Подопечный / Pet Project (гет)

Северус не сводил взгляда с Гермионы, пока эхо ее слов висело между ними. Ей-богу, он должен был догадаться, что не сможет утаить от нее такой секрет. Каким-то образом она всегда умудрялась перевернуть все, что он знал или делал, с ног на голову, и это его весьма раздражало.

— Вообще-то, мы не можем утверждать, что я умру. И уж точно — что ты станешь причиной моей смерти.

— Я не верю тебе, — заявила Гермиона и тут же поморщилась, смущенно краснея.

Северус подавил желание рассмеяться. Еще не так давно он пришел бы в ярость, если бы ему прямо в лицо заявили, что он лжет. Теперь же ее прямолинейность позабавила его. И в этот миг ему стало ясно, что Гермиона Грейнджер действительно завоевала то, что осталось от его сердца. Он поднял руку и погладил ее по плечу, пока его ладонь не замерла на ее шее.

— Я не буду тебе лгать.

— Но и правду не скажешь.

Это было неожиданно, и Северус принял словесный удар, лишь слегка вздрогнув.

— Не стану отрицать. Я... не хотел взваливать на тебя эту ношу. — Не в силах противиться искушению, он очертил большим пальцем ее подбородок, ощутив нежную кожу и быстрый пульс. — Прости. Но, что бы ни случилось, это будет не твоя вина.

Вместо того, чтобы успокоить, эти слова вызвали у Гермионы новый приступ слез.

— Как… как ты можешь так говорить? Согласно уравнениям, до начала Битвы ты еще жив, — она замолчала, пытаясь взять под контроль свои чувства и дрожащий голос. — И линия — твоя линия — после Битвы уже не появляется. Только я буду рядом, Северус. Ты умрешь из-за меня.

Он стер пальцем новые слезы. Они рождали в нем смятение, которое он никогда не чувствовал во время многочисленных истерик других учениц. Мысль, что Гермиона переживает — и это причиняет ему боль, — приводила в замешательство. Он потратил столько времени, отталкивая остальных, притворяясь безжалостным ублюдком, что теперь ему было сложно вести себя по-другому.

Попытка утешить и успокоить кого-то вместо того, чтобы заставить страдать, давалась ему нелегко, но он постарался.

— Арифмантика — не моя специальность. Даже то, для чего ее использует Вектор, выше понимания обычных людей. Но арифмантика применяется при создании новых зелий, особенно при вычислении возможных эффектов и результата, к которому может привести выбор ингредиентов и процесса подготовки, — он криво улыбнулся. — Это всего лишь вероятности. Они не гарантируют абсолютную точность. У меня уже был случай, когда уравнения для нового зелья обещали положительный результат, но всё обернулось полным провалом на практике.

В ее глазах зажегся огонек надежды.

— Думаешь, в матрице есть ошибка?

Северус прислонился к стене. Его ладонь скользнула вниз по руке Гермионы, и он с удовлетворением отметил, как она задрожала под его пальцами. Теперь, когда он разрешил себе прикасаться к ней, ему было сложно сдерживаться.

— Ошибка? — он покачал головой. — Нет, но эта матрица используется для предсказания поведения дюжины людей и групп во временных рамках, растянувшихся на года.

— Но уравнения...

— Я не исключаю, что могу умереть. Было бы глупо отрицать это. Любая случайность может стать причиной моей смерти. Но я не верю, что это случится из-за тебя.

— Но матрица...

— Лишь показывает, что моя линия — мое уравнение — заканчивается в Битве. Арифмантика — неточное искусство, которое основывается на сомнительном толковании и запудривании мозгов.

Гермиона слегка улыбнулась.

— Смотри, чтобы Вектор тебя не услышала.

Он протянул руку.

— Иди ко мне.

Она прижалась к нему, и Снейп обнял ее. Услышав ее тихий вздох, он почувствовал нечто сродни ликованию, хотя мысленно ухмыльнулся — он, Северус Снейп прямо на лестнице обнимается с бывшей ученицей. Это звучало одновременно абсурдно, и чудесно, и, если уж начистоту, немного ошеломляюще. Но ему нравилось ощущать тепло и тяжесть ее тела, а ее близость пробуждала в нем давно умершие чувства. Гермиона положила голову ему на плечо, и он сразу ощутил присутствие той же магии, что и в его простыне.

Поттер. И даже сейчас все сводится к Поттеру.

Намеренно небрежным тоном Северус спросил:

— Как дела у Поттера?

Гермиона вздрогнула.

Северус мысленно сделал пометку поработать над своим небрежным тоном.

— Теперь, когда он знает причину своей злости и перепадов настроения, он лучше справляется с этим. И то, что он может на чем-то сконцентрироваться, тоже помогает.

— Чем-то другом, помимо меня? — сухо уточнил Северус.

Гермиона проигнорировала его и продолжила:

— Он сосредоточился на Темном Лорде и предстоящем сражении. Пока он может думать только об этом. Кажется, мы нашли нужное заклинание в книге.

— Какое?

Гермиона заерзала в его объятиях и ниже склонила голову.

— Гарри не хочет, чтобы мы рассказывали.

Спокойствие тут же улетучилось, и Северуса охватило раздражение напополам с яростью. Словно почувствовав это, Гермиона сильнее обняла его.

— Мы так решили. Гарри боится, что если он узнает о плане, настоящем плане, то... — она вздохнула. — По-моему, он слишком много времени проводит с директором и поэтому убежден, что все должно оставаться в тайне. Гарри боится того, что может случиться. Его ужасает мысль, что он несет ответственность за жизни других людей. И если перед сражением что-то пойдет не так... Не уверена, что он переживет это.

Северус усмехнулся.

— Всегда что-то идет не так. Это свойственно всем планам. — Пришел его черед вздохнуть. — Я не одобряю этого решения, но не буду настаивать, если только ты пообещаешь, что не дашь ему совершить глупость.

Она тихо фыркнула.

— Обещаю, — и после долгого молчания дрожащим голосом позвала: — Северус?

Он погладил ее волосы.

— Да?

Едва слышно она произнесла:

— Пожалуйста, не умирай.

Его рука замерла, а затем сгребла ее непокорные кудри.

— Гермиона, я не могу этого обещать. Но я попытаюсь.

Она отклонилась немного, чтобы взглянуть в его лицо.

— Северус Снейп, я наблюдала за тобой. Видела твою устремленность, и преданность, и твердую волю. Твое обещание попытаться значит больше, чем клятвы других. Мне этого хватит.

Что-то горячей волной поднялось в его груди, заставив нервные окончания запеть от нахлынувших эмоций, которые он давно считал мертвыми. Попытаться. Что ж, ради этой совсем еще девчонки он попытается. Он положил ладонь на ее затылок, наклонился к ней и слегка прикоснулся губами к ее губам.

— Я попытаюсь, — шепотом повторил он, и Гермиона с готовностью подалась ему навстречу.

* * *

Гермиона спускалась вниз по лестнице, неохотно переставляя ноги, а ее сердце, не говоря уже о теле, рвалось обратно, наверх, к Северусу.

Она застыла, когда он скользнул по ее губам своими. Она сама намного чаще делала первый шаг, но ее сердце ликовало каждый раз, когда инициативу проявлял он — гладил ее волосы или касался кожи. Северус крепче обнял ее, и, когда ее мозг наконец осознал происходящее, Гермиона нетерпеливо подалась вперед. Она ни за что не позволит ему отстраниться теперь.

И, разумеется, даже пока он медленно углублял поцелуй, Гермиона не могла не исследовать границы дозволенного. Это было частью ее натуры. Ее рука, до этого лежащая на его груди напротив сердца, скользнула вниз, обнимая его за талию и притягивая еще ближе.

Он обхватил ее плечи, одним пальцем плавно поглаживая ее ключицу и заставляя ее тело испытывать удивительно приятные впечатления.

Когда следующая попытка притянуть его еще ближе не увенчалась успехом, Гермиона подвинулась сама, не отдавая себе отчета в том, что практически забралась к нему на колени.

— Хватит.

Она недоуменно посмотрела на него, когда он слегка отодвинулся. Поддавшись бунтарскому порыву, она потянулась и снова крепко прижалась к нему. Северус не оттолкнул, а вместо этого обнял, обхватив своими длинными руками. Она тоже обняла его, положив голову на грудь и слушая его грохочущее сердцебиение. Этот слишком быстрый ритм вызывал в ней какое-то примитивное желание пуститься в дикий пляс, но она даст Северусу перевести дух и сделать шаг назад, чтобы, образно выражаясь, восстановить равновесие.

Гермиона поняла. Не то чтобы ей это нравилось, но она поняла. И как бы ей ни хотелось остаться с ним, она знала: ни один из них еще не готов к этому. Но искушение, хоть и омраченное растущей тревогой и безысходностью из-за предстоящего сражения, никуда не делось. Однако Гермиона не желала того самого клишированного свидания двух влюбленных накануне великой битвы. Так что она позволила Северусу отдышаться, а затем поднять ее и отослать в комнату.

Но с каждым шагом возвращалась тревога. Гермиону не отпускала мысль, что она может потерять Северуса еще до того, как получит шанс узнать его поближе. Она понимала, что арифмантика не является неоспоримой наукой, но, несмотря на заверения и практически обещания Северуса, ей не удавалось подавить страх.

Гермиона бросила последний взгляд на ступени вверх и продолжила путь к своей комнате. Толкнув дверь плечом, она тут же увидела Рона, который сидел на кровати и рассеянно листал ее экземпляр «Истории Хогвартса».

— Рон? Что ты здесь делаешь?

Он внимательно посмотрел на нее, откладывая книгу.

— У тебя покрасневшее лицо и глаза совсем красные. Ты плакала?

Гермиона машинально подняла руку к лицу.

— Я...

— Снейп довел тебя?

Стремление Рона защитить ее и напоминание о Северусе вызвали у Гермионы новый приступ слез.

— Нет, — наконец отозвалась она. — Он не виноват.

Рон кивнул, однако эти слова его явно не убедили. Но, разумеется, Гермиона не собиралась объяснять ему, почему плакала и что случилось на лестнице. Чтобы отвлечь его, она снова спросила, что он делает в ее комнате.

Взгляд Рона тут же стал мрачным и немного виноватым.

— Рон?

Он потупился.

— Гермиона, я не знаю, что мне делать.

— Ты уже говорил с Гарри? — Увидев, как он скривился, она поняла. — Проблема в самом Гарри. — Это было утверждение, не вопрос. Когда Рон кивнул, она села рядом с ним на кровать. — Рассказывай.

— Мы с Гарри разучивали заклинание. Ну, ты знаешь, чтобы он мог легко его произнести. Но...

— Но?

— Я ничего не сказал ему. Понимаешь, я не уверен. Просто...

Гермиона подтянула к себе подушку и обняла ее. Позволив лишь капле раздражения просочиться в ее тон, она поторопила Рона:

— Я устала. У меня просто не осталось сил для разгадывания загадок. Что ты пытаешься сказать?

— Мне кажется... — едва различимым шепотом начал он. — Мне кажется, Дамблдор с первого дня готовил Гарри к тому, чтобы он пожертвовать собой ради победы над В-Вол... Проклятье! Волдемортом!

У Гермионы по спине пробежал озноб, пока она пыталась осознать слова Рона.

— Рон, ты же не хочешь... То есть, он не станет... Зачем ему?..

— Иногда Гарри делится со мной кое-чем из того, что объясняет ему директор. Не всем — так, мелочами. А Снейп сам рассказал, как мама Гарри победила Сама-Знаешь-Кого. Все обретает чудовищный смысл. Это единственная известная им возможность одолеть его. И это пророчество — все сходится, Гермиона. Мне кажется, Дамблдор подвел Гарри, нас, всех остальных к тому, чтобы в нужный момент Гарри совершил нечто невероятно глупое. Например, подставился под аваду и пожертвовал собой ради всех, кого он любит. Ведь так когда-то поступила его мама. Задумайся. Все эти речи о силе, которую он не будет знать. Именно так...

— Темный Лорд никогда не поступит, — закончила Гермиона. — Он никогда не поставит других выше себя. Он просто не умеет никого любить.

— Гермиона, мне очень хочется верить, что Дамблдор собирался… собирается спасти Гарри. Но мне просто ничего не приходит в голову, кроме того, чтобы воскресить его, а я не думаю, что даже Дамблдор настолько могущественен.

В душе Гермионы вспыхнул луч надежды на спасение Гарри и Северуса.

— А что насчет философского камня? Он точно был уничтожен? Считалось, что он обладал подобными свойствами. Может, Дамблдор лишь сказал, что уничтожил его?

Рон пожал плечами.

— Возможно. Без понятия. Как ты думаешь, Снейп знает?

Гермиона покачала головой.

— Вряд ли директор рассказал ему. Слишком велика опасность, что Темный Лорд увидит это в его воспоминаниях. — Про себя она подумала, что, если подозрения Рона верны, Дамблдор все равно не стал бы ничего говорить Северусу. Он никогда не осмелился бы сказать ему, что намеревается пожертвовать сыном Лили.

Внешний вид Рона — подавленный и растерянный — соответствовал внутреннему состоянию Гермионы.

— Гермиона, я даже не знаю, прав ли. Это не имеет никакого смысла и в то же время имеет. А еще я не хочу верить, что Дамблдор позволит Гарри пожертвовал собой. Но когда пытаешься спасти всех, что такое одна жизнь? Или даже пара? Я вижу это, Гермиона. Я понимаю. Порой нужно пожертвовать несколькими пешками или даже более значимой фигурой, чтобы выиграть игру.

— Ты говорил об этом с Гарри?

Рон покачал головой.

— Что я скажу? Мне ведь ничего не известно. Это лишь догадка. И ты знаешь, как он относится к Дамблдору — как к отцу, наставнику и дедушке одновременно. Ты сама видела, как Гарри отреагировал, когда думал, что Снейп убил директора. — Рон снова покачал головой. — Гарри верит в Дамблдора. И я не знаю, что случится, если эта вера поколеблется.

Гермиона почувствовала начинающуюся головную боль и надавила на виски пальцами в попытке предотвратить ее. Вспыхнувший мгновение спустя гнев также не помог ее прогнать.

— Мы не дадим Гарри умереть. — И мысленно добавила: и Северусу тоже.

Рон побледнел.

— Что если это единственный вариант? — тихо произнес он голосом, в котором слышалось отчаяние.

Она сердито посмотрела на него.

— Этого не может быть. Я отказываюсь в это верить.

— Гермиона...

— Нет. Я отказываюсь в это верить. Ты слышал меня. Этого не случится. У Северуса уже другой план. Мы используем магию книги, и никто, кроме Темного Лорда, не умрет.

Рон, скривившись, уставился на нее, его губы начали подрагивать.

— Что?

— Просто... — он поморщился. — «Северус»? Ты зовешь его Северусом?

Гермиона покраснела, чувствуя заливающий щеки жар.

На лице Рона отразились одновременно веселье и ужас.

— Ничего не хочу знать, — и он резко посерьезнел. — Мы и правда сможем? Выиграть?

Потянувшись к Рону, Гермиона крепко обняла его.

— Я ни капли не сомневаюсь.

Они просидели так какое-то время, потом Рон осторожно освободился.

— Не знаю, что бы я без тебя делал.

Гермиона легко ударила его по руке.

— Ты бы и сам нашел выход. Не сомневайся.

Кивнув, он встал.

— Мы с Гарри подумали, что неплохо бы завтра еще поупражняться с книгой. Ты придешь?

— Конечно.

Рон еще раз обнял ее напоследок и вышел, тихо закрыв дверь за собой. Гермиона в смятении чувств упала на кровать. Не может быть, чтобы Рон оказался прав. Она знала, что директор часто манипулирует другими. И в половине случаев даже не осуждала его за это. Он всего лишь делал то, что необходимо. И все же ей с трудом верилось, что он действительно хотел принести Гарри в жертву на алтарь магического мира.

Она закрыла глаза руками и простонала:

— Ринк, как бы мне хотелось, чтобы ты был здесь! Мне так нужно выговориться!

При звуке тихого хлопка Гермиона испуганно вскочила, из-за чего стоящий на краю кровати Ринк чуть не свалился на пол.

— Ринк?

Он поклонился, старательно удерживая равновесие на матрасе.

— Чем Ринк может служить мисс?

— Ринк! — она сжала его в объятиях, после чего оба повалились на кровать. — О Боже, Ринк! Как ты?.. Тебе же нельзя!.. Я не звала тебя. Что ты здесь делаешь?

Когда он ткнул ее в бок костлявым пальцем, Гермиона, широко улыбаясь, откатилась в сторону. Ринк, чье чувство собственного достоинства пострадало от такого обращения, сел и сурово посмотрел на нее. Но по его ушам Гермиона поняла, что он не злится. Наоборот — он смеется над ней.

— Так что ты тут делаешь?

— Мастер зельеварения позвал Ринка, чтобы Ринк принес книгу. Хозяин не сказал, что Ринк должен вернуться в Хогвартс.

Несколько секунд Гермиона просто изумленно смотрела на него.

— Ах ты хитрый маленький эльф! А Лонни?

Он пожал плечами.

— Пока Ринку не прикажут, он останется тут.

Гермиона широко улыбнулась.

— Звучит здорово. — Ее улыбка увяла. — Ринк, ты поможешь мне?

Эльф распрямил плечи.

— Ринк служит.

Гермиона сморгнула внезапно нахлынувшие слезы, вызванные такими знакомыми словами.

— Ох, Ринк, ты даже не знаешь, что мне нужно. Когда ты помогал мне в последний раз, то влип в неприятности.

Он посмотрел на нее взглядом, в котором ясно читалось, что он думает о ее умственных способностях.

— Ринк служит.

* * *

Северус разглядывал собравшихся со своей наблюдательной позиции у камина. Вторая встреча нового, расширенного Ордена превратилась в хаос почти с самого начала, когда основной состав встретился с новичками. Северус был рад — хотя и тщательно скрывал это, как и любые другие чувства, за обычным надменным видом, — что его слизеринцы по-прежнему сидели вместе с другими учениками. И Альверес, отметил он, тоже пристроилась рядом с ними, демонстративно выражая свою поддержку.

— Это безумие.

Северус переключил внимание на Герберта Уиллса, нахмурившись еще больше. Похоже, Уиллс снова решил выступить в оппозиции.

— Согласен, — отозвался Поттер. — Это безумие и было им с самого начала. Но у нас есть шанс. Настало время его использовать.

— Ты поведешь всех нас на смерть.

К удивлению Северуса, отозвался Муди.

— Ты не обязан участвовать.

Уиллс тут же покраснел от негодования.

— А ну-ка подожди... — злобно начал он.

— Нет! — рыкнул Муди. — Хватит разговоров, — его разные глаза — обычный и магический — обвели собравшихся. — Хватит. Мы идем. Остальные или с нами, или нет. Решайте.

Отношения Снейпа с Муди нельзя было назвать приятными. Старый аврор страдал паранойей и не стеснялся в выражениях, когда начинал речь о своей неприязни к Северусу и его сотрудничестве с Орденом. Но сейчас Снейп полностью одобрял резкое поведение Муди. Время разговоров закончилось, пришло время доказать свою лояльность. И он ничуть не удивился, когда Уизли встал, расправил плечи и твердо сказал:

— Я с Гарри.

Гермиона тут же встала рядом, и ее согласие вызвало у Северуса противоречивые чувства — с одной стороны, он гордился ее смелостью, а с другой — боялся той опасности, которой она подвергнется. Он знал, что, если матрица Вектор окажется верна и ему суждено умереть во время битвы, Гермиона будет рядом. А значит, то, что убьет его, может задеть и ее.

Уиллс до сих пор возмущался, и Северус от всей души пожелал, чтобы тот наконец заткнулся.

— Ну хорошо, — раздраженно произнес Уиллс, — мы все участвуем. У тебя есть план, как нам попасть внутрь? Министерство будет накрыто антиаппарационным барьером. Мы не можем просто заявиться туда и отключить его.

Вперед выступил бледный и дрожащий Перси Уизли.

— Но я могу.

Северусу он сейчас напоминал бледную и выцветшую копию самого себя. Начисто исчезли самоуверенность и высокомерие, которые окутывали его, словно мантия. Сейчас он был похож на человека, который увидел то, что хотел бы навсегда забыть. Снейп почти жалел его, в конце концов, он лучше всех знал, что именно увидел Уизли.

И все же он почувствовал невольное уважение. Северус случайно услышал, как Джинни Уизли рассказала Гермионе, что после просмотра воспоминаний Перси вырвало прямо на Фреда. А потом Перси наотрез отказался отдавать их близнецам. И это было его первое разумное решение, по мнению Снейпа.

— Я вхожу в команду, которая занимается планированием Министерского бала. Я могу обеспечить отключение барьера в нужное время. Но лишь ненадолго. Всем придется довольно быстро занимать свои позиции.

— Живущие здесь эльфы тоже согласились помочь, — добавила Гермиона. — Им барьер не помеха, и они смогут перенести несколько человек.

Сидящий на полу Тэйлон Ворт сказал:

— Мы с Агнес поговорили с родителями. Они официально приглашены и не возражают, чтобы я сопровождал их на Бал. Так что я уже буду там.

— Мы с Падмой тоже, — добавила Парвати.

— И я, — отозвался слизеринец Константин Тартарос.

Гарри указал на Рона.

— Рон создал список, в котором указаны ваши задачи и напарники.

Рон встал, сжимая в руке пергаментный свиток. Все тут же посмотрели на него, и Северус заметил, как кончики ушей Уизли жарко покраснели. Но он смело шагнул вперед.

— Итак, пары. Профессор Снейп, вы с Гермионой знаете, что нужно делать. Мы практически уверены, что, когда падут защитные чары, Сами-Знаете-Кто тут же призовет Пожирателей. Связь откроется, и вам надо будет послать заклинание. Точное время...

— Я вполне осознаю, что точное время чрезвычайно важно. Мы будем готовы.

Казалось, замечание Северуса нисколько не задело Рона, который кивнул и снова вернулся к своему списку.

— Колин Криви и Агнес Ворт я поставил на входе в бальный зал. Так вы будете достаточно защищены и сможете не пускать никого внутрь.

Уизли продолжил, объясняя задания, но Северус перестал его слушать. В конечном итоге, для него это уже не имело значения. Главное он узнал: они с Гермионой будут в стороне от основного сражения.

* * *

Гермиона не сводила глаз с пустого листа на столе. Она сидела уже тридцать минут, но так и не придумала, с чего начать. Задумчиво постучав пером о лист, она посадила кляксу и с раздражением уставилась на нее, затем достала палочку и исправила ситуацию. Эта клякса была уже второй по счету.

Слова крутились у нее в голове, но Гермиона совершенно не знала, как же их упорядочить, чтобы родители ее поняли. Как можно объяснить, что последние семь лет она скрывала от них опасные тайны, участвовала в битвах и занималась шантажом, выступила против людей, которые желали ее смерти, да еще и умудрилась влюбиться в наводящего на всех страх бывшего учителя, который к тому же намного старше ее?

Гермиона уронила голову на стол. Ей отчаянно не хотелось писать это письмо. Но, с другой стороны, она понимала, что просто не имеет права оставить их без объяснений. Если она погибнет, ее родители никогда не узнают, что же на самом деле произошло, и Гермиона не могла допустить этого. Она не могла не рассказать им, почему и как умерла.

Глубоко вздохнув, она подняла голову. Осторожно обмакнула перо в чернила и начала писать.

Дорогая мамочка,

мне уже давно хотелось столько всего тебе рассказать. Всего того, что я, вероятно, обязана была тебе рассказать. Но все так сильно запуталось, и я боялась, боялась того, что происходило, и также того, что сделаете вы с папой. Я не могла так рисковать. Но я снова забегаю вперед. Думаю, мне стоит начать с самого начала, чтобы ты всё поняла.

Я повстречала Гарри и Рона в Хогвартс-экспрессе. Но я не рассказывала тебе, что мы стали друзьями не сразу. В действительности это случилось позже. Дело было так: профессор Дамблдор спрятал в школе очень могущественный магический артефакт — философский камень. Злой волшебник по имени Волдеморт пытался выкрасть его, только мы тогда об этом не знали. А ведь Волдеморт даже не являлся настоящим человеком. Он вселился в нашего преподавателя ЗоТИ, профессора Квиррелла. И тот по приказу Волдеморта запустил в школу тролля.

Гермиона остановилась и еще раз перечитала написанное. С тех пор столько всего произошло. Столько всего изменилось. Она снова обмакнула перо и продолжила писать...

— Гермиона?

Она резко подняла голову.

— Ч-что?

Услышав за спиной смех Гарри, она резко развернулась на стуле и поморщилась от боли в затекшей спине.

Гарри широко улыбнулся ей и провел пальцем по своей щеке.

— У тебя тут чернильное пятно.

Гермиона тоже дотронулась до щеки, прежде чем пожать плечами.

— Не первое. Чем могу тебе помочь?

Улыбка Гарри стала еще шире.

— Время ужина. Я пришел позвать тебя.

— Что?! Невозможно. Я же начала сразу после ланча. Сейчас наверняка не позже двух.

— Уже полседьмого, Гермиона. Что ты делала все это время?

Она посмотрела на стопку бумаги.

— Я... Я писала маме письмо. На тот случай, если всё закончится плохо. Хочу, чтобы она поняла меня.

Гарри мгновенно изменился в лице.

— Гермиона, ты не должна...

— Даже не смей заканчивать свое предложение, Гарри Поттер! Мы уже обсуждали это. Ты не один, и мы будем с тобой.

Гарри кивнул, но спокойнее выглядеть не стал.

— Эй, — позвала она, желая отвлечь его от мыслей о предстоящей битве. — Дай мне пару минут дописать письмо, и я тут же спущусь. Если что, начинайте без меня.

Лицо Гарри просветлело, хотя взгляд по-прежнему оставался слегка мрачным.

— Начать без тебя? Гермиона, ты сошла с ума, если думаешь, что эльфы в этом доме станут кормить остальных до того, как за столом появишься ты.

Она насмешливо фыркнула.

— Ну хорошо, дай мне пару секунд, и я приду.

Когда он ушел, Гермиона вернулась к письму.

Мама, я люблю его. Это безумие. Но я ничего не могу с этим поделать. А знаешь, что самое смешное? Мысль, что он любит меня, еще более безумная, чем та, что я люблю его.

Мне нужно идти. В Сочельник все закончится. Выиграем или мы, или он. Если все будет в порядке, мы увидимся с тобой через три дня.

Я люблю тебя. Передай папе, что его я тоже люблю.

Гермиона

Она сложила листы вместе и заклеила конверт.

— Ринк?

Когда он появился, она протянула ему письмо.

— Ты можешь отнести его моей маме завтра с утра?

— Ринк может.

— Спасибо.

Он низко поклонился, и Гермиона заставила себя улыбнуться.

— Пойдем. Кажется, я опаздываю к ужину.

Ринк кивнул.

— Мисс очень опаздывает. Но эльфы ждут мисс.

Гермиона лишь с изумлением покачала головой.