Дневник чемпиона (гет)

Олливандер, молодой волшебник в серой мантии и круглых очках, нервно ходил из угла в угол.

— Мистер Фирс, будьте аккуратнее с волшебной палочкой, — наконец тяжело вздохнул он. — Это не игрушка.

Знали бы вы, что случилось в магазине этого парня минуту назад. Минуту назад я поджег кота — не специально, он сам попался мне на пути.

Я был так рад, что наконец-то получил свою волшебную палочку (клен, тринадцать дюймов, перо из попы Феникса), что тут же загорелся желанием ее испробовать.

Этот Олливандер (вот книжный червь!) милостиво разрешил нам с Рокси пройтись по его магазину. Тут везде были палочки — палочки в коробках и в мешочках, палочки, кучей сваленные на столе, и палочки в цветочном горшке. Еще тут был дед и кот.

Деду было лет сто, не меньше, он сидел в кресле-качалке с закрытыми глазами и гладил толстого кота, который был настолько вял и лыс, что я бы тоже дал ему стольник.

— Дедушке сто восемьдесят, — Олливандер поправил на носу очки.

Сколько? Только я думаю, что столько не живут?

— А коту? — полюбопытствовала Рокси, успевшая купить палочку на прошлой неделе.

— Шестьдесят, мисс Уизли.

Вот интересно, чем они его кормили. Явно не «Вискаксом». На «Вискасе» он бы столько не протянул.

Я, счастливо помахивая своей новой палочкой, еще раз оглядел магазин. Мое внимание привлекла картина на стене — называлась «Ритуальное сожжение 1645 года». На ней двое волшебников сжигали третьего. Мне сделалось жутко — картина-то двигалась. Двое поднимали палочки, загоралась пламя, а третий корчился в страшных муках, и внизу появлялась надпись: «Вспыхни!»

Я тотчас представил, как произношу это заклинание и поджигаю Джесси Вуда. Не насмерть, конечно, но существенно.

— Вспыхни! — шепнул я, закрыв глаза и вообразив, что я выгляжу также устрашающе, как и парни на картине.

Я, конечно, забыл, что у меня в руке волшебная палочка.

И поэтому совершенно неожиданно и со взрывом, природа которого мне была неизвестна, вспыхнул кот. Кот горел красиво, но мало: через полсекунды Олливандер вскинул палочку и заорал:

— Аква Эрукто!

Дед проснулся от ора кота и литра воды, который вылился ему на колени из палочки внука и недовольно погрозил морщинистым кулаком. Нда, если бы пламя перекинулось с кота на его плед, неизвестно, чем бы все закончилось.

Кот, кстати, остался жив, правда, немного обгорел. Он недовольно шевелил усами и мяукал. Кот мяукал, дед спал, Олливандер нервничал, Рокси смеялась как сумасшедшая, а я только что совершил первое волшебство в моей жизни.

Честно говоря, мне было стыдно. Я покраснел до корней волос и пробормотал свое «извините», надеясь побыстрее оттуда уйти. Рокси же не ощутила ни малейшего смущения. Я, конечно, понимаю, что это я поджег кота, а не она, но пришли-то мы вдвоем. Нет же, Рокси Уизли, эта несносная кудрявая девчонка, хохотала.

— Круто горел, — заявила мне она, когда мы, наконец-то, оказались на улице.

— Круто горел?! Да я чуть не стал убийцей! — насупился я.

Нет, мне правда было до ужаса жалко этого кота. Я люблю котов.

— Пако от смеха сдохнет, когда узнает, — покачала головой моя подруга. — Это же финиш! В первый раз в руках держишь волшебную палочку и уже попадаешь в неприятности. Кстати, а ты что-то представлял? Просто от слов ничего не бывает, кстати.

— Да я представлял, как поджег Джесси Вуда, — отмахнулся я недовольно. — Кстати, кто этот Пако, о котором ты все время говоришь?

— Мой кузен, сын дяди Фреда и тети Марисы, тренера,— Рокси расплылась в улыбке. — Мы ровесники и родились в один день с разницей в семь часов.

— Близнецы все делают вместе, — буркнул я, думая, что их папаши и зачали их в один день.

— И где сейчас Пако? — спросил я, чтобы поддержать разговор.

— В Аргентине, гостит у бабушки по материнской линии. Вернется к сентябрю.

Тогда я еще не осознавал, как сильно я буду путаться в родственных связях семьи Уизли и как сильно их ненавидеть. Нет, конечно, не Уизли, а то, кто кому кем приходится. Забегая вперед, скажу, что у Рокси родственники оказались по всему Хогвартсу. Иногда мне даже кажется, что я единственный в этой школе не ношу фамилию Уизли. Ах да, еще моя сестра Инна. И Джесси Вуд.

Мы зашли в книжный и купили учебники, расплатившись волшебными деньгами. Точнее, расплатилась за все Рокси, так как я в волшебной валюте еще не ориентировался. Нет, канадские доллары и то понятней, чем эти кнаты с галеонами.

Напоследок я прихватил несколько книжек о волшебном спорте: «Квиддич сквозь века», «Крученый мистера Зет» (биография Забини) и «Тройка из Дурмстранга» о тренерах «Уимбурнских ос».

Да, друзья мои, похоже, я всерьез начал увлекаться этим квиддичем, самой нелогичной игрой на свете.

Я еще не знал, куда заведет это увлечение и какую ключевую роль во всей этой фигне сыграют Пако и Рокси. И хорошо, что не знал. Иначе я бы выкинул метлу Захарии Забини, сломал бы свою волшебную палочку и ни за что не поехал бы в школу волшебства и чародейства Хогвартс.

Потом я купил себе мантию. Привет, средневековье, я Саша Фирс.

Так что домой я заявился с чувством вины по поводу кота, метлой, книжками, мантией, палочкой и прочей фигней, которую я свалил в котел. Да, котел я тоже купил.

С Инной мы встретились у магазина Уизли.

— Ничего себе ты играешь в квиддич, — она треснула меня по затылку. — Не обольщайся особо, первокурсников не берут в команду и не разрешают иметь метлы.

Зато таких лузеров, как Джесси Вуд, берут в команду и разрешают им иметь метлы, как же.

Простите, друзья мои, с зельеварения меня все-таки выперли. Поэтому я сижу в мужском туалете и пишу эту историю, ну потому что я просто обязан ее рассказать вам. Ведь Орден Мерлиновой Хрени сумел сделать то, что не удалось в свое время даже близнецам Уизли.

Пако тоже выперли, кстати, и Рокси. И судя по тому, как орет в соседней кабинке Альби Дамби, они времени зря не теряют.

Так вот, вернемся к тому дню, когда я поджег кота. Как я уже сказал, моя дражайшая старшая не слишком-то рада была моему успеху на квиддиче. Вероятно, они с девчонками еще три часа простояли за автографом великолепного Джесси Вуда, который позорно ревел в раздевалке. Ну, то есть я очень надеюсь, что он так делал.

Фред-младший тут же выбежал поздороваться и вручил мне еще пару рулонов туалетной бумаги. Хороший все-таки у Рокси брательник. Инна же не проявила никакого внимания ни к Фреду, ни к туалетной бумаге, она стояла с каменным лицом и крепко сжимала мою руку. Я даже не успел толком попрощаться с Фредом и Рокси, как она потянула меня к выходу.

— Пойдем, — сказала она сердито и влепила еще одну затрещину. — На поезд опоздаем!

Ныряя в полутьму «Дырявого котла», я с грустью посмотрел на Косой переулок. Вы должны меня понять. У меня никогда еще не было таких потрясающих дней. Новые друзья, я, зависший высоко над землей, известный тренер, жмущий мне руку, адский огонь, вырывающийся из моей палочки. Я больше не был идиотом Сашей Фирсом из восточного Бирмингема. Я стал волшебником Сашей Фирсом. Хотя, не спорю, идиотом я при этом остался.

Дома все было по-старому. Пьяный папаша спал, мама мыла посуду, и никому не было дела до нас с Инной. Узнав, что я летал, мать, конечно, разозлилась не на шутку. Но увидев метлу Захарии Забини, оттаяла. Да, уж если моя индифферентная к спорту мать знала, кто это, значит это был действительно Большой Человек.

Когда я после душа пришел в комнату, моя сестра Инна уже спала. У нас двухъярусная кровать, и старшая отвоевала себе верх. До сих пор обидно. Я пошатался по комнате, почитал немного «Квиддич сквозь века» и собрался было уснуть, как услышал нечто. Сдавленные всхлипы со второго яруса кровати.

Инна Фирс плакала.

Вы просто не знаете мою сестру, поэтому вам не понять моего удивления. Инна никогда не плакала. Во всяком случае, при мне. Она орала, дралась, била посуду, хлопала дверями, злилась, кричала, огрызалась и даже иногда кусалась. Но она никогда не плакала.

Минуты три я слушал ее плач молча, а потом постучал по днищу второго яруса.

— Эй, — прошептал я. — Хватит реветь!

— Отвали! — Инна кинула в меня плюшевым медведем.

— Да хорош уже, — повторил я. — Подумаешь, Джесси Вуд на поле обосрался! Вот горе-то какое!

В меня полетел второй медведь, в два раза больше первого.

— Дурдом, — пуговичный глаз медведя попал мне в подбородок, и стало больно. — Заткнись уже наконец!

— Да будет тебе известно, — Инна, вся зареванная, свесилась со своего второго «этажа». — Я плачу не из-за того, что Джесси Вуда не взяли в молодежку.

— А из-за чего? — фыркнул я равнодушно.

— Из-за того, что эта мерзкая Лиса Коул сказала, что я…что я…страшная! — губы Инны задрожали. — И что Джесси Вуд никогда на меня не обратит внимания, потому что у меня…огромный нос и глаза в кучку!

Комнату снова заполнил тихий и жалобный плач.

Поймите меня правильно, я не знаю, страшная моя сестра или нет. Она просто моя сестра, вредная и противная Инна Фирс, которая ворует мой айпод и не моет за собой посуду.

Но тогда мне стало ее очень жалко. И я подумал, что если какой-то вонючий Джесси Вуд, который не может поймать ни одного сраного квоффла, ее не замечает, то он полный мудак.

И вид моей плачущей сестры стал, наверное, ключевым фактором в принятии моего решения, когда Пако Уизли протянул мне пробирку с зельем.

Я ответил: «Да».