... И разверзлись небеса... Книга первая (гет)

Кирилл жил в ожидании неминуемой расплаты, бесконечные пересуды поселенцев о неудачном нападении Лолы вгоняли его в настоящую депрессию. Мужчина полагал, что вампиры непобедимы и неуязвимы для всех, а тут получается, что есть существа сильнее их. Взять ту же самую Анну... Ну, что она из себя представляет? Виду никакого, малявка против Лолы, а вот взяла и да «сдула» ее с подоконника вместе с рамой. И что после этого думать? Он любопытства ради и на выбитое окно успел посмотреть до того, как его заколотили, к сожалению, все оказалось правдой. Может и хорошо, что Лола раньше условного знака узнала о возвращении этой девицы, следовательно, никаких обид с ее стороны быть не должно, в случае чего он так и скажет ей, мол, собирался вывесить вечерком, но она его опередила. А о его колебаниях вампирша никогда не узнает, не дурак же он в самом деле, чтобы ставить ее о таком в известность! И все равно мужчина опасался за свою жизнь...

Мысль о том, чтобы уйти в другую колонию, казалась ему привлекательной, ведь поселения не имеют почти никаких контактов друг с другом, а прижиться можно везде. К тому же в другом месте можно попытаться устроить личную жизнь, одиноких женщин полно, и найти спокойную, без претензий даму средних лет, а возможно, и помоложе, труда не составит. Начать все с чистого лица и не чувствовать на себе подозрительных или насмешливых взглядов этих дамочек, такая перспектива становилась все заманчивей, и он начал потихоньку готовиться к переселению, решив забрать отсюда все, что сможет унести. Под удивленные взгляды куратора взял полный комплект одежды, полагавшейся ему на осень-зиму, средства личной гигиены, выпросил дополнительные полотенца, две кружки, стащил из соседней нежилой комнаты одеяло, хотел разжиться на кухне хлебом и насушить сухарей, но увы.., бдительная Вера Константиновна словно цербер стояла на страже своего царства и закрывала двери столовой всякий раз, как только поселенцы заканчивали есть и выходили из помещения. Конечно, если бы он поддерживал с ней хорошие отношения, мог бы просто попросить, но, чего-чего, а этого между ними не было и в помине. Однако, когда речь шла о жизни, на такие мелочи и внимания обращать не стоило. Наметив дату, Кирилл успокоился, решив предупредить куратора и попросить провожатого за два дня до ухода.

Утолив голод, Лола, не спеша, отправилась на поиски нового поселения, боль от раны саднила меньше, чем быстрее восстановится силы, тем скорее нарастет кожа на голове, правда, когда вернется роскошная шевелюра, она не знала, такого с ней раньше не случалось, и о подобных казусах с другими сородичами бессмертная тоже никогда не слышала. А пока она кокетливо обвязала голову платком, сделав из нее подобие чалмы, «Теперь только кольца в уши и цветастую юбку с оборками и стану копией той вкусной мулатки, с которой мы позабавились в Тортуге», — усмехнулась она. Ничего, этот досадный промах скоро забудется, и не из таких переделок выходила, но счет, который она предъявит Анне в ближайшее время, вырос.

Новая колония нашлась довольно быстро, на землю опускалась ночь, но ориентироваться это не мешало, Лола прислушивалась к голосам, доносившимся из домов и принюхивалась к запахам. Старые тела с дряблыми венами и плохо циркулирующей кровью ей были не нужны, она искала молодых, полных жизненной энергии людей и вскоре обнаружила их. Окно одной из комнат осталось полуоткрытым на ночь, беспечность людей и несоблюдение ими простейших правил безопасности всегда удивляли вампиршу, она ценила это качество в людях, те словно приглашали ее в свое жилище, не заботясь о последствиях.

Бесшумной тенью проскользнула в спальню, женщина спала, откинув одеяло, ноги белели в темноте, волосы лежали на подушке тяжелой спутанной массой, напомнив ей о своих, выдранных вонючим зверем. Ее снова окатила волна гнева, подойдя к кровати, она не церемонясь, зажала рот молодой женщины рукой, склонилась и, чуть приподняв ее, вонзила зубы в шею. Ничего не успев понять и делая лишь слабые попытки освободиться из железных тисков непонятного существа, смертная быстро затихла в ее руках. Лола положила девушку на кровать, скрестив руки на груди, как покойнику, сердце не билось, но к новой жизни эта милашка воскреснет очень скоро. То-то будет сюрприз для людей!

Кавалер обнаружился в ванной комнате, в отличии от девушки он находился в полном сознании и попытался сопротивляться, но эти тщетные попытки теплокровок спасти свою жизнь уже давно не веселили, играть с ним настроения не было, и она ударила его, чтобы он перестал кричать и звать на помощь.

Закончив с людьми, Лола прошлась по другим комнатам, порылась в гардеробе девушки и нашла прелестное кружевное платье, давно она не носила таких вещиц, поэтому, не долго думая, поменяла свой порядком истрепавшийся и заляпанный кровью брючный костюм на новую вещь. Покрутилась перед зеркалом, поправила на голове сбившийся платок и, когда услышала возню в спальне и ванной, вышла из дома через входные двери, оставив их открытыми и с улыбкой подумав о сюрпризе, нет, даже о двух, которые приготовила смертным на завтрашний день,

Когда Анри исчез без объяснения причины, оставив Анну на его попечение, она продолжила свои странные упражнения, а он, пользуясь моментом, рассматривал ее. Она определенно похорошела после рождения ребенка, формы тела смягчились, комбинезон обтягивал фигурку и выгодно подчеркивал ее высокую, полную грудь, талию, круглые бедра.

Чувствуя на себе его взгляд, она улыбнулась. — Обнаружил во мне что-то новое?

Вампир ответил, подстраиваясь под ее тон. — Нет, только хорошо улучшенное старое.

— То-то! — она шутя, погрозила ему пальцем и, прекратив занятия, подошла ближе. — С твоей точки зрения, стоит нам отделяться и жить вместе? Может, оставить все, как есть?

Господи, ну что он мог ей ответить? Закричать: «Нет! Ни в коем случае! Оставь его этой Лоле, пусть уходит с ней, ведь любил же он ее такую!», Алексей пожал плечами. — Если ты станешь его женой, он никогда тебя не отпустит, это следует четко представлять. Думаю, когда ты в шутку спросила о предложении руки и сердца, его мысль потекла именно в этом направлении. — он подавил в себе желание придвинуться ближе и, прижав ее к себе, признаться в своем чувстве. — Если мы соединяемся с кем-то перед Богом и миром, мы не разводимся. Для нас слова клятвы: «Только смерть разлучит нас» вовсе не образное выражение, а буквальное.

Она вздохнула. — Значит, ты советуешь оставить все, как есть?

Алексей задумался. — Можно найти компромиссный вариант: ты объявляешь людям, что с целью их безопасности тебе предоставляют отдельный дом и охрану до момента, пока не решится вопрос с Лолой. Вы переезжаете, а уж что происходит внутри, это никого не касается. — он помолчал. — Чтобы избежать пересудов я и де Ланвиль могли бы там оставаться по-очереди. Так ты выиграешь время и сможешь, не торопясь, без чьего-либо давления сделать правильный, обдуманный выбор. В конце концов, в мире есть и другие мужчины, кроме Анри.

— Как здорово ты все рассудил! Я и правда не люблю, когда за меня думают и навязывают готовое решение. — Анна оглянулась и, явно нервничая, затеребила мочку уха. — Только как я теперь из этой ситуации выйду? А вдруг он и, правда, собирается мне предложение сделать? Как я ему откажу, если сама намекнула?

— Я поговорю с ним. Попытаюсь объяснить, что торопиться не стоит. Попробую, по крайней мере... — повторил он, давая понять, что не уверен в успехе. — А пока давай посмотрим предлагаемые дома. — и пошел вперед, а девушка с коляской и свитой последовала за ним.

Четыре дома оказались вполне пригодны для жилья, но Анна посчитала их слишком большими для своей будущей семьи, потому что, несмотря на свои колебания, именно в таком ключе она думала о совместном проживании с бессмертным, хотя и решила не торопиться с последним словом. Замужество, тем более в свете объяснений Алексея, представлялось очень серьезным, ответственным поступком, и ей хотелось бы бóльшей уверенности в том, что граф де Ланвиль именно тот мужчина, которому она сможет абсолютно довериться. Прошел год с момента ее бегства из поселения, но девушка помнила, как взбешенный и потерявший контроль Анри чуть было не убил ее и ребенка. А если он снова придет в подобное состояние, подозревая ее в чем-нибудь? Кроме того, она не имела представления о том, что ждет ее в будущем, возможно, в силу каких-то обстоятельств ей придется снова исчезнуть. А если при этом ей запретят объяснять причину отсутствия? Что станет с Анри? Анна не хотела, чтобы он почувствовал себя брошенным, оскорбленным ее «бегством» и вынужденным сохранять верность данному обету из чувства долга. Досадно, что одно ее неосторожное слово вызвало к жизни новую проблему. Она всего лишь хотела пошутить...

Крайний дом, стоявший ближе всех к запасному выходу, показался ей наиболее подходящим, он был поменьше остальных, на первом этаже ‒ кухня, гостиная, небольшая комната с ванной и туалетом и подсобное помещение, на втором ‒ три комнаты и еще одна ванная. Этот дом подходил ей и тем, что находился в относительной удаленности от коттеджей, занимаемых людьми, таким образом, у них было меньше шансов попасться под руку существам, враждебным или благожелательно настроенным, которые могут появиться в ее жизни.

Алексей одобрил выбор. — Я предполагал, что это уединенное место тебе понравится. Однако комнаты совершенно пустые, их придется обставлять. Что ты хочешь из мебели?

— Не так много. — Анна остановилась и задумчиво посмотрела на Монстра. — Во-первых, следует перенести навес для зверя. Во-вторых, поставить в две комнаты по кровати со всеми постельными принадлежностями и перенести кроватку для Монтеи. Нужен шкаф, стол на кухню, стулья и какие-нибудь шкафчики. Да, следует проверить подвал, подключить воду и газ. — она перевела взгляд на Алексея и обреченно вздохнула. — Поможешь?

— Конечно. — он уже прикидывал, кого из бессмертных и людей следует взять в помощь.

— Кстати! — совершенно неожиданно возмутилась она. — А что за дурацкая манера оставлять ключи под ковриками? Так, кто угодно может заселиться и жить. Вы вообще эти дома проверяли хотя бы время от времени?

— Нам не обязательно заходить, чтобы учуять чужака. — улыбнулся доктор.

— Ах да, все время забываю про ваш супернюх. — серьезно заключила Анна. — Ты извини, что взваливаю на тебя хлопоты, связанные с моим переездом, но мне пришло время заняться ребенком, кормить и все остальное. Не забудь поговорить с Анри, когда он вернется. — она быстро обняла его и вышла на улицу, где ее терпеливо ждали компаньоны.

Доктор смотрел девушке вслед, и почему он сразу не разглядел ее? Возможно, все могло бы случиться по-другому, и сейчас его ребенка она везла бы в коляске.

Алексей родился в 1782 году в живописном подмосковном поместье небогатого дворянина Александра Тучкова, приходившегося дальним родственником братьям Тучковым, прославленным полководцам имперской российской армии. Его жена умерла от родильной горячки, не успев понянчить новорожденного сына, названного при крещении Алексеем. Мальчика растила взятая из деревни кормилица и родная незамужняя тетка, которой он заменил сына и которая в нем души не чаяла. Шустрый, прелестный барчонок с ямочками на щеках и красивыми светло-карими глазами рос с дворовыми ребятишками, проводя чуть ли не целые дни на улице, играя и дерясь, несмотря на свое положение, рост или возраст обидчиков.

Но все изменилось, когда вторая, овдовевшая сестра его отца перебралась в их дом, бывший для брата и двух сестер семейным гнездом. Ее звали Ксения Карловна и она положила конец детству мальчика. Невысокого роста, с гордой посадкой головы и всегда прямой спиной эта сорокалетняя женщина уже с утра выглядела безупречно: прекрасно сшитое, элегантное домашнее платье отвечало всем требованиям последней моды, замысловатая прическа была безукоризненна, и, входя в комнату, она приносила с собой тонкий запах розовой воды.

— Mon Dieu, Alexandre!¹ — выговорила она брату по-французски, быстрым шагом проходя по дому и оглядывая его. — Какой здесь разгром! Комнаты плохо убираются, твой сюртук засален, повар никуда не годится, я отобедала только что, так у меня уже изжога. Мария, mon ange,² — вдруг обратилась она к сестре. — что ты на себе носишь? И волосы так укладывали три года назад. — затем ее взгляд упал на маленького мальчика, Алексея специально оторвали от игр, чтобы познакомить с новой теткой. Она всплеснула руками. — Mon Dieu, что вы сделали с этим прелестным ангелом с картины Рафаэля? — она повертела его в разные стороны, и ее лицо исказила гримаса ужаса. — Mais c'est simplement impossible!³ Ужас! И это наследник славной фамилии! Tu parles français, mon petit?⁴ — обратилась она к нему, и так как мальчик молчал, глубоко и несколько театрально вздохнула, приложив ко лбу тыльную сторону ладони. — Я берусь за его воспитание и ваше тоже. — и окинула грозным взглядом притихших родных.

С этого момента все в его родном доме изменилось, дворовые целую неделю что-то чистили, терли, вытрясали, комнаты засияли чистотой и запахли свежестью и цветами, которые заменили давно высохшие, пыльные букеты. Отец старался лишний раз не выходить из своего кабинета и не попадаться на глаза любимой сестрице, чтобы в очередной раз не слушать упреки за то, что не желает расставаться с мягкими пантуфлями (тапками) и любимым затертым халатом. Обожаемая мальчиком тетя Мария, причесанная по моде и одетая в новое платье, сшитое под личным наблюдением Ксении Карловны с упорством, достойным лучшего применения, разучивала пьесы популярного композитора. Повара сменили, и как ни странно, обитателям дома это пошло на пользу, так как пищеварительные процессы у всех, словно по волшебству, наладились. В доме замелькали новые лица, соседи стали заглядывать на огонек, обсуждая последние новости и разговаривая преимущественно о политике, неизбежности войны и плохих урожаях из-за проливных дождей. А когда первая защитница маленького шалуна, la douce Marie⁵ ‒ как называла ее Ксения Карловна ‒ в возрасте тридцати пяти лет оказалась под венцом с немолодым вдовцом с двумя детьми, семилетний Алексей, которому были не интересны игры и интриги взрослых людей, своим детским умом понял, что теперь настала его очередь.

Через неделю в доме появился учитель, на понятном ребенку языке он рассказывал об основах мироздания, жизни растений и животных, учил чтению и письму, счету и рисованию. Карловна ‒ как про себя называл ее мальчик ‒ взяла на себя обучение языкам, французскому и немецкому и игре на фортепьяно. Теперь весь день ребенка был расписан по часам и строго контролировался тетушкой. Беззаботное детство закончилось... Алексей пытался бунтовать, сбегал с уроков, закрывал учителя в комнате, переделанной под класс, подкладывал ему в постель мышей и проделывал неисчислимое множество других проказ, на которые был большой мастер, и которые, по его мнению, могли бы сподвигнуть несчастного сдать позиции и покинуть нерадивого ученика. Но молодой человек, казалось, не обращал на них внимания, держался стойко, не жаловался, твердо решив остаться в доме. Гораздо позднее, уже подростком, мальчик понял причину такого жертвенного упорства, его учитель состоял в нежных отношениях с тетушкой.

Мало помалу, мальчик втянулся в обучающий процесс, многие вещи, о которых он раньше не задумывался и даже не имел о них представления, вызывали подлинный интерес, и он начал много читать. За короткое время все книги библиотеки отца были внимательно изучены, затем настала очередь книг Карловны и учителя, а когда закончились и они, тетя заставила брата выписать из Москвы последние издания новых романов и прочей дребедени, среди которых Алексей обнаружил довольно поучительные труды по философии и естествознанию.

Мальчик становился юношей, красивый, сильный барин слыл любимцем дворовых девушек, и многие из них пали жертвой его обаяния и быстрого взросления. Одна оказалась беременной, и хотя это не считалось чем-то из ряда вон выходящим для людей его круга, в этот раз все грозило кончиться скандалом, девушка была невестой кузнеца, и тот, разозленный, грозился покалечить наглого барчука, перепортившего столько девиц в округе.

Тетушка засуетилась и повезла воспитанника в Москву к дальним родственникам Тучковым, там по протекции старшего брата его записали в славный Александрийский пятый гусарский полк в чине унтер-офицера. По иронии судьбы гусары этого полка имели прозвище бессмертных или черных гусар, потому что они носили черную форму с обязательной «адамовой головой» (череп) на киверах, как знак презрения к смерти. Надо ли говорить, что юноша находился в приподнятом настроении и с нетерпением ожидал военной службы.

Эскадрон Алексея участвовал в русско-прусской-французской войне 1806-1807 годов, и полк отличился в битве под Фридландом, где войска Наполеона и русские сошлись в сражении. Позднее, ему станет известно, что там же тогда был и Анри, хотя личная встреча двух бессмертных состоялась только через несколько лет. Для русских сражение начиналось благоприятно, но по непонятным причинам командующий не решился развить успех, когда противник подтянул свежие силы, бой возобновился, и по русской пехоте нанесли мощный удар, обративший ее в бегство. Алексей помнил события до мельчайших деталей, ведь это были последние дни его человеческой жизни: русская и французская кавалерия сошлись в рукопашной схватке, причем французов представляла тяжелая конница, кирасиры и драгуны, а русскую ‒ легкая. Он помнил, как тяжелые колонны хорошо вооруженных и защищенных доспехами французских всадников угрожали задавить легкую русскую кавалерию, чтобы избежать поражения они с друзьями применяли следующую тактику: рассыпались, избегая первого натиска, потом проворно перестраивались и быстро нападали со всех сторон, врубаясь в середину, обращали французов в бегство и устилали путь их трупами. Сражение длилось несколько часов, обе стороны дрались с равным отчаянием, и русские, несмотря на смелость, стойкость и отличную выучку, вынуждены были бы отступить, если бы не получили подкрепление.

Вспоминая сцены своей последней битвы, Алексей беззвучно повторял слова песни, ставшей маршем гусар их полка:

Кто не знал, не видал подвигов заветных,

Кто не знал, не слыхал про гусар бессмертных.

Марш вперед, труба зовет, черные гусары,

Марш вперед, смерть нас ждет, наливайте чары!

Начинай, запевай песню полковую,

Наливай, выпивай чару круговую!

Ты не плачь, не горюй, моя дорогая!

Коль убьют, позабудь — знать, судьба такая.

Не стоят, а храпят кони вороные.

Не ржавеют, а горят сабельки кривые.

И всегда грустно усмехался, думая, что слова про гусар бессмертных касались его в прямом смысле слова.

Алексея смертельно ранили, когда он с товарищами помогал вывозить орудия, оставленные при беспорядочном отступлении русской армии от Фридланда. Мосты в то время уже горели, а спустить орудия к реке, где имелся брод, никакой возможности не было, и гусарам дали задание провести их левым берегом к городу Алленбергу, чтобы сдать в артиллерийский арсенал союзников. Его тяжело ранили в живот, но друзья смогли донести гусара до палаточного госпиталя, где врач, промыв его рану, грустно покачал головой на вопросительные взгляды товарищей по оружию. Счет его жизни шел на часы, он периодически терял сознание, в горячечном бреду видя перед собой близких и разговаривая с ними.

— Отец... — схватил он за руку, проходившего мимо мужчину. — Отец, простите меня, что не смог приехать. Простите за то, что был не очень хорошим сыном. Я люблю вас. Простите меня... — повторял он снова и снова.

Мужчина двинулся было вперед, но остановился, он по запаху чувствовал, что жить молодому гусару осталось совсем недолго, слово «отец», которое тот постоянно произносил в бреду не давало ему уйти, он тоже когда-то был отцом, и его сын уже давно лежал в земле, а вот он все ходил по ней, не живой и не мертвый. Бессмертный вернулся и, присев возле умирающего, взял его за руку, разница температур была настолько очевидной, что раненый открыл воспаленные глаза.

— Как хорошо... Прохладно... — пробормотал он. — Не уходи, отец.

Поддавшись порыву, мужчина взял чужого сына на руки и покинул госпиталь со своей добычей, промелькнув серой тенью мимо сидящих усталых воинов. Никто не смог сказать, куда делся Алексей Тучков, а семье сообщили, что двадцатипятилетний гусар погиб, храбро сражаясь в битве под Фридландом.

Анри появился в больнице через час и, улыбаясь, высыпал из пакета множество бархатных коробочек, Алексей открыл одну из них и увидел два обручальных кольца.

— Взял разные, не знаю ее предпочтений. Пусть сама выберет, какие ей понравятся. — он говорил оживленно, вынимая кольца из футляров.

Его друг вертел в пальцах тоненький ободок с небольшим бриллиантом. — А ты не торопишься?

— Почему ты так решил? Она что-то сказала? — Анри нахмурился, пристально глядя на на доктора.

— Анна любит тебя, но не хочет, чтобы такое важное в ее жизни событие происходило в спешке только потому, что обстоятельства вынуждают к этому. — осторожно начал бессмертный. — Ведь если бы не преследование Лолы, этого, по всей видимости, не случилось бы. Конечно, рано или поздно вы приняли бы решение о совместной жизни, но сейчас это делается словно под давлением обстоятельств и... — он не стал договаривать, предоставляя Анри возможность додумать самому конец фразы.

— Интересно. — хмыкнул де Ланвиль. — Не ты ли представил ситуацию так, что возможность совместного проживания в глазах людей могла бы объясняться только браком? И потом, я для себя все давно решил. Люблю ее, хочу быть рядом с ней и нашей дочерью. Анна должна занять место рядом со мной, как законная, признанная богом, супруга. Мы должны пройти через обряд обмена обетами, она станет графиней де Ланвиль, а дочь продолжит мой род. И это навсегда.

— Ты уверен в своей любви, я понимаю. Но дай и ей возможность укрепиться в этой мысли. Ты ведь знаешь, что смертные не так постоянны в своих чувствах, как мы. — он бросил быстрый взгляд на графа, чтобы увидеть его реакцию. — Не дави на нее, иначе, она взбунтуется. Разве ты до сих пор не понял ее характер?

Говоря с Анри, доктор мысленно просил у него прощения, он понимал, что стоит за его советами и логичными рассуждениями ‒ банальная ревность, эгоистичное стремление притормозить соединение друга с женщиной, которую он сам любил.

Граф отошел к окну и долго стоял, ничего не говоря. — Думаешь, она может передумать и полюбить другого?

— Не знаю. Скорее всего, нет, она не похожа на легкомысленных женщин, быстро меняющих свои привязанности. — вошедшая медсестра прервала их разговор и он обратил свое внимание на нее. — Вы очень кстати появились, нам нужно отлучиться на час. Если возникнет срочное дело, разыщите меня в крайнем доме, ну, или на худой конец, просто громко крикните, если сможете.

Любопытство явственно отразилось на лице бабы Гали, и хотя она опасалась доктора, осмелилась задать вопрос: — У нас новички?

Алексей усмехнулся, взглянул на молчаливо стоявшего у окна Анри и счел разумным оповестить поселенцев о предстоящих изменениях через носителя всех главных сплетен и новостей.

— В связи с последними тревожными событиями, Анна переезжает в отдельный дом, чтобы обезопасить людей от возможной встречи с Лолой. Анри и я будем находиться при ней для подстраховки. Надеюсь, вы понимаете, что не стоит широко разносить эту новость?

Пожилая женщина согласно закивала головой. — Ну, конечно, как же, как же... — но едва бессмертные покинули больницу, она тут же вышла на улицу.

Анна вернулась в комнату при столовой и занялась ребенком, Монстр остался снаружи, а Мыра ушла на кухню, где начинали готовить обед. Кормя Монтею, она задумалась о необходимости переезда, честно говоря, ей не очень этого хотелось, жизнь рядом с Верой Константиновной вполне устраивала, эта женщина стала для нее таким же близким человеком, как и баба Галя. Но, с другой стороны, она не имела никакого права подвергать ее опасности, то, что Лола явится взять реванш, сомнению не подлежало, неясным оставались только время и место. Девушка больше не сомневалась в своих силах, страх и неуверенность исчезли после того, как ей удалось «выдуть» бывшую пассию Анри из комнаты, возможно, она не отличалась быстротой и силой, как вампирша, но могла использовать другие способности, данные высшими, так что неизвестно, кто оказался бы проигравшей стороной в противостоянии один на один. Беспокойство вызывало только одно: она слышала, что Лола, не гнушаясь, пускала в ход все средства для достижения цели, и если захватит кого-нибудь в заложники, результаты их столкновения могут быть непредсказуемы. Все-таки, вовремя она возобновила тренировки, следует как можно быстрее наверстать упущенное, потому что ловкость и умение уклоняться от ударов в драке еще никому не помешали.

Монтея, как обычно, заснула возле груди, она положила ее на кровать и, вздохнув, стала вынимать из шкафа вещи, чтобы упаковать их для переезда. Отсутствие связи с вердеями беспокоило ее намного больше, чем выяснение отношений с Лолой, Анна еще пару раз пыталась ‒ увы, безуспешно ‒ вызвать отца и Агнера. Раздумывая над прервавшимся контактом, она неожиданно связала это с появлением своего старого знакомого ‒ «колобка», более того, сегодня утром, делая разминку и разговаривая с бессмертными, странное движение воздуха привлекло ее внимание. А что если прозрачная женщина вернулась? Возможно ли, что она и желтый диск принадлежали к посланникам исчезнувшей расы таланов, и в их обязанности входило наблюдение за ней и ей подобными. Сколько вообще насчитывалось потомков первых человеческих цивилизаций, с полихромной молекулой которых экспериментировали таланы? Чьи жизни имели для них значение и отслеживались?

Но существовал и другой вариант: возможно, и «колобок», и женщина были вовсе не посланниками, а самими таланами, принявшими эти формы. Не на это ли намекал ее отец? Анна оставила укладку вещей и расстроенная своими размышлениями села на кровать. Если таланы так явно следят за ней, то с какой целью? Неужели, как и вердеи, они собирают подобных ей гибридов? Если придется снова исчезнуть, это станет крахом отношений с Анри, не станет он соединять свою жизнь с периодически отсутствующей женщиной. Вердеи косо смотрели на ее связь с иным. А таланы? Сможет ли она отстоять свое право на запретную любовь? Судя по характеристике, которую Арунда дал этой расе, они привыкли повелевать, и противоречить им, означало бы создать себе новые проблемы. Неизвестно также, какие виды они имеют на Монтею, но за ее безопасность и благополучие она была готова заплатить любую цену.

Невеселые размышления прервали Алексей и Анри, пришедшие за мебелью, по холодному и отстраненному взгляду графа, она догадалась, что доктор уже поговорил с другом, и ее колебания бессмертный воспринял очень болезненно, возможно, счел, что ее чувства охладели, и в будущем она не видит себя рядом с ним.

Если бы они трое могли оценить ситуацию объективно, убрав обиды и излишние эмоции, они удивились бы, в какой клубок противоречий она превратилось из-за недопониманий и недоговоренностей, каждый оценивал ее по-своему, у каждого была своя правда, и все они заблуждались.

Анна осторожно переложила Монтею в слинг и спустилась проститься с Верой Константиновной, но та была не одна, баба Галя, с влажными от набежавших слез глазами, раскинула руки при виде.

— Детка моя, да как же ты там одна-то? — ее губы дрожали. — Ведь и помочь-то некому.

Девушка улыбнулась. — А вы куда денетесь? Я очень надеюсь, что вы не оставите меня и станете навещать, как можно чаще.

— Так может, мы помешаем кому? — Галина Васильевна любила сложные комбинации и начала издалека. — Ты ведь, поди-ка не одна там жить станешь? Я вот чего хочу сказать: мы женщины пожившие, простые, и не хотим, чтобы о тебе среди наших сплетни ходили. А то знаешь, злые языки-то скажут, мол, ей можно с мужиком так жить, а нам так обязательно записываться нужно, то есть расписываться, жениться, короче говоря.

Анна вздохнула, все начиналось с начала. — Баба Галя, ну куда торопиться-то? А потом, ну объявим мы всему свету, что мы поженились, записались, как ты сказала. А болтливые языки доведут это до Совета. И приедут сюда всем известные лица, и увидят Монтею. Что тогда делать будем?

Медсестра всплеснула руками. — Так, детка, не о том речь. Всем не надо объявлять. Пусть люди думают, что хозяева тебя охраняют. Но Анри пусть пообещает нам жениться на тебе. — она внезапно замолчала, почувствовав, что слишком увлеклась, никто не посмеет указывать хозяевам, что им следует делать. Оробев, повернулась к молчавшей подруге. — Ты воды что ли в рот набрала? Скажи уж хоть что-нибудь.

— Ну, а что я к твоему хитроумному плану добавлю? Его уже ничем не испортишь. — женщина махнула рукой. — Анна, многие догадываются о ваших отношениях, просто пока не говорят вслух. Все же понимают, почему Лола на тебя окрысилась. — она взяла ее за руку. — Но по правилам, если вы станете делить один дом... — вздохнула. — Тут вы либо признаетесь честно и открыто, что вы вместе, либо ты живешь одна, а лучше всего, возьми к себе, вон хоть Галину.

— Вера Константиновна, дорогая, я и ухожу от вас, чтобы не ставить под удар, потому что Лола придет рано или поздно. А если она проникнет в дом и схватит вас, как заложницу? Вы подумали об этом? Я не смогу действовать в полную силу, боясь причинить вам вред. И с бабой Галей такое может случиться. Вот в чем дело... Иначе, я бы не ушла отсюда, мне здесь хорошо, тепло, как дома. — перешла на шепот. — Желание жить с Анри здесь не играет большой роли. Не обижайтесь и, пожалуйста, поймите, все у меня здесь выходит как-то запутанно и сложно...

* * *

¹ франц. — Боже мой, Александр!

² франц. — Мой ангел

³ франц. — Но, это совершенно невозможно!

⁴ франц. — Ты говоришь по-французски, малыш?

⁵ франц. — душка Мари