Крестник (гет)

В коридоре, ведущем к больничному крылу, было душно. Злое солнце выползло таки из-за облаков и сейчас катилось по небосклону, слепя глаза. Чтобы не видеть ослепительного блеска, Джеймс снял очки и закрыл лицо руками, облокотившись локтями о колени. Перед мысленным взором проносились страшные кадры двухчасовой давности — бледная, деловитая мадам Помфри, склонившись над Марлин, что-то пробормотала себе под нос, затем торопливо транспортировала ее в замок, на все вопросы угрюмо отмалчиваясь. Вскоре появился сосредоточенный Дамблдор, чье усталое лицо исказилось от боли при взгляде на Марлин. Напуганные гриффиндорцы бросились к лазарету, но были безжалостно выставлены прочь. Сириус и Джеймс адресовали Джой вопросительный взгляд, и по тому, как она кусала губы и потирала подбородок, сделали вывод — дело плохо.

Лили осторожно поглаживала Сириуса по плечу, который был необычайно тихим и незаметным, не вопил, требуя немедленно пустить его к Марлин. Он просто сидел на краю каменной скамьи, разглядывая свои руки, сцепленные в замок, и на все попытки заговорить с ним или заверить, что все будет хорошо, отвечал угрюмым: «Идите на хрен».

Человеку ему неблизкому могло показаться, что Сириус впал в какой-то анабиоз; со стороны его апатия даже выглядела так, будто ему все равно, но Мародеры знали и видели, какой раздрай на деле творился у него в душе. За время, которое они с Марлин провели вместе, Сириус успел по-настоящему привязаться к ней, отыскать в девушке родственную душу, и потерять ее означало потерять самого себя...

— Джой, — робко позвала ее Лили; Пальмер стояла, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. Услышав свое имя из уст Эванс, она посмотрела на нее, чуть сузив глаза. — Каковы шансы, что она выживет?

Этот вопрос вертелся на языке у многих, но озвучивать его вслух до сих пор никто так и не решился. Джой покосилась на закрытые дубовые двери и ответила, не глядя на Лили:

— Выжить-то выживет. В фонде иногда людей и по частям собирали.

Джеймсу показалось, что она что-то недоговорила, но пытать ума он не стал.

Минуты ползли не быстрее улиток. Солнце снова спряталось за тучами, пошел мелкий дождик, а когда он закончился, то в небе показалась тусклая радуга. Почему-то это показалось хорошим знаком. Вскоре дверь скрипнула, и из лазарета вышел уставший, но довольный Дамблдор. Оглядев компанию, он улыбнулся и положил ладонь на плечо Ремуса.

— С мисс МакКиннон все будет хорошо. Она отделалась черепно-мозговой травмой, ушибом позвоночника и переломом ключицы, но зелья профессора Слизнорта быстро поставят ее на ноги.

Дамблдор погладил свою бороду и задержал взгляд ярко-голубых глаз на Сириусе.

— Мне хотелось бы побеседовать с теми, кто находился на той самой трибуне в момент трагедии. Пройдемте в мой кабинет, — голос директора звучал устало и как-то обреченно.

— К чему такая конспирация? — недовольно проворчал Джеймс, когда его попросили подождать возле горгульи, сторожившей директорские покои. Последним мышкой прошмыгнул Питер, бросив на Поттера какой-то виноватый взгляд. Горгулья, злорадно оскалившись, вернулась на свое место. Несмотря на то, что Джеймс тринадцать раз назвал ей правильный пароль, внутрь его она так и не пропустила.

Друзья появились спустя пятнадцать минут. Лили и Ремус растерянно переглядывались, а у Сириуса был такой вид, словно он собирался раскрошить кому-то череп. Джой была мрачнее тучи и в ответ на вопросительный взгляд Джеймса соизволила пояснить:

— Марлин все время была рядом с Сириусом, а они сидели в четвертом ряду. Непонятно, как она оказалась у края трибуны, разве что ее заставили туда подойти.

— Доигрались, — прорычал Блэк, что было сил пиная округлившую от такой наглости глаза горгулью. — Найду урода и переломаю ему все кости.

Он вел себя как-то слишком спокойно, что в данной ситуации приобретало зловещий характер.

— Значит, это был не несчастный случай, а запланированная попытка убийства? — понизив голос, спросил Джеймс, когда они проходили мимо любопытствующих рейвенкловцев.

— Согласись, что такое возможно, — мрачно пожала плечами Джой.

В гостиной их встретили с вопросами, кое-кто даже шеи тянул, чтобы получше видеть компанию. Одарив всех свирепым взглядом, Сириус ушел наверх, где хлопнул дверью спальни мальчиков и больше не появлялся.

О квиддичном матче, завершившимся победой Гриффиндора, было как-то странно вспоминать, а тем более праздновать. В гостиной стояла почтительная тишина, все занимались своими делами, а Джеймс, сидя у окна, в которое барабанил усилившийся дождь, все думал о Марлин и о том, кто мог додуматься до покушения на убийство. Почему-то на ум упрямо приходила Оливия Гринграсс, «брошенная» невеста Бродяги, которая таким образом могла отомстить сопернице, но надо было оставаться реалистом — Гринграсс, несмотря на свою принадлежность к змеиному факультету, не смогла бы совершить хладнокровное убийство на глазах у всей школы. Джеймс знал ее не слишком хорошо, они совсем не общались, поэтому с выводами решил не торопиться.

— Все без толку, я не могу сосредоточиться, — раздраженно объявила Лили, собрала учебники и направилась в спальню. — Всем спокойной ночи.

— Как это ни прискорбно, но я согласна с Эванс, — Джой, калякавшая что-то в пергаменте, почти сразу последовала примеру Лили. После того, как вскоре после них ушла и Мэри, гриффиндорцы принялись потихоньку собирать свои вещи и расходиться по спальням. Оставаться и дальше в душной, пропитанной унынием гостиной не было сил.

Сириус был в душе, когда Джеймс, Ремус и Питер вошли в спальню. Люпин погасил свет и пожелал всем спокойной ночи, а звук льющейся воды все никак не стихал. Поттер подумал было, уж не собирается ли Бродяга утопиться, но тут в душевой все стихло, и вскоре в комнату шагнул Сириус прямо в мокрой одежде. На пол с него ручьями стекала вода, но он, кажется, не обращал на это никакого внимания. Выражение лица Блэка было мрачным и даже каким-то ожесточенным.

— Сохатый... — Сириус замер рядом с кроватью Джеймса и выдавил улыбку. — Одолжишь мантию-невидимку?

— Бери, — Поттер вытащил из чемодана свою драгоценную мантию и протянул ее другу. Тот взял ее, и на миг пальцы парней соприкоснулись. Рука Бродяги была ледяной — видимо, этот идиот все это время простоял под холодной водой. — Ты к Марлин?

— Угу, — промычал Сириус, вытаскивая из-под подушки волшебную палочку. — Не могу спокойно сидеть здесь, пока она там.

Блэк ушел, укутавшись мантией-невидимкой. Сон не шел и к Джеймсу, сейчас он чуть ли не завидовал сладко посапывающему Хвосту. Около кровати Ремуса стояла нереалистичная тишина, говорящая о том, что не одному Поттеру не спалось этой ночью.

Утром мадам Помфри обнаружила около кровати Марлин МакКиннон Сириуса Блэка, который положил голову ей на колени и мирно спал, сжимая ее ладонь своей, но выгонять нарушителя медсестра не стала. Марлин тоже еще спала, находясь под воздействием целебных зелий. Ее голова была замотана бинтами наподобие тюрбана, золотистые волосы, в которых играли солнечные блики, рассыпались по подушке.

Марлин проснулась первой и недовольно поморщилась от яркого солнечного света, лившегося в палату сквозь витражные окна. Судя по тому, что солнце стояло высоко в небе, день был в самом разгаре. Марлин облизала пересохшие губы и заметила на тумбочке стакан с водой, однако руки словно налились свинцом, а любое, даже самое незначительное движение, причиняло девушке боль. На колени давила приятная тяжесть чьей-то головы, в которой, поморгав и сфокусировав взгляд, Марлин с приливом нежности узнала голову Сириуса.

Он пошевелился и встряхнул спутанными черными волосами, точно собака, отряхивающаяся от воды. Заметив, что Марлин не спит, Блэк моментально растерял остатки сна и сел ровно, но ее руку, которую держал в своей, так и не выпустил.

— Привет, — улыбнулся он, отводя с лица Марлин прядку волос. — Как себя чувствуешь?

— Не очень хорошо, — призналась она, тоже пытаясь улыбнуться. — Пить очень хочется...

Сириус поднес к ее губам стакан с водой и помог приподнять голову. Марлин мужественно вытерпела боль и даже не скривилась.

— Здорово я вас напугала, — она легла обратно на подушку и прикрыла глаза, — однако не стоило тебе сидеть здесь всю ночь...

— Давай уж я сам решу, с кем и где мне сидеть, — деланно строго заметил Сириус. Не размыкая глаз, Марлин снова улыбнулась.

В палате показалась мадам Помфри с какими-то разноцветными склянками в руках. Заметив, что пациентка проснулась, медсестра тут же выставила возмущенно запыхтевшего Блэка прочь, заявив, что ей нужно провести осмотр. Узнав, что Марлин приподнимала голову, мадам Помфри страшно рассердилась и не переставала ворчать, пока внимательно осматривала и ощупывала (разве что не обнюхивала) каждый дюйм тела Марлин. Забытому Сириусу ничего не оставалось, кроме как наблюдать за осмотром из-за ширмы. Наконец мадам Помфри напоила Марлин восстанавливающими зельями, строго-настрого запретила ей шевелить поврежденными частями тела и ушла, не переставая ворчать себе под нос.

Едва за ней закрылась дверь, как Сириус снова уселся рядом с кроватью своей девушки. Марлин выглядела чуточку получше — по крайней мере, к ее щекам вернулся румянец, а дыхание не было тяжелым.

— Что случилось? — спросила она, осторожно поглаживая большим пальцем тыльную сторону ладони Блэка. — Это так странно... я ничего не помню...

Она хмурила лоб, пытаясь хоть что-нибудь воскресить в памяти, но тщетно.

— Ты упала с трибуны, — хмуро сообщил Сириус, не вдаваясь в подробности. Ему не хотелось, чтобы Марлин переживала из-за какого-то психопата, пытавшегося ее прикончить.

— Вот же недотепа, — обругала себя девушка, смущенно розовея. — А как закончилась игра?

Сириус не успел ничего ответить — в лазарет буквально вломились счастливые по уши Поттер, Люпин, Пальмер и Петтигрю. Последний тащил какой-то объемный пакет, так и норовя втихаря залезть внутрь. Безжалостно отобрав у друга его поклажу, Джеймс водрузил пакет на тумбочку и широко улыбнулся.

— Пол-Хогсмида обегали: в «Сладком королевстве» нонсенс — закончились карамельные бомбы! Марли, ну как ты? Жить будешь? Ну и слава Мерлину!

Марлин была искренне рада видеть переживавших за нее друзей и тут же заверила, что она в относительном порядке. Джой многозначительно покосилась на Сириуса, чье лицо украшали несимпатичные круги под глазами, и пробормотала: «Это любовь».

— Кстати, Джой, — сипло начала Марлин, — с днем рождения! Подарок от меня возьми в моей тумбочке, на верхней полке...

Она закашлялась, и все тут же испуганно умолкли. Лишь Джой понимающе кивнула и успокаивающе положила ладонь ей на плечо.

— Мне... трудновато говорить, — извиняющимся тоном сказала Марлин.

— Тогда говорить будем мы, — сделал гениальное заключение Питер.

Они болтали всякую ерунду, смеялись и подкалывали друг друга, стараясь не упоминать вчерашние события на стадионе, и Марлин это поняла. Ей самой, в отличие от друзей, как раз хотелось поговорить об этом, но она только слушала байки Джеймса и улыбалась в нужных местах, время от времени поглядывая на Сириуса. Тот даже не делал вид, будто ему интересно — он был необычайно угрюм и задумчив. Ремус первый заметил, что друг не в настроении, и вдруг внезапно вспомнил о каком-то жутко важном поручении от МакГонагалл.

Мадам Помфри, вышедшая за чем-то в из своего кабинета, рассердилась не на шутку, заметив толпу, окружившую больную, и выставила всех прочь. Сириус, правда, упрямо не желал никуда уходить, но уже сама Марлин мягко настояла на том, что ему необходимо поесть и поспать нормально. Медсестра безапелляционно захлопнула перед носом у Блэка дверь. Чья-то рука оказалась на его предплечье.

— Блэк, идем, у тебя и вправду кошмарный вид. С Марлин все будет в порядке, не волнуйся.

Джой как обычно успокаивала в своем неповторимом стиле. Компания гриффиндорцев направилась к Большому залу, куда как раз входила группка слизеринцев-пятикурсников. Сириус, всю дорогу зависавший в какой-то прострации, будто отмер, едва ему на глаза попалась знакомая аккуратно причесанная макушка.

— Я догоню, — отрывисто бросил он, отделяясь от компании. Джеймс внимательно посмотрел на него, но ничего не сказал, лишь понимающе кивнул. Нагнав слизеринцев, Сириус тронул брата за плечо. — На два слова, Регулус.

Блэк-младший замер, словно его стукнули лопатой по спине, и медленно, с достоинством обернулся. На братьев как-то странно косились, словно один из них был полуголодной хвосторогой, но Сириуса это не трогало. Регулус окинул его придирчивым взглядом и вскинул бровь, но нарываться на скандал на глазах у сотен школьников все же не решился.

— Я не имею привычки общаться с предателями крови, — надменно заявил он, едва братья покинули зону слышимости и остановились у статуи Мерлина, держащего Хогвартс на ладони.

— Мне срать на твои привычки, — отрывисто бросил Сириус. Сейчас Регулус своим донельзя высокомерным и невозмутимым видом страшно выводил его из себя. — Дай мне палочку.

— Что? — презрительно скривился младший Блэк. — Я сейчас ослышался?

— Пойди и вымой уши, — посоветовал Сириус, — а пока что дай мне свою палочку, Регулус.

— С какой стати? — голос младшего становился все выше от возмущения. Еще пара мгновений, и от его напыщенности останутся только воспоминания.

Сириус почувствовал, как ярость заполняет его изнутри, поднимается все выше и вот-вот вырвется наружу. Еще никогда младший брат не вызывал у него такой злости и презрения.

— Я знаю, это ты с ней сделал, — почти прорычал он Регулусу в лицо. — И ничуть не удивлюсь, если одним из последних заклинаний, вырвавшихся из твоей палочки, окажется Империус...

Сириус ожидал чего угодно: злости, отрицания, негодования, но только не мрачного удовлетворения, проступившего на невозмутимом лице брата.

— Твоя грязнокровка получила по заслугам. Из-за нее ты оставил семью, подверг нас унижению, отказавшись от помолвки с Оливией. Блэки такого не прощают. Мать сказала...

Не выдержав, Сириус занес кулак и ударил Регулуса по лицу. Хрустнул под костяшками нос, заливая руку теплой кровью. Регулус охнул, мигом растеряв свое высокомерие, и приложил руку к сломанному носу. Другая рука потянулась было к палочке, но Сириус ударил снова — на этот раз в солнечное сплетение. Не осталось ничего, кроме жуткой ненависти и желания сделать как можно больнее... Где-то неподалеку закричали девочки, полыхнула яркая вспышка, и братьев отбросило друг от друга, а до тех пор Сириус неустанно наносил тому, кого когда-то называл братом, удары. Вокруг окровавленного, согнувшегося в три погибели Регулуса суетился Слизнорт, пытаясь палочкой залечить ранения. Сириус рванул было снова к Регулусу, но его кто-то остановил, крепко схватив поперек туловища. Он рычал и вырывался, но проку от этого было мало.

— Лунатик, пусти, я убью этого ублюдка!

— Бродяга, остынь! Остынь, я сказал! — это уже Джеймс. — Успокойся, мать твою! Что на тебя...

— Мистер Блэк! — надрывала глотку МакГонагалл. — Как вы посмели учинить посреди холла вульгарный магловский мордобой?! Минус пятьдесят очков Гриффиндору и немедленно в кабинет директора! Мерлин, Сириус... — уже не так строго зашипела МакГонагалл, — помилуйте, это же ваш родной брат!

— У меня нет никакого брата! — бесился Сириус, пытаясь без помощи палочки проклясть Регулуса, вокруг которого все еще кудахтал обеспокоенный Слизнорт. — И никогда не было! Пусти меня, Люпин!

Его окатило ледяной водой из чьей-то палочки — судя по всему, пальмеровской, вон она как раз убирала ее обратно в карман мантии. Посреди холла уже собралась порядочная толпа зевак, которых разгонял подоспевший Хагрид. Лесничий размахивал огромными ручищами, грозя кого-нибудь превратить в лепешку, так что любопытствующие торопились убраться обратно в Большой зал. Вырвавшись таки из захвата Люпина, Сириус злобно покосился на какую-то хаффлпаффскую малявку, отчего она испуганно пискнула и убежала куда подальше. Чувствуя на себе сотни заинтересованных взглядов, он направился к главной лестнице, на ходу выжимая мокрый рукав мантии.

Никогда и никого он еще так не ненавидел, как родного брата в ту минуту. Даже Нюниус Снейп не вызывал в нем столько негативных эмоций, как Регулус. У Сириуса просто в голове не укладывалось, что человек, которого в детстве он прятал у себя под одеялом от грозы и делился последними припасенными сладостями, так хладнокровно попытался убить дорогую ему девушку и нисколько не сожалел об этом. На допросе у директора он угрюмо рассматривал свои кеды, на которых, кажется, осталась кровь Регулуса, и упрямо твердил: «Это касается меня и моего бывшего брата». МакГонагалл возмущенно пыхтела у него за спиной, но больше ни единого слова им с Дамблдором не удалось от него добиться. Сириус сам не понимал, почему не сказал директору правду. Его трясло и немного знобило, с мокрой одежды капала вода, но ему было плевать. Хотелось только пойти и добить эту несчастную мочалку, которую сделала из его брата Вальбурга Блэк.

Дамблдор устало вздохнул и назначил ему две недели отработок с таким видом, будто сделал величайшее одолжение. МакГонагалл заикнулась было об исключении, но директор сделал вид, словно не услышал. Декан Гриффиндора потупилась и отпустила Сириуса на все четыре стороны. У горгульи его предсказуемо дожидались друзья, видеть которых сейчас хотелось меньше всего.

— И что это было? — с вызовом сверкнула глазами Лили Эванс. — Ты совсем с катушек слетел, Блэк?! Тебя могли исключить, а твой брат...

Он обернулся к сокурснице, награждая ее убийственно спокойным взглядом.

— Пошла. На хрен.

— Может, рискнешь повторить? — осведомился Джеймс. В его голосе угроза странным образом сочеталась с каким-то пониманием.

Лили обиженно поджала губы. Сириус, сунув руки в карманы своей мокрой мантии, целеустремленно шагал в сторону больничного крыла. Обед был благополучно забыт.

— Слушайте, что вы за мной таскаетесь, как телохранители?! — разъярился Сириус, когда обнаружил, что друзья следуют за ним по пятам и менять маршрут не собираются. — Со мной все в порядке! Да, я начистил морду Регулусу, но это касается только нас двоих, ясно?!

Друзья налетели на его слова, как на невидимую стену. Мрачно хмыкнув, Блэк хлопнул дверью больничного крыла, отчего мадам Помфри, измеряющая давление Филчу, невольно вздрогнула. Не обращая внимания на ее попытки выставить его прочь, Сириус прошел за ширму, которой отгородили кровать Марлин, и плюхнулся на стул, закрыв лицо руками. Хотелось разгромить этот несчастный лазарет к чертям, и только вид находящейся под действием сонного зелья Марлин удерживал его от осуществления желаемого.

* * *

Выходные прошли просто отвратительно. Ни победа в квиддичном матче, ни день рождения Джой не помогли улучшить подавленным гриффиндорцам настроение. Блэк неизменно пропадал в лазарете, откуда глубоким вечером воскресенья его проводил Дамблдор, которому нажаловалась мадам Помфри. Лили по-прежнему дулась на него за грубые высказывания в ее адрес, хотя и делала вид, что понимает его состояние. Регулус Блэк, боевые ранения которого Слизнорт залечил в одно мгновение, ходил по школе с каким-то удовлетворенно-мрачным видом.

Питер был в ванной, а Джеймс и Ремус лениво готовились ко сну, когда в комнате появился помятый и небритый Бродяга. Поттер почему-то подумал, что друг сейчас просто завалится спать прямо в одежде и обуви, но тот уселся на свою кровать и, вытащив из кармана сигареты, закурил прямо в комнате.

— Марлин лучше, — его голос звучал немного хрипло, но в нем явственно слышалось облегчение. — Уже может сидеть и даже иногда вставать с кровати.

Джеймс ощутил, как с души буквально упал камень. В последнее время он сам не мог думать ни о чем, кроме состояния Марлин. Он слышал, как мадам Помфри и профессор МакГонагалл обсуждали вопрос, переправлять ли девушку в больницу святого Мунго, но она, к счастью, на удивление быстро шла на поправку. Несколько раз они порывались навестить ее, но мадам Помфри только качала головой, говоря, что Сириус все равно никого к ней не подпускает.

— Это моя вина, — вдруг глухо произнес Блэк, падая на кровать и раскидывая руки в стороны. Поттер и Люпин обменялись непонимающими взглядами. — Я мог бы догадаться, что мать не простит мне предательства семьи. Черт, так и вижу, как она говорит Регулусу: «Его грязнокровка должна за все ответить», — от ледяных, презрительных ноток в голосе Сириуса парням резко сделалось не по себе. — А этот бесхребетный идиот и рад стараться...

— Бродяга, — Ремус сел на свою кровать и внимательно посмотрел на друга, который отрешенно пялился в потолок. — Это мог быть кто-то другой, не обязательно твой брат...

— У меня нет брата, — жестко отрезал Сириус, вставая и стягивая с себя измятую одежду, от которой далеко не розами пахло. — Регулус сам признался, что это его рук дело. Однажды я до него доберусь, — мстительно пообещал он, швыряя вещи на пол.

Позже Джеймс лежал у себя на кровати и разглядывал белый потолок, который прочертила неглубокая трещина. Рядом раздавалось мерное дыхание спящих парней, которое немного успокаивало и убаюкивало. Джеймс думал о Лили и о том, что он сделает с тем, кто посмеет коснуться ее хотя бы пальцем. У него цинично не было сомнений в том, что никаких преград для Убивающего проклятия с его волшебной палочки не будет.

Утро понедельника началось с того, что посвежевший и повеселевший Бродяга извинился перед Эванс. Лили явно изумилась такому повороту событий, но извинения благосклонно приняла, хотя на самом деле уже давно не сердилась на Блэка. История с Марлин, наделавшая слишком много шума, постепенно стихала. Раз пострадавшая быстро приходила в норму, значит, все обошлось, и тему можно было закрывать. Дамблдор как-то не слишком торопился разыскивать виновного, видимо, не хотел огласки, но у Джеймса сложилось впечатление, что директор обо всем догадался уже тогда, когда к нему привели избившего родного брата Сириуса.

... Бросив взгляд на наручные часики, Джой поднялась с кресла, в котором уютно устроилась с ногами, и перевела взгляд на Джеймса. Тот терпеливо выслушивал какие-то предложения по поводу тактики игры от Эвелин Спикс, стараясь не заснуть — у них еще сегодня урок у Уилкса. Судя по многозначительно приподнятым бровям Джой, она как раз давала ему понять, что пора идти.

— Бродяга? — позвал Джеймс, отвязавшись от Эвелин, и та мгновенно нашла себе новую «жертву» в лице Хэмминга. Сириус лениво выдирал из черновой тетрадки исчерканные страницы и кидал их в огонь. — Нам пора... сам знаешь куда.

— Я не пойду, — спокойно ответил Сириус, комкая очередной лист. — И передайте Уилксу, что больше не приду никогда.

— Уверен? — скептически приподняла бровь Джой. — Не очень-то хочется, чтобы ты забыл, чем занимался последние два месяца...

— Наплевать, — Блэк равнодушно глядел в камин. — Достал меня этот смазливый гондон со своими долбанными уроками, как помучительнее прикончить человека.

Сириус и раньше не слишком охотно посещал дополнительные занятия Уилкса, так что сейчас его решение не вызвало такого уж сильного удивления. Поттер и Пальмер переглянулись и направились к портрету.

— Удачи, — донеслось им саркастичное вслед.

Джеймс и Джой пришли одними из последних, так что свободные места им достались не самые удачные — у двери и с краю. Впрочем, они никогда не стремились усесться на самых видных местах. Уилкс начал было занятие, но вскоре прервал самого себя и задержал взгляд на пустующем стуле рядом с Джеймсом.

— Где мистер Блэк? — осведомился он, чуть сдвинув брови.

— Ему нездоровится, — прохладно ответила Джой, пихнув открывшего было рот Поттер в бок. От Уилкса явно не укрылся этот жест, но он никак не прокомментировал его.

— Что ж, передавайте ему пожелание скорейшего выздоровления. Итак, — он обвел взглядом своих учеников, — я рад, что все вы наконец овладели всеми видами заклятия Империус — прямым, невербальным, контролем на расстоянии... — до уроков Уилкса Джеймс даже не подозревал, что у Империуса есть еще и какие-то там разновидности. — Кое-кто поладил с заклятием даже слишком хорошо, — вскользь заметил профессор, отчего у Джеймса сами собой сжались кулаки, а спина младшего Блэка стала неестественно прямой. Только что профессор защиты от темных искусств завуалированно похвалил Регулуса за покушение на убийство! — У кого-нибудь есть предположения, чем мы займемся дальше?

— Круциатус, — лениво пожал плечами Мальсибер. Его пальцы сжимали палочку как-то слишком напряженно.

— Благодарю, мистер Мальсибер, — Уилкс наградил его холодной улыбкой. — Еще предположения?

— Какие-нибудь калечащие проклятия, — выдвинул свою версию пятикурсник из Рейвенкло.

Джеймс не сводил глаз с маленькой макаки, запертой в клетке, которая настороженно следила глазами-пуговицами за передвигающимся по классу Уилксом и жевала банан. У Поттера было очень неприятное чувство, что недолго обезьянке пировать осталось...

— Одно из них — Ивомери Сангус — разрывает все кровеносные сосуды жертвы: вены, артерии, капилляры. Проклятие в большинстве своем носит смертельный характер, но бывали редкие случаи, когда спасти жертву все же удавалось. Моя задача — научить вас не самому проклятию, а спасительному контрзаклятию. И поможет мне в этом... — Уилкс взмахнул палочкой, и дверца клетки открылась. Макака, сидевшая внутри, проворно взобралась на подставленную руку профессора и понюхала того за ухом. Кто-то из девочек умилительно хихикнул, — ... Джорджия.

— Не надо, — испуганно пискнула Эстер Руквуд, глядя на макаку. Уилкс снисходительно улыбнулся.

— Джорджия отличается от своих сородичей слегка завышенным болевым порогом. Уверяю вас, после демонстрации контрзаклятия она вернется в свою клетку целой и невредимой.

— Нет, все-таки он псих, — недовольно проворчала Джой, когда впечатленные работой Уилкса студенты по очереди покидали класс защиты от темных искусств. Проклятие, которое профессор применил к несчастной Джорджии, выглядело настолько ужасно, что даже самые стойкие парни ощутили, как скрутило их желудки. Уилкс работал быстро и бесстрастно, и вскоре истекающая кровью Джорджия снова выглядела относительно нормально. — Кто в здравом уме станет демонстрировать такую жуть на глазах у школоты? Я вот подумываю, что надо бы взять пример с Блэка и забить на эти чертовы уроки.

— Мда, не каждый день такое увидишь, — у Джеймса все еще стояла перед глазами несчастная Джорджия, которую Уилкс заткнул заклятием Немоты. Несмотря на жуткое действие продемонстрированного проклятия, урок оказался неожиданно полезным.

— Эй, Поттер, — раздалось сзади. Джеймс и Джой обернулись и увидели стремительно нагоняющего их Регулуса, у которого был привычно мрачный вид и странный зеленоватый цвет лица. — Где Сириус?

Джеймс не успел даже рта открыть, как Джой презрительно сузила глаза, глядя на нервно топчущегося рядом Блэка, и агрессивно выдала:

— Тебе в рифму ответить, мальчик?

— Погоди, Пальмер, — Джеймс холодно смотрел на брата друга, так похожего на него, но в то же время совершенно другого. Регулуса не на шутку возмутило обращение «мальчик», но сказать что-нибудь он не успел. — Зачем он тебе?

Блэк явно растерялся, но виду постарался не подать.

— Мне нужно сказать ему кое-что, — с вызовом ответил он.

— Что, давно не получал по своей аристократической роже? — снова прошипела Джой.

— Да погоди ты, — раздраженно цокнул языком Джеймс. Джой закатила глаза, пряча усмешку. На худых скулах Регулуса показались желваки. — Тебе лучше не приближаться к Сириусу, по крайней мере, в ближайшее время. Думаю, ты понимаешь почему.

— Хорошо, — неожиданно согласился Блэк. Такая покладистость настораживала, но следующая фраза слизеринца окончательно поразила Джеймса и Джой: — Я просто хотел, чтобы он знал, что я... раскаиваюсь, — явно нехотя выдавил он.

— Что, прости? — нахмурилась Джой. — Раскаиваешься?!

— Мне плевать на грязнокровку МакКиннон, но Сириус... я не хочу, чтобы ему было плохо...

Было видно, что слова слизеринца искренни. Видимо, мордобой старшего Блэка пошел младшему на пользу. Может быть, существовали какие-то иные причины внезапной исповеди Регулуса, но Джеймса они не интересовали.

— Она же поправится? — слабым голосом спросил Блэк.

Джой, судя по всему, смягчилась и с легкой улыбкой кивнула. Блэк тоже зачем-то глупо кивнул и сразу будто протрезвел. Он расправил плечи, нацепил на физиономию высокомерное выражение и удалился с идеально прямой спиной. Джеймс какое-то время смотрел ему вслед, чувствуя боковым зрением, что Джой в свою очередь смотрит на него.

Может, он ошибся, и Бродяга не единственный неправильный член этой адской семейки?