Против Системы (джен)

— Мастер, а это что за… создания были? Полудраконы какие-то… Что за гибриды?

— Дети Аритума. Дар’ка. Ты верно сказал — полудраконы. И — мои братья.

— Аритум… Что-то знакомое. Вроде туда Княжна сослала Мятежников, верно? Мы изучали эту тему на истории только вскользь, почему-то не любят её преподаватели.

— Не любят, потому что не люблю её я. Хочешь узнать про Аритум? Простой мирок, спутник газового гиганта, населён родственной людям искусственно выведенной расой. Есть свой орден Одарённых — Братство Детей Тени, но централизованно обучают только Фурий.

— А остальные?

— А что Фуриям до остальных?

— И всё равно это словно сухие строчки из справочника или из архивных материалов храмовой библиотеки.

— Хочешь знать правду об Аритуме?

— Было бы неплохо… Это интересная тема, многое с этим названием связано.

— Что же… Если ты так хочешь. Для этого тебе придётся изучить события Великой Смуты. Ты готов к этому?

— Готов! Я хочу понять, что происходит. И почему.

— Как всякий учитель скажу, что люблю, когда Ученики задают вопросы — это значит то, что они стремятся понять глубже даваемые им знания.

* * *

Золотистые отблески с крыш слепили глаза, заставляли чуть-чуть щуриться, чтобы поберечь чувствительную сетчатку, все же коррекция зрения была удовольствием дорогим, хоть и вполне эффективным, и именно поэтому можно было с лёгкостью отличить местных жителей от простых людей — те на яркие блики золотого неба совершенно не обращали внимания.

Вообще, тут, идя по улице, встретить не только местных было просто — множество различных рас были легко узнаваемы глазу знатока, пусть и в большинстве своём они были так или иначе похожи на представителей Человека Разумного (в конце концов, все они были потомками людей в том или ином плане).

Чернокожие и голубоглазые етуру сильно выделялись на фоне остальных своими пепельно-белыми волосами, впрочем, которые можно было увидеть и у похожих на сказочных демонов сокрен — алокожие и высокие, они взирали на мир своими чисто-черными, с совершенно неразличимыми зрачками, глазами.

Вон представитель расы дохум шёл, нагло ухмыляясь и задевая прохожих своим длинным, покрытым короткой… шерстью? хвостом с пушистой кисточкой на хвосте. Лазурь их, выходцев с Ти-Ола, лиц тоже была привычной, однако темно-фиолетовые волосы их все же казались необычными, непривычными, пусть цвет глаз разнится у них, как у обычных людей вида Homo Sapiens.

Светло-фиолетовая кожа шибан казалась чуть синее в холодном свете Шесс’Вод’е, их же золотые глаза, яркие, словно небо над их головой, горели, подобно солнцам Ца-Веба, и все те же голубые отблески мерцали в длинных, порою изогнутых, а порою прямых чёрных рогах, спрятавшихся в того же цвета волосах.

На фоне всего этого разнообразия ледианцы — и чистокровные, и родовитые, признанные полукровки — как-то терялись, ведь они, в большинстве своем белокожие, черноволосые и щеголявшие радужкой всех оттенков фиолетового, были, с точки зрения невнимательных обывателей, ближе всего внешне к людям, с коими делили планету, только биохимия их отличалась — даже больше, чем у тех же етуру и земных образцов хомо.

Хотя, справедливости ради, надо заметить, что если поставить рядом Homo Sapiens и тех, кого принято считать ледианцами (ведь те, на самом деле, являлись устоявшимся гибридом коренных жителей Леды и колонизировавших этот мир людей, которые, к слову, о Земле и не слышали, ведь, подобно многим иным мирам, хомо в тот мир пришли неизвестно откуда), то легко можно заметить сразу же бросавшиеся в глаза отличия — люди были ниже, коренастее, и явно физически сильнее, выносливее.

Конечно, меньше всего внешних различий было между хомо и чистокровными аксаанцами — преимущественно одинаковое телосложение, по-обыкновенному черные волосы и разных оттенков все же бежевая кожа, иногда бывавшая смуглой или, напротив, бледной, в зависимости от региона, в котором жили Дети Шесс’Вод’е.

Только глаза — драконьи.

Все остальные отличия, вроде более совершенных органов чувств, закреплённых многовековой селекцией, проводимой Владыкой, были не видны стороннему наблюдателю.

Но главное отличие ставших коренными за минувшие тысячи лет жителей Мира Голубых Рассветов заключалось в их особом строении энергетических каналов, делавших всех без исключения аксаанцев, даже родившихся за пределами родного мира, даже полукровок, Одарёнными.

И именно этим обусловливались особые аксаанские, недоступные другим цивилизациям технологии.

Впрочем, смесь древних (так называемых средневековых) и самых продвинутых (условно фантастических) черт в любом городе мира, освещаемого Шесс’Вод’е, была заметна только в этих самых городах — бурлившие силой монастыри и храмы в горах дышали той самой недоступной древностью.

Именно энергетическое строение роднило всех представителей тех или иных подвидов хомо, и именно Дети Шесс’Вод’е, на пару с ледианцами, сильнее всего отличались, как бы иронично это не было.

Но не стоило так откровенно разглядывать толпу — большинство прохожих спешили домой после завершения приуроченного к завтрашнему Празднику Весны (то есть к весеннему равноденствию этого мира) рабочего дня — никому и в голову не приходило задержать своих рабочих, помешать им провести этот день с родными, в конце концов это был семейный праздник.

Равноденствия и Солнцестояния А’Ксаана были важными днями для его коренных жителей ещё и потому, что в эти даты Аши мира немного меняла свое течение, порождая если не Бурю, то — ясно ощутимые всеми аксаанцами волнения.

Ещё были праздниками некоторые важные исторические даты, Новый Год отмечали в день Зимнего Солнцестояния, а также день рождения Короля.

Над головой пронеслись странные машины, приводимые в действие все той же Аши, — не было здесь необходимости использовать электричество и все грязные для природы способы его выработки.

Природа на А’Ксаане ценилась, ибо беречь ее велел Владыка.

Его слово — закон.

Даже для Короля, не то что для простых граждан.

Фрио-Рав — так назывались те самые летающие машины (это же слово пришло из «технически развитых миров» вроде человеческой резервации на Леде) и работали они на энергии, накопляемой в кристаллах Тау, по названию которых именуют горный массив Тау-Ри на Леде (что в переводе с афурита означает «дом Тау» или же «родина Тау»).

Объем Энергии же этой легко измерялся в кристалле, хотя быть её там могло сколько угодно — всю Аши Изначального мира можно было поместить в этот словно пришедший из Высоких Измерений кусочек необычной породы.

Естественно, так никто никогда не делал — во избежание катостроф.

Увы, по печально известным фактам можно с лёгкостью установить, что при уничтожении тау, разрушении его кристаллической решётки, разрушения вследствие высвободившейся энергии будут прямо пропорциональны количеству накопленной этой самой энергии.

Проще говоря — выше определённого порога в тау Аши быть не могло, ибо это было наказуемо.

Зато такой кристалл можно было приобрести заряженным, или же зарядить в специальных Родниках, имеющихся во всех мало-мальски цивилизованных городах А’Ксаана.

Именно Аши приводила в движения особые механизмы, и именно она помогала в повседневной жизни Детям Шесс’Вод’е.

Не только Фрио-Рав, то есть небольшие, личные летательные аппараты, были заметны в небе Тау’Ксы, столицы А’Ксаана (кстати, тоже находившейся родом с громадным месторождением тау, за что и была названа) — громадные грузовые Фрио-Деш или пассажирские, подобные воздушным поездам Ти-Ола, Фрио-Вей.

Конечно, в просторечии редко кто добавлял «Фрио», в конце концов указывать, что в мире летающего транспорта он был, собственно говоря, летающим, было несколько странно.

Впрочем, ходить разумные не забывали — места для полетов было не столь много, все же высота домов была ограничена двенадцатью этажами, и выше уровня крыш летать было запрещено.

Естественно, всем, кроме стражей правопорядка — СОБ и СГБ работали день и ночь.

Впрочем, криминал не выживал на А’Ксаане, уничтожаемый, выжигаемый монахами или членами одного из орденов. Да и все преступники если и были, то — пришлыми, иномирцами, ведь слишком сильна была вера Детей Шесс’Вод’е в их Владыку, в то, что все их жизни, все их души были в его сильных, могущественных, властных руках.

Однако, тех, кто все же провинился и был пойман, благополучно отправляли на шахты — горная промышленность на А’Ксаане и его союзниках была развита очень и очень сильно, даже по сравнению с другими мирами.

Каторжане составляли основу рабочей силы Мира Голубых Рассветов в деле добычи руды или тау.

Впрочем, пока он обо всем этом размышлял, он прошёл большую часть одной из двенадцати центральных улиц Тау’Ксы и дошел до самой Дворцовой Площади — громадный многоугольник с двенадцатью гранями, в который был вписан квадрат с возвышавшимися на его вершинах четырьмя статуями — Владыка, как первый Король А’Ксаана, его жена, Госпожа Сатин, Госпожа Арека, вошедшая в историю, как Алая Княжна, и Князь Руни, старший из братьев Владыки, третий Король А’Ксаана.

Статуи были поставлены на пятисотлетие Тау’Ксы, точнее — города, заложенного первым, на руинах древней столицы.

Имена мастеров, их создавших, увы, не сохранились, но широко известно было, что столь многие Короли желали себя увековечить и потому скульпторы и живописцы были столь же ценны, как и мастера-артефакторы.

Высотой они были двадцать три метра и были обращены лицами к городу, словно стоя на страже главного строения всего этого мира — Королевского Дворца.

Это была громадная пирамида, в плане как раз вписывавшаяся своим квадратным основанием в тот, другой квадрат, что был образован статуями. Высотой она была сто сорок четыре метра, грани её основания имели ту же длину — половину длины всей площади.

Но самым главным было не это.

Пирамида парила над небом, являясь крупнейшим сосредоточением тау на всей планете, и через свою вершину она выбрасывала луч чистейшей, но оказавшейся излишней, энергии в небо, где он образовывал Щит вокруг А’Ксаана, незримо защищая его от бед из космоса — о метеоритах или вторженцах-иномирянах здесь и не слышали.

Те, кто был в столице впервые, не могли оторвать взгляда именно от пирамиды-дворца, пропуская мимо своего внимания многообразие чужемирцев.

Нави бодро шагал по площади, смотря в глаза статуи, изображавшей его Мастера — и столько в этом было жути, столько… силы, что взгляд отвести было невозможно, словно бы он спорил с ним, с живым, а не с древним изваянием.

Его путь лежал в Королевскую Библиотеку памяти.

* * *

Холодный свет АЦ-3 яркими бликами отражался в практически гладкой поверхности моря, создавая «дорогу», которая почему-то навевала неимоверную тоску и какую-то просто необъяснимую печаль. Быть может — печаль по несбыточному.

Тёплый летний воздух, ещё не успевший остыть, приятно дул в лицо, даря ощущение нереальности, зыбкости этого мира, окутанного темнотой летней южной ночи и какой-то странной тревогой — словно предчувствием чего-то страшного, или просто необычного, но все равно ненормального, из ряда вон выходящего.

Так хотелось счастья!

Так хотелось быть обычной…

Врачом, инженером, даже, Бездна с ними, экспертом в криминалистической лаборатории.

Хоть кем, только не боевиком, только не одной из тех, кто подавлял бунты, зачищал убежища мятежников и устраивал облавы на жилища подозреваемых.

Из-за обстановки в мире (уже пять городов были «заражены» этими Сумеречными Мстителями!) даже в их родном Берке был введён комендантский час, и после десяти вечера не только несовершеннолетним, но и взрослым без видимой на то причины и специального разрешения на улицах Города делать было нечего.

Здесь, далеко на юге, было все иначе.

Была свобода.

И она наслаждалась ею, как и своими последними днями каникул, после которых она, вместе с братом, должна будет вернуться на Олух — отец специально отправил их двоих подальше, чтобы решить какие-то свои проблемы, ведь что-то там затевалось.

Итрен был слишком мал, чтобы понимать хоть что-то в политике или действиях Карателей, пока его заставляли лишь заучивать, но мало кто был способен осознавать всю эту грязь даже в семнадцать лет.

А её брату было всего двенадцать.

Он был внешне безумно похож на отца — порода, что ещё сказать?

В конце концов, её род всегда проводил своеобразную селекцию, подбирая идеальных кандидатов в супруги своим детям — так, чтобы потомство в наибольшей вероятности было не просто такими же Змеевиками, но и несло в себе все черты, присущие только Хофферсонам.

И даже она, Астрид, от обычных змеевиков отличалась, и в лучшую, надо полагать, сторону.

Её уверили, что — в лучшую.

Впрочем, не было больших… видистов? (а как ещё называть тех, кто не считал равными себе дар’ка других видов?) чем Змеевики на Аритуме, и, увы, это всем известно! *

Колючие, холодные звёзды были хорошо видны в их крохотном, отдалённом от больших Городов домике, являвшемся частью гостиничного комплекса для обеспеченных дар’ка — что-то вроде санатория.

А звёзды…

Они манили своей недоступностью.

Хотелось быть, как звезда? — далёкой, бесконечно прекрасной и смертоносной…

И не хотелось ей быть.

Хотелось вернуться домой, и встретиться наконец с Иккингом, объясниться с ним, понять, что же это было тогда — на чёртовой поляне, орошённой кровью убийц.

Но ещё тогда, четыре месяца назад, она узнала от вернувшегося домой позже обычного отца, что Наследника судили за убийство тех наёмников, и это явно не нравилось Главе семейства Хофферсон, ведь он чуть не ядом плевался, пересказывая события того дня, когда, не было сомнения, все превратили в спектакль, но нажили тем самым страшного врага.

Сильного и злопамятного.

Разящего.

Фурию.

Наследника.

Астрид тогда похвалила себя мысленно за то, что оказалась достаточно сообразительна, чтобы вернуть то изобретение его хозяину и сыграть дурочку перед Карателями, её допрашивавших.

Впрочем, всё это глупо.

Почему Иккинга осудили? За что?

Кому это было нужно?

И… Почему Вождь так легко с этим всем согласился?

* * *

Королевская Библиотека Памяти…

Древний (один из первых!) проект Чёрного Ордена, точнее — Искателей, созданный в сто сорок седьмом году (а летоисчисление велось от Коронования Серой Княжны), оказавшийся в последствие весьма полезным, особенно во времена смуты, и полностью одобренное Владыкой.

В этом проекте было интересно всё — и то, где он располагался, и то, что содержал в себе и та революционная технология, по которой были созданы его составные части.

Библиотека…

Несколько неправильно было её так называть, это скорее был просто Архив Событий.

Тысячи и тысячи полок, бесконечные ряды стеллажей, нашедших свой дом в расширенном пространстве верхушки Королевского Дворца, в самой вершине Пирамиды, в искусственно созданном фрагменте Грани, и на каждой этой полке располагались столь же бесконечные ряды металлических чаш, выкованных лучшими мастерами своего искусства из металла тиол (того самого, из которого и был изготовлен Меч Владыки, древнейший артефакт, считающийся утерянным), и в каждой чаше — ярко светящийся каким-то определённым цветом шарик, казавшиеся раскалёнными сгустками плазмы, но таковыми совершенно не являвшиеся.

Эти шарики света и были Памятью.

Следы Событий.

Их отпечатки.

Распоряжение расположить Библиотеку Памяти на самых верхних уровнях Великой Пирамиды было отдано лично Владыкой, и никто не посмел перечить ему (хотя приказ был скандальным — расположить «всего лишь какую-то библиотеку» НАД покоями королевской семьи, множественными залами для официальных приёмов и прочими государственно важными помещениями!) — уже в те годы трепет перед единственным известным существом, вернувшимся из-за Грани, поражал сознание.

А сами по себе Отпечатки… Иногда их называли ещё Воспоминаниями, хотя это было не во всех случаях верно.

Эти светящиеся шарики, которые, если долго смотреть на один из них, начинали показывать какие-то непонятные картинки, быстро сменявшие друг друга…

Они были удивительны.

Искатели с тщеславным удовольствием рассказывали о том, что из себя представляли Отпечатки, всегда намеренно умалчивая о той древней и тайной технологии, с помощью которой те События были запечатлены (слово «созданы» было неуместно, ибо создана была только оболочка, не Память).

Отпечатки делились на два типа — те, что были собраны у живых или мёртвых Разумных, (это было не важно, ведь Мастера Чтения Памяти могли собрать воспоминания даже у воды и камней) — их называли Личными Воспоминаниями, или же Личной Памятью; и те, что «копировались» из информационного поля мира, в котором происходили те или иные События — эти Отпечатки были чётче, объективней, но суше, ибо были лишены всякой эмоциональной оценки.

На самом деле, Специальное подразделение Искателей (их называли Сборщиками Памяти) занималось, собственно говоря, сбором Воспоминаний на местах битв и иных масштабных событий.

Это была грязная, нудная, но необходимая работа — объективная оценка исторических действий для новых поколений Одарённых было важнее.

Конечно, все Ордена А’Ксаана (Алый — Фриоталтский, Чёрный — Таукссий и Серый — Эвишский, и все были основаны Владыкой или его учениками), даже изначально состоявшие из едва ли пары сотен разумных каждый, заботились только о благополучии Одарённых, и расходясь в мировоззрении и мнениях на способы познания истины, они сходились в одном — сбор памяти был необходим.

Потому Искатели, истинные Искатели были вещью в себе, самым настоящим орденом в ордене, активно сотрудничавшим с коллегами из других регионов их мира.

Не то союз, не то тайная организация, они были сами по себе, лишь номинально состоя в своих Орденах.

И Сборщики Памяти были элитой.

Ими могли стать лишь Мастера-Менталисты с врождённым талантом к видению чужих воспоминаний, даже неодушевлённых предметов или мёртвых, неразумный существ, и то — им приходилось учиться собирать эти воспоминания!

Ныне на пять тысяч разумных в каждом из Орденов было по четыре с половиной сотни Искателей, из которых было только около семидесяти Мастеров и только тридцать-сорок Сборщиков Памяти.

Итого — около сотни на всю планету.

Но и этого было достаточно, ведь один Сборщик стоил десятерых Мастеров-Менталистов, а те тоже были товаром штучным.

Конкретно Нави сейчас искал в Библиотеке события периода двух с половиной тысячелетней давности — Великой Смуты и то, что было до неё, то есть — самое начало аксаанской цивилизации. Для справки он, конечно же, покопался сначала в Библиотеке Центрального Храма, но уже прекрасно зная, что ничего толкового, кроме сухих строчек, не найдёт.

И не нашёл.

И именно потому Мастер отправил его сюда, позволив посетить святая святых — Королевские Архивы Памяти.

Нави считал, что местом расположения был выбран именно Королевский Дворец только потому, что знания принадлежали миру, а не одному из Орденов, и потому решение это было поистине мудрым.

Хранитель Библиотеки, Мастер Тиори-Ла, немолодая женщина со строгим взглядом и властно вскинутым подбородком, ревностно глядела, чтобы он не зашёл куда не стоило, и плевать она хотела на то, чьим Аколитом он являлся.

Конечно, она не знала.

Об Учениках Владыки вообще мало кто знал.

Они всегда становились именитыми лишь отправившись в свободный полет, и потому некой тайной была укрыта его принадлежность к той или иной группе Одарённых.

Впрочем, Нави было все равно, что там думала наглая и совершенно ничего, даже Короля, не боявшаяся «библиотекарша», ведь у него был полный доступ к материалам периода Великой Смуты и Правления Владыки.

Более ничего ему не было нужно.

Только знать.

И узнает.

* * *

Великий Переход, как потом было окрещено это страшное в своём величии и значимости событие, состоялся, когда на холмистых территориях центральной части единственного материка планеты А’Ксаан бушевало лето — тёплое, в меру дождливое и в меру засушливое.

Словно земное совсем.

Конечно, простой народ мало это понимал, они просто и незатейливо верили своему Королю, но… Это было первое за тысячи лет, первое на веку Небесной Странницы Лаун (и второе — для Авен) действо подобного рода и масштаба — доселе много эпох никто не осмеливался колонизировать миры, прося Странников исполнить их изначальный долг.

Новый мир был страшным в своей непривычности — два непривычных, совершенно чужих солнца, небо не того цвета, мир не того вкуса.

И в тоже время в бескрайней степи, изредка разбираемой берёзовыми рощами, почти все те же, знакомые хотя бы Кочевникам, растения можно было встретить — Иван-чай, полынь, своим горьким запахом кружившая голову, чабрец, душица, мятник, множество злаков и серебрившийся в холодном голубом свете ШессˈВодˈе ковыль…

Обширные поляны земляники тоже радовали глаз.

Конечно, было очень много неизвестных растений, изучением которых непременно занялись люди, ведь до зимы надо было обустроить хозяйство.

Надо было выжить.

На месте, где их выбросило в этот мир, буквально бурлившем силой, прямо на поросших травами и берёзами руинах заложили первый город А’Ксаана, ставший впоследствии столицей королевства, расползшегося по всему миру.

Тау’Ксу.

Драконы здесь очень помогали, хотя большая их часть ушла, почти бесследно растворилась в бескрайних просторах гор, лесов и степей, но даже оставшиеся по количеству своему больше, чем в три раза, превосходили людей — на пятнадцать тысяч новоиспечённых Детей Золотого Неба было пятьдесят тысяч оставшихся с ними Крылатых.

То, что стало впоследствии Королевским Дворцом, было древними руинами Храма Первых некой архаичной аксаанской цивилизации — но заново отстроенная, практически с нуля, громадная Пирамида почти в полторы сотни метров высотой, спустя двадцать лет после колонизации (как это было названо спустя многие тысячи лет и чем это по сути было) планеты землянами, в тот же день, когда было завершено строительство этого грандиозного сооружения, воспарила над миром, обнажив древнюю площадь с Кругом, под которым находились крупнейшие в этом мире залежи тау.

В тот же миг установилось равновесие, нарушившееся лишь дважды за двадцати шести вековую историю А’Ксаана.

* * *

Нет!

Нет, это всё не то.

Нави поморщился на неодобрительный возглас Хранителя Библиотеки, но больше никак не выразил своего раздражения, вызванного назойливой Одарённой, постоянно мелькавшей на грани сознания, отвлекавшей и всячески мешавшей выполнению его задачи.

— Именем Стража, не мешай! — прошипел на афурите Нави, наконец не сдержавшись и дав волю своей злости.

Знать Язык Древних считалось хорошим тоном — его преподавали в Храмах вместе с основами управления и контроля Аши, которые, как и всё начальное образование, были обязательны для всех поданных А’Ксаана; однако для большей части населения всё, увы и ах, ограничивалось только способностью понять, что это был за язык, да относительно неплохим словарным запасом на пару с вызубренной грамматикой Низкого, более нового наречия, запись на котором велась привычным большинству народов алфавитом, бравшим своё начало от земной латыни — тоже в коей-то степени уточнения и диалекта Древнего Афурита.

О Рунах Высокого Афурита (то есть о символах, использовавшихся в древних ритуалах) как и нём самом речи и не шло — это было обязательно лишь для мастеров, и то на весь Мир Голубых Рассветов только около трёх сотен Разумных могли похвастаться способностью свободно изъясняться на Высоком Наречии, и большая часть этих Одарённых — Магистры, их ученики и Исследователи, включая уже упоминавшихся Сборщиков Памяти.

Так вот — Нави сказал эту фразу на Высоком, тем самым обозначив свой статус.

Хранитель тут же поутихла, всё ещё источая недовольство, явно не считая нужным сдерживать его или растворять в пространстве, продолжая оставлять его ясно читаемой в эмофоне.

Юноша прекрасно понимал, что выдавать своего истинного места в иерархии этого мира не стоило — оно было козырем в рукаве на непредвиденный случай, а потому лучше было оставаться никому не известным Аколитом одного из Орденов.

Приходилось терпеть.

Что же… всему — своя цена! Так пусть его знаниям цена будет таковой.

Немного на самом деле, ведь раньше приходилось искать их, эти знания, в самых укромных местах этой реальности, ведь раньше приходилось драться за них, проливать свою и чужую кровь, приходилось… много что, в общем.

Как показала практика — всё было зря.

Гибель его Ветви тому самое явное подтверждение.

Пытаясь отвлечься от печальных, так неуместных сейчас мыслей, Нави коснулся соседнего шарика-Отпечатка, погружаясь в чужие воспоминания, готовый смотреть чужими глазами целую эпоху.

* * *

Итрен, счастливо, заливисто смеясь, промчался по самой кромке тёплого моря, крича сестре, чтобы она не стояла столбом, а догоняла его, словно стремившегося раствориться в густой, прохладной ночи.

Охрана их привычно маячила на грани видимости, весьма профессионально не мелькая перед глазами.

Было хорошим вопросом, зачем Карателю охранники, но тут вступал в силу другой факт — она оставалась дочерью Советника Берка, лица высокопоставленного, а потому автоматически, вне службы, оказывалась под ударом, про брата и говорить нечего, Наследник Хофферсонов всё-таки.

Их каникулы получили внезапное продолжение в связи с непредвиденными, но яростными, бушующими на родине штормами.

Нелётная погода — несколько дополнительных дней отдыха!

У них на Олухе море круглый год было холодным и каким-то серым, скучным… Покидать это райское местечко не хотелось — нескоро ей предстояло выбраться сюда ещё хоть раз.

* * *

Тау’Кса располагалась в месте слияния двух крупных рек — Тау-муве и Ксаиру, и была отстроена всего за пять лет. Исторический центр её прошёл через всю историю цивилизации Мира Голубых Рассветов, сохранившись в практически первозданном виде — вплоть до голубизны каменных блоков, из которых были сложены дома большей части центра (в степи дерева было не доискаться, а вот камня и глины, на удивление, напротив — великое множество, особенно на крутом берегу обеих рек были заметны выходы скальных пород) — тёплые зимой, прохладные летом помещения оказались столь же непривычны народу, сколь и любимы им.

В Центре жили ремесленники и торговцы, солдаты и стражники, целители, учителя и прочие простые люди; на окраинах же располагались несколько ферм, пашни и луга для скота, на которых растили своих коней и быков Кочевники. Большая часть их, будь то Кабур Не’та Тал, Ритта и кто угодно другие, как и драконы, растворились в степи, продолжая свой образ жизни, только отдавая, как дань, половину скота, что вырастал за год.

Зимы здесь и были короткими, тёплыми и лёгкими, лето — в меру тёплым и влажным, земля — плодовитой, урожайной, воздух чистым, реки — полными рыбы, а горы таили множество редких и очень полезных металлов.

И делить эту землю было не с кем.

Не с кем за неё воевать.

Это был их мир.

Только их.

Те, кто был когда-то викингами, по рекам вышли к морю, на берегах которого были заложены ещё пять городов.

Здесь, как ни странно, не было привычных болезней, что косили народ на их родине — резко выросла продолжительность жизни, что только положительно повлияло на рост числа населения, за тридцать два года из двадцати тысяч превратившегося уже в сто тысяч, пусть и частично (половина — все пришлые!) за счёт переселенцев из смежных с Изначальным Миром Ветвей их трёхмерной вселенной.

В тридцать втором году в ТауˈКсе жили больше двадцати тысяч людей, и самые младшие из них были даже внуками переселенцев…

Численность же драконов никто подсчитать даже и не думал — долгое взросление не мешало плодовитости крылатых, без которых совершенно невозможно было бы всё то, что существовало на А’Ксаане, ведь именно драконы стали опорой, той силой, что помогла за свою плату облегчить нелёгкий человеческий труд.

Да, драконы помогали людям — большая часть Стражников и Наблюдающих из них и состояла, ведь у них возможностей было явно побольше.

Громмели и другие Камнееды помогали кузнецам, строителям и шахтёрам в возведении городов и деревень; Ищейки защищали от природных опасностей в виде мелких хищников, на пару с Кочегарами, Жуткие Жути же разносили почту; Разящие и Загадочные защищали народ от самого себя, по большей части составляя вершину иерархии Стай.

В то же время велось активное просвещение населения — все обученные грамоте люди были обязаны учить подрастающее поколение в школах: читать, писать и считать должны были уметь все, как и иметь хоть какое-то ремесло, знать Легенды Небесных Странников, основы миростроения, историю создания Драконьего Края и их мира…

Впрочем, история эта только начиналась.

Особняком же стояли Одарённые…

Их оказалось очень много, особенно в пришельцах из смежных пространств, и под руководством Владыки они все были систематизированы по уровню знаний. Были созданы три Ордена, отличавшихся по направленности исследований и спектру задач, а также методам и способам решения этих самых задач. В основе иерархии каждой из этих организаций стоял её же аналог в драконьей стае (а точнее — у Фурий).

На сотню обычных людей на А’Ксаане насчитывалось по одному Одарённому.

Конечно, со временем, примерно спустя шесть поколений, на момент установки Статуй Великих Владык, этот процент увеличился до каждого второго, и спустя двенадцать поколений Аши стала постоянным спутником любого аксаанца, что обуславливало специфику образования и технологий этого мира.

Впрочем, процент тех, кто посвящал свою жизнь Ордену, изменился напротив, в меньшую сторону — в любом из аксаанских орденов (включая малые, ведшие закрытый образ жизни монастыри) состояло только двадцать семь тысяч на тринадцать с половиной миллиардов антропоморфных разумных А’Ксаана и его союзных (читай — вассальных) миров (по объективным причинам исключая Леду и её колонии)…

* * *

Нави вновь, шипя и чуть не рыча, «выплыл» из чужих воспоминаний, чтобы в бессилии замахнуться на стеллаж, но в последний миг сдержать себя — вековой труд неизвестных уже Сборщиков Памяти был тут ни при чём, потому и не стоило его рушить за зря.

— Не по вкусу пришлась официальная хроника? — раздался насмешливый голос за спиной юноши, и тот тут же обернулся, резво и с облегчением, ведь — вот она, помощь!

Сзади стоял, опираясь на стеллаж, его Мастер, улыбаясь, выглядя совсем безобидно, если бы не чёрная склера в мудрых, не шедших юному лицу глаз, как и серые пряди на висках — последствия страшных переживаний молодости.

Он словно помолодел с недавней их встречи.

И верно — какой-то жизнерадостный, яркий огонь зажегся в его глазах, перестав мерцать в них сумеречным, мрачным пламенем, и всё в нем кричало — у него появился новый путь, новый смысл.

Но что же произошло за столь краткий срок?

Что узнал его Мастер, что видел такое он, ежели то вернуло ему давно ушедшую в никуда жажду жить?

Что… или кого?

— Не то чтобы… Она, безусловно, невероятно интересна, но всё равно это не то, что я искал, да и чую — дальше там будет точно так же, факты, интересные, но мне не нужные, — отозвался Нави, преданно глядя в глаза своему Учителя. — А мне нужно узнать причины.

— Что же… Ты меня порадовал, Ученик, — Аран продолжал улыбаться, зная что-то ему недоступное, что-то бесконечно важное и прекрасное. — Ты доказал, что тебе можно показать эти причины.

— Но где же они? — уже устало и как-то растерянно развёл руками юноша. — Здесь всё подробно, но…

— Но ни слова про Королевскую Семью?

— Ага…

— Догадываешься, почему?

— В принципе, можно предположить, что после вашей окончательной канонизации кто-то вычистил из официальных архивов все упоминания вашей, так сказать, земной жизни, чтобы не разрушать святой образ, оставив лишь самые размытые формулировки — Владыка то, Владыка сё. Даже имя ваше стёрли.

— Верно… Боятся, болезные, — его Мастер одобрительно кивнул. — Что странно — я табу накладывать приказа не отдавал. Самодеятельность!

— Ты ещё кто такой?! — раздался неприятный голос Хранителя Библиотеки, появившейся, как всегда, внезапно и в самый неподходящий момент. — Пропуск показывай давай, а не то…!

— В этом мире мне никуда не нужен пропуск, Мастер Ла, — насмешливо отозвался Аран, нагло перебивая женщину и в полной мере отпуская свою Аши, прекрасно зная, что она не выйдет за пределы экранированного помещения Архивов Памяти.

Женщина в ступоре уставилась на своего неучтённого посетителя, наконец-то осознавая, на кого посмела повысить голос.

В конце концов, портретное сходство у статуй Владык было поразительным.

Она попыталась что-то пролепетать, извиняясь, но явно осознала, что голоса у неё не было — скорее всего Мастер мысленно перебил ей голосовые связки, что, в общем-то, было вполне ожидаемо.

— То, что ты ищешь, находится в семейных хрониках королевского рода — туда нет хода простым Аколитам, — как ни в чём ни бывало продолжил Аран, уже не обращая своего внимания на находившуюся на грани истерики женщину. — Как тебе повезло, что у тебя есть такие связи… Пользуйся, Нави.

— Да, Мастер.

Спустя несколько минут они уже находились в закрытой секции Королевской Библиотеки Памяти — Семейных Архивах Королевского Рода, где шарики-воспоминания светились лишь в синих, алых и серых тонах, и сила от них шла… какая-то пугающая, удушающая — словно Аши Мастера, только чуть слабее, не настолько концентрированная.

Это место действительно было закрыто от всего остального мира — попасть сюда могли только члены королевской семьи, их самые приближенные и ученики Стража, и то — если имели благие намерения, ибо всех иных ждала лишь крохотная пустая комната.

Как хорошо уметь работать с неоднородным пространством-временем!

Если снаружи Пирамида Королевского Дворца выглядела как, собственно говоря, пирамида, то изнутри она была, как ни странно — кубом, что на внешней её площади никак не отражалось, колоссально увеличивая внутренний объем.

Часть помещений с точки зрения трёхмерного пространства в принципе не существовали.

В том числе — Архив Памяти.

Как удобно уметь размещать некоторые комнаты и залы в бесконечном и находящемся вне обычного понимания времени пространстве Великой Грани!

В какой миг зайдёшь на Грань — в тот и выйдешь, время проходило только в Круге, через который туда, зачастую, и попадали.

— И всё же… — подал голос Нави внезапно, наткнувшись взглядом на нужный ему стеллаж с историей периода Великой Смуты и всех лет, ей предшествовавших. — Вы словно помолодели, Мастер. В чём причина?

Тот в ответ лишь заглянул в глаза своему Ученику, словно пытаясь там что-то найти, словно пытаясь понять.

Нашёл?

Понял?

— Арека вернулась.

* * *

Вызов от Хедер застал Астрид врасплох, и потому она, не ожидая подвоха, всё же ответила не сразу — она не ожидала того, что кто-то постарается с ней в это время связаться, а находилась она почти в том же часовом поясе, что и Берк, и потому вот так, среди ночи, звонок не мог предвещать ничего хорошего.

В такой час никогда не звонили, не писали из праздного любопытства…

Что случалось?

Какая беда вновь их настигла?!

Проклятый год — что не сезон, так приключение, грозящее гибелью кому-то из них! И так Иккинг пострадал, защищая их, а ни она, ни ребята не сумели добиться встречи с ним после его пробуждения.

Да и эта прикрытая отдыхом на юге ссылка подальше от Олуха тоже настораживала.

— На связи, — глухим и хрипловатым, словно спросонья, голосом ответила Астрид, словно только разомкнула глаза — даже лучшей подруге не стоило знать, как она по ночам шастала с младшим братом по побережью, ведь это «безответственно и глупо!», а она так желала избежать нотаций, их ей хватало и отца.

Хорошо было матери — она, хозяйка сети элитных магазинов одежды, не заморачивалась со многими вещами, оставляя охрану специально нанятым для этого дар’ка, позволяя себе быть типичной богатой и глупой красоткой.

Именно позволяя — она таковой не была, но всё же играть эту роль ей нравилось больше, чем заставлять окружающих считаться с собой, доказывая, что она больше, чем хорошенькое дополнение к своему супругу.

Но зачем ей это?

Амелия была достаточно умна, чтобы казаться всем глупой, и достаточно богата, чтобы ни в чём себе не отказывать.

В конце концов, её так воспитали.

И в этом Астрид не походила на свою мать — позволять окружающим считать себя недалёкой она не могла, с раннего детства отвоёвывая себе место под солнцем.

С переменным успехом, правда…

— Аси… Ты знаешь? — послышался тоже глухой голос подруги, а за ним — подозрительный всхлип.

Она плакала, что ли?

Она?!

Несгибаемая сестра главного Берсерка их Архипелага, неофициально подмявшего под себя несколько островов помимо собственного, смотрела не неё красными, воспалёнными глазами, а на щеках ещё были видны разводы от слёз.

Действительно — беда?

— Что произошло?! — охнула Астрид. — Конечно, я ничего не знаю — нам пришлось задержаться из-за нелётной погоды в вашем регионе!

Хедер долго собиралась с духом, но стоило только ей раскрыть рот, как она вновь заходилась рыданиями, бормоча только что-то совершенно невнятное, из чего Хофферсон сумела вычленить только «братик», после которого истерика только усиливалась.

На Астрид накатила такая невыносимая тоска, что ей стало трудно дышать, словно что-то схватило её когтистой рукой за сердце, как Иккинг тогда, то Ужасное Чудовище…

Не думать!

Не вспоминать тот кошмар!

Девушка стойко переждала истерику подруги, в чём-то её даже понимая, но стоило ей заметить малейшие признаки того, что собеседника начала успокаиваться, вновь подала голос, желая поскорее выяснить всё и покончить с этим.

— Так что там с «братиком»? — немножко жёстко, возможно даже чересчур, спросила она, дабы привести Хедер в чувства. — С Дагуром что-то приключилось, что ли?

А та уставилась с голограммы на неё, словно на дуру, явно позабыв на мгновение даже о собственном горе.

— При чём здесь этот?! — прошипела она возмущённо, но стоило ей раскрыть рот, как глаза снова намокли.

Мда…

— Я не могу, — справившись с собой на удивление быстро, прохрипела Хедер. — Я тебе сейчас просто перешлю… это. Посмотри сама.

И отключилась.

А спустя несколько мгновений к ней на ГЛК пришло сообщение, развернув которое, девушка застыла, не в силах пошевелиться, словно чувствуя, словно небо внезапно рухнуло на землю, случался Армагеддон и уже ничто никого не спасёт.

Астрид внезапно ощутила, что и по её щекам текли слёзы…

Как же так, Иккинг?

* * *

Сара не могла понять, что же происходит, когда к ней в Дио ввалился, по-иному и не скажешь, пьяный в стельку Крис, при том вид у него был до того несчастный, что девушке стало просто не по себе.

Что же произошло?

Что заставило его так желать забыться, что он позабыл о простых правилах предосторожности?

Их уже несколько месяцев не вызывали, словно позволив отдохнуть вместе со школьниками, хотя кому, как не ей знать о том, что такое затишье перед бурей?

Экстренное сообщение о гибели Наследника всё расставило по своим местам.

* * *

Когда случился тот самый Великий Переход, ей с братом было всего пятнадцать лет — возраст с одной стороны слишком малый для чего-то по-настоящему грандиозного, стоящего, и в то же время слишком большой, чтобы позволять себе дурачиться, быть беспечными, быть… детьми.

Да, отец постарался изо всех сил, создавая им все условия, чтобы они никогда не знали ужасов войны.

Сил у Кровавого Стража хватило с лихвой, чтобы народ жил в страхе, но — мирно. И жили, куда им деваться? Ведь это было безопаснее, спокойнее, чем пытаться идти против ветра, коему был порою подобен их отец — беспощадная стихия, ужасная в своём величии.

Арека редко видела своего отца, как Короля, для неё он доселе был только и только родителем, и осознать в полной мере, что все вот эти люди, все вот эти драконы — подданные их отца, было даже жутко, ведь…

Ведь в руках его сосредотачивалась громадная власть.

А теперь, в пределах этого, нового мира — бесконечная, ведь перечить Королю было просто некому.

И в тот же миг Ареке пришлось переступить через себя, сломать окончательно собственную беспечность, детскость и понять, что когда-то один из них — или она сама, или её брат, случись что с ней, станет правителем всего этого богатства, наверняка к тому моменту очень и очень приумноженного их отцом.

Им, ей и Деву, пришлось, вольно и невольно, соответствовать своему высокому статусу, нося вышитые золотом и металлом тиол (тем самым, из которого были выкованы меч, кольчуга, а в последствие и броня отца, а также — его корона, главный символ королевской власти) одежды, нося титул Князя и Княжны, как и все их братья, сёстры, дядя и тётя, хотя были тут и свои тонкости, чисто человеческие.

Княжна…

Какое странное, пришедшее с родины Радмира и Мирославы (она, мудрая Видящая, запретила звать себя как-либо иначе, грозя обидеться) слово.

Провидица, главная советница Вождя племени Берсерков Дагура, она рассказывала порою о земле, с которой она пришла, вместе с братом, и такой похожей на эту — степи, берёзовые рощи, только солнца чужие (к ним, как и к жёлтому, привычному для рассветов её родины, цвету неба, привыкнуть было тяжелее всего, но, слыша, как очередной раз она называла небесные светила солнцами, Странница Лаун рассказала, что их в древние времена, в эпоху первой цивилизации было принято называть их ШессˈВодˈе).

По её словам, Княжнами называли дочерей правителя той страны, откуда была Мирослава родом.

В принципе, всё сходилось, но…

Она же простая, совершенно обычная девчонка, так к чему же эти слова?

Нет… Они для восприятия людей нужны были, и потому — совершенно бессмысленны среди драконов, которыми доселе правил отец… А он и сам не ожидал, сколько за ним племён и народов пойдёт к чужим звёздам.

Берсерки (в большинстве своём, всего около двенадцати тысяч человек — их было больше всего) оставили завоёванные ими территории, все свои колонии вместе с жалкой десятой долей своего народа, Лохматые Хулиганы с Нового Олуха, * решившего остаться на родине; Кабур Неˈта Тал почти полным составом в полтысячи; Ритта и несколько десятков других племён, и множество малых народов, собравшихся под знамёнами Драконьего Владыки…

И ведь нашёл среди них Одарённых их отец, и ведь учил он их!

Он, Руни, Магни и другие его ученики — все они учили.

И мама — тоже.

Особенно мама.

Златоглазая «Одуванчик» вообще оказалась талантливым учителем, даря знания, в первую очередь, своим дочерям и племянницам, и главной её Ученицей, как ни странно, была сама Арека, пусть отец тоже принимал непосредственное участие в тонком процессе получения новых, крайне важных знаний.

Она постоянно путешествовала, вместе с первопроходцами осваивая этот новый мир, наблюдая за тем, как росли города и поднимались шпили Храмов и монастырей высоко в горах или на плоских равнинах.

Или на берегу Серого Моря… Так странно, его стоило назвать Жёлтым — оно походило на бескрайний океан травяного отвара Мирославы.

В этих странствиях она, порою, бывала даже за правым плечом отца, хотя всё чаще она путешествовала вместе с Князем Руни, как теперь все важно величали её названого дядю.

Так промчались года.

Она не успела заметить, как ей исполнилось двадцать пять, и ей пришлось осознать — её время застыло много лет назад, и выглядела она всё ещё на свои восемнадцать.

Она месяцами не бывала в столице, от которой Дев все эти годы не отлетал дальше, чем на десять суток пути, и безумно скучала по брату, которого до их проклятых и благословенных восемнадцати лет (именно в этом возрасте она отправилась путешествовать по А’Ксаану, помогая своему народу осваивать их мир) не отделяла от самой себя, деля с ним мысли, переживания… разум, в общем.

Когда об этом узнал отец, он поручил Мирославе ослабить или разорвать эту связь, ведь она мешала им развиваться как личностям, ведь двум телами и душами делить один разум было непросто — практически невозможно.

Это бы их погубило.

И погубило.

Потом, спустя многие года.

* — У Астрид несколько неверная информация, главными видистами Аритума, если посудить, являлись всё же Ночные Фурии, просто из-за их скрытного образа жизни об этом никто не знал, так что можно простить такую крохотную неточность.

** — Предысторию всего этого можно прочитать в моём фанфике «Жить Вопреки» (история становления Стража, путь от Иккинга до Короля Драконьего Края), являющимся неким приквелом к этой работе.

Ну и для справки — Астрид, Хедер, Дагур и прочие персонажи-дарˈка есть перерождения самих себя из того самого фанфика «Жить Вопреки», и потому ранее упоминалось, что «история повторяется» и «так уже было», потому удивляться не стоит. Хотя, те кто читал внимательно, думаю, должны были уже об этом догадаться.