Яблочко от яблони... (джен)

Выбежав из подъезда, Татсу на несколько секунд притормозил, соображая, куда же дальше. Хорошо памятного парка в поле зрения не было, а сколько раз и куда повернула машина, везшая их с Сарудзи, он запомнить не успел. Ну и пускай! Упрямо мотнув головой, мальчик направился к выходу из двора, крутя головой туда-сюда, чтоб ненароком не пропустить какой-нибудь важной приметы. Как нарочно, пока не попадалось ни одной.

За время недолгого «гостевания» у шумных родственников незаметно подкрались сумерки, ранние из-за ненастной погоды. Конечно, до полной темноты было еще далеко, но то справа, то слева загорались заманчивые вывески и билборды, окрашивая город во множество всевозможных цветов. Совсем как в Токио… и все-таки не совсем. Засмотревшись, Татсу едва не оступился с высокого тротуара. Кое-как поймав равновесие, он хмуро погрозил кулаком отвлекшему его огромному светящемуся ковбою на витрине через дорогу. И решительно направился в сторону ближайшего светофора: тот показался мальчику знакомым.

Ему повезло: дойдя до перекрестка, Татсу понял, что просто пошел не в ту сторону, сделав круг возле дома. А сейчас, с открытого пространства, не загроможденного мелкими магазинчиками, рассмотрел наконец темный массив парка на горизонте. Кажется, от радости даже сил прибыло… и в животе заурчало громче. Татсу машинально потер его ладонью и прибавил шагу, надеясь, что за время его отсутствия родители успели найти, где можно перекусить. А нет, так можно привести их познакомиться с новыми родственниками. Пусть порадуются и те, и другие.

За время пути стемнело еще больше и снова начал накрапывать противный дождик. Машин же, кажется, прибавилось еще больше, и пропускать его никто не торопился. Устав ждать, Татсу подобрал с обочины мятую алюминиевую банку и бросил на дорогу прямо под колеса ближайшей к нему машины. Та тут же с визгом затормозила, а следом, едва не вписавшись в нее сзади, еще одна. Соседняя линия на всякий случай тоже сбавила ход, и безобразник, тихо ухмыльнувшись, быстро перебежал дорогу, не дожидаясь, пока его заметят.

В сгустившихся сумерках парк казался мрачным и незнакомым, но уж главную-то аллею пропустить он не мог, а от нее до нужной остановки рукой подать. Что делать дальше, если родителей там не окажется, Татсу пока не думал — чтобы не изменила решимость. Вот дойдет, а там и посмотрим. Все когда-нибудь кончается, и эта бесконечная аллея тоже.

До места назначения было уже совсем недалеко, когда вмешалась очередная случайность. На сей раз Татсу постарался пересечь парк как можно скорее, не оглядываясь по сторонам. Он честно постарался противостоять даже искушению ярких огней забегаловки на выходе из него. Пусть даже в животе не было ничего, кроме той булочки, с самого самолета. Но странный шум и суету, поднявшиеся там, как раз когда он поравнялся с яркой оградой, мальчик проигнорировать просто так не мог. Мало ли, что там случилось. Его отец полицейский, а значит, и Татсу пора чем-то отличиться.

Сунув нос за порог, Татсу тут же понял, что ему повезло снова. Здоровенный громила, облокотившись на стойку, что-то громогласно доказывал весьма бледному бармену; прочие же посетители старались не приближаться к ним и вообще делали вид, словно ничего не видят и не слышат. Но больше всего заинтересовал Татсу нож задиры. Мальчик не очень понял, для чего на славном оружии зазубрины — словно недалекий хозяин рубил им дрова; но затемненное лезвие и удобная цвета старого дерева рукоять притягивали взгляд помимо воли. Лучший трофей, что можно пожелать!

Правда, заполучить его оказалось не так-то просто. Чужак на редкость ловко — для пьянчужки — увернулся от удара в нос и, сграбастав Татсу за шиворот, поднял в воздух. Пинком дотянуться не удавалось, ударов же по жилистому запястью агрессор словно бы и не чувствовал. Но Татсу не терял надежды на счастливый случай, который рано или поздно должен подвернуться. Главное — дождаться.

И он подвернулся. И был таков, что Татсу уставился на него, открыв рот и забыв на время даже про трофейный нож.

* * *

Все-таки обслуживание в этих гребаных Штатах никудышное! Зло ударив по столу кулаком, Шредер бросил безуспешные попытки подозвать официанта — хоть одного из целой стаи, крутившихся в забегаловке; и решил отправиться за заказом сам. Заодно и подогнать этих бездельников, чтоб не забывались.

Сегодня в кафешке оказалось на редкость многолюдно, и проходы меж столиками были узкими — кое-где пришлось даже протискиваться, отодвигая стулья вместе с посетителями. Шредер довольно ухмылялся, слыша очередной недовольный возглас в свой адрес. Пусть-ка попробуют доказать свои слова делом! Неразумных, однако, не находилось, и раздражение мало-помалу начало проходить…

Дорогу преградил здоровенный парень в мятой толстовке камуфляжного цвета и непонятного цвета штанах, заправленных в армейские ботинки. Судя по чуть шаткой походке и яркому цвету лица, громила уже успел изрядно угоститься и явно не собирался останавливаться. Как и уступать ему путь…

— А ну с дороги, клоун, — рыкнул он, положив руку на ножны у пояса. — По стенке размажу!

Тут только Шредер рассмотрел, что противник его держал за шиворот мальчишку немногим младше Сарудзи. Невольно присмотрелся — но нет, этого сопляка он видел впервые. И можно было проигнорировать как его похищение, так и явный дебош, который наверняка устроит этот обезьянорылый… но только не тот возмутительный факт, что этот тип посмел замахнуться на него самого.

Конечно же, Шредер и не подумал посторониться, наоборот, подался вперед, пропуская удар над плечом и одновременно нанося свой: в солнечное сплетение и почти одновременно — под челюсть. Последний, правда, цели не достиг: рассадив запястье о шипы наплечника, задира взревел и дернулся, бросил мальчишку, выхватил нож, занося в умелом захвате… и тут же выронил, завыл, схватившись за глубоко порезанную ладонь. Ниндзя презрительно хмыкнул, брезгливо тряхнул рукой, с трудом поборов желание обтереть наладонные клинки о скатерть. Пусть скажет спасибо, что вообще не отсек напрочь, настроение на то самое подходящее.

— Спас-сибо, господин, — негромко поблагодарил его спасенный мальчишка, и что-то в его выговоре, а может, в том, что «господин» он сказал по-японски, заставило присмотреться ближе. Тем временем мальчишка, забыв про страх, ткнул пальцем в наруч. — Удобная штука, верно? Никто и не подумает ударить.

Шредер собирался было раздраженно отмахнуться и пойти дальше — все же он пришел сюда перекусить, а может, и выпить, а не болтать с разными сопляками. Но, рассмотрев мальчишку, передумал. Недоверчиво присмотрелся, прищурив глаз, затем поднял за шиворот, поднося ближе к лицу. Не может быть…

— Эй, а ну отпусти, — дернулся тем временем тот. Попытался пнуть ниндзя, но не сумел дотянуться. — Пусть ты и спас меня, это не значит, что…

Нет, не только лицо — даже голос сопляка был подозрительно знакомым. Но откуда он знает его, Шредер понять не успел. Что-то с громким треском сломалось о его спину, но не успел он оглянуться, как все тело пронзила электрическая вспышка, усиленная металлом доспехов. Выругавшись, Шредер попытался последним движением достать обидчика и, кажется, даже зацепил наладонными лезвиями. Но насколько серьезно, понять было не суждено. Стремительно рухнув на него, грязный линолеум погасил свет и мир вокруг.

* * *

Изуми не находила себе места от беспокойства. В номер, снятый для семьи мужем, она заглянула лишь на минутку — оставить чемоданы, чтобы не задерживали и не отвлекали от поисков. Напрасно урезонивал ее Кацуо, что полиция Нью-Йорка сделает все возможное, чтобы найти их непоседливого отпрыска. Полиция эта не знает Татсу так, как она; да и муж, похоже, скорее пытался успокоить себя, чем на деле верил в мастерство коллег. Случайно ли, уже подав заявление о розыске, он вернулся в участок, не прошло и получаса. Конечно же, никаких вестей за это время не было. Хорошо, что нет плохих, но…

— Они обязательно найдут его, нужно только немного подождать, — в который раз повторил Кацуо, под руку ведя ее через парк. Изуми хотела обязательно еще раз проверить остановку, на которой они и потеряли Татсу. Мало надежды, конечно, что неслушник окажется на месте, да еще спустя столько времени, ну, а вдруг?.. Вполуха слушая мужа, она невольно вздрагивала на каждый звук, тут же оглядываясь. Напрасно: уже вечерело, и детей в парке почти не встречалось.

— Я все понимаю, дорогой, но уже вечер, — Изуми зябко передернула плечами. Муж заботливо обнял ее, и слабо улыбнувшись ему, она продолжила: — И вот-вот пойдет дождь, — женщина взглянула на небо. — А наш мальчик совсем один в большом городе…

— Тебе надо передохнуть, — Кацуо ненавязчиво подтолкнул ее в сторону видневшейся на окраине парка забегаловки. — И перекусить.

Изуми раздраженно вскинула на него глаза. В такой момент думать о еде… он смеется, да?

— Мне тоже кусок в горло не лезет, — тот чуть виновато похлопал ее по плечу. — Но выпей хотя бы стакан воды. Ты же на ногах еле стоишь. А я сам схожу до той остановки.

Изуми согласно кивнула. Она и правда здорово вымоталась за этот день и лишь сейчас почувствовала это. Но немного отдохнув, она обязательно сходит проверить сама. Просто чтобы быть спокойной…

В кафешке было многолюдно, и Изуми тут же пожалела, что они зашли именно сюда. Она никогда не любила шумные сборища, а тут… она покосилась в сторону барной стойки — кажется, еще и драка намечается.

— Может, поищем что-нибудь получ… — она запнулась на полуслове, обнаружив, что оказалась одна. — Кацуо-сан, что происх…

И было чему удивиться: ее всегда спокойный и выдержанный муж вдруг резко кинулся вперед, как раз туда, где намечалась драка. Правда, из двух забияк на ногах к тому времени остался лишь один. Но полицейский в Кацуо никогда не спит и не берет выходных. Изуми устало выдохнула, все же тревожно следя за происходящим: незнакомец, помимо того, что был как-то странно одет, казался рослым и сильным. Непросто будет одолеть его.

Впрочем, Кацуо и не стал ввязываться в открытое противостояние. Подбежав со спины, он что есть силы огрел дебошира подхваченным стулом — кажется, единственным свободным в кафешке. А когда тот, пошатнувшись, начал поворачиваться — ответить, — оглушил электрошокером, с которым не расставался и в поездке.

— Всем оставаться на месте, — женщина с удивлением покосилась на мужа: у того, кажется, и росту прибавилось, и голос стал более звучным и жестким. Оглядываясь по сторонам в поисках веревки и про себя жалея, что не захватил с собой наручников, Кацуо продолжил: — Я из полиции и преследую этого преступника от самого Токио.

Как и следовало ожидать, быстро собралась толпа зевак, гораздых получить бесплатное развлечение. Кто-то снимал происходящее на телефон. Кацуо нахмурился. Нет, вряд ли кто признает в бандите с железной маской сходство с ним самим, но все же — шумихи надо бы поменьше. И тут на глаза ему попалась недавняя пропажа.

— Татсу! — он схватил сына за плечи, словно желая лишний раз удостовериться, что тот цел и невредим, и вовсе не привиделся ему. Затем нахмурился. — И где тебя, непоседу, только носило? Этот негодяй мог поранить тебя.

— Но папа, — возразил Татсу, с любопытством рассматривая «негодяя» — такие костюмы он мог видеть только в комиксах. А что, если это тоже супергерой, остановил же он схватившего его мужика? — Меня схватил вовсе не он.

— Не может быть, — Кацуо еще раз недоверчиво обернулся на родственника. Он мог поспорить, что именно Шредер держал за шиворот его сына. Да и доспехи того были испачканы чем-то подозрительно напоминающим кровь. Случайно ли? Опять же, он охотился за непутевым братом задолго до этого, и причин арестовать того накопилось с избытком. Но выяснять отношения при свидетелях — последнее дело, и наклонившись, Кацуо с усилием приподнял пленника, одновременно подзывая бармена — и спросить-таки веревку, и вызвать такси. — На месте разберемся.