Джин со льдом (джен)

Мне чудился какой-то бред: будто я лежу в беспамятстве, меня пытается привести в чувство Гарри, а Том Риддл говорит ему, что это бесполезно и я скоро умру. Ага, сейчас прям! Я не могу умереть, мне надо… Вот только, что надо, я категорично не помню.

Том Риддл с неким торжеством рассказывал о том, что я сделала, — а я ли? — о том, как подставил Хагрида и убил Миртл. Гарри на это только скрипел зубами, всё больше раздражаясь.

Странно, что я слышала пение феникса. Неужто сам Дамблдор решил помочь любимому ученику? Хотя не похоже на директора…

Тайную Комнату заполонил грохот и шум, словно кто-то с кем-то ожесточённо боролся. Я всё пыталась пошевелиться или хотя бы открыть глаза. Ощущение было такое, будто меня приложили ступефаем, не меньше.

Это воздействие спало в момент, когда я услышала дикий душераздирающий вопль. Мышцы тут же будто налились свинцом, и я не смогла сдержать болезненный стон. С трудом разлепив веки, я медленно села, с ужасом оглядывая помещение.

Вокруг клубилась странная зеленоватая дымка, на каменном полу лежал мёртвый огромный василиск, возле которого стоял перепуганный Гарри в намокшей от крови мантии и с окровавленным плечом.

Меня внезапно накрыло, и я пронзительно всхлипнула, принявшись нести какой-то невнятный бред вперемешку с рыданиями.

Гарри сказал что-то успокаивающее, помог мне подняться на ноги, и мы побрели к выходу из Тайной Комнаты. Я постоянно всхлипывала, пугаясь того, что не помню, как я тут оказалась.

В пещерах мы нашли Рона и Локхарта, который с дебильной улыбкой напевал что-то себе под нос.

Подниматься в замок нам пришлось, удерживаясь за Фоукса, феникса директора. Я держала за руки Рона и профессора, пока нас быстро поднимало вверх. Почти как на метле…

Увидев нашу компанию, Миртл расстроилась, сказав, что очень надеялась, что Гарри всё-таки укокошат и у неё появится компания. Какое доброе привидение.

Феникс полетел вперёд, почему-то к кабинету Макгонагалл.

— Джинни! — стоило нам открыть дверь, как меня оглушила звуковая волна от любимой мамули, которая внезапно принялась меня обнимать. От шока я даже не смогла отстраниться. Затем матушка переключилась на Гарри с Роном, а меня обнял отец. Неужели мне нужно было попасть в смертельную опасность, чтобы родители снова начали относиться ко мне как раньше?

Пока Гарри рассказывал, что приключилось, я без устали вытирала слёзы. Рыдать резко расхотелось, когда Дамблдор невзначай, будто говорил о погоде, упомянул о том, что знал о влиянии Волдеморта на меня.

— Что скажешь, девочка? — ласково произнёс директор. Прежде чем ответить, я подняла на него полные ужаса глаза, пока в голове крутились воспоминания последнего дня.

— Я… Я почти ничего не помню, — я громко всхлипнула и запричитала: — Пожалуйста, не исключайте меня! Я не знала, что Том плохой…

Дамблдор заглянул мне в глаза, затем довольно кивнул.

— Всё хорошо, деточка, — сказал он. — Никто тебя не винит.

С Гарри и Роном остался разбираться директор, а меня под родительским конвоем сопроводили в Больничное крыло.

— Ну, думаю, после этого ты точно захочешь перевестись на Гриффиндор, — вроде как добродушно произнёс отец.

— Зато я так не думаю, — всхлипнула я. — Флинт сказал, что у меня есть все шансы в будущем стать капитаном команды.

Тут я врала безбожно, но, видя, как вытянулись лица родителей, я не жалела. Вот пусть их пораздирают внутренние противоречия: в Гриффиндоре я точно капитаном не стану из-за Гарри Поттера, а на Слизерине ещё могу договориться с тем же Малфоем. Хотя родителям вполне можно было бы скормить байку, что я угрожала блондину летучемышиным сглазом.

В больничном крыле меня наскоро осмотрели и скормили какое-то невкусное зелье, от которого я сразу уснула под напряжёнными взглядами родителей. Во сне я видела почему-то Дамблдора, который вилками вытаскивает из моей головы воспоминания, тщательно осматривает их и почему-то пытается отбелить волшебным искристым порошком. Я хотела сказать, что порошок используют для отбеливания зубов, а не мыслей, но язык меня не слушался.

Проснулась я от внимательного взгляда. Резко открыв глаза, я сначала долго моргала, привыкая к свету, а потом увидела Луну Лавгуд. Ученица Равенкло улыбнулась, заправляя кудрявую прядь за ухо. Я не сразу поняла, почему она здесь, а потом вспомнила, что мы, по крайней мере, планировали учиться все вместе.

— Ты в порядке? — спросила девочка. Я обратила внимание, что Лавгуд выглядела весьма уставшей.

— Да вроде, — ответила я, для верности себя ощупав. — Только не помню почти ничего за год.

— Думаю, твои воспоминания скоро вернутся, — сказала девочка с какой-то странной уверенностью.

Подошла мадам Помфри, которая снова осмотрела меня и сказала, что я могу идти. Я надела джинсы и странный алый свитер, не сразу поняв, что эти вещи мои. Кто их принёс? И где юбки?

— В гостиную? — спросила я, когда мы с Луной покинули больничное крыло.

— Я надеялась, что ты мне поможешь покормить фестралов, — немного виновато произнесла одноклассница.

Покормить фестралов? Что-то знакомое… Я точно этим занималась. Да и чувствовала я себя вполне сносно, а значит, можно прогуляться.

— Идём, — улыбнулась я.

Мы вышли из замка и двинулись в сторону леса. Пели птицы, зеленела трава, и вообще всё вокруг говорило о приближении лета. В прошлом году я всё лето торчала в Норе. Надеюсь, в этом году будет иначе.

Несмотря на солнечную погоду, в Запретном Лесу царил полумрак. Ещё не доходя до лежбища, к нам приблизился огромный фестрал, который ткнулся клыкастой мордой мне в лоб, явно требуя ласки.

— Тенебрус, — вспомнила я, поглаживая фыркающего коня.

— Ты тоже их видишь? — спросила Луна.

— Ага. Не помню почему, — ответила я, не отвлекаясь от фестрала. Но тот внезапно пронзительно заржал и начал пятиться.

Я услышала позади странный шорох и резко развернулась.

Два янтарных глаза впились в меня, словно иглы, а я почувствовала, словно в моей голове что-то взорвалось.

В третий раз за последние сутки открыв глаза, я увидела Луну, которая положила мне на лоб платок, пропитанный холодящим зельем.

— У нас всё получилось? — хрипло спросила я и закашлялась.

— Похоже на то, — улыбнулась подруга.

Я прикрыла глаза, пытаясь сложить воедино наш абсурдный план и то, что вышло на деле.

— Откуда рана у Поттера? — вспомнила я. Услышав шипящий смех, я подпрыгнула, уставившись на василиска.

— Мальчишка в беспамятстве швырялся заклинаниями и разрушил украшение из зубов василиска, один из которых впился ему в плечо, — рассказала Сахис.

— А память мне зачем было стирать? — поморщилась я, удерживая на лбу прохладный платок.

— Чтобы шарящийся в твоей голове Дамблдор не нашёл лишнего, — фыркнула змея.

Это было весьма логично.

Собственно, всё, что произошло на самом деле, я увидела воочию: Луна показала мне свои воспоминания.

Когда Сахис стёрла мне воспоминания, связанные с Тайной Комнатой и Сторожкой, и наложила чары паралича, именно Луна отнесла меня туда, где обнаружил Гарри. Затем, после срабатывания сигналки в пещере, Лавгуд активировала руны, превратив приготовленное мной зелье в пар, вызывающий галлюцинации.

Ей оставалось только под руководством Сахис с помощью алтаря создать пару мощных иллюзий — и видимость пытавшегося возродиться Волдеморта готова.

— Ты понимаешь, что мы с тобой за этот год натворили столько, что нас могут исключить? — вздохнула я сразу после того, как закончила расхваливать Луну за талантливейшие чары.

— Они ничего не докажут, — фыркнула Лавгуд, махнув рукой.

Я определённо плохо на неё влияю.

* * *

В тот же день мы сразу намертво запечатали главный вход в Тайную Комнату, который открыть может любой змееуст. Да уж… Недоработочка Салазара.

Мы-то с Луной могли без проблем ходить в Сторожку окольными путями, а мне будет спокойнее, если кто попало не будет шастать, где не просят.

— Я же говорила, что это она нападает на грязнокровок! — воскликнула Панси, стоило мне появиться в факультетской гостиной. Я, уставшая после махинаций с алтарём, закатила глаза, демонстративно убрала палочку, затем направила руку в сторону этого мопса и прошипела себе под нос лёгкое заклинание парализации. Паркинсон так и осталась сидеть с открытым ртом.

— Придёт в себя через пару минут, — снисходительно пояснила я, усаживаясь в свободное кресло.

— Так что всё-таки случилось? — поинтересовался Декстер. Пришлось разыграть карту потери памяти, напустив на себя максимально скорбный вид. Те детали, которые я всё-таки рассказала, были получены исключительно со слов Дамблдора и Поттера, что я подчеркнула. Старшекурсники понятливо кивнули.

Я обратила внимание на Драко, который сидел, будто пыльным мешком стукнутый. Но на диалог парень не шёл, больше отмалчиваясь. Пришедшая в себя Панси пыталась втянуть Малфоя в разговор, но он отвечал односложно.

В гостиную даже заглянул декан, сообщивший, что режим ЧС отменяется, а комендантский час снова наступает в десять вечера. Мы вяло на это поаплодировали. И совсем без удовольствия мы встретили новость, что квиддичные матчи возобновлять никто не будет, хотя кубок всё-таки вручат.

— А кто по очкам лидирует? — тихо спросила я у Флинта.

— Надо подсчитать, — шепнул капитан.

— Уизли! — от окрика Снейпа я подпрыгнула. — За мной!

Ну вот… Я закатила глаза и потопала за профессором. А ведь для всех я только отошла от воздействия тёмного артефакта, принадлежащего самому Волдеморту! Где мой заслуженный отдых? Где отгул от экзаменов? Где моя большая коробка сахарных перьев, чтобы не было грустно?

— Садитесь, — декан указал на стул с жёсткой деревянной спинкой, стоящий напротив преподавательского стола.

Я послушно уселась, куда сказано, сгорбилась и уткнулась взглядом в собственные руки, которые благодаря перчаткам из шкуры василиска стали выглядеть намного приличнее, чем в начале года.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Снейп.

— Сносно, но спасибо за заботу, — по инерции светски ответила я, не поднимая головы. Какого Мордреда я вообще здесь делаю?

— В какой момент вы поняли, что с вами происходит что-то странное?

Допрос, значит. Мне физически хотелось с милой улыбкой сказать какую-то колкость, но я, хоть и с трудом, сдержалась.

— Не могу сказать, профессор, — увильнула от прямого ответа я. Так-то, если задуматься, очень странным был империус, наложенный на меня, но вслух я это не озвучила.

— У вас ведь было алиби во время всех нападений, — произнёс декан. Вспомнил, значит. На то, чтобы придумать ответ, мне потребовалось какое-то время.

— Значит, вы можете сделать вывод, насколько правдива история, которую вы услышали, — тихо сказала я.

— Что вы хотите этим сказать? — голос Снейпа тут же стал напряжённым.

— Я сказала всё, что хотела сказать, — произнесла я, мазнув взглядом по подбородку преподавателя.

— Почему вы не смотрите в глаза собеседнику? — от вопроса декана я нервно хихикнула.

— Потому что легилименция официально запрещена, а мне бы очень не хотелось, чтобы вас уволили. Всё-таки вы отлично справляетесь с обязанностями декана и преподавателя.

— Благодарю за оценку, — в голосе профессора было столько яда, что в моей голове пронеслась шальная мысль, что мужчина может быть родственником василиска.

— Что-то ещё, профессор? — поинтересовалась я, заглядывая в тёмные глаза Снейпа и выталкивая на поверхность воспоминание, как я рассказываю Малфою, что меня приложили империусом.

— Идите, Уизли, — деревянным голосом произнёс декан.

Я кивнула, соскочила со стула и направилась к выходу. Вот и узнаем, будет Снейп проводить проверку или решит не вмешиваться.

— Что хотел профессор? — в конце коридора меня поджидал Драко.

— Желал устроить допрос, — ответила я. — Но надеюсь, что я смогла подкинуть ему пищи для размышлений.

— Пройдёмся? — предложил Малфой.

— Почему бы и нет, — пожала плечами я, и мы не спеша двинулись по галереям.

— Ты чего такой унылый? — спросила я.

— Отца сместили с поста председателя Попечительского Совета, — вздохнул Драко.

— Неудивительно, — мрачно сказала я. — Вполне ожидаемо, что Дамблдор затаит добро и подёргает за ниточки.

— Затаит добро? — удивлённо переспросил парень.

— Великому Светлому зло таить не положено по статусу, — ответила я, а мой собеседник слабо улыбнулся.

— Что всё-таки с тобой случилось? — полюбопытствовал он.

— Не в Хогвартсе, — негромко сказала я, многозначительно постреляв глазами в стороны.

— Как насчёт на каникулах выбраться в кафе Фортескью? — предложил Драко, понимающе ухмыльнувшись.

— А ещё можно сразу подать объявление в Пророк, и наши отцы со злости съедят собственные ботинки, — ехидно произнесла я, а Драко засмеялся. Ну наконец-то! А я уже боялась, что он так и будет уныло вздыхать, делая вид, что мир рухнул.

К ужину Малфой уже сверкал своей фирменной ухмылочкой в компании своих друзей. Меня же попытался уговорить сесть за стол Гриффиндора Перси, но я была упорна. С чего это все вокруг решили, что я внезапно воспылаю дикой любовью к львиному факультету? Даже если бы всё, что со мной якобы произошло, было бы правдой, то почему я должна сторониться Слизерина? Только из-за того, что там учился Том? Но это глупо!

Сидя за столом, я обратила внимание на мрачные и недовольные лица студентов дома Равенкло.

— Что с орлами? — спросила я у сидящей рядом Дафны.

— Кто лидировал в соревновании факультетов? — хмыкнул Теодор Нотт.

— Равенкло, а на втором месте были мы, — уверенно ответила я. — Что-то изменилось?

— Гриффиндору внезапно добавили четыре сотни баллов, — презрительно произнёс Блейз Забини.

— Сколько? — воскликнула я, считая. За правильный ответ преподаватели давали пять-десять баллов. Четыре сотни — это как минимум сорок безупречных ответов! Да за победу в матче добавляют всего сто пятьдесят!

От мрачных мыслей меня отвлёк Дамблдор, сообщивший, что переходные экзамены между курсами в этом году отменяются, а значит, мы вернёмся домой не в конце июня, а в конце мая. В Хогвартсе останутся только пятый и седьмой курсы.

Зря это сейчас объявили… Учебный год длится ещё месяц, а ни у кого не будет настроения учиться.

Так, собственно, и вышло. Мы с Луной на Белтейн успешно провели ритуал разведения огня, но остальное время пришлось торчать в школе: уж очень все начинали паниковать, если меня уносило из замка. Взяли под колпак, гады.

Наш курс по большей части натаскивал Колина по всем темам, которые он пропустил. Мы пытались аккуратно выяснить, как и кто на него напал, но Колин абсолютно ничего не помнил, как и остальные жертвы «наследника». Из-за этого личность нападающего нам так и не удалось вычислить, хотя Сахис была убеждена, что во всём виноват «старый пройдоха». Мои одноклассники хоть и не подавали виду, но очень сомневались в официальной версии, как и половина слизеринцев.

На чарах Флитвик выдал мне учебники по рунам за третий и четвёртый курс, предлагая их поизучать. В разборе старшего футарка ко мне быстро присоединились остальные под довольное хихиканье преподавателя.

А узнав, что мы ещё параллельно изучаем арифмантику, профессор устроил нам небольшое тестирование, результаты которого остались для нас тайной.

Также у нас не было пар ЗОТИ, потому что Локхарта отправили в Мунго. Это свободное время мы тоже использовали с толком, помогая Колину и готовясь к новому учебному году в пустом классе, в котором Флитвик разрешил заниматься. Декан Равенкло всегда был за общую образованность.

В один из таких дней к нам постучал невысокий круглолицый мальчуган.

— Профессор Флитвик сказал, что вы можете помочь мне с чарами, — мучительно краснея, произнёс Невилл Лонгботтом.

— Ну, проходи. Можешь занять любую парту, — дружелюбно сказала я, размышляя, зачем декан Луны прислал второкурсника заниматься к первачкам. Гриффиндорец в это время сел позади нас, однако не за последнюю парту. Я села рядом с ним.

— С чем у тебя проблемы? — спросила я.

— Заклинания или не получаются, или срабатывают слишком сильно, — тихо ответил Невилл.

Странная история. Мы с Луной отвлеклись от остальных, чтобы узнать, что с Невиллом.

Я вырвала из тетради лист, который скомкала и положила на стол, предложив парню поднять его левиосой.

В первый раз лист подпрыгнул на пару дюймов вверх, а на вторую попытку гриффиндорец умудрился поднять вверх парту, отчего он сам удивился, а стол с грохотом упал на пол.

— Что скажешь? — спросила я у подруги, которая, в отличие от меня, была наследницей гениальной Ровены.

— Пусть пока тренируется без палочки, — ответила Луна и поспешила на помощь к Колину, который пытался освоить чары согревания.

— Как это без палочки? — испуганно спросил Невилл. Вместо ответа я демонстративно положила свою палочку на парту и, взмахнув рукой, невербально подняла бумажный комок.

— Ого! — воскликнул парень.

— Мы тренируемся почти каждый день. Если хочешь, можешь присоединиться к нам — никто не будет против, — предложила я, а Невилл просиял.

Второкурсник неплохо вписался в нашу компанию. Харпер и Декстер пытались фыркать, но пара моих фирменных подзатыльников и угроза чар парализации решили проблему.

А к концу учебного года Невилл успешно продемонстрировал беспалочковую левиосу, чем был необычайно горд.