Исполнить обещанное (гет)

Дом Корнелиуса Фаджа, почти скрытый от любопытных глаз пышно разросшимся садом, располагался на окраине Кентербери, одного из самых красивых и древних городов Британии. Говорили, что, когда Фадж был министром магии, в саду постоянно дежурили два аврора — однако сейчас Корнелиус не занимал никакой официальной должности, и вообще новая власть его не слишком жаловала.

Братья почти не знали Фаджа — во время первой войны тот был начальником Отдела магических происшествий и катастроф. Потом, уже став министром магии, он посещал Азкабан с инспекцией — но эти визиты Руди и Басти помнили смутно. Зато они хорошо запомнили исход стычки в Отделе тайн — после того, как Дамблдор обезоружил и связал Упивающихся смертью, появился Фадж в сопровождении двух авроров. Министр явно только что осознал, что в противостоянии с Дамблдором потерпел поражение, и теперь его отставка — вопрос времени.

— Мерзавцы, подонки! — вымещая на них свой бессильный гнев, орал он, срываясь на визг и потрясая сжатыми кулаками. — Уильямсон!

— Да, господин министр! — вытянулся в струнку аврор.

— Отправьте их всех в Азкабан! Немедленно! Их камеры еще не заняты...

— Господин министр, а как быть с теми, кто еще не осужден? — с невозмутимым видом уточнил Уильямсон.

— Что? Кто? Ах да... И их туда же! Чтобы дементоры днем и ночью... Тьфу, там же нет дементоров... Все равно! И моего секретаря ко мне! Созвать внеочередное заседание Визенгамота...

Впрочем, в день суда Фадж сумел взять себя в руки — или, скорее, выбрал новую стратегию — и решил себя обезопасить на случай победы Темного Лорда, поэтому не требовал суровых наказаний и призывал к соблюдению буквы закона. Именно этим объяснялась мягкость приговора в отношении тех, кто прежде был оправдан или вовсе не попал под суд — кроме незаконного проникновения в Отдел тайн и причинения материального ущерба, обвинить их было не в чем.

Зная, что Фадж не отличается храбростью, да и боец из него не слишком хороший, братья не опасались встречи с бывшим министром. Однако какие-нибудь ловушки возле дома Фаджа вполне могли быть. Поэтому, соблюдая осторожность, Лестрейнджи не сразу постучали в дверь, а сначала обошли дом со всех сторон. Попасться было бы глупо — но и отказываться от задуманного они не желали. Рудольфус всегда чувствовал себя отчасти ответственным за то, что случилось с Барти — потому и сразу согласился на предложение брата.

Сейчас он вспомнил, как в далеком восемьдесят первом году они вместе с братом, Беллой и Барти отправились выяснять, что произошло с Темным Лордом. Абраксас Малфой тогда говорил, что следует выждать время, а потом уже начать поиски, не теряя осмотрительности и не рискуя понапрасну — да и другие были с ним согласны. Барти Крауч пытался выведать что-то у своего отца, однако безрезультатно. Руквуд осторожно наводил справки через Отдел тайн — и ему тоже никаких сведений раздобыть не удавалось. А Белла ждать не могла — глядя на ее потускневшее лицо, на котором жили только лихорадочно блестевшие глаза, Рудольфус гнал от себя мысль о том, что, если Повелитель действительно исчез, то жена, постепенно смирившись с утратой, снова будет с ним, как прежде. Нет, ничего уже не станет так, как прежде — и он не хочет ее верности такой ценой. Не хочет видеть вместо Беллы ее бледную тень. И, конечно, он пойдет с ней, Белла сама не справится. Да он и сам себя перестал бы уважать, если бы отпустил жену одну — или с Барти, который тогда был совсем мальчишкой, и для него это было первое «настоящее дело», как он говорил, плохо представляя, в чем ему предстоит участвовать...

Младший брат пошел за старшим, не раздумывая, как привык следовать за ним всегда — прирожденный воин, которому легче действовать, чем сидеть и ждать неизвестно чего... И поплатился — молодостью, проведенной в Азкабане...

Но сегодня у них все должно получиться.

* * *

Им повезло — Фадж оказался дома и сам впустил их, когда Рудольфус в ответ на его вопрос заявил, что он к миссис Фадж.

— Жены сейчас нет... А вы кто? — в замешательстве спросил Фадж, с беспокойством глядя на двух смуглых чернобородых мужчин с бритыми головами. Рабастан с силой толкнул его внутрь дома и вошел сам. Рудольфус последовал за ним и, обернувшись на пороге, запер за собой дверь.

— Кто вы? Что вам нужно? — пролепетал Фадж, вытирая платком мгновенно вспотевшую лысину.

— Не узнаешь? — насмешливо спросил Басти. — Экспеллиармус!

Палочка Фаджа отлетела к Рабастану в руки.

— Не убивайте меня… Возьмите все, что хотите… только не убивайте!

— Что, страшно? И этот слизняк был министром! Да не будь Барти связан, справился бы с ним в два счета! — Рабастан не сводил с Фаджа презрительного взгляда.

— Пришла пора, мистер Фадж, ответить за Барти Крауча, — сказал Рудольфус негромко и спокойно, но Фадж после этих слов, казалось, испугался еще больше.

— Нет… нет… Я не виноват! Барти… да он же опасен был! Он бы убил меня! И кто вы? Откуда знаете про Барти?

— Барти был тогда безоружен и связан, насколько мне известно, — возразил Рудольфус. — Силенцио! Круцио!

Фадж упал на пол и задергался, раскрывая рот в беззвучном крике.

— Круцио! — подхватил Рабастан, когда Рудольфус опустил палочку, и отменил заклинание, только увидев, что Фадж потерял сознание. — Энервейт! Ну что, хватит с тебя?

— Вы… вы не убьете меня? — пробормотал Фадж. — Мерлин, да если бы вы видели этого Барти… Он же был сумасшедший… Он своего отца убил!

— А вы, мистер Фадж, значит, совершили справедливое возмездие? — прищурился Рудольфус. — Но почему вы не убили Барти, а натравили на него дементора, что, как известно, много хуже смерти? И не было ли вины Крауча-старшего в том, что Барти, как вы совершенно верно заметили, сошел с ума? Я вам, мистер Фадж, открою правду — Барти не пытал Лонгботтомов. Он не лгал на суде. И не заслуживал пожизненного заключения в Азкабане. И тринадцати лет под Империусом тоже не заслуживал.

— Барти не пытал… Но откуда вы знаете?.. Кто вы?

— А ты все еще не догадался? — усмехнулся Рабастан.

— Лестрейнджи… — в ужасе прошептал Фадж.

— Да, это мы. И ты никому не скажешь о нашей приятной встрече. Если тебе жизнь дорога.

— Конечно, я никому… Но что вам от меня нужно? — Фадж был совсем сбит с толку.

— Ты пойдешь с нами, вызовешь того дементора, который проглотил душу Барти — и мы втроем сожжем его Адским пламенем.

— Вы с ума сошли… — Фадж замотал головой.

— Ничуть. А вот если будешь упрямиться… — Рабастан снова поднял палочку. — Круцио! Силенцио!

Красный луч сорвался с конца палочки и ударил в Фаджа, который подавился криком и тут же поднял руки, словно сдаваясь.

— Хорошо… — прохрипел он, когда Басти снял Силенцио.

— Весьма благоразумно с твоей стороны. А сейчас ты дашь Непреложный обет, что сделаешь все, что мы тебе прикажем — это чтобы исключить всякие неожиданности — и никому никогда ни словом не обмолвишься об этом. Руди, скрепи обет.

Фадж безропотно поклялся во всем, чего требовал Рабастан. Рудольфус скрепил Непреложный обет, и на запястье бывшего министра вспыхнуло и погасло серебристое свечение.

— Теперь напиши жене записку, чтобы не ждала тебя сегодня. Придумай что-нибудь такое, что ее не встревожит. Да не трясись, вернем тебя ей в целости и сохранности.

— Жена уехала к теще погостить…

— Прекрасно. Правому делу боги помогают. А теперь идем с нами.

Они связали Фаджа Инкарцеро и аппарировали в ближний лес, где на широкой поляне уложили бывшего министра прямо на земле, а сами, отойдя чуть в сторону, занялись тем, что вызывали и тут же гасили Адское пламя. Корнелиус смотрел на них с ужасом.

— Фините Инкантатем! — Рудольфус освободил Фаджа от веревок. — Умеешь Адским пламенем управлять? Нет? — изумился он. — А что ты вообще умеешь? Как ты в министры-то пролез? Иди сюда, мы тебя научим. И не вздумай бежать — далеко не уйдешь все равно. Не забывай, ты нам дал обет.

Хотя старший Лестрейндж разговаривал спокойно и невозмутимо и вообще вел себя так, будто Фадж был просто новобранцем, которого ему предстояло обучить — он вызывал у того едва ли не больший страх, чем его младший брат, не скрывающий ненависти и презрения.

Через некоторое время, когда заклятие у Фаджа стало получаться более или менее сносно, а солнце склонилось к закату, Рудольфус сказал Рабастану:

— Ты его покарауль здесь. Пожалуй, лучше его опять связать. А я приведу священника.

* * *

Отец Патрик О’Риордан уже запирал двери маленькой католической церкви в северной части Лондона, когда от стены отделилась темная фигура.

— Святой отец… — произнес мужчина.

— Да, сын мой? Вы что-то хотели? Сегодня храм уже закрыт… но, возможно, у вас неотложное дело?

— Да, именно неотложное, святой отец. Я прошу вас пойти со мной.

— Простите, но... что именно от меня требуется?

— Святой отец… У меня мало времени, и я настоятельно прошу вас следовать за мной. Ничего брать с собой не нужно. Не бойтесь, вреда вам никто не причинит, обещаю. Кстати… вы ведь знаете латынь?

— Конечно, знаю. Я, слава Богу, не из тех, кто гонится за новой модой и стремится сделать Бога проще, ближе и понятнее людям. Смею думать, я всю жизнь стараюсь, наоборот, помочь каждому человеку, который ко мне приходит, приблизиться к Богу.

— Похвально. Значит, именно вы мне и нужны.

— Но что же все-таки вы хотите?

— Освободить человеческую душу из-под власти... можно сказать, демона Преисподней.

— Так вы ищете экзорциста? — догадался отец Патрик.

— Ну, не совсем так, — уклончиво ответил Руди, — но что-то вроде этого…

— Так ведь я ни разу не сподобился изгонять дьявола… — растерялся священник.

— От вас этого и не потребуется. Нужно, чтобы вы прочли «De Profundis…»

— И все?

— И все. Пойдемте, святой отец, время не терпит, а душа нашего брата томится. Дайте мне руку.

Рудольфус взял старого священника под руку и аппарировал туда, где оставил Рабастана с Фаджем. Едва коснувшись ногами земли, он подхватил отца Патрика, чтобы тот не упал.

— Что… это было? — задыхаясь, спросил священник и судорожно сглотнул. — Ох… мне нехорошо. Где мы? Кто вы?

— Сейчас пройдет, святой отец, не волнуйтесь. Нет, вам это не кажется, и вы не спите, — добавил Рудольфус, видя, что священник ущипнул себя за руку, потом зажмурился и снова открыл глаза, как делают люди, желающие убедиться в реальности происходящего.

Тот произнес по-латыни короткую молитву — похоже, это вернуло ему присутствие духа.

— Если я сплю... то я проснусь... — заговорил он, ни к кому не обращаясь. Его бледное лицо с неправильными, грубоватыми чертами, изрезанное морщинами, стало одухотворенным и странно значительным. — А если нет, то, очевидно, мне пришлось столкнуться с одним из тех необъяснимых явлений, которые называют сверхъестественными, о которых пишут в газетах и рассказывают по телевизору... Если вы слуги дьявола и убьете меня, то я умру с именем Господа на устах, во славу Его... Если же нет...

— Мы не причиним вам вреда, святой отец, — терпеливо повторил Рудольфус. — Нам просто нужна ваша помощь.

На поляне было светло от Люмоса, исходящего от лежащей рядом с Рабастаном волшебной палочки. Сам младший Лестрейндж и освобожденный от пут Фадж, сидя на расстеленном на земле пледе, который Басти, видимо, из чего-то трансфигурировал, играли в карты. Фадж, поняв, что убивать его не будут, подобострастно улыбался, а у Басти, похоже, и гнев прошел.

— Руди! Я уж заждался, скучно стало... — Рабастан поднялся на ноги. — Мы с господином бывшим министром без тебя еще попрактиковались, у него уже недурно получается, — тут он взглянул на священника, бросил в Фаджа невербальный Петрификус и отозвал брата в сторону. — Послушай, — сказал он шепотом, — он же старый и с виду не очень здоровый. Ты уверен, что он выдержит?

— Я видел, как он молился, — ответил Рудольфус. — Ты же сказал, что священник должен читать молитву с пламенной верой? И он явно не робкого десятка.

— Ну ладно, тебе виднее.

Рудольфус сотворил из воздуха кресло и пригласил:

— Располагайтесь, отец Патрик, отдохните.

— И все-таки, кто вы? — снова спросил священник. Он с опаской тронул кресло пальцем, потом, осенив себя крестным знамением, все-таки сел.

— Святой отец, на этот вопрос мы и сами не знаем точного ответа. Может статься, мы — потомки тех самых исполинов, о которых говорится в Библии. Помните то место о сынах Божьих, которые входили к дочерям человеческим, и об их потомстве (1)? Считается, что все они погибли во время Потопа, но, возможно, кто-то и выжил.

— Вот как… — озадаченно пробормотал отец Патрик.

— Кстати, отец Патрик, что касается святого, имя которого вы носите… Вы знаете, что он был змееустом (2)? Ну, то есть, понимал язык змей и мог с ними разговаривать?

— Знаю, конечно, — кивнул священник.

— Среди нас такие люди тоже встречаются. Возможно, и святой Патрик был одним из нас.

— Неисповедимы пути Господни… — задумчиво произнес отец Патрик. — Но, постойте… вы ведь не мусульмане? Я сначала принял вас за араба или турка.

— Нет, — усмехнулся Рудольфус. — Правда, христианами нас тоже назвать нельзя.

— Увы, — вздохнул священник, — в наше время многие потеряли веру. Даже среди священников…

— Отрадно, что это не относится к вам, отец Патрик. Однако Луна уже взошла. Нам пора.

Вчетвером они аппарировали на маленький каменистый необитаемый остров неподалеку от пустынного берега Нортумберленда. Луну то и дело затмевали набегающие темные облака. Ночь была ветреной. Чтобы участники ритуала могли видеть друг друга, Рабастан соорудил из какой-то палки факел и зачаровал его — иначе огонь мог погаснуть при появлении дементора.

— Святой отец, — обратился к священнику Рудольфус, — как только я скажу, начинайте читать «De Profundis…» и не останавливайтесь, что бы ни происходило. Когда дойдете до конца, начинайте снова, — и серьезно добавил: — Поверьте, вы сегодня спасете многие души. Мистер Фадж! Вы готовы?

Они встали в подобие круга, и Фадж начал монотонно произносить длинные фразы на латыни, соблюдая какой-то странный, торжественный и мрачный ритм, и каждое его слово подхватывало эхо. Потом он позвал:

— Деймос (3)!

И вскоре повеяло ледяным холодом, над морем сгустился туман, резко засвистел ветер — или этот свист издавала фигура в черном саване, как будто плывущая по воздуху?

— Господи, помилуй нас! — дрожащим голосом произнес священник.

— Начинайте, отец Патрик! — раздался в ответ напряженный голос Рудольфуса.

Дементор приблизился и завис в воздухе неподалеку от Фаджа. Черный плащ развевался на ветру, голова без лица, покрытая капюшоном, была обращена к бывшему министру.

— Читайте, святой отец! — хрипло крикнул Рудольфус.

У Рабастана зуб на зуб не попадал, он дрожал, как в ознобе, казалось, со всех сторон его обступили темные тени, в ушах выл ветер, в котором он явственно различил человеческие голоса — так кричит человек от невыносимой боли, моля о смерти... Потом он ясно, как наяву, увидел мертвых Изабеллу и Рэйни. «Нет, нет, нет... — пробормотал он. — Ничего этого нет, это мне кажется... Боги, только не они... Я не убивал детей, за что? Только не они...»

— De Profundis… — начал отец Патрик почти шепотом, но постепенно голос его окреп: — Clamavi ad te, Domine... Domine, exaudi vocem meam (4).

Рабастан услышал эти слова и, повернувшись к священнику, глядел на него, как завороженный. А тот стоял с побелевшим, исказившимся от скорби и страха лицом, но продолжал читать молитву, не сдвинувшись с места и подняв глаза, из которых по бледным, впалым щекам лились слезы, к небу.

Дементор, казалось, был озадачен, он покачивался то вправо, то влево, то снова надвигался на трясущегося, вцепившегося в свою волшебную палочку Фаджа, и вдруг, словно только что учуял его, устремился к отцу Патрику.

— Пора! — Рудольфус окинул взглядом брата и Фаджа и взмахнул палочкой.

Три голоса одновременно произнесли:

— Игнис Инферналис (5)!

Черно-багровые языки огня, вырвавшиеся из трех палочек, охватили фигуру дементора с трех сторон, извиваясь и корчась, накатывая волнами, принимая вид то драконов, то змей, то коней с развевающимися гривами. Пламя ревело, как в огромной печи или в жерле вулкана. И вот дементор стал распадаться на клочки, которые тут же сгорали, а над местом сожжения поднимались белые прозрачные облачка, постепенно принимающие вид человеческих фигур — мужских и женских. Их было множество, они поднимались все выше и выше, к звездному небу, которое расчистилось, будто кто-то мгновенно разогнал тучи.

— Вон Барти… Я его вижу! — прошептал Рабастан, чувствуя необыкновенное умиротворение и тихую радость. Призрачные видения уже растаяли в лунном сиянии, освобожденные души обрели покой, а он все еще не опускал глаз, глядя в небо.

Когда от дементора не осталось ничего, Рудольфус снова взмахнул палочкой:

— Стигиас Аквас (6)!

То же самое сделали и остальные двое волшебников, и потоки непроглядно-черной, мертвой ледяной воды поглотили пламя.

Отец Патрик все еще читал молитву.

— Все, святой отец, — Рудольфус подошел к священнику, который весь дрожал, и, подхватив его под локоть, помог сесть на большой камень.

— Что это было? — слабым голосом спросил отец Патрик.

— Вы же видели, — пожал плечами Рудольфус. — На что это было похоже, как по-вашему?

— На демона. Я его не видел, но чувствовал. И видел огонь Преисподней... собственными глазами...

— Очевидно, так оно и есть. А теперь возвращаемся в Лондон. Держитесь за меня.

Они аппарировали к церкви. Там Рудольфус, поддерживая священника под руку, довел его до дверей дома.

— Вы в порядке, отец Патрик? Вот, глотните, это вас согреет и успокоит, — он достал из кармана куртки фляжку с огденским и палочку. Направив палочку на священника и глядя ему в глаза, Рудольфус медленно проговорил: — Вы сейчас пойдете домой и уснете крепким, мирным сном. А завтра будете уверены, что все произошедшее просто видели во сне, — убрав палочку в карман, он добавил: — Однако сегодня вы сотворили воистину благое дело. И вот еще... — Лестрейндж вынул несколько денежных купюр, — примите от нас скромное пожертвование на храм.

— Благослови вас Господь, сын мой, — машинально пробормотал отец Патрик.

Когда дверь за ним закрылась, Рудольфус повернулся к своим спутникам.

— Мистер Фадж, вы нам больше не нужны. Ступайте прочь и помните про Непреложный обет. Никому ни слова, до самой смерти.

Фадж торопливо кивнул и аппарировал.

— Уж очень он хлипкий для бывшего министра и тем более для того отдела, который возглавлял раньше. Как же он работал-то? Я думал, он сейчас и аппарировать будет не в состоянии, — заметил Рудольфус. — Священник — маггл, но он и то крепче. Честно сказать, я боялся, что ничего не выйдет, что святой отец со страху в обморок упадет или попытается убежать... — он облегченно вздохнул, потом, наконец позволив себе проявить слабость, прислонился к стене дома и в изнеможении опустился на землю. — Признаться, я дико устал... До сих пор не верю, что мы это сделали.

Басти, у которого кружилась голова, уселся рядом с братом.

— Да... И дементор нас не сожрал, и не попались... Руди, а этот отец Патрик — он точно не проговорится?

— Конечно, нет, — Рудольфус едва заметно усмехнулся. — Я наложил на него легкий Конфундус, он действительно будет думать, что ему все это приснилось. Хотя можно было бы обойтись и без заклятия, ему бы никто не поверил... Сейчас магглы ни во что не верят, даже те, кто ходит в церковь. Таких, как отец Патрик, мало осталось. Но лучше не рисковать, а то мало ли...

— Руди… а ты веришь в Бога?

— Не знаю, — после минутного раздумья ответил Рудольфус. — Антонин верил, хотя и на свой лад, а я… право, не знаю. Я много думал об этом... о том, кто мы и откуда... Но в церковных обрядах есть магия, как же магглы, болваны, этого не видят? Ну что, Басти, возвращаемся в гостиницу?

Рабастан кивнул.

— Я и сам до сих пор не в себе, — признался он. — Пожалуй, выпить надо, а то… как будто снова в Азкабане побывал, Мордред его побери… Но оно того стоило. Ты ведь тоже видел Барти?

— Видел, — кивнул Рудольфус. — Да, дело того стоило.

* * *

В газете, которую назавтра принесла Изабелла, первую полосу занимала статья под кричащим заголовком: "Адское пламя на пустынном острове! Министерство никак не комментирует ситуацию. Возможно ли новое пришествие Того-Кого-Нельзя-Называть?"

— Это вы сделали? — спросила она. В ее глазах снова был страх и отчаяние.

— Да, — коротко кивнул Рабастан.

— Зачем, Басти? Ты понимаешь, какой это риск? И для чего? Чтобы подразнить Министерство?

— Нет, конечно. Чтобы душу Барти освободить.

— Барти? — она в недоумении широко открыла глаза.

— Барти Крауча. Младшего. Который был с нами, и которого Фадж отдал дементору. Большего мы для него сделать не могли.

— Вот как... — она не знала, что сказать. Потом с печальной укоризной посмотрела на мужа: — А если бы вы попались?

— Но мы же не попались, — пожал плечами он. — Пойми, Изабел, есть то, от чего мы никогда не откажемся, ни при каких обстоятельствах.

— Да я уже, кажется, поняла... — она вздохнула. — Но как же я боюсь... Отпускать вас боюсь. Может быть, не надо вам бежать за границу? Может, лучше устроиться в Британии, как-нибудь тихо и незаметно? Я буду приходить к вам.

— Изабел, — вступил в разговор Рудольфус, — в Британии нас рано или поздно выследят. Кстати, ты накладываешь чары отвода глаз, когда приходишь сюда?

— Конечно, — улыбнулась она. — Тут иначе и нельзя — или надо одеваться так, как у них считается приличным... Я, когда в первый раз пришла, забыла про чары — и мне непристойное предложение сделали, даже дважды. Здесь, в гостинице. Хорошо, что тебя при этом не было, Басти, — Изабелла успокаивающим жестом дотронулась до руки мужа. — Ты бы с ними что-нибудь сделал, пожалуй. А этого нельзя сейчас ни в коем случае.

Примечания:

(1) В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди (Библия, книга Бытия).

(2) Святой Патрик, по легенде, действительно был змееустом. Вообще, что касается отношения Католической церкви к колдовству, тут все не так уж однозначно. Во главу угла ставилось причинение колдуном вреда, а не собственно колдовство. Инквизиция боролась не с колдовством, а с ересями. Конечно, всякое случалось, но все же период Охоты на ведьм в Британии, когда маги ушли под Статут — это уже время господства протестантизма.

Ну и я не считаю невозможным наличие верующих магов — возможно, несколько своеобразно, но верующих. А уж задумываться на эту тему они должны были. И с Библией они явно знакомы — тем более, учитывая, что они фактически живут среди магглов.

(3) Деймос — древнегреческий бог ужаса, спутник бога войны Ареса. Подходящее прозвище для дементора.

(4) Из бездны взываю к Тебе, Господи. Господи, услышь глас мой (лат.)

(5) Игнис Инферналис (Ignis Infernalis) — Адский огонь (лат.)

(6) Стигиас Аквас (Stygias aquas)— воды Стикса (лат.). Стикс — река в царстве мертвых, ее воды обладают многими чудесными свойствами. То, что их можно призвать заклинанием и остановить Адское пламя — хэдканон.