Крестник (гет)

Не изменяя традициям, новый учебный год в Хогвартсе начался с представления директором нового учителя защиты от темных искусств. Пару минут Большой зал скорбно молчал, поминая погибшего профессора Монтегю, а после со своего места за преподавательским столом поднялся высокий и довольно таки молодой мужчина в светло-сиреневой мантии. У него были идеально прямые светлые волосы, собранные в конский хвост, и лучезарная улыбка, казавшаяся какой-то натянутой и вымученной. Профессор помахал каждому столу, а Дамблдор тем временем назвал его фамилию:

— В этом году пост преподавателя защиты от темных сил займет Николас Уилкс.

Что-то шевельнулось в памяти Джеймса, стоило фамилии новоиспеченного профессора прозвучать в Большом зале, однако он никак не мог вспомнить, где прежде слышал ее. Профессор тем временем раздавал свои прохладные улыбки направо и налево, по залу уже слышались чуть взволнованные шепотки и хихиканье девушек старше четвертого курса. Заметив, с каким восхищением Лили Эванс смотрела на нового учителя, Джеймс ощутил приступ раздражения и отвернулся от белозубого красавца. Лично ему он уже не нравился.

— Эй, Сохатый, сонный час закончился, — пнул его под столом Сириус, и Поттер, отмерев, огляделся по сторонам. Видимо, директор и в самом деле объявил праздник оконченным, поскольку в зале раздавался шум отодвигаемых скамеек и оживленное болтание спешивших в свои гостиные школьников.

Сунув руки в карманы новой мантии, Джеймс зашагал к выходу, на ходу обмениваясь хмурыми приветствиями с друзьями с других факультетов. Впереди мелькала золотистая копна волос Марлин, поддерживающей под локоть Сириуса. Сам Блэк неустанно ржал над Хвостом и его «девственными усами», которыми Питер первые пять минут в поезде если и гордился, то сейчас явно ненавидел их лютой ненавистью.

У портрета Полной Дамы почему-то образовалась пробка — как выяснилось, новый пароль не знал еще никто. Протолкавшийся сквозь затор Ремус громко объявил, чтобы услышали все:

— Роза Тюдоров.

Пожелав парням спокойной ночи и поцеловав Сириуса, Марлин убежала наверх, в спальню девочек. В комнате Мародеров стояла почти удушающая жара, видимо, эльфы-домовики слегка перестарались с отоплением. Сириус с воодушевлением рылся в своем чемодане и по ходу дела продолжал отпускать ехидные комментарии в адрес багрового, как квоффл, Хвоста. В конце концов тот не выдержал:

— У тебя, Бродяга, между прочим, и таких нет! — обиженно коснулся он своих редких светлых усиков. На что Сириус только расхохотался и швырнул Питеру какую-то коробку. Тот рассеянно поймал ее.

— Это все потому, что я уже года два как бреюсь, — наставительно заметил он. — Если кто-то не заметил. Пользуйся, брат, — он кивнул в сторону предмета в руках Хвоста. — Дядя заколдовал, отличная вещь, кожа будет как у младенца на попке!

— Только главное не переусердствовать, иначе можно просто отшлифовать кости черепа, — фыркнул Джеймс, забираясь под одеяло и тут же высовывая из-под него руки и ноги.

Утром его разбудило дурацкое назойливое жужжание, словно над ухом вился рой наглых докси. Спросонья Джеймс даже удивился, когда не обнаружил над собой никаких насекомых, а когда более-менее проснулся, то сообразил, что странное жужжание доносится из-за неплотно закрытой двери ванной комнаты.

— Хвост, зараза, убью, — прорычал он сквозь зубы и сунул голову под подушку, намереваясь еще хотя бы пять минут поваляться, однако в это время громко заорал дурным голосом зачарованный будильник Ремуса. Матерно ругнулся Сириус, раздался какой-то жуткий грохот со стороны его кровати и еще более отборная ругань.

— Лунатик, выруби эту гадость! — старался перекричать верещание будильника Джеймс.

— Я нигде его найти не могу, — пожаловался Люпин извиняющимся голосом. Он в действительности шарил по своей тумбочке, но злосчастного будильника на ней не было. Он схватил палочку и пробормотал заклинание: — Акцио, будильник!

Тот немедленно выскочил откуда-то из кучи кое-как сваленных Сириусом вещей и прилетел Ремусу в руки, точнее, в лицо, больно стукнув его по носу. Люпин обычно старался выбирать выражения, поэтому раздалось лишь его «Ай!»

Из ванной вышел Хвост, удрученно вытирающий подбородок и щеки полотенцем. Первый опыт бритья не прошел без последствий, но сейчас Блэк был слишком сильно раздражен, поэтому свои комментарии оставил при себе.

— Мать мою бывшую, кто-нибудь еще разучился за лето завязывать галстук, или я один такой индивидуум?

На завтрак новоявленные шестикурсники спускались в самом дурном расположении духа. Питер все еще пытался залечить магией свои порезы, но сделал только хуже, плюнул и оставил как есть. Сириус то и дело потирал затылок и морщился, когда пальцы задевали только что вскочившую там шишку. Впереди них в гордом одиночестве, ссутулив плечи, шла Мэри, школьная сумка с тремя разноцветными помпонами била ее по бедру; где-то позади тащилась Лили, Джеймс отчетливо слышал ее сопение — Эванс даже летом умудрилась подхватить простуду.

Вообще женский коллектив, в отличие от мужского, на Гриффиндоре не отличался особой сплоченностью и дружелюбием. Исключение когда-то составляли лишь Мэри и Дарла, сразу сдружившиеся и ставшие впоследствии чем-то наподобие сиамских близнецов, но теперь Дарлы не было, и Мэри от этого казалась какой-то неправильно одинокой. Марлин с первого курса предпочитала компанию парней, и с того момента, как они с Сириусом стали встречаться, ее позиции неофициальной Мародерки лишь укрепились. Лили до недавнего времени можно было увидеть исключительно в компании Нюниуса, но за лето она его, кажется, так и не простила, да и Джеймса тоже, судя по тому, как сухо прозвучало ее приветствие на платформе девять и три четверти. А Джой вообще не признавала женской дружбы — ни с кем из гриффиндорок близких отношений она так и не завела.

Краем глаза Джеймс заметил, как Лили лихорадочно поправила волосы и бросила быстрый взгляд на профессорский стол, где Николас Уилкс чинно завтракал и вел какую-то беседу с профессором Синистрой.

«Втюрилась, что ли? — раздраженно подумал он, всеми силами стараясь избегать смотреть на порозовевшую от смущения Эванс. — Нет, а главное, в кого?!»

И снова странное ощущение дежа вю — фамилия этого Уилкса определенно была ему знакома и почему-то внушала не самые теплые чувства.

— Доброе утро, профессор, — Эванс оторвалась от созерцания Уилкса и улыбнулась подошедшей к шестикурсникам МакГонагалл. — Я бы хотела обсудить с вами персональное расписание...

— Я непременно обсужу его со всеми шестикурсниками, — МакГонагалл приподняла брови, когда в поле ее зрения попала исполосованная волшебной бритвой Сириуса физиономия Питера. — Мистер Петтигрю, что с вашим лицом? — вопросила она, отчего Хвост отчаянно покраснел — на него теперь пялилась добрая половина гриффиндорского стола.

— Кошка постаралась, — буркнул Хвост и уткнулся в тарелку с овсянкой.

МакГонагалл, казалось, смутилась и тут же сменила тему:

— Все получили результаты своих СОВ? — она обвела строгим, почти бесстрастным взглядом своих подопечных. Все немного нервно кивнули. — Отлично, тогда перейдем к расписаниям ваших занятий.

На шестом курсе практически по всем предметам школьники занимались не с каким-то определенным факультетом, а со всеми разом. МакГонагалл сдержанно похвалила получивших хорошие оценки по трансфигурации и сообщила, что ждет их на свой сдвоенный урок сразу после обеда.

На травологию не до конца проснувшиеся шестикурсники потащились с большой неохотой — всем было жутко лень покидать замок ради полуторачасового копания в удобренной драконьим навозом земле. Однако профессор Стебль придумала, как растормошить их — в теплице номер одиннадцать росли чудовищные уродливые пни с ядовито-зелеными побегами у самых корней. Профессор раздала студентам защитные плащи, перчатки и очки и велела собрать как можно больше бешеных огурцов. От одного названия у Питера глаза на лоб полезли.

Добытый из недр цапня лишь спустя пять минут после начала атаки плод больше походил на зловещий внутренний орган. Профессор обещала наградить пару, добывшую как можно больше огурцов, двадцатью призовыми баллами.

— Так себе мотивация, не находишь, Сохатый? — проворчал зевающий Сириус. Его рот открылся ужасно невовремя — огурец, который Ремус попытался раздавить, выплеснул отвратительную бледно-зеленую струю горького сока с семенами, и та угодила прямо в рот Блэку. — Тьфу, — Сириус с чувством сплюнул копошащуюся массу на землю и скривился от отвращения. — Пошли они на хрен, эти двадцать баллов! Огневиски — и тот слаще, чем эта гадость!

К концу урока школьники взмокли и совершенно выбились из сил, зато добытых ими бешеных огурцов определенно хватило бы на целый год, чтобы кормить любимых зверушек Хагрида и Кеттлберна. Обещанные двадцать очков оправились в копилку Хаффлпаффа, а Бертрам Обри, получивший их, сиял не хуже вычищенного сикля.

— Ду-у-уш! — стонали гриффиндорцы, точно зомби, едва перебирая ногами по бесконечным хогвартским лестницам. Питер минут двадцать выбирал из волос семена бешеных огурцов, а Сириус полоскал рот с мятой, чтобы избавиться от горечи их сока.

После жутковатого испытания профессора Стебль задание от МакГонагалл изменить напарнику форму носа показалось чуть ли не пустяковым. Трансфигурация человека считалась одним из самых сложных разделов этой науки, но и профессор МакГонагалл принимала в свой класс уровня ЖАБА только лучших из лучших. Питер в это число не попал и сейчас где-то наверху башни Гриффиндора спокойно бил баклуши.

— Что там дальше? — поинтересовался Сириус, ощупывающий свой нос. Превратить-то его в клюв наподобие Снейповского Марлин удалось, а вот возвращать все как было пришлось уже Джеймсу.

— Защита от темных искусств, — немедленно отчеканила Лили, даже не заглядывая в расписание. Ремус, полезший было за своим, понимающе усмехнулся.

Кабинет, в котором в прошлом году обитал профессор Монтегю, изменился практически до неузнаваемости. Высокие витражные окна снаружи были закрыты ставнями, горели всего два факела, которые профессор погасил после того, как все расселись и приготовились к уроку. На стенах висели жутковатые картины, плакаты с дементорами и другой нечистью. У преподавательского стола был установлен небольшой белый экран, на котором мелькали черно-белые кадры.

— Классно, киношку будем смотреть, — ухмыльнулся кто-то. — Этот препод мне уже нравится.

Что такое «киношка», Джеймс не знал, да и не хотел знать. Его внимание было приковано к профессору Уилксу, который стоял у своего стола и нетерпеливо постукивал пальцами по столешнице. На нем была обыкновенная черная мантия, напоминающая ту, что носили школьники, только на ней не было никаких знаков отличия. Под мантией угадывалась белоснежная рубашка с накрахмаленным воротничком, повязанным черным шейным платком. Оставалось только надеть на светловолосую голову Уилкса цилиндр, и он будет напоминать английского джентльмена из прошлого века. На среднем пальце правой руки красовался тяжелый перстень, явно фамильный. На губах Уилкса играла вчерашняя прохладная улыбка.

— Успокаиваемся, — велел он, и студенты, все еще перешептывающиеся, разом смолкли. Видимо, новый профессор был ревностным блюстителем дисциплины на уроках. — Мое имя — Николас Уилкс, если кто-то успел забыть. В этом году защиту от темных искусств преподавать буду я.

У Джеймса так и чесался язык спросить, в курсе ли Уилкс, что произошло с его предшественником, но он промолчал. Портить отношения с новым преподом с первой же минуты не хотелось.

— Признаться, я удивлен, сильно удивлен, что некоторые из вас получили на СОВ оценку «выше ожидаемого», не говоря уже о «превосходно». Насколько мне известно, у всех моих предшественников был свой метод преподавания, и, уверяю вас, мой разительно отличается от них.

Профессор замолчал, видимо, ожидая реакции класса. Все молчали. Уилкс сухо откашлялся и продолжил:

— Мой предмет — защита от темных искусств, но я считаю, что обучиться ей невозможно, не имея представления о том, от чего волшебнику необходимо защищаться. Следовательно, в этом году вы начнете изучать непосредственно сами Темные искусства. В курс также входит изучение Непростительных проклятий.

Вот теперь класс встрепенулся. Некоторые школьники обменивались недоуменными взглядами, кого-то слова профессора явно испугали. Уилкс, поджав губы, поднял вверх правую руку, требуя тишины.

— Изучение, но не применение, — холодно пояснил профессор, верно истолковав волнения класса. — Мы начнем с самого простого, а именно невербальной магии. Итак, — он взмахнул палочкой, и бессмысленное мелькание на экране замедлилось, а после загорелись красные буквы, будто заляпанные кровью: «Лицом к лицу с безликим». Так назывался и учебник для шестого курса. — Чтобы у вас сложилось определенное представление о том, что такое Темные Искусства и как с ними бороться, вы просмотрите небольшую презентацию. В классе должна стоять тишина.

Вводный урок закончился вместе с презентацией, и шестикурсники Гриффиндора, морщившиеся от слепящего после темноты кабинета света в коридоре, неспешно двигались в сторону своей башни. Профессор задал им составить мини-конспект на основе того, что они смотрели на уроке.

— М-да, — нарушил общее молчание Сириус. По-видимому, это все, что он мог сказать о новом профессоре и его уроке.

— Угу, — многозначительно поддакнула Джой.

Остальные от комментариев вообще воздержались.

* * *

Спустя пару недель гриффиндорцы немного влились в рабочие будни, но жаловаться на недосып и слишком плотное расписание не перестали. Ремус отдыхал после полнолуния в лазарете, а Джеймс, Сириус и Питер валялись на траве во дворе школы и наслаждались как никогда долгожданными выходными. Питер наконец научился пользоваться волшебной бритвой и избавился от своих «девственных усов» без последствий. Хотя он все еще сожалел о том, что сдался под насмешками Сириуса — видимо, ему казалось, что с усами он выглядел солиднее.

Джеймс потирал перебинтованное запястье — во время ночной вылазки с оборотнем Ремус не на шутку разошелся, из-за чего пришлось сильно пнуть его копытом. Сириус ловил на себе восхищенные взгляды прогуливавшихся туда-сюда девочек, которые вовсю пользовались отсутствием рядом с ним Марлин и строили Блэку глазки. Утром Марлин выглядела неважно, сославшись на «женские проблемы», однако Джеймса почему-то не покидало чувство того, что у нее что-то случилось. В последнее время эмоции и чувства близких ему людей он научился читать словно открытую книгу, даже не прибегая к легилименции.

... Глотая слезы, Марлин в одиночестве сидела на гриффиндорской трибуне. Под вечер заметно похолодало, однако идти в уютную гостиную у нее не было никакого желания. На поле вышли игроки в зеленых мантиях — слизеринцы. Марлин не обратила на них внимание и лишь вытерла лицо подолом легкой мантии. Вот уже три года у нее не было никакого повода плакать, но сегодня ей снова приснилась мама. Красивая, румяная и улыбающаяся, она протягивала к ней ухоженные руки, а ее губы шевелились, зовя ее по имени.

Зато одинокая хрупкая фигурка на трибуне главных соперников сразу же привлекла внимание капитана. Нахмурив темные брови, Трэверс буравил девчонку неприязненным взглядом.

— Зрители нам не нужны, тем более гриффиндорцы, — без обиняков обратился он к команде и кивнул ловцу, который лениво перебирал прутья своей метлы. — Блэк, разберись.

Регулус кивнул, не глядя на капитана, и неспешно полетел к трибуне Гриффиндора. Когда до нее оставалось пролететь не больше десяти футов, он вдруг узнал эту блондинистую девицу, и у него чуть не свело желудок.

Чертова грязнокровная подружка его братца-предателя.

Регулус резко затормозил, но тут же взял себя в руки и снова полетел к трибуне, прекрасно зная, что за ним сейчас следила вся команда Слизерина.

— Эй, ты, — крикнул он высоким голосом, в котором так и сквозил арктический холод, — МакКинли!

Девчонка подняла на него заплаканные глаза и вдруг усмехнулась:

— МакКиннон.

— Да хоть МакКартни, — Регулус стал раздражаться — ее дурацкая наивная улыбка действовала ему на нервы. — Уйди отсюда.

МакКиннон подышала на замерзшие ладони, не удостоив Регулуса и взглядом.

— Я же вам не мешаю.

— Мешаешь! — почему-то захотелось схватить ее за эти растрепанные волосы и треснуть головой о скамью, к которой примерзла ее пятая точка. Чтобы ее хорошенький лобик без единого прыщика разбился в кровь... — Давай-давай, у Слизерина тут, понимаешь ли, тренировка...

— Вижу, — невозмутимо отозвалась грязнокровка, улыбаясь сквозь слезы. Для Регулуса эта смесь эмоций была дикой. — Я могу не смотреть на поле, если вас это смущает.

— Слушай, тебе что, сложно свалить отсюда? — почти в отчаянии воскликнул он. — Поревешь где-нибудь в другом месте над тем, какой сволочью оказался твой парень...

Почему-то имя Сириуса ему было сложно произнести. Наверное, все дело в том, что дома, на площади Гриммо, оно теперь заменяло все ругательства. Девчонка сдула со лба золотистую прядь и запрокинула голову к небу. Регулус покосился на Трэверса, который оперся на свою метлу и с колючей ухмылкой следил за происходящим на трибуне Гриффиндора.

— Почему ты так говоришь о своем брате? — вдруг задала вопрос МакКиннон.

— Он мне больше не брат, — жестко отрезал Регулус. Внезапно он разозлился на самого себя — какого вообще дряхлого гоблина он тут с этой грязнокровкой сюсюкает?! Но не успел ничего добавить, поскольку МакКиннон наконец восприняла его слова всерьез. Она внимательно посмотрела на него своими серыми заплаканными глазищами, и Регулус невольно отметил про себя, что она была довольно красивой.

— Почему это он тебе не брат? — тряхнула волосами она. — Что он натворил?!

— Не твое дело.

— Скажи мне.

— Пошла отсюда.

— Скажи мне, не то я прокляну тебя на хрен, Грин! — она выхватила волшебную палочку.

— Я — Блэк! — от возмущения таким издевательством над своей великой фамилией Регулус чуть не свалился с метлы.

— Да хоть Пинк! — передразнила она его. На бледных щеках Регулуса вспыхнул румянец. Он чуть не заорал, когда с кончика палочки грязнокровки сорвалась маленькая молния, и прутья его метлы слегка задымились. — Что с ним произошло?!

— А он тебе не пожаловался? — фыркнул Регулус, спрыгивая с метлы на безопасную трибуну. — Как несчастного Сириуса чуть не женили на достойной девушке, а ему это, видите ли, не понравилось, и он убежал из дома?

МакКиннон потрясенно опустила палочку.

— Же-женили? — сипло переспросила она. Кажется, это было единственное слово, которое дошло до ее сознания.

— Чуть не женили, — холодно поправил ее Регулус. Губы МакКиннон снова задрожали, но разреветься перед чужаком ей не позволяла гриффиндорская гордость. Черт бы ее побрал! — В знак протеста он ушел из дома, а мать в отместку изгнала его из рода. Так что теперь он точно такой же Блэк, как и ты — нормальная волшебница.

Последних слов странная грязнокровка явно уже не услышала. Перепрыгнув через скамью, она рванула к выходу и в мгновение ока скрылась с глаз. Регулус мрачно хмыкнул ей вслед и вернулся к тренировке, начисто проигнорировав ехидные комментарии Трэверса. Вообще лично у него были задачи и поважнее квиддича, но знать об этом капитану было необязательно. А с грязнокровкой Сириуса он разберется чуть позже. Без свидетелей. Обязательно.

* * *

Утро следующего дня определенно нельзя было назвать добрым. Еще с вечера Марлин демонстративно игнорировала Сириуса, лишь изредка посылая ему какие-то странные, понятные лишь им одним взгляды. Блэк списывал ее поведение на осложнения «критических дней», но все это было более чем странным, ибо раньше Марлин никогда себя так не вела. Она явно витала где-то в облаках и в ближайшее время спускаться на грешную землю не собиралась.

Зато Джеймсу было не до пространственных размышлений о вечном, и, как вскоре выяснилось, не ему одному. Под конец очередного урока профессор Уилкс раздал классу их письменные работы, сданные на прошлом занятии. Поттеру поставили «В», но заинтриговало его другое — в тетради лежал плотно свернутый пергаментный лист, который явно оставил там профессор. Текст был написан строгим аккуратным почерком без единой завитушки, чем-то напоминавшим готический.

«Уважаемый мистер Поттер, я имею честь пригласить вас в субботу в 19.00 в мой кабинет на небольшое внеклассное собрание для избранного круга студентов. Прошу дату и место встречи сохранить в тайне. Искренне ваш, профессор Н.Р.У.Уилкс».

Сириус за соседней партой держал в руках точно такой же пергамент. Нахмурив брови, Джеймс огляделся по сторонам, но послания от профессора явно получили немногие.

— Что думаешь об этой сомнительной вечеринке? — понизив голос, поинтересовался Сириус, когда мимо них прошла группа рейвенкловцев.

— Наверное, придется пойти, — точно так же тихо отозвался Джеймс. — Посмотрим, что там да как... Если это собрание Клуба Слизней версии два, дополненной и исправленной, то...

— Нет, Сохатый, — Сириус был на редкость серьезным, — печенкой чую, что это не Клуб Слизней. И знаешь, что мне не нравится больше всего?

— «Избранный круг студентов», — процитировал слова из записки Джеймс. Его это тоже насторожило, но он решил пока что не делать поспешных выводов, а преспокойно дождаться субботы, а после собрания уже разобраться в происходящем.

Дни тянулись медленно, как резина. Мародеры умудрились схлопотать недельную отработку за подсыпанные Снейпу в волосы семена визгоперок, которые пустили корни и образовали на голове Нюниуса целую клумбу противных пищащих существ. «Какой однако благоприятный климат на башке Нюнчика, — поразился тогда Сириус. — Это же научный прорыв!»

Джеймс все это время исподтишка наблюдал за Уилксом и боролся со своим склерозом, пытаясь вспомнить, где он мог слышать эту фамилию, но безрезультатно. Собственная беспомощность злила и расстраивала. Почему-то он был уверен в том, что в субботу на внеклассном собрании наверняка получит ответы на многие свои вопросы. Хоть одно успокаивало.

Марлин постепенно сменила гнев на милость, но в ее поведении все равно осталась какая-то настороженность, словно она в любой момент ожидала подставы. Что творилось в ее прелестной головке, было известно одному лишь Мерлину, и Джеймсу только оставалось пожелать другу удачи — понять женщин, почему-то считавших, что мужчины должны угадывать малейшие их капризы, по-прежнему оставалось непосильной задачей.

В субботу, когда они в назначенное время подошли к двери кабинета защиты от темных искусств, их нагнала Джой, почему-то ни капли не удивившаяся их присутствию. Она лишь хмыкнула и первой вошла в кабинет.

Профессор отодвинул парты к стенам, а стулья расставил по кругу, чтобы всем приглашенным было хорошо его видно. Половина стульев еще пустовала, но одного взгляда, брошенного на занимавших другую половину, было достаточно для того, чтобы понять — на собрание пригласили только чистокровных студентов Хогвартса. Слизеринцы, самому младшему из которых на вид было лет тринадцать, недружелюбно покосились на вошедшую троицу, но от комментариев воздержались. Была тут еще группка нервно перешептывающихся хаффлпаффцев и несколько рейвенкловцев постарше. Из Гриффиндора пока что пришли только Джеймс, Сириус и Джой.

К семи часам все стулья были заняты, и в кабинет вошел профессор Уилкс собственной персоной. На нем была обыкновенная бежевая мантия, напоминающая банный халат. Разговоры стихли, и взоры всех присутствующих обратились к Уилксу. Тот улыбнулся куда дружелюбнее, чем на уроках, когда приветствовал учеников.

— Добрый вечер, — он кивнул школьникам и занял свой стул в центре класса. Убедившись, что всем его хорошо видно, Уилкс небрежно закинул ногу на ногу и сцепил тонкие пальцы в замок. — Мне очень приятно, что никто из вас не проигнорировал мое приглашение на сегодняшнюю встречу.

Приглашенных оказалось человек сорок. Чистокровных студентов в Хогвартсе было на порядок больше, однако не все они удостоились такой чести. Например, Мэри МакДональд в классе не наблюдалось. А Сириус и Регулус усиленно делали вид, будто друг друга вообще в природе не существует.

— Я пригласил сюда лишь избранных, — профессор голосом подчеркнул последнее слово. — У меня было три недели для того, чтобы понаблюдать за вами и сделать необходимые выводы. Итак, все вы, несомненно, заинтригованы. — Профессор не жестикулировал, однако сквозь тщательно наклеенную бесстрастную маску так и чувствовалось нетерпение и какой-то энтузиазм. — Я пригласил студентов, показавших хорошие познания в моем предмете, для того, чтобы они, то есть вы, получили возможность изучать Темные искусства на гораздо более углубленном уровне, чем требует школьная программа. Вижу, что некоторые заинтересовались, — удовлетворенно кивнул слизеринцам Уилкс — те как раз обменялись довольными взглядами, а некоторые даже чуть подались вперед.

— А зачем нам это? — громко поинтересовался Сириус, даже не потрудившись встать или хотя бы поднять руку.

Профессор был готов к этому вопросу.

— У каждого в этой комнате есть потенциал, мистер Блэк, — отозвался он, повернувшись к Сириусу. Тот немного презрительно смотрел ему в глаза, однако в них все же читался какой-то интерес. Джеймс покосился на сидящую слева от него Джой — та слушала Уилкса очень внимательно, хотя своих чувств пока что никак не выдавала.

— Это какой такой потенциал? — протянул Сириус. — Неужели... дайте угадаю... чистая кровь?

В глазах Уилкса промелькнула злость, но он тут же ее подавил.

— Я слышал о вашей персональной толерантности к колдунам немагического происхождения и презрение к разделению волшебного сообщества по статусу крови. Это довольно нестандартно для отпрыска одного из самых влиятельных чистокровных родов в мире, мистер Блэк.

Слизеринцы уничижительно захихикали. Сириус нисколько не смутился, лишь склонил голову набок и поджал губы, демонстрируя свое презрение к словам профессора Уилкса. Тот как ни в чем не бывало продолжил:

— Вероятно, все в курсе, что происходит в волшебном мире за этими безопасными стенами?

«О, вот ты и подобрался к самому главному, субчик, — мелькнуло в голове у Джеймса. И внезапно его точно бладжером по затылку огрели. — Сука, вспомнил! Вспомнил, где я слышал твою фамилию! Надо же, ну я и идиот...» Захотелось дать себе хорошего пинка, хотя бы мысленного. Ну, конечно, Николас Уилкс, лорд раз пять упоминал это имя в разговорах с отцом, причем делал это с большим почтением...

Пока Джеймс отвлекался на свои ошеломляющие мысли, Уилкс высказался о правах чистокровных и вернулся к Темным искусствам. Насколько Поттер мог судить, его слушали крайне внимательно.

— Я слышал о том, что среди присутствующих есть люди, которым довелось сражаться с такой мощной Темной магией, как Адское Пламя, — Уилкс скользнул взглядом по школьникам и задержал его на Джеймсе.

— Ну вообще-то нас там было пятеро, — справедливости ради заметил он, ощутив, как что-то мерзко екнуло в желудке.

— Но вы понесли потери, не так ли? Я могу научить вас выходить победителями из схваток даже с такими опасными противниками, как Адское Пламя, научу подчинять его себе. Научу преодолевать действие заклятия Империус, расскажу, как можно одолеть смерть, как сделать из Темных тварей союзников, а не врагов... — на одном дыхании выпалил Уилкс. Его глаза сверкали фанатичным блеском.

— Одним словом, вылепите из нас идеальных убийц, — понимающе кивнул Сириус.

Его слова немного охладили пыл Уилкса, но он тут же снова взял себя в руки. Кое-кого обещания профессора явно заинтересовали. Лишь Джой продолжала сидеть с каменным выражением лица.

— Если кому-то такие перспективы не по нутру, он может встать и уйти прямо сейчас, — спокойно объявил Уилкс. — Однако как только он переступит порог этого кабинета, все то, что он сегодня услышал от меня, раз и навсегда сотрется из его памяти.

Никто не шелохнулся, даже жутко недовольный Сириус.

— Но если мы хотим добиться успеха, то о наших занятиях не должен знать никто. Ни одна живая и мертвая душа, поскольку, как я уже говорил, подобные занятия не предусмотрены школьной программой. Однако в будущем они могут сослужить вам очень хорошую службу. Всех, кто желает начать дополнительное обучение у меня, я прошу оставить свои подписи в магическом контракте.

Когда на пергаменте появилась последняя, сорок вторая подпись, Уилкс взмахнул волшебной палочкой, и магический контракт окутала зеленоватая дымка, а когда она рассеялась, чернила уже просохли. Уилкс выглядел довольным и отпустил школьников на все четыре стороны, предварительно объявив дату следующего собрания.

— Мистер Поттер, — раздался его холодный голос, — я бы хотел, чтобы вы задержались на минутку.

Джой немного обеспокоенно покосилась на него, но ничего не сказала — это были ее первые эмоции, проявленные за сегодняшний вечер. На Джеймса косились с любопытством, так что он ощущал себя каким-то диковинным экспонатом в музее магических редкостей. Когда за последним членом новоиспеченного клуба Темных искусств закрылась дверь, Джеймс подошел к столу профессора, который он вернул на свое законное место.

— Ваш крестный будет очень доволен, Джеймс, — отбросив официальный тон, заговорил Уилкс. — У него были подозрения, что вы откажетесь от изучения Темных искусств.

— Значит, это была его идея? — Поттер понимающе кивнул. Что ж, рано или поздно это должно было случиться — Волдеморт серьезно взялся не только за него, но и за других чистокровных студентов Хогвартса, намереваясь вырастить из них идеальных убийц, как выразился Сириус. — А вы довольно неплохо шифруетесь, профессор Уилкс. Лично я заподозрил вас только после того, как получил записку.

— Видите ли, Джеймс, — Уилкс довольно похлопал по пергаменту с подписями, — лишнее внимание нам пока что ни к чему. Все то, что намерен сделать Темный Лорд...

— Темный Лорд? — хмыкнул Поттер. Такого обращения к крестному ему еще не доводилось слышать. Уилкс терпеливо кивнул.

— Все то, что намерен изменить в политике Магической Великобритании Темный Лорд, — как ни в чем не бывало продолжил он, — очень не нравится лицам, стоящим у нынешней власти, а потому Темному Лорду нужны люди, к мнению которых прислушиваются, которых уважают. Палата лордов-волшебников уже фактически в его руках. Но этого катастрофически мало — значит, быть войне. А на войне нужно уметь сражаться.

— Я понял, — Джеймсу не терпелось уйти, чтобы обсудить все это с дожидающимися его друзьями. Как ни странно, но он не испытывал раздражения, злости и еще каких-либо негативных эмоций. Во все это дерьмо он вляпался еще при рождении, и ему просто необходимо было как-то из него выбираться. — Доброй ночи, профессор.

Попрощавшись с Уилксом, он чуть ли не бегом устремился к двери. Сириус и Джой стояли у окна и о чем-то негромко переговаривались, склонив головы. Заметив вышедшего из кабинета Джеймса, Сириус накинулся на него, как голодный пес на внезапно отысканную кость:

— Чего ему было надо от тебя?!

— Выражал радость от лица крестного, что я согласился, — вцепившись пальцами в подоконник, Джеймс слепо уставился в темное окно. — Я мог бы догадаться, что этот замут — его рук дело, — буркнул он, прислоняясь лбом к холодному стеклу.

— Волдеморта? — понизив голос, спросила Джой. — А он серьезно настроен, этот лорд, — хмыкнула она. — Раз уже и в школе армию Пожирателей Смерти набирает...

— Кого? — недоуменно спросили Джеймс и Сириус в один голос, точно так же синхронно уставившись на Джой. Та пожала плечами.

— Пожирателей Смерти. Так себя называют оппозиционеры Министерства. Мне Ретт об этом писал. У них вроде как даже своя эмблема имеется, — хмыкнув, добавила она.

— Дурдом, — проворчал Блэк, протирая глаза.

— Кстати, — Джой вдруг довольно ощутимо пихнула его локтем в бок, — чего же ты со своими античистокровными убеждениями записался в кружок?

— Думаешь, мне охота, чтобы этот фанатик копался у меня в мозгах, стирая память? — возмутился Сириус. — Нет, спасибо, война — значит, война, а так я хотя бы буду знать, с чем мне предстоит столкнуться! Кстати, вы заметили, что старину Нюниуса не пригласили в тусовку?

— Что ему там делать? — хмыкнула Джой. — И флоббер-червю видно, что Уилкс позвал только чистокровных. Полукровка, отец которого магл, борющийся против таких, как он — гибридов... Это ненормально.

— И потом, о Темной Магии он и без дополнительных уроков Уилкса расскажет тебе больше, чем они с крестным вместе взятые...

— Знаете, что, — Джой немного нервно покосилась на невозмутимо проплывшего мимо них Толстого Монаха, — место не самое подходящее для подобных разговоров. Ох, не нравится мне все это... какой-то контракт сомнительный... Я чувствую себя связанной по рукам и ногам жертвой шантажа, — проворчала она.

— Интересно, а Аваду мы на ком практиковать будем? — задал риторический вопрос Сириус. — Тьфу ты, действительно какой-то кружок юных убийц... Пожиратели Смерти... Мерлин, мамочка была бы мной как никогда довольна, — горько заключил он.

* * *

Дорогие читатели!

От всей души поздравляю вас с наступающим новым 2013 годом и Рождеством! Желаю вам много-много счастья, любви и самых ярких и положительных моментов, вдохновения побольше, а так же много новых фанфиков, радующих наши поттероманские сердца! Мы с героями "Крестника" ждем ваших комментариев к новой главе. Простите, что она получилась совсем не радостной, как того требует самый любимый праздник.

Всех любим и целуем крепко-крепко =*