Новое пристанище (A New Place To Stay) (джен)

Северус вдруг проснулся, услышав, как открылась дверь в конце коридора. Он знал, что это мальчишка Поттер: как по часам, пять минут он будет принимать душ, затем оденется и спустится по лестнице. У Гарри нет будильника — как же ему удавалось вставать? Северус вздрогнул, вспомнив, почему он всегда поднимался: над его головой нависала угроза побоев.

Прошла ровно неделя с начала лета, с тех пор, как Поттер приехал в дом Снейпа. Что-то было не так с мальчишкой; профессор понимал это и больше не мог игнорировать. Что-то в раболепном поведении Поттера тревожило Северуса; оно было просто неестественным. Паршивец, которого Снейп знал, сердито смотрел на него, ныл, болтал и жаловался на несправедливость. Северус был как никогда уверен, что причина не в Волдеморте, беспокоящем мальчишку, иначе это случилось бы ещё в первый год жизни ребёнка, когда он впервые столкнулся со змеелицым монстром.

Встав с постели, Северус тоже принял душ, что заняло больше времени, чем у мальчишки. Одевшись, он успел к завтраку и сел за стол. И снова Гарри застыл на пороге, как бедный родственник, пока профессор не велел ему сесть. За завтраком Снейп присматривался к мальчишке и молча размышлял.

— Поттер, вы бы хотели сегодня повидаться с семьёй? — спросил Северус, внимательно наблюдая за Поттером. Тот побледнел, и беспокойство за мальчишку стремительно возросло. С какой стати он так себя вёл? Он выглядел так, словно его вот-вот стошнит.

— Нет, спасибо, сэр, — хриплым слабым голосом отказался Гарри.

— Есть ли кто-нибудь, кого вы хотели бы видеть? Как насчёт шавки, вашего крёстного отца? — продолжал Северус; ему было всё равно, что скажет Дамблдор — мальчишке нужен был кто-то, это очевидно: Снейп не собирался с ним нянчиться, так что это ляжет на кого-то другого. Реакция же Поттера на предложение встретиться с семьёй нуждалась в осмыслении.

— Нет, сэр… — пробормотал Гарри.

Как он мог признаться Снейпу, что никому нет дела до него? Это невозможно. Снейп никогда этого не услышит, иначе станет просто невыносим, ведь подобную информацию можно будет использовать против мальчика на совместных со слизеринцами уроках.

Гарри понятия не имел, что Снейп уже что-то подозревал из-за его реакции на семью. Он думал, что довольно хорошо объяснил всё, но резкость вопросов потрясла его. Гарри не мог позволить Снейпу узнать о дяде. Мальчик содрогнулся при мысли, что они вдвоём ополчатся на него, ведь оба ненавидели Гарри сильнее, чем кого-либо другого, кроме, может, Волдеморта. Почему все его ненавидят? Неужели он настолько отвратителен? Ему как никогда хотелось, чтобы родители были с ним.

— Ну хорошо, — вздохнул Северус. Если мальчишка хочет похандрить, то так тому и быть. Пока он здесь, у Снейпа будет возможность за ним понаблюдать. Что-то было не так, но он не собирался об этом переживать.

Гарри ничего не сказал, стиснув вилку до покраснения руки, он ел, пытаясь не показать облегчение. С ним всё в порядке, он в безопасности — по крайней мере, от Вернона Дурсля. Он знал, сколько вреда Вернон может причинить всего за один день. Если он после этого вернётся сюда и ему придётся делать так много работы по дому, Снейп обо всём узнает: Гарри не справится, даже если будет максимально стараться — не со всеми ранами, которые получит.

С трудом сглотнув, Гарри не смог одолеть и половины того, что съел за завтраком: желудок снова взбунтовался до тошноты.

— Сегодня можете заниматься чем захотите, — внезапно сказал Северус: возможно, без лишних отвлекающих факторов он наконец выяснит, что не так с мальчишкой.

— Что? — спросил Гарри, широко раскрыв глаза. Что ему надо делать? Сидеть в своей комнате, чтобы не мешать, как требовал Вернон? Наверняка так.

— Мне нужно повторяться, Поттер? — Северус нахмурился, пристально глядя на подростка.

— Нет, сэр, — поспешно ответил Гарри.

Что ж, похоже, сегодня нечего будет делать. Может, ему разрешат почитать — Снейпу вроде это понравилось: за последнюю неделю он дал Гарри много хороших книг.

— Хорошо, — сказал Северус, прикидывая, стоит ли возвращать Поттеру метлу.

Это было бы только на один день. Он не хотел, чтобы мальчишка всё лето носился на метле по поместью — шум будет оглушительным и сведёт его с ума. Он не привык, что подростки живут у него дома и тревожат его летний отдых.

Снейп не делал из этого тайны — дети чересчур надоедливы, и именно поэтому их у него не было. Всё, чем он владел, когда-нибудь отойдёт его крестнику — больше некому было завещать своё имущество. Северус составил завещание сразу после рождения Драко — не хотелось рисковать, что всё достанется шутам из Министерства. И его предусмотрительность была не лишней: учитывая, как Люциус Малфой тратил — разбазаривал — деньги, после его смерти Драко в наследство ничего не останется.

Час спустя, Северус знал по защитным чарам, мальчишка всё ещё сидел в комнате. Вздохнув, Мастер зелий пошёл в свою спальню и взял метлу: очевидно, Поттер ничего не сделает без приказа. Как получить ответы от ребёнка, который почти не разговаривал?

Северус не собирался никого приглашать к себе домой, чтобы успокоить Гарри. Чёрт побери, похоже, надо поговорить с Дамблдором: тот может знать, что делать. Возможно, директор заберёт мальчишку и найдёт кого-то другого, кто будет разбираться с ним. Кого-то, кому нравился бы этот сопляк и кто сумел бы выяснить, что с ним не так. Но мысль о том, что кому-то удастся помочь Поттеру, задевала его.

Северус негромко выругался, постучал в дверь комнаты Поттера и вошёл, только дождавшись очень тихого разрешения.

— Чем вы занимаетесь, Поттер? — требовательно спросил Северус.

— Читаю, сэр, — сказал Гарри. Его лицо вытянулось, как будто вежливость с Северусом убивала его.

— Не поднимайтесь выше пятнадцати футов*, — сказал Северус, передавая метлу. — И вообще не покидайте территорию — защита есть только здесь. Если улетите дальше, чем сказано, я узнаю, и вы пожалеете.

— Да, профессор Снейп, — сказал Гарри. Его глаза стали больше, чем у Добби в плохой день.

Северус с неприязнью скривил губы: он правда ненавидел вежливого Поттера. Но, с другой стороны, ему это нравилось, потому что напоминало о Лили. Ворча, Северус пошёл к себе. Он ненавидел и это противоречие, и, чёрт возьми, мальчишку за то, что тот сбивал его с толку. Возможно, он мог бы использовать веритасерум и таким образом получить ответы… а потом наложить обливиэйт, чтобы мальчишка никогда не вспомнил.

Как бы ему ни нравилась эта идея, он не был силён в чарах ― это была специальность Лили. Чёрт, снова подумал о ней! Северус глубоко вздохнул, злясь на себя. Дамблдор его убьёт, потому что он не сможет как следует наложить на Гарри обливиэйт!

Занимаясь варкой зелий, Северус отметил, что Поттеру потребовался почти час, чтобы покинуть комнату. А теперь он чувствовал, как вибрируют щиты, пока Поттер летал на своей метле. Удивительно, но мальчишка даже не приближался к краю защиты.

Сварив ещё порцию для Помфри, Снейп отложил всё в сторону. Он как раз выходил из подземелий, когда щиты предупредили о каминном вызове. Ворча, он пошёл в гостиную — там был единственный камин в доме, подключённый к каминной сети. Северус предположил, что это Дамблдор, возжелавший после собрания Ордена видеть Мастера зелий в Хогвартсе, однако обнаружил в камине Люциуса Малфоя и, нацепив бесстрастную маску, прикрыл дверь на случай, если Поттер пройдёт мимо.

— Люциус, — ровно произнёс Северус, слегка нахмурившись.

— Ты не мог бы завтра взять к себе Драко? Мы с Нарциссой хотим пойти куда-нибудь, у нас годовщина, — сообщил Люциус, не демонстрируя обычную надменность. Он знал, что если хочет добиться своего, то на Северуса лучше не давить. Снейп проглотил усмешку.

— Надолго? — Северус почувствовал, как внутри скапливается страх.

— На день, — поспешно ответил Люциус. — Я собираюсь отвезти Нарциссу в Париж.

— Думаю, возьму, — неохотно согласился Северус. Если он не пустит мальчика, Люциус доставит — или попытается доставить — неприятности. Снейпу просто надо проследить, чтобы Драко дал нерушимый обет никогда не говорить, что Поттер тоже здесь. Придётся дёрнуть за пару ниточек, чтобы заставить Драко согласиться. По крайней мере, он не сможет рассказать отцу или Волдеморту, а это всё, что волновало профессора. Возможно, если бы Драко понял, на чьей Снейп на самом деле стороне, у него был бы шанс убедить крестника перейти на эту же сторону.

— Спасибо, — сказал Люциус. — Я доставлю его завтра утром, а мы вернёмся к ночи, так что просто отправь его перед сном через камин. Домашние эльфы за ним присмотрят, пока у нас не сработает портключ.

— Хорошо, — коротко сказал Северус. Люциус, получив то, что хотел, тут же исчез из пламени, не дав Северусу возможности передумать.

Глухо рыкнув, Мастер зелий схватил немного летучего порошка и крикнул в пламя:

— Кабинет директора Хогвартса Альбуса Дамблдора!

— А, Северус, чем могу помочь? — отозвался Дамблдор из-за горы бумаг.

— Люциус хочет, чтобы мой крестник приехал на день. Что мне делать с Поттером? — спросил Северус. Тон его подразумевал: «Убери Поттера из моего дома на один день, чтобы мне не пришлось мириться с двумя подростками».

— Уверен, Гарри будет рад поиграть несколько часов со своим ровесником, — весело сказал Дамблдор.

Северус фыркнул — у директора жуткое чувство юмора.

— Они ненавидят друг друга, Альбус! Пожалуйста, просто пристройте его куда-нибудь на день! Отправьте его на Гриммо повидаться со своей дворнягой.

— Ты не хуже меня знаешь, что Сириус не выпустит его, если ему посчастливится затащить Гарри к себе! — раздражённо заметил Дамблдор.

— Мне всё равно, — огрызнулся Северус, но это было лишь наполовину честно.

— Мне жаль, Северус, но он у тебя не просто так — мы не можем его переселить, — неумолимо произнёс Дамблдор. Его правда не волновали проблемы Северуса — только защита Гарри Поттера от Пожирателей Смерти.

— Прекрасно! — яростно рыкнул Северус, убрав голову из камина прежде, чем Дамблдор успел снова открыть рот.

Что же ему теперь делать? Он не мог с чистой совестью заставить Поттера оставаться в комнате весь день; это просто несправедливо. И всё же ему и правда не хотелось, чтобы Драко узнал, что здесь есть кто-то ещё.

Северус не мог не признать, что жизнь действительно несправедлива. Ему просто придётся пригрозить обоим ужасными последствиями, если они хотя бы взглянут друг на друга. Под «обоими» он имел в виду и Поттера: несомненно, это он начинал все драки ― у его крестника было больше здравого смысла, чтобы не ввязываться в потасовки.

Время ужина, к сожалению, наступило слишком быстро, и день подходил к концу. Драко Малфой, без сомнения, прибудет завтра с самого утра.

Как обычно, словно по часам, Поттер сидел за столом. Северус не знал, что мальчишка настолько пунктуален. Он забыл о своих поисках ответов на догадки о Поттере — был слишком взбудоражен, чтобы прямо сейчас даже думать об этом. Поэтому и профессор, и ученик ели молча. Северус задавался вопросом, почему его жизнь была такой сложной, а Гарри — что же будет дальше.

— Мистер Поттер, завтра приедет Драко Малфой и проведёт здесь весь день — его родители заняты другими делами, — спокойно сообщил Северус.

Внешне Гарри никак не отреагировал, но внутри всё болезненно сжалось. Что ж, его унижение пройдёт по полной: Драко Малфой — именно он! — увидит, как Гарри будет прислуживать, будто домашний эльф. Не то чтобы он возражал против физического труда ― это отвлекало от мыслей, однако факт, что об этом узнает именно Малфой… Несомненно, когда Гарри вернётся в Хогвартс, все уже будут в курсе, и над ним станут нещадно издеваться весь год.

Но Гарри не мог не думать, что, по крайней мере, Драко не увидит, как магл выбивает из мальчика всё дерьмо или как Гарри прислуживает собственной семье. Он всё же предпочитал Снейпа, если ему придётся выбирать, с кем Малфой должен его увидеть.

— Да, сэр, — с нейтральным выражением лица наконец сказал Гарри.

— Я ожидаю, что вы оба будете вести себя прилично, находясь под моей крышей, или испытаете последствия своей глупости, — предупредил Северус более жёстко, чем намеревался, а поскольку в этот момент даже не смотрел на мальчика, то пропустил едва сдерживаемую дрожь от резких слов.

— Да, сэр, — ответил Гарри.

В глубине души он знал, что завтра его так или иначе накажут, поэтому принялся за ужин, с большим трудом съев абсолютно всё, что было на тарелке, на тот случай, если завтра не получит еды. К сожалению, его желудок снова привык к трёхразовому питанию. Это была, вероятно, худшая составляющая лета — недостаток еды после такого невероятного её избытка в течение учебного года. К побоям Гарри привык, его терпимость к боли была очень высока, хотя и не безгранична.

Он внутренне содрогнулся, снова вспомнив о круциатусе, наложенном на него Волдемортом — невыносимая пытка, которую он больше никогда в жизни не хотел бы испытать. Волдеморт — больной, свихнувшийся ублюдок, раз использовал это заклинание, круциатус вообще никогда не следовало создавать!

— Хорошо, — сказал Северус, допил остатки кофе и удалился в гостиную. Он пытался улучшить вариант волчьего аконита, надеясь однажды дать волку возможность перекидываться в анимагическую форму, чтобы оборотням не приходилось мириться с перевоплощениями в полнолуние.

Северус хотел создать зелье до того, как Волдеморт и правда начнёт следующую войну — чтобы волки не перешли на сторону ублюдка. Грейбек, сукин сын, был садистом, и Снейп с радостью влил бы это зелье ему в глотку, лишив возможности трансформироваться. Он содрогнулся, вспомнив, как этот ублюдок в последней войне заражал магловских детей — те никогда не переживали первую трансформацию: было слишком много боли и никакой магии, чтобы помочь, так что они часто и месяца не протягивали. Уже после войны Северус предоставил нескольким ребятам милосердно безболезненную смерть, напоив зельем, которое погрузило их в глубокий-глубокий сон, от которого они не проснулись. А он сам месяцами не мог нормально спать — ему постоянно снились их лица.

Гарри поднялся по лестнице в свою комнату и сразу забрался на кровать с книгой по продвинутым чарам. Он ещё не нашёл уменьшающего одежду заклинания, и это разочаровало его, но не слишком удивило; впрочем, он надеялся, что найдёт его к концу лета. Верёвка действительно вызывала раздражение и покраснение кожи — ему приходилось туго обвязывать талию, а половина ткани висела по бокам — чёртов жирный неряха этот его кузен.

Гарри был полон решимости держаться подальше от Драко Малфоя. Он не хотел рисковать и навлекать на себя гнев профессора, зная, что Снейп всегда примет сторону своего крестника, несмотря ни на что, даже если что-то произойдёт у него на глазах. Пусть Гарри придётся сидеть в комнате, чтобы держаться подальше от блондина — так тому и быть. Да так и должно быть, на самом-то деле — в семье должны доверять словам родственника, а не того, кто им не нравится.

Гарри не питал иллюзий, что нравится Снейпу. Он знал, что учитель ненавидит его и всегда будет ненавидеть. И что бы он ни делал, ничто не изменит мнение профессора. В конце концов, Гарри много раз пытался, в основном делая всё возможное на зельеварении, несмотря на то, что некоторые ученики с других факультетов подбрасывали в его зелья лишние ингредиенты. Единственная приличная вещь, которую Снейп когда-либо говорил ему за все четыре года, что Гарри знал его, была недавняя похвала летней домашней работе.

Прошло немного времени, и Гарри скользнул в постель, однако вскоре подскочил, перепуганный до полусмерти, не в силах снова уснуть. В этом кошмаре у Седрика Диггори были красные глаза, потом он превратился в своих родителей и снова обвинил Гарри. Три человека, скандировавшие, что он убийца, напугали Гарри больше, чем он думал.

* * *

— Привет, дядя Сев, — улыбнулся Драко; как обычно, он выглядел безупречно даже после того, как вышел из камина. Северус только закатил глаза, услышав обращение, но не стал одёргивать.

— Садись, — ровно предложил он.

Драко сделал, как было сказано, немало озадаченный: Северус, конечно, не был любвеобильным типом, но обычно не разговаривал с ним так сурово.

— Эту неделю здесь будет Гарри Поттер… Без сомнения, трюк Дамблдора, чтобы проверить меня, — заявил Северус. Подёргивание глаза показывало, как неловко было Мастеру зелий делиться этим с крестником. Он даже не подал виду, что лжёт ― хорошая черта для шпиона. Неудивительно, что Северус шпионил так долго.

— Поттер? — с отвращением протянул Драко.

― Держись от него подальше, Драко, я серьёзно! — предупредил Северус, его ониксовые глаза пронзили Малфоя, требуя, чтобы крестник сделал как сказано. — Или вернёшься домой, к домашним эльфам, и я всё расскажу твоему отцу.

— Конечно, сэр, — сказал Драко, слегка побледнев; он знал, что Северус держит своё слово.

— Хорошо, — сказал Северус, смягчившись; что ж, он предупредил обоих, если они что-нибудь затеют, Бог им в помощь, но Снейп надеялся, что четырнадцатилетние подростки не ослушаются его. Однако оба были очень избалованные и взбалмошные — не было ни малейшего шанса, что они смогут отстать друг от друга. Будут подземелья драить, если что-то натворят, решил Снейп, он заставит их пожалеть, если они затеют драку.

Поттера Северус просто попросил собрать в саду несколько ингредиентов, которые пригодятся в экспериментальной порции улучшенного волчьего аконита, а затем полить всё из шланга… по крайней мере, это займёт его.

И тут произошло самое худшее, что могло случиться: предплечье яростно обожгла метка — его вызывал Волдеморт.

* * *

Льдисто-голубые глаза проследили за уходом крёстного, и в них появился злой блеск. Драко начал обход поместья в поисках Поттера и, обнаружив его через двадцать минут, злобно оскалился. Поттер собирал в саду травы, без сомнения, по приказу крёстного. Возможно, Драко следует попроситься погостить здесь подольше, чтобы посмотреть, как с Поттера сбивают спесь — без сомнения, именно этим и занимается крёстный.

— Так, так, Поттер, никогда не думал, что доживу до того дня, когда ты окажешься там, где тебе и место… в грязи, — усмехнулся Драко, бросив на Поттера один из самых презрительных взглядов, на который только был способен. И остался недоволен тем, Поттер продолжал работать, даже не подняв головы — Драко не привык, чтобы его игнорировали.

— Смотри на меня! — яростно прошипел Драко, выхватывая палочку, и удивился, когда Поттер по-прежнему не взглянул и даже свою палочку не вытащил.

Гарри понимал, что это может плохо кончиться, и для своего же блага и безопасности продолжал игнорировать Малфоя — у Поттера не было палочки, и он не мог защититься от раздражённого мальчишки. Гарри надеялся, что Драко отступит, видя, что у противника нет палочки, ведь он, конечно, не станет нападать на безоружного… Хотя… кого он обманывает? Этот идиот только рад будет.

— Я применю кое-что, Поттер, новое заклинание — думаю, тебе понравится, — усмехнулся Драко, злясь всё сильнее: Поттер по-прежнему не смотрел на противника. Даже в школе этот щуплый мальчишка обычно стоял, уставившись на него. А теперь было ещё больше оскорбительно, что Поттер просто сидел, не клюнув на приманку, и даже не вытащил палочку.

Драко покраснел и выкрикнул новое заклинание, которому научил его отец:

— Карнифицина!

Малфой тут же сильно побледнел, увидев действие заклинания: отец показывал само проклятие, но не то, как оно действует. Драко был так потрясён, что не мог сдвинуться с места, что-то сделать, даже опустить палочку, когда Поттер забился в конвульсиях, корчась на земле и крича от боли. Потом Гарри стало плохо, и Драко попятился, наконец отпустив заклинание. Бросив последний взгляд на Поттера, который к тому времени потерял сознание, он убежал, надеясь, что тот очнётся сам и никому не расскажет.

Дрожа всем телом и чувствуя тошноту, Малфой кинулся в гостиную. Он же только хотел причинить немного боли или шокировать Гарри, когда выкрикнул заклинание, но не это! Крёстный убьёт его.

Драко задавался вопросом, узнает ли об этом Министерство ― он ведь несовершеннолетний волшебник. Если там узнают — значит, определят, какую магию он использовал: Малфой и сам не до конца понимал, что сделал, но знал, что это заклинание было эквивалентом круциатуса, запрещённого непростительного. И гарантировало пожизненное заключение в Азкабане.

* * *

Северус аппарировал в комнату, отвратительную, запущенную, явно давно заброшенную. Не то чтобы Волдеморта это волновало; Снейп увидел отвратительного монстра, сидящего на троне, который выглядел получше, но не намного, и удивился, что у этого человека уже достаточно магии, чтобы вызывать их.

— Северус, где Дамблдор держит Поттера? — сердито зашипел Волдеморт.

— Мой лорд? — переспросил Северус и нахмурился в очевидном замешательстве, выставив его на передний план разума так, чтобы Волдеморт подумал, будто Северус действительно сбит с толку.

— Он не вернулся домой, к своим никчёмным магловским родственникам, — пояснил Волдеморт.

— Не знаю, мой лорд, я и понятия не имел, что Дамблдор его перевёз.… может, он просто дома сидит? — предположил Северус со смешанным недоверием, шоком и отвращением к ситуации, просачивающимися сквозь его щиты, позволяя Волдеморту увидеть то, что тот хотел.

— Люциус, есть успехи в преодолении защитных чар? — яростно прошипел Волдеморт.

— Нет, мой лорд, они вдоль всей улицы. Мы не можем даже приблизиться к дому номер четыре на Тисовой, — с сожалением сказал Люциус, отложивший из-за этого вызова запланированную поездку в Париж.

— Круцио! ― яростно зарычал Волдеморт. — Найди это отродье!

— Найду, мой лорд, — пообещал Люциус, прижимая руку к кровоточащей губе и чувствуя отвращение к самому себе.

— Так было бы лучше для тебя! — оскалился Волдеморт. — А ты, Северус, узнай, куда спрятали этого щенка, — прошипел он, гневно развернувшись к Северусу.

— Конечно, мой лорд, — заверил его Северус с притворной покорностью.

— Круцио! — прорычал Волдеморт.

* * *

Гарри, потеряв сознание от наложенного на него Малфоем заклинания, в конечном итоге объединил разум с Волдемортом. Глядя на всё происходящее как будто сквозь туман, он видел, как Снейп невозмутимо врал Волдеморту о местонахождении мальчика, так что если у Гарри и были сомнения по поводу лояльности Мастера зелий, их тут же стало меньше.

Он поморщился от боли, которую испытывали Пожиратели Смерти, слишком хорошо зная о действии этого проклятия. Гарри чувствовал это прямо сейчас, освободившись, наконец, от разума Волдеморта и придя в себя. Тело пульсировало от боли: если бы Гарри не слышал заклинания, подумал бы, что это круциатус.

Он не мог поверить, что Драко Малфой действительно наложил на него проклятие. Конечно, они враждовали, конечно, белобрысый хорёк и раньше задевал его, но никогда до такой степени. Гарри не мог пошевелиться: при малейшем движении тело пронзала боль, разрывающая нервы. К несчастью, хотелось ему этого или нет, но он должен был подняться.

* * *

Северус аппарировал обратно в своё поместье, дрожа от последствий проклятия. Сейчас он был не в лучшем настроении, поэтому, увидев, как Поттер валяется на траве, бездельничая, а задание, которое профессор ему дал ― единственное, о чём попросил! ― всё ещё не сделано, Северус выплеснул на мальчика весь гнев и отчаяние.

Снейп двинулся к мальчишке, отчасти ликуя, что тот наконец-то стал самим собой и теперь есть повод наказать его, отчасти разочаровавшись в нём где-то внутри, где пряталась любовь к Лили.

Профессор схватил мальчишку за плечи с такой силой, что тот проснулся. Северус был слишком взбешён, чтобы заметить, насколько Поттер был вялым и как дрожал. Почти волоком притащив Гарри в подземелья, Северус взмахом палочки распахнул дверь в комнату, которой, похоже, не пользовались с первобытных времён.

С отвращением отшвырнув мальчишку, он рявкнул:

— Приведи эту комнату в порядок к тому времени, как я вернусь, или твоё наказание будет вдвое хуже!

И ушёл к себе. Всё внутри кипело от ярости. С облегчением оставшись один, он принял соответствующие зелья, чтобы снять последствия круциатуса, и, сбросив одежду Пожирателя Смерти, отправился в душ, пробыв там сорок пять минут, постепенно расслабляясь и освобождаясь от боли. Его зелья были поистине великолепны, и никто не мог этого отрицать. Действие круциатуса и боль прошли, даже если это было только временно — Северус знал, что в ближайшем будущем ему понадобится принять ещё одну дозу.

* * *

Гарри тяжело дышал, прислонившись к стене. Сердце готово было вырваться из груди. Никогда в жизни ему не было так страшно, даже в детстве. Он испытывал мучительную боль, не понимал, почему Снейп так на него разозлился, ему нужно было убрать комнату — и Гарри не знал, когда профессор вернётся. Передвигаться он смог с третьей попытки: ноги дрожали то ли от страха, то ли от боли — он не знал точно.

Трясущимися руками Гарри набрал в ведро воды и добавил обезжириватель. Наполняя ведро, Гарри осматривал комнату, которую ему велели вычистить. Она была практически пуста — четыре стены, потолок и пол. В шкафчике под раковиной Гарри нашёл чистящие средства, тряпку и щётку.

К сожалению, он не смог удержать ведро. Оно выскользнуло из рук, расплескав половину налитой воды по полу. Подхватив ведро, дрожа всем телом, Гарри почти дополз до угла, вытирая лужу, в ужасе от того, что не успеет сделать это вовремя.

Когда дядя был в таком настроении, Гарри знал, что будет больно. Снейп наверняка поступит так же. А может, он применит круциатус за то, что пришлось солгать Волдеморту, чтобы защитить Гарри? Мальчик надеялся, что нет. Однако мысль о том, что это произойдёт, заставила скрести пол энергичнее. Его трясло от страха, по лицу катились слёзы, которые он никак не мог остановить.

Тишину маленькой комнаты в подземелье нарушали только неровное дыхание Гарри, скрип щётки и плеск воды. Под отвратительным чёрным месивом оказался деревянный ламинат, который, похоже, был когда-то покрыт лаком.

Гарри точно не знал, сколько времени, но желудок слегка урчал, и мальчик не мог не подумать, отчаянно отскребая пол, что, вероятно, обед уже прошёл. Он так привык к регулярному питанию, что чуть не расплакался при мысли, что до Хогвартса ему больше поесть не дадут.

Гарри ничего так не хотел, как прерваться и передохнуть: руки совсем ослабели и ныли, всё тело болело. Но он не мог, он должен всё сделать до того, как Снейп вернётся. Одной мысли о круциатусе было достаточно, чтобы заставить его работать. Хотя Снейп мог бы применить проклятие только потому, что ему пришлось солгать Волдеморту, и никому не было бы дела — всем всегда было плевать.

Ему удалось сделать почти всё, что нужно, когда, содрогнувшись, он застыл в ужасе — кто-то приближался. Снейп, без сомнения. А Гарри ещё не закончил.

Внезапно это оказалось слишком для Гарри: его захлестнула паническая атака, стало трудно дышать. Он попытался взять дыхание под контроль, продолжая слабо хрипеть от страха. Мальчик не мог позволить Снейпу увидеть, как он напуган, и ещё усерднее скрёб пол. Он — Гарри Поттер. Он должен быть героем: несносным, избалованным и высокомерным. Никто не должен видеть его слабым, иначе все узнают, какой он урод, и сообразят, что у Гарри нет шансов спасти их.

Он не был дураком и понимал: когда все наконец поймут, что Волдеморт вернулся, они обратятся к Гарри. Просто потому, что так или иначе ему и его матери удалось победить Волдеморта много лет назад.

По мере приближения шаги ускорялись. Перед глазами у Гарри заплясали чёрные точки. Не в силах дышать от страха, он потерял сознание. Наконец он больше ничего не чувствовал, освободившись от бурных эмоций, которые преследовали его всю неделю. Наконец снова отступила боль от проклятия, брошенного в него Малфоем. Наконец перестали ныть руки там, где схватил Снейп. А главное — исчезли усталость и страх, которые, казалось, хотели окутать и поглотить его целиком.