Подопечный / Pet Project (гет)

Где-то на третьей неделе своей кампании ДУСТ Гермиона в ответ на свое тихое «Добрый день, сэр!» наконец удостоилась подозрительного взгляда и неразборчивого ворчания. Посчитав ворчание добрым знаком и совершенно не замечая опасного предупреждения во взгляде, она весь оставшийся день ходила окрыленная маленькой победой. Даже мальчишки спросили, какого черта она так радуется.

То есть, спросил-то Рон, хотя Гарри наверняка разделял его недоумение.

* * *

Невилл сидел, прислонившись к изголовью своей кровати, обложенный несколькими учебниками. И торопливо что-то строчил на куске пергамента, прерываясь только для того, чтобы свериться с одной из раскрытых книг. Он прочел несколько абзацев, что-то пробормотал себе под нос и снова вернулся к пергаменту. Через несколько минут лихим росчерком пера он дописал последнее слово и поставил точку.

Откинувшись назад и потянувшись, он посмотрел на свое творчество. Темой эссе было изучение типов котлов, используемых в современном зельеварении, и влияния металла на процесс приготовления зелья.

— Расскажи, что знаешь по этой теме, — сказал Невилл и, прочистив горло, начал читать вслух:

— Ниже будут представлены основные описания и реакции, характерные для минералов, но сначала остановимся на их природных свойствах. Все металлы и минералы, которых существует неисчислимое множество, могут как положительно, так и отрицательно влиять на зелья, которые в них варят. В различных алхимических источниках описано, как чистота или загрязненность минеральными примесями металлов, из которых сделаны котлы, радикально меняет свойства зелья. Степень чистоты последовательно уменьшается при переходе от золота к серебру, от серебра к стали, от стали к олову, от олова до латуни, и, наконец, от латуни к чугуну. Следует отметить, что, когда есть возможность, большинство современных алхимиков и зельеваров выбирают стальные котлы как наиболее инактивные. Однако чугунными котлами тоже не следует пренебрегать, так как естественные примеси в них благоприятно сказываются на зельях, основанных на животных вытяжках.

Невилл замолчал и поднял взгляд на своих слушателей.

— Как думаете, это не слишком подробно? Не хочу, чтобы эссе звучало как научный параграф.

Его аудитория, состоявшая из той самой куклы профессора Снейпа, прислоненная сейчас к золотистой, в цветах Гриффиндора, подушке, не выразила ни согласия, ни возражений. Поэтому Невилл, не дожидаясь ответа, продолжил свой монолог.

— Что скажете о переходе ко второму параграфу? Я могу переписать его и кое-что выкинуть. Хотя, честно говоря, горжусь этим текстом. Думаю, эта книга о котлах, которую притащила мне Гермиона, действительно помогла.

Невилл сунул руку под одеяло, вытащил линейку и тщательно измерил свиток с эссе. И ухмыльнулся:

— Ты только посмотри, малыш Сев. Я на два дюйма превысил длину. Но уверен, твой большой и страшный коллега все-таки поставит мне за эссе хорошую оценку. Так что переживать не о чем.

— Эй, Нев, с кем ты тут разговариваешь? — Дин Томас просунул голову в приоткрытую дверь, обвел взглядом комнату и только потом посмотрел на Невилла, одиноко восседающего на кровати. — Странно. Готов поклясться, что слышал, как ты с кем-то разговариваешь.

Невилл, сердце которого дико колотилось от одной мысли, что его чуть не застукали, выдавил:

— К-как дела, Дин?

— Да вот, собираемся спуститься на ужин. Хотел спросить, пойдешь с нами или как?

— Да-да, конечно спущусь. Только наведу здесь порядок.

— Хорошо. — Дин закрыл дверь с тихим щелчком.

Невилл несколько раз глубоко вздохнул. Затем отдернул покрывало, наспех наброшенное на куклу Снейпа при появлении Дина, взял ее в руки, пригладил растрепавшиеся волосы и расправил примятые одежды.

— Сожалею, малютка Сев, но нельзя, чтобы тебя видели.

Завернув куклу в черную ткань, Невилл аккуратно спрятал ее в сумку для книг и направился к выходу. Но в нескольких шагах от двери замер на полушаге.

— Это уже паранойя какая-то, — пробормотал он, возвращаясь к кровати. Достал черный сверток из сумки, перепрятал под подушку и теперь, спокойный, направился на ужин.

* * *

Профессор Снейп развернул свиток еще немного, чтобы прочитать окончание эссе. Покрутил его, решив, что продолжение на обратной стороне, но там не было ни строчки. Тогда Снейп снова вернулся к тексту эссе и перепроверил имя — работа действительно принадлежала Гермионе Грейнджер.

Недоверчиво нахмурившись, он вытащил из-под стопки других работ деревянную линейку и нервно дернул свиток, разворачивая его в полную длину. Приложив линейку, отметил галочкой каждый из положенных трех футов.

— Ровно тридцать шесть дюймов.

Прищурившись, он откинулся на спинку стула и задумчиво уставился на эссе перед ним. Несколько долгих минут он сидел, постукивая пальцем по нижней губе, и размышлял над столь неожиданными изменениями, не совсем понимая, что именно они означают. Ее почерк не изменился: все те же аккуратные разборчивые строчки. Она не пыталась втиснуть больше слов в отведенную длину свитка. Снова потянувшись за линейкой, Северус измерил поля. Точно по правилам, ни больше ни меньше. Тогда он снова просмотрел эссе, отмечая тему исследования и обозначения. Она с точностью описала методы использования волоса единорога в зельях. Но, перечитав текст, Снейп понял, что на этот раз Грейнджер не внесла кучу дополнительной ненужной информации, хотя была печально известна любовью к длинным и подробным примечаниям. Не было ни боковых сносок с обсуждением свойств крови или рога этих животных, ни исторических фактов. Мисс Грейнджер ограничилась только рассуждениями по теме эссе.

Невозможно.

Нахмурившись сильнее, Снейп открыл нижний ящик стола и вытащил папку с работами Грейнджер, достал ее эссе и внимательнее просмотрел. Все три последних свитка были необходимой длины. Значит, около месяца назад эссе мисс Грейнджер изменились. Что же произошло в то время? Снейп перебирал в уме события, но ничего сколько-нибудь значительного не припомнил. Он шесть лет орал на нее, чтобы писала только то, что нужно по заданию, почему именно сейчас она решила послушаться? Снейп устало потер глаза. Куда важнее вопрос, почему ему потребовалось столько времени, чтобы понять, что ее эссе изменились?

Северус Снейп никогда не любил загадки. Он давно усвоил, что любые тайны, будучи раскрытыми, обычно приводят к неприятностям. А эта девчонка только что официально стала загадкой.

— Что за игру вы затеяли, мисс Грейнджер? — вслух спросил он, хотя ответить было некому.

* * *

Невилл сидел на диванчике перед камином в гостиной факультета и сосредоточенно читал учебник по зельям, стараясь как можно больше запомнить из параграфа о лекарственных снадобьях. Малютка Сев, тщательно закутаный и скрытый от посторонних глаз в сумке для книг, отдыхал у его ног. Вообще-то Невилл уже прочитал один раз параграф, но этим вечером у него занятия с профессором Грейнджер-Снейп и нужно убедиться, что он как можно больше запомнил. Сама тема оказалась довольно интересной, так как все лекарственные зелья основывались на растительных ингредиентах и были тесно связаны с гербологией. Невилл не раз думал, что если бы не мерзкий характер профессора Снейпа, зельеварение могло бы стать его вторым любимым предметом. Было что-то завораживающее в том, как растения раскрывали свои врожденные свойства в процессе приготовления зелий.

Невилл так углубился в чтение, что не заметил как Колин Криви отошел от ребят, играющих в подрывного дурака, и присел рядом на диван.

* * *

— Гермиона, можно кое о чем спросить?

Гермиона подняла глаза от учебника по древним рунам и улыбнулась пятикурснику, который нервно теребил рычажок своей вездесущей камеры. Хотя за последние годы Колин Криви и растерял часть своего безграничного энтузиазма, он все еще впадал в благоговейное восхищение всякий раз, когда обращался к Гарри, Рону или Гермионе. Сейчас, пять лет спустя, Колин хотя бы не начинал заикаться каждый раз, когда обращался к Гарри.

— Конечно, Колин. Спрашивай.

Колин переступил с ноги на ногу и ковырнул носком ботинка ковер.

— Я тут говорил с Невиллом. Хотел узнать, как ему удалось получить такие высокие оценки по зельям. Говорят, профессор Снейп даже начислил ему баллы во время урока. — Колин скривился и содрогнулся. — У меня с зельями плохо, и мама прибьет меня, если я завалю хоть один предмет. Это счастье, что она не волшебница и не может прислать мне вопиллер.

Колин нервно улыбнулся и продолжил:

— В общем, Невилл сказал, что ты ему помогаешь, но не хочет говорить, как именно. Еще он сказал, что я должен спросить об этом профессора Грейнджер-Снейп, но отказался объяснять, что имел в виду. Ты сможешь помочь мне так же, как помогла Невиллу?

Гермиона не знала, может ли она помочь Колину. Она вообще не собиралась помогать кому-то еще: одно дело — трудности Невилла, с которыми она была знакома и причину которых знала. Но понятия не имела, в чем причина неудач Колина.

Чувствуя, что Гермиона собирается отказать, Колин прибег к последнему доводу: посмотрел на нее большими печальными глазами и горестно попросил:

— Ну пожалуйста!

Гермиона вздохнула. В конце концов, целью ДУСТа был не только Невилл, но и неучи в целом.

— Хорошо, Колин, давай попробуем. После ужина найди Невилла, он проведет тебя в Выручай-комнату, там и встретимся. Захвати с собой домашнее задание по зельям и учебник, которым вы пользуетесь. Я должна увидеть вашу программу. Да, и захвати набор для зельеварения — он тебе понадобится. И еще кое-что.

Она сделала паузу, чтобы удостовериться, что Колин внимательно ее слушает.

— В том, что я помогаю Невиллу, нет ничего тайного. Тем не менее мне бы не хотелось, чтобы ты рассказывал направо и налево, как именно я ему помогаю. Вполне вероятно, профессор Снейп снимет с Гриффиндора кучу баллов, если узнает, что происходит.

Колин кивнул, явно начиная задумываться, во что он ввязывается. Ну, по крайней мере Гермиона не стала требовать, чтобы он что-то подписывал. Ссориться с Гермионой как-то не хотелось — он видел, что она сделала с Мариэттой Эджком.

Гермиона неожиданно улыбнулась, и у Колина отлегло от сердца.

— Вот и хорошо. Приходи с Невиллом, не забудь захватить все, что я сказала. Посмотрим, что можно сделать.

Чувствуя, что разговор окончен, Колин бросился в свою комнату, чтобы собрать все необходимое, как его и просили.

* * *

У нее большие карие глаза.

Сейчас Северусу просто необходим был сон. И блаженное сновидение манило словно песня сирены, соблазняло обещаниями где-то на самом краю сознания. Но, как обычно бывает с сиренами, ожидаемое блаженство обернулось кошмаром, стоило только Северусу задремать.

Мокрые от слез, полные ужаса, эти глаза умоляли его спасти ее.

То, что случилось на ночном сборище, до сих пор ледяной призрачной хваткой сжимало сердце. Темный Лорд хотел, чтобы все поняли его посыл: сопротивление бесполезно. Поэтому специально выбрал две семьи, единственное преступление которых состояло в том, что они не чурались браков с магглами и открыто не принимали идеи Темного Лорда. Их смерти должны навести страх и ужас на весь магический мир. После этой ночи еще больше волшебников и ведьм склонят головы перед Темным Лордом, лишь бы обезопасить свои семьи.

Только представь, каково это — стоять в окружении убийц твоей семьи.

Северус давным-давно научился закрывать воспоминания о подобных ночах, ради собственного рассудка, но удержать взаперти эмоции было гораздо труднее. И сегодня, пока он слышит крики и чувствует привкус гари во рту, уснуть не удастся.

Он не спас ее. Не смог спасти. Он даже не думал, что сам спасется.

Как оказалось, даже зелье сна-без-сновидений не может справиться со всеми теми кошмарами, что скрывались в самых темных тайниках его разума. Снейп без того опасно приблизился к зависимости от сладкого забвения, предлагаемого зельем. Он и так едва выдерживает службу у двух господ: Темного Лорда и Альбуса. И еще одной зависимости просто не выдержит.

Она даже не умоляла. Только смотрела. И ждала большего, чем он мог дать.

Казалось, он ходит по лезвию ножа. С одной стороны, его все глубже затягивал Темный Лорд. С другой — члены Ордена со своими подозрениями, только и ждущие, когда Снейп оступится, чтобы с гордо поднятой головой самодовольно заявить, мол, они все равно никогда ему не доверяли. А лезвие с каждым шагом все глубже врезается в его голые пятки.

Северус фыркнул. Ему действительно не мешало бы поспать, раз в голову лезет вся эта пафосная чушь и он начинает жалеть себя. Это просто усталость. Он и правда чертовски устал. Чтобы отвлечься и хоть немного успокоить бурлящий котел эмоций, Северус покинул свои комнаты. Он шел по замку, надеясь, что тишина и покой пустынных, полных теней коридоров помогут забыть и забыться. И только несколько часов спустя, на рассвете, к нему вернулась невозмутимость, а крики безымянной девушки унеслись и заглохли где-то в умиротворении замка.

Но как она смотрела на него этими большими карими глазами, полными слез...

Когда в коридорах появились первые ученики, Северус уже полностью совладал со своими эмоциями. Еще немного времени и, возможно, зелье от головной боли — и он будет в состоянии пережить еще один день.

* * *

Гермиона проснулась на рассвете, когда заря только-только осветила окна. Полная энергии, что-то напевая себе под нос, Гермиона решила, что успеет до завтрака заскочить в библиотеку. В утренние часы библиотека обычно пустовала, даже мадам Пинс не приходила так рано. Гермиона же, наоборот, часто появлялась там по утрам: ей нравилось любоваться восходом из огромных, стрельчатых окон, обращенных к востоку.

Зная, что следует поторопиться, если не хочет пропустить это завораживающее зрелище, Гермиона вскочила с постели, потревожив дремлющего Косолапуса, который оскорбленно мяукнул, но тут же заполз обратно под одеяло, на место Гермионы, еще хранившее тепло.

Захватив туалетные принадлежности, Гермиона поспешила в ванную старост. Наспех искупалась, натянула школьную форму, взглянула в зеркало на свою шевелюру, безнадежно махнула рукой и кое-как собрала непокорные кудри в хвост.

Завершив тем самым утренние сборы, она вернулась за сумкой с учебниками и поспешила в библиотеку. Заметив, что навстречу ей по коридору, ведущему к библиотеке, идет профессор Снейп, Гермиона улыбнулась. И даже почувствовала легкую симпатию к этому темному человеку, так решительно шагающему сейчас прямо на нее. Удивительно, но она начинала думать о Снейпе как о своем подопечном, чувствовать какую-то ответственность за него и даже забавлялась, воображая себя на месте Андрокла из знаменитой басни Эзопа. Профессора Снейпа она представляла крайне злобным львом с черной гривой, а занозой в его лапе выступал не кто иной, как Невилл Лонгботтом.

И вот, размечтавшись о бесконечно благодарном ей профессоре Снейпе, она широко улыбнулась, как только он поравнялся с ней, и радостно пожелала доброго утра. И оказалась совершенно не готова к тому, что последовало за ее жизнерадостным приветствием.

Он сделал шаг в сторону и преградил ей путь. Гермиона замерла на месте, чтобы не врезаться в него, и в замешательстве подняла взгляд. Выражение его лица заставило ее испугано отступить и потянуться к карману мантии за палочкой.

Профессор Снейп шагнул следом, приблизившись почти вплотную. Глаза его сузились от ярости, но самое страшное — это молчание, с которым он преследовал испуганно отступающую Гермиону, заставляя ее пятиться, пока она не почувствовала, что уперлась спиной в холодную каменную стену.

Снейп продолжал молчать: ни гадких резких замечаний, ни снятия баллов, ни взысканий. Гермиона дрожала — никогда в жизни ей не было так страшно, и то, что она не понимала, что же так вывело его из себя, только усиливало страх. Она никогда еще не видела Снейпа в таком состоянии: одним своим присутствием он заставлял ее вжиматься в стену. Гермиона даже не почувствовала, как от ужаса слезы сами собой потекли по щекам. Но взгляд не опускала: все инстинкты кричали, что если сейчас она покорится, то за этим последует нечто жуткое.

Снейп пригвоздил ее взглядом, в котором сейчас бурлили эмоции вместо обычной черной холодности.

— Считаете меня идиотом, мисс Грейнджер?

Гермиона вздрогнула от этого вкрадчивого голоса, в котором не было ни презрения, ни гнева. Не в силах произнести ни слова, она просто покачала головой.

Снейп опять сделал полшага, придвинувшись настолько близко, что казалось, еще немного — и впечатает ее в стену. Сердце Гермионы, и так колотящееся от страха, пустилось просто в бешеный галоп.

— Тогда, может быть, вы думаете, что я слеп? Или считаете, что милое приветствие имеет хоть какое-то значение? Ждете, что все зло этого мира радостно помашет вам в ответ, если вы махнете первой? Позвольте избавить вас от этого детского заблуждения. Добро пожаловать в мир, где магглорожденные, подобные вам, в ужасе разбегаются от меня. Не знаю, что за игру вы затеяли, но позвольте заверить: если я оказался не по зубам старшему Поттеру и его дружкам, вам тоже не выставить меня дураком.

Гермиона вообще уже ничего не соображала от страха и только кивнула в ответ. Она так не думала. И не хотела.

Чувствуя, что тело бьет крупная дрожь, она замерла и затаила дыхание.

— Беги, — выдохнул Снейп, — беги.

Гермиона бросилась наутек и услышала, как за спиной что-то глухо ударилось в стену.

* * *

Будь трижды проклята эта счастливая гриффиндорка! Как она смеет быть такой счастливой, когда никто и никогда... Снейп даже не понимал, что и зачем сейчас говорит. Все его подозрения и страхи, прошлое и настоящее перемешались, пошатнулось с таким трудом сохраняемое равновесие и вылилось в яростный порыв.

Как она смеет! Как смеет счастливо и беззаботно улыбаться и чувствовать себя в безопасности? Мисс Грейнджер, безо всякой причины впервые за шесть лет изменившая вдруг свои привычки. Мисс Гермиона Грейнджер, которая затеяла что-то, что наверняка принесет ему новое унижение и насмешки.

Гермиона Грейнджер с ее большими карими глазами, обрамленными темными ресницами. Которая смотрела на него, и щеки ее были мокрыми от слез.

О Мерлин.

— Беги, — прохрипел он, — беги...

И секундой позже врезал кулаком в стену.

* * *

Гермиона бежала к спасительным дверям в библиотеку. Толкнула их на полном ходу так, что они с грохотом ударились о стену. Но она ничего не слышала, думая только о том, как спастись и спрятаться. Пробираясь между высоких стеллажей, она искала место понадежнее, бросалась в едва заметные проходы пока совсем не затерялась в этом лабиринте. И только тогда остановилась и упала на колени, стараясь подавить рвущиеся наружу рыдания и понять, что же произошло.

Ее еще трясло, когда она все-таки спустилась в Большой зал на завтрак, радуясь, что смогла хоть немного прийти в себя.

— Гермиона, ты в порядке?

Она повернулась, слабо улыбнулась, но Рона это не обмануло. Конечно, он бывал и невежественным, и эгоистичным, как и любой подросток, но временами у него включались гены Молли. А Гермиона сейчас была не в том состоянии, чтобы спокойно снести заботливость Уизли.

Придав своей улыбке блеска, Гермиона спрятала все еще дрожащие руки на коленях.

— Честное слово, Рон, все хорошо. Просто сегодня один из тех дней, когда все идет наперекосяк.

Казалось, это успокоило его, но пока они завтракали, Гермиона то и дело ловила на себе его обеспокоенные взгляды. Еще она заметила, что профессор Снейп так и не появился. И хорошо: встречаться с ним так быстро после... после случившегося совсем не хотелось. Даже сейчас она вздрогнула, вспомнив его лицо. Если глаза и правда — зеркало души, то профессор Снейп живет в своем личном аду.

Шум от крыльев прервал ее невеселые раздумья, и Гермиона уставилась на маленькую рябую сову, опустившуюся перед ней: волшебная почта, наверное, никогда не перестанет удивлять ее. Сунув кнат в мешочек у птичьей шеи, Гермиона взяла предложенный «Ежедневный пророк».

Развернув газету, она охнула, увидев снимок на первой странице: маленький дом, горящий в отблесках яростного пламени, и Черная метка, плывущая в небе над ним.

— Что случилось?

Гермиона встретилась взглядом с Гарри. И молча протянула ему газету.

Разложив ее на столе, Гарри смотрел на колдографию и все больше мрачнел, а Рон тихо читал через его плечо:

— «Как сообщают источники, около двух часов ночи Пожиратели смерти напали на семейство Уитмор в городке на окраине Лидса... Уитморы — известное семейство смешаной крови были ярыми противниками Сами-Знаете-Кого... Авроры и Министерство ведут расследование... Среди мертвых опознаны престарелый Джон Уитмор, его сын с невесткой и их восьмилетняя дочь Анна».

Рон прервался, когда Гарри смял газету и вскочил, чуть не вибрируя от злости.

— Гарри... — тихо начала Гермиона.

— Позже, — отрезал он. — Прошу вас, не сейчас.

Рон и Гермиона смотрели, как он уходит, сопровождаемый взглядами учеников и шепотками.

— Он что-то недоговаривает, — тихо сказал Рон.

— С чего ты взял?

Рон пожал плечами.

— Сам не знаю. Но его что-то беспокоит, что-то плохое. — Рон огляделся, чтобы убедиться, что их не подслушивают, и, понизив голос, продолжил: — Он в последнее время все читал какую-то книгу. Похоже, она из Запретной секции, и я не знаю, где он ее раздобыл.

— Хочешь сказать, он украл книгу? — удивленно воскликнула Гермиона.

Рон раздраженно закатил глаза.

— Гермиона, тебе важнее книги или твой друг? Сосредоточься и не кричи. Ну стащил он книгу, какая разница? Это книга о Непростительных, в особенности о Смертельном проклятии. Возможно, нам потребуется одно из этих маггловских внушательств.

Гермиона недоуменно посмотрела на него и только потом сообразила, что Рон имеет в виду.

— Не внушательство, а вмешательство. — Она задумчиво посмотрела в направлении, куда скрылся Гарри. — Возможно, это не такая уж и плохая идея.

* * *

Тишину спальни нарушил громкий стук в дверь и вопль:

— Гермиона! Гермиона Грейнджер!

Гермиона спрыгнула с постели и встала в защитную позу с палочкой наготове еще до того, как успела открыть глаза и сфокусировать взгляд. Неизвестно, чего именно ожидал ее разум, затуманенный сном, но в дверях всего лишь стояла дрожащая первокурсница в пижаме с котятами. Гермиона ошалело хлопала глазами и пыталась вспомнить имя девчушки, но тут из-за полога кровати показалась голова Лаванды.

— Люси, что происходит?

Люси нетерпеливо переступила с ноги на ногу.

— Моя соседка по комнате, Джемма, Джемма Стюарт. Ей плохо. Очень плохо. Ее рвет кровью. Мина, другая моя соседка, сказала, что нужно отвести Джемму в лазарет. Но сейчас уже поздно, а выходить после отбоя... — Она посмотрела на Гермиону. — Мина сказала позвать тебя, потому что ты староста.

Сон Гермионы как рукой сняло: похоже, дело серьезно. Накинув поверх тонкой ночнушки школьную мантию, она бросилась к выходу.

— Лаванда, сходи разбуди профессора МакГонагалл. Нужно обязательно рассказать ей. А я пока отведу мисс Стюарт к мадам Помфри.

Торопливо спустившись по изогнутым лестницам к комнатам первокурсников, Гермиона вошла следом за Люси и увидела свернувшуюся на кровати Джемму, плотно обхватившую руками живот. Опустившись на корточки, Гермиона коснулась рукой лба несчастной и почувствовала, что у нее сильный жар. Глаза Джеммы, казалось, остекленели, волосы и лоб были мокрыми от пота. Не могло быть и речи о том, чтобы поднимать ее с постели и куда-то вести.

Поэтому Гермиона выпрямилась и достала палочку. Сосредоточившись, она произнесла: «Мобиликорпус», тщательно выговаривая каждый слог и выполняя нужное движение рукой. Ей ни разу еще не приходилось применять это заклинание, поэтому Гермиона выдохнула с облегчением, когда Джемма Стюарт медленно поднялась в воздух над кроватью. Жестом указав Люси, чтобы та открыла дверь, Гермиона направилась в лазарет, поддерживая магией плывущее полубессознательное тело. Как оказалось, удерживать тело парящим в воздухе — не самая легкая задача: направляя тело через гостиную к выходу, скрытому портретом, Гермиона чувствовала, что сил ее надолго не хватит. Поэтому стиснула зубы и ускорила шаг.

На полпути к лазарету она вдруг с ужасом поняла, что не сообразила захватить покрывало, чтобы укрыть Джемму. В стылых коридорах Хогвартса дрожь ее только усилилась. У самой Гермионы замерзли ноги: в спешке она забыла даже обуться.

— Ничего не поделаешь, — пробормотала Гермиона, одной рукой расстегивая свою мантию чтобы накрыть ею мисс Стюарт. — Ледяные ноги я уж как-нибудь переживу.

Ободряюще улыбнувшись самой себе, Гермиона поспешила дальше. Но с каждым ее шагом тело Джеммы все ниже опускалось к полу: Гермиона никогда раньше не использовала настолько мощные чары и не умела долго их поддерживать. Магия ее была на исходе.

— Позвольте угадаю, — раздался бесцветный голос. — Вам срочно потребовалась какая-то книга в библиотеке?

Гермиона подскочила и испуганно вскрикнула, когда из тени выступил профессор Снейп и перегородил ей путь. И только чудом удержала мисс Стюарт в воздухе.

— Двадцать баллов с Гриффиндора за странствие по коридорам после... — Он замолчал, только сейчас заметив парящее в воздухе тело, накрытое темной мантией и оттого почти сливающееся с тенями.

Не говоря больше ни слова, он быстро обошел Гермиону, приблизился к Джемме и коснулся ее лба тыльной стороной ладони.

В памяти Гермионы еще свежа была утренняя сцена у библиотеки. Он так напугал ее, что Гермиона теперь по-настоящему боялась его, поэтому опасливо попятилась.

— Что случилось? — резко спросил он.

Гермиона вздрогнула.

— Меня разбудила ее соседка по комнате, сэр, — ответила Гермиона, наблюдая, как Снейп быстро проверяет состояние мисс Стюарт, проводя над ней палочкой. — У нее жар, сильное потоотделение, и, как сказали подруги, ее рвало кровью. Когда я пришла, она была уже в полубессознательном состоянии.

Повернувшись к Гермионе, профессор Снейп приказал:

— Передайте заклинание на меня, пока не уронили ее. Затем бегите в лазарет и предупредите мадам Помфри, что мы направляемся к ней.

Подняв палочку, Гермиона с облегчением почувствовала, что заклинание больше не истощает ее: профессор Снейп легко поднял мисс Стюарт повыше в воздух. Ощущение уходящего потока магии напомнило Гермионе о волшебном сродстве. Даже сейчас, замирая от страха рядом с профессором Снейпом, Гермиона не могла не восхищаться, как плавно управление магией перешло от нее к нему. И не смогла подавить дрожь, когда на секунду почувствовала прикосновение к его магии — темной, глубокой, напоминающей ночной океан.

Гермиона тряхнула головой, чтобы избавиться от наваждения, развернулась и бросилась бежать.

— Стоять! — голосом, не терпящим возражений, остановил ее профессор Снейп. — Где ваша одежда и почему вы босая?

Гермиона съежилась, стараясь не смотреть на него, чтобы не встречаться с тяжелым подозрительным взглядом.

— Я так спешила к мисс Стюарт, что забыла обуться, сэр. А мантия... — Гермиона указала на неподвижно парящее в воздухе тело. — Я не захватила одеяло, а Джемма дрожала. Полагаю, ей мантия нужнее, чем мне.

— Пять баллов за отсутствие здравого смысла, девочка. Сейчас же начало апреля, и мы в Шотландии.

Гермиона едва сдержала дерзкий ответ, готовый сорваться с языка даже несмотря на то, что теперь она побаивалась профессора Снейпа. Как он смеет снимать баллы за заботу о ком-то? Пытаясь подавить рвущееся наружу праведное возмущение, она совершенно опешила, когда профессор Снейп одной рукой расстегнул застежку своей мантии, снял ее и протянул Гермионе.

И, когда она потрясенно посмотрела на него, сунул мантию ей в руки и рявкнул:

— Хватит стоять и тупо пялиться! Лучше отправляйтесь и разбудите мадам Помфри.

Вздрогнув от такой грубости, Гермиона набросила мантию на плечи, прикрыв тонкую ночную рубашку. Подобрав слишком длинный подол, она благодарно кивнула профессору Снейпу и бросилась в лазарет. Там она с облегчением увидела, что их уже ждут профессор МакГонагалл вместе с мадам Помфри. Обе выглядели так же, как и Гермиона: словно их вытащили из постели и они не успели привести себя в порядок. Профессор МакГонагалл, которую Гермиона привыкла видеть в строгой преподавательской мантии, и вовсе была в клетчатом домашнем халате, с распущенными серебристыми волосами.

— Мисс Грейнджер! — воскликнула Минерва. — Мисс Браун сказала, что вы приведете в лазарет заболевшую первокурсницу.

Запыхавшаяся от быстрого бега Гермиона объяснила:

— Я столкнулась с... профессором Снейпом. Он сказал, что... сам донесет ее... и отправил меня предупредить мадам Помфри.

Через несколько минут, когда дыхание и сердцебиение Гермионы успокоились, появился профессор Снейп. Помфри и МакГонагалл сразу же бросились к Джемме. Гермиона отступила и присела на один из стульев у дальней стены. Она знала, что нужно вернуться в общежитие Гриффиндора, но хотела узнать, что с Джеммой, чтобы успокоить ее друзей.

Поэтому Гермиона поджала ноги, запахнулась поплотнее в мантию профессора Снейпа и подоткнула тяжелую шерстяную ткань под ледяные ступни. Наконец-то тепло. Какое блаженство! Обхватив колени руками, Гермиона уткнулась в них носом. И сразу почувствовала аромат сандала и меда. Теплый и успокаивающий, совсем не сочетающийся с тем, кто эту мантию носит.

Пока все хлопотали у постели мисс Стюарт, Гермиона наблюдала за профессором Снейпом. Он внимательно выслушал мадам Помфри, заказавшую ему необходимые лекарственные зелья. Потом развернулся и ушел — наверняка в свою кладовую, чтобы взять необходимые снадобья, — но выглядел при этом так странно без обычной развевающейся черной мантии. И Гермиона не сдержала слабой, но довольной улыбки от одной мысли о том, что эта самая мантия сейчас на ней.

Его мантия. Гермиона шевельнула пальцами ног в коконе теплой шерсти. Если бы еще вчера кто-нибудь спросил, способен ли профессор Снейп при каких-либо обстоятельствах отдать свою мантию ученику, она ответила бы решительным нет. Но вот она сидит, закутанная в несколько ярдов черной шерсти. И все это не имело никакого смысла. Особенно если сравнить его, отдавшего ей свою мантию, с тем безумцем, что до чертиков напугал ее возле библиотеки. Вспоминая его безжизненный голос, когда профессор Снейп приказал ей бежать, Гермиона вдруг подумала, что наверняка он испугал и самого себя. Так почему же он отдал ей мантию?

Когда через некоторое время он вернулся с двумя склянками в руках, Гермиона нахмурилась и стала наблюдать за ним. На этот раз она не боялась, что ее любопытство заметят: он был полностью сосредоточен, помогая мадам Помфри, и ничего не замечал вокруг.

И вот опять: так стараться помочь ученику... ученику с Гриффиндора. Впрочем, это как раз Гермиону не удивляло. Когда требовалось, профессор Снейп делал все возможное, защищая школу и ее учеников независимо от принадлежности к факультету. Взять хотя бы Гермиону, Рона и Гарри: профессор Снейп не раз вмешивался, помогал им, только делал это таким образом, чтобы никто не узнал о его причастности. Непревзойденный слизеринец, этого у него не отнять.

Гермиона задумчиво теребила края мантии. Какая-то странная мысль крутилась на краю сознания. Он заботился об учениках независимо от того, как это выглядело со стороны... Он слизеринец до мозга костей... Он напугал ее и понял это... Он никогда ни перед кем не извинится... тем более перед ученицей... настоящий слизеринец... он отдал ей свою мантию... чтобы защитить? Или в знак... но...

Ух ты.

Он не хотел или, возможно, не мог извиниться напрямую. Но нашел способ иначе загладить вину. Гермиона снова уткнулась носом в темную ткань, обтягивающую колени. Он дал ей свою мантию. Конечно, он вроде и не сказал, что сожалеет, но выразил это иначе, в слизеринской манере. Либо Гермиона бредит наяву, и он в любом случае дал бы ей свою мантию, чтобы не бегала по промозглому замку босиком, в одной ночной рубашке. Увы, сколько бы книг Гермиона не прочла, пытаясь разобраться в слизеринцах, душа Снейпа оставалось для нее загадкой.

Гермиона вдруг сообразила, что ни разу до этого не видела профессора Снейпа без его преподавательской мантии. Она, конечно, знала, что он высокий и худой, но только сейчас поняла, что на самом деле это какая-то болезненная худоба. С остро выпирающими плечами, прикрытыми тканью сюртука. Гермиона с беспокойством отметила, что безукоризненно сшитый костюм просто висит на его изможденной фигуре. Под тяжелой преподавательской мантией, в которую обычно кутался Снейп, это было совсем не видно.

Гермиона задумалась, как часто в последнее время она видела, чтобы он хоть что-нибудь ел. Интересно, мадам Помфри и профессор МакГонагалл не показалось это странным? Или они просто не обратили внимания? Неужели Гермиона единственная заметила, что он вообще не прикасается к еде? Почему же он не ест? Стресс? Язва? Или что-то еще?

Все эти размышления привели к новому вопросу: почему профессор Снейп не спал в столь позднее время? Высвободив руку из длинного широкого рукава мантии, Гермиона посмотрела на часы: почти половина четвертого утра. Ни один преподаватель не патрулировал коридоры так поздно. Ни один ученик в здравом уме не станет расхаживать по замку в такое время. И тем не менее профессор Снейп обходил коридоры. Или бродил по коридорам. И опять же, главный вопрос: почему? Она никогда не верила в байки о его бессоннице, потому что ученики часто слагали о мрачном декане Слизерина легенды. Впрочем, возможно, в этих рассказах была доля правды. И если он действительно не спит, это многое объяснило бы — и темные круги под глазами, и разносы, которые он устраивал ученикам, когда казалось, что он кожу готов с них содрать.

Интересно, это он так рано вставал или еще даже не ложился? И когда они столкнулись у библиотеки ни свет ни заря? Неужели все это как-то связано?

Засмотревшись и задумавшись, Гермиона не заметила, что профессор МакГонагалл направилась к ней и встала, загораживая профессора Снейпа и мадам Помфри.

— Мисс Грейнджер, почему вы до сих пор здесь? — нахмурилась МакГонагалл. — Вам следует вернуться в постель.

Гермиона подняла голову и выпрямилась, с трудом подавив зевок.

— Прошу прощения, профессор, но, прежде чем вернуться в спальню, я хотела узнать, как себя чувствует мисс Стюарт. Ее друзья наверняка переживают и будут рады узнать, что с ней все в порядке.

Именно в это мгновение профессор Снейп подошел к ним с мантией Гермионы, перекинутой через руку.

— Можете передать, что с мисс Стюарт все в порядке, но она останется в больничном крыле на пару дней.

Решив удостовериться, что мантию Снейп ей дал и правда чтобы извиниться, Гермиона встала, позволяя длинным полам свободно опасть на пол. И потянулась к застежке.

— Спасибо за мантию, сэр. Вы очень добры.

— Доброта тут вообще ни при чем. Может, моя репутация и внушает ученикам страх, но я не мог позволить вам замерзнуть.

Очень осторожно подбирая слова, Гермиона ответила:

— Я была уверена, что вы этого никогда не допустили бы. — И, не отводя взгляда от черных глаз, добавила: — Так что вы заслуживаете вежливой благодарности.

Ну вот, она поблагодарила его за мантию и намекнула, что приветствие, которое так вывело его этим утром, было не более чем данью вежливости.

Профессор Снейп смотрел на нее нечитаемым взглядом. И чем дольше длилось молчание, тем сильнее нервничала Гермиона. Неужели она неправильно все сказала? Возможно, эти двусмысленные разговоры лучше оставить слизеринцам. Что если он не так ее понял?

Профессор МакГонагалл первая почувствовала неловкость затянувшегося молчания в этом и без того странном разговоре. Поэтому она сняла с руки Снейпа мантию и протянула Гермионе, ожидая, что та вернет мантию профессора.

Гермиона с сожалением переоделась и покраснела от смущения, когда профессор МакГонагалл отругала ее за босые ноги и трансфигурировала пару теплых тапочек.

— Пройдемте, мисс Грейнджер, — сказала МакГонагалл. — Я провожу вас обратно в общежитие.

Гермиона обернулась, чтобы пожелать профессору Снейпу спокойной ночи, но он уже вернулся к мадам Помфри.

* * *

Гермиона сделала глубокий вдох, сосчитала до трех и медленно выдохнула. Она сможет. Еще один успокаивающий вдох. На счет три — выдох. Она сделает это. Как говорится, нужно снова забраться на лошадь, сбросившую тебя, иначе никогда больше не сядешь на нее.

Она пошла вперед: медленно, размеренно шагая. Не спешила, но и не плелась. Она же намекнула, что не боится его. Самое время доказать это. Главное, чтобы он правильно понял ее посыл и не решил, что она издевается или пытается вывести его из себя.

Четыре шага.

Три шага.

Два шага.

Один...

— Добрый день, профессор Снейп.

На этот раз, немного помедлив, он едва заметно кивнул, проходя мимо.

И уже не видел, как за его спиной Гермиона подпрыгнула, исполняя фирменный танец радости Невилла Лонгботтома.

* * *

Вечером того же дня Гермиона вытащила из верхнего ящика тумбочки блокнот. Короткий взмах палочкой — и проступили записи по проекту ДУСТ. Листая страницы, Гермиона перечитывала некоторые заметки. Как любой хороший исследователь, она ежедневно составляла краткий отчет.

Невилл делал небольшие, но верные успехи. Он заметно меньше нервничал в присутствии профессора Снейпа, хотя проблемы с приготовлением зелий остались. Об успехах Колина говорить пока рано. Сама она тоже не особо преуспела, пытаясь избавить от «вечного размахивания рукой», как это окрестил профессор Снейп. Наверное, все дело в том, что Гермиона терпеть не могла ту гробовую тишину, которая воцарялась в классе каждый раз, когда профессор Снейп задавал какой-нибудь вопрос и никто не знал ответа. Самое обидное — похоже, он даже не заметил, что она меньше тянет руку.

А вот попытки относиться к нему так же уважительно, как и к остальным преподавателям, имели переменный успех. Сегодня днем он кивнул ей, но пугающая встреча возле библиотеки была все еще свежа в памяти Гермионы. Но даже это столкновение она расценивала сейчас как шаг вперед: ведь исходя из слов, которые он выплевывал с такой ненавистью, профессор Снейп заметил ее попытки относиться к нему иначе. Конечно, жаль, что ее доброжелательное отношение только вызвало у него подозрения, но ничего не поделаешь — такой уж у профессора Снейпа характер. Зато их двусмысленная беседа в Больничном крыле помогла кое-что прояснить. И то, что Гермиона вновь стала здороваться с ним, а не боязливо шарахаться, только подтверждало: она никоим образом не пытается унизить его, а просто решила искренне приветствовать.

Тем не менее Гермиона отметила в дневнике, что, судя по всему, у профессора Снейпа утро не бывает добрым. По правде говоря, и день тоже. И даже вечер. Но все же после обеда больше шансов получить от него ответ на приветствие. Тогда как по утрам он наотрез отказывался замечать ее, тихое рычание не в счет. Поэтому Гермиона решила отныне, если они повстречаются до полудня, ограничиваться легким кивком и слабой улыбкой.

Гермиона вернулась обратно, к титульной странице. У нее появились два новых пункта, которые необходимо добавить к проекту ДУСТ. Гораздо более важные, чем все предыдущие. Вид профессора Снейпа без преподавательской мантии встревожил ее. Похоже, он совсем не заботится о себе. И хотя Гермиона понятия не имела, с какой стороны подойти к решению этой конкретной проблемы, попробовать все равно придется. И с чувством, что ступает на путь, с которого не будет возврата, она дописала:

Бессонница

Здоровье и питание