Подопечный / Pet Project (гет)

Она легко нашла Северуса — его черная одежда ярко выделялась на фоне голых деревьев и кустов зимнего сада. Он сидел на краю каменной скамьи и разглядывал остатки разросшихся лечебных трав. Все в нем — прямая спина, грозный, какой только он умел принимать, вид — словно кричало миру, чтобы его оставили в покое. Гермиона остановилась на краю сада и задумалась, не сошла ли она с ума. Она знала: Северус зол на нее. И ее присутствие в ту минуту, когда он рассказывал о своем прошлом, тоже не упрощало задачу. Гермиона была уверена: здесь ей не рады. Но просто не могла отделаться от ощущения, что Северус не должен оставаться один. Особенно после того, как разбередил старые раны. Дрожа от холода, Гермиона решила начать с самого легкого. Достав палочку, она последовательно произнесла три заклинания, укрывая скамью коконом тепла.

Когда Северус не обратил внимания ни на нее, ни чары, Гермиона тяжело вздохнула. Но, с другой стороны, он не проклял ее и не приказал убираться. Возможно, всё же стоит считать то, что ее игнорируют, победой. Гермиона начала осторожно пробираться через заросли, пока не приблизилась к скамье. Собрав все мужество, она развернулась и села рядом, подтянув колени к груди и накрыв их мантией. Какое-то время никто из них не шевелился, а затем Гермиона стала тихонько двигаться назад, пока не прижалась спиной к его спине. Северус не пошевелился, и она выдохнула. Их поза напомнила Гермионе ту ночь, когда Ринк переместил ее к Северусу. Ощущая спиной тепло его тела, она поняла, что мечтала прикоснуться к нему. И задалась вопросом, осознает ли Северус, как часто они прикасались друг к другу и что это означает. Взглянув на сгущающиеся сумерки, она решила до поры до времени не думать об этом и расслабиться. Северус либо заговорит с ней, либо проклянет, либо прогонит. Но пока он ничего не сделал, она останется.

Спустя какое-то время он грубо спросил:

— Почему вы здесь?

Она снова посмотрела на небо, разглядывая первые звезды.

— Красивый вечер. Я подумала, почему бы не выйти и не полюбоваться созвездиями, — и улыбнулась, представив, как Северус помрачнел.

Он шевельнулся, и она почувствовала, как он слегка расслабился.

— Я до сих пор злюсь.

Гермиона вновь улыбнулась.

— Я знаю.

— Это ничего не меняет.

Она прижалась к нему сильнее, обрадовавшись, когда он не отодвинулся.

— Я знаю.

Они помолчали еще какое-то время, и Гермиона обновила согревающее заклинание. Ни один из них не сделал попытки встать.

Когда Северус снова заговорил, его голос был таким тихим, что ей пришлось прислушаться, чтобы не пропустить ни одного слова.

— Почему вы сшили простыню?

Гермиона сморгнула внезапно набежавшие слезы — так сильно ее полоснуло по сердцу замешательство в его голосе. Она ожидала от Северуса чего угодно, но только не вопроса о чертовой простыне. Но, наверное, с учетом рассказа о Лили, для него это действительно имело большое значение. И Гермиона снова поймала себя на мысли, насколько сильно желает проклясть каждого, кто когда-либо причинял Северусу боль. Ей так хотелось развернуться и обнять его, но она знала, что это невозможно. Поэтому Гермиона сделала единственное, что было ей доступно: глубоко вздохнула и прижалась к нему.

— Вы устали.

— Я устал, — повторил он, и Гермиона слегка покраснела от сарказма в его голосе.

— Вы были почти без сил, — пояснила она. — Но никто ничего не замечал, и я не понимала почему. Это... разозлило меня.

— И вы в типично гриффиндорском порыве решили сами разобраться с моими проблемами.

Она фыркнула.

— Из ваших уст это действительно звучит весьма самонадеянно и дерзко. Но все было не так. То есть, — исправилась она, — все же так. Просто я хотела, чтобы вы чувствовали себя... Ну не знаю, возможно, спокойнее. — Гермиона вздохнула. — Не очень-то хорошо я объясняю.

— Тем не менее продолжайте.

В его голосе не слышалось злости, но и довольным он тоже не был. Гермиона попыталась вспомнить все, о чем она думала на протяжении последнего года и что чувствовала.

— Я хотела вам помочь. Хотела, чтобы вы знали: вы не один. И я занялась исследованиями.

— Ни капли не сомневаюсь, — сухо и с горечью отозвался он.

Гермиона не обратила внимания на его тон и продолжила.

— Я занялась исследованиями, — повторила она. — Но ничего не подходило. Я не хотела накладывать на вас сонное заклинание или подмешивать в еду какое-то зелье, или принуждать к чему-либо. А потом мне пришла в голову идея о книгах по уходу за детьми, и я спросила себя, что делали ведьмы, чтобы уложить детей спать, — она пожала плечами, и он почувствовал это движение. — В тот день мы столкнулись в библиотеке. Как раз когда я нашла эти книги.

Он сердито произнес:

— Мисс Грейнджер, я — не младенец.

Она улыбнулась.

— Конечно нет, сэр. Я даже не была уверена, что заклинание сработает. И печать, которую я придумала изначально, олицетворяла защиту и силу.

— Придумали изначально? — резко спросил он. — Львица и змей были не вашей идеей?

— Нет. Так решила магия. Мой вариант был, — она тихо засмеялась, — скромнее. Та печать, которую вы видели, — творение магии.

Гермиона ощутила, как Северус слегка пошевелился.

— Ваше магическое истощение в прошлом году. Это получилось из-за простыни.

Она кивнула, даже зная, что он не видит ее.

— Да. Но все же я не считаю, будто подвергалась большой опасности, как все думали. Не верю, что магия нанесла бы мне непоправимый вред. Только не такая.

— Вы не можете знать наверняка. Риск, которому вы подвергли себя...

— Стоил того, — тихо перебила она его. — Если это дало вам хотя бы одну ночь спокойного сна, оно того стоило.

По его напрягшейся спине Гермиона поняла, что он поражен. Но она не жалела, что сказала это.

Северус долго молчал.

— Риск не стоил того, — в конце концов повторил он.

Она задумалась: интересно, понимает ли он сам, что говорит? Он считает, что не достоин риска, на который она пошла? Но она поступила бы точно так же ради своих друзей.

— Со всем уважением, позвольте не согласиться. Сэр.

Гермиона почувствовала волну магии — ярость и давняя боль.

— Грейнджер, вы не слышали Поттера? — рыкнул он. — Вы не поняли его? Я годами по своей воле изучал Темные искусства. Я решил присоединиться к Темному Лорду. Я отвернулся от единственного друга лишь из-за ее происхождения, и ничто не помешало мне назвать ее грязнокровкой и наслаждаться ее унижением.

— Но почему вы это сделали?

Гермионе поступок Северуса не казался логичным, когда Гарри кинул ему это обвинение в лицо. Не стал он понятнее и сейчас, когда Северус повторил эти слова.

— Я был зол на нее. Сбился с правильного пути.

— Вы на самом деле так считали?

Он помолчал секунду, словно вспоминая.

— Когда произнес эти слова — да.

Гермиона задумалась на миг.

— А сразу после этого?

— Нет.

Она нахмурилась, пытаясь представить себе всю ситуацию. Что-то не сходилось, и Гермиона опасалась, что большего от Снейпа она не добьется. И удивилась, когда он продолжил:

— Мы сдавали СОВы. Когда я закончил, вышел прогуляться. И столкнулся с Поттером и Блэком.

Его магия снова забурлила вокруг нее. Гермиона отстраненно подумала: усиливает ли то, что она сидит, прижавшись к нему, восприимчивость к сродству их магий?

— Вы подрались? — тихо спросила она, когда он не стал продолжать.

— Я проиграл. — Гермиона поморщилась, услышав заключенные в этих двух словах горькую боль и ярость. — Пришла Лили и отругала Поттера и Блэка, чтобы они меня отпустили, — и Северус замолчал, словно после всех этих лет ему всё еще было тяжело об этом говорить.

Постепенно она начала понимать. Гермиона наблюдала за Северусом целый год. Она знала, насколько он гордый человек. Она наблюдала и за Гарри и видела, какой разрушительной стала его злость под влиянием Темных искусств. Гордость и злость — не лучшее сочетание. Северус накинулся на того, кто ему помог. Быть спасенным кем-либо на глазах у сверстников казалось молодому Северусу очень унизительным. Когда же твой спаситель — девушка и к тому же гриффиндорка и магглорожденная... Гермиона поняла.

— Тогда вы и назвали ее грязнокровкой.

Она почувствовала спиной, как он слегка вздрогнул, услышав это слово.

— Что случилось потом? — спросила Гермиона, когда Снейп так ничего и не сказал.

— Почему вы думаете, будто потом еще что-то случилось? — сухо, но без издевки спросил Северус.

— Вы не оставили бы это просто так. Ведь она была вашим другом, — возразила Гермиона.

— Похоже, вы меня очень хорошо знаете, — он смеялся над ней, но Гермиона промолчала. Она действительно знала его, знала, что его поступки всегда были честнее его слов. Не дождавшись от нее ответа, он наконец произнес: — Как только я понял, что натворил, я разыскал ее и попросил прощения.

Он замолчал, и спустя несколько секунд Гермиона вдруг поняла. И ахнула:

— Она разорвала дружбу.

— Да, — его ответ прозвучал кратко, но даже спустя столько лет в нем была слышна боль.

— Но она же была вашей подругой! — возразила Гермиона, не в силах понять мотивы Лили.

Северус раздраженно вздохнул.

— Грейнджер, я просил прощения за то, как назвал ее. Но не за своих друзей из Слизерина, — его голос стал грубее и громче. — Я не просил прощения за свои амбиции. Не за то, кем являлся, кем хотел быть и, черт возьми, я не просил прощения за то, что ненавижу Поттера и его дружков.

— Мне…

— Мне не нужна ваша жалость! — отрезал он, прежде чем Гермиона смогла что-либо сказать. — Я обо... я обидел ее. Но, мисс Грейнджер, поверьте: это был наименьший из моих грехов. Я слышал, как Трелони сделала пророчество. И передал его Темному Лорду. Преклонил колени перед ним и присягнул на верность. Добровольно протянул руку, чтобы принять Метку. Я совершил... — у него перехватило дыхание.

Гермиона чувствовала, как он дрожит, пытаясь обрести контроль над эмоциями.

— Вы знали, что в пророчестве речь шла о Лили? — шепотом спросила она.

— Нет, — выплюнул он. — Но это не имеет значения, ведь я натравил Темного Лорда на невинных людей. Когда я понял, что Лили стала потенциальной целью, я умолял Темного Лорда сохранить ей жизнь. Я умолял Дамблдора спасти ее. Ее, мисс Грейнджер. Не старшего или младшего Поттеров. Их жизни меня не волновали. Меня не волновало, что есть и вторая семья, которая подходит под пророчество и тоже может стать целью. В этой истории я — не герой, — со злостью закончил он.

Гермиона думала о его словах, о том, что он сказал и не сказал, и сравнивала всё это с тем, что знала о Северусе Снейпе теперь.

— Я не стану оправдывать вас, — наконец произнесла она. — То, что вы делали... То, что вы сделали, немыслимо. — Она чувствовала, как тяжело он дышит. — Но я бы сказала, что вы больше не тот человек. Да, вы не просили спасти Джеймса или Гарри. Вы признались, что в то время вы чрезмерно увлеклись Темными искусствами и служили Темному Лорду. Если честно, я не думаю, что, окажись Гарри в подобной ситуации, он стал бы просить Дамблдора спасти вас. Но, Се... сэр, — она чуть не назвала его по имени, — вы уже не тот человек. Я наблюдала за вами. Вы — не тот человек.

Он презрительно фыркнул.

— Многие сказали бы вам, что я остался прежним.

* * *

Спустя несколько ударов сердца Северус вздохнул.

— Мисс Грейнджер, идите в дом.

— Сэр?

— Я устал от вашего бесконечного нытья. Мне нужно немного тишины.

Его слова прозвучали резко, но без злости. Если честно, они были несправедливыми, ведь ныл именно он. Северус почувствовал, как она отодвинулась и встала. И решительно сказал себе, что обойдется и без ее тепла за спиной.

— Я попрошу эльфов приготовить вам чай.

— Мне не нужен... Ах, ладно, — пробормотал он. — Чай — неплохая идея.

В ее голосе ему послышалась улыбка:

— Разумеется, сэр.

Северус не смотрел ей вслед, но слышал, как трава и листья похрустывают под ее удаляющимися шагами. Он позволил тишине сада заполнить его, хотя это не помогло успокоить внутреннюю дрожь.

Северус вспомнил разговор с Вектор несколько недель назад.

«Девушка влюбилась в тебя».

«Она еще ребенок», — ответил он тогда, не желая слушать Септиму и уж тем более — разбираться в собственных чувствах, которые всколыхнули в нем ее слова.

«А придется, — отрезала Вектор. — Северус, это началось еще летом, если не раньше. Гермиона переживает за тебя, и ее забота... Клянусь всем, что знаю об арифмантике, Северус: ее забота каким-то образом является частью аномальной линии».

Он презрительно фыркнул и попытался перевести тему, но Вектор не отставала. Она сказала, что Гермиона разбита. Глубоко несчастна.

Из-за него. Это было за пределами его понимания. Ведь он... Что ж, с горечью подумал Северус, он всегда оставался самим собой и прекрасно понимал, кем является. Девочка... девушка... Северуса захлестнуло смятение, которое пугало его похлеще Дамблдора и Волдеморта вместе взятых. Гермиона просила верить ей и принять то, что и она доверяет ему.

Неужели фиаско с этой чертовой простыней не показало, что он не доверяет ей? Северус не знал, умеет ли доверять. Проклятье, он даже не был уверен, что не разучился прощать.

— Лги другим, — пробормотал он, закрыв лицо руками. — Но никогда не лги себе.

Он не мог отрицать, что частично уже доверял ей. Этого дара до сих пор удостаивалась только Лили. Каким-то образом, в какой-то миг он принял Гермиону. Понимала ли она это? — спросил он себя и усмехнулся. Конечно, понимала. Это объясняло ее постоянное желание прикоснуться к нему. Северус не сомневался: Гермиона точно знала, что делает.

А сам он не был уверен, как поступать. Даже если школа закрыта, она остается его ученицей, и он отвечает за нее. И она очень, невероятно юна.

Никогда не лги себе.

Северус остался верен памяти о Лили и обещаниям, которые дал Дамблдору семнадцать лет назад. Но сейчас впервые спрашивал себя: осталась бы Лили так же верна ему? Он не мог не провести параллель между Поттером и им самим. Лили оборвала их дружбу из-за ужасной ошибки, единственного события, о котором Северус пожалел сразу же, как только произнес то слово. Лили не приняла его извинений и бросила на произвол судьбы. Конечно, он был сам виноват в том, что позволил Волдеморту и его призрачным обещаниям увлечь себя. Но теперь Северус задавался вопросом, прошла бы его жизнь точно так же, если бы Лили поддержала его, как младшие Уизли и Гермиона поддержали Поттера. Один проступок оттолкнул Лили. Как часто за последний год Поттер срывался на своих друзьях? И все же они не отвернулись от мальчишки, даже когда узнали, что Темные искусства все больше затягивают его. И, когда заметили, что Поттер использует Темные искусства, сплотились вокруг него.

Мог ли он доверять ей? Он не знал. Северус не был уверен, что может доверять кому-либо полностью. Конечно, он не сомневался в определенных истинах: например, в том, что Альбус делал все возможное ради благополучия Ордена и магического мира, а Темный Лорд — ради своего собственного благополучия. Но Грейнджер? Он не имел ни малейшего понятия, что она сделает. Северус потер лицо, затем выпрямился. На губах вновь появилась язвительная усмешка. Лучше держать Грейнджер на расстоянии. Она — искушение, которое ему сейчас совсем не нужно.

— Северус?

Снейп слегка обернулся и заметил Альбуса, стоящего на краю сада.

— Чем могу помочь, директор?

Дамблдор пронзительно посмотрел на него тем взглядом, от которого у Северуса внутри все переворачивалось и каждый раз хотелось закрыться щитом окклюменции.

— Я лишь хотел убедиться, что с тобой все в порядке.

Северус встал, расправив мантию.

— Вполне.

Альбус кивнул, все еще задумчиво глядя на него.

— Тогда я прошу тебя вернуться к Тому. Что-то происходит в Хогвартсе. Защитные чары... Даже Минерва что-то чувствует. Я должен знать, причастен ли к этому Том.

Северус наклонил голову, содрогнувшись от ужаса. Но его лицо осталось бесстрастным.

— Конечно, директор. Я вернусь к нему сегодня же и поздравлю с закрытием школы.

Альбус снова кивнул и позвал Северуса в дом.

* * *

Заседание Ордена было тихим и мрачным, отчего у Гермионы сжималось сердце. Не то чтобы предыдущие собрания напоминали праздники, но все же они казались более оживленными. Тогда каждого словно наполняла энергия надежды. Несмотря на царящие вокруг опасность и хаос, эти люди приходили на встречи с намерением и решимостью сделать всё для спасения будущего их мира.

Гермиона отругала себя за глупость. Именно из-за намерения и решимости они сейчас были разбиты и сломлены. Молли Уизли больше не хлопотала вокруг, предлагая всем еду и напитки, и от этого на душе становилось тяжело. Каждый отсутствующий человек являлся напоминанием того, что они потеряли.

Гермиона осмотрелась. Северус стоял в углу, как можно дальше от остальных. Грюм сидел на продавленном диване, его магический глаз повернулся вглубь черепа настолько, что был виден только белок. Гермиона не сомневалась, что он не сводит взгляда с Северуса.

Рон и Джинни — последние представители семьи Уизли — сидели рядом. Орден так и не нашел способа помочь Чарли преодолеть купол, изолирующий магическую Англию. Билл по-прежнему был в ловушке в подземельях Гринготтса. Гарри сидел рядом с Джинни, хотя и не очень близко. Словно не мог решить, является ли частью их семьи.

Кингсли Шеклболт, профессор Макгонагалл, целительница Альверес и Тонкс стояли рядом. Шеклболт казался напряженным, а волосы Тонкс переливались всеми цветами радуги поочередно.

В комнате находились и другие люди, чьих лиц и имен Гермиона не знала. Она всегда подозревала, что у Дамблдора намного больше последователей, чем она видела в Ордене. Смешно полагать, будто горстка ведьм и магов сможет остановить Волдеморта, но Гермионе было проще думать лишь о тех, кто регулярно появлялся на площади Гриммо.

Гермиона оставила свое место возле двери и прошла через всю комнату к Рону, который стоял у стены.

Он лишь кивнул, когда она стала рядом.

— Дамблдор опаздывает.

Гермиона украдкой взглянула на Северуса и заметила, что он напряжен. Обычно он лучше себя контролировал и не выдавал своих чувств. Гермиона поняла, что он встревожен.

— Все переживают.

— Может, мы должны... — начал Джинни, но тут же умолкла, потому что пламя в камине вспыхнуло зеленым цветом, и чей-то голос воскликнул:

— Ух ты, смотри-ка, получилось!

И, прежде чем кто-либо успел пошевелиться, из огня полетели разной величины коробки. Гарри и Рон кинулись к камину, чтобы расчистить место, так как коробки всё прибывали. Вслед за самой последней из камина вывались Джордж и Фред.

Джинни вскрикнула и бросилась на шею братьям с такой силой, что все трое повалились на старый ковер. Секунду спустя к ним присоединился Рон. Гермиона почувствовала, как на глазах выступают слезы при виде столь радостного воссоединения, хотя она и понимала, что радость эта горчит.

Спустя миг пламя вспыхнуло вновь, и на ковер величественно шагнул Дамблдор. Увидев развернувшуюся перед ним сцену, он улыбнулся.

— Как вижу, близнецы благополучно прибыли.

А затем со всех сторон посыпались вопросы, все пытались перекричать друг друга, и Гермиона уже не могла ничего разобрать. Пытаясь избежать шума, она стала отходить назад, пока не оказалась рядом с Северусом. Он не обратил на нее внимания, но и не ушел, и воспрянувшая духом Гермиона ждала, пока закончится воссоединение Уизли.

Когда суматоха утихла, Северус шагнул вперед, с презрением взглянув на группу обнимающихся Уизли на полу.

— Альбус, что с Хогвартсом?

Дамблдор вздохнул.

— Неожиданный поворот ситуации. Не знаю как, но Тому удалось закрыть Хогвартс.

Шеклболт нахмурился.

— Мы же знаем, что Министерство закрыло школу несколько дней назад.

— Нет, — отозвался Дамблдор. — Министерство отослало учеников из Хогвартса. Школа никогда не закрывалась.

Что-то в голосе директора заставило Гермиону насторожиться.

— Что вы имеете в виду?

— Том нашел способ наложить чары, которые я не способен преодолеть. Я не могу попасть в школу.

— Только вы?

Фред покачал головой.

— Мы с Джорджем тоже не смогли.

Джордж добавил:

— Мы не смогли проникнуть в Хогвартс даже через потайные ходы.

Гермиона почувствовала, как ее тревога стремительно растет.

— Сэр, вы думаете, что это сделал Темный Лорд?

— Возможно. Хогвартс был и остается не просто школой. Его магия... к ней нельзя относиться легкомысленно. Это сила, которой Том всегда мечтал обладать. Но я не понимаю, как ему это удалось. Я не думал, что его могущества хватит на подобное волшебство.

Гермиона похолодела от внезапной догадки. Она очень хорошо знала, какая именно сила может закрыть Хогвартс от магического мира.