Подопечный / Pet Project (гет)

— Гермиона?!

Невилл не верил своим глазам. Человек перед ним говорил точно как Гермиона. Это «О, Невилл!» он ни с чем не спутал бы, потому что слышал бесчисленное количество раз за годы учебы. Но сейчас перед ним стояла Гермиона, которая выглядела как Снейп! Если бы тот родился миниатюрной девушкой с пышной гривой волос.

Словно в оцепенении, Невилл медленно оглядел ее с ног до головы и обратно. Гермиона была в черном, даже раздобыла где-то черные ботинки на толстенной подошве — наверное, чтобы казаться выше. Более того, она зачаровала волосы в черный цвет — не изменила их длину, не выпрямила непокорные кудри, но не оставалось сомнений, что Гермиона во всем стремится походить на злобного профессора зельеварения. Даже понимая это, Невилл с трудом сглотнул, как только посмотрел ей в глаза. Естественно, зачарованные. Черные. Гермиона, изображающая Снейпа, — это и правда самое жуткое зрелище.

— Что все это значит? — Невилл нервно указал на ее наряд.

Гермиона оглядела себя и резко крутанулась на месте, взмахнув полами мантии. Старательно нахмурилась, изображая угрюмый вид Снейпа, но тут же испортила весь эффект, расплывшись в улыбке, когда мантия изящными волнами опала.

— Знаешь, эта мантия прикольная, — сказала Гермиона. — Сразу ощущаешь себя всемогущей. Теперь я понимаю, почему он так любит их носить.

— Ты окончательно спятила, — выдавил Невилл, разглядывая преображенную Гермиону с ужасом, к которому примешивалось какое-то нездоровое восхищение

Гермиона расхохоталась.

— Ничего я не спятила. Это все часть плана. — Она развернула один из стульев и уселась перед Невиллом, расправив складки мантии так, что они окружили ее чернильным бассейном. — Профессор Снейп пугает тебя. Мы попробуем изменить твою реакцию на него так, чтобы, когда он встанет перед тобой в классе, ты чувствовал то же, что и сейчас, когда перед тобой стою я. Это будет нелегко и потребует и времени, и усилий. Так что, если не хочешь попробовать, лучше скажи сразу.

Невилл подумал о теплицах своей мечты и шансах не завалить зелья и с мрачным видом кивнул.

— Я согласен. Если ты уверена, что это сработает и ты сможешь мне помочь. Я сделаю все, что скажешь. Мне обязательно нужно сдать зелья. Я обязан их сдать.

— Замечательно! Тогда вот как мы поступим. По четвергам профессор Снейп проводит с нами теорию, задает эссе, потом мы делаем домашнее задание, во вторник варим зелья, и он задает тему на следующий четверг. Он редко меняет этот порядок. Так что по средам мы будем встречаться здесь, разбирать теорию, а по понедельникам репетировать зелье, которое зададут потом в классе.

— И как это поможет мне? — недоверчиво спросил Невилл. — Какая разница, испорчу я зелье сначала здесь или сразу на занятии?

— Еще как поможет. Потому что мы будем искать первопричины, почему ты портишь зелья, чтобы в классе ты уже не повторял своих ошибок. Мы заново будем учить тебя зельеварению. Я заметила, что ты всегда беспорядочно раскладываешь оборудование. К тому же на столе у тебя нередко оказываются совершенно ненужные ингредиенты. Вспомни, как мы готовили зелье омоложения в прошлом месяце. Профессор Снейп остановился возле тебя. Ты занервничал и схватил первое, что подвернулось под руку, и это оказалась морская соль, которой вообще не должно было быть на твоем рабочем столе.

— Ты и правда думаешь, что это сработает? — В голосе Невилла по-прежнему слышалось сомнение.

Гермиона вскочила и приняла классическую позу профессора Снейпа: скрестила руки на груди и надменно посмотрела на Невилла.

— Сработает. Я уверена.

Час спустя Невилл решил, что если профессор Снейп не убил его на уроках зельеварения, то Гермиона сделает это на своих псевдозанятиях. Она засыпала его вопросами по теме следующего урока, которые, по ее мнению, мог задать классу профессор Снейп. Поправляла, дополняла и оттачивала ответы Невилла до такой степени совершенства, что тому стало казаться, будто его голова распухла от всей этой новой информации. При этом Гермиона все время ходила по кабинету, лихо разворачивалась на каблуках, эффектно взмахивая полами мантии, то и дело отпускала грубые комментарии, если Невилл ошибался, и снимала воображаемые очки с Гриффиндора. Во всяком случае, Невилл надеялся, что воображаемые — в Выручай-комнате всякое может случиться. И сейчас она стала кабинетом зельеварения, а Гермиона так успешно изображала профессора Снейпа — магия Выручай-комнаты вполне могла снимать баллы на самом деле. Хотя Невилл все-таки заработал в этот вечер весьма щедрые, по меркам профессора Снейпа, восемь баллов, потеряв при этом целых пятьдесят. И даже осмелился хихикнуть, когда Гермиона сняла с него десять баллов только за то, что он сопел — до такого даже профессор Снейп еще не додумался. Смех пошел на пользу — Невилл в жизни бы не подумал, что будет хихикать, теряя баллы. Оказывается, это весьма забавно.

Когда Гермиона, наконец, закончила их первое занятие, Невилл порядком взмок и совсем обессилел. Хотя все-таки наделся, что завтра настоящее занятие по зельям пройдет куда лучше обычного. И впервые за время учебы в Хогвартсе чувствовал уверенность, что способен выдержать если не профессора Снейпа, то уж его урок точно.

Невилл знал, что Выручай-комната просто исчезнет, но все равно под бдительным присмотром Гермионы убрал за собой и сложил оборудование. И, когда Гермиона одобрительно кивнула, почувствовал прилив гордости.

— Невилл?

— Да, профессор Грейнджер-Снейп?

— Ой, да хватит уже, — добродушно проворчала она.

— Ничего не могу поделать, тебе очень идет профессорская мантия. — Невилл решил, что обязательно продолжит дразнить Гермиону: она так забавно дергалась, когда он называл ее так.

— Довольно глупостей, Невилл. Я хочу, чтобы ты еще кое-что сделал. Знаю, тебе это покажется глупым, но зато поможет преодолеть страх.

— Ты о чем?

— У магглов принято персонализировать страх. То есть дать ему имя, представить его. Разговаривать с ним, словно он реален. Это помогает противостоять страху и даже контролировать его. Понимаешь?

Невилл недоверчиво смотрел на Гермиону исподлобья: казалось, она сама не уверена в том, что собирается ему предложить. И вообще, за этот вечер он ни разу еще не видел ее настолько неуверенной.

— Гермиона, меня не волнует, насколько это глупо. Если это поможет получить «Превосходно» на зельях, я согласен.

— Поможет, обещаю. То есть, думаю, что поможет. — Одарив его ободряющей улыбкой, Гермиона взяла какой-то предмет с преподавательского стола. Вернулась к Невиллу и вручила ему какой-то небольшой черный сверток.

Невилл осторожно развернул черную ткань.

— Гермиона, это же...

— Вот именно.

Что ж, понятно, почему Гермиона так нервничала.

— Я пошутил, когда сказал, что ты спятила. Но ты и в самом деле окончательно тронулась.

Гермиона только пожала плечами.

— Это проверенный метод, он действительно помогает контролировать и противостоять своим страхам. Хотя ты вовсе не обязан...

Невилл поднял на нее неуверенный взгляд, затем снова посмотрел на... штуку.

— И что мне с этим делать?

— Носи его с собой. Говори с ним. Спорь с ним. Спи с ним.

Невилл вытаращил глаза.

— Спать с ним?

Гермиона вздохнула и весело заметила:

— Ладно, спать с ним необязательно.

— Гермиона, ты вообще хоть представляешь, что со мной сделают парни, если увидят с этой штуковиной? Или, Мерлин упаси, если меня увидит кто-нибудь из Слизерина? Такого позоря я не вынесу. Черт с ними, с зельями, да я из комнаты не выйду больше от стыда. Ты уверена, что это поможет?

Гермиона поняла и сомнения, и страхи Невилла, поэтому как можно увереннее ответила:

— Знаю, тебе кажется, что это перебор, но я и правда думаю, что это сработает. К тому же ты гриффиндорец, а мы не боимся того, что может и не случиться.

Невилл с отвращением поморщился.

— Да ладно, не думай, что я не знаю этой уловки. Если хочешь, чтобы гриффиндорец что-то сделал, достаточно воззвать к его храбрости. — Невилл вздохнул и смирился с тем, что все равно сделает что угодно, лишь бы сдать зелья. — Только пообещай, что если кто-то меня поймает, будешь тайком приносить мне в комнату еду, чтобы я не умер с голода в позоре.

Приняв в соответствии с важностью мгновения торжественный вид, Гермиона прижала руку к сердцу:

— Обещаю!

Чувствуя себя именно так глупо, как и обещала Гермиона, Невилл поднял на вытянутых руках куклу, зачарованную под профессора Снейпа и посмотрел в ее черные глаза.

— Ну что ж, профессор Снейп, пора возвращаться в гостиную Гриффиндора. И что бы вы ни делали, умоляю, не показывайтесь никому на глаза.

* * *

Выполнив первую часть плана по спасению Невилла, Гермиона вернулась к главному пункту повестки дня ДУСТа — уважению. С этим справиться будет не так легко, как с ходячим бедствием зельеварения, Невиллом. По мнению Гермионы, все хорошие планы берут начало в библиотеке — это она усвоила на собственных ошибках с проектом по домовым эльфам. Тогда она не удосужилась предварительно изучить вопрос и узнать мнение самих домовиков. И не собиралась повторять таких досадных ошибок. Поэтому просмотрела несколько книг по истории Слизерина и пару книг о положении чистокровных в магическом обществе. Ведь если ты действительно уважаешь человека, ты должен понять его убеждения, и Гермиона собиралась как можно лучше разобраться в человеке, которого собиралась взять под опеку. А значит, ей необходимо пройти ускоренный курс о том, каково это — быть Северусом Снейпом, главой дома Слизерин.

Обеспечив себя на несколько недель чтением перед сном, она перешла ко второму этапу кампании уважения. Для начала нужно выбрать подходящее время. Колебания и сомнения могут обойтись слишком дорого. Если поспешить — он пройдет мимо еще до того, как она успеет открыть рот. Если промедлить — он может остановить ее, снять баллы или назначить отработку, а ей до смерти надоели дохлые жуки.

И вот наконец она выбрала подходящий момент, подходящее место и так удачно подходящего к ней профессора Снейпа. Он как раз шел по коридору, словно злобный Моисей, и море учеников расступалось перед ним. А первогодки и вовсе прижимались к стенам. И только Гермиона четко держала свой курс, даже не думая обходить профессора Снейпа десятой стороной.

Она упрямо шла вперед, убеждая себя, что бешеный стук сердца и потные ладони, сжимающие учебник по арифмантике, — это всего лишь нервозность, а вовсе никакой не страх. Тоже мне, гриффиндорка: можно подумать, она идет навстречу самому Волдеморту.

Четыре шага.

Три шага.

Два.

Один...

— Добрый день, профессор Снейп.

И она прошла мимо, так близко, что почувствовала, как полы его шерстяной мантии мягко скользнули по щиколоткам. Он ничего не ответил. Впрочем, она этого и не ожидала, хотя успела заметить, как он скосил на нее глаза. Не весть что, но хоть какой-то знак, пусть и совсем невнятный. Но профессор Снейп не глумился. И не снял баллы, хотя если кто-то и мог снять баллы только за то, что с ним поздоровались, то это был именно он.

Продолжая шагать по коридору, Гермиона гадала, что сейчас думает профессор Снейп. Достаточно ли искренности вложила она в приветствие? Не слишком ли жизнерадостно звучал ее голос? Не слишком ли широкой или, наоборот, натянутой была улыбка?

Так Гермиона начала свою кампанию, чтобы приветить и смягчить сурового профессора, которого все поголовно ненавидели и избегали.

* * *

Гарри рассмеялся, когда Невилл снова станцевал вокруг них, и Гермиона обрадовалась. В последнее время Гарри редко улыбался, не говоря уже о том, чтобы смеяться. Здорово, что Невилл теперь счастлив и тем самым сделал хоть немного счастливее и Гарри. А сам несуразный танец лучше всего подтверждал, что Невилл просто вне себя от радости, даже не радости, а какого-то безумного счастливого экстаза. Он как раз покрутил бедрами, и Гермиона с трудом подавила хохот. Остальные ученики в коридоре странно на них поглядывали, но в основном не обращали на гриффиндорцев никакого внимания: те нередко выходили из кабинета зельеварения невменяемыми от переполнявших их эмоций. Правда, обычно это был гнев или слезы, но и танцы тоже сойдут.

— Вы слышали, что он сказал? — неизвестно в который раз восклицал Невилл.

— Конечно, слышали, — терпеливо ответил Рон. — Мы же тоже там были.

— Вы видели выражение его лица, когда он это сказал?

Настала очередь Гарри отвечать:

— Конечно, видели. Мы же тоже там были.

Невилл подпрыгнул и сделал еще один пируэт.

— Жаль, не было Колина, чтобы запечатлеть эту картину, — мечтательно продолжил Невилл. — Не могу дождаться, чтобы рассказать бабушке.

— Мистер Лонгботтом, обязательно танцевать посреди коридора? — Сухой тон профессора МакГонагалл заставил Невилла замереть на месте, но не стер широкую ухмылку с его лица.

— Прошу прощения, но профессор Снейп сделал меня счастливым. Ничего не могу с собой поделать.

Минерва МакГонагалл даже не старалась скрыть удивления.

— Профессор Снейп сделал тебя счастливым? — переспросила она на всякий случай.

— Да, мадам. — Невилл снова подскочил на носочках. — У нас был урок про стрессоснижающее зелье и его применение. Я ответил на все вопросы профессора Снейпа. — Невилл хихикнул, будто снова переживая свой триумф, затем наклонился к МакГонагалл и, словно рассказывая нечто чрезвычайно важное, прошептал, но так громко, чтобы все могли услышать: — И профессор Снейп дал пять баллов Гриффиндору. По баллу за каждый правильный ответ. Я даже ответил на вопрос о противопоказаниях. О, профессор, видели бы вы выражение его лица, когда никто кроме меня не поднял руку, чтобы ответить. Никто, даже Гермиона!

Невилл просто сиял от радости, упиваясь своим счастьем.

Нетрудно было заметить, что профессор МакГонагалл с трудом сдерживала улыбку, глядя на приплясывающего Невилла, но потом она посмотрела на Гермиону.

— Ясно. Пять баллов от профессора Снейпа — действительно достойный повод для танцев. Тем более, если даже мисс Грейнджер не смогла ответить на вопрос.

— Вот именно! — Невилл, совершенно не обращая внимания на особенные интонации, с которыми МакГонагалл произнесла последнюю фразу, снова начал пританцовывать.

Гермиона промолчала, хотя и опустила голову под пристальным взглядом своего декана.

Наконец с небольшим смешком МакГонагалл обратилась к остальным:

— Думаю, вам лучше присмотреть за мистером Лонгботтомом, чтобы он без приключений дошел до Большого зала на обед.

И, продолжая улыбаться, Минерва МакГонагалл пошла дальше по коридору.

* * *

Профессор Снейп устроился на своем обычном месте за преподавательским столом и сразу заметил безумно ухмыляющуюся ему Минерву МакГонагалл, что само по себе лишний раз доказывало: слухи в Хогвартсе разлетаются быстрее совиной почты. Потому что Снейп даже не сомневался, что именно вызвало это безумно раздражающее выражение на лице Минервы.

Стараясь не выходить из образа перед другими преподавателями, Снейп криво усмехнулся:

— Ни слова, профессор.

Надеясь, что убедил МакГонагалл не заводить разговор, Снейп потянулся за тарелкой и в сердцах воткнул вилку в мясную запеканку, покрытую румяной корочкой. И тут же с трудом сглотнул, стараясь подавить тошноту, накатившую от запаха тушеного мяса и овощей.

Отпрянув, он сделал несколько быстрых неглубоких вдохов, надеясь, что Минерва не успела заметить ни бисерный пот, выступивший у него на лбу, ни внезапно дрогнувшей руки, сжимающей вилку. И удача, эта изменчивая сука, решила все-таки дать ему небольшую передышку, потому что Минерва как ни в чем не бывало продолжила невинным голоском:

— Да ладно тебе, Северус. Я понятия не имею, о чем речь.

Северус решил, что скорее согласится разыграть обычный спектакль, чем попробует свой обед, поэтому изобразил привычную самодовольную ухмылку.

— Ты, как и большинство представителей твоего факультета, никудышняя лгунья.

Он с удовлетворением отметил, что другие преподаватели умолкли, прислушиваясь к разговору. Из сидевших сейчас за столом только Минерва, Хагрид и Альбус были членами Ордена. Хотя Северус давно подозревал, что Вектор и Флитвик тоже входят в их число, но, как и Темный Лорд с Пожирателями, только Дамблдор знал имена и лица всех своих сторонников. И дело было не в доверии, а в предосторожности, на случай, если кто-либо из них будет раскрыт, или — как в случае самого Снейпа, — если подозрения остальной части Ордена подтвердятся и он действительно окажется предателем. Поэтому, уважая эти опасения, Снейп даже не пытался узнать имена всех членов Ордена. Хотя каждый раз чувствовал укол сожаления, гадая, какими были бы все эти годы, если бы он мог свободно, без опаски заводить друзей среди коллег.

Наколов на вилку ломтик картошки, чтобы создать видимость, будто он ест, Северус разыграл представление, которого все ждали.

— Пока ты не подавилась от радости — да, сегодня на уроке я дал Лонгботтому пять очков. Уверен, это одно из знамений конца света. Мальчишка знал все ответы, даже те, которых не было в учебнике, что само по себе неестественно и нарушает основы мироздания. Я было решил, что мисс Грейнджер скармливает ему ответы, но я следил за ней. — Северус презрительно фыркнул. — Судя по всему, Лонгботтома хорошенько натаскали в ответах. И если неизвестный самоотверженный мученик с Гриффиндора — а я не сомневаюсь, что это именно гриффиндорец, — хочет взять на себя обучение болванов, я это только приветствую.

Завершив самым что ни на есть искренним «Флаг им в руки», Северус поднялся из-за стола — само воплощение ярости. Запахнул мантию, кивнул Альбусу:

— Прошу меня извинить, директор.

И, не дожидаясь ответа, развернулся и направился в подземелья. Он успел услышать смех Минервы и веселые голоса остальных преподавателей — с его уходом разговор за преподавательским столом явно оживился.

Что он не успел заметить, так это внимательный взгляд, следивший за его передвижением от зала до самой комнаты. Еще раз отметивший, что профессор Снейп опять ничего не ел.

* * *

Да уж, тонкий подход был явно не в ее характере. Так же, как и терпение. И неторопливость. Казалось то, ей всего лишь придется немного изменить свое поведение. Но сделать это было куда сложнее, чем придать Невиллу уверенности на зельях.

Это и правда было несложно. Относительно просто. Не сложнее того, что она требовала от Невилла. Во-первых, нужно перестать поднимать руку на каждый вопрос, прозвучавший в классе профессора Снейпа. И во-вторых — строго придерживаться указанных размеров эссе по зельям.

Легко. И просто. Проще простого для Слизерина.

Легко — для Хаффлпаффа. Может, немного сложнее для Равенкло. И почти невозможно для излишне активной магглорожденной гриффиндорки, намеренной доказать, что она достаточно хороша для волшебного мира. Пытаясь обуздать свои порывы, Гермиона вдруг поняла, что у нее куча недостатков. Родители всегда поощряли ее лучше узнать саму себя, но только сейчас она обнаружила, насколько плохо себя знает.

Хуже всего было на зельях. Сначала она решила ограничиться ответами только на один из каждых трех вопросов. Но к концу первого же занятия желание ответить стало просто невыносимым, и Гермионе пришлось сесть на руки, иначе они рвались в воздух. И, конечно же, профессор Снейп снял с нее десять баллов за то, что отвлекала класс, ерзая на стуле. Будто она виновата, что сидеть на руках настолько неудобно.

Теперь ей предстояло еще одно боевое крещение огнем. Прищурившись, Гермиона в последний раз перепроверила размер своего свитка и едва сдержала вопль отчаяния. Конечно, ей бы полегчало, заори она вслух словно сирена воздушной тревоги, но пугать первокурсников не хотелось.

Гермиона бросила мрачный взгляд исподлобья на этих самых первокурсников, расположившихся у камина и занятых игрой в подрывного дурака. Их громкий смех начинал действовать на нервы, а беззаботное поведение казалось личным оскорблением, ведь сама она боролась с домашним заданием. Как они посмели все уже завершить, в то время как она, Гермиона Грейнджер, сражалась с последними шестью дюймами?

Сердито пробормотав что-то под нос, она вернулась к своему эссе.

— Э-э... Гермиона?

— Что? — взвилась она, измотанная борьбой с письменной речью.

Джинни Уизли невольно отступила, когда Гермиона резко вскинула голову. Заметив это, Гермиона вздохнула, и угрюмое выражение лица сменилось огорчением.

— Прости, Джинни. Я не хотела срываться на тебя. — Она кивнула на пергамент. — Я все никак не закончу эссе по зельям. Нужно уложиться в восемь дюймов, а у меня никак не получается.

— Теперь ясно, откуда такое ворчание и рычание, — понимающе усмехнулась Джинни. — Ты пробовала написать побольше? Обычно я разглагольствую, добавляю несколько лишних абзацев. Можно и поля увеличить, но с этим лучше поосторожнее. Снейп замечает, если отступы слишком большие. Колин так попался и получил отработку. — Джинни замолчала, заметив отчаяние на лице Гермионы. — Что, ты уже пробовала? Не получилось?

Гермиона опустила голову и сжала переносицу пальцами. Она не раз видела, как то же самое делал профессор Снейп, особенно когда сталкивался с идиотизмом учеников, который просто не мог понять.

— Я не пытаюсь добавить восемь дюймов, — терпеливо пояснила она. — Я пытаюсь их сократить. Эссе не короткое, оно слишком длинное.

Джинни рассмеялась.

— Гермиона, я тебя просто обожаю! Так что не обижайся на то, что я сейчас скажу. Но Рон прав, ты действительно сумасшедшая!

— Все так говорят, — пробормотала Гермиона себе под нос.

— Что?

Гермиона покачала головой.

— Ничего.

Увидев отчаяние на лице подруги, Джинни мягко рассмеялась.

— Дай-ка гляну, — предложила она. — Свежий взгляд не повредит.

Спустя двадцать минут, кучу потраченных чернил, две попытки вырвать у себя волосы и одного победного вопля баньши, не на шутку испугавшего первокурсников, свиток Гермионы был ровно сорок дюймов в длину. Она устало улыбнулась Джинни.

— Спасибо! Без тебя я бы не справилась.

Тепло попрощавшись с Джинни, Гермиона собрала свои вещи. Она так устала, что хотела одного: поскорее улечься спать. Сегодня вечером она не будет думать о Невилле. И о вежливых приветствиях. И о слишком длинных эссе и нестерпимом желании поднять руку на уроке тоже думать не будет. А особенно она не будет думать о профессоре Снейпе.