Мир рухнет в полдень (гет)

Викки хлюпнула носом, мотнула головой, но картинка не изменилась. Перед глазами плясали первые пробивающиеся сквозь листву рассветные лучи, щебетали птички, и ветерок трепал волосы. Впереди сиял прозрачной гладью прудик, окруженный лавочками и неровными рядами деревьев, если присмотреться, за ними можно было увидеть переплетения кованой ограды, отделяющей особняк от остального мира. Все еще спали, так что Викки могла наслаждаться звуками и запахами утра, пока теплое солнце прыгало по рукам и целовало щеки. Она сидела на одной из лавочек, крутила в пальцах кружку со сладким чаем и болтала ногами, пиная верхушки длинных пучков осоки.

Викки поджала губы, вопросительно вздернула бровь и вытянула вперед руку. Пронесшийся мимо Питер выхватил кружку, облил пальцы теплым чаем и захохотал где-то вдалеке. Одна из птичек насмешливо чирикнула над головой, и Викки громко свистнула ей в ответ, отчего встрепенулись обитатели ближайших деревьев. Хлопанье крыльев заглушило шаги, под ноги посыпались жухлые листья, Викки задрала голову и прищурилась, разглядывая чистое ярко-голубое небо.

Это точно был сон, потому что ничем другим это быть не могло.

Отец сел рядом, вытянул длинные ноги, хмыкнул, когда Викки ловко поднырнула под его руку, потрепал ее по непослушным кудрям. Солнце освещало двор медленно, вылезало из-за одного дерева и тут же пряталось за другое. Викки оглянулась на окна особняка, почти все изнутри задернутые плотными шторами, обиженно поджала губы и обняла обхватывающую ее за плечи руку отца. Питер где-то вдалеке засмеялся снова.

— Ты сегодня поразительно рано, — голос отца прозвучал ехидно, но очень тепло, — когда ждать очередной конец света?

— Guten morgen, mom (доброе утро, мам), — махнула рукой Викки.

Мама воровато оглянулась, хихикнула себе под нос и уселась с другой стороны от Викки. Викки нахмурилась, потому что отец тут же перегнулся через нее, поцеловал маму в губы и получил шлепок по ноге.

— Морган, лучик, — повторила мама со страшным акцентом.

Викки рассмеялась, фыркнула, потому что налетевший ветер растрепал волосы, мотнула ногой, притаптывая несколько острых травинок.

— Говорю вам, конец света наступит, когда наше маленькое чудовище по утрам будет говорить по-английски, — Питер вручил ей пустую кружку, от которой в следующее мгновение ловко увернулся, — или когда перестанет швыряться всякими опасными предметами в прекрасного незаменимого меня.

Викки фыркнула и задрала нос. Забралась на скамейку с ногами, покрутилась, выбирая наиболее удобное положение, уложила обутые в красивые ботиночки стопы отцу на колени, рухнула на спину, попадая ровно маме на грудь и скатываясь вниз. Питер смотрел на нее выжидающе, Викки видела, что он готов был совершенно непосредственно расхохотаться, и сама давилась смехом. Мама сдула с ее лба несколько кудряшек, поправила задравшуюся на животе кофту.

— Мои мама и папа! — провозгласила Викки, воздевая указательный палец к светлому ярко-голубому небу.

Она знала, что это сон, потому что помнила каждое следующее мгновение. А еще потому что здесь ей было всего лишь шесть лет.

* * *

Викки потянулась, смачно зевнула, скатываясь с кровати, и больно ударилась коленками. Включившееся тут же утреннее приветствие говорило о том, что Тони уже давно встал. Или, что вероятнее, еще не ложился. В последнее время его привычка постоянно торчать в мастерской и собирать новые костюмы усугубилась настолько, что Викки приходилось практически силой заставлять его вылезать, чтобы поесть, помыться и поспать. Хотя с последним он прекрасно справлялся и без ее помощи — просто засыпал там же, где работал.

— Доброе, мать твою, утро, — пробурчала Викки, поднимаясь с пола и растирая наиболее пострадавшую коленку ладонью, — Джарвис?

Искусственный интеллект откликнулся моментально, Викки не успела даже переложить руку на другое колено:

— Мистер Старк не покидал мастерскую со вчерашнего дня.

Викки громко выругалась, зарылась в шкаф с головой.

— Прошу вас, мисс, вы нарушаете мою тонкую душевную организацию, — вздохнул откуда-то сверху Джарвис.

Викки закатила глаза, высунула из шкафа руку и показала в камеру средний палец. Сегодня она проснулась непривычно поздно, к тому же рухнула с кровати, так что настроение было препаршивое. Не спасали ни включенная услужливым Джарвисом легкая мелодия, ни переливающееся на водной глади яркое солнце. Викки рывком выдернула из шкафа штаны и первую попавшуюся футболку, пнула вывалившуюся следом кучу одежды и захлопнула дверцу.

Ей было отчего-то страшно обидно, но Викки никак не могла понять причину и потому беспричинно злилась на все подряд. На язвительного компьютерного Джарвиса, на запершегося в мастерской Старка, на свалившего к чертям Беннера, оставившего ее один на один с головной болью. Викки уже несколько раз порывалась тоже свалить куда-нибудь далеко и надолго, но ей не позволяли то совесть, то невовремя появляющийся в поле зрения Тони, то кто-нибудь еще вроде позвавшей ее выпить Наташи. Короче, Викки все осточертело, но не настолько, чтобы так просто свалить искать приключения на пятую точку. Что-то в груди неприятно свербело и кололось, и Викки щурилась и ругалась, но оставалась на месте, будто привязанный за веревочку воздушный шарик.

— Мисс Поттс ждет в гостиной, — голос Джарвиса оторвал ее от размышлений так резко, что Викки вздрогнула и едва не свалилась на ровном месте.

Викки выдохнула, растрепала свернувшиеся тугими кудряшками волосы, отдернула задравшуюся на животе футболку. Она была сегодня странно неловкой, хотя до того самого дня было еще много времени.

— Ты Тони это сказал? — фыркнула Викки, исчезая и появляясь в подножья лестницы.

— Обижаете, мисс, — ровно откликнулся Джарвис.

Викки закатила глаза, осторожно выглянула в гостиную. Пеппер, одетая в светло-бежевый брючный костюм, сидела на диване и переключала каналы телевизора. На одном из каналов ее внимание явно привлекла новостная передача. Когда на экране мелькнуло лицо Тони, Викки моргнула, появилась за ее спиной и положила руки Пеппер на плечи. Пеппер взвизгнула, дернулась, сбрасывая ее ладони, и Викки обиженно сморщилась. Лицо Тони исчезло с экрана, но Викки все равно краем глаза читала бегущую строку новостей.

— Боже мой! — Пеппер сделала глубокий вдох, смерила Викки сердитым взглядом снизу вверх. — Прошу тебя, не делай так больше.

Викки пожала плечами, оперлась локтями о спинку дивана и посмотрела Пеппер прямо в лицо. Это была практически единственная ситуация, в которой Викки могла смотреть на генерального директора Старк Индастриз сверху вниз.

— Привет, Пеппер, — хихикнула Викки, падая на диван рядом и кивая на сменившуюся в телевизоре картинку, — что за конференция?

Пеппер проследила за ее взглядом, но новости уже кончились, и теперь показывали анонс какого-то очередного комедийного сериала. Викки сдула с лица растрепавшиеся волосы, посетовала, что поблизости нет резинки, и переместилась туда-обратно, утащив одну с полочки в ванной.

— У меня от твоих мельканий голова кружится, — Пеппер потерла переносицу; Викки наигранно серьезно кивнула.

Настроение постепенно выравнивалось, приходило в норму, так что Викки уже не хотелось ругаться на все и всех подряд. Впрочем, вероятно, так было, пока в поле зрения не было вымазанного с ног до головы маслом и чем-то еще Тони.

Словно услышав ее мысли, в гостиную ввалился измазанный чем-то с ног до головы Тони. Пеппер, только увидев его, вздохнула и едва заметно закатила глаза, а Викки перегнулась через спинку дивана, махнула рукой и затянула громкое «фу-у-у». Тони в ответ скорчил скептическую гримасу и протянул руку.

— Что? — Пеппер вскинула брови. — Я не дам это тебе, ты все испачкаешь.

Тони демонстративно вытер грязную ладонь о такие же грязные штаны и протянул снова. Викки шлепнула его по руке и показала язык. Что-то черное, похоже, оказалось старым машинным маслом, налипло на руку Викки и растеклось переливающимся под заглядывающим в окна солнечным светом пятном. Викки, не раздумывая, обтерла ладонь об обивку дивана и ухмыльнулась.

— А у тебя сегодня хорошее настроение, — заявил Тони, беззастенчиво стягивая грязную футболку и бросая ее на пол.

Пеппер закатила глаза, переложила папку, которую Викки заметила только теперь, на столик и выпрямила спину. Тони явно собирался показать ей язык, но Викки взмахнула руками, переместилась и, хохоча, шлепнула его по заднице.

— Не-а, — мотнула головой Викки, вновь оказываясь на диване и чинно складывая руки на коленях, — а ну марш в душ и переодеваться!

Викки победно вздернула подбородок, сквозь прикрытые веки наблюдая за его уходом. Пеппер рассмеялась звонко, как колокольчик, и Викки вдруг сделалось стыдно за свое поведение, за смену настроения и вообще за все-все на свете.

— Конференция, Пеппс, — напомнила Викки, подтягивая под себя ноги и не позволяя себе грузиться.

Яркое солнце блестело на водной глади, отражалось бликами и скользило по стеклу. Викки фыркнула, тряхнула головой, отмахиваясь от теплого солнечного зайчика, и откинулась на спинку, забрасывая руки за голову. Пеппер смотрела на нее с нескрываемым любопытством, сидела элегантно, закинув ногу на ногу и сложив на коленях руки. На ее лице блуждала заинтересованная улыбка, а в светлых глазах мерцали яркие искорки. Пеппер все еще слишком сильно напоминала Викки какого-нибудь сказочного эльфа или нимфу, так что смотреть на нее было ощутимо больно.

— Об этом я и хотела поговорить с тобой, Виктория, — вздохнула Пеппер, — я хочу, чтобы ты сходила туда с Тони.

Викки непонимающе вскинула брови. Пеппер говорила серьезно, но с толикой грусти в голосе, и сейчас ее лицо отчего-то выглядело застывшей фарфоровой маской.

— Конференция, посвященная разработке и внедрению в повседневную жизнь искусственного интеллекта, Старк Индастриз — генеральный спонсор, — отчеканил, будто заученный текст, Тони, — я думал, ты хотела сходить.

Он на ходу вытирал мокрые волосы полотенцем и шлепал босыми ногами по полу. Викки глянула на него исподлобья, удивилась тому, что, оказывается, надула губы, и фыркнула, устремляя взгляд на телевизор. Тони, переступив через брошенную на полу грязную футболку, шлепнулся на диван рядом. Викки фыркнула громче, когда его бедро коснулось ее.

— У меня встреча, — пожала плечами Пеппер, — одного тебя пускать нельзя, а раз Виктория так хорошо с тобой управляется, она и составит тебе компанию.

Пеппер лучезарно улыбнулась, так, что от этой улыбки у Викки заболели зубы, протянула ей папку и поднялась. Викки, вообще-то кардинально не согласная с ее словами, на автомате приняла делегированные ей полномочия и раскрыла рот в немом вопросе.

— К тому же куча народу все равно считает ее твоей помощницей, — как последний аргумент заявила Пеппер, уже подходя к выходу, и взмахнула рукой, — здесь вся необходимая информация о его расписании, распорядок выступлений и список участников, отградуированный по степени важности для компании.

Викки задушено пискнула, прижимая к груди оказавшуюся планшетом папку, хлопнула глазами и так и не смогла сказать и слова против. Тони сидел в кои-то веки молча и, кажется, наслаждался происходящим. Пеппер, цокнув каблучками, удалилась, и на Викки обрушилось небо.

* * *

Оказалось, от Викки требовалось не то чтобы много. На всякий случай запомнить самых важных гостей-партнеров в лицо (Тони хохотнул и сказал, что ну их всех к черту), проконтролировать, чтобы Тони не облажался с речью (что заведомо невозможно) и выучить распорядок выступлений и точное время перерывов, во время которых на Тони могли наброситься журналисты. С большей частью прекрасно справлялся Джарвис, выводя на экран планшета подсказки и пояснения, и Викки в какой-то момент пожалела, что не нацепила предложенный Тони наушник. Самым тяжелым в работе персональной помощницы Тони Старка оказалась необходимость постоянно вежливо улыбаться, по поручению типа босса отправлять всех к черту (то есть к Пеппер) и давить желание исчезнуть самой.

Викки не хотела и не собиралась разбираться во всем многообразии представленных разработок, лениво следила за докладами ученых и маркетологов (все-таки больше маркетологов) и изредка поглядывала в спасительный планшет. Когда кто-то подходил к ней, Джарвис обязательно подсказывал, высвечивая нужные данные, но подходили к ней нечасто. Великие умы современности предпочитали общаться лично с Тони, а те, кому подобная привилегия была недоступна — и вовсе обходили кичливого изобретателя-миллиардера стороной.

То есть, если кратко обобщить, Викки было скучно. Тони свою грандиозную речь произнес еще в самом начале, уверил всех присутствующих в необходимости развития искусственного интеллекта и роботизации и некультурно смылся, бросив Викки совершенно одну в толпе незнакомых не слишком-то дружелюбных людей.

Здесь были представлены технологии для жизни типа умного дома, всякая ерунда вроде Сири и ее аналогов и умных колонок, бортовые компьютеры, умеющие рассуждать вслух и беседовать с пилотом, и медицинские приборы, автоматически подбирающие лечение на основе полученных анализов. Еще были сразу несколько роботов, больших и поменьше, расхаживающих по павильону и приглашающих всех желающих побеседовать. От последних Викки старательно шарахалась.

Викки роботов не любила. Не то чтобы терпеть не могла или ненавидела, просто не любила. С тех самых пор, как впервые увидела расхаживающее по дорогам огромное полимерное нечто, истребляющее все на своем пути. Уже потом эти роботы научились приспосабливаться, противостоять всему, что могли против них направить, и превратились в самые настоящие машины для убийства мутантов.

Завибрировавший в руках планшет вырвал Викки из размышлений, заставил вчитаться во всплывшую надпись и поднять голову. Перед ней стоял высокий светловолосый мужчина в светлом костюме, смотрел на нее сверху вниз слегка выжидающе и сверкал плохо прикрытой насмешкой. Он вызывал у Викки странное жужжащее чувство неправильности и какой-то чуждости, но внешне не походил ни на киношного злодея, ни на замаскированного робота.

— Вы, верно, мисс Виктория? — негромкий голос не позволил ей вновь погрузиться в раздумья.

— Верно, — кивнула Викки, будто бы не уловив намек, — мистер Киллиан.

Мужчина бархатисто рассмеялся и протянул руку. Он смотрел ровно на планшет в руках Викки, где все еще отображалась краткая информация о его личности. Викки пожала плечами и протянула ладонь в ответ.

— Чудеса искусственного интеллекта, — она сделала короткий шаг в сторону, отходя от шагающего мимо робота, — все здесь посвящено этой теме.

Олдрич Киллиан широко улыбнулся, демонстрируя белые зубы, и коснулся губами тыльной стороны ее запястья. Викки вскинула брови и криво усмехнулась, едва дожидаясь момента, когда он отпустит ее руку. Этот человек ей иррационально не нравился, но по его взгляду было заметно, что он надеется скрасить какое-то время в ее компании.

— Готов признать, что это крайне удобно, но я в своих исследованиях все поставил на человечество, — он прикрыл рот рукой, наклонился к Викки и понизил голос, — иначе, боюсь, будет как в Терминаторе: революция Скайнет и все такое. Опасно давать машине свободу воли и самообучения, потому что машина скорее всего решит, что на этой планете — человек явно лишний.

Викки разглядывала светлый костюм без единой складочки, аккуратно уложенные волосы, покрытое равномерным загаром лицо. Олдрич Киллиан казался идеальным даже слишком, до зубовного скрежета, а Викки не любила идеальных людей даже больше, чем роботов.

— Я думаю, с задачей уничтожения человечества гораздо быстрее справится само человечество, — она коротко улыбнулась, разглядывая людей за его спиной, — люди продолжают изобретать все новые и новые способы убийства себе подобных просто потому, что каждый хочет считать себя лучше остальных.

— В защиту человечества скажу, что люди изобретают не оружие, а то, что может помочь им жить лучше. Люди не стоят на месте, совершенствуются, делают мир лучше и удобнее, — мистер Киллиан смотрел ей в глаза пристально, таким пронзительным взглядом, от которого расползаются по загривку липкие мурашки.

Викки хмыкнула, искривив губы, и он сменил выражение лица, будто заготовленную заранее маску. Теперь он выглядел удивленным, будто ни капли не сомневался в собственной правоте и не ожидал встретить несогласия. Викки качнула головой, перехватила неудобный громоздкий планшет одной рукой и вторую засунула в карман.

— Все, к чему прикасаются люди, становится оружием, — Викки не смогла сдержать кривую усмешку. — Люди — Homo sapiens или Человек разумный — это один вид, и если кто-то из этого вида мутирует, эволюционирует в нечто новое, остальные растопчут его, не оставив и следа только потому, что считают себя венцом творения. И в конце концов человечество деградирует и вымрет, не поспев за изменяющимся миром.

Олдрич Киллиан пожевал губы и заинтересованно сощурился. Викки почти не смотрела на него, потому что от этого прилизанного вида у нее сводило зубы, разве что изредка бросала короткие взгляда вскользь. Судя по звучащим на заднем плане докладам, конференция постепенно приближалась к своему завершению, и у Викки в боку кололо от нетерпения поскорее выйти на свежий воздух.

— Вы говорите так, будто у вас есть неопровержимые доказательства, — Киллиан хохотнул и огляделся, — но в конце концов разве это плохо, если человечество сплотится против нового врага?

Ну да, фыркнула про себя Викки. Если брать битву за Нью-Йорк, за человечество сплотилась кучка парней со сверхспособностями, а остальные в это время мародерствовали и вовсю пользовались ситуацией. Человечество слишком прогнило, чтобы его спасать.

— Конечно, — Викки широко улыбнулась, тряхнула собранными в хвост волосами, — но пусть лучше это будут роботы, а не новые люди.

Олдрич Киллиан мягко, будто бы покровительственно рассмеялся, и от его смеха у Викки мурашки разбежались по рукам. Ей хотелось поскорее уйти, перестать натянуто улыбаться, но она никак не могла найти повод отвлечь от него свое внимание. Беседа затягивалась, странное колючее чувство разъедало кожу, а мимо снова, покачиваясь, проходил чей-то неуклюжий робот. Киллиан отвлекся, будто услышал что-то, повел носом и скорчил до неприятия неправдоподобную расстроенную мину. Викки вскинула брови, все еще вежливо улыбаясь, и он тут же протянул ей свою ладонь.

— Благодарю вас за увлекательную беседу, мисс Виктория, — он вложил ей в ладонь тонкую ламинированную карточку, — вот моя визитка, если когда-нибудь решите продолжить. Буду счастлив видеть вас снова. А теперь разрешите откланяться.

Он не растворился среди людей, как это обычно бывает. Мелькал тут и там светлым пятном, и Викки смогла наконец вздохнуть только когда совсем потеряла его из виду. Странное колючее чувство исчезло тоже, но вместо него вдруг навалилась на плечи усталость. Все, случившееся сегодня, подернулось полупрозрачной зыбкой дымкой, будто было не более чем сном, а удобный темно-синий брючный костюм сделался сдавливающей плечи смирительной рубашкой. Мимо шагал, предлагая гостям сфотографироваться, очередной робот, но Викки даже не глянула на него.

— Я что-то пропустил? — тихий бархатистый голос обдал приятной теплой волной.

Горячее дыхание Тони опалило волосы и опустилось на висок, его руки накрыли напряженные локти. Викки шумно выдохнула, ощущая разверзающуюся под ногами бездну, и фыркнула, стряхивая с себя липкую пелену. Врученная Олдричем Киллианом визитка липла к пальцам, Тони улыбался слишком широко, чтобы быть все еще кристально трезвым, и Викки хохотнула, оборачиваясь и засовывая карточку в его нагрудный карман.

— Мне только что предложили работу, — Викки пожала плечами.

Она коснулась кончиками пальцев темно-синей рубашки, хмыкнула и щелкнула Тони по подбородку. Такого же, мать ее, цвета, как ее костюм, и она, пожалуй, знала, кто все это выбирал.

Все доклады закончились, но до окончания конференции все еще оставалось еще какое-то время. Викки глянула на часы и поджала губы, а Тони, будто заметив ее жест, ловко перевернул их циферблатом вниз.

— Работу? — он понизил голос до хриплого шепота. — Или свидание?

Большинство участников конференции разбились на группки и разбрелись по углам; в соседнем помещении, насколько знала Викки, была оборудована комната отдыха с закусками и легкой выпивкой. Даже если кто-то и обращал на них внимание, все знали, что заигрывающий с женщинами Тони Старк — это норма. И все сходились во мнении, что пусть лучше он будет соблазнять собственных секретарш, чем вновь переключится на всех подряд.

— Свидание? — Викки, непозволительно отвлекшаяся от разговора, поперхнулась воздухом.

— Свидание, — невозмутимо подтвердил Тони, — ты, я, мерцающие звезды над нами…

Он провел рукой, будто показывая все эти звезды над ними, и Викки рассмеялась. Тони выглядел странно возбужденным, но говорил внятно и не запинался, и Викки на всякий случай заглянула ему в глаза, но он отвлек ее, вдруг отобрав планшет и принявшись пролистывать записи. Викки насмешливо нахмурилась, склонила голову набок и сложила руки на груди, задевая запястьями холодные пуговицы:

— Мы в Нью-Йорке, мистер Старк, так что о каких звездах ты говоришь?

Тони поднял на нее непонимающе-обиженный взгляд, будто у ребенка, чьи родители не позволили ему сделать что-то самому, но Викки не дрогнула. Она нахмурилась еще больше, щелкнула пальцами и прижала планшет к его груди.

— Ты сомневаешься в моих возможностях? — Тони перехватил ее ладонь и коснулся губами костяшек.

— Хочешь потягаться в способности преодолевать пространство? — фыркнула Викки, не вырывая руку. — Еще немного, и нас начнут снимать.

— В таком случае — улыбочку, — широко улыбнулся Тони.

Он обнял ее за талию и притянул к себе, и кто-то, будто ожидавший команды, щелкнул затвором камеры. Яркая вспышка потонула в ярком же искусственном свете, Тони моргнул, будто в самом деле не ожидал такого исхода, и Викки успела вывернуться из его хватки. Она фыркнула, едва сдерживая рвущийся из груди хохот, крутанулась на каблуках, щелкая Тони по подбородку, и направилась к выходу.

— Знаешь что, — она втянула носом воздух и проглотила улыбку, — иногда я тебя реально ненавижу.

Викки исчезла, едва завернув за угол, туда, где не было людей, и дождалась Тони на улице. Мягкий прохладный ветер трепал собранные в хвост волосы, и Викки развернулась так, чтобы он не забрасывал их ей в лицо.

— За то, что я веду себя хорошо, а потом все порчу?

Тони выглядел все еще излишне возбужденным, каким-то нереальным, будто это был не он, а один из его роботов, одетый в его шкуру. Викки вздохнула и сунула руки в карманы. Стремительно темнеющее небо указывало на окончание липких сумерек и начало короткой в этом городе ночи, которую сегодня не будут расцвечивать звезды.

— Нет, — выдохнула Викки, — за то, что я все еще здесь.

Острое режущее чувство глубоко в груди перекатывалось заточенным ножом и вскрывало, казалось бы, уже зажившие раны.

— О. Это, — Тони затормозил, и она вырвалась вперед на несколько шагов, — ты выбила меня из колеи.

— Ага, — Викки хмыкнула и развернулась, теперь шагая спиной вперед, — я на это и рассчитывала.

Они дошли до улицы, где уже стояла машина Тони, ожидающая хозяина. Услужливый швейцар в строгой униформе чрезмерно вежливо поклонился, вызывая у Викки желание стянуть с его головы нелепую шапочку. Он испарился, повинуясь короткому взгляду, будто его никогда здесь и не было. Яркие фонари выхватывали из беззвездной темноты мутные желтые пятна.

— Злая маленькая женщина, — хохотнул Тони, пытаясь ухватить ее за руку, — ты злая потому что маленькая?

Викки картинно задумалась, приложила указательный палец к губам и оттянула нижнюю самую капельку. Кокетливое настроение как-то внезапно усилилось будто бы от свежего воздуха, а возможно это невозможность нормально поговорить весь день вызывала желание высказаться. Викки причмокнула губами и опустила локоть на крышу автомобиля.

— Я злая, — темное небо было подернуто городской непрозрачной дымкой, — потому что у меня разбито сердце.

Тони ахнул, хлопнул себя по губам и распахнул перед ней дверь машины.

— Кто же этот негодяй? — он наклонился, и Викки почувствовала на лбу теплое дыхание. — Я сиюминутно его уничтожу.

Викки дернула на себя дверь, захлопывая, дождалась, пока Тони обойдет машину и сядет на водительское место, и опустила голову на сжатую в кулак ладонь:

— Ты ведь обещал найти способ путешествовать между параллельными мирами.

Атмосфера резко сменилась. Легкая игривость испарилась со шлейфом людной конференции, с ощущением затянутых в костюмы тел и режущих глаза духов. Они ехали по полупустым ночным дорогам, мимо проносились дома, богатые застекленные до самого неба сменялись небольшими и простенькими, обитыми потрепанными панельками, те менялись местами с аккуратными коттеджами, совершенно одинаковыми в своем разнообразии, и в конце концов дома исчезли вовсе, уступив место холодному песку и шелесту прибрежных волн. На плечи легла тишина, сдавленный шорох окружающего мира и странная, режущая на кончиках пальцев обида.

— Я не уверен, что это возможно, — из голоса Тони пропали щекотливые нотки, он упал до едва различимого шепота.

— Но я же здесь, — буркнула Викки сквозь густой, заполнивший горло горький ком, — как-то уж я сюда попала.

В глазах защипало, и она никак не могла заставить себя улыбнуться, уголки губ постоянно съезжали, упрямо опускались вниз в отвратительной детской гримасе. Викки не заметила, как остановилась машина, услышала только щелкнувший замок ремня безопасности. Тони откинулся на спинку сиденья и шумно выдохнул, запуская в волосы пальцы, так что Викки могла видеть только его плотно сжатые губы.

— Теперь я чувствую себя мерзавцем.

Викки зло фыркнула, отвернулась к окну и громко шмыгнула носом. Слезы мутили взор, и она едва различала в темноте накатывающие на песок волны и редкую траву, переходящую в узкую дорогу. Горячая ладонь легка на ее спину.

— Ты и есть мерзавец, — слова утонули в коротком всхлипе, — самый настоящий мерзавец, Тони.

От резкой смены настроения першило в горле, от накрывшего вдруг отчаяния подрагивали пальцы, и Викки никак не могла взять себя в руки, чтобы успокоиться. Тони не торопил ее, но и не спешил успокаивать всеми силами, и Викки на самом деле была ему за это благодарна. Точно также, как он молча благодарил ее за то, что она была рядом после его пробуждения от кошмаров; потому что молчала, когда он снова запирался в мастерской. Викки не могла себе позволить исчезнуть, потому что Тони кричал по ночам, но больше всего на свете ей хотелось попасть домой.

Тишину прервал раздражающий, подействовавший словно красная тряпка щелчок камеры. Тони дернулся, горячая успокаивающая ладонь пропала, и Викки заметила невысокого парня-подростка, застывшего с открытым ртом по ту сторону стекла. Викки шмыгнула носом, утерла слезы рукавом и опустила стекло. Плакать как-то перехотелось.

— Я не хотел ничего такого! — выпалил мальчишка, едва не роняя камеру на дорогу. — Честное слово, я просто проходил тут мимо, увидел классную тачку и решил сфоткать! Могу удалить фотку, если хотите.

К концу тирады его голос как-то сник и стал тише, он перестал так неразборчиво тараторить и глотать буквы. Но заветную камеру зачем-то спрятал себе за спину. Мальчишка не спешил убегать, стоял, переминаясь с ноги на ногу, и даже в темноте было видно, что щеки его сильно покраснели. На плече болтался потрепанный рюкзак, лицо скрывал капюшон кофты, и сквозь одежду было видно, насколько этот мальчишка худощавый.

Мимо лица Викки проплыла ладонь, потянулась сквозь окно и поманила мальчишку пальцами. Викки хмыкнула, подавляя внезапное желание опустить голову на как раз поравнявшееся с ее щекой предплечье.

— Камеру, — сурово приказал Тони. — давай, пацан, живо.

Парень стушевался и сгорбился, переступил с ноги не ногу, но камеру послушно протянул. Это оказался старенький фотоаппарат типа мыльницы, где все кадры отпечатывались на специальной пленке, так что удались какую-то одну фотографию не представлялось возможным. Тони покрутил камеру в руках, хмыкнул и постучал по крышке костяшкой:

— Много уже наснимал?

— Нет, сэр, — он разве что ножкой не шаркнул, — это новая пленка, так что там всего парочка не очень удачных кадров. Вы ведь вернете мне фотик, да? Дядя Бен расстроится, если я вернусь без него. Он на самом деле папин, а я просто взял без спроса в вещах дяди Бена, так что мне очень надо вернуть его назад.

Выражение лица паренька менялось с каждым сказанным словом. Он то отворачивался, то распахивал глаза широко-широко, то смущенно поджимал губы и постоянно размахивал руками, ярко жестикулируя. Викки, пристально наблюдающая за ним, невольно рассмеялась, потому что он напомнил ей Питера, ее старшего брата, который тоже постоянно слишком быстро говорил и производил много шума. Тони подцепил крышку, вынул свернутую трубочкой пленку и швырнул парню его бесценную камеру. Изъятую пленку же забросил в бардачок.

— Топай домой, а не то твой дядя Бен будет волноваться, — уже гораздо более добродушно бросил Тони, — и совет на будущее: не снимай крутые тачки без разрешения.

— Да, сэр! — парень поспешно сунул камеру в карман и, наклонившись, заглянул в окно. — Можно я спрошу? Вы ведь Тони Старк, да? Обладеть! Я ваш фанат, правда, честное слово, и Железного человека тоже. Вы наверняка не помните, но вы однажды спасли меня, когда я был маленьким, и… блин, Мэй ни за что мне не поверит!

Он был похож на счастливого щеночка, и Викки вдруг очень захотелось сделать какую-нибудь пакость. Было уже совсем темно, и здесь, около пляжа, почти не было фонарей, так что пространство ярко освещали только горящие фары. Редкие городские звезды выглядели тускло и жалко, луны не было вовсе, и все это походило на высвеченную прожекторами на сцене пьесу.

— Ты ошибаешься, — захихикала Викки, — он вовсе не такой крутой, как тебе кажется.

Тони больно ткнул ее пальцем под ребра, и Викки захихикала еще громче. Говорливый пацан едва ли обратил внимание на ее слова, но глядел ей в лицо так пристально, что Викки почувствовала, как сама собой поднимается бровь.

— О, а вы, — он, наконец, выпрямился, крутанулся на песке, — вы ведь тоже… я видел по телеку, вы ведь тоже из Мстителей. Обалденно круто!

— Я тебя, может, разочарую, но я не Мститель. Так, под руку подвернулась, — Викки высунула руку, исчезла и потрепала мальчишку по капюшону сзади, — и, реально, проваливай домой, ты время на часах видел?

Она вернулась обратно, когда он обернулся, развела руками, встретив сияющий взгляд. Тони расхохотался, махнул парню рукой, мол, правда, иди уже, и тот, подпрыгнув на бегу, послушно смылся. Тони закинул руку ей на плечо, приблизился сзади, так что его дыхание зашевелило волосы за ухом, и опустил вторую Викки на талию.

— Только попробуй теперь сказать, что я хвастун, — он чмокнул ее в основание шеи и прошелся пальцами по ребрам, — позерка.

Викки взвизгнула от щекотки, вывернулась и рухнула лицом ему на колени, потому что ладонь, на которую она опиралась, подвернулась соскользнула. Тони присвистнул, и Викки в отместку укусила его за бедро.

— Мерзавец ты, Тони, — выдохнула она, когда его рука стянула с ее волос резинку, — самый настоящий, блин, мерзавец. И кто только придумал назвать тебя супергероем?

Фары погасли, включилось тусклое освещение салона, но Викки все равно не хотела видеть ни лицо Тони, ни, тем более, собственное выражение. Машина превратилась в маленький мирок, за границами которого непроглядная тьма и покрытые сизоватой дымкой неверные звезды.

— Ты ведь ненавидишь супергероев, — тихо сказал Тони.

Викки согласно промычала.