So Close (Так близко) (джен)

S.S.

Преодолев расстояние между камином и входной дверью в пять быстрых шагов, Северус распахнул её в разгар очередного раунда оглушительно-громких ударов, отдававшихся эхом в каждом уголке маленького дома.

— Я так понимаю, расследование не увенчалось успехом, и поэтому вы явились сюда, чтобы продолжить меня третировать? — прорычал он, нависая над мелкорослым аврором, выглядевшим так, будто он только что закончил Хогвартс.

— Я аврор Уэндон, а это аврор Хаффли, — быстро сообщил тот заплетающимся от волнения языком. — Нам поручено обыскать ваш дом, так как... э-э... — он растерянно замолчал, испуганно взглянув на своего напарника. Тот, судя по всему, решил взять ситуацию в свои руки. Развернув принесенную с собой официальную бумагу, он принялся зачитывать её вслух:

— ... если подозреваемый отказывается от дачи показаний с применением Veritaserum, аврорат имеет полное право произвести обыск по месту его или её проживания, — аврор Хаффли поправил сползшие на нос очки и продолжил, — в случае, если подозреваемый отказывается, ему или ей будут предъявлены два обвинения, первое по статье...

Северус услышал достаточно. Резко повернувшись спиной к гостям, он подошёл к дивану и, усевшись на нём поудобнее, принялся внимательно наблюдать за более молодым аврором. Его вполне устраивало, что новичок трясся от страха при одной только мысли, чтобы прийти к нему в дом. Однако его бы не удивило, если бы одному из этой идиотской парочки дали задание подбросить ему что-нибудь подозрительное, чтобы другой в свою очередь нашёл «компромат». Тот, кто их прислал, прекрасно понимал, что в его доме не могло быть ничего, имеющего отношение к нападению; искать было совершенно бесполезно, ведь кроме как своевременно проверить палочку на наличие соответствующих заклинаний, не существовало никакого другого способа разоблачить преступника.

— Если вы, э-э, согласитесь принять Veritaserum, в обыске не будет необходимости, — набравшись смелости, предложил юный аврор, нерешительно топчась в дверях кухни под мрачным взглядом Северуса.

— Можете приступать, — небрежно бросил он. — У меня есть более важные занятия, чем наблюдать за двумя некомпетентными аврорами, роющимися в моих кухонных шкафах.

В этот момент его взгляд упал на каминную полку, где его поджидало нераспечатанное письмо. Авроры, в свою очередь не спускавшие с него глаз, тоже переключили внимание на конверт, но Северус оказался проворнее, подозвав письмо к себе едва заметным мановением палочки.

— Нам придётся на него взглянуть.

Северус не позволил даже проблеску облегчения отразиться на лице, заметив, что письмо было адресовано ему, а не Гарри.

— Очевидно, мне тоже, иначе здесь не стояло бы моё имя, — ответил он, быстро пробегая глазами послание:

Северус,

Я не хотел тебя беспокоить, но ты должен знать, что воспоминание Драко оказалось практически бесполезным. Я подержу его у себя ещё несколько дней на случай, если ты тоже захочешь его увидеть.

Что же до твоего последнего письма, я не считаю то, что ты мне прислал достаточным доказательством. Я бы посоветовал тебе не позволять своей неприязни к этому человеку становиться на пути расследования. Отвечая на твой вопрос, да, это я попросил эльфа Добби присутствовать на Рождественском балу.

Счастливого Рождества,

Альбус

Северус демонстративно положил письмо обратно на камин, вместо того, чтобы вручить его одному из авроров.

Он хотел бы увидеть воспоминания Драко лично. Северус всецело намеревался обследовать их на предмет Моуди, и был уверен, что найдёт его. И когда он это сделает, Альбус не сможет отмахнуться от него с такой лёгкостью.

Он не отправит Гарри, и даже Драко, обратно в школу, если это означает, что им будет грозить опасность. Кто знает, что Моуди сделает в следующий раз. Сначала он подвёл Гарри под участие в турнире, затем совершил скоропалительное, жестокое покушение на его жизнь, — это не были действия человека, обладающего трезвым умом или хоть сколь-нибудь развитым интеллектом.

— Это расследование координирует Аврорат, — сообщил аврор Хаффли, взглянув на Северуса из-за своих комично толстых очков. Его глаза снова и снова сканировали письмо, будто он был уверен, что стоило только как следует поискать, и он обязательно найдёт там что-нибудь изобличающее.

— И он, несомненно, в этом преуспел, — невозмутимо ответил Северус, скривившись, когда один из ящиков, левитируемых с чердака младшим аврором Уэндоном, врезался в стену, вывалив всё содержимое на лестницу. — Не забудьте после себя убрать, — добавил он командным тоном, послав аврору Хаффли взгляд, приглашающий рискнуть ответить отказом.

________________________________________

Он даст им повод для ареста, если им этого так хочется.

Кипя от негодования, Северус стремительно развернулся и аппарировал обратно домой. В Паучьем Тупике не могло быть ничего, имевшего хоть малейшее отношение к инциденту в Хогвартсе, и они это прекрасно знали!

— Что случилось? — раздался голос Гарри, не успел Северус стряхнуть сажу с плаща.

— Ничего, что могло бы тебя волновать. — Он быстро прошёл мимо мальчишки, неловко балансирующего на кровати, оставленной Северусом стоять посреди гостиной. Гарри пытался дотянуться до верхушки ёлки, беспорядочно забрасывая на неё блестящие нити дождика.

— Если это волнует тебя, то и меня тоже, — ответил тот, выпутываясь из украшений и увязываясь за Северусом на кухню.

— Мы не будем это обсуждать, и у меня нет ни малейшего желания снова с тобой спорить. — Северус громко захлопал дверцами шкафов в поисках чайной заварки, совершенно забыв куда именно нанятый им домовик спрятал половину продуктов и кухонной утвари.

— Это имеет отношение к аврорам и к нападению, да? — не унимался Гарри, заставив Северуса громко выругаться от досады. Вдобавок, коробка с чаем, повинуясь его Accio, зацепилась за открытую дверцу шкафчика, рассыпав всё своё содержимое по полу.

— Сколько раз я должен повторить одно и то же, чтобы до твоей упрямой башки, наконец, дошло? Ступай к своей чёртовой ёлке!

H.P.

— Я не ребёнок, Северус... — возмущённо начал Гарри.

— Ты самый настоящий ребёнок, и к тому же исключительно трудный.

— Да? Зато ты, просто, ангел, — ехидно отозвался Гарри, скрестив руки на груди и не желая выказывать трепета в присутствии явно разгневанного Снейпа. Тот с секунду неподвижно смотрел на него с таким видом, будто готов был в прямом смысле взорваться от злости, и когда профессор поднял палочку, Гарри пришлось приложить все силы, чтобы не попятиться назад.

— Accio успокоительное. — Снейп сделал солидный глоток и взглянул на него оценивающе. Гарри попытался придать лицу нейтральное выражение, слегка пристыженный тем, что сердце билось гораздо сильнее обычного. — Я не хочу видеть это выражение лица, когда я поднимаю палочку.

— Но ты ведь ничего не говоришь! — тут же упрекнул Гарри, как только понял, что Снейп, возможно, был расположен слушать. — И не только сейчас, я не знаю о тебе почти ничего.

— Это преувеличение, в действительности я о многом тебе рассказываю, — Снейп выразительно посмотрел на него, будто говоря: «надеюсь, ты ещё не успел забыть о пророчестве». Гарри понимающе кивнул. — Сейчас же говорить совершенно не о чем, — продолжил профессор, ткнув палочкой в сторону рассыпанных по полу чайных листьев, отчего те стрельнули прямо в ведро для мусора. — Ситуация осталась прежней, а подробности тебе ни к чему.

— Но я хочу знать, что происходит, — Гарри опустился на один из кухонных стульев с пораженческим видом.

— А я хочу, чтобы ты оставался в блаженном неведении, — твёрдо ответил Снейп. — Предоставь мне волноваться о деталях. И я, без сомнения, обсудил с тобой своё прошлое...

— Я не имел в виду Пожирателей, — поспешил уточнить Гарри. — Я ничего не знаю о тебе, когда ты был таким, как я.

— Значение имеет твоё прошлое, а не моё.

— Значит ты мне ничего не расскажешь? И ты думаешь, что после этого я расскажу тебе ещё хоть что-нибудь? — презрительно фыркнул он, закипая от праведного негодования. — Я позволил тебе сказать Малфоям, что мои единственные родственники меня на дух не переносят, я разрешаю тебе смотреть свои воспоминания, когда тебе вздумается, ты же не доверяешь мне ничего.

— Я не рассказываю тебе всего, это не одно и то же. И тем не менее, ты знаешь обо мне вещи, которые я, как правило, предпочитаю держать при себе, — ответил Снейп, снова принявшись заваривать чай, на этот раз маггловским способом.

— О том, как с тобой обращался мой отец, я узнал не от тебя, а от Сириуса.

— Есть вещи, которые я не хочу обсуждать.

В голосе Снейпа послышались горькие нотки, и Гарри почти пожалел, что завёл этот разговор. Но скрытность профессора раздражала его до такой степени, что он и сам не заметил, как громко сказал:

— У меня тоже есть куча вещей, которые я не хочу обсуждать. Я не хотел, чтобы ты знал, что я жил в чулане или что у меня никогда не было друзей, пока я не пошёл в Хогвартс. И ты считаешь, что я должен рассказать тебе ещё больше.

— Но ты этого не делаешь, ты отмахиваешься от проблемы...

— А что рассказывать? Ты сам всё видел. Я жил в чулане, мне это не нравилось, потом я узнал, что у нормальных детей есть собственная комната, а я её не заслуживал. Я жил под лестницей, потому что меня не хотели, я только занимал место...

— Хватит. Остановись, — с нажимом перебил Снейп. — Тебе не удастся выторговать у меня информацию взамен своей. Я не скажу тебе всего, потому что это не в твоих интересах. И я не хочу, чтобы ты делился со мной подобными вещами, когда ты рассержен.

— Ну и ладно, — Гарри чуть не задохнулся от обиды.

— Дурачок. Я ведь сказал, что ты всегда можешь задавать вопросы, разве нет?

— О том, как ты был Пожирателем. Я бы не стал спрашивать тебя о твоей семье после того, как ты сказал, что у тебя было трудное детство, и я не могу спросить тебя о Хогвартсе, потому что там тебя доставал мой отец и его друзья.

— Я не имел в виду, что твои вопросы не должны касаться ничего, кроме моей бытности Пожирателем, — возразил Снейп. — Ты можешь спросить о чём угодно, когда угодно. Это не значит, что я отвечу, никто из нас не обязан отвечать на слишком деликатные вопросы, мы должны уважать личное пространство друг друга, — подытожил профессор, выходя из кухни, чтобы выпить свой чай в гостиной. — Я вижу, ты, наконец, нашёл применение зелени и серебру?

— Ага. Ничего не попишешь, это ведь рождественские цвета, и если я украшу только красным и золотым, это будет смотреться довольно глупо, — ответил Гарри, идя за ним следом и стараясь не налететь на свой письменный стол, торчащий чуть ли не в середине дверного проёма.

Снейп кивнул в сторону ёлки, и Гарри снова взялся за работу. Неуклюже встав на колени на зыбком матрасе, он принялся беспорядочно набрасывать на ветки блестящие гирлянды, пытаясь равномерно распределить их сверху донизу.

— Ну, ладно. — У Гарри было что спросить, раз уж появилась такая возможность. Он старательно подбирал нужные слова, всё ещё не совсем понимая, что именно могло показаться Снейпу оскорбительным. Гарри прекрасно видел, что профессор не испытывал особой любви к Паучьему Тупику, но был не настолько глуп, чтобы спросить о причине прямо, не тогда, когда он не знал почти ничего ни о самом Снейпе, ни о его детстве. Что же до родителей профессора, ответ был ему известен, но нужно было с чего-то начинать, и тема семьи подходила для этого не хуже других.

— Ты сказал, что твоя мама была ведьмой... значит, ты полукровка, так же как и я? — Гарри старательно избегал смотреть на Снейпа, всецело сосредоточившись на набрасывании дождика на ёлку.

— Не совсем, — произнёс Снейп спустя минуту. — Оба твои родителя были магами, хотя твоя мать и родилась в немагической семье.

— Но вы всё равно жили в Паучьем Тупике? Даже притом, что твоя мама была ведьмой?

— Мы жили... — Снейп запнулся, будто не мог подобрать нужных слов. Гарри медленно поднял голову, ничуть не удивившись хмурому выражению на лице профессора. От волнения пальцы Снейпа с силой впились в чашку, и Гарри тут же почувствовал себя виноватым, но всё же не настолько, чтобы усмирить своё любопытство. — Мои родители купили этот дом до того, как я родился, и прожили там до самой смерти.

— Я имел в виду, почему ты жил среди магглов, если твоя мама была ведьмой? — Гарри остановил себя, чтобы не спросить лишнего, например, почему в доме не было почти ничего магического. Уизли тоже не были миллионерами, но их дом был просто завален магическими вещами.

— Она была чистокровной ведьмой, вышедшей замуж за маггла. Не так уж много магических семей отнеслись бы к такому союзу благожелательно, Уизли скорее исключение, чем правило. Ни один из оставшихся Принцев не желал иметь с ней ничего общего, даже если такая возможность и существовала, поэтому мы жили здесь.

— Это её фамилия? Принц? — Гарри попытался представить это имя применительно к Снейпу. — Я никогда не слышал о Принцах.

— Не сомневаюсь. Её звали Эйлин Принц.

Гарри не мог не заметить, что Снейп аккуратно обходил стороной всё, что касалось его отца. Тем не менее, он ловил каждое слово, понимая, что подобную информацию профессор не доверил бы первому встречному.

— От неё отреклась собственная семья только за то, что она вышла замуж за маггла? — Гарри больше не использовал ёлку как повод не смотреть на Снейпа.

— Это вполне обычная реакция для чистокровной семьи. Она пустила по ветру будущее старинного рода Принцев, даже обесчестила и ради чего? — Снейп презрительно ухмыльнулся, и Гарри не знал, говорил ли тот от лица Принцев или от своего. — Твой шрам не болит? — неожиданно спросил профессор, и Гарри понял, что уже с минуту трёт голову.

— Нет, с ним всё в порядке. — Интересно, надолго ли. Гарри честно старался очищать сознание всякий раз, когда вспоминал об этом, и особенно на ночь, но у него было чувство, что что-то должно было случиться снова, особенно после неудачной попытки его убить, ведь он не был умелым окклюментом, как ни крути. Он поделился своими опасениями со Снейпом.

— Существует много причин, почему Тёмный Лорд до сих пор не попытался ничего сделать.

— Да, но что думаешь ты?

— Я думаю, тот факт, что он не пытается причинить тебе боль означает, что его мозг усиленно работает над чем-то другим, что волнует меня гораздо больше. — Снейп встал, окидывая взглядом беспорядочно расставленную по комнате мебель: — Я бы предпочёл, чтобы ты стёр из памяти эту нелепую затею с покраской. Я бы также предпочёл, чтобы ты убрался с кровати, прежде чем я отправлю её обратно в твою комнату.

— Где ты об этом прочитал? — спросил Гарри, спрыгивая на пол. — Ты сказал, что прочитал о том, что это важно.

— В маггловской книге, что объясняет сей позорный провал. Какое преимущество ты получаешь, если нападающий хочет схватить тебя вместо того, чтобы убить на месте? — неожиданно спросил Снейп, резко меняя тему.

— Ээ... возможность ещё немного пожить? Я пошутил. Думаю, так легче скрыться, потому что противник будет бояться случайно убить меня в сражении.

— Хорошо. Я — Пожиратель Смерти и хочу тебя убить, одно прямое попадание и ты труп, и горе тебе, если мне удастся сделать это раньше, чем через десять минут. Надень пальто! — раздражённо крикнул ему вдогонку Снейп, когда Гарри собрался выскочить в сад в чём был.

________________________________________

Снейп ловко подхватил Гарри, как только он показался из камина гостиной в Паучьем Тупике. Беспорядок в доме был больше обычного, что было довольно странно, учитывая, что с лета здесь никто не жил. Гарри уже собрался было об этом спросить, но тут Снейп нетерпеливо щёлкнул пальцами у него перед носом, требуя внимания:

— Я заберу тебя домой вечером, ни при каких обстоятельствах не возвращайся без меня. Если заболит шрам или я тебе понадоблюсь, я буду здесь, но отправь за мной Люпина — не Блэка — и тем более, не иди сам. Даже не вызывай меня через камин самостоятельно.

— И ты, конечно, не скажешь, почему?

— А как ты думаешь? Я не шучу, Гарри, — строго сказал Снейп, будто сомневался, что Гарри воспримет его слова всерьёз. — Если что-нибудь случится, и ты захочешь вернуться домой, Люпин всё равно должен будет прийти первым.

— Я понял. Не возвращаться самому.

Снейп с секунду смотрел на него подозрительно, видимо, прикидывал, какова была вероятность, что Гарри его не послушает, прежде чем смягчиться и отступить назад. Профессор упорядочил раскиданные на письменном столе пергаменты, затем снял с полки оставленную заранее стопку книг.

— Веди себя хорошо, — добавил он, когда Гарри швырнул в камин горсть летучего пороха.

_________________________________________

— Счастливого Рождества! — радостно приветствовал его Сириус, обнимая Гарри, когда тот, спотыкаясь, выбрался из камина.

— И тебе привет, — Гарри пытался одновременно обнять крёстного и вручить ему рождественскую открытку.

Гостиная Ремуса выглядела так, будто здесь произошёл настоящий рождественский взрыв. Дождик свисал с мебели и стеллажей и беспорядочными потоками низвергался с огромной ёлки, занимавшей чуть ли не треть комнаты. Всё, что только можно, было утыкано висячими гирляндами, а белоснежные хлопья зачарованного снега падали с потолка и тихонько кружили по комнате.

— По-моему, снег, это уже слишком, — заметил Ремус.

— Нет, это гениально! — восторженно выдохнул Гарри. — Как будто ты находишься внутри одного из этих стеклянных снежных шаров. — Он вытянул руку вперёд, наблюдая, как от его прикосновения миниатюрные снежинки бесследно исчезали или отскакивали от пальцев, словно от дуновения невидимого ветерка.

— Мы отмечаем Рождество на день раньше. По крайней мере, ты сможешь нормально провести праздник, прежде чем вернуться обратно к Снейпу.

Гарри решил не обращать внимания на камешек, брошенный в огород профессора, широко улыбнувшись при виде заставленного едой стола:

— Мы ни за что не сможем всё это съесть!

— Мы специально не завтракали, — Сириус выглядел почти таким же счастливым, как Гарри. В этом не было ничего удивительного: после двенадцати лет, проведенных в Азкабане, ещё одного года в бегах и теперешней жизни в пещере, оказаться за столом, уставленным индейкой, жареным картофелем, пудингом... Это был настоящий рай.

— Мы решили воспользоваться случаем и одолжили одного из хогвартских домовиков, — пояснил Ремус. Он включил беспроводное радио вроде того, что Гарри видел у Уизли, и на заднем плане негромко зазвучала незнакомая рождественская мелодия. — Но есть мы пока не будем, сначала — подарки.

Гарри отослали обратно в гостиную к огромной ёлке, явно не волшебной, поскольку весь пол был усыпан иголками.

— Как вы её внесли?

— Она была чуть меньше, Сириус её увеличил, — пояснил Ремус, закатывая глаза. В кои-то веки волк не выглядел усталым или больным, и Гарри решил, что до полнолуния ещё, видимо, было очень далеко.

— Я хотел отпраздновать Рождество по-настоящему, — сказал Сириус, судя по всему, совершенно не раскаиваясь в содеянном.

— Уверен, в твоём доме или в доме Джеймса ёлка такого размера считалась нормой, но для этой квартиры она слишком велика, — вставил Ремус.

— Ты отмечал Рождество с папой? — Гарри взглянул на Сириуса, разрываясь от любопытства.

— Твои бабушка с дедушкой приютили меня, когда я был чуть старше, чем ты сейчас. Я стал для них чем-то вроде второго сына, — пояснил крёстный, непринуждённым взмахом палочки заставляя подарки с тихим жужжанием вылететь из-под дерева и подлететь к ним.

— О... — Гарри знал, что это было невежливо, и скорее всего он не имел никакого права спрашивать, но он ужасно хотел узнать, почему Сириус нуждался в усыновлении.

— Я убежал из дома, поскольку мои взгляды расходились со взглядами моей семьи по нескольким фундаментальным вопросам. А Поттеры были потрясающими. Не было никого лучше твоих бабушки с дедушкой...

— Сначала носок, — перебил Ремус, протягивая Сириусу нечто и в самом деле похожее на гигантский носок, чтобы тот в свою очередь передал его Гарри.

— Спасибо... наверное. Вам известно, что это далеко не первый старый носок, который я получаю в подарок? — Гарри был слегка смущён повышенным вниманием к своей персоне. — А у папы в семье тоже развешивали носки с подарками? — спросил он, запуская руку внутрь и вытаскивая огромную коробку драже на любой вкус от Берти Боттс, которая не могла бы уместиться в носок даже при желании.

Сириус безумно обрадовался вопросу и пустился описывать в деталях, как именно Поттеры отмечали Рождество, вплоть до йоркширского пудинга и мигающих огоньков, которыми была зачарована крыша, тогда как Гарри продолжал вытаскивать из бездонного носка разнообразные диковинные предметы. Вскоре вокруг него оказались аккуратно разложены коробка с драже, шоколадные лягушки, котлокексы, лакричные палочки, свисток, каждый раз издающий новые звуки, ключ, который постоянно исчезал и объявлялся в другом кармане и маленький пузырёк с многоцветными чернилами.

Гарри чувствовал себя неловко оттого, что не подарил Ремусу с крёстным ничего, кроме открытки, тогда как те буквально завалили его подарками, но ни один из них не желал ничего слышать. Он не стал развивать эту тему, учитывая, как много это, судя по всему, значило для Сириуса, и если вспомнить, как отреагировал на его жалобы Снейп, всё, чего он добьётся, это оскорбит их обоих. Так что Гарри затолкал подальше чувство вины, приняв очередной подарок с улыбкой и благодарностью.

S.S.

Альбус сидел в гостиной дома в Паучьем Тупике, внимательно наблюдая за Северусом поверх очков-полумесяцев со спокойствием, начинавшим действовать ему на нервы. От возбуждения Северус принялся мерить шагами комнату. Воспоминания Драко полностью подтвердили его догадки, Моуди мелькал в них практически постоянно, при этом не сделав ни малейшей попытки броситься на помощь Гарри, когда тот скатился вниз по ступеням. В тот день Северус не заметил, насколько близко от мальчишек находился Моуди, но думосбор давал возможность увидеть это совершенно чётко.

— Они прислали сюда авроров.

В глазах директора обозначилась крошечная симпатия, однако его последующие слова не были столь умиротворяющими, как ожидал Северус.

— Ты уверен, что эти обвинения не являются попыткой всего лишь сместить внимание в сторону Аластора? — директор выставил вперёд руку с письмом. На его лице не читалось ничего, кроме усталого разочарования.

— Всё написанное — чистейшая правда! Он обвинил меня в преступлении, которого я не совершал, и, несмотря на все улики, вы отказываетесь даже предположить, что нападение могло быть его рук делом!

— Северус, это не улики, — ответил директор, кладя на стол записи Гарри.

— За последние два месяца нам не удалось прояснить ровным счётом ничего, это единственная зацепка, которая у нас имеется.

— Боюсь, что тебя всё больше заносит не в ту степь...

— Попросите Моуди предоставить его воспоминания, — потребовал Северус, меняя курс. — В воспоминаниях Драко он присутствует практически непрерывно, наверняка, он видел что-то, что могло бы нам пригодиться.

— Думаю, ты в курсе, что Аластор не отдаст свои воспоминания добровольно, даже мне. — Альбус знал, что он пытался сделать, и было очевидно, что ему это совсем не нравилось.

— Независимо от того, прав я или нет, Моуди мог что-то увидеть. Он столько разглагольствует о неусыпной бдительности, что я бы удивился, попробуй он утверждать, что не заметил, как кто-то накладывает Imperius на ученика прямо у него перед носом! Какое он имеет право отказываться, подвергать жизнь Гарри опасности в угоду своей паранойе?

— Хорошо, Северус, я его попрошу, — тяжело отозвался Дамблдор. — Но, вероятнее всего, он откажется, так же как и ты. Он имеет на это такое же право.

— Что ему скрывать?

Северус отказывался отпускать директора, не показав ему воспоминаний Гарри. Если бы только Альбус мог увидеть разговоры ребёнка с Моуди, он, возможно, убедился бы, что у того не всё в порядке с головой, хотя будь тот даже в здравом уме, разница вряд ли была бы существенной.

— Твоё письмо было не единственным интересным посланием, полученным мною за последние несколько дней, — неожиданно объявил директор, протягивая ему ещё один конверт.

Северус с любопытством взглянул на письмо, тут же определив, что оно было написано магглом. Усмешка невольно заиграла на его лице, пока он пробегал глазами его содержимое.

— Я просил тебя не причинять им вреда, — напомнил ему директор.

— Я ничего не делал, они сами навлекли на себя неприятности. Можете им передать, что я согласился снять проклятие, если вам это так необходимо, — Северус презрительно ухмыльнулся, отдавая письмо директору и скрещивая руки на груди.

— Эта семья может понадобиться нам в будущем, и я был бы тебе очень признателен, если бы ты перестал их терроризировать.

— Они заслуживают гораздо худшего, и если я увижу их ещё хоть раз...

— Этого не будет, — оборвал его директор, давая понять, что разговор окончен.

H.P.

— Альбус сказал, что им так и не удалось найти того, кто пытался навредить тебе в школе, — сообщил Ремус, левитируя к Гарри тарелку с жареной картошкой, до которой тот никак не мог дотянуться.

— Снейп уверен, что знает, кто это сделал, но... не думаю, что с ним хоть кто-нибудь согласен.

— Так Снейп ведёт расследование...

— Не совсем. Он помогает, но официально расследует Министерство и Дамблдор. Ты ведь больше ничего не знаешь? — Гарри вопросительно посмотрел на волка.

— Что ты имеешь в виду?

— Похоже, авроры считают, что Снейп в этом замешан, но он не рассказывает мне абсолютно ничего.

— Если ты думаешь, что Снейп каким-то образом... — начал Сириус, но Гарри не дал ему договорить:

— Нет! Он здесь вообще не при чём, он в принципе не мог ничего сделать, потому что был со мной буквально за минуту до того, как это случилось. Я волнуюсь, потому что он волнуется, но я не знаю насколько далеко всё зашло.

— Уверен, тебе не о чем переживать, но если тебя это немного успокоит, мы могли бы поговорить с Альбусом — узнать, всё ли в порядке, — предложил Ремус.

— Вы расскажете мне, что происходит?

— Конечно, — тут же уверил Сириус, но Ремус его перебил: — Мы дадим тебе знать, есть ли причина для беспокойства.

От возмущения Гарри открыл рот. Кем Ремус себя возомнил? Снейп был его опекуном, он не нуждался в том, чтобы волк решал, что для него лучше, не тогда, когда тот не потрудился отправить ему письмо в течение целого семестра!

Сириус прервал его гневный внутренний монолог, сунув ему под нос петарду:

— Это не рождественский разговор. Хлопушку? — предложил крёстный с озорной улыбкой.

На своём веку Гарри повидал достаточно волшебных петард, но он не хотел портить Сириусу праздник, поэтому потянул за шнурок, не ожидая ничего, кроме оглушительного хлопка и, может быть, улепётывающей от него по полу маленькой мышки. Вместо этого, раздался мелодичный звон колокольчиков, и хлопушка выстрелила каскадом обжигающе холодного снега, а вслед за ним — остроконечной морковкой.

— О боже, он же ледяной! — рассмеялся Гарри, ёжась от холода.

— Думаю, я воздержусь, учитывая, что ты приложил к ним руку, — объявил Ремус, отдавая свою хлопушку Сириусу, одновременно накладывая на Гарри обсушивающие чары и стряхивая снег с его волос.

К тому времени как за ним пришёл Снейп, у Гарри буквально кружилась голова от новых впечатлений. Он сгрёб в рюкзак все свои подарки, не забыв прихватить оставшиеся петарды и столько пирожков с мясом, сколько уместилось в обеих руках.

S.S.

Когда Северус шагнул в некое подобие зимней сказки, в которую они умудрились превратить гостиную Люпина, он сомневался, что хоть когда-нибудь видел ребёнка таким довольным и счастливым. Гарри сиял так, будто в жизни не проводил дня лучше, хотя, скорее всего, всему виной было поглощённое им огромное количество сахара, судя по разбросанным по комнате обёрткам от конфет и кексов.

Люпин предпринял неуклюжую попытку завести «разговор о погоде», пока Гарри прощался с крёстным, который — так же, как и Северус — прилагал все силы к тому, чтобы не замечать вражеского присутствия. Получалось совсем неубедительно, и лицо Гарри слегка упало, пока он переводил взгляд с одного на другого, правда, было не совсем понятно, что именно вызвало его протест: напряжение между Северусом и крёстным или то, что он довольно грубо оборвал попытку Люпина завести светскую беседу.

Неожиданно Северус заметил, что ситуация начинает его раздражать. По прибытии он чувствовал себя вполне самоуверенно, в конце концов, Гарри проводил Рождество именно с ним. И как бы Блэку не хотелось провести этот день с мальчишкой, тот попросил остаться с Северусом. Настроение резко упало, когда он мельком взглянул на выражение лица ребёнка: Гарри никогда ещё не выглядел таким счастливым дома. Блэк с Люпином явно приложили немалые усилия к тому, чтобы устроить для ребёнка грандиозный праздник и, бесспорно, добились успеха.

Признаться, Северус пестовал довольно бредовую идею выиграть рождественские симпатии Гарри, и теперь вероятность того, что это случится, таяла на глазах. Его не устраивало, что на следующий день мальчишка будет неизбежно разочарован. Не говоря уже о том, что эта парочка недоумков, очевидно, точно знала, как сделать Гарри счастливым, тогда как его собственные неуклюжие попытки не принесли ничего, кроме споров и дурацких сцен.

— Что ты сегодня делал? — радостно спросил Гарри, одновременно пытаясь освободиться от пирожков, выгружая их Северусу в руки.

— Встречался с директором. — От него не ускользнуло удивлённое лицо мальчишки. К счастью, скрывать от Гарри подозрения, касающиеся Моуди не имело смысла, было бы невозможно защитить ребёнка от опасности, о которой тот даже не догадывался.

— Гарри сказал, у тебя есть некие соображения по поводу нападавшего? — осведомился Люпин.

Северус не был настолько спесив, чтобы отказаться от дополнительных союзников, не тогда, когда на карту была поставлена безопасность Гарри. Он извлёк записи мальчишки из внутреннего кармана мантии и протянул волку.

— Аластор... Ты шутишь? — недоверчиво спросил Люпин.

— В одних этих записях содержится достаточно информации, чтобы обеспечить ему пожизненный срок в Азкабане, — ответил Северус, бросая Finite на абсурдные чары падающего снега.

— Ты уверен, что это не вырвано из контекста? — снова спросил Люпин, передавая пергамент Блэку.

— Драко Малфой был под Imperius, когда напал на Гарри, не говоря уже о том, что Моуди один из немногих волшебников в замке, способных обмануть Кубок Огня.

— Всё это очень напоминает попытку подставить Аластора. Я думал, твоей задачей было выяснить, кто напал на Гарри, а не использовать следствие как возможность убрать собственных врагов, — с вызовом бросил Блэк.

Северус почувствовал, как в жилах вскипает кровь. Ему не нравилось, когда из него делали идиота, и уж тем более, намекали на то, что его больше заботило сведение счетов с Моуди, нежели поиски напавшего на Гарри маньяка.

— НЕ СМЕЙ намекать, что Гарри не является для меня приоритетом, для меня нет ничего важнее! Что ты для него сделал?

— Я живу в пещере!

— И какой потрясающий толк был от тебя всё это время, Блэк, — с презрением бросил Северус.

— А что сделал для него ты?

— Я взял его к себе, когда он в этом нуждался, я обучаю его защите! — в запале выкрикнул Северус.

— Сэр...

— Откуда тебе знать как нужно заботиться о детях? — Блэк с ненавистью уставился не него. — Ни для кого не секрет, как ты рос! Гарри живёт с тобой, потому что у него нет выбора, нам повезёт, если ты не искалечишь его ещё больше, чем эти его так называемые родственники!

У Северуса потемнело в глазах. Пальцы сами сжались в кулаки и, забыв о палочке, он бросился на Блэка, чувствуя как по телу курсируют волны ярости.

— СНЕЙП! Не надо... — Гарри мгновенно прыгнул между ними, преграждая ему дорогу и отказываясь сдвинуться с места.

— Сириус! — одновременно раздался шокированный возглас Люпина.

— Отойди! — зарычал Северус. Мальчишка храбро пытался оттолкнуть его назад, невзирая на то, что силы были явно неравны. Видимо, осознав, что Северус не собирался применять силу, Гарри вцепился в него чуть ли не мёртвой хваткой, делая невозможной задачу достать Блэка без того, чтобы не расплющить его между ними.

— Отцепись от меня, — снова прорычал он.

— Нет...

— Ради Мерлина, Сириус, извинись! — воскликнул Люпин, присоединяясь к Гарри и тоже становясь между противниками.

Северус замер, встретившись с упрямым, полным решимости взглядом Гарри. Тот вцепился в него ещё сильнее. Слегка усмехнувшись, он вытащил палочку и заморозил плащ под пальцами мальчишки, отчего тот вскрикнул и спешно отдёрнул руку:

— Чёрт, холодно! Сэр!

Оттолкнув в сторону Люпина, Северус сгрёб Блэка за грудки и с силой впечатал в стену, с удовлетворением услышав весьма различимый глухой удар от соприкосновения головы с кирпичной кладкой. — Ты не знаешь ничего, Блэк. Когда этот мальчишка болен, он зовёт меня. Когда он испуган, он приходит ко мне. Он захотел провести Рождество. Со мной. — Северус выхватил зажатую в руке Блэка палочку, и отшвырнул её в дальний угол комнаты. — Я учусь быть ему достойным опекуном каждый божий день. Я понял, что не смогу уничтожить тебя без того, чтобы слегка не расстроить Гарри, поэтому я оставлю тебя в первозданном виде. — Он позволил себе ещё раз смачно впечатать Блэка в стену. — Как я рос, не имеет никакого отношения к тому, как я обращаюсь с Гарри, это понятно?

— Достойный опекун! — задохнулся Блэк, обнажая зубы в жутком смехе, оставшемся у него ещё с времён Азкабана. — Это странно, потому что Гарри недавно рассказал мне много чего о том, какой ты на самом деле ужасный опекун!

— Я этого не говорил!

— Ты ребёнок, Блэк. И дурак. — Северус выпустил его из своей хватки, надеясь, что Люпин проследит, чтобы тот не совершил напоследок никакой глупости.

H.P.

Когда Снейп повернулся к нему, глаза Гарри всё ещё были огромными от ужаса:

— Я не говорил, что ты плохой опекун, я правда не говорил. Я просто разозлился из-за баллов и из-за Малфоя, но я никогда не говорил, что ты плохой опекун...

— Успокойся, мы обсудим это дома, — резко перебил Снейп, подхватывая его рюкзак и брошенные подарки, несмотря на то, что Ремус всё ещё шёпотом спорил с Сириусом у него за спиной.

— Я сказал совсем не это, честное слово, я не думаю, что ты плохой опекун... — Гарри был просто не в силах оставить всё как есть.

— Поговорим дома, я сказал. Успокойся.

Как он мог просто взять и успокоиться?

— Моуди мелькал в воспоминаниях Драко незадолго до того, как тот напал на Гарри, — сказал Снейп, оглядываясь на Люпина, будто их разговор никто не прерывал. Гарри слегка подпрыгнул, ощутив руку у себя на спине, не ожидая внезапного прикосновения, особенно от Снейпа.

— Что думает обо всём этом Альбус? — Ремус ослабил хватку на плече Сириуса, бросив тому напоследок предупреждающий взгляд.

— Он взял воспоминания Гарри, чтобы как следует их изучить, — ответил Снейп, и Гарри догадался, что директор, судя по всему, не разделял энтузиазма Северуса по поводу обвинений в адрес профессора Моуди.

— А ты что думаешь? — Сириус пристально взглянул на Гарри.

— Я думаю, что больше не хочу говорить тебе, что я думаю, — холодно отозвался он.

— Малыш, прости меня. Я не должен был нарушать твоё доверие...

— Все дети жалуются на своих родителей, и если ты ему расскажешь, он больше не захочет быть моим! — крикнул Гарри, отчаянно показывая на Снейпа, неожиданно замершего позади него.

— Он тебе не родитель! — с жаром воскликнул Сириус. Гарри открыл было рот, чтобы возразить, но внезапно ощутил безумную неловкость, чувствуя как лицо полыхнуло огнём. Ремус в тишине покачал головой.

К счастью, Снейп решил взять власть в свои руки и подтолкнул Гарри к камину. — Попроси у Альбуса посмотреть воспоминания Гарри, — он обернулся к Люпину, швыряя в камин летучий порох. — Ты доверял Петтигрю, и это было ошибкой, не будь настолько глуп, чтобы дважды наступить на одни и те же грабли.

____________________________________________________________

Снейп поймал вывалившегося из камина Гарри и быстро придал ему устойчивое положение, пока сам он неуклюже пытался подобрать слова, не в состоянии решить, за что именно извиняться: за то, что ругал Снейпа в присутствии Сириуса или за то, что назвал его своим родителем.

— Хватит извиняться, в этом нет необходимости. Я сам сказал, что ты можешь обсуждать то, что тебя волнует с этой парочкой слабоумных.

— Но я не говорил, что считаю тебя плохим опекуном!

— И я тебе верю, — просто ответил Снейп, снова зачерпывая летучий порох и швыряя его за решётку теперь уже другого камина.

— О.

— Подбери локти и постарайся на этот раз не упасть, — Снейп жестом велел ему отправляться домой.

Сам профессор последовал за ним не сразу, и пока Гарри ждал, он злился на Сириуса всё сильнее. Крёстный сказал, что готов согласиться, чтобы Гарри остался со Снейпом, а вместо этого взял и сделал всё возможное, чтобы это разрушить! Что если Снейп решит, что больше не хочет быть его опекуном? Что если его отпугнул тот факт, что Гарри назвал его родителем? Что если именно из-за этого он всё ещё не вернулся домой?

— Насколько я знаю, в Рождество положено веселиться, — раздался рядом знакомый голос. От неожиданности Гарри отпрянул назад, он даже не заметил появления профессора. Снейп уселся рядом с ним и стащил у него пирожок с мясом. — У меня есть для тебя забавная история.

— Да-а?

— Директор получил интересное письмо из маггловского мира, — сообщил Снейп, вытягивая ноги и водружая их на журнальный столик.

— И что в этом необычного? Наверняка, родители-магглы пишут ему тонны писем.

— Родители-магглы пользуются совиной почтой, а это письмо пыталось добраться до Хогвартса с помощью маггловской. — У Снейпа было странное выражение лица, будто он ожидал, что Гарри догадается, к чему он клонит.

— Оно случайно не от Дурслей? — рискнул предположить он, прищуривая глаза и забираясь на диван с ногами. В ответ Снейп поднял брови, будто говоря: это же ясно, как день. — От Дурслей? — ужаснулся Гарри. — Что они хотели?

— Они просили, чтобы ты успокоился, — ответил Снейп с многозначительным видом. — Я же сказал, это весьма забавная история.

— Ты уверен, что письмо было от них?

— О, абсолютно. Помнишь, я убедил твою тётю подписать контракт, позволяющий мне выступить в роли твоего опекуна? — Снейп был почему-то очень горд собой, и Гарри гадал, что же такого могли написать Дурсли, что показалось Снейпу забавным.

— Смутно...

— Твои родственники прислали директору целый список жалоб. Очевидно, твой дядя был смещён на более низкую должность, твой и без того громадный кузен раздувается как на дрожжах, а у твоей тёти развилось некое странное психическое расстройство. Они до такой степени отчаялись, что написали директору, умоляя его снять наложенное мной проклятье.

— Ты что, их проклял? — изумлённо спросил Гарри.

— Нет.

— Тогда я вообще ничего не понимаю.

— Искушение — как ты, конечно же, можешь себе представить — было велико, но я дал слово директору, что не причиню им никакого вреда. Я всего лишь сделал вид, что проклял их, — Снейп пожал плечами и утащил у Гарри ещё один пирожок.

— Тогда почему с ними случаются все эти вещи?

— Сила внушения. Я пообещал им, что их жизнь изменится в худшую сторону. Скорее всего, они сами притянули к себе несчастья или же это простое совпадение. Твои родственники до такой степени боятся магии, что готовы поверить в любую чушь.

У Снейпа был такой горделивый вид, что Гарри невольно заулыбался:

— Сэр, у вас очень странное чувство юмора. Но всё равно, спасибо.

— Я рад, что ты его оценил, в отличие от директора.

— Сэр... — Гарри хотел сказать, что сожалеет, что он вообще заговорил о нём с Сириусом, и что он был по-настоящему благодарен Снейпу за то, что тот сказал, что Гарри ему не безразличен, и что Сисриус был неправ, Снейп был прекрасным опекуном, в миллион раз лучше Дурслей, и что Гарри на самом деле прекрасно знал, что он не был его родителем, но иногда ему очень этого хотелось, хотя он не имел никакого права хотеть хоть что-нибудь помимо того, что Снейп уже и так для него сделал.

— У тебя что-то болит? — спросил Снейп, внимательно наблюдая за ним.

— Нет... ничего.