Следующая цель (джен)

Как мы ни старались, узнать что-либо стоящее о Гриндевальде не удавалось. В словах Дамблдора мы не то чтобы сомневались, но и не верили до конца. Да и в любом случае ни о каких слабых местах врага Альбус не поведал, а лезть в драку без плана… Спасибо, конечно, но идиотов среди нас не было.

— Слухи распространяются, — недовольно сообщил Эдриан вместо приветствия, входя в гостиную. — Сначала вопросы задавали только представители младшего поколения, потом со мной пытались связаться старые приятели, но сегодня в приёмную министра заявился Селвин и прямо спросил заместителя министра о личности человека, в чьей непосредственной близости находятся чистокровные дети. Нужно что-то решать, и быстро, потому что контроль за ситуацией ускользает из рук и инициатива вот-вот перейдёт к врагу.

— Мы всё это прекрасно понимаем, но… Мы по-прежнему ничего о нём не знаем. Даже если нам удастся схватить Гриндевальда — что дальше? Его маска — это не оборотное зелье, при использовании которого достаточно часок подождать и получить подтверждение. Как снять чары — мы не знаем, а иных доказательств, что он не Дамблдор, у нас нет. Более того, если вспомнить, как долго он играет эту роль, он с лёгкостью пройдёт любую проверку и ответит на любой каверзный вопрос. Нам абсолютно нечего ему вменить. Про официальное обвинение и заикаться не стоит.

— Реймонд, когда слухи дойдут до него…

— Я это понимаю, — нахмурился Мальсибер, — однако к ответам это понимание не приближает.

— Если мы просто обвиним уважаемого Альбуса Дамблдора в том, что он — Геллерт Гриндевальд, нас в Мунго запрут, в отделении для буйно помешанных.

Слова Регулуса не удивили — он был прав, — но заставили Нотта поморщиться.

— И всё же что-то делать надо.

Спорить никто и не собирался, однако мы по-прежнему блуждали в потёмках, без особой надежды разобраться в ситуации и понять, какие шаги необходимо предпринимать. Открыто объявлять о самозванстве было слишком опасно, а без этого не шло и речи о том, чтобы обзавестись союзниками в противостоянии с Гриндевальдом; мы тщетно ломали головы над дилеммой.

Ужин проходил в молчании: каждый напряжённо размышлял, как решить возникшее затруднение. Тишину прогнал патронус миссис Бирстейн с приглашение на чашечку чая.

— Вот и до Берты дошла волна слухов, — констатировал Эдриан.

— Я могу сходить к ней, — откладывая приборы, вызвался я. — Я ещё по дороге из Коцита решил, что с ней нужно поговорить, но всё никак не мог собраться и навестить её.

Парни переглянулись и единодушно согласились — я как раз успел доесть. Сбегав за мантией, я воспользовался камином и уже через пять минут вышел в гостиной дома миссис Бирстейн.

— Добрый вечер, Гарри, — улыбкой приветствовала меня хозяйка. — Как ты оперативно откликнулся.

— Здравствуйте, Берта. Я давно к вам собирался, так что воспользовался оказией.

Следуя правилам хорошего тона, мы обсудили погоду, здоровье и общих знакомых, закончив как раз в тот момент, когда вошли в уютный кабинет.

Бывать здесь раньше мне не доводилось, так что я с любопытством огляделся. Комната была выдержана в тёмных тонах, стены обиты деревянными панелями, а две настольные лампы-грифона освещали лишь сам стол, позволяя прятаться в тени всему остальному.

— Я приглашала на чай, но, если желаешь, могу налить чего-нибудь покрепче.

— Нет-нет, спасибо, у вас просто превосходный чай, — искренне улыбнулся я и, приняв чашку восхитительно пахнущего напитка, посерьёзнел: — О чём именно вы хотели поговорить?

Предположение оправдалось: слухи взволновали многих, и миссис Бирстейн, нашу неизменную союзницу в борьбе за благополучие магической Великобритании, избрали парламентёром.

— Если слухи правдивы… — озвучив позицию своих чистокровных друзей и сторонников, Берта перешла к цели моего приглашения, — мы должны понимать, что нам грозит.

— Видите ли… — я замялся. — Вы говорили, что знаете Дамблдора семьдесят лет.

— Не замечала ли я чего-то странного? — верно поняла она смысл моих слов. — Не знаю, Гарри, Альбус очень часто вёл себя странно и противоречил здравому смыслу, но, как показало время, порой он оказывался прав. Может, ты всё же расскажешь, в чём дело? Мои друзья волнуются. В Хогвартсе находится слишком много наших детей, и рисковать ими…

— Я понимаю. Скажите, Берта, ваши друзья интересуются этим вопросом исключительно из заботы о детях или…

— Или, — перебила она. — Меня попросили организовать встречу, на которой можно было бы прояснить все вопросы, задав их тому, кто уже разобрался в ситуации.

— Если бы разобрались… — усмехнулся я невесело.

— И всё же. Моё поместье уже традиционно считается нейтральной зоной, поэтому я взяла на себя смелость назначить дату встречи. Ты хороший мальчик, и ты не откажешь старухе, не так ли?

— Нет, конечно, — не удержался я от улыбки, видя её хитрющий взгляд. — Вы просто неподражаемы, Берта!

— Спасибо, мой дорогой, — польщённо поблагодарила она. — Так что, ты уговоришь Эдриана?

— Уговаривать не придётся, союзники нам не помешают.

— В таком случае… Послезавтра в два пополудни. Договорились?

— Договорились, — кивнул я, допил чай и, улыбнувшись на прощание, покинул гостеприимный дом.

Рассказав друзья о результатах встречи, я получил единодушное одобрение:

— Ну и прекрасно, — с некоторым облегчением кивнул Нотт. — Взвалим ношу на «общество», не всё же нам её тащить.

— Можно я не пойду? — неуверенно поинтересовался Регулус, так до конца и не избавившийся от страха разоблачения, а потому избегавший многолюдных собраний.

— Можно. Драко, кстати, тоже не обязательно высовываться.

Малфой уже открыл было рот для возражений, но, подумав пару секунд, вынужденно кивнул:

— Верно, пути отхода не помешают.

* * *

В ожидании встречи мы занимались своими делами, но нет-нет да и думали о том, как всё пройдёт. Речи на публику никогда не были моей сильной стороной, так что я даже не пытался что-то сформулировать, предоставив это Эдриану. Единственное, что меня немного волновало — безопасность.

— Ты говорил, что Рею нужно оставаться в тени, — обратился я к Нотту вечером накануне встречи, — но как же быть завтра? Без него мы рискуем нарваться на активное выражение чьего-нибудь недовольства, но ведь…

— Среди приглашённых не будет врагов, — отложил бумаги Эдриан. — Далеко не все они друзья, но специально подставлять Мальсибера без причины… Это в основном разумные люди, а не самоубийцы.

Не то чтобы меня это успокоило… Утешал лишь тот факт, что большую часть защитных чар на поместье миссис Бирстейн накладывал сам Реймонд, и в случае неприятностей они не помешают нам покинуть ставшее опасным место.

В поместье мы аппарировали за несколько минут до назначенного времени.

— Рада вас видеть, — искренне улыбнулась Берта, расцеловав нас с Реймондом и пожав руку Нотту. — Проходите, располагайтесь, а я буду встречать гостей.

Бывший бальный зал, в котором проходили многолюдные собрания союзников, встретил нас гулкой тишиной. Домовики как раз закончили приготовления — в последний раз поправили стулья да насыпали свежий лёд в ведёрки, — и испарились. Эдриан прошёл к возвышению, на котором должен был располагаться оркестр, а ныне стояла кафедра, и обвёл будущее поле боя взглядом.

— Ну что ж… — пробормотал он и расправил плечи, — приступим.

Преображение «папы» Эдриана в лорда Нотта — великолепное зрелище. Привычная мягкость черт лица исчезла, брови сошлись над переносицей, губы плотно сжались, а глаза утратили теплоту, превратившись в два тёмных угрожающих тоннеля, затягивающих в свою глубину все сомнения оппонентов.

— Прекрати улыбаться, — усмехнулся Рей, — мы не на пикнике.

— Пока же никого нет.

— Сейчас появятся, — он кивнул на двери, за которыми уже слышались шаги. — Давай, Бастер, надевай маску главы рода Блэк и не позорь нас милыми улыбочками.

Понимающе кивнув, я усилием воли расслабил мышцы лица и, бросив взгляд на своё отражение, удовлетворённо кивнул сам себе: моё выражение лишь немногим уступало холодным мраморным маскам друзей.

Вошедших Эдриан приветствовал ледяным молчанием.

На нас с Реем, стоявших в стороне, пока почти не обращали внимания, так что я имел возможность рассмотреть гостей миссис Бирстейн. Народу было много, я даже не ожидал, что слухи уже успели настолько разойтись. Большинство было мне знакомо по предыдущим встречам в этом самом зале, некоторых я помнил ещё по Хогвартсу, но были и совершенно новые лица.

Довольно быстро все расселись по местам — гости явно осознавали, что обмениваться приветствиями и интересоваться делами соседей не ко времени, — и слово взяла Берта.

В нескольких фразах обрисовав сложившуюся ситуацию, она озвучила очевидное желание узнать правду и приглашающе улыбнулась Эдриану:

— А теперь я предоставляю слово мистеру Нотту. Прошу вас, дорогой друг, расскажите, насколько правдивы слухи.

Кивнув хозяйке, Эдриан обвёл тяжёлым взглядом собравшихся.

— Прежде чем начать, я считаю, вам не помешает ознакомиться с предысторией, — он сделал паузу, но возражений, естественно, не последовало. — Некоторые из вас уже знают часть истинной истории, но всю не слышал, кажется, никто, так что с вашего позволения я озвучу главные факты. После Битвы за Хогвартс победители не тратили время на то, чтобы разобраться в степени виновности, и хватали всех подряд. Как вам всем прекрасно известно, последствия этих зачисток до сих пор разбирает Визенгамот. Оставим в стороне вопросы этики и сосредоточимся вот на чём…

Я понял, что сейчас он заговорит обо мне, и подобрался.

— Гарри Поттер. Мальчик-Который-Выжил, герой, победитель Тёмного Лорда — оказался на том же верхнем этаже Азкабана, что и самые опасные Пожиратели смерти.

Кто-то ахнул, послышались недоверчивые восклицания. Нотт поднял руку, прося тишины.

— Мистера Поттера доставили шестого мая. Без сознания, со множественными повреждениями, переломами… И немым. Причём свободы его лишили спустя несколько минут после победы в дуэли с Тёмным Лордом, когда у него не было сил даже на то, чтобы утереть пот. Это я говорю к тому, чтобы вы не усомнились, что он успел совершить некое преступление, за которое и получил срок в тюрьме. Немногим позже в Азкабан был доставлен небезызвестный Северус Снейп, и конвоировал его лично Кингсли Бруствер. И именно от мистера Бруствера стало известно, что судьба мистера Поттера никому не известна, он обвиняется в убийстве не кого иного, как Лорда Волдеморта, и считается сбежавшим с места преступления и объявлен в розыск.

В зале поднялся шум: последние слова Нотта ввергли присутствующих в настолько сильное удивление, что эмоции даже проступили на лицах — люди просто не верили услышанному. Одно дело — переметнувшийся «герой», другое — выворачивание правды наизнанку. Переждав волну восклицаний, Эдриан продолжил:

— Так же от мистера Бруствера обитатели верхнего этажа Азкабана узнали о том, что мистер Поттер будет объявлен новым Тёмным Лордом…

— Как такое возможно?!

— Мистер Данбар, терпение, — холодно ответил Нотт. — Итак, я могу продолжить? — разговоры стихли. — Оскорблённый неблагодарностью мистер Поттер пожелал разобраться в ситуации, а заодно и обезопасить себя от преследования явно неадекватно отреагировавшего на спасение от тирании Тёмного Лорда населения. Ни для кого не секрет, что Альбус Дамблдор был именно тем человеком, что определял путь мистера Поттера на протяжении его обучения в Хогвартсе. И потому именно к мистеру Дамблдору у него и возникли вопросы, но, как все понимают, просто прийти и задать их было невозможно. Наблюдение за Дамблдором и его людьми породило массу новых вопросов, в процессе поиска ответов на которые выяснились довольно шокирующие факты. Во-первых, нас заинтересовала неожиданная доверчивость людей, которым ранее подобное не было свойственно. Никого не заинтересовал факт возвращения мистера Дамблдора из небытия, а между тем существует не так много способов возрождения, и фактически каждый из них задействует Тёмную магию.

В зале снова поднялся шум. Изумление магов, как-то вдруг осознавших, что столь важные вопросы ускользнули от их внимания, вылилось в негодование. Пока трудно было предсказать, на кого оно обрушится — на нас, открывших неприглядную правду, или всё же на того, кто ввёл их в заблуждение, — но то, что всё не будет спущено на тормозах, отчётливо просматривалось на недовольных лицах.

— Хотите сказать, у Дамблдора был крестраж?

— Нет, — на лице Нотта не отразилось никаких эмоций, но по тому, как он заговорил медленнее, обдумывая каждое слово, стало ясно, что он решил изменить объём подаваемой информации. — Мы недолго рассматривали эту версию, но в конце концов отказались от неё: Дамблдор слишком громко отвергал Тёмную магию, чтобы рисковать её использовать — узнай кто, и от его репутации не осталось бы и праха. Вывод у размышлений оказался на удивление прост: в девяносто седьмом году на Астрономической башне Хогвартса погиб не Альбус Дамблдор.

— А можно ближе к финалу? — выкрикнул какой-то парень.

Эдриан не удостоил его и взглядом.

— Во-вторых, в поступках и словах мистера Дамблдора стали отчётливо прослеживаться противоречия. Поскольку недооценивать врага такого масштаба очевидная глупость, мы не приняли на веру версию со старческим слабоумием, — кто-то захихикал, — а стали искать причину.

— Так вы поняли, в чём дело?

— Разумеется, — неприятно усмехнулся Нотт.

— И как вам это удалось?

— Главное — удалось, — ответ Эдриана был настолько равнодушен, что все поняли «тонкий» намёк — разглашать детали и посвящать посторонних в подробности частной жизни он явно не собирался.

В тишине Эдриан поведал о слежке за кабинетом Дамблдора, о составлении списка угасших за полвека чистокровных родов, о сборе сведений и отсутствии какой бы то ни было информации; об обнаруженных в бумагах Бруствера упоминаниях о тайной тюрьме, о долгих поисках… Его голос был настолько сух и безэмоционален, что присутствующие не сразу смогли осознать всю полноту нависшей над магическим миром опасности, но по мере рассказа на лицах возникало удивление, недоверие, а потом и страх. Осознание, что лишь провидение уберегло их от участи десятков волшебников, сгинувших без следа, было шокирующим.

— Какие у вас есть доказательства?

— Вам известна судьба этих пропавших?

— Вы хоть понимаете, насколько серьёзны предъявляемые вами обвинения?! — крупный мужчина с абсолютно лысым черепом угрожающе подался вперёд, но впечатления не произвёл.

— Мистер Селвин, мы не предъявляем никаких обвинений, мы лишь обсуждаем в кругу заинтересованных лиц потенциальную опасность, — под взглядом Нотта Селвин отвернулся и откинулся назад на спинку кресла, недвусмысленно демонстрируя готовность слушать дальше. — По окончании встречи каждому желающему будут предоставлены фрагменты воспоминаний, но пока прошу вас принять на веру мои слова и не тратить время на сомнения. Я прекрасно понимаю, насколько неправдоподобно звучат обвинения в адрес великого светлого мага, но поймите и вы, без веских оснований и, разумеется, доказательств, я не стал бы ставить на кон собственную репутацию и распространять непроверенные слухи.

— Эдриан, — с места поднялся некрасивый высокий волшебник, — я привык верить твоим словам, но… Как насчёт того, чтобы сделать перерыв и показать те самые воспоминания?

К этому мы были готовы. Миссис Бирстейн подала знак домовикам, и перед кафедрой появились три Омута памяти. Выступив вперёд, тем самым привлекая к себе внимание, я без улыбки предложил:

— Что именно вы ходите видеть? Азкабан? Тюрьму? Процесс поисков?..

Мнения разделились, но Эдриан и это предусмотрел. Поочерёдно выливая воспоминания в Омуты, я думал о том, правильно ли мы поступаем, пытаясь привлечь на свою сторону всех этих людей. Возможно, никто из них не заинтересован в том, чтобы бить в спину, но и рисковать ради нас они своими жизнями вряд ли станут. Мы не сможем им полностью доверять, а между тем нам предстоит едва ли не самая опасная часть нашего плана: открытое столкновение с главным врагом.

— Одни мы не справимся, — тихо произнёс Реймонд, очевидно, по моему лицу прочитав сомнения.

— Знаю, — отбрасывая чёлку с глаз, кивнул я. — Но справимся ли с их помощью — вот самый важный сейчас вопрос.