Крестник (гет)

Когда не ощущается приближение Рождества — это не совсем нормально. Да, окна снаружи облепил пушистый снег, отовсюду слышится серебристый звон колокольчиков, почему-то резко запахло хвоей и морозом, в магазинчиках Годриковой Впадины не хватает для всех желающих гирлянд и прочей праздничной дребедени, которой увешана вся деревня. Однако не чувствовалось самого главного — рождественских флюидов в воздухе.

Когда в Косом переулке загорелась гигантская красавица-елка, установленная на небольшой площади перед Гринготтсом, первой мыслью Джеймса было долгожданное осознание, что наступило Рождество.

Елка вспыхнула, точно факел, и в считанные секунды обгорела дотла, превратившись в дикую конструкцию уродливых черных палок, хаотично торчащих из одного большого столба. Огненные химеры с широко распахнутыми пастями жадно пожирали пушистые зеленые ветви вместе с новогодними украшениями. И хотя в этот раз Адское пламя не унесло ни одной человеческой жизни, паника еще долго царила над Косым переулком.

— Жалкое зрелище, — Джой смотрела в окно и мелкими глотками пила кофе, пока остальные гости небольшого кафетерия безнадежно проталкивались к выходу, опрокидывая стулья и разбивая чашки. Крики стихли, и в помещении остались только они с Джеймсом, бармен, который за годы службы привык к террору и похлеще, да пожилая чета, меланхолично попивавшая глинтвейн у камина. — Никакого праздника.

Из старомодного музыкального автомата в углу, словно в насмешку над сиротливо опустевшим кафетерием, полилась хрипловатая рождественская песенка.

Джеймс водил ложечкой в чашке с неостывающим капучино, отчего на его пенистой поверхности образовались незатейливые узоры.

— Будет тебе праздник, — усмехнулся Джеймс. — Через три дня свадьба Нотта.

— Очередной повод убедиться в своей неотразимости на фоне всех этих чопорных английских аристократишек. Ладно, пойдем отсюда.

На Джой был длинный мешковатый свитер с узором из оленей, с шеи свисала длинная подвеска — какой-то амулет, у которого не было ни конкретного предназначения, ни красоты. Надевая куртку, Джеймс вдруг почему-то вспомнил, что когда-то давным-давно выиграл похожую штуковину в парижском тире.

— Счастливого Рождества, — дежурно пожелал им бармен. Пожилая пара у камина похрапывала, странным образом попадая в ритм песни.

Сгоревшая елка еще дымилась, черные хлопья взвивались было в воздух, но печально падали на серый снег. Люди больше не паниковали, а собирались вокруг пепелища, перешептываясь и показывая куда-то пальцами. Присмотревшись к останкам праздничной ели, Джеймс отметил, что они неуловимо напоминают череп с пустыми глазницами. Прибывшие на место событий стражи порядка пытались убрать елку, а заодно и разогнать любопытствующих.

— Пострадавшие есть? — звонко разлетелся над площадью хорошо знакомый голос.

На Лили не было даже шапки, только второпях накинутая черная теплая мантия, по которой живительным пламенем рассыпались завитые крупными кольцами локоны. Она внимательно изучала толпу, прижимала к себе светло-зеленую сумку с медикаментами и зябко переступала с ноги на ногу, пытаясь согреться. Елка позади нее опасно накренилась, сухие сожженные ветки с треском посыпались на землю. Кто-то из орденцев матерно выругался, снова хватаясь за палочку, Лили стремительно обернулась и успела лишь закрыть голову руками, выронив свою медицинскую сумку. Останки дерева посыпались прямо на нее, толстый дымящийся ствол грозился как минимум переломать ей все кости. Толпа испуганно шарахнулась в разные стороны, позади заматерилась Джой, которую чуть не затоптали. Воцарившийся хаос оттеснил от нее Джеймса, он видел только ее пальцы, беспомощно хватающий воздух.

— Лили! — истошно завопил Джеймс, поскальзываясь на ледяной земле.

Кто-то прокричал ее имя в унисон с ним, падающее дерево замерло, но Джеймс уже оттолкнул Лили в сторону. Спустя пару секунд туда, где стояла девушка, упала отломившаяся ветка. Это было, конечно, не смертельно, однако не очень хотелось бы знать, какие раны мог нанести предмет, все еще пропитанный темной магией. Лили тихонько застонала от боли.

— Ты цела? — прошептал Джеймс, боковым зрением заметив, как к ним стремительно приближалась чья-то пара ног.

— Да… — слабо выдохнула Лили. Глаза ее были крепко зажмурены, за что Джеймс был ей благодарен, хотя глупо было бы надеяться, что она не узнала его голос. Чье-то тяжелое дыхание слышалось уже совсем близко, и Джеймс, чувствуя пронзительную боль в вывихнутой лодыжке, поднялся на ноги. — Карадок, я…

— Все нормально, я помогу тебе встать. Давай вот так, держись за мою руку…

Чувствуя, как внутри что-то ревниво сжимается, Джеймс доковылял до Джой, которая, казалось, из последних сил сдерживалась, чтобы не треснуть его чем-нибудь потяжелее, и аппарировал.

Второй хлопок раздался спустя пару секунд. Джеймс ввалился в кухню через черный ход, сорвал с шеи шарф и схватил с полки стакан с изображенными на нем красными тюльпанами. Вода в стеклянном кувшине оказалась странной на вкус, будто простояла тут по меньшей мере неделю, но Джеймс опрокинул в себя полный стакан и налил еще.

— Ты совсем рехнулся?! — заорала Джой, громыхнув дверью так, что зазвенели стекла. — Ничего с ней не случилось бы, какого черта ты полез, куда тебя не просят?

— Пальмер, — тихо, но угрожающе начал Джеймс, вцепившись в кухонную тумбу. — Не лезь не в свое дело! — на последнем слове он сорвался.

Джой прожигала в его спине дыры взглядом, полным ненависти.

— Как же мне это надоело! — она толкнула стул, у которого чуть не отвалилась спинка. — Любое задание, любое… — она наставила на него палец, будто он мог одним своим видом застыдить его до полусмерти, — превращается в операцию «Спасти задницу Лили Эванс, рискуя при этом своей собственной». Черт возьми, когда же ее уже грохнут?!

— Что ты сейчас сказала?! — ярость гигантской лавиной обрушилась на голову Джеймса, и он выхватил палочку, аж затрещавшую от желания пальнуть в надменно вскинувшую голову Джой что-нибудь термоядерное.

— Ничего, — зло бросила Джой, явно чувствуя, что хватила лишка. — Каждый раз один и тот же сценарий. Я долго терпела, но теперь…

— Ну так проваливай!!! — заорал Джеймс, взмахивая палочкой. Джой вздрогнула и зажмурилась, когда прозрачный луч просвистел мимо нее и распахнул дверь, ведущую на задний двор. В кухню резко подуло морозным ветром, принесшим с собой несколько острых ледяных снежинок. — Ты все еще здесь?!

— Пошел ты, — процедила она, презрительно скривив губы, и удалилась со всем достоинством, на какое еще была способна. Раздался приглушенный хлопок аппарации, дверь, подхваченная ветром, захлопнулась. Стало слишком тихо и слишком неправильно, и тогда стакан вместе с остатками воды звучно врезался в кафельную стену, разлетевшись на миллион прозрачно-красных осколков.

В последнее время такие сцены почему-то стали обычным делом. Джой срывалась по поводу и без него, порой окружающим казалось, будто она едва сдерживается, чтобы не наорать на самого Волдеморта. Иногда она казалась удивительно спокойной и даже умиротворенной, но все это становилось обманчивым, стоило ее хоть немного вывести из равновесия. Джеймс и сам был любителем вспыхивать не хуже спички, и вот сегодня обе эти вспышки обернулись катастрофой.

Ладно, это все обязательно разрешится позже. Сейчас у него была еще одна проблема, с которой без ящика огневиски разобраться нереально. Гостиная и собственная спальня Джеймса уже и без того превратились в жуткое подобие творческой мастерской особо нервного поэта — повсюду валялись бесполезные книги, наброски, куча сломанных перьев и просто разорванных и заново скомканных «листков гнева». Создавалось впечатление, что «поэт» ушел в длительный загул в поисках своей музы.

Сейчас муза Джеймса называлась по-другому — крестражи.

Вся литература, которая нашлась в доме, была изучена вдоль и поперек, но легче от этого не становилось. Крестражем мог быть любой пузырек из-под зелья, любое фамильное кольцо на пальце ничего не подозревающего Пожирателя, любая побрякушка в доме Поттеров, спрятанная на самом видном месте, чтобы не вызывать подозрений. Джеймс полтора часа носился по дому и внимательно изучал каждую стену, пока не поймал себя на мысли, что все это сплошной идиотизм. Темный лорд не из тех, кто станет прятать драгоценный кусок своей души на виду у всех, нет, он уж постарается закопать его как можно ближе к ядру Земли или запустить далеко в космос, но никогда не доверит хранить такой ценный предмет кому-то постороннему. Задача казалась невыполнимой еще и потому, что крестражем в действительности может быть все что угодно.

От Сириуса толку было немного. Взяв с друга клятву, что тот ни при каких обстоятельствах не станет ничего говорить Дамблдору и остальным, Джеймс задумался, разумным ли было это решение. Бесспорно, у Дамблдора бы возникла куча ненужных вопросов о том, откуда Сириусу известны такие вещи. И вообще мысль о том, чтобы спихнуть этот геморрой на директора Хогвартса, казалась слишком соблазнительной. Иногда Джеймсу так хотелось лечь и уснуть, а проснувшись, обнаружить, что старшие чудесным образом решили все его проблемы. Но вместе с этим вспоминался отец, и желание решать свои проблемы самостоятельно возвращалось.

В конце концов, Джеймс знал многие специфичные особенности жизни. Стоит лишь на короткое время перестать на чем-то зацикливаться, и оно само упадет тебе в руки. Пока что знание о крестражах не давало ему ничего, только лишний раз под удар ставило. Отец оставил слишком туманные указания, Джеймс даже не знал, с чего следовало начать и в какую сторону двигаться. Отвратительно чувствовать себя беспомощным.

Он устало плюхнулся на кровать и по привычке закинул руки за голову. Прошло, наверное, около получаса, когда он понял — что-то не так. На шею сзади ничего не давило. Джеймс не понимал, откуда у него взялось ощущение, что туда что-то вообще должно давить, и, тем не менее, оно было. Он хмуро изучил свои запястья, повертел ими, отчего суставы приглушенно хрустнули. Джеймс задрал левый рукав джемпера, откуда-то зная, что задирать стоит именно его. Наверное, какой-то рефлекс или еще что...

Да, так и есть. Кожаной феньки, подарка Джой, который он уже который год носил, практически не снимая, не было.

* * *

Следуя какой-то идиотской традиции, все незамужние девушки собрались в комнате невесты. Корделия пока еще Паркинсон, будучи несчастливой обладательницей далеко не модельных форм, отчаянно втягивала в себя воздух и до посинения сжимала талию руками, пока две ее подружки пыхтели, зашнуровывая корсет свадебного платья. В комнате царил бардак, достойный гриффиндорской гостиной после особо бурной вечеринки — даже на люстре обнаружился какой-то трудноузнаваемый предмет женского гардероба. Джой нашла себе уютное местечко на широком подоконнике и взобралась на него с ногами. Каблуки несколько раз царапнули краску, но ей было плевать — захотели ее видеть в своем обществе, пусть терпят. Пыхтение Корделии перемешивалось с восторженными, но фальшивыми визгами пустоголовой Эстер Руквуд и ее малолетней сестры, Джой никак не могла запомнить ее имя, впрочем, оно ей и не было нужно. Остальные слизеринки их выпуска расположились на огромной кровати, занимавшей по меньшей мере половину спальни, застланной белым шелковым покрывалом. До всей этой свадебной суеты Джой вообще не было никакого дела. В комнате, ко всему прочему, было невыносимо душно, пахло приторными французскими духами, так некстати напомнившими Джой ее родину. Покопавшись в клатче, она вытащила сигареты и закурила.

— Здесь присутствуют некурящие и к тому же ребенок, — раздался высокомерный голос Эстер.

Джой выдохнула струйку терпкого дыма в сторону Эстер. Впрочем, до нее все равно еще оставалось несколько футов, и запаха дыма она, к сожалению, не почувствовала.

— Жарко, — Джой сунула сигарету в рот и щелкнула замком на окне. Морозный воздух приятно остудил пылающую кожу. Джой стала курить в распахнутое окно и стряхивать на запорошенную снегом клумбу пепел. Корделия перестала сопеть и украдкой послала Джой благодарный взгляд.

— Это у тебя чулки от Визего Морани? — поинтересовалась одна из расфуфыренных девиц. Она училась с ними, но сейчас Джой даже не могла вспомнить ее имя. Кроме того, она понятия не имела, кто такой (или такая) этот Визего Морани.

Джой оттянула тончайшую черную ткань, завершающуюся кружевами на бедрах.

— Это Коко Шанель, — пожала плечами она.

Чулки были куплены на распродаже в бутике рядом с домом, где они с Нейтаном по-прежнему снимали квартиру.

— Никогда не слышала о таком дизайнере, — передернула плечиками Эстер.

Джой ухмыльнулась, показав зубы.

— Потому что она магл, — она свесила ноги с подоконника.

Эстер и ее подружки мигом потеряли интерес к чулкам Джой, оскорбившись одним присутствием в этой комнате одежды, созданной маглами.

В комнате между тем снова становилось душно. Джой уже не могла дождаться момента, когда можно будет спокойно спуститься вниз, не наткнувшись на чьи-то подозрительные взгляды. У нее никогда не было подруг, и общество этих расфуфыренных надменных девиц тяготило ее. Если бы не та идиотская ссора с Джеймсом, сейчас они бы непременно нашли, чем заняться — например, дегустацией выпивки. В крайнем случае она бы даже вытерпела его беззлобные подколы, но не нужно быть провидицей, чтобы знать — сейчас к нему лучше и близко не подходить. За неосторожные слова в адрес своей бесценной Лили он с удовольствием вцепится в глотку кому угодно.

Дурацкие перчатки по локоть, которыми приходилось прятать Метку, раздражали Джой все больше и больше. Почему Маскировочные чары не распространяются на магические татуировки? Ладони вспотели, и Джой решительно стащила перчатки. Все равно Корделия проторчит у зеркала еще не меньше часа. Мысль об этом заставила Джой беззвучно взвыть.

— Что это у тебя? — ахнула девчонка в миленьком голубом платьице, достойном разве что великовозрастной девственницы. Девушки смотрели на нечеткую Метку, как на нечто развратное, запретное, но оттого еще более интересное и волнующее.

— Что? — приподняла брови Джой. — Никогда Черную Метку раньше не видели?

Даже невыносимая Эстер проявила любопытство.

— Как тебя приняли в Пожиратели Смерти? — затаив дыхание, выпалила «девственница».

Они все смотрели на Джой так, как смотрят только какие-нибудь папуасы на своего обожествляемого вождя. Ее это развеселило, и она с трудом удержалась, чтобы не расхохотаться.

— У меня довольно могущественный покровитель, — таинственно сообщила Джой и снова закурила.

На этот раз никто возражать не стал.

Как, черт возьми, легко добиться в этом обществе уважения! Стоит только напялить на себя тряпки, сшитые Визего Морани, расстелить перед ними родовой гобелен с чистокровной фамилией и сверкнуть Черной Меткой на предплечье — и пустоголовые красотки у твоих ног. На редких приемах во Франции, куда ее допускали родители, на нее смотрели как на чистокровный инкубатор для выращивания будущих снобов. От Ретта она знала, что один немолодой французский барон пытался «купить» ее невинность, когда ей было тринадцать. Видимо, его титул показался мсье Годдарту недостаточно высоким для Пальмеров. Здесь, в Англии, за ней хвостом таскался Рабастан Лестрейндж. Будто их семейке мало одной Пожирательницы! Потом еще Нейтан вылез со своим предложением, о котором, слава Мерлину, кажется, забыл… Потенциальные женихи никогда не оставят ее в покое. И какая ирония судьбы, что тот единственный, кто ей нужен, так безнадежно влюблен в маглорожденную…

— Жозефина, — робкий голос Корделии вывел ее из оцепенения. Джой заморгала и осоловелым взглядом посмотрела на невесту, которая протягивала ей два ожерелья. — Как ты думаешь, какое подойдет больше — бриллиантовое или жемчужное?

Оба ожерелья были до омерзения красивыми. Джой ничего не понимала в драгоценностях и не знала им цену, поэтому взяла из руки Корделии жемчужное и приложила к ее нервно напрягшейся шее.

— Джой, — она застегнула замочек украшения и поправила тяжелые черные локоны Корделии. — Это не самое сложное английское слово для запоминания, — улыбнулась она в ответ на неуверенную улыбку будущей миссис Нотт.

Красивый гордый Нотт и ничем не примечательная, перепуганная до колик Паркинсон смотрелись вместе как-то странно. Впрочем, кого это волнует, когда у обоих чистота крови зашкаливает, а сейфы в банке ломятся от волшебного золота… Пока мистер Паркинсон сокрушался, что его старинный друг Годдарт Пальмер не смог приехать на свадебный вечер, Джой вежливо кивала и с трудом сдерживала чудовищный зевок. Маменька Корделии, еще более необъятных размеров, чем ее дочь, дама, сахарно улыбалась. Мерлин, когда же все эти бесконечные физиономии закончатся… а им, казалось, не будет конца и края. У богато сервированного шведского стола Джой приметила знакомый силуэт, к которому никто почему-то не решался подходить. Впрочем, ее бы на месте Джеймса это только обрадовало. Клятвенно пообещав передать родителям приветствия Паркинсонов, она наконец от них отделалась и подошла к столу, взяв небольшую тарелочку с оливками.

— Какой очаровательный вечер, — заставила себя сказать хоть что-то Джой.

— Вы издеваетесь, мадемуазель? — возмущенно приподнял брови Поттер.

Джой расплылась в улыбке, но тот демонстративно отвернулся, легкомысленно сунув в рот зубочистку.

Боже, какой идиот.

— Твоя бутоньерка? — она подобрала с пола аккуратный миниатюрный букетик, какой видела на многих неженатых мужчинах.

Джеймс обернулся.

— В последнее время я все теряю, — рассеянно проворчал он, позволяя ей вернуть бутоньерку на место. — Хорошо выглядишь, — с неохотой добавил Джеймс.

Джой очень не любила это темно-синее платье, короткое спереди, а сзади завершавшееся длинным шлейфом.

— Не умеешь ты врать, Поттер. Я удивляюсь, как тебя до сих пор не прикончили.

— Ты бы обрадовалась, — саркастично проворчал Джеймс.

— Слушай, ну хватит дуться. Я погорячилась, — она закатила глаза, говоря следующую фразу: — Да пошлет Мерлин долгой жизни Лили Эванс и ее близким, доволен?

— Не надо делать мне одолжение. Что она тебе сделала?

— Ты что, издеваешься?.. — Джой не могла понять, шутит он или всерьез не понимает.

Похоже, он понимал. Джеймс как-то снисходительно улыбнулся, виновато поджал губы и опустил взгляд в пол.

— Я не знал, что все так серьезно, — признался он с улыбкой в голосе.

— Тебе это невероятно льстит, да? — съязвила Джой, почему-то чувствуя себя оплеванной. За ними наблюдала Эстер и ее компания, даже принимающая поздравления Корделия время от времени косилась на них.

— Ну… мне правда приятно, — Джеймс ласково заправил выбившийся из прически завиток волос ей за ухо, мимолетно коснувшись горячими пальцами и без того пылающей щеки.

Вот наглец! Она едва удержалась, чтобы не оторвать ему пальцы.

— Поттер, прекрати, — прошипела Джой, делая шаг назад. Он же не хочет в самом деле, чтобы она набросилась на него прямо здесь…

— Да перестань, — он здорово развеселился ее реакцией. — Что такое?

— Зубочистку выплюнь, вот что! Казанова, — прорычала Джой, ненавидя Поттера в этот момент.

— А ты вытри эту помаду, она тебя старит, — раздалось веселое ей вслед.

Хорошо, что у Джеймса улучшилось настроение, а то от его откровенно кислого вида Джой уже тошнило.

Внезапно мелодичная композиция сменилась торжественной музыкой, и все гости, аплодируя, повернулись в сторону лестницы с витиеватыми перилами. Джой скорее почувствовала, чем увидела, как Джеймс, крепко сжимающий бокал с шампанским, встал рядом с ней. На балкончик, отгороженный балюстрадой с мраморными фигурными балясинами, вышел человек в бархатном черном смокинге и развел руки в стороны в приветственном жесте. Взволнованный гомон почтительно смолк, музыка завершилась длинной высокой нотой, и в огромной зале Нотт-мэнора воцарилась тишина. Большие настенные часы готовились возвестить о начале нового дня.

— Я приветствую вас, уважаемые волшебники и волшебницы, на этом замечательном празднике союза двух глубоко почитаемых семейств, — лорду Волдеморту даже не приходилось напрягать голосовые связки, чтобы его отчетливо слышали все собравшиеся. Рука Джой судорожно стиснула ткань мантии на предплечье Джеймса. Пальцы почему-то противно заледенели. Волшебники и волшебницы смотрели на Темного Лорда, произносившего речь, с величайшим почтением. — Ваш брак олицетворяет чистоту, крепость и благородство уз волшебной крови, — обратился он к молодоженам, замершим в первом ряду со скромными улыбками. — Пусть он принесет нашему миру крепкие, сильные плоды. Продолжать великое дело благородного Салазара Слизерина — наш неоспоримый долг до конца наших дней.

Закончив речь, Темный Лорд уколол палец о специально заостренный край своего бокала, и несколько красных капель гранатовыми зернами упали на его дно.

— За чистую кровь, — первым поднял свой окровавленный бокал Орион Блэк. Его примеру последовали остальные гости — они кололи свои пальцы, мешали свою чистую кровь с шампанским и выпивали. Джой затошнило.

— Что это за дрянь? — медленно произнесла она, глядя по сторонам. — Это что, такой суровый английский обычай?

Часы гулко отсчитывали двенадцать ударов. За окном небо разрывалось от разноцветных фейерверков, пущенных в честь молодоженов. Джой так и не смогла притронуться к своему шампанскому и только крепче цеплялась за руку Джеймса, чтобы устоять на ватных ногах. Голова кружилась, а с балкона за ними пристально наблюдал Темный Лорд, ласкавший тонкими пальцами хрустальную ножку своего опустевшего бокала.

— Почему тебя это так удивляет? Здесь же собрались фанатики, — тихо сказал Джеймс. Он тоже смотрел на лорда, не отрывая взгляда. Но Волдеморт уже потерял к ним интерес и сейчас беседовал с Абраксасом Малфоем.

— По крайней мере, я не помню, чтобы на свадьбе Люциуса…

— На свадьбе Люциуса тебя в это время весьма удачно тошнило. Пошли, больше тут нечего делать.

— Нет, стой, — Джой выпустила руку Джеймса и, шатаясь, направилась к подносу с алкоголем. — Я хочу напиться, — она вгляделась в мутноватую коричневую жидкость и опрокинула ее в себя.

— Ты и так на ногах не стоишь, — Джеймс прислонился к круглой мраморной колонне, подпирающей балкончик, и скрестил на груди руки. — Но мне интересно, чем все это закончится, так что продолжай.

— Хочешь увидеть, как я полезу в штаны к Рабастану? — прохрипела Джой, присматриваясь к точно такому же стакану. — До такого я еще никогда не напивалась, так что не мечтай.

— Знаешь, а это хорошая идея, — постукивая пальцами по губам, Джеймс присмотрелся к выбору напитков.

— Залезть в штаны Рабастана? — пьяно нахмурилась Джой.

— Напиться, — серьезно ответил Джеймс и поднял бокал с огневиски. — Счастливого Рождества, Пальмер.

* * *

За черным окном кружились снежинки, новенькое радио бодро взвизгивало голосом Селестины Уорлок, дававшей рождественский концерт в Глазго. Чайник резво подпрыгнул на плите и пронзительно засвистел, но Лили не двинулась с места, чтобы выключить его. Она сидела за столом и бессмысленно перебирала слегка истрепавшееся плетение кожаных ниток. В слабом свете кухонного бра почти стершиеся черточки на феньке складывались в слова «Abducet praedam, cui occurit prior».

— Лили, чайник кипит, — с упреком сказала ей вошедшая в кухню мама. Лили вздрогнула, когда свист прекратился. — Что это с тобой, о чем задумалась? — мама разлила кипяток по красивым фарфоровым чашкам, которые доставала только для приема гостей.

— Настроение не праздничное, — вяло отозвалась Лили, сжимая фенечку Джеймса. — Я пойду к себе, — она поднялась из-за стола и вымученно улыбнулась. Мама проводила ее печальным взглядом, покачала головой и вернулась к чаю.

Гостей собралось немного, но все они почему-то считали своим долгом заметить, как неважно выглядит сегодня Лили. Добравшись до своей спальни, она расстегнула платье и сменила его на любимую пижаму. Здесь вой вьюги слышался гораздо отчетливее, и даже довольные голоса гостей внизу не могли его заглушить. Лили села за стол и положила перед собой свою находку, направив на нее свет настольной лампы.

«Наверное, я схожу с ума».

Лили не понимала, с чего бы Джеймсу снова врываться в ее жизнь. У нее все было хорошо, не считая того, что почти каждый день гибли люди, а Орден Феникса ничего не мог с этим поделать и лишь на единицы уменьшал число погибших. Правда, Лили надеялась, что это Рождество она проведет с Карадоком или на худой конец с Марлин, Сириусом и Ремусом, но планы изменились. Внезапно вернулись из командировки родители, сразу же собравшие дома большую тусовку — Петунья, к счастью, осталась в Литтл-Уингинге с семьей мужа. Лили скучала по маме и папе, но сейчас это общество ее мало радовало. Внизу тетушка Саммер, непризнанная поэтесса, с придыханием читала скучающим гостям свои стихи, и Лили пожалела о том, что изменила планы. К тому же, эта фенька, которую она подобрала в Косом переулке в тот день, когда загорелась елка, снова вывела ее из равновесия. Как бы она ни пыталась забыть Поттера, что бы для этого ни делала, он снова и снова беззастенчиво возвращался и сводил ее с ума.

«Я должна быть счастлива с Карадоком», — уговаривала себя Эванс. Он ей очень нравился, но ее не покидало чувство, что так она просто бежит от своего прошлого, а оно зачем-то настигает ее снова и снова. Лили, верившая в тайные знаки и вещие сны, искала смысл там, где его не было, а эта несчастная полустершаяся фенька как будто нарочно путала ее и указывала неправильный путь. У Лили не осталось сомнений в том, что это Джеймс оттолкнул ее от падающей елки, его голос она не перепутала бы ни с чьим другим…

Сейчас Лили задавала себе всего один вопрос — что, черт возьми, происходит?

Конечно, Рождество — не самое лучшее время для того, чтобы копаться в себе и вообще заниматься ерундой, которой как раз и занималась Лили. В ее душе зародилась очень нехорошая догадка, которую она отказывалась подпускать ближе хотя бы на дюйм. Но догадка крепла, обрастала сомнениями и подталкивала к решительным действиям.

«Я должна знать правду».

Лили была уверена, что готова к ней, какой бы она ни была. И все же сорвать белую маску с безликого человека оказалось не так-то просто, как она вначале думала.

Они напали на Хранилище спустя неделю после Рождества. Здание располагалось в центре магловского Лондона, Грюму пришлось организовать взрыв газа, чтобы эвакуировать всех маглов с места происшествия. Фигура в черном плаще, на вид принадлежавшая женщине, хрипло хохотала, «развлекаясь» со старым привратником. Остальные бились с подоспевшим Орденом у входа, не давая им пробраться внутрь. Лили знала, что внутри здания тоже что-то происходит. Что могло понадобиться Волдеморту в одном из многочисленных архивов Министерства? Лили была преисполнена решимости получить наконец ответы на все свои вопросы.

— Бомбардо!

Взрыв начисто снес половину нижней стены, из-за чего здание в любой момент рисковало обрушиться. Пожирательница Смерти оставила в покое полуживого привратника и вскинула палочку:

— УБЕЙТЕ ЕЕ, КРЕТИНЫ! АВАДА КЕДАВРА!

Послышался короткий взвизг, и чье-то мертвое тело упало на обломки кирпичей. Лили в ужасе обернулась и рвано выдохнула — Пожирательница угодила в одного из своих. Не смея поверить в свою везучесть, Лили нырнула в покореженное здание и перевела дух. О ней, кажется, забыли, но битва снаружи по-настоящему только начиналась.

Внутри было тихо, точно в церкви. Шаги Лили гулко отражались эхом где-то далеко впереди, вдоль плинтуса пробежала потревоженная мышь, и это чуть не стоило Лили рассудка. Адреналин схлынул, осталось только отчаянное желание убежать как можно дальше от этого места и навсегда отказаться от своей затеи, но ноги все равно почему-то упрямо несли ее вперед и отказывались слушаться. Лили заглянула в первую приоткрытую дверь и обнаружила кучу перевернутых ящиков, в которых хранились архивные документы. Здесь явно что-то искали и не нашли. Лили крепко сжала палочку перед собой и тихо подобралась ко второй двери, из-за которой слышались приглушенные голоса.

— Что ты делаешь, это не то, — голос совершенно очевидно принадлежал женщине. Очень злой женщине. И очень знакомой. — Ясно же, что здесь этого нет!

— Иди ищи то, что нужно, — Лили пришлось зажать себе рот рукой, чтобы не закричать от отчаяния. — Я еще посмотрю здесь.

— Джеймс, что происходит? Что ты ищешь?! Что вообще можно найти полезного среди этого хлама? — послышался звук, какой бывает, когда в раздражении пинаешь мебель ногой.

— Пытаюсь понять… — голос Джеймса стал тише, словно он был сосредоточен на чем-то и отвлекаться на разговоры не желал. — Где они могут быть сейчас… черт возьми, я должен проверить все варианты, понимаешь?

— Мерлин, я так больше не могу. Развлекайся, — ледяным тоном отрезала Джой. Ее каблуки застучали по направлению к двери.

Медлить было нельзя. Лили широко распахнула дверь и послала в высокую фигуру Джой Оглушающее заклинание. Пальмер определенно была шокирована, однако увернуться все же успела и вскинула палочку.

Рассыпанные по полу документы вспыхнули, едва в них угодило заклятие Лили. Джой стремительно начертила в воздухе какую-то руну, и Лили отбросило к стене, о которую она хорошенько приложилась затылком.

— Какое блаженство, я всегда мечтала это сделать, — пробормотала она, пока Лили зачем-то ощупывала затылок. Пальцы испачкались в чем-то липком. — У нас гостья, — отрывисто бросила она.

— Ну так разберись с ней, — буркнул Поттер в ответ. Скосив глаза, Лили успела увидеть, как он торопливо перебирал какую-то кипу бумаг.

— Я думаю, ты хочешь взглянуть на нее.

— Ну что там еще? — Джеймс раздраженно швырнул бумаги прочь, отчего они разлетелись по помещению, как сухие листья, и обернулся.

Он был без маски. Все такой же лохматый. Ожесточенный. Раздосадованный. И по-прежнему до невозможности любимый. Джеймс Поттер. Пожиратель Смерти.

Почти как в одном из тех кошмаров, которые преследовали Лили в последнее время.

— Ладно, голубки, — Джой развернулась на каблуках. — Минут пять у вас есть. Пока сюда не прорвались остальные. Я бы осталась посмотреть, но боюсь, что это не создаст вам нужную атмосферу. Я буду в хранилище D.

Поигрывая палочкой, она ушла.

Джеймс присел на корточки и протянул руку к лицу Лили.

— Давай я посмотрю твою рану, — сказал он своим самым обычным голосом.

Ступор прошел, Лили отпрянула от его руки, как от разинувшей пасть гадюки.

— Не прикасайся ко мне! — панически взвизгнула она, отползая прочь.

— Лили, — он вздохнул и опустил голову, — я не могу тебе все объяснить, но…

— Как ты мог? — надрывалась Лили, не замечая, что по щекам текут жгучие слезы. — Как ты мог им стать?! — от криков страшно закружилась голова, раненое место неприятно запульсировало.

Джеймс только открывал рот и выставлял перед собой руки, не то пытаясь утихомирить Лили, не то сказать что-то. Но она не оставляла ему ни единого шанса, да и не хотела выслушивать жалкие оправдания. Какие к черту могут быть оправдания такому?

— Пока я рискую жизнью, чтобы защитить людей от нападений и убийств, ты… ты их убиваешь! Не трогай меня!!!

— Лили, у тебя истерика, — Джеймс кричал что-то еще, но это были единственные слова, которые она разобрала.

Ему удалось схватить ее повыше локтя, и это прикосновение будто обожгло Лили каленым железом. Она схватила с пола палочку и стремительно взмахнула ею. Голова Джеймса дернулась, как от пощечины, он сжал зубы и утер хлынувшую из длинного пореза на щеке кровь. Лили попыталась встать, но голова кружилась так, словно комната, в которой они находились, пустилась в бешеный вальс.

— Давай ты поорешь на меня чуть позже, сейчас тут все сгорит, — Джеймс пальнул в единственное крохотное оконце заклятием, и стекло разлетелось на сотню осколков. — Уходи отсюда.

Лили не спешила покидать горящую комнату. Джеймс боролся с распространявшимся огнем, помещение наполнилось едким дымом. Лили закашлялась и закрыла нос рукавом. Палочка в ее руке, направленная на Джеймса, дрожала. Он стоял к ней спиной, видимо, даже не подозревая, что она в состоянии пустить в него смертельное проклятие. «Давай же, Лили, — уговаривала она себя, — всего два слова, и с этим уродом будет покончено…» Она всегда думала, что у нее хватит сил убить Пожирателя. Что ее палочка не дрогнет. Что в мире на одну сволочь станет меньше… А злая память тем временем выуживала из своих недр нечеткие, полузабытые воспоминания о том времени, когда они еще были вместе, когда говорили друг другу что-то значащие слова… Но вместо Убивающего проклятия из ее палочки вырвалась струя воды. Они вдвоем поливали полыхающие стеллажи с архивными документами до тех пор, пока не погас последний язычок пламени. Закончив, Лили закрыла глаза и снова потрогала свою рану на затылке. Волосы спутались и были липкими от крови. В наступившей тишине слышалось лишь их тяжелое дыхание.

— Лили…

Мольба в голосе Поттера отрезвила Лили. Сунув руку в карман, она швырнула Джеймсу его старую кожаную феньку, которую он рассеянно поймал фирменным жестом ловца. Лили закусила губу.

— Ты потерял, — с ненавистью сказала она, делая шаг к окну. Она не могла повернуться к Джеймсу спиной, в отличие от него, она ему не доверяла. — Надеюсь, тебя убьет кто-нибудь из наших.

— Я не хотел, чтобы ты узнала об этом… так, — вырвалось у Поттера. Было понятно, что он вообще не собирался говорить такие слова. На лице его отразилась боль.

— Мне вообще все равно, — прошипела Лили и взмахом палочки разбила оставшиеся стекла в окне. — Будет лучше, если ты куда-нибудь исчезнешь до нашей следующей встречи, иначе клянусь — я сама отправлю тебя на тот свет.

— Берегись своих желаний, — успела услышать она прежде, чем дверь слетела с петель, и в архив ворвались сражающиеся Пожиратели и Орден Феникса.

Их было двое, и Джеймс сразу же вырубил Стерджиса. Его противник зарычал и бросился на Лили, но она отбила летевшее в нее проклятие. Джеймс быстро надел маску, чтобы больше никто не узнал его, хотя в этом все равно не было никакого смысла. Как только Лили выберется отсюда, то сразу же оповестит всех о том, что Джеймс Поттер — Пожиратель Смерти.

— Лили! — это был Сириус. Он был смертельно бледен и еще, кажется, ранен, но двигался вполне уверенно. Воспользовавшись тем, что Поттер отвлекся, Лили нацелила на него палочку, хотя и знала, что ни одно заклятие сильнее Оглушающего с нее не сорвется. И тут произошло кое-что странное — Блэк, чуть пригнувшийся для атаки, выпрямился и навел свою палочку на Эванс.

— Привет, Бродяга, — из-за маски голос Джеймса звучал приглушенно. Глупо было бы думать, что Сириус его не узнал. Лили оцепенела и даже, кажется, перестала дышать.

— Только один вопрос, Сохатый. Какого дряхлого Мерлина вы забыли на этой помойке?

— Сам не догадываешься? — Джеймс снова стянул маску и зло почесал не раненую щеку.

— Вы не забыли, что я вообще-то еще здесь? — взвизгнула Лили. — Сириус, какого черта?!

— Джеймс, надо уходить, — в комнатенку ворвалась Джой, которая ошалела от такого количества народу и схватилась за дверной косяк. — Что за черт…

— Ого, — хмыкнул Сириус, — да мы никак на вечер встречи выпускников угодили. Привет, Пальмер.

Джой нелепо застыла с палочкой наизготовку, не зная, в кого ей целиться. Поскольку Сириус целился в Лили, сама она навела оружие на Блэка.

— Давайте только без глупостей, — Поттер, казалось, развеселился, а вот Лили внутри кипела от ярости. — Не хочу, чтобы кто-нибудь кого-то задел.

Джой закатила глаза. Сириус криво ухмыльнулся. Лили тяжело дышала и просто клокотала от негодования. Ситуация балансировала на грани фола, и это выводило из себя. К тому же, она, кажется, была единственной, кто ни черта не понимал.

— Джой, что там? — отрывисто спросил Джеймс.

— Лестрейндж ищет Эванс, чтобы разорвать ей глотку. В кои-то веки мы с ней на одной волне.

— Сириус, уведи ее, — Блэк кивнул и двинулся в сторону Лили, которая глупо выставила палочку в сторону Сириуса. — Ты нашла, за чем пришли?

— Да куда там, — с горечью отозвалась Джой, — только один ненужный хлам. Черт, уходим, — из коридора донесся звук чьих-то стремительно приближающихся шагов.

— Отсюда не аппарируешь, — Сириус зачем-то осмотрел потолок.

— Все, валим, валим! — Джеймс схватил Джой за плечо и подтолкнул ее к разбитому окну. Шаги приближались. Сириус буквально вытолкал Лили из окна, и она чудом не разбила лицо о серую, испещренную трещинами отмостку. Джой разорвала подол своего балахона, чтобы не мешался, Лили поднялась, убирая волосы с лица. Ей было тяжело дышать и все еще хотелось кого-нибудь закопать на этом самом месте. Джеймс выпрыгнул из окна за секунду до того, как внутри что-то громко хлопнуло, и наружу повалил едкий сиреневый дым. Всего на секунду их взгляды пересеклись, и в тех же самых карих глазах, которые прежде никогда ей не лгали, Лили явственно прочитала: «Мы еще встретимся».

— ВЗЯТЬ ИХ! — орал кто-то — свой или чужой, но Лили уже была далеко от этого места. Ее трясло и лихорадило, но вовсе не потому, что сегодня ее несколько раз могли убить, а потому что правда, которую она так тщательно искала, оказалась слишком жестокой. Лили была готова принять любую правду.

Но только не такую.

* * *

Левое предплечье снова обожгло огнем. Джеймс зашипел — рука как будто стала весить пару сотен фунтов. Темный Лорд был разгневан, что неудивительно. Джеймс не знал, как бы он сам злился на его месте.

Поместье Малфоев утопало в пушистом, точно вата, тумане. Сонные павлины таскались в своем загоне и не прибавляли утреннему убранству поместья никакой красоты. Мраморный фонтан еще дремал и проснулся, сонно зажурчав, едва Джеймс прошел мимо. Продрогший до костей эльф-домовик в наволочке, служащей ему одеждой, низко поклонился Джеймсу.

Зал был еще наполовину пуст, но зато Беллатрикс предсказуемо вилась вокруг Темного Лорда, восседавшего во главе длинного стола. Нарцисса Малфой, замершая у камина вместе со своим супругом, сдержанно поздоровалась и отвела взгляд. Лорд определенно что-то приготовил для них, раз даже Нарцисса, обычно не посвящаемая в дела Пожирателей, сегодня была здесь. И Джеймсу с каждой минутой нравилось это все меньше и меньше.

— Присаживайся, Белла, — раздалось равнодушное вскоре. Беллатрикс послушно заняла свое место рядом с мужем, который привычно сделал вид, будто так и должно быть. — Должен сказать, — лорд выдержал театральную паузу, — с каждым днем мои верные последователи разочаровывают меня все больше и больше.

— Мой лорд, — хрипло начала Белла, — мы готовы понести наказание за то, что подвели вас…

— Я не сомневаюсь, — холодно прервал ее монолог Волдеморт. Пальцы Джой комкали мантию, и Джеймс, сидевший рядом, заметил это краем глаза. Рука Джой оказалась ледяной. Джеймс переплел их пальцы и слегка сжал руку. Снейп, сидевший рядом с ней, заметил это и поспешно отвел взгляд.

Лорд поднялся со своего места и, сцепив руки за спиной, прошелся вдоль стола и обратно.

— Каждый раз все мои планы рушит кучка жалких дилетантов под вульгарным названием «Орден Феникса». Почему эти глупцы все еще живы? — лорд говорил спокойно, но шипящие нотки в его голосе свидетельствовали о том, что буря разразится очень скоро. — Почему вы до сих пор не вычислили их? Почему до сих пор мне неизвестен адрес их штаба? — губы Волдеморта зло сжались. — Почему, Рудольфус?

— Мы делаем все, что в наших силах, мой лорд, — храбрясь, ответил Рудольфус.

— Неужели? — холодно улыбнулся лорд. — Выходит, это не Орден Феникса — глупцы и слабаки, как мы считали. Выходит, это мои последователи ничего не могут сделать с этими самыми неудачниками. Тогда у меня еще один вопрос. Нужны ли мне такие последователи? Как ты считаешь, Люциус? — Волдеморт остановился у кресла Малфоя и кончиком палочки приподнял его подбородок. Малфой выдержал испытание с достоинством.

— Орден Феникса будет уничтожен, мой лорд. Или я не Люциус Абраксас Малфой.

Волдеморт усмехнулся. Слова Малфоя его не только не убедили, но и откровенно позабавили.

— Отрадно слышать, Люциус, отрадно слышать. Теперь я хочу знать все о вашем вчерашнем фиаско.

— Двое орденцев были убиты, — поспешил поделиться Долохов. — Трое серьезно ранены.

— И это все, на что вы способны? — Темный Лорд повысил голос. — Впрочем, сейчас меня интересует другое. Вы добыли то, за чем отправлялись в эту магловскую дыру? Нотт, — лорд остановился у стула съежившегося и потупившегося Нотта. — Отдай мне это.

— М-м-мой лорд…

— Круцио, — без дальнейших предисловий произнес Волдеморт, и Нотта скрючило от невыносимой боли.

У Джеймса было странное ощущение, что лорд нарочно его избегает. Зародилось предчувствие, что его он оставил на десерт. В конце концов, ответственность за операцию лежала-то на нем. Джой, видимо, думала примерно о том же и еще крепче стиснула его руку.

— Мне казалось, я вполне доступно дал вам понять, насколько важна для нас информация об этих волшебниках, — тягуче произнес лорд, опустив палочку. Нотт тяжело дышал и оттягивал воротник мантии.

— Мой лорд, прошу вас, не думайте, что мы недостаточно серьезно относимся к работе! — чуть не взвыла Беллатрикс, подавшись вперед. Мягкая грудь ее, лишь наполовину скрытая глубоким вырезом в платье, соблазнительно легла на стол, однако лорда манипуляции Беллы нисколько не тронули. — Если бы нам удалось выиграть немного больше времени, мы бы добыли то, что необходимо! Но Орден Феникса появился слишком быстро, — Белла жадно задышала и облизнула губы. — Я думаю, что в наших рядах появился предатель, — последнее слова она выплюнула, обильно смочив его ядом.

— И кто же это, по-твоему, дорогая Беллатрикс? — вкрадчиво поинтересовался лорд.

— Я не знаю, мой лорд, — голос Беллы шелестел, как старый пергамент. — Я могу лишь предположить, — ее черные глаза уперлись в Джеймса, сидевшего напротив нее.

— И что же ты предполагаешь, Белла?

— Когда держать оборону больше не было смысла, — вдохновленно начала Беллатрикс, — нам не оставалось ничего другого, кроме как войти в здание архива. Поиск информации был доверен Поттеру и Пальмер, но вместо этого они помогали моему кузену-предателю Сириусу и грязнокровной девчонке Эванс сбежать.

— Вот как, — прошелестел лорд и замер позади Джеймса. Джой сидела, уткнувшись взглядом в стол. После речи Беллатрикс она вскинула на ведьму полный презрения взгляд. Пальцы лорда легли на спинку стула Джеймса. — И что же ты скажешь на это, Джеймс?

— Вздор, мой лорд, — холодно глядя Белле в глаза, произнес Поттер. — Сириус был моим лучшим другом. Мы просто остановились поболтать.

— Вы удирали через окно, — прорычала Белла, снова наваливаясь на стол. Джеймс вскинул бровь. — Все знают, что эта рыжая грязнокровка значит для тебя, Джимми. Ты хотел спасти ее!

— Хотел спасти грязнокровку, — повторил Темный Лорд с едва скрываемым весельем. — Мой верный последователь, моя правая рука. Мой крестник. Хотел спасти грязнокровку.

Над столом пронеслись презрительные смешки Пожирателей. Джой прожигала в Беллатрикс дыры взглядом.

— Довольно, — ледяным тоном отрезал лорд, и волна смеха стихла. — В следующий раз думай, о чем и о ком ты говоришь, Белла.

Лестрейндж, явно такого не ожидавшая, оскорбленно опустила взгляд и больше с выступлениями не лезла.

— И все же я так и не получил ответа на свой вопрос, — лорд снова прошелся вдоль стола, шурша мантией. — Кто же из вас ответственен за невыполнение этого простого задания?

Пожалуй, Белла и могла бы взять на себя всю вину — в конце концов, это она умудрилась пропустить Лили в здание и тем самым облажаться, но сейчас она только недовольно кривила губы и помалкивала. Рудольфус посмотрел на супругу свысока и тоже промолчал.

— Может быть, ты, Кеннет? — лорд лениво наложил Круциатус на закряхтевшего от боли Мальсибера. — Или ты, Северус? — Снейп дернулся и сжал зубы с такой силой, что они заскрипели, но не проронил ни звука. Джеймс прекрасно понимал, чего добивался Темный Лорд, но никому из присутствующих не пришло бы в голову брать чью-то вину на себя только ради того, чтобы Волдеморт перестал пытать остальных. — Может быть, это была ты… Жозефина?

— Вина лежит на мне, мой лорд, — громко произнес Джеймс, поднимаясь с места. Джой, приготовившаяся к боли, дернула его за руку, но Джеймс вырвался и теперь смело смотрел Темному Лорду в глаза. Тот чему-то хмыкнул и опустил палочку.

На другом конце стола зашушукались двое или трое Пожирателей. Снейп, отходя от боли, тоже что-то пробормотал.

— Я немедленно исправлю свою ошибку и добуду для вас информацию. Пусть даже ценой своей жизни.

В другой ситуации он бы ни за что не опустился до такого пафоса, однако сейчас это должно сработать.

— И я готов понести наказание.

— Разумеется, — снисходительно кивнул Темный Лорд и повернулся к Рабастану Лестрейнджу. — Рабастан, мне нужна эта информация. Без нее мы не сможем сделать новые решительные шаги.

— Я не подведу вас, мой лорд, — с горячностью воскликнул младший Лестрейндж.

«А вот и десерт», — с тоской подумал Джеймс. Джой рядом с ним наверняка думала о том же самом. И ей это категорически не нравилось.

— Милорд… — неуверенно позвал Джеймс. Нельзя, чтобы лорд терял его доверие. Это приведет к слежке за ним, выведет людей Волдеморта на Сириуса, на Гэри, подставит под удар Джой и — не приведи Мерлин — раскроет тайну крестражей…

Черт побери, нужно срочно выкручиваться.

— У тебя будет другое задание, Джеймс, — лорд опустился на свой стул и положил перед собой палочку.

— Сделаю все, что пожелает мой лорд.

Тонкие губы Волдеморта растянулись в жутковатом подобии отеческой улыбки.

— Мне нужно, чтобы ты принес мне голову Лили Эванс.