Деньги правят миром или Власть - гоблинам! (джен)

* * *

В зале зеркала Еиналеж

* * *

Лорд Волдеморт печально смотрел вглубь зеркала. Слава Мерлину, что у умирающего Квирелла все-таки нашлись силы на простейший ментальный щит, а сам темный волшебник не поленился вырисовать полноценный рунный круг, иначе бы он мог и сам попасть под очарование древнего артефакта. Тварь это была очень старая и злобная.

Никогда прежде Волдеморт, даже во время работы в "Горбин и Беркс", не встречался ни с чем подобным. Разумные артефакты вообще редкость, а уж такие древние да ещё и настолько тёмные... Оживление вещей, причем с сохранением у подселенной твари почти полной свободы воли — это забава светлых, Темные предпочитают не рисковать, и, если уж и подселяют тварь грани или плененную душу, то куют крайне крепкие оковы для нее. Поэтому и увидеть легендарное зеркало Еиналеж было для Волдеморта весьма и весьма неожиданно.

— И вот что с этим делать?— прошипел он, заставляя Квирелла близоруко щуриться, силясь рассмотреть детали. Изрядно разозленный маг, буквально ощущающий, как разлагается плоть его слуги, чувствующий — и что самое страшное, уже даже видящий— как его призрачное тело ошметками черного дыма вырывается из Квирелла, бродил из угла в угол, вполголоса ругался и все еще, не желая сдаваться, силился разглядеть в глубине Еиналеж свое спасение.

Мерно гудящее пламя только сильнее раздражало темного мага. Но он не торопился...В конце концов, теперь он не привязан к лесам Албании, теперь он в Англии, среди тысяч магов и миллионов магглов, и, рано или поздно, с помощью философского камня или нет, Квирелла или еще какого-нибудь мага, но Лорд Волдеморт возродится.

Существование в виде призрака в течении долгих десяти лет научило его одной очень важной вещи — терпению. И — надо признать — дало время на переосмысление многих решений и опрометчивых поступков прошлого. Наверное, именно поэтому заклятье, державшее дух в пределах Кромки Черного Леса, пало, и он смог встретиться с амбициозным английским юношей — Квиринусом Квиреллом. Волдеморт, маг, нарушивший изрядное количество законов Магии, изувечивший свою душу, извративший свое сознание и сознания ближайших сторонников, получил шанс на прощение. И возрождение.

И он его ни за что не упустит!

— Если ничего не придумаем, — сказал темный маг Квиреллу.— То я сотру круг и привяжу тварь к тебе...

— Н-но, м-м-мой г-го-госпо-сп-од-дин,— испуганно заблеял страдающий профессор, заикаясь еще сильнее, чем обычно.— Я-я-я же м-могу у-у-умереть!

Последнее слова волшебник даже умудрился выговорить практически не заикаясь. Волдеморт на это только зло зашипел — ему было слишком больно и плохо, чтобы вменяемо объяснять слуге свои задумки, но он сдержал свой порыв ударить по сознанию волшебника ментальным копьем. Это было бы по меньшей мере опасно для духа самого Лорда. Да и, теперь, после долгих лет скитаний, размышлений и анализа прошлых поступков, приведших к тому, что сама Магия ударила по нему сильнейшим откатом, Волдеморт понимал, что сам виноват в том, что голос его когда-то острого и гениального разума стали заглушать вспышки немотивированной агрессии, злобы и жестокости. Нет, Темный лорд всегда был жестким и деспотичным лидером, но вспышки злобы были не слишком характерны для молодого лидера Тьмы. В покое Кромки, маг смог свести их практически на нет, и осознать, как пагубно воздействовало на него создание каждого нового крестража. Только самый первый, как казалось магу, практически никак не повлиял на него, а вот с каждым последующим Лорд Судеб все дальше и дальше отдалялся от того харизматичного лидера, что смог добиться покровительства Магии и увлечь за собой самый цвет магической аристократии. Волдеморт, находясь на Грани, безуспешно пытаясь разбить невидимую стену, не дающую ему проникнуть в Мир, внезапно осознал, что все его действия последних двух лет перед гибелью были направлены только на устрашение жителей Англии и укрепление его личной власти, а никак не тем ценностям и заветам, что он сам вписывал в Кодекс Рыцарей Кельтики, как цели их Ордена, еще до того, как противники прозвали их Пожирателями Смерти.

И это испугало мага.

Он всегда превыше всего ценил свой интеллект — это было единственное, что позволило ему подняться так высоко. И то, что он экспериментом, который сам считал вершиной своего мастерства, буквально своими руками мог лишить себя этого Дара, было противно сущности мага, и до дрожи пугало Волдеморта. И с тех пор он мог только молиться всем Богам и самой Магии о прощении и шансе, шансе вернуться к Заветам, которые неразумно отверг.

Поэтому сейчас, чувствуя, как глаза застилает алая пелена гнева на "ничтожество, решившее противиться Его воле", Риддл сдерживался, посылая лишь легкую волну боли в сознание мага. Хотя это даже смешно — что может заглушить боль заживо разлагающейся плоти?

— Все равно это тело уже мертво, Квирелл,— выплюнул Волдеморт, накладывая новые диагностические чары на древний артефакт.— И я смогу защитить твою душу. Хватит дрожать, трусливая крыса!

Темный лорд уже осознал к каким пагубным последствиям привело расщепление души и твердо решил восстановить целостность своей сущности, но сначала ему нужен был камень. Не только и не столько для возрождения, сколько как источник силы Жизни, требующейся духу для того, чтобы окончательно не перейти в разряд призраков. Сил Квирелла слишком мало, и Волдеморт мог пересчитать по пальцам тех магов, испив жизнь которых он мог хоть на пару месяцев стать живым. Но обращаться в дементора...Это может привести к куда худшим последствиям чем его попытка убить Поттера, или поглощении крови единорогов.

Поэтому он сделает все, чтобы достать нескончаемый источник Жизни, созданный Фламелем.

Чего бы ему это не стоило.

— Что за демон,— прошипел Волдеморт, оборачиваясь на зашумевшую стену магического пламени, созданную его неверным слугой, и увидел ввалившегося в комнату Поттера, держащего наперевес внушительную для его роста и возраста секиру.

Чары, все еще наложенные на Еиналеж, чуть слышно звякнули, и Лорд почувствовал, как невидимые лапы старой твари потянулись к мальчику. Крепкая цепь связывала этого странного рэйвенкловца с тварью зеркала, и осознавший это Лорд предвкушающе усмехнулся.

— Поттер,— произнес он, собирая все остатки магии своей и Квирелла.— Как ты вовремя...

* * *

Библиотека Хогвартса

* * *

— Мне все это очень и очень не нравится,— мрачно заявила Лайза, напряженно постукивая пальчиком по столешнице. Сочинение по трансфигурации, которое она планировала написать, уныло лежало, надеясь, что к нему все же вернутся и напишут хоть что-то кроме названия.— Зря мы отпустили его одного.

Драко, отпустивший сквайров и напросившийся ( а точнее сообщивший, что желает их сопровождать) с рэйвенкловцами, только ехидно хмыкнул, как бы намекая, что он бы подобную глупость не совершил.

— Блэков с кинжалом в одном месте попрошу помолчать,— еле слышно пробурчал Терри, наконец-то вновь вернувшись к своей внешности. Малфой нахмурился, явно не расслышав фразу однокурсника. Бут невинно улыбнулся.

— Да я серьезно! У меня нехорошее предчувствие!

— У меня оно было, еще когда Гархольд нам рассказал о "предположительных" планах,— хмуро отмахнулся Энтони, раздраженно откидывая с лица непривычно длинную челку гоблина.— И лучше не стало...

— А вот у меня заныло сердце еще с пару месяцев назад, когда мои малявки начали крайне неуклюже заметать следы одного не в меру бешенного гоблина,— раздался позади голос Луга и согласное хмыканье Пенелопы.

Четверка, втянув головы в плечи, медленно обернулись.

Вокруг их места слегка поблескивала пленка заглушающих чар, а сами старосты уже подтащили к месту дислокации заговорщиков стулья. Никто не обращал на их компанию внимания — ну решили МакДугал и Кристалл отчитать своих первокурсников тихо, не расскрывая их проблем, так что в этом странного? Это же Рэйвенкло, не Гриффиндор! Это для тех негативное мнение окружающих и урон собственной чести практически одно и то же...

— И что мы будем с ними делать, Пенни?— зловеще протянул Луг, откидываясь на спинку стула. Сегодня с утра прелестная Иванна устроила шотландцу скандал в стиле истинной супруги горца, и раздосадованный волшебник просто жаждал выплеснуть эмоции на кого-нибудь.— Вот я догадываюсь, куда мог отправиться Поттер, и мне это, ребятки, ну очень не нравится!

— Я при чем здесь я?— сделал безнадежную попытку оправдаться Энтони, сейчас обретающийся в облике Гархольда.— Я здесь, и вообще, по какому праву...

Старосты умиленно посмотрели на первокурсника, и Голдштейн только злобно выдохнул, понимая бесплодность своих дальнейших попыток.

— И что?— нахмурилась Лайза, накручивая рыжую прядь на палец. Девочка изрядно нервничала, хоть и понимала, что если бы старшекурсники хотели их сдать руководству школы, то уж точно бы не сидели здесь сейчас и не вели разговоры.— Что вы от нас хотите? Все началось, и, даже, скорее всего, близиться к завершению. Да и для Гархольда это очень важно!

— Почему нам не сказали, мелочь?!— стукнул кулаком по столу Луг, приподнимаясь со стула и буквально нависая над первокурсниками.— Вы хоть понимаете, во что ваш приятель ввязался? Это не игры! Там и сдохнуть можно!

Пенелопа успокаивающе положила ладонь на плечо МакДугала, и силой заставила того сесть.

— Вот вы что думаете, прикрыли его задницу — и все в порядке?— уже более спокойно говорит МакДугал, оглядывая притихших первокурсников тяжелым взглядом.— А если с ним что-то случится? Вы об этом подумали? Хотели его подстраховать? А что вы можете, первый курс, а? У вас есть удостоверение невыразимца и диплом колдомедика?

В голосе шотландского волшебника звучал такой сарказм и скепсис, что рэйвенкловцам даже стало слегка стыдно.

— Он ведь не первый, кто сунулся в Коридор!— продолжила Пенелопа речь коллеги.— Человек двадцать лежали в Больничном Крыле у мадам Помфри! Уизли зашивали рваные раны!

— А что может стать с первокурсником?— покачал головой Луг.— Об этом подумать было лень? Нет, Гархольд, конечно, не обычный мальчик, но...

— Он бы и без нас отправился,— скривился Терри.— Так мы хотя бы немного поможем ему! И мы тайны друзей не раскрываем, МакДугал. Даже если они сами не готовы нас таковыми признать!

Луг МакДугал только устало вздохнул, глядя на упрямо сжатые губы Бута и явно поддерживающих однокурсника приятелей Поттера. Нет, что-то подобное они с Пенни и ожидали, и даже испытывали некое чувство гордости — если бы ребята быстро сдались и согласились, что надо было все сразу рассказать им, старосты бы изрядно разочаровались в новом поколении чистокровных — но все равно их упрямство невыносимо раздражало.

— Ладно, оставим эту тему,— поморщился МакДугал.— Но что вы собираетесь делать, если возникнут проблемы? Или хотя бы узнать о приближении преподавателей?

Ребята тяжело вздохнули.

— Панси подкинула в Коридор один артефакт,— поморщившись, рассказал Драко. Рэйвенкловцы переглянулись — Малфой впервые рассказал им о том зачем "ледяная леди" Паркинсон полезла в запретное и несомненно опасное место, рискуя испортить прическу и маникюр.— Она будет следить, и если кто-нибудь зайдет в комнату с цербером, придет к нам... Ко мне.

В ответ на слегка удивленные взгляды Лайзы, Энтони и Терри, слизеринец пожал плечами и пояснил:

— Я попросил ее об этом, когда узнал, что Гархольд отправился вниз. А Панси мне ни в чем не отказывает...

И поморщился. Рэйвенкловцы заулыбались — то, что девочка явно собралась заставить юного Наследника Малфоев рано или поздно сделать ей предложение, знали все.

— А дальше?— Луг не терял скепсиса.— Связь-то с этим самоубийцей есть?

— Не держи нас совсем за идиотов, МакДугал,— совсем по-гоблински скривился Энтони. Шотландца передернуло, ибо учитывая, что действие Оборотного так и не закончилось, казалось, сам виновник их беспокойства сидит рядом и попросту издевается над нервами итак наследственно бешенного горца.— Связанные пергаменты у нас, хвала Мерлину, не перевелись. А потом...

Голдштейн не дал Лугу высказать новую порцию сомнений, переглядываясь с Терри и взглядом прося того показать карту.

Теперь удивленно застыть предстояло уже Малфою, которому никто не показывал творчество братьев-Бутов.

— Вот здесь,— мальчик ткнул пальцем в болотно-зеленое завихрение на втором этаже, сливающееся с прямоугольником наполненным голубым сиянием.— Находится то, что должен достать Гархольд...

— Достать, как я понимаю, это значит украсть,— обреченно выдохнул Луг, уже пожалевший, что послушал взволнованную Кристалл и пошел разбираться с компанией бешеного гоблина.— Вот не было печали...

— Хватит,— толкнула его в плечо та самая девушка, что втравила его в отвратительную ситуацию.— Потом нотации читать им будешь! А с чего вы решили, что артефакт именно там?

— Ну мы точно знаем, что комната с Пушком — это имя цербера,— включилась в разговор Лайза.— Находиться выше остального Коридора.

— А почему тогда не первый?— заинтересованно спросила Пенни. Она еще пару дней назад поняла, что первокурсники не зря вертятся вокруг преподавателей, причем именно вокруг тех, кто, предположительно, приложили руку к созданию полосы препятствий, но не думала, что они настолько хорошо все продумали.

— Там прихожая перед Большим Залом,— показал старосте Бут, перелистнув карту на первый этаж. А потом, видя, что старшекурсники все еще не уверены, добавил.— А еще и рисунок магических потоков сходен с тем, что должен исходить от нужного артефакта...

— Жизнь, трансформация, огонь,— прищурился МакДугал, стараясь рассмотреть отдельные оттенки в мешанине цветов на втором этаже.— Странный какой-то набор! Я бы предположил, что это вообще как минимум два артефакта! Так...А это еще что? Кровь, ментал? Что за мерзость полез доставать Поттер?

— Что ты сказал, МакДугал?— побледнел Теренс, вспоминая где он уже видел искомый набор магических потоков.— Кровь и ментал?

— Ну да!

Бут всмотрелся в рисунок. Понятно, как он не заметил раньше — потоки, названные Лугом буквально прятались под струями магии, исходящими от философского камня.

— Так вот,— продолжил он, стараясь не думать о такой притягательной и желанной глади зеркала Еиналеж. Гархольд в любом случае знает о нем больше, чем он.— Там тайный ход. Мы его не проверяли — там сильная сигналка и мы не хотели рисковать, оставили на крайний случай...

— Судя по всему, именно его стоит ждать,— мрачно буркнул Луг.

Позади раздалось странное гудение, и все участники разговора тут же обернулись. У края сферы молчания стояла взволнованная Паркинсон и с силой била кулачком по прозрачной стене.

— Панси, что случилось?— спросил Драко, когда девочка прошла сквозь исчезнувшую по движению палочки старосты стену.

— Директор,— тихо сказала она, напряженно оглядывая старшекурсников.— Директор вошел к церберу.

— Как я и говорил,— воздел руки к небу МакДугал.— Ничего у этого гоблина не может пойти точно по плану!

* * *

У зеркала Еиналеж

* * *

— Д-д-обро по-п-по-пож-жал-л-овать, ми-м-мист-тер П-п-пот-т-тер,— тихо произнес Квирелл, выпущенняй Волдемортом на передний план. Маг очень хотел понять, насколько осведомленным был этот ушлый мальчишка, воспитанный гоблинами.— Н-не ож-жи-дали мен-н-ня вс-вс-стре-етить?

— Почему же,— так же тихо и медленно произнес мальчик, изгибая ладонь правой руки так, чтобы пальцы удобно обхватили рукоять палочки с пером феникса, спрятанной в кобуре под рукавом камзола. Во-первых, это была не его официальная палочка и Гархольд надеялся, что ее след не известен директору, а во-вторых, его интуиция — а ей мальчик привык доверять — просто кричала, что сейчас ему нужна именно эта палочка.— Я был уверен, что это вы...Волдеморт.

Зеленоглазый понимал, что времени у него в обрез, поэтому и выдал часть своих припрятанных козырей. Но темный маг не казался даже удивленным. Возможно, этому была причиной гримаса боли, словно бы вмерзшая в его лицо.

Гоблин передернулся. Он не хотел даже представлять, что испытывает этот заживо гниющий волшебник.

— Вот даже как,— раздался совсем другой голос. В нем не было ни капли заикания, только холод и шипение ядовитых змей.— Что ж, ты умен, этого не отнять. Но здесь и сейчас это бесполезно, мальчишка. Я все равно умнее. Развяжи это убожество, Квирелл, я хочу взглянуть на него своими глазами.

Лорду Волдеморту и вправду было интересно посмотреть на Поттера. Раньше — с той странной, непонятной ночи Самайна восемьдесят первого — у него не выдавалось возможности так близко рассмотреть воспитанника гоблинов, мальчишку, попытка убить которого обернулась откатом самому магу. По крайней мере, своими глазами.

Гарри Поттер был чем-то особенным, и вовсе не потому, что был неуязвим для Авады! Нет, в ту ночь зеленый луч смерти так и не покинул тисовую палочку Волдеморта. А мальчик так и не проснулся... Просто сама мысль, оформившаяся в желание, стала последней каплей в чашу прегрешений волшебника перед Магией. Но почему именно Он?

Гархольд тоже напрягся. Длинные, истощенные, покрытые жуткими трупными пятнами пальцы потянулись к лиловому тюрбану. Он и раньше не казался гоблину забавным ( несмотря на все нелепые слухи, бродившие по школе), сейчас же и вовсе казался жутким. Ткань медленно разматывалась, и из-под нее, из затылка развернувшегося спиной к Гархольду Квирелла, появлялось лицо. А точнее, подобие лица.

Светлое дерево остролиста ощутимо нагрелось, пропуская жар пера феникса, чувствующего противную его огненной сущности магию тьмы, и гоблину стоило изрядных сил не выпустить оружие из рук. Все-таки это была не его палочка, за время учебы он уже начинал чувствовать, что это такое — родство с частицей волшебства, заключенной в дерево. Поэтому Гархольд только крепче сжал губы, стискивая вторую ладонь на прохладной и слегка влажной от пота рукояти секиры.

— Ну как, нравится?— протянул маг, не дождавшись ожидаемых для одиннадцатилетнего мальчишки эмоций. Волдеморт криво усмехнулся большим безгубым ртом и, повинуясь внезапному порыву злости, добавил.— Это ты виноват в том, что я десять лет влачил жалкое существование духом в безлюдных лесах Албании!

Гоблин аж подавился от такого несправедливого обвинения. Да даже если бы он и вправду верил в то, что способен лбом отразить Аваду, и то бы обиделся. А уж учитывая, что, по мнению деда и старухи-Видящей, он на это не способен, а шрам последствие совсем другого, хоть и неизвестного гоблинам колдовства, то Зеленоглазый был крайнре удивлен. Изучив все доступные материалы по действиям Пожирателей, он явно представлял себе Темного лорда как некого крайне умного мага, хоть и сошедшего с ума под конец условной жизни, а значит тот не мог не понимать, что ребенок не может быть виноват в его развоплощении.

— Вы верите в то, что я отразил ваше проклятие?— уточнил гоблин, мысленно отсчитывая секунды и наблюдая за мужчиной. Выглядел тот воистину отвратительно — кроме того, что он цветом разлагающейся кожи походил на инфери, так еще и словно бы выкрученная шея и узкие алые глаза...Зеленоглазого передернуло.

Волдеморт, справившись с приступом гнева и уговоривший замолкнуть ту часть себя, что буквально вопила, что мальчишку надо немедленно убить, с куда большим интересом уставился на рэейвенкловца. Гоблины явно позаботились, чтобы Гарри, нет, все-таки Гархольд, вырос умным и скептически настроенным мальчиком. Это весьма импонировало магу, напоминая его самого в юности, но и предвещало некие проблемы в том, чтобы использовать связь мальчишки с зеркалом для получения так нужного камня.

— А это имеет значение?— усмехнулся Волдеморт.— Если в ложь верят тысячи, она становится истиной, сменяя куда более неприглядную правду. Истина невозможна без веры...

— Как Пророчество?

Гархольд рисковал — но ему почему-то захотелось хоть немного сбить спесь с этого мага. Уж слишком снисходительно тот обращался с ним, и намекнуть об этом показалось правильным. И неважно, что все, что удалось узнать о Пророчестве гоблинам — это то, что оно существует и что услышал его Дамблдор. И до того как Зеленоглазый не получит статус взрослого и сможет сам войти в Отдел Тайн, директор был единственным кто знал его точно, слово в слово. И еще, возможно, этот маг и тот, кто донес ему текст видения какой-то Пророчицы.

Вот Гархольд и надеялся, что сможет хоть что-то выяснить у Волдеморта. Но, похоже, он в который раз просчитался.

Перед тем как алые глаза-щелки закрылись, а Квирелл повернулся к нему своим лицом, они так сильно полыхнули злобой и яростью, что гоблин непроизвольно отступил.

— Хорошо, что ты мне напомнил,— прошипел маг. Губы професссора Защиты едва-едва шевелились, беззвучно повторяя слова Лорда.— Мне нужен камень. Сам видишь...

Даже ехидство, звучавшее в голосе Волдеморта, было злым и не предвещающим ничего хорошего для рэйвенкловца. Гархольд начал ясно понимать, что вряд ли получится решить дело миром.

— Это собственность Николаса Фламеля,— все-таки упрямо заявил он, перенося вес на одну ногу и разворачивая лезвие секиры. Мальчик тихо просил Предков, чтобы его приготовления оказались незамеченными темным магом, что позволило бы ему выиграть несколько так нужных секунд.— Я, как сотрудник Гринготтса, обязан вернуть его владельцу. Возможно, вам пригодится что-нибудь другое? Я обязуюсь достать любой нужный артефакт в течении месяца. И с вполне вменяемой оплатой. Мы можем заключить...

Речь Гархольда прервал жуткий смех. Мальчик вздрогнул.

— Гоблин, истинный гоблин,— прошипел сквозь смех Волдеморт. То, что это говорил именно он, было ясно по отсутствию заикания, почти не шевелящимся губам несчастного Квирелла и алым отсветам в радужке светлых глаз мага.— Только вот у меня нет времени на это. Смотри!

Квирелл, послушный воле Лорда, подошел вплотную к гоблину и сунул тому под нос свою руку. Зеленоглазому в нос шибанул жуткая вонь от разлагающейся плоти и гнилой крови.

— У меня остались считанные часы, мальчишка,— злость буквально звенела в голосе мужчины.— И мне нужен камень. И ты мне его достанешь!

Вместе с последним словом маг схватил гоблина за шиворот и буквально швырнул через рунный круг. Взмах секирой пришел в никуда — разве что он слегка задел руку мага.

Гархольд хотел было закрыть глаза, но опоздал, зацепившись взглядом за блестящую поверхность темного артефакта.

И, послушный его воле, Зеленоглазый поднял взгляд, чтобы столкнуться со своим собственным отражением. В этот раз тварь почему-то не желала показывать мальчику дни его величия, отражая его практически неизменившимся. Хотя...Гоблин, присмотревшись, понял: что это значит, что в этот раз существо из-за Грани все-таки добралось до нужных струн души.

Из зеркала на него глядел он сам, но с ощутимо большими заостренными ушами и зеленоватой кожей.

— Что ты видишь, Поттер?— шипел Лорд.— Что?

Волдеморт больше не мог сдерживать ярость — боль и непроизвольный, инстинктивный страх души, медленно и мучительно вытягиваемой из тела, затмили собой все старания мага. Осколок души вновь жаждал крови, действия, доказать всем и каждому свою силу и власть.

— Себя,— сказал гоблин, пытаясь отгородиться от щупалец древней твари, старающейся проникнуть в его душу и сознание.— Только гоблином...

Гархольд прекрасно понимал, что времени у него катастрофически мало, и изо всех сил старался использовать его по полной. Волдеморт почему-то был уверен, что он сможет достать камень, а сам, скорее всего, потерпел в этом поражение. Хотя он ему нужен куда больше чем Зеленоглазому...А что если в этом и дело?

Отражение задорно ему подмигнуло, словно бы похвалив за правильную догадку и, достав из кармана обычный на вид осколок красноватого цвета, положило обратно, и рэйвенкловец тут же ощутил как потяжелел и его собственный карман. В этот момент гоблин буквально проклял себя за то, что положил пластину переноса в заплечную торбу, а не в широкий карман мантии. Теперь, хоть он и достал нужный артефакт, шансы вернуть его хозяину резко уменьшаются. То полуживое создание, в которое превратился Волдеморт и приютивший его Квирелл, просто не может не ощутить течения Жизни в камне Фламеля.

Словно бы отвечая на мысли мальчика, Темный Лорд зашипел:

— Он врет! Камень у него! Отними его немедленно, Квирелл!

Гархольд же резко ринулся вперед, стараясь достать волшебника, если не магией, так хотя бы сталью. И это получилось — истощенный Квирелл был легкой мишенью, и острое лезвие легко срезало плоть с предплечья мага, но только на одержимого это практически никак не повлияло — он все так же упорно швырял в мальчика заклинания, от которых гоблин едва успевал уворачиваться, и медленно надвигался. Гархольду же приходилось отступать все дальше и дальше, практически упираясь спиной в стену пламени.

— Профессор Квирелл, а вы что здесь делаете?— раздался звонкий голос Грэйнджер, о которой Гархольд уже успел позабыть. Зеленоглазый отвлекся буквально на десятые доли секунд, но и этого хватило Лорду чтобы пустить новое заклинание — ни отразить его, ни парировать его гоблин не успевал, поэтому просто упал под ноги Волдеморта, надеясь сбить того с ног. Но маг вовремя подпрыгнул, пропуская мальчишку под собой, и с легкостью отразил простенькое заклинание первокурсника.

Гархольд же, понимая, что сейчас под удар может попасть девчонка, а это грозит куда более серьезным расследованием этого дела, что было мальчику абсолютно не нужно, кинулся к гриффиндорке и, обхватив ее руками, перекатился за зеркало. Тварь задрожала, когда в нее ударили лучи темных проклятий. Теперь, когда Лорд знал, что камня там нет, он не жалел эту тварь. А Еиналеж тем временем, уже не в силах удерживать свой образ, вновь вернулось к изначальному — отполированному прямоугольнику бронзы, вставленному в резную деревянную раму.

Именно за этим зеркалом и спрятался гоблин вместе с Гермионой, закусившей губу от боли в растянутом запястье и серьезном порезе на лодыжке — Лорд все-таки достал их Секо.

— Как ты не вовремя, Грэйнджер,— устало выдохнул Зеленоглазый, следя за приближающимся Волдемортом.

Он был так увлечен боем, что не заметил, как пикнул пристегнутый к виску артефакт, засёкший что в классе с Пушком директора.

* * *

У Пушка

* * *

Дамблдор обвел глазами небольшое помещение, на секунды задержав взгляд на заснувшем от звуков деревянной свирели цербере.

Когда Альбус вернулся в школу, он решил, что не стоит ломать ловушки на прямом проходе к зеркалу — он все еще надеялся, что Волдеморт, а точнее один из осколков его души, попадется в эти сети. Поэтому предпочел пройти полосу препятствий с самого начала. В конце концов, он знает все решения, так что вся дорога займет от силы пять минут...

— Ничего, даже если там не Гарри, я смогу использовать эту ситуацию на благо.

И исчез в провале люка.