Следующая цель (джен)

«Ежедневный пророк» пестрел статьями о нашем побеге. Первые полосы всю неделю полностью посвящались нам, что неудивительно, ведь в отсутствие Волдеморта именно Пожиратели смерти были врагом номер один и причиной для волнений. Ну и я с лёгкой подачи Дамблдора превратился в апофеоз разочарования и лицо Зла.

Послужной список Мальсибера и Нотта, приведённый для пущего устрашения, испугал даже их самих. Эдриан возмущался, что на них повесили кучу преступлений, к которым они не имели никакого отношения, суля кару небесную автору статей, а Рей обижался, что Министерство не удосужилось сделать свежие колдографии. Хотя в этом, несомненно, были плюсы: опознать по фото можно было только Драко, которого никто не искал — официально его не признали мёртвым, однако британское магическое сообщество сошлось во мнении, что я убил Малфоя, когда устраивал побег Мальсиберу и Нотту. Снимок двадцатилетнего Реймонда был настолько отвратительного качества, что по нему вообще ничего невозможно было понять, а лицо Эдриана было всё в запёкшейся крови, да ещё и с заплывшим глазом и распухшей губой, что так же не способствовало опознанию. Иными словами, им можно было не переживать о случайном узнавании на улице.

Моё имя среди заключённых не значилось — меня сделали идейным вдохновителем. Было немного странно читать, какой я гениальный стратег, но добило меня очередное интервью с Гермионой, где она на полном серьёзе говорила о «диктаторских замашках» озлобленного Мальчика-Который-Выжил-но-отдался-Тьме. Мои бывшие друзья не сомневались, что Малфоя я вытащил из тюрьмы с единственной целью — отомстить за школьные обиды. Мнения расходились лишь в том, какой была его смерть — быстрой или медленной и мучительной.

Признаться откровенно, я перестал понимать, какую цель преследовали мои бывшие друзья. Очернить моё имя, заставить людей ненавидеть меня — это одно, но вот убедить тех, кто хотя бы мельком меня видел в школе, в том, что я новый Тёмный Лорд… Да кто же в здравом уме поверит в подобную чушь? Если уж я не убил Драко в школе, где он регулярно нарывался на проклятие, оскорбляя меня или моих родителей и друзей, то какова вероятность, что год спустя я полезу в Азкабан специально для того, чтобы насладиться мелочной местью? Это было настолько дико, что я недальновидно посмеялся над глупостью Грейнджер и Уизли.

А ещё мне было по-настоящему интересно, Рон с Гермионой действительно верят в то, о чём говорят в интервью, или всё же это не их слова, а Дамблдора?

Скитер опубликовала новую книгу, и теперь магическая Британия зачитывалась неправдоподобными историями из моей жизни. Год назад я видел, как мастерски она извратила факты из жизни Дамблдора — почему Альбус допустил подобное, я не понимал, — и мне было интересно, хватит ли у Риты таланта, чтобы превратить моё реальное детство в ту сладкую сказку, что скармливал всем старик. Скитер, конечно, та ещё стерва, но факты она уважает, хоть и вертит ими по своему усмотрению, так подавая информацию, чтобы читатели всё неверно интерпретировали. Я попросил Снейпа достать экземпляр, но он категорически отказался. Спорить я не осмелился, поскольку Северус был тем, от кого мы целиком и полностью зависели. А книга… не до такой степени мне хотелось читать о себе гадости, чтобы из-за этого ссориться с тем, чьё мнение перестало быть для меня пустым звуком.

Придя в себя после заключения и заплыва, мы в полной мере осознали, насколько тяжело нам бы пришлось без снейповской предусмотрительности. Начиная с его идеи о плавсредствах и заканчивая безопасным местом, где можно переждать самые активные поиски Аврората. Конечно, заполучив палочки охранников в Азкабане, с голоду мы бы не умерли, но… Сколько бы мы смогли продержаться в доме какого-нибудь маггла?

Первую неделю после побега мы не рисковали выходить из дома. Да и зелье, что сварил для меня Снейп, на всякий случай приняли и Драко с Эдрианом и Реймондом — кто знает, к каким средствам прибегнут наши враги? А бережённого Мерлин бережёт — возвращаться в Азкабан мы совершенно определённо не желали. Информацию нам приносил всё тот же Северус, чьи запасы Оборотного зелья были поистине неиссякаемы. Но безделье угнетало.

Первым не выдержал Реймонд, отправившийся «на охоту». Запасов продуктов, приготовленных Северусом для себя, пятерым хватило ненадолго, так что Мальсибер ограбил супермаркет. Притащив домой два здоровенных пакета, он долго потешался над собой, до чего опустился единственный наследник уважаемого чистокровного рода, однако на следующий день повторил заход.

Потом общественно полезным делом занялся Нотт. Вспомнив, что у него были связи в маггловских деловых кругах, Эдриан отправился их восстанавливать. Я хотел было вмешаться и остановить его, опасаясь, что авроры могут устроить засаду, но Драко отговорил, напомнив о гибели Теодора.

— Он не идиот и будет осторожен, но отвлечься ему необходимо.

За неделю на наш след так и не вышли. Магический мир почему-то был уверен в глупости и неадекватности Реймонда и Эдриана, а также в том, что, едва ступив на свободную землю, они кинутся косить магглорождённых. Ну а поскольку мы не высовывались, обыватели быстро уверились, что мы покинули страну.

За этот месяц я настолько сблизился с Пожирателями смерти, что это даже пугало. Нотт был на удивление добрым человеком. Может, на него так повлияла смерть единственного сына, не знаю, но он говорил со мной и Драко так, как мог бы говорить отец. Снейп порой язвил, придираясь ко мне, но без злобы и желания обидеть, а скорее по привычке, словно он просто не умел вести себя иначе. С Малфоем я мог поговорить на любую тему, обсудить общих знакомых, поспорить, просто подурачиться, словно и не было семи лет вражды. Пожалуй, уже сейчас я мог бы назвать его другом, если бы не страх очередного предательства. Ну а с Реймондом, успевшим неплохо изучить меня ещё в Азкабане, у нас вообще было полное взаимопонимание.

Июль пролетел незаметно. Мальсибер набил руку на кражах, постепенно перейдя от продуктов и Обливиэйта к кошелькам и Акцио. Иногда он грустно вздыхал, сетуя на падение нравов оставшихся на свободе Пожирателей смерти, которым приходится в прямом смысле красть кусок хлеба, но от следующего похода в магазин это его не останавливало. Нотт вернул себе былое влияние в нескольких маггловских компаниях, сумев доказать, что временное отсутствие никак не сказалось на его деловых качествах. Северус то пропадал в лаборатории, то носился по Лютному, сбывая запретные зелья; Драко помогал ему. А я, как единственный, кто имел опыт домового эльфа, занялся хозяйством.

Колдография победителей так и висела в нашей с Реем комнате на самом видном месте. Готовя обеды и ужины, накладывая очищающие заклинания, стирая вещи, я думал лишь о мести. Заполучив компромат, кропотливо собранный Снейпом, я внимательнейшим образом его изучил, после чего встряхнул собственные воспоминания: на студентов у него информации не было.

Мстить я решил масштабно. Дамблдор, Лили, Рон и Гермиона — эти заслужили смерть, а вот все остальные марионетки…

Сначала я хотел заняться Лили, всё же к ней у меня накопился самый крупный счёт, но по здравом размышлении пришёл к выводу, что это может навести на наш след, а потому сосредоточился на Блэке. Я не знал, жив ли Сириус, или я просто так этого хотел, что услышал в словах Кингсли то, чего там не было, но планировал выяснить это в ближайшее время.

Если быть откровенным, то я предпочёл бы, чтобы мой крёстный был мёртв. Признаваться в этом было мучительно больно, ведь я действительно любил Сириуса. Но если он жив, это означало лишь одно — он предал меня, как и все остальные. Поймав себя на попытках оправдать крёстного, я понял, что мне нужно научиться разграничивать друзей и предателей, чтобы не сойти с ума. Сириус был моим другом, Блэк же был предателем.

Если он жив и продолжает помогать Дамблдору в его делах, то может проводить время где угодно: пытаться выследить его — гиблое дело. Сириус никогда не был домоседом, и всё же выяснить, жив ли Блэк, можно было только в одном месте — в его доме на площади Гриммо.

В моём доме.

В прошлом году, когда мы с Роном и Гермионой прятались там, я не заметил никаких следов пребывания хозяина, но я и не искал, если честно, мне было больно вспоминать, что он погиб по моей вине, поэтому я не только не был внимателен к деталям, но и целенаправленно блокировал всё, что могло напомнить о нём. Теперь Сириуса никто не ищет, он уже два года как признан мёртвым, но вряд ли Дамблдор стал бы рисковать своими планами, позволяя тому свободно разгуливать по Лондону, ведь если Блэка опознают, это спровоцирует массу неудобных вопросов… Итак, нужно проникнуть в дом на площади Гриммо.

Если крёстный мёртв — это не должно быть особо опасно, а вот если жив… Если жив, мы это исправим.

Как там говорилось в поговорке? Надейся на лучшее, готовься к худшему? Ладно, буду готовиться.

Итак, что я знаю о Сириусе Блэке? На самом деле, удручающе мало. Пусть мне и казалось, что я знаю его, правдой это не было. Я знал, как Сириус вёл себя со мной, не больше. Но вот нрав его я, кажется, изучил неплохо. Он отличался импульсивностью и неосторожностью, желанием погеройствовать, покрасоваться — это его самые яркие черты характера, поэтому, случись с ним что, высока вероятность, что осуществление моих планов сочтут несчастным случаем.

Мои друзья-соседи прекрасно знали о ходе моих рассуждений, но не только не осуждали и не останавливали, но и всячески поддерживали. Это было непривычно, ново, но очень приятно.

За два дня до моего дня рождения я составил план на той случай, если Блэк жив. Прийти, допросить и наказать — дёшево и сердито.

— Нужно лишь проверить, не появились ли сигнальные чары на входе, — озвучил я планы на ближайший вечер. — Сириус не станет забивать себе голову мелочами, а поверить в то, что я могу явиться на Гриммо…

— Бастер, а как же его домовик?

— Кричер его ненавидит. Северус подтвердит. Эльф не станет мешать наказывать предателя крови. Да и потом, одно Силенцио — и домовик не узнает, что хозяин зовёт его.

— Мне не нравится твоя самоуверенность, — негромко заметил Рей, однако для меня и это было веским доводом пересмотреть весь план: в делах подобного рода у него было намного больше опыта, и пренебрегать им с моей стороны было бы полнейшей глупостью.

— Мы не знаем, где он бывает, попытки выследить его могут растянуться на месяцы, — поспешно пояснил я. — Застать его можно только дома.

— Ты прав, но… — Реймонд посмотрел на меня с непонятным выражением, помолчал секунд десять, после чего махнул рукой. — Ладно, если что, подстрахую.

Я вздохнул с облегчением: подстраховка одним из лучших боевых магов Британии стоила немало.

* * *

Весь день мы, не сговариваясь, избегали обсуждать визит к Блэку. Известно нам было мало, новой информации взяться было неоткуда, а просто так накручивать себя — Пожирателям смерти подобное поведение не было свойственно. Я же молчал по той простой причине, что не хотел выглядеть смешным со своими подозрениями и надеждами. Изжить в себе неуверенность — задача не пары недель, особенно с моим жизненным опытом.

Ближе к вечеру все поодиночке потянулись в гостиную, делая вид, что вовсе не ожидают сигнала к отправлению, а заняты ужасно важным делом и это просто совпадение. Нотт читал «Пророк», Мальсибер изучал бар, Малфой полировал палочку, я же разглядывал стену напротив дивана.

Появление Снейпа с вопросом, почему в доме так тихо и не планируем ли мы чего опасного, заставило нас удивлённо переглянуться.

— Северус, так мы же к Блэку собирались… — растерянно произнёс я.

— И ты говоришь мне об этом сейчас?! — прошипел Снейп, заставив меня вздрогнуть.

Минут десять он распинался о нашей безответственности, отчего даже Рей притих, а потом приказал ждать его. Не прошло и минуты, как Северус вернулся.

— Можем отправляться, — недовольно сообщил он. — Драко, спустись в лабораторию и займись зельем, что варится. Я наложил стазис и оставил тебе инструкции.

— Но я хотел… — начал было тот, однако Снейп не дал ему закончить:

— Ты обещал помочь! Если бы вы соблаговоли предупредить, что сегодня планируется операция возмездия Блэку, я не начал бы варить это зелье!

— Но, Северус! — справедливо возмутился Малфой.

— Дом взлетит на воздух, — отрезал тот и пошёл к двери, давая понять, что дискутировать на эту тему не намерен.

— Это нечестно! — бросил Драко ему в спину и насупился.

— Драко, у нас полно целей, — утешительно улыбнулся я.

Малфой скривился, но, понимая бессмысленность продолжения спора, прекратил пререкания.

— Без Омута памяти можете не возвращаться. Раз уж я вынужден пропустить всё самое интересное, покажете воспоминания, — буркнул он, однако, когда мы столпились перед выходом, скрывая волнение за равнодушием, пожелал нам удачи.

Парная аппарация была мне в новинку, но я справился, удачно переместившись с Реем на площадь Гриммо. Через мгновение рядом с хлопком появились Северус с Эдрианом.

— Куда нам?

— Двенадцатый дом, — напомнил Снейп.

— О, появляется! — заметил Нотт, первым шагнув на мостовую, отделяющую нужный дом от садика, в котором мы стояли.

Рука Мальсибера остановила его движение, вынудив вернуться под защиту деревьев, скрывавших наше присутствие.

— Не торопись, — хмуро предостерёг он, сканирующим взглядом осматривая всё вокруг. — Давай-ка сначала проверим, нет ли сигнальных чар.

— Может, спросим домовика? — неуверенно предложил я, хотя не сомневался, что древний эльф согласится помочь. Но и топтаться перед домом просто так не стоило. — Кричер меня, конечно, никогда не любил, но в отличие от Сириуса я всегда с большим пиететом относился к старинным семейным ценностям и не позволял миссис Уизли и Гермионе их выбрасывать. Поэтому он меня терпел…

— Друг грязнокровок и предателей крови прав, — дребезжащий старческий голос прозвучал настолько неожиданно, что мы подпрыгнули. — Чем Кричер может помочь?

Пожиратели смерти среагировали вполне ожидаемо, мгновенно взяв эльфа на прицел.

— Уберите палочки! — потребовал я и опустился перед домовиком на корточки, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. — Здравствуй, Кричер. Скажи, Сириус жив, ведь так?

Эльф не мигая смотрел на меня секунд пять, возможно, оценивая меня или что-то для себя решая, а после медленно склонил голову в подтверждающем кивке.

— Мерзкий мальчишка, разбивший сердце моей госпожи, жив и продолжает осквернять дом…

Это было как удар под дых. Предатель!

— Я хочу убить его.

Я даже не понял, как произнёс это вслух.

— Бастер! — ахнул Мальсибер, приготовившись уничтожить эльфа; к счастью, его руку перехватил Эдриан.

— Вы в своём праве, — совершенно спокойно пожал плечами домовик, бросив на Рея хитрый взгляд — очевидно, манёвр не укрылся от его внимания. — Но тогда обязанность возродить Древнейший и Благороднейший род Блэков ляжет на вас.

Мы переглянулись, но Пожиратели выглядели такими же удивлёнными, как и я.

— Что ты хочешь этим сказать? — осторожно спросил Реймонд, по-прежнему не убирая палочку.

— Мерзкий мальчишка предал доверие не только моей госпожи, но и самой магии. Этот, — скрюченный палец воткнулся мне в колено, — имеет право на месть, но Кричер не может допустить угасания рода, которому служили его предки. Мерзкий мальчишка сам вписал этого в завещание, так что, когда он умрёт, этот станет Блэком.

— Почему ты зовёшь его «этот»? — не удержался Эдриан от вопроса.

Я-то привык к подобному неуважительному отношению ещё в раннем детстве, поэтому пропустил очередное оскорбление мимо ушей, а вот для моих чистокровных приятелей слова эльфа казались дикостью.

— Его же ищут, — снисходительно пояснил Кричер.

— Ты поможешь нам проникнуть в дом? — подавив усмешку, перешёл к насущным проблемам Северус.

— Мистер Снейп и этот до сих пор внесены в список разрешённых посетителей. Мерзкий мальчишка не смог защитить дом своих предков. Просто возьмите своих спутников за руки, — резко сменив интонацию, по-деловому приказал Кричер.

Кто бы мог подумать, что всё будет настолько просто? Некоторые люди поражают своей неосмотрительностью, если не сказать глупостью. Ну неужели никому не пришло в голову, что Снейп захочет отомстить? Или, если они были свято убеждены, что о Сириусе никому не известно, почему не учли, что Северус может попытаться воспользоваться официально ничейным домом в своих целях? Или даже я сам, официальный наследник Блэка, не приду искать здесь убежище? Почему они не устроили ловушку? Ведь знали: мне просто-напросто некуда идти, не у Дурслей же они меня поджидают… Или вправду верят, что я «отдался Тьме» и живу с Пожирателями смерти в какой-нибудь безопасной норе за пределами Британии?

И почему, раз уж Сириус на самом деле живёт в доме предков, никто не удосужился обновить защиту? Ну не могу я поверить, что та же Грейнджер не додумалась до этого! И это я уже не говорю о самом Дамблдоре или хотя бы Бруствере. Странно всё это. Странно и подозрительно.

Северус с Реймондом одновременно пришли к выводу, что приближаться к дому лучше скрытно, и наложили на всех дезиллюминационные чары. Мы перешли дорогу — вокруг не было ни души, — поднялись по ступенькам, я взял за руку Рея, Северус — Эдриана, и мы вошли в дом.

Блэк-хаус, как выспренно именовалась городская резиденция при жизни старшего поколения, выглядел ещё хуже, чем мне запомнилось по прошлому году. Количество пыли в коридоре даже заставило усомниться, что мой крёстный жив. Одно дело, когда дом пустовал десяток лет, и совершенно иное, когда такой свинарник устраивает обитателей.

Постояв минуту, прислушиваясь к звукам внутри дома и давая глазам привыкнуть к полумраку, я уловил звяканье металла о стекло и какие-то шорохи.

Привычными по Азкабану знаками посоветовав сохранять тишину, опасаясь не столько Сириуса, сколько портрета его мамаши, я первым шагнул вглубь коридора.

Блэк был на кухне: сидел за заставленным грязной посудой и пустыми бутылками столом с бокалом в руке и сверлил задумчивым взглядом стену. На наше вторжение он даже не обратил внимания.

На глаза невольно навернулись слёзы. Сириус жив и хорошо проводит время, даже не думая обо мне. Всё, последняя нить, связывающая меня со светлой стороной, перерезана… даже вырвана. Больше не осталось сомнений в том, что моя судьба была предрешена задолго до Последней битвы, слабая надежда, что у меня ещё остались друзья, только что скончалась в агонии.

Что ж, как бы больно мне ни было, передумывать я не собирался. Напротив, когда я получил подтверждение, что меня использовали, решимость отомстить лишь увеличилась. Кажется, именно в этот момент я на самом деле сменил сторону, отдался Тьме, как сказал бы Дамблдор.