Крестник (гет)

В лаборатории зельеварения стояла тишина, нарушаемая лишь шелестом пергаментов и бульканьем зелий в котлах. Профессор Слизнорт устроил внеплановую контрольную, к которой подавляющее большинство курса предсказуемо оказалось не готово. В ответ на поднявшийся возмущенный ропот Слизнорт только развел пухлыми руками и заявил, что об экстренных ситуациях, когда потребуется в срочном порядке изготовить то или иное противоядие, предупреждать их никто не будет. Студенты с большой неохотой взялись за перья, а профессор, перевернув большие песочные часы, поудобнее устроился в своем кресле со свежим выпуском «Практики зельеварения».

Джеймс, нахмурив брови, медленно записывал какую-то чушь, невесть откуда пришедшую на ум. Ему всегда казалось, что в тонкостях изготовления противоядий сам черт ногу сломит, зато Снейп, Эванс и Пальмер строчили в своих пергаментах, как сумасшедшие. В самых критических ситуациях его так и подмывало забраться в чью-нибудь голову с помощью легилименции и «считать» правильные ответы, но с Джой и Снейпом у него, как назло, были разные варианты (да и копаться в их головах по определенным причинам не хотелось), а Лили с теоретической частью уже закончила и сейчас переходила к практике, разводя огонь под своим котлом. Поттер накатал на обрывке черновика записку для Лили, в которой значилось следующее: «Эванс, какой ответ на четвертый и седьмой вопросы?» Выпрямив затекшую от долгого сидения спину, Джеймс тоже отложил лишь на четверть исписанный пергамент и занялся зельем. Между партами полетела заколдованная записка и приземлилась на парту перед Лили. Джеймс украдкой наблюдал за ней и так увлекся, что нож, которым он нарезал коренья бегонии, прошелся по пальцу.

Лили прочла записку, нахмурилась и смяла ее. Тем временем пергаменты зашуршали, шестикурсники постепенно приступали к практическому заданию. Джеймс закатил глаза, торопливо залечивая палочкой полученную ранку. Ну конечно, Эванс скорее станцует канкан для кентавров, чем даст кому бы то ни было списывать на контрольной!

Раздался чей-то свистящий недовольный шепот — это Лунатик подсказывал нервному Хвосту, сколько шерсти нюхлера нужно добавить в стандартное противоядие от яда докси. Джеймс покосился на сидевшего рядом Сириуса, и у него отвисла челюсть — Бродяга, чтоб его, каким-то образом умудрялся советоваться с Джой, сидевшей на две парты дальше от них! Сириус показал ей пузырек с чем-то красным и два пальца, а в ответ получил отрицательное покачивание головой, три пальца и раздраженно поджатые губы. Кто-то из слизеринцев украдкой листал учебник под партой. Джеймс равнодушно посмотрел на свое зелье, кипящее грязной жижей в котле. «Ладно, — решил он, — если лаборатория взлетит на воздух, сами будете виноваты!»

Через полчаса по классу поплыл отвратительный запах паленой пластмассы. Джеймс принюхался к своему вареву, но от него шел совсем другой запах. Еще несколько минут класс работал молча, а затем вдруг раздался громкий вопль, который издал Бродяга:

— ЛОЖИСЬ! — заорал он и первым нырнул под парту. Не особенно раздумывая, его примеру последовала половина класса, а вот другой повезло меньше. Зелье Бертрама Обри выплеснулось из котла, столбом поднялось к потолку и обрушилось на сидевших рядом с горе-зельеваром шестикурсников. Джеймс торопливо прижал к носу край мантии, Джой уже кашляла, держась за горло. Раздался жутковатый звук рвотных потуг, а затем плеск — у кого-то оказался слишком слабый желудок. Питер рядом с Джеймсом тоже побледнел и схватился за живот.

— О нет, Хвост, только не здесь! — простонал Джеймс, но Питера уже стошнило прямо ему под ноги.

— Все наружу! — командовал Слизнорт, разгоняя едкий дым, оказавшийся ко всему прочему еще и ядовитым. — Быстро освободить лабораторию!

— Вот что бывает, когда устраиваются внеплановые контрольные, — проворчал Сириус, отряхивая мантию и брюки от какой-то мерзкой пыли. — Обри, мать твою, я тебе гланды вырву через задницу!

— Ему нужно в лазарет, — пришел к выводу Ремус, поддерживающий бледного, покрытого бисеринками пота Питера.

Шестикурсники толпились в коридоре подземелья, некоторые, по-прежнему держась за животы, спешили наверх, к мадам Помфри. Слизнорта нигде не было видно — наверное, профессор все еще устранял последствия взрыва. Бренди Адамс нервно грызла ноготь и тянула шею в сторону двери в класс.

— А вдруг он там потерял сознание от ядовитых паров? — воскликнула она. — Нужно срочно звать профессора Дамблдора!

Джеймс только глаза закатил. Он заметил бледную Лили, которая кашляла, прижимая к носу платок. Ремус и Сириус увели Питера наверх, по дороге препираясь о чем-то, судя по всему, касательно кары для бедолаги Обри. Его самого, кстати, нигде не было видно.

— Эванс, ты в порядке? — прокричал Джеймс на все подземелье. Звук эхо гулко разнесся по коридору. Лили перестала кашлять и посмотрела на Джеймса. Он одобрительно улыбнулся ей, но в ответ получил лишь страдальческую гримасу.

— Да что ей сделается, Поттер? Эти грязнокровки живучие, как тараканы, — сморщил нос Эйвери, награждая вспыхнувшую от обиды Лили презрительным взглядом. — Эй, полегче, — хмыкнул слизеринец, когда Джеймс в ярости схватил его за отвороты мантии и прижал к стене. От гнева у него затряслись руки, а Эйвери только ухмылялся, хотя на дне его глаз отчетливо плескался затаенный страх.

— Повтори, что ты сказал, — прошипел Джеймс, совершенно позабывший о волшебной палочке, лежавшей во внутреннем кармане мантии.

— Правду, — невинно заморгал Эйвери и огляделся в поисках поддержки. Лили протолкалась сквозь толпу и гневно скрестила руки на груди.

— Джеймс, отпусти его, — звенящим от злости голосом велела она. — Я не стыжусь правды.

В коридоре воцарилась тишина, словно происшествие на уроке мигом позабылось. Любопытные девчонки тянули шеи в ожидании развязки, парни хмурились, прикидывая, кого им придется собирать по кусочкам в результате развернувшейся драмы. В глазах Лили, несмотря на ее гордые заверения, блеснули слезы, и она стремительно зашагала к выходу из подземелий.

— Ладно, Поттер, — Эйвери скучающе рассматривал свои ногти, — главная героиня слиняла, так что хватит ломать комедию. Убери уже руки от меня, — он скривил губы, словно обнаружил на своей мантии мерзкое жирное пятно.

Злость все еще растекалась по венам подобно яду, но Джеймс выпустил из побелевших пальцев мантию слизеринца, взглядом обещая ему скорую и мучительную смерть. На его плечо легла чья-то рука, обернувшись, он увидел Джой с абсолютно непроницаемым выражением лица.

— Пошли отсюда, пока Слизнорт не раскудахтался, — шепнула она, кивнув в сторону открывшейся двери лаборатории.

Профессора слегка шатало, но в остальном он выглядел вполне здоровым. Галдевшие шестикурсники моментально умолкли, прекратив перемывать кости Лили, Джеймсу и Эйвери. Мальсибер гадко ухмылялся, поигрывая палочкой.

— Я убью этих уродов, — прорычал Джеймс, пока они шли наверх. От переизбытка чувств он пнул какую-то каменную статую, которая тут же разразилась гневной тирадой о том, какая нынче пошла невоспитанная молодежь.

— Расслабься, — прохладно посоветовала Джой, закрывая глаза от наслаждения, едва ее ноздрей коснулся свежий воздух. В холле Лили уже не было. — Из них это уже ничем не вытравишь.

— Тогда я заклею их поганые рты нахрен, предварительно промыв их с мылом!

Джой в ответ промолчала.

Из-за происшествия на зельях на травологию, шедшую следующим уроком, им разрешили не идти. Питер, похоже, застрял в лазарете надолго, поскольку Бродяга с Лунатиком вернулись без него. Зато в гостиной их ожидал сюрприз — у камина в компании Мэри МакДональд сидела улыбающаяся Марлин, а на коленях у нее расположился жующий какую-то петрушку кролик Иосиф. Марлин смеялась какой-то шутке Мэри и ласково гладила кролика. Заметив вошедших друзей, Марлин перестала хохотать, но улыбка все равно осталась на ее губах. Увидев свою девушку, Сириус подхватил ее на руки и закружил по гостиной.

— Марли, ты в порядке? — старался докричаться до девушки Ремус.

— В полном, — ответила сияющая Марлин, жмурясь, когда Сириус чмокнул ее в нос. — Абсолютно здорова!

— Бродяга, не будь эгоистом, — Джеймс бесцеремонно отпихнул поставившего Марлин на ноги Блэка и заключил девушку в объятия. — Мы же вчера у тебя были, почему ты не сказала, что тебя выписывают?!

— Я сама только сегодня утром узнала!..

Объятия затянулись до самого обеда. У портрета Полной Дамы мелькнули темно-рыжие волосы, и Джеймс подумал, получится ли у него улизнуть незамеченным? Но друзья никого, кроме Марлин, не замечали. Он вышел в коридор и успел увидеть стремительно удаляющуюся хрупкую фигуру Эванс. Лили шла, обхватив себя руками и низко опустив голову.

— Эй, Эванс!

Она вскинула голову, и Джеймсу показалось, что она торопливо вытерла слезы. Он пошел рядом с ней, засунув руки в карманы брюк и раздумывая, что бы такого спросить, чтобы она не начала рычать в ответ. За фразу «как ты?» он бы себя точно прибил, поэтому не придумал ничего лучше, чем:

— У тебя тушь потекла.

Лили раздраженно вытерла черные разводы со щек и отвернулась.

— Эйвери — прямое доказательство того, что дерьмо способно отрастить ноги и ходить, а ты льешь из-за него слезы?

— Поттер, — почти умоляюще сказала она, — отстань.

На миг Джеймс так оторопел, что даже споткнулся о бахрому ковровой дорожки, которой был устлан коридор седьмого этажа. Лили шмыгнула носом и снова обхватила себя руками.

— Чего ты за мной тащишься? — вдруг злобно вопросила она, обернувшись. Джеймс все это время шел за ней, как верный страж, надеясь невесть на что, а получилось в итоге как обычно, но даже в гневе и с уродливыми разводами от косметики на лице Лили Эванс была прекрасна. — Оставь меня в покое, я никого не хочу видеть!

— Лили! — беспомощно крикнул он, чувствуя себя ужасно.

— Я же сказала — отстань! — Лили сорвалась с места и побежала. Ее мантия развевалась за спиной, как парусный флаг пиратского судна.

На самом деле у Джеймса не было уверенности в том, что Лили плакала из-за обидного обзывательства, на младших курсах не проходило и дня, чтобы слизеринцы не обозвали ее грязнокровкой. К пятому курсу она привыкла и лишь демонстративно задирала нос всякий раз, когда слышала мерзкое ругательство в свой адрес. Ее явно обидело что-то другое, но что это могло быть, Джеймс так и не понял.

Новости о злосчастном уроке зельеварения у шестого курса распространилась по школе быстрее ядовитых паров зелья Обри по лаборатории. Профессор МакГонагалл сделала хаффлпаффцу строгий выговор за невнимательность и несоблюдение техники безопасности. Весь день бедный староста не знал, куда себя деть, чтобы не натыкаться на осуждающие, а порой и насмешливые взгляды. Сириус продолжал строить планы страшной мести, лежа на диванчике в гостиной Гриффиндора и положив голову на колени Марлин. Девушка перебирала его волосы и время от времени в шутку предлагала что-нибудь свое. В конце концов потерявший терпение Ремус махнул на веселящихся друзей рукой и ушел на очередной старостат, а Джеймсу пришло в голову, что это отличный повод поговорить таки с Лили и расставить все точки над i.

Дурацкое собрание длилось минут сорок, и с каждой минутой Джеймс раздражался все больше и больше. Мерлин, что там можно мусолить столько времени?! Он стоял под дверью, делая вид, будто погружен в чтение толстенного занудного учебника по чарам. Наконец башенные часы пробили девять раз, пришлось, правда, прождать еще минут десять, и собрание старост закончилось. Джеймс торопливо захлопнул книгу и сунул ее под мышку, глядя, как старосты со всех курсов и факультетов покидают комнату для собраний. Лили вышла одной из последних, на ходу застегивая сумку, которую держала на весу. Замок явно заел, отчего Лили замерла посреди коридора, поддерживая сумку коленкой. Длинные волосы закрывали ей лицо, а руки почему-то дрожали.

— Джеймс, ты что здесь забыл? — вытащил его из прострации голос Ремуса.

— Не что, а кого, — многозначительно пояснил он, глазами указав на Эванс, у которой, кажется, уже начинали потихоньку сдавать нервы. — Иди, а я помогу нашей старосте с застежкой.

Ободряюще похлопав Джеймса по плечу, Ремус ушел, а Джеймс неспешно подошел к Лили и взмахом волшебной палочки заставил несчастный замок застегнуться. Лили резко, словно потревоженная лань, вскинула голову, отчего волосы огненным водопадом хлынули ей на плечи. Джеймс кривовато улыбнулся и убрал палочку. Лили закусила губу.

— Спасибо, — буркнула она, вешая сумку на плечо.

— Не за что, Эванс, — он улыбнулся куда лучезарнее, чем в прошлый раз. — Ну что за кислый вид?

— Мой же вид, — скривилась она, будто у нее болели зубы.

— Вот именно, — они пошли по коридору, игнорируя шепотки, летящие им в спины. Лили обнимала свою сумку, как любимую плюшевую игрушку, и смотрела себе под ноги. — Хандра тебе не к лицу.

Весь ее вид так и кричал что-то вроде «Ну чего ты пристал ко мне, Поттер?!» Признаться честно, он и сам не понимал, чего пытался от нее добиться. Джеймсу просто нравилось идти рядом с Лили по школьным коридорам, просто находиться рядом с ней, ловить каждый ее взгляд, пусть не всегда доброжелательный, наслаждаться улыбкой девушки и редко, будто невзначай, касаться ее руки. Сегодня, правда, он так и не рискнул к ней прикоснуться, хотя страшно хотелось.

— Лили, скажи, что я делаю не так? — вдруг вырвалось у него прежде, чем он успел прикусить язык.

Она так удивилась, что даже сбавила шаг. Джеймсу пришлось раздражающе плестись, как улитка, чтобы идти на одном уровне с Лили.

— Что ты имеешь в виду? — насторожилась она.

— Да все! — он начал раздражаться. — Что бы я ни сделал, тебя это бесит. Что бы ни сказал, ты начинаешь кривляться. Почему ты не хочешь со мной встречаться? — спросил он, осознавая, как по-детски это прозвучало.

— Потому что ты заколдовал миссис Норрис, — спокойно ответила Лили.

Второй раз за день Джеймс чуть не споткнулся на ровном месте от неожиданности. Это уже становилось попросту смешно. Он удивленно посмотрел на невозмутимую, как статуя, Лили.

— Когда? — настороженно спросил он.

— Позавчера, — Лили принялась загибать пальцы. — На прошлой неделе. На позапрошлой. Месяц назад. Полтора месяца назад. Два месяца и четыре дня назад. Продолжать?.. — приподняла бровь она, видя, что Джеймс поднял руки вверх, как будто хотел сдаться.

— Буду знать, что ты ведешь учет моим шалостям касательно кошки Филча. Но какое они имеют отношение к…

— Прямое, — пожала плечами Лили. Джеймса начинала выводить из себя эта показная холодность. — Вчера миссис Норрис, меньше чем через сутки Северус… — она запнулась, но снова взяла себя в руки. — У меня такое ощущение, что ты готов насылать проклятия на всех, кто тебе хоть мало-мальски не нравится.

Он все еще не мог понять, как его вопрос связан с безобидными приколами над чахлой кошкой, ненавидевшей всех и вся вокруг, и Нюнчиком, по сути своей мало чем отличающимся от полуживотного старого сквиба.

— Прости, но я не вижу связи…

Лили как-то обреченно вздохнула и вдруг топнула ногой.

— Джеймс, неужели непонятно, что меня смущает твоя несерьезность! — она раздраженно сдула упавшую на глаза челку. — Ты завалил три контрольные работы, ты наплевательски относишься к школьным правилам, ты ведешь себя так, будто Хогвартс — твоя личная собственность! Ты постоянно у всех на виду… и на то имеются не самые достойные причины. Я даже не уверена, что ты меня… воспринимаешь серьезно, — тихо добавила она.

Слушать такие вещи о себе, понятное дело, было далеко не приятно. Более того, даже обидно. Но Лили этого словно не замечала и останавливаться не собиралась.

— Я не хочу встречаться с парнем, у которого бладжер вместо мозгов, — закончила она звенящим от негодования голосом.

— То есть… — медленно заговорил Джеймс, едва удерживая рвущееся наружу негодование и обиду, — если я стану пай-мальчиком… у меня появится шанс?

Лили явно опешила, во всяком случае, зеленые глаза на миг изумленно расширились, но она тут же совладала с собой.

— Я не знаю, — уклончиво ответила она. — Сначала стань серьезнее, а там посмотрим…

— То есть, — Джеймс ее даже не слышал, продолжая гнуть свое, — если я перестану играть в квиддич… буду круглые сутки сидеть за учебниками, перестану делать всякие глупости, задирать Нюнчика… тусоваться с парнями после отбоя, одним словом, превращусь в зануду… то стану идеальным парнем? Ты это хочешь мне сказать, Эванс?

— Я вовсе не то… — возмущенно начала она, но была перебита:

— Так или не так?!

Лили закусила губу… и стала такой трогательно милой, будто ножом по сердцу.

— Получается, что так… — прошептала она, видимо, сожалея о сказанном.

Джеймс выдавил полуравнодушную улыбку, склонился к ее уху, касаясь щекой мягких волос, и бархатным голосом прошептал, отчего у Лили мурашки по коже побежали:

— Не дождешься.

Она резко отпрянула от него, не веря своим ушам.

— Что? — довольно глупо переспросила она.

— Я добьюсь, чтобы ты полюбила меня таким, какой я есть, без этих твоих идиотских заморочек, — отрезал он, наслаждаясь тем, как вытянулось ее лицо. — Да ты дня прожить без меня не сможешь, Э-эванс! — протянул Джеймс, самодовольно улыбнувшись.

— Пошел ты! — она пришла в себя и принялась колотить его кулачками везде, куда только могла дотянуться, но в силу своего роста била в основном в грудь. — Самоуверенный болван!

— Можешь звать меня просто «любимый», — великодушно разрешил Джеймс, ухмыляясь при виде того, как она завелась. Лицо Лили покраснело, глаза метали молнии. — О да, в гневе ты страшна, боюсь даже представить, что ты со мной сделаешь в постели…

— Мерзкий озабоченный идиот! — вспыхнула от обиды Лили, резко поправила сумку и стремительно зашагала по коридору, стуча каблуками. Джеймс невозмутимо поправил сбившийся набок галстук и взлохматил волосы.

— И я тебя люблю, солнышко, — хмыкнул он, глядя ей вслед.

Неизвестно, чего после этого ожидала Лили, но пыл Джеймса нисколько не умерился. Он будто назло девушке десятками терял баллы факультета и тут же набирал их, демонстрируя свою исключительность и талант. Вдобавок ко всему бедолага Обри на своей собственной голове испытал действие заклятия Энгоргио. Видимо, мозги парня были устроены как-то по-иному, а может, дело было в каком-то особом иммунитете к контрзаклятию, но мадам Помфри пришлось изрядно потрудиться, чтобы вернуть голове хаффлпаффца нормальные размеры. Питера все еще жгла обида за сутки в больничном крыле после памятной контрольной, но сейчас он явно остался доволен.

* * *

Если бы не календарь, никто и подумать не мог, что наступила зима. Декабрь выдался теплый и слякотный, Сириус все время ворчал, что из-под слоя грязи вот-вот полезут подснежники. Даже приближающиеся рождественские каникулы радости не добавляли — какой к черту праздник, когда за окном плюсовая температура, а вместо долгожданного снега льет противный дождь? Синоптики каждый день клятвенно обещали похолодание, но прорицатели из них были никудышные — Шотландия тонула в грязи и слякоти, лишь перед самым началом каникул ударили первые заморозки. Филч чуть не плакал от счастья — бедняге сквибу приходилось трудиться втройне, уничтожая нанесенную с улицы в замок грязь.

МакГонагалл составила список желающих остаться в замке на каникулы, но он получился на редкость коротким. Сириус, считавшийся бездомным, получил приглашение от любимого дядюшки Альфарда провести каникулы в его йоркширском поместье; родители Эванс собирались в очередную экспедицию и на сей раз брали дочерей с собой, Ремус и Питер тоже ехали к родителям. Но самой счастливой выглядела Джой. Джеймс видел, что ее так и распирало поделиться какой-то новостью, и в конце концов она не выдержала:

— Я еду к Ретту! — заявила она, размахивая каким-то пергаментов и время от времени целуя его.

— Разве он не скрывается? — не понял Джеймс, пытаясь порадоваться за Джой.

Она пожала плечами.

— Пишет, что пока шумиха вокруг Волдеморта немного подутихла… Ты чего? — осеклась она, заметив, как Джеймс задумчиво закусил щеку.

— Раз он выжидает, значит, надо готовиться к чему-то грандиозному, — буркнул он, зная такую особенность всех затиший. — Но в любом случае я рад за тебя, Пальмер. — Он вдруг скривился и демонстративно закрыл лицо руками, подглядывая за нахмурившейся Джой сквозь пальцы. — Хотя быть свидетелем всех этих «голубых» нежностей я не пожелал бы и врагу…

Он захохотал, когда она что было сил запустила в него подушкой и надулась.

— В тебе загонщица пропадает, — попытался сделать комплимент Джеймс, а в ответ получил резко вскинутый средний палец. — О, а вот и мой ангел, — в гостиную вошла Лили и сразу же направилась к лестнице. В последнее время она почему-то редко задерживалась в общей гостиной дольше пяти минут. — И как всегда с кислой миной на прелестном личике, — проворчал Джеймс, чувствуя, как сдувается, точно воздушный шарик, его восхищение.

У Лили и в самом деле был такой вид, словно она хотела выцарапать кому-то глаза. Из краткого разговора с Марлин, который им чуть позже пересказала девушка, стало известно, что поездка семьи Эвансов по каким-то причинам откладывалась, вот Лили и расстроилась. Джеймс же подумал о том, что у Лили «красные дни календаря». Они с Бродягой частенько развлекались тем, что по поведению девчонок делали соответствующие выводы.

… Сойдя с поезда, Сириус обнял Марлин и коснулся пальцами прядки ее волос. Школьники, торопившиеся увидеть встречавших их родителей, толкались и врезались в них тележками с багажом. Они стояли посреди платформы и наблюдали за исчезающими за барьером друзьями. Сириус видел, как выпорхнувшая из вагона Джой ласточкой угодила в объятия высокого красавчика с белозубой улыбкой и пушистыми снежинками в волосах. Что-то предательски екнуло в районе желудка, и он поспешил отвернуться, мысленно дав себе щелбан и напомнив, что это ее брат, а у него вроде как есть любимая девушка.

— Ну что, — выпустив Марлин из объятий, он огляделся по сторонам. — Пойдем знакомиться с родителями?

С бледного лица Марлин медленно сползла улыбка.

— Ты чего, Марли? — Сириус нахмурил брови и рассмеялся. — Такое ощущение, что я предложил пойти и утопить министра магии в Темзе.

Марлин никак не отреагировала на шутку и лишь беспокойно кусала губы.

— Сириус… — нервно улыбнулась она, — я не думаю, что это хорошая идея…

— Что, неужели у моей бесстрашной девочки такой строгий папа, перед которым она так робеет? Не волнуйся, — он чмокнул ее в нос, отчего она вся съежилась и опустила голову, — я включу все свое обаяние на полную мощность и обязательно понравлюсь ему.

Марлин снова промолчала и лишь беспокойно закусила губу.

— Ну что не так? — мягко спросил Сириус. — Боишься?

— Нет, — улыбка девушки нисколько его не обманула: Марлин, судя по всему, была близка к тому, чтобы расплакаться. Бодрого настроя Сириуса как не бывало, он никак не мог взять в толк, что произошло — еще каких-то жалких две минуты назад все было просто замечательно! Марлин подняла на него взгляд. — Сириус, мне нужно тебе кое-что сказать…

— Ну так говори, — подбодрил он ее, нутром чувствуя, что ничем хорошим этот разговор не закончится. У Марлин задрожали губы, словно ей предстояло признаться в страшном преступлении.

— Здесь нет моих родителей, — едва слышно ответила она.

— Они тебя не встречают? Или опаздывают? — Блэк был совершенно сбит с толку.

Девушка затрясла головой так, что золотистые упругие локоны подпрыгивали на манер пружинок.

— Они… их вообще нет, — прошептала она.

Сириус моментально изменился в лице. В груди образовался какой-то тугой узел, давящий на сердце и легкие. Ощущение такое, будто на грудь тебе положили пару кирпичей.

— Что случилось? — спросил он. — Марлин, посмотри на меня.

— Я не знаю, что с ними случилось, — жалко ответила Марлин. — Я выросла в приюте для сирот, я не хотела, чтобы вы знали…

Наверное, требовалось что-то ей сказать, обнять, как-то утешить, но Сириус понимал, что это лишнее. Марлин умоляюще смотрела на него, видимо, все же дожидаясь каких-то слов, но как назло из головы вылетело все, что можно было в подобной ситуации упомянуть.

— Мой дорогой племянник! — прогудел, словно паровоз, чей-то голос совсем рядом с ними. К Марлин и Сириусу шагал дядя Альфард, облаченный в тяжелую дорогую мантию, отороченную мехом рейема. На Блэка напал какой-то странный ступор, поскольку на приветствие любимого дяди он даже не обратил внимания и продолжал стоять и тупо пялиться на Марлин, которая в ответ точно так же вызывающе смотрела на него. — С прибытием! Надеюсь, это адское место, именуемое школой, еще стоит после твоих нескончаемых проделок?

— Дядя Альфард, — Сириус все же оторвал взгляд от Марлин и пожал протянутую руку дяди. — Рад тебя видеть, познакомься, это…

— Мисс МакКиннон, я прав? — дядя наградил зардевшуюся Марлин оценивающим взглядом. — Наслышан о вас, юная леди.

— Добрый вечер, — пробормотала вконец смутившаяся девушка. — Сириус… — она повернулась было к нему, но он только прохладно улыбнулся.

— Увидимся после каникул, Марлин, — на прощание он коснулся ладонью ее щеки и направился к выходу вслед за дядей, который все время чему-то ухмылялся.

В конце концов Блэк-младший не выдержал.

— Дядя, ты стал свидетелем чего-то смешного? — вызывающе поинтересовался он.

Альфард добродушно усмехнулся, глядя на раздраженного племянника.

— Дело молодое, — прокомментировал он. Его красивое, почти нетронутое морщинами лицо озарилось каким-то пониманием. — Помиритесь еще.

— Кто сказал, что мы поссорились? — буркнул Сириус, чувствуя себя законченной сволочью.

Альфард только тактично промолчал.

Сириус крайне редко бывал дома у дяди — они с матерью состояли не в самых лучших отношениях. Особнячок был небольшим, хотя Сириусу почему-то казалось, что в прошлый его визит он был побольше, но, наверное, дело все в том, что он сам тогда был гораздо меньшего роста, чем сейчас. Аккуратный дворик и небольшой фонтанчик, почему-то показавшийся ему глупым, напомнил о гостеприимном доме Джеймса и его доброй любящей маме. Сириус ощутил, как в груди снова что-то сдавило. Сохатого там сейчас обнимают все, кому не лень, а дядя считает его уже слишком взрослым, чтобы лезть с объятиями… Он тут же рассвирепел на самого себя. Марлин вообще никто никогда не обнимал! Но мысль о том, что она все эти годы скрывала от них факт своего сиротства, никак не желала укладываться в голове.

* * *

Лили сидела на подоконнике, укутав ноги одеялом, и грела ладошки о чашку с горячим шоколадом. За окном кружились мелкие снежинки, Лили дышала на стекло и пальчиком чертила на нем разнообразные символы. Она была так рада вернуться домой, что о Хогвартсе почти не вспоминала. Думать о школе, значит, непременно думать и о Поттере, который в последнее время стал совсем невыносимым. Лили дважды и трижды прокляла себя за тот странный разговор после собрания старост, из которого дурак Поттер сделал какие-то пугающие выводы. Если раньше он просто вел себя как идиот, то сейчас совсем слетел с катушек. Чего он хотел добиться, Лили не знала и не была уверена, что хочет это знать. Во всяком случае, в одном она была уверена абсолютно точно — ей не хочется, чтобы Джеймс менялся.

Лили вздохнула и вывела на стекле его инициалы, после чего раздраженно стерла их рукавом свитера. Ну вот, как ни старайся, а чертов Поттер все равно лезет в мысли! Лили скорее умерла бы, чем призналась кому бы то ни было в том, что ее саму страшно пугало. Джеймс Поттер был чистокровным волшебником, принадлежал к элите магического мира. Она знала, что его отец — очень влиятельный человек, который никогда и ни за что не позволит своему единственному сыну встречаться с такой, как она… грязнокровкой. Лили раз за разом рисовала в воображении эту неприятную картину, и ей становилось страшно, а еще до слез обидно. Магловское происхождение было как клеймо, даже Северус никогда не заступался за нее, когда слизеринцы безжалостно обзывали ее грязнокровкой. Она не переживет, если человек, мнением и чувствами которого она так дорожит, однажды напомнит ей ее место.

Из размышлений Лили вырвал громкий дверной звонок. Вздрогнув, она покосилась на дверь своей комнаты и откинула одеяло. Петунья принимала ванну, значит, ей придется слезать со своего удобного подоконника и идти открывать гостю дверь. На всякий случай она сунула в карман домашних брюк волшебную палочку.

На пороге стояла незнакомая худая женщина в явно искусственной дубленке. При виде Лили она улыбнулась во все тридцать два зуба, а у Лили при виде этой жутковатой улыбки мурашки по спине побежали.

— Петунья? — хрипло спросила гостья, делая шаг внутрь.

Лили инстинктивно шагнула назад, судорожно нащупав в кармане палочку.

— Нет, меня зовут Лили, — настороженно ответила она. — Кто вы?

Женщина как-то странно на нее посмотрела, мигом перестав улыбаться.

— Я могу увидеть Петунью? — странно высоким голосом спросила она.

— Она принимает ванну… — Лили совершенно растерялась перед этой женщиной. Какое отношение незнакомка имеет к Петунье? Женщина вытянула шею, заглядывая в прихожую, где не было абсолютно ничего примечательного.

— А… папа дома?

— Он был в гараже, — Лили скрестила руки на груди и встала посреди коридора, не давая странной даме пройти в дом. — Простите, но я не могу впустить вас, когда нет родителей.

Женщина как-то томно вздохнула, поправила шейный платок и произнесла:

— Что ж… наверное, это даже к лучшему. Не стоило мне приходить, особенно сегодня…

— Лили, котенок, у нас гости? — раздался веселый голос папы, а следом появился и он сам, вытирающий руки о чудовищно грязное полотенце и со следами мазута на щеке. — Почему же ты держишь мисс на пороге, это невеж…

— Добрый день, Ричард, — поздоровалась женщина, поворачиваясь к папе.

— Элеонора? — прохрипел он, словно увидел привидение.

Глаза Лили удивленно округлились. Это уже становилось интересным. Ладно, раз папа знает эту Элеонору, значит, впустить ее, наверное, стоит. Девушка посторонилась, давая взрослым пройти. Папа двигался как-то бочком, не выпуская гостью из вида. Она сняла дубленку, под которой оказался безвкусный джемпер, расшитый цветами, и длинная юбка, а разуваться не стала. Петунья упадет в обморок, когда увидит грязь в прихожей.

Стоило вспомнить о старшей сестре, как она сама спустилась вниз, дуя на пальцы, чтобы лак высох быстрее. На голове у нее был смешной тюрбан из полотенца. Папа уже увел гостью в зал, а глаза Петуньи, как Лили и предполагала, нехорошо прищурились.

— Это кто столько грязи принес? — возмутилась она, глядя на безнадежно испачканный ковер.

Лили не успела ничего ответить — вернулась мама, ходившая навестить заболевшую миссис Кук. Лили почувствовала смущение от того, что папа в данный момент общался с какой-то подозрительной женщиной тет-а-тет. Мама тепло улыбнулась своим дочкам, а Петунья настойчиво повторила вопрос.

— Она спросила… меня? — скривилась Петунья, едва Лили закончила повествование. Мама нахмурила брови и стремительно прошла в гостиную, откуда не доносилось ни звука. Воображение Лили тут же нарисовало страшную картину: мама заходит и видит, как папа и эта женщина… целуются или даже… Лили часто-часто заморгала, кляня себя за подобные глупости. Папа никогда не станет так делать!

— У меня сломался фен, — пожаловалась Петунья, как-то боязливо покосившись на оттопыривающийся карман штанов Лили, из которого виднелся кончик рукоятки волшебной палочки. — Должна же и от твоей… — она понизила голос, — ненормальности быть какая-то польза!

— Туни, я уже говорила тысячу раз, что мне нельзя применять волшебство вне школы, — тихо ответила Лили. — Вот исполнится мне семнадцать лет, тогда я смогу чинить твои бесконечные фены, плойки и что там у тебя еще постоянно ломается…

Петунья вспыхнула и собиралась было что-то сказать, как дверь гостиной распахнулась, и на пороге показалась бледная мама. Выражение ее лица так напугало Лили, что больное воображение тут же заработало с новой силой.

— Туни, дорогая, — мама отчего-то дрожащим голосом позвала Петунью, — зайди, пожалуйста.

Петунья выглядела испуганной, но тщетно пыталась сделать вид, будто страшно недовольна. Дверь за ней закрылась, а Лили осталась снаружи, исходя от страха и любопытства. Спустя пять минут она уже хорошо понимала, что чувствовала Петунья шесть лет назад, когда знойным летним днем семью Эвансов посетила профессор МакГонагалл с сообщением, что Лили волшебница…

— Это ложь! — совершенно отчетливо раздался визг Петуньи, и в следующий миг дверь широко распахнулась. — Вы все лжете, это неправда! — выкрикнула сестра и убежала наверх, спрятав лицо в узких дрожащих ладонях. В дверях показалась абсолютно несчастная мама, по щекам которой текли слезы. Лили стало страшно, словно ее старшей сестре только что поставили какой-нибудь жуткий смертельный диагноз. Мама тем временем присела на краешек журнального столика, уперлась ладонями в колени и закрыла глаза.

— Что случилось? — Лили беспокойно кусала губы, силясь подавить панику. Чувство неизвестности буквально убивало ее, и она вдруг вспомнила свое ужасное состояние, когда в Хогсмиде случился страшный пожар, унесший несколько десятков жизней, а она понятия не имела, что с Джеймсом и всеми остальными. — Мама? — позвала она.

— Лили, дорогая, иди к себе, — устало попросила мама, коснувшись ее щеки теплой ладонью.

Лили пошла, но не к себе. Она остановилась у двери, ведущей в комнату сестры, из-за которой слышались громкие рыдания. Лили осторожно заглянула внутрь. Петунья лежала на кровати на животе, спрятав лицо в подушке и закрыв уши руками. Девушка осторожно присела на кровать и мягко погладила сестру по влажным волосам, отчего она дернулась и резко отшвырнула руку Лили, словно гадюку.

— Убирайся, — простонала она, съеживаясь в комочек. Лили ощутила подступающие слезы.

— Туни, ну не надо плакать, — умоляюще попросила она, но притрагиваться к Петунье больше не решилась. — Ну пожалуйста, Туни, не плачь, мама тоже теперь плачет, осталось только мне к вам присоединиться… Но я даже не знаю, что произошло!..

Петунья села на кровати так резко, что Лили вздрогнула. Она как-то яростно вытерла слезы и обхватила коленки руками, уткнувшись в них подбородком.

— А тебе, конечно же, всегда и до всего есть дело! — съязвила она. — Они сказали… — Петунья шмыгнула покрасневшим носом, — что эта женщина моя мама!

— Как? — выдохнула Лили, чувствуя, как шок завладевает ее телом. — Но… это же невозможно, Туни…

Петунья хмыкнула и вдруг сделала такое, отчего у Лили чуть челюсть не отвисла — она беззащитно уткнулась лбом в ее плечо. Лили неуверенно обняла сестру и с радостью поняла, что отстраняться та не собирается.

— Оказывается, папа раньше был женат на этой Элеоноре или как ее там… Когда мне было три месяца, она нас бросила. Так что… — она снова шмыгнула носом, — никакая ты мне не сестра, Лили.

— Неправда, — язык Лили словно одеревенел. — Папа-то у нас один! Да и мама любит тебя, Туни. Она никогда не делила нас на родную и неродную!

— Знаю, — Петунья снова расплакалась. — Но почему они скрывали это от меня?

— Скажи, — Лили посмотрела сестре в глаза. Петунья тут же перестала всхлипывать и смущенно отстранилась, словно ей стало стыдно за минутную слабость, — ты теперь перестанешь называть маму мамой?

Петунья на миг задумалась.

— Нет, — как-то осторожно ответила она, словно боялась порезаться о собственные слова. — Ни за что.

Лицо Лили осветила улыбка.

— Ты же у нас умница, Туни, — ласково сказала она и поцеловала сестру в щеку. Та немедленно вспыхнула, но ничего не сказала, лишь демонстративно вытерла пальцами место поцелуя. Лили вздохнула, почувствовав обиду, но, наверное, ничто не заставит Петунью изменить свое отношение к ней. — Мама тебя очень любит и всегда будет любить. Помнишь, как мы втроем забирались под одеяло, включали фонарик и рассказывали друг другу разные истории? А помнишь, как она не спала по ночам и переживала, когда ты болела ветрянкой во втором классе?

— Ага, — вздохнула Петунья, забираясь под одеяло. — Я тоже ее люблю, Лили, — добавила она. Голубые глаза все еще были полны слез, но плакать, кажется, Петунья больше не собиралась. — И не нужна мне никакая Элеонора.

Лили заботливо укрыла ее одеялом и встала.

— Правильно, поспи, — посоветовала она. — А я пока испеку твое любимое миндальное печенье, хочешь?

Петунья кривовато улыбнулась и вдруг кивнула. Несмотря ни на что, уходила Лили из комнаты сестры абсолютно счастливой.

Элеонора, судя по всему, уже ушла, когда Лили спустилась вниз. Мама и папа были на кухне и пили чай. Лили налила себе чашку крепкого горячего напитка и скромно присела на краю стола. Мама все еще была бледная, но уже не плакала, зато у папы был какой-то грозный, но в то же время виноватый вид.

— Все в порядке, — вырвалось у Лили; родители разом посмотрели на нее. Чтобы скрыть смущение, она глотнула чаю и чуть не закашлялась от боли, обжегшей горло. — Туни сказала, что любит только маму.

— Слава богу, — выдохнула мама и заулыбалась, отчего на ее щеках появились ямочки, которые так нравились Лили. — Я уже подумала, что она теперь и вправду нас всех возненавидит…

— Что ты такое говоришь! — воскликнула Лили и, вскочив со стула, порывисто обняла обоих родителей одновременно. — Но если у вас есть еще какие-то секреты… — строго заявила она, — лучше говорите сейчас!

Родители переглянулись и дружно рассмеялись.

* * *

Подборка иллюстраций:

http://cat-howard.tumblr.com/post/45953457375/45