Следующая цель (джен)

В Блэк-хаус мы вернулись как раз к обеду. Малфой, потративший много сил на защитные чары, тут же отправился к себе, отсыпаться, а я пошёл в столовую — подкрепиться перед «прогулкой по свежему воздуху». Регулуса не было, по словам Кричера, тот обнаружил что-то интересное в библиотеке и просил не беспокоить, так что обедал я в гордом одиночестве. Но заскучать не успел: вскоре вернулся Рей, наскоро сжевал пару бутербродов, и мы оправились на поиски таинственной тюрьмы.

Кто бы только знал, как мне надоело мёрзнуть!

Очередная бесплодная прогулка по заснеженному лесу испортила и без того не слишком хорошее после посещения Малфой-мэнора настроение. А сотое подряд обсуждение способа, благодаря которому Альбусу удалось выжить после событий на Астрономической башне, добило его окончательно. Предвкушая тихий семейный вечер с шахматами, я был разочарован тем, что Эдриан утащил Рея в качестве «группы поддержки» на какую-то важную встречу, оставив меня с горящим любопытством Регулусом. Вместо того, что приставать с вопросами к Драко или согласиться на просмотр воспоминаний в Омуте памяти, ну или хотя бы рассказать, что он обнаружил в библиотеке, Блэк принялся расспрашивать обо всём, что я видел в мэноре.

— Я предпочёл бы забыть эту картину разорения, — честно признался я, но Рег то ли не придал значения моим словам, то ли вовсе пропустил их мимо ушей, и пришлось рассказывать.

Перед глазами снова вставало печальное зрелище, настроение всё опускалось… Логичное окончание отвратительного дня.

Наверное, именно этим объяснялось то, что, закончив повествование, я решил отступить от собственного решения не давить на Регулуса и задал вопрос, давно не дававший мне покоя:

— Как ты погиб? — прямо спросил я, игнорируя шёпот здравого смысла, настойчиво твердящий, что нельзя вот так в лоб спрашивать о таких вещах и лезть другу в душу. — Извини, что спрашиваю, но мне никак не удавалось связать воедино то, что я о тебе знал, и тебя настоящего. В свой последний день Дамблдор водил меня в ту самую пещеру с инферналами, где ты погиб. Атмосфера там мрачная и не способствует сторонним рассуждениям, но я всё же запомнил, насколько сложными чарами она закрыта. Альбус рассказал о покойниках в воде, о заколдованной лодке… Потом был тот ужасный островок с чашей… В общем, я уже рассказывал это неоднократно. И каждый раз противоречие царапало. Суть в том, что когда мы обнаружили поддельный медальон с твоими инициалами, то решили, что ты пытался уничтожить Лорда, и именно поэтому вообще оказался в пещере и погиб. Но тогда я ничего не знал о тебе, не представлял, что ты за человек. Но сейчас эта версия не выдерживает критики: если ты в восемнадцать лет сам изготовил крестраж, лордовская частица души явно не могла тебя шокировать.

Регулус растерянно посмотрел на меня — я едва не пошёл на попятный, но, к счастью, не успел — и робко улыбнулся:

— Резкий переход с обсуждения Малфой-мэнора. Но я отвечу. Это был план Тёмного Лорда.

Сказать хотелось так много, что я подавился словами. Откашлявшись, я, наконец, озвучил главный вопрос:

— Убить тебя?!

— Подменить медальон, — мягко рассмеялся тот.

— Рег, давай по порядку! — простонал я, потому что его краткий ответ породил в душе бурю из вопросов.

Блэк вздохнул и приступил к рассказу.

— Лорд знал, что среди Пожирателей смерти есть шпион, и хотел максимально обезопасить своё бессмертие. Не то чтобы он знал имя, но догадаться, что Дамблдор не станет сидеть сложа руки и попытается внедрить своего человека, было несложно. Что-то заставило его усомниться в ближайших соратниках, он подозревал всех. О том, что он создал крестраж, знал весьма ограниченный круг лиц, и я, естественно, не входил в их число. Однако в том, что я был новичком и со мной никто не стал бы обсуждать что-то важное, была и положительная сторона: это означало не только то, что мне не доверяли Пожиратели, но и то, что как шпион я бесполезен. Из-за происхождения и возраста я априори не мог быть предателем — ну кому пришло бы в голову вербовать юного Блэка?.. Только о Сириусе не вспоминай — там была с самого начала совершенно иная ситуация. В общем, на роль тайного осведомителя я не подходил, и потому именно мне Лорд доверил тайну. Места, где он прятал крестражи… — Регулус запнулся и уточнил: — То есть тогда никто не знал, что их несколько, и каждый, удостоенный чести быть посвящённым в тайну, считал, что он — особенный. Так вот, рисковать крестражами Лорд определённо не собирался. Он вызвал меня ночью. Сначала я подумал, что случилось нечто важное или планируется рейд, но оказалось, что кроме меня никого нет. Он стал задавать разные вопросы, проверяя мою благонадёжность, а потом поручил перепрятать медальон. И я почти уверен, что такое задание получил не только я.

— И что пошло не так?

— Дамблдор, — горько усмехнулся Регулус. — Лорд не мог заняться этим сам — его магический след при любой маскировке слишком ярок. Я по сей день не знаю, как старик меня выследил, но, когда я подменил медальон — та записка и должна была увести врагов с настоящего следа крестража, — и уже собирался плыть обратно, появился директор. Ты был на островке и знаешь, что выбраться оттуда можно единственным способом — на зачарованной Лордом лодке, так вот её-то и призвал к себе старик, лишая меня шанса на спасение. От неожиданности я оступился, и в воду скатились несколько камней, будя инферналов…

Я почувствовал, как волосы на руках встали дыбом — память услужливо нарисовала мёртвое озеро, из глубин которого поднимались порождения Тёмной магии, а воображение раскрасило картину разноцветными всполохами заклинаний.

— И что? — хрипло поторопил я.

— Я успел отдать крестраж Кричеру — его не было видно со стороны Дамблдора, — приказав спрятать медальон, а если я не вернусь, уничтожить все следы моего участия в деятельности Пожирателей смерти. По правде говоря, я даже не думал о том, что могу погибнуть. Это был красивый жест. Крестраж-то отдал, чтобы Дамблдору не достался, Лорд бы за такое точно удавил с особой изощрённостью. Но инферналов я не боялся, вот плена — да, опасался, а погибнуть… я по-детски верил, что со мной ничего не может случится…

— Постой! — не удержался я от крика. — Кричер! — домовик мгновенно материализовался перед нами. — Ты сказал, что хозяин Регулус приказал тебе уничтожить медальон! Помнишь, когда мы жили здесь с Роном и Гермионой и?..

— Кричер помнит, — настороженно кивнул эльф, прижав уши. — Что-то не так?

— Я приказал тебе сохранить его! — тут же сорвался на крик Рег.

— А если вы не вернётесь — уничтожить, — упрямо повторил Кричер.

— Нет!

— Да!

— Нет!

— Так! Стоп! — замахал я рукой между спорщиками. — Очевидно, ты не договорил фразу, и Кричер пытался выполнить приказ буквально. Что было потом?

Регулус огорчённо покачал головой и отвернулся от домовика.

— Ничего.

— В каком смысле ничего?

— В том, что это последнее, что я помню, — хмуро признался Регулус. — Потом я захлебнулся.

— Хозяин Регулус запретил Кричеру помогать, — проскулил домовик, выкручивая себе уши. — Кричер хотел спасти хозяина…

— Тихо, Кричер, тихо. Ты не виноват, — поспешно произнёс Регулус и бросил на меня выразительный взгляд.

Я понял, чего он ждёт, и присоединился к его словам:

— Всё в порядке, Кричер, твоей вины в случившемся нет.

Вскоре домовик успокоился и покинул нас, и в гостиной наступила тишина.

— Иными словами, Дамблдор знал, что настоящего медальона в пещере нет, — возобновил диалог я. — Тогда зачем он потащил меня туда?

— Может, хотел показать, что тебя ожидает в дальнейшем? Подготовить, так сказать? Он же именно на тебя возложил «миссию».

Обдумав предположение, я покачал головой:

— Не похоже. Я уже думал об этом, и неоднократно. Ещё тогда у меня возникли вопросы, к примеру, зачем директор настоял на том, чтобы самому пить зелье из чаши…

— Он его пил?!

Я растерялся.

— Ну да…

— Тогда это точно показуха!

— Объясни.

Регулус улыбнулся.

— Смысл зелья в том, что его нельзя просто испарить. Нужно вычерпать маленькой ракушкой.

— Зачем?

— Это задержка. Нет, можно его и выпить, конечно… Но это для совсем уж экстремалов. При контакте с чашей срабатывали сигнальные чары, оповещая Тёмного Лорда, что кто-то покусился на тайник. Дамблдор не мог не понять этого!

— Ты меня окончательно запутал, — признался я. — Во-первых, мы провели в пещере достаточно времени, чтобы Лорд успел собрать армию и прибежать спасать свой медальон. Конечно, он мог быть занят и потому не посчитал нужным суетиться ради подделки, но… в общем, это маловероятно. Значит, директор позаботился о том, чтобы снять сигнальные чары. Может быть, даже заблаговременно.

— Раз уж Дамблдор столько лет знал о существовании пещеры, ничто не мешало ему изучить её вдоль и поперёк.

Я согласно кивнул и продолжил:

— А во-вторых, я считал — и Альбус очень постарался меня в этом убедить, — что зелье его полностью обессилило. И именно поэтому, когда на Астрономической башне мы наткнулись на Пожирателей смерти, он не смог оказать достойного сопротивления. Но в свете новой информации… Зачем ему рисковать и пить зелье, если я и так верил каждому его слову? Либо всё это было одной большой ложью, и тогда события на Астрономической башне мне привиделись, либо он всё же пил зелье и лишился сил, но тогда…

— Это был не Дамблдор! — воскликнул Регулус.

Я кивнул и задумчиво почесал затылок.

— Оборотное? — предположил я и сам же опроверг идею: — Невозможно. Мы несколько часов были вместе, если бы Дамблдор принимал что-то, я бы обязательно заметил.

— Тогда что?

Некоторое время мы молча смотрели друг на друга, пока меня не осенило:

— Аберфорт!

— Ты же говорил, что он погиб после Битвы за Хогвартс?

— Я так думал, — отмахнулся я, ничуть не смутившись. — Но сам посмотри. Нелюдимый старик, без семьи и друзей, кто заметит перемены в его поведении? Они с Альбусом очень даже похожи, то есть в оборотном зелье нет необходимости, достаточно самых обычных косметических чар…

— Думаешь, он заставил брата умереть по его приказу? — с сомнением протянул Регулус, бросив быстрый взгляд на портрет Вальбурги.

— Не знаю, — пожал плечами я, тоже невольно косясь на бабушку, которая, к счастью, не прислушивалась к разговору, — если честно, меня уже ничто не удивит. Возможно, план был в том, чтобы на время подменить Альбуса, а потом всё пошло не так…

— Ну, хорошо, допустим, что на Астрономической башне погиб его брат. А дальше что?

— Альбус жил под именем Аберфорта в Хогсмиде, — не очень уверенно протянул я.

— Бастер, не вяжется по времени. Альбус вернулся второго мая, а Аберфорт, как ты сам выяснил в деревне, продолжал жить в своём доме ещё почти месяц.

— Брось. Кто обращал внимание на то, чем занимался трактирщик целыми днями? Альбусу достаточно было проводить в «Кабаньей голове» пару часов вечером и молча наливать огневиски. А потом Аберфорт исчез, и никто не стал интересоваться, что с ним случилось.

— А лужа крови?

Я замешкался, не сразу придумав ответ:

— Так может, «воскреснув», Альбус нанял кого-то изображать брата?

— Как-то слишком много Дамблдоров получилось, не находишь? — усмехнулся Регулус.

— Пожалуй, — вынужденно признал я. — Но теория имеет право на жизнь. Мы не могли понять, как Альбус умудрился выжить после Авады и падения с башни, не верили, что он стал бы создавать крестраж. А эта версия прекрасно всё объясняет.

— Объясняет, — согласился Рег, — главное, не забывай, что это лишь версия.

* * *

Поделиться размышлениями хотелось ужасно, но часы пробили полночь, а друзья так и не вернулись, и мы решили их не ждать. Поговорив ещё немного, мы с Регулусом выпили по стакану тёплого молока и разошлись. Зато с утра я вывалил результаты наших ночных измышлений на сонных домочадцев ещё до завтрака:

— …И таким образом всё сходится! — гордый собой, резюмировал я.

Выступление произвело впечатление и заставило всех проснуться. Эдриан, конечно, не мог не придраться, но в целом версия всем понравилась. Встречных вопросов даже с ней оставалось очень даже много, но мы хотя бы гипотетически сдвинулись с мёртвой точки. И в попытке получить доказательства своей правоты я принялся в свободное время рисовать новую карту Мародёров. В отличие от Коцита, карта которого представляла собой относительно небольшое одномерное пространство, Хогвартс был многоэтажным замком, и процесс затянулся. Рей рисовал один коридор — изгибающийся и петляющий, но один, а Лаванда и вовсе просто скопировала уже виденную карту, а вот нарисовать с нуля… Мне казалось, что за шесть лет я изучил школу от и до, однако довольно быстро стало очевидно, что в Омут памяти нырять придётся не единожды.

Но теперь всё было позади. Закончив с картой, я спустился из библиотеки в гостиную и при всех торжественно активировал руны. На пергаменте стали проступать имена, и мы, едва не стукаясь лбами, в едином порыве склонились над столом, ища кабинет директора.

— Дамблдор! — воскликнул Драко, первым обнаружив директора.

Рей тут же открыл карту Коцита.

— Дамблдор, — растерянно произнёс он.

Около минуты мы переводили взгляды с одной карты на другую, сравнивая надписи — те были идентичны.

— Та-а-ак… — протянул Эдриан, опускаясь в кресло. — И кто из них настоящий? — риторически поинтересовался он.

— Гоблины знали, что нынешний директор — не настоящий, — медленно протянул я, вспоминая уклончивые и осторожные формулировки в письме из Гринготтса.

— Я кое-что вспомнил, — подскочил Реймонд, и мы все обернулись на него. — Когда я был в Лютном, ища информацию по оборотням, я разговаривал много с кем.

— Ближе к делу, — перебил Нотт.

Рей бросил на него недовольный взгляд и продолжил как ни в чём не бывало:

— Один из первых выпущенных из Азкабана Пожирателей смерти сидел рядом с Сивым. Мелкая сошка, я, кажется, даже ни разу не видел его в ставке, но метку он имел. Так вот, встретив его в баре, где он явно был завсегдатаем, я пытался его разговорить, надеясь вытянуть что-нибудь полезное. Ничего по делу не узнал, зато в процессе набивания себе цены он упомянул странные речи Фенрира. Я сначала не обратил внимания, меня интересовала эта новая стая, что нападает независимо от полнолуний, но сейчас вспомнилось. Когда стало ясно, что Дамблдор выжил после снейповской Авады, Фенрир стал утверждать, что на Астрономической башне был кто-то другой. Мол, он почуял другой запах, но не придал этому значения.

— А вот это уже интересно… — Эдриан обвёл нас взглядом. — У Сивого очень извращённое понимание морали и этики, но ложь он люто ненавидит. Лгать он бы не стал. Если он утверждает, что почувствовал подмену — а у оборотня великолепный нюх, как все помнят, — на башне был кто-то другой, и, следовательно, вопрос с воскрешением Дамблдора снимается — тот просто не умирал.

— Почему карты показывают двух Дамблдоров? Карта Мародёров игнорировала оборотные зелья и тем более обычные маскировочные чары. Она даже анимагов показывала с человеческими именами. Так почему…

Нотт взглянул на меня с недоумением и, тоном, словно читал старшекурснику букварь, произнёс:

— Если кто-то сумел занять место Альбуса Дамблдора, он априори сильный и мудрый волшебник.

— Хочешь сказать, что он позаботился о такой возможности, даже зная, что карта Мародёров уничтожена?

— Бастер, если наши предположения верны, этот человек предусмотрел всё, — поддержал Нотта Мальсибер. — И ещё. О существовании конкретно карты Мародёров знал весьма ограниченный круг лиц, зато о самой возможности создания подобный карты — все, кто хоть немного интересовался подобными вопросами. Уверен, затевая подмену, наш неизвестный предусмотрел всё, что только можно было предусмотреть.

Я вынужденно кивнул: они были правы.

— А как вы думаете, когда произошла подмена? В Хогвартсе сейчас кто: Альбус или его злобный двойник?

Мнения разделились, и, выслушав доводы, я продолжил развивать свою мысль:

— Мы вот удивлялись нелогичным действиям директора, но если это не Дамблдор, а его злобный двойник…

— То становится ещё непонятнее, — перебил Эдриан. — Альбус Дамблдор чудак, но чудак гениальный. Он мог совершать кажущиеся нелогичными поступки, преследуя свои собственные цели — это в его стиле. А вот если это был не он, то принятые решения не кажутся, а являются глупыми и нелогичными. И это совершенно не вписывается в нарисованный портрет. Тот, кто сумел обыграть такого мастера интриг, должен быть настоящим гением.

— В общем, мы так и не поняли, где настоящий Альбус, а где — поддельный, — резюмировал Драко с разочарованным вздохом.

Возразить было нечего. Нам традиционно не хватало данных.