Гарри Поттер и Круг Силы (джен)

Сесилия О’Флаэрти, успешная, состоявшаяся женщина, хороший профессионал, что еще раз нашло свое подтверждение не далее, как сегодня, впервые в жизни пожалела, что не курит. Она уже несколько раз прокляла свое решение оставить мальчишку одного в Косом переулке. Вероятно, все же не следовало идти у него на поводу, нужно было просто увезти его с собой. В конце концов, посидел бы в читальном зале библиотеки, ее там хорошо знают...

Женщина вспомнила, как начался этот день. Сначала — утренняя трапеза с приятельницей и ее мужем, оставившая какое-то неприятное впечатление своей подчеркнутой нарочитостью. Словно она по телевизору смотрела третьесортный сериал: вот благородный отец семейства собирается на службу, образцовая жена готовит ему завтрак, при этом не забывая заботливо осведомляться о здоровье бедного родственника, взятого ими на попечение... Фу, как противно! В доме Дурслей она прожила всего-то четыре дня, но ей уже хотелось поскорее уехать. Собственно, не будь Гарри, она бы так и сделала, но почему-то ей очень хотелось хотя бы несколько дней провести рядом с ним. «Что, Сесили, становишься фанаткой Мальчика-который-выжил?» — подтрунивала она над собой...

А потом этот разговор в наглухо отгороженной сплошными дождевыми потоками от всего мира машине. «Тойота» словно плыла в параллельном пространстве, где не существовало ни домов, ни людей, лишь редкие встречные всполохи напоминали двоим попутчикам, что они в этом мире не одни. Тихонько урчал мотор, теплый воздух плыл по салону, только подчеркивая их обособленность от внешнего мира, в котором правила стихия.

«У меня ноги промокли... Ты не мог бы высушить их своей палочкой?» — неожиданно для самой себя спросила Сесилия и поразилась, с каким испугом и даже, как ей показалось, ненавистью, посмотрел на нее сидящий рядом мальчишка.

В мгновение ока в ее сторону была нацелена волшебная палочка. Женщина даже испугалась, настолько не похож был сидящий рядом настороженный маг, силу которого могла почуять даже она, на беззащитного ребенка, которого ей совсем недавно так хотелось защитить, спрятать от несовершенства мира. Глаза Гарри смотрели требовательно, губы плотно сжались, весь он напрягся, как струна, и Сесилия ни минуты не сомневалась — любому, кто попытается нанести мальчику вред, на легкую победу рассчитывать не стоит.

— Кто вы? — требовательно спросил Поттер. — Кто вас сюда прислал и зачем?

— Опусти палочку, Гарри, — изо всех сил стараясь сохранять невозмутимый вид, проговорила Сесилия. — Тебе прекрасно известно, кто я. В дополнение могу лишь сказать, что я — практически сквиб, почти всю свою жизнь прожила у родственников в Ирландии. В Англии у меня есть сестра-волшебница. Возможно, ты о ней даже слышал. Что же касается ответа на твой второй вопрос — в ваш дом я попала совершенно случайно, никто меня не присылал. Все произошло именно так, как я тебе рассказывала. До вчерашнего вечера я даже фамилии твоей не знала, и лишь когда Петуния сказала, что ты — Гарри Поттер, все встало на свои места...

— Что именно? Вы меня в чем-то подозревали? Или все дело в моих родственниках? Это они вам наплели о моей ненормальности? — Гарри даже не подумал отвести от нее свою палочку, хотя вид у него был уже менее напряженный.

Женщина тяжело вздохнула.

— Я все же профессионал, Гарри, и смею надеяться, неплохой. Иногда слова значат куда меньше, чем жесты, мимика, позы, движения... Твои дядя и тетя ничего мне не говорили, но в вашем общении с самого начала было столько фальши, что даже не будучи психологом, можно было это понять.

— И что же вы поняли? — с едва заметной горечью спросил мальчик.

— Для начала — то, что тебе почему-то очень нужно было попасть в Лондон... Можешь сказать, зачем?

Гарри как-то разом обмяк, его плечи ссутулились, и он опустил руки на колени с волшебной палочкой, безотчетно прокручивая ее между ладонями.

— В последнее время на меня свалилось столько проблем, что голова пухнет. А как их решить — не знаю. И спросить не у кого... Может, в Косом переулке удастся найти хоть какие-то подсказки. В книжном магазине, или еще где...

— Не хочешь рассказать обо всем мне? Понимаю, я для тебя совсем посторонний человек, но знаешь, в психологии хорошо известен так называемый «синдром случайного попутчика». Это идеально относится к нашей ситуации. Понимаешь, то, что сумбурно вертится у тебя в голове, так же отличается от произнесенного вслух, как устная речь отличается от письменной. Каждая из последующих ступеней требует согласованности, упорядоченности. Проговаривая свои проблемы вслух, человек анализирует, действительно ли ситуация настолько запутана, не преувеличивает ли он ее сложность? Больше того, существует вероятность, что уже в процессе формулирования твой мозг подсознательно найдет если не способ устранения возникшей проблемы, то хотя бы путь, который приведет к ее решению. Или подскажет, кто сможет помочь тебе в этом.

— Наверное, вы правы. Мне самому очень хочется с кем-нибудь поговорить. Но, как оказалось, к концу учебного года я остался без друзей. — Голос мальчика прозвучал глухо, слова еле протискивались сквозь горло. — Скорее всего, виноват я сам, не могу держать себя в руках. Во мне иногда что-то словно взрывается, и я сначала наговорю кучу всяких гадостей, а потом только понимаю, что натворил... Но почему это интересует вас? Вам-то зачем нужно выслушивать мои рассказы? Это профессиональный интерес или это потому, что я чертов Мальчик-который-непонятно-зачем-выжил?!

Гарри поднял голову, и в его глазах было столько отчаяния и в то же время подспудно зарождающейся надежды, что у Сесилии защипало глаза и в горле застрял ком. «Нет уж, подруга, ты не имеешь права сейчас раскисать! Что бы ни произошло в жизни этого мальчика, сейчас ему не нужна твоя жалость. Ты старше, ты мудрее, от тебя ему нужно понимание и поддержка. Поэтому побыстрее бери себя в руки, вспомни, что ты — профессионал, и веди себя соответственно». Сесилия несколько раз глубоко вздохнула, стараясь, чтобы Гарри этого не заметил, и размеренным голосом ответила:

— Ты имеешь полное право так думать. Но в данном случае вывод неверный. Видишь ли, учеными давно отмечено, что охотнее всего человек раскрывает душу перед женщинами или пожилыми людьми... Кроме того, слушателями чаще всего оказываются врачи или учителя, то есть люди, которые привыкли слушать. И самое главное — это то, что случайному попутчику должен быть интересен тот человек, который раскрывается перед ним. В нашем случае сложились сразу три фактора — я женщина, я преподаю, и ты мне интересен. То есть мне интересен Гарри, и совсем неважно, что он носит фамилию Поттер. У меня было не очень много времени, чтобы к тебе присмотреться, но несколько вещей я о тебе уже знаю. Первое — ты не любишь, когда тебя, даже в шутку, называют «героем», из чего логично сделать вывод, что слава, даже заслуженная, тебя не прельщает. Второе — ты не очень любишь себя, а вот это уже совсем нехорошо. Третье — ты не любишь и не умеешь лгать, даже тогда, когда этого требуют обстоятельства. Четвертое — в доме своей тети ты совсем чужой... Пока все правильно?

Поттер словно закаменел. Сидя к ней вполоборота, одной рукой он вцепился в ремень безопасности, словно собирался вскочить с места, а тот его не пускал. Глаза неотрывно смотрели на женщину, и непонятный восторг в них смешивался с удивлением, вспыхнувшая вдруг надежда — с зарождающейся благодарностью, и это порождало такой бурный коктейль, что, глянув на секунду в его сторону, Сесилия невольно отвела глаза.

— Не надо на меня так смотреть, мальчик, — неловко поежилась она. — Я еще пальцем о палец не ударила, чтобы тебе помочь. Но, как бы то ни было, я постараюсь сделать все, что в моих силах. Ты мне веришь? — Она с удивлением отметила, насколько важен был для нее ответ этого ребенка, и в напряжении несколько секунд ждала, не видя перед собой дороги, пока Гарри, наконец, утвердительно не кивнул.

А потом его словно прорвало. Слова лились, подобно дождевым потокам, омывающим сейчас пересохшую землю. Едва не захлебываясь, мальчишка рассказал ей все — о десяти годах, проведенных в чулане Дурслей, о его отношениях с родственниками и безразличии учителей в начальной школе. О первых проявлениях волшебства и о последовавших за ними суровых наказаниях. Об одиноких днях рождения и о появлении Хагрида. О поступлении в Хогвартс и охватившей его эйфории. О его желании сделать все, чтобы защитить то, что ему дорого. О первых друзьях...

Как на кинопленке, перед глазами Сесилии промелькнули первый и второй курс, Квиррелл и василиск, квиддичные матчи и творимое волшебство, первое предательство и чужое недоверие. Большое количество упоминаемых людей должно было бы сбить с толку, но кое-что Сесилия знала из рассказов родных, а многие имена так и вовсе были на слуху. Кто, в конце концов, даже будучи почти сквибом, не знает профессоров школы Хогвартс? Рассказы о них являются такой же составной частью истории волшебного мира, как повествования о битвах гоблинов.

Гарри рассказывал о своей школе с восторгом, вот только у Сесилии после его слов почему-то складывалось совсем другое впечатление. Она не собиралась прерывать мальчика, держа возражения при себе, но то, что ей представлялось, восторга не заслуживало.

Наконец, повествование перешло на события этого года. Хриплым от волнения голосом Гарри рассказал, как получилось, что он услышал последние слова своих отца и матери; о том, как зародилась в его душе надежда обрести, наконец-то, родного человека в лице Сириуса Блэка, о несчастливом оборотне Римусе Люпине, о Питере Петтигрю, истинном виновнике произошедшей двенадцать лет назад трагедии. О Северусе Снейпе, ненавидящем даже память о Мародерах, но все же признавшем, что Блэк невиновен...

Мальчик рассказал и о том, как из-за нелепой случайности, в которой Гарри почему-то винил именно себя, его ожиданиям не суждено было сбыться. Походя, как о чем-то, что не стоит особого внимания, он рассказал о битве с дементорами. «Я сам не понимаю, что тогда на меня нашло... Словно кто-то со стороны влил в меня силу, все показалось таким легким! Я знал, что Сириус невиновен, поэтому и Патронус получился очень мощным. Он разогнал дементоров, но было уже поздно — Петтигрю сбежал».

А затем с какой-то глухой тоской, куда более медленно и неохотно, он рассказал о всплеске магии в кабинете директора. О своей попытке убедить Дамблдора помочь крестному. О молчаливом предательстве учителей. О своем разочаровании... Не умолчал и о ссоре с друзьями. Часто останавливаясь, кусая губы, он с трудом подбирал слова, и Сесилия чувствовала, что мальчик раз за разом пытается понять, был ли он прав или ошибался?

— Вот так я и остался один... А когда вернулся на Тисовую, со мной стали происходить необычные вещи. Сначала оказалось, что я могу творить волшебство, не пользуясь палочкой. Вы ведь заметили всплеск магии, да? — повернулся он к женщине.

Та кивнула:

— Да, прошлым утром. Сначала почувствовала, как по дому прокатилась волна магии, а потом поднялась наверх и почему-то сразу заглянула в ванную. Нетрудно было догадаться, что за пару минут навести такой идеальный порядок просто невозможно. Но о том, что ты колдовал без палочки, я не догадывалась. Думала, вдруг тебе в качестве исключения разрешили ею пользоваться? Вот потому и спросила...

— Да нет, кто бы мне разрешил... Когда на втором курсе к нам в дом пожаловал домовик и левитировал пудинг тети Петунии, Министерство мне тотчас же прислало сову. Так что я даже школьные заклинания тренирую без палочки. Вот потому-то я и хочу зайти во «Флориш и Блоттс», найти нужные книги. Если получится — будет здорово, нет — значит, не повезло. Но есть еще кое-что, и вот с этим я просто не знаю, что делать...

— Ну, так расскажи... — подбодрила мальчика Сесилия.

Тот замялся.

— Понимаете, со мной что-то происходит. Я заметил это на следующий же день, как произошла та история с Петтигрю. Не знаю, сумею ли я все объяснить... Я словно все время дышу кислородом. Голова идет кругом и хочется летать... Однажды на уроке в начальной школе нам показывали опыты с озоном. А еще это похоже на то, как если бы долго-долго что-то стягивало мне грудь (он искоса взглянул на ремень безопасности), причем очень туго стягивало, а потом в один момент все разом кончилось. Вы скажете, что в этом плохого? Наверное, ничего... Вот только одновременно с этим у меня исчезло терпение... Нет, не так. Раньше, чтобы не конфликтовать, я старался отгородиться от всего, уйти в тень. А вот теперь так получается не всегда. Что-то словно толкает меня вперед. Нет, я не могу объяснить...

Поттер помолчал пару секунд и, словно бросаясь в холодную воду, продолжил:

— А еще позавчера, в поезде, я почувствовал, что у меня болит плечо. Точнее — горит... Сначала просто не обратил внимания. За эти годы я столько раз и кости ломал, и вывихи получал, не говоря уж о ссадинах и ожогах... Но тут было что-то совсем другое. Пробовал вспомнить, когда и как мог поранить руку — на ум ничего не приходило. У меня все очень быстро заживает, даже без зелий... — невесело признался он. — Наверное, сама магия помогает. Но в этот раз боль только усиливалась. А сегодня утром на левом плече я увидел картинку. Не татуировку, понимаете? Просто изображение... — Голос мальчика потихоньку стихал, и последние слова он произнес почти шепотом. — Вот только я понятия не имею, откуда появился этот рисунок и зачем...

* * *

Отбросив воспоминания, Сесилия в очередной раз нервным движением отогнула манжету белой блузки и взглянула на часы. Одиннадцать двадцать восемь. Она уже почти полчаса торчит в припаркованном возле проклятого магазина компакт-дисков автомобиле и места себе не находит.

«Успокойся, Сис, Гарри обещал быть в Дырявом котле в половине двенадцатого. Он еще даже не опаздывает, так что нечего сходить с ума. К тому же где ты видела пунктуальных студентов? Даже у такой строгой преподавательницы, как ты, они умудряются приходить на лекции с опозданием. Перестань себя накручивать, и подумай, наконец, куда вы поедете за покупками».

Она мельком глянула в боковое окно, и только тут обнаружила, что, оказывается, дождь уже стих. По улице широким потоком стекала вода, с крыш капало, и с деревьев ветер все еще срывал крупные капли. Но небо над головой уже посветлело, в сплошном покрывале туч стали появляться голубые прорехи, и на душе у Сесилии заметно полегчало.

Женщина распахнула дверь, слегка поморщилась, ощущая в ногах бегающие от долгого сидения мурашки, и с удовольствием покинула душный салон. С неприязнью глядя на невзрачный вход в «Дырявый котел», она задумалась, не зайти ли туда еще раз? Нет, пожалуй, третий раз за полчаса — это уж слишком. В этот момент двери неприметного бара открылись, и на пороге с широкой улыбкой появился тот, о ком мисс О’Флаэрти думала целое утро.

— Гарри, ну наконец-то!.. Я тебя жду уже целую вечность! Что можно было делать в Косом переулке столько времени, да еще под проливным дождем?!

— Все нормально, правда! У меня к вам просьба — давайте перекусим здесь, в Дырявом котле?

Сесилия брезгливо покосилась в сторону не внушающего доверия паба.

— Может, найдем более приятное место?

Гарри замялся и как-то виновато глянув в ее сторону, пробормотал:

— Дело в том, что кое-кто очень хочет с вами пообщаться...

— Со мной?! — неподдельно удивилась Сесилия. — Просто не верится! Вряд ли в этом заведении может встретится кто-то, с кем я была бы знакома.

— Я вас очень прошу! Это не займет много времени. Так сложились обстоятельства, что встреча с этим человеком поменяла все мои планы. Он знает, что именно вы привезли меня сегодня в Лондон...

Их затянувшийся диалог посреди тротуара начал привлекать внимание прохожих. Надо было что-то решать. «Была не была!» — мысленно махнула рукой мисс О’Флаэрти и в очередной раз перешагнула барьер, разделяющий магический и немагический миры.

Ее появление вызвало вполне ожидаемый интерес. Том, ломавший голову над тем, какого демона эта красотка дважды заглядывала в его паб, но так и не соизволила зайти, удовлетворенно усмехнулся. Вот, значит, кто этой дамочке был нужен! Поня-я-ятно... Небось, опять какая-нибудь журналистка.

После множества статей о побеге Сириуса Блэка, сопровождающихся фотографиями предполагаемой жертвы в лице Мальчика-который-выжил, Гарри Поттера не узнал бы только слепой...

Не обошли вниманием женщину и другие посетители. В первую очередь, разумеется, привлекало внимание то, что она была в брючном костюме. В мире магов такое было не принято; разве что молодые девушки, в основном — магглорожденные, бегали в свободное время в джинсах. Но серьезная, эффектная женщина, одетая в брюки и облегающий пиджак — это было необычно.

Поттер, стараясь побыстрее избавиться от назойливого внимания, проводил Сесилию вглубь полутемного паба. Том, вытирая руки о передник, сам подошел к столику, чтобы принять заказ. Собеседники ограничились кофе и десертом, не собираясь задерживаться. Гарри все время крутил головой, явно кого-то высматривая. Сесилии стало интересно, кто мог заставить мальчика так нервничать. Наконец, взгляд Гарри остановился на стоящем у дальнего конца стойки высоком мужчине, взмахом руки отогнавшем от себя сову. Поттер прикусил губу, с подозрением глядя на разворачивающийся в руках мага пергаментный свиток.

Послание было прочитано в рекордные сроки, после чего хмурое лицо мужчины приобрело еще более недовольный вид. Маг о чем-то задумался, а потом, безошибочно вычленив из толпы посетителей сидящих в глубине Гарри и Сесилию, решительно направился в их сторону. Сесилия против воли замерла. То, как двигался этот непривлекательный мужчина, завораживало: он шел так стремительно, будто отталкивал ногами серые плиты пола, послушно ложившиеся ему под ноги.

В следующее мгновение мужчина холодно бросил одно-единственное слово:

— Поттер!

Гарри пару секунд выжидательно смотрел на него, потом, словно смирившись, неохотно поднялся с места и подошел к магу. Сесилия с нарастающим раздражением наблюдала, как незнакомец, даже не удосужившись наклониться к мальчику, что-то коротко сказал ему, после чего, не дожидаясь ответа и не глядя по сторонам, направился к выходу.

Гарри, совершенно сбитый с толку, подошел к столу и извиняющимся тоном произнес:

— Простите, мисс О’Флаэрти, сегодня все идет наперекосяк... К сожалению, профессор получил письмо, в котором его срочно просят навестить миссис Фигг, так что он велел мне извиниться перед вами...

Сесилия скептически глянула на своего собеседника, который, похоже, сильно смягчил речь своего профессора. И тут она кое-что вспомнила:

— Миссис Фигг? Арабеллу Фигг? Пожилую даму, которая живет в Литтл-Уингинге?

— Д-да, — от неожиданности Гарри начал заикаться. — Разве вы ее знаете?

— Да, нас познакомила Петуния в первый же день моего появления на Тисовой. Но тогда... Вот что, Гарри. Раз уж твой профессор так хотел со мной поговорить, давай совместим оба этих занятия. Пригласи его поехать с нами. В дороге будет достаточно времени для разговоров.

Гарри нерешительно посмотрел в сторону выхода.

— Мистер Снейп наверняка уже аппарировал.

— Аппарировать на глазах десятков магглов? Вряд ли... Но вообще как хочешь, это ведь была не моя идея.

Но Гарри уже сорвался с места и бросился к выходу. Сесилия неторопливо поднялась, прикидывая — в ходу ли здесь маггловские деньги? С одной стороны, заказ они вроде бы еще не получили, но с другой — невежливо уйти вот так, не поблагодарив. Поттер все решил за нее. Возвратившись в зал, он, проходя мимо стойки, бросил на нее несколько монет и, на ходу что-то сказав бармену, подошел к Сесилии.

— Мисс О’Флаэрти, я усадил профессора на переднее сиденье, вы не возражаете? Он не очень-то любит маггловские способы передвижения, и впереди ему будет комфортнее.

Сесилия, усмехнувшись, взъерошила мальчишке волосы:

— Заботливый ты наш!

Реакция была непредсказуемой — под ее рукой мальчишка замер, словно бездомный котенок, которого никто и никогда не гладил по голове. «Да кто бы мог это делать, бестолочь! — обругала себя Сесилия. — Поттер ведь рассказывал тебе, как ему жилось у Дурслей. Да и в школе вряд ли было много желающих приласкать ребенка». Сделав вид, что ничего не заметила, женщина продолжила:

— Только вот скажи мне, с чего это ты все утро называешь меня мисс О’Флаэрти? Я полагала, что мы обращаемся друг к другу по имени, нет? Или прикажешь называть тебя «мистер Поттер»?

Гарри смущенно улыбнулся и отрицательно помотал головой:

— Не стоит. Просто вы сегодня такая... Как профессор!

— Правда? Надеюсь, это комплимент... Однако я и вправду профессор, вот только не твой. Поэтому будь добр оставить это обращение для других, ладно?

— Хорошо.

Они вышли из паба и направились к машине. Сесилия спохватилась:

— Гарри, а ведь в магазины мы с тобой так и не зашли! Что предъявим Петунии?

— Не волнуйтесь. Я кое-что успел купить у мадам Малкин. К ней часто обращаются волшебники, отправляющиеся в маггловские районы, так что у нее большой выбор самой разной одежды.

— Нет, это неправильно... Знаю я, какого качества вещи продаются в таких магазинах! Давай договоримся: пока я здесь, мы еще раз выберемся в Лондон, теперь уже только с одной целью — заменить твой гардероб. И не спорь! Видишь, твой профессор выглядывает из окна автомобиля? По-моему, он не очень доволен тем, что мы его задерживаем...