Ядовитый сад (гет)

Ранее:

Гермиона предложила сове кусочек круассана и назвала по имени: Эррол. В когтях у него была записка от Молли на мятом обрывке пергамента: она приглашала Гермиону, Северуса, Чарити и Эйлин в Нору на обед.

* * *

22 декабря 2001 год

Северус, скривившись, смахнул с мантии рыжую кошачью шерсть. Они с Гермионой заскочили в Хогвартс покормить ее фамильяра и уточнить график, и выяснили, что ей в тот вечер предстоит дежурить. Обнюхав Северуса, рыжее чудище с минуту таращилось на него недобрым взглядом жёлтых глаз, прежде чем громко размурлыкаться и потереться о его ноги, оставляя на одежде возмутительное количество шерсти.

— Кажется, Живоглот тебя одобрил, — отметила Гермиона.

Артур пригласил их в дом, где царили уют и тепло, и повсюду витали ароматы Рождества. Гермиона первым делом направилась к камину — когда она вернулась из прошлого, там стояла середина относительно жаркого лета, и теперь она всё время мёрзла. Северус решил, что сварит ей немного Согревающего пара.

— Остальные на кухне, — пояснил Артур с жизнерадостной улыбкой. — Оценивают… э-э… ущерб от статьи в утренней газете.

— Уверен, чтиво весьма увлекательное, — заметил Северус.

Отвернувшись от камина, Гермиона прищурилась, глядя на хозяина дома:

— Артур, всё никак не соображу, что же в тебе изменилось? В восьмидесятых чего-то не хватало, а сейчас я снова это чувствую. Не могу понять. Как на картинках-загадках «найди десять отличий», но у меня перед глазами нет второй картинки.

Артур почесал в затылке:

— Хм… Может, волос стало меньше? — он издал негромкий смешок. — Это точно изменилось.

— Нет, дело не во внешности. Просто… — она замахала руками. — Дело в тебе самом. Я даже не замечала этого, пока оно вдруг не исчезло.

— Интересно, — протянул Северус. — Артур, а ты никогда не чувствовал, что обязан что-нибудь сделать для Гермионы? Начиная примерно с её пятого курса?

Артур задумчиво поскрёб подбородок:

— Кажется, мне очень хотелось помочь ей найти родителей, но не сказал бы, что это ощущалось как обязанность. Я хотел помочь. Все мы хотели.

— Мой единственный долг жизни был перед врагом, — сказал Северус. — Думаю, если человек, которому ты задолжал, тебе небезразличен, ощутить воздействие магии долга сложнее. Там, в прошлом, Гермиона создала и сварила антидот, который вылечил тебя после нападения Нагайны. Я тогда всё гадал, возникнет ли у тебя по отношению к ней долг жизни в этом времени, но когда она ещё была помладше.

— В самом деле? — просиял Артур. — Это просто невероятно, Гермиона. Спасибо.

— Всегда пожалуйста, — Гермиона слегка потрясла головой, словно пытаясь прояснить мысли. — Я варила его для Северуса, но если бы я тогда знала, что и тебе тоже понадобится… Интересно, почему же всё-таки возник долг жизни. Когда варят целительные снадобья для общего пользования, никакого долга нет, иначе он формировался бы у сотен людей по отношению всего к нескольким зельеварам. Может, это потому, что в зелье была моя кровь? Северус, у тебя же не возник долг передо мной? Между супругами такое, думаю, невозможно. Как интересно! Магия долга жизни так увлекательна, я и не знала, что оба участника могут её чувствовать. А если бы я не увидела Артура в восьмидесятых, я бы всё равно заметила? Северус, у тебя случайно нет каких-нибудь книг…

— Вот вы где, — в комнату торопливо вошла Молли, на ходу вытирая руки полотенцем. — Идёмте, обед уже готов.

Вокруг огромного стола собралось слишком много рыжих. В море рыжих волос местами виднелись знакомые светлые и тёмные островки: Лонгботтом, Поттер, Чарити и Эйлин. Перси, здороваясь с Гермионой, назвал её «профессором», и она улыбнулась в ответ. Усадив Северуса и Гермиону возле себя, Молли принялась нагружать на тарелку жаркое с подливкой, а затем поставила эту гору перед Северусом, словно стремилась накормить за все прошедшие годы сразу.

— Спасибо, Молли, — поблагодарил он.

Сидевший напротив Лонгботтом (на чьей тарелке стараниями Молли тоже возвышалась гора) потихоньку переложил часть в тарелку Рональда. Хм-м. Северус сомневался, что сумеет провернуть такой же трюк с Гермионой, но попробовать очень хотелось. Рональд, заметив у себя добавку печеного картофеля, широко улыбнулся и сжал колено Лонгботтома под столом.

— Гарри рассказал нам новости, — заговорила Молли. — Должна сказать, это и впрямь сюрприз, что вы поженились. Он сказал, что вы выглядели счастливыми, так что и я за вас порадуюсь, но Боже правый, Северус! Жениться и не пригласить на свадьбу родную мать? Надеюсь, хотя бы о появлении внука ты её предупредишь и не преподнесёшь ей в один прекрасный день пятилетнего ребёнка.

Гермиона закашлялась:

— Ну-у, когда мы с Эйлин в последний раз обсуждали этот вопрос, она сказала, что не готова становиться бабушкой.

— Я так сказала? — удивилась Эйлин. — Когда?

— В то утро, когда нашла у себя боггарта, — напомнил Северус. Ему так и не удалось стереть из памяти то, как мать расспрашивала Гермиону о контрацепции.

Эйлин на мгновение задумалась и вдруг улыбнулась:

— А я и забыла.

— Вот бы нам всем тоже так повезло, — съехидничал Северус.

К его облегчению, Эйлин не стала объявлять, что уже более чем готова к внукам. Северус подумал о пустой комнате в Паучьем тупике, и в животе внезапно образовалась свинцовая тяжесть.

За обедом он не слишком вслушивался в разговоры, пока Лонгботтом не завёл речь о том, почему бы Гермионе не занять свою старую должность профессора Защиты.

— Билл уходит в конце года, — пояснил Лонгботтом. — Он просто сделал одолжение Минерве и согласился преподавать лишь на время. Она сказала, что на её памяти ты была одним из лучших преподавателей защиты в Хогвартсе. Полагаю, место твоё, если ты согласна.

— Я вообще-то надеялась продолжить преподавать зелья, — сказала Гермиона. — Я заново открыла в себе любовь к этому предмету и подготовилась к получению звания Мастера, пока была в прошлом. В смысле, у меня есть нужные рецепты и рекомендация от Мастера, осталось только подать всё это гильдии.

— Правда? — переспросила Молли. — Значит, Северус взял тебя в ученики?

— Нет, я всё сделала сама, но он… вроде как поспособствовал. Всё донимал и донимал меня, пока я не решилась.

— Они устроили битву снадобий, — встряла Чарити. — Изобретали всё новые зелья, чтобы оскорбить друг дружку. Такой странной прелюдии я ещё не видала.

Рональд отложил нож и вилку:

— Я уже задолбался накладывать Ридикулус, скоро я начну выглядеть полным идиотом.

— Ну что ж, — Лонгботтом даже не пытался скрыть веселье по поводу явно неловкого положения Рональда, — Минерва, кстати, собиралась попросить Снейпа снова преподавать зелья, но не думаю, что она станет возражать, если их будешь преподавать ты, Гермиона, а он возьмёт Защиту.

— Она хочет, чтобы я преподавал? — фыркнул Северус. — Прошло всего три года, она что, так быстро впала в маразм?

Лонгботтом расхохотался.

— Уверен, что не хочешь вернуться, Северус? — уточнила Гермиона.

— Абсолютно. Уж кто-кто, но ты-то должна помнить, как я ненавидел преподавание. Я вполне доволен нынешней работой. Только я и зелья, никаких учеников. Если тебе потребуется помощь и едкие комментарии, пока ты проверяешь школьные сочинения, я в твоём распоряжении, а насчёт всего остального — нет. Ты будешь только рада, что меня нет среди преподавателей. Гриффиндору и его баллам это пойдёт исключительно на пользу.

Улыбка, расплывшаяся на лице Лонгботтома, почему-то напомнила Северусу анимагическую форму Минервы — парень лучился самодовольством пресловутой кошки, нализавшейся сметаны.

— Забавно, что вы это сказали, — заметил он. — Когда я стал учеником Помоны, то выяснил про вас кое-что любопытное. Согласно записям, единственный балл, который вы начислили за всё время преподавания, предназначался Гриффиндору.

Проклятье. Северус не собирался делиться этой информацией с кем-либо, кроме жены — может, даже и ей бы не рассказал. Гермиона вся напряглась — так же, как в классе за секунду до того, как её рука выстреливала в воздух.

— Ты начислил балл Гриффиндору? — удивилась она. — И кому же?

— Конечно, мне, — заявил Джордж с самым серьёзным видом.

— Не смеши, — отозвался Поттер. — Разумеется, мне. Я же был его любимчиком, это всем известно.

Ну прямо сюр какой-то: он едва не рассмеялся от комментария, отпущенного Поттером. Прекратив попытки сменить тему, Северус кивнул в сторону Перси.

— Мне? — изумился тот.

— Да. Балл я начислил в тот день, когда объявили о смерти профессора Хьюз.

Перси раздулся от гордости, словно его во второй раз выбрали Лучшим учеником.

— Чарити, почему бы тебе не предложить свою кандидатуру на пост преподавателя защиты? — продолжил Северус. — Ты годами оттачивала боевые заклинания, и по какой-то необъяснимой причине тебе в самом деле нравится преподавать, как мне кажется.

— О да, — встряла Эйлин. — Она идеально подходит. Во время битвы за Хогвартс она была под личиной Аргуса Филча. Пока я орала, чтобы она спряталась где-нибудь, она втихаря применяла магию, вырубала Пожирателей и накладывала защитные заклинания на учеников — и никто ничего не заметил. А потом Кэрроу загнали нас в угол, и она шокировала меня до полусмерти — вытащила палочку и завалила обоих, даже не запыхавшись. Она была великолепна.

Северус ни разу не видел на лице Чарити такого яркого румянца. Хм-м.

* * *

Пока все бездельничали, переваривая обильный обед, сова с крашеными розовым лаком когтями принесла письмо для Перси. Северус и без этого мог бы догадаться, кто отправитель — Перси, читая послание, покраснел.

— Интересно, похвастает ли он Парвати своей победой с баллами, когда сядет писать ответ, — протянула Гермиона.

— Скорей всего, — кивнул Северус.

— Поверить не могу, что ты наградил его баллом, — в её тоне отчётливо слышался укор: «как ты мог не начислить мне ни одного?»

— Он подарил мне твою фотографию.

Лицо Гермионы смягчилось. Поёрзав на маленьком диванчике, на котором они сидели вдвоём, она закинула ноги Северусу на колени. Несколько отпрысков Уизли уставились на них так, словно всё ещё не могли свыкнуться с тем, что Гермиона и Северус вместе. И Северус их не винил. Если бы Чарити заявилась к нему и начала рассказывать, что вышла замуж за кого-нибудь, с кем у неё ну никак не могло быть отношений, он бы для начала проверил, не опоили ли её любовным зельем и не применили ли Империо.

— То фото у тебя на тумбочке? — переспросила Гермиона. — А я всё думала, где ты его взял, — она потянулась, закинув руки за голову, и зевнула. — Ты уже видел сегодняшний «Пророк»?

— Нет. У меня сейчас нет настроения читать сказки.

— Ну, а я прочла и не хочу страдать в одиночку. Рита Скитер считает, что я всё это время знала, что ты жив, и не сказала Гарри только потому, что он бросил меня ради Джинни, — она наморщила нос, будто сама идея романтических отношений с Поттером казалась ей отвратительной, и Северус, заметив это, ощутил удовлетворение. — По её словам, я, вероятно, охмурила тебя уже после войны, с моей-то привычкой соблазнять знаменитых волшебников. А ещё она надеется, что Фоукс вскоре увидит, что я за штучка, и сведёт тебя с более достойной ведьмой. Кстати, благодаря ему, похоже, много кто встал на твою сторону.

— Если хочешь, я дождусь, пока Скитер примет анимагическую форму, и разделаю её на ингредиенты для зелий.

— Соблазнительная мысль, но нет. Она испортит любое зелье. Я подумываю о том, чтобы рассказать всем похожую историю… только без части про соблазнение. Можем сказать, что я знала, что ты жив, но ты взял с меня клятву молчать. В какой-то момент после войны мы влюбились друг в друга и поженились, потому ты и вернулся в колдовской мир. Эта версия куда проще, чем история о путешествии во времени, которой можно поделиться только с друзьями.

— Согласен, — ответил Северус. — Я намекну Ксенофилию, когда буду говорить с ним.

— Отлично, — Гермиона глянула на часы и застонала. — Мне пора в Хогвартс, служба зовёт. Придёшь в наши апартаменты сегодня? Когда я закончу дежурство.

— Приду.

Она поцеловала его на прощание прямо у всех на глазах. Иррациональный страх терзал Северуса, пока он смотрел ей вслед. Логика, разумеется, подсказывала, что она никуда не исчезнет — она всего лишь идёт на работу, ей нужно выполнять свои обязанности, и чтобы он при этом за неё не цеплялся. Ему просто требовалось время, чтобы примирить рефлексы с логикой. Много времени, судя по всему. А до тех пор он будет заполнять специальный «тревожный дневник», который так нравился Саймону, и найдёт занятие, которое позволит отвлечься.

Когда Северус, извинившись перед хозяевами, собрался улизнуть в Паучий тупик, Рональд выпутался из объятий дремавшего Лонгботтома и подал знак, что хочет поговорить снаружи. Вот радость-то.

Они не стали одеваться потеплее и просто наложили согревающие чары. Под ногами похрустывал замёрзший гравий. Северус спрятал руки в карманы, но палочку не отпускал, в любую минуту готовый вступить в бой.

— Знаю, вы вряд ли отнесётесь к моим угрозам всерьёз, я же для вас не страшнее клубкопуха, — заявил Рональд, — но если вы хоть раз обидите Невилла или снова попытаетесь его запугивать, клянусь, я найду способ сделать так, чтобы вы об этом пожалели.

Лонгботтом? То есть, Рональд так враждебно к нему отнёсся вовсе не из-за Гермионы и на самом деле защищает своего парня?

— Я не собираюсь делать ничего подобного, — отчеканил Северус. — Насколько я понял, Лонгботтом убил Нагайну. Я надеялся раздобыть воспоминание об этом событии, чтобы посмотреть в Омуте памяти.

Губы Рональда изогнулись в невольной полуулыбке:

— Ага, убил. Это было круто. Если хотите, я дам вам своё воспоминание, у меня был хороший обзор.

— Буду весьма благодарен.

Какое-то время они стояли молча, притворяясь, что не закоченели. Изо рта у обоих на холоде шёл пар.

— Слушайте, — наконец сказал Рональд. — Гермиона может сама за себя решать. Мне, конечно, кажется, что это полная дурь, но я давно понял, что мне лучше не встревать — для здоровья полезнее. Надеюсь, вы не морочите ей голову? Вы правда хотите остаться её мужем? После стольких лет?

Северус откашлялся. Вряд ли Рональд намеренно повторил вопрос Альбуса слово в слово, но ответ остался прежним.

— Всегда, — и после паузы добавил: — Отказался бы только полный болван.

Рональд фыркнул:

— Не могли сдержаться, да?

— Не мог, — Северус обновил согревающие чары, обдумывая следующие слова. — Драко говорил, что вы предложили себя вместо Гермионы, когда её пытала Беллатриса.

— Ага, — Рональд дёрнул плечом и слегка поморщился. — И не задумываясь сделал бы это снова.

— Не хотите ли одно из моих воспоминаний в обмен на ваше? В нём с волосами Беллатрисы кое-что приключилось, когда у Драко в детстве случился стихийный выброс…

* * *

24 декабря 2001 год

Гермиона всё так же отвоёвывала себе всю кровать, когда спала.

Северус проснулся на краешке матраца. Распластавшаяся по нему Гермиона по обыкновению использовала его плечо вместо подушки, от чего левая рука совершенно затекла. Открыв глаза, он увидел над собой знакомый потолок покоев мастера Зелий — и воспоминания тут же перенесли его во времена войны. Может, Минерва позволит им перебраться в другие комнаты, где-нибудь над землёй. Даже присутствие феникса не могло согреть это место.

Ему пришлось несколько раз потормошить её и позвать по имени, прежде чем Гермиона издала такой знакомый томный вздох и, открыв глаза, моргнула. Но вместо того, чтобы валяться в кровати, пока к его левой руке не вернётся чувствительность, как он рассчитывал, Гермиона объявила, что собирается возобновить старую традицию утренних прогулок вокруг озера.

Через пятнадцать минут они уже брели по коридорам, выбираясь из подземелий. Те немногие ученики, которые остались в замке на праздники, всё ещё пялились, увидав Северуса. Жаль, что Минерва не позволила ему и дальше снимать баллы или назначать взыскания. Он спрашивал. Может, удастся убедить Чарити наказывать учеников от его имени, когда она займёт пост преподавателя Защиты. Гермиону, насколько он знал, просить бесполезно.

Оказавшись на улице, Гермиона поплотнее закуталась в плащ и направилась к мемориалу.

— Захотелось навестить, — пояснила она, цепко удерживая его под руку — судя по всему, решила, что он должен её сопровождать. — Я давным-давно попрощалась, но то было раньше…

Ну что ж, понятно. Северус покорно последовал за ней под леденящим ветром к серой каменной стене.

Мемориал выглядел в точности так же, как и в день возвращения Гермионы, хотя у подножия лежало меньше окровавленных лилий. Решение по поводу имён Северуса и Чарити пока не приняли. Он скорчил рожу при виде своего лица, вырезанного в камне, но Гермиона не заметила. Шагнув вперёд, она наколдовала нежный букетик лиловых гиацинтов и положила его у имени Нимфадоры.

Маскируясь под Драко, Северус тоже подумывал о том, чтобы оставить цветы для Нимфадоры. Чарити он выбрал только потому, что Гермионе этот намёк был бы понятнее. Описав боггарта Гермионы, Нимфадора помогла спасти ему жизнь. Она пыталась спасти его, когда приняла боггарта за настоящего Северуса. Если бы она не обучила Гермиону окклюменции, Северус, вероятно, испортил бы всё раньше времени, зайдя слишком далеко со своей легилименцией и настроив Гермиону против себя. Да, у Нимфадоры был просто ужасающий вкус на мужчин, а когда она закончила школу, Северус отпраздновал этот день, радуясь, что ему больше никогда не придётся следить за её неуклюжими попытками что-либо сварить. Но ведь никто не идеален.

Вытащив палочку, он молча наколдовал лесные колокольчики и опустил их рядом с букетом Гермионы.

— Прости, — произнёс он. — Я пытался что-то придумать с «Феликс Фелицис», но…

Гермиона покачала головой:

— Ты не виноват. Я знала, что тебе, скорей всего, не удастся спасти её, — шмыгнув носом, она промокнула глаза платком, который он выудил из кармана. — Мне кажется, что я теперь оплакиваю совсем другую Тонкс… ту, которая была моей ученицей. Мне стыдно, что я так долго сюда не приходила, но я так обрадовалась, что вы с Чарити живы… Тонкс заслуживает гораздо большего, чем это… запоздалое признание.

Северус не придумал, что ответить, поэтому просто молча обнял её за плечи.

— Я вчера говорила о ней с твоей мамой, — продолжала Гермиона. — Она предложила почтить память Тонкс и назвать в её честь ребёнка. Кажется, Эйлин едва ли не единственная, помимо Андромеды, кому действительно нравится имя Нимфадора.

Да твою ж мать.

— Сомневаюсь, что Нимфадоре бы это понравилось, — заметил он, стараясь говорить спокойно, хотя сердце бешено заколотилось в груди, а следом того и гляди участится дыхание.

Гермиона слабо хохотнула:

— Определённо не понравилось бы. Когда мы занимались окклюменцией, она сказала, что когда мать выводила её из себя, она угрожала сменить имя на что-нибудь абсолютно тривиальное, например, Элизабет, — вытянув руку, она провела пальцами по заглавной букве в имени Нимфадоры. — Северус, а ты хочешь детей?

Вопрос явно относился к категории «всё то, что нужно было обсудить до женитьбы». Желудок нервно дёрнулся.

— А ты? — спросил он.

— Только если ты хочешь. Я могу быть счастливой в любом случае. Могу даже стать этакой авторитетной бездетной тётушкой, которая помогает детям друзей безобразничать. Это был бы идеальный способ почтить память и Тонкс, и Фреда. Но если уж начистоту — я скорей накуплю бедолагам дневников для домашних заданий, едва они научатся ходить.

— Едва научатся ходить? А не поздновато ли?

На этот раз она рассмеялась уже не так натянуто и грустно. Коснувшись памятника ещё раз, она повернула обратно к замку:

— Пошли. После завтрака надо докупить кое-какие подарки к Рождеству. Давно пора подарить Тедди такой дневник.