Декабрьская фантасмагория (джен)

На следующее утро Дейдара, проснувшись, первым делом бросил взгляд на соседнюю постель. Оттуда слышалось громкое размеренное посапывание: Тоби, как обычно после ночей полнолуния, спал без задних ног. Дейдара неподвижным взглядом уставился на него. Словно ощутив этот взгляд, юный акацуки перестал сопеть, вздохнул, глубоко зевнул и окончательно проснулся.

— Доброе утро, сэмпай! — на удивление бодро приветствовал он напарника, высунув голову из-под одеяла. — Хотите, я вам свои стихи почитаю? Только вчера написал! Про праздник и всякое такое!

— Стихи? — удивился Дейдара и улыбнулся помимо собственной воли. — Ты что, Деда Мороза ждешь?

— Да нет, не жду… Я знаю, что Деда Мороза не существует. Но так хочется праздника! Так я прочту, а?

— Валяй…

Тоби сунул руку в карман своего плаща, лежащего на стуле, и порылся там. Не найдя ничего, он вытянул руку чуть дальше и залез в другой карман. Пошарив там, он с недоумением на лице поднялся с кровати, взял обеими руками свой плащ и хорошенько его встряхнул. Затем повернулся к Дейдаре.

— Так красиво вышло — я прямо и не думал, что так могу! Я их даже записал, чтобы не забыть… Но кажется, потерял бумажку…

— Да черт с ней, с бумажкой — прочти наизусть! — нетерпеливо сказал Дейдара.

— Не могу… — трагически скривив лицо, ответил Тоби. — Я не помню… Я раньше никогда стихов не писал — вот вчера в первый раз вышло, случайно как-то. Сам удивился! А теперь ни строчки не могу вспомнить. Это как бы и не мои слова были, понимаете? Как будто мне их кто-то продиктовал изнутри…

При этих словах Дейдара окаменел. Глядя на него, Тоби сперва поднял брови в удивлении, а потом и сам застыл, сообразив, что сказал… Несколько секунд стояла нехорошая тишина. Первым овладел собой Дейдара. Лицо его приобрело обычное ехидное выражение, и он насмешливо сказал:

— Да-а, Тоби… Накрылась твоя поэзия!

— Ну и ладно! Я потом еще стихов напишу… Если один раз получилось, значит, и еще смогу! Вы пока не встаете, сэмпай? Ну, отдыхайте! — жизнерадостно тарахтел Тоби, надевая плащ. — А я пойду на кухню, гляну, что там у Конан приготовлено на завтрак. Может, она омлет приготовила? Обожаю омлет!

Подрывник почти минуту, не отрываясь, смотрел в темноту коридора, вслед убежавшему Тоби. Потом со словами: «Да пошло оно всё куда подальше! Может, и к лучшему, что он ничего не помнит…» выключил лампу, закутался в одеяло и провалился в сон.

Тоби радостно несся по коридору, весь в предвкушении завтрака. На пороге гостиной он слегка притормозил. В огромном зале было почти темно — только светилась оранжевым шаром лампа-тыква. В ее мягком свете виднелась фигура на диване. Тоби бодро поприветствовав лежащего:

— Доброе утро, Итачи-сан!

— Доброе… — вежливо промычал Итачи. Ему стоило больших трудов отвлечься от увлекательной книги, в которую он погрузился. Но как не ответить на приветствие соратника, пусть и самого юного?

Тоби подошел ближе и, наклонившись, прочитал на обложке книги, которую читал Учиха, название: «И не было лучше брата». Автором значился Максуд Ибрагимбеков. Странное имя… Тоби вспомнился услышанный им как-то разговор Итачи и Сасори. Итачи говорил, что читая книги гайдзинов, глубже познаёшь себя как часть своего народа. Сасори на это ответил, что познавать себя как часть народа лучше все-таки, читая отечественных авторов.

— Ты не прав, — мягко возразил Итачи. — Чем более непохоже то, о чем ты читаешь, на твою жизнь, тем дальше ты от нее отходишь. А чем дальше ты от нее отходишь, тем лучше сможешь ее оценить и полюбить… И вообще, «лицом к лицу лица не увидать — большое видится на расстоянье…» Это, между прочим, сказал один мудрый гайдзин… И он знал, что говорит!

Тоби призадумался над этими словами, которые неожиданно вспомнились ему сейчас. И даже на секунду ощутил, что наконец-то понимает, о чем говорил тогда Итачи.

Но в следующую секунду Тоби стало уже не до гайдзинов и их великих мыслей, потому что он увидел, что из-за дивана выглядывает нечто интересное. Еще вчера этого здесь явно не было! Парнишка скользнул за спинку дивана, стоявшего посреди гостиной, и обнаружил там огромного надувного дельфина. Восторгу Тоби не было пределов.

— Ух ты! — завопил он, подбрасывая и ловя дельфина.

Итачи вздрогнул и выронил книгу.

— Тоби, а потише нельзя? — недовольно спросил он. — Я же читаю…

На самом деле Итачи волновало совсем не это. Ему, когда он бывал сильно занят чтением, шум вокруг мешал мало. Но он опасался, что на радостные вопли Тоби сбегутся камрады, и прежде всего — Кисаме, который чересчур ревностно оберегал слабое зрение своего напарника от всяческих книжных искусов…

Поэтому Итачи, со вздохом отложив книгу, решил на всякий случай принять превентивные меры. Он опустил руку и аккуратно задвинул под диван те несколько книг, которые валялись на полу перед ним. Эти книги и пару странных картинок Итачи нашел сегодня утром в углу гостиной — они валялись там, в красивом черном мешке со стильным узором из черепов. Он споткнулся об них в полной темноте, а когда включил лампу и хорошенько разглядел находку, то восхитился.

Картинки его, правда, не особо впечатлили. Подростка, изображенного на фотопортрете, Итачи не знал, а на старинную миниатюру лишь мельком глянул и сразу отложил ее в сторону — он не очень-то любил европейское средневековье. Зато книги были желанной добычей… Учиха предположил, что судя по оптимистичному орнаменту на мешке, эти книги принадлежат Хидану. Непонятно, правда, зачем он их тут побросал — своей комнаты, что ли, нет? Ну да неважно. Ему же, Итачи, лучше, а то Кисаме ему почти ничего читать не дает. Понятно, что мечник делает это из лучших побуждений. Но все же порой это дико раздражает…

Запихнув книги под диван, Итачи довольно хмыкнул и вернулся было к чтению, но тут краем глаза уловил странное поблескивание вдали, у порога гостиной. Слабое зрение не давало ему возможности рассмотреть, что это там, но голос интуиции заставил отложить книгу и пойти взглянуть. Он нехотя встал и направился к двери. Споткнувшись по пути о большой обломок камня, Итачи чертыхнулся, мысленно пожелав много нехорошего Дейдаре, на совести которого был уже не один разрушительный для интерьера эксперимент.

Подойдя к утопавшему в полумраке порогу и наклонившись, Учиха нащупал лучшее, что можно было нащупать — переплет книги! Рядом лежало что-то гладкое и холодное. Учиха поднес это к глазам и увидел черно-белую металлическую статуэтку, избражающую мужчину в тоге. Судя по избыточному количеству лиц, это был бог Янус. Статуэтка показалась Итачи простенькой и аляповатой. «Опять Какузу накупил всякой дряни по дешевке», — брезгливо подумал утонченный Учиха. Он постоял секунду, размышляя, куда бы приспособить дурацкую фигурку. Затем решительно направился к елке и поставил статуэтку под ней.

К нему подлетел Тоби с огромным резиновым дельфином в руках. «И где он только выкопал такую уродливую игрушку? Небось Кисаме подарил — он у нас, увы, плохо чувствует прекрасное…» — пронеслась в уме Итачи мысль, но быстро пропала: Учиха уже привык к несовершенству подлунного мира и долго ни на что неприятное не отвлекался.

— А это кто? Дед Мороз, да? — с надеждой спросил Тоби.

— Это Янус, древний гайдзинский бог, — рассеянно ответил Итачи.

— А-а-а… — разочарованно протянул парнишка и отошел. Фигурка ему не понравилась. Было в ней что-то неприятное. А что — он и сам понять не мог… Тоби вдруг ужасно захотелось сунуть ее в мусорное ведро. Но он побоялся обидеть таким поступком Итачи, который зачем-то ведь принес эту вещь.

Секунду спустя тот же звук — разочарованное: «А-а-а…» издал уже Итачи. Книга, которую он взял в руки, оказалась ему знакома. Он уже читал это произведение Стивенсона, хотя и не в таком шикарном издании… Но подумав немного, Итачи сунул под диван и этот томик в глянцевой обложке. Лучше в очередной раз перечитать хорошую книгу, чем мучиться от книжного голода.