Следующая цель (джен)

За час я успел передумать столько, что началась головная боль. Я не замечал усталости, не чувствовал голода и холода, я механически переставлял ноги, но мыслями находился бесконечно далеко от физического тела.

Попытка выстроить вопросы в хронологическом порядке провалилась — слишком многое были опровергнуто Альбусом, так что я просто вспоминал различные события и задавался вопросом: кто виноват?

С самого начала я удивлялся, что никто не замечает странностей в поведении директора. Не подозрительного поведения, нет, именно поступков, слов и решений, не свойственных великому волшебнику. Его рассуждения о демократии, вернее, её ущербной версии, которые не встретили отторжения у орденцев — были как раз таким примером. Я не понимал тогда, не мог понять и сейчас, как та же Грейнджер могла молча проглотить этот политический бред, попирающий основные права человека. Но раз уж речь больше не шла о Дамблдоре, вполне закономерно было предположить ментальное воздействие на членов Ордена Феникса. Зелье, артефакт, заклинание — я не знал, чем воспользовался Гриндевальд для достижения нужного результата, но такая версия событий многое проясняла, к примеру, беспрецедентно равнодушное поведение моих сокурсников по отношению к судьбе соратников. Обрушенные на головы орденцев несчастья, казалось, их ничуть не волновали. Они гордились своей сплочённостью, а на деле равнодушно отворачивались друг от друга. Сколько прошло времени, прежде чем Дамблдор задумался о злой воле, несколько месяцев? Как это можно объяснить иначе? Один раз случайность, два раза — совпадение, а три — это уже происки врага! Если уж даже я это знаю, великий стратег (и абсолютно неважно, идёт речь о Дамблдоре или о Гриндевальде) тем более должен! Однако если в тот момент у руля стоял Геллерт… какое ему дело до судьбы посторонних людей, тем более ненавистных англичан, он вполне мог радоваться, что не приходится тратить своё время и уничтожать будущих врагов самостоятельно.

А школьники?..

Я даже остановился от вспыхнувшей в голове идеи.

— Бастер? Всё в порядке?

— А? Д-да… да, Рей, я в порядке, — поспешно произнёс я и продолжил идти, боясь, что мысль ускользнёт.

Гриндевальд желал ослабить страну, для этого он приложил немало усилий, вырезая под корень многие чистокровные семьи, получив в распоряжение Хогвартс, он должен был предпринять что-то для умерщвления чистокровных детей, но ничего подобного не произошло… И хвала Салазару! Но это было неправильно, а потому рождало новые вопросы.

Итак, кто же намекнул Вуду, что несчастные случаи среди слизеринцев приветствуются? Логично предположить, что Геллерт, но для него подобное слишком мелко, да и зачем ему рисковать прикрытием?.. А вот если это всё-таки был Альбус… Так сказать, малокровное удерживание в узде… Директор не брезгал подобным… И кстати, а Вуда-то кто старался отмазать от тюремного заключения за связь с ученицей? Уж точно не Гриндевальд, плевать тот хотел на судьбу безвестного квиддичного игрока.

Только я пришёл к этому выводу, вспомнились слова миссис Бирстейн, утверждавшей, что она хорошо знает Альбуса, ибо успела его изучить за семьдесят лет. Так как же Берта, а заодно и все остальные знакомые Альбуса, умудрялись не замечать подмены?! Неужели в реальности Гриндевальд действительно может быть настолько гениальным актёром, что даже близкие знакомые ничего не заподозривали?!

— Нужно связаться с миссис Бирстейн, — резюмировал я вслух.

— Верно, она внимательна и умна, если в поведении директора были странности, она укажет на них, — без паузы согласился Реймонд, словно я озвучил весь мыслительный процесс. Впрочем, он наверняка думал о том же.

— Может, пора аппарировать? — предложил я, чувствуя, что давление щита ослабевает.

— Ещё пару миль стоит пройти, — чуть подумав, помотал он головой. — Не стоит рисковать без крайней необходимости.

— Или «давай пройдёмся, чтобы ты успокоился и начал мыслить здраво», — усмехнулся я.

— Видишь, как ты отлично меня понимаешь? — широко улыбнулся Мальсибер. — Всё хорошо, Бастер, а будет ещё лучше.

Спорить я не стал: сам хотел в это верить. И дальше мы снова шагали молча. Последние ярды пути я уже не думал ни о чём, кроме возможности отдохнуть. Всё же прошли мы немало, а адреналин в крови давно перестал бурлить, позволяя усталости напомнить о себе ноющими мышцами.

Несмотря на позднее время, в Блэк-хаусе никто и не помышлял о сне. Облегчённый вздох не сдержал даже Эдриан, а Драко с Регулусом так и вовсе зааплодировали.

— Вы как?! Всё в порядке?!

— В порядке, — хмыкнул я, — если так можно назвать переворачивание мира с ног на голову.

— Так это был Дамблдор? Или нет?

— Дамблдор, — кивнул я, заклинанием уничтожая грязь с обуви и брюк.

— Был, — вставил Рей, тоже принимаясь за приведение своего внешнего вида в порядок.

Пару секунд в гостиной было тихо, а потом Драко воскликнул:

— Да вы издеваетесь!

— Парни, у меня честное слово нет сил пересказывать всё, — рухнув в кресло, искренне признался я. — Так что либо Рей… — Мальсибер тут же замотал головой. — Остаётся Омут памяти.

— Что ж вы такого узнали?.. — задумчиво протянул Эдриан. — Кричер, неси Омут.

— Бастер, успокоительного не желаешь?

— Нет, спасибо. Я правда в порядке. Давайте вы посмотрите, переварите информацию, а потом — и лучше завтра, — мы всё обсудим?

— Неужели всё настолько…

— Хуже! — перебил Реймонд. — Впрочем, не буду портить впечатления от просмотра. Сами всё узнаете.

— Хозяин будет ужинать? — установив Омут, Кричер не торопился покидать гостиную.

— Пожалуй, — решил я.

Эльф испарился; проследив за тем, как друзья по очереди ныряют в Омут памяти, мы с Реем двинулись в столовую. В ближайшее время им будет не до нас.

* * *

Уснуть мне не удавалось несмотря ни на что. Я крутился с одного бока на другой, но догадки и предположения не желали оставлять уставший разум.

Большинство мучавших меня вопросов не имели практической ценности, но были и те, от ответов на которые зависело будущее. В частности, к таким вопросам относилась загадка с моим превращением в Тёмного Лорда.

Слова Сириуса запали мне глубоко в душу, и я почти не сомневался, что он не лгал, утверждая, что Дамблдор желал победой надо мной упрочить свою славу, когда она начнёт меркнуть с годами. Но это была лишь одна сторона. Гораздо труднее было придумать объяснение тому, как Альбус себе это представлял.

Да, я умудрился даже безгласым подружиться с Пожирателями смерти в Азкабане, но мог ли директор рассчитывать на подобный исход? Да и потом дружба — не то, на что должен опираться Тёмный Лорд, а власти над Пожирателями у меня не было, и взяться ей было не откуда. Кто вообще в здравом уме мог даже на секунду предположить, что вчерашнего маггловоспитанного гриффиндорского школьника-полукровку примут всерьёз? Все четыре слова было надёжной гарантией обратного. После битвы за Хогвартс я был сосредоточением всего, что ненавидели Пожиратели смерти, так как с такими исходными данными я должен был, по мнению Альбуса, заслужить уважение и заставить себя слушаться?! Или…

От мелькнувшей мысли я даже сел в кровати. Или же моими последователями должны были быть вовсе не слуги Лорда? Но тогда кто?

Ну почему я не спросил Альбуса, когда была такая возможность?!

Конечно, мы с Реем были настолько шокированы его исповедью, — а иначе поток признаний и не назовёшь, — что совершенно растерялись, но вряд ли это могло служить веским оправданием.

В попытке отвлечься от вопросов без ответа, я начал вспоминать другие признания Альбуса. К примеру, поиск компромата и объявление в «Ежедневном пророке» об этом, совершенно не задели Геллерта. «Пусть обо мне говорят сколь угодно дурно, это неважно. Важно, что мне никто не может сделать ничего дурного»⁽¹⁾, — так это прокомментировал Альбус, процитировав самого Гриндевальда. Вполне понятно, что его не заботила репутация своего пленника, но ведь не мог же Геллерт позабыть, что, изображая Дамблдора и действуя от его имени, эта самая репутация работает на него?

А ещё меня царапнули слова Альбуса о защите школы, мол, он не спешил обновлять чары на замке, надеясь, что дети разбегутся и им перестанет грозить опасность, однако после нескольких инцидентов был вынужден подчиниться прямому приказу Гриндевальда. «Инциденты». Какое подходящее слово для убийства миссис Уизли и нападения на Джинни, совершённых Рудольфусом Лестрейнджем. Как-то это звучало неправдоподобно.

Издав разочарованный стон, я уткнулся лицом в подушку, но лихорадочные рассуждения не утихали. Кто позволил Кингсли издеваться над дочерью? Кто стоял за нападением на мистера Шафика? Кто, в конце концов, отдал приказ убить Теодора?.. Хотя последний вопрос имеет довольно простой ответ — Дамблдор.

Смирившись, что сегодня Морфей не желает облагодетельствовать меня сном, я перестал себя мучить и открыл глаза. Итак… Теперь не подлежало сомнению, что в министерском лифте я встретил именно Гриндевальда. Тот разговор был направлен на усыпление подозрений МакГонагалл и мою нейтрализацию, а самому Геллерту было плевать на меня, он всего лишь пытался устранить досадную помеху, что вмешивалась в его планы — даже врагом он меня не считал. Истерика Регулуса, подслушавшего разговор лже-Дамблдора с Кингсли, помешала обратить внимание на тот факт, что директора ничуть не удивило присутствие на суде Теодора Нотта, он понятия не имел, по какой причине это взволновало Бруствера. Его тогда заинтересовала моя связь с Теодором, а не он сам.

И всё же о чём говорил Альбус, когда приплёл крестражи Волдеморта? Что за гадость планирует Гриндевальд? И что нам с этим всем делать?..

Утомлённый организм всё-таки сдался, мысли начали путаться, и я наконец-то уснул.

* * *

Проснулся я поздно, а голова гудела так, словно я и вовсе не отдыхал. Время завтрака давно прошло, но Кричер сжалился над несчастным хозяином и подал кофе и тарелки. Без аппетита ковыряясь в ненавистной овсянке, я пытался понять, что теперь делать, но мысли почему-то упорно крутились вокруг архива Амелии Боунс, о котором Рей говорил по пути в Коцит.

— О, ты наконец-то соизволил проснуться, — бодро произнёс Мальсибер, входя в столовую и усаживаясь напротив.

— Утро.

— Как скажешь, — хмыкнул он. — Не мог уснуть?

— Угу.

— Не ты один. Просмотрев воспоминания в Омуте, парни тоже лишились сна. Драко даже проспал.

— И что, появились какие-то планы?

Рей стащил мой тост и не мог ответить с набитым ртом, а потому пожал плечами.

— Эдриан сказал, что надо всё как следует обдумать, прежде чем обсуждать. Вечером поговорим, хотя…

— Что?

Он пожал плечами:

— Кое-какие шаги можно предпринять уже сейчас. Регулус с самого утра убежал в библиотеку, ищет любые упоминания гекатомб жертв. Как много бы ни наговорил Дамблдор, планы Гриндевальда нам по-прежнему неизвестны, а между тем, если он прав в своих опасениях…

— Мы должны помешать ему, потому что иначе магическая Британия перестанет существовать, — понятливо закончил я. — Чем больше мы узнаём, тем больше вопросов возникает. Я пытался проанализировать всю полученную информацию, но лишь ещё сильнее запутался.

— Тебе надо отвлечься.

— Не получается, — вздохнул я. — Наверное, мне стоит присоединиться к Регу. Всё равно все мысли вокруг Гриндевальда с Дамблдором крутятся.

— Постой, — окликнул Рей, когда я собрался встать со стула, — тебе на самом деле стоит отвлечься. Драко решил заняться восстановлением мэнора в свободное время, почему бы тебе не присоединиться?

— Мусор выносить? — скривился я. — Потому что ничем другим в чужом родовом поместье я помочь всё равно не сумею.

— Даже если и так, всё равно это надо делать. У меня планы на вечер, Эдриан предупредил, что тоже вернётся поздно… Берите Регулуса и вперёд.

— Ладно… — нехотя кивнул я. — Пока Малфой не вернулся, пойду всё же в библиотеку.

Пару часов я действительно провёл за чтением древнейших фолиантов, а потом домой вернулся Драко, и мы втроём аппарировали в Малфой-мэнор. И без того плохое настроение от увиденного упало ещё ниже. Мы с Регулусом занялись очисткой местности (поочерёдно накладывая Репаро и, если это не срабатывало — Эванеско), и механический труд довольно быстро помог голове очиститься. Драко же пытался восстановить разрушенный Бомбардой камин, чтобы не приходилось каждый раз аппарировать у главных ворот.

— Почему бы не перенастроить антиаппарационный купол? — без особого любопытства спросил Блэк.

— Вход в подземелье завален, — с тяжким вздохом признался Малфой, — туда мы пока добраться просто физически не сможем.

— Ясно, — протянул Рег и вернулся к работе.

Часа в четыре или около того я понял, что переоценил свои силы.

— Парни, я после вчерашней прогулки по лесу ещё не восстановился, ноги гудят жутко…

— Всё в порядке, — отмахнулся Драко, — иди отдыхай, тут работы на пару месяцев хватит, ещё успеешь побыть полезным.

Извинившись, я отправился домой.

Аппарировал я не в самом лучшем настроении. Стоило рукам перестать работать, и все мысли тотчас же вернулись, с новой силой принявшись атаковать сознание. Чего и когда ждать от Гриндевальда, что предпринять для защиты, как помешать его планам — каждый вопрос, словно острая игла, ввинчивался в мозг. В сотый раз прокручивая в голове рассказ Альбуса, я только и мечтал о возможности залезть в горячую ароматную ванну и забыть о последних сутках. Сделав пару шагов по направлению к лестнице, я наконец понял, что нечто свербящее на периферии сознания — не недовольство очередным безответным вопросом, и прислушался к себе.

В доме был чужой!

Мгновенно выхватив палочку, я почти сразу опустил её — угрозы я не чувствовал. Однако чужое присутствие после сосредоточения стало ощущаться ещё отчётливее. Скинув прямо на пол грязную мантию, чтобы она не стесняла движений, я медленно двинулся по лестнице верх, туда, где чувствовал чужака.

В доме стояла абсолютная тишина, я знал, что никого из друзей нет, а потому готовился к худшему. Поднявшись на третий этаж, я снова прислушался к себе, но на этот раз это оказалось излишним — не магией, а ушами я услышал, что звук идёт из комнаты Реймонда. Не давая себе труда задуматься над происходящим, я резко распахнул дверь и с палочкой наизготовку ворвался внутрь.

1) Гай Юлий Цезарь Октавиан.

Вернуться к тексту