Следующая цель (джен)

К середине марта в Азкабане, особенно на нижних этажах, появилось множество свободных камер — Визенгамот продолжал разбирать старые дела и выпускать несправедливо обвинённых или, на их взгляд, уже искупивших свою вину волшебников. Большинство тех, кто получил метки незадолго до падения Лорда и потому не успел отличиться, тоже отпустили на свободу, приговорив к символическому штрафу, но матёрых Пожирателей Ближнего круга не случайно оставляли напоследок — их жалеть никто не собирался. Верхний этаж был самым суровым приговором вне зависимости от срока. Вечный холод, максимальная концентрация дементоров, и это уже не говоря о том, что большая часть заключённых попадала в Азкабан с ранениями, лечить которые никому и в голову не приходило. Магия могла справиться много с чем, однако без чар и зелий это было в разы сложнее и дольше, а с учётом скудности питания и отсутствия магического фона… Волшебники оказывались в том же положении, что и обычный маггл вдали от цивилизации — бессильными. И чем дольше длилось заключение, тем слабее и физически, и магически, и даже эмоционально оказывались узники.

Чаще всего суд проходил в спокойной и мирной обстановке — преступники прекрасно осознавали своё положение и не пытались качать права, да и сил у них на возмущение не оставалось, — исключением стал Антонин Долохов.

— Тони в своём репертуаре, — с усмешкой заметил Нотт за ранним завтраком, читая «Ежедневный пророк». — День без скандала — зря прожитый день. Странно, что вчера слухи об этом не достигли кабинета министра…

— Ты же ушёл раньше, — напомнил Драко и поинтересовался, чтобы не отвлекаться от завтрака самому: — Что пишут-то?

— Лентяй, — ласково хмыкнул Эдриан и стал читать вслух.

Из статьи следовало, что Долохов успешно морил себя голодом со дня заключения под стражу, и перед Визенгамотом предстал едва держащийся на ногах старик, на осунувшемся лице которого сияла торжествующая улыбка. Сначала судьи подумали, что тот свихнулся от близости с дементорами, благо прецедентов хватало, но Антонин быстро развеял заблуждение.

…Суды шли каждый день, и если в первые недели зал был забит под завязку зеваками, то теперь, спустя месяцы, забава приелась, и количество зрителей значительно сократилось. Возможно, знай люди, чей суд ожидается, зал оказался бы заполнен, но Визенгамот не сообщал о личностях подсудимых. И лишь мисс Скитер продолжала посещать зал номер десять каждый день в ожидании сенсаций. И не прогадала.

Рита честно написала, что судьи под угрозой Обливиэйта запретили свидетелям распространяться об услышанном, а ей — публиковать речи «опасного преступника», но намекнула, что ни Азкабан, ни суровый приговор не сломили Пожирателя смерти, и что умирать Долохов не собирался, совсем даже наоборот…

«Выслушав решение суда, он рассмеялся, — писала Рита. — И, пообещав отомстить Визенгамоту, несмотря на цепи, бросился на стражников. Аврорам пришлось защищаться».

— Какая-то невесёлая статья, — недовольно фыркнул Малфой и покинул столовую — ему пора было отправляться на работу в Глаксо.

— Я запутался, — озвучил я собственное недоумение спустя пару минут.

— У Тони тоже был крестраж, — едва взглянув на меня, пояснил Нотт, который успел дочитать газету раньше и теперь спокойно завтракал. — В Азкабане трудно совершить суицид, тюрьма специально зачарована от подобного способа ухода от ответственности, вот Тони и выжидал, когда подвернётся возможность.

— Он же морил себя голодом!

— Просто ослаблял тело, чтобы даже обычный Ступефай мог его прикончить, и он получил наконец возможность переродиться в молодом, сильном и, главное, свободном теле.

Я шокированно уставился на друга. Такая мысль мне не приходила в голову.

— Но… Это же гениально! Я не мог понять, почему он так неожиданно сдался, почему, зная о готовящемся побеге, не присоединился… Конечно, он не захотел скрываться полжизни, нервно оглядываясь на каждый шорох. У него, оказывается, был лучший план! У Долохова должно быть невероятная сила воли, раз он не стал ждать, пока погибнет тело, а специально старался его уничтожить, чтобы переродиться! Почему все Пожиратели не сбежали из Азкабана ещё в восемьдесят первом году таким образом?!

— Не у всех же были крестражи, — удивлённо возразил Эдриан.

— Почему?!

— Бастер! — шокированно воскликнул тот, откладывая газету. — Это же не безделушка какая-нибудь!

— Но ведь эта практика довольно распространена! Я читал, что почти у каждого рода это было в ходу, даже у некоторых светлых семей. Так почему же у Пожирателей, схваченных после падения Лорда, не оказалось столь удобного решения на крайний случай? — не успокаивался я. И, поскольку Эдриан ограничился неопределённым пожатием плечами, подозрительно спросил: — У тебя же есть крестраж?

— Нет.

— Как — нет? Эдриан, но ведь если с твоим телом что-то случится…

Отложив газету, он облокотился о стол, переплёл пальцы и задумчиво посмотрел на меня.

— Бастер, пару лет назад ты считал крестражи самыми ужасными и отвратительными вещами, что существуют в магическом мире, а сейчас возмущаешь, почему их нет у каждого волшебника? Ты забыл, насколько это Тёмная магия? Далеко не каждому подобное по силам. Ну а у меня банально не было средств на проведение столь дорогостоящего ритуала.

— Прости, — понурился я, поняв, что невольно напомнил другу о его вечной проблеме. — А у Блэков? Если даже Регулус создал себе крестраж, Беллатриса Лестрейндж уж точно должна была приготовить для себя пути отхода!

— Регулус — одиночка, любящий библиотеку и ритуальный зал. Насколько знаю, он всё детство там провёл. Родителям по большому счёту было наплевать, что он там делает, главное, чтобы не посрамил честь рода. Он не был наследником, лишь вторым сыном, о нём заботились, конечно, но Орион был ещё молод и о передаче главенства речи не шло. Рег мог заниматься всем, что ему заблагорассудится, средств на его развлечения не жалели. А Беллатриса — наследница рода и красавица, пользующаяся вполне заслуженной популярностью. У неё ни времени, ни усидчивости бы не хватило.

— Весомый аргумент, — признал я. — Ну а Рей?

— Не знаю, — развёл руками Нотт. — Вообще-то, если ты вдруг не догадался, это не та тема, которую приятели обсуждают за стаканчиком виски.

Я потупился и пробормотал извинения, признав, что мои вопросы на самом деле слишком личные, а я перешёл границы. Эдриан не обиделся, хоть и посоветовал фильтровать поток вопросов впредь:

— Ладно мне, мы не чужие друг другу люди, но ты же можешь задать неудобный вопрос и другим, а это не пойдёт на пользу не только твоей репутации, но и нашим планам.

Согласившись с его правотой, я отстал, но вопрос запал мне в душу.

Если Антонин сумел сбежать из Азкабана с помощью крестража, то почему бы не…

— Доброе утро, — приветствовал нас Регулус, входя в столовую.

— А Рей где?

Тот развел руками, и я поднялся из-за стола:

— Пойду потороплю его.

Эдриан проводил меня нечитаемым взглядом, но мне было всё равно — не терпелось задать вопрос: не чужие люди, Нотт сам сказал, а значит, ничего страшного, если я спрошу…

Постучав, я приоткрыл дверь и заглянул в комнату Реймонда.

— Есть минутка?

— Даже две, — приветливо улыбнулся тот, делая приглашающий жест. — Всё в порядке?

— Ага. «Пророк» напечатал о вчерашнем суде над Антонином Долоховым. Тот попытался напасть на авроров, и его убили. Эдриан сказал, что Долохов специально ослаблял себя и отказался от возможности побега с нами из-за того, что у него был крестраж. И теперь, когда он официально мёртв, он возрождается в новом теле. Свободном.

— Хм. И?

— Рей, у тебя есть крестраж?

Мальсибер замер. Положив на стул мантию, он медленно обернулся ко мне и внимательно посмотрел. И только после этого ответил:

— Есть.

Я вздохнул с облегчением и широко улыбнулся.

— Отлично! Значит, даже если тебя осудят или что-то ещё случится…

— Но его нет у меня.

Я помрачнел.

— Как это нет? А где он?

— Это долгая история, — уклончиво ответил Рей и вернулся к сборам.

— А ты торопишься?

— Вообще-то, да. Министр прислал Патронус, надо кое-что проверить.

— Но, Рей! Это же важно!

— Важно, я не спорю. Но мы можем поговорить, когда я вернусь.

— А в лес мы сегодня не пойдём?

Мальсибер улыбнулся и взъерошил мне волосы:

— И не надейся. Я ненадолго. Вернусь, аппарируем в очередной лес и там и поговорим. Договорились?

— Ладно… Ты что же, даже не позавтракаешь?

— Не успеваю, — развёл тот руками.

Что же ты скрываешь, мой дорогой друг? Выйдя вслед за Реймондом, я сверлил его спину вопросительным взглядом, но, хоть не чувствовать этого он не мог, игнорировал мастерски.

— Не накручивай себя, — посоветовал Рей с нижней ступени лестницы и аппарировал.

* * *

До возвращения Реймонда я ломал себе голову, как его крестраж может оказаться неизвестно где. С одной стороны, поскольку при ритуале возрождения присутствие самого осколка души не требовалось, в этом не было ничего фатального, с другой — пример Нагайны показывал, что хранение крестража под рукой — не гарантия его безопасности. С третьей же, мне с самого начала было непонятно, почему Тёмный Лорд не утопил свои крестражи в Атлантическом океане или хотя бы в Северном море, где до них точно не смогла бы добраться ни единая живая или мёртвая душа. Однако была и четвёртая сторона: выпустить из поля зрения собственный крестраж было бы непросто уже хотя бы из моральных соображений.

— Хозяин, вам письмо.

Отвлёкшись от размышлений, я вопросительно повернулся к Кричеру.

— Дом же защищён от совиной почты!

— Поэтому сова снаружи, — ехидно протянул домовик, махнув в сторону улицы.

Подойдя к окну, я действительно увидел бурую сову на ближайшем дереве. Нахохленная птица сидела неподвижно и выглядела, как неудачный опыт таксидермиста.

— Как она нашла дом? — с опаской глядя на почтальонку, спросил я Кричера.

— Она давно сидит, — пожал плечами эльф.

Вспомнив, что довольно часто аппарирую неподалёку от Гриммо, а потом иду пару кварталов пешком, я успокоился насчёт того, как сова смогла меня выследить: долететь она успела, а вот отдать письмо — нет, я уже скрылся под защитой Блэк-хауса.

Призвав куртку, я аппарировал на привычное расстояние в пару кварталов в безлюдный проулок, и спустя несколько минут сова спланировала рядом со мной. Машинально проверив послание на зловредные чары и яды, я отвязал конверт и отпустил несчастную птицу, а сам вернулся домой.

Послание было от Смита, чему я очень удивился, ведь писать он не мог — его личность была стёрта. Но, стоило развернуть пергамент, стало очевидно, что автором письма был кто-то другой.

— Кто тебе пишет? — без особого интереса спросил Регулус, увидев в моих руках конверт.

— Пока не знаю. Кто-то хочет уверить меня, что это от Смита, но… Хм, любопытно… — протянул я, пробежав глазами первые строчки.

— Что там?

— Дамблдору пришло письмо от тёти Петуньи.

У Рега непроизвольно открылся рот. И это было неудивительно, ведь я рассказывал об отношении Дурслей ко всему ненормальному.

— И… что?

— Меня уведомляют, что директор послание проигнорировал, не распечатывая выбросив. А вот автор этого, — я потряс пергаментом, — решил на свой страх и риск проверить, что с моими родственниками, и узнал о тяжёлой болезни Дадли.

— Хм, — настороженно протянул Регулус и вопросительно ткнул в пергамент: — И что будешь делать?

— Ничего, — просто ответил я. — Слишком уж высока вероятность того, что меня пытаются заманить в очередную ловушку.

Регулус кивнул, и разговор увял.

Допустим, ради сына тётя переступила через себя и обратилась за помощью к миссис Фигг, а уже та отправила письмо Дамблдору. Это вполне правдоподобно, хотя верится с трудом — всё же о принципиальности миссис Дурсль в некоторых вопросах я знаю не понаслышке. Если бы речь шла о самой Петунье или Верноне, я бы не сомневался ни секунды, прежде чем выбросить из головы их проблемы, но Дадли был моим кузеном, и, несмотря на наши не слишком хорошие отношения, смерти я ему не желал. Собственно, его и обвинить-то особо было не в чем, он просто следовал примеру родителей и портил мне жизнь, не имея ума задуматься о верности собственного поведения. Не то чтобы это его оправдывало вообще, однако в моих глазах он давно перестал быть худшим человеком в мире, став тем, кем и был на самом деле — глупым мальчишкой и моим ближайшим родственником.

— А если это не ловушка? — подал голос Регулус. — Что если… Автор послания просто приспособленец, надеющийся, что ему это зачтётся?

— Орден расформирован, однако Дамблдор по-прежнему пользуется услугами фениксовцев: мы видели того же Джордана в его кабинете. Адрес Дурслей мало кто знал. Из моих сокурсников только Уизли и Грейнджер. И, кстати, Ли, которого Альбус уже отправлял к Дурслям.

— Думаешь, это он?

— Похоже на то, — пожал я плечами и досадливо поморщился, — вот только зачем ему это?

— Может, он уже не верит в победу Дамблдора? — предположил Рег. — Драко говорил, что у Смита нюх на чужие неприятности. Так, может, и у этого человека тоже? Кто бы ни написал это, возможно, дело не в ловушке, а в желании задобрить тебя сейчас, пока ещё не стало слишком поздно?

Снова пожав плечами, я ещё раз перечитал письмо и выбросил его.

— Как бы то ни было, рисковать я не стану. Не те это люди, ради которых стоит напрягаться.

* * *

Мысли о Дурслях недолго занимали меня. Регулус упомянул об интересном маскировочном заклинании, вычитанном в библиотеке, и мы с энтузиазмом принялись разбираться в нём. Вскоре появился Реймонд и, наспех прожевав пару бутербродов, утащил меня в очередную аппарацию в лес.

— Теперь расскажешь? — сразу же спросил я, не забыв о желании расспросить его о истории с крестражем.

— Вот так с места в карьер? Впрочем, другого я от тебя и не ждал. Крестраж украли, — усмехнулся он и в упор посмотрел на меня, словно проверяя реакцию. — Да, Бастер, это не шутка, его действительно украли.

Несколько минут я переваривал услышанное, а потом задал «гениальный» вопрос:

— Кто?

Рей рассмеялся.

— Знал бы — пошёл и отобрал.

— Логично, — вынужденно признал я. — И всё же, как это получилось?

— Крестраж я изготовил, когда мне было девятнадцать. Отец настоял — я был единственным наследником и не имел права рисковать собой до того, как обзаведусь собственными детьми, а крестраж гарантировал, что возможность позаботиться о роде у меня останется несмотря ни на что. Поскольку ритуал требовал массы сил и времени, я решил, что мой крестраж должен быть приятным на глаз, и взял выдохшийся амулет. Магии в нём не осталось ни капли, но, надо признать, вещица была очень красивая. И дорогая. И первое время я по собственной глупости таскал его с собой — за время подготовки привык, что он постоянно перед глазами, и не мог расстаться, — Реймонд усмехнулся и осуждающе покачал головой. — Никто не застрахован от подобного, но… В общем, за глупость я и был наказан. В один далеко не прекрасный день, вернувшись из рейда, я обнаружил пропажу.

— Так его украли или ты сам его потерял?

— Потерял? — расхохотался Мальсибер. — Ну ты и скажешь! Такую насыщенную магией вещь нельзя потерять! Крестраж — это не просто безделушка, это часть тебя. Ты же не можешь просто потерять руку, к примеру, и не заметить этого. В горячке боя я не сразу осознал, что чего-то не хватает, к тому же я был ранен, ну а когда адреналин схлынул и я смог мыслить здраво… Это был неприятный сюрприз. Полагаю, украсть пытались именно амулет, его первоначальные свойства были довольно солидными: защита от ментального воздействия. Но найти никаких следов не удалось.

— Думаешь, он лежит в чьём-нибудь сейфе?

— Уверен в этом, — покивал Реймонд. — Уничтожать такую красивую и дорогую вещь глупо, но и как амулет она не работает. Что с ней ещё делать, как не в сейф забросить? Я не поручусь за верность гипотезы, но узнать, цел ли мой крестраж, не представляется возможным, так что я стараюсь не соваться в пасть мантикоры без веских оснований, однако надежда всё же есть, и не малая, а потому не слишком осторожничаю. В случае чего отсутствие крестража в зоне видимости не помещает моему возрождению, но всё же ситуация сама по себе не слишком приятная.

— Почему?

— Бастер, я сражался с этими людьми спина к спине, доверял им свою жизнь, даже дружил с некоторыми, а в итоге кто-то из них украл мой крестраж⁽¹⁾!

— Ну… неприятно, конечно, но ведь главное, что твоя жизнь — вне опасности. А люди… большинство из них давно мертвы.

А ещё в свете новой информации стоит подумать о том, чтобы запастись всеми необходимыми ингредиентами. На всякий случай. Без Северуса, конечно, будет ох как не просто приготовить то самое невероятно сложное зелье, что запускало ритуал возрождения, но…

Не подозревающий о моих мыслях Рей улыбнулся и, внезапно наклонившись, подобрал что-то с земли… В следующее мгновение мне в грудь впечатался снежок.

Он неожиданности я замер, смотря на него широко распахнутыми глазами. Он расхохотался.

— Слишком уж у тебя было серьёзное выражение лица. Всё хорошо, не забывай об этом.

— Ага.

А что ещё я мог ответить? Всё действительно было в порядке, и такой Мальсибер — раскрасневшийся от мороза, смеющийся, довольный жизнью, — мне нравился.

Несмотря на то, что обнаружить следы Коцита нам по-прежнему не удавалось, сегодня мы возвращались домой в отличном настроении.

1) Подробнее о ситуации можно узнать здесь: http://fanfics.me/fic112097.

Вернуться к тексту