Король звезды (джен)

Пытаясь спастись от охватившей его серой, безнадёжной тоски, Карл начал убеждать себя, что увиденное им было только миражом, пригрезившимся от усталости и тревоги. Ведь, в самом деле, он никогда не замечал в себе ни малейших способностей прорицателя, и за все три года профессору Трелони так и не удалось добиться от него сколько-нибудь связного пророчества. Были только сны... И теперь ночь за ночью Карлу снилось бледное лицо с остывающими глазами, и его руки, вкладывающие в умирающего цветные иллюзии.

«А что ещё мне может сниться после такого?» — злясь на свою слабость и беспомощность, думал юноша. — «Это ничего не значит!.. Это просто моё воображение!» Теперь он жалел о том разговоре с профессором Снейпом и надеялся, что профессор не обратил внимания на его глупые слова. «Вы умрёте, если сделаете это...» — нашёлся тоже предсказатель! Лучше бы предсказывал себе правильные ответы на экзаменах!.. Профессор прав, его оценки никуда не годятся. Надо больше заниматься...

Теперь Карл был готов думать о чём угодно, только бы не возвращаться к тем ужасным мыслям. Немного забыться помогло приближающееся Рождество. Он долго размышлял, как ему раздобыть подарки для детей из приюта. Заикаться о деньгах в присутствии Тёмного Лорда было бессмысленно и даже опасно: в списке тех, кого предстояло уничтожить Пожирателям Смерти, магглы являлись одним из первых пунктов. Заклинания тут тоже не могли помочь. Найти в ближайшее время философский камень надеяться не приходилось, а по своей воле ни одна вещь не желала становиться золотом. Превращать себя в средство купли-продажи нравилось только человеку.

«Даже если я найду деньги, на всех ведь не хватит...» — думал Карл, а в это Рождество ему хотелось сделать подарок для всех...

Стоило ему переступить порог приюта, как, словно почувствовав его возвращение, откуда-то прибежали малыши. Они смотрели на Карла доверчиво-требовательными глазами и ждали сказок.

Но сказки, услышанные Карлом за эти четыре месяца в Хогвартсе, были слишком темны, разве что печальная история Нарциссы Малфой...

— Вы когда-нибудь смотрели на старые карусели во время дождя? — тихо спросил он.

— Конечно, смотрели! — с готовностью подтвердил карапуз с румяным лицом. Его имя было Вилли, но все звали мальчика Винни — за неумеренную любовь к сладостям.

— Во время дождя можно только смотреть, кататься нельзя, потому что испачкаешь одежду, — осторожно добавила Дороти, робкая девочка с тонкими косичками. — Но обычно воспитательница сразу ведёт нас назад в приют...

Карл кивнул, а потом сказал:

— Когда мы возвращаемся в свои дома, на площадку приходят дети дождя...

— Дети дождя? А кто это? Я никогда их не видел! — перебил Вилли.

— Люди их не видят...

— Как это?

— Они невидимки...

— Вот здорово! Я тоже хочу быть невидимкой! — Вилли радостно потряс кулаком, представляя, как накажет всех своих обидчиков.

— Никто не спрашивает, как у них дела, — терпеливо продолжил Карл, — не покупает шоколадного мороженого, не дарит на день рождения большой торт со свечками... Никто их не видит... Когда начинается дождь и мы возвращаемся в свои дома, они забираются на карусель — и ветер медленно катает их...

Вилли опустил кулак, беззвучно выдохнула Дороти...

А вечером, когда обитатели приюта, съев свой скудный ужин, забрались в кровати и приготовились встречать Рождество, Карл поднялся на крышу и, расчистив краешек от снега, сел на каменный выступ возле антенны. Снег медленно падал в его пустые ладони... Завтра утром миллионы детей проснутся и найдут под ёлками подарки, заботливо положенные туда родителями. Эти дети подарков не найдут. И ему нечего им дать... Хогвартс он мог подарить только слепой Софи, зрячим здесь нельзя дарить волшебство...

Нужно подарить что-то невидимое... Чтобы не смогли забрать...

Сны... Он может подарить им сны... Пусть каждому приснится что-то доброе... Что-то важное...

Карл сидел на холодной крыше, прижимая к груди колени, и вглядывался в далёкие звёзды, словно пытаясь дотянуться до плывущего под ними Бэна, спящего среди них Франца... Сквозь стены и камни стараясь прислушаться к дыханию детей, лежащих в своих холодных постелях...

Рядом — будто пирамидка из углей — сидел Рабэ. Глаза ворона были закрыты, казалось — он спит...

Пусть и он увидит сегодня свой добрый сон... Других снов Карл не мог угадать, но точно знал, что в эту ночь старый полковник встретится со своим сыном...

Утром в приютской столовой царил переполох: все наперебой рассказывали друг другу чудесные сны. Воспитательницы тщетно пытались рассадить детей напротив подносов с овсянкой и тыквенным соком.

— Санта помнит про нас!.. Санта подарил нам сны!.. — бегая вокруг столов, кричал Вилли.

— Знаешь, я видела...

— А мне приснилось...

— А у меня...

— А я каталась на невидимой лошадке... — робко вставила Дороти.

— Как это ты решилась забраться на лошадь? — удивилась воспитательница.

— Во сне не очень страшно... — тихо ответила девочка, поднимая глаза. — Лошадка отвезла меня к маме!.. Мама не бросила меня... Она умерла... Она сказала, что любит меня...

Воспитательница не нашлась, что ответить. Растерянно посмотрев по сторонам, она заметила бегущего к ним Вилли.

— Не носись так! Голову разобьёшь!.. Лучше расскажи нам, что тебе приснилось...

— Да что вы спрашиваете! — смеясь, перебил женщину высоченный Джек. — Нашему Винни наверняка приснился килограмм пастилы! Правда, Винни?

— Неправда! — вдруг резко огрызнулся мальчик. — То есть, мне действительно приснилась конфета...

— Что я вам говорил! Ну, не килограмм пастилы, а килограмм конфет...

— И совсем не килограмм! А всего одна конфета!.. — зло крикнул Вилли. — Всего одна конфета, понял!.. Зато большая... — злость исчезла с его лица, уступив место тихой радости. — Леденец на деревянной палочке... Мне папа в последний раз купил...

Воспитательница смотрела на Вилли так, словно впервые увидела его. Этот толстый, вроде бы, совсем недалёкий мальчик, оказывается, постоянно ел сладости, чтобы вернуть воспоминания о последнем дне, который отец провёл с ним перед тем, как сесть в самолёт и взорваться в небе над Африкой.

— А тебе что приснилось? — спросила она сидящего в инвалидном кресле Тэда.

— Обычный рождественский ангел... — неохотно ответил Тэд. — Пусть лучше Софи расскажет.

— Она же слепая, — не к месту напомнил Джек.

— Но я могу видеть сны, — ответила Софи. — ...Мне приснилась темнота... И в темноте была девочка... Ей было страшно... Она не знала, куда идти... А потом к ней прилетела белая птица...

— Белая птица? — восхищённо прошептала Дороти. — А ко мне тоже прилетит белая птица?

— Не прилетит, — раздался вдруг тихий, уверенный голос.

Карл повернулся и увидел Ганца. Несмотря на свои неполные восемь лет, мальчик смотрел на окружающих так, словно всё видел и всё знал.

— Белые птицы прилетают только в сказках, — сказал Ганц, подходя ближе. — В жизни их не бывает. В жизни твоя девочка так бы и ходила в темноте, как сейчас ходишь ты.

— Ганц! — остановила его воспитательница. — Нельзя так говорить!

— Вы сами так думаете, — с каким-то жестоким спокойствием произнёс мальчик. — Вы притворяетесь, что верите в их сны.

— ...Ну, почему же... Это очень хорошие сны... — сказала женщина, неловко улыбаясь. — Вот тебе что приснилось?

— Ничего.

Отделённый от него толпой детей, Карл с болью смотрел на мальчика. Наверное, ему не хватило вчера силы дотянуться до Ганца, или у Ганца не нашлось сил открыть своё сердце...

— Ты просто забыл, — успокаивающе сказала воспитательница. — Многие видят сны, а потом забывают.

— Я ничего не забываю, — холодно возразил Ганц.

— Значит, белая птица не прилетит ко мне? — жалобно протянула Дороти.

— Прилетит, — тихо произнесла Софи. — Белая птица прилетает ко всем...

Последние слова она произнесла, глядя слепыми глазами туда, где должен был стоять Ганц.

Он отвернулся и прошептал презрительно-горько: «Дура...»

— Ну, всё, время снов прошло! — сказала воспитательница. — Пора завтракать. Быстрее рассаживайтесь по своим местам!

Дети засуетились, с разбега плюхаясь на скамейки и хватая ложки. А Карл продолжал стоять, думая о том, что, наверное, такими же, как у Ганца, глазами много лет назад смотрел на детей и воспитателей Том Реддл.

После завтрака Карл, Тэд и Софи забрались в комнату с плотными шторами из полинявшего бархата и большими батареями. Здесь редко убирались — и поэтому было пыльно, но тепло.

Покрутив в пальцах кружочек крекера, оставшийся от завтрака, Софи вдруг спросила Тэда:

— А что за ангел тебе приснился?

— Обычный рождественский ангел... — протянул Тэд, стараясь изобразить скучающее равнодушие. — В белом балахоне и с крыльями...

— И что он делал? — обычно нелюбопытная, снова спросила Софи.

— Ничего не делал, — пожал плечами Тэд. А потом добавил. — Ангел предложил мне полетать... Я ответил, что не могу ходить... А он сказал: «Не обязательно уметь ходить, чтобы летать...»

Некоторое время все молчали.

— Ты тоже про свой сон не рассказал, — радуясь, что нашёл другую тему, сказал Тэд.

— Последнее время мне снятся слишком грустные сны, — проговорил Карл, улыбнувшись быстрой, нервной улыбкой.

— Жалко... — расстроено протянул его друг.

— Не беспокойся обо мне, — покачал головой Карл. — Позаботься о тех, кто не видит снов...

После праздников приют снова погрузился в повседневные заботы. Карлу, заменившему теперь Бена, выдали список необходимых вещей, и он вместе с Николасом колесил по Лондону в старом фургончике, покупая зубные щётки, мочалки и прочие мелочи. Забравшись на протёршееся сиденье рядом со стариком и рассеянно слушая очередной рассказ о скачках, Карл чувствовал на своём лице бледные, почти прозрачные солнечные лучи и тихо улыбался. Странно, но ему нравилось это незамысловатое задание. Купить зубную щётку — в этом не было ничего магического, но, может быть, именно поэтому это было так чудесно!..

Фургончик постепенно заполнялся, и вот в списке не отмеченными галочкой остались только лампочки. Свет, как известно, притягивает не только мотыльков, но и мячи, рогатки, камни.

Выбрав небольшой магазинчик с кривой надписью «Электротовары», Карл оставил Николаса сторожить их небогатое имущество, а сам отправился за лампочками.

Сжимая в кармане кошелёк с остатками выданных заведующей денег, он толкнул дверь — и тут же над головой раздался звук металлического колокола, а где-то в глубине помещения резкий стрекочущий голос закричал: «Пассажир на борту! Пассажир на борту!»

Оглядывая странный магазин, больше напоминавший заваленную вещами кладовку, Карл позвал осторожно:

— Извините...

За полками послышался шум, и хриплый голос произнёс:

— Джейсон Картер на месте!.. Джейсон Картер ни разу не проспал свою вахту!

Шум стал громче, и из-за груды коробок появился грузный старик с обветренным лицом и яркими глазами.

— Извините... Я хотел бы купить лампочки... — сказал Карл, с удивлением разглядывая странного продавца.

— Тогда ты выбрал правильный курс! — довольно крякнул старик. — Здесь ты найдёшь все светильники, люстры и фонари, которые только есть на свете.

— Нет-нет, мне нужны просто лампочки...

— Лампочки тоже есть, — кивнул старик. — Сколько будем грузить?

— Много, — улыбнулся Карл, — у нас их часто приходится менять.

Старик порылся где-то внизу.

— Здесь только десять, надо спуститься в трюм, — он, кряхтя, выбрался из-за прилавка — и Карл увидел, что вместо одной ноги у старика деревянная палка.

— Может, я сам спущусь? — осторожно предложил юноша.

— Ты рано списываешь Джейсона Картера на берег! — погрозил ему пальцем старый матрос и заковылял к люку.

Карл, затаив дыхание, наблюдал, как старик спускается в подвал. Потом послышался шум падающих коробок.

— Вы в порядке? — испуганно спросил он, подбегая к люку.

— В полном порядке! — крикнул старик.

С тревогой слушая звук передвигаемых коробок, Карл обошёл вокруг люка. У стены на пыльных полках стояли светильники всевозможных форм и размеров: медные, серебряные, с поблекшей позолотой... Вдруг в углу юноша заметил маленький подсвечник, напоминающий формой покосившийся домик или корабль. В нём едва заметно тлел огонёк — и вдруг ярко вспыхнул, проникая сквозь трещинки-окна.

— А... Интересный экземпляр, — раздался сзади голос старика. — Мне отдал его один туземец в обмен на лекарство от лихорадки. У него сын заболел... Папаша сказал, что там лежит кусочек звезды — и он будет светить вечно... Это, конечно, враньё, но парнишку было жалко. Хотя горит свечка и впрямь долго. Только в последние годы начала гаснуть... Я уж думал — всё, а нет, смотри — опять зажглась!..

— Почему её никто не купил? — спросил Карл. — Ведь она у вас давно.

— Да кому нужна эта консервная банка! — рассмеялся старик. — Будь там внутри не кусочек, а целая звезда! Людям важна упаковка.

— А сколько она стоит? — у Карла вдруг появилась идея.

— Там же внутри кусочек звезды лежит, — во взгляде старика зажглись хитрые искорки. — А звёзды стоят недёшево, сам понимаешь.

Карл сжал кошелёк, думая, что там нет ни одной принадлежащей ему монеты.

— Сэр! — сказал юноша, посмотрев на старого моряка. — Я бы очень хотел купить у вас эту вещь. Но, к сожалению, у меня нет денег. Если вы позволите, я бы помог убраться здесь... отнести ненужные вещи вниз и достать нужные... А вы бы отдали мне подсвечник...

— Дельные слова! — хлопнул рукой по столу старик. — Я бы взял тебя юнгой на свой корабль!

— Спасибо, сэр! — радостно воскликнул Карл.

Расплатившись за лампочки и перенеся коробку в фургончик Николаса, юноша сказал, чтобы тот ехал в приют. Конечно, перед этим ему пришлось вернуть Николасу кошелёк с оставшейся мелочью.

Вернувшись в магазин, он снял куртку и положил на стул.

— Я готов, сэр! С чего начнём?

— Мне нравится твой настрой, юнга! — одобрительно кивнул старик. — Начнём с трюма, а потом отдраим палубу!

Карл разбирал содержимое ящиков и коробок, протирал пыль, мыл пол, а старик повеселевшим голосом раздавал команды, представляя себя капитаном корабля.

— Море — удивительная вещь, юнга! Оказавшись однажды в открытом море, ты уже никогда не забудешь это ощущение. Даже вернувшись на сушу, ты будешь слышать море...

Карл, находившийся в это время в подвале, тяжело опустил на пол коробку, которую держал в руках. Низкие, певучие голоса, словно волны, вдруг заполнили его сознание. Он не понимал их языка, но чувствовал, они зовут его за собой... И сегодня ещё настойчивее была их песня и ещё больше было в ней тоски...

Карл тряхнул головой, пытаясь прогнать наваждение, но старик наверху продолжал говорить о море.

— ...Знаешь, в море можно встретить много чего... Один случай я никогда не забуду... Мы искали сушу, чтобы залатать свою посудину. Я отправился на шлюпке к небольшому острову разведать обстановку... Там были только камни... Ни травинки... А потом на камнях я заметил... Сначала подумал, показалось... Чёрный, чернее камня... Крылья, как скалы, а глаза светятся серебристым светом... Дракон!.. Ты понимаешь, настоящий дракон!.. Он смотрел на меня, и мне казалось, он всё про меня знает... Не знаю, как я там не умер от страха!.. Вернулся на корабль и сказал ребятам, что на этом острове мы свою посудину не починим...

А потом, лет через пять, мы попали в шторм. Многие готовились отдать Богу душу, да и я, признаться, думал, что больше не выпью рома в кабачках Лондона. Я в жизни Богу не молился, а тогда впервые его имя вспомнил — сказал, что хочу выжить! Несмотря ни на что — хочу выжить!.. И вдруг в небе тень мелькнула. Ночь была, да только тень ещё чернее ночи, и серебристые взгляды-иглы!.. Я так обрадовался — это ж мой дракон!.. Он мне словно путь указывал. Я крикнул ребятам, чтобы брали курс. И скоро, правда, суша показалась... Вот только корабль наш разбился о прибрежные скалы... Кто утонул, кого акулы сожрали... Нас выжило только двое, а я ещё и полноги в пасти рыбины оставил...

«Тубан исполняет наши желания... — подумал Карл, вспоминая свою встречу с драконом. — Я хотел дойти до последнего испытания, и я дошёл... Только я не знал, что ожидает меня там, — он потёр ноющую метку на левом запястье. — А Тубан знал...»

Карл медленно поднялся наверх и посмотрел на старика. Тот сидел, опустив плечи, и качал протезом.

— И зачем я вдруг начал всё это рассказывать? — пробормотал он. — Никому об этом не рассказывал... Даже с тем парнем, который выжил, мы не говорили... Стыдно было... Я всё думал, видел ли он дракона?.. А может, и не было никакого дракона, чего не привидится со страху!.. Да и не в нём дело... Просто показалось, будто ты можешь меня простить... Ну, да ладно! — перебил он сам себя. — Ты славно поработал, юнга, так что можешь забирать свою склянку!

— Спасибо, сэр... — тихо ответил Карл.

Он подошёл полке и осторожно взял старый подсвечник.

— Попутного тебе ветра! — махнул рукой старик.

— Сэр! — сказал вдруг Карл. — А можно я приведу сюда одного мальчика?

— Если он будет таким же смышлёным юнгой, как ты. Похоже, мне действительно пора набирать команду.

— Он немного необычный... Но я думаю, он сможет помочь вам. А вы — ему...

В приюте Карла встретили Тэд и Софи.

— Ты где ходишь? — спросил Тэд. — Заведующая из нас всю душу вытрясла, допытываясь, какую пакость ты задумал!

— Встретился с одним интересным продавцом лампочек, — ответил Карл. — Кстати, я тебя тоже хочу с ним познакомить...

После случая с магазином электротоваров отпроситься на день в Хогвартс было непросто. Заведующая грозилась написать директору, а если Карл будет по-прежнему нарушать правила, то и вовсе забрать из школы. Кое-как договорившись с ней, Карл взял подсвечник-кораблик и побежал в парк. Зимним утром найти безлюдное место было легко — и через несколько минут он уже шёл по дороге к замку.

В коридорах было тихо и пусто. Только нарисованные фигуры медленно переходили из картины в картину, да привидения изредка проплывали по каменным ступеням лестниц.

Спустившись в подземелье, Карл остановился перед дверью, потом тихо постучал.

— Войдите, — произнёс резкий голос.

— Здравствуйте, профессор, — сказал юноша, входя.

— Вы же собирались провести каникулы в своём приюте, — вместо приветствия произнёс Северус Снейп.

— Но сегодня ведь девятое января, — проговорил юноша.

— Да, действительно, — спокойно проговорил профессор, посмотрев на календарь.

— ...Сегодня ваш день рождения...

— Надеюсь, вы не собираетесь отметить это событие так же, как в прошлом году.

Карл покраснел, вспомнив, как год назад на этом же месте выкрикивал горькие обвинения, цепляясь за мантию сидящего перед ним человека.

— Нет, я же обещал... Я хотел отдать вам кое-что... Вот... — он достал из-под куртки покосившийся домик-кораблик с горящим огоньком внутри.

— Что это? — Северус Снейп недоверчиво посмотрел на странный предмет.

— Продавец лампочек сказал, что свет в этом подсвечнике будет гореть всегда.

— И вы поверили? — усмехнулся профессор. — А купить вечный двигатель этот продавец лампочек вам, случайно, не предлагал?

— Но этот подсвечник у него уже давно... Он начал было гаснуть, а потом опять загорелся...

— Конечно, существует такая вещь, как батарейки — не слышали?

— Здесь вроде некуда вставлять батарейки...

Что ответить на подобную наивность, Северус Снейп не нашёлся.

— Можно, я на полку поставлю? — робко спросил Карл.

Северус Снейп продолжал молчать.

Юноша осторожно приладил светильник на свободное место между книгами, гадая, сколько ему удастся здесь простоять.

— Ну, я тогда пойду... Ещё раз с праздником...

Он вышел в коридор и тихо прикрыл дверь.

В последние дни каникул Карл красил полы и клеил обои, отрабатывая свои «прогулы». Он уже почти закончил одну стену, когда запястье пронзила боль.

«Ох, как невовремя!..» — подумал про себя юноша. Положив на пол рулон обоев, он прислушался к звукам в коридоре — и перенёсся в поместье Малфоев. «Обычно это продолжается недолго, главное, чтобы у меня остались потом силы закончить ремонт...»

Торопясь скорее вернуться в приют, он не спустился за курткой — и теперь шёл по засыпанному снегом парку в тонкой рубашке. Взбежав по ступеням особняка, Карл закрыл за собой тяжёлые двери и глубоко вдохнул нагретый воздух — наверное, он давно так не радовался, оказавшись у Малфоев.

Тёмный Лорд встретил юношу холодно. Сегодня он пил его энергию медленно и словно с расчётом. Том Реддл взял именно столько, чтобы Карл почувствовал себя слабым, но мог стоять на ногах.

«Могло быть и хуже...» — подумал Карл, поднимаясь с ковра и хватаясь рукой за стену.

— Остановись! — коротко приказал Тёмный Лорд.

— Да, — Карл удивлённо посмотрел на Тома Реддла.

Другие всегда прибавляли почтительное «мой Лорд», он же всегда просто говорил «да». Другим Том Реддл подобного обращения бы не простил... Конечно, этот мальчишка был просто вещью, набором ампул, шприцов, капельниц и тонких трубочек, созданных, чтобы продлевать ему жизнь. Но даже Том понимал: больной больше нуждается в капельнице, чем капельница — в больном...

— Передашь это одному человеку в Лондоне, — сказал он, доставая из складок мантии небольшой свёрток.

— В Лондоне?

— Портал — книга, — Тёмный Лорд кивком указал на низкий столик.

— А как я узнаю этого человека? — спросил Карл.

— Он сам найдёт тебя.

— Когда мне отправляться? — послушно спросил юноша.

— Сейчас.

— Хорошо, — он взял свёрток, ещё раз посмотрел на Тома Реддла и коснулся лежащей на столике книги.

В следующее мгновение Карл уже стоял на улице, заполненной машинами. Созданные, чтобы подарить скорость, они теперь напоминали металлические клетки. Запертые в них люди с тоской смотрели на дорогу.

Пошёл снег, и Карл вспомнил, что на нём только тонкая рубашка. Поёжившись, он оглядывался по сторонам в поисках человека, которому должен был передать свёрток.

Это задание сразу показалось юноше странным. Тёмному Лорду всегда было достаточно энергии, которую давал Карл. Он словно избегал просить его о чём-то другом. Кроме того, улица, окружённая высокими, до неба, каменными зданиями, меньше всего напоминала что-то волшебное, а Том Реддл вряд ли бы стал иметь дело с магглами.

Карл решил немного пройтись, чтобы не замёрзнуть, и вдруг увидел впереди человека в старой клетчатой куртке и кепке, надвинутой на глаза. Человек едва заметно кивнул Карлу, делая знак следовать за ним.

Идя по тротуару за странным незнакомцем, Карл думал о том, что уже почти не чувствует пальцев, держащих свёрток. А человек всё шёл и шёл вперёд, изредка поглядывая на стоящие машины.

Вдруг он остановился и молча протянул руку. Карл нерешительно передал ему свёрток, не зная, правильно ли поступает. Незнакомец, не глядя, сунул свёрток в карман и продолжил свой путь.

Порыв ветра сильнее закружил крупные белые хлопья. Карл стряхнул снег с озябших плеч и собирался уже идти, как вдруг...

Утомлённый многокилометровой пробкой, мужчина вышел из машины и закурил сигарету, изредка переговариваясь со своим шофёром и нетерпеливо поглядывая на часы. На его красивом бледном лице было написано недовольство, а глаза под стёклами очков смотрели вокруг с едва заметным презрением. Ветер трепал тёмные волосы, чуть тронутые сединой, и алый кашемировый шарф на чёрном пальто напоминал кровавую рану...

На твоём лице усталость и недовольство... Ты привык всегда успевать... всегда быть первым... Пока другие с трудом преодолевали очередную ступень — ты уже стоял на вершине лестницы и холодно смотрел на их попытки догнать тебя... Тщетно... Никто никогда не догонит тебя... Ты будешь один на вершине своей лестницы...

Ты мечтаешь о вечности... Ты тоже мечтаешь о вечности... Но человек смертен... Его бессмертие не в количестве прожитых лет!.. Бессмертие человека в тех, кто дал ему жизнь, и в тех, кто будет жить после него!.. Бессмертие человека в способности помнить!..

Ты видел её, лежащую на больничном столе?.. Ты помнишь её глаза, в которых замерли боль и страх осознания собственной смерти?.. Ты помнишь?.. Потому что я никак не могу забыть!..

Ты хотел меня убить... Но я остался жив, отец!.. Я остался твоей вечностью, о которой ты не знаешь...

За годы, что я провёл здесь, я выучил много жестоких, тёмных слов... Одного слова достаточно, чтобы алый шарф на твоей шее стал кровавой раной...

Но не бойся, я не произнесу этого слова... И под каким бы небом ты ни ходил, я сделаю всё, чтобы защитить тебя... Потому что ты — моя вечность...

Где-то вдалеке загорелся зелёный свет. Мужчина равнодушно скользнул взглядом по юноше, стоящему под падающим снегом в одной рубашке. Потом сел в машину и закрыл окно...

Карл остановился на пороге библиотеки, тяжело держась за дверь, и сказал:

— Я не сделал того, что вы хотели. Я не убил его.

Он уже собирался уйти, когда позади раздалось презрительно-горькое:

— Дурак...

В комнате с не доклеенными обоями было темно. Он нажал выключатель — и ворон, уснувший на куче старых газет, открыл подслеповатые глаза.

Карл подошёл и сказал:

— Расскажи обо мне.