Исполнить обещанное (гет)

Я с вызовом ношу его кольцо.

(Марина Цветаева)

Изабелла получила письмо из дома утром, во время завтрака. Она уже допивала чай и доедала тост с апельсиновым джемом, когда сова уронила на стол перед ней конверт. Угостив птицу кусочком поджаренного хлеба с маслом, она распечатала письмо и начала читать, не замечая, как студенты один за другим выходят из-за столов и покидают Большой зал — близилось время первого урока.

"Что у нас сегодня? Маггловедение? А не пойду, все равно я о Римской империи читала наверняка не меньше, чем профессор Квиррелл", — подумала Изабелла, наконец увидев, что осталась в Большом зале одна, а часы показывают уже пять минут десятого.

Выйдя в коридор, она ненадолго задумалась, где бы ей провести время до следующего урока, и направилась к Астрономической башне.

По голубому, уже по-весеннему яркому небу бежали серебристые облака. Ветер был довольно сильным — и на башне это чувствовалось, — но теплым. Изабелла облокотилась о парапет и посмотрела вниз — там невдалеке простирался Хогсмид, деревушка, как будто сошедшая с праздничных открыток, а на горизонте горы таяли в молочно-белом тумане.

Изабелла села, прислонившись спиной к стене, и снова достала письмо. Мама, сначала мягко пожурив ее за то, что она ничего не рассказала родителям, дальше писала, что не понимает, почему Изабелла так упорно продолжает считать себя невестой Лестрейнджа, наперекор всем. Ведь теперь эта помолвка не имеет никакого смысла — Рабастан никогда не выйдет из Азкабана. К тому же мама напоминала, что не так уж много времени осталось до того, как в школу пойдет Трой-младший, а потом и Мораг. Что, если из-за старшей сестры и к ним будут относиться предвзято?

В конце письма было несколько строк от папы, где он тоже просил не портить самой себе жизнь и даже признавал свою вину.

Изабелла улыбнулась сквозь слезы — она очень любила родителей, брата и сестру, у них действительно была хорошая, дружная семья. И помолвка с Рабастаном Лестрейнджем ее вовсе не тяготила — даже не потому, что родители ее уговаривали согласиться и уверяли, что это для ее же счастья, в ее интересах, и что Рабастан, когда повзрослеет и остепенится, станет хорошим мужем. Изабелле и самой предложение польстило — она была не такой уж маленькой, и понимала, что не кто-нибудь, а сам Лестрейндж изъявил желание принять ее в свою семью — а это что-нибудь да значит. Да и жених вызывал интерес, к тому же Изабелла чувствовала, что официальная помолвка делает и ее более взрослой и значительной. И перед подружками теперь было чем похвастаться. Ее даже не огорчило, что Рабастан не обращал на нее почти никакого внимания, а во время самой помолвки явно смущался. Он надел на ее палец колечко — золотое с изумрудом, поцеловал ей руку, и больше на нее не смотрел и не подходил к ней. Изабелла же украдкой бросала на жениха любопытные взгляды. Она даже находила Рабастана красивым — высокий, худощавый и хорошо сложенный, с рыжевато-каштановыми волосами до плеч, тонкими, аккуратными, будто нарисованными усиками — он был похож на принца с картинки в ее любимой книге сказок…

Когда Изабелла — она тогда училась на втором курсе — увидела в газете фотографии с судебного процесса и узнала о приговоре, она долго смотрела на газетный лист с портретом Рабастана и не могла поверить, что этот скромный и даже застенчивый молодой человек совершил такое ужасное преступление. Родители тоже были потрясены. Но они сказали, что к Изабелле все это не имеет отношения, а помолвка будет расторгнута, значит — казалось ей — тут и думать не о чем. Она и не думала, пока Лайза ей не напомнила. С Лайзой они тогда поссорились и больше не разговаривали, но другие не оставляли ее в покое.

Торфинн Роули (1) — гриффиндорец, что было удивительно — крупный для своего возраста и немного неуклюжий светловолосый мальчишка, как-то защитил Изабеллу от направленного на нее заклятия Фурункулюс, попав под него сам. Она поблагодарила Торфинна и угостила его присланным из дома печеньем, а он стал у нее кем-то вроде телохранителя — на совместных уроках Рэйвенкло с Гриффиндором, которые, правда, случались не так уж часто, он садился поближе к ней и угрожающе поглядывал по сторонам. Слизеринцы тоже стали выражать ей свою симпатию, хотя и более сдержанно — и в Хогсмид в этом году Изабелла чаще всего ходила с ними. Торфинн издали провожал ее взглядом — но к "вражескому" факультету не приближался, хотя в обычное время — в отличие от других гриффиндорцев — общения со слизеринцами не избегал и в межфакультетских драках не участвовал.

"Странно, — думала Изабелла, — поступи я на Слизерин, никого бы не удивляло и не возмущало, что я невеста Лестрейнджа, никто бы не подбрасывал в мою кровать пауков, не кидался бы в меня заклятиями в своей же гостиной... А я бы дралась в коридорах с гриффиндорцами, вместе со всеми, и ходила бы по школе только группой, как ходят они, да еще младших провожают...(2)".

Мысль о младших учениках Слизерина, которым требовалось сопровождение старших для передвижений по школе, заставила снова вспомнить о брате с сестрой — мама, конечно, знала, когда писала письмо, какие доводы на нее вернее всего подействуют. А вдруг Троя или Мораг будут так же третировать, как ее? Из-за того, что у их сестры жених — пожизненно осужденный преступник?

Она спустилась с башни и поспешила на следующий урок — трансфигурацию. Когда она вошла в класс, Джон Хиллиард, увидев ее, спросил:

— МакДугалл, ты почему не была на маггловедении?

— Да она же ненавидит магглов, совсем как этот ее жених, — послышался насмешливый голос Меган Хантер. — Ей бы Темную магию хотелось изучать, верно, МакДугалл? Что, уже пробовала Круцио на мышах или пауках?

Изабелла побледнела, но решила промолчать, и прошла к своей парте, где уже сидел верный Торфинн Роули. Он быстро взглянул на нее и шепотом сказал:

— Не обращай внимания, можно подумать, они понимают, что такое Темная магия... Думаешь, авроры Круцио и Аваду не применяют? Еще как применяют. Особенно в войну, при Крауче, тогда они вообще творили что хотели...

Услышав это имя, Изабелла вздрогнула.

— Нет, я не про того Крауча, который в Азкабане умер, а про его отца, он тогда был начальником ДМП... — и, увидев, как расширились от удивления ее глаза, добавил: — Ты что, не знаешь, что младший Крауч умер недавно?

— Нет, я не знала... — пробормотала Изабелла.

— Теперь говорят, что он и не виноват был. А отец даже выслушать его отказался на суде... Он же из-за сына не стал министром, а очень хотел. Если бы стал, то еще много крови бы пролилось...

— Откуда ты знаешь?

— Знаю. Спроси ребят из Слизерина или газеты старые посмотри, судебные отчеты, если не веришь...

— Тихо! — в класс вошла профессор МакГонагалл, и Изабелла повернулась к преподавателю, решив непременно пойти после уроков в библиотеку и просмотреть газеты за годы, предшествовавшие падению Того-Кого-Нельзя-Называть.

В библиотеке она попросила у мадам Пинс подшивку "Ежедневного пророка" и, углубившись в чтение, не заметила, как наступил вечер. Да, она нашла и приказ Крауча, дающий дознавателям и следователям неограниченные права на применение непростительных заклятий, и полный отчет о заседании Визенгамота по делу Лестрейнджей и Крауча-младшего, который раньше не удосужилась прочесть, даже тогда, когда срисовывала из газеты портрет своего жениха... Барти Крауч в обвинительной речи обрисовал его настоящим монстром в человеческом обличье. Но Рабастан, как и Рудольфус, почти ни слова не сказал за весь процесс — говорила одна Белла, и нисколько не раскаивалась в содеянном.

Изабелла вспомнила обрывки разговоров отца и матери, что Беллатрикс, жена старшего брата Рабастана, была фавориткой Того-Кого-Нельзя-Называть — что это значит, девочка поняла недавно... Вот она, Белла — красивая черноволосая женщина, сидит в кресле для обвиняемых, прикованная цепями — как на королевском троне... Вот ее муж — плотный, широкоплечий мужчина лет тридцати. А вот и сын Крауча — совсем молодой, почти мальчик, про таких говорят: "молоко на губах не обсохло". Соломенные волосы взлохмачены, лицо все в веснушках... И видно, что плачет. Может, он и правда был не виноват? А ведь Барти уже умер там, в Азкабане... И еще говорят, что люди там быстро сходят с ума. Изабелла поежилась, несмотря на то, что в библиотеке было тепло.

Старший Крауч, начальник ДМП — строгий костюм, аккуратные усы щеточкой, тусклые беспощадные глаза. Держится очень прямо — живое олицетворение закона и порядка. Или наоборот — беззакония? Отец Изабеллы как-то говорил об одном из своих сослуживцев — что у него брат в восьмидесятом году был арестован и умер в камере, не дожив до суда — сердце не выдержало. Мистер МакДугалл тогда еще сказал, что авроры злоупотребляют своими полномочиями.

Подошла мадам Пинс и строгим голосом напомнила, что библиотека скоро закрывается. Изабелла поблагодарила библиотекаршу, отдала ей газеты и направилась в башню Рэйвенкло, чувствуя себя еще более запутавшейся и потерянной, чем утром.

Примечания:

(1) Роулинг сама говорила в каком-то интервью, что среди последователей Темного Лорда были не только слизеринцы, а представители всех четырех факультетов. Так почему бы Торфинну Роули не быть гриффиндорцем, тем более, что про его факультет ничего не известно, а Гриффиндор в рядах УПСов представлен только Питером Петтигрю, что даже обидно.

(2) Я считаю более чем вероятным, что дети, учащиеся на Слизерине и вообще все, кто был хоть как-то связан со сторонниками Темного Лорда, после первой магической войны подвергались травле в школе.