Крестник (гет)

Каминную сеть перекрыли.

Аппарационные каналы тоже.

«Утренний Пророк» разрывался от заголовков. Разрушенное Министерство стояло на ушах. В Хогвартсе отменили экзамены, и теперь родители спешно забирали своих детей домой.

Вся волшебная Британия бурлила, обсуждая новости минувшего утра. Пожиратели Смерти во главе с Тем-Кого-Нельзя-Называть ворвались в Министерство Магии и перебили большую часть аврората. Крауч рвал и метал, Багнолд бросила пост министра и вместе с семьей ретировалась куда-то в Европу, страна погрузилась в хаос, а Джеймс Поттер, оседлав свою верную школьную метлу, мчался сквозь промозглые низкие облака домой к Сириусу Блэку.

Ремус уже был на месте, он же и впустил Джеймса в дом. Друзья обменялись рукопожатием, а затем Лунатик сделал нечто такое, что заставило Джеймса на секунду опешить — он его обнял. Просто обнял, вложив в этот жест все невысказанное. Да, Волдеморт поднял все свое войско и штурмовал Министерство, рискуя тщательно выстроенными планами и людьми. Но Ремус и Сириус… они пришли к нему на помощь, зная, что могут не выбраться.

— Слушай, Лунатик… — начал было Джеймс, но не договорил. Ему просто нечего было сказать.

— Пошли, — позвал Ремус мрачно. — Есть проблема.

Поттер, уже успевший начисто забыть про Регулуса, встрепенулся. Но дело было совсем не в нем. Сириус стоял у окна в гостиной и курил, стряхивая пепел в винтажную пепельницу, несомненно, баснословно дорогущую. Выглядел он, на первый взгляд, совершенно обычно, однако за год службы у Темного Лорда Джеймс научился улавливать некоторые вещи, недоступные обычному человеческому глазу. Бродяга слегка сутулился и казался полностью расслабленным, однако когда услышал шаги Джеймса, то обернулся, и догадки Поттера подтвердились.

Когда в Хогсмиде Сириуса ранило пропитанным Темной магией осколком стекла, Джеймс догадывался, чем это может быть чревато, и вот теперь, несмотря даже на своевременную помощь, левая рука Сириуса практически потеряла способность двигаться.

— Паршиво выглядишь, Бродяга, — хрипло выговорил Джеймс. Чувство вины принялось точить его, точно червь молодое яблоко.

— Бабка Ирма рассказывала, что если у Блэков рождался калека, то ему ломали хребет. Моей прапрапрабабке удалось почти восемь лет продержать такого ребенка у себя в уборной в тайне от семьи, пока его не обнаружили эльфы. И тогда ее заставили проломить пацану башку собственными руками. Блэки должны быть безупречными внешне. Ненавижу эльфов с тех пор, как узнал об этом, — Сириус сплюнул в пепельницу и снова закурил. — Да не парься, Сохатый. Пара дней, и я буду в норме.

— Покажем тебя целителю. Слушай, я же сдохну от мук совести, если тебе больше нечем будет дрочить!

Сириус тихо засмеялся и вытер вспотевшее лицо льняной занавеской. К нему присоединился Ремус, а вскоре и Джеймс ржал вместе с парнями, обхватив одного и другого за шеи. Несмотря на анархию и беззаконие, творившиеся в данную минуту в стране, в стенах этого старого дома была заключена какая-то особая магия. Они как будто вернулись в Хогвартс на несколько мгновений и оставались там до тех пор, пока наверху не послышался шум. Вместе с ним оборвался и смех троих Мародеров.

Все трое подумали об одном и том же.

— Долго прятать его не получится, — Сириус обнажил клыки, будто собирался зарычать прямо в человеческом обличье.

— А можно как-нибудь блокировать действие Черной метки? — спросил Ремус.

— Ну, если бы я мог… — Джеймс скрестил руки на груди. Парни синхронно смотрели наверх, туда, где, по предположениям Поттера, сидел или лежал — или чем бы он в данную минуту ни занимался — Регулус Блэк. — Наверное, это только Волдеморт может.

— Но это ведь Протеевы чары, так? — начал рассуждать Люпин. — Несомненно, очень мощные, но любую магию можно нейтрализовать. Особенно если хватает могущества.

— Хватает же? — оживился Сириус, сдвинув брови и глядя на Джеймса.

— Наверное, — неопределенно отозвался тот.

— Да брось, Сохатый. Неужели тебе никогда не хотелось проверить…

— Способен ли ты утереть ему нос, — закончил Ремус. За спиной задумавшегося Поттера Блэк и Люпин обменялись ухмылками. Они прекрасно знали, что стоит им только взять Джеймса на слабо, и того уже будет не остановить.

На самом деле отследить обладателя Черной метки не мог даже Волдеморт, поэтому сейчас Регулус был в относительной безопасности. Относительность заключалась в том, что Темному Лорду ничего не стоило влезть младшему Блэку в мозги и практически уничтожить его изнутри. На это понадобится время, но кто знает, может быть, именно в эту самую минуту от мозга Регулуса Блэка остается одна лишь каша. Пока Джеймс лихорадочно соображал, что ему делать, Ремус и Сириус, видимо, обсуждали альтернативные планы:

— Нет, Бродяга, это дурацкая идея. Пойми, Томас хорош в работе с Темной магией и артефактами, но вот волшебной палочкой он владеет так себе.

— Тащить его в Лютный тоже не вариант. Можно было бы заявиться к Дамблдору и попросить его. Слышишь, Сохатый, как тебе идея? Попросить старика отпустить грехи этого идиота? Может, и твои заодно…

— Тогда уж лучше сразу к Волдеморту, — от всей души фыркнул Ремус, но было видно, что Сириусу, как бы он ни старался показать свой здоровый пофигизм, сейчас совсем не до смеха.

— Пойду поговорю с ним что ли, — проворчал Джеймс, понятия не имея, что ему делать на самом деле.

Картина Джеймсу открылась следующая: Регулус сидел на подоконнике, прислонившись затылком к стеклу, и дремал. По-видимому, он и не думал убегать из-под крыла ненавистного старшего братца. На тумбочке стояла нетронутая бутылка коньяка — единственное, чем Сириус смог угостить брата. Снейп не соврал, Регулус действительно изрезал свою левую руку кинжалом, и вокруг Метки запеклась кровь. Звук закрывшейся за Джеймсом двери заставил Регулуса открыть глаза и очумело проморгаться, но, кажется, он не сильно удивился.

— Добро пожаловать в команду.

Регулус в ответ саркастически хмыкнул.

— Полагаю, теперь я среди тех, кого выгнали из Пожирателей смерти и Ордена Феникса?

— Не надейся, что этим ты отделался. При первой же возможности Белла раздавит твою голову, как орех.

После этих слов бравада с Регулуса слетела, точно шелуха. Его бледное заостренное лицо вытянулось еще больше, словно ему сделалось смертельно больно.

— Не буду ходить вокруг да около. Мне нужно знать все, что тебе известно о крестражах.

— Мне известно не так уж много, — шершаво выговорил Блэк-младший. Джеймс поддел носком кроссовка край ковра и отпустил. Ковер со звучным «Шлеп!» плюхнулся обратно на пол.

— Поверь, мне это очень поможет.

Некоторое время Регулус, прищурившись, смотрел на Джеймса, и в этом взгляде не было ничего от семнадцатилетнего мальчишки. Несколько дней, а может, часов заставили Регулуса Блэка повзрослеть настолько, что становилось не по себе от возможности такой метаморфозы.

— Мне теперь по любому крышка, — тоскливо произнес Регулус, глядя на свою Метку. — Если бы ты не вмешался, я уже был бы мертв.

— Не стоит благодарности, — отрезал Джеймс, перехватывая его руку. — Будет больно, может быть, даже больнее, чем когда тебе ее поставили. Я этого никогда не делал… и не уверен, что получится.

— Отрежешь мне руку? — почти равнодушно поинтересовался Блэк.

— Не-а. Попробую снять чары с Метки.

Не успел Регулус запротестовать, как комнату, в которую запихнул его Сириус, залило золотистым сиянием.

— Дохлый номер, — после девятой попытки Джеймс в сердцах запустил волшебную палочку в зеркало, глядевшее на него его собственными, злыми, разочарованными и уставшими глазами. Палочка отскочила от гладкой поверхности и уныло покатилась к ногам своего хозяина.

Пытаясь успокоиться, Джеймс прошелся по комнате, лохматя волосы и глубоко дыша. В дверях за ним наблюдали Лунатик с Бродягой, и это совсем не способствовало улучшению душевного настроя. Регулус зло и разочарованно раскатал рукава рубашки, пряча Метку. Похоже, вдохновленный, он уже успел расхотеть умирать.

— Может, правда ему руку оттяпать? Это хотя бы будет честно по отношению к любимому старшему брату, — предложил Сириус, и на него уставился взъерошенный, точно вырвавшийся из лап кота воробей, Джеймс.

— Сам попробуй!

— Спокойно, Сохатый. Никто не говорил, что будет легко, — развел руками Ремус.

— Тут дело не в мощности магического потенциала, а в умении. Долбанные Протеевы чары! — чуть успокоившись, Джеймс снял с тумбочки бутылку, зубами вынул из нее пробку, выплюнул ее и сделал глоток. — Я хочу в отпуск, черт подери!

Он чувствовал такое невыносимое давление со всех сторон, что хотелось просто лечь и забыть про все на свете. Пусть кто-нибудь другой разбирается с крестражами. И зачем ему вообще понадобилось в это лезть?! А теперь еще и сбрендивших малолеток опекать! Джеймс бухнулся на кровать, раскинул руки и уставился в потолок. Мечты об отпуске никуда не делись.

— Что тебе известно про крестражи?

Регулус вскинул взгляд на Сириуса, будто хотел видеть его реакцию. На тонких губах даже успела мелькнуть усмешка, прежде чем Регулус позвал:

— Кикимер!

Тонкий звук эльфийской аппарации заставил Джеймса с неохотой приподнять голову. На ковре возник самый грязный и уродливый домовой эльф из всех, что он видел. Домовик между тем наградил Сириуса взглядом, полным глубочайшей ненависти, и распластался перед Регулусом.

— Какого хрена эта тварь делает у меня в доме?! — разъярился Бродяга.

Таким злым Джеймс его уже давно не видел.

— Кикимер тоже очень не рад видеть мастера Сириуса, — пробасил домовик голосом столетнего курильщика.

— Жаль, что я свалил из этого гадюшника раньше, чем мать решилась отрезать твою башку и приколотить ее за уши к стене, — буквально взбесился Сириус. — Эта минута стала бы для меня самой счастливой в родном доме.

— Бродяга, в тебя твоя кузина случайно не вселилась? — осторожно поинтересовался Ремус.

Несмотря на явную нелюбовь, которую Кикимер всем своим видом демонстрировал по отношению к Сириусу, старшего наследника эльф определенно побаивался. Старичок почему-то так и не повернулся к нему спиной и только стоял посреди комнаты, согнувшись в три погибели и нервозно потирая длинные руки.

— Несколько дней назад меня призвал Темный Лорд, — заговорил Регулус. Стоило ему упомнянуть Волдеморта, как Кикимер затрясся всем телом и что-то заскулил. Сириус скривил губы от отвращения. — Он был страшно мною недоволен. Происходящее в Хогвартсе привлекло слишком много внимания Министерства, и нашу деятельность пришлось свернуть на неопределенное время. Планы Темного Лорда оказались под угрозой. Я молил его дать мне еще один шанс, — говоря, Регулус смотрел в одну точку перед собой. Сложно было понять по выражению его лица, о чем он думал — он как будто лекцию по бумажке читал. Ремус, хмурясь и слушая очень внимательно, чуть не сел мимо стула. — Темный Лорд сказал, что подумает на этот счет, а пока велел мне прислать к нему эльфа и ждать.

— Х-хозяин Р-регулус… — простонал Кикимер. Уши домовика тряслись, как крылья летучей мыши.

— Он у вас что, припадочный? — Джеймс кивнул на эльфа.

— То, что с ним сделал Волдеморт… — Блэк-младший сжал руки в кулаки. — Не каждый смог бы это пережить. Кикимер отсутствовал уже несколько часов, и мне это нравилось все меньше и меньше. Я начинал думать, что Темный Лорд убил его в наказание, но… Я велел Кикимеру возвращаться, и он появился в таком виде… — Регулус прервался, с его губ сорвался нервный смешок. — Темный Лорд решил пустить моего слугу на корм инферналам.

— Чего-о? — Сириус скривился так, будто в комнате жутко завоняло дерьмом.

— Инферналам, которые охраняют его крестраж, — после этих слов Джеймс и Ремус стали слушать предельно внимательно. — По рассказу Кикимера выходило, что Темный Лорд вначале испытывал на нем действие зелья безумства, а затем спрятал в чаше с зельем некий медальон. Он оставил Кикимера там, на этом острове, окруженном инферналами, и те почти утащили его на дно, и если бы я не позвал его, он бы…

Дальнейшее Джеймс представлял себе очень отчетливо. И хотя он никогда не сталкивался с инферналами и вообще слабо верил в их реальное существование, ставить рассказ эльфа-домовика под сомнение ему было сложно.

— Это где же такой остров с инферналами находится? — расфыркался Бродяга. Судя по всему, он не испытывал ни капли сочувствия к своему бывшему слуге, который совсем в комочек сжался, заново переживая весь ужас, через который его заставил пройти Волдеморт. — Дай угадаю. Чтобы он явился пред тобой, нужно расплатиться кровью?

— Угадал, — недобро взглянул на него Регулус.

Сириус фыркнул и отвернулся к стене. А вот Джеймсу было не до смеха. То, о чем рассказывал Регулус, выводило защиту крестражей на новый уровень. В Хогвартсе и поместье Лестрейнджей был какой-то сущий детский сад по сравнению с островом инферналов. Неужели Волдеморт догадался, что на крестражи идет серьезная охота? Некромантия, зелье безумства, а теперь еще и магия крови… Волдеморт начал сильно увлекаться по-настоящему черными вещами.

Томас будет в восторге от крови и инферналов. А вот перед Джеймсом открывалась ужасающая перспектива.

— Как ты догадался про крестраж? — задал вопрос Ремус.

— Мне и не пришлось догадываться. Темный Лорд называл это слово, пока поил Кикимера своим зельем. Мне лишь оставалось выяснить, что оно означает. В словаре волшебных терминов крестраж не упоминается, я вообще нигде не мог найти никакой информации, кроме Лютного переулка…

— И тут тебя переклинило, да? — неприязненно поинтересовался Сириус. — Разочаровался в Волдеморте совсем как в Санта Клаусе, когда узнал, что его не существует?

Он мог даже не пытаться притворяться. Чем больше Сириус бесился, тем больше ему было не все равно, хотя он этого еще не понимал. Зато это понимал Регулус, в котором внутренней силы оказалось едва ли меньше, чем в том же Сириусе.

— Знаешь, что чувствовала наша мать, когда ты ушел из дома? — на этих словах Джеймс и Ремус переглянулись — оба разом почувствовали себя лишними. — Крушение всех надежд и идеалов. Она не кричала о том, что ты — позор семьи и предатель крови. Она днями не выходила из своей комнаты, думала, переживала, многого не понимала… Она впервые за всю свою жизнь пыталась понять, что и когда она начала делать не так. Понимаешь ты это, Сириус? — братья в упор смотрели друг на друга. Джеймс ушам своим не верил, а у Сириуса и вовсе был такой вид, будто его вколотили в пол. — Она пыталась признать свою вину…

— Но так и не признала, — рубанул Сириус, зло глядя на брата. Связь между ними была разорвана. — Она выжгла меня с гобелена. Она выжгла старика Альфарда за то, что тот приютил меня под этой крышей. Та, кого ты называешь моей матерью, предпочла сделать вид, будто меня никогда не существовало в ее жизни. Лишь бы остаться невинной безутешной овцой в глазах этого долбанного, маразматически настроенного общества, — прошло столько лет со дня побега Сириуса из дома, а обида на родителей только окрепла.

Но Сириус научился с этим жить. Научится и Регулус жить со своим разочарованием в Волдеморте.

— Главное, что ты тоже сделал самостоятельный выбор, — вмешался Ремус, пока совсем жареным не запахло.

На Кикимера, продолжавшего скулить, никто не обращал внимания. А между тем Джеймс прислушался к нему и недоуменно спросил:

— Что он бормочет? Что это?

Бродяга и Лунатик как по команде сосредоточили свое внимание на дергающемся, как в припадке, домовике. Кикимер обнимал тонкие грязные коленки и стонал, глядя на Регулуса налитыми кровью глазами:

— Хоз-зяин Регулус задумал страшное, страшное, как же Кикимеру отговорить хозяина Регулуса от того, что он задумал… лучше бы Кикимер умер и спас хозяина Регулуса от страшной смерти…

— Это значит, что если бы вы, черт бы вас побрал, не вмешались, я добыл бы крестраж, а Кикимер его уничтожил, — холодящие душу слова Регулуса заставили эльфа забиться в судорогах еще активнее. — Покажи им, — велел домовику Регулус, и Кикимер дрожащими руками извлек из складок своего замызганного одеяния золотой предмет продолговатой формы.

Осторожно приблизившись к домовику, Джеймс протянул руку. На ладонь ему лег крупный холодный медальон, цепочку которого Кикимер никак не мог выпустить.

— Добыл, — Сириус тер подбородок и внимательно изучал медальон в руке Джеймса. — Мне одному интересно, как именно? Опять напоил бы Кикимера этой гадостью? Если да, то я целиком одобряю твой план.

— Заткнись, Бродяга, — неожиданно сурово уставился на него Ремус. Сириус в ответ только отвернулся, и Джеймсу оставалось надеяться, что у Бродяги все-таки проснулась совесть.

Обратная дорога заняла меньше времени. Небо расчистилось, и метла Джеймса достигла Годриковой Впадины за пару часов. Когда он уходил, Лили крепко спала, а теперь она пила чай, сидя в плетеном кресле на веранде. Джеймс устало плюхнулся рядом и положил ноги Лили к себе на колени.

— Как ты, моя светлоокая лань?

Она внимательно на него посмотрела и вдруг прыснула.

— Что? — в шутку обиделся Поттер.

— Ты так редко говоришь мне красивые вещи, что когда это случается, то звучит очень забавно.

Джеймс погладил ступню девушки.

— А где ты был? Выглядишь ужасно, круги под глазами…

— У Бродяги, — ему больше не хотелось ничего от нее скрывать. — Пытался побороть Протеевы чары Волдеморта. Но силенок не хватило, — он постарался улыбнуться, но Лили ему было не обмануть.

— Я бы удивилась, если бы у тебя получилось, — серьезно сказала она. — Это невероятно сложная магия, тем более если ее накладывал Волдеморт. Ты сильно измотан, — Лили поставила чашку и потянулась к Джеймсу, ласково касаясь ладонью его щеки. Он закрыл глаза и уткнулся в мягкую ладошку, легонько целуя ее и вдыхая запах нежной кожи. — Я накормлю тебя, а потом приготовлю ванну. Ты сильно успел соскучиться по домашней еде?

Джеймс в ответ фыркнул, не отрываясь от руки Лили. В карцере аврората он провел считанные часы, но впечатлений ему надолго хватило. Друзья вытащили его из ада, а Лили была готова залечить все душевные раны. И это делало Джеймса счастливым.

— Мы ничего не сказали Регулусу про Эстер, — наутро он оделся во все черное, чтобы пойти к Руквудам. Джеймс стоял возле зеркала и застегивал рубашку, а Лили обнимала его сзади и водила пальцами по его волосам. — Он только-только передумал умирать.

Джеймс повернулся к Лили, и она занялась его воротником. Лицо у нее было какое-то странное.

— Бедный, — сказала она ровно. — Даже не знаю, кому из вас больше досталось за эти дни.

Услышав слова Лили, Поттер приподнял брови:

— Что это я слышу? Уж не жалеешь ли ты Пожирателя смерти, мисс Эванс?

— Он просто глупый ребенок, а не Пожиратель смерти, — фыркнула она. — Только гонора слишком много. Но он же Блэк, ему можно, — округлила глаза она, и Джеймс быстро-быстро покивал, картинно с ней соглашаясь. На деле же оба тщательно сжимали губы, чтобы сдержать смех. Но Лили вздохнула: — Нет, правда, мне жаль Регулуса. Однако он молодец, не каждый решится послать Волдеморта, — она опасливо улыбнулась и снова сделалась какой-то печальной. — Только жаль, что поймут его не все.

— Мне пора, — они поцеловались и принялись спускаться в гостиную. — Руквуды отвалили кучу золота, чтобы открыть камин на похороны. Не будем заставлять их ждать.

— Тебе вообще обязательно туда идти? — нахмурила брови Эванс.

— Нет. Но Эстер погибла отчасти по моей вине.

— Она погибла по своей глупости, Джеймс, — Лили во все глаза смотрела на него. — Ты не тащил ее на службу к Волдеморту. И не тебя обвинять в ее смерти, а только его.

Он улыбнулся ей напоследок:

— Так ему и передам.

Особняк Руквудов не понравился ему и в прошлый визит, а теперь и вовсе не вызывал теплых чувств. Гроб с покойной стоял в гостиной, и приближаться к нему, чтобы увидеть белое, мраморное лицо Эстер, Джеймс не стал. У изголовья сидела миссис Руквуд, плачущая над телом своей старшей дочери. Младшая, Саманта, держала мать за руку. Она так походила на сестру, что Джеймсу даже не по себе сделалось. А девчонке наверняка было и того хуже — видеть практически саму себя в гробу, облаченную в белое подвенечное платье. Это платье слегка заинтриговало Джеймса.

— Почему она в свадебном платье? — шепнул он на ухо какой-то впереди стоящей девушке.

— Она должна была надеть его на свадьбу с Регулусом, — голос ответившей принадлежал Нарциссе. — А теперь ее ждет венчание со Смертью.

— Фу-у, — едва слышно выдохнул Джеймс. Обстановка располагала к подобным разговорам, и все же ему сделалось жутко.

Среди присутствующих находилась Вальбурга Блэк, Джеймс ее сразу приметил. На несостоявшейся свекрови Эстер было черное одеяние и шляпка с траурной вуалью, а опиралась мадам Блэк на ореховую трость. Расталкивая гостей, она целенаправленно шагала в их с Нарциссой сторону. Несомненно, соболезнования придется выразить и ей, но Вальбурга, остановившись и обведя молодежь режущим взглядом, не дала им и ртов раскрыть.

— Где мой сын? — вопросила она, заставив даже мадам Руквуд на несколько секунд прервать свою скорбь. — Где Регулус?

— Не знаю, тетушка, — мягко отозвалась Нарцисса. Когтистая рука в сетчатой перчатке тут же впилась ей в локоть. Нарцисса беззвучно ахнула, Джеймс сделал предупреждающий шаг вперед. Вальбурга буравила своим взглядом племянницу, а затем уставилась на кузена.

— Проклятый эльф только бьется головой о стену, но ничего мне не говорит! Где мой сын, Поттер, где он?

Теперь на них смотрели почти все собравшиеся. Несмотря на дурацкое положение, Джеймс начал раздражаться.

— Я ему не нянька, мадам Блэк. Знаю только, что среди штурмующих Министерство магии его не было.

Поднялась волна шепотков: о том, что на самом деле случилось в Министерстве, знали немногие.

— Отпустите мою сестру, мадам Блэк.

Это явилась Беллатрикс. Она все еще носила траур по своему ребенку и на людях не появлялась. Наверное, если и существуют какие-то слабости у монстров — то это их дети. Перед Беллой расступались, будто сама Смерть пожаловала. И если Нарцисса выглядела максимум раздосадованной, то Беллатрикс смотрела в лицо своей тети с ледяной ненавистью.

— Ни вашему сыну, ни вам здесь больше никогда не будут рады. Он опозорил всю нашу семью самым низким и грязным образом. Вот уж никогда не могла подумать, что вы произведете на свет двух гнилых щенков. Не просто так говорят, что от дурной суки — дурная кровь.

Неизвестно, от чего ахнули собравшиеся люди: от слов Беллы или от звонкой пощечины, которую влепила ей Вальбурга. Не будь это похороны несчастной Эстер, Джеймс притащил бы себе стул и занял его с ведерком попкорна на коленях.

— Ты… мерзавка… — тонкие сухие губы Вальбурги дрожали от унижения и гнева. — Да как ты только посмела так говорить обо мне и моих сыновьях…

— Дамы, давайте не забываться, что здесь не место и не время. Дорогая моя миссис Лестрейндж, ну как же вам не стыдно… — это говорил невысокий светловолосый волшебник, чью фамилию Джеймс не знал, но кого-то этот тип ему очень смутно напоминал. — У миссис Руквуд такое горе, а вы затеяли склоку прямо над телом ее бедной дочери. Миссис Блэк, дорогуша, идемте. Помянем бедняжку… — волшебник, не дожидаясь протестов все еще шокированной Вальбурги, увел ее, провожаемую полным превосходства взглядом Беллы. Когда шепотки стихли, а рыдания миссис Руквуд возобновились, Нарцисса холодно поинтересовалась у сестры:

— Ты совсем спятила? Ты дала людям такой повод судачить о нашей семье, Белла!

— Цисси, у людей и без того предостаточно поводов о нас судачить, — тон Беллы сочился снисхождением. — Тебе не хуже меня известно о том, что сделал Регулус. Я всегда подозревала, что тетушка Вальбурга совсем не та, кем столько лет притворяется. Как знать, от кого ее нагуляла наша распутная бабка?..

«Цирк уехал, а клоуны остались», — подумалось Джеймсу. Ему чисто по-человечески было жалко Руквудов, но последние несколько минут у него ребра болели от всего, что рвалось наружу. Там, где Беллатрикс — там и драма. Блэков как будто кто-то хорошенько проклял и теперь вовсю наслаждался полученным эффектом. Надо будет Сириусу рассказать, хоть какая-то отрада человеку.

— А еще на Бродягу фестралов гонят, — пробубнил себе под нос Джеймс, надеясь, что Беллатрикс его услышит.

— Кто такой Бродяга?

Заинтересованный голос принадлежал явно не Белле. Это была Дениз Ловибонд, облаченная в черный наряд с вызывающим декольте. Волосы ее были уложены в гладкую прическу, и вообще она производила впечатление скорее элитной проститутки, чем соболезнующей едва знакомому семейству достопочтенной дамы из Америки.

— Старший сын мадам Блэк. Он был зачислен в Гриффиндор, перетрахал почти всех грязнокровок в Хогвартсе, сбежал со своей помолвки с Оливией Гринграсс, и вот теперь его считают позором семьи, — честно ответил Джеймс.

Дениз скорчила впечатленную мордашку.

— Какое, однако, странное у него имя. Бродяга. Впрочем, все Блэки этим отличаются. Я думала, ничего интересного сегодня здесь не застану. Но я люблю ошибаться, — повела плечом она.

Джеймсу не хотелось с ней говорить, но Дениз вцепилась ему в руку и не дала от себя даже отойти.

— Мы с вами давно не виделись, Джеймс. Я надеялась, что наша встреча состоится при более веселых обстоятельствах.

— Некоторые считают, что и на похоронах можно повеселиться. Я не из их числа, — улыбнулся Джеймс, видя, как она приободрилась, а затем разом скисла.

— Что ж, я буду ждать более подходящего мероприятия. Мне в Британии скучно. Генри почти все время проводит с новыми друзьями. Считаете, это справедливо, что его молодая красивая жена скучает?

— Вы могли бы присоединиться к ним. В крайнем случае можно подружиться с Нарциссой, Корделией…

— Нет, Джеймс, я здесь не за этим. Я хочу подружиться с вами.

Во взгляде Дениз промелькнуло что-то властное, но то не было похоже на бестолковое желание капризного ребенка. Это был взгляд взрослой искушенной женщины, совсем непохожий на все то, с чем Джеймсу приходилось сталкиваться раньше. Дениз улыбнулась и повернула голову, а Джеймс еще несколько секунд стоял подле нее, пораженный внезапным желанием схватить ее в охапку и повалить на антикварный стол, задрать это кошмарное платье и…

Он поморгал, злясь на себя за приступ вожделения. Ведьмы, будь они все прокляты! Он ни за что и никогда не поставит под угрозу свою любовь к Лили.

Гости внезапно зашуршали мантиями и потянулись к выходу. Очевидно, пришла пора разместить гроб в фамильной усыпальнице, и Джеймс решил, что с него достаточно. У двери почему-то образовался затор, а затем волшебники и волшебницы умолкли и почтительно расступились. Явился еще один человек, пожелавший проститься с покойной девушкой.

Лорд Волдеморт обвел взглядом собравшихся и остановился на замерших у гроба с Эстер Руквудов. Ее младшая сестра смотрела на Волдеморта со страхом и даже не пыталась этого скрыть. Август склонил голову, точно перед королем. Очевидно, наследничек этой семейки просто лопался от гордости, и даже смерть сестры его сейчас мало заботила. Джеймс же внимательно следил за миссис Руквуд. Опухшее и покрасневшее лицо этой женщины буквально скривилось от гнева и отвращения, когда Волдеморт взял ее руку в свою и коснулся губами.

Так же миссис Эванс смотрела в лицо Смерти, забравшей жизнь ее мнимой дочери.

— Мои искренние соболезнования, мадам Руквуд. Для всех нас это невосполнимая утрата.

— Благодарю вас, мой лорд, — Август еще сильнее согнул толстую шею. — Ваш визит для нас огромная честь.

— Честь, говоришь? — его мать не сводила взгляда с Волдеморта. Тот провел пальцами по серовато-белой щеке Эстер, и Джеймсу захотелось провалиться сквозь пол. Почему всякой хренью страдают окружающие, а стыдно за это ему? — Отобранная жизнь моей дочери — тоже для тебя честь, Август?

Люди зашевелились, адресуя друг другу пораженные взгляды и шепотки. Волдеморт же остался безучастен к ним всем.

— Сколько это будет продолжаться? — слабо спросила миссис Руквуд. — Сколько еще наших детей погибнут в угоду вашим амбициям, милорд? Десятки убитых вами грязнокровок не стоят жизней наших детей, когда же вы это поймете? Когда поймете, что скоро некому будет бороться за сохранение чистой крови?!

Слова одуревшей от горя женщины постепенно доходили до волшебников и обретали какой-то извращенный смысл.

— Наши дети… наши дети, о чем она говорит? — зашептались две почтенные матроны на всю комнату. — Я думала, что это… какая-то политическая партия, а теперь выходит, что мой сын… что? Убивает маглов?!

— Вы что, не знали, моя дорогая миссис Паркинсон? — к даме склонилась еще одна достопочтенная старая леди. — Вы же не в лесу живете, ей-Мерлину. Грязнокровки, маглы, бастарды... ради всего волшебного, они не стоят такого сочувствия, моя дорогая.

Миссис Паркинсон была ошарашена почти так же сильно, как леди, которых она вогнала в ступор своей неосведомленностью.

— Оставь наших детей в покое! — сорвалась на визг миссис Руквуд, и Августу пришлось скрутить ее, чтобы та не бросилась на Волдеморта и не расцарапала его перекошенное лицо. — Из-за тебя я потеряла дочь! Это ты ее убил, ты-ы-ы, подлый выродок!

Вальбурга Блэк прижала ладонь к губам и первая покинула комнату. За ней, хорошенько подумав и все взвесив, ушли миссис Паркинсон и ее компания, черной маленькой тенью метнулась к двери зареванная Саманта Руквуд. Августа разрывало от желания угодить Волдеморту и жалости к матери. Не слишком хорошо осознавая, что он делает, Джеймс схватил Дениз и Нарциссу под руки и вытащил обеих девушек на улицу, пока взбешенный таким непочтением Волдеморт не принялся раздавать всем Круциатусы. Нарцисса, слишком шокированная всеми событиями, неожиданно стала задыхаться.

Что в последнее время творилось с волшебниками? Сначала Регулус, а теперь и миссис Руквуд просто спятили, раз рискнули сказать все свои претензии Волдеморту в лицо. Нарцисса прижимала ладонь к груди и тяжело дышала, глядя на верхние окна поместья. Дениз достала сигарету и закурила, но не успела затянуться больше двух раз, как из дома потянулись остальные, и им пришлось экстренно освобождать для них дорогу. Джеймс чувствовал какое-то странное мрачное одухотворение, на большее или меньшее его не хватало. Лорд Волдеморт сеял страх и панику, где бы ни появлялся, но похороны Эстер Руквуд — это уже чересчур даже для него.

— Поттер, стой… а как же мы? — Нарцисса наконец отдышалась и теперь семенила следом за ним, постоянно спотыкаясь о гравий и отставая: мешали огромные каблуки и узкое платье. — И как мне теперь попасть домой?

— Я тоже под эту крышу ни за что не вернусь, — согласилась с ней Дениз. В ее голосе не осталось ни капли меда, только нескрываемый ужас. — Джеймс, но что же нам…

— Не знаю! — рявкнул он, оборачиваясь. Блондинки застыли, как громом пронзенные, тараща на него свои круглые от изумления глаза. — У вас что, мужей нет? Какого хрена я должен решать ваши проблемы?!

Он словно со стороны себя увидел, злого, орущего, но вместе с тем по непонятной причине веселого и даже довольного. Нарцисса поджала губы и гордо задрала нос, но что делать дальше, явно не знала. Апаррационная сеть все еще не работала, а единственный доступный камин располагался в потенциально опасном доме, и только Мерлину одному было известно, что там сейчас творилось. Однако гости Руквудов спасались бегством, и лучше всего последовать их примеру. «Ладно», — мстительно решил Джеймс и вытащил Сквозное зеркало. Но стоило Нарциссе услышать имя изгнанного из семьи кузена, как она моментально нашла, с кем ей уехать.

— Придется подождать, — буркнул Джеймс, поймав вопросительный взгляд Дениз. Она тут же вытянула шею, присматривая для себя попутчиков, но слишком плохо знала людей и потому только раздосадованно топталась рядом.

Погода странно контрастировала с настроением, окружившим особняк Руквудов. Под палящими солнечными лучами волшебники и волшебницы прыгали в свои комфортабельные автомобили и летающие кареты, спешно захлопывали двери и убирались восвояси. Вскоре гвалт и гудение двигателей стихли, и похороны Эстер Руквуд завершились веселым стрекотом каких-то мелких птичек, радующихся приходу лета. С неба на освободившуюся площадку перед домом свалился сверкающий всеми деталями мотоцикл Сириуса. Дениз изумленно подняла брови.

— Колесница подана, миледи, — отвесил ей поклон Джеймс.

— Я поеду… на этом? — на всякий случай уточнила Дениз и смерила глумящегося Бродягу заинтересованным взглядом. Насколько Джеймс мог судить, рука его еще плохо слушалась, но по крайней мере не болталась, как палка.

— Уверяю вас, миледи, ни одна девушка из высшего общества не в состоянии похвастаться путешествием на моем мотоцикле, — свои слова Сириус сопроводил протянутым Дениз шлемом. Она недоверчиво фыркнула, но все же надела его и уселась позади Бродяги, обхватив его шаловливыми ручками. Понадеявшись, что теперь она переключится на него, Джеймс отсалютовал другу, и Сириус резво умчал Дениз Ловибонд в неизвестном направлении. Похоже, они понравятся друг другу.

* * *

Тишина наступила на несколько долгих недель. Пока Министерство разбиралось со своими проблемами, лорд Волдеморт тоже выжидал. Убирать всех чиновников без разбора ему не было ни смысла, ни выгоды. Исполняющим обязанности министра магии был временно назначен Бартемиус Крауч, человек непоколебимых принципов и строгих нравов. Такой министр не шел ни в какое сравнение с суетливой и подверженной чужому влиянию Миллисент Багнолд, а значит, мог стать серьезной помехой в делах Темного Лорда. Агенты уже были внедрены в Министерство, но приблизиться к Краучу не получалось. Малейшая царапинка на репутации — и человека ждал как минимум суд. Волдеморта это злило.

А Джеймс злился от невозможности действовать. Аппарационная сеть все еще не работала, и крестраж по-прежнему скрывался где-то на острове инферналов. Все, чего ему удалось добиться для защиты Регулуса — это научить его окклюменции, да и та не давала надежной гарантии. Июнь сменился июлем, на смену ему пришел на удивление холодный август. В беспрерывных дождях, лишь изредка сменявшихся скользким туманом да моросью, лето ушло на убыль, так и не успев как следует прогреть Британию перед осенью. Первого сентября Хогвартс-Экспресс двинулся в путь и благополучно добрался до школы. Об этом Лили узнала по радио и, несмотря на то, что ей было прекрасно известно, что никаких терактов Пожиратели Смерти не планируют, вздохнула с облегчением.

— Что же он затевает? — спросила она, когда вечером они с Джеймсом играли в шахматы на раздевание.

— В Министерстве только-только завершились все перестройки, — невнятно отозвался Джеймс, глядя на доску, где его фигуры выстроились в хитроумную комбинацию, в которой он теперь пытался разобраться. Лили выиграла уже две партии подряд, оставив его без носков и рубашки. — Малфой ищет способ подобраться как можно ближе к Краучу, он уже все фамильное золото в Министерство отнес, но результатов это не дает… Шах.

Лили ловко закрылась от ладьи Джеймса, и черные фигуры разочарованно задрожали на доске.

— Мне про Крауча рассказывали. Якобы он никому не доверяет, даже собственного сына каждый день поит сывороткой правды. Сомневаюсь, что это так, — Лили поджала губы и покачала головой, — иначе ему уже давно пришлось бы бросить его в Азкабан.

— Поэтому пацан не теряет бдительности и пьет антидот галлонами. Темный Лорд не хочет пока использовать мальчишку. Говорит, он может быть нам полезен. Например, если придется немножко пошантажировать старшего Крауча.

Черная пешка прыгнула на белую, завязалась маленькая драка между фигурами, из которой черная, разумеется, вышла победителем. Лили, сморщившись, наблюдала за сражением.

— Но, конечно, будь твоя воля, ты бы уже давно сбросил Барти Крауча-младшего с какой-нибудь скалы.

Лили произнесла это без упрека, и Джеймс промолчал. Семейка Краучей действительно засела у него в горле, как кость, от которой никак не получалось избавиться.

— Этот придурок Барти-младший еще в ногах у меня будет валяться, выпрашивая прикончить его, — Джеймс придвинул ферзя вплотную к съежившемуся белому королю и щелчком пальцев отправил того в полет с доски. — Шах и мат, Эванс.

— Вот такие твои мысли пугают меня больше всего, — вздохнула Лили и стала расстегивать кофточку.

В окно барабанил уже набивший оскомину ледяной дождь. Ни гром, ни молнии не сопровождали его, был только промозглый, аномальный для начала сентября холод. Тем уютнее казалась родная гостиная, отапливаемая и освещаемая большим камином. Языки пламени ласкали обнаженные тела, кутали их в невидимый теплый кокон. Стук дождевых капель перемешивался с потрескиванием поленьев, медленно пожираемых огнем, да приглушенными постанываниями девушки, чьи волосы плескались жидкой медью на пушистом ковре. И в этот островок нежности совершенно нахальным образом ворвался некто, чья тень промелькнула за окном, а тишина разорвалась громким стуком в дверь.

Лили пискнула и накрылась первым, что попалось ей в руки. Злясь и одновременно пугаясь, Джеймс влез в джинсы и с волшебной палочкой наизготовку двинулся в прихожую. Лили на всякий случай отступила в темный угол гостиной, все еще тяжело дыша и убирая с лица налипшие волосы. Готовый к визиту самого Волдеморта Джеймс рывком дернул дверь и нацелил палочку прямо в физиономию внезапному гостю.

— Привет, — усмехнулся Томас, и Джеймс, закатив глаза, убрал палочку.

От зоркого взгляда оборотня не укрылись следы недавней страсти на полу у камина, но комментировать Томас ничего не стал, только ухмылка у него была слишком понимающая, и от этого Лили чувствовала себя еще хуже. Кивнув в знак приветствия хмуро скрестившей руки на груди девушке, гость повернулся к Джеймсу и без обиняков заявил:

— Пора на дело.

Несколько секунд Джеймс ошарашенно пытался сообразить, о каком деле идет речь.

— Аппарационные каналы заработали, очнись, — начал злиться Томас. — По-твоему, я сюда вплавь добирался?

— А-а… — Поттер поморгал, понимая, что, несмотря на жажду действий, ему до смерти не хочется покидать теплый дом и тащиться Мерлин знает куда на поиски приключений. — Ну да. Я только носки и свитер надену что ли…

Он ушел за одеждой, оставив Лили и Томаса в гостиной. Эванс лихорадочно пыталась натянуть рубашку Джеймса как можно ниже. Быть в одной рубашке своего парня перед другим парнем — все равно что быть голой.

— Как дела, Томас? — стараясь быть вежливой, спросила она. — Хочешь чаю?

— Нет, спасибо, — вежливо отказался он. — У меня сейчас в рационе в основном недожаренное мясо.

— Черт, скоро полнолуние, да? М-м, а как Ремус? Он же справляется?

— Справляется. Он три раза обращался вместе со мной. В этот раз он будет один.

— Что, даже без Мародеров?..

— Один, самочка. Один, — Томас хотя и улыбался, но при этом оставался необычайно серьезным. — Это нужно для его блага. Не хочу я обидеть твоих чудесных друзей-анимагов, но из-за них Люпин почти не развивал свои способности. Мы положим этому конец.

Лили прищурилась, возмущенная словами Томаса до глубины души.

— Мне казалось, с ними ему легче переживать эти кошмарные превращения…

— Это так. Но теперь он не сдерживает своего волка, и анимаги ему больше не помогут.

— Но…

— Ты хочешь помочь своему другу, Лили Эванс?

Она запнулась, обескураженная его внезапным вопросом и тем, что он, кажется, впервые назвал ее по имени.

— Странный вопрос, — проворчала Лили. — Конечно, хочу.

— Тогда не вмешивайся.

Что ж, этого ей с самого начала стоило ожидать. Разговоры и в частности споры с Томасом всегда приводили к тому, что Лили только чувствовала свое поражение. Появился Джеймс, чмокнул девушку на прощание и распахнул перед Томасом двери. В прихожую ворвался мокрый холодный ветер, и Лили потерла замерзшие ноги друг о друга. Томас уже почти вышел, но вдруг наполовину обернулся и обдал Лили такой усмешкой, что ей моментально стало жарко и даже душно:

— О, и простите, что не дал вам закончить.

— Проваливайте! — со смехом крикнула парням Лили и захлопнула за ними двери. Джеймс как будто даже слышал сердитые шлепки ее босых ног, удаляющиеся вглубь дома.

— Когда-нибудь ты выпросишь себе по зубам, — пообещал Джеймс, а Томас только приподнял уголки губ.

Все лето Регулус жил у Сириуса, но вряд ли братья перекинулись хотя бы десятком фраз за все это время. Бродяга, не изменяя себе, изменял одной подружке с другой, отрастил волосы еще на два дюйма и совсем перестал бриться. Регулус же безвылазно сидел у себя в комнате и из бледного самоуверенного подростка превратился в бледного замученного подростка. К гамбургерам, принесенным Томасом, он притронулся без тени брезгливости. Наверное, привык, что в доме Сириуса другой еды не существует.

— Это все? — саркастически уточнил младший Блэк, глядя то на Джеймса, то на Томаса. — Делегация в сборе?

— Я с вами не пойду.

Сириус, куривший и сбрасывающий пепел в цветочный горшок с дохлой геранью, лениво пожал плечами.

— У меня стрелка с одним типом из Ордена. Стремный чувак, но я уже привык, что приходится иметь дело черт знает с кем. Надерите там от моего имени парочке инферналов задницы.

— Зачем тебе понадобился какой-то стремный чувак из Ордена? — без особого интереса спросил Томас.

— Такое дело. Я не хочу в один прекрасный день взлететь на воздух, как дом Сохатого, вот он и сливает мне информацию в обмен на Альфардову коллекцию коньяка. Надеюсь, дядя мне это простит.

Докурив, Сириус щелчком отправил окурок в раковину с грязной посудой, сунул руки в рукава куртки и свалил, оставив после себя недосказанность, которую острее всех почувствовал Регулус.

— Можешь оставить все это барахло, — Блэк кивнул на верный рюкзак Томаса. — По рассказам моего эльфа там понадобится только волшебная палочка. Она-то у тебя есть?

Томас смерил нахохлившегося парня долгим взглядом.

— Могу засунуть ее тебе в нос, убедишься.

Видя, что дело принимает опасный оборот, Джеймс вмешался, хотя ему было бы любопытно взглянуть на стычку этих двух. Регулус и Томас как будто принадлежали двум разным мирам. Да, Томас и без того здорово отличался от большинства людей, но в этом случае вообще как будто прилетел с другой планеты. Над щуплым Регулусом он нависал подобно скале, темные глаза смотрели враждебно, но без злости. Просто будто предупреждали об опасности. Не став испытывать судьбу, Регулус первым вышел под дождь и позвал домовика по имени.

Эльф, такой же унылый и страшный, перенес их в просторную пещеру, утыканную почти сросшимися сталактитами и сталагмитами. Вглубь она оказалась не длиннее сотни футов, и на первый взгляд самая большая опасность исходила от острых, как копья, сталактитов, готовых в любую секунду сорваться и воткнуться кому-нибудь в шею. Однако по перекошенному лицу Томаса Джеймс понял, что пещера буквально напичкана темной магией, причем такой, с которой никому из них еще не приходилось сталкиваться. Снаружи бурлила вода, она стекала по стенам пещеры, и все, чем здесь пахло — это солью, водорослями и затхлостью.

— Здесь, хозяин Регулус, — дрожа не то от холода, не то от страха позвал Кикимер. Домовик указывал пальцем на дальнюю стену пещеры.

— Тупик? — уточнил Джеймс, догадываясь, что не все так легко.

— Не просто тупик. Это проход, он откроется, только если оросить его кровью.

— Оросить… это же не значит, что нам нужно прямо взять и… — Регулус сделал странное движение рукой, как если бы бестолково размахивал кинжалом.

— Думаю, этого будет достаточно, — с этим словами Томас укусил себя за запястье, и по смуглой коже потекла почти черная кровь. Томас прислонил руку к стене и отступил в ожидании. Стене этого хватило: она засветилась ослепительным золотистым светом и исчезла, открывая совершенно потрясающий вид.

Огромное озеро, располагавшееся внутри пещеры, казалось спокойным и даже прозрачным. Оно так и тянуло коснуться воды, умыться ею, напиться, что угодно сделать. Но с этим желанием было легко бороться — явно не в воде скрывалась самая большая опасность этой пещеры.

— Так, — Томас успел как следует осмотреться, пока Джеймс предавался размышлениям. — Полагаю, нам туда, — он ткнул пальцем в едва видимое зеленоватое свечение посреди озера. Оно витало над водой примерно в полумиле от узкой полоски берега, и Джеймс с Регулусом даже не сразу его заметили. — Плавать здесь нельзя, аппарировать тоже… Стоп, а домовик не может нас туда перенести?

Трое волшебников взглянули на жавшегося к ногам Регулуса эльфа. Вид у него был такой, что Джеймсу снова стало его жалко.

— Хоз-зяин Регулус, не заставляйте Кикимера снова через это проходить, — затрясся всеми поджилками эльф.

— Ты перенесешь нас на остров и вернешься сюда. Будешь ждать, пока тебя снова не позовут.

— Любопытное место для того, чтобы прятать крестраж, — вынес вердикт Джеймс, когда они оказались на острове.

То, что обитало на дне озера, явно взволновалось неожиданными гостями. Здесь, у озера, окутанного зеленоватым свечением, их наверняка было больше всего, но пока что они не проявляли себя. Регулус словно услышал мысли Джеймса.

— Воды нельзя касаться, если мы не хотим познакомиться с инферналами.

Томаса эти слова ни капли не остановили. Приблизившись к кромке воды, он присел на корточки и вгляделся в черноту озера. Мимо них проплыла и сразу же исчезла какая-то белая тень, похожая на руку. Регулус поежился и отвернулся, Томас же наоборот с еще большим любопытством принялся вглядываться в воду. А Джеймс заметил предмет, который излучал зеленый свет, и принялся изучать его.

— Ну что, будем выпивать по очереди? Кто-нибудь захватил закуску? — бодро поинтересовался он.

Оторвавшись от созерцания воды, Томас присоединился к Джеймсу, и вскоре голова Регулуса тоже склонялась над сосудом, наполненным зеленым зельем.

Выглядело оно вполне безобидным, не страшнее обычной настойки растопырника. Но то, что на первый взгляд кажется абсолютно нормальным, вреда может причинить побольше Непростительных заклятий. Томас постучал пальцами по сосуду, и звук эхом разлетелся над островом.

— Я могу попробовать. Большинство ядов на меня почти не действует.

Джеймс обернулся на гладкую, как поверхность зеркала, воду.

— У меня есть другая идея. Хорошая она или нет, сейчас узнаем.

Он вытащил палочку и покрутил ее на манер барабанщика. С некромантией ему еще не приходилось иметь дело, и риск навлечь на себя гнев жителей озера был просто огромным, но позволить Томасу выпить эту отраву и пережить то, что довелось пережить бедняге домовику, он не мог. В случае неудачи они попросту уберутся отсюда с помощью Кикимера и постараются придумать какой-нибудь другой план.

— Что ты там задумал? — с опаской спросил Регулус. Томас же, похоже, обо всем догадался сам.

— Уверен, что справишься? — тихо поинтересовался он, глядя то на Джеймса, то на его волшебную палочку, то на озерную гладь. — Лучше бы, конечно, я, но ты сам знаешь, волшебник из меня так себе…

— Я справлюсь, но на всякий случай держите палочки наготове. Инферналы боятся огня, — с этими словами он глубоко вдохнул и принялся колдовать.

Сначала ничего не происходило, даже вода не колыхалась, и Джеймс подумал, что над невербальной магией ему еще нужно поработать, как вдруг что-то под водой зашевелилось и неоформленной белой кучей поплыло к поверхности. Регулус чуть отступил и крепче стиснул палочку. Над водой показалась голова. Белая кожа, ввалившиеся глаза, вонючие черные волосы — тело явно принадлежало женщине. Судя по всему, оно пролежало не один месяц, прежде чем стать инферналом. Кроме женщины больше никто не потревожился, и вот она уже полностью показалась из-под воды, которая ручейками стекала с ее лица, рук, ног и одежды. Подчиняясь палочке Джеймса, инфернал медленно двинулся к острову. Это было обычное тело покойницы, местами покрытое жуткими трупными пятнами, но никаких признаков жизни не выказывающее. Если не думать о морали, то зрелище даже завораживало. Плывущий по воздуху инфернал вызывал у Джеймса смешанные чувства: омерзение и вместе с тем нездоровый интерес к природе такой магии. Оказавшись над землей, труп рухнул к ногам парней, как марионетка с перерезанными ниточками.

— Не дотрагивайтесь до воды, — предупредил Джеймс, когда ручейки стекли с тела и едва не попали на ботинки Регулуса. — Уф…

— Невербальное двойное заклинание, — уважительно протянул тот, брезгливо глядя на труп. — У меня еще никогда не получалось.

— Что за двойное заклинание? — непонимание отразилось на лице Томаса.

— Заклятие Левитации и универсальное контрзаклятие, убирающее все следы магии. Я не был уверен, что у меня получится и что это вообще сработает. Может, просто заклятия Левитации было бы достаточно, но лучше перестраховаться. Никто не знает, как бы отреагировали ее друзья на такое вмешательство в их жизнь.

Труп по-прежнему валялся у их ног, бесполезный и безопасный.

— И что теперь? Как, по-твоему, труп сможет выпить зелье? — задал хороший вопрос Регулус.

— Надо спровоцировать ее пробуждение.

— А не пробудит ли оно остальных мертвяков? Поверь, их тут тысячи, — Блэк обвел рукой озеро.

— Вот сейчас и узнаем, — легкомысленно пожал плечами Джеймс и пальнул в женщину первым пришедшим в голову заклинанием.

Зрелище было жутким. То, что еще несколько секунд назад выглядело бесполезным трупом, вдруг зашевелилось и неуклюже поднялось на ноги. Вытянув худые белые руки с длинными наполовину сгнившими пальцами, инфернал двинулся к парням, но те даже не дрогнули.

— Ну привет, красотка, — ухмыльнулся Джеймс, глядя на женщину. Лицо ее, больше напоминавшее череп, дернулось, челюсть ненатурально отвисла, и изо рта вылилось приличное количество мерзкой на вид и запах воды. — На каком же кладбище Волдеморт тебя подцепил? Ладно, Империо. Угощайтесь, миледи. За здоровье Темного Лорда.

Ковыляя и таща за собой одну ногу, точно зомби, женщина приблизилась к чаше, наклонилась и послушно принялась пить, сопровождая это жадным булькающим звуком. Запах от трупа стоял соответствующий, просто удивительно, как Томаса, слишком восприимчивого к ароматам Темной магии, еще не вывернуло наизнанку. Не успел Джеймс насладиться своим триумфом, как Регулус нервно прокашлялся:

— Видимо, они тоже пожелали выпить за здоровье Темного Лорда?

Несколько тел медленно выплывали из-под воды, то тут, то там торчали белые головы инферналов, безглазые и жуткие, как дети самой преисподней. Они окружали остров со всех сторон, поднимаясь со дна и слепо глядя на своих врагов. Не сдерживаемые больше водой, инферналы вдруг обретали нечеловеческую скорость. Они карабкались на каменный островок, сцепляя вокруг него кольца, одно за одним, и лишая тем самым своего обидчика всяких шансов на спасение.

— Надо продержаться, пока она все не выхлебает, — Томас первым послал огненный заряд в приближающихся инферналов.

Одежда на них вспыхнула, как если бы была абсолютно сухой. Пряча незрячие глаза в ладонях, инферналы с шипением убирались прочь, но на их место тут же выползали новые. Уже больше сотни мертвецов карабкались на остров, огненные кольца останавливали их, но лишь для того, чтобы дать освободившееся место другим.

— Пей же быстрее, сарделька дохлая! — рявкнул Джеймс уже захлебывающейся в зелье женщине.

— Есть! Я вижу медальон, — Регулус сунул руку в чашу и нащупал цепочку, однако крестраж все еще удерживала какая-то сила. Отвлекшись, он не сразу обнаружил нацелившихся на него сразу троих инферналов, и те обхватили его за шею, шипя и таща его каждый на себя. Захрипев, Регулус выпустил палочку и схватился за край чаши, касаясь пальцами вылизывающего последние капли зелья трупа. — Кикимер… Кикимер!..

Появившийся домовик послушно вытащил крестраж из чаши и бросил в нее медальон, который Регулус показывал им несколько месяцев назад. Инферналы обладали жуткой силой — наконец придя к взаимопониманию, они стукнули Регулуса головой о каменный край чаши. Но тот не потерял сознание, хотя хлынувшая из раны на лбу кровь залила ему глаза и нос. Регулус дотянулся до своей палочки, и пытающиеся столкнуть его в воду инферналы отлетели прочь, как сухие листья.

— Крестраж… Кикимер, где крестраж?

На ладони домовика блеснуло старинное золото.

— Хорошо… А теперь валим отсюда, пока нас не сожрали.

Схватив окровавленную руку своего хозяина, Кикимер и Регулус растворились в призрачной зелени. А злые потревоженные инферналы продолжали осаждать горевший адским пламенем остров, окончательно загнав Джеймса и Томаса в ловушку.