Крестник (гет)

Из большого многоквартирного дома в панике выбегали заспанные маглы, из окон на четвертом этаже валил густой черный дым. Где-то неподалеку выла приближающаяся сирена — кто-то вызвал пожарных. Растолкав пенсионеров, Джеймс и Сириус ринулись к подъезду, где их чуть не задавили спешившие покинуть свои квартиры маглы.

— Грюм совсем двинулся, — проворчал Сириус, — плевать он хотел на Статут о секретности, вон кучу маглов разогнал…

— Грюм лично руководит операцией по захвату? — задыхаясь, выдавил Джеймс — в подъезде было столько едкого дыма, что заслезились глаза. — Какая честь.

Наверху отчаянно вскрикнул женский голос. Неужели они опоздали?..

Квартиру Джой охватил огонь, но самой ее нигде не было видно. Прислонившись к стене, на грязной лестничной клетке сидел мужчина, прижимающий какую-то тряпку к окровавленному глазу. Рядом лежало чье-то тело, не подававшее признаков жизни… но когда Джеймс переступил через него, тело едва слышно застонало, и у него отлегло от сердца.

— О, — хмыкнул мужчина с разбитым глазом, слепо глядя на две высокие фигуры в черных мантиях и масках. — Говорил же, что пожирательская сучка успела подкрепление вызвать, — орденец сплюнул на пол кровь.

— Где она? — прорычал Джеймс, прислушиваясь к тому, что происходило наверху. Звуки битвы стихли, только кто-то выкрикивал маты пополам с проклятиями. По лестнице торопливо скатились двое подростков в куртках поверх пижам.

— Надеюсь, что сдохла, — мужчина закашлялся, но звук заглушил резкий удар откуда-то сверху. Позабыв про раненого, Джеймс бросился по лестнице, проклиная чертову мантию, которая постоянно мешала нормальному бегу.

— А она неплохо держится, — пробормотал Сириус, бросая на мужчину быстрый взгляд.

На верхнем этаже уже никто не сражался. Грюм, опираясь на толстую трость, торопливо ковылял к выходу. Он казался целым и почти невредимым, если не считать многочисленных увечий, нанесенных ему ранее. Зато лицо другого орденца, в котором Джеймс не без отвращения признал Карадока Дирборна, все было в синяках и кровоподтеках. Палочка в руке Джеймса раскалилась, когда толстые веревки опутали руки Джой за спиной, и Дирборн крепко сжал ее бледное лицо дрожащей от ярости ладонью.

— Я буду медленно вырывать из тебя органы, пока ты, падла, не расскажешь мне, кто убил Лили!

— Эверте Статум! — рявкнул Джеймс, стремительно вскидывая палочку. Дирборн, не ожидавший атаки, успел только откатиться в сторону, но уже спустя секунду снова был на ногах. Джой, которую, судя по всему, поразили чарами Немоты, сползла по стене, что-то беззвучно выкрикивая. Ее джинсы и рубашка слабо дымились, словно она успела выскочить из огня в самый последний момент.

Дирборн, взбешенный тем, что им помешали, когда вожделенная добыча уже была у них в руках, бросил в Джеймса Взрывающимися чарами. Рядом Сириус затеял поединок с Грюмом, оба были полны решимости драться до конца. На стенах, облицованных голубой краской, оставались глубокие вмятины от срикошетивших заклинаний. Воспользовавшись тем, что на нее перестали обращать внимания, Джой принялась пилить связывающую ей руки веревку острым краем обломка железных перил.

— Не уйдете, сволочи, — прорычал Грюм, и ослепительно-фиолетовая вспышка угодила прямо в маску Сириуса. Щитовые чары спасли его от самого худшего, но маска все равно расплавилась от напряжения, оставив на лице Бродяги только пару несерьезных ожогов. — Блэк… — не поверил своим глазам Грюм, от изумления чуть не выронив свой посох. Битва между Джеймсом и Карадоком была в самом разгаре, противник, казалось, ничуть не уступал Поттеру, метая в него все подряд боевые заклинания, хотя Джеймс прекрасно видел, что Дирборн здорово устал.

Воспользовавшийся замешательством Грюма Сириус мощным выпадом отправил его в нокаут. Потерявший сознание старый аврор пролетел через всю лестничную площадку и врезался в обитую войлоком дверь.

— Ух ты ж блин, — вырвалось изумленное у Сириуса. Джой что было силы треснула ногой по загудевшим не хуже колокола перилам, привлекая к себе внимание. Сириус в мгновение ока перерезал веревку и пробормотал: — Финита.

Джой резко хватнула ртом воздух, словно ей чем-то невидимым сдавливало шею, и закашлялась. Лицо и ладони ее были исцарапаны, и она только усугубляла положение, водя ими по усыпанному стеклом и камнем полу, пытаясь восстановить дыхание.

— Моя палочка, — прохрипела она и зашлась в новом приступе кашля. Сириус наудачу швырнул Манящие чары, и палочка Джой прилетела ему в руки. — Помоги Джеймсу, этот Дирборн, сука… сильный боец…

Но Джеймс справился еще до того, как Сириус поднялся на колени. Рука противника безжизненно повисла, выронив палочку, и Джеймс в два счета оглушил его. Сириус досадливо плюнул и вытер лицо краем одолженной Поттером мантии. Взгляд его наполнился тоской, когда скользнул по распластавшемуся на коврике перед входом в чью-то квартиру Грюму.

— Эффект внезапности — самое мощное оружие, — он подкинул палочку на ладони, пытаясь хоть как-то разрядить обстановку. Джой кое-как поднялась, держась за стену, но тут колени ее подкосились, и она рухнула бы на грязный пол, если бы Джеймс не подхватил ее под руки.

— Тихо, тихо, — он прижал ее к себе и успокаивающе погладил по спутанным волосам, в которых кое-где запеклась кровь. — Все хорошо, тебя больше никто не тронет… тс-с-с. Я здесь, посмотри на меня, — Джеймс сорвал маску, взял кривившееся в истерике лицо Джой в ладони и сделал единственную правильную в этой ситуации вещь — поцеловал ее.

Прерывистые всхлипывания Джой затихли. Джеймс понятия не имел, чем занимался Сириус — кажется, щупал у орденцев пульс. Потом он уселся на одну из ступенек, провел рукой по волосам, устало вздохнул и щелкнул зажигалкой, досадуя, что на этот раз вляпался по самые уши.

— Все хорошо, — тихо сказал Джеймс, когда поцелуй медленно сошел на нет. Джой больше не всхлипывала, она пьяно смотрела на ладони Джеймса, которыми он мягко сжимал ее лицо. Какой бы демон временами ни рвался из нее наружу, она все равно была самой обыкновенной девчонкой, напуганной до полусмерти. Джеймс почему-то думал, что с половиной явившейся за ней делегации она разделалась не сколько от больших умений, сколько от страха. Мысль об этом заставила его улыбнуться. — Я больше не дам тебя в обиду.

В разбитое окно ворвался отчаянный вой пожарной сирены, на лестнице уже слышались тяжелые шаги спасателей. Вся битва заняла не больше пятнадцати минут, однако дому теперь наверняка потребуется капитальный ремонт. Джой цеплялась за Джеймса и тяжело дышала, медленно приходя в себя.

— Сколько их было? — спросил Джеймс, взмахивая палочкой, и голубые стены подъезда снова стали как новенькие, а в окно с пронзительным звоном вернулись стекла.

— Кажется, пятеро… я ничего не поняла толком. Нейтан еще спал, когда они ворвались и подожгли квартиру, — наморщила лоб Джой. Внезапно с глаз ее слетела поволока, а губы испуганно дрогнули: — О черт, Нейтан!

— Где он? — Сириус уже был на ногах с палочкой наизготовку. Пару раз ему довелось сразиться с Уоррингтоном на поле боя, но сейчас это уже потеряло значение.

— Я не знаю! Он дрался с Боунсом, потом я вроде бы слышала какой-то грохот… как будто тело падает с огромной высоты, — голос Джой сошел на нет.

— Мы не видели никакого тела внизу… Что ты делаешь? — Сириус недоуменно уставился на задравшего рукав мантии Джеймса. — А-а, колдовская радиостанция Пожирателей, — он понимающе усмехнулся. — Что там, помехи на линии?

— Черт его знает, глухо, — Джеймс снова коснулся Метки, и та ожила, налившись краской. — Натаниель Уоррингтон! Дерьмо, — он опустил рукав, не ощутив даже намека на покалывание.

— Полное? — уточнил Сириус.

— Ну тут одно из двух, Бродяга. Либо ему отрубили руку, либо грохнули.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь приглушенным шумом воды на нижних этажах.

— Ладно, пойду поищу его, — Сириус уже был на половине лестничного марша, крепко сжимая палочку. — Оставайтесь пока на месте! — крикнул он и скрылся из виду.

— Рожу на всякий случай чем-нибудь прикрой! — крикнул ему вслед Джеймс, снова прижав к себе Джой. Она устало положила голову ему на грудь и сжала в кулак ткань мантии. — Ты как? Аппарировать сможешь? — спросил Джеймс.

— Отсюда не аппарируешь, я пробовала. Не знаю, может, их чары уже не действуют… Чертовы уроды, как они нас нашли? — в голосе Джой снова звякнули истеричные нотки.

— Пошли потихоньку вниз, — Джеймсу не хотелось распространяться на эту тему сейчас, когда Джой в таком нестабильном состоянии. — Давай, пока они не очухались, — он бросил быстрый взгляд на неподвижную могучую фигуру Карадока Дирборна.

— Что-то Блэка долго нет, — заметила Джой, когда они спустились на два пролета вниз и замерли, вглядываясь в зияющую дыру на месте двери, ведущей в то, что осталось от квартиры Нейтана. Огонь уже потушили, однако останки перевернутой мебели еще печально дымились. Мягко высвободившись из объятий Джеймса, Джой подошла к двери и коснулась рукой почерневшего от копоти дверного косяка. — Иосиф, — едва слышно произнесла она.

— Что? — не расслышал Джеймс, подходя ближе.

— Иосиф… он остался здесь, — Джой прижала ладонь к губам и зажмурилась.

— Ну не грусти, я подарю тебе другого кролика, — тепло сказал Джеймс и, не удержавшись, заправил волосы Джой ей за ухо.

— Не хочу я другого! — пронзительно крикнула она и отпрянула от двери. Если бы Джеймс не перехватил ее, она бы наверняка врезалась в возникшего словно из ниоткуда человека в черной с желтыми полосками форме.

— Простите, вы хозяева? — осведомился пожарник, сочувственно глядя на заплакавшую Джой.

— Да, — кивнул Джеймс. — Что-нибудь уцелело? — без особой надежды спросил он.

Перемазанное копотью лицо спасателя понурилось.

— Мне очень жаль, — мягко сказал он и протянул ладонь в потрепанной перчатке, на которой что-то блеснуло. — Мы нашли только это.

Джой дрожащими пальцами взяла какое-то украшение, скорее всего сделанное из белого золота.

— Это последний подарок Ретта, — она крепко сжала тончайшую, точно паутина, цепочку с маленьким кулоном на ней. — Больше у меня от него ничего не осталось.

— Эй, народ! — по лестнице взлетел запыхавшийся Сириус. — Я нашел его.

Нейтан Уоррингтон лежал на площадке второго этажа. Из носа его сочилась кровь, а руки и ноги были вывернуты так, что не оставалось сомнений — он мертв.

— Надо бы родственникам сообщить, — предложил Сириус, хмуро поворачивая голову то так, то эдак. — У него вообще есть родня?

— Ты родословные волшебников знаешь лучше нас, — хмыкнул Джеймс, наклоняясь и закрывая Нейтану глаза.

— Конечно, есть, — Джой снова прислонилась к стене и, закрыв глаза, массировала виски указательными пальцами. — Правда, он общался только с сестрой… как же ее… Селина вроде бы.

— Это не та случайно Селина Уоррингтон, которую ты на спор облапал на втором курсе? — припомнил Джеймс статную семикурсницу-слизеринку.

Сириус пожал плечами.

— Она, однозначно. Буфера у нее были что надо, — хмыкнул он, на минуту погрузившись в воспоминания своего бурного отрочества.

— И на что спорили? — почему-то заинтересовалась этой историей Джой.

— Если я выиграю, Сохатый тоже ее облапает, — хохотнул Сириус. — Ну я и выиграл…

— Да ты так удирал от нее по школе, что под твоими пятками пол чуть не задымился.

— А ты себя вспомни, когда этот ее дружок Гойл тебе уши откручивал, — не остался в долгу Сириус.

— Сравнил, блин, девчонку и гориллу с кулаками размером с твою башку…

— Заткнитесь, — попросила Джой, которая старательно прятала улыбку.

Парни моментально выполнили ее просьбу и стушевались. Рядом с ними как-никак все еще лежал мертвый Нейтан, которого нельзя было здесь оставлять.

— Ладно, я закину вас в Годрикову Впадину и отправлюсь к Селине, — решил Джеймс. — Она же за этого Гойла и вышла, я правильно помню?

— Ты только на глаза ему не попадись, а то он еще решит, что ты опять к его бабе клинья подбиваешь, — улыбнулась Джой, переплетая их пальцы.

— У меня теперь иммунитет против всяких Гойлов и ему подобных, — проворчал Джеймс. — Бродяга, ты… посиди пока у меня, ладно? — негромко попросил он. — А то как бы они мой дом не снесли, сам понимаешь…

— Шутишь? — ухмыльнулся во всю физиономию Блэк. — Да я такое шоу, как Пальмер против Эванс, ни за что не пропущу.

Лили беспокойно ходила из угла в угол, сложив перед собой ладони и постукивая пальцами друг о друга. Когда парадная дверь распахнулась, и вместе с морозным воздухом в прихожую ворвался отчетливый запах гари, Эванс шумно выдохнула и даже позволила себе улыбнуться.

— Джой, как ты? — обеспокоенно дотронулась до ее ладони Лили. Не говоря ни слова, Джой прошла в гостиную и устало опустилась на диван. — Сириус, ну что там произошло? — нетерпеливо спросила Эванс, присаживаясь в большое бежевое кресло и беря в руки подушку.

— Там? — Сириус плеснул себе огневиски из фигурной хрустальной бутылки и плюхнулся на диван. — А там у нас труп, Эванс.

Лили прижала ладонь к губам.

— Расслабься, никто из Ордена почти не пострадал, — фыркнул Блэк и, вглядевшись в коричневую жидкость, одним глотком допил ее.

— А что у тебя с лицом? — не унималась настырная Эванс.

— Да так, сувенир на память от Грюма, — равнодушно пожал плечами Сириус и ободряюще боднул кулаком плечо Джой. — Ну ты как, потерпевшая?

— Нормально, — голос Джой звучал так, словно она простудилась. — Нейтана с Иосифом жалко.

— Кого? — не врубился Сириус, сдвинув брови.

— Кролика моего, — шмыгнула носом Джой, разглядывая свою волшебную палочку.

Сириус даже не нашелся, что ей сказать.

— Мне очень жаль, — тихо сказала Лили, с сочувствием глядя на грязную, растрепанную, исцарапанную Пальмер.

Джой очень медленно подняла на нее взгляд ледяных светло-зеленых глаз, сейчас почему-то казавшихся серо-синими. Сириус беззвучно протянул «о-о-о-о», медленно перегнулся через подлокотник и поставил пустой стакан на пол. Сейчас будет нечто.

— Тебе жаль? — прохрипела Джой, в упор глядя на покрасневшую до корней волос Лили. — Жаль тебе, да? Это ведь ты, сука, своих орденских дружков на меня натравила!

— Э-э-эй, Пальмер, остынь, куда ты? — предостерегающе перехватил ее руку Сириус. — Так, девочки, не ссоримся… Джой… ну ты же не всерьез! — в отчаянии простонал он, когда Пальмер яростно вырвала свою руку и поднялась на ноги. Сириус тоже вскочил и оттеснил гневно сопевшую Джой от Лили, которая сидела в своем кресле и умирала от стыда. — Тебе надо успокоиться, подруга, сейчас… как там его… Барни!

Хотя эльф и принадлежал семье Поттеров, Сириуса он воспринимал практически как своего, поэтому появился по первому же зову и поклонился, правда, не так низко, как обычно падал перед Сохатым.

— Организуй-ка нам успокоительное, — Сириус кивнул эльфу, и Джой снова вырвалась, правда, уже не так пылко.

— Я спокойна, — отрезала она, поправляя рубашку.

Сириус кивнул эльфу, чтобы тот поторопился. Сейчас явится Поттер, и тогда успокоительное кому-то точно понадобится.

— Джой, давай без глупостей, лады? — миролюбиво предложил Сириус.

— Пусть пока дышит, — брезгливо покосилась на Лили Джой и налила себе виски.

С языка Лили явно пыталось сорваться что-то в меру обидное в ответ, но она пока держалась. Сириус отдал ей должное — несмотря ни на что, Эванс никогда не поддавалась на провокации со стороны Джой. Дверь снова хлопнула, Лили приподнялась в кресле, Джой и Сириус обнажили палочки, но тут Сириус вспомнил, что на доме теперь совершеннейшая защита, и расслабился. В гостиную вошел хмурый Сохатый, разглядывающий свою маску с таким лицом, словно серебряная штуковина чем-то ему досадила.

— Нашел Селину? — спросила Джой. Джеймс кивнул.

— Она сказала, что дальше сама разберется, — Поттер ловким броском отправил маску в кресло и потер ладонями лицо. — Что теперь будет с тобой, Бродяга?

— А мне теперь тоже хана, брат, — с тоской сказал Сириус, впервые за это утро почувствовав жутковатую опустошенность и острую жалость к самому себе. — Такое не прощают, сам понимаешь.

— Грюм тебя видел, — вспомнила Джой, поджала губы и коснулась руки Сириуса. — Блэк, ну как же так-то? Ты так из-за меня подставился…

— Да ладно тебе, что ты как маленькая, — наигранно бодро воскликнул Сириус, притянул возмущенно запыхтевшую Джой к себе и потер костяшками ее лохматую макушку. — Прорвемся как-нибудь. Скажу, что гадский Пожиратель меня Империусом… в общем, совру что-нибудь, не впервой. И вообще пойду я, наверное, успокою Марлин, а то она после смерти дяди в ходячий носовой платок превратилась…

— Подожди, Сириус, — Джеймс положил руку на плечо друга. Его взгляд задумчиво буравил точку в углу кофейного столика, заваленного какой-то ненужной макулатурой. — Хрен его знает, когда теперь увидимся, а мне тут еще твой совет нужен.

— О Мерлин, что опять случилось? — устало протянула Джой, падая на диван и потягиваясь до хруста в суставах.

— Да полная комедия, блин, а я в ней главный комик… Короче. Помнишь, ты как-то болтал, что твой дядька отмазался от свадьбы по причине бесплодия или что-то в таком духе?

До Сириуса моментально дошло, в чем заключается очередная проблема из неисчерпаемого арсенала Сохатого.

— Я тогда мелкий был, мало что помню, — Блэк почесал в затылке, — но что-то такое было, да.

— Мне бы подробности узнать, — просяще уставился на него Джеймс. Джой хмурила брови, переводя взгляд с него на Сириуса.

— Ну откуда я теперь их возьму? — горько спросил Сириус. — Не попрусь же к маменьке с расспросами спустя столько лет отсутствия. Учитывая, что я сам слинял из дома, чтобы меня не окольцевали, она мне втройне не обрадуется.

— Сука, — прошипел Джеймс, треснув кулаком по подлокотнику дивана. Потом вскочил и прошелся по гостиной, заломив руки за голову. — Думай, Сохатый, думай…

— А какие тебе предложили варианты? — деликатно взглянув на Джой, поинтересовался Сириус.

— Пока только Руквуд.

— Что-то не густо, — фыркнула Джой и поймала Джеймса за край рубашки. — У меня есть одна идея… ты только не пойми превратно… ну, что я навязываюсь и всякое такое, — она залилась краской.

Сириус едва удержался от того, чтобы засвистеть. С такой потрясающей наглостью даже его еще не клеили!

— Фиктивный брак, — развивала между тем свою мысль Джой. — От тебя отвяжется Лорд, а от меня — Лестрейндж, ну заколебал уже, ей-Мерлину, — с каждым словом Джой тараторила все быстрее и быстрее, опасаясь, что ее перебьют и не дадут закончить. — А через годик-другой… развод, вот моя двоюродная тетка развелась с мужем, потому что не могла иметь детей. Отличная отмазка.

— Через годик-другой он подберет мне другую невесту, только и всего, — взлохматил волосы Джеймс. — Ладно, это лучше, чем Руквуд, вот честно, — Джеймс с теплой усмешкой посмотрел на Джой. — О фиктивном браке я даже не подумал.

— По-моему, нам хотя бы для приличия нужно поинтересоваться, что об этом думает мисс Эванс, — деликатно встрял Сириус.

Все трое медленно повернулись к креслу, где сидела, привольно закинув ногу на ногу, Лили и чему-то улыбалась, закусив кончик пальца.

— Что? — она повернула голову и холодно улыбнулась. — Ах, да не обращайте на меня внимания. Я тут немножко играю роль домового эльфа, а вы продолжайте, пожалуйста, — она хлопнула себя по коленкам и поднялась на ноги.

На физиономии Сохатого отразилась такая внутренняя борьба, что Сириусу стало откровенно его жалко. Обхватив себя руками, Лили с достоинством покинула гостиную, но зоркий глаз Блэка успел увидеть в ее глазах странный влажный блеск. Воцарилось неуютное молчание.

— Ты не мог поднять эту тему после того, как она уедет? — набросился на Джеймса Сириус. Он никогда не причислял себя к поклонникам Лили, но сейчас ему вдруг стало остро ее жаль. Иногда Сохатый демонстрировал просто убийственную бестактность, хотя сам этого не замечал. Сириус и сам был не без грешка в этом плане, но это уже явный перебор.

— Слушай, не лечи меня, — взорвался вдруг Поттер, тыча пальцем в сторону двери, через которую вышла Эванс. — Ей на меня глубоко плевать, так что не вижу трагедии!

— Ладно, раз этот животрепещущий вопрос решили, то я пошел к Марлин, — махнул рукой Сириус. Спорить с Сохатым, особенно когда дело касалось Лили, было абсолютно безнадежно.

— Сириус, они убьют тебя, — покачала головой Джой, сочувственно глядя на него.

— Не горюй, куколка! — Сириус несильно ущипнул ее за тощую талию. — Мы еще повоюем.

— А ведь я предлагала тебе присоединиться к нам, помнишь? — Джой прошла через всю комнату и обняла Джеймса за талию. Тот не сопротивлялся, а совсем даже наоборот — к изумлению Джой, Джеймс положил руки на ее бедра и по-братски коснулся губами ее макушки.

— Теперь у меня появился повод обдумать твое предложение, — фыркнул Сириус и, отсалютовав друзьям, покинул приветливый дом Поттеров. Часы едва-едва перевалили за полдень, а он уже во второй раз отправлялся туда, откуда мог больше никогда не вернуться.

* * *

Лили оглядела свою белую комнату, которая за неделю совсем не изменилась, коснулась ладонью гладкой поверхности лакированного комода, зачем-то поправила и без того висевшую ровно картину над кроватью. Аккуратно заправленная мягкая постель так и манила ее, но стоило ей сделать лишь шаг, как дверь комнаты приоткрылась, и Лили поспешно вытерла влажные от слез щеки.

— Я подумал, что ты захочешь подышать свежим воздухом, — сухо сказал Джеймс, глядя куда-то вбок. — Пойдем, я покажу тебе задний двор.

Лили ощутила себя узником, которого собирались вывести на прогулку. Как ни странно, это нисколько ее не обидело. Напротив, у нее возникло такое чувство, будто Поттер мучительно искал повода с ней заговорить.

— Могу я попросить тебя кое о чем еще? — хрипло спросила она, тщетно пытаясь обратить внимание Джеймса на себя. Он раскачивался с носков на пятки и теперь глазел в потолок. Куда угодно, но только не на нее. Расценив его молчание как согласие, Лили тихо произнесла: — Я хочу уехать как можно скорее.

Слова вырвались сами собой, она даже не думала об этом, но сейчас очень отчетливо осознавала, что так будет лучше для всех.

— Пока я здесь, в опасности в первую очередь ты. Если это правда, что ты рассказывал мне о Сам-Знаешь-Ком…

— Думай о своей безопасности, Лили. О себе я могу позаботиться и сам, — отрезал Джеймс, как бы давая понять, что эта тема не обсуждается, но Лили уже было не остановить. Она резко помотала головой и поджала губы.

— Ты не понимаешь, что я хочу сказать. Я не просто мертва, я убита тобой по приказу, меня не существует! — с горячностью выкрикнула она, позабыв о своем намерении держаться по возможности равнодушно. — Я должна уехать, потому что мое присутствие не принесет никакой пользы. Пока Орден Феникса ищет моего убийцу, я могу спокойно уехать под шумок. А ты сможешь дальше заниматься своими делами, по приказу своего Лорда женишься на Джой, она нарожает тебе наследников, она же так этого хочет! — последние слова Лили произнесла со слезами на глазах и отвернулась, прижав ладони к губам.

Лицо Джеймса почернело.

— Может, ты и права, — пробурчал он и устало провел рукой по лицу. — В конце концов, пара недель ничего не решит… Ну и куда ты планируешь поехать?

— В Америку, — чуть успокоившись, отозвалась Лили. Она думала об этом с самого первого дня своего пребывания в этом доме, и ничего лучше на ум ей так и не пришло. — У меня там живет подруга, мы познакомились по переписке. На седьмом курсе я планировала ехать в Салемский институт по обмену, но тогда мы начали встречаться и… — она запнулась, чувствуя, как загорелись щеки. — В общем, я думаю, Мэдисон меня приютит на первое время.

Джеймса явно что-то не устраивало, судя по промелькнувшей на его лице тени негодования.

— Решать тебе, главное, чтобы место, куда ты отправишься, было как можно дальше отсюда.

— Я не вернусь в Англию, — на удивление спокойно произнесла Лили. — Можешь быть в этом уверен. Меня здесь больше ничто не держит.

У Джеймса на языке вертелся очевидный вопрос.

— Ничего у меня не было с Карадоком, — облегчила ему жизнь Лили. — Мы договаривались, что наши отношения станут серьезными только после того, как он разведется. Так что я всего полтора дня побыла его официальной девушкой, — спокойно добавила она. — Ну что, отлегло?

Поттер чему-то хитро усмехнулся. Лили так и подмывало потребовать у него ответное откровение, но она решила, что лучше ей больше ничего не знать.

— Подожди здесь, — решился на что-то Джеймс и обернулся к двери. — У меня для тебя есть прощальный подарок.

Как только он вышел из комнаты, ноги Лили подкосились, но она нашла в себе силы продержаться еще немного. Можно было пролить еще одну порцию бессмысленных слез, но легче от этого точно не станет. Джеймс вернулся спустя три минуты, с преувеличенной осторожностью держа в руках волшебную палочку.

— Бери, — он протянул ее Лили, и она с изумлением узнала в палочке свою. Не веря своим глазам, Лили даже поднесла ее к глазам, чтобы удостовериться в наличие всех до единой черточек и микротрещинок. Это действительно была ее верная ивовая палочка, которая приветственно потеплела в ее ладони. — Конечно, будет лучше, если ты ее заменишь, но я подумал, что тебе захочется с ней повидаться.

— Я даже не думала, что ты прихватил ее, — рассмеялась Лили, выпуская из палочки стайку разноцветных канареек. Звонко чирикая, они пронеслись по комнате и вылетели в раскрытую дверь, заставив Джеймса пригнуться и чему-то хмыкнуть.

— Это называется «военный трофей», Эванс. Хотя вообще-то я взял ее специально для тебя.

— Спасибо, — искренне произнесла Лили. — Не только за палочку, — почему-то снова покраснев, добавила она.

Джеймс протянул руку и заправил волосы ей за ухо. На мгновение Лили показалось, что он ее сейчас поцелует, но Поттер уже убрал ладонь и, усмехнувшись напоследок, вышел из комнаты, оставив Лили в крайнем смятении. Может, если она уедет и попытается начать новую жизнь — это будет самым логичным завершением этой истории, но в тот момент, когда дверь за Джеймсом закрылась, Лили вдруг просто поняла самое главное:

«Я не хочу уезжать».

Лили старалась запомнить это место. Несмотря ни на что, еще нигде ей не было так спокойно, как в доме Поттеров. Она запечатлевала в памяти каждую картину, каждый узор на обоях, чтобы раз за разом возвращаться в это место хотя бы в мыслях. Лили касалась кухонных тумб из светло-коричневого дерева, разглаживала складки белоснежной льняной скатерти на столе в столовой, ощупывала мягкую обивку мебели. Место, где вырос Джеймс, куда возвращался на летние каникулы. Он редко рассказывал о своем детстве, почему-то думая, что на Лили не произведет впечатления рассказ о занятиях иностранными языками, музыкой и дуэльным искусством. Лили думала о том, как много она упустила подробностей его жизни до того, как в ней появилась она, а наверстывать упущенное уже было поздно.

Комната Джеймса была оформлена в том же духе, что и весь особняк — просторная, светлая, она как будто жила внутри большой перламутровой жемчужины. Хотя Джеймс основательно поработал над ее интерьером — стены были сплошь заклеены волшебными плакатами с изображенными на них игроками в квиддич, магловскими и магическими музыкантами, какие-то агитационные плакаты в защиту исчезающих золотых сниджетов, которые Джеймс поместил сюда скорее для прикола, чем для красоты. Стена у изголовья кровати была заклеена фотоснимками и рисунками Питера Петтигрю; тут было множество школьных фотографий, иллюстрирующих самые запоминающиеся моменты учебы Джеймса и его друзей, небольшая фотография Джеймса и Джой на фоне Эйфелевой башни — ветер был настолько сильным, что Джой приходилось придерживать свою шляпку рукой, но даже это раздражающее обстоятельство не мешало ей счастливо улыбаться. Лили поспешно отвернулась от этого снимка и вдруг увидела саму себя — ее фото было самым большим и располагалось точно в центре этого подвижного коллажа. Она что-то говорила в камеру и смеялась всякий раз, когда Джеймс пытался поцеловать ее. Это было счастливое, почти беззаботное время, когда его расстраивала только неудачная тренировка гриффиндорской команды по квиддичу…

Лили хотелось зарыться лицом в подушки, на которых он спал, чтобы ощутить его запах. Хотелось прикоснуться к каждой вещи, которой касался он. Она заметила на столе потрепанную тетрадь и, воровато оглянувшись на дверь, пролистала ее. Тетрадь хранила в себе их переписку, ту самую, которую Лили уничтожила, спасаясь от своего прошлого.

«Разве она не должна была сгореть?» — удивилась Лили, жадно вчитываясь в строки, написанные почерком Джеймса. Впрочем, он наверняка предвидел такой вариант и потому снял со своей Протеевы чары.

Он читал их старую переписку.

Лили с трудом сглотнула ком в горле. Нужно было убираться отсюда, пока она еще хоть как-то держалась.

Она опоздала всего на минуту. Дверь распахнулась прямо у нее перед носом — на пороге стояла Джой, чье лицо моментально словно бы покрылось корочкой льда.

— Что ты тут делала? — холодно спросила она.

— Уже ухожу, — Лили вскинула голову, держась с достоинством.

Проигравшие должны уходить красиво.

Некоторые слова так и вертелись у нее на языке и сорвались с него в тот момент, когда она уже отошла на несколько футов от комнаты Джеймса.

— Поздравляю тебя, — Лили постаралась улыбнуться. — Ты все-таки победила.

Джой тоже улыбнулась, хотя глаза ее оставались грустными.

— Я ждала от тебя этих слов. На самом деле тебя должно утешать то, что он любит не меня.

— Я никогда не радовалась тому, что огорчает других, — Лили подошла ближе. — В этом наше основное различие.

— Различий у нас предостаточно, Лили, — на ее памяти Джой впервые обратилась к ней по имени. — Позволь, я скажу тебе то, что думаю. Мне глубоко наплевать на твою жизнь, и меня радует, что ты так легко самоустранилась. Я даже не осуждаю тебя за то, что по твоей вине почти попалась твоим дружкам-орденцам. Самое большее, на что я могла надеяться — что Джеймс тебе не достанется.

— Я не злюсь на тебя, — честно сказала Лили. Она несколько раз буквально пыталась заставить себя ненавидеть Джой хотя бы вполовину так, как Джой не выносила ее саму, но почему-то ничего не получалось. — Я знаю, что ты сможешь о нем позаботиться. Он ведь большой ребенок, — Лили засмеялась. — К тому же страшно напуганный и озлобленный из-за того, что ему приходится делать.

— Все мы еще дети, — пожала плечами Джой. — Но даже взрослые становятся уязвимыми, когда речь заходит о любимых людях.

— Поэтому я и уезжаю, — твердо сказала Лили. — Я лишь хотела попрощаться.

— Прощай, — устало сказала Пальмер без тени улыбки. Лили было очень хорошо знакомо это выражение лица — будь ее воля, Джой вышвырнула бы ее за дверь без всех этих пустых разговоров прямо сейчас. Не говоря больше ни слова, Пальмер скрылась в одной из комнат, сердито хлопнув дверью.

Джеймс отсутствовал весь день и вернулся только поздно вечером. Он никогда не говорил, чем они обычно занимаются вне поля боя, и по какому принципу Волдеморт раздает им отгулы, но Лили знала, что Джеймс мог пробыть дома весь день, а посреди ночи сорваться из-за загоревшейся на предплечье Метки. Сегодня он снова нашел Лили в библиотеке и поставил на диван рядом с ней небольшой бумажный пакет.

— Здесь Оборотное с волосами какой-то маглы, ее документы и билет до Лос-Анджелеса. Кстати, пришлось стырить кое-какие шмотки из твоего дома, но родители ничего не заметили, не переживай. Письмо я оставил под твоей подушкой. Вряд ли они, конечно, не проверяли постель, но пусть думают, что это магия, — Джеймс щелкнул пальцами и уселся на пол рядом с ногами Лили.

В груди Лили что-то крепко сдавило тоскливым обручем — так скоро? Он отпускает ее вот так сразу?..

— Постарайся не пользоваться магией, пока не прилетишь в Штаты, — посоветовал Джеймс, устало откинув голову на сиденье дивана.

Лили подумала, что ничего страшного, если она проведет рукой по его волосам, не случится.

— Когда рейс? — слабым голосом спросила она. Внутри образовалось такое неприятное чувство, какое бывает перед долгой вынужденной поездкой, и Лили никак не могла от него избавиться.

Джеймс сверился с наручными часами.

— В семь утра.

Лили закусила губу.

Оставалось всего восемь с половиной часов.

Пальцы непослушно пропустили через себя мягкие черные пряди.

— Спасибо, Джим, — шепотом произнесла она, опасаясь, что голос задрожит и выдаст ее с головой. — У меня осталась только одна просьба.

Он повернулся и прижался губами к голой коленке Лили. В эту минуту она окончательно все решила.

— Пожалуйста, не отпускай меня.

Ему хватило трех секунд, чтобы заглянуть в ее глаза и тоже сделать выбор.

Лили никогда не забывала, каково это — целоваться с ним. И все же ощущения были такими, словно она долгое время находилась под водой, а теперь вынырнула и вместо долгожданного воздуха настойчиво и жадно вдыхала поцелуи Джеймса. Его руки снова касались ее там, куда она не позволила бы дотронуться даже самой себе. Лили глухо застонала, когда Джеймс задел болезненно набухший сосок, и развела ноги, позволив ему поудобнее устроиться между ними.

По всему телу как будто взрывалась сотня маленьких фейерверков, требующих, чтобы Джеймс дотронулся до нее, прижался сильнее, снова и снова, стал с ней единым целым. В голове тихо билась одна-единственная мысль: еще, пожалуйста, Джеймс, еще! Лили нащупала ослабевшими от бесконечных сладких разрядов наслаждения руками края его свитера и потянула их вверх, обнажая гладкую спину, судорожно поджимающийся крепкий живот, грудь и широкие плечи в капельках пота. Лили обхватила Джеймса босыми ногами, но он успел перехватить ее тонкую лодыжку и поцеловал крохотную точку на ступне, что начисто сорвало им обоим крышу.

Он уже давно был готов: Лили чувствовала жадные прикосновения твердой плоти к себе даже сквозь грубую ткань его джинсов. Губы Джеймса медленно взбирались по ее ноге к бедру, оставляя за собой горячую цепочку, а добравшись до скрытого бельем местечка, Джеймс резко отстранился, устраиваясь поудобнее, и жарко коснулся ее там языком. Лили чувствовала его движения так отчетливо, словно перед ним не было никакой преграды из ткани. Джеймс торопливо развел полы мантии Лили на животе и теперь ласкал языком ее пупок. С каждой секундой, с каждым все более откровенным прикосновением Лили становилось все сложнее и сложнее себя контролировать. Сколько она ждала этого, сколько мечтала о том, чтобы еще хотя бы раз ощутить его любовь…

— Я не смогу тебя отпустить, — пьяно выдохнул Джеймс, прижимаясь лицом к животу Лили и вдыхая запах ее кожи.

— Не отпускай, не отпускай… — шептала она как в бреду, чувствуя, как под судорожно цепляющимися за его спину пальцами напрягаются и каменеют крепкие мышцы.

— Я так хотел этого, — Джеймс резко привлек Лили к груди, усаживая ее к себе на колени. Теперь она снова ощущала его желание, и это взорвалось в одной из ее многочисленных внутренних точек маленькой, но сильной бомбочкой. — Так хотел тебя, Эванс… черт, что же ты со мной делаешь?..

— Люблю, — прошептала Лили, втягивая в рот его язык.

«Люблю его, люблю, люблю!» — бешено колотилось о черепную коробку. Больше мозг ничего не соображал.

Пусть он убийца, пусть на его руке Черная Метка, пусть хоть весь мир обрушится на нее, но она любила его так, как никогда прежде. Он по-прежнему ее Джеймс, только ее, навсегда-навсегда…

— Пожалуйста… — простонала Лили, когда желание и ожидание превратились в мучительную пытку. — Джеймс, о боже, пожалуйста!

Он легко поднял ее, словно она весила не больше десятка фунтов, и они почти сразу врезались в книжную полку. Мягкие потрепанные корешки старинных фолиантов уперлись в затылок и спину Лили. Она осыпала скулы и шею Джеймса поцелуями, пока он, дрожа от нетерпения и желания, пытался расстегнуть «молнию» джинсов. Лили слизывала каждую капельку пота, оставляла на пылающей коже Джеймса свои метки…

— ПРОШУ ТЕБЯ!

Он закинул ее ногу себе на талию, потянул трусики вниз и с глубоким стоном ворвался внутрь. Лили ощущала его в себе целиком, они были одним целым, снова как надо, снова так, как должно быть… Существовало только сегодня и только сейчас, эти волшебные минуты их близости, эти руки, эти губы, эта кожа… Только Джеймс. И только Лили.

«Пожалуйста, пусть завтра никогда не наступает», — взмолилась Лили и выгнула спину, когда мышцы стали ритмично сокращаться, а Джеймс поднял ее руки вверх и переплел их пальцы жестом, полным отчаянной, почти болезненной нежности.

Лили ощущала приближающиеся волны сумасшедшего удовольствия, когда Джеймс вдруг сделал кое-что, что заставило ее застонать от разочарования. Он медленно вышел из нее, но почти сразу подхватил на руки и понес куда-то прочь из библиотеки. Лили прижималась к Джеймсу, беззвучно моля его завершить начатое, и он выполнил ее просьбу. Сразу после того как опустил ее на свою кровать и пробормотал какое-то заклинание. Тело Лили отказывалось подчиняться ей и только уверенно повторяло все малейшие движения Джеймса…

— Уоррингтон был неплохой парень, хоть и гомик, — с неохотой произнес Снейп. Видимо, он тоже думал, что о мертвых говорят либо хорошо, либо никак. — А у тебя, смотрю, не самое скорбящее настроение.

Но вместе с тем она видела, как несчастен он сам. На миг ей стало стыдно, но сейчас ничто не могло испортить ей настроения…

Удовольствие вспыхнуло и наполнило каждую клеточку тела Лили живительным нектаром. На постель рядом с ней опустился тяжело дышавший и умирающий от счастья Джеймс. Тело все еще не слушалось Лили, но она нащупала его руку и ласково переплела их пальцы. Кожа все еще плавилась в тех местах, где оставили свои отметины губы и руки Джеймса, но это была сама сладкая боль, что ей доводилось испытывать. Лили едва-едва ощутимо поцеловала влажное от пота плечо Джеймса. Он закрыл глаза и улыбнулся так, словно ему было невыносимо хорошо.

— Я люблю тебя, — серьезно, без улыбки сказал он, когда снова смог трезво мыслить и произносить внятные слова. — Просто поверь мне, Лил, хотя бы в этот раз…

— Я знаю, — Лили не без труда поднялась на постели и поцеловала покрытый свежей щетиной подбородок. — Знаю, Джим. Ты не отпустишь меня?

— Ни за что, — Джеймс водил пальцами по ее щекам, шее и плечам. — Теперь — ни за что не отпущу.

Объятия его были такими надежными, что выбившаяся из сил Лили практически сразу погрузилась в сон. Последней ее мелькнувшей мыслью было ощущение того, что это бесспорно самый счастливый день в ее жизни.