... И разверзлись небеса... Книга первая (гет)

На работу в теплицу Анна не пошла, а отправилась обживать свой новый дом. Пока Мыра гуляла на улице с малышкой под бдительным надзором Монстра, она привела в порядок комнаты: вытерла пыль, вымыла полы, разложила вещи и раза три переставляла кроватку дочери, выбрав, наконец, ей место в изголовье своей кровати, подальше от окна. Анри и Алексей задержались внизу, и она спустилась посмотреть, что там происходит, подвал был небольшим и практически пустым, кроме бойлеров для отопления и нагрева воды она ничего не увидела. Бессмертные молча взглянули на нее и продолжили осматривать дверь из подвала.

— Нашли что-то интересное? — она подошла ближе.

Де Ланвиль молчал, ей ответил доктор. — Думаем, да. У замочной скважины дверь поцарапана, и нам не нравится запах.

Она сразу догадалась, что они имели ввиду. — Здесь был кто-то из ваших?

— Наши не стали бы царапать дверь, свои знают, где можно найти ключ. Да и что им здесь делать? И запах незнакомый.

— Лола? — предположила она, обращаясь к Анри.

Вместо ответа он отрицательно мотнул головой, его явное нежелание разговаривать и непривычная холодность начинали напрягать. Как он планирует здесь оставаться, если рядом с ней натянут, как струна?

— Что предлагаете? — вопрос адресовался Алексею.

— Для начала найдем завхоза и поменяем замок в подвал. Монстра следует держать не на улице, а в доме. К его, м-м-м... запаху можно привыкнуть, когда речь идет о безопасности.

— А я его не чувствую. — пробормотала девушка. — Ладно, разыщу завхоза и потом пройду на обед. Свита ‒ со мной. Из вас кто-то в доме останется?

— Мне необходимо быть в больнице. Пока побудет Анри, но если он захочет уйти, я приду на смену. — ответил бессмертный, чувствуя на себе тяжелый взгляд друга.

Выслушав просьбу девушки, Николай Сергеевич пообещал сделать все, как он выразился, «в лучшем виде», а вот куратор при разговоре с ней держалась сухо и отстраненно. Когда Анна предупредила о смене места проживания, она не удивилась и не задала ни одного вопроса, похоже, она не считала ее членом человеческого сообщества, за жизнедеятельность которого, регулярно отчитывалась перед хозяевами. Женщина просто кивнула, подтверждая, что приняла информацию к сведению и сообщила, что сегодня будет проводить инвентаризацию на складе в течение двух часов, так что Анна может подойти выбрать что-то для нового дома, если в том есть нужда. На складе ничего не изменилось, носильных вещей меньше не стало, особенно пополнился стенд с детскими вещами, очевидно, рассчитывая на пополнения населения, куратор делала заявки, по которым вампиры приносили из магазинов вещи по списку. Проведя там с дочерью и Мырой не более получаса, Анна собрала кое-что из кухонной посуды, предметов гигиены и выбрала няне Монтеи новую одежду, быстро поняв чему та отдавала предпочтение ‒ платья ярких расцветок, с цветочным принтом приводили ее в восхищение, они совсем не походили на скучные комбинезоны, которые Мыра носила ранее.

Перед тем как войти в свой новый дом, девушка пропустила вперед Монстра, тот, не спеша, прошел вовнутрь, принюхиваясь, чихая и тряся головой, обошел помещения первого этажа и разлегся в прихожей, беспокойства он не проявлял, значит посторонних в доме не было.

Звуки доносились из подвала, оставив коляску с малышкой возле животного, она спустилась туда и обнаружила Анри, ожидавшего, когда сменят замок, он молча взглянул на нее, и ей показалось, что его взгляд потерял былую теплоту и нежность. Дальше так продолжаться не могло, дождавшись, когда вампир поднимется наверх, Анна подошла к нему вплотную, практически прижав его к стене.

— Что за поведение ты мне демонстрируешь? Пытаешься наказать показным равнодушием? За что?

— Ты ошибаешься. Дистанцироваться, взять время на обдумывание, не торопиться ‒ разве это не твоя инициатива, разве это не то, чего ты хотела? — он спокойно смотрел на нее сверху вниз, опустив руки вдоль тела и не делая никаких попыток обнять ее, как это было бы раньше.

— Но я не хотела, чтобы ты игнорировал меня, нас. — обиженно возразила она.

— Думаю, ты запуталась сама и путаешь всех нас. Реши, наконец, что ты хочешь и кто тебе нужен. Я готов назвать тебя супругой перед богом и миром, как это было принято в те времена, что я жил человеком, дать свою фамилию и признать дочь. Наверное, это звучит старомодно, но я и сам из прошлых веков. — граф слегка отодвинул ее и отошел в сторону. — Анна, я люблю тебя, но играть собой не позволю. Хочешь другого, так и скажи... Я отпущу тебя, не сказав ни слова.

Девушка поежилась, по телу побежали мурашки, слова звучали так холодно, словно он разлюбил ее и прощался с нею навсегда, все ее уловки и увертывания, ее обиды и страхи мгновенно притихли, как только она представила, что теряет любимого вампира навсегда. Анна вцепилась в его руку и пробормотала. — Нет, не уходи. Я не смогу без тебя. Просто не смогу.

Черты его лица смягчились. — Тогда зачем ты просила Алексея говорить со мной? Чего ты боишься на самом деле? Зачем кто-то третий для решения вопросов, касающихся нас двоих?

Она потянула его на новый диван, появившийся в гостиной за время ее отсутствия. — Давай сядем. Только обещай дослушать до конца, не перебивая. Мы расстались плохо... Ты сильно напугал меня, и думаю, если бы не доктор и моя сила, просто убил бы тогда. — увидела, как он словно заледенел, и сжал губы, превратившиеся в тонкую линию. — Страх остался во мне. Я не знаю, какой реакции от тебя ждать, если что-то тебе вдруг не понравится. Это во-первых... Далее... Ты знаешь, я не совсем человек и принадлежу разным мирам, наша дочь также. Возможно, случится так, что нам опять придется исчезнуть на какое-то время. — увидела в его глазах вопрос и поспешила объяснить. — Нет, ничего такого пока нет... Пока... Но я не могу обманывать тебя, поэтому и говорю, что такое может произойти. Ни за что на свете я не хотела бы, чтобы ты почувствовал себя брошенным, обманутым, пожалел, что связал жизнь со мной. — она занервничала и замолчала.

— Моя жизнь? Ты шутишь? Это не жизнь, просто существование. Я жил, когда был смертным. — граф взял обе ее руки в свои. — Анна, я не знаю, что еще могу сделать или сказать, чтобы загладить ту вину. Я люблю тебя, хочу быть с тобой, иметь других детей, кроме Монтеи. Вы ни в чем не будете нуждаться. Все, что ты захочешь, все, что еще можно найти в этом безумном мире, я принесу тебе это.

Его слова тронули девушку, она нежно погладила ладошкой любимое лицо и, задержав палец на ямочке подбородка, прошептала: — Ты такой красивый.

Он улыбнулся в ответ. — Я весь твой.

Анри нагнулся и мягко коснулся ее губ, родной, незабываемый запах карамели заполнил легкие, он прошептал ее имя, и характер поцелуя изменился, став более настойчивым и жарким, тело Анны живо откликнулось, храня память о наслаждении от близости с ним. Она выпрямила спину и томно потянулась вверх, огонь желания, чутко дремавший в ней до поры, вдруг проснулся, вожделение заполнило ее странные глаза, он увидел это и, не мешкая, рывком перетащил ее себе на колени. Вампир бросил взгляд в сторону прихожей, где в коляске под присмотром Монстра спала их дочь, его глаза изменили цвет, став темно синими, почти черными, страсть, которую он так долго сдерживал, усиленная недавним отчаянием от возможности потерять любимую женщину, вдруг хлынула мощным потоком, захватив их обоих. Анна ласкающим движением провела по плечам, наслаждаясь их прохладой и крепкими мускулами рук, в то время как Анри смаковал ее запах в самом ароматном месте у основания шеи. Бьющаяся жилка сводила с ума, он слышал, как бешено несется по телу ее кровь и испытывал почти болезненное желание впиться в нее зубами.

Их соединение было коротким, но заставило обоих потерять голову. Они даже не успели толком раздеться, обнажив только нижнюю часть тела, Анна, чуть привстав, замерла в томлении, ожидая, когда он заполнит ее собой, но вампир оттягивал этот момент. Расстегнув блузку и освободив ее соблазнительную грудь, он осторожно провел языком по соску, чуть подсасывая и глухо рыча от удовольствия, потому что грудное молоко тонкой струйкой потекло ему в рот. Прикосновение его рта оказалось таким неожиданно чувствительным, что она громко застонала и вцепилась ему волосы, густое, темное желание заполняло ее живот и требовало немедленного удовлетворения. Она двинула бедрами, ясно давая понять, чего ждет от него, он исподлобья взглянул ей в лицо и нахально улыбнулся. Не отрываясь от груди и придерживая ее за ягодицы одной рукой, Анри осторожно направил вторую руку к ее промежности и накрыл ладонью. Глубоко дыша и прикрыв глаза, Анна ждала продолжения, казалось, малейший толчок с его стороны, и она получит разрядку, в предвкушении которой туго стянулось лоно. Ее тело непроизвольно задвигалось, потираясь о его ладонь, ноги стали чуть подрагивать, вампир и сам был на грани и, желая разделить ее близкое удовольствие, он одним движением вошел в мягкое женское тело. Наслаждение было таким острым, что Анна выгнулась всем телом, вскрикнула, содрогнулась и обмякла в его руках. Не выпуская ее и не останавливаясь, он продолжил медленное скольжение, набирая темп и рыча все громче, и, наконец, взорвался в ней, больно надавив на плечи.

Оба потеряли счет времени, не размыкая объятий, так и сидели впечатанные друг в друга пока не услышали стук в дверь и лепет проснувшейся Монтеи. Де Ланвиль отстранился от нее, и его блестящие синие глаза остановились на полной, полуобнаженной груди.

— Я останусь сегодня?

Руки и ноги Анны все еще дрожали, когда она натягивала джинсы. — Предлагаешь всю ночь провести подобным образом? — пробормотала она, облизывая пересохшие губы.

— Я могу... — просто ответил он и схватил за руку, когда девушка направилась к дверям. — Так мне остаться или ты хочешь, чтобы сегодня дежурил Алексей?

Они смотрели друг на друга, в глазах обоих снова разгоралось одно и тоже едва утоленное желание, озноб прошел по ее телу, и она прошептала: — Остаться.

Бессмертный блеснул счастливой улыбкой, ее тянуло к нему, к его сильному телу, словно магнитом, и вырвавшаяся из-под контроля страсть горела таким ярким пламенем, что любой вошедший, даже человек почувствовал бы это.

Взяв из коляски дочь, сопровождаемая Монстром, который не проявлял признаков агрессии и вел себя спокойно, она без боязни открыла дверь постучавшему. На самом деле их было двое: из-за плеча рослой Веры Константиновны выглядывала баба Галя, судя по тому, как зверь облизнулся и щелкнул челюстями, в пакетах, которые они держали в руках, было что-то съестное. Она широко улыбнулась и посторонилась, приглашая их войти.

— Ну, вот и мы. — громогласно объявила шеф-повар. — Ты не ждала нас поди-ка, а мы тут как тут. — и протянула пакеты Анри, ничуть не удивившись его присутствию.

— Ага. — подтвердила медсестра, также передавая пакеты бессмертному. — Новоселье пришли справлять. — вгляделась в лицо девушки. — Ой, детка, что-то у тебя лицо какое-то опрокинутое, розовая вся. Уж не заболела ли?

— Да, что-то знобит. — пробормотала Анна.

Шеф-повар многозначительно хмыкнула и перевела внимание подруги на другое.— Галина, ты делом занялась бы вместо того, чтобы лица рассматривать. Поди-ка на стол накрой, чайку попьем с пирожками.

— Откуда пироги? — удивилась девушка.

— Так еще утром напекла с ягодами, знаю, что ты такие любишь... — повар гордо улыбнулась. — Девка твоя, Мыра, помогала. Ловкая она, чего-то мне сказать все хотела, лепетала, лепетала, но я так и не разобрала ничего.

Слушая женщин и тихо радуясь их присутствию, она передала Монтею Анри. — Ты сможешь переодеть ее и подгузник поменять? — он кивнул и понес свою дочь наверх в спальню. — Только попку ей аккуратно оботри, там салфетки есть. — проговорила вслед ему, вампир улыбнулся и ответил, что постарается.

— Ишь ты! Он у тебя прямо образцовый папаша, даром, что неживой. — вдруг изрекла баба Галя.

— Ой... — выдохнула ее подруга. — Галина, ты сама-то поняла, чего сказала? Если он не живой, как ребенка-то смог сообразить? Ну, ты думай иногда! Вот на Глеба обижаешься, а сама от него недалеко ушла.

Медсестра возражать не стала, пропустив это замечание мимо ушей, поставила чайник и вынула из пакета банку с какой-то травой.

— А это что? — Анна трясла банку, пытаясь по запаху определить смесь трав.

— Заварка. Чай в пакетиках закончился давно, осталось немного развесного. — объяснила шеф-повар.

— А почему заявку не сделали? Они же ходят в рейды, принесли бы. — удивилась девушка, вынув из пакета упакованные кружки, обрадовалась им, как подарку. — Ой, какие вы молодцы, что захватили свои чашки, у меня всего две. Сейчас бы и пить было не из чего.

— Так оставь их себе, пригодятся, на кухне-то этого добра хватает. — заметила Вера Константиновна и зашептала. — Ты своего-то попроси насчет чайку, чем больше, тем лучше. Запасы поди-ка скоро везде закончатся.

— А может, нам чайные кусты посадить? Ведь был же раньше краснодарский чай... — ввернула баба Галя.

— И где нам эти кусты искать? Ты их вообще отличить сможешь? — резонно заметила подруга и повернулась к животному, лежавшему в прихожей и наблюдавшему за происходившем на кухне. — Дружок, иди-ка сюда, я тебя угощу. — протягивая Монстру приличный кусок творога, объяснила Анне. — Моя доля, ну вон и Галина еще пожертвовала.

Монстр облизнулся, но с места не сдвинулся.

— Ну и ну! — шеф-повар одобрительно покачала головой. — С чувством достоинства животина, как мой Рекс. — Положив творог на кусочек целлофана, подошла к животному. — Пожалуйста, Монстр Иванович, угощайтесь.

Анна залилась смехом. — Как, как вы его назвали? Монстр Иванович? Тогда уж и фамилию ему надо присвоить... — она помолчала, постучала согнутым пальцем по лбу и изрекла: — Монстр Иванович Калинин.

Анри спустился к ним, держа на весу дочь, которая активно «бежала» куда-то, помогая себе руками, увидев мать, улыбнулась и пустила пузыри.

— По-моему, Монтея хочет есть. — повернув малышку лицом к себе, он ткнулся в мягкий животик, она смеялась и тащила его длинные волосы в рот.

Женщины многозначительно переглянулись.

— Сейчас мы это устроим. — пообещала девушка, вышла в ванную и вернулась с прикрытой полотенцем грудью. — Иди сюда, мое сокровище. — она приложила дочь к груди. Баба Галя и Вера Константиновна заворковали, окружив кормящую мамочку, бессмертный улыбнулся и, развернувшись, вышел на улицу.

Анри проверял дом, словно крепость перед осадой, обойдя все комнаты, осмотрел окна, опробовал замки дверей, хотя прекрасно понимал тщетность своих попыток обезопасить мать и дочь. Лично для него не составило бы никакого труда проникнуть вовнутрь, например, разбив окно, и если железная дверь в подвал могла бы задержать его на какое-то время, то хватило бы секунды, чтобы выбить обычные входные двери. Монстра оставили в доме на первом этаже, он развалился в прихожей, перекрыв мощным телом доступ к лестнице наверх, Мыра собиралась было прилечь на матрасе возле кровати Монтеи, но Анна отрицательно помотала головой и указала ей на соседнюю комнату, нерешительно оглядев Анри и поняв, что он остается здесь на ночь, она вышла из спальни. Переодетая и покормленная на ночь малышка уже спала в кроватке, вампир стоял возле нее, слушая тихое дыхание своего ребенка, а Анна отошла к окну и, вглядываясь в сгустившуюся тьму, думала о Лоле. Что она делает сейчас? Все еще залечивает раны или уже бродит поблизости, наблюдая за поселением и выжидая удобный момент, чтобы рассчитаться с ней? Вздохнув, запустила обе руки в волосы и взъерошила их, какой смысл забивать голову этими мыслями, нервируя себя и окружающих, случится то, что должно.

— Анна.

Она обернулась на голос графа, он протягивал ей маленькую, красную коробочку, обтянутую ворсистым материалом. Подарок? Открыла, улыбаясь, и увидела два золотых, тонких ободка, большое и маленькое. Обручальные кольца... Посмотрела на него, де Ланвиль волновался, ожидая ее реакции, уголки его губ подергивались.

— Я понимаю, что сейчас мы пока не можем в полный голос заявить о наших отношениях. — начал он, не спуская с нее глаз. — Но меж собой мы можем обменяться клятвами, которые дают друг другу любящие супруги. — вздохнул. — Я был рожден и крещен в католической вере, у нас знак супружества носят на левой руке. У вас, я знаю, наоборот, на правой. — он подошел к ней вплотную, и взял левую руку, произнес:

— Moi, Henri Robert Gustave Marie de Lanville, neuvième compte de Lanville, je te prends Anna Kalinina comme épouse et fais le vœu de te garder à partir d’aujourd’hui, dans l'abondance et la pauvreté, dans la joie et la tristesse, dans la maladie et la santé, de t'aimer et de te chérir jusqu'à ce que la mort nous sépare. Oui je le promets.¹ — с этими словами он надел на безымянный палец ее левой руки обручальное колечко и нежно поцеловал его.

Анна не была готова к такому повороту событий, она слегка растерялась, понимая, тем не менее, что сейчас переживает один из самых волнительных и радостных моментов своей жизни. Ей вдруг захотелось заплакать, девушка вспомнила их первую встречу, его запах, свою влюбленность, почти одержимость этим вампиром, который упорно выталкивал ее из своей жизни, их первую близость и все, что произошло потом. Губы задрожали, и странные черные глаза наполнились слезами.

— Достаточно ли ты любишь меня, чтобы дать мне такую же клятву? — он с беспокойством ждал ответа.

— Люблю. — ответила Анна и, прерывисто вздохнув, повторила вслед за ним слова брачного обета. — Moi, Anna Kalinina, je te prends Henri Robert Gustave Marie de Lanville, neuvième compte de Lanville, comme époux et fais le vœu de te garder à partir d’aujourd’hui, dans la joie et la tristesse, dans la maladie et la santé, de t'aimer et de te chérir jusqu'à ce que la mort nous sépare. Oui, je le promets.² — она взяла из коробочки второе кольцо, одела ему на безымянный палец левой руки и взглянула на теперь уже супруга.

Он счастливо улыбался. — Puis-je embrasser mon épouse?³

Анна кивнула головой и медленно со значение произнесла: — Oui, monsieur, vous le pouvez.⁴

Прежде, чем сделать это, Анри отвесил ей изящный поклон, и она живо представила в бальном зале какого-нибудь дворца этого синеглазого красавца с длинными черными локонами в расшитом камзоле, и дам, поедающих глазами его великолепное тело.

— Comtesse...⁵ — пробормотал он и припал к ее губам.

Утром Анна с трудом разлепила глаза, бесконечно зевая, потянулась, широко раскинув руки по кровати, Анри уже не было, он предупредил ее, что рано утром уйдет в рейд. Она откинула полог детской кроватки и замерла, над головой спящей Монтеи на расстоянии полуметра неподвижно, переливаясь всеми оттенками желтого висел небольшой диск. С минуту она смотрела на него, решая, что делать с этим явлением, потом прошептала:

— Вам не кажется, что это слишком? Вы вообще, кто такие? И где в таком случае мой колобок?

Диск начал вращаться вокруг своей оси, тихое жужжа, облетел спальню и, не спеша, просочился сквозь стекло, не оставив на нем никакого следа. Девушка выждала минут пять, и когда малышка заворочалась и заплакала, вынула ее из кроватки, начинался новый день, нужно было кормить Монтею, идти на работу и... ожидать нападения Лолы. Тонкий золотой ободок блеснул на пальце, напомнив ей вчерашний неожиданный обряд и ночь, проведенную вместе. Волшебная ночь, безумная ночь, они все никак не могли утолить свою страсть и желание, разгоравшиеся ярче с каждым разом. Анна понимала, что бессмертный в состоянии выдержать этот сексуальный марафон сколь угодно долго, и хотя она не отставала от него, все же ее тело требовало отдыха, так и случилось: усталость свалила ее в одну секунду, она не помнила даже, как заснула. «Это называется дорвалась», девушка вздохнула и удивилась тишине, царившей в доме, никаких звуков, говоривших о присутствии Мыры или Монстра не услышала, но казалось совершенно невозможным, чтобы они оставили ее без защиты. Положив дочь в слинг, полуодетая спустилась на первый этаж и облегченно выдохнула, Алексей стоял на кухне спиной к ней.

— Доброе утро. Ты давно здесь? — спросила она, наливая себе воды.

— Не больше часа. — ответил он, не оборачиваясь. — Анри зашел ко мне и попросил присмотреть за вами. — вампир по-прежнему не смотрел на нее, боясь выдать свои чувства. Перед уходом в рейд, друг заглянул к нему с таким счастливым видом, что доктор и без слов все понял. Приглашая Алексея разделить с ним счастье и совершенно забыв о его чувствах к Анне, де Ланвиль помахал перед его лицом левой рукой, где на безымянном пальце блестело тонкое обручальное кольцо. Наверняка, подобное есть и на руке Анны... Досада и смятение в его душе усилились, когда, едва войдя в дом, он почувствовал, витавшие в нем запахи мужчины и женщины, проведших бурную любовную ночь.

— Какие планы у тебя на сегодня? — доктор обернулся и, скользнув взглядом по руке, увидел кольцо.

Она поняла, куда направлен его взгляд, и тихо произнесла: — Мы вчера, м-м-м, обручились, потому что...

— Конечно... — перебил он и беззаботно улыбнулся, сразу напомнив Алексея первых дней ее пребывания в поселке. — Поздравляю... Объяснений мне не требуется, Анри уже ввел меня в курс дела. Так что ты запланировала?

— Ничего нового: сначала тренировка, потом несколько часов работы. К сожалению, донорский день я пропустила, но, гуляя с Монтеей, случайно выявила проблемы с бронхами у рыжеволосого парнишки, имени которого не знаю, на вид лет двенадцать. Надо у бабы Гали спросить, она всех знает в лицо. И еще, я не забыла про Богдана и готова начать его лечение.

— Ты уверена? — доктор с сомнением смотрел на нее. — Если обнадежить родителей, а потом на выходе получить отрицательный результат, их реакция не заставит себя ждать.

Анна пожала плечами. — Так не будем обнадеживать... Попросим привести на осмотр, только и всего. И вообще, я вот тут подумала, может, нам на каждого поселенца завести карточку и делать пометки по поводу обращений? — она оживилась, излагаю свое предложение, и было видно, что эта мысль не сейчас посетила ее. — Устроим что-то вроде профилактического осмотра, проблемные места укажем в карточке и будем наблюдать. — девушка, улыбаясь, ждала его реакции. — Как думаешь?

— Можно попробовать. — осторожно согласился он.

— Да, не можно, а нужно! — ее энтузиазм бил через край. — Понятно, что если выявим что-то сложное, помочь, к сожалению, не сможем. Но хоть попытаемся... Будем знать к чему готовиться, по крайней мере. А кстати, что со зубоврачебным кабинетом?

— Не все оборудование собрали. К тому же бормашина потребует больших энергозатрат, как бы у нас электричество не накрылось. — озабоченно пояснил Алексей.

А Анна вдруг подумала, что могла бы попросить у высших какой-нибудь генератор электроэнергии. Ах, если бы удалось с ними связаться... Обещать она ничего не могла, поэтому промолчав, положила Монтею в коляску и как была на босу ногу, в шортах и футболке отправилась за дом на разминку. Доктор потянулся за ней следом.

Лола приблизилась к поселку еще накануне утром, нацелив свое внимание на дом, где жила Анна, окно, откуда она выпала оказалось заколоченным, а навес для зверя, который скальпировал ее, вообще отсутствовал. Это могло означать только одно: пассия Анри перекочевала в другое место вместе со своей вонючей свитой. Неужели он взял ее к себе? Однако эту мысль Лола отбросила сразу же, бессмертные жили в двух домах, и так как в длительном сне или отдыхе никто из них не нуждался, комнаты использовали, преимущественно, для хранения личных вещей. Такие походные условия размещения вполне подходили для чрезвычайных ситуаций, но лично для нее, давно привыкший к комфорту и роскоши, такое проживание означало бы плохое настроение и агрессию, поэтому после показательной казни Анны она планировала сразу возвратиться в свой палаццо во Флоренции. Убивать других смертных поселения не входило в планы Лолы, это грозило осложнениями с Советом, ведь как бы ни бравировала она своим статусом, подразумевавшим независимость и безнаказанность, навлекать на себя гнев древних бессмертных, которым обязательно доложат о произошедшем, вовсе не желала.

На ее удачу, животное пахло оглушительно сильно, и вампирша очень скоро обнаружила место проживания этой девицы, дом находился близко к реке, больших деревьев там не росло, и укрыться для близкого наблюдения не предоставлялось возможным. Но по большому счету, сейчас в этом не было необходимости, план, составленный ею, предполагал широкое театральное действие с участием заложников, страдая страстью к мелодраматическим эффектам, Лола всегда нуждалась в зрителях, и это представление обещало стать поистине грандиозным.

Ее зрение позволяло отслеживать перемещение поселенцев с большого расстояния и, укрывшись на одном из своих старых наблюдательных пунктов, она видела почти все, что происходило на территории, где люди сновали, словно муравьи, раздражая бессмертную беззаботностью. Очевидно, они чувствовали себя в полной безопасности под присмотром ее сородичей, и это казалось всего гаже... Уже вечером она видела, как Анри зашел в крайний дом, где теперь жила Анна, и провел там всю ночь, так что, презрительно кривя губы, Лола вынуждена была слушать звуки из страстных любовных игр, хорошо различимые ею в ночной тиши. Зверь, очевидно, также находился внутри, потому что на улице в наступающих сумерках она никого не видела, кроме часовых. Стало быть, нападение в помещении отменялось, там ее противники имели преимущество, просто застать девицу врасплох на улице казалось рискованным, она могла оказать активное сопротивление, и Лола до сих пор переживала позор падения на землю в когти мерзкого зверюги. Самым реальным и наиболее эффектным ей казался другой вариант ‒ взять заложника и потребовать его обмен на возлюбленную Анри, вампирша была уверена, что та придет по доброй воле, а уж де Ланвиль примчится сразу, как только услышит о произошедшем. В конце концов, такой трюк она проделывала сотни раз, глупые люди обожали жертвовать собой ради спасения чьей-то жизни. Предвкушая расплату, Лола с нетерпением ожидала рассвета.

* * *

¹ франц. — Я, Анри Робер Гюстав Мари де Ланвиль, девятый граф де Ланвиль принимаю тебя Анна Калинина, как жену и даю клятву, начиная с сегодняшнего дня хранить тебя, в богатстве и бедности, в радости и горе, в болезни и здоровье, любить и лелеять тебя, пока смерть не разлучит нас. Да, я обещаю.

² франц. — Я, Анна Калинина, принимаю тебя Анри Робер Гюстав Мари де Ланвиль, девятый граф де Ланвиль как мужа и даю клятву, начиная с сегодняшнего дня хранить тебя, в богатстве и бедности, в радости и горе, в болезни и здоровье, любить и лелеять тебя, пока смерть не разлучит нас. Да, я обещаю.

³ франц. — Я могу поцеловать мою супругу?

⁴ франц. — Да, господин, можете.

⁵ франц. — Графиня...