Ядовитый сад (гет)

Ранее:

— Северус? — выдохнула она и чуть не потянулась к нему, хотя на нём была чужая личина.

— Ну а кто ещё? У тебя есть другой муж? Идём со мной.

С этими словами от направился к выходу. Жив. Он жив.

* * *

21 декабря 2001 год

Гермиона мёртвой хваткой цеплялась за руку Северуса, пока объясняла друзьям, что произошло. Выпустила лишь на несколько секунд и по очереди всех обняла, но едва Лонгботтом отстранился, её рука тут же скользнула обратно в ладонь Северуса. Лонгботтом таращился на них во все глаза, как, впрочем, и мисс Уизли… нет, уже миссис Поттер… Но в отличие от неё он то и дело склонялся к Гермионе, словно хотел узнать больше подробностей. Поттер же, напротив, буквально излучал самодовольство, за которым скрывался шок. Да и как тут не возгордиться — последние три года он без устали доказывал всем, что Северус жив.

Выходит, стоило Северусу избавиться от опостылевших преподавательских обязанностей, как Поттер наконец-то начал пользоваться мозгами.

Из всей компании только Уизли всем своим видом демонстрировал отвращение. Помимо руки Гермионы, крепко впившейся в его запястье, недовольное лицо Рональда было единственным, что убеждало Северуса в реальности происходящего. Убеждало в том, что Гермиона наконец-то та самая, и они наконец-то снова вместе. Остальные определённо растерялись и не знали, что говорить. Поттер даже одарил Северуса широченной улыбкой, когда Гермиона поведала им, что на самом деле означает патронус-лань. Всё это казалось абсолютно противоестественным.

— Поженились? — переспросил Уизли. — Да ладно, Гермиона. Это Джордж тебя надоумил поприкалываться?

— Нет, конечно, — ответила она. — Будь это его рук дело, тут бы сейчас взрывы гремели.

— Кажется, я тебя помню, — встрял Лонгботтом. Когда Гермиона вытащила из сумочки его старый рисунок, он улыбнулся, увидев собственные детские каракули. — Это же ты мне сказала, что я не сквиб, да?

— Да. А ещё я пыталась убедить Элджи быть с тобой поласковей, но ничего путного из этого не вышло. Помнишь, как вы с Чарити гонялись за жабами?

Голос дрогнул, когда она упомянула их общую подругу, и Северус легонько сжал её руку.

— Тут ещё кое-кто с большим нетерпением ждёт встречи с тобой. Некий любитель гоняться за жабами, — взмахом палочки он вызвал лань и отправил её в сторону троих людей, которые всё это время нервно мерили шагами Атриум. — Мы с Чарити инсценировали её смерть. В Малфой Мэнор в тот день убили Мальсибера.

Гермиона изумлённо разинула рот, но в следующее мгновение расплылась в улыбке и снова повисла у него на шее. Северус крепко обнял её, игнорируя назойливых зевак. Как жаль, что из её списка погибших удалось стереть так мало имён...

За углом звякнул лифт, и в коридоре появился ухмыляющийся Драко, а следом за ним Чарити и Эйлин, на плече которой восседал Фоукс, обвив её шею ало-золотым хвостом, с виду напоминавшим чрезвычайно возмутительное боа.

Друзья Гермионы зашушукались при виде Фоукса, но Северус не обратил на них внимания. У Гермионы вырвался сдавленный вздох, и она бросилась к Чарити обниматься.

— У-уф, — Чарити пошатнулась, когда её чуть не сбили с ног, — привет, дорогая. Как же я по тебе соскучилась!

Ответа Гермионы никто не разобрал, так как она уткнулась Чарити в плечо. Держа подругу под руку, она вернулась к Северусу и прижалась к нему, непрерывно трогая их обоих, будто пыталась убедиться, что они настоящие. Северус понимал её как никто.

— Мерлин, так они не врали? — Драко громко, искренне расхохотался. — А я всё думал… А ты оказалась тёмной лошадкой, Грейнджер. Не знал, что ты на такое способна.

— Ты чего тут забыл, Малфой? — раздражённо поинтересовался Уизли. — Тебя это никак не касается.

— Я помог спасти Снейпову задницу, — невозмутимо ответил тот, — а последние несколько лет они с Чарити по очереди «одалживали» моё лицо, так что меня это очень даже касается.

— Привет, Эйлин, — перебила его Гермиона, заглушая ответ Уизли. — Так приятно снова видеть твоё настоящее лицо.

— Взаимно, — ответила она. — И добро пожаловать в семью, дорогая. Прости, что не сказала тебе этого тринадцать лет назад, но, увы, меня на свадьбу не пригласили.

— Мам! — осадил её Северус. Она что, собирается вечно дуться из-за этого?

— Ой, простите, — спохватилась Гермиона. — Мы бы пригласили, если бы могли рассказать вам, кто я на самом деле. Я… О! Так вот почему вы так меня гнобили в последний учебный год! Вы как раз тогда узнали, да?

Эйлин фыркнула:

— Возможно.

Поттер поднял руку, хотя в классе ни разу так не делал:

— Кто-нибудь что-нибудь понял?

Вместо объяснений Эйлин наложила маскировочные чары и усмехнулась, когда Поттер и компания охнули от удивления, однако на их вопросы отвечала гораздо терпеливее, чем в бытность мадам Пинс. Тут Фоукс решил, что пора прекратить изображать из себя модный аксессуар, и перепорхнул на плечо к Северусу, потёршись тёплой, покрытой перьями головой о его висок.

— Дионис очень плохо на тебя влияет, — пробормотал Северус фениксу. — Твоя привычка ластиться просто отвратительна.

— А Дионис ещё жив? — спросила Гермиона. Не успел Фоукс подмигнуть ей с намёком, как она принялась гладить его. А вот и ещё один источник дурного влияния.

— О да, — ответила Чарити. — У него ещё есть в запасе несколько лет. Он будет в восторге, когда тебя увидит.

— Твоё зелье сработало слишком хорошо, Гермиона, — вставил Северус. — Мало того, что оно призвало ко мне Фоукса, так с тех пор я никак не могу от него избавиться.

Феникс чирикнул, что в его исполнении подозрительно напомнило смех. На самом деле, Северус был рад присутствию этого голубя-переростка. Он надеялся, что когда все узнают, кто стал его фамильяром, то будут меньше травить Гермиону за то, что вышла за него замуж. Не помешало бы привлечь на свою сторону и Поттера.

— Не понимаю, — сказала миссис Поттер. — Зачем было прятаться три года?

— Путешествие Гермионы во времени было замкнутой петлёй, — пояснила Чарити. — Магия времени такая непредсказуемая штука, что угодно может пойти не так. Парадоксы, ответвление новых временных линий… Та Гермиона, которую мы знали, была уверена, что мы оба погибли в войне, поэтому мы решили, что лучше спрятаться и притворяться мёртвыми, пока она не вернётся.

— Было и ещё одно преимущество: нас не доставали идиоты, пишущие для «Пророка», — добавил Северус.

Поттер кивнул:

— Может, мне тоже стоило попробовать.

Разгладив мантию, Северус поймал взгляд Чарити поверх головы Гермионы:

— Ну что, объявим остальному колдовскому миру о нашем возвращении? Я предпочёл бы покончить с этим побыстрее.

— Давай. Но это же значит, что наши имена уберут с мемориала, да? Чувак, они так шикарно увековечили твой нос.

— Очень надеюсь, что уберут, — фыркнул Северус.

— С твоим носом всё в порядке, — заявила Гермиона тем же вызывающим тоном, с каким говорила то же самое утром у мемориала — когда ещё не была его женой.

— Как скажешь, — ухмыльнулся он.

Лонгботтом взял Уизли за руку и шепнул ему что-то такое, от чего рыжий расплылся в улыбке. Когда они направились обратно в бальный зал, из-за угла, где располагались лифты, донеслось негромкое бормотание, а следом и женское хихиканье. Уизли и Лонгботтом добрались туда первыми, и Уизли побледнел: одна из близняшек Патил (судя по хихиканью — Парвати, решил Северус) зажала Перси Уизли у стены. Они целовались.

Рональд скорчил гримасу:

— И снова скажу: ридикулус!

Мисс Патил и Перси отпрянули друг от друга. К изумлению Северуса, оба заулыбались, увидав его. Они что, обкурились тут все?

— Я же говорила, что он придёт, Гермиона, — сказала мисс Патил. — Чёрт, поверить не могу, что всё пропустила. Я хотела посмотреть, как ты бежишь к нему через весь зал, как в маггловских фильмах.

Миссис Поттер фыркнула, и Северус был вполне с ней солидарен. Боже правый.

— Ну, всё вышло не совсем так, — хихикнула Гермиона и добавила, обращаясь к Перси: — А ты не шутил, когда сказал, что решил двигаться дальше.

Перси покраснел:

— Ну… Да. Э-э… Я рад, что вы живы, сэр. И видеть вас тоже рад.

— Вряд ли я могу сказать то же самое, — буркнул Рональд и вздрогнул несмотря на то, что Лонгботтом обнял его за плечи. — Ладно. Кто-нибудь ещё желает нанести мне моральную травму, или можно расслабиться?

— Дай мне десять минут, Уизель, — сообщил ему Драко. — Я наверняка что-нибудь придумаю.

* * *

Едва Северус появился в бальном зале с Фоуксом на плече и под руку с Гермионой, гул голосов сменился приглушёнными шепотками. Северус почти не различал лиц — в глазах мельтешили огоньки после вспышки колдокамеры прямо в лицо. Всем треклятым репортёрам он заявлял, что даст интервью исключительно «Придире».

В последние годы ему начали нравиться нелепые истории, которые «Придира» публиковал о нём — чем дальше, тем курьёзнее. В одной статье утверждалось, что он превратился в вампира и поселился на острове, где царит вечная тьма, там он загорает при свете луны и пьет кровавые коктейли, которые готовит некое мифическое существо — дабберблимп. Полный абсурд, от первого до последнего слова, но эти бредни перемежались на удивление пристойными рассказами о его деятельности во время войны.

Вдобавок, бульварный листок Ксенофилия был единственным изданием магической Британии, которое не считало нужным писать о личной жизни Гермионы. Да и Северус уже обещал эксклюзив мисс Лавгуд.

Чарити привлекла куда меньше внимания — к ней подходили только старшие Уизли (Молли моментально набросилась на обоих со слезливыми объятиями), бывшие коллеги (объятия Минервы сопровождались куда меньшим количеством слёз) и бывшие студенты (к счастью, эти обнимали только Чарити).

— Хочешь потанцевать? — спросила его Гермиона, когда толпа вокруг поредела.

Чего он на самом деле хотел, так это свалить отсюда вместе с ней, но танцы были частью фантазии, которой она однажды поделилась во время прогулки вокруг озера: как она пригласит его на танец и ни в коем случае не станет называть его «сэр». Поэтому он кивнул.

Фоукс, исполнив свой долг, отправился обратно в Паучий тупик. Северус и в лучшие времена танцевал не ахти как, а уж с глупой индюшкой на плече и вовсе выглядел бы несуразно. Последовав за Гермионой в относительно свободный уголок танцпола, он наложил Муффлиато, привлёк её к себе и принялся покачиваться из стороны в сторону.

— Подозреваю, что наша воссоединительная беседа будет довольно односторонней, — сказала она. — С нашей последней встречи я успела обсудить собственное путешествие в прошлое только с Минервой, Парвати и Перси. О, а ещё я подумывала, не стать ли новой Тёмной Леди назло Дамблдору. За то, что он сказал всем, что Хезер Хьюз погибла.

Северус задрал бровь:

— Правда? И что, мне найдётся местечко возле тебя, пока ты будешь править? Не имею ни малейшего желания снова шпионить на врага, так что буду полностью и беззаветно предан одной тебе.

Гермиона придвинулась ближе:

— Превосходно. Ко мне в последователи уже записались целых два человека, ты и Перси, — она взъерошила волосы у него на затылке. — Ну а ты что? Чем занимался ты всё это время?

— М-м, давай посмотрим… Кое-что ты и так знаешь — шпионил за Тёмным Лордом и учил одну невыносимую всезнайку. Кроме того, моё выздоровление заняло очень много времени. Я жил у Чарити. Когда они с моей матерью решили, что их навыков целительства маловато, мама нацепила личину мадам Пинс, разыскала Драко и за ухо приволокла его в Паучий тупик, чтобы стрясти долг жизни. Драко использовал все связи, какие ещё оставались у их семьи, и нашёл целителя, который умеет держать язык за зубами.

— А-а, так вот что Драко имел в виду.

— Точно. Мама заставила его дать Непреложный обет, чтобы он сохранил всё в тайне, и только потом пустила ко мне. Сказала, что он должен на собственной шкуре почувствовать, каково мне было, когда я дал такую же клятву ради него. Предложи ей тоже присоединиться к твоим последователям. К числу горячих поклонников Дамблдора она не принадлежит, а уж если затаила на кого-нибудь обиду...

— М-да, твой талант точить на людей зуб — явно наследственный.

Северус наградил её сердитым взглядом, но ему недоставало серьёзности, и Гермиону это только рассмешило. Он беспокоился, что они не сумеют вести себя так же непринуждённо, как раньше, и их разговоры будут до боли натянутыми, со множеством длительных неловких пауз. Но пока что всё было в точности так, как он помнил. Будто они и вовсе не расставались.

— Что ещё? — спросила она.

Он медленно водил кончиками пальцев по её гладкой спине в глубоком вырезе платья:

— Я сдержал клятвы. Все до единой.

Она ответила такой ослепительной улыбкой, что привлекла к ним ещё больше внимания:

— Ну разумеется. Это был ты у мемориала сегодня утром? Под видом Драко.

— Естественно. Я надеялся, что цветы возле имени Чарити будут достаточно толстым намёком. Но книжку тебе подбросила мама. Она была в восторге от того, что ей довелось поиграть в шпионов.

— Серьёзно? Какая досада, что я не заметила. Уверена, Эйлин в роли шпионки — грандиозное зрелище. Не говори ей, что я это сказала. Она и так злится на меня из-за свадьбы. Хм-м, может, устроить приём?

— Думаешь, надо?

Сдерживаясь, чтобы не съязвить, Северус затолкал подальше мысленную картинку, как Молли Уизли и Эйлин объединятся и займутся организацией праздника. Вероятно, так и будет, поскольку ни он, ни Гермиона не стали бы заморачиваться всякими мелочами.

— Посмотрим, — Гермиона пожала плечами. — Мои родители наверняка обрадуются. Я ещё не успела рассказать им о тебе. А когда Драко пригласил меня на танец? Это тоже был ты?

— О, нет. На тот момент у меня ещё не было сил на танцы, так что твоим партнёром была Чарити. Она целыми днями тренировалась в гостиной с моей матерью, училась вести. Это было невероятно утомительно. А, ещё я первые два года после войны пытался убедить Драко в том, что кровный статус не имеет значения.

— Правда? И как, получилось?

— Думаю, да. Во время войны он уже начал об этом задумываться, да и на вашем курсе лучшие оценки всегда были у тебя.

Как бы все его усилия не пошли прахом, если Драко обнаружит, что он помог засадить Люциуса в Азкабан. Главный аврор Робардс, вероятно, догадывался, что Северус приложил к этому руку. Может, даже подпитывал веру Поттера в то, что он жив. Северус, конечно, изменил почерк с помощью заклинания, но кто ещё мог отправить Робардсу письмо с адресами возможного местонахождения Пожирателей смерти, которым удалось избежать ареста? Кто ещё указал бы, где искать доказательства против каждого Пожирателя, кроме Северуса и Драко? После такого письма Люциус уже не мог отвертеться, предложив сделку — информацию в обмен на помилование.

— Это все, кто знал о том, что ты жив? — уточнила Гермиона. — Только эти трое и целитель?

— Нет, — усмехнулся Северус. — Луну Лавгуд тоже посвятили в тайну.

— Что? Но почему?

— Пару недель назад она увидела меня под личиной Драко в Косом переулке, но назвала по имени. Сказала, что узнала меня по выражению лица.

Гермиона расхохоталась и тряхнула головой:

— Я должна была догадаться.

Они умолкли, но молчание не тяготило — так они молчали, когда читали у камина. Гермиона коснулась шрама на его шее. Это место почти полностью утратило чувствительность, но Северус всё равно вздрогнул. Их снимки наверняка окажутся на первой полосе «Пророка», и вряд ли в статье напишут хоть что-то хорошее — Гермиона, восприняв его дрожь как поощрение, пометила шрам от укуса Нагайны легким, как пёрышко, поцелуем. Не то чтобы Северус пытался остановить её. Вместо этого он прижал её к себе, почти так же крепко, как раньше в коридоре.

Гермиона прикусила нижнюю губу, когда зазвучала следующая песня, более быстрая. Они потихоньку переместились к краю танцпола. Пальцы Гермионы скользнули по его руке сверху вниз и потеребили пуговицу в форме свёрнутой верёвочки у него на манжете. Её дыхание участилось. Она так смотрела на его губы, что ему вспомнилось, как они стояли вот так в его старых апартаментах, и он размышлял, не растеряла ли она всю свою храбрость в лесу.

— Помнишь, — шепнула она, — ты рассказывал, что будет после того, как я приглашу тебя на танец на этом балу? Ты сказал, что мы можем не дотерпеть, и придётся искать пустой кабинет, где ты сможешь прикоснуться ко мне, попробовать на вкус и трахнуть.

Северус с трудом подавил стон и кивнул. Как она тогда ответила?

— Да. Я согласен на всё.

* * *

Они всё-таки выбрались из министерства вопреки первоначальным планам найти пустой кабинет, но только потому, что лифт пристыдил их, когда они начали целоваться и тискать друг друга. Ни Северус, ни Гермиона не подозревали, что он способен на такое. Пуританская махина отказалась везти их куда-либо, кроме Атриума. Хуже, чем движущиеся лестницы. Оказавшись в Атриуме, они заторопились наружу.

— Паучий тупик? — предложила Гермиона. — От точки аппарации добираться ближе. Сможешь нагнуть меня над столом в моём кабинете как-нибудь в другой раз.

— Обещаешь?

Ответить она не успела — он схватил её за руку и аппарировал в переулок, который за тринадцать лет совершенно не изменился. Она, должно быть, сумасшедшая, раз при звуке хрустящего стекла под ногами ощутила почти невыносимую нежность к этому месту. Они заторопились к дому, то и дело останавливаясь, чтобы страстно поцеловаться.

Гермиона не разглядела обстановку, когда они оказались внутри. Её занимали только длинный ряд пуговиц на его мантии, знакомая твёрдость, упиравшаяся ей в живот, и книжный стеллаж, в который он впечатал её спиной. Гермиона толкнула его на диван, скинула трусики, расстегнула его штаны, взобралась верхом и опустилась на всю длину. Северус охнул.

— Боги, я так по тебе скучал, — прошептал он.

Гермиона обвила его обеими руками и поцеловала в висок. Так странно, у неё до сих пор всё болело после целого дня в постели с более молодым Северусом, а теперь она снова с ним, но в версии постарше. Его пальцы сражались с боковой молнией в её платье, и он, наконец, стащил его, но только до талии, обнажая грудь.

— Стой, погоди, — он сжал её бедра.

Гермиона замерла:

— Что-то не так?

— Нет, как раз наоборот, всё замечательно, — он судорожно сглотнул. — Я бы сказал, даже слишком. И может очень быстро закончиться, если ты не дашь мне минутку.

Ой. Наверное, это последствия тринадцатилетнего целибата. Гермиона открыла было рот, чтобы заверить его, что всё в порядке, но тут его рука пробралась между их телами, и она напрочь забыла, что хотела сказать. Он помнил всё до мелочей — как прикоснуться, как заставить её постанывать и кричать. Много времени это не заняло, и вскоре она уже умоляла его позволить ей снова начать двигаться. Несколько благословенных движений — и у неё внутри всё взорвалось. Северус с облегчением выдохнул ей в ключицу и последовал за ней, гораздо тише, чем раньше, только пробормотал в волосы, что любит её.

— Я тоже тебя люблю, кстати, — ответила Гермиона, отдышавшись.

— Уж конечно, — промурлыкал Северус. — Тебе и тринадцати часов ждать не пришлось.

Она издала смешок и ткнулась лбом ему в плечо:

— Я бы с радостью поменялась с тобой местами, если бы могла.

— Знаю, — он погладил её по бедру. — Пошли наверх.

В тусклом свете Гермиона едва сумела разглядеть, что изменилось в обстановке с тех пор, как они с Гарри установили вокруг дома защиту после войны. Пол под ногами стал отполированным и гладким. На лестнице чувствовался запах свежей краски. А когда Северус привёл её в ванную, вместо плитки цвета авокадо, считавшегося модным в 1973 году, она обнаружила белую и серую. Северус заглянул в новую расширенную душевую кабину и включил воду.

Они не успели раздеться полностью, пока были внизу, но руки Северуса замерли, когда он потянулся расстегнуть оставшиеся пуговицы на своей рубашке. У неё заболело сердце, когда она поняла, что он стесняется раздеться перед ней. Она так привыкла ежедневно видеть его без одежды, непринуждённым и раскованным. Возможно, проблема крылась в том, что она хорошо знала его тогдашнее тело. Сейчас он был старше… и шрамов, должно быть, стало больше.

— Если хочешь завернуться в полотенце, чтобы вспомнить старые-добрые времена — вперёд, — сказала она, стаскивая с себя платье и становясь под струи горячей воды. — Но я бы предпочла увидеть тебя без него.

И повернулась к нему спиной, давая ему немного уединения. В кабине лежал кусок мыла с медовым ароматом — она пользовалась таким в восьмидесятых, поэтому взяла его и хорошенько вспенила в ладонях. Сзади зашелестела падающая на пол одежда, а затем Гермиона почувствовала тепло его тела за спиной.

— Привет, — сказала она, с похотливой улыбкой поворачиваясь к нему, чтобы насмотреться досыта.

Северус закатил глаза:

— Привет.

На его теле и впрямь было больше шрамов. Слишком много. Гермиона омыла и перецеловала каждый, начиная с отметин на шее. Когда она добралась до последнего, Северус уже не возражал против собственной наготы.