Крестник (гет)

Дорею Поттер беспокоил ее единственный сын. С тех пор, как Джеймс приехал домой на каникулы, он заперся у себя в комнате, откуда выходил разве что на ужин. В доме стояла удручающая тишина, совсем нетипичная для особняка Поттеров. Поразмыслив, миссис Поттер пришла к заключению, что Джеймс либо поссорился с друзьями, либо безответно влюбился. В любом случае, поговорить с сыном следовало как можно скорее. Дорея отчаянно хотела верить в то, что она ошибается.

— Джеймс, милый, к тебе можно? — осторожно спросила она, постучавшись в дверь его комнаты. В ответ раздалось угрюмое молчание.

Джеймс валялся в своей разобранной постели и листал какой-то журнал. Завидев вошедшую мать, он нехотя сунул его под подушку и кое-как прикрыл покрывалом кровать.

— Ты не заболел? — озабоченно поинтересовалась Дорея, присаживаясь рядом. Она потрогала лоб Джеймса, который оказался холодным.

— С чего ты взяла? — вяло спросил он.

Миссис Поттер вздохнула.

— Джим, послушай, — она взяла его теплую, немного шершавую руку в свои. — Если у тебя что-то случилось, ты можешь рассказать об этом мне.

— У меня все нормально, — Джеймс посмотрел на мать такими честными глазами, словно искренне был удивлен, с чего она вообще сделала какие-то выводы, что у него проблемы.

— И поэтому ты круглые сутки сидишь у себя в комнате? — мягко улыбнулась Дорея. — Джим, я же твоя мама, я знаю тебя, как никто. И я очень переживаю. Скажи мне, что тебя тревожит, а я подумаю, как тебе помочь... Ты поссорился с Сириусом?

— Нет, — засмеялся Джеймс, но вышло как-то уныло. — Ни с кем я не ссорился, мам.

Дорея вздохнула. Упрямство Поттеров было семейным, и с этим ничего нельзя было бы поделать, не будь она когда-то Блэк. Дорея замялась, не зная, как заговорить о девочке, которая, возможно, стала причиной плохого настроения сына, но тут он вдруг выпалил:

— Мама, а ты любишь отца?

Брови миссис Поттер изумленно взлетели вверх. Сын прежде никогда не задавал подобных вопросов. Значит, дело все-таки в девочке.

— К чему такие вопросы?

— Просто ответь, — настойчиво попросил Джеймс. Серьезные светло-карие глаза сына смотрели на нее выжидающе, но как-то обреченно, словно он уже знал ответ.

— В нашем с отцом возрасте уже поздно говорить о любви, — ответила Дорея, виновато отводя взгляд. — Я ценю и уважаю его, как и подобает жене относиться к мужу...

Джеймс вдруг невесело, даже как-то зло рассмеялся, вскочил с кровати и отошел к окну, вцепившись пальцами в подоконник. Горшок с трепетливым кустиком угрожающе задрожал. Если сейчас у Джима случится приступ неконтролируемой магии, комнату придется восстанавливать по кирпичикам.

— Это полная хрень! — вдруг заявил Джеймс, оборачиваясь к Дорее. Лицо его было белым, а губы яростно сжаты. Дорея опешила не на шутку от подобного заявления.

— Джеймс Поттер, — она поднялась с кровати сына и грозно уперла руки в бока. — Что это за вульгарные выражения ты позволяешь себе в адрес матери?!

— Я выражаю свое отношение к ситуации, — буркнул Джеймс уже не так злобно. Он несколько раз сжал и разжал кулаки, а потом расстроенно плюхнулся на стул и закрыл лицо руками.

— К какой ситуации? — Дорея все еще была зла на выходку сына, но гнев постепенно утихал при виде расстроенного непонятно чему ребенка. — Объясни мне, наконец, что тебя так терзает?

— Ничего, — удрученно буркнул Джеймс, беря себя в руки. — Профессор Слизнорт весьма неудачно познакомил меня с неким мистером Уилфредом Винфри.

Если бы не ступор, на миг сковавший Дорею, она разгневалась бы на старого профессора не на шутку. При виде стоявшей столбом матери Джеймс понимающе фыркнул.

— Я думал, в нашей семье не практикуется этот чистокровный маразм — жениться по расчету.

— Ты абсолютно прав, Джим, — Дорея подошла к нему и опустила руки на напряженные плечи сына. Она старалась говорить искренне, и пока что это получалось. Пусть Джеймс лучше узнает все от нее, чем от кого-то совершенно постороннего. — Я была совсем молодой и глупой, влюбилась в полукровку, — последнее слово она произнесла шепотом. — Мне грозил позор на всю жизнь и изгнание из рода, ты ведь знаешь, как ревностно Блэки относятся к чистоте волшебной крови... Мы дружили с твоим отцом, и хотя моя честь... была запятнана, он не побрезговал этим и женился на мне.

— А как же... Винфри? — видимо, что-то Джеймса все еще беспокоило.

Дорея печально улыбнулась. Наверное, будь у нее дочь, разговаривать с ней на эту тему было бы куда проще.

— Впоследствии я осознала, какую глупость чуть было не совершила. Мистер Винфри был человеком непростым, видимо, таким он и остается по сей день. С ним у меня не было бы никакого будущего.

— Значит, у вас с отцом все-таки брак по расчету, — подытожил Джеймс, поджав губы.

— Не то чтобы... Если говорить о чувствах, мы любили друг друга как друзья. И если бы сейчас мне выпал шанс вернуться в прошлое и все исправить, я бы им не воспользовалась. Ведь у меня есть такой замечательный сынок, — она улыбнулась Джеймсу совсем как трехлетнему малышу, который впервые сел на метлу и не упал.

— У тебя были бы другие сыновья, — обиженно проворчал он.

Дорея ласково рассмеялась.

— Ну что ты такое болтаешь, оболтус? Других мне и не надо. Я не променяю тебя одного и на десяток других мальчишек.

— А на два десятка?

— Ну хватит, — уже строго оборвала сына Дорея, но она не могла не заметить, как Джеймс тщетно пытался спрятать довольную улыбку. Видимо, ей все же удалось убедить и даже растрогать уже почти взрослого юношу, который через три месяца достигнет частичного совершеннолетия. — Ты уже начинаешь болтать ерунду, Джим. Лучше расскажи мне о своих успехах. Крестный, между прочим, тоже частенько интересуется...

— О, да все прекрасно, — с неприкрытым сарказмом ответил Джеймс. — Со следующего семестра наверняка начнем практиковать Убивающее на занятиях по темным искусствам. Даже не представляю, где Уилкс берет всю эту гадость, которую нам демонстрирует...

Дорея с трудом подавила тяжкий вздох. Как и любая мать, желающая своему ребенку только добра, она страшно беспокоилась за Джеймса, но Чарльз в ответ на ее возмущенные речи лишь заявлял, что держит ситуацию под контролем. Но о каком контроле шла речь, если даже в Хогвартс пробрались темные силы в лице учителя? Однажды Чарльз не выдержал и произнес фразу, которая надолго запечатлелась в памяти женщины: «Если ты хочешь, чтобы наш сын был жив и здоров, довольствуйся тем, что имеется!»

— Будь поосторожнее с этим человеком, — тихо попросила Дорея. Ногти на какое-то мгновение до боли впились в плечо Джеймса, но он даже не поморщился. — Обещай своей старой матери, что ни в какие авантюры не ввяжешься. Обещай! — пальцы еще крепче вцепились в тонкую ткань рубашки.

— Ладно, мам, обещаю, — кривовато улыбнулся сын. — Проблема, правда, в том, что авантюры обычно сами меня как-то находят.

После того, как мать ушла, Джеймс снова завалился на кровать и, закинув руки за голову, уставился в потолок с нарисованными звездами. Он чувствовал себя отвратительно. Во рту скопилась горькая слюна, сглотнув которую, он ощутил, как на глаза навернулись предательские слезы. В дверь скребся Мэддокс, жалобно мяукая. Спавшая на шкафу Сова встрепенулась и угрожающе щелкнула клювом. Впустив кота и даже позволив наглому животному по-королевски улечься на своей постели, Джеймс рассеянно почесал его за ухом и снова окунулся в невеселые размышления.

Вот оно, значит, что. Мама, как и подобает чистокровной леди благородного происхождения, предпочла уверенность в будущем страстной любви. Дементор его дернул за язык поинтересоваться об этом проклятом Винфри, потому что теперь из дурной головы Поттера никак не желала уходить другая мысль, еще более противная и отталкивающая. Лили столько лет отвергает его ухаживания, но при этом всюду ходит под ручку с мерзким Нюниусом Снейпом, позволяя ему брать себя за руку, касаться волос, ненароком задевая нежную кожу скул... Она даже простила ему прошлогоднюю выходку на озере, когда он назвал ее самым грязным словом, какое только можно вообразить. Страшная догадка пронзила Джеймса, точно ледяная игла — а вдруг между ними действительно есть что-то большее, чем просто дружба?

Нельзя сказать, что подобные мысли не посещали Джеймса раньше, но ему попросту становилось смешно от самого себя. Ну в самом деле, разве можно было представить себе солнечную, светлую, прекрасную Лили Эванс, совсем не по-дружески обнимающуюся с мерзким грязным слизеринцем Снейпом? Однако теперь он очень даже представлял, как «весело» они проводят вместе зимние каникулы, благо живут практически по соседству. Пальцы, почесывающие Мэддокса за ухом, с силой сжались, отчего бедный кот злобно зашипел и цапнул охнувшего от неожиданности хозяина за руку, оставив четыре длинных глубоких пореза. Джеймс ногой спихнул с кровати кота, который мешком свалился на пол — тоже мне, кот! — и оскорбленно потрусил к двери, задрав пушистый хвост. Задница и все, что располагалось рядом, красноречиво демонстрировали Джеймсу отношение кота к хозяину.

— Ну и пошел ты, — Джеймс злобно запустил вслед Мэддоксу журнал и рухнул на кровать. Сова одобрительно ухнула и снова спрятала голову под крыло.

Джеймс вдруг остро ощутил, как ему сейчас не хватает Сириуса. Лохматый кобель гадко ухмыльнулся бы, тряхнул отросшей челкой и обозвал Джеймса оленем, но зато понимающе хлопнул бы по спине и ободрил какой-нибудь дурацкой шуткой. «Да ты посмотри на Нюнчика, Сохатый! Без слез же не глянешь, честное слово! Сдалось твоей Эванс это чудо-юдо немытое», — как наяву зазвучал в голове голос Бродяги.

Может, и сдалось. Простила же она его, в конце концов! Любая другая на ее месте послала бы такого «друга» в задницу и надолго. Мерлин, ну не может же и в самом деле Лили влюбиться в Снейпа!!!

Царапины, оставленные Мэддоксом на его руке, заныли. Джеймс уныло потащился в ванную и опустил кисть под ледяную струю воды. Боль ушла, зато рука занемела так, что он даже пальцами пошевелить не мог. В комнате его дожидался престарелый домовик, который уже даже аппарировать в нужное место не мог и постоянно во что-то врезался. Вот и сейчас на полу спальни сиротливо лежали осколки настольной лампы. Лампа эта, кстати, Джеймсу нравилась — она представляла собой солнце размером с квоффл, а вокруг нее летали маленькие планетки, красиво отсвечивая.

— Мастер Джеймс, — прокряхтел эльф, — хозяйка спрашивает: вы будете обедать в столовой, или вам принести еду в комнату?

Мама все еще думает, что он болен или расстроен. Ладно, пусть думает в свое удовольствие, лишь бы больше с расспросами не лезла. Не очень-то хотелось вникать в проблемы родительской молодости.

— А хозяин Чарльз злится и требует, чтобы мастер Джеймс спускался к общему столу и не строил из себя кисейную барышню, — процитировал слова отца домовик.

— Почини, — Джеймс ткнул пальцем в разбитую лампу. Эльф закряхтел и низко склонился, отчего у старика захрустели все суставы.

В кухне Мэддокс уже пятый раз за день вылизывал свою миску дочиста. Джеймс ощутил какой-то странный укол вины за свое отношение к этому пузатому ершику, который на самом деле ничего плохого ему не сделал. Совсем даже наоборот — этот котяра пришел к нему, когда ему было хреново, а ведь коты улавливают настроение хозяев, как странные штуковины, которые маглы называют вроде бы радарами. Попробуй дождись такого от высокомерной Совы! Та только угощение и может требовать. Джеймс присел на корточки рядом с котом, который злобно покосился на него круглыми голубыми глазищами, и протянул было руку, чтобы погладить маминого любимца, но тот зашипел и не дался. Губы Джеймса против воли расплылись в улыбке.

— Ну, класс. Теперь на меня дуется собственный кот. Вы с Эванс составили бы довольно гармоничную пару, Мэд. Подарить ей тебя, что ли?

Правда, ему тут же пришло в голову, что это плохая идея — Эванс с Мэддоксом наверняка объединятся против него. Может, стоит показаться Лили в облике оленя? Грибники — и те чуть кипятком не описались от восторга, когда его на опушке леса увидели.

Мама просияла искренней улыбкой, когда сын соизволил таки явиться на семейный обед. Отец хмуро посмотрел на него поверх газеты, но ничего не сказал. На первой полосе яростно жестикулировала Багнолд, а поперек страницы шел крупный заголовок: «Милисента Багнолд: «В стране все хорошо».

Интересно, как долго продлится это самое «хорошо»?

* * *

В квартире Ретта и Нейтана была огромная застекленная лоджия, защищенная от холода чарами. От нечего делать Джой обычно сидела там и дегустировала очередную стряпню Нейтана. Вот и сейчас дверь балкона приоткрылась, и внутрь заглянул смущенно улыбающийся мужчина, облаченный в забавный фартук с изображенным на нем единорогом. Сердце Джой встрепенулось — она вспомнила своего Наполеона, которого не видела уже больше года.

— Вот ты где, — просиял улыбкой Нейтан, протискиваясь внутрь. В руках он держал большущую тарелку с разноцветными пирожными, которая угрожающе накренилась, но, видимо, пирожные удерживались волшебством и только наткнулись на невидимый барьер у края тарелки. — Угощайся, Джой.

— Это уже третье за сегодня, — хмыкнула Джой, беря симпатичную корзиночку с вишенкой. — Я все-таки за фигурой слежу, знаешь ли.

— Ладно тебе, — примиряюще улыбнулся Нейтан, усаживаясь рядом и водружая тарелку на низенькую тумбочку. — У тебя отличная фигура, хотя Ретт считает тебя чересчур костлявой для девчонки.

— С каких это пор его заботит внешность девчонок? — приподняла брови Джой, пробуя пирожное. Оно оказалось страшно сладким.

— Ты же не простая девчонка, — пожал плечами Нейтан. Джой жевала пирожное и смотрела, как за окном кружатся редкие белесые снежинки, совершенно теряясь на сером фоне унылого города.

Когда Ретта по каким-то причинам не было рядом, Нейтан садился рядом с ней и заводил разговоры на совершенно идиотские, на ее взгляд, темы. Вот и сейчас брат отправился принимать ванну, значит, в ближайшие полчаса от его «подружки» ей не отделаться.

— Чего ты на меня так пялишься? — приподняла бровь Джой. Нейтан смущенно провел пальцем по подбородку.

— У тебя крем на лице остался, — он мягко коснулся ее щеки и вдруг подался вперед. Джой не успела даже отшатнуться, как вдруг ощутила на своих губах чужие губы. Нейтан прошелся шершавым языком по ее губам, и тут она «отмерла». Пальцы судорожно стиснули рукоятку палочки, спрятанной под свитером.

— Импедимента! Ты совсем охренел?!

Тарелка со злосчастными пирожными упала на пол, но не разбилась, зато шума наделала предостаточно. Под действием заклинания Нейтан врезался в стену, отчего вся лоджия заходила ходуном. Джой вскочила на ноги, зло вытирая губы и щеки и не обращая внимания на оставшийся на рукавах свитера крем.

— Прости, прости, — пробормотал Нейтан, поднимаясь на ноги и закрывая лицо руками.

— Простить? — прошипела Джой, хватаясь за дверную ручку и захлопывая дверь лоджии, чтобы их разговор не донесся до Ретта. — Ты трахаешься с моим братом! Ты «голубой»!!!

— Я бисексуал, — Нейтан поднял на нее взгляд, от которого мурашки по спине побежали. Парень выглядел глубоко несчастным. — Я просто хотел убедиться, что сделал правильный выбор...

— О, Мерлин, — простонала Джой, хватаясь за виски. Нейтан тер глаза совсем как ребенок. Рукав рубашки этого идиота задрался, обнажив танцующего бледного змея на молочно-белой коже предплечья. Ее всю передернуло. — Надеюсь, убедился? — зло поинтересовалась она.

Нейтан ничего не ответил.

— Послушай меня, — она вытащила палочку и приставила ее к горлу парня. Его кадык нервно дернулся и замер. — Мне срать на то, что ты матерый убийца, я тоже далеко не белый и пушистый ангел. Если ты еще хоть раз ко мне прикоснешься, я тебе кишки выпущу. Понял?! — сорвалась на визг Джой.

— Я больше не буду, — пообещал он, словно нашкодивший ребенок. — Джой, поверь мне, я люблю Ретта. Он такой понимающий, чуткий, мне с ним очень хорошо, но... Иногда мне бывает очень тяжело. Словно чего-то не хватает...

— Бабы тебе не хватает? — съязвила Джой, убирая палочку.

— Не говори ему, — убитым голосом простонал Нейтан. Джой поджала губы и отвернулась к окну. — Я ненавижу, когда мы ссоримся.

— Просто дети малые, честное слово, — Джой пнула кресло, в котором скрючился в три погибели Нейтан.

Снегопад за окном усилился, вой ветра слышался даже на лоджии. Нейтан убрался прочь, прихватив заодно свои несчастные пирожные. Джой еще раз остервенело вытерла губы. По сравнению с этим поцелуй со Снейпом можно было с уверенностью назвать приятным.

* * *

На вокзал Кингс-Кросс Сириус прибыл заранее. Дядя Альфард собирался в очередной раз линять из страны в какой-нибудь Непал с худощавой мулаткой, у которой губы больше чем сиськи, поэтому ему было не до племянника, которого надо провожать в школу. Аппарировал Сириус с эльфом, которого сразу же спровадил, словно надоедливую няньку. На платформе тусовались какие-то младшекурсники, туда-сюда сновал торговец газетами, уныло поглядывающий на разделительный барьер. Сириус занес чемодан в вагон и приоткрыл окно, собираясь покурить. Но только он чиркнул зажигалкой, как его уединение потревожили.

— Привет, — тихий голос принадлежал Марлин. Сириус так резко обернулся, что незажженная сигарета выпала изо рта, но он даже не обратил на это внимания.

Марлин топталась на пороге, явно не представляя себе реакцию Сириуса на свое появление. Перед каникулами они попрощались крайне неудачно, что существенно испортило Блэку отдых. Впрочем, его угрызения совести наверняка не шли ни в какое сравнение с тем, что испытывала все эти дни Марлин. Он написал ей несколько неудачных писем... которые сразу же отправлялись в камин.

— Привет. Как каникулы? — ляпнул он, пытаясь вытащить другую сигарету. Идиотский вопрос — сам же испортил ей весь отдых!

— Отлично, — она пожала плечами. — Просто изумительно. Ты все еще злишься?

— Мне-то за что злиться? — буркнул Сириус, зажигая таки сигарету.

— За то, что не говорила правду.

— Марли, это ты меня прости, — вздохнул Блэк, делая шаг к замершей на пороге девушке. — Я повел себя как идиот, когда ты мне сказала о родителях. В конце концов, ты же не в убийстве призналась, а я... В общем, иди сюда, — неуклюже закончил он и раскинул руки в стороны, приглашая Марлин в свои объятия.

Она засмеялась и обняла его, уткнувшись холодным носом ему в шею. На Сириуса сразу же повеяло свежим морозным воздухом и ароматом ландышей. Марлин поцеловала его в шею, отчего по спине тут же вереница мурашек пронеслась.

— Я тебе еще не все рассказала, — из-за того, что Марлин была к нему прижата, ее голос звучал как-то глухо. — Про маму... Она жива.

Сириус отстранился от девушки и мягко взял ее лицо в ладони. В глазах Марлин не читалось ничего, что могло бы указать на ее мысли.

— Когда я была помладше, я так надеялась, что однажды она придет за мной. Я даже в Хогвартс не хотела уезжать, боялась, что мама придет, а меня нет... Я каждый раз, приезжая на каникулы, задавала ребятам один и тот же вопрос и успела страшно им надоесть, — она грустно улыбнулась. — А Олив Саммерби сказала, что не нужна я своей маме, и никогда она не придет за мной.

— Дура эта Олив, — вырвалось у Сириуса. — Знаешь, что? Больше тебе туда не придется возвращаться. Дяде Альфарду ты понравилась, так что на пасхальные каникулы он зовет нас обоих.

Марлин явно такого не ожидала и просияла странной улыбкой, словно предложение Сириуса нисколько ее не обрадовало. Видимо, несмотря ни на что, она еще продолжала наивно верить, что однажды блудная мать соизволит вернуться. Сириус как раз собирался поинтересоваться, почему так вышло, что при живой матери Марлин живет в приюте, но их идиллию самым невоспитаннейшим образом прервал Сохатый, в буквальном смысле ввалившийся в купе на ватных ногах. За ним зашел старательно сдерживающий смех Ремус и протянул Блэку ладонь для рукопожатия. Сириусу в глаза сразу бросился свежий шрам у Лунатика на шее, который наполовину скрывал размотавшийся шарф.

— Джеймс, что с тобой? — приподняла брови Марлин. Она, кажется, выбросила из головы собственную мать и только тихонько хихикала, глядя на злого, как маленький потревоженный нарл, Джеймса.

— Нюниус, сука, — прорычал Поттер, сжимая и разжимая ногу в колене. — Этой гниде теперь дозволено заниматься колдовством вне школы, вот он и подловил меня. Ватноножное на глазах у Эванс! — он обреченно застонал. — Самое обидное, что ответить ему я теперь только в Хогвартсе смогу!

— Только не расплачься, — предостерег Сириус, плюхаясь на сиденье и увлекая за собой Марлин, которая пискнула и рухнула к нему на колени. — Второго Нюниуса нам не надо.

Джеймс запустил в него шапкой и ухмыльнулся.

Отыгрался Джеймс, как и обещал, в Хогвартсе, наслав щекотку на фестрала, тянувшего карету, в которой прикатил Нюнчик, в тот момент, когда слизеринец вылезал наружу. Заклинание Джеймс снял сразу же, но секунды вполне хватило, чтобы застигнутое врасплох животное встало на дыбы. Карета пошатнулась, и Снейп, не удержавшись, плюхнулся в лужу, покрытую тоненьким слоем льда. Глядя, как Лили протягивает ему руку, а он лишь с раздражением отмахивается и неуклюже поднимается на ноги сам, Джеймс разве что оргазм не испытал. Эванс хоть и косилась на него с неодобрением, но возмущаться или заступаться за сальную соплю не стала. Зато Джеймс посмотрел на Лили, и у него свело желудок от злости, поскольку он вспомнил маму, Винфри и противного Мэддокса, так и не сменившего гнев на милость.

В спальне Питер развесил на спинке кровати промокшие носки и завернулся в одеяло. Какое-то время Бродяга изучающе смотрел на него, чуть скривив губы, и Джеймсу, просто великолепно знавшему этот взгляд, стало предельно понятно, что друг задумал какую-то авантюру.

— Хвост, — обратился он к выпрямившему спину Питеру как-то чересчур снисходительно. — Пора бы тебе обзавестись девушкой, друг.

Ремус, рывшийся в чемодане в поисках второго тапка, от неожиданности прищемил себе пальцы. Когда речь заходила о прекрасных дамах, Лунатик неизменно корчил из себя святого девственника. Питер покраснел и пожал плечами.

— Зачем она мне? — выдвинул он самый бредовый аргумент, что приходилось слышать Джеймсу.

— Тебе шестнадцать, парень, — с жутко авторитетным видом заявил Бродяга, развалившийся на своей кровати наподобие морской звезды. — Если в ближайшее время ты не лишишься девственности, я перестану с тобой разговаривать.

Джеймс уже всхлипывал от смеха, обнимая подушку. Растерянность на лице Хвоста сменилась диким стыдом.

— Сириус, прекрати, — осуждающе покачал головой Лунатик, расправляя примявшийся тапок. Уши у него горели и напоминали квоффлы. — Это его дело.

— Кстати, Луни, — Ремус закатил глаза и, видимо, трижды себя проклял, когда Сириус переключился на него, — у вас-то с Сеймур как дела? Только не надо заливать про дружбу и совместные дежурства, уши вянут. Я видел, как ты сегодня за ужином на нее пялился.

— Как всегда он на нее пялится, так и сегодня пялился, — пришел Рему на выручку Джеймс.

— Серьезно, у вас было или нет? — напрямик спросил Сириус, который о слове «такт» никогда в жизни не слышал.

Лицо Ремуса уже полностью залилось краской. Джеймс открыл было рот, собираясь снова прийти другу на помощь, но тот, наконец, собрался с духом и признался:

— Было. Один раз... перед самыми каникулами.

Что-то в голосе Люпина заставило Джеймса насторожиться, но Сириус его опередил:

— Ты облажался?

Ремус злобно на него посмотрел. Питер, довольный тем, что про него и его девственность забыли, жадно ловил каждое слово.

— Не то чтобы... Арабелле было больно, и я...

— Ну ты дятел, — заржал Блэк, на манер Джеймса обнимая подушку. — Ты что, не знал, что в первый раз девчонкам всегда больно?

— Знал, конечно, — хмыкнул Ремус. — Просто не думал, что настолько... В общем, она даже расплакалась и... Да, черт возьми, — вздохнул Лунатик, признавая свое поражение. — Я облажался.

— Ничего, брат, — с комичной торжественностью произнес Сириус. — Могло быть и хуже. Доставишь ты еще своей Арабелле удовольствие, не парься.

Судя по виду, Ремусу стоило большого труда не париться. Джеймс его прекрасно понимал — делиться своим первым опытом в сексе с гуру вроде Бродяги для Ремуса было довольно непросто. Поттер втайне только радовался, что ему в первый раз досталась не девственница. Да и он ее, судя по тому, что Ким частенько хотела продолжения, не разочаровал.

— Но вернемся к нашим баранам, то бишь крысам, — Сириус, видимо, понял, что больше Ремус ничего рассказывать не намерен, поэтому отстал от него и повернулся к обреченно вздохнувшему Хвосту. — Пит, как показала практика, дело это серьезное и ответственное, — принялся он наставлять красного, как рак, Хвоста. Ремус, фыркнув, скрылся в душевой, а Джеймс просто валялся у себя на кровати и слушал болтовню лучшего друга. — Лучше всего в первый раз, конечно, спать с опытной дамочкой, да, Сохатый?

— Ага, — зевнул Джеймс.

— Кто бы мог помочь? — принялся рассуждать Бродяга. — Чтобы еще не трепливая была...

— Сириус... — протестующе пискнул Хвост.

— Не дрейфь, — подбодрил его Блэк. — В первый раз и даже во второй надо с опытной, поверь мне! Потом втянешься в это дело и уже сможешь доминировать. Сохатый, у тебя есть кто-нибудь на примете?

— Ой, отвали, — попросил Джеймс, зевая уже натуральнее. Ему и вправду хотелось спать.

— Ладно, попросим Джой... — а вот тут Джеймсу спать уже расхотелось, зато появилось дикое желание треснуть Блэка, который окончательно офигел, по башке или чему-то почувствительнее. — ... помочь с поисками, а вы о чем подумали, извращенцы? — хитро приподнял бровь Сириус.

— Не понял, а зачем напрягать Пальмер? Уж лучше тебя местных красоток никто не знает, — ехидно ввернул Джеймс.

— Да ладно, почти все, с кем я когда-то спал, уже выпустились, — отмахнулся Сириус. — Хвост, не молчи, твоя судьба решается, между прочим!

Питер замялся.

— Можно и с Джой, — обреченно выдавил он, становясь уже совсем красным. Его лицо на полном серьезе сливалось с тканью полога.

— А можно и в глаз, — кивнул Поттер, снимая очки и укладываясь поудобнее. — Забудь о ней, — отрезал он.

— Почему это? — видимо, Хвостику на сон грядущий вздумалось покачать права.

— Забудь и все. Не станет она с тобой спать, не мечтай.

Питер обиженно засопел. Сириус поинтересовался у него, будут ли еще какие-либо пожелания. Если они и были, то Хвост предпочел оставить их при себе от греха подальше.

Утром Сириус первым делом отвел Джой в сторонку и вкратце изложил ей суть проблемы. Неизвестно, что конкретно он ей наплел, но сначала у нее глаза на лоб лезли, а в итоге она понимающе кивнула и пообещала подумать, чем можно помочь Питеру.

— Это нормально, — доносились до Джеймса, скучающего у стенда с объявлениями, реплики Джой.

— Это ненормально, — упрямо отвечал ей Сириус, что-то показывающий с помощью рук. — Оставаться девственником в шестнадцать лет может только полный лох!

— Ну спасибо, — проворчал Питер, обиженно поджавший губы.

— Если ты составляешь конкуренцию сородичам Иосифа, это не значит, что так должны делать все!

— Блин, Пальмер, тебе сложно что ли подыскать ему телку?! — не выдержал и пошел напролом Сириус. Джой легонько хлопнула его по губам.

— Я тебе не брачное агентство, Блэк! И если тебя интересуют телки, то обратись к Кеттлберну!

— В данный момент нужна именно телка, — вздохнул Сириус. — Ну опытная, понимаешь? Которая даст и забудет, а у Пита хоть какой-то опыт появится...

— Здесь тебе что, бордель?!

— Какая же ты противная, — простонал Сириус. — Я бы Марлин попросил, но знаю, что мне предстоит нудная трехчасовая лекция. Не знал, что ты тоже решила записаться в кружок зануд.

— Трахайся ты конем, Блэк, черт с тобой, — сдалась таки Джой. — Ладно, есть одна девица в Хаффлпаффе, странно, что ты о ней не вспомнил. Долговязая такая, никак не могу запомнить ее имя. Ну помнишь, в прошлом году Пивз подбросил ее лифчик Филчу, а все шишки свалили на вас?

— Точно, — хлопнул себя по лбу Сириус. Им, кстати, тогда так и не удалось доказать свою невиновность, да Филча это не слишком и интересовало, он только забрызгал слюной весь стол МакГонагалл, требуя наказать «проклятых мародеров». Минерва тоже разбираться не стала и послала их полоть грядки профессора Стебль целую чертову неделю. — Я, кстати, тоже не помню, как ее зовут, но спасибо за информацию, — он благодарно похлопал Джой по плечу, после чего она невозмутимо отправилась на завтрак, а Сириус, сияя, подлетел к друзьям.

— Все слышали? — бодро поинтересовался он.

— Ага, и что ты ей скажешь? Вот так подойдешь посреди коридора и ненавязчиво поинтересуешься, не желает ли леди переспать с нашим другом? — Питер отчаянно покраснел и зашикал на Джеймса, хотя тот и так говорил вполголоса, а вокруг них в радиусе в несколько футов никого не наблюдалось. Завидев приближающуюся рыжую шевелюру, Джеймс внутренне весь напрягся и отвернулся от Лили, чтобы не поддаться соблазну, хотя на язык так отчаянно просилось несколько интересных реплик.

— Мы страдаем ерундой, — поморщился Лунатик, взглянув на часы. — Кстати, если не поторопимся, то придется слушать Флитвика на пустой желудок.

Пока они шли на завтрак, Сириус деловито вытягивал шею, надеясь в разномастной толпе узреть макушку хаффлпаффки, которую, по словам Ремуса, звали Дженнифер. Питер плелся красный и несчастный по уши, Ремус вообще витал в каких-то облаках, а Джеймс думал о Лили. В Большой зал она вошла, даже не взглянув на стол Слизерина, где сидел мрачный Нюнчик и провожал ее каким-то липким взглядом. Захотелось подойти и дать ему в нос, но тут Сириус весь подобрался и прошипел:

— Шухер! Объект на горизонте!

В зал действительно вошла высокая брюнетка с хаффлпаффской эмблемой на мантии. Питер скривился, глядя на Дженнифер, но промолчал. Девушка в одиночестве уселась за стол своего факультета и принялась за еду. С ней мало кто здоровался даже из хаффлпаффцев. В общем, кандидатка оставляла желать лучшего.

— Ну иди, договаривайся, чего сидишь? — пихнул Сириуса в бок Джеймс.

— Так дело не пойдет! С меня Марлин три шкуры спустит, если в компании этой воблы увидит. Сходи ты.

— Я?! Да на меня Лили даже смотреть больше не станет, думая о том, как низко я пал!

— Понятно, у Лунатика Сеймур, а Пита же не пошлешь напрямую! Надо бы снова Пальмер привлечь.

Хвост все это время сидел рядом и молчал, как будто его вовсе не существовало, и лишь уныло ковырял омлет, превращая его в кашу. Сириус наспех накатал для Джой, завтракающей в компании Робинса и Хэмминга, записку, зачаровал и отправил ее через весь стол. Джой смеялась какой-то шутке гриффиндорских загонщиков, когда записка прилетела к ней в руки. Прочитав ее, она наградила компанию Мародеров убийственно спокойным взглядом, но согласно кивнула. Сириус от души хлопнул Питера по спине, а тот вяло улыбнулся и вернулся к остывшему омлету.

До самого вечера от Джой не было никаких вестей. Сириус нервничал так, словно это для него она свидание организовывала, и когда Джеймс сказал ему об этом, Бродяга самую малость подуспокоился. Сова от Джой прилетела только после десяти вечера. В записке было сказано: «Объект в Выручай-комнате. Пьяный в сосиску, извините, но по-другому она не соглашалась. Так что с вас огневиски. А лучше два. Удачи. Дж.»

— Я когда-нибудь говорил, что обожаю ее? — улыбнулся Сириус, целуя записку.

— Ага, а теперь пойди и сообщи об этом Марлин, — проворчал бледный нервный Хвост.

— Вали уже, Ромео, — фыркнул Джеймс. — Мы держим за тебя кулаки!

— Да хватит вам над ним издеваться, — устало попросил Ремус, когда за Питером закрылась дверь.

Сириус от возмущения чуть сигарету не проглотил.

— Кто это над ним тут издевается?! Я, между прочим, целый день из кожи вон лезу, чтобы личную жизнь друга наладить, даже пожертвовал Выручай-комнатой, хотя вполне мог бы запереться там с Марлин, имею право, три недели свою девушку не видел!

Ремус поджал губы, но больше ничего говорить не стал. Джеймс по личному опыту знал, что это бесполезно.

Питер явился только утром, с синяками под глазами и рубашке, от которой за милю разило алкоголем. Сириус даже своим драгоценным сном пожертвовал, приготовившись слушать интересную историю совращения Дженнифер Белл Питера Петтигрю.

— Хорошая она девчонка... — смущенно пожал плечами Хвост. Вид у него был не то чтобы слишком довольный. — Симпатичная, даже, наверное, умная, но с одним маленьким недостатком — у нее чертова аллергия на этот чертов огневиски!!! — выражение лица Сириуса в этот момент нужно было запечатлеть на пленку. — Она до этого даже не пила ни разу в жизни, а я всю ночь, как идиот, проторчал у больничного крыла, чтобы удостовериться, что она концы не отдала! Мадам Помфри меня чуть не убила, когда я с ней на руках в двенадцатом часу ночи приперся в лазарет, — жалобно закончил он.

Несколько долгих мгновений в спальне стояла мертвая тишина. Ремус, видимо, порывался осведомиться, как сейчас здоровье несчастной Дженнифер, но не находил слов. Сириус был страшно разочарован, а Джеймс, несмотря на то, что ситуация была очень даже грустной, умирал от смеха, наблюдая за Бродягой.

— Печально, — наконец выдал Сириус. — Даже очень.

— Как там Дженнифер? — не выдержал таки Люпин. Видимо, он чувствовал себя очень виноватым.

Джеймс закусил костяшки пальцев.

— Жить будет, — буркнул Хвост.

— Ну и слава Мерлину, — выдохнул Сириус, вдруг загоревшись. Не нужно быть ясновидящим, чтобы предугадать действия друга в следующую секунду: — Пит, не кисни, вот в следующий раз все обязательно...

— Да иди ты знаешь куда, Бродяга?!

Сириус сделал губы бантиком и кивнул.

— Больше никакого алкоголя, — шепнул он так, чтобы Питер не услышал.