Декабрьская фантасмагория (джен)

Надо отметить, что каждое полнолуние Тоби и без всяких там призраков бывало, мягко говоря, не по себе. Он слабел и душой, и телом. Чуть повыше живота ощущался неприятный холод, мучила страшная сонливость. А наутро после каждой такой ночи Тоби чувствовал себя таким разбитым, словно всю ночь сражался на мечах с самим Кисаме. Иногда после таких ночей он обнаруживал у себя на разных частях тела синяки, а однажды увидел даже ожог на руке — крошечный, но довольно болезненный.

— Что, Тоби, страдаешь? Опять «критические дни»? — бывало, подначивал его на этот счет Дейдара.

Но у Тоби в такое время не находилось сил ни посмеяться шутке своего кумира, ни обидеться на него. Да что там, даже просто поднять глаза на своего соседа по комнате Тоби и то не мог — настолько бывал обессилен полнолунием. Но если бы он хоть раз сделал это, то поразился бы тому, насколько выражение лица Дейдары — серьезное и встревоженное — в такие моменты не соответствовало изрекаемой им низкопробной шутке (которая не становилась свежее и остроумнее оттого, что повторялась с регулярностью раз в месяц)…

И вот сейчас, как раз в тот момент, когда среди акацуки в открытую зашла речь о временах, когда Тоби как такового еще не было, зато был жив Мадара, Тоби внезапно почувствовал отвратительно знакомый ползущий холодок где-то в районе солнечного сплетения. Он с ужасом вспомнил, что сегодня как раз ночь полнолуния. Как же это некстати! Ведь сегодня, из-за всех этих событий, связанных с визитом Деда Мороза, Тоби не смог лечь спать пораньше, как делал это обычно в полнолуние. У него отчего-то было твердое убеждение, что во сне его неприятное состояние проходит гораздо быстрее. А тут уже полночь миновала, а он все еще на ногах…

Тоби захотелось сию же минуту оказаться в своей постели. Но он не мог самовольно покинуть помещение, где собрались все члены организации, причем для обсуждения серьезной проблемы. Пейн просто не понял бы такого поступка. И, что гораздо хуже, не стал бы скрывать своего непонимания. А повторять судьбу Зецу парнишке совсем не хотелось: в отличие от разведчика, этого выносливого мутанта, у Тоби было гораздо меньше шансов уцелеть после приступа гнева босса.

Между тем холод из области солнечного сплетения стал распространяться по всему телу парнишки. Стараясь сдерживаться и не выбивать зубами дробь, Тоби отчаянно взмолился про себя: «О Масаси! Пусть это кончится прямо сейчас! Пусть все разойдутся наконец спать!»

Его охватил дикий страх, какого он никогда еще не испытывал. В сознании вдруг всплыла темная дверь в конце коридора. Жуткое видение сгущалось, тесня реальность. Дверь приближалась так быстро, словно Тоби летел к ней по воздуху. И вот она прямо перед ним. В замке торчит ключ, а из темной щели — да-да, дверь приоткрыта! — тянет стылым холодком… Тоби закрыл глаза и покачнулся.

Говорят, что в новогоднюю ночь сбываются многие желания. У юного акацуки его скромное желание исполнилось прямо-таки моментально (уж не бонус ли то был от Деда Мороза?). Едва Тоби успел захотеть, чтобы все кончилось, как Пейн ровным, слегка усталым голосом велел всем расходиться. Слова его звучали как сквозь вату — или это Тоби просто засыпал на ходу?

— На сегодня мы сделали всё, что могли, — спокойно проговорил лидер-сама, и в его голосе угасающему сознанию Тоби отчего-то вдруг послышались нотки иронии. — Завтра решим, что делать дальше. Всем спать!

Через пару минут гостиная практически опустела. В ней остались только трое. Тоби был не в силах сделать ни шагу. Рядом с ним застыл Дейдара — он заметил состояние напарника и весь напрягся в ожидании худшего (оснований для этого у блондина было более чем достаточно)... Третьим, кто задержался, был Сасори. Комкая в кармане тонкие листки бумаги, кукольник мучительно размышлял о том, правильно ли он поступил.

Войдя в гостиную почти сразу после Пейна и Конан, он подоспел как раз к выяснению загадки исчезновения люстры. Слышал он и вопрос Пейна насчет того, каким же все-таки образом Орочимару узнал о Тоби. Сасори был в замешательстве. То, что он нашел в кушаке Деда-Мороза, могло дать ответ на этот вопрос. Правда, ответ далеко не полный и весьма неоднозначный… Настолько неоднозначный, что в конце концов Сасори, выслушав вместе со всеми доводы Дейдары, решил не пороть горячку и поговорить с Пейном позднее наедине.

Однако внезапно замеченное им тяжелое состояние Тоби насторожило кукольника и заставило засомневаться в правильности принятого решения. Нет, тянуть нельзя, тут надо действовать! Сасори опустился на диван и, откинувшись на спинку, сделал вид, что отдыхает после тяжелого дня. Он стремился показать, что в упор не видит того, что Тоби еле держится на ногах, а сам между тем намеревался проследить за парнишкой.

Тоби не обратил на него никакого внимания — ему было совсем плохо… А вот Дейдара заметил поведение Сасори и нехорошо усмехнулся. Ушлого блондина таким простым маневром было не провести. Подрывник приобнял Тоби и произнес вроде бы ему на ухо, но в то же время достаточно громким шепотом, чтобы услышал и Сасори:

— Чтобы я еще раз с тобою выпил! Да тебя развезло как бабу — ты только погляди на себя, сопляк! А ну пошли, не хватало мне еще переть тебя на себе до самой комнаты… Я, между прочим, только что освежил маникюр, хмм… Так что давай, шагай!

Обхватив Тоби за плечи, напарник чуть ли не волоком вытащил его в боковой коридор. Сасори, переварив полученную информацию, а в особенности взгляд, который Дейдара бросил в его сторону напоследок, счел за благо не идти за ними, хотя ему очень хотелось проследить за дальнейшим состоянием Тоби. Но что-то (видимо, то самое шестое чувство, в существование которого кукольник упорно отказывался верить) подсказывало, что в эту ночь было бы весьма сложно объяснить Дейдаре, какого хрена ему, Сасори, понадобилось у двери их с Тоби комнаты…

Так что Сасори решил все же подождать до утра, а там прежде всего поговорить с Пейном. Поднявшись с дивана, он еще раз нащупал тонкие листки в кармане штанов, вытащил их, переложил за пазуху и направился к себе в комнату.

Рационалист Сасори не привык управляться со своим шестым чувством и потому не совсем правильно понял его подсказку. Насчет Дейдары он был не прав: подрывнику в эту ночь было совсем не до него. Сегодня кукольник мог хоть серенады петь под дверью Тоби и Дейдары — блондин бы никак не это не отреагировал.

Другое дело, что в эту ночь появляться возле этой двери всё равно было нежелательно, более того — неразумно. Вот это предупреждение и хотел донести до Сасори его внутренний голос — увы, почти не имеющий права голоса…