Когда дерется львица (гет)

«Не вздумай терять сознание!» — напутствовала себя Гермиона, пока шла, вернее, плелась по темным коридорам в недрах замка. Северус, да и любой другой член Ордена с готовностью проводили бы ее, но девушке требовалось одиночество, чтобы продумать план и создать правдоподобные воспоминания.

Волдеморт будет очень заинтересован.

Первая часть была легкой, уж точно легче, чем ориентироваться в подземельях Хогвартса, когда думаешь совершенно о другом и умираешь от усталости. Только очень мощное бодроперцовое зелье, которое дал Северус, заставляло идти вперед. Когда Гермиона подошла к дереву, где спрятала мантию-невидимку, она уже придумала достоверное окончание воспоминаний.

Выйдя за границы охранных чар Хогвартса, Гермиона глубоко вдохнула и аппарировала.

Не составило труда скрыть грацию, с которой девушка обычно появлялась в замке Волдеморта. Пожиратели смерти бросали удивленные взгляды, раздраженные ее пьяной походкой и внешним видом. У дерева она наколдовала зеркало, проверила внешний вид и добавила синяков и немного грязи для пущего эффекта.

Чем ближе она подходила к тронному залу, тем многолюднее становились коридоры. Сегодня не проводились собрания внутреннего или внешнего круга, но большая часть Пожирателей предпочитали жить в темной обители Волдеморта, чем во внешнем мире. За последние месяцы Гермиона и Северус разоблачили многих из них, не рискуя при этом положением девушки. Конечно, они думали об убийстве. Однако они могли сослаться на знания Северуса о личностях Пожирателей или на неизвестный источник. Местонахождение же Пожирателей определить гораздо труднее и так скорее заподозрят наличие шпиона.

Как только личность Пожирателя открыто объявляли или передавали в газету (Гермиона никогда не ослабляла давление на Риту Скитер), владения конфисковали, а имя и колдографию распространяли по всей Великобритании. Уютная жизнь чистокровки внезапно превращалась в круглосуточную охоту, где охотник становился добычей.

Как только родственники и друзья оставляли Пожирателя без поддержки, а в нынешнее время это происходило очень быстро, жизнь в замке Волдеморта становилась все более привлекательной. Соседство с безумным Темным Лордом в крепости — небольшая плата за восемь часов безмятежного сна.

Естественно, у Гермионы тоже была своя комната, как и у других членов внутреннего круга, она хранила в ней немного одежды и мантии или отдыхала после особенно напряженного собрания, когда не могла аппарировать сразу же. Но она ограничивала свое пребывание здесь как можно больше.

Гермиона радовалась, что школа предоставляла отличный предлог держаться подальше от своеобразного лагеря для мужчин.

«Я среди мальчиков и собираюсь забрать их любимую игрушку», — подумала Гермиона. Она чувствовала на себе взгляды Пожирателей: некоторые откровенно усмехались, другие смотрели с раздражением. Несколько человек поприветствовали ее кивками или легкими поклонами, но никто не проявил прежнего уважения. По их мнению, истощение делало ее слабой, легкой добычей для ярости Волдеморта, и они не хотели поддерживать грязнокровку, чей короткий взлет, возможно, закончится сегодня.

Однако им следует помнить, что все Пожиратели обладали хорошей памятью. Если она лишится расположения Волдеморта, то в течение недели все ее сторонники также лишатся власти.

Но сегодня это не случится. Сегодня она будет играть, притворяться и выигрывать. Ее власть не будет обсуждаться, а с долей удачи в умах Пожирателей возникнет вопрос, почему Темный Лорд защищает грязнокровку от чистокровок их круга.

Сомнения могут и королей свергнуть.

Гермиона приблизилась к железным дверям в тронный зал, украшенным змеями (учитывая внутреннее убранство, Волдеморту явно не доставало вкуса), и распахнула их. Она неловко ввалилась в комнату, ноги подкосились и Гермиона упала на пол, представляя собой неопрятную кучу.

Почти мгновенно внимание присутствующих переключилось на нее.

Обычно она оставалась в тени подольше, наблюдала и запоминала новых членов круга, изучала группы Пожирателей: какие союзы формируются, какие только распались, отмечала иерархию и вслушивалась в обсуждения. Но сегодня она была центральной фигурой сцены.

— Простите меня, господин! — запричитала она так громко, чтобы прервать последние разговоры. Пожиратели хорошо знали, что Темный Лорд не любит ждать, и быстро расступились, освобождая Гермионе путь к трону. Девушка чувствовала на себе злобный взгляд красных глаз.

— Такое вторжение сложно простить, грязнокровка. Что случилось?

«Как будто тебе есть, чем заняться», — отвлеченно подумала Гермиона.

Девушка подняла взгляд на Волдеморта, по телу пробежала дрожь.

— Простите мою трусость, господин. Я пришла принять наказание. Моя жизнь принадлежит вам, милорд, если вы пожелаете ее забрать.

Это была самая уязвимая часть плана. Если Темный Лорд в плохом настроении, он не будет спрашивать. Он просто накажет ее, и Гермиона сомневалась, что выдержит новую порцию проклятий.

Но, видимо, удача еще не покинула ее. Волдеморт нахмурился (почти комическое выражение на инопланетном лице) и протянул длинную белую руку, чтобы подозвать девушку.

— Подойди сюда, Гермиона, — приказал он, и она поползла через зал. Она не обманула, сказав Северусу, что вряд ли сможет подняться еще раз. Упав на пол, она больше не смогла встать, но просто превратила слабость в преимущество.

Она заметила Люциуса, как обычно стоявшего рядом с Лордом. Он отвел взгляд в отвращении. Значит, она ужасно выглядела. Тем лучше.

— Простите, милорд, я подвела вас! Заберите мою жизнь и вину! — запричитала Гермиона, ее губы задрожали. Волдеморта не трогал жалостливый вид, но отчаяние и страх всегда срабатывали.

Она бормортала и всхлипывала, а про себя думала, когда же Лорду надоест и он начнет допрос. Он ненавидел признаваться в неведении, но если он возьмет инициативу в свои руки, то это пойдет Гермионе только на пользу.

Как будто в ответ на ее мысли, над головой послышался холодный голос.

— Ты испытываешь мое терпение, грязнокровка, — прошипел он. — Посмотри мне в глаза и объясни, о чем ты говоришь.

Девушка вскинула голову, как от удара, и по ряду Пожирателей пробежал шепот. Кажется, не зря она добавила несколько синяков и грязи.

— Но... — забормотала она, удивленно распахнув глаза. — Вы отправили людей, чтобы убить меня. Бостринг, Карсев, другие. Простите, что снова разочаровала вас, милорд!

Сила, с которой Темный Лорд ворвался в разум, откинул девушку снова на пол, от сильного давления из носа потекла кровь. Он был безжалостен, не снисходил до малейшей аккуратности, когда завладел ее разумом и воспоминаниями.

Затем Гермиона почувствовала, как его сознание застыло внутри нее, как человек, столкнувшийся с неожиданным. Он еще раз просмотрел воспоминание, тщательно созданное не более получаса назад. Гермиона почувствовала злость Волдеморта внутри себя, она жгла кожу так, что хотелось кричать.

Темный Лорд вернулся в свое тело. Когда она, дрожа, взглянула на своего господина, то в ужасе отшатнулась: никогда она не видела такой ярости на его лице.

— Я не посылал этих людей. Они действовали против моего желания и приказа, — прошептал он. Все присутствующие прекрасно слышали хозяина без усиливающих заклинаний.

Гермиона облегченно всхлипнула и обмякла. Казалось, в мгновение ока она перевоплотилась в безобидную, беспомощную маленькую школьницу, которая так старательно работала с Фаджем и многими другими.

— Значит, я не разочаровала вас, милорд? — прошептала она. — Вы не хотели забрать мою жизнь?

— Нет.

Воздух в комнате как будто застыл от исходившей злобы, и Гермиона снова захныкала, хотя эта злоба была направлена не на нее.

— Подойди ко мне, питомец.

Она неуклюже вскарабкалась по ступенькам к трону. Темный Лорд протянул руку и коснулся головы девушки.

— Я горжусь тобой, Гермиона. Ты защищалась с яростью истинного Пожирателя смерти, и хотя ты ожидала смерти, ты пришла на мой зов. Это настоящая храбрость и преданность.

«Он обращается со мной, как с ребенком, — поняла Гермиона, услышав его по-отечески теплый голос. — Он пытается утешить меня, сказать, что я в безопасности. Посмотрим, можно ли добиться большего».

Она в голос разрыдалась, как будто слова хозяина лишили ее самообладания, прижалась всем телом к его ноге, как собака, которую все обидели.

И тут произошло невообразимое.

Волдеморт — Темный Лорд и ненавистник грязнокровок, убийца тысяч невинных — поднял подол мантии и укутал Гермиону, как если бы защищал от окружающего мира.

Она сжалась в маленький комочек, пока из под темной мантии не торчала одна лишь голова с покоившейся на ней когтистой рукой хозяина. Девушка открыла глаза и увидела море удивленных лиц.

— Болстринг, Динстон, Малхэннон, шаг вперед, — приказал Волдеморт, его голос вновь звучал холодно, однако рукой он продолжал нежно гладить волосы своего питомца. Гермиона изо всех сил представила Северуса и эта мысль придала ей силы, чтобы еще крепче прижаться к ноге Темного Лорда. Она постепенно уняла дрожь, как будто присутствие хозяина успокоило ее.

— Люциус, — произнес он. — Сейчас же приведи Карсева, Аскарона и Меллинга. Не дай им уйти.

Люциус, не сказав ни слова, поклонился и, хотя на его лице явно читалось любопытство, он вышел из зала.

— Принеси мой омут памяти, Даррен, — приказал Волдеморт, и еще один человек в черном исчез из круга. Толпа расступилась пропуская Болстринга, затем Динстона и Малхэннона. Гермиона задрожала, как будто вид мучителей ее безумно пугал.

Волдеморт молча смотрел на трех мужчин, наверняка выискивая в их мыслях причины поступка, признаки предательства или слабости.

«Наверняка нашел предостаточно», — раздраженно подумала Гермиона.

Пожиратели были слишком глупы: они не только хвастались друг перед другом, но и критиковали своего хозяина.

Даррен вернулся через пять минут, хотя для присутствующих прошла вечность. Только когда Даррен поставил омут памяти на постамент перед троном, Волдеморт выпрямился и заговорил.

— Сегодня самым неприятным образом нарушили мою волю и планы. Проступок усугубляется еще и личностями тех, кто бросил мне вызов.

Тишина. Гермиона заметила дрожь Малхэннона: он явно боялся предстоящего наказания и не знал, как найти выход. Не удивительно, потому что выхода нет. Никто из провинившихся не переживет эту ночь. Гермиона видела, что ее мучители сами прекрасно об этом знают.

Девушку наполнила радость от расплаты.

— Малхэннон, Болстринг, Динстон, — произнес Волдеморт и замолчал.

Вдруг дверь в зал распахнулась, и появился Люциус с тремя оставшимися Пожирателями. Темный Лорд наверняка почувствовал его появление, иначе нельзя объяснить настолько вовремя произнесенную фразу. Все произошедшее произвело желаемый эффект.

— Карсев, Аскарон, Меллинг, — сказал он и снова замолчал, осматривая лица Пожирателей. Теперь дрожал не только Малхэннон. — Я бы попросил объясниться, если бы не видел ваши души и слабость, что разъедает их. Но хотя я видел и мог судить, я считаю мудрым поделиться с моими истинными последователями зрелищем вашего предательства.

Сказав это, он коснулся палочкой виска и, отняв ее, вытянул длинную серебристую нить воспоминаний, которую тут же отправил в омут. Взмах — и над омутом появилась небольшая поляна с призрачными фигурами Пожирателей смерти, среди которых и шесть приговоренных.

Внезапно с хлопком появилась Гермиона, на ней мантия для собрания Пожирателей. Она выглядела совершенно ошеломленной, когда заметила мужчин.

«Так вот, как я выгляжу, когда удивляюсь, — подумала Гермиона, наблюдая, как со звериным рыком убивает двоих нападавших, потом один из Пожирателей попадает ей в спину заклинанием, а Карсев выбивает палочку. — Еще один повод больше никогда не удивляться».

Гермиона вздрогнула, когда особенно неприятным ударом ей сломали скулу. Со стороны нападение выглядело еще хуже, чем казалось, особенно когда адреналин и страх не подавляли боль. Она даже не догадывалась, что ее мучили так долго. Минуты казались секундами, пока она не нашла способ сбежать.

Девушка почувствовала гордость, увидев, как схватила здоровой левой рукой палочку и мгновенно убила двух Пожирателей, которые до этого держали ее. Она отскочила назад, глянув на нападавших, казалось от удивления они потеряли способность двигаться. Не дав им опомниться, Гермиона добралась до границы блокирующих аппарацию чар, легкомысленно пройдя рядом с местом, где ее схватили, и исчезла.

Девушка ожидала, что воспоминания исчезнут, однако Волдеморт очевидно хотел показать Пожирателям, как ей удалось выжить после такого нападения. Видимо, таким образом он молчаливо хвалил ее.

Не то что бы ей требовалась дальнейшая похвала, но она видела на лицах Пожирателей восхищение, пока они наблюдали, как девушка аппарировала на границу чар Ховартса (конечно же, не настоящее место аппарации, она бы никогда не показала его своим врага), а потом пила зелье за зельем.

Восторг, смешанный со страхом, показался на их лицах, когда Гермиона из воспоминаний восстанавливала сломанную руку и исцелялась, пока раны сочились кровью и пропитывали землю. Гермиона сглотнула. Она собрала этот образ из старых воспоминаний с мрачных времен, до того как Северус решил ей помогать, и яростное упорство на лице испугало даже ее. Только сейчас она заметила, как Северус смягчил ее, превратил из очерствевшего, наполненного горечью существа в живого человека. Она вдруг почувствовала такую сильную любовь, что пришлось спрятать лицо в мантии Волдеморта: кто-нибудь мог заметить ее чувства, несмотря на мощные мысленные заслоны.

Гермиона пропустила воспоминания о том, как она потеряла сознание и лежала у подножия дерева. Видимо, Волдеморт ускорил эту часть, иначе просмотр затянулся бы на несколько часов. Затем возникла картина, как Гермиона применяет очищающие заклинания, заканчивает исцеление и аппарирует в замок Темного Лорда. На ее лице готовность принять любое наказание, которое хозяин выберет для нее.

— Все это произошло, — произнес Волдеморт, когда воспоминания закончились, — когда я четко приказал не трогать Гермиону. Вы ослушались. Вы посеяли раздор в моих рядах. Вы напали на Пожирателя смерти, который стоит намного выше вас.

На этот раз чувства проявились не только на лицах приговоренных. Хотя любой из них отличался здравомыслием и видел, как Волдеморт благоволит ей, однако никто не смог отказаться от предрассудков и признать, что она — грязнокровка — стала королевой. Но сейчас Пожиратели все увидели, и им это совершенно не понравилось.

— А пока, — продолжил Темный Лорд, — я решил, что не мне выносить вам приговор. Вы вызвали разлад, и гармония должна быть восстановлена. Я вручаю ваши жизни Гермионе, пусть она судит вас по своему желанию.

Гермиона подумала: заметил ли он потрясение на лицах Пожирателей, вызванное этими словами, а если заметил и смог проигнорировать, то что значит его приказ. Он зашел дальше, чем надеялась девушка, дал ей власть, которая превосходила даже власть Люциуса. Он дал ей власть над своими людьми. Он предложил ей жизни чистокровок.

На секунду ей отчаянно захотелось принять предложение.

Но затем инстинкты вернулись, и Гермиона кротко покачала головой. Она взглянула на Волдеморта, в ее глазах светилась любовь и фанатичная преданность.

— Вы преисполнили меня благодарностью, милорд, — прошептала она. — Но я забыла бы свое место, согласись я принять этот дар. Они искалечили меня, милорд, но они также бросили вызов вашей воле. В сравнении с этим, преступление против меня — ничтожно.

Она заметила, что Волдеморту понравился ответ, хоть обычно он предпочитал, чтобы его приспешники радостно принимали редкие подарки. Но важно показать, что мысли о своем величии и власти не вскружат ей голову, что он по-прежнему ее господин, а она — его слуга.

— Тогда их приговор — смерть, — лениво объявил он, и все вздрогнули, как будто до конца не верили, что он убьет шестерых Пожирателей за нападение на грязнокровку.

— Круцио!

Гермиона без капли сожалению наблюдала, как приговоренные дергались и извивались на полу. Вот что заслуживала глупость в мире тьмы и тени. Она прошла сквозь пламя и боль, чтобы оказаться у ног Волдеморта, и теперь испытывала торжество. Неужели она должна жалеть чистокровок, которые первыми установили эту игру страха и жестокости, только потому, что играла в нее лучше, чем они надеялись?

На удивление, все скоро кончилось. Очевидно, в этот раз ярость Волдеморта перевесила желание причинить боль. Глядя на искореженные тела у трона, Гермиона радовалась, что все произошло быстро. Она радовалась, что эти люди исчезли, и что месть совершена, но никто не заслуживает многочасовой пытки.

Она по-прежнему прижималась к ногам Волдеморта, а Темный Лорд не убирал руку с ее головы, пока мучил злоумышленников. Теперь же он великодушно глянул на нее.

— Справедливость восторжествовала, — произнес он. — Тебе пора вернуться в школу. Тебе нужен отдых. Мы же не хотим, чтобы Поттер задавался вопросами, правильно?

— Да, милорд, — прошептала она. — Спасибо за вашу невиданную щедрость.

— Не стоит, — ласково ответил он. — А теперь иди.

Она отползла от него, медленно встав у самого выхода из тронного зала. Ни в коем случае нельзя показывать надменность или гордость, иначе чистокровки разорвут ее, как стая фурий.

Ее разум застилала усталость, но Гермиона также чувствовала глубокое удовлетворение. Она почти дошла до комнаты аппарации, когда почуяла чье-то присутствие позади. Судя по звуку шагов и аромату парфюма, это был не случайный Пожиратель.

— Люциус, — тихо поприветствовала она, замедляясь, чтобы он ее догнал. Но на самом деле ей хотелось закричать: «Только не сейчас!»

— Гермиона, — мрачно произнес он, взял девушку под локоть и осторожно повел. — Тебе хватит сил аппарировать?

Даже несмотря на выдержку, Гермиона была поражена. Она не ожидала услышать подобный вопрос, скорее приказ пройти в комнату или что-нибудь еще хуже.

— Да, спасибо, — тихо ответила она. — Я справлюсь.

— Я хотел сказать тебе, — продолжил он после недолгого замешательства, — если произойдет что-нибудь подобное, или тебе понадобится помощь, ты можешь прийти ко мне.

На этот раз она удивленно вскинула голову и встретилась с ним взглядом.

Она увидела одержимость, беспокойство и то чувство, которое заставило ее внутренне вздрогнуть. Она знала все странности настроения Люциуса, но никогда не ожидала от него нежности.

Но тут она вспомнила Северуса, как он нес ее на руках, и когда девушка взглянула на Малфоя, в ее глазах была лишь любовь и благодарность.

— Спасибо, — прошептала она. — Что бы я без тебя делала.

«Так все-таки ты у меня в руках, Люциус. Посмотрим, как это можно использовать».

Она на минуту обняла его, не зная, как вести себя с нежным Люциусом, затем отстранилась и, чуть кивнув, ушла в комнату для аппарации. Они не отрывали друг от друга глаз, пока Гермиона не исчезла с хлопком.

Обратный путь в замок прошел в мгновение ока, успех окрылял и поддерживал, несмотря на измождение. Чувства утихли, только когда она перешагнула через гобелен. Но здесь ее ждет Северус, теперь он защитит ее. Наконец-то можно перестать быть сильной.

* * *

Северус схватил Гермиону, едва она вышла из гобелена. Он аккуратно сжал ее в объятиях, отказываясь признаться себе, какое громадное облегчение он испытал и какая усталость на него накатила. Сначала нужно отнести ее в безопасное место и убедиться, что ей не причинен вред.

Северус осмотрел ее лицо и тело. Он пристально выискивал раны и бессознательно вслушивался в шепот Гермионы, только чтобы мысленно его записать и прослушать позднее. Он целиком сосредоточился на ее теплоте, дыхании, живом и невредимом теле.

Больше не раздумывая, Северус взял ее на руки и шагнул в гобелен, ведущий из штаб-квартиры Ордена в его личные комнаты.

Он не остановился в библиотеке, не снял мантию и не предупредил Джейн. Если бы Джейн прознала о случившемся, она уже была бы в штаб-квартире, требовала действий и наверняка не отпустила бы Гермиону.

Зайдя в спальню, он применил согревающее заклинание и взмахом руки приготовил одеяла, но затем остановился.

Он прижался носом к волосам Гермионы и медленно вдохнул, наслаждаясь приятным ароматом, не заглушенным болью, кровью и очищающими заклинаниями.

Она вернулась. Вернулась под его крыло. Теперь он может защитить ее. И он защитит.

— Северус, — спустя какое-то время раздался уставший голос. — Ты можешь меня опустить. Не нужно держать меня на руках всю ночь.

Он кивнул, забыв, что в темноте она не разглядит движение, но Гермиона все поняла и нежно коснулась его щеки дрожащими пальцами.

— Я вернулась, — прошептала она, как будто понимала его чувства. Наверняка так и было. — Я в безопасности, Северус. Ты выполнил свое обещание, теперь я выполню свое, я отдохну и позволю себя лечить, — она ухмыльнулась, и, несмотря на хрипоту и усталость, Северус наслаждался ее чудесным, теплым голосом. — Но чтобы я это сделала, ты должен меня опустить, ты же знаешь?

— Знаю, — ответил он, но не двинулся, пока Гермиона не заерзала в его объятиях. Только тогда он опустил ее на кровать.

— Хочешь принять душ? — спросил он.

— Я не устою на ногах, — тихо ответила она, беря его за руку. — Ты поможешь мне, Северус? Как тогда, на Рождество?

Краем сознания Северус понимал, что она делает. Он кивнул и заклинанием призвал губку и тазик с теплой водой. Гермиона быстро оправилась от шока. Хотя это и звучит безумно, но он сказал Ордену чистую правду, когда назвал нападение «лишь физическим ущербом». Боль и страх больше не могли сокрушить девушку. Ей будут сниться кошмары, но этот вечер запомнится триумфом, дикой охотой на нападавших, в которой она вышла победительницей. Как бы ни болезненно обернулся вечер, но награда была несравненно ценнее.

Она знала, что главный приз вручит Северус — человек, который желает ей блага, но отпускает ее в опасность, любит ее и позволяет находиться среди ненавидящих ее, при этом молчаливо ожидая ее возвращения.

Он чувствовал, как дрожат руки, пока он медленно скользил губкой по телу девушки. Гермиона закрыла глаза от удовольствия, показывая свое доверие и любовь.

На протяжении всего вечера он держал чувства в узде, заставлял себя действовать. Но только сейчас он чувствовал шок, и лишь теплота Гермионы отгоняла холод, закрадывающийся в его душу.

— Я люблю тебя, Северус, — прошептала она. — И я хочу уснуть и проснуться в твоих объятиях. Мне нужно лишь умиротворение. Лишь мы.

Заклинанием он сменил их одежду на пижамы и скользнул под одеяло рядом с Гермионой. Он обнял ее и почувствовал, как она обнимает его в ответ. Он прижался к ее лбу, слушал сонное бормотание, с которым девушка всегда засыпала, и наконец позволил себе расслабиться. Она здесь, в безопасности и, по крайней мере, сегодня, она принадлежит только ему.

* * *

Гермиону навестили на следующий день около полудня. Драко ждал вместе со всеми до поздней ночи, пытаясь работать с Гарри над пророчеством. Однако у него ничего не получалось: он постоянно вслушивался в надежде услышать жужжание, которое обычно издавали гобелены, и присматривался, не появилось ли золотое свечение. Но, когда свечение всё же появилось, Северус оказался у гобелена прежде, чем Драко что-либо заметил.

Гермиона, спотыкаясь, прошла через гобелен, ее движения были замедленны, будто каждое давалось с невероятным трудом. Северус схватил ее и внимательно осмотрел осунувшееся и словно постаревшее лицо. Он поднял ее на руки.

«Постель», — единственное, что он сказал, пока другие с опаской собрались рядом.

Драко заметил, как Гермиона кивнула и закрыла глаза, она уронила голову, как будто заснула.

— Они мертвы. Темный Лорд убил всех шестерых при мне, — едва слышно прошептала она.

Но, прежде чем члены Ордена могли расспросить или хотя бы пожелать спокойной ночи, Снейп не глядя отнес Гермиону через гобелен, ведущий в его комнаты.

Когда Драко наконец получил записку от Северуса, в ней говорилось, что Гермиона проснулась и может их увидеть. Он не знал, чего ждать: уставшую подругу, которая, тем не менее трудится, над домашним заданием, или отдохнувшего шпиона, который строит планы и тренирует боевые навыки. Но он уж точно не ожидал увидеть сонную расслабленную Гермиону, лежащую в постели словно маленький ребенок, который ждет сказку на ночь.

Трудно было сопоставить это создание с опасным человеком, которым она предстала вчера, или с вечно занятой Гермионой.

— Ты сегодня совершенно другая, — выпалил Драко, когда девушка вместо приветствия подняла голову и улыбнулась. Она даже не попыталась подняться с подушек.

— Это потому что у нас уговор, — ответила Гермиона. — Он не вмешивается в мою работу, пока я все не закончу, но, когда я возвращаюсь, то позволяю обращаться с собой, как с беспомощным котенком, — она фыркнула, полусмеясь-полусердясь. — Он все утро со мной возится. Я уже не помню, сколько выпила лекарств. Но я бы не осмелилась пошевелить пальцем, даже если бы могла.

— Рада это слышать. Мне очень бы не хотелось привязывать тебя к кровати, — раздался скрипучий голос позади.

Драко подпрыгнул от неожиданности. Домовой эльф Северуса навевал жуть: она всегда появлялась внезапно, и у нее всегда был наготове хороший совет и критика. Домовой эльф должен быть молчаливым, послушным и глуповатым. Но это... Джейн была неправильным эльфом!

— Джейн, — вежливо поприветствовал Гарри.

Ему повезло. Он понравился Джейн с первой встречи, вдобавок он был в ее любимчиках благодаря Добби. Кстати, по этой же причине она, по-видимому, недолюбливала Драко.

— Мистер Поттер, рада встрече. Полагаю, наша маленькая героиня заставила вас вчера поволноваться.

Гарри кивнул, его явно позабавило описание Гермионы, а девушка в это время широко улыбалась и потребовала еще чашку чая.

— И наследник Малфой, — без особого восторга она приветствовала Драко.

Драко властно выпрямился и грозно глянул на Джейн. Он научился этому взгляду у отца и усовершенствовал его, подражая Северусу. Взгляд действовал даже на миссис Уизли. К сожалению, Джейн была непоколебима.

— Даже не пытайся, — она махнула рукой. — Я достаточно настрадалась, глядя на подрастающего Северуса. Хмурые подростки — это осквернение природы, честное слово.

— Джейн, прекрати, — простонала Гермиона. — Не вина Драко, что его воспитывали быть чистокровным слизеринцем, полным предубеждений.

— Ну спасибо! — сухо произнес Драко. — Ты знаешь, как утешить, Гермиона.

— Пожалуйста, — любезно ответила Гермиона. — Лучше скажи, как миссис Уизли, всё возмущается?

— Наоборот, — хмыкнул Малфой. — Она полна раскаяния. Очевидно, наконец-то поняла, что в тебе есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд, и что Северус действительно знает, как справиться с твоим безумием.

Он умело увернулся от запущенной подушки, но Гермиона все равно бы не попала. Драко заметил, насколько она слаба: обычно подруга ловко кидалась в него предметами. Гарри это тоже заметил.

— Ты правда в порядке? — спросил он. — Не хочу навязываться, но ты уверена, что правильно вчера поступила?

Гермиона вздохнула и отхлебнула чай:

— Кто знает Темного Лорда лучше: ты или я? — сухо спросила она.

Гарри хотел, было, поспорить, но иметь связь до скончания жизни — это совсем не то, что имела в виду Гермиона, поэтому Гарри передумал:

— Но ты была в опасности!

— Быть в безопасности и быть шпионом — взаимоисключающие понятия, — сказала Гермиона; Джейн укоризненно на нее посмотрела. Девушка хмыкнула, когда Джейн стащила с кровати подушку и начала яростно ее взбивать.

Драко мысленно кивнул. Домовой эльф опасен, он всегда это знал. Но, по крайней мере, она так же не одобряла отношение Гермионы, как и он сам.

Драко повернулся к Гарри и многозначительно глянул: достаточно с друга волнений. Малфой хорошо знал Гермиону и не сомневался, что она вряд ли поменяет мнение.

— А ты придешь сегодня на собрание? — Гарри попытался сменить тему.

— Нет, — радостно ответила девушка. — Северус объявил, что никуда меня не пустит до завтра. Он тоже не придет.

— Но разве не нужно заранее продумать бал? — спросил Драко. Он немного злился, что ему запретили приходить. Конечно, будет более чем странно, если Дамблдор приведет на такое мероприятие сына известного Пожирателя смерти, учитывая, что Мальчик-Который-Выжил тоже там будет.

Зато он вволю повеселился, пока осматривал парадную мантию Гарри, отпускал насмешливые и высокомерные замечания. Еще уморительнее было учить Гарри танцевать, то есть, самый настоящий танец, а не чудовищное дерганье как на Святочном балу.

Но Драко надеялся узнать планы заранее. Он просто любил смотреть, как Гермиона продумывает стратегию, и, если он не ошибался, предстоящее событие будет запоминающимся.

— Практически все решено, — спокойно ответила она, в ее глазах сверкнул задорный блеск, как будто она догадывалась о чувствах друга. Наверняка так оно и было. — Мне нужно лишь несколько деталей о предпочтениях Дугалла и цветовая гамма вечера.

— Но разве на подготовку этого не понадобится время? — захныкал Драко. Он знал, что звучит как ребенок, но его это не волновало. Хотя Гермиона казалась расслабленной, Малфой заметил усталые морщинки на ее лице. Ей нужна каждая радостная минута, какую они могут подарить.

— Одежду можно трансфигурировать завтра. Я все-таки ведьма, — самодовольно ответила она, напоминая, какого Малфой был мнения о магглорожденных.

Драко притворно поморщился.

— Это вряд ли, — наконец вынес он приговор и получил тычок от Гарри.

— Значит, мы целый день будем представлять пророчество, — произнес Гарри, и Гермиона глянула с любопытством.

— Вы закончили? — спросила она. — Как звучит последнее предложение?

Драко ухмыльнулся.

— Ты наверняка хочешь узнать, — протянул он и обменялся взглядом с Гарри. — Но боюсь, это уже работа, а, как ты сказала, сегодня ты отдыхаешь. Поэтому, если не возражаешь, мы спустимся к Северусу и обсудим важные дела, а ты оставайся в постели и пей чай...

Разъяренное лицо подруги — последнее, что видел Драко прежде, чем успел закрыть дверь.

Гермиона в безопасности, Гарри учится иронично подшучивать, а завтра они представят первый самостоятельный проект на суд Ордена.

Жизнь была хороша.