — с вызовом заявила она, — и я уже устала повторять это по несколько раз в день.

— Все, понял, угомонись, — он поднял руки вверх в знак капитуляции. — А теперь скажи, что тебя волнует больше: что думают о твоем… друге остальные, или действительно ли он причастен к трагедии?

— Мэри права, — глухо отозвалась Лили, — в тот день он действительно отговорил меня ходить к Дэрвишу и Бэнгзу в лавку. Сказал, что там будет жуткая давка, мы только потеряем время… Я просто не могу понять, — в голосе Лили послышалась ярость, — кому понадобилось устраивать этот пожар?!

— Тому, кому очень не угодило решение передать вырученные средства в детскую больницу маглов…

Лили споткнулась о корягу, торчавшую посреди тропинки из-под снега, но ее подхватил Джеймс. Она смотрела на него испуганными зелеными глазами.

— Это оно, да? — шепотом спросила она, хотя в радиусе нескольких футов от них не было ни единой живой души. — Началось? Война?

— Эй, ну где вы там? — из двери хижины Хагрида высунулась голова Сириуса с набитым ртом. — Идите скорее, не то Хвост сейчас сожрет все пирожные…

Поттер и Эванс были наслышаны о знаменитой стряпне школьного лесничего, поэтому против того, что ее всю слопает Питер, не возражали. Однако они оба порядком замерзли, поэтому поспешили в тепло, где Хагрид щедро разливал крепкий ароматный чай в кружки размером с кастрюлю. Вопрос Лили так и остался без ответа, но она, похоже, и так все поняла.

* * *

Март прошел в череде контрольных тестов и пробных экзаменов СОВ, которые оказались далеко не такими страшными, как пытались показать многие профессора. Предаваться меланхолии практически не оставалось времени — каждую ночь пятикурсникам снились схемы, показывающие превращение енота в песочные часы, взрывающиеся котлы с малиновым содержимым и парящий под потолком профессор Флитвик. Кроме того, пора было возобновлять квиддичные тренировки.

Двадцать седьмого марта Джеймс вернулся с поля в отвратительном расположении духа. Мало того, что игроки, казалось, сговорились играть просто ужасно, из-за чего он так орал, что сорвал голос, так еще и друзья так называемые до сих пор не поздравили его с шестнадцатилетием. Никто. Ни единая живая душа. Полная Дама у себя на портрете кокетливо поправляла прическу, любуясь собой в маленьком зеркальце. Она подмигнула хмурому Поттеру, когда тот подошел к входу в башню.

— Почему такой кислый вид? — осведомилась она.

— Потому что кандибобер, — хмыкнул Джеймс, не глядя на нее. Услышав пароль, Дама перестала задавать дурацкие вопросы и повернула портрет.

В гостиной грохотала музыка, кто-то с визгом налетел на опешившего Джеймса и повис у него на шее. Судя по густым золотистым кудрям, это была Марлин. Остальные друзья приветственно подняли наполненные золотистым напитком бокалы и проскандировали песенку «С днем рожденья тебя!»

— Вот козлы, — просипел сорванным голосом растроганный Джеймс. Кто-то взял на себя труд нарисовать гигантских размеров плакат, на котором красными мигающими буквами значилось «С днем рождения, Сохатый!» — Я уже подумал, что все забыли, и как раз собирался на вас жутко обидеться.

— Ты идиот? — в своем обычном стиле поинтересовалась Джой. — Идиот, раз действительно поверил в то, что мы тебя не поздравим.

— Извини, пришлось перехватить письмо от твоих предков, — Сириус, сверкая белозубой улыбкой, протянул другу конверт и сверток с подарком от родителей. — Но согласись, так гораздо вкуснее получилось…

— Я тебя когда-нибудь на корм фестралам пущу, вот это точно будет вкусно, — хмыкнув, пообещал Поттер. Сириус, нисколько не смутившись, повел палочкой в сторону стоявшего в углу старенького радиоприемника, и начались танцы.

Это была первая вечеринка со дня гибели Дарлы. Впрочем, по привычным гриффиндорским меркам прошла она довольно скромно, несмотря на то, что огневиски в гостиной лилось Ниагарским водопадом. Мэри рано ушла спать, хотя до этого честно пыталась веселиться вместе со всеми, за ней вскоре отправилась Лили, проигнорировавшая с десяток приглашений Джеймса на танец, а потом и Марлин. Джой раздраженно отмахнулась от какого-то парня и, забравшись на подоконник, закурила, пуская тоненькую струйку дыма в чуть распахнутую форточку.

— Дама заскучала? — рядом с ней присел Сириус тоже с сигаретой. Джой щелкнула магловской зажигалкой, Блэк закурил и запустил пальцы в свои волосы. — Могу это исправить.

— Тебе не надоело? — вздохнув, поинтересовалась Джой, туша недокуренную сигарету и щелчком отправляя ее в свободный полет с башни. — Почему ты так зациклен на том, чтобы меня трахнуть?

— Блин, Пальмер, ну нравишься ты мне, — Сириус даже руками развел, как бы демонстрируя масштаб проблемы. Джой скептически приподняла одну бровь. Алкоголь, конечно, делал свое коварное дело, и сейчас и без того привлекательный Блэк казался ей чуть ли не Аполлоном Бельведерским. — Может, у меня чувства?!

— Смешно пошутил, — Джой раскрыла мятую пачку сигарет, поморщилась и швырнула ее в кучу мусора на одном из столов. А затем вдруг спрыгнула с подоконника и чуть пошатнулась. — Ладно, Блэк, идем. Тебе сегодня повезло, мне тоже хочется трахаться.

— Подожди, ты что, серьезно? — Сириус догнал ее, когда она уже была у лестницы в мужские спальни. Джой хмуро скрестила руки на груди.

— Серьезнее не бывает, — с колоссальным трудом подавив икоту, кивнула она. В конце концов, что она теряет? После той вспышки страсти Джеймс избегал оставаться с ней один на один, да и ей было более чем неловко, когда она предавалась воспоминаниям. Она старалась закутаться в одеяло, чтобы ни единый кусочек кожи не остался обнаженным, съеживалась в комок и засыпала тревожным сном, а ночью просыпалась с мучительно сладкой болью внизу живота. Сейчас Сириус смотрел на нее так внимательно, словно собирался писать с нее портрет по памяти, но вся неловкость куда-то пропала. — Пошли уже, грязный извращенец.

В спальне мальчиков никого не было. Пока Блэк возился с запирающими и заглушающими заклинаниями, Джой стояла у окна и медленно освобождалась от одежды. Сзади подошел Сириус и мягко коснулся губами ее шеи. Джой с ухмылкой вывернулась из его рук и упала на кровать.

— Ой, только давай без этого, а? — зевая, попросила она, отбрасывая одеяло. — Трахаться значит трахаться, ну?!

Блэк пожал плечами и сексуальным жестом снял с себя толстовку. Под ней было красивое бледное тело с рельефными мышцами. Подперев голову рукой, Джой наблюдала за раздевающимся Сириусом. Кажется, она уже совсем плохо соображала, но останавливаться точно не собиралась. У Сириуса были узкие бедра и длинные ноги, он картинно запрокидывал голову, когда пытался расстегнуть ширинку своих брюк. Избавившись от них, он лег рядом с подвинувшейся Джой и внимательно посмотрел на нее.

— Ты как… снизу или сверху? — спросил он, подцепив пальцем ее трусики и потянув их вниз.

Джой с почти равнодушным видом изучала потолок.

— Давай снизу, — она посмотрела на него и легко улыбнулась. Снисходительное выражение лица тут же сменилось раздраженным. — Прекрати на меня пялиться! — прошипела она, вонзая ногти в идеально гладкую спину Блэка и притягивая его к себе.

Скрипнула кровать, выражая свой протест. Через минуту Сириус остановился и, нахмурив брови, вгляделся в какое-то странно отрешенное лицо Джой.

— Ты чего? — возмущенно прошептал он. Джой, смотревшая куда-то за спину Блэка, повернулась к нему.

— Извини, просто задумалась… Продолжай, — она с виноватой улыбкой запустила пальцы в его шевелюру.

— О чем можно думать во время секса?!

— Да много о чем… О финансовом кризисе в Гондурасе, о сохранении популяции филиппинских муховерток, о составляющих вакцины от болезни исчезновения… Ты будешь двигаться или нет?!

— Блин, — как-то обиженно вздохнул Сириус, — фигня какая-то, а не секс…

Еще бы. Раз уж она начала думать о нюхлерах, спасенных Хагридом, то дела плохи.

— Давай я, что ли, буду сверху, — пробурчала Джой, потягиваясь. Этому сильно мешало тело Сириуса, прижимающее ее к кровати, но он тут же вышел из нее и лег рядом. Джой обхватила его бедра ногами и закрыла глаза от нахлынувших ощущений. Сириус массировал ее грудь, а она накрыла его ладони своими, прижимая их еще крепче.

— Ты когда-нибудь… делал… ахх!.. кунилингус?.. — надрывно прохрипела она, увеличивая темп.

— Нет, и не собираюсь… о, даа!

Обхватив Джой за талию, Сириус подмял ее под себя.

— Укуси за шею… не будь ханжой, ну! Ох, еще!..

— Отстань, — прорычал Блэк, оставляя на шее и плечах Джой следы от укусов и поцелуев. — Не буду… фу… ооо!

— Я еще не все! — запротестовала Джой, когда Сириус, приблизившись к финалу, выгнул спину и громко застонал. — Блэк! — она что было сил вцепилась ногтями в его ягодицы. — Так нечестно, ты, эгоистичная скотина!

— Ну ладно, — рыкнул он, бешено сверкнув глазами и легонько укусив ее сосок. — Но только один раз!

— Ох… да!

Позже они лежали рядом и с блаженными улыбками смотрели в потолок. Джой лениво накручивала на палец прядь своих волос. Тело приятно ныло, остывая после оргазма. Сириус повернулся к ней и положил руки под голову.

— А кто был у тебя первым?

— Ну-у-у…

Вопрос Блэка был не самым обидным, однако Джой почему-то все равно было неловко об этом говорить.

— Джеймс?

— Нет! — поспешно воскликнула она, чувствуя, как краска стыда заливает щеки. Слава Мерлину, в темноте это осталось незамеченным. — Французский аристократ, мы познакомились в прошлом году на Рождественском приеме в фонде. Ему было двадцать восемь, и он оказался еще большим эгоистом, чем ты. Тупо кончил и свалил, оставив меня в одиночестве…

— Эй, после того, что я только что делал, ты еще называешь меня эгоистом?! — от возмущения Сириус чуть с кровати не свалился.

— Окей, беру свои слова назад, — ухмыльнулась Джой и блаженно потянулась.

Сириус самую малость оттаял и снова накрылся тонким одеялом. Джой потянулась к своему белью, валяющемуся в изножье кровати, и заерзала под одеялом, надевая трусы.

— Сейчас-то хоть удовлетворена?

— Вполне, — она пожала плечами и внимательно рассмотрела сломанный ноготь. — А ты доволен, что наконец-то поимел меня?

— Ага, — он кивнул и коварно улыбнулся, за что получил по голове подушкой и в этот раз по-настоящему свалился с кровати.

— Ну раз мы оба довольны, то предлагаю на этом и закончить, — подытожила Джой, натягивая футболку задом наперед. Из-за кровати показалось слегка обиженное лицо Блэка. — Серьезно, мы не подходим друг другу, Блэк, без обид. Было хорошо, да, но… Блин, ты же понимаешь, — почти отчаянно всплеснула руками она.

— Да понял я, понял, — пробурчал Сириус, потирая лоб, на котором, казалось, была готова выскочить шишка. — Ладно, обещаю, что это был наш первый и последний раз.

— Славный мальчик, — уже более искренне улыбнулась Джой и снова легла на кровать, поджав ноги.

Сириус, однако, радоваться не спешил. Он все так же хмуро пялился в окно и тяжело дышал. Джой подперла подбородок кулаком и изучала висевшую на дверце шкафа красную мантию с вышитой на ней фамилией «Поттер».

— Объясни мне одну вещь, — попросил Сириус, положив руку на спину Джой. Сквозь тонкую ткань футболки отчетливо прощупывались выступающие позвонки. — Почему ты ни черта не делаешь, чтобы быть с Сохатым?

Джой дернулась так резко, что чуть не ударилась головой о спинку кровати. Сириус смотрел на нее совершенно серьезно, но на его губах играла чуть виноватая улыбка.

— Не твое дело, — прорычала она, отворачиваясь и притягивая к себе коленки. Уткнувшись в них лбом, она изо всех сил пыталась унять бешеное сердцебиение. — И вообще, с чего ты взял что…

— Да брось, — Блэк махнул рукой и оскалился, обнажив белоснежные зубы, — я же не слепой, Пальмер.

— Что, все так заметно? — вздохнула она, сообразив, что отпираться бессмысленно.

— Мне — да. А ему вряд ли.

— Если ты скажешь ему хоть слово, я… я… — от возмущения у нее даже голос повысился.

— Эй, я же не самоубийца, — хихикнул Сириус и вдруг притянул Джой к себе. Это был какой-то братский жест, Ретт частенько так делал, обнимая ее и взлохмачивая волосы. — Что мешает вам, к примеру, повторить ваши кувыркания вон на той кровати?..

— Ты не спал тогда, придурок! — Джой принялась колотить его кулаками, но в перерывах между возмущением из ее рта вырывался смех. Ей казалось, что с ней вот-вот приключится истерика. Задыхаясь, она упала Сириусу на грудь, и он выплюнул ее волосы, попавшие ему в рот. Да уж, более глупую ситуацию и представить себе было сложно… — Хоть бы дал знать!!!

— Мне было интересно, чем все закончится, — в шутку оправдывался Блэк, тоже хихикая. — Но когда стало слишком жарко, моя идиотская кровать заскрипела и спугнула вас…

— Нет, я всегда знала, что ты извращенец, — обреченно вздохнула Джой и посмотрела ему в глаза. Сириус уже не смеялся, он ждал ответа на свой вопрос. — Иди ты к нюхлеру лесом, Блэк, я не обязана перед тобой отчитываться!

— Пока ты будешь ломаться и ждать у моря погоды, Эванс в один непрекрасный день даст ему, и тогда пиши-пропало, — Сириус перестал смеяться. В голосе было только участие, от которого Джой стало плохо. — Хотя я бы посмотрел на то, как ты выдергиваешь ей волосы в приступе ревности…

Джой закатила глаза и поднялась с кровати. Разговор принял далеко не самый желательный оборот.

— Так, — подытожила она, натягивая джинсы, — мы переспали? Переспали. А теперь я пошла, а ты не забивай себе голову всякой ерундой. И… еще, — уже в дверях она обернулась, держась рукой за дверной косяк. — Раз уж у нас сегодня вечер идиотских советов, то вот тебе мой: завязывай с беспорядочными связями, Блэк, и пригласи на свидание Марлин.

— МакКиннон? — вопросительно приподнял брови Сириус. Джой поджала губы и скрестила руки на груди, как бы говоря: а ты знаешь еще одну Марлин?

— Именно. Только не говори, что тебе это не приходило в голову.

— Да она же… — он силился подобрать слова, — не знаю, мы с ней с детства знакомы и…

— И что, тебе это мешает?

— Отнюдь, — он просиял улыбкой. Джой тоже улыбнулась и ушла, но спустя пару секунд вернулась.

— И имей в виду: если ты обидишь ее, то будешь иметь дело со мной.

— Мне уже страшно, так что не буду, — серьезно заверил ее Сириус, и Джой, удовлетворенно кивнув, ушла уже насовсем.

* * *

Весна в том году вообще выдалась любвеобильная. Сириусу понадобилась примерно неделя на то, чтобы собраться с духом и последовать совету Джой, причем такой неожиданной робости он сам от себя не ожидал. Когда утром они с Марлин явились в Большой зал, держась за руки, это породило волну сплетен и домыслов. Отвергнутые Блэком девушки готовы были убить Марлин собственными руками, а Сириус, не обращая ни на кого внимания, прижимал к себе сияющую от радости девушку и бросал Джой красноречивые взгляды, которые она с невозмутимым видом игнорировала.

Весна принесла с собой не только атмосферу любви, но и аллергию на распускающиеся почки и надвигающиеся экзамены. В конце апреля профессор МакГонагалл предоставила пятикурсникам расписание консультаций по выбору профессии. Каждому нужно было определиться с предметами, на которые следовало сделать упор при сдаче СОВ, чтобы в дальнейшем получить допуск к обучению на уровне ЖАБА. В целом МакГонагалл осталась довольна выбором своих студентов, которые предпочли самые разнообразные специализации.

— В аврорат принимают лишь лучших из лучших, — декан несколько сурово смотрела на Джеймса поверх очков, но тот с невозмутимым видом слушал профессора, не выказывая никаких сомнений. — У меня нет сомнений в том, что вы сдадите необходимые экзамены на отличные оценки, вам лишь не хватает усидчивости, Поттер. Я бы посоветовала вам подтянуть зельеварение, с остальными дисциплинами у вас все в порядке…

В том году желание пойти в авроры выказали многие. Война набирала обороты, и об этом свидетельствовали возобновившиеся нападения оборотней, убийства маглов и необъяснимые стихийные бедствия по всей стране. Министр магии отказывалась пойти на мирное урегулирование конфликта, и это распаляло сторонников идей чистой крови еще больше. Появились слухи о том, что за всем этим стоит некто, именующий себя Темным Лордом. Правда, среди мирного населения вышеупомянутого лорда величали Тем-Кого-Нельзя-Называть.

— Просто не могу представить себе Ретта одним из них, — вздохнула Джой, убирая газету, на первой полосе которой был снимок случайно заснятого человека в черном плаще и белой маске. — Хотя, если честно, мне все равно, чем он занимается, лишь бы с ним все было в порядке.

Говорить о войне не хотелось, хотя тема давно уже стала самой актуальной в стенах Хогвартса.

За день до начала экзаменов в Хогвартс прибыли министерские экзаменаторы. Это были настолько старые волшебники, что казалось, будто они принимали экзамены еще у самого Дамблдора. Гриффиндорцы изрядно удивились, обнаружив, что так оно и было.

— Главное — не переусердствовать и не запустить заклинанием мадам Марчбенкс в лоб, — неудачно пошутил Сириус за завтраком, — не хватало еще в Азкабан загреметь за непредумышленное убийство.

Накануне пятикурсники легли спать глубоко за полночь. Хвост то и дело ворочался во сне, скрип его кровати мешал уставшему и разозленному Джеймсу уснуть. Ремус тоже постоянно вскакивал и принимался листать свои конспекты, чтобы ничего не забыть. Зато Сириусу все было нипочем — они с Марлин где-то готовились к первому СОВ вместе, вернее, они утверждали, что готовились… Блэк безмятежно дрых, раскинув руки и ноги и раздражающе похрапывая. За завтраком он был единственным, кто не зевал. Остальные, подперев тетради и учебники тарелками, занимались последним повторением пройденного за пять лет материала. Хуже всего приходилось Джой — это были ее первые в жизни экзамены, однако она не была бы собой, если бы хоть на мгновение показала свою слабость.

— Пятикурсники, пройдите в шестую аудиторию, — велела поднявшаяся со своего места МакГонагалл. Шестая аудитория примыкала к Большому залу.

Лили уронила свою вилку, и она со звоном упала в почти полную тарелку с яичницей. Лицо Эванс было какого-то зеленоватого оттенка, что придавало ей сходство с лесной дриадой. У входа в аудиторию Джеймс не удержался и подмигнул ей, а в ответ получил лишь страдальческое выражение лица.

Экзамен по истории магии грозился оказаться самым провальным, но это мало кого волновало. Ремус, сидевший справа от Джеймса, настрочил целых два фута, хотя сам Поттер за компанию с Блэком написал от силы четыре дюйма. После экзамена ему пришлось успокаивать расплакавшуюся Лили, которая была абсолютно уверена в том, что провалилась.

Зато послеобеденный практический экзамен по прорицаниям повеселил всех, в том числе и экзаменаторов. Сириус, нисколько не смущаясь, рассказал о том, как нагадал профессору Марчбенкс шестнадцать внуков, один из которых станет профессиональным убийцей, а другой уедет в Антарктиду разводить говорящих пингвинов. Профессор, судя по всему, осталась довольна бурной фантазией студента.

— Я провалила маглов, — прорычала Джой, ворвавшись в гостиную на третий день экзаменационной недели. — Только такая идиотка, как я, могла перепутать граммофон с магнитофоном.

— А они чем-то отличаются? — хмыкнул Джеймс, оторвавшись от практикума по чертовым зельям.

— Это не самая грубая ошибка, — в гостиной показалась Лили, тоже вернувшаяся с экзамена по магловедению. — Бертрам Обри ответил, что утюг можно заменить заклинанием Диффиндо.

Вечером Хвост, который жутко беспокоился насчет завтрашнего практического экзамена по зельеварению, доставал всех, кого не лень, требуя проверить его по учебнику. В конце концов, Поттеру и Блэку это надоело, и ночью, когда несчастный Питер пошлепал в туалет, сунули в наволочку его подушки пару толстенных книг.

— А он не убьется? — с сомнением поинтересовался Ремус, любуясь получившимся результатом. Подушка теперь напоминала скорее коробку, втиснутую в ситцевую наволочку.

— Да ты его черепушку видел? — хмыкнул Сириус, прикидывая, не сунуть ли для компании небольшой словарик по рунам племени майя. — Такую и кирпичом не пробьешь. Зато умный будет, как сам Слизнорт.

— Идет, — прошипел стоявший на стреме Джеймс и юркнул в свою постель. Сириус и Ремус, старательно сдерживая смешки, тоже легли и приготовились в ожидании.

Шаркая тапочками, сонный Питер подошел к своей кровати и, поворочавшись, улегся. По комнате разнесся глухой стук соприкосновения затылка Петтигрю с набитой до отказа книгами наволочкой.

— Уй! — вырвалось у него.

— Хвост, ты чего? — зевая, «проснулся» Сириус.

— Что это? — чуть не плача от боли, Питер вытащил книги одну за одной и обалдело просмотрел их. Со стороны кровати Поттера раздались приглушенные смешки. — Блин… Придурки, — обреченно вздохнул он, обнял снова ставшую мягкой подушку и уснул, не обращая внимания на громкий гогот.

— Осталось десять минут, — объявил профессор Флитвик, глядя на большие песочные часы на своем столе. От нечего делать Джеймс затеял игру в крестики-нолики сам с собой на черновике, разрисовал пергамент снитчами, пару раз вычурным почерком вывел инициалы Эванс и семь раз перечитал свои ответы на вопросы по защите от темных искусств. Рядом скрипели с полсотни перьев, царапающих пергамент. Предпоследний экзамен близился к концу.

— Все свободны, — распорядился Флитвик, взмахивая палочкой. Пергаменты с экзаменационными работами взмыли в воздух и аккуратной стопкой легли на его стол. Поспешно покидав в сумку письменные принадлежности, Джеймс выловил в толпе друзей, и галдящая компания направилась к озеру.

Майский день был поистине чудесным. В воздухе пахло жасмином и сиренью, в тени которых устроились болтающие ногами в прохладной воде девочки. Джой, подставив лицо солнцу, с улыбкой слушала рассказы Марлин о мире маглов, в котором она выросла. Рядом Лили уткнулась в учебник, время от времени закрывая глаза и что-то беззвучно повторяя. Если бы можно было выключить звук, день, пожалуй, мог бы завершиться идеально.

— Как дела, Нюниус? — долетело до них.

— Ох, только не это, — простонала Лили, поднимаясь на ноги. Ее глаза сузились, пока она вглядывалась в разворачивающуюся у большой старой ивы сцену, но подходившие к месту очередной стычки Мародеров и Снейпа школьники загораживали ей обзор.

— Лили, ты же староста, пойди и прекрати все это, — равнодушно пожала плечами Мэри, бросив на гневно хмурившуюся Эванс беглый взгляд.

Замелькали вспышки заклинаний, раздались одобряющие выкрики зрителей. Джой демонстративно рассматривала свои ногти…

— А ну отстаньте от него! — прокричала Эванс.

— Так они тебя и послушают, клуша, — фыркнула Джой себе под нос.

Марлин поднялась на ноги и направилась к месту событий. Скривив губы, Мэри сложила свою мантию, на которой сидела, и последовала за ней. Джой еще какое-то время пыталась делать вид, будто ее все это не касается, но жалкие попытки Эванс остановить стычку только веселили.

— А пойдешь со мной на свидание, Эванс? — Мерлин, как же все предсказуемо! Сейчас она снова его пошлет…

— Да если мне придется выбирать между тобой и гигантским кальмаром, я выберу последнего, Поттер, — бушевала рыжая истеричка.

— Стой, сволочь! — раздался отчаянный возглас Сириуса. Джой обернулась, и в этот момент Снейп взлетел в воздух, смешно болтая руками и ногами. Зрители ликующе засмеялись.

Растолкав толпу локтями, она пробралась в эпицентр событий. Ее вниманию предстал по-прежнему висящий в воздухе Снейп, мантия которого свесилась ему на голову, открыв на всеобщее обозрение давно нестиранные подштанники; Джеймс с поднятой палочкой и кровоточащим порезом на щеке и растрепанная, разозленная Эванс, которая явно разрывалась между желаниями улыбнуться и заколдовать разошедшегося Поттера лично.

— Отпусти его! — приказала она, выхватывая из кармана мантии палочку.

— Скажи спасибо Эванс, Нюниус, — насмешливо фыркнул Джеймс, взмахивая палочкой. Щека Снейпа дернулась, в черных глазах полыхнула ненависть. Давясь желчью, слизеринец выплюнул:

— Сам справлюсь, без всяких паршивых грязнокровок!

Толпа, до этого гудевшая и улюлюкавшая, враз затихла. Эванс стояла с открытым ртом и приподнятой волшебной палочкой. Вообще у нее был довольно бестолковый вид, и Джой на мгновение даже стало ее жалко.

— Ну и отлично, — ледяным тоном процедила она, убирая палочку. — Больше я не стану вмешиваться. — Ее глаза гневно сверкали, а губы дрожали, будто она изо всех сил сдерживала слезы. — Кстати, на твоем месте, Нюниус, я бы постирала подштанники.

В глазах Снейпа промелькнул ужас. Закусив губу, он моляще пялился на Эванс, которая гордо вздернула нос. Сириус сохранял хладнокровие, и только у Джеймса, казалось, вот-вот из ушей повалит пар.

— Закрой свой поганый рот! — рявкнул он и покосился на бледную Эванс.

— Как же вы оба мне надоели! — топнула ногой та и унеслась куда подальше, оттолкнув с дороги какого-то младшекурсника.

— Прекрасно, — хмыкнул Джеймс, в голосе которого сквозила явственная обида. Утерев льющуюся на мантию кровь рукавом, он снова взмахнул палочкой и оскалился: — Кто хочет, чтобы я стащил с Нюниуса штаны?

— Хватит, — Джой вытащила палочку, и Снейп второй раз за день шмякнулся на землю. Джеймс недовольно посмотрел на нее, на его лице все еще отражались какие-то свирепые эмоции. — Надеюсь, ты собой доволен, Джеймс Поттер. Видеть твою физиономию не могу, — устало вздохнула она и, обернувшись к толпе, рявкнула: — Чего не видели? Валите отсюда!

Зрителей как ветром сдуло. Наколдовав из воздуха платок, Джой протянула его Джеймсу, не глядя на него. Ее внимание было приковано к Снейпу, который, сгорбившись и запустив пальцы в волосы, сидел на земле. Вид у него был довольно жалкий.

— Все девчонки будто с ума посходили из-за Нюнчика, — поразился Сириус, беря Марлин за руку. Та наградила его сердитым взглядом, но руку все же не убрала. Не обращая внимания на все еще сидящего в траве Снейпа, гриффиндорцы ушли в замок.

— Чего тебе? — равнодушно осведомился Снейп, когда Джой, скрестив руки на груди, замерла перед ним. — Ждешь благодарностей? Обойдешься.

— Засунь их себе в задницу, Снейп, — посоветовала Джой. Несмотря на довольно таки помятый вид слизеринца, ей было ни капли его не жаль. — Если ты не можешь постоять за себя, то Эванс уж точно в этом не виновата, — жестковато отрезала она.

Снейп наградил ее злобным взглядом, в котором читалось презрительное: «Свали».

— Хоть она меня и жутко бесит, на твоем месте я бы все же извинилась, — хмыкнула Джой, вертя в руках волшебную палочку.

— Радуйся, что ты не на моем месте, Пальмер, — съязвил Снейп, а затем вдруг разъярился. — Чего ты ко мне прицепилась?! Беги за своим героем, давай-давай!

— Да пошел ты, — процедила Джой и ушла, оставив сопливого придурка наедине со своими метаниями. На душе было как никогда паршиво.

* * *

— Лили, может, вам все же стоит поговорить? — осторожно поинтересовалась Марлин, оторвавшись от учебника по трансфигурации. Последние несколько часов Эванс просидела на своей кровати, обняв ноги и положив на коленки голову. Иногда по ее бледным щекам текли слезы, но, слава Мерлину, молчаливые.

— Серьезно, он грозится проторчать около портрета всю ночь, если ты не выйдешь, — в дверях ванной показалась Мэри, вытирающая волосы махровым полотенцем.

— Скажи, что между вами все кончено, — предложила Марлин.

— Или прости его, ну ляпнул парень, не подумав, с кем не бывает, — пожала плечами Мэри.

Лили словно отмерла и посмотрела на подруг ясным взглядом, будто впервые в жизни их увидела. Решительно спрыгнув с кровати, она накинула поверх пижамы халатик, сунула в карман какую-то изрядно смятую бумажку и вышла из спальни. Девочки проводили ее жалостливыми взглядами, но ничего больше не сказали. Джой в комнате не было.

В гостиной на нее уставилось несколько пар любопытных глаз. Проигнорировав их, Лили решительно толкнула портрет и нос к носу столкнулась с Северусом, который за те несколько часов, что они не виделись, будто постарел на сотню лет. Его кожа казалась болезненно желтой в свете факелов, а черные глаза горели бездонными шахтами на узком некрасивом лице. Лили ощутила прилив жалости, смешанной с отвращением.

— Прости меня, — завидев гриффиндорку, Северус бросился к ней, но замер, будто споткнувшись о невидимое препятствие. Он машинально схватил ее за руку, но Лили вырвалась и отступила на шаг назад.

— Не прикасайся ко мне.

— Прости меня!

— Не трудись, это бесполезно, — отчеканила она, хмуро скрестив руки на груди. — Собственно, я пришла только потому, что Мэри сказала, будто ты намереваешься проторчать здесь до утра.

— Я буду стоять здесь до тех пор, пока ты не простишь меня! — с горячностью воскликнул Снейп. — Я не хотел называть тебя грязнокровкой, это случайно…

— Что, с языка сорвалось? — безжалостно перебила его Лили. Ее тяготило его общество, она хотела уйти обратно в спальню и забыться сном, но прежде она все ему выскажет, все! — Здорово же твои слизеринцы присели тебе на уши, Северус!

Он открыл рот, тут же его закрыл снова и потупился, и Лили поняла, что попала в яблочко. Она вытащила из кармана халата старый пергамент, на котором они, казалось, целую вечность назад оставили свои подписи. Скомкав пергамент, Лили швырнула его Северусу в лицо и испытала от этого какое-то мрачноватое удовлетворение.

— Забирай! Грязнокровку с будущим приспешником Сам-Знаешь-Кого ничего не может связывать! Нет, он даже не пытается ничего отрицать! — всплеснула руками она.

— Лили, я… не называй себя так, — хрипло прошептал Снейп. Она гордо тряхнула волосами, рассыпавшимися по плечам.

— А почему? Я ведь грязнокровка и не желаю быть исключением! Можешь звать меня как хочешь, мне уже все равно!

Назвав Полной Даме пароль, она скрылась в башне, не сказав больше ни слова. Северус молча поднял с пола замызганный пергаментный лист и разгладил его. На нем полудетским почерком Лили было аккуратно выведено: «Договор о вечной дружбе».