Следующая цель (джен)

Возвращаться домой я не спешил, специально аппарировав в нескольких кварталах от площади Гриммо — хотелось не спеша пройтись и подумать. Захария Смит оказался кладезем полезной информации, и теперь нужно было понять, что с этой информацией делать. Хотелось действовать, а без чёткого плана это было бы глупо.

С чего начать? За что хвататься? Кого разрабатывать в первую очередь? Вопросы крутились в голове, постепенно обрастая ответами. Я строил новые гипотезы, примерял полученную от Смита информацию к старым версиям, догадки получали подтверждение… Медленно, но верно скелеты теорий обрастали фактами.

Я дошёл до дома за полчаса, замёрзнув и успев проанализировать лишь малую часть полученных сведений.

— Ты долго, — приветствовал меня Малфой. — Как всё прошло?

— Нормально.

— Что узнал? — поинтересовался Реймонд после того, как осмотрел меня очень внимательно и убедился, что со мной всё хорошо.

— Вы не поверите, — усмехнулся я, — узнал столько, что голова кругом.

— Рассказывай.

Вздохнув, я прошёл к дивану, снял влажную от снега мантию и, отдав её Кричеру, сел. С чего бы начать?..

— Андромеда Тонкс уверена, что Брасс — это Рабастан Лестрейндж. Она узнала его по речи и жестам.

Друзья изумлённо переглянулись, а я торжествующе улыбнулся — удачное начало.

— Разве они были знакомы? — спросил Драко, переводя взгляд с меня на Рея. — Она же предательница крови, сбежавшая с магглом, а он — Пожиратель смерти…

Я пересказал эту часть монолога Смита и собственные догадки.

— Стоит, как мы и собирались, пересмотреть в Омуте памяти тот момент с полётом, — задумчиво протянул Мальсибер, — сразу Брасс знакомым мне не показался, но после всего — что-то проскальзывало на периферии сознания, но ухватить мысль не удавалось. Но если Андромеда утверждает, что это Лестрейндж… Хм.

— Вообще, странно, что Андромеда смогла его узнать. Даже если они были знакомы… Вернее, понятно, что они были знакомы, в конце концов, её родная сестра вышла замуж за его брата, так что семьи явно немало контактировали. Но всё равно, это было так давно, что узнать младшего Лестрейнджа спустя столько лет — попросту невозможно.

— Я не был бы так категоричен, — возразил Рей. — Стэн не был близок ни с кем из нас, о его личной жизни никому ничего не было известно. А Руди никогда не упоминал сестру жены. Откровенно говоря, её имя вообще никто не упоминал. Свой позор Блэки не слишком афишировали.

— Сомневаюсь, что он мог с ней общаться, — возразил Драко, выражением лица напомнив себя одиннадцатилетнего: гордость и презрение по отношению ко всем, чьи чистота крови или политические взгляды расходятся с его собственными.

Я не удержался от усмешки.

— Кто — с кем? — спросил Регулус, входя в гостиную вместе с Эдрианом.

Выбросив из головы неуместное веселье, вздохнув, я повторил рассказ: глупо было начинать, пока вся компания не собралась.

— Мне кажется, Меда была влюблена в Рабастана, — спокойно произнёс Рег, дослушав. Переждав волну удивлённых восклицаний, он с улыбкой пояснил: — Когда дядя Сигнус решил обручить Беллу с Лестрейнджем, тот стал частым гостей в их доме. И почти всегда он приводил и брата. Белла с Рудольфусом сидели в гостиной и пытались найти общий язык, что получалось не очень: присутствующим иногда приходилось спешно искать укрытие, когда те хватались за палочки — характеры у обоих были огонь. Вот и получалось, что Андромеде нечем было заняться. Нарцисса-то чаще с подружками время проводила, чем с сёстрами, Сириус тоже предпочитал не появляться в домах родственников, а я был для них слишком маленьким и неинтересным, поэтому Меда с Рабастаном часами гуляла по саду. Стэну же тоже не было никакого удовольствия выслушивать постоянные переругивания брата и будущей невестки. Собственно, когда помолвка состоялась, Лестрейнджи перестали появляться в доме дяди, теперь Белла ходила к ним — в свой будущий дом, и скучающая Меда попросила отца выдать её за Стэна. Она несколько месяцев устраивала истерики, но все думали, это просто блажь или нежелание расставаться с Беллой… хотя близки они никогда не были. А когда стало окончательно понятно, что дядя Сигнус не передумает, она сбежала из дома, чем очень удивила всех родных.

— А Рабастан? — заинтересованно спросил я. — Как он к Андромеде относился?

Регулус развёл руками:

— Мне лет десять было, думаешь, я мог бы понять, как практически незнакомый человек относится к Меде?

— Так, может, у них был роман? Метаморф могла быть дочерью Рабастана! — засмеялся Малфой.

— Не могла, — охладил его пыл Регулус. — дядя Сигнус не просто так отказался выдавать за Рабастана среднюю дочь. Тот был бесплодным.

— Такая красивая версия развалилась…

— Рей, о чём задумался? — поинтересовался Эдриан, заметив, что Мальсибер не принимает участия в диалоге.

— А? — он словно очнулся. — Да пытался вспомнить, как вёл себя этот Брасс в спокойной обстановке. Пока Бастер не отключил камеры в кабинетах деканов, мы же его довольно часто видели… Не могли же мы ничего не заметить? — он сделал паузу и неуверенно протянул: — Или могли?

— Посмотришь на него на собрании, — пожал плечами я, доставая из зачарованного шкафа Омут памяти, куда и вылил флакон с воспоминаниями Смита. — В конце концов, вы не были закадычными друзьями, да и не ожидали увидеть кого-то знакомого. Может, полёт узнаете?

Вернувшись на место, я подождал, пока Реймонд с Эдрианом нырнут в Омут, и риторически произнёс:

— Какова вероятность того, что Дамблдор умудрился дважды совершить одну и ту же ошибку: принять в штат Пожирателя смерти?

— Я уверен, что после истории с Грюмом любой регулярный приём чего-угодно вызвал бы массу подозрений, — уверенно заявил Малфой.

— Грюм бравировал тем, что ест и пьёт только из своей посуды, — парировал я. — Если Брасс принимал зелье с осторожностью…

— Всё равно его надо принимать каждый час, — не согласился Регулус. — Кто-нибудь бы да заметил.

— Это если оборотное — зелье.

Мы с Блэком переглянулись, и он задал вопрос:

— Что ты хочешь этим сказать?

Малфой гордо задрал нос — я хихикнул.

— Когда Грюма поймали с оборотным, я впервые задумался над этим вопросом. А после того, как Северус устроил меня в «Глаксо», в котором есть соответствующее оборудование, я смог наконец провести кое-какие исследования, и оказалось, что если…

— Драко!

Малфой моргнул, словно очнулся, и обиженно нахмурился.

— Это же самое интересное! Ладно, неучи, объясню на пальцах. Зелье можно превратить в таблетку, выпарив его до концентрата, и тогда приём оборотного станет настолько незаметен, что…

— Серьёзно?! — хором воскликнули мы с Регулусом, и я продолжил: — Но тогда это полностью меняет дело!

— Я сказал «можно», а не «уже есть», — буркнул Малфой. — Это экспериментальная технология, она несовершенна и пока не применяется. Испытания же никакие толком не проводились, нужно кучу всего проверить…

Реймонд с Эдрианом вынырнули из Омута памяти, и мы свернули наш спор, вопросительно глядя на них.

— Мордред его знает, — резюмировал Мальсибер. — Похож, но…

— Полёт похож? — уточнил Драко.

— Брасс. Черты лица, мимика, моторика… Сейчас, зная, что это может быть Рабастан, я вижу мелкие детали, на которые не обращал внимания. Например, то, как он переплетал пальцы, пока сидел за столом. На моей памяти никто, кроме Стэна, так пальцы не выворачивал. Или его поза: одновременно расслабленная и напряжённая, левая рука под столом, готовая в любую секунду выдернуть кинжал из отворота сапога… Это всё ерунда, конечно, не заслуживающая внимания, мелочи, которые никто никогда не замечает, но в совокупности наводит на вполне закономерные подозрения. Это не оборотное, но…

— Оборотное под носом у Дамблдора принимать слишком опасно, а вот на какие-нибудь косметические чары никто не стал бы обращать внимания, — серьёзно произнёс Эдриан. — А между тем они способны до неузнаваемости изменить черты лица. Рабастана даже мы не слишком-то знаем, а кроме Пожирателей — кто вообще видел его вблизи за последние лет двадцать? Сначала мы предпочитали свой круг общения и носили маски за его пределами, потом был Азкабан… Люди меняются. А уж за столько лет — тем более. К тому же мы привыкли к бородатому Лестрейнджу, а побрей его — и я не уверен, что узнал бы его даже в ставке Лорда. Боюсь, мы не можем стопроцентно утверждать, Рабастан ли это. Примеры Реймонда довольно убедительны, однако мало ли кто и как сидит? Возьми двух любых людей и обязательно обнаружишь у них какие-нибудь сходные черты.

Немного пообсуждав Брасса, мы перешли к другим фигурантам. По возможности кратко пересказав всё, что узнал от Смита, я поделился некоторыми выводами, и мы вместе стали думать, что предпринять в первую очередь в свете открывшихся перспектив.

— Я считаю, что мы должны обнародовать сведения о Бруствере, — сказал Эдриан. — После проверки, разумеется. Если сказанное Смитом правда — это нельзя замалчивать.

— Что это даст?

— Количество жертв уже перевалило за две сотни, а Аврорат так и не поймал преступников. Обращение в прессе позволит привлечь внимание этого Эль Гордо… Министр может пообещать содействие в поиске Селены.

— А если её не удастся найти? — возразил Рей. — Положение дяди Дариуса не настолько прочно, чтобы разбрасываться невыполнимыми обещаниями. Нам до сих пор ничего не известно о местонахождении этой девочки, а ведь я не сидел сложа руки и искал её. Даже если оборотни согласятся, что вина лежит исключительно на Бруствере, и дадут время на поиски, что будет, если те не увенчаются успехом? Дяде Дариусу не стоит подставляться с официальными заявлениями.

— Рей прав, — влез я. — Мне кажется, лучше действовать через Риту. Она уже контактировала с альфой оборотней из Лютного переулка, и раз тот знает имя врага, может знать, и где его найти. Или хотя бы как с ним связаться.

— «Пророк» потребует доказательств.

— Флакон воспоминаний с эмоциональным выступлением Смита убедит их в том, что мы не придумали это от нечего делать, а на доказательства, что подойдут для Визенгамота, пусть сами охотятся, если захотят, — пожал я плечами. — Мы же не официальное обвинение предъявляем, Рита сумеет всё представить таким образом, будто это размышления неравнодушного доброжелателя.

— Нужно как следует всё продумать, прежде чем что-то предпринимать, — подвёл итог Нотт. — Уже поздно, — добавил он, бросив взгляд на часы. — Если возражений нет, продолжим завтра.

Возражений не последовало — информации к размышлению у нас было много, а торопливость редко приводила к чему-то хорошему. Стоило разобраться в ситуации, прежде чем действовать.

* * *

За завтраком я вновь поднял тему, затронутую Драко — о таблетированной форме оборотного зелья, и тот пообещал по возможности ускорить исследования. Пользуясь тем, что был выходной, мы вновь вернулись к разбору переданных Ритой документов о прошлом Дамблдора, и до обеда тишину дома нарушали лишь шелест пергамента, невнятные ругательства да просьбы принести новую порцию чая, обращённые к Кричеру.

— Расскажи ты ей что-нибудь о себе, и пусть переведёт свои закорючки, — воскликнул Реймонд, отбросив свиток пергамента. — Это же издевательство самое натуральное!

— Попробую узнать у неё что-то, когда о Кингсли буду рассказывать, — улыбнулся я, вставая. — До обеда ещё полчаса, пожалуй, прогуляюсь.

Желающих составить мне компанию не нашлось, и я пошёл за тёплой мантией. Выйдя из дома, я поёжился — с неба сыпалось нечто мелкое и колючее, — но от идеи прогуляться не отказался. Вспомнилось, что сегодня тридцатое января — день рождения Лили Эванс, и желание наконец-то найти, где она скрывается, стало непреодолимым.

Аппарировав в Лутон, я сверился с картой и продолжил поиски. К сожалению, три оставшихся адреса оказались пустышкой — Лили там не было. Некоторое время я растерянно топтался на месте, пытаясь понять, где мог ошибиться, а потом меня осенило: я ведь понятия не имею, был ли её новый муж магом, да и дети могли не обладать магическими способностями.

Выругавшись, я сунул карту в карман и аппарировал домой. В Лутоне всего тридцать шесть домов, где живут маги. Пять я уже проверил, проверю и остальные, не так уж их много.

* * *

Встреча с Ритой состоялась лишь через три дня.

— Суды же постоянно идут, у меня полно работы, — сообщила Скитер, когда нам наконец удалось найти удобное для обоих время. — Так что ты хочешь? Из твоей записки сложно было понять это.

— Поговорить, — улыбнулся я. — Вы же любите сенсации, одна из них ожидает вас, если, конечно, мы сможем договориться.

— О чём хоть речь? — с деланным равнодушием уточнила она.

— О нападениях оборотней. Точнее, о виновном в том, что эти нападения вообще начались.

В глазах Риты вспыхнул искренний интерес, но она попыталась его скрыть:

— Эту тему уже со всех сторон обсудили.

— Я не торговаться пришёл, Рита.

— Ладно, выкладывай.

Я усмехнулся и попытался воспроизвести любимый фокус Снейпа с поднятием одной брови. Не знаю, было ли похоже, но на Скитер подействовало.

— Что хочешь взамен? — со вздохом сдалась она, усаживаясь и предлагая мне занять место напротив.

— Пока — ничего, — это не совсем было правдой, но Рите-то знать было необязательно. — Я надеюсь, что статья позволит прекратить нападения.

— Даже так?!

— Именно, — я снова улыбнулся — мне начинало нравиться такое общение. — Так что вы можете предложить взамен?

Скитер ненадолго задумалась, видимо, прикидывая ценность моей информации, и нерешительно сказала:

— Я была уверена, что ты ничего не поймёшь из тех документов, что я собрала для книги о Дамблдоре, но, видимо, ошиблась. Мне нечего предложить.

— В документах не всё понятно, вы правы, но это вопрос времени. Я буду благодарен, если вы просто расскажете, о чём умолчали в книге, но это не так уж важно. Сенсацию в долг, Рита?

— Хорошо, — нехотя кивнула она.

По мере моего рассказа её глаза округлялись всё сильнее, пока она не перебила меня экспрессивным восклицанием, в котором из цензурных слов были только местоимения.

— Ты уверен, что это правда? — я молча достал из кармана флакон с серебристой субстанцией, не опознать которую было просто невозможно. — Это действительно будет сенсация, Поттер. Я проверю по своим каналам что и как, и через пару дней магический мир так тряхнёт, что… — она мечтательно закатила глаза, не договорив.

— А теперь я был бы не прочь услышать о Дамблдоре.

* * *

Вернувшись домой, я застал бледного Регулуса, стоящего посреди гостиной с потерянным выражением лица.

— Что-то случилось? — чувствуя, как сердце забилось быстрее, поинтересовался я.

— Да. К директору приходил Бруствер.

— И что?

— Они обсуждали меня.

Признаться, я не очень понял, что в этом такого страшного и почему в глазах Регулуса плещется ужас.

— Бастер, Дамблдор лично отдал приказ дементорам о поцелуе Теодора! — взвизгнул Блэк и принялся бегать по гостиной. — Он знает, что я — не Нотт. Что если он…

— Спокойно! — резко приказал я, и Рег замер. — Дамблдор ничего не сможет предпринять, ведь в противном случае ему придётся признать, что он совершил преступление — практически убил собственными руками ни в чём не повинного парня.

— Но если…

— Регулус, тебе ничего не угрожает, — мягко произнёс я и ободряюще улыбнулся. — Да, Дамблдор догадывается, что ты — не Теодор, но это именно догадки. Что конкретно он говорил?

— Он не знал о моём суде, — взял себя в руки Регулус, — заинтересовался, что ты делал в Министерстве, и проверил, кого в тот день судили. Мы его отвлекли тем объявлением в «Пророке» о компромате, поэтому он только сейчас вернулся к этому вопросу, но всё же… Бастер, мне страшно.

— Он ничего тебе не сделает. Я не позволю. Ну, подумай сам, даже если Альбус заявит, что Теодора поцеловал дементор — как он это докажет? Эдриан подтвердит, что ты его сын, ты знаешь о детстве Теодора, о его школьных годах… В конце концов, никто не исследовал, что именно происходит с человеком после поцелуя дементора.

— Они все умирали.

— Они умирали потому, что о них никто не заботился, — возразил я. — Может, это как напиток Живой Смерти — полная видимость смерти, а на самом деле нужно всего лишь принять противоядие.

Я нёс чушь и сам знал об этом, но больше ничем не мог помочь, я просто не знал, какими словами успокоить Регулуса, чтобы не пришлось откровенно лгать.

— Рег, в конце концов, ни в одном документе не прописано, что возрождение с помощью крестража — незаконно.

Он посмотрел на меня, как на кретина, и махнул рукой. М-да.

Ожидая, пока друзья соберутся на ужин, я достал карту Лутона и снова стал рассматривать отмеченные крестиками дома. Тридцать один адрес — с какого начать? Мне было точно известно лишь о магических способностях Лили, даже насчёт её детей я не был уверен, а о муже так и вовсе ничего не знал, кроме имени. Видимо, придётся проводить поиск снова, но на этот раз искать дома с одним или двумя магами. И проверку проводить ночью, когда вероятность их нахождения дома максимальна. Вздохнув, я убрал карту обратно в карман и задумался: что может сделать Дамблдор теперь, когда ему известно о Регулусе… вернее, о том, что тело Теодора не погибло. Станет ли он выяснять детали или ограничится сегодняшним разговором с Бруствером, и что нам делать, если нет.

Разумных решений в голову не приходило, и это не радовало. Что ж, может, друзья придумают выход, а я займусь тем, что лучше всего мне удаётся: спланирую неприятности для следующей цели.