Подопечный / Pet Project (гет)

Они еще в коридоре услышали доносящиеся из комнаты возбужденные голоса.

— Разумеется, я не доверяю Снейпу!

— Аластор, вы согласились с планом, — услышала Гермиона профессора Макгонагалл. — Альбус доверяет Северусу, и это план полностью зависит от него!

— Да, я согласился. Но нравится ли он мне? Точно нет. Это просто превосходный план, чтобы переловить нас всех.

— Да прекратите уже нести вздор, Грюм!

Услышав его ответ, Гермиона стряхнула руку Лаванды.

— Минерва, это называется «постоянная бдительность». То, о чем вы все должны вспоминать почаще, — голос Грюма наполнился язвительностью. — Или никто не заметил, как изящно Снейп самоустранился с линии огня в этом вашем плане? Да еще и с молодой особой, к которой он так проникся симпатией.

Последние слова бывшего аврора заставили Гермиону возмущенно выдохнуть. Ее не так разозлили грязные намеки о ней самой, как выпад против Северуса. Да как Грюм вообще посмел?! После всего, что Северус сделал для них, они все равно не уважали его.

— Гермиона, постой...

Она полностью проигнорировала эти слова, устремившись в комнату.

— С меня хватит!

— Мисс Грейнджер...

Не обратив внимания на Макгонагалл, Гермиона просто обогнула ее, направившись прямо к Грюму, кучке взрослых добровольцев и тех, кто входил еще в первоначальный состав Ордена.

— Вы старый параноик, полный ненависти и злобы человек, который не в состоянии разглядеть правду даже своим волшебным глазом!

Упомянутый глаз повернулся в ее сторону, когда Аластор уставился на нее.

— Девочка, этот трус явно испортил тебя. Помимо всего остального.

— Вот черт!

Кажется, это сказал Рон. Или Гарри. Гермиона не была уверена — в ушах шумело, а из-за сжатых зубов наружу рвалось рычание.

— Трус? Вы ничего не знаете о нем! — выплюнула она.

Гермиона шагнула вперед, с презрением оглядев собравшуюся вокруг Грюма группу.

— Он не прячется от врагов. И уж точно не от Волдеморта, — она оскалилась, заметив, как все вздрогнули, услышав это имя. — Хоть один из вас знает подробности заклинания, которое мы применим завтра вечером? — она язвительно ухмыльнулась. — Или вы все так переживали о постоянной бдительности, что больше ни о чем не могли думать? Вы спрашивали профессора Вектор? Или профессора Флитвика?

Когда никто не ответил, она сердито фыркнула.

— Нет? Давайте я объясню. Северус Снейп будет участвовать в битве, не имея возможности даже использовать волшебную палочку. Он ляжет, а я прогоню через него достаточно энергии, чтобы установить связь со всеми Пожирателями.

Грюм ощерился, из-за чего его покрытое шрамами лицо показалось еще уродливее.

— Как я и сказал: этот трус просто отсидится в стороне, пока остальные будут сражаться с Сама-Знаешь-Кем.

Послышалось потрескивание, словно где-то рядом находился источник электрических зарядов, но Гермиона не обратила на это внимания, полностью охваченная яростью.

— Он не трус! — не думая, она вскинула руку, впиваясь пальцами в Грюма, которого тут же окружили мерцающие голубые искры. — Вы лицемерный тролль! Вы вообще слышали профессора Вектор? Видели матрицу? Всё! Абсолютно всё в ней говорит о том, что он умрет, «отсиживаясь в стороне»! Я прогоню через него столько энергии, что ОН УМРЕТ!

Последние слова она уже прокричала, выплескивая свой страх. Все присутствующие молчали, пораженные то ли ее речью, то ли видом Грюма, висящего в метре от пола в облаке яростно мигающих искр.

— Похоже, придется организовать для тебя уроки беспалочковой магии, — неожиданно громко прозвучали в тишине слова. — Можешь уже отпустить его.

Гермионе сначала вспыхнула, потом похолодела, поняв, что натворила. Гнев мгновенно исчез, и она резко развернулась, не обращая внимания на Грюма, который с глухим стуком свалился на пол.

— Северус. — О Боже, кажется, я разболтала всем то, что явно не стоило. — Прости, я не хотела...

Он отмахнулся, проигнорировав ее и не сводящую с них глаз толпу вокруг. Чуть наклонившись вправо, он посмотрел за спину Гермионы, туда, где два члена Ордена помогали Грюму подняться с пола.

— Впечатляет. Трапезы в замке никогда не проходили так увлекательно.

И, не обращая ни на кого внимания, он с бесстрастным лицом сел за стол. Едва сдерживая слезы, Гермиона посмотрела на Рона. Он кивнул в сторону стола. Гермиона судорожно вздохнула, но вскинула подбородок и заняла свое место. Она уже выставила себя и Северуса на посмешище. На сегодня глупостей хватит.

Еще никогда Гермиона не была так благодарна Рону и Гарри, которые сели рядом с ней. Вскоре к ним присоединились и остальные, но обед прошел в полнейшей тишине. Грюм есть не стал.

* * *

Чувствуя себя уставшим и слишком старым для всего этого, Альбус тихо, без обычной помпы, вошел в комнату. Он столько лет боролся ради этого дня. Как бы ему хотелось, чтобы все наконец завершилось. Но еще не время. По-прежнему оставались незаконченные дела и недоработанные планы.

Закрыв за собой дверь, он, как и ожидал, увидел понурую Септиму, которая смотрела на медленно вращающуюся матрицу.

— Есть изменения?

Она даже не повернулась.

— Нет, — короткое слово было наполнено яростным отчаянием.

— Мисс Грейнджер... — он замолчал, когда Септима швырнула в стену мел, рассыпавшийся в облаке белой пыли.

Вектор повернулась к нему.

— Дело не в ней! — воскликнула Септима, но тут же добавила спокойнее: — То есть в ней. Северус может сколько угодно рассуждать о возможностях и вероятностях, но я занимаюсь этой матрицей уже почти семнадцать лет, Альбус, и я... я... Проклятье! После стольких лет я наконец-то по-настоящему узнала этого человека, а теперь...

— Мы и раньше теряли людей.

— Ты так легко об этом говоришь, — горько отозвалась она. — Завтра наверняка будет еще больше потерь. Но Северус — это... близкий человек. Я чувствую себя так, словно подвела его.

— Это не твоя вина.

Вектор тяжело вздохнула.

— Разве это по сути не твоя и моя вина? Мы вместе управляли этим всем с той самой ночи, когда ты спас Гарри Поттера. А если я пропустила какую-то переменную? Если не заметила чего-то важного? В прошлом году матрица начала изменяться, и всё дело оказалось в Грейнджер. А если бы я поняла это раньше? Альбус, мы стольких потеряли. Я не хочу, чтобы их стало еще больше.

— Моя дорогая, ты делала только то, о чем я тебя просил. Твоей задачей было сохранить Гарри жизнь, чтобы он победил Тома. И ты справилась, даже если наши поступки казались бездушными и жестокими. Но, как ты сама всегда говорила: даже лучший мастер арифмантики не способен предсказать будущее. В конце концов, каждый из нас может сложить голову ради дела.

Септима оскалилась в беззвучном рыке.

— Это не значит, что меня всё устраивает.

Альбус тихо рассмеялся.

— Надеюсь, что нет, дорогая. Но ты ни в чем не виновата.

Она бросила на него встревоженный взгляд

— Значит, виноват ты?

— Несомненно. — Он криво ухмыльнулся. — Если не веришь мне, спроси целительницу Альверес.

Септима тихо рассмеялась.

— Она не особо тебя жалует.

Альбус улыбнулся шире.

— Да нет, Арроза меня любит. Просто у нас разные взгляды на то, как нужно действовать.

— Ах вот как ты называешь вашу недавнюю ссору?

— Арроза — целительница. Она с юности знала, чем хочет заниматься. И она... не одобряет того, что сделал я. — Альбус неторопливо провел пальцами по бороде. — Мы поговорили...

— Покричали.

— Поговорили. Ей не нравятся мои методы, но она понимает причину.

— Как и Северус?

Улыбка Дамблдора потускнела, а на лице появилось выражение печали и сожаления.

— Северус всегда понимал это лучше, чем кто-либо другой.

— Оно хоть стоило того? — в словах Септимы звучала мольба, которую Альбус никогда раньше не слышал от нее.

— Да, моя дорогая. Несмотря на все совершенные ошибки и неправильные шаги, оно того стоило. Я не могу в этом сомневаться, не должна и ты. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Том обрел еще больше власти. Ни мир магглов, ни мы этого не переживем.

Вектор расправила плечи, но по-прежнему выглядела подавленной. Взмахнув рукой, она заставила матрицу исчезнуть, а дощечки — очиститься.

— Прошу прощения, Альбус, мне нужно кое-что сделать до завтрашнего вечера.

С тяжелым сердцем Альбус смотрел вслед уходящей Септиме. За минувшие годы он совершил немало плохого, и все же даже сейчас не был уверен, что поступил бы иначе. Но он хотя бы иногда мог проводить время с верными ему людьми. Он уже поговорил с Вектор, постаравшись успокоить ее смятенную совесть. Завтра он поговорит с Гарри. А теперь настало время разыскать Северуса.

* * *

Когда дверь библиотеки открылась, Северус ожидал увидеть Гермиону. Он умышленно выбрал библиотеку, чтобы наверняка остаться одному. После случившегося в обед он был уверен: Гермиона найдет его — для извинений, или объяснений, или еще чего-то. Наверное, ему следовало разозлиться на нее, но он не мог, ведь всей своей необузданной гриффиндорской натурой она защищала его. Даже если он считал это неуместным. И хотя поведение Гермионы поставило его в неловкое положение, ее защита все же легла бальзамом на израненные участки его души, которые, как оказалось, существовали даже спустя все эти годы. Поэтому он почувствовал разочарование, встретившись взглядом с Дамблдором, а не Гермионой.

— Альбус?

— Добрый день, Северус. Как у тебя дела? Надеюсь, у сегодняшнего... происшествия не было последствий?

Снейп фыркнул.

— Если ты спрашиваешь, отчитал ли я Гермиону за неподобающие чувства ко мне, то нет. Убил ли кого-то из членов Ордена? Тоже нет. Попросил ли я Филиуса обучать Гермиону беспалочковой магии, пока она все тут не сожгла? Да.

Альбус рассмеялся.

— Отлично.

Когда Дамблдор больше ничего не добавил, Северус наконец спросил:

— Что-то еще?

На какой-то миг ему показалось, что на лице Альбуса промелькнула неловкость, прежде чем он произнес:

— Северус, ты должен кое-что для меня сделать.

— Конечно, Альбус.

Слова привычно соскользнули с губ. Так было всегда: директор что-то просил, и Северус повиновался. Как обычно.

Альбус одарил его теплой улыбкой, за которую Северусу захотелось его проклясть.

— Еще одно одолжение, Северус. Последнее, обещаю. Должен признать, последнее в череде многих, — Дамблдор запустил в бороду пальцы, разглядывая что-то в невидимой Северусу дали.

Такой неожиданно задумчивый Альбус тревожил Снейпа, но, когда директор больше ничего не добавил, собственное нетерпение все же заставило Снейпа спросить:

— Альбус, что тебе нужно?

Устремленный вдаль взгляд вернулся к Северусу, но все равно казался отвлеченным.

— Я слишком много требовал от тебя все эти годы, больше, чем имел право, не так ли? — Северус не ожидал подобного и поэтому не знал, что ответить, а Альбус продолжил: — Но я не могу сказать, что сожалею. Я выполнял свой долг, и ты был нужен мне. Но я сожалею о том, чего это стоило тебе.

Наконец Северус обрел дар речи.

— Чего мне это стоило? Откуда ты можешь знать? — он начал мерить библиотеку шагами, внезапно почувствовав бурлящее внутри волнение. — Мерлин, Альбус, даже я не представляю, чего мне это стоило!

По-прежнему спокойный Дамблдор кивнул, невозмутимо глядя на возбужденно шагающего Северуса.

— Поэтому у меня к тебе есть последняя просьба.

Внезапно ощутив усталость, Северус опустил голову и замер.

— И чего же ты хочешь на этот раз?

— Чтобы ты жил.

Снейп резко вскинул голову.

— Что?

— Я хочу, чтобы ты жил. Вопреки всему, через что я и Том заставили тебя пройти. Жил, несмотря на пророчество или матрицу, — и Альбус тихо засмеялся, радостно добавив: — Жил назло мне, мой мальчик.

Снейп застыл, не в состоянии произнести ни слова. Дамблдор смотрел на него со своей треклятой сияющей улыбкой, которая неизменно вселяла в его собеседников надежду.

— Знаешь, я всегда переживал за тебя. Пожалуйста, никогда не сомневайся в этом.

После чего Альбус покинул потрясенного Северуса, тихо прикрыв за собой дверь.

* * *

Гермиона, нервничая, стояла в узком коридоре и буравила взглядом дверь в комнату Северуса. Ранее он с непроницаемым лицом скрылся в библиотеке, прячась от любопытных и назойливых взглядов членов ордена. Зная Северуса, Гермиона решила не следовать за ним. И, вместо того чтобы снова попытаться извиниться, осталась работать с Гарри и Роном, игнорируя шепот вокруг нее. С гордо поднятой головой она изо всех сил старалась сосредоточиться на задании, но ее мысли постоянно возвращались к Северусу. Великий и милостивый Мерлин, я так напортачила! Но она не могла бесконечно откладывать разговор с ним. И даже беззастенчиво воспользовалась способностью эльфов быть в курсе всего происходящего в доме, попросив их сообщить, когда Северус вернется к себе.

И теперь она стояла с бешено колотящимся сердцем и вспотевшими ладонями перед его дверью. Гермиона придумала план. А потом устроила представление и все сама испортила. И теперь не знала, как Северус отреагирует на ее появление. И тем более — на ее просьбу. И, если честно, она устала общаться с мрачным Северусом. Как бы ей хотелось, чтобы однажды ему пришлось пообщаться с мрачной Гермионой. Слегка приободрившись от этой веселой мысли, Гермиона призвала всё свое мужество и тихо постучала. Спустя мгновение дверь открыл ее любимый Северус — в белой рубашке и непринужденно выглядящий. Или, как она мысленно называла его, расстегнутый Северус.

Когда он увидел ее, его хмурый взгляд стал приветливее, хотя и настороженнее.

— Гермиона?

— Могу я войти? — быстро, чтобы не передумать, спросила она.

Северус удивленно вскинул брови.

— Я...

От нее не ускользнуло, как он окинул быстрым взглядом пустой коридор.

— Пожалуйста.

Он несколько секунд внимательно смотрел на нее, прежде чем слегка кивнуть. Затем отступил и распахнул перед ней дверь. Войдя внутрь, Гермиона облегченно вздохнула — первое препятствие было позади.

В комнате почти ничего не изменилось с прошлого лета — она по-прежнему казалась тусклой, а из мебели были лишь узкая кровать, комод и небольшой письменный стол. Гермиона приятно удивилась, заметив, что Северус не избавился от стула и штор, которые она наколдовала, когда он восстанавливался здесь год назад. Мысль о том, что Северус сохранил частицу нее, даже когда они перестали общаться, согрела изнутри.

— Уже поздно. Что-то случилось?

Гермиона ненадолго позволила себе насладиться изумлением — в словах, которые еще год назад заставили бы ее развернуться и убежать, сейчас она слышала лишь усталость.

Она покачала головой. Северус вскинул бровь, и Гермиона поняла, что его терпение на исходе. Общаясь с Северусом, нужно было всегда сразу переходить к делу. Иначе он сам додумает детали и сам истолкует их. Сжав пальцы, чтобы те не дрожали, она посмотрела ему прямо в глаза.

— Я хочу извиниться за то, что произошло сегодня. Я знаю...

Северус прервал ее преувеличенно громким вздохом.

— С одной стороны, мне хотелось бы разозлиться на тебя.

— А с другой?

— А с другой — я понимаю, что ты не можешь иначе, ведь это была бы не ты. И мне придется смириться с тем, что мое достоинство отныне будет страдать по всем фронтам.

Гермиона прикрыла улыбку рукой. И как она могла раньше думать, что у него нет чувства юмора?

— Это все?

— Нет. Есть еще кое-что.

Он снова поднял бровь, и в этот раз Гермиона не стала прятать улыбку.

— Я собираюсь соблазнить тебя.

Если бы она не нервничала так сильно, то его испуганный вид и поспешно сделанный шаг назад рассмешили бы ее.

— Грейнджер!

И она все-таки тихо рассмеялась, но выражение его лица ни капли не изменилось.

— Прости. Я не хотела шокировать тебя. Просто... Сегодня, и завтра, и... и... — она неуверенно и смущенно пожала плечами. — Я по-новому оценила клише из любовных романов.

— Любовных романов… — на мгновение растерявшись, повторил он. — Ты сама не понимаешь, что говоришь.

Он до сих пор не выгнал ее. Посчитав это маленькой победой, Гермиона быстро продолжила:

— Все сходится, и в то же время кажется, будто все распадется.

— Гермиона...

Она знала эту интонацию — смесь раздражения, снисхождения и отстранения.

— Нет, — прервала она его, не давая ему унять ее тревоги или переубедить. — Мне страшно. Я боюсь предстоящей битвы. Боюсь за друзей, которые могут умереть в сражении. Боюсь... — слова душили ее, и ей пришлось остановиться и сделать глубокий вдох, прежде чем продолжить: — Я смертельно боюсь потерять тебя. Я понимаю все, что ты говорил о вероятностях, но это не уменьшает моей тревоги. Я не хочу потерять тебя прежде, чем узнаю, что значит получить тебя полностью во всем твоем сложном, язвительном великолепии.

К концу ее страстной речи у Гермионы сбилось дыхание, и ей пришлось несколько раз глубоко вздохнуть.

Как в немой сцене, они стояли и смотрели друг на друга, не зная, что сказать или как поступить дальше. А затем Гермиона заметила, как выражение лица Северуса изменилось — едва уловимо, но она научилась неплохо читать его непроницаемую маску. Вот он чуть прищурил глаза, сделал короткий вдох — и она поняла, что проиграла.

— Ты отвергаешь меня. Почему, Северус?

На мгновение в его взгляде промелькнула боль, но тут же пропала.

— Не отвергаю. Я не хочу, чтобы тобой двигал страх и когда-нибудь ты пожалела об этом.

— Я не... — она покачала головой и вздохнула: — Забудь. — Спорить с ним сейчас не имело смысла, хотя ей очень хотелось накричать на него и назвать упрямым идиотом. Вместо этого она собрала свое растоптанное достоинство и направилась к выходу. У двери она замерла и добавила: — Если передумаешь — знаешь, где меня найти.

Спускаясь по лестнице, Гермиона думала, что расплачется, но слез не было. Вместо них наружу рвались приносящие гораздо больше удовлетворения слова:

— Придурок.

— Кретин.

— Сволочь.

— Самый упрямый козел из всех козлов.

— Ублюдок.

Это перечисление продолжалась весь спуск, и Гермиона надеялась, что Снейп слышал каждое слово.

* * *

Северус сидел на краю кровати, уперевшись локтями в колени и прижав к губам сложенные домиком пальцы. Невидящим взглядом он смотрел куда-то вдаль, и лишь едва заметное дыхание и редкое моргание указывали на то, что в него не попадало заклятие остолбеней. Но его внешнее спокойствие сильно отличалось от бури из мыслей и чувств в его душе.

Он уже почти скучал по тем дням, когда только встречи с Поттером или призыв Темного Лорда были способны поколебать его спокойствие. Те дни теперь казались такими простыми. Северус не мог поверить в ее дерзость. Нет, не так. Как раз поверить он вполне мог. Именно такое поведение он ожидал бы... Он уже хотел добавить: «От гриффиндорки». Но понял, что это не верно. Свойственные ее факультету качества даже примерно не описывали ее. Она стала для него намного больше, чем всего лишь «гриффиндоркой», — решительная и порой настырная, она ярко выражала свои эмоции и не стеснялась показывать свои чувства.

Разве это не одна из причин, почему меня влечет к ней?

Гермиона была здоровой молодой девушкой в расцвете лет, которая понимала, что завтра может умереть. Не то чтобы он никогда не думал… никогда не представлял, каково это — впиться пальцами в мягкую кожу ее бедер или почувствовать, как ее ноги обхватывают его. Да, такие мысли посещали его, но он всегда ругал себя за них.

Какой же я идиот.

Гермиона пришла к нему и открыто заявила о своем желании и влечении, а он отверг ее. Упрекнул ее в панике, но ведь он и сам постоянно находился в плену своих страхов. Вся его жизнь была наполнена тревогами и опасениями. Разве он мог просто протянуть руку и взять то, что хочет? Разве это не являлось его самым большим страхом? Отдать жизнь, не имея в ней ничего ценного, — это одно. Но умирать теперь, когда он увидел, каким стало бы его будущее... Сумел бы он? Оказаться настолько самоотверженным? Настолько сильным? Отважным?

Он не знал.

* * *