Закон противоположностей, или психология счастья (джен)

Их свадьба прекрасна.

Шаферов у Ойгена двое: и это, разумеется, Северус — и старший Малфой.

— Я не могу взвалить на тебя одного весь этот ужас, — смеясь, объясняет первому свой выбор Ойген. — Шафер ведь всё и организовывает. Будет жестоко заставить тебя организовывать официальный приём в казино.

— Меня вообще жестоко заставлять заниматься всей этой обременительной чепухой, — морщится тот. — Я с удовольствием обойдусь без этой сомнительной чести.

— Обойдёшься! — веселится Ойген. — Кто-то же должен заняться самым интересным. Я половины индейских обрядов не знаю! А ты уже знаешь. Все. Даже те, что сами они забыли. И кто-то же должен устроить всё дома!

— А ты чем заниматься будешь, позволь спросить?

— А я буду осуществлять общее руководство, — очень похоже пародирует он Люциуса.

Они смеются.

— И кто-то же должен помочь Эсе с платьем, — говорит Ойген.

— Я?!

— Ну не я же. Я вообще не должен её в нём видеть до свадьбы.

— Ты с ума сошёл?! — задыхается от возмущения Снейп. — Ты мне предлагаешь ходить с твоей невестой по свадебным салонам?

— Зачем по салонам? — изумляется Ойген. — Просто выбрать фасон и ткань, а эльфы сошьют… ну что?

— У неё нет подружек?

— Есть. Но тебе я доверяю больше.

— Почему женишься ты — а вся головная боль достаётся мне? — возмущается Северус.

— Не только тебе, — справедливо замечает Мальсибер. — Ещё Люциусу.

— Ну, этому будет только приятно, — отмахивается Снейп. — Но я-то чем виноват?

— Всем, — Ойген не выдерживает и смеётся. — Кто вообще меня в Штаты привёз? Ты!

— А не надо было меня спасать. Я, собственно, не просил!

— А не надо было там так красиво лежать!

Они снова смеются.

— Ладно, — вздыхает Северус. — Я действительно тебе помогу — потому что если уж я должен участвовать во всём этом, пусть всё хотя бы будет достойно организовано.

— Пусть, — легко соглашается Ойген. — Если кто-то и может достойно организовать мою свадьбу — то только ты! — говорит он — и оказывается прав, да настолько, что сам потом сто раз жалеет об этом нечаянном пророчестве.

Потому что та часть, что касается Люциуса Малфоя, оказывается весьма… эксцентричной.

Начиная со списка гостей, который Ойген просматривает поначалу по диагонали и так утверждает — и уже после, недели за три до торжества, рассматривая схему рассаживания гостей, ахает:

— Ты сколько народу вообще позвал?!

— Ты же утвердил список, — удивляется Люциус. — Разумеется, все приглашены с партнёрами, и я не понимаю…

— Люциус, ты как собираешься их всех там разместить?!

— Ну я же тебе показываю. Все отлично помещаются.

— Ты меня разоришь, — смеётся Мальсибер. — Ты это нарочно?

— Ну что ты. Тебя разоришь, пожалуй… но если хочешь, я могу оплатить. Как раз будет подарок на свадьбу.

— Туше, — смеётся Мальсибер. — Но в самом деле — откуда столько народу?

— Ну а как ты хотел. Ты же фигура.

Ойген только вздыхает. Малфой, в общем-то, прав… одни сенаторы чего стоят — а ещё ведь просто политики, финансисты, шерифы… Он снова просматривает список, на сей раз очень внимательно, хмурится… и хохочет.

— Что такое?

— Ты кое-кого забыл. И если бы одного…

— Кого я забыл?

— А ты же не знаешь! — соображает вдруг Ойген. — Как-то я… в общем, так, — он берёт перо и вписывает: «Ивана Долохофф, Александр и Дороти Долохофф, Алисия Долохофф». Протягивает список Малфою — и смеётся, глядя на то, как у того ползут вверх брови.

— Я правильно тебя понял?

— Я надеюсь, — веселится он. — Вы всё равно бы увиделись с его семьей… И там ещё дети — я не вписал, извини. В смысле, внуки.

— А это тогда… какие внуки?! Когда он успел?

— Ты знаешь — я вот не спрашиваю, и тебе не советую. А там твоё дело.

— А кстати, — говорит Малфой. — Я бы с удовольствием с ним ещё поработал…

— Да не поедет он в Англию. И будет, кстати, прав абсолютно! Не рискуй так, пожалуйста, — просит очень серьёзно Мальсибер. — Он — даже не я… и его до сих пор, полагаю, ищут.

— Да, некролога я и вправду не помню… но посоветоваться-то с ним можно?

— Попробуй. Только не на моей свадьбе, пожалуйста!

— Ты с Северусом переобщался, — мягко пеняет Люциус. — Он с детства полагает всех окружающих идиотами — и ты туда же.

— Я шучу и я нервничаю! И поэтому неадекватен. Хорошо тебе было жениться в восемнадцать — тогда в голове нет ничего, кроме любви и ветра. А мне сейчас каково?

— Я понимаю, — кивает Люциус. — И снисходителен. Посмотри ещё раз, пожалуйста — никого не забыли?

— Никого, вроде… погоди… нет, всё правильно. Но я ещё погляжу на ночь.

— А скажи мне, пожалуйста, — просит Люциус, откидываясь в кресле и слегка демонстративно вытягивая ноги. — Вот здесь у тебя указан один замечательный человек — как ты умудрился подружиться с главой профсоюза?

— Арчер не глава профсоюза, — неожиданно тепло улыбается Ойген.

— В каком смысле? — очень удивляется Малфой. — Здесь же даже написано…

— Он будет не как глава профсоюза.

— А как кто? Или я задаю слишком личный вопрос?

— Как сослуживец моего дяди.

Они молчат. Потом Малфой спрашивает мягко:

— Если я правильно помню, его звали Ревальт, и он погиб в 1945-м… где-то на континенте. Он был с Гриндевальдом?

— Он был с Дамблдором, — усмехается Ойген. — Хотя, скорее, против Гриндевальда. Удивлён?

— Весьма… и мне кажется, что я влез куда-то, куда вовсе не должен был.

— Я тебе расскажу, если хочешь… но не сейчас. Это слишком… печально. А сейчас печалиться я совсем не хочу. А Ревальта я очень люблю, — добавляет он. — Хотя и не знал никогда. И вот, кстати, поэтому я тебе сейчас буду исправлять часть рассадки: тебе задачка усадить Долоховых и Арчера так, чтобы они друг друга даже не видели. Но были поближе к нам с Эсой.

— Ты полагаешь, они могли с ним встречаться?

— Вряд ли… просто это будет несколько неэтично, ты не находишь?

— Пожалуй, — кивает Люциус. — Да нет тут никакой особой проблемы… не увидят. Это легко.

Сценарий вечера ничем не уступает по размаху количеству и, если так можно выразиться, качеству гостей — так же, как и меню.

— Ты хочешь перещеголять какой-то королевский приём? — интересуется Ойген.

— Я делаю ровно то, что ты и просил: торжественное и красивое мероприятие. Но ты можешь поправить то, что тебе не нравится.

— Да быть не может… какая дивная щедрость! — восклицает он — и они смеются.

…Однако если, скинув на Северуса хлопоты по подбору наряда невесты, Ойген полагал, что тот не найдёт, чем ему на это ответить, то он ошибся. Ибо Снейп, конечно, адекватный ответ находит — явившись однажды поутру к нему в спальню и заявив:

— Мы решили сделать костюмы парными. Посему поднимайся и следуй за мной.

Сонный и совершенно невыспавшийся Мальсибер подчиняется, однако едва он входит в одну из гостевых комнат, отданную, кажется, сейчас эльфам под мастерскую, его глаза закрывает плотная глухая повязка.

— Ты не должен видеть ничего до свадьбы, — слышит он смеющийся голос Эсы. — Но примерить мы это должны, так что потерпи, пожалуйста.

— И зачем надо было меня будить? — вздыхает Ойген. — Спал бы сейчас себе и ничего бы не видел…

— Обойдёшься, — усмехается Северус. — Ты думал, тебе не придётся совсем ничем заниматься?

— Ну ничего себе «ничем»! — возмущается Ойген, кажется, даже просыпаясь немного от столь несправедливого обвинения. — Это я-то…

— Т-ш-ш, — его губ касаются губы Эсы, и та смеётся. — Мы шутим.

— Я знаю, — он тянется, чтобы её обнять, но немедленно получает по рукам от Снейпа.

— Стой ровно, — ворчливо говорит он. — Начинайте, — даёт он, видимо, сигнал эльфам.

И следующие… полчаса или час на него что-то надевают, накидывают, прикладывают к телу, даже на голову надевают — он слабо сопротивляется против последнего, они смеются… всем весело, кажется, даже эльфам.

Наконец, Эса восклицает:

— Вот оно! Да!

— Н-да? — с нехорошим сомнением говорит Северус.

— Да! Конечно же — посмотри, как ему подходит?

— Ну, не знаю, — тянет тот — Ойген чувствует, как он поправляет накинутую на него ткань. — Как по мне — это слишком.

— Эй! — начинает тревожиться он. — Что вы там смотрите?

— Это замечательно! — решительно говорит Эса. — Это же просто его воплощение. А я возьму зеркальный вариант — мне тоже пойдёт.

— Тебе-то пойдёт, — соглашается Северус.

— А у меня есть право голоса? — пытается вклиниться Ойген — и слышит в ответ дружное:

— Нет!

— Но это ведь и моя свадьба! — шутливо возмущается он — а впрочем, сюрпризы он любит и вкусу своих близких вполне доверяет.

— Что ты хочешь, — спрашивает, тем временем, Эса, — мантию, костюм, фрак…

— Камзол, — тут же перебивает Мальсибер. — Спасибо, что поинтересовались, — добавляет он вежливо, и они все смеются.

— Оба проиграли, — говорит Снейп.

— Никто не выиграл! — поправляет его Эса и поясняет: — Мы поспорили, что ты выберешь. Но никто из нас про камзол даже и не подумал…

— За это мне позволено будет выбрать фасон? — смиренно интересуется он, молитвенно складывая ладони и вызывая этим смех, кажется, даже у эльфов.

— Дозволено, — соглашается Эса. — Но цвета я хочу оставить сюрпризом. Уверена, что тебе понравится.

— А не понравится — перекрасим, — легко соглашается тот. — Прямо во время церемонии и.