Закон противоположностей, или психология счастья (джен)

… В их распоряжение поступают несколько армейский десантных лодок — они уже сами их зачаровывают, укладывают туда уменьшенные лекарства, воду, какие-то странные пакеты с химическими, кажется, реагентами… Перед отплытием — ибо добраться до города можно теперь только вплавь — Малфой слышит случайно, как Кэрри горячо спорит со Снейпом:

…— Да поздно уже. Бессмысленно делать это сейчас. Раньше надо было, — досадливо говорит он.

— Ничего не поздно! Волшебники же, не магглы! Ну хоть от драконьей оспы привить надо — ты представляешь, что там творится?!

— Всё равно поздно. На формирование иммунитета понадобится не меньше трех дней — а лучше неделя. Только хуже сделаем. Ничего, детей-стариков у нас нет, не умрут, если вдруг.

— Шимали!

— Кэрри, — он легко касается ладонью её щеки. — Не паникуй. Обойдётся.

Она быстро прижимает его руку к своему лицу, потом отпускает её и коротко его обнимает.

— Я буду следить, — обещает он. — Если кто заболеет — сразу займусь. Да большинство же наверняка и привиты.

— А ты?

— И я. Всё, — он коротко целует её в губы и уходит — она стоит пару секунд, глядя ему вслед, потом разворачивается и быстро уходит: у неё дел больше, чем в человеческих силах сделать.

— Что значит «привить»? — спрашивает Люциус Северуса, когда они трогаются в путь.

— Потрудись уточнить контекст. Это слово имеет минимум два значения.

— Ты говорил с этой женщиной… извини, я случайно подслушал.

— Случайно, — выгибает седую сейчас бровь Снейп.

— Случайно. Ответь, пожалуйста. Мне важно…

— «Привить» в данном случае означает заразить человека ослабленным вирусом, чтобы он получил иммунитет к сильному его варианту, не вызывая заболевания. Ну, или вызывая его в легкой форме. Про вирусы, я надеюсь, ты помнишь?

— Помню, — кивает он очень задумчиво, не замечая, что теребит пальцами край своей куртки.

— К чему ты спросил?

— Отца вспомнил… не важно.

Он умолкает, да так и молчит всю дорогу.

…Вот так они — семнадцать человек, из которых что-то по-настоящему страшное видели только четверо, плюс один проводник, здоровый плечистый парень в чёрной футболке с коронованным черепом, синих шортах и весёленькой зелёной бандане — оказываются в затопленном жарком Нью-Орлеане. Северус активирует медальон, и его «черный» облик пугает их юных спутников, кажется, даже больше Долохова, хотя Снейп практически и не общается с ними.

По городу им приходится… плыть. Потому что это больше не город — города… нет. То, что осталось — не город, а то ли болото, то ли место недавно отгремевших боев: полузатопленный-полусожжённый, а кое-где горящий и до сих пор, тихий, мрачный… и заражённый. Вода кажется не просто мёртвой — опасной и ядовитой, в ней даже ходить жутковато, не то что пить — а чистой в городе почти нет… Водопроводы частично разрушены, а те, что чудом уцелели и действуют — тоже заражены, и Снейп первым делом категорически запрещает всем пить любую воду кроме той, что они принесли с собой или сотворят сами. Витрины и двери банков и магазинов разбиты, вокруг, тут и там можно встретить таблички из всевозможных подручных средств с предупреждением, которое иногда пишут даже от руки стене: «В мародёров стреляем без предупреждения!»

Но страшно не это — страшны сами люди. Наверное, те, что были нормальными, покинули это место — остались только подонки, воры, бандиты… хотя так быть не может, конечно — но на улицах прежде всего видно именно их. Хотя, если приглядеться, встречаются и другие: осунувшиеся, перепуганные, измученные и старающиеся держаться группами.

Лодки зачарованы, их не видно — и хорошо, потому что если бы их увидели, скорее всего, никуда отважные добровольцы бы не доплыли. Они и так всё время порываются остановиться, и если б не Долохов, умеющий придерживаться изначального плана не взирая ни на какие случайные обстоятельства, то они бы застряли на первой же улице. Проплывать затопленные дома страшно… Им всё время кажется, что там внутри кто-то остался — особенно когда зарево от пожаров бликует в сохранившихся с еще целыми стеклами окнах, создавая ощущение, что те освещены изнутри. Однако они всё-таки добираются до небольшого лагеря, разбитого волонтёрами на одной из оставшихся сухими возвышенностей. Лагерь больше напоминает военный: по периметру стоят вооружённые люди — оружие, правда, самое разное, есть автоматы, пистолеты, ружья… у одного, помимо ружья, за плечами висит, кажется, арбалет: в ход идёт всё. Их ждут: помогают вытащить лодки и вынести груз — и уже на складе, как только тому вернут первоначальные размеры, тут же начинают сортировать. Похоже, что волшебников тут не так уж и мало — но многие совсем юные, возможно, даже ещё школьники. Куда подевалось большинство взрослых — непонятно…

Своих сотрудников Мальсибер пока оставляет помочь на складе, а сам вместе со Снейпом, Малфоем и Долоховым идёт искать местное руководство, которое оказывается представлено небольшой группой уставших врачей, один из которых, выслушав вновь прибывших, даже лицом светлеет:

— Мы думали, до нас вообще никто так и не доберётся… вы привезли очень нужные вещи — теперь бы ещё доставить всё это людям… Кое-что нам понадобится и здесь, но всё-таки большую часть нужно как-то развести населению. Вы как? Готовы заняться? И здорово было бы, если бы кто-то из ваших смог сопровождать медиков — у нас некоторые просто отказываются без охраны идти в город: жить хочется…

— Сделаем, — по-деловому кивает Долохов. — Мне б посмотреть, кто у вас из бойцов вообще есть.

— Вам туда, — машет врач куда-то во тьму. — Там палатка жёлтая, большая — в ней наш, так сказать, центр охраны правопорядка. Найдёте мистера Маулса, поговорите с ним — он у нас тут вроде как главный в этом вопросе.

— Я с тобой, — быстро говорит Ойген. Долохов усмехается, но не возражает: переговорщик ему очень может понадобится, сам он не мастер красивых слов.

Снейп с Малфоем пока остаются в компании докторов, и первый, представившись (его имя, оказывается, собеседнику прекрасно известно) сам и, назвав Люциуса своим ассистентом, сообщает, что сам отправится утром в город, а спутник его пусть останется и поможет чем-нибудь здесь: ему говорили, тут не хватает людей для сортировки раненых, вот Люциус (они все тут называют друг друга по именам, похоже) прекрасно справится с этой задачей. Тому бы хотелось поспорить, ему куда интереснее поработать непосредственно с ранеными… но он молчит. Ситуация его чем-то тревожит — не то чтобы ему было страшно, чего тут пугаться, но она слишком странная, и слишком похожа на то, что ему совершенно не хочется вспоминать.

Тем временем Мальсибер с Долоховым разыскивают пресловутую жёлтую палатку, а в ней — мистера Маулса. Тому лет тридцать на вид, и от него за версту несёт военным. Едва глянув на Долохова, он, не дослушав его, говорит с издёвкой:

— Дедуля, спокойно. Дом престарелых пока закрыли, иди помоги на кухне.

Ойген, предостерегающе сверкнув на Долохова глазами, мгновенно перемещается к самому выходу из палатки и достаёт палочку — ему вовсе не хочется первым делом получить труп. Долохов же, нехорошо усмехнувшись, говорит как-то очень задумчиво:

— Дедушка — это ты прав…

И вдруг коротким, быстрым, практически незаметным движением сократив расстояние между ними, подсекает Маулса под опорную ногу и, ухватив за отвороты форменной куртки, эффектно роняет на пол. Наступив рухнувшему Маулсу коленом на грудь, Антонин говорит:

— Очень плохо. Ни реакции, ни мозгов. А на амбициях далеко не уедешь, — и освободившейся правой рукой взводит курок своей любимой Беретты. — Поговорим? — спрашивает он вежливо.

Убирает ногу и отступает на шаг, держа Маулса на мушке.

Тот поднимается, глядит с уважением и досадой, отряхивается и поднимает руки:

— А так и не скажешь. Спецназ? Морская пехота?

— Вроде того, — кивает Долохов. — Я так понял, у вас проблемы с доставкой грузов. Я привёл ребят, но глянул бы, кто ещё у вас есть.

Ойген, расслабившись, прячет палочку, и дальше уже просто с удовольствием наблюдает как Долохов, что называется, принимает командование и устраивает импровизированный смотр тем, кто выражает желание проявить себя в деле и претендует на умение хоть как-то сражаться. Оставив его за этим так подходящим ему занятием, он возвращается к Малфою и Снейпу.

— Где был? — тут же интересуется у него последний.

— Смотрел, чтобы Тони никого не прибил ненароком, — смеётся Ойген. — Но, вроде, все живы… а у вас тут что?

— А у нас тут готов примерный план действий. Сядь куда-нибудь, — Северус машет на него рукой, и Мальсибер устраивается на придвинутом к столу табурете. — Итак, мы разделимся на три группы, а тебя, — кивает он Люциусу, — оставляем здесь в том числе и в качестве связного — мало ли что. Твоя группа, — это уже Ойгену, — идёт на стадион: вы сопровождаете врачей и берёте с собой медикаменты, еду и воду. Главное, чтобы вас там, по меткому выражению здешних целителей, на бинты не порвали, — хмыкает он. — Порталы я вам всем на всякий случай, конечно, сделаю, но лучше бы вам обойтись чем попроще. А хотя почему я, — обрывает он сам себя, — Люци, займись-ка делом, — он высыпает перед ним горсть монет. — Нам понадобится много порталов, начинай, я позже присоединюсь.

Тот с преувеличенно смиренным видом берёт одну из монет и начинает колдовать, незаметно посмеиваясь — впрочем, порталы-то и вправду нужны, но манера общения Северуса как восхищала его ещё в молодости, так и теперь радует несказанно.

— Я с другой группой пойду посмотрю, что можно сделать с водой — говорят, тут многие резервуары с питьевой водой пострадали. Подозреваю, что основные должна охранять та самая стреляющая на поражение нацгвардия, так что тут уж я сам. Ну и Тони с третьей группой разобьют город на квадраты и отправится прочесывать улицы — там тоже людям помощь нужна, не все собрались в Супердоуме. Ну и поскольку ты у нас главный — тебе первому команду и набирать, — заключает он.

Мальсибер изумляется страшно:

— Почему вдруг я главный? Всегда же ты был!

— Потому что эта идея вообще-то принадлежала тебе, — вскидывает бровь тот. — Вот и неси ответственность. Я сделал, что мог, теперь твоя очередь.