Закон противоположностей, или психология счастья (джен)

Шериф — и не просто шериф, а главный шериф округа — поначалу охотно соглашается помочь «своему другу», просит подождать, потом перезванивает… и, извинившись, предлагает перезвонить другому человеку. История повторяется, Ойген уже подключает всех своих секретарей и помощников и звонки продолжаются с новой силой, потом доходит даже до сенатора штата — и ничего. Ноль. Его переправляют друг к другу, но реально помочь не может никто. Резервация — особая территория с самостоятельно регулируемым режимом посещаемости. Не то что сенатор или шериф — тут и президент бы не смог ничего поделать.

Снейп слушает всё это, усмехаясь, и надеется, что друг его, наконец, плюнет и сдастся — но явно недооценивает его. Они сворачивают к основной дороге… и тут, на въезде в какой-то крохотный городок, население которого, как гордо извещает плакат, составляет 512 человек, дорогу перед самой машиной внезапно перебегает какая-то тварь, невесть откуда взявшаяся, Северус резко бьёт по тормозам, машину заносит, они слетают в кювет, днище скрежещет по камням… мотор глохнет, и они останавливаются.

— Я хочу домой, — решительно говорит Снейп. — Уменьшай её или вызови эвакуатор — и давай уже возвращаться. Видишь — не судьба.

— Вот ещё! — тот потирает ушибленный локоть. — Мы полдня потратили и невесть сколько денег уйдёт на ремонт машины… нет уж. Может, как раз судьба… ты цел?

— Разумеется. Ремонт я оплачу.

— Ай, — он отмахивается. — Пойдём посмотрим, куда нас занесло.

— Я хочу домой! — возмущённо повторяет Северус, впрочем, уже зная, что сейчас услышит.

— Ну так иди, — мирно говорит Ойген.

Ну, разумеется. Как же иначе.

— Правда, — говорит он. — А я пойду погляжу, где это мы.

— Ладно, идём, — Снейп берёт упавшую с заднего сиденья сумку. — Я ещё не придумал, что я с тобой за всё это сделаю, — говорит он, — но даже не сомневайся, что тебя ждёт что-нибудь увлекательное.

— И неожиданное, — смеётся Ойген. — Ты мне сам сто раз говорил: надо доводить начатое до конца. Я довожу, в чём претензия?

Это справедливо, и Северус молчит. Мальсибер вновь надевает очки и шляпу, смотрится в зеркало заднего вида, улыбается, прячет телефон в карман — и выходит.

На улице пекло — даже чары не очень спасают.

— Пошли, поищем какой-нибудь бар — не может быть, чтоб тут не было бара, — говорит Мальсибер. — Какое унылое место… не представляю, как здесь вообще можно жить. Полтысячи человек! Где они все?

— Я полагаю, у себя дома, — отвечает ему Снейп. Солнце его не раздражает, но он жалеет, что у него нет очков — оно слишком яркое и слепит. — И они абсолютно правы. Два часа дня — самое пекло!

— Не ной, — смеётся Мальсибер. — Солнце — это здорово. Знаешь, мне даже нравится пустыня… хотя океан лучше.

— Тебе вообще нравятся глобальные природные явления.

— Нравятся! Потому что они цельные и живые. Тут змей полно, — говорит он, глядя под ноги. — Я их чувствую прямо.

— Змей? — морщится Северус.

— Змей, — подтверждает Ойген. — И они шуршат.

Он заразительно смеётся и вызывает, наконец, скупую улыбку и у своего спутника.

Они постепенно доходят до главной — и, похоже, единственной — улицы, на которой и обнаруживается бар. Над входом — навес, в тени которого лежит такой же жёлтый, как и песок вокруг, пёс. На пришедших он реагирует сонным поднятием одного уха и ленивым виляньем хвоста, то ли приветствуя их, то ли отгоняя кружащих над ним жирных мух.

— Я как в кино попал, — говорит Ойген. — Идём. Надеюсь, там попрохладнее.

Они заходят. После яркого солнца помещение кажется тёмным — Мальсибер снимает очки, но разницы поначалу почти что не ощущает. Внутри прохладно и пусто, только за стойкой стоит полный мужчина с совершенно изумительными густыми, переходящими в баки усами, и неспешно протирает подозрительно мутный стакан.

— Добрый день! — приветствует его Ойген. — Какая жара на улице…

— Так середина лета, — кивает тот. — Вы туристы?

— Мы б с удовольствием… но у нас пока что не вышло, — весело говорит Мальсибер. — Есть что-нибудь холодное выпить? — спрашивает он, устраиваясь за одним из столиков поближе к стойке и вентилятору.

— Что-то я не слышал, как вы подъехали, — говорит бармен.

— А мы попали в аварию и оставили машину на въезде, — охотно поясняет Ойген. — И поесть. Что-нибудь мясное, пожалуйста — если есть.

— Змеи есть, — говорит бармен. — Могу быстро пожарить. Хотите змею?

Снейп морщится — а Мальсибер хохочет:

— Я тебе говорил, что тут полно змей? — говорит он товарищу. — Конечно, хотим! — отвечает он уже бармену. — Давайте, спасибо! И холодной воды, пожалуйста.

Воду они получают сразу — из холодильника, бутылка мгновенно запотевает — а мясо бармен удаляется жарить. Пока его нет, Ойген разливает по стаканам воду, залпом выпивает — и говорит на удивление благостно:

— А мне здесь нравится…

— Тебе везде нравится, — бурчит Снейп. — Это патология просто.

— Вот в чём ценность Азкабана, — улыбается тот. — После него любое другое место кажется просто раем — а уж если там и солнышко есть…

— Солнышко, — передразнивает Северус.

— Ну… хорошо — тут, пожалуй, всё-таки солнце. Но это мелочи, прекрати придираться! И я всё равно хочу туда попасть, — возвращается он всё к той же теме. — Да быть не может, чтобы не было способа! От кого они так прячутся и зачем?

— От тебя и прячутся. И от таких как ты. Я лично отлично их понимаю.

— Северус, да брось! Я же не хочу им ничего дурного! Я просто хочу посмотреть… и, может быть, предложить сотрудничество. Честное!

— Знаю, — кивает он.

Он правда знает. Именно это — идея Мальсибера создать честное казино, как бы странно это не звучало — и привела их сейчас сюда. То, что есть у него сейчас — уже весьма популярно и очень доходно, и даже с мафией ему удаётся договориться, на взгляд того же Северуса, на отличных условиях, но того сам факт этого договора как бесил — так и бесит, и это отлично, на самом деле, ибо вся эта история напомнила Ойгену, наконец, кто он есть… и, в итоге, сейчас они сидят в этом пустом баре и собираются есть змею.

Которую им, наконец, и приносят.

— Ух, — говорит Мальсибер, втягивая странный, непривычный запах. — Ни разу не ел змей…

— Желание загадайте, — говорит бармен.

— Желание? — с любопытством переспрашивает Ойген.

— Говорят, если ешь что-либо впервые — нужно желание загадать. Исполнится.

— О, спасибо! Это было бы просто отлично… у нас есть желание. Правда? — спрашивает он Снейпа.

Тот со вздохом кивает.

— Тогда, — Ойген подцепляет вилкой кусок мяса, подносит ко рту и говорит: — Я всё же очень хочу туда попасть!

Они пробуют мясо, глядят друг на друга задумчиво — и смеются.

— А мне нравится, — решает Мальсибер. — Хотя всё-таки это как-то нехорошо.

— Не знал, что ты любишь змей.

— Я их не то что люблю… но всё-таки символ родного факультета. Некрасиво.

— Но символично.

— И что это символизирует, позволь узнать?

— Что ты, наконец, вырос. Я надеюсь. Хотя и не верю уже.

— Я давно вырос! — смеётся Ойген. — Нет, тут что-то другое… но что же это такое?! Она будто бы заколдована, эта резервация! А уж индейцы-то и подавно… ты знаешь…

— Заколдована, — вдруг подаёт голос бармен.

— В смысле? — живо оборачивается к нему Ойген.

— В прямом, — говорит бармен, внимательно их разглядывая. — Разное о ней говорят.

— Садитесь к нам! — приглашает его Мальсибер. — Всё равно пока нет никого… а что говорят? Расскажите!

Бармен подходит к ним — с подносом: на нём початая бутылка текилы, три рюмки, лимоны и соль. Ойген бросает на Северуса быстрый и очень трагический взгляд, но тот лишь усмехается. «Хотел приключений — вот, наслаждайся».

Бармен, тем временем, ловко обмакивает края рюмок в соль, разливает текилу, украшает долькой лимона — и ставит перед каждым по напитку. Они выпивают — Ойген внутренне морщится, но лицо держит: он терпеть не может крепкое спиртное, и обычно ничего крепче разбавленного водою вина не пьёт.

А Снейпу неожиданно нравится — настолько, что он предлагает тут же и повторить, впрочем, милосердно спасая своего друга:

— Ему хватит, — говорит он, — вдруг машина всё-таки заведётся.

Мальсибер делает кислое лицо, но внутренне просто ликует — тем более, бармен, похоже, вполне этот аргумент признаёт.

— Так что рассказывают про резервацию? — спрашивает он с любопытством. — А то нас там чуть не убили.

— Вы там были? — слегка удивляется бармен.

— Ну как были… зашли за шлагбаум. А потом появились местные жители и сообщили, что позволить к ним заглянуть тут только вождь может, а попасть к нему на приём можно только по записи — у него же. Ну вот что за бред, а?

Они смеются. Бармен и Снейп выпивают — а Мальсибер с удовольствием доедает мясо, запивая его холодной водой и не забывая при этом грустно глядеть на текилу.

— А вам очень надо? — подумав, интересуется бармен.

— Очень! — чёрные глаза Ойгена вспыхивают жадным любопытством. — А что? Есть какой-нибудь способ?

— Способ всегда есть, — подмигивает ему бармен. Потом встаёт и уходит — и возвращается со свежей газетной вырезкой.

Явно магической — потому красавица-индианка, которая яростно сверкает глазами прямо в объектив, смотрит не просто так: она двигается.

Сама статья посвящена отчасти загадочной резервации — но, по большей части, процессу о защите прав коренного американского населения, то бишь индейцев, и горячему юристу и борцу за эти самые права — Эсе Хигуэра.

— Может, она поможет, — говорит бармен с усмешкой. — Если захочет, конечно.

— Спасибо, — говорит Ойген, изумлённо и благодарно на него глядя.

— Сами больше не суйтесь, — советует бармен. — Кто б вы там ни были — ничего не поможет. Оттуда редко кто возвращается. А что с машиной у вас? — вдруг интересуется он. — Могу посоветовать, к кому обратиться.

— Мы будем очень признательны! — обрадованно восклицает Мальсибер.

Тот отравляет их к «своему кузену» — в чём иссиня-чёрный цвет его кожи всё-таки заставляет друзей несколько усомниться… а с другой стороны, мало ли, какие бывают кузены — и тот буквально за пару часов всё чинит и берёт за это сущую мелочь.

— Жили бы вы поближе — я бы только у вас и чинил машины, — говорит ему Ойген.

…Назад они возвращаются уже вечером — за рулём снова Северус, потому что Мальсибер занят тем, что обзванивает уже других знакомых и по другому поводу: он разыскивает мисс Хигуэра. И, наконец, находит — о чём свидетельствует его радостное беззвучное: «Есть!» — пока он говорит по телефону, и потом и гордое:

— Ну вот видишь? А ты говорил не получится… я её отыскал! Но какая красавица…

— Я бы на твоём месте даже и не рассчитывал.

— Да нет же! Но я ведь не могу ослепнуть... очень красивая женщина. И умная. Просто мечта, — он смеётся. — Так… едем сюда, — он открывает карту и начинает разыскивать нужное место.

— Сейчас?!

— Разумеется. Вечер уже, не жарко… я хочу сегодня туда попасть! Или хотя бы договориться об этом.

— Я устал. Я голоден — змея была маленькой и очень давно. Я хочу пить, переодеться и в душ.

— После! — нетерпеливо говорит Ойген. — Ну поедем со мною, пожалуйста! Ещё буквально пара часов! Ты очень нужен мне для солидности и серьёзности! Северус, ну не бросай меня прямо сейчас!

— Ладно, — вздыхает тот. — Но давай сперва съедим что-нибудь.

— Вот, держи, — Мальсибер достаёт из бардачка шоколадный батончик.

— Ты издеваешься? — вскидывает бровь Снейп.

— Почему? — удивляется тот. — Нет… шоколад очень питателен, что тебе не…

— Садись за руль, — подумав говорит тот. — Не могу же я и есть — и вести машину одновременно.

Они меняются местами, и дальше Ойген ведёт машину сам — и именно так они подъезжают не самому новому офисному зданию, в котором располагается небольшая юридическая фирма, где работает Эса Хигуэра.