Следующая цель (джен)

С новообретённой бабушкой мы проговорили больше часа. Сначала, конечно, миссис Блэк потребовала рассказать ей, как поживают её знакомые маги, в основном, родственники, затем поинтересовалась, как обстоят дела у присутствующих, и только после этого, заручившись обещанием каждого, что с ней поговорят без спешки, согласилась ответить на многочисленные вопросы. Мужчины расспрашивали о визитёрах, проходивших мимо портрета по пути в гостиную, о случайно услышанных репликах, общем настроении орденцев и других могущих оказаться полезными вещах, а я отвлёкся, впервые внимательно рассматривая Вальбургу Блэк.

Когда я бывал в доме раньше, леди Блэк вела себя, мягко говоря, не как леди. Судя по тому, как она говорила сейчас, «безумная скандальная старуха» — это маска, призванная защитить дом от всякой швали. Никто никогда даже не пытался с ней пообщаться, в лучшем случае пробегали мимо портрета, вжав голову в плечи, а в худшем — зачаровывали шторы на стене. Характер у неё, бесспорно, был тяжёлым, однако Вальбурга — не базарная торговка, а истинная леди, и уж о благопристойном поведении знает побольше всех орденцев, вместе взятых.

Неожиданно мне вспомнилось, как летом после четвёртого курса, гостя в этом доме, я крался ночью вниз, намереваясь познакомиться с миссис Блэк. О том, чтобы сделать это днём, не шло и речи: Сириус лишь рассмеялся на моё предложение нормально поговорить с матерью, а когда я попытался настоять, довольно прямолинейно отбрил меня. Рон покрутил пальцем у виска, Гермиона приказала не вмешиваться в чужие внутрисемейные отношения, а потом они оба двое суток ходили за мной по пятам, следя, чтобы я не ослушался. А мне хотелось понять, почему Вальбурга Блэк так себя ведёт, почему оскорбляет каждого, кто приходит, и с чего вообще началась её вражда с Сириусом. Будучи сиротой, воспитанным ненавидящими магию магглами, я слишком часто в детстве думал о том, каково это, иметь родителей. В раннем детстве я не придавал слишком большого значения оценке, данной тётей Петуньей Джеймсу и Лили, мне казалось, что даже с пьяницами мне было бы лучше, ведь они должны были любить собственного сына. Став старше, я перестал грезить семьёй, иррационально злясь на покойников, бросивших меня одного. Однако понять людей, рвущих с живыми родителями в угоду каким-то принципам… Это было выше моего разумения. Что бы ни происходило в семье — это семья, самое… святое, что ли? Я безоговорочно принял Сириуса, но так и не смог принять его отношение к матери. Мне казалось, что он поступил очень глупо и… да, пожалуй, даже подло, предав мать ради друзей. Как ни старался, я не мог представить, чтобы так поступил, например, тот же Рон или Гермиона. Самому мне не с чем было сравнивать, я не знал родителей, однако мне казалось, что я ни за что бы не отвернулся от мамы и папы. И поведение Сириуса… Мне по-настоящему хотелось примирить его с матерью, ну или хотя бы заставить переступить через ненависть.

С самим крёстным я не говорил об этом, надеясь, что мне удастся его уговорить после того, как я донесу информацию о важности семейных ценностей до миссис Блэк. Я не мог понять, что плохого в желании наладить контакт с хозяйкой дома, помирить её с единственным сыном… Но поговорить с ней мне так и не удалось — на полпути меня догнал Рон, и, поскольку огорчать друзей не хотелось, мне пришлось выкинуть эту мысль из головы.

Сейчас же мне никто не мешал как следует рассмотреть леди Вальбургу и, чем Мерлин не шутит, даже подружиться с ней.

На портрете была изображена величественная женщина лет сорока пяти — пятидесяти, в роскошном строгом платье, с дорогими, но не вычурными украшениями, с гордой осанкой и пронзительным взглядом синих глаз. Сириус как-то обмолвился, что портрет писался в семидесятых годах. Однако я видел её колдографии, сделанные через несколько лет после написания портрета — на них была старуха. Нет, миссис Блэк всё так же была красива, но слова Кричера о разбитом сердце не были простой метафорой: её взгляд потух, плечи поникли, в иссиня-чёрных волосах появилась седина…

Хм, а ведь она на самом деле приходится мне бабушкой, только двоюродной. Если я ничего не путаю, моя прабабушка Дорея была родной сестрой отца Вальбурги. Интересно, сложись моя жизнь иначе, и будь Вальбурга моей бабушкой не номинально, я бы вёл себя, как Драко?

— Драко! — воскликнул я, перебив Нотта. — Он, наверное, с ума сходит!

— Мордред! — всплеснул руками Нотт и поспешно извинился: — Простите, леди Блэк.

Северус укоризненно поджал губы, но от замечаний удержался и констатировал:

— Нужно возвращаться.

— Хозяин должен остаться!!! — завопил домовик, повиснув у меня на руке, словно пытаясь таким способом удержать в Блэк-хаусе.

— Кричер, не ори, — поморщилась Вальбурга. — Мальчики, что бы вы ни планировали на следующую неделю, планы придётся пересмотреть. Бастеру действительно необходимо остаться. Пока магия не стабилизируется, не стоит покидать дом.

Мы переглянулись, и решение было принято мгновенно.

— Сев, вы с Эдрианом возвращайтесь, успокойте Драко, а я останусь с Бастером. Приходите на завтрак. Кричер, ты же приготовишь нормальный завтрак для всех нас?

— Конечно, мистер Мальсибер! Кричер всё сделает как должно! — мгновенно пообещал тот, отчаянно закивав, отчего моя рука затряслась в такт его движениям.

— Ты можешь отпустить меня, Кричер, — я не удержался от улыбки, — я остаюсь.

Эльф просиял и почти бесшумно испарился.

Обсудив планы на ближайшее время и простившись с друзьями, мы с Реем вернулись на кухню. Без дополнительных просьб Кричер организовал выпивку и закуски, а сам отправился готовить гостевую спальню. Некоторое время мы сидели в тишине, обдумывая вновь возникшие обстоятельства; первым, вполне ожидаемо, не выдержал я.

— А где Сириус? То есть… его тело?

— Э-э-э… — Реймонд удивлённо посмотрел туда, где в последний раз видел Блэка. — Понятия не имею. Наверное, домовик унёс. Зря он со стола убрал — это может вызвать подозрения у того, кто будет расследовать смерть Блэка.

— Как и чистые комнаты. Как думаешь, Дамблдор продолжит пользоваться домом после смерти хозяина?.. — спросил я, но тут же сам и ответ: — Впрочем, что я спрашиваю, после того, как Сириус «упал в Арку», Орден жил тут.

— Бастер, как ты решишь, так и будет. Это теперь твой дом.

— Мы могли бы переехать сюда, — неуверенно предложил я.

— Обсудим завтра все вместе, как лучше поступить… — дипломатично остудил мой энтузиазм Рей. — Ты вообще как?

— Не знаю, — прислушавшись к себе, честно ответил я после паузы, понимая, что вопрос не риторический. — Чувствую себя немного странно, но не в плохом смысле слова. А что до морального состояния… Я ещё не осознал всего произошедшего, Сириус и Кричер слишком много успели рассказать. Не могу сказать, что не поверил Тому, когда он обвинил всех моих друзей и близких в предательстве, да и Азкабан подтверждал его правоту…

— Но сомнения оставались, да? — понимающе хмыкнул Реймонд.

— Скорее надежда, — грустно вздохнул я, зная, что объяснять не надо — Рей и так поймёт.

Кричер доложил, что спальные места готовы, и мы решили отложить разговор на утро, двинувшись к лестнице. По привычке свернув к комнате, где жил раньше, я был вынужден остановиться и выслушать негодование эльфа.

— Вы же не приживалка какой-то! Вы глава рода! Это гостевые, а вы должны жить в комнатах главы!

— Ладно, Кричер, успокойся уже и веди нас, куда считаешь нужным.

Уловив в голосе Рея недовольные нотки, домовик продолжил путь, сокрушаясь себе под нос о моём незнании традиций. Интересно, а откуда бы мне их знать? Ни Дурсли, ни Уизли, ни орденцы — никто не стремился меня просвещать. С себя ответственность за незнание я не снимаю, и всё же информационный вакуум — заслуга Дамблдора и его людей.

Комната главы рода располагалась на третьем этаже, неподалёку от библиотеки. Причём раньше я эту дверь не видел, хоть и облазил весь дом на пару с Уизли. Решив, что упасть ниже в глазах эльфа я уже не смогу, я озвучил своё удивление.

— В доме не было ни одного человека, который бы находился здесь на законных основаниях, — пропуская меня вперёд, пожал плечами Кричер и тихонько вздохнул. — Мерзкого мальчишку госпожа выжгла уже давно, он не имел права приглашать гостей и селить их тут. Единственный, кто приходил по приглашению — мистер Снейп.

— Северус?! Но… Постой-ка, бабушка сказала, что он был лучшим другом её сына…

— Да, хозяин, мистер Снейп дружил с молодым хозяином Регулусом.

— Вот как, — протянул я задумчиво.

Что ж, они учились на одном факультете, Северус не пользовался популярностью, так что вполне мог сойтись с младшекурсником… Это могло бы объяснить и ненависть Мародёров к Снейпу — банальная ревность, отягощённая избалованностью и желанием возвыситься за чужой счёт. Всё-таки версия с Лили Эванс не кажется мне достоверной. На старших курсах — да, Сириус с Ремусом и Питером могли травить ненавистного слизеринца из мужской солидарности с Джеймсом, а вот раньше — Лили была просто сокурсницей, и с кем проводит время магглорождённая — никому не было интересно. К тому же я достаточно узнал о Р.А.Б. за то время, что искал крестраж, чтобы признать, что они со Снейпом во многом похожи: как минимум, выбором стороны Тёмного Лорда и последующим его предательством.

Комната Рея была напротив. Тут было не слишком чисто, но кровать сверкала свежим бельём, а большего за столь короткий срок даже от эльфа ждать было глупо.

— Спасибо, Кричер. Проследи, чтобы незваные гости не проникли в дом. А если кто-то попытается, тут же разбуди меня. Спокойной ночи, Бастер.

— Спокойной, — улыбнулся я, закрывая дверь своей комнаты.

Что ж, могло быть хуже. Поймав себя на этой мысли, я беззвучно расхохотался. Всю жизнь я старался вести себя хорошо, слушался старших, не лгал, не крал, не хулиганил, и не имел ничего, даже банального уважения. Обманув ожидания Дамблдора, я получил в своё распоряжение собственную комнату, регулярное питание и возможность узнать поближе человека, который давно меня интересовал — Драко. Наверное, это дико звучит, но Азкабан стал мне наградой, а не наказанием. Конечно, будь в Азкабане много дементоров, я бы вряд ли так говорил, но поскольку стражи меня не беспокоили, тюрьма не стала тем приговором, что мог бы меня сломить. Ну а теперь я убил Сириуса, и в мою собственность перешли целый дом и слуга в придачу. Ну разве не забавно?

Уснул я быстро, а проснулся от того, что кто-то безжалостно меня трясёт.

— Бастер, проснись, ну же!

— Что случилось? — оттолкнув руку Мальсибера, прохрипел я.

— Это тебя нужно спрашивать. Ты орал так, будто тебя пытают. Кошмар?

Я почувствовал, что краснею — к щекам приливал жар. Мало от меня проблем, ещё и спать мешаю.

— Прости.

— Бастер, не извиняйся, ты ничего не натворил, — Мальсибер потрепал меня по волосам и улёгся на мою кровать. — Что снилось-то?

— Хм… дементоры. — Рей непроизвольно содрогнулся. Хотя в этот раз дементоры почти не докучали заключённым, он слишком хорошо помнил четырнадцать лет, проведённых рядом с этими существами, и даже простого упоминания этих тварей было достаточно, чтобы у него испортилось настроение. Поэтому я поспешно продолжил: — Нет-нет, ничего такого! Они умирали…

— И это плохо?

— Ну… дело в том, что они умирали последними. В этом сне я знал, что все остальные уже умерли, и остались только я и дементоры.

— То есть он не первый раз тебе снится? Три месяца перерыва и кошмар? Должна быть причина.

— А ведь ты прав, — медленно протянул я, задумавшись над его словами. — Мне давно не снились кошмары.

— Учитывая акустику Азкабана, приснись тебе кошмар, я узнал бы об этом первым, наряду со всеми обитателями этажа. Ну а потом мы вообще ночевали вместе, и я гарантирую, что тебе ничего такого не снилось.

— Ты мой ангел-хранитель, — хмыкнул я.

— Шутки шутками, но кто знает? Пока я был рядом — ты спал как младенец.

— Угу.

А что ещё я мог сказать? Что всю жизнь плохо засыпал, по часу крутясь в кровати, а последний месяц мгновенно погружался в сон? Что раньше дёргался по малейшему поводу, а рядом с ним стал совершенно спокоен? Нет уж, вдруг Рей неправильно меня поймёт, мне слишком дорога его дружба.

— Ладно, давай спать. Ты в курсе, что у тебя кровать мягче?

— Ну так я же глава рода, — усмехнулся я и рухнул обратно на подушку.

* * *

Проснулся я в одиночестве. Тело ломило от усталости, словно вчерашний вечер я провёл не за разговорами, а за разгрузкой драконьего навоза. Душ почти не принёс облегчения, так что на первый этаж я спускался медленно и чуть ли не с кряхтением.

— С днём рождения! — прокричали Пожиратели смерти, заставив меня отшатнуться от неожиданности и схватиться за палочку.

— У-у-у, как всё запущенно, — усмехнулся Рей.

— Э-э-э… чего вы орёте-то? — чувствуя себя идиотом, я поплёлся к столу.

Отсутствие у меня энтузиазма никого не смутило: мужчины улыбались, а Драко так и вовсе едва не подпрыгивал от переполняющей его энергии.

— Выбирай: завтрак или подарки? Чего хмурый-то?

— Я и не вспомнил, какой сегодня день, — пожимая плечами, признался я. Вспоминать, что в этот день я никогда не получал поздравлений вот так, лично, было почему-то немного стыдно. Конечно, притворяющиеся моими друзьями Рон и Гермиона присылали поздравления и даже подарки, но сова с посылкой и искренние улыбки на лицах… Это разные вещи. Смутив сам себя, я потупился, сел за стол и честно признался: — Чувствую себя не очень, вот и хмурый.

— Кричер и бабушка сказали, что тебе нельзя пить восстанавливающее, — сочувственно похлопав меня по спине, Малфой сел рядом.

— Бабушка?!

— Ну да, — на мгновение удивился Драко, — забыл, что моя мать — Блэк?

Я неопределённо мотнул головой, но Реймонд всё равно понял, в чём дело.

— Бастер хотел свою собственную бабушку, а теперь выяснилось, что она у вас общая.

— Ну, извини, — растерянно протянул Драко, — я привык считать Вальбургу бабушкой, хотя она мамина тётя. Свою родную бабушку — Друэллу — я не помню, она умерла, когда я ещё пачкал пелёнки, а с Вальбургой я хоть и нечасто, но виделся в детстве.

— Драко, чего ты оправдываешься? — я уже достаточно проснулся, чтобы понять, насколько моя ревность неуместна. — Всё нормально.

— Точно?

— Ну конечно! Где там мои подарки?

Малфой подозрительно посмотрел на меня, но предпочёл сделать вид, что поверил.

— Чем богаты, — сообщил Снейп, выставив передо мной полуторалитровую бутылку из-под «фанты», — теперь ты тоже можешь свободно гулять по Лондону.

— Полтора литра оборотного зелья?! Северус, спасибо!

Подарок и вправду был замечательный. Поскольку это зелье готовится месяц, ни мне, ни Драко его не давали из экономии (в конце концов, остальные его принимали ради важных дел, а не из-за скуки), и мы вынуждены были сидеть всё время дома, но теперь…

Следующим подарок преподнёс Малфой.

— Что это? — рассматривая миниатюрный фиал сапфирового цвета, поинтересовался я, поняв, что с объяснениями Драко не торопится.

— Сейчас увидишь. Ляг, пожалуйста, на диван.

Недоумевая, я вслед за ним прошёл в гостиную и выполнил просьбу. Он снял с меня очки (Северус трансфигурировал их для меня в первый же день на свободе, язвительно заявив, что слепой щенок в подельниках ему не нужен; за время в Азкабане я привык к тому, что вижу всё ужасно размытым, так что по-настоящему обрадовался даже тому, что получилось, хотя очки мне едва ли подходили, ну а через неделю-другую Рей сопроводил меня до ближайшей оптики, где мне наконец-то подобрали нормальные диоптрии), вытащил из моего кармана палочку и отложил их в сторону. Я не возражал. Не знаю как, но я сразу понял, что это не только подарок, но и проверка доверия, и я собирался её пройти.

— Я решил насчёт подарка в тот же момент, когда увидел в лаборатории Северуса порошок из панцирей вулканических крабов. Нашёл рецепт, получил разрешение использовать порошок… — голос Малфоя звучал немного странно, но я счёл это обычным волнением и не придал значение интонации. — В общем, вчера, когда вы ушли, я как раз и закончил. Бастер, мне безумно хочется сохранить интригу до конца, поэтому я не скажу, что это. В общем, через минуту ты сам всё поймёшь. Доверься мне, ладно? Петрификус Тоталус!

Я даже возмутиться не успел — тело неподвижно вытянулось на диване. Состояние беспомощности всегда было для меня хуже любой, даже самой изощрённой пытки. Я не ждал от Малфоя чего-то плохого, Азкабан и месяц жизни бок о бок научили меня ему верить, но предательства Рона, Гермионы, Сириуса, в конце концов, вынуждали сомневаться.

— Прости, так нужно.

Голос Драко чуть дрогнул, отчего моя паранойя ещё выше подняла голову, но его руки действовали уверенно. В поле моего зрения попал тот самый фиал, Малфой наклонил его над моим лицом, я непроизвольно сосредоточился на капле, что сформировалась на горлышке флакона, а когда та сорвалась вниз… Я попытался зажмуриться, но Драко быстрым движением сместил флакон к другому глазу… И я узнал, что такое Ад.

Боль была неописуемой. Глаза горели так, словно прямо на слизистой оболочке кто-то развёл костёр… И тыкает скальпелем… И ввинчивает остро заточенный штопор…

— Знаю, что больно, но так и должно быть, — сжав мою руку, произнёс Драко с извинительной интонацией. — С днём рождения, Бастер. Фините.

Боль прошла так же внезапно, как и началась. Что удивительно, никаких отголосков не осталось, словно ничего и не было.

В гостиной было тихо. Пожиратели смотрели на меня, ожидая реакции, но я не торопился высказываться. Я больше не импульсивный гриффиндорец, бросающийся обвинениями до того, как разобрался в ситуации. Я точно знаю, Малфой ничего не делает просто так, у каждого поступка есть причина.

Боль была сопутствующим фактором, Драко знал, что так будет, но это его не остановило. Также он наверняка понимал, что рискует не только нашей зарождающейся дружбой, но и вообще нормальными отношениями, а значит, что бы ни должно было получиться в итоге, это перекроет все минусы.

За размышлениями я дошёл до столика и потянулся за очками. Руку перехватил Реймонд.

— Как тебе подарок?

— Ещё не знаю, — спокойно ответил я, пытаясь продолжить движение и наконец-то взять очки.

— Посмотри на Драко.

— Сейчас, очки надену.

— Посмотри так.

Я раздражённо обернулся, не понимая, какой в этом смысл, ведь из-за близорукости…

— Офигеть!

Сразу я этого почему-то не понял, но когда Мальсибер потребовал посмотреть без очков, до меня дошло, что они мне больше не нужны. Я видел всё! Больше не было размытых разноцветных пятен, которые я мог узнать только по движениям. Я отчётливо видел Нотта и Снейпа, стоящих ярдах в семи от меня, и Малфоя, прячущегося за их спинами. Я видел потертости на стенах, пятна на занавесках, паутину в углу…

— Простишь за побочные эффекты? — поняв, что я не сержусь, Драко решился приблизиться. — Я хотел сделать сюрприз, но…

— Я мечтал об этом всю свою жизнь! Спасибо!

Следующие полчаса я веселил народ, рассматривая всё вокруг, пока Эдриан не потребовал уделить внимание и ему тоже.

— С учётом оборотного мой подарок несколько утратил свою полезность, но… вот.

Зелёная кожаная папка без надписей возбудила любопытство. Открыв её, в первый момент я даже не понял, что это: какие-то бумаги… Свидетельство о рождении Бастера Блэка?.. Водительское удостоверение, паспорт, документы об окончании школы, диплом Итона…

— Это… — голос перехватило.

— Ты полноценный член общества, Бастер. Сегодня твоё маггловское совершеннолетие.

Слов не было. Благодаря интригам Дамблдора меня как бы не существовало. В магическом мире моим удостоверением личности был шрам, а в маггловском… Даже в младшей школе, в которую я ходил до Хогвартса, не было никаких документов. В детстве я не придавал этому значения, а потом стало поздно что-то менять. Старику было выгодно лишить меня путей отступления, чтобы, приди мне такая мысль в голову, мне некуда было бежать. И ведь ни одна сволочь не подумала мне помочь.

— Спасибо, — просто сказал я, однако все поняли, что подарок пришёлся мне по душе.

— Что ж, Северус позаботился о твоей безопасности, Драко об удобстве, Эдриан о путях отступления, — Реймонд театральным жестом сунул руку в карман и вынул синий бархатный футляр, в каких продаются ювелирные украшения. — Ну а я…

— Палочка! — воскликнул я, выхватив футляр у него из руки, сразу же догадавшись, что может находиться в коробке такой длины. — Моя палочка! Но как?..

Новая палочка иррационально понравилась мне с первого взгляда. Светлое дерево показалось идеальным, ну а когда взмахнул палочкой и увидел серебро искр, всю мою сущность охватило тепло, и я тут же расплылся в блаженной расслабленной улыбке.

Мальсибер самодовольно усмехнулся:

— Надо знать, к кому обращаться. К счастью, не все помешаны на запоминании покупателей палочек, принципиальной разницы между перьями фениксов нет, а твоя старая волшебная палочка — не двойник новой. Всё, что мне нужно было сделать, это объяснить мастеру произошедшие с тобой перемены.

Так вот почему трофейные палочки и та, что принёс Снейп, мне не подошли — я сам изменился. Наверняка и моя палочка — родная и нежно любимая палочка из остролиста с пером Фоукса — не подошла бы, возьми я сейчас её в руку. Моя магия и личность после череды предательств и, самое главное, избавления от крестража, изменились кардинально.

И Реймонд понял это даже раньше меня самого.

— О, Рей… Вы все… У меня просто нет слов!

— Хозяин, госпожа тоже хочет вас поздравить, — Кричер появился вовремя: я просто не знал, что сказать, незнакомые эмоции буквально переполняли меня.

— Доброе утро, мальчики, — поздоровалась леди Вальбурга. Мы вразнобой ответили. — Думаю, для всех очевидно, что у портрета есть определённые сложности с приобретением подарков, так что я дарю тебе информацию, благодаря которой Кричер смог добыть тебе подарок.

Эльф тут же протянул мне свёрток.

— Это же твоя мантия-невидимка! — воскликнул Малфой. — Ай да бабушка!

— Бастер, тебе известно, что в кабинете директора Хогвартса висят портреты бывших директоров…

— Финеас Блэк? — понимающе усмехнулся я, прижимая к груди мантию.

— Верно, молодой человек, — знакомый по визитам в кабинет Дамблдора надменный старик вошёл в раму и поклонился: — Джентльмены. Я видел, куда Альбус спрятал вашу собственность, и, когда Вальбурга сообщила мне о новом главе рода, велел домовику проникнуть в школу и забрать мантию.

— Хм… Я очень вам благодарен, но это не значит, что вы прощены.

— О, я и не рассчитывал, — язвительно улыбнулся тот. — Будь вы тем кретином, что и прежде, вы не стали бы Блэком, да и я не помог бы. Но теперь вы можете мной располагать. Мой портрет всё ещё висит в кабинете директора, — он заговорщицки подмигнул и исчез.

— Бабушка, может, вас можно как-нибудь отделить от стены? Что вы тут одна висите? В гостиной вам явно будет лучше…

— О, мальчик, ты прелесть! — растроганно протянула Вальбурга, поднося к глазам кружевной платочек. — Но разве вы уже решили, что будете делать дальше? Каким бы отвратительным это мне ни казалось, но, может, стоит ещё на некоторое время оставить дом магглолюбцам и грязнокровкам? Возможно, вам удастся получить какую-то информацию? Тогда перемещать меня в гостиную рано.

Спорить с этим мы не стали — леди Блэк была совершенно права, — и, вернувшись в кухню, за вторым завтраком приступили к обсуждению наших дальнейших планов.

* * *

Остаток дня мы посвятили разработке стратегии. Для начала Кричер посоветовал переместиться в библиотеку на случай появления незваных гостей. Мы так и сделали. Логичный совет, среди орденцев было не много желающих тратить время на «пыльную макулатуру»

Первое время я помалкивал, предпочитая лишь слушать: что я знаю о планировании? Но постепенно Пожиратели втянули меня в обсуждение. Было непривычно чувствовать себя на равных. Никто не отмахивался от моих вопросов, не ссылался на юный возраст, не говорил, что я недостаточно умён, не затыкал мне рот универсальным «взрослые и без твоих советов разберутся» — это было непривычно, но очень приятно.

Невольно сравнивая нынешних друзей с гриффиндорцами и членами Ордена Феникса, я поражался разнице. Начиная с Дурслей, запрещавших мне лишний раз открывать рот, в Хогвартсе мои вопросы также не приветствовались. Учителя отмахивались, считая, что мне ещё рано знать что-то серьёзное, Дамблдор прямо говорил, что я слишком юн, Рон и сам ничем не интересовался, а когда я спрашивал что-то про жизнь волшебников, он практически высмеивал меня, то ли случайно, то ли специально подчёркивая, что я маг лишь наполовину, а значит, уступаю ему. Немного странно от того, кто не разделяет идеологию Лорда и Пожирателей. Ну а Гермиона снисходительно улыбалась… Я семь лет совершенно искренне называл её своей лучшей подругой и готов бы умереть ради неё, но Мерлин свидетель, порой мне так хотелось кулаком стереть с её лица это выражение превосходства!

От меня вечно скрывали информацию, как тайную, так и явную. О происхождении, о родителях, о традициях и правилах поведения, о деньгах… Может, где-то была и моя вина, кто мешал мне заняться самообразованием? Но по большей части меня целенаправленно отлучали от знаний и да, именно что мешали. Да Гермиона мне не разрешала читать даже «Бытовые чары», требуя написать домашнее задание и подготовиться к следующему уроку Зельеварения, раз потянуло к знаниям. И ведь знала, — не могла не знать, — что это моментально отобьёт у меня желание учиться! А через пару дней, когда я посетил библиотеку в одиночестве, рассчитывая всё-таки ознакомиться с этими чарами, книга загадочным образом испарилась, а я, наивный идиот, не придал этому значения.

Весь мир считал меня этаким баловнем судьбы, а я даже не понимал, о чём они ведут речь. Мне казалось стыдным не то что жаловаться, но даже правдиво рассказывать о том, как на самом деле мне живётся у Дурслей. А мои робкие попытки хотя бы чуть-чуть улучшить собственное незавидное положение воспринимались гордыней и неблагодарностью. Немудрено, что, пару раз получив такую реакцию в ответ на безобидные просьбы, я зарёкся откровенничать. О моей жизни среди магглов даже Уизли всего не знали… Но им и не было интересно.

Пока я был Избранным, моим мнением пренебрегали постоянно. Казалось бы, навязав мне миссию по избавлению мира от «великого Зла», меня должны были с детства учить высшей магии и рассказывать в мельчайших подробностях о слабостях Тёмного Лорда, на деле же меня держали в информационном вакууме, скрывая малейший намёк на важные сведения, и пресекали мои попытки самостоятельно развиваться.

С появлением в моей жизни крёстного ситуация ничуть не улучшилась. Как сейчас помню лето после четвёртого курса, когда друзья жили в этом самом доме, а я, имеющий полное право на то же самое, был вынужден оставаться с Дурслями. И если бы не нападение дементоров, высока вероятность, что мне пришлось бы и остаток лета провести у магглов. Впрочем, когда я по наивности обратился к Сириусу за помощью в освоении магических премудростей, тот мне отказал. В шутливой форме, конечно, но недвусмысленно дал понять, что мой предел — это волшебные шахматы да квиддич.

Меня вечно ставили перед фактом. Со мной не советовались, меня даже не предупреждали! Сириус оставил этот дом мне, а Дамблдор просто сообщил, что это штаб Ордена, а я должен уступить и валить к магглам… Сейчас-то я понимаю, Блэк вовсе не погиб и не хотел покидать собственный дом, что пришлось бы делать, заявись я в гости, но тогда мне было обидно до слёз.

Я больше не был Мальчиком-Который-Выжил, но отношение ко мне, как ни парадоксально, от этого только улучшилось.

Пожиратели смерти были опытными взрослыми волшебниками, но не считали зазорным прислушиваться к моему мнению с первого же дня знакомства.

Реймонд — отличный боевик, что признавали и Лорд, и Дамблдор, но он не пренебрегал моими советами во время побега из Азкабана. Если идея ему не нравилась, он не ленился объяснять, в чём моя ошибка, но ни разу не позволил себе проявить снисходительное пренебрежение.

Эдриан почему-то не отмахивался от вопросов, более того, если видел, что я чего-то не понимаю, сам предлагал пояснить. Даже Северус перестал априори считать меня «истинным Поттером» и нормально разговаривал. А Драко порой раньше меня самого догадывался, что обсуждение каких-либо вопросов нужно начинать с объяснения — чтобы я вообще понял, о чём идёт речь. И ведь ни разу не упрекнул и не высмеял моего незнания!

Вчерашние враги приняли меня лучше, чем друзья, шесть лет стремившиеся выглядеть моей семьёй.

— Бастер, ау!

Вынырнув из размышлений, я сосредоточился на разговоре.

— Нам нужна информация. Финеас Блэк много не узнает, на портреты постоянно накладывают чары отвлечения внимания и заглушающее, а больше шпионов у нас нет. Я согласен, что с переездом придётся повременить.

— У-у-у, а я уже размечтался о личной кровати, — протянул Малфой разочарованно, но его улыбка дала понять, что он шутит.

— Хм, Бастер, помнишь, что вчера сказал Кричер?

Я пожал плечами:

— Вообще-то, он много чего вчера наговорил.

— О комнате главы рода, — напомнил Мальсибер. — Что её не могут обнаружить посторонние?

Недоумение на лицах Нотта, Снейпа и Малфоя вынудило пересказывать возмущения эльфа, но зато Драко мгновенно нашёл объяснение:

— Гости не смогут понять, дома ли хозяин, если только он сам не пожелает им сказать. Домовик совершенно справедливо заметил, что ты не можешь жить в гостевых апартаментах — это небезопасно. В комнатах главы тебя даже Гоменум Ревелио не обнаружит.

— Это точно?

— Да, — уверенно кивнул Малфой, — я лично проверял курсе на третьем, когда впервые прочитал об этом. Отца в его комнате магией я не нашёл, хотя видел его собственными глазами. Но ничего не мешает нам провести ещё один эксперимент.

Проверка подтвердила правоту Драко, даже более того. Оказалось, что Реймонда заклинание также не выявляет, поскольку я его уже пригласил. Северус и Эдриан комнату не видели в упор до тех пор, пока я не озвучил официальное приглашение, но и потом, без меня, только Малфой, как ближайший родственник Блэков, мог понять, что в доме вообще кто-то есть.

— А Мальсибер почему тебя находит? — ревниво поинтересовался Нотт.

Я абсолютно искренне пожал плечами.

За обедом было принято окончательное решение: мы с Реем остаёмся в Блэк-хаусе, но так, чтобы нас никто не обнаружил, а орденцы пусть и дальше проводят совещания на кухне. Кричер уныло кивнул и сразу же водрузил на обеденный стол кучу мусора, такую же, как мы застали по прибытию.

— А где… э-э-э… тело?

— Кричер вернёт тело мерзкого мальчишки, как только хозяин выйдет.

На том и порешили.

Начался новый этап жизни.