Гарри Поттер и Круг Силы (джен)

Солнечный луч теплой ладошкой провел по черным волосам, рассыпавшимся по подушке, ласково погладил смуглую щеку, тихонько скользнул по губам. Спящий мальчик, почти юноша, недовольно поморщился, пожевал губами, повернулся на другой бок и вдруг широко раскрыл глаза.

Светлая, просторная комната, возле окна — компьютерный стол с разбросанными коробками из-под дисков, на стене — большой телевизор, под ним — музыкальный центр... Куда это его занесло?!

Но тут гулкий храп, донесшийся внезапно из глубины комнаты, помог мальчику восстановить события прошедшего дня...

* * *

Он, Гарри Поттер, студент теперь уже четвертого курса Школы Магии и волшебства Хогвартс, вчера в полдень вместе со всеми покинул замок, и поезд, как всегда деловито, потащил вагоны на юг, к Лондону. Студенты то и дело перебирались из вагона в вагон, делились планами на лето, торопливо писали на обрывках пергамента свои каминные адреса, клялись слать сов "ну вот каждый день!" и уже скучали друг без друга.

Все было, как обычно... Но ближе к Лондону Хогвартс-экспресс неожиданно стал замедлять ход и вдруг неподвижно застыл посреди плотных зарослей кустарника.

Ребята насторожились — слишком хорошо все они помнили о дементорах, минувшей осенью нагнавших страху на пассажиров Хогвартс-экспресса. Однако, на этот раз видимых причин для паники заметно не было — в вагонах охлаждающие чары едва справлялись с июньским зноем; послеполуденное солнце в ожидании заслуженного отдыха то пряталось за медленно плывущими облаками, то снова лениво вглядывалось в высохшую от долгой засухи землю. Тревога утихла...

Самые нетерпеливые выскакивали из вагонов, и скоро с разных сторон послышались строгие голоса факультетских старост, созывающих несознательных учеников под надежный кров Хогвартс-экспресса...

* * *

...Колеса стучали не хуже метронома, отмеряя время и расстояние. Невидимый посторонним состав из шести грузовых и двух пассажирских вагонов медленно и целеустремленно продвигался на север Англии. Пестрая компания мужчин лениво перебрасывалась ничего не значащими фразами. Укрепляющие зелья закончились сутки назад и драконологи, чтобы хоть немного взбодриться, галлонами пили кофе, предпочитая скорее стоять, чем сидеть, и скорее ходить, чем стоять. Спать было нельзя — тех секунд, которые потребовались бы на пробуждение, могло не хватить в чрезвычайной ситуации. Все как манны небесной ожидали, когда же на горизонте покажется знакомый пейзаж, означающий конец долгого пути. И отдых — такой нужный, такой желанный...

Резкий тревожный вой лишь на секунду опередил скрежет тормозов. Усталости как не бывало. Адреналин вспенил кровь, подстегнул мысли.

— Четвертый вагон! Хвосторога!

Этих слов хватило, чтобы люди начали действовать, как давно и хорошо отлаженный механизм. Четверо из присутствующих бросились в непотревоженные вагоны, на помощь к дежурившим там драконологам, остальные, подчиняясь неслышным командам, ринулись за насыпь, к густым зарослям. Автоматически раздвигая так и норовившие разодрать одежду цепкие плети кустарника, Чарли Уизли бежал след в след за своими друзьями, а в голове настойчиво звучало одно и то же: "Я же говорил... Не поверили..."

...Он и впрямь говорил, там, в заповеднике, что не стоит связываться с этим драконом. Хвосторога, отложив яйца, стала не просто подозрительной и осторожной, как остальные самки, она стала просто неуправляемой. Ну и что, что он пестовал ее с тех самых пор, как она проклюнулась из яйца?! Кому пришло в голову мерить все человеческими мерками? Да, еще полгода назад он мог без всякого опасения подойти вплотную, прикоснуться к мягким чешуйкам, прикрывавшим нижнюю часть морды, и Хвосторога, млея, прикрывала веки, пряча под ними свои вертикальные зрачки. Друзья смеялись: "Она у тебя вроде котенка; еще немного — и научится мурлыкать".

А потом, после ее встречи с этим меднокожим красавцем, все резко изменилось. Драконица, как и прежде, позволяла магам чистить вольер и благосклонно принимала пищу. И все же... Чарли казалось, что она постоянно прислушивается к чему-то внутри себя. Когда он рассказал об этом своим приятелям, те просто посмеялись:

— Брось! Это не первый дракон, который родился в неволе! До последнего времени твоя подружка знать не знала, что существуют ей подобные. Для нее ты — и мама, и папа. А что нервничает — так на то она и женщина. Или, может, ты просто ревнуешь? — подтрунивали они. — Брось, парень, ты все равно проиграешь! Куда уж тебе сравниться с тем меднолобым амбалом! У него одни шипы на хвосте чего стоят!

Чарли смеялся вместе со всеми, но тревога не отпускала его с той самой минуты, когда, подчинившись одновременному заклинанию множества волшебников, Хвосторога стала заваливаться на бок, окатив напоследок Чарли полыхающим ненавистью взглядом пронзительно-желтых глаз.

Но проходило время, миля за милей приближалась конечная цель путешествия и Чарли уже начал верить, что все пройдет благополучно. Напрасно...

Откуда-то спереди явственно потянуло гарью. Черт, а вот это совсем плохо. Июнь был жарким, дождей выпало мало. Там, за кустарником — пересохшее болото. А ну как огонь перекинется туда?! Чарли потряс головой — однажды в Румынии он уже видел подобную картинку. Обманчиво ровное, не сулящее никаких опасностей пространство. Бегущие впереди собаки, потом непонятный шум, предсмертный вой гибнущих псов — и взметнувшийся на высоту нескольких ярдов столб сажи, дыма и разгорающегося пламени. Чарли прибавил ходу, обогнав двоих мужчин, и первым выбежал на полянку.

Хвосторога была там — грозная, нахохленная, с приподнятыми крыльями и напряженно вытянутой шеей. Она была дезориентирована; лишь последствия мощного наложенного заклинания не позволяли ей взвиться в небо и это давало хоть какую-то надежду на победу. Чарли понимал, что для драконицы сейчас кругом одни враги, отобравшие у нее самое дорогое — ее кладку, ее будущее...

Чарли решил рискнуть. Он знал — если драконоборцы посчитают, что нет никаких шансов покорить вышедшее из-под контроля животное, Хвосторогу просто убьют. Мощности объединенных заклятий на это хватит.

И он безрассудно шагнул вперед, глядя гигантской рептилии прямо в глаза. Кто-то сзади громко окликнул его по имени, потом голоса за спиной смолкли, а он все шел и шел, и мысли отчетливо отдавались у него в голове. Чарли смотрел в вертикальные, острые как бритва, зрачки и твердил про себя: "Ну же, девочка, будь умницей! Никто и не думал тебя обижать. Твоя кладка цела, до последнего яйца, поверь! Я сам пару часов назад переворачивал эти теплые тяжелые сферы, чтобы огонь равномерно обогревал твоих будущих малышей... Еще немного — и мы приедем на новое место. Там просторно и пахнет водой. А еще там растут высокие ели, и они будут день и ночь шуметь у тебя над головой, навевая спокойствие. Ну же, моя хорошая, посмотри на меня — и поверь! Я не отойду от тебя ни на шаг, пока ты не получишь назад своих крошек. Я ведь ни разу не обманывал тебя, правда?!"

Люди на опушке замерли. Это было страшно и одновременно завораживающе-прекрасно. Маленькая фигурка на фоне темной кромки леса неторопливо подходила к громадной туше рептилии. Густые рыжие волосы на голове молодого мужчины под косыми солнечными лучами блестели так же, как медные чешуйки на узкой морде драконицы. Пространство вокруг заискрило, переполненное первобытной, неподконтрольной людям магией. Казалось, что между этими двумя идет неслышный разговор...

Нет, им не показалось! Вот, словно нехотя, сложились громадные крылья. Хвост, все это время метавшийся из стороны в сторону, замер, а длинная шея стала плавно опускаться вниз...

"Только бы у ребят хватило терпения! — невесть откуда пришло запоздалое опасение. — Одно неосторожное движение — и все полетит в тартарары!" Но вокруг стояли настоящие мужчины, для которых работа с драконами давно стала образом жизни. Они прекрасно понимали — свои эмоции нужно держать в узде. Как бы ни страшились они за жизнь этого отчаянного парня, это был его выбор и сейчас никто не вправе ему помешать.

Чарли подошел так близко, что при желании драконица могла дотянуться до него. Постояв немного, она опустила узкую, длинную морду совсем низко, на уровень его глаз. Чарли замер — а ну, как выпустит струю огня, от него даже пепла не останется! Хвосторога повернула голову так, что стал виден лишь один глаз, и медленно, словно подмигивая, опустила веко. Парень на минуту оцепенел, а затем, смахнув пот, струящийся по лбу, протянул руку к морде, как делал уже сотни раз, и погладил мягкие, теплые чешуйки под подбородком, чувствуя, как расплываются губы в дурацкой улыбке. Так они и двинулись в обратный путь: по бокам цепью шли маги, до сих пор не верящие в то, что только что случилось на их глазах, а в центре двое — неуклюже перебирающая лапами драконица, и невысокий крепыш с рыжей растрепанной шевелюрой.

Чарли так и не покинул Хвосторогу. Он стоял рядом, дожидаясь, пока в ее вагон погрузят большую корзину с желтоватыми в медных прожилках, яйцами; он первым шагнул в вагон, не слушая ничьих возражений, и ехал там, заменив двух драконоборцев, обязанных дежурить при драконице. Вся эта суета заняла около двух часов, а потом поезд издал победный рык, и колеса под вагонами снова застучали, обещая конец пути и отдых. Вот только спать почему-то никому уже не хотелось...

* * *

...Через два часа Хогвартс-экспресс, так же неожиданно, как и остановился, вдруг окутался белым облаком пара. Прозвучал резкий свисток, двери купе закрылись, — и вот уже каждый поворот колеса, словно движение секундной стрелки, приближает долгожданное время встречи с родными.

Пожалуй, лишь он сам, Гарри Поттер, среди всей веселящейся толпы с удовольствием растянул бы путешествие до начала нового учебного года. Однако усталый поезд, тяжело отдуваясь, уже медленно втянулся под крышу вокзала.

Тут же нетерпеливо захлопали двери, шум в коридорах стал нарастать, и по перрону вприпрыжку побежали самые младшие, стремясь поскорее увидеть своих родных. Старшекурсники, скрывая нетерпение, шли медленнее, весело перекрикиваясь друг с другом, обмениваясь прощальными рукопожатиями и мимолетными поцелуями.

Наконец, тяжело вздохнув, Гарри медленно пошел к выходу. Несколько человек его окликнули, и он, не оборачиваясь, прощально махнул рукой. Странно было ехать вот так, одному, в пустом купе последнего вагона. Думать о событиях, приведших к ссоре с его самыми близкими друзьями, не хотелось, и Гарри с готовностью задвинул неприятные мысли в самый дальний уголок памяти. Времени на это будет предостаточно...

Когда Гарри преодолел границу между волшебным и маггловским мирами, толпа на перроне уже схлынула. К его удивлению, дядя Вернон, не выказывая явных признаков нетерпения, вполне мирно прохаживался возле платформы девять. Заметив приближающегося племянника, он лишь буркнул что-то нечленораздельное, и неспешным шагом направился к выходу из вокзала, нисколько не интересуясь, идет ли мальчик следом. Подойдя к стоянке автомашин, он открыл багажник своего Land Cruiser и недовольно буркнул:

— Ставь свой сундук... Да смотри, поосторожнее там, не повреди багажник, мальчишка! И садись на переднее сиденье, нам надо поговорить!

Ошалевший от непривычно теплого приема Поттер лишь недоуменно косился на дядюшку. Быстро забросив свои вещи, он легко вспрыгнул на переднее сиденье, а уже в следующую секунду все встало на свои места:

— А ее ты зачем в салон притащил?! Чтоб духу этой проклятой птицы у нас в доме не было! — рыкнул дядя, махнув рукой в сторону клетки с Буклей, и, пресекая возможные возражения, добавил — Как минимум дней на десять! Мне дела нет до того, что ты с ней сделаешь — в лес отправишь или к этим своим... ненормальным, но в доме гости, и я не позволю, чтобы на нас смотрели, как на чудиков из-за того, что тебе вздумалось держать в доме это страшилище!

— Дядя Вернон, а кто именно гостит?.. — начал было Поттер, но тут машина нервно дернулась, и он посчитал за лучшее не раздражать дядю Вернона, пока тот, ругаясь себе под нос и поминая всех «придурков и бестолочей, которые только вчера автомобиль увидели, а уже свои правила навязывают», выруливал с переполненной транспортом автостоянки. «Лучше уж дождаться, пока дядюшка не выедет на автотрассу», — разумно рассудил мальчик. Времени до приезда в Литтл-Уингинг вполне достаточно, чтобы задать все интересующие его вопросы. Кроме того, на данную минуту его куда больше интересовала другая проблема — что делать с Буклей? Конечно, его сова обладала весьма независимым характером, но все же ей никогда не приходилось оставаться одной так надолго. Ох уж эта ссора с Роном... Годом раньше Гарри ни минуты бы не сомневался, куда отправить свою питомицу. А теперь... И тут Гарри вспомнил о Хагриде. Вот уж кто наверняка не откажется присмотреть за совой!

На душе у Гарри потеплело. Хагрид, громадный, вечно лохматый великан, с огромными ручищами и сердцем всегдашнего мальчишки. Хагрид, всегда готовый прийти на помощь и поддержать словом и делом! Хагрид, который видит в людях только хорошее и не хочет верить в предательство!

Гарри завертелся на сиденье, разыскивая хотя бы клочок бумаги.

Дядя Вернон, успешно обогнав юркий кабриолет, удовлетворенно крякнул и с подозрением покосился на племянника:

— Чего заерзал?!

— Дядя Вернон, я, кажется, знаю, кто сможет присмотреть за Буклей. Но мне нужно написать записку, я ведь не могу просто так отправить ее...

Не дослушав, дядя Вернон махнул рукой в сторону перчаточного ящика:

— Глянь туда! Внутри вроде был блокнот и ручка. Да не забудь предупредить — никаких писем всю эту неделю!

Гарри, не желая ввязываться в ненужную ссору, лишь согласно кивнул, стараясь коротко и внятно изложить на листке бумаги создавшуюся ситуацию. «Хагрид, отправляю к тебе Буклю. Возникли непредвиденные обстоятельства, из-за которых она не сможет жить на Тисовой улице до середины июля. Пожалуйста, присмотри за ней! Твой Гарри»

Мальчик открыл клетку, выпустил негромко ухнувшую сову (дядя Вернон презрительно отвернулся) и, приматывая к лапке записку, тихонько зашептал:

— Букля, не обижайся, но тебе придется вернуться в Хогвартс. Если бы я только знал, что так получится, то оставил бы тебя в совятне. Но зато в замке ты не будешь одна, да и Хагрид не станет запирать тебя, и ты сможешь полетать со школьными совами над Запретным лесом и вдоволь поохотиться! А через несколько дней — не больше, чем через две недели, я обещаю — ты сможешь вернуться, и мы до конца лета будем вместе! Ну не сердись, я и так рассорился со всеми, с кем только смог! Не хватало, чтобы еще ты на меня дулась!

Дядя Вернон, до последней минуты делавший вид, что ничего не слышит, все же не выдержал и презрительно фыркнул.

— Останавливаться не будем, правилами запрещено... Я сейчас на минутку приторможу, а ты выпускай свою чертову птицу! — дядя Вернон сбросил скорость до минимума, чем вызвал бурю недовольных гудков едущих позади автомобилей.

Букля, выразительно глянув желтым глазом в сторону багрово-красного от злости дяди Вернона, снисходительно клюнула Поттера за палец и медленно поднялась в темнеющее небо. Она двигалась с такой грацией, будто слетела с вершины самой высокой башни, а не протиснулась через боковое стекло несущегося вдоль трассы автомобиля; словно она купалась в теплых воздушных массах, а не преодолевала порыв встречного ветра. Несколько минут Гарри неотрывно смотрел на белую точку, прочертившую грифельную темноту неба, а потом, вздохнув, решительно повернулся к дяде...

— Дядя Вернон, вы сказали, что у вас гости... Это тетя Мардж, да?

— Ты думаешь, что после того, что ты натворил прошлым летом, у меня хватило бы совести пригласить ее в наш дом? В то время, когда ты приезжаешь на каникулы? Я еще не настолько сошел с ума!

— Я, правда, не хотел, чтобы так получилось... Просто сорвался. Обо мне пусть бы говорила, что ей хочется, но ведь мама с папой... Родители, они замечательные, я за этот год о них и о своем крестном столько узнал!

— О крестном?! Нет у тебя никакого крестного! Нет, и не было никогда!

— Нет, есть! Просто так получилось, что все эти годы он был в Азкабане, и... Впрочем, это сейчас не важно...

Дядя Вернон с каким-то неопределенным выражением глянул на племянника, потом пожал плечами и снова уставился на дорогу. Неловкое молчание прервал какой-то бесшабашный мотоциклист, который, нарушая все правила, неожиданно вырулил на дорогу прямо перед машиной дяди. Вернон с заметным облегчением выругался, выровнял машину и уже куда спокойнее заговорил:

— Да нет, это не Мардж... Не знаю, доходят ли до вашей дурацкой школы новости, но в прошлом сентябре во всех газетах были репортажи о победителях конкурса садоводов-любителей. Так вот... Твоя тетушка вошла в число финалистов в нашем графстве, и этой весной ездила с делегацией от Суррея на Всеанглийский фестиваль. В Лондоне она много с кем познакомилась, и теперь делится секретами, как вырастить такой идеальный сад...

Гарри невольно усмехнулся. Какие там секреты? Все просто: надо заставить племянника работать в саду все лето, с утра до вечера, в любую погоду, — и результат налицо. Вот только этот рецепт подходит не всем — мало того, что племянник должен безропотно выполнять все приказы тетушки, он еще должен быть волшебником, который неплохо знает Гербологию...

Дядюшка подозрительно покосился на племянника, словно мог прочитать его мысли, и продолжил:

— Подруги у нее появились... Вот одна из таких подруг и приехала погостить к нам, она тут на конференции, или съезде, или еще что-то такое... Точно не знаю. Петуния пригласила ее пожить у нас, а ближе к осени уже мы отправимся к ней в гости. Зовут эту дамочку Сесилия О’Флаэрти. Она живет в Ирландии, в Дублине. Профессорша в тамошнем университете, преподает психологию.

Поттер слушал с неподдельным интересом. Как ни странно, но в прошлом он очень мало общался с обычными людьми. Соседи его не жаловали, разве что тетушка Фигг. Но фанатичка-кошатница в перерывах между демонстрацией очередного любимца или просмотра фотоальбомов с хвостатыми питомцами только и могла, что предложить твердокаменный кекс или пахнущий веником тепловатый чай. Правда, были еще учителя в начальной школе, но особых проблем с учебой у Поттера не было, выдающихся знаний он тоже не демонстрировал, а потому тихий, незаметный мальчишка ничем не мог заинтересовать учителей. Оставалось лишь семейство Дурслей, да еще друзья Дадли, которых Гарри по возможности, избегал, поскольку все их "разговоры" обычно заканчивалось пинками и затрещинами.

А тут ему предстоит прожить несколько дней бок о бок с незнакомым человеком, к тому же — профессором. Интересно, отличаются ли профессора-магглы от преподавателей Хогвартса?!

— Дядя Вернон, а ваша гостья знает, где я учусь? В смысле — вы ей сказали, что я учусь в школе святого Брутуса, да?!

Дядя заговорил не сразу, а Гарри, затаив дыхание, ждал ответа. От слов дяди зависело многое — сможет ли незнакомка воспринимать его просто как Гарри, тринадцатилетнего (почти четырнадцатилетнего, с удовольствием поправил он себя) подростка, или как испорченного, недалекого мальчишку, на которого и внимания-то не стоит обращать.

— Нет... Ну, мы... то есть Петуния, решила, что раз уж Сесилия, профессорша то есть, занимается психологией, не надо ей знать, что ты — ненормальный. Вдруг у нее пунктик там, трудных подростков лечить, кто ее знает... Лучше уж поосторожней. Мы ей сказали, что ты живешь и учишься далеко на севере, в Шотландии, там, где жили когда-то твои мать и отец. Правду, в смысле, сказали. Что закрытая школа, строгие правила, то-се... Что приезжаешь только на лето... Да, сразу говорю — жить ты будешь с Дадликом в его комнате. Временно, конечно, пока эта дамочка не уедет, потом опять к себе переберешься... Вроде твою комнату отремонтировать не успели, вот и пришлось жить вместе с Дадли... Столько хлопот! Была бы возможность заставить твоих чокнутых задержать тебя в школе еще на недельку-две, пока профессорша не отбудет!..

Толстая рука дяди с досады хлопнула по рулю и по окрестности прокатился жалобный рев обиженного автомобиля. Это несколько отрезвило дядю и он, глянув на часы, продолжил:

— Тетя еще расскажет, как ты себя должен будешь вести. Скажу одно — что бы ни происходило, делай вид, что все идет так, как положено. Петуния — умница, она сама решит, что и когда надо делать, чтоб все правильно было. А тебе, мальчишка, вообще стоит пореже открывать рот и говорить только тогда, когда тебя спросят. И уж, конечно, никаких, слышишь — НИКАКИХ фокусов!

...Автомобиль сыто урчал, прокатывая под колесами милю за милей. За окнами было совсем темно, придорожные кусты словно отгородили трассу от всего мира. Предопределенный навсегда путь, путь из пункта А в пункт Б... Даже если впереди тебя ждет поворот — он заранее нанесен на карту, изучен и просчитан. Как жизнь самого Гарри... Ни повлиять, ни изменить...

Въехали в Литтл-Уингинг уже ближе к полуночи. Тихие, респектабельные дома спали под теплой периной июльской ночи и только недовольно косились темными проблесками стекол, когда мимо, крадучись, проезжал припозднившийся автомобиль. Даже фонарь над домом номер четыре горел слабо, освещая лишь подъездную дорожку.

Гарри ужасно устал, день был нервный, длинный, да и накануне толком выспаться не удалось, поэтому он торопливо поздоровался с тетей Петуньей, без пререканий (хотя и с явно выраженным неудовольствием) отнес свой сундук в чулан. Туда же отправилась и его метла, и клетка Букли, после чего дядя Вернон запер криминальный багаж на ключ. Палочку, тем не менее, мальчик спрятал под свитер. Конечно, размахивать ею перед гостьей он не собирался, но за эти три года палочка стала частью его самого, и расстаться с ней не хотелось. Кое-как Поттер доплелся до ванной, быстро ополоснулся под душем и, сообразив, что пижама осталась в сундуке, задумался — спуститься вниз и еще раз пообщаться с родственниками или плюнуть на все и просто улечься в нижнем белье? Сил не было, и Гарри, как подкошенный, рухнул на свободную кровать, не обращая внимания ни на окружающую обстановку, ни на сопение двоюродного братца, ни на серебристый блеск луны, робко освещавший тот самый угол комнаты, в котором стояла теперь его кровать...

* * *

...Как оказалось, проснулся мальчик необычайно рано. Невольно вспомнилось, с каким трудом он поднимался по утрам в Хогвартсе, а тут, видимо, сыграла роль наработанная за многие годы привычка — он первым должен встать, чтобы успеть приготовить завтрак, а если стоят жаркие дни, то еще и полить клумбы и газоны.

Едва не присвистывая — настроение было на удивление хорошим — Гарри принял душ, и с неудовольствием посмотрел на джинсы и рубашку, в которых вчера вернулся на Тисовую. Нет, разумеется, он следил за своими вещами, да и домовики всегда были рады помочь, но после долгого путешествия одежда выглядела весьма непрезентабельно.

Что-то такое он слышал от Гермионы... Какое-то заклинание, которое помогало той поддерживать одежду в порядке даже в самых сложных условиях — например, после Гербологии. «Аблюцио!» — заклинание само всплыло в памяти, и Гарри тут же почувствовал, как вокруг него прокатилась волна магии.

Словно солнечный луч ворвался в тесное пространство ванной комнаты. Зеркальным отсветом загорелся кафель на стенах и полу, исчезли капли с зеркала, стирая границу между явью и отражением, и даже коврик на полу стал таким, каким был сразу после покупки. Гарри оглянулся и увидел лежащие на пуфике обновленные, идеально чистые джинсы и рубашку. Сердце в груди бешено застучало. Мальчик, торопливо натягивая одежду, с нарастающей паникой прикидывал, чего ему будет стоить внезапно обретенное умение?!

Два года назад Поттер получил грозное послание из Министерства уже через считаные минуты после того, как домовик Добби отлевитировал тот проклятый пудинг. Кроме предупреждения о неправомерном использовании магии несовершеннолетним волшебником, в письме черным по белому было сказано, что после повторного проступка его могут даже исключить из школы.

Надеяться на чью-то защиту не приходилось. Господин директор после всего, что случилось, вряд ли оставит без внимания новые проявления магии «любимого» ученика, столь необычные для его возраста.

Хорошего настроения у Гарри как не бывало. Медленно, как на казнь, мальчик зашагал вниз по лестнице, поминутно ожидая хлопанья совиных крыльев над головой. Даже если он отделается очередным предупреждением (палочку-то он не использовал и заклинание вслух не произносил), одного появления пернатого почтальона на Тисовой хватит, чтобы нарушить хрупкий нейтралитет, образовавшийся в отношениях с тетей и дядей.

Задумавшись, Гарри вошел на освещенную теплым летним светом кухню и замер от неожиданности — за столом сидела привлекательная женщина лет сорока, черноволосая, с яркими голубыми глазами, стройная, но не тощая, как тетя Петунья, и непринужденно качала ногой, обутой в белоснежную кроссовку.

— Привет! — улыбаясь, бросила она, — сок пить будешь?!

— Привет! Ой, то есть, доброе утро! — сконфуженно ответил Гарри. — Да, спасибо...

— Ты рано поднялся, все в доме еще спят, — как ни в чем не бывало, продолжила дама. — Если я правильно понимаю, ты — недостающий и долгожданный член семьи, племянник Петуньи, Гарольд, да?

— Гарри, — автоматически поправил мальчик и дипломатично подтвердил, — да, моя мама была родной сестрой тети Петуньи. А вы — миссис Сесилия О’Флаэрти?

— Мисс... И зови меня Сесили, так проще, ты ведь не мой ученик! Что же заставило тебя подняться в такую рань, ведь каникулы только начались?

— Привычка, — пожал плечами Поттер и прикусил язык. «Привычка к чему, болван?! Ты что, собираешься рассказать этой приветливой женщине свой обычный распорядок дня в доме Дурслей? Кто тебя за язык тянул?! Выкручивайся теперь!»

Но женщина невольно ему помогла:

— Пробежка? Я сразу поняла, что ты регулярно занимаешься спортом, вон какая фигура подтянутая. Я тоже бегаю по утрам, так что присоединяйся. Только вот джинсы и туфли — не самая удобная одежда для бега. Может, переоденешься?

Гарри замялся, не зная, что сказать. В Хогвартсе у него, разумеется, была спортивная форма, но это была форма для квиддича, и выставлять ее напоказ перед магглой — не самый лучший выход. Мальчик представил, как несется в своей тренировочной ало-золотой мантии следом за Сесилией, одетой в светло-голубой спортивный костюм, как из каждого окна на них таращатся благовоспитанные жители городка, и чуть не расхохотался. Молчание затягивалось... Гарри изо всех сил старался придумать мало-мальски подходящий ответ, но тут прозвучал спасительный голос тети Петунии:

— Ты напрасно молчишь, Гарри! В этом нет твоей вины, так что глупо стесняться. Доброе утро, Сесили, доброе утро, дорогой!

Гарри от изумления сусликом застыл вполоборота к тете. Он еще никогда не слышал такого доброжелательного тона по отношению к себе, а слово «дорогой» в его адрес употреблял один-единственный человек на всем свете — мама Рона, миссис Уизли. Пока Гарри размышлял, как ему следует реагировать, и что может последовать вслед за этим самым «дорогой» (неужели чмокнет в щечку, как своего Дадличку? Бр-р-р, это уж слишком!), тетя Петуния подошла к столу и налила себе сок. Видимо, и ей нужно было время, чтобы подумать.

Гарри опустил голову и только что носком об пол не крутил. «Да вот, неловко как-то, хоть и нет на мне вины» — говорил он всем своим видом, абсолютно не понимая, чего именно должен стеснятся.

— Видишь ли, Сесилия, Гарри приезжает к нам ненадолго, поэтому берет с собой минимум одежды. Тут держать его вещи смысла нет — за год мальчики так вырастают! И вот, надо же такому случиться, вчера в поезде затерялся багаж Гарри. Нет, разумеется, найти-то его найдут, вот только пока Дадли придется поделиться с ним своими вещами... Гарри, дорогой, сейчас я принесу тебе спортивный костюм Дадлика.

— Ну, нет, зачем же! — запротестовала Сесилия. — Ты же сама говоришь, мальчики быстро вырастают из одежек. Я все голову ломала, что подарить твоему племяннику. С Дадли все просто, новинки компьютерных игр всегда идут «на ура». А Гарри, насколько я поняла, с компьютерами не очень дружит, хотя это несколько необычно... Так вот — мне завтра нужно быть в Лондоне, на кафедре, а потом мы прогуляемся по городу и купим Гарри спортивный костюм. Это и будет мой подарок. И не возражай! — повернулась она к протестующе замотавшему головой Гарри. — Захочешь меня отблагодарить — составь мне компанию на пробежке все эти дни, что я пробуду в вашем доме. Если, конечно, ты не предпочтешь мне плеер...

Тетя Петуния недовольно поджала губы, но, заметив, что гостья смотрит в ее сторону, слащаво улыбнулась:

— Хорошо, дорогая, раз ты так хочешь... Только не балуй его, мы очень требовательно относимся к воспитанию мальчиков. Ну, а Гарри с радостью будет тебя сопровождать по утрам. Не правда ли, Гарри, дорогой?

Гарри, не найдя подходящих слов, утвердительно закивал головой, как китайский болванчик, и тетя с сокрушенным видом продолжила:

— Дадли, конечно же, и рад был бы к вам присоединиться, но он по натуре — сова, ему так сложно подниматься по утрам. Каникулы невероятно короткие, пусть хоть дома поспит, моя радость!

— Значит, договорились. А теперь, Гарри, ты не покажешь мне маршрут, по которому мы будем бегать? Думаю, сегодня пробежку устраивать мы не будем, но всегда лучше увидеть все заранее. Да и городок я видела лишь из окна машины... Так ты как, не против? Я не нарушаю твои планы?

Гарри отрицательно замотал головой. Он был в шоке от создавшегося положения и просто не знал, как себя вести с этой взрослой женщиной, умной, доброй и приветливой, притом общавшейся с ним на равных.

К нему, конечно же, хорошо относились в Норе, да и профессор Люпин никогда не отказывался с ним поговорить о его родителях. Но нет-нет, да и проскальзывал в их общении налет снисходительности; нет-нет, да и прорывалась покровительственная, а то и жалостливая нотка в голосе. А вот так, почти по-дружески... Гарри и представить себе не мог, что между взрослым и ребенком могут быть такие отношения. Требовалось время, чтобы привыкнуть. Вот только стоит ли привыкать? Эта неделя пролетит — и профессор О’Флаэрти останется лучшим воспоминанием прошедшего лета, и только. Кто знает, встретится ли в жизни Гарри хотя бы еще один человек, который будет относиться к нему так же?

Гарри настолько погрузился в свои мысли, что даже не замечал испытующего взгляда профессора психологии. А Сесилия ломала голову над тем, что, черт возьми, происходит в доме ее новой подруги?

С одной стороны, Дурсли — очень гостеприимная семья. Петуния — отличная хозяйка, прекрасный знаток садов... Хотя в этом году, по ее заверениям, растения подверглись какой-то непонятной болезни, из-за чего цветники и газоны были далеко не в идеальной форме. Так же несомненно, что и Вернон, и Петуния любят своего сына, иногда даже чрезмерно выказывая ему свою любовь. Да и племянника, по их словам, они очень ждали...

Но все же что-то Сесилию настораживало. С самого приезда она не могла понять, что в этом доме не так, что не соответствует рассказам, и только сегодня ее озарило — нигде не было ни одной фотографии племянника! Ни в рамках на камине, ни на фотопортретах, щедро развешанных по стенам, ни в одном фотоальбоме, которые лежали и стояли на каждой полке, Сесилия не заметила ни одной фотографии второго мальчика, который, по рассказам, прожил в этом доме больше двенадцати лет. Словно тут жили всего три человека. Это дало толчок к размышлениям.

Еще одно... Вчера за ужином Вернон походя обронил, что племянник будет жить в одной комнате с Дадли, «поскольку ремонт так и не удалось сделать вовремя». Казалось бы, что в этом такого? Мальчики восемь лет прожили вместе, не расставаясь ни на день. Они практически ровесники, не виделись много месяцев — да проживание в одной комнате их может только обрадовать! И, тем не менее, Дадли от досады едва не смял в руке серебряную вилку. Это сообщение его явно не обрадовало.

А уж история с пропажей багажа вообще не лезла ни в какие ворота! Даже если бы Сесилия не видела, как после полуночи дядя с племянником тащили по ступенькам необычного вида сундук (а она это видела собственными глазами), поверить, что из школьного экспресса, ни разу не сделавшего ни одной остановки, по какой-то причине пропадает багаж...

Да еще это предложение Петунии поделиться старыми вещами Дадли. Странно, что это не то что не возмутило Гарри, это его даже не удивило, хотя двоюродный брат раза в два толще и, как минимум, на голову выше. Следовательно, либо у мальчика очень заниженная самооценка, и собственный внешний вид для него ничего не значит, либо такое положение вещей, когда мальчик донашивает старые вещи кузена, для него является вполне обычным. И то, и другое — за рамками нормы...

«А вообще-то, что мне за дело? — поймав себя на этой мысли, хмыкнула Сесилия. — Еще неделя, и этот мальчишка исчезнет из моей жизни, как мимолетное воспоминание. Чем он привлек твое внимание, Сис? Да, мальчик, безусловно, привлекателен внешне. Одни глазищи в пол-лица удивительного ярко-зеленого цвета чего стоят! Петунии, наверное, некомфортно видеть его рядом со своим сыном, очень уж велика разница... С другой стороны, привлекает в нем вовсе не внешность. Что-то во взгляде есть такое, необычное... Как на старых портретах — приятие, смирение, глубинное знание... и почему-то ощущение еле сдерживаемой силы. Да, пожалуй, именно это сочетание — внешняя хрупкость и с трудом обуздываемая внутренняя сила вместе с неведомым для остальных знанием...

А может, ты все это придумала, а, Сис? Может, это просто малоразвитый субъект, способный лишь к примитивным действиям, а вся его загадочность — плод твоего перегруженного за год воображения? Что ж, я люблю загадки... Хоть времени у меня и немного, попробуем все же повнимательнее присмотреться к мальчишке. У тебя ведь нет опыта обращения с индивидуумами пубертатного возраста? Вот и приглядишься, что к чему. Племянник-то лишь на несколько лет младше. Правда, Юсти — маг, и к психологическим вывертам обычного ребенка добавляется непредсказуемое влияние магии, и все же...»

Несколько минут в кухне стояла тишина, прерванная звуком заработавшего за окном двигателя газонокосилки. Все вздрогнули и словно очнулись.

— Ну что, идем? — весело спросила Сесилия.

— Да, конечно, — согласно кивнул Гарри, одновременно прикидывая, что он будет делать, если во время прогулки к нему на плечо спустится министерская сова с официального вида конвертом в клюве.

Думая каждый о своем, они сошли со ступенек дома номер четыре по Тисовой.

— Ну, герой, показывай, по какому маршруту мы будем бегать, — с некоторой наигранностью в голосе, вызванной недавними раздумьями, сказала женщина и в очередной раз удивилась — при слове «герой» мальчишка заметно поморщился. «Интересно, чем это ему такое обращение не понравилось?»

— На самом деле, выбор не очень большой. По центральным улицам бегать скучно — голый асфальт и ничего больше.

— Правда? А у меня сложилось впечатление, будто у вас тут просто зеленый рай...

— Это потому, что вокруг каждого дома — живая изгородь. На самом деле, у нас очень маленький городок, и если бегать, то только в парке. На улицах хорошо рано утром, когда еще все спят, но уже часов в семь появляются фургоны доставки, почтальоны... Да много кто! Но вы ведь вряд ли поднимаетесь так рано?

Почему-то Гарри очень захотелось пройтись или даже пробежаться рядом с этой женщиной часа через два после рассвета, когда улицы просторны и пусты. Разделить с ней удовольствие от свежего, пьянящего, насыщенного ароматом цветов и трав воздуха, от упруго подающейся под кроссовками утоптанной дорожки. Он по-настоящему жалел, что, приезжая в прошлые годы на каникулы, не занимался бегом. Такое удовольствие ему вряд ли могли бы запретить даже Дурсли!

— Что ж, в парк так в парк. Почему бы и нет? Куда теперь — направо, налево? Мы вчера весь городок за несколько минут проехали. Кстати, надо бы взять напрокат машину, мне через день придется ездить в Лондон, а пользоваться общественным транспортом... — Сесилия пожала плечами. — Можно, конечно, передвигаться и так, но уж очень не хочется от кого-то зависеть. Так что, покажешь?

Гарри на секунду задумался, а потом с радостью вспомнил, что прямо на улице Магнолий, недалеко от входа в городской парк, он видел офис проката автомобилей.

— Да, нам как раз по дороге, но это довольно далеко...

Пройдя Тисовую, они свернули налево, на аллею Глициний. Через короткий проход, почти невидимый из-за разросшейся с двух сторон живой изгороди, переместились в переулок Магнолий, а потом, снова повернув налево, оказались на длинной и прямой улице Магнолий.

— Прочтешь названия улиц — и сразу понятно, что для жителей Литтл-Уингинга важнее всего! — насмешливо заметила мисс О’Флаэрти.

— Да уж! Машины, клумбы и газоны... — фыркнул Поттер. — Газонокосилки по выходным работают, как часы... Все выровнено, подстрижено, облагорожено!

— Вижу, ты не большой сторонник порядка, — улыбнулась женщина, мельком скользнув глазами по взъерошенной макушке.

Гарри, перехватив ее взгляд, покраснел и автоматически попытался пригладить растрепанные вихры.

— Я знаю, со стороны кажется, будто я расческу в руках не держал. Это не так, просто у меня такие волосы... непослушные. А что касается деревьев — да, мне не очень нравится, когда каждую ветку и каждую травинку равняют, словно солдатиков на плацу. У моего школьного друга, Рона, тоже есть сад, но он совсем другой... Старые деревья, извилистые дорожки, островки маргариток, хризантем, душистый горошек под окнами — и все это без жестко распланированного порядка. Там вообще все живут, как им хочется, и в этом есть свое очарование. Я не говорю, что за растениями не стоит ухаживать. Наоборот, каждый цветок чувствует, когда о нем заботятся, и старается изо всех сил стать лучше. Но насильно втискивать все растения в геометрически правильные границы клумб и цветников, секатором определять, какой длины должны быть ветви на дереве, какому побегу жить, а какому — умирать... В этом есть что-то искусственное, неживое. А растения — они как люди. Им тоже кто-то из соседей нравится, а с кем-то другим они ни за что бы рядом жить не стали...

Сесилия с легким удивлением взглянула на мальчика:

— Похоже, ты много об этом думал. Увлечение ботаникой как-то связано с твоей учебой? Петуния говорила, что ты учишься в частном пансионате в Шотландии... Как я понимаю, обучение там естественнонаучного направления, да?

Гарри умолк, будто его выключили. Что он может рассказать о своей школе? Что тетушка Петуния успела наговорить о его предполагаемой учебе? Врать женщине не хотелось... Ой, как не хотелось! Но и правду говорить было нельзя. Ну зачем он поперся неизвестно куда с этой любопытной дамой?! Та-а-ак, что у нас там подходит под определение «естественнонаучного»? Стебль, Снейп — с натяжкой, но подходят... Хагрид! Да уж, замечательно, Клювокрыл в качестве наглядного учебного пособия... Профессор Синистра? Но астрология лишь отдаленно напоминает астрономию... И тут он вспомнил Дина Томаса. ТО, ЧТО НУЖНО! Его родственники как раз живут на севере Шотландии, в графстве Файф. Что он там рассказывал?

— Ну-у-у... — начал он с осторожностью. — Да... То есть... Школа называется Колледж святого Леонарда, это под Данфермлином. И — да, это маленькая закрытая школа-пансион с естественнонаучным уклоном...

Сесилия не показала виду, но ее очень удивило, что элементарный вопрос об учебе чуть не ввел мальчика в ступор. Ребенок, так увлеченно рассуждавший о ландшафтном дизайне, наглухо закрылся, едва только встал вопрос о его школе. Опять загадки! Но пугать мальчишку не хотелось — вдруг у него неполадки с учебой или отношения со сверстниками не сложились? Возможно, мальчик посещает коррекционную школу и стесняется в этом признаться? Но нет, речь у мальчишки вполне грамотная, эмоционально окрашенная, достаточный словарный запас. Так в чем же дело? Хорошо, отыграем назад...

— Ты только там понял, что тебе нравится возиться с растениями, или увлекался этим и раньше? Твоя тетя мне рассказывала, как ты во время каникул помогаешь ей ухаживать за розами.

— Тетя так и сказала? — в голосе Гарри было неприкрытое изумление. «Мир перевернулся! — подумал он. — Дядя Вернон почти час спокойно разговаривает со мной в машине, я сплю у Дадли в комнате, а теперь вот тетя Петуния признает, что это я ухаживал прошлым летом за ее розами!»

— Ну, не совсем так, — засмеялась Сесилия. — Видишь ли, мы с Петунией встретились на фестивале в Лондоне. Это был финал... То есть сначала в каждом графстве прошел заочный тур, по присланным фотографиям. Потом специальная комиссия проехала по выбранным ею адресам и отобрала в каждом графстве по десять финалистов, которых и пригласили на фестиваль. Так что, сам понимаешь — народу собралось много. Всем было интересно пообщаться, обменяться опытом. Ну, и одеты мы все были соответственно случаю... довольно нейтрально. А твоя тетя выглядела так, будто пришла на бал в городскую ратушу — макияж, платье для коктейлей... И главное — длинные ногти! Тебе, конечно, не понять, что это значит для женщины, но меня это просто зацепило. Я преподаю на кафедре, участком занимаюсь хорошо, если раз в неделю. Но ведь сад есть сад. Клумбы, цветники, газоны, живые изгороди — все требует ухода! Если серьезно увлечешься садоводством — прощай, идеальный маникюр! А тут... Я уже решила, что у Петунии есть садовник, а ведь это — нарушение правил. Подошла познакомиться, разговорились. Я и спросила, как ей удается совмещать ухоженный вид и идеальное состояние сада. Она, разумеется, сразу поняла, на что я намекаю, но не рассердилась, а рассмеялась и сказала, что все лето ей помогает племянник, фанатично увлеченный уходом за растениями. Так как, правду она сказала или преувеличила?

Сесилия рассказывала, а сама искоса наблюдала за своим юным спутником. Показалось, или на последних словах губы Гарри исказились в какой-то горькой улыбке?

— Вообще-то, если говорить о домашних обязанностях, то работа в саду мне нравится больше всего, — дипломатично подтвердил Гарри.

— А что еще ты любишь? — сделав вид, что не заметила явной уклончивости ответа, спросила Сесилия.

«Больше всего я люблю летать!» — чуть было не ляпнул Гарри, но вовремя прикусил язык.

— Читать люблю, но бессистемно, — смущенно признался он. — Моя школьная подруга постоянно пилит меня за то, что я хватаю каждую книгу, до которой могу дотянуться, читаю с любого места, а если книга не понравилась, бросаю, не дочитав... Словно ребенок, который все тянет в рот...

— В чем-то она права, безусловно. Видишь ли, во всем должна быть система, только тогда знания приносят максимальную пользу. Моя профессия как раз и связана с вопросами переработки информации, которую человек черпает из внешнего мира.

— Но ведь дядя Вернон сказал, что вы психолог, разве нет? — удивился Гарри.

— А как ты представляешь себе психологию? — усмехнулась Сесилия. — Как науку для лечения душевнобольных? Так это психиатрия...

— Ну, не только. Но, как же тесты, определение совместимости, методы воспитания, всякое такое...

— Ты прав и не прав. Моя специальность носит весьма сложное название «Когнитивная психология». Обсуждать ее мы с тобой не будем, скажу сразу, она находит применение в самых разных отраслях знаний, например, в информационных технологиях, в психолингвистике. Но каждый психолог изучает базовые основы, которые и позволяют ему анализировать взаимодействие между людьми, причины, по которым люди поступают так или иначе. Методы воздействия, которые помогают добиться определенного результата. Чаще всего такие знания приносят несомненную пользу, помогая полнее раскрыть возможности человека. Но если методики воздействия попадают в руки беспринципных людей, то результат может быть прямо противоположным. Из людей можно сделать марионеток, подвластных любым приказам. Люди перестают жить своей жизнью, принимать самостоятельные решения, отвечать за свои поступки...

Гарри шагал все медленнее и медленнее, пока, наконец, не замер посреди улицы, неотрывно глядя на собеседницу. Слова, произнесенные мисс О’Флаэрти, настолько отвечали его мыслям, что ему стало страшно. Оказывается, он вовсе не параноик, как презрительно бросила ему Гермиона. Он, Гарри, и есть такая вот марионетка, попавшая в руки опытных манипуляторов. «Но кому и зачем понадобилось делать меня таким? — с горечью подумал он и тут же себя оборвал. — Нет, не сейчас. Будет время подумать, сейчас просто надо взять себя в руки».

Тут только он заметил, что его спутница тоже остановилась и напряженно всматривается в его лицо. Гарри запаниковал и, изобразив на лице улыбку, натянуто произнес:

— Простите, пожалуйста. Пойдемте, нам дальше по улице. Я просто немного задумался. То, что вы сказали, очень интересно. И страшно. А можно ли сопротивляться такому воздействию? И что для этого нужно? Может ли справиться с таким влиянием обычный человек или он должен пройти какую-то подготовку?

Сесилия, сделав вид, что не заметила его смятения и очень рада такому интересу к ее профессии, охотно подыграла:

— Конечно. Это — как болезнь и лекарство. Каждое недомогание требует своего лечения. Но для полного выздоровления нужно обязательно знать причины заболевания и степень... так скажем — его запущенности. Но есть в психологии и своего рода комплекс витаминов, так называемые тренинги, способные повысить собственную самооценку, придать уверенности в себе. Если хочешь, мы еще поговорим об этом, а пока — если я не ошибаюсь, это и есть то, что мы ищем? Пункт проката машин?

* * *

Весь вечер Гарри ломал голову, как бы перевести разговор с Сесилией на те самые методы защиты сознания.

И еще одна проблема мешала ему расслабиться — почему к нему так и не прилетела сова? В Министерстве не отследили всплеск магии? Не связали выброс силы с его именем? Или просто заклинание было таким слабеньким, что его даже не заметили? Знать бы наверняка... Если отслеживают лишь те заклинания, которые наложены при помощи палочки, либо те, которые произнесены вслух, можно было бы попробовать на каникулах тренироваться в беспалочковой и невербальной магии. Ведь впереди — еще целых два месяца! Вот только хватит ли ему сил для такого колдовства? И невербальные заклинания, и беспалочковая магия требуют от волшебника большого магического потенциала. А что, если тот всплеск силы, который помог ему в июне прогнать почти сотню дементоров, вовсе не свидетельство его возможностей, а всего лишь случайность? Последствия сильного стресса? Столько вопросов, а задать их некому. Еще год назад он бы, пожалуй, написал прямо Дамблдору. Но теперь...

Сириус? Конечно же, он — давний друг родителей и профессора Люпина, но ведь Гарри совсем не знает своего новообретенного крестного. А что, если Блэк сообщит о новом всплеске силы крестника тому же директору? Во имя его же пользы, разумеется? О Люпине же и говорить не стоит. В том, что он обязательно свяжется с Дамблдором, сомнений нет.

Может, присмотреться к однокурсникам? К Невиллу, например? Лонгботтомы — древний чистокровный род, наследник которого должен многое знать о магии. «Ну да, — ехидно оборвал себя Гарри, — и ты получишь новую няньку вместо двух прежних».

Новых «контролеров» цеплять на себя ох как не хочется! Будут его водить, как собачку на коротком поводке, а то и намордник наденут, «во избежание».

Сидя в гостиной, он перебирал лежащие на кофейном столике журналы. Одни комиксы, чушь какая! Это явно журналы Дадли. Стоп — стоп... Что-то в этом есть...

«Журналы — книги — библиотека... Нет, библиотека пока не доступна. Значит, «Флориш и Блоттс» — Косой переулок — Гринготтс — Лондон — завтрашняя поездка с Сесилией!» Гарри даже подпрыгнул, так легко сложился в его голове ассоциативный ряд. Теперь осталось уговорить гостью сдержать слово и взять его с собой. Только бы Дадли с ними не увязался!

Гарри так погрузился в свои мысли, что даже не заметил, как на кухню вошла тетя Петуния. Только когда она вцепилась своими пальцами в плечо сидящего на стуле племянника, Гарри поднял на нее глаза:

— Что ты утром устроил в ванной на втором этаже, мальчишка? — едва слышно прошипела она. — Опять твои фокусы?! Мало нам было неприятностей в прошлом году? Запомни, если в то время, пока у нас гостит Сесилия, я узнаю, что ты опять делаешь что-то... ненормальное, вышвырну из дома, и делай что хочешь, неблагодарный сопляк!

— Но я не сделал ничего плохого, — опешил недоумевающий мальчик. — Все ведь стало только чище!

— Ну, разумеется! Нет ничего особенного в том, что за те пять минут, что ты находился в ванной, ее словно заново отремонтировали! — окончательно разъярилась тетя. — Это настолько обычное явление, что ни у кого не возникнет вопросов!

Скрепя сердце, Гарри вынужден был признать ее правоту:

— Простите, тетя Петуния! Я постараюсь, чтобы такое больше не повторялось...

— То-то же! И еще... Ты ведь понимаешь, что мы не можем рассказать Сесилии о твоей уродской школе? Нужно что-то срочно придумать! Она у тебя спрашивала об учебе?

— Не волнуйтесь, тетя Петуния. Мой приятель живет в городе Данфермлин, это на севере Шотландии, как раз недалеко от моей настоящей школы. Так вот — рядом с этим городком есть закрытый частный пансион, называется Колледж святого Леонарда. Я сказал мисс О’Флаэрти, что учусь в колледже и что это школа с естественнонаучным уклоном. Ну, о подробностях обучения вы ведь можете и не знать, не так ли?

— Школа святого Леонарда... Что ж, звучит неплохо, и уж точно это название нельзя связать с этими твоими... ненормальными. Пусть будет так. Теперь — о твоих обязанностях по дому. Не думай, что раз у нас гостит Сесилия, то ты будешь бездельничать! Пока ограничимся тем, что ты следишь за цветниками и клумбами. Ежедневный уход, ты слышишь, мальчишка?! Еще — приготовление завтрака и мытье посуды... В субботу Сесилии наверняка не будет, и ты пропылесосишь весь дом. Об остальном договорим после. И пореже попадайся на глаза Дадлику, у него и так из-за тебя плохое настроение!

Последнее предупреждение тети было лишним. Гарри и так весь день старательно прятался от своих обожаемых родственников. За обедом и ужином он почти не поднимал глаз от тарелки, кроме «Да, спасибо», «Нет, не стоит» и «Пожалуйста» не сказал ни слова, ограничиваясь ничего не значащими улыбками и кивками.

Дядя Вернон за столом, как обычно, блистал красноречием. Чем выше был градус употребляемых им напитков, тем громче становился голос и тем древнее были рассказываемые им анекдоты. Тетя Петуния старалась впихнуть в Дадли все самое, на ее взгляд, вкусное, не забывая, впрочем, и про гостью.

Сесилия ела мало, очень аккуратно, благодарила и хвалила каждое блюдо и умелую хозяйку, мило улыбалась и тоже больше молчала, лишь изредка задавая наводящие вопросы и тем самым подкидывая новую, безопасную тему для разговора.

Гарри же почти не ел. На улице, несмотря на поздний вечер, стояла жара, воздух был осязаемо плотным и неподвижным. К тому же у Гарри весь вечер ныло левое плечо. Он старательно вспоминал, когда именно и как он мог его повредить. На ум ничего не приходило. Да и боль была странная — не такая, как от перелома или ушиба. Не было на коже ни ссадин, ни царапин, он проверил. Немного походило на ожог, но с чего бы? Зельеварения не было уже недели две, к огню он не подходил, опасных ингредиентов и ядовитых растений в поле зрения не наблюдалось. А плечо все ныло и ныло, ни на минуту не давая о себе забыть, мешая думать...

После ужина Гарри проскочил мимо уплетавшего вторую порцию десерта Дадли, выскользнул через запасной выход на улицу и уселся среди кустов на скамейку. Совсем скоро добропорядочные Дурсли улягутся спать, и Гарри тихонько, чтобы не разбудить разобиженного на весь белый свет Дадли, прошмыгнет на свою кровать. А пока есть время, чтобы подвести неутешительные итоги...

В школе Гарри остался без друзей. На данный момент, по крайней мере. В кои-то веки Гарри посмел не согласиться с доводами всезнающей Гермионы, не стал интересоваться мнением чистокровного во многих поколениях Рона... Больше того — он посмел пойти против величайшего, можно сказать — светозарного волшебника, Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора, самого светлого мага всея Вселенной. Этот борец за счастье всех людей на просьбу Гарри помочь снять обвинения с Сириуса Блэка ввиду его, Сириуса, полнейшей невиновности, заявил, что раз Питеру Петтигрю в очередной раз удалось сбежать, то и убедительных свидетельств для повторного суда пока нет. То есть того, что настоящего предателя не только видели живым, но и слышали его откровения трое вполне вменяемых студентов, сам Сириус Блэк и профессора Люпин и Снейп, которых уж никак нельзя заподозрить в сговоре, все же недостаточно. Как и того, что все эти волшебники были готовы под Магической клятвой или под Веритасерумом поклясться, что «да, мол, видели, да, слышали, вот только нечаянно упустили, ротозеи, когда на нас сотня дементоров понеслась». Всего этого Верховному Магу Визенгамота было мало. Студенты — малолетние, какое к ним в суде доверие! Северус Снейп — бывший Пожиратель смерти, не та кандидатура. Ну, а уж профессор Люпин — так тот вообще оборотень! Преподавать в Хогвартсе — это да, это он может, а показания давать — нет. Вот, мол, поймаем Хвоста, он и станет главным свидетелем и главным (по совместительству) доказательством невиновности Блэка. А пока крестный не оправдан и находится на нелегальном положении, то ему, Гарри Поттеру, как и в предыдущие годы дорога одна — на Тисовую.

И вот тогда, в стерильно-чистом, под завязку напичканным волшебством кабинете директора, Гарри по-настоящему сорвался. Он никогда не стал бы просить за себя. Никто и никогда не слышал от него ни единой жалобы на то, как живется ему с родственниками-магглами. Ни полуголодное детство, ни чулан, ни побои и постоянная, изматывающая физическая работа — ничто не заставило его искать защиты у учителей или директора. Он не жаловался даже тогда, когда окна его комнаты забили решетками, и еду ему передавали через кошачью дверцу — зачем, ведь Джордж, Фрэд и Рон Уизли все это видели, и никто не возмутился. Может, маги в маггловском мире и должны жить, словно заключенные в тюрьмах, откуда ему знать? Ведь теперь, после поступления в Хогвартс, почти десять месяцев в году Поттер живет, как в сказке! Ну, почти как в сказке... Иногда — как в страшной сказке...

Но вот за Сириуса Гарри был намерен побороться! Мальчик-который-выжил снова и снова обращался к своему директору, напоминая возможные способы оправдания крестного. С тех пор, как ему стало известно о предполагаемом предательстве Сириуса Блэка, Гарри перечитал кучу книг по магическому праву. Только вот результат оказался парадоксальным — из обвинителя он превратился в адвоката.

Поттер предлагал сбросить воспоминания Сириуса в Омут памяти, ведь воспоминания подделать практически невозможно. Он доказывал, что раз Блэк является его крестным, сама магия не позволила бы нанести вред семье крестника... Раз за разом напоминал о том, что Петтигрю при свидетелях сознался и в предательстве его родителей и в убийстве дюжины магглов — то есть как раз в том, за что был осужден Сириус Блэк. Гарри был готов искать хоть самого Волдеморта, чтобы добыть доказательства невиновности крестного! Но все было напрасно. Дамблдор лишь отстраненно улыбался и пропускал его доводы мимо ушей... Исчерпав все силы, мальчик оглянулся, ища поддержки — и оторопел. Сириус, стараясь даже случайно ни с кем не пересекаться взглядом, переминался с ноги на ногу и молчал. Молчал и Снейп... Правда, Гарри казалось, что профессор все понимает, и даже сочувствует, вот только непонятно — кому. Молчала профессор МакГоннагал, бросая осторожные взгляды то на своего бывшего ученика, то на нынешних подопечных. Подобострастно вытянувшись в струнку, молчали Рон и Гермиона. Вот у кого не было сомнений в правильности происходящего! Возможно, Гарри поддержал бы профессор Люпин, но — увы, в данный момент он в образе большого, потрепанного жизнью волка, дремал в своем кабинете под воздействием принятого накануне Антиликантропного зелья...

Гарри, постепенно теряя над собой контроль, обвел глазами это сборище светлых радетелей за все человечество, всех этих лицемеров, которым дела не было до конкретно взятого Сириуса Блэка, выпускника и давешнюю гордость Хогвартса, их воспитанника, брошенного на двенадцать лет без всякой вины в самую страшную магическую тюрьму... Тогда и произошло то, из-за чего на Поттера теперь готовы навесить ошейник.

Магия мальчика словно сошла с ума. Нет, это не был неконтролируемый выброс силы, сметающий все на своем пути. Его магия, словно гигантская воронка, затягивала в себя все предметы, стоящие на директорском столе, закручивала в фантастические узлы и с силой разбивала их об пол. При этом неведомая сила весьма аккуратно прошлась между застывшими от ужаса волшебниками, не повредив на них даже мантий. Никто и слова сказать не успел, как напичканный непонятными приборами кабинет превратился в руины. Венцом этого апокалипсиса стал разбитый в щепки позолоченный директорский стул, похожий на трон, искалечив который магия мальчика словно уснула. Гарри лишь слегка покачнулся, когда с его плеча слетел неизвестно когда спланировавший к нему Фоукс... За все это время молодой маг не произнес ни звука и не проделал ни единого пасса волшебной палочкой. Он стоял, сжавшись, как пружина, и смотрел на висящий напротив портрет незнакомого волшебника. Когда все закончилось, оба декана бросились было к Поттеру, но тот выкинул левую руку раскрытой ладонью вперед, и взрослые маги замерли, наткнувшись на невидимую преграду. Гарри без помех сбежал по лестнице, потайными коридорами добрался до башни Гриффиндора, надел мантию-невидимку и долго-долго сидел на подоконнике в одном из заброшенных коридоров Хогвартса.

Ему никого не хотелось видеть.

НИ — КО — ГО...

Даже Сириуса.

* * *

Глубокой ночью Поттер вернулся в гостиную Гриффиндора, но в спальню мальчиков подниматься не стал. Он свернулся калачиком на диване у камина, и долго смотрел на плавно перетекающие язычки огня.

На следующий день, едва только птицы за окном забормотали что-то по-утреннему восторженное, он снова выскользнул из гостиной. Пробираясь по пустынным коридорам, юный маг вслушивался в разговоры волшебников на портретах, и от них узнал, что профессор Люпин час назад покинул школу, оставив директору прошение об отставке, и что ужасный Сириус Блэк, которого почти год не могут поймать доблестные авроры, снова ускользнул в неизвестном направлении...

Потом были крики и скандал. Поттер расслабился, и Гермиона поймала-таки его в одном из сумрачных коридоров школы.

— Ты эгоист, Гарри Поттер! Все заботятся о тебе, а ты позволяешь себе такое!..

— Прости, Гермиона, я, кажется, плохо тебя понял... Кто такие «все», как именно эти «все» обо мне заботятся и что, конкретно, я себе позволяю?

— Не строй из себя большего дурака, чем ты есть! Все — это и профессор МакГоннагал, и директор, и профессор Люпин, и мадам Помфри, и мы... Все!

— Как интересно! И как, скажи мне, к примеру, профессор МакГоннагал заботится о таких, как я, студентах, у которых нет родителей? Она хоть раз подошла за время учебы, и спросила, есть ли у меня какие-то проблемы? Как мне живется? Нужно ли мне что-то? Ответь мне, Гермиона, кто из перечисленных тобой хоть раз за эти три года сделал что-либо подобное?

— С чего бы профессору МакГоннагал спрашивать тебя о всяких мелочах?

— О мелочах, Гермиона? Да что ты знаешь об этих мелочах! Все, что нужно, тебе покупают летом родители! Чуть возникнет какая нужда — стоит лишь написать, и родители обо всем позаботятся. А как быть таким, как я? Сову посылать? В маггловские магазины — тоже? А-а, да что с тобой говорить!..

Гарри раздраженно отмахнулся и замолчал.

— Ну, возможно, профессор МакГоннагал слишком занята, и у нее не всегда есть время, чтобы расспросить каждого. Но ведь тебе никто не мешает самому подойти и попросить... — оправившись от минутной неловкости, Грейнджер снова пошла в атаку. — Не думаешь же ты, что это дело учителей — бегать за нами, как за маленькими, и выспрашивать, чистые ли у нас носовые платки!

Она наткнулась на холодный взгляд Гарри и, сбившись, снова замолчала.

— Вообще-то я совсем не о том хотела с тобой поговорить, — Гермиона нервным движением перекинула на спину прядь каштановых волос. — Я требую, чтобы ты сегодня же извинился перед директором!

— Ты требуешь от меня ЧТО? — как-то даже весело удивился Гарри.

— Мы оба настаиваем, чтобы ты извинился! — упрямо повторила Гермиона, взглядом ища поддержки у Рона. Однако тот, незаметно приблизившись, остановился в нескольких шагах, и так и застыл, вжав голову в плечи.

— А у тебя есть право что-то у меня требовать? — еще больше удивился Поттер.

— Да, есть! Мы с Роном — твои друзья, и должны вовремя остановить тебя, если ты совершаешь отвратительные поступки! — Непререкаемым тоном заявила девушка.

— Друзья, говоришь? А где были вы, мои незаменимые друзья, когда я просил оправдать Сириуса? Чтобы и у меня был дом, где меня любят. Дом — и родной человек, который заменил бы мне родителей. Или друзья нужны только для того, чтобы запрещать, а не поддерживать?

— Не говори ерунды... Неужели до тебя не дошло, что оправдать Блэка пока невозможно! Что тут непонятного?! Директор же все объяснил... Пройдет сколько-то времени, и тогда...

— Дорогая Гермиона. — откровенно ерничая, заговорил Поттер, — Представь себе ситуацию... Поймали тебя рядом с человеком, которого ты хотела спасти. Все улики налицо, тебя сажают в тюрьму — и никто не ищет настоящего убийцу. Но вот случилось чудо, ты на свободе, и случайно узнаешь, что есть несколько человек, которые могут подтвердить, что ты невиновна. Но строгий дяденька грозит пальцем и говорит: «Нет, моя дорогая, этих доказательств недостаточно... Вот когда поймаем убийцу...» «А когда поймаете, дяденька?» — спрашиваешь ты — «А вот когда надо будет, тогда и поймаем, и скажи спасибо, что обратно в тюрьму не сдали!» «А я как же?» «А как хочешь!»

— Вот только не надо преувеличивать... — рассердилась Гермиона, но Гарри не дал ей договорить.

— В чем же тут преувеличение, дорогая? Неужели ты думаешь, что тех двенадцати лет, что Сириус провел в Азкабане, не хватило для того, чтобы при желании доказать его невиновность?

— Но ведь была масса свидетелей, и Питера убили... Ой, то есть не убили, конечно... — смешалась гриффиндорка.

— Вот именно! А ты знаешь, что Блэку даже не предложили выпить Веритасерум?

— Значит, в этом не было необходимости! — не сдавалась Гермиона.

Гарри как-то разом все надоело. Если уж директор не пожелал прислушаться к его доводам, то доказывать что-то этим двоим...

— Давай закончим бесполезный спор, Гермиона. Я больше не хочу говорить на эту тему.

— Это потому, что ты подсознательно чувствуешь свою неправоту! — обрадованно вскинулась Грейнджер и наставительным тоном продолжила:

— Ты вел себя в кабинете директора, как неотесанный хам, и сам это прекрасно понимаешь! А теперь пойди и извинись перед учителями за тот чудовищный поступок, который ты совершил! Профессор Дамблдор — человек великодушный, и он сможет тебя простить!

Гарри чувствовал, как внутри него снова раскручивается магический смерч.

— Дай пройти, Гермиона, — хрипло, сквозь зубы, процедил Гарри.

Стоявший в стороне Рон, вглядевшись в потемневшее лицо Поттера, медленно отступил на несколько шагов вглубь коридора.

— Мы тебя проводим до самого кабинета, — довольная своей победой, заявила Грейнджер. — Чтобы ты в последнюю минуту не струсил и не сбежал!

— Гермиона! — протестующе воскликнул Рон, но девушка лишь пренебрежительно отмахнулась, и решительно двинулась вперед, пытаясь ухватить Поттера за рукав мантии...

Невидимый барьер прогнулся, преграждая ей путь, а затем, завибрировав, с силой оттолкнул ее прямо в широко расставленные руки Рона.

— Да как ты!.. Ты — чудовище, вот ты кто! Правильно Дамблдор говорил, ты — дикарь, по какому-то нелепому стечению обстоятельств получивший магическую силу! Тебя надо было... — захлебываясь словами, Грейнджер постепенно переходила на крик.

Рон, недолго думая, надежно запечатал рот девушки своей широченной ладонью:

— Не обращай внимания, Гарри, — пробормотал он, старательно отводя глаза от Поттера. — Гермиона вторую ночь плохо спит, вот и...

— Нет, Рон, подожди! — Гарри остановил друга, который медленно, словно боясь повернуться к нему спиной, отступал, таща следом за собой яростно сопротивляющуюся Гермиону. — Отпусти ее, дай договорить! Что ты имела в виду, Грейнджер?

— Да нет, ты все неправильно понял, — заторопился Рон, не прерывая движения, — Это она так, под горячую руку...

— Не вмешивайся, Рональд Уизли! Я, наконец-то, выскажу ему все в глаза! — негодующая Гермиона, пользуясь тем, что Уизли на минуту ослабил захват, вырвалась у него из рук. — Директор нам всем раскрыл глаза! Думаешь, с тебя просто так, по рассеянности, не стали снимать ограничители перед поступлением в Хогвартс? Да все знали, что если тобой не управлять, от замка камня на камне не останется! Ведь сам ты ни на что не годишься! Ты не способен к рациональному мышлению, все делаешь под влиянием эмоций! Без наших советов и постоянного контроля ты — ничто! А теперь, когда после этой схватки с тебя сорвало контролирующее заклятье, тебя ни на минуту нельзя оставлять одного! Да как вообще у тебя хватило наглости чего-то требовать! И у кого — у Дамблдора, который с первых дней делал все, чтобы ты никому навредить не мог! Ты просто параноик, не понимающий, что для тебя хорошо, а что — нет! Тебя ни на секунду нельзя выпускать из виду! Если бы не старания Олливандера...

Гарри как-то отстраненно отметил, что с каждым произнесенным словом лицо Рона приобретает какой-то зеленоватый оттенок. Наконец, Уизли не выдержал, с силой схватил Гермиону за руку так, что та только ойкнула, и, не заботясь больше о приличиях, рванул по коридору подальше от готового взорваться Поттера...

Сесилия О’Флаэрти, усмехнувшись про себя, поставила взятый напрокат седан рядом с мощным внедорожником четы Дурслей. Ну вот, хоть в чем-то ее интересы совпали с интересами Вернона — оказывается, оба предпочитают японскую «Тойоту».

Ее юный сопровождающий выскочил из машины, едва они повернули на подъездную дорожку, открыл двери гаража и тотчас же исчез в глубине дома, будто боялся, что она начнет его о чем-то спрашивать.

Сесилии действительно хотелось бы разговорить мальчишку, слишком уж сильно изменилось выражение его лица, когда она заговорила о воздействии на сознание. Интересно, что же могло привлечь четырнадцатилетнего подростка в ее словах? Не слишком ли он юн, чтобы его интересовали сложные вопросы подчинения личности? Или есть что-то, чего я просто не замечаю? Или замечаю, но неправильно интерпретирую? И эти его глаза... Что-то мелькнуло в памяти, когда я увидела его глаза, что-то полузабытое. «Эх ты, а еще профессионал!» — фыркнула она про себя, и решительно отправилась в свою комнату. Понедельник обещал быть весьма насыщенным...

До самого обеда она готовилась к завтрашнему выступлению в Университетском колледже Лондона. Ее доклад на симпозиуме по психологии должен был дать новый толчок карьере. Не секрет, что именно в этом университете был самый большой процент женщин-профессоров. Не то, чтобы профессор О’Флаэрти собиралась в ближайшее время менять родной Дублин на Лондон, но заявить о себе, как о знающем специалисте — это дорогого стоило.

С семейством Дурслей Сесилия виделась в этот день лишь за столом. К тому времени, когда Петуния пригласила ее к обеду, она почти выбросила из головы утреннюю беседу с Гарри. Вернон за едой был утомляюще разговорчив, размахивал руками, много и неряшливо пил и ел, первым хохотал над древними остротами, и был просто невыносим. Петуния натянуто улыбалась. Толстый Дадли, не обращая ни на кого внимания, старательно потреблял все, что накладывала ему на тарелку любящая родительница. А Гарри гонял по тарелке тушеные овощи, но, кажется, так ничего и не съел, лишь подливал в свой стакан апельсиновый сок... При этом он неосознанно морщился и почему-то потирал левое плечо. «Подрался с кузеном, что ли?» — подумала Сесилия, искоса поглядывая на молчащих мальчишек. Вечером, после ужина, парень и вовсе скользнул к задней двери и словно растворился в темнеющем саду. «Не очень-то он стремится к общению со своими родственниками», — машинально отметила Сесили, потягивая шерри.

— Петуния, я хотела тебя спросить, Гарри — твой племянник, или он родственник Вернона? — небрежно, словно просто к слову пришлось, спросила гостья у суетящейся вокруг сыночка Петунии.

— Он сын моей сестры, — суховато ответила Петуния.

— Он ведь давно живет с вами, я правильно поняла? — не отставала Сесилия. — А что случилось с его родителями? Кстати, я так и не знаю ни его фамилии, ни когда он родился... Теперь, когда мы так близко знакомы, мне хотелось бы побольше узнать о каждом из вас... Мы ведь с тобой друзья, да?

Искренняя заинтересованность в голосе мисс О’Флаэрти обезоружила недовольно нахмурившуюся было Петунию, и она, улыбкой проводив оторвавшегося от еды сына, смирилась с необходимостью ответить на вопросы гостьи и снова присела за стол.

— Фамилия мальчика — Поттер. Он попал к нам, когда ему не исполнилось и двух лет. Они с Дадли одногодки, Гарри лишь на пару месяцев младше. Сестра с мужем и малышом как раз ехали к нам в гости, когда их автомобиль попал в катастрофу... Разумеется, мы не могли отдать малютку в приют, ты же понимаешь. С тех пор мы заботимся о нем, как о родном... — Петуния поднесла платок к абсолютно сухим глазам. — У мальчика больше нет родственников, разве что крестный в Шотландии. Это он настоял, чтобы Гарри отправили в школу, которую для него выбрали еще Лили с Джеймсом. Не скажу, что племянник полностью отвечает нашим надеждам, но мы сделали все, что могли.

— Думаю, Гарри тоже это понимает и ценит, — Сесилия пожала лежащую на столе узкую ладонь и встала из-за стола. — Спасибо, дорогая, за чудесный ужин. Все было очень вкусно, но мне еще вычитывать несколько страниц, так что я вынуждена тебя покинуть.

Лишь долгие годы преподавания позволили Сесилии «держать лицо». Женщина размеренно поднималась по лестнице, а полученная информация уже дала толчок к дальнейшим размышлениям. Поттер, конечно же, Гарри Поттер! Вот что не давало ей покоя после первой встречи... То ощущение скрытой силы, непонятное выражение зеленых глаз, почудившийся вчера сильнейший всплеск магии — все нашло свое объяснение.

Мало кто знал, но мисс О’Флаэрти сорок лет назад родилась в древнейшем и благороднейшем роду волшебников. Однако ей не повезло — способности к магии в ней так до конца и не раскрылись. Разумеется, сначала девочка очень переживала, но потом, по совету заботившихся о ее будущем родителей, переехала к дальним родственникам-сквибам в Ирландию. Закончила сначала престижную частную школу, затем — университет, и все ее детские переживания ушли в прошлое. Общаясь со своими родными она, конечно, интересовалась новостями в мире магов, но с каждым годом эти рассказы казались чем-то все более далеким, совершенно не соприкасающимся с ее теперешним миром.

Поэтому и рассказ о Волдеморте и о Мальчике-который-выжил звучал для нее, словно занимательная страшилка, никак, слава Богам, не пересекающийся с ее реальностью. Да, очень могущественный и очень злой колдун пытался захватить власть над волшебным миром, но ведь добро всегда побеждает зло, не так ли? И пусть даже в данном случае вершителем справедливости оказался маленький мальчик, все случилось так, как и должно было произойти — чудовище развоплотилось, мальчик чудом остался жив и невредим. Все добропорядочные волшебники ликуют... Что случилось с тем мальчиком дальше, Сесилию никогда особенно не интересовало. И вот, приехав к малознакомой приятельнице в захолустный городишко под Лондоном, она лоб в лоб встречается с героем магического мира. Мира, который так и не стал для нее родным... Иначе, как чудом, это не назовешь. Видимо, судьба не хочет, чтобы ее связь с волшебным миром окончательно разорвалась.

Что ж, кто она такая, чтобы спорить с предначертанным?!

* * *

На следующее утро непредсказуемая лондонская погода приготовила неприятный сюрприз. Перед самым рассветом влажная духота сменилась легкими порывами ветра, который лишь раскачивал занавески распахнутых по случаю жары окон. Потом ощутимо похолодало, и вместо оранжевого светила, привычно вкатывающегося на бледное, выгоревшее небо, жители южных районов Англии могли наблюдать, как медленно и неукротимо горизонт затягивают плотные, перенасыщенные влагой тучи. Ветер сначала предупреждающе зашуршал в траве, затем, почуяв свою силу, раскачал кроны деревьев, а потом понесся ввысь, взламывая плоский ряд облаков и сгоняя их в сизо-бурые громады, и с силой сбрасывая вниз тяжелые струи дождя. Понурые пешеходы, с трудом расправляя хлипкие зонтики, в несколько прыжков добирались до ожидающих их автомобилей.

На ярко освещенной кухне дома на Тисовой собрались почти все его обитатели. Вернон Дурсль, как всегда в начале рабочей недели пребывающий в плохом настроении, почти скрылся за газетой. Его жена металась между плитой и холодильником, желая вкусным завтраком скрасить мужу ранний подъем. Почти сразу к ним присоединилась и Сесилия. Конечно, ни о какой пробежке в такую погоду речи быть не могло, но, учитывая почти нулевую видимость и незнакомую дорогу, выезжать следовало пораньше... К тому же неплохо было бы заехать на заправку.

Последним на кухне появился Гарри. Дядя Вернон, услышав его шаги, поднял глаза от передовицы, и недовольно вздернул бровь. Губы тети Петунии сложились в тонкую линию, и лишь Сесилия приветливой улыбкой встретила застывшего на пороге мальчика:

— Доброе утро! Ты как, готов выйти на пробежку? — пошутила она.

— Да... То есть нет, конечно... Но... — мальчик покраснел, мучительно пытаясь подобрать слова. Вчера он до позднего вечера проторчал в саду, всматриваясь через кисею занавески в силуэты сидящих в столовой людей. Он ждал, что Сесилия хотя бы на несколько минут останется одна, и тогда ему удастся каким-то образом напомнить ей об обещании взять его с собой в Лондон. Однако после ужина гостья о чем-то долго и доверительно, как показалось Гарри, разговаривала с тетей, а потом вдруг резко поднялась и пропала из виду. Проходя поздним вечером по коридору, мальчик видел полоску света, проникающую из-под двери гостевой спальни, но потревожить женщину так и не решился.

— Понимаю... Вчера вечером ты почти ничего не ел, а сейчас, почуяв вкусные запахи, пошел на поводу у своего желудка? — продолжала подтрунивать над ним Сесилия.

Гарри нерешительно улыбнулся.

— Думаю, ты справишься со своим завтраком сам, не так ли, дорогой? — сладко проворковала тетя Петуния. — Сесилия, ты не поверишь, но наш племянник весьма неплохой кулинар. При желании он способен приготовить праздничный обед для всей семьи! Но вот желания-то как раз и не возникает. Впрочем, в этом возрасте все мальчики немного ленивы...

Сесилия заметила, как услышав эти слова, мальчик опустил голову и с силой сжал пальцы в кулаки. Затем, справившись с собой, взглянул на тетку и ровным голосом ответил:

— Большое спасибо, тетя, но я пока совсем не хочу есть. Можно, я налью себе сока?

— Разумеется, можно! — фальшиво улыбаясь, сказала Петуния. — И все же я не понимаю, дорогой, зачем нужно было вставать в такую рань? Наверняка, ты еще и Дадлика разбудил, пока возился в темноте!

— Вот именно! — впервые за все утро подал голос дядя Вернон. — В саду сейчас делать нечего, завтрак Петуния приготовила сама... Какой смысл шляться по дому без всякой цели?

Петуния бросила мужу предостерегающий взгляд, но тот уже снова погрузился в чтение.

— Петуния, ты, вероятно, просто запамятовала... Мы с Гарри сегодня вместе отправляемся в Лондон, — Сесилия с готовностью ринулась мальчику на выручку. — Гарри, погода на улице просто отвратительная, ты не против, если мы выедем немного пораньше?

Гарри благодарно взглянул на женщину и едва заметно улыбнулся.

— Мальчишка... то есть Гарри... вполне мог бы обойтись и без этой поездки, — буркнул Вернон, не отрываясь от газеты. — Подарки какие-то... Глупости все это! Нечего мальчишку баловать.

— Я привыкла держать свое обещание, — сдержанно ответила Сесилия, и снова обратилась к Гарри. — Так ты точно не будешь завтракать? Я пока схожу наверх, за документами, а ты все же подумай. Время пока еще терпит.

Стоило только гостье уйти, как Петуния угрожающе зашипела:

— Ты что, не понимаешь, что позоришь нас, противный мальчишка? Тебе так нужны эти подачки? Неужели так трудно понять, что мисс О’Флаэрти, предлагая купить тебе что-то, тем самым просто хотела отблагодарить НАС за радушный прием. Ты тут вовсе ни при чем! Любой воспитанный человек вежливо поблагодарил бы и отказался, а ты!..

На счастье, в глубине холла зашелестели легкие шаги, и через минуту в кухню стремительно вошла Сесилия. В одной руке у нее была довольно объемная кожаная сумка, в другой — ноутбук в футляре, а под мышкой она зажимала громадный тубус.

— Вот! — удовлетворенно заявила она и впихнула в руки Гарри сумку и тубус. — Я же говорила, без помощника мне не обойтись. Вернон, Петуния, простите, что я так бесцеремонно эксплуатирую вашего племянника, но он сам согласился, правда, Гарри?

— Ну что вы, я с удовольствием! — Они попрощались с четой Дурсли, и пошли в выходу.

Глаза Поттера радостно сияли, и Сесилия поневоле задумалась, какой же должна быть жизнь этого ребенка, если обычную поездку он воспринимает, как праздник? Интересно, что же нужно этому мальчику на самом деле? Вряд ли такой энтузиазм вызван обещанным подарком. Слишком равнодушно он относится к тому, как выглядит. Значит, ему зачем-то нужно в Лондон... Но зачем? И почему он не мог попросить дядю отвезти его в город? Какое место она играет в его планах?

Сесилия вдруг вспомнила их разговор об учебе. А ведь мальчик так сформулировал свой рассказ, что из его слов нельзя было понять, говорит ли он о школе, в которой учится сам, или просто о каком-то умозрительном учебном заведении, внезапно поняла женщина и чуть заметно улыбнулась. Понятно, что Поттер не мог рассказать постороннему человеку о Хогвартсе, в котором он наверняка учится, а лгать он не умеет... или не хочет? Или не хочет лгать именно ей?

Женщина и мальчик выскочили под дождь и ринулись в сторону гаража. Дождь щедро бросал им навстречу целые горсти воды, так что уже через пару шагов кроссовки стали мокрыми.

Послушная «Тойота» тихо заурчала, плавно подалась назад, съехала с подъездной дорожки на асфальт и удовлетворенно фыркнув, покатила по залитой водой улице. Мягкие щеточки послушно очищали широкие стекла, в салоне ненавязчиво пахло кожей и каким-то моющим средством. Несмотря на непогоду, в салоне было тепло и уютно.

Несколько минут спутники молчали, а потом Сесилия решилась, и невозмутимым тоном попросила:

— У меня ноги промокли... Ты не мог бы высушить их своей палочкой?

Благодушный и потому совершенно непохожий на себя, наконец-то уверовавший в то, что учебный год уже два дня, как закончен, все отчеты и ведомости заполнены и представлены на подпись руководству, что в школе нет ни одного паршивца, способного испортить его планы, Северус Снейп поднялся в Большой Зал. Наслаждаясь неспешным завтраком, Мастер Зелий взглянул на зачарованный потолок, но даже плотный дождевой полог, укутавший Хогвартс, не мог помешать его намерению и хоть сколько-то испортить настроение. Северус Снейп собирался в Нортумберленд. Замок Алнвика, поражавший своими размерами, всегда славился разнообразием растений и ландшафтным дизайном. Но профессора Снейпа он по-настоящему заинтересовал только после того, как в одном из номеров «Вестника Зельевара» тот прочел статью некоего Д. Говарда и увидел изображение кованой ограды нового сада. Больше того, с тех пор Снейп был просто одержим идеей во что бы то ни стало познакомиться с его Главным смотрителем, и не мудрено — ничто не могло заинтересовать опытного зельевара так, как знаменитый Сад ядовитых растений.

Привычка методично подходить ко всему, будь то урок, новое зелье или, как сейчас, долгожданная экскурсия, заставила Снейпа предварительно написать Джону Говарду. Из присланного ответа профессор с удивлением узнал, что знаменитый герболог, хоть и является волшебником, но уже давно живет среди магглов, работает в упомянутом в статье саду, связей с магическим миром не теряет, и проводит многочисленные эксперименты, приносящие пользу людям как в одном, так и в другом мире. Больше того, мистер Говард был знаком с несколькими работами Снейпа, также опубликованными в «Вестнике зельевара» и его весьма заинтересовал метод применения аконита в усовершенствованном профессором антиликантропном зелье. Завязалась не сказать чтобы очень интенсивная, поскольку оба были крайне занятыми людьми, но все же переписка, в результате которой Снейп обзавелся приглашением посетить интересующий его сад и порт-ключом, настроенным на две персоны. Снейп хмыкнул, оценив предложение, но комментировать его не стал, отправив с совой благодарность и подтверждение того, что прибудет в понедельник, в половине одиннадцатого...

В девять часов утра, выйдя за антиаппарационный барьер Хогвартса, профессор переместился в Косой переулок. Времени до визита было предостаточно, но Снейп, посчитав, что одним ударом он может убить сразу нескольких зайцев, решил заодно зайти во «Флориш и Блоттс», а потом еще и в Гринготтс, на случай, если понадобятся деньги для приобретения каких-либо редких ингредиентов.

Дождь тут был куда сильнее, чем в Хогвартсе, да и ветер лютовал, забыв, что на дворе лето, поэтому прохожих было мало. С деловым видом пробегали торговцы; несколько приезжих, явно из провинции, растерянно оглядывались в поисках нужной вывески... Ни на кого не глядя, Снейп направился в книжный магазин, подсознательно рассчитывая на то, что дождь такой интенсивности не станет лить долго, а потому он сможет переждать его с относительным комфортом, неторопливо листая раритетные тома... Прошло больше часа, однако ливень никак не стихал. Больше того, где-то за домами отчетливо погромыхивало, и Северус Снейп, со вздохом отложив одну из книг, две других оплатил в кассе и по совершенно обезлюдевшему Косому переулку неспешно направился в Гринготтс.

Сквозь пелену дождя он увидел спускающегося по белоснежным ступенькам невысокого, щуплого человека, прячущего под полы промокшей насквозь маггловской одежки какой-то большой сверток. Брезгливо поморщившись (что это за маг, который не может наложить на себя водоотталкивающие чары), Снейп широким шагом двинулся к лестнице, но тут идущий навстречу поднял голову и профессор замер, забыв опустить ногу. Первое, о чем он подумал, было: «Наверняка, Оборотное, но зачем?» Затем: «Быть не может!» Еще через секунду: «О, нет, только не это!»

Однако никакой ошибки не было. На лице идущего ему навстречу человека был написан такой ужас, что никакой актер, даже самый талантливый, сыграть подобное просто не смог бы.

— Поттер! — словно проклятье, выдохнул Мастер Зелий, — что, черт возьми, вы здесь делаете?!

— З-здравствуйте, профессор Снейп, — лицо мальчишки казалось серым не то из-за низкой облачности, не то из-за испытываемых им эмоций.

— Добрый день! Замечательная погода, не правда ли? — саркастически поприветствовал своего самого «любимого» ученика декан Слизерина.

— Н-ну, если вы так думаете, — неуверенно промямлил Поттер.

— Нет, я так не думаю! И день после встречи с вами добрым быть не может по определению, и погода соответствующая — хуже некуда, — прошипел Снейп, с удовлетворением глядя, как по лицу мальчишки ручьями течет вода. — Я, кажется, задал простой вопрос: «Что вы тут делаете?» Или вам от сырости уши заложило?!

— Н-нет... Ничего... В смысле — ничего не делаю, — пролепетал мальчишка, украдкой оглядываясь по сторонам и явно готовясь дать деру.

— Как минимум, вы стоите и впитываете в себя влагу, — продолжал издеваться над ним Снейп. — Я могу поинтересоваться, в чем заключается цель вашего посещения и кто именно вас сопровождает в Гринготтс?

— Н-нет... я не... то есть — никто, сэр, — пробормотал окончательно запутавшийся паршивец, и попытался-таки протиснуться мимо Снейпа. Но тот, предвидя маневр, ловко поймал его за рукав куртки.

— Куда же вы, мистер Поттер, мы только начали наш увлекательный разговор, — ухмыльнулся профессор. — Так кто, вы говорите, составил вам сегодня компанию?

В полном отчаянии Поттер выпрямился; его лицо, несмотря на стекающие по коже капли, в один момент стало каким-то отстраненным, и Снейп, всегда шестым чувством ощущая неприятности, вдруг понял, что перегнул палку. Совсем некстати вспомнился тот эпизод в кабинете директора, когда стоящий перед ним «ребенок» за считанные секунды вдребезги разнес кабинет директора, и деканам всех четырех факультетов пришлось почти полчаса размахивать палочками, восстанавливая то, что поддавалось восстановлению, в то время как пребывающего в шоке директора мадам Помфри отпаивала успокаивающими зельями.

Руководствуясь скорее интуицией, чем здравым смыслом, Снейп неожиданно взял мальчишку за свободную руку и потянул за собой.

— Идемте же, Поттер! Слышите? Не будьте дураком, нечего стоять здесь памятником самому себе и мокнуть, — совсем другим тоном прикрикнул он.

Лицо мальчишки вытянулось от удивления, но ладонь он не выдернул и покорно пошлепал, расплескивая лужи, вслед за стремительно несущимся в сторону от Гринготтса профессором.

Зайдя в ближайший переулок, Снейп резко развернулся, оценивающе осмотрел едва успевшего затормозить Поттера и вскинул палочку.

— Что вы делаете, сэр!.. — возмущенно воскликнул мальчишка и тут же смолк, почувствовав, как волна теплого воздуха испаряет влагу из промокших насквозь вещей. Следующие несколько минут он покорно поворачивался, словно манекен, пока Снейп, финальным пассом наложив на ученика водоотталкивающие чары, с удовлетворенным видом не опустил палочку.

— Большое спасибо, профессор, — неловко переминаясь с ноги на ногу, поблагодарил Гарри.

— Не за что... А теперь, Поттер, даю ровно две минуты, чтобы убедить меня в том, что у вас имеется действительно веское основание находиться здесь и сейчас, и, как я подозреваю, совершенно без прикрытия.

Поттер, вероятно, решил, что хуже уже не будет. Глядя Снейпу прямо в глаза, четко, словно на экзамене, заговорил:

— У меня было несколько причин, чтобы побывать в Лондоне, сэр. Первое — нужно было купить необходимую одежду. Второе — на это было необходимо снять деньги в Гринготтсе, чтобы не пришлось просить их у моих родственников, тем более, что они все равно бы не дали мне ни пенса... То есть, ни кната. Третье — я хотел узнать во «Флориш и Блоттс», что означает некое изображение, копия которого лежит у меня в кармане. И последнее — я собирался приобрести книги по беспалочковой магии и невербальным заклинаниям. Кое-что из запланированного я успел сделать, а остальное... В книжном магазине не нашлось ни одной книги по запрошенным мной темам, пришлось оставить заказ. С рисунком же мне посоветовали обратиться в Гринготтс. Однако гоблины тоже сразу не ответили, сняли копию рисунка, и попросили время на обдумывание. О сопровождающем — не думаю, что вы сочтете это достаточным, но до Лондона меня подвезла на машине профессор психологии, которая гостит сейчас у моих дяди и тети. Как оказалось, она сквиб, и, за исключением своих родственников, почти не поддерживает связи с волшебным миром. В половине двенадцатого она должна забрать меня от входа в Дырявый котел. Я уложился в две минуты, профессор?

«Сто баллов с Гриффиндора за дерзость, Поттер!», — чуть не сорвалось с языка декана Слизерина. Однако зельевар тут же осознал, что в темном и узком проулке возле Гринготтса, над которым словно разверзлись хляби небесные, эти слова показались бы неуместными. «Но каков наглец!» — почти с восхищением подумал Снейп, по-новому взглянув на напряженно выпрямившегося перед ним мальчишку. «Что ж, дерзость — привилегия молодых. Но мне-то что прикажете с ним делать? Одного его оставлять здесь нельзя. Поттер и не догадывается, насколько реальна угроза его жизни, особенно после того, как сбежал Петтигрю. Да еще какая-то непонятно откуда взявшаяся попутчица, «совершенно случайно» оказавшаяся сквибом...» Снейп ощущал, как катастрофически мало у него остается времени. Что ж, значит, судьба...

— Сейчас, Поттер, вы отправитесь вместе со мной. Поскольку вы умудрились сорвать мне все планы, в ваших же интересах будет раздражать меня как можно меньше. Лучшее, что вы можете сейчас сделать — это не задавать никаких вопросов. Все разговоры — потом. К половине двенадцатого я обязуюсь вернуть вас в Дырявый котел. Тогда и поговорим... А пока по возможности держите свой рот закрытым. Все ясно?!

Гарри, не понаслышке зная злобный нрав «любимого» преподавателя, обреченно кивнул, даже не спросив, куда именно они направляются.

Да и какая разница? Стоило так тщательно планировать поездку, таиться от тех, кто настроен к нему хотя бы относительно лояльно, чтобы в совершенно пустом Косом переулке столкнуться лоб в лоб с Ужасом Подземелий?

Снейп, со вздохом подтащив мальчишку поближе к себе, достал из кармана простой белый прямоугольник, на котором замысловатой вязью было написано «Добро пожаловать в наш питомник!», и протянул ее Поттеру.

— Это портал!

Гарри непонимающе глянул на профессора и протянул руку к карточке... Как только он до нее дотронулся, мир вокруг завертелся, рука прилипла к картонке так, что он при всем желании не смог бы отцепиться. Не успел мальчик прийти в себя, как уже оказался возле изящных кованых ворот в каком-то совершенно незнакомом месте.

Поттер ошалело закрутил головой. Воздух был напоен сыростью, но дождя не было, и дорожки, тянущиеся в глубину сада, были совершенно сухими. Гарри поднял глаза — лишь очень далеко, у самого горизонта, тянулась сплошная сизая пелена. Слева, меж двух пологих возвышенностей, в окружении множества зеленых садов, раскинулся древний, окруженный сплошной каменной стеной, замок.

— Где это мы? — начисто забыв о только что полученном нагоняе, Поттер изумленно уставился на стоящего рядом профессора.

— Вы что, Поттер, ни разу не пользовались порталом? — вопросом на вопрос ответил Снейп. Такое ему просто не могло прийти в голову. Видимо, следовало все же рассказать мальчишке о таком способе перемещения, вон какой у него ошарашенный вид!

— Н-нет, — тот снова посмотрел на Снейпа, и машинально поправился, — н-нет, сэр!

Растерянность мальчишки в сочетании с заиканием была так забавна, что Снейп чуть было не рассмеялся. Вовремя спохватившись, он справился с собой и сухо проговорил:

— Вам следовало бы побольше интересоваться тем миром, в котором вы живете. Думаю, что в собрании мадам Пиннс вы без труда найдете книги о способах перемещения волшебников.

— Непременно, сэр! Я так и сделаю, — мальчишка, судя по всему, быстро пришел в себя и снова наглухо закрылся.

Снейп на секунду даже пожалел об излишней резкости, но тут на дорожке показалась длинная худая фигура мужчины, одетого в черный балахон, чем-то напоминающий рабочую мантию Снейпа.

Мужчина подошел к воротам и, бросив внимательный взгляд на посетителей, медленно распахнул створки.

— Мистер Снейп, я полагаю? — он протянул руку профессору зельеварения и перевел взгляд на его спутника. Брови незнакомца чуть заметно дернулись.

— Добрый день, мистер Говард! — Снейп коротко ответил на рукопожатие и слегка усмехнулся, — Как видите, я воспользовался вашим предложением и пришел со своим учеником.

— Джон, просто Джон... После такой длительной переписки было бы глупо держаться столь официально... Прошу вас, проходите, — радушно пригласил их хозяин и повел куда-то вглубь сада.

— Смею предположить, Северус... Вы ведь позволите вас так называть? — Снейп утвердительно кивнул. — Так вот, смею предположить, что это ваш лучший ученик... Как вас зовут, молодой человек? — обратился он к идущему рядом с зельеваром мальчику.

Тот едва заметно нахмурился и тихо произнес:

— Меня зовут Гарри Поттер, сэр...

Реакция мужчины была вполне предсказуема. Тот удивленно уставился на мальчика, потом, видимо вспомнив о вежливости, с трудом отвел глаза от его лба и проговорил:

— Что ж, это можно только приветствовать! Отрадно видеть, что такой знаменитый мальчик проявляет похвальное прилежание и интересуется гербологией и зельеварением.

Снейп ехидно усмехнулся, и у Гарри вновь полетели тормоза:

— Простите, сэр, но я здесь оказался совершенно случайно. Мне очень жаль, что я сорвал все планы профессора Снейпа, а значит — и ваши, но оправданием может послужить лишь то, что я сделал это ненамеренно. Я даже не знал, куда именно мы направляемся. Профессор Снейп посчитал, что только в его обществе я буду достаточно защищен... И я ни в коем случае не претендую на честь быть лучшим учеником мистера Снейпа, поскольку мои успехи в зельеварении, увы, ничтожны. Так что, если вы не против, я просто постою здесь и постараюсь не мешать вашей беседе... Что же касается моей известности — вряд ли стоит гордиться тем, чего ты совершенно не помнишь, и результатом чего стала гибель твоих родителей.

Оба мужчины озадаченно переглянулись. Джон Говард, первым придя в себя, с еще большим интересом взглянул на мальчика:

— А вы интересный юноша, Гарри! Какова бы ни была причина, приведшая вас сюда, я все же надеюсь, что короткая экскурсия станет небезынтересной и для вас. Сегодня наш сад закрыт для обычных посетителей, поэтому я могу совершенно спокойно показать вам обоим все самое любопытное!

Гарри не понимал, что с ним такое сегодня происходит и уже раскаивался в своей горячности, а потому предложение мистера Говарда показалось ему очень заманчивым. Он вопросительно посмотрел на Мастера Зелий и тот, к его удивлению, едва заметно кивнул.

Гарри, все еще красный от неловкости, скомкано извинился:

— Еще раз простите меня, мистер Говард, если я невольно нагрубил вам... Я с удовольствием посмотрю на ваши растения...

Зельевар наконец-то обрел дар речи и снисходительно усмехнулся:

— Это не просто растения, Поттер! Волею судьбы вы попали в самый загадочный уголок Нортумберленда, а то и всей Англии. Это так называемый Сад ядовитых растений, а перед вами — его Смотритель, мистер Джон Говард, знаменитый герболог.

Он перевел взгляд на гостеприимного хозяина и с нескрываемой досадой произнес:

— Мистер Говард... Джон... Сегодня, как вы понимаете, я действительно несколько ограничен по времени, так что давайте рассматривать нашу встречу, как долгожданное знакомство. Надеюсь, эта встреча не будет последней, и вы найдете время принять меня еще раз? Тогда мы смогли бы поговорить более предметно.

— Конечно-конечно, Северус! И вас, и Гарри я с удовольствием приглашаю бывать у меня так часто, как это возможно. К сожалению, вынужден предупредить, что шесть дней в неделю здесь находятся научные сотрудники одного из университетов. К тому же в оранжереях установлено круглосуточное видеонаблюдение, а потому наши встречи возможны лишь по понедельникам, когда сад официально закрыт. И еще — обязательно предупредите меня заранее, чтобы я заблокировал наблюдение. Понимаю, звучит несколько грубо, но что поделать — специфика... — мистер Говард сокрушенно развел руками. — А теперь не будем терять времени, и посмотрим хотя бы самое интересное...

В следующие полчаса Гарри узнал, что обычай искусственно выращивать ядовитые растения восходит ко временам правления Медичи. В средние века в Падуе придворные колдуны проводили научные изыскания с вытяжками и настоями, порошками и отварами. Целью экспериментов были самые разнообразные яды — быстродействующие или замедленного действия, яды с ярко выраженным, устрашающим эффектом и замаскированные под обычные маггловские заболевания. Параллельно разрабатывались противоядия. Все это должно было помочь правящему клану удержать власть...

В замке Алнвика подобный сад появился совсем недавно, стараниями последней из герцогинь Нортумберлендских. Сначала в оранжереях выращивали и некоторые лечебные травы, но затем, усилив охрану. решили оставить лишь около сотни самых опасных растений планеты, чтобы посетители могли знать, с чем они могут столкнуться в каких-нибудь заброшенных уголках планеты.

Гарри шел по нешироким дорожкам, с обеих сторон от которых тянулись защитные сетки, и слушал увлекательный рассказ Смотрителя сада. «Вот бы сюда мадам Стебль!» — невольно подумал он, — «Уж она-то засыпала бы мистера Говарда вопросами, и не только о свойствах растений, но и об особенностях ухода за ними!»

Внезапно Гарри понял, что, увлеченно слушая интереснейший рассказ, он на целых полчаса просто забыл о профессоре Снейпе. Мальчик прибавил шагу и словно случайно обогнал рассказчика. Обернувшись, бросил взгляд на идущего с другой стороны от мистера Говарда зельевара... и застыл, как соляной столп. Рядом с гербологом шел совсем не тот человек, которого давно знал, не любил и, чего уж греха таить, опасался Гарри Поттер.

С лица, озаренного каким-то внутренним светом, вместе с горькими складками у губ исчезли надменность и презрительное высокомерие. Плечи распрямились, походка из стремительной сделалась мягкой, осторожной, словно у громадной охотящейся кошки. Темные глаза сияли, если только абсолютная чернота способна обладать собственным сиянием. Было видно, что сейчас для Северуса Снейпа не существует ничего, кроме коллеги-биолога, с которым его ненароком свела судьба. На какое-то время он просто забыл обо всех прошлых и грядущих неприятностях, предвкушая, какой импульс его работе придадут новые сведения...

Гарри посмотрел на часы — уже начало двенадцатого, пора завершать экскурсию. Это значит, что всего через несколько минут профессору придется распрощаться с этим удивительным уголком природы, и виноват в этом снова будет он, ненавистный гриффиндорец. Поттеру стало по-настоящему жалко, что ему вряд ли доведется узнать поближе этого нового, такого незнакомого Северуса Снейпа...

Собравшись с духом, он уже хотел было прервать увлекшихся собеседников и тем самым навлечь на себя их неудовольствие, но тут Мастер Зелий — хронометр у него внутри, что ли? — сам прервал монолог мистера Говарда.

— Мне очень жаль, Джон, но нам пора... Этого юношу я должен через несколько минут доставить к месту встречи с загадочной незнакомкой, к которой я, признаюсь, тоже испытываю определенный интерес.

Брови герболога иронично поползли вверх:

— Свидание втемную?.. На четверых?..

Гарри не понял, о чем идет речь, но вот реакция Снейпа его удивила.

На бледных от природы щеках зельевара проступили неровные розовые пятна.

«Да он же так краснеет!» — мальчик, ничего не понимая, ошеломленно уставился на преподавателя.

— Не очень-то удачная шутка, мистер Говард! — вмиг обретая прежнюю надменность, процедил Снейп.

— Ну не сердитесь, Северус! Не думал, что столь невинная шутка может вас оскорбить... Ну хорошо, признаю — шутка получилась дурацкой! — Герболог покаянно взглянул на собеседника, — Что я могу сделать, чтобы искупить свою вину?

Он оглянулся, словно искал нечто, способное загладить его оплошность, и вдруг просиял:

— Если я сделаю ваш портал многоразовым, вы простите меня, невежу? Тогда вам будет достаточно лишь сообщить накануне, что вы хотите меня видеть... Соглашайтесь, Северус! Мне бы очень не хотелось, чтобы моя глупость хоть как-то повлияла на наше общение.

Зельевар, притворно вздохнув, протянул ему руку:

— Ладно, забыли, Джон. Пользуйтесь тем, что я такой мягкий, слабовольный человек, вейте из меня веревки...

Лицо Поттера выразило такое удивление, что глядя на мальчика, мистер Говард захохотал, и даже уголки губ профессора Зельеварения на долю секунды поползли вверх.

— Ну, вот и договорились, — обрадовался герболог. — А в подтверждение моих добрых намерений я хочу подарить вам вот это...

Говард шагнул куда-то в сторону, и в его руках, как по волшебству, оказался небольшой флакон темного стекла, горлышко которого было не просто заткнуто пробкой, но и залито какой-то субстанцией, похожей на воск.

— Что это? — заинтересованно спросил Снейп, осторожно беря в руки плотно закупоренную бутылочку.

— Это вытяжка из корней дафнифиллума. Думаю, вы найдете ей применение...

Снейп скептически посмотрел на коллегу.

— Дафнифиллум? Но ведь это обычное, широко распространенное растение. Мадам Стебль — это преподаватель травологии в нашей школе — выращивает его для озеленения домов...

— Правда? А известно ли вам, дорогой мой профессор, что из корней этого растения выделяется довольно сильный алкалоид? Впрочем, я предлагаю вам самому ознакомиться с его свойствами. Будет повод наведаться еще раз... Если возникнут вопросы, пишите. Совы легко меня находят.

Герболог, усмехнувшись, оставил в покое обдумывающего что-то зельевара и повернулся к Гарри:

— Ну как, молодой человек? Не жалеете о напрасно потраченном времени?

Гарри отрицательно замотал головой, пытаясь подобрать слова.

Мистер Говард, придя ему на помощь, сжал его плечо:

— Вижу, кое-что из моего рассказа заинтересовало и вас... Что ж, Гарри, портключ по-прежнему рассчитан на двоих. Думаю, Северус не откажется удовлетворить ваше желание посетить сей уголок еще раз, если таковое возникнет.

Гарри наконец-то пришел в себя:

— Большое спасибо, мистер Говард! Все было очень интересно, правда! И я бы ни за что так быстро не ушел, если бы меня не ждали. Думаю, и на уроки мадам Стебль я теперь буду смотреть совсем по-другому. А еще обязательно расскажу обо всем своей школьной подруге, Гермионе Грейн...

Он вспомнил, чем закончился прошлый учебный год и оборвал себя на полуслове.

Герболог испытующе посмотрел на заметно сникшего мальчика, обернулся к зельевару, но тот едва заметно покачал головой. Мистер Говард шагнул в сторону ворот, до которых они незаметно дошли, и в прощальном жесте протянул руку Снейпу:

— Ну, так я жду вашего следующего визита, Северус! Надеюсь, мы прощаемся не на полгода?

— Я тоже надеюсь, Джон! Но, как показывает практика, даже долгосрочным, хорошо подготовленным планам не всегда суждено сбыться!

Гарри, услышав эти слова, на минуту поднял голову, виновато посмотрел на своего профессора и снова уткнулся взглядом в землю.

Говард укоризненно качнул головой, снова сжал плечо Гарри и подтолкнул его на выход:

— Думаю, все будет хорошо, молодой человек!..

Гарри поднял голову и встретился глазами с теплым, понимающим взглядом Смотрителя садов. Мальчик благодарно кивнул, подошел ближе к Мастеру Зелий. Тот протянул ему уже знакомый белый прямоугольник, над которым пару минут назад их радушный хозяин провел своей палочкой, и оба, успев лишь кивнуть на прощанье, в одно мгновение исчезли от кованой решетки сада Ядовитых растений.

Сесилия О’Флаэрти, успешная, состоявшаяся женщина, хороший профессионал, что еще раз нашло свое подтверждение не далее, как сегодня, впервые в жизни пожалела, что не курит. Она уже несколько раз прокляла свое решение оставить мальчишку одного в Косом переулке. Вероятно, все же не следовало идти у него на поводу, нужно было просто увезти его с собой. В конце концов, посидел бы в читальном зале библиотеки, ее там хорошо знают...

Женщина вспомнила, как начался этот день. Сначала — утренняя трапеза с приятельницей и ее мужем, оставившая какое-то неприятное впечатление своей подчеркнутой нарочитостью. Словно она по телевизору смотрела третьесортный сериал: вот благородный отец семейства собирается на службу, образцовая жена готовит ему завтрак, при этом не забывая заботливо осведомляться о здоровье бедного родственника, взятого ими на попечение... Фу, как противно! В доме Дурслей она прожила всего-то четыре дня, но ей уже хотелось поскорее уехать. Собственно, не будь Гарри, она бы так и сделала, но почему-то ей очень хотелось хотя бы несколько дней провести рядом с ним. «Что, Сесили, становишься фанаткой Мальчика-который-выжил?» — подтрунивала она над собой...

А потом этот разговор в наглухо отгороженной сплошными дождевыми потоками от всего мира машине. «Тойота» словно плыла в параллельном пространстве, где не существовало ни домов, ни людей, лишь редкие встречные всполохи напоминали двоим попутчикам, что они в этом мире не одни. Тихонько урчал мотор, теплый воздух плыл по салону, только подчеркивая их обособленность от внешнего мира, в котором правила стихия.

«У меня ноги промокли... Ты не мог бы высушить их своей палочкой?» — неожиданно для самой себя спросила Сесилия и поразилась, с каким испугом и даже, как ей показалось, ненавистью, посмотрел на нее сидящий рядом мальчишка.

В мгновение ока в ее сторону была нацелена волшебная палочка. Женщина даже испугалась, настолько не похож был сидящий рядом настороженный маг, силу которого могла почуять даже она, на беззащитного ребенка, которого ей совсем недавно так хотелось защитить, спрятать от несовершенства мира. Глаза Гарри смотрели требовательно, губы плотно сжались, весь он напрягся, как струна, и Сесилия ни минуты не сомневалась — любому, кто попытается нанести мальчику вред, на легкую победу рассчитывать не стоит.

— Кто вы? — требовательно спросил Поттер. — Кто вас сюда прислал и зачем?

— Опусти палочку, Гарри, — изо всех сил стараясь сохранять невозмутимый вид, проговорила Сесилия. — Тебе прекрасно известно, кто я. В дополнение могу лишь сказать, что я — практически сквиб, почти всю свою жизнь прожила у родственников в Ирландии. В Англии у меня есть сестра-волшебница. Возможно, ты о ней даже слышал. Что же касается ответа на твой второй вопрос — в ваш дом я попала совершенно случайно, никто меня не присылал. Все произошло именно так, как я тебе рассказывала. До вчерашнего вечера я даже фамилии твоей не знала, и лишь когда Петуния сказала, что ты — Гарри Поттер, все встало на свои места...

— Что именно? Вы меня в чем-то подозревали? Или все дело в моих родственниках? Это они вам наплели о моей ненормальности? — Гарри даже не подумал отвести от нее свою палочку, хотя вид у него был уже менее напряженный.

Женщина тяжело вздохнула.

— Я все же профессионал, Гарри, и смею надеяться, неплохой. Иногда слова значат куда меньше, чем жесты, мимика, позы, движения... Твои дядя и тетя ничего мне не говорили, но в вашем общении с самого начала было столько фальши, что даже не будучи психологом, можно было это понять.

— И что же вы поняли? — с едва заметной горечью спросил мальчик.

— Для начала — то, что тебе почему-то очень нужно было попасть в Лондон... Можешь сказать, зачем?

Гарри как-то разом обмяк, его плечи ссутулились, и он опустил руки на колени с волшебной палочкой, безотчетно прокручивая ее между ладонями.

— В последнее время на меня свалилось столько проблем, что голова пухнет. А как их решить — не знаю. И спросить не у кого... Может, в Косом переулке удастся найти хоть какие-то подсказки. В книжном магазине, или еще где...

— Не хочешь рассказать обо всем мне? Понимаю, я для тебя совсем посторонний человек, но знаешь, в психологии хорошо известен так называемый «синдром случайного попутчика». Это идеально относится к нашей ситуации. Понимаешь, то, что сумбурно вертится у тебя в голове, так же отличается от произнесенного вслух, как устная речь отличается от письменной. Каждая из последующих ступеней требует согласованности, упорядоченности. Проговаривая свои проблемы вслух, человек анализирует, действительно ли ситуация настолько запутана, не преувеличивает ли он ее сложность? Больше того, существует вероятность, что уже в процессе формулирования твой мозг подсознательно найдет если не способ устранения возникшей проблемы, то хотя бы путь, который приведет к ее решению. Или подскажет, кто сможет помочь тебе в этом.

— Наверное, вы правы. Мне самому очень хочется с кем-нибудь поговорить. Но, как оказалось, к концу учебного года я остался без друзей. — Голос мальчика прозвучал глухо, слова еле протискивались сквозь горло. — Скорее всего, виноват я сам, не могу держать себя в руках. Во мне иногда что-то словно взрывается, и я сначала наговорю кучу всяких гадостей, а потом только понимаю, что натворил... Но почему это интересует вас? Вам-то зачем нужно выслушивать мои рассказы? Это профессиональный интерес или это потому, что я чертов Мальчик-который-непонятно-зачем-выжил?!

Гарри поднял голову, и в его глазах было столько отчаяния и в то же время подспудно зарождающейся надежды, что у Сесилии защипало глаза и в горле застрял ком. «Нет уж, подруга, ты не имеешь права сейчас раскисать! Что бы ни произошло в жизни этого мальчика, сейчас ему не нужна твоя жалость. Ты старше, ты мудрее, от тебя ему нужно понимание и поддержка. Поэтому побыстрее бери себя в руки, вспомни, что ты — профессионал, и веди себя соответственно». Сесилия несколько раз глубоко вздохнула, стараясь, чтобы Гарри этого не заметил, и размеренным голосом ответила:

— Ты имеешь полное право так думать. Но в данном случае вывод неверный. Видишь ли, учеными давно отмечено, что охотнее всего человек раскрывает душу перед женщинами или пожилыми людьми... Кроме того, слушателями чаще всего оказываются врачи или учителя, то есть люди, которые привыкли слушать. И самое главное — это то, что случайному попутчику должен быть интересен тот человек, который раскрывается перед ним. В нашем случае сложились сразу три фактора — я женщина, я преподаю, и ты мне интересен. То есть мне интересен Гарри, и совсем неважно, что он носит фамилию Поттер. У меня было не очень много времени, чтобы к тебе присмотреться, но несколько вещей я о тебе уже знаю. Первое — ты не любишь, когда тебя, даже в шутку, называют «героем», из чего логично сделать вывод, что слава, даже заслуженная, тебя не прельщает. Второе — ты не очень любишь себя, а вот это уже совсем нехорошо. Третье — ты не любишь и не умеешь лгать, даже тогда, когда этого требуют обстоятельства. Четвертое — в доме своей тети ты совсем чужой... Пока все правильно?

Поттер словно закаменел. Сидя к ней вполоборота, одной рукой он вцепился в ремень безопасности, словно собирался вскочить с места, а тот его не пускал. Глаза неотрывно смотрели на женщину, и непонятный восторг в них смешивался с удивлением, вспыхнувшая вдруг надежда — с зарождающейся благодарностью, и это порождало такой бурный коктейль, что, глянув на секунду в его сторону, Сесилия невольно отвела глаза.

— Не надо на меня так смотреть, мальчик, — неловко поежилась она. — Я еще пальцем о палец не ударила, чтобы тебе помочь. Но, как бы то ни было, я постараюсь сделать все, что в моих силах. Ты мне веришь? — Она с удивлением отметила, насколько важен был для нее ответ этого ребенка, и в напряжении несколько секунд ждала, не видя перед собой дороги, пока Гарри, наконец, утвердительно не кивнул.

А потом его словно прорвало. Слова лились, подобно дождевым потокам, омывающим сейчас пересохшую землю. Едва не захлебываясь, мальчишка рассказал ей все — о десяти годах, проведенных в чулане Дурслей, о его отношениях с родственниками и безразличии учителей в начальной школе. О первых проявлениях волшебства и о последовавших за ними суровых наказаниях. Об одиноких днях рождения и о появлении Хагрида. О поступлении в Хогвартс и охватившей его эйфории. О его желании сделать все, чтобы защитить то, что ему дорого. О первых друзьях...

Как на кинопленке, перед глазами Сесилии промелькнули первый и второй курс, Квиррелл и василиск, квиддичные матчи и творимое волшебство, первое предательство и чужое недоверие. Большое количество упоминаемых людей должно было бы сбить с толку, но кое-что Сесилия знала из рассказов родных, а многие имена так и вовсе были на слуху. Кто, в конце концов, даже будучи почти сквибом, не знает профессоров школы Хогвартс? Рассказы о них являются такой же составной частью истории волшебного мира, как повествования о битвах гоблинов.

Гарри рассказывал о своей школе с восторгом, вот только у Сесилии после его слов почему-то складывалось совсем другое впечатление. Она не собиралась прерывать мальчика, держа возражения при себе, но то, что ей представлялось, восторга не заслуживало.

Наконец, повествование перешло на события этого года. Хриплым от волнения голосом Гарри рассказал, как получилось, что он услышал последние слова своих отца и матери; о том, как зародилась в его душе надежда обрести, наконец-то, родного человека в лице Сириуса Блэка, о несчастливом оборотне Римусе Люпине, о Питере Петтигрю, истинном виновнике произошедшей двенадцать лет назад трагедии. О Северусе Снейпе, ненавидящем даже память о Мародерах, но все же признавшем, что Блэк невиновен...

Мальчик рассказал и о том, как из-за нелепой случайности, в которой Гарри почему-то винил именно себя, его ожиданиям не суждено было сбыться. Походя, как о чем-то, что не стоит особого внимания, он рассказал о битве с дементорами. «Я сам не понимаю, что тогда на меня нашло... Словно кто-то со стороны влил в меня силу, все показалось таким легким! Я знал, что Сириус невиновен, поэтому и Патронус получился очень мощным. Он разогнал дементоров, но было уже поздно — Петтигрю сбежал».

А затем с какой-то глухой тоской, куда более медленно и неохотно, он рассказал о всплеске магии в кабинете директора. О своей попытке убедить Дамблдора помочь крестному. О молчаливом предательстве учителей. О своем разочаровании... Не умолчал и о ссоре с друзьями. Часто останавливаясь, кусая губы, он с трудом подбирал слова, и Сесилия чувствовала, что мальчик раз за разом пытается понять, был ли он прав или ошибался?

— Вот так я и остался один... А когда вернулся на Тисовую, со мной стали происходить необычные вещи. Сначала оказалось, что я могу творить волшебство, не пользуясь палочкой. Вы ведь заметили всплеск магии, да? — повернулся он к женщине.

Та кивнула:

— Да, прошлым утром. Сначала почувствовала, как по дому прокатилась волна магии, а потом поднялась наверх и почему-то сразу заглянула в ванную. Нетрудно было догадаться, что за пару минут навести такой идеальный порядок просто невозможно. Но о том, что ты колдовал без палочки, я не догадывалась. Думала, вдруг тебе в качестве исключения разрешили ею пользоваться? Вот потому и спросила...

— Да нет, кто бы мне разрешил... Когда на втором курсе к нам в дом пожаловал домовик и левитировал пудинг тети Петунии, Министерство мне тотчас же прислало сову. Так что я даже школьные заклинания тренирую без палочки. Вот потому-то я и хочу зайти во «Флориш и Блоттс», найти нужные книги. Если получится — будет здорово, нет — значит, не повезло. Но есть еще кое-что, и вот с этим я просто не знаю, что делать...

— Ну, так расскажи... — подбодрила мальчика Сесилия.

Тот замялся.

— Понимаете, со мной что-то происходит. Я заметил это на следующий же день, как произошла та история с Петтигрю. Не знаю, сумею ли я все объяснить... Я словно все время дышу кислородом. Голова идет кругом и хочется летать... Однажды на уроке в начальной школе нам показывали опыты с озоном. А еще это похоже на то, как если бы долго-долго что-то стягивало мне грудь (он искоса взглянул на ремень безопасности), причем очень туго стягивало, а потом в один момент все разом кончилось. Вы скажете, что в этом плохого? Наверное, ничего... Вот только одновременно с этим у меня исчезло терпение... Нет, не так. Раньше, чтобы не конфликтовать, я старался отгородиться от всего, уйти в тень. А вот теперь так получается не всегда. Что-то словно толкает меня вперед. Нет, я не могу объяснить...

Поттер помолчал пару секунд и, словно бросаясь в холодную воду, продолжил:

— А еще позавчера, в поезде, я почувствовал, что у меня болит плечо. Точнее — горит... Сначала просто не обратил внимания. За эти годы я столько раз и кости ломал, и вывихи получал, не говоря уж о ссадинах и ожогах... Но тут было что-то совсем другое. Пробовал вспомнить, когда и как мог поранить руку — на ум ничего не приходило. У меня все очень быстро заживает, даже без зелий... — невесело признался он. — Наверное, сама магия помогает. Но в этот раз боль только усиливалась. А сегодня утром на левом плече я увидел картинку. Не татуировку, понимаете? Просто изображение... — Голос мальчика потихоньку стихал, и последние слова он произнес почти шепотом. — Вот только я понятия не имею, откуда появился этот рисунок и зачем...

* * *

Отбросив воспоминания, Сесилия в очередной раз нервным движением отогнула манжету белой блузки и взглянула на часы. Одиннадцать двадцать восемь. Она уже почти полчаса торчит в припаркованном возле проклятого магазина компакт-дисков автомобиле и места себе не находит.

«Успокойся, Сис, Гарри обещал быть в Дырявом котле в половине двенадцатого. Он еще даже не опаздывает, так что нечего сходить с ума. К тому же где ты видела пунктуальных студентов? Даже у такой строгой преподавательницы, как ты, они умудряются приходить на лекции с опозданием. Перестань себя накручивать, и подумай, наконец, куда вы поедете за покупками».

Она мельком глянула в боковое окно, и только тут обнаружила, что, оказывается, дождь уже стих. По улице широким потоком стекала вода, с крыш капало, и с деревьев ветер все еще срывал крупные капли. Но небо над головой уже посветлело, в сплошном покрывале туч стали появляться голубые прорехи, и на душе у Сесилии заметно полегчало.

Женщина распахнула дверь, слегка поморщилась, ощущая в ногах бегающие от долгого сидения мурашки, и с удовольствием покинула душный салон. С неприязнью глядя на невзрачный вход в «Дырявый котел», она задумалась, не зайти ли туда еще раз? Нет, пожалуй, третий раз за полчаса — это уж слишком. В этот момент двери неприметного бара открылись, и на пороге с широкой улыбкой появился тот, о ком мисс О’Флаэрти думала целое утро.

— Гарри, ну наконец-то!.. Я тебя жду уже целую вечность! Что можно было делать в Косом переулке столько времени, да еще под проливным дождем?!

— Все нормально, правда! У меня к вам просьба — давайте перекусим здесь, в Дырявом котле?

Сесилия брезгливо покосилась в сторону не внушающего доверия паба.

— Может, найдем более приятное место?

Гарри замялся и как-то виновато глянув в ее сторону, пробормотал:

— Дело в том, что кое-кто очень хочет с вами пообщаться...

— Со мной?! — неподдельно удивилась Сесилия. — Просто не верится! Вряд ли в этом заведении может встретится кто-то, с кем я была бы знакома.

— Я вас очень прошу! Это не займет много времени. Так сложились обстоятельства, что встреча с этим человеком поменяла все мои планы. Он знает, что именно вы привезли меня сегодня в Лондон...

Их затянувшийся диалог посреди тротуара начал привлекать внимание прохожих. Надо было что-то решать. «Была не была!» — мысленно махнула рукой мисс О’Флаэрти и в очередной раз перешагнула барьер, разделяющий магический и немагический миры.

Ее появление вызвало вполне ожидаемый интерес. Том, ломавший голову над тем, какого демона эта красотка дважды заглядывала в его паб, но так и не соизволила зайти, удовлетворенно усмехнулся. Вот, значит, кто этой дамочке был нужен! Поня-я-ятно... Небось, опять какая-нибудь журналистка.

После множества статей о побеге Сириуса Блэка, сопровождающихся фотографиями предполагаемой жертвы в лице Мальчика-который-выжил, Гарри Поттера не узнал бы только слепой...

Не обошли вниманием женщину и другие посетители. В первую очередь, разумеется, привлекало внимание то, что она была в брючном костюме. В мире магов такое было не принято; разве что молодые девушки, в основном — магглорожденные, бегали в свободное время в джинсах. Но серьезная, эффектная женщина, одетая в брюки и облегающий пиджак — это было необычно.

Поттер, стараясь побыстрее избавиться от назойливого внимания, проводил Сесилию вглубь полутемного паба. Том, вытирая руки о передник, сам подошел к столику, чтобы принять заказ. Собеседники ограничились кофе и десертом, не собираясь задерживаться. Гарри все время крутил головой, явно кого-то высматривая. Сесилии стало интересно, кто мог заставить мальчика так нервничать. Наконец, взгляд Гарри остановился на стоящем у дальнего конца стойки высоком мужчине, взмахом руки отогнавшем от себя сову. Поттер прикусил губу, с подозрением глядя на разворачивающийся в руках мага пергаментный свиток.

Послание было прочитано в рекордные сроки, после чего хмурое лицо мужчины приобрело еще более недовольный вид. Маг о чем-то задумался, а потом, безошибочно вычленив из толпы посетителей сидящих в глубине Гарри и Сесилию, решительно направился в их сторону. Сесилия против воли замерла. То, как двигался этот непривлекательный мужчина, завораживало: он шел так стремительно, будто отталкивал ногами серые плиты пола, послушно ложившиеся ему под ноги.

В следующее мгновение мужчина холодно бросил одно-единственное слово:

— Поттер!

Гарри пару секунд выжидательно смотрел на него, потом, словно смирившись, неохотно поднялся с места и подошел к магу. Сесилия с нарастающим раздражением наблюдала, как незнакомец, даже не удосужившись наклониться к мальчику, что-то коротко сказал ему, после чего, не дожидаясь ответа и не глядя по сторонам, направился к выходу.

Гарри, совершенно сбитый с толку, подошел к столу и извиняющимся тоном произнес:

— Простите, мисс О’Флаэрти, сегодня все идет наперекосяк... К сожалению, профессор получил письмо, в котором его срочно просят навестить миссис Фигг, так что он велел мне извиниться перед вами...

Сесилия скептически глянула на своего собеседника, который, похоже, сильно смягчил речь своего профессора. И тут она кое-что вспомнила:

— Миссис Фигг? Арабеллу Фигг? Пожилую даму, которая живет в Литтл-Уингинге?

— Д-да, — от неожиданности Гарри начал заикаться. — Разве вы ее знаете?

— Да, нас познакомила Петуния в первый же день моего появления на Тисовой. Но тогда... Вот что, Гарри. Раз уж твой профессор так хотел со мной поговорить, давай совместим оба этих занятия. Пригласи его поехать с нами. В дороге будет достаточно времени для разговоров.

Гарри нерешительно посмотрел в сторону выхода.

— Мистер Снейп наверняка уже аппарировал.

— Аппарировать на глазах десятков магглов? Вряд ли... Но вообще как хочешь, это ведь была не моя идея.

Но Гарри уже сорвался с места и бросился к выходу. Сесилия неторопливо поднялась, прикидывая — в ходу ли здесь маггловские деньги? С одной стороны, заказ они вроде бы еще не получили, но с другой — невежливо уйти вот так, не поблагодарив. Поттер все решил за нее. Возвратившись в зал, он, проходя мимо стойки, бросил на нее несколько монет и, на ходу что-то сказав бармену, подошел к Сесилии.

— Мисс О’Флаэрти, я усадил профессора на переднее сиденье, вы не возражаете? Он не очень-то любит маггловские способы передвижения, и впереди ему будет комфортнее.

Сесилия, усмехнувшись, взъерошила мальчишке волосы:

— Заботливый ты наш!

Реакция была непредсказуемой — под ее рукой мальчишка замер, словно бездомный котенок, которого никто и никогда не гладил по голове. «Да кто бы мог это делать, бестолочь! — обругала себя Сесилия. — Поттер ведь рассказывал тебе, как ему жилось у Дурслей. Да и в школе вряд ли было много желающих приласкать ребенка». Сделав вид, что ничего не заметила, женщина продолжила:

— Только вот скажи мне, с чего это ты все утро называешь меня мисс О’Флаэрти? Я полагала, что мы обращаемся друг к другу по имени, нет? Или прикажешь называть тебя «мистер Поттер»?

Гарри смущенно улыбнулся и отрицательно помотал головой:

— Не стоит. Просто вы сегодня такая... Как профессор!

— Правда? Надеюсь, это комплимент... Однако я и вправду профессор, вот только не твой. Поэтому будь добр оставить это обращение для других, ладно?

— Хорошо.

Они вышли из паба и направились к машине. Сесилия спохватилась:

— Гарри, а ведь в магазины мы с тобой так и не зашли! Что предъявим Петунии?

— Не волнуйтесь. Я кое-что успел купить у мадам Малкин. К ней часто обращаются волшебники, отправляющиеся в маггловские районы, так что у нее большой выбор самой разной одежды.

— Нет, это неправильно... Знаю я, какого качества вещи продаются в таких магазинах! Давай договоримся: пока я здесь, мы еще раз выберемся в Лондон, теперь уже только с одной целью — заменить твой гардероб. И не спорь! Видишь, твой профессор выглядывает из окна автомобиля? По-моему, он не очень доволен тем, что мы его задерживаем...

Северус Снейп, сидя в запертом автомобиле, поминал Мерлина, Мордреда, Моргану и всех демонов преисподней. Если уж день с утра не задался, то глупо надеяться на спокойный вечер.

Вот и сегодня — мало ему было почти сорванного путешествия в Нортумберленд, встречи с надоевшим до отвращения Поттером, так теперь еще придется тащиться в Литтл-Уингинг, к этой ненормальной кошатнице. Зельевар знал ее давно, еще со времен Первой Войны, и каждый раз в плохую погоду с ней приключалось одно и то же — скрючившись от боли в спине, она с оханьем направлялась в клинику. Там, доведя медиков Святого Мунго до истерики своими придирками, она получала первую помощь, и, отведя душу, возвращалась долечиваться к себе домой. Но этим история не заканчивалась. Выразив неудовольствие качеством выданных ей снадобий, миссис Фигг слезно плакалась своей давней приятельнице, мадам Помфри, та охотно входила в ее положение, в результате чего варить необходимые зелья приходилось Северусу Снейпу, собственноручно.

Сейчас школьная целительница блаженствовала где-то на море, достучаться до нее не было никакой возможности, и зельевару, согласно недвусмысленно выраженному в письме пожеланию сострадательного Дамблдора, впервые пришлось самому отправляться в Литтл-Уингинг.

Чем он так прогневал судьбу? Придется выслушивать жалобы этой ненормальной, затем возвращаться в Хогвартс, варить зелья и снова тащить все проклятой ведьме! Камин у нее заблокирован, координат для аппарации Снейп не знал, поэтому предложение мальчишки отправиться вместе с ним на автомобиле было сущим спасением, хотя сообщать об этом паршивцу зельевар не собирался. Обратно в Хогвартс он уже сможет аппарировать, и общение с магглами в таком случае будет сведено к нулю.

К тому же стоит повнимательнее присмотреться к той особе, что сопровождала сегодня Поттера. Со слов мальчишки Снейп представлял ее чем-то похожей на Минерву МакГоннагал. Аналогия напрашивалась сама собой — в конце концов, она тоже профессор, и преподает наверняка что-то занудное... Однако Снейпу одного взгляда хватило, чтобы понять свою ошибку. Яркая, эффектно одетая синеглазая брюнетка ничем не походила на старую кошку. К тому же дамочка была достаточно уверена в себе, иначе вряд ли смогла бы так невозмутимо игнорировать десятки устремленных на нее взглядов.

Снейп повернул голову и в паре шагов заметил женщину, которая только что занимала все его мысли. Он состроил самое злобное выражение лица, чтобы скрыть собственное замешательство, и поспешно отвернулся. «Ну вот, Северус, ты уже думаешь о маггловских юбках... То есть не юбках...» Чехарда мыслей, пронесшихся в голове, настроения ему не прибавила.

Звонко процокали каблучки, открылась и закрылась передняя дверца, машина слегка качнулась, словно приветствуя хозяйку. В ту же секунду с силой захлопнулась задняя дверца. Под ногами тихо заурчало и «Тойота», негромко рыкнув, резво покатила по оживающим улицам.

— Гарри, ты не представишь нас... — глядя в зеркальце, мягко попросила Сесилия.

Гарри покраснел. Ну когда он, наконец, усвоит хотя бы основные требования этикета?!

— Конечно... Мисс О’Флаэрти, позвольте представить вам профессора Северуса Снейпа, Мастера зелий и декана факультета Слизерин школы Магии и Волшебства Хогвартс. Мистер Снейп, это Сесилия О’Флаэрти, профессор психологии Дублинского Тринити-колледжа...

— Очень приятно! Можно просто Сесилия, мы ведь с вами своего рода коллеги... — проворковала женщина, и Гарри заметил, как Снейп непроизвольно заерзал на кресле.

— Очень рад! Признаюсь, меня несколько удивило сегодняшнее появление мистера Поттера в Косом переулке. Разве вам неизвестно, что несовершеннолетние волшебники не должны появляться в общественных местах без сопровождения взрослых? — с места в карьер ринулся зельевар.

— Откуда же мне, почти сквибу, было знать, что самый знаменитый мальчик волшебного мира может подвергнуться какой-либо опасности? И где — в самом центре Лондона, в окружении боготворящей его толпы! Разве маги всех мастей не обязаны Гарри освобождением от Сами-Знаете-Кого? — с легкостью отразила атаку Сесилия.

— Думаю, даже вам должно быть известно, что не все с восторгом приняли исчезновение Темного волшебника. Не далее, чем год назад все газеты — и магические, и маггловские — пестрели сообщениями о побеге одного из самых страшных преступников... — начал было Снейп, но женщина не дала ему договорить:

— Если вы о Сириусе Блэке, то вам не хуже меня известно, что он такой же преступник, как Корнелиус Фадж, например...

— Что, Поттер, вы и об этом уже доложили?! Что еще из того, что посторонним (он подчеркнуто выделил это слово) знать не следует, вы успели разболтать?! — угрожающе прошипел Снейп, оглядываясь назад.

Гарри побледнел, плотнее вжавшись в сиденье.

— А разве это тайна? — удивленно вскинула брови Сесилия. — Я полагала, что любой честный человек, узнавший, что кого-то бездоказательно обвинили, просто обязан довести до сведения общественности о вопиющей несправедливости. Тем более это относится к вам...

— Ко мне?! — задохнулся от негодования Снейп. — Я-то тут при чем, скажите на милость?

— Мы с вами всегда причем, раз уж взялись воспитывать подрастающее поколение, — наставительно произнесла дама. — Или вы всерьез полагаете, что достаточно лишь декларировать превосходство чести над бесчестьем, добра над злом, истины над обманом?!

— А вы предлагаете мне собственным примером доказать, что биться головой о стену — это лучший способ добиться положительного результата, ПРОФЕССОР?

— Ну что вы, профессор... — улыбнулась женщина, снисходительно глядя на постепенно закипающего зельевара. — Если я правильно расслышала, вы ведь возглавляете факультет Слизерин? Разумеется, я не располагаю всей полнотой информации, однако даже мне известно, что выпускники Змеиного факультета славятся тем, что добиваются своего умом и хитростью... Смею даже сказать — изворотливостью... Неужто вы являетесь исключением?

— Что вы хотите этим сказать? Что я, как истинный представитель своего факультета, лишен всех качеств, которые вы только что превозносили? Что мне чужды честь, доброта?.. Что я предпочитаю обман истине?!

— Фу, как не стыдно, профессор Снейп, так извращать чужие мысли! Мы сейчас с вами на одной стороне, если я правильно понимаю...

— На одной стороне? Это на какой же? Предлагаете мне отказаться от использования магии? Или собираетесь преподавать в Хогвартсе? Позвольте отгадать — это наверняка будут маггловские мода и этикет, я полагаю?

— А вот это просто грубо! Вам стоит поучиться лучше держать себя в руках, мистер Спец по Зельям. И не стоит говорить того, о чем вы впоследствии сами же и пожалеете... — она одними глазами указала на заднее сиденье, где Поттер уже практически сполз на пол, чтобы не привлекать к себе внимания непонятно почему ссорящихся взрослых.

Снейп мгновенно остыл, удивляясь, как могла эта особа за несколько минут довести его до кипения. Нет, это просто плохой день. «Ты сильный, Северус, просто возьми себя в руки. Ты запросто справляешься с толпой неуравновешенных недоумков, так что эта болтливая особа для тебя — не соперник» Медленно вдохнув и выдохнув, он вернул на лицо маску высокомерия и повернулся к боковому окну.

Машина шла ровно, хоть и не очень быстро. По краям дороги виднелись громадные лужи, солнца еще не было, и потому обычно яркие летние краски казались какими-то стертыми. Снейп невольно подумал, что природа соответствует его сегодняшнему настроению.

— Ну, не сердитесь, Северус, — вновь послышался мягкий голос, и зельевар с трудом подавил эмоции. — Вы не забыли, что хотели о чем-то со мной поговорить?

— Полагаю, этот разговор изначально был бесперспективным, — недовольно буркнул зельевар.

— А вот я так не думаю. Как бы вам ни было это неприятно, и я, и вы сейчас — на стороне Гарри, — убежденно проговорила Сесилия.

— С чего это вы взяли? — не сумел скрыть своего удивления Снейп. Поразительно, как эта женщина умудрялась вывести его из равновесия.

— Ну, хотя бы с того, что вы заинтересовались, почему Гарри сегодня очутился в Косом переулке, и захотели узнать, что за новый человек появился в его окружении. Не представляет ли он угрозы для мальчика... — едва заметно усмехнулась Сесилия.

— Ваш Золотой мальчик — это моя кара до скончания веков, — то ли в шутку, то ли всерьез вздохнул зельевар. — Если есть хоть какая-то возможность влипнуть в неприятности — Поттер тут как тут. Вот уже три года, как все профессора Хогвартса только и делают, что спасают его ценную шкурку.

— Вот даже как? — глаза Сесилии внезапно загорелись нехорошим блеском. — Значит, Золотой мальчик... А вы все его дружно спасаете... Скажите, как интересно!

Неизвестно, чем бы закончился этот разговор, если бы за заросшим густым кустарником поворотом прямо перед бампером их автомобиля не возникли тормозные огни грузовой фуры. Темная громадина перекрывала весь обзор. Сесилия плавно затормозила, не забывая о мокром асфальте и высунулась из окна «Тойоты».

— Что еще случилось? — нервно поинтересовался профессор Снейп, который из всех сведений о маггловских автомобилях помнил лишь, что они являются средством потенциальной опасности. Нет, все же насколько удобнее путешествовать порталом! Или каминной сетью... Да даже аппарация по незнакомым координатам — и та куда безопаснее! Знал ведь, что не стоит связываться с этой маггловской техникой!

— Сейчас спрошу... — совершенно спокойно пообещала Сесилия. — В нашу сторону как раз движется полицейский.

— Мистер — окликнула она кого-то невидимого, — вы не скажете, что случилось?

— Простите, мэм, но вам придется немного подождать... — послышался густой баритон невидимого собеседника. — Впереди, за мостом, столкнулись две груженые фуры, теперь с той стороны расчищают дорогу. Да вы не волнуйтесь! Движение сегодня небольшое, мало кто рискнул выехать на трассу, так что быстро справятся! Каких-нибудь сорок минут, максимум час — и вы сможете ехать дальше. Если хотите, на той стороне дороги есть небольшая закусочная, там вполне приличный кофе...

— Спасибо большое, мы подождем, — вежливо проговорила Сесилия и обернулась к Гарри:

— Ты как, очень голоден? Хотя о чем я спрашиваю, со вчерашнего дня не ел ни крошки... Вот что, похоже, мы тут застряли надолго, сбегай в закусочную, купи нам что-нибудь, и обязательно кофе. Мне — с молоком и без сахара. И какой-нибудь бутерброд, только не с рыбой. А вам, профессор? — повернулась она к Снейпу.

Тот было хотел отказаться, но потом решил, что ни перед Поттером, ни перед этой дамой не стоит изображать из себя нечто возвышенное, чуждое обычным человеческим желаниям.

— А мне, Поттер, бутерброд с тунцом, если можно. И кофе — побольше. Черный, без сахара. Вот только у меня с собой только галеоны...

— Что ж, профессор, позвольте в таком случае вас угостить, — весело рассмеялась Сесилия. — Будете моим должником.

Она протянула Поттеру несколько фунтов и мальчишка, облегченно вздохнув, вылетел из машины.

Сесилия, проводив его глазами, медленно повернулась к профессору Зельеварения:

— А теперь, Северус, давайте поговорим откровенно. Мне кажется, вы неверно оцениваете окружение мальчика. Только прошу вас, не перебивайте, у нас не так много времени. И следите, пожалуйста, за дорогой — Гарри не стоит знать, что я вам все рассказала...

Коротко, сдержанно, практически без эмоций, мисс О’Флаэрти пересказала зельевару то, что ей стало известно о жизни Гарри несколько часов назад. В самом начале Снейп то и дело скептически ухмылялся, но уже через несколько минут стал слушать более внимательно, не позволяя чувствам взять верх. Кое о чем из услышанного Снейп догадывался и раньше, о чем-то мог бы догадаться и сам, если бы дал себе труда подумать... Несколько раз он готов был прервать рассказ, однако Сесилия обрывала его одним движением ладони. Зельевар поневоле подумал, какой же емкой, точной и выразительной была речь этой женщины. Пожалуй, с такой манерой изложения он никогда раньше не сталкивался — рассказ был максимально сжат, логичен, точно выверен, достоверен в каждой мелкой детали.

К истории, изложенной Поттером, мисс О’Флаэрти добавила свои наблюдения. Упомянув Петунию, Сесилия впервые позволила себе едва заметно поморщиться, и Северус вдруг вспомнил ту противную девчонку, которая шпионила за ним и Лили еще в то время, когда он жил в Паучьем тупике...

Вот оно что! Похоже, жизнь Золотого мальчика не была такой уж блестящей. Это настолько не совпадало с тем, что привыкли думать о нем в волшебном мире, что Снейп даже задохнулся. Откуда вообще взялась легенда о маленьком герое, бережно выпестованном сразу двумя мирами — магическим и маггловским? И кто был автором этой истории? Хотя, пожалуй, последний вопрос можно считать риторическим...

— Вот, пожалуй, и все мои наблюдения, — подвела итог женщина. — У вас, Северус, есть что-либо к этому добавить?

С минуту зельевар колебался. Все же женщина, как ни была она откровенна, появилась словно ниоткуда. Однако Северус всегда прислушивался к своей интуиции, а на этот раз, согласно его предчувствиям, незнакомке можно было верить...

— Думаю, кое-что есть. Хотя к вашему рассказу это имеет несколько опосредованное отношение. Но сначала — небольшое отступление, чтобы вы могли все правильно воспринимать... Если вы помните, полтора десятка лет назад в магическом мире существовало сообщество, участники которого именовали себя Пожирателями Смерти. Мы были сторонниками Волдеморта. Да, я в то время принадлежал к их числу, хотя потом... Ad restim res rediit... [Дело дошло до веревки, т.е. хоть в петлю лезь] Однажды мне довелось услышать часть пророчества, и я, во время дружеской попойки, рассказал его одному из своих приятелей. В тот же день Темный Лорд вызвал меня к себе... Хочу предупредить, профессор Дамблдор категорически запретил разглашать эту информацию кому-либо. Поттеру — в особенности.Так вот... Пророчество гласило, что на исходе седьмого месяца в семье тех, кто трижды противостоял тьме, суждено появиться ребенку, способному одолеть Темного Лорда. Якобы этот ребенок будет иметь силу, которой не обладает Волдеморт, и что могущественный маг сам отметит это дитя, как равного себе. Как ни странно, Темный Лорд воспринял это пророчество всерьез. Знай я тогда, что Лили... — Снейп, опомнившись, прикусил язык, но затем все же продолжил. — Что чета Поттеров ожидает ребенка, все могло бы случиться иначе... Теперь вы понимаете, почему мальчишку так опекает директор? Он оставил его жить под кровной защитой. Лили Поттер принесла себя в жертву, заслонив сына собой. Дурсли — их единственные оставшиеся в живых кровные родственники, насколько мне известно. Хотя теперь я уже ни в чем не уверен...

В едва слышный гул работающих моторов вклинился чужеродный звук. Снейп первым услышал его, и, привлекая внимание Сесили, поднял руку. Женщина, кивнув, произнесла:

— И все же, Северус, вы так и не рассказали, что же так поразило вас сегодня?

Фраза прозвучала так, будто была одной из длинного, не особо содержательного диалога, и Снейп, в очередной раз восхитившись умением женщины владеть собой, подхватил эстафету:

— Как я уже говорил, сегодня был первый день, когда я мог воплотить в жизнь свою давнюю мечту...

Поттер, к тому времени подошедший почти вплотную, в исполнении профессора Зельеварения услышал весьма язвительный рассказ об их встрече на ступенях Гринготтса, а затем и о путешествии в Нортумберленд. Как ни странно, но слушать Снейпа было интересно не только Сесилии, но и самому Гарри.

Мальчик тихонько , чтобы не мешать преподавателям, уселся на заднее сиденье и осторожно распаковал бумажный пакет, в который услужливая продавщица упаковала заказ.

Резкая трель звонка заставила вздрогнуть всех без исключения. Гарри порадовался, что стаканчики с кофе были герметично закрыты. Сесилия, извинившись, покопалась в сумочке и достала оттуда сотовый телефон. Взглянув на экран, она чуть нахмурилась и включила громкую связь.

— Петуния?

— Сесилия, дорогая! Где вы?

— Мы уже на подъезде к городу...

— О, Боже!.. Мы с Верноном только что увидели в новостях, что возле нашего моста случилась страшная авария! Просто чудовищная! Сесилия, милая, надеюсь, вас это не коснулось?!

— Мы подъехали, когда все уже произошло. Да все и не так страшно, волноваться не о чем!

— Ну что ты, дорогая! После того несчастного случая с родителями Гарри... Ах, нет, не стоит об этом! Значит, все в порядке и Гарри с тобой?

— Ну, разумеется!..

— Что говорит полиция? Как скоро все это закончится?

— Судя по всему, ждать осталось недолго. Все будет хорошо, Петуния! Не стоит так нервничать.

— Я подожду с обедом, пока вы не приедете. Мы все по вам уже соскучились! До встречи, дорогая!

— До встречи...

Сесилия, усмехнувшись, отправила мобильник обратно в сумку.

— Слышал, Гарри, как волнуется твоя тетя!

— Угу, — буркнул мальчик.

— А что это за несчастный случай произошел с вашими родителями, Поттер? Что-то я не помню, чтобы Лили и Джеймс Поттеры когда-либо попадали в автокатастрофу.

— Они и не попадали, — неохотно сказал Гарри. — Тетя Петунья всем говорила, что мои родители погибли в аварии. Я и сам так думал, пока Хагрид не пришел за мной и не рассказал всю правду...

— Хагрид? — снова удивился Снейп. — А он-то тут при чем?

Теперь пришла очередь удивляться Гарри.

— Как — при чем? В тот день, когда мне исполнилось одиннадцать, он вручил мне письмо о том, что я принят в Школу Магии и Волшебства. Мы вместе с ним отправились в Косой переулок и купили все, что нужно к школе...

И видя, что на лице Снейпа по-прежнему царит непонимание, терпеливо пояснил:

— Дурсли не давали мне читать письма, которые приносили совы... Этих писем была, наверное, целая сотня! Дядя даже попытался спрятать меня, но совы все равно нас находили, а потом прилетел Хагрид...

— Нет, как раз то, что за живущим в мире магглов волшебником пришел кто-то из преподавателей, а потом, если необходимо, сопроводил его и к Хогвартс-экспрессу, нет ничего удивительного. Но вот что к вам, Поттер, отправился именно Хагрид...

Гарри безразлично пожал плечами:

— А какая разница, кто? Хагриду хотелось поскорее меня увидеть, ведь именно он в тот день... ну, когда не стало мамы и папы... вытащил меня из-под обломков дома. Он и к Дурслям меня привез. Значит, ему и в Косой меня вести.

Сесилия, видя что Снейп продолжает хмуриться, осторожно поинтересовалась:

— Вас что-то удивляет, Северус?

— Видите ли, Сесилия... Однажды профессор МакГоннагал обмолвилась, что никогда не бывала в доме, где живет Поттер, а я никак не мог понять, как такое возможно. Всем преподавателям известно, что он живет в Литтл-Уингинге, но вот подробнее... Жилище Дурслей скрыто от посторонних. Это, конечно, не Фиделиус, но защита пропускает лишь тех, кто получит туда допуск. Для этого нужно либо разрешение того, кто эту защиту ставил — то есть Дамблдора, либо кровных родственников Поттера (именно так, насколько я понимаю, вы попали к ним в дом), либо самого мальчика... В тот год, когда Поттер поступил в школу, магглорожденных курировали МакГоннагал и я. Я в Литтл-Уингинге не был ни разу, до сих пор, признаюсь, не знаю координат для аппарации, а потому был уверен, что туда направили декана Гриффиндора. Это было бы вполне оправданно. В конце концов, оба — и Джеймс, и Лили — были выпускниками этого факультета, и можно было с почти стопроцентной вероятностью предположить, что их отпрыск пойдет по их стопам. Но Хагрид — это вообще ни в какие ворота не лезет! Как вы добирались до Лондона, Поттер?

— На электричке... — машинально ответил тот, и, заметив неудовольствие на лице преподавателя, быстро поправился. — На пригородном поезде, сэр!

Сесилия насмешливо хмыкнула, Снейп хмуро посмотрел на обоих.

— Мисс О’Флаэрти, вы когда-нибудь встречались с Хранителем ключей Хогвартса? — вкрадчиво спросил он.

— Нет, — отрицательно помотала головой Сесилия, и, лукаво взглянув на Гарри, отрапортовала. — Нет, не доводилось, СЭР!

Снейп снова попытался нахмуриться, но краешки его губ предательски поползли вверх. Поттер придушенно прыснул.

— Вот то-то же, что не встречались! — победно провозгласил зельевар. — Поттер, опишите Хагрида таким, каким вы его себе представляете.

— Ну-у-у... Он громадный, ростом раза в полтора выше обычного человека. Громоздкий, сильно заросший... Лохматая копна волос длиной ниже плеч, спутанная борода. Глаза черные, небольшие, но всегда веселые. Огромные ручищи — он в этом году взбесившегося гиппогрифа за минуту успокоил. Сапоги тоже громадные. Любит всяких монстров — драконов, акромантулов, мантикор. Но сам Хагрид добрый, это он просто с виду такой. Любит готовить, правда то, что он печет, есть невозможно. А еще он умеет вязать... Мы когда в Лондон ехали, он что-то похожее на палатку, только ярко желтого цвета, вязал...

Гарри, вначале неохотно, а затем с все возрастающим энтузиазмом рассказывал о своем друге. Он улыбался, помогал себе жестами, когда не хватало слов. Видно было что тот, о ком идет речь, ему определенно нравился.

А Сесилия все больше хмурилась, стараясь понять, к чему ведет Снейп. Человек, которого с таким восторгом описывал мальчик, у нее самой вызывал скорее оторопь, нежели приязнь.

— Ну как, профессор, — изучающе взглянув на женщину, спросил Снейп. — Как бы вы на месте Дурслей стали относиться к магам, увидев у себя дома такого их представителя?!

В салоне все затихло. И в эту минуту, к огромному смущению Поттера, у него громко заурчало в животе.

Сесилия, опомнившись, посмотрела на порозовевшего мальчика и спохватилась:

— Нет, и о чем я только думаю! Мальчик вчера весь день не ел, сегодня во рту ни крошки не было, а мы тут сидим и рассказываем друг другу разные истории! Гарри, кофе как, безнадежно остыл, или его еще можно пить?

Тут уж не выдержал Снейп:

— Простите, леди, но мы маги или нет?!

Подмигнув ошалело глядящему на него Поттеру, он протянул руку к пластиковым стаканчикам с кофе, стоящим на одном из подносов, и, взмахнув над ними палочкой, с преувеличенной вежливостью предложил Сесилии.

— Прошу, мисс, выбирайте!..

Сесилия, прекрасно понимавшая, какой реакции от нее ожидают мужчины, протянула руку к одному из стаканчиков, и, ойкнув, тотчас же ее отдернула.

— Ох, мистер Снейп! Да вы просто волшебник!

Первым захохотал Поттер, потом, не сдержавшись, к нему присоединилась Сесилия, а затем, не выдержав, впервые за много лет искренне рассмеялся Снейп. Заметив, насколько Гарри поражен его поведением, Снейп, взглядом указав на него женщине, расхохотался еще громче, чувствуя, как ломается ледяной панцирь, сковывавший его душу на протяжении многих лет.

— Кхм-м, — неожиданно со стороны водительской дверцы раздалось вежливое покашливание. — Простите, леди, но дорога свободна. Вы можете двигаться...

— О-о-о, благодарю вас, уважаемый сэр!

Сесилия, повернувшись к подошедшему стражу порядка, наградила его такой лучезарной улыбкой, что усталый полицейский просиял в ответ, и, отойдя на пару шагов в сторону, еще долго провожал унесшийся вдаль седан мечтательным взглядом.

То и дело пересмеиваясь, Гарри и Снейп взяли с подносов стаканчики с кофе. Снейп, правда, предлагал съехать на обочину, перекусить, и уж затем отправиться дальше, однако мисс О’Флаэрти беспечно махнула рукой.

— Бросьте, Северус. Я вожу машину с шестнадцати лет. Иногда за отпуск наматываю несколько сотен миль... Заметьте — одна, в любое время суток и в любую погоду. Так что потерплю до обеда. Что касается вас — ешьте, не стесняйтесь. Кто знает, как скоро вы сможете пообедать? Только крепче держите поднос, чтобы было удобнее... Кстати, а вы водите автомобиль?

Снейп, которого днем раньше подобный вопрос попросту оскорбил бы, сейчас лишь едва заметно усмехнулся:

— Да нет, знаете ли... Я хоть и полукровка, но у моих родителей автомобиля не было. А маги, как вы понимаете, пользуются совсем другими способами передвижения.

— Значит, вы и на мотоцикле никогда не ездили?

Снейпа, по всей видимости, этот допрос начал раздражать.

— Нет, — односложно бросил он в ответ, но Сесилию это, похоже, не остановило.

— Ох, Северус, я вам даже завидую! Я непременно найду способ предоставить вам такую возможность! Вы не представляете, какого рода ощущения вас ожидают! Это полет, свобода, простор, движение! Когда вы в салоне автомобиля, едет автомобиль, а вы — всего лишь пассажир. Но на мотоцикле — вы всадник, покоривший норовистую лошадь!

— Или гиппогрифа... — эхом прозвучал голос с заднего сиденья.

— Что?! — оба взрослых синхронно повернулись к мальчику.

Сесилия, опомнившись, снова уставилась перед собой, лишь изредка поглядывая на Поттера в зеркало заднего вида.

Гарри покраснел:

— Ну... Я просто... Я так ясно представил, что вы чувствуете, садясь на мотоцикл. Мне кажется, я вас понимаю. Мне, конечно же, нравится летать на метле, но в этом году Хагрид позволил оседлать гиппогрифа. Это такой крылатый полуконь-полуорел, — пояснил он Сесилии, но та лишь кивнула, показав, что объяснения излишни и мальчик продолжил, — Понимаете, метла не имеет своей воли, ее создали, чтобы она подчинялась. Любой волшебник может с ней справиться. Хуже ли, лучше — неважно... А гиппогриф — он любит летать. Он живет небом, и для того чтобы он тебе подчинился, его нужно убедить, что и ты — такой же. Что ты влюблен в небо. Тогда он примет тебя, и покорится... Нет, не так, — мальчик досадливо помотал головой. — Не покорится, а станет твоим союзником. Вы ведь чувствуете то же самое, оседлав мотоцикл, да?!

Сесилия, от изумления не находя слов, лишь кивнула, а зельевар, все так же сидя вполоборота, изучающе разглядывал мальчика.

— Скажите мне, Поттер, ваши мозги включаются лишь на каникулах?

Гарри, цвет лица которого с розового изменился на пунцовый, не нашелся с ответом и отвернулся к боковому окну.

— Мисс О’Флаэрти, профессор, мы, кажется, уже подъезжаем!

Эти простые слова произвели непредсказуемое действие.

Мастера Зелий словно подменили. Лицо снова стало непроницаемо-надменным, взгляд застыл, и от фигуры словно повеяло холодом.

Сесилия недоуменно взглянула на преобразившегося спутника:

— Что с вами, Северус?

— Мистер Снейп, если не возражаете... — саркастически поджал губы зельевар. — Что со мной, спрашиваете?! Ничего... Кончилось путешествие, все вернулось на круги своя. У каждого своя дорога. Мой путь — вот, и я на нем — вот такой. А у вас дорога другая, и она, по всей видимости, параллельна моей. — Горло зельевара судорожно дернулось. — Всего хорошего, мисс О’Флаэрти, знакомство с вами было подарком судьбы, и наша беседа доставила мне истинное наслаждение. Позвольте поблагодарить вас за любезность, и пожелать всего наилучшего... Поттер, надеюсь вам известно, в каком доме живет Арабелла Фигг?

— Д-да, профессор. Разумеется. Это здесь, на улице Глициний. Совсем недалеко от моего дома. Ах, да, вы же у нас никогда не были... Простите, профессор. Мне очень хотелось бы пригласить вас к нам, но Дурсли... Ну, вы же понимаете...

— Прекратите этот дурацкий лепет, Поттер! С чего вы вообще взяли, что я, даже будь такая возможность, пожелал бы вас навестить? По-моему, мы с вами никогда не были приятелями! Так где дом миссис Фигг? Вот этот? Еще раз благодарю вас, мисс О’Флаэрти! Прощайте!

— Ну уж нет! — Машина, взвизгнув тормозами, замерла у тротуара. Одно движение — и Сесилия заблокировала все двери. Еще одно — и окна тоже оказались запертыми.

— Так просто, профессор, вы от меня не отделаетесь. Я уже видела вас — настоящего, и можете не строить из себя ледяную статую. Другая дорога, да?! А если мы все — вы, я, Гарри, — движемся в одну сторону? Что мешает нам стать попутчиками? Вы же видите, нас что-то связывает. Проклятье, вы же маг! Не мне вам рассказывать о предначертанном... О выборе магии и о прочем, чего я лишена! Знаете, я полжизни прожила без магии, жалела об этом лишь в детстве, но сейчас от своего бессилия просто прихожу в отчаянье! Вы же видите, что мальчишка нуждается в помощи. Я хочу ему помочь, всем сердцем хочу — но это не в моих силах! А вы!.. Вы, у кого есть все — сила, талант, ум, понимание происходящего, — вы снова прячетесь в свою скорлупу! Сколько лет вы скрываетесь от людей? Чего вы боитесь? Не мне ответьте, профессор — себе! Вас слишком надолго оставили в покое, потворствовали вашей нелюдимости, потому что всем так легче! Всегда легче просто отойти в сторону и ничего не делать! Простите, что лезу не в свое дело, но думаю, не ошибусь, если предположу, что вас когда-то предали, после чего вы замкнулись в себе... Такого вы желаете для этого мальчика? Зная, что можете ему помочь?!

— Нет!!! — искаженный болью голос оборвал монолог. Придя в себя, женщина уставилась на зельевара, но уже через секунду поняла, что голос принадлежал не ему.

Медленно, уже осознавая, какую ошибку совершила, Сесилия развернулась и посмотрела на Гарри.

На улице уже вовсю светило солнце, но с лица Гарри словно стерли все краски. Лишь черные волосы да зелень глаз оттеняли посеревшее лицо.

— Нет! — тихо, но все так же непреклонно повторил мальчик. — Не нужно, мисс О’Флаэрти... Это лишнее. Не волнуйтесь, я справлюсь... Сам. Простите, профессор Снейп. Дом миссис Фигг через два дома от этого. Синий почтовый ящик, видите?

Сесилия неосознанно потянулась к ребенку, но тот рефлекторно дернулся, уходя от прикосновения. Женщина, чувствуя, как в ее глазах закипают злые слезы, согласно кивнула, вернулась на свое место, резким движением разблокировала двери и преувеличенно невозмутимо обратилась к Снейпу:

— Я тоже должна попросить прощения, профессор. Не знаю, что на меня нашло. Всего вам доброго...

Мастер Зелий, взмахнув над собой палочкой, создал из мантии подобие маггловского плаща и, нашарив на дверце ручку, неловко выбрался из машины.

Уже шагнув на тротуар, он вдруг развернулся, и, наклонившись к окну задней дверцы, знаком потребовал открыть дверь. Гарри нехотя подчинился.

— Ваш багаж, Поттер!

— Что?! — непонимающе уставился на него мальчик.

— Багаж, Поттер... Сверток, пакет — что у вас там было? Вы как, собираетесь использовать палочку на глазах у магглов? Или эти вещи вам совсем не нужны, и были лишь предлогом для посещения Лондона?

Голос профессора был привычно-язвительным, вид — таким же привычно-надменным, и это позволило Гарри очень быстро прийти в себя.

— Да, профессор, разумеется...

Пошарив в кармане куртки, он положил на заднее сиденье маленький, не больше спичечного коробка, сверток.

Снейп, встав так, чтобы никто даже случайно не мог увидеть движения его руки, проделал сложный пасс палочкой и что-то едва слышно прошептал. Теперь рядом с Гарри лежал плотно набитый пакет.

Сесилия все это время так и просидела, вцепившись в руль и глядя строго перед собой.

— Большое спасибо, профессор Снейп. До свиданья...

— До свиданья, Поттер. Мисс О’Флаэрти...

Сесилия лишь кивнула, не меняя положения.

Как только зельевар отошел, машина рванула с места и уже через минуту скрылась за поворотом. Снейп, горько усмехнувшись, направился к ничем не отличающейся от других калитке с голубым почтовым ящиком.

Сесилии не хватало скорости, не хватало пространства. Городок был слишком мал, чтобы выплеснуть всю злость и все разочарование, что скрученной пружиной стянуло грудь женщины. «Сесть бы сейчас на мотоцикл, да не здесь, в расчерченном на мелкие квадратики городке, а где-нибудь в Озерном краю!» — подумала она и тотчас же сжалась, вспоминая свою недавнюю обиду. «Да что, черт возьми, с тобой происходит, Сис! Очнись, взгляни на себя! Ты — и не можешь совладать с эмоциями?! Это просто смешно! Кто он такой, этот мерзкий тип, чтобы ты из-за него потеряла душевное равновесие? Взгляни на мальчишку — он справился с собой, и ты сможешь! Просто выбрось его из головы, вот и все. Случайный попутчик. Бродяга, добиравшийся автостопом...» От такого сравнения Сесилия даже хмыкнула и, взмахом головы откинув назад волосы, постаралась переключиться на другую тему.

— Ну что, Гарри, какие у тебя планы на сегодня? — Взглянув в зеркало, спросила она у Поттера.

— Тетя Петуния велела мне заняться садом. Думаю, сегодня самое время. Наверняка дождь и ветер натворили немало... А вечером посмотрю, нет ли чего-нибудь интересного в тех книгах, что нашлись во « Флориш и Блоттс ».

— Гарри, ты не переживай. Думаю, мы найдем выход ...

Поттер, старательно отгонявший от себя неприятные воспоминания о недавнем эпизоде, замотал головой.

— Прошу вас, Сесилия, только не сейчас... Если хотите — поговорим обо всем как-нибудь позже, хорошо? Только не обижайтесь!

— Прости. Конечно же, я не должна... И, чтобы покончить разом со всем неприятным... Гарри, ты не удивляйся, если в присутствии твоих родственников я буду вести себя с тобой несколько суховато. Не думаю, что им понравиться наше дружеское общение. Мне, по большому счету, все равно, но вот тебе это может добавить неприятностей.

Гарри кивнул, и немного помолчав, тихо спросил:

— Вы сказали « дружеское»... Это не оговорка?

Сесилия непонимающе оглянулась:

— Что ты имеешь в виду?

— Ну... Я хотел спросить — разве так бывает? Чтобы взрослый человек захотел стать другом ребенку? Да еще так скоро?

— Не знаю, как в теории, но как видишь — бывает. Я, к примеру, считаю тебя своим другом, и надеюсь что ты — тоже. А разве это не так?

— Я хочу... Ну, то есть, я был бы рад... Но... Поймите меня правильно и не обижайтесь, если я скажу глупость... Вы ведь это не из жалости?

«Вот оно, то главное, что его мучает! — внезапно поняла Сесилия. — Он не верит, что может кому-то нравиться, как человек, но допускает, что его могут пожалеть. А он не приемлет жалости! ЧТО и КАК ты сейчас ответишь, станет важным не только для вашего общения; это наложит отпечаток на его веру в других взрослых. Будь осторожнее, Сис!»

Сесилия, прикидывая, хватит ли ей времени, чтобы договорить, максимально сбросила скорость. Машина медленно, словно крадучись, двигалась по тихим улицам и так же медленно заговорила женщина.

— Постарайся меня услышать, мальчик. Я могу пожалеть человека, если ему больно, если он увечен, беспомощен, обижен. Но ни одна из этих причин не заставит меня захотеть стать ему кем-то близким. Я постараюсь ему помочь, если он нуждается в помощи, облегчить боль, если сумею, дать совет... Но останусь рядом лишь до тех пор, пока это будет нужно. Однако это не значит, что среди моих друзей только беспроблемные люди. Трудности бывают у всякого, вопрос только в том, как люди с ними справляются. Думаю, ты сейчас жалеешь, что в порыве откровенности выплеснул все свои обиды и огорчения. Отсюда , как я понимаю, и твой вопрос. Но тут ты не прав. Не знаю, в чем причина, но ты меня заинтересовал раньше, чем я узнала все о твоей жизни. В тебе чувствуется внутренняя сила, и я сейчас говорю не о магии. Ты очень образно мыслишь, ты сдержан и целостен, и это привлекает людей. Если бы твое окружение было более... обширным, разнообразным, ты и без моей подсказки это понял бы... А пока постарайся поверить мне. Я хочу, чтобы ты считал меня своим другом, и разница в возрасте тут ни при чем. Опыт и знания придут с годами, а характер и сила у тебя уже есть. А я уважаю таких людей, сколько бы лет им не было.

Сесилия посмотрела в зеркало заднего вида и столкнулась взглядом с изумрудной зеленью глаз Гарри. В них светились вера и благодарность.

Говорить больше было не о чем, да и времени на это не осталось. Впереди показался дом семейства Дурсли.

Уже на подъездной дорожке они встретились с выбежавшей им навстречу Петунией. Сесилия не стала загонять машину в гараж, поскольку собиралась сегодня заехать на автомойку.

— Сесили, Гарри, как хорошо, что вы вернулись! Вернон сегодня после обеда свободен, и мы сможем славно поболтать все вместе о том, о сем..

— Спасибо, Петуния, но у меня на сегодня еще кое-какие планы...

— Никаких дел, пока не пообедали! Быстренько приводите себя в порядок — и за стол! Гарри, дорогой, надеюсь, ты мне поможешь?

Гарри согласно кивнул и почти бегом направился на второй этаж. Погруженный в свои мысли, он совершенно забыл о том, что живет теперь в одной комнате с кузеном. За эти два дня он старался не попадаться тому на глаза — в постель укладывался, когда кузен уже спал, а поднимался значительно раньше, чем тот открывал глаза. Почти проскочив мимо двери спальни Дадлика, он в последнюю секунду затормозил и с нехорошим предчувствием потянул на себя дверь.

— Привет! — как можно нейтральнее бросил он, чтобы избежать ненужной ссоры.

— Чего приперся?! — бросив взгляд на вошедшего, вскипел Дадли. — Тебе мать сказала, чтобы ты не показывался мне на глаза? Вот и убирайся отсюда! Мало того, что твою кровать сюда притащили, так я еще и твою рожу тут видеть должен? Уматывай, пока не получил!..

— Послушай, ты, жертва неправильного питания! Я от созерцания твоего ангельского личика тоже не в восторге. Но пока мы вынуждены делить эту комнату, я буду заходить сюда тогда, когда мне понадобится, а не тогда, когда ты соизволишь дать мне на это разрешение. И послушай доброго совета — не надо меня злить, ладно, Диди? Ты ведь знаешь, я плохой мальчик, вдруг не сдержусь и дам сдачи!

— Ты?! Мне?! Посмотри на себя, недомерок очкастый! Да без своей дубинки ты — никто! От одного чиха загнешься! А пользоваться ей тебе нельзя... Или думаешь, что я не помню?!

— А ты уверен, Дадлик, что все хорошо запомнил?! — прищурив глаза, нехорошо усмехнулся Гарри.— Ты видел у меня в руках палочку, когда твоя тетушка взлетела под потолок?

Дадли заметно побледнел.

— Ты блефуешь... Отец тебя из дому вышибет, если ты попробуешь сделать что-нибудь такое!

— А я и не собираюсь никому вредить, пока меня не трогают. Я вообще человек мирный, уж тебе ли этого не знать. Оставь меня в покое — я и пальцем к тебе не притронусь. Но предупреждаю — то, что ты с компанией творил в школе, сейчас тебе с рук не сойдет, ясно? Я не угрожаю, я предупреждаю — не ставь себя в дурацкое положение перед приятелями...

— ГАР-РИ!!! — визгливый голос тети Петунии донесся со стороны лестницы. Гарри выглянул из комнаты и громко пообещал:

— Я сейчас подойду, тетя Петуния, только умоюсь!

Он сдернул с себя свитер, быстро натянул рубашку и, на бегу закатывая рукава, побежал к ванной. Уже через три минуты он стоял на кухне перед рассерженной, но старающейся не показывать этого, Петунией.

Внимательно осмотревшись, нет ли кого в пределах видимости, тетушка набросилась на Гарри:

— Ты что, негодник, думаешь, что у нас тут курорт? За все время, что ты тут болтаешься, пальцем о палец не ударил! Возомнил себя важной персоной? Забыл, кто ты есть, дармоед?! Подожди, я с тобой еще поговорю... А пока — овощи в холодильнике, чтобы через десять минут салаты стояли на столе. Надеюсь, тебе в твоей школе память не отшибли? Все помнишь? После обеда соберешь посуду — и марш в сад! Чтобы все было, как следует! Ветром поломало ветки, кажется, листьев на дорожку нанесло, цветники размыло... Сам увидишь, не маленький. Что не успеешь сегодня — закончишь завтра. И не вздумай тут демонстрировать перед Сесилией свою кислую рожу! Мы тебя кормим — изволь отрабатывать!

Глядя на Гарри, никто бы и не подумал, что гневная речь тетушки обращена к нему. После сегодняшней поездки в нем что-то изменилось: ничтожные придирки тетушки словно пролетали мимо, никак не затрагивая его чувств.

Вероятно, и Петуния это почувствовала. Она повнимательнее вгляделась в своего племянника, но, не заметив в нем ничего, что могло бы ее встревожить, тут же успокоилась, подумав: «Наверное, не получил того, что хотел от Сесилии, вот и расстроился». Эта мысль ее чрезвычайно обрадовала. Вот почему спустившуюся к обеду приятельницу она встретила особенно приветливо:

— Надеюсь, Сесили, вы хорошенько проголодались? Мясо сегодня получилось просто превосходным! Сейчас спустятся мои мужчины, и я подам горячее... Гарри, дорогой, ты заправил салаты? Вот и умница! Теперь достань салфетки... Нет, не те, льняные! Все же не так часто мы все собираемся за столом, не так ли, дорогая? Тут уместны и серебро, и хрусталь, и салфетки должны хрустеть от крахмала! Знаете ли, я иногда очень жалею, что времена меняются. Все же традиционный английский стол — это нечто неизменное...

Сесилия, машинально поддакивая, прокручивала в голове события этого насыщенного дня. Краем глаза она отметила, как свое место за столом заняли Вернон и чем-то недовольный Дадли.

Петуния суетилась, что-то накладывала ей на тарелку; Сесилия благодарила, не особо вникая в то, что ест. Вернон, несколько минут молча уничтожавший все, до чего мог дотянуться, откинулся на спинку стула, отдуваясь и потягиваясь. Встретив предостерегающий взгляд жены, он снова выпрямился и потянулся к бутылке бренди. Оглядев стол, он с вымученной улыбкой предложил Сесилии:

— Вам налить, мисс О’Флаэрти?

— Нет, благодарю вас, Вернон... Мне еще нужно на автомойку. По такой погоде без хорошей чистки не обойтись. Думаю, придется почистить и салон, мне еще почти неделю на ней ездить.

Вернон, для которого необходимость платить за мойку машины была больной темой, с ненавистью взглянул на племянника.

Если бы этой дамочки не было, мальчишка надраил бы его внедорожник до блеска. И салон бы прочистил, и коврики помыл, и пепельницу вытряхнул... А так за все плати! Да еще дождь этот... Пару раз выбрался из салона — и хоть снова кати на мойку. Но вряд ли эта дамочка поймет, если он заставит мальчишку работать. Проклятье, скорее бы она уехала! И в галстуке этом идиотском даже дома за столом сиди... Сплошные неприятности с этими гостями! Ну ничего — вот когда они приедут в Дублин, придет ее очередь бегать вокруг гостей. Посмотрим, как ей это понравится! Может и отобьет охоту ездить к подругам в гости!

Успокоив себя такими рассуждениями и опрокинув пару рюмочек, Вернон вновь пришел в благодушное настроение.

— Простите, Сесилия, я даже не поинтересовался, как прошел ваш доклад в Университете? — повернулся он к женщине.

— Да, дорогая, мы с удовольствием послушаем! — поддержала ее Петуния.

Гарри, до этой минуты старавшийся как можно меньше привлекать к себе внимание, невольно заерзал на стуле, только сейчас сообразив, что даже не поинтересовался, насколько успешным оказалось долгожданное выступление мисс О’Флаэрти. «Совсем я на себе зациклился, а еще хочу, чтобы Сесилия считала меня своим другом», — расстроился он.

Три пары глаз уставились на гостью, ожидая рассказа (Дадли все так же методично пережевывал нечто со своей тарелки), а Сесилия внезапно поняла, что событие, которого она так ждала, к которому столько готовилась, произвело на нее куда меньшее впечатление, чем должно было бы... Бурные поздравления коллег она приняла, как должное; предложение подготовить ее работу в виде монографии и издать отдельным тиражом — как вполне заслуженный результат хорошо проведенной работы. Возможно, она просто устала от долгого ожидания и, как говорят, «перегорела». Вот отдохнет немного, оглянется назад — и ощутит тот восторг победы, на который настраивалась. А пока...

Пока она коротко и, по мнению Петунии, непозволительно сухо рассказала, что доклад прошел хорошо, она получила полную поддержку и обещание отдать работу в печать.

Петуния подумала про себя: «Нет, все-таки незамужняя женщина — это не женщина, это синий чулок». Вернон, который считал себя знатоком человеческих душ, мысленно усмехнулся: «Успех, как же... Да будь все так, как дамочка рассказывает — она бы уже язык сточила, хвастаясь своей удачей!»

Гарри же, глядя на Сесилию, невольно посочувствовал женщине: «Как же она, должно быть, устала! А тут еще я со своими проблемами...»

* * *

Профессор Зельеварения Северус Тобиас Снейп, проклиная на чем свет стоит и этот день, и свою всегдашнюю расчетливость, заставляющую втискивать максимум дел в минимальный отрезок времени, и дамочек, беспардонно влезающих в душу, и, наконец, всякие мерзкие болячки, отравляющие жизнь помимо их законных обладателей еще и ни в чем неповинным людям, подошел к неотличимой от прочих кирпичной коробке. «Как они не путаются в этих домах? — с тоской подумал Снейп. — Кабинеты в Хогвартсе и те более индивидуальны, чем эти так называемые дома!»

Он поискал кнопку звонка и, не найдя, просто пнул заскрипевшую дверцу. «МЯУ!» — послышался оглушительный вопль, и тут же прозвучал знакомый каркающий голос старухи:

— Это кто там моих кошечек обижает, а? И не стыдно скотинку бессловесную мучить! Пришел — так веди себя прилично, как людям полагается... Что молчишь-то? Э-эй, отзовись, кто ты есть? Ты что ль, Поппи?

Послышались шаркающие шаги, и из глубины коридора, по всей видимости — из кухни, медленно, еле передвигая ноги, вышла пожилая женщина. Снейп, хорошо знавший, на что способна старая карга даже без палочки, с усмешкой уставился в ее прищуренные глаза.

— Вот так новость! — всплеснула руками женщина. — Так это ты, Северус? Тебя-то каким ветром занесло? Поиздеваться решил надо мной, старухой? Сочувствия-то от вас, молодых, не дождешься... Что ж, Поппи самой уже трудно прийти стало? Или надоела я, старая?!

— Да хватит уж комедию ломать, Арабелла! Знаю я все и про твои хворобы, и про то, что жалуешься ты раз в десять больше, чем болеешь. Чтоб так гонять колдомедиков в Мунго, как ты их гоняешь, надо железное здоровье иметь!

— Вот! — торжествующе задрала вверх палец миссис Фигг и, не подумав пригласить гостя, уже куда бодрее потрусила в сторону ближайшей двери. — Я так этим пигалицам в Мунго и сказала: «Не верите вы, мол, старым людям! Вот погодите, сами состаритесь, тогда поймете, каково это, когда помощи ждать не от кого!» Так ведь веришь, Северус, ни от кого уважения нету... Я приплелась, еле разгибаясь, а эта вертихвостка за прилавком... Как это там у них называется, ну не помню я...

Старуха, не переставая говорить, зашла в гостиную, отодвинула шторы, одной рукой прикатила поближе к камину большое плюшевое кресло, с другого походя сдернула отчаянно мявкнувшую кошку и, указав на него Снейпу, с облегчением осела в кресло сама.

— Так о чем это я... А, про вертихвостку эту... Видит же — женщина пожилая, скрюченная вся, за спину держится, а она мне «Карточку надо заполнить, так положено... Что у вас болит?» Ну, я ей и показала, как обращаться с болящими и немощными! Небось, не первый год к этим костоправам хожу, могли бы уже и запомнить, а то все пристают, пристают... А потом — веришь, нет, Северус, — подскочил такой молоденький-молоденький, молоко на губах не обсохло... «Не волнуйтесь, говорит, бабушка, в вашем возрасте такие болячки — обычное дело!» Ну как такое терпеть можно, а? Нет, ну ты скажи, какое ему дело до моего возраста? Много он знает, что в моем возрасте обычно, а что — нет?!

— Ну, он же не сказал, что тебе уже памятник выбирать пора, — усмехнулся Снейп.

— Вот какой ты был, такой и остался... — поджала губы старуха. — Бирюк бирюком. Ни жалости в тебе, ни отзывчивости! Пришла бы Поппи, чайку бы попили, про молодежь нынешнюю порассуждали... Она бы про кисонек моих послушала, сама про ребятишек теперешних рассказала. Что творят, как чудят... И полегчало бы на душе. Лекари-то наши говорят, что все болезни — они от недостатка душевности. А какую от тебя душевность получить можно?! Ты, небось, и змеек своих все в подземельях держишь, наружу не выпускаешь? Недаром Помфри говорит, что со всех факультетов к ней детки-то попадают, а вот змеек твоих — тех и не видать почти... Хитрые они у тебя, видать, изворотливые! Вот как ты сам!

— Видимо, недостаточно изворотливый. Был бы поумнее — не поперся бы через половину страны, чтобы твои жалобы слушать. Ты можешь толком рассказать, какие зелья тебе назначили, что у тебя есть, и почему снадобья эти тебя не устраивают?

— А то ты не знаешь! — опять всплеснула руками страдалица. — Да ты на лекаришек нынешних посмотри только! Можно, разве, поверить, что они хоть что-то толком делать могут? Все хиханьки да хаханьки... Докторши молодые, им бы только с мужиками лясы точить. А кто у них зелья варит, знаешь? Вот и я не знаю... В прошлом году, по весне, приплелась я, помню, вот так же... Тоже спину прихватило. Ну и дал мне целитель этот коробочку с мазью. Попросила я соседку спину помазать. Хорошо та намазала, не поскупилась! А потом мы с ней обе спать не могли — у меня спина горела, силушек не было, а соседка жаловалась, что чуть руки не сожгла. Еле до утра дожила! А когда отлегло немного, снова в это Мунго отправилась. «Что ж, говорю вы, детушки, делаете? Смерти моей хотите?» То есть вежливо так. Ну, или почти... Думаешь, хоть поругали кого? Ага, дождешься!.. «Сами, говорят, бабушка, виноваты. Надо было маслом зверобойным развести, сколько капель сказано было, и аккуратно втереть... Разве вам колдомедик не рассказывал?» А что я там слышала, когда спину так резало — жуть! Делали бы сразу, как надо, а то я еще их капли считать буду!

— Ну понял я, понял... Спина у тебя болит. Что колдомедики говорят? Ревматизм, радикулит? Обезболивающее дали? Согревающее? Успокоительное? Снотворное? Да говори быстрей, мне ведь эти зелья не с полки снимать — мне их еще готовить надо. Хочешь быстрее поправиться — прекращай дурью маяться и толком говори, что именно нужно и в каком количестве. Забыла, перед кем комедию ломаешь? Я тебе не соседка-маггла!

— Ну, раз не хочешь со мной поговорить по душам — не надо. Ладно уж, чего там... Все, как в прошлый раз, весь набор зелий. Чтобы еще раз к Дамблдору сову не гонять. Да еще Сна-без-сновидений добавь, что-то спать я в последнее время плохо стала. Все снится что-то нехорошее. Словно душу томит... Предчувствия, что ли? Может, и вправду — возраст? Да, еще, Северус. Дамблдору передай — в доме Дурслей возле Гарри вертится какая-то дамочка. Молодая, красивая. Вроде не из наших, но не родственница. Мало у них родственников, я всех знаю. Я не стала в письме писать, вроде ничего плохого с мальчишкой не приключилось. Но лучше уж пусть проверит...

— А ты что, все про Поттера знаешь? Дамблдор говорит, он тут как сыр в масле катается. Может, ему учительницу наняли? Чтоб по маггловским предметам не отстал?

— Сыр в масле?! — негодующе вскинулась болящая. — Да как у тебя язык повернулся сказать такое! Сам придумал, небось! Не мог Дамблдор тебе такое сказать! Я ему и раньше раз в месяц письма про мальчика присылала и сейчас пишу, как только он на каникулы приезжает... Надо ж такое придумать! «Сыр в масле»... Тебе бы такое житье, изверг бессердечный! Ты что, не видишь, во что его родственнички наряжают?! Ах да, в школе-то все в балахонах ходят. Ты присмотрись к мальчишке, присмотрись! Они же его хуже домового эльфа работать заставляют. Он, бедный, как солнце встает, так то спину в саду гнет, то еду готовит... Окна-то кухонные на улицу выходят, все видно! И сумки тяжеленные таскает и машину моет, иногда по два раза на дню... Этот-то их, переросток, и пальцем не шевельнет, чтоб родителям помочь... Зато вот поймать мальчишку где-нибудь, когда никто не видит, да побить — это они с дружками всегда пожалуйста! Да ведь как, поганцы, бьют — лицо не трогают, все по ногам да по ребрам, поди потом докажи... Вроде как сам упал. Я уж сколько раз Дамблдору говорила: «Угомони ты этих Дурслей, совсем они мальчишку загоняют». А он: «Что нас не убивает, то делает нас сильнее». Небось, был бы это его внук, так бы не рассуждал!

Старая колдунья нахмурилась, пожевала губами и продолжила:

— Мальчишка-то хороший, и помочь всегда готов, и не жалуется никогда. А пожалеть кого — так он первый. Видит, что у меня спина болит, так сумку схватит — и тащит домой, даже не спрашивает. Прошлым летом мою Бетти, — она показала пальцем на громадную, развалившуюся на прикаминном коврике серую с подпалинами кошку, — велосипедист сбил... Не знаю уж, нечаянно или специально... Я слезами заливаюсь, а что толку? Помочь-то ей не могу... Хагрида бы позвать, да уж больно он страхолюдный, нельзя такое чудище магглам показывать. Думала уже к докторам маггловским везти придется... Или Дамблдору кланяться — пускай хоть Граббли-Дерг пришлет, хоть и не люблю я ее. А тут как раз Гарри... Увидел мою кошку, взял на руки — как есть, в кровище всю, грязную — и домой ко мне принес. Подержал в руках, пошептал что-то... Я и не разобрала, совсем расклеилась. А потом гляжу — поднимается моя Бетти на ноги, как и не болела вовсе! Вот какой мальчишка, а ты...

Она сокрушенно махнула рукой:

— Ни к кому у тебя жалости нет, Северус Снейп. Ни к старым, ни к малым... Нет, зельевар ты хороший, кто спорит. А какой человек — это уж сам перед собой ответ держи. Спасибо за визит, Мастер, да только шел бы ты отсюда, а? Иди, милый, иди... Сам говоришь, времени тебе много нужно, зелья еще варить. Так что до свидания. Двери-то сам закроешь?

И, не дав ошеломленному Северусу и рта раскрыть, сама же и ответила:

— Как открыл, так и закроешь. Прощай, Северус... Хорошей дороги.

* * *

А растрепанный черноволосый мальчишка, причина неприятных раздумий и раздоров, методично, не разгибаясь, до самого вечера приводил промокший сад в порядок. Безжалостные дождевые капли вбили в землю последние желтые цветы форзиции, и Гарри с трудом продрался к самой ограде сада, чтобы привести в порядок разросшиеся с прошлого года кусты. Привычно щелкал секатор, укрощая тянущиеся во все стороны ветви, а в голове крутился один и тот же вопрос: «Что делать?»

Без посторонней помощи он вряд ли справится. Нет, разумеется, можно засунуть голову в песок и ничего не предпринимать. Сделать вид, что никакого рисунка нет и в помине, скрывать свою непонятно почему усилившуюся магию. Но это не выход, и Гарри прекрасно это понимал. Если татуировка вряд ли привлечет чье-то внимание, то сила, превышающая уровень любого взрослого — это словно красная тряпка для быка... Вон даже Дамблдор, по словам Гермионы, считает его «дикарем с магическими способностями». Да уж, Поттер, снова ты отличился... Сидеть тебе на привязи где-нибудь в министерской лаборатории, пока взрослые дяди и тети не придумают, что с тобой делать. Или, в лучшем случае — в Хогвартсе, под надежной опекой «друзей». Смирись, ты ведь не сможешь доказать, что не опасен для посторонних? Вот то-то же...

«Значит, — подумал Гарри, — это первое, что нужно сделать. Найти способ справляться с магией. Пара книг у меня есть, свободное время — тоже. Что, забыл, каково это — ночи не спать? Ничего, вспомнишь! Еще бы хорошо обзавестись амулетом, который помог бы замаскировать уровень магии. Ну, с этим пойдем к гоблинам.

В Гринготтс все равно надо попасть в ближайшие дни, пока Сесилия здесь. Во-первых, узнать все же, сколько денег у меня на счету, иначе какой смысл про амулеты спрашивать... Во-вторых, рисунок этот проклятый. Ведь знают что-то гоблины, вон как занервничали, когда я им его показал. Да и продавец во «Флориш и Блоттс» говорил, что что-то ему это изображение напоминает... Вот когда снова о Гермионе вспомнишь. Уж она-то, не сомневаюсь, справилась бы с этим быстрее, чем эти хитрюги из Гринготтса».

Упругие ветки хлестали по щекам, секатор скользил в мокрых руках, живая изгородь, казалось, никогда не кончится, а Гарри даже не вспоминал о времени. От кустов форзиции он перешел к изрядно побитым цветам вейгелы. Прекрасные сиренево-фиолетовые цветы сильно пострадали от напора дождя, и Гарри с жалостью обрывал те из них, которым помочь было нельзя, выправлял и стряхивал остальные соцветия. Сам того не замечая, он все время тихонько нашептывал цветам что-то утешительное, и нельзя было понять, от чего бедным растениям становится легче — от промытых летним ливнем солнечных лучей или от добрых рук мальчишки? Стемнело, а Гарри еще даже не добрался до клумб и цветников. «Да-а-а, завтра придется встать пораньше. Значит, сегодня на чтение времени почти не остается»

Ужинать Гарри не стал; сославшись на усталость, залпом выпил стакан молока и отправился в душ. Чтобы ни говорила мисс О’Флаэрти о качестве продаваемых в магазинчике мадам Малкин вещей, они все же были несравнимо лучше, чем те обноски, которые доставались Гарри после кузена. Каким удовольствием было натянуть после душа подходящее по размеру белье, легкие льняные брюки, футболку... Поглядев на себя в зеркало, Гарри даже попробовал переупрямить мокрые волосы и вдруг задумался: он ведь ни разу за весь учебный год не был в парикмахерской, а волосы все той же длины. У Рона вон, они за последний год уже до плеч доросли, кое-кто из ребят со старших курсов убирает волосы в хвост, а он... Но ведь раньше волосы росли? Пока Гарри жил здесь, на Тисовой, он ходил в парикмахерскую едва ли не чаще, чем Дадли. Мальчик было нахмурился, а потом тряхнул головой — какая чушь в голову лезет! Тут проблем не сосчитать, а он о прическе думает.

Решительно отбросив все ненужные мысли, он направился в комнату Дадли. Кузен полоснул его ненавидящим взглядом, но ни слова не сказал. Гарри, которого вполне устраивало такое положение вещей, уселся на своей кровати, подогнув под себя ноги, и наконец-то развернул первую из купленных книг.

«Книга тайных знаний» — гласила надпись на первой странице. Гарри углубился в чтение и окружающий мир перестал для него существовать. То, что преподавали в школе, было словно азбукой, из букв которой они, недоучки, слагали слова... А в книге перед ним разворачивался целый мир. Тут были связь магии и души человека, взаимодействие магий, слияние магии и четырех главных стихий, влияние магии на события жизни... Гарри не столько читал, сколько просматривал страницу за страницей, так велико было его желание узнать, что же дальше...

Внезапно в комнате погас свет. Поттер, не разобравшись, привычно пошарил под подушкой в поисках палочки, но почувствовав в руках привычное тепло, вдруг вспомнил, что он в доме дядюшки.

— Дадли, это ты вырубил свет? — недовольный тем, что его оторвали от увлекательного чтения, спросил Гарри.

— Ну, я... Это моя комната, не нравится — выметайся! Я спать хочу, — буркнул кузен, грузно опускаясь на кровать.

— А сколько времени?

— Я тебе что, кукушка? Кажись, когда в последний раз в игре сохранялся, на компе полпервого было...

— Половина первого ночи?! — не поверил Гарри. Ничего себе, решил выспаться!

— Нет, дня, придурок! — окончательно взбеленился Дадли. — Ты мне дашь спать или нет? Тебе что, окончательно крышу снесло?! Я отцу скажу!

— Да ладно, Дадли, не злись. Я просто не заметил, как время прошло... Все, спим. — Гарри совершенно не хотелось ссориться из-за ерунды. До конца каникул еще куча времени, он все успеет.

...Медленно, тягуче нарастало напряжение. Гарри знал, что он должен помочь, что вот-вот случится нечто страшное, но сон не выпускал его из цепкого захвата. Казалось, стоит взмахнуть палочкой — и удастся остановить Хвоста, спасти жизнь ни в чем не повинного человека. Словно из ниоткуда в комнате появился еще один мужчина. «Ну же, ты ведь рядом, помоги старику!» — мысленно упрашивал мальчик, в упор глядя на незнакомца, но тот, почтительно поклонившись, что-то неслышно прошептал сидящему в кресле и отступил в тень, едва не задев недовольно зашипевшую змею.

Гарри, весь превратившись в слух, уловил последнюю реплику старика:

«Да неужто? И в самом деле лорд? Не больно-то нравятся ваши манеры, милорд. Почему бы вашему лордству не повернуться по-человечески, ко мне лицом?»

В ответ послышался высокий, холодный, едва различимый за треском пламени в камине, голос. Голос, от которого волосы на голове у Гарри встали дыбом:

«Но ведь я не человек, маггл... Я гораздо, гораздо больше чем человек. Хотя... почему нет?»

Сжавшийся в пружину мальчик уже понимал, что никто и ничто не может помочь старику. Замирая от ужаса он увидел, как Питер Петтигрю, один из четверки Мародеров, с какой-то опасливой миной разворачивает кресло, и...

Вместе с ослепительной зеленой вспышкой мальчика настигла боль. Боль была обжигающей, нестерпимой, заставляющей выть и корчиться.

— Поттер! Поттер, черт тебя побери! Ты, псих ненормальный, да очнись же! — кричал кто-то. — Мама, отец, помогите! С этим ненормальным что-то случилось!

Громко хлопнула дверь, по полу прошлепали чьи-то босые ноги. Гарри тормошили, переворачивали, рядом кто-то непрерывно бормотал. Мальчик слышал чужие голоса словно сквозь плотный слой ваты. Боль отступала, тупой пульсацией отдаваясь теперь в висках и в затылке... Все мышцы безжалостно свело, будто он целый день не слезал с метлы.

И тут послышался спокойный, ставший уже почти родным голос:

— Вернон, Петуния, что случилось?

— Вот... Наверное, это все из-за аварии... Гарри приснился кошмар, и мы никак не можем привести его в чувство, — визгливый голос тети Петунии снова всколыхнул волну боли и Гарри поморщился.

— Позвольте мне, — суетящихся родственников вежливо, но настойчиво оттеснили в сторону.

Сесилия опустилась рядом с ним на колени. Теплые пальцы, прикоснувшись к вискам, повернули голову. Гарри попытался открыть глаза, но яркий свет резанул по нервам, и мальчик, дернувшись, застонал.

— Дадли, выключи, пожалуйста, верхний свет и включи лампу. Ту, что возле компьютера, хорошо? Только поверни ее в сторону.

Кузен даже не подумал спорить. Он обошел отца и, наклонившись, включил лампу, а затем щелкнул выключателем. Комнату окутал мягкий полумрак. Гарри снова приподнял веки. Очков на нем не было и все, что он видел — это бледные, расплывающиеся пятна вместо лиц. Лишь лицо мисс О’Флаэрти мальчик видел почти отчетливо. В ее глазах читались тревога и участие.

— Гарри, как ты себя чувствуешь? — совсем тихо, понимая, что громкие звуки снова разбудят боль, спросила Сесилия.

— Спасибо, все в порядке, мисс О’Флаэрти. Извините, что напугал. Это просто кошмар. Пара минут — и все пройдет!

— Ты уверен, что не нужно вызвать врача? У тебя раньше были такие приступы?

Гарри услышал, как где-то рядом нервно прокашлялся дядя Вернон.

— Нет, что вы! Я просто плохо спал вчера ночью, вот и... Я сейчас встану.

— Разумеется, встанешь, но позже. То, что ты упал с кровати, меня тревожит. Возможно, причина была более серьезной, чем мы думаем. Поэтому будет неплохо, если за тобой кто-нибудь присмотрит. Петуния, дорогая, мы ведь можем устроить мальчика внизу, на диване в гостиной? Тогда он и Дадли не помешает, и я смогу до утра посидеть рядом с ним в кресле.

Видя, что Петуния готовится возразить, мисс О’Флаэрти с преувеличенной серьезностью добавила:

— Я, конечно, не практикующий медик, но все же могу уверенно заявить — настолько сильная головная боль может быть результатом серьезного заболевания. Возможно, дело осложнится тошнотой и рвотой. А ведь могут быть и куда более тяжелые последствия, тем более, у мальчика плохое зрение.

Дадли, которому стало плохо от одного только упоминания о рвоте, умоляюще посмотрел на мать. Петуния с Верноном переглянулись и, придя к общему выводу, что из двух зол надо выбирать меньшее, дружно закивали:

— Ну конечно же! Я сейчас же постелю бедному мальчику на диване! А тебе, Сесилия, принесу плед и постараюсь устроить как можно удобнее. Надо же случиться такой неприятности! Если бы не ты... Но ты уверена, дорогая, что врач ему не нужен?

— Думаю, пока нет. Я понаблюдаю за состоянием Гарри до утра, а потом решим, что делать дальше.

И, чтобы нагнать на чету Дурслей побольше страха, а также поскорее избавиться от их назойливой опеки, она добавила:

— Только не забудь принести тазик. Ну, на тот случай, если Гарри станет плохо... А еще — кувшин с водой и полотенце.

Не прошло и десяти минут, как Гарри при активной помощи дяди Вернона и Дадли был устроен на уютном диване. Сесилия, пододвинув торшер, с комфортом угнездилась в мягком кресле, листая глянцевый журнал, а встревоженные возможными неприятностями родственники отправились досматривать сны.

Шел четвертый час... Окрестные дома, как и положено жилищам добропорядочных жителей, крепко спали, не позволяя себе ни скрипа, ни шорохов, ни всполохов электрического света. Скоро и дом на Тисовой, 4, забыв обо всех волнениях, погрузился в предутреннюю дрему. Еле слышный шепот двоих обитателей нисколько не мешал ему:

— Гарри, ты сказал, что узнал Питера Петтигрю... А того, второго, ты мог бы узнать?

— Думаю, смог бы. Я словно вижу его до сих пор. Думаете, это реальный человек?

— Вот это я и хотела бы понять. Да, и еще: нужно обязательно записать имя той женщины, о которой они упоминали. Берта Джоркинс? Я правильно запомнила?

— Насколько я помню, да... А что нам это даст?

— Ну, я же тебе говорила, что у меня есть сестра, и что ты, возможно, даже встречал ее имя в газетах. Ее зовут Амелия Боунс. Она возглавляет Отдел обеспечения магического правопорядка Министерства Магии.

— Ух, ты! Но ведь она совсем... В смысле — я на фотографиях видел ее, и она нисколько на вас не похожа.

Сесилия, посмотрев на смущенного мальчика, понятливо фыркнула:

— Ладно уж, давай называть все своими именами... Амелия действительно намного меня старше. У нас с ней разница почти в двадцать лет. Так сложилась жизнь, что поделаешь... Ни отца, ни матери давно уже нет в живых, и до десяти лет меня воспитывала сестра. Вот только она — могущественная волшебница, а у меня магии не хватит, даже чтобы Люмос зажечь. Но с ее помощью мы сможем узнать, существует ли в магическом мире колдунья по имени Берта Джоркинс, и не случилось ли с ней что-нибудь в последнее время.

— Да, это было бы здорово! — лицо Гарри несколько оживилось. — А как же с тем стариком? Он ведь маггл, судя по всему, так что узнать, кого именно убили этой ночью мы сможем только случайно. Мало ли людей умирает в Англии? Тем более — без видимых причин, в пожилом возрасте... О таком ни в одной газете не напишут.

— Ну, не все сразу. Знаешь, Гарри... Ты только не отвергай с ходу мое предложение. Мне кажется, нам все же стоит поговорить с мистером Снейпом. Нет, подожди! — жестом прервала она, увидев, как возмущенно вскинулся мальчик. — Не буду спорить, он очень сложный человек...

— Это не то слово! — не выдержал Гарри. — Вы его еще плохо знаете!..

— Вероятно, ты прав, — не стала возражать Сесилия. — ЕГО (она интонацией выделила это слово) я знаю действительно плохо. Но понимаешь ли, Гарри, после окончания института я три года занималась психопатологией. Вряд ли это понятие тебе знакомо, но суть в том, что мне приходилось сталкиваться с людьми... скажем так — с искривленной психикой. Прошло уже много лет, а я иногда все еще просыпаюсь ночами в холодном поту от воспоминаний о тех, с кем сталкивала меня судьба. Разные были люди. Я видела настоящих хищников, но видела и жертв... Но самое сложное было тогда, когда в человеке как бы сливались и палач, и жертва. Это когда человек сам себя осудил за какой-то проступок, признал виновным и наказывает себя за него всю жизнь. Проступок, по человеческим меркам, может быть и не очень значимым, но вот для него самого... Если не найдется рядом кого-то, кто способен увидеть эту муку, человек сгорит. Как скоро — зависит от силы воли. Слабые люди спиваются, начинают находить забвение в наркотиках и погибают очень быстро. Те, которым повезло больше, находят себя в помощи людям, животным — да в чем угодно! А вот некоторые... Они замыкаются, схлопываются, как раковина, и не позволяют себе жить... — Сесилия замолчала, целиком уйдя в свои мысли.

Гарри, который боялся даже дышать, ловя каждое слово женщины, не выдержал и спросил:

— Вам ведь что-то известно о профессоре, да? Что-то, о чем никто не догадывается? И он — как раз из таких людей?

* * *

Утро было чудесным. Небо, промытое дождем, обновило краски, и яркая зелень на его фоне придавала праздничный вид даже обычному рабочему дню. Тетя Петуния, суетившаяся в этот ранний час на кухне, только укоризненно взглянула на еле передвигающего ноги племянника, однако, вспомнив о предостережении своей приятельницы, даже не пробовала настоять на том, чтобы мальчишка приготовил завтрак для всех.

Дядя Вернон, как всегда, начинал свой день с газеты. Невыспавшаяся, с темными кругами под глазами Сесилия большими глотками пила обжигающий кофе, собираясь, как она заявила, «к своей давней подруге, с которой уговорилась именно на этот день».

Тетя Петуния, сообразив, что сегодняшнее утро она сможет провести в приятном одиночестве за просмотром любимых ток-шоу, приободрилась и участливо поинтересовалась у племянника (не забыв, однако, убедиться в том, что Сесилия ее слышит):

— Гарри, мальчик мой, ты как себя чувствуешь? Голова не болит? Может быть, все же отправишься к врачу?

Дядя Вернон, услышав ее слова, недовольно сдвинул брови.

— Нет, все в порядке, тетя! Мне уже лучше, спасибо! Вот пару часов подышу свежим воздухом, и все пройдет!

— Неужели ты собрался на пробежку? — удивилась Сесилия. — Каким бы здоровым ты себя не чувствовал, но бегать сегодня тебе нельзя!

— Нет, что вы! Я просто посижу в саду на скамейке.

— И не вздумай читать! — так же строго проговорила Сесилия. — Нагрузка на глаза может спровоцировать головную боль.

Гарри тяжело вздохнул:

— Ну что ж, нельзя — значит, не буду... А ветки обрезать можно?

— Если не будешь наклоняться — думаю, да. А что, сад так сильно пострадал?

— Ах, дорогая, ты себе не представляешь! — вклинилась в разговор тетя Петуния. — Мои розы... Мои гортензии, азалии — все пропало! Это был не дождь — это было светопреставление! Клумбы, цветники — все придется восстанавливать!

— Вот только не давай Гарри сегодня работать с тяпкой и лопатой. Подождем пару дней, последствия иногда выявляются не сразу.

Петуния понимающе покивала, соглашаясь. Вернон, машинально проглотив с любовью приготовленный женой завтрак, чмокнул воздух возле ее уха и поспешно направился к выходу, торопясь выехать до тех пор, пока на шоссе не появятся пробки.

Следом, похвалив кулинарное мастерство приятельницы и поблагодарив за чудесный кофе, отправилась Сесилия. Гарри аккуратно загрузил грязную посуду в посудомойку и, не желая слушать сетования тети Петунии о том, что с него станется специально упасть с кровати, лишь бы осложнить и так тяжелую жизнь четы Дурслей, торопливо ретировался в сад...

Цветы и кустарники под ласковыми прикосновениями солнечных лучей старались выпрямиться, стряхнуть с себя излишнюю влагу и налипшую на листву грязь. Они словно тянулись к мальчику, и тот, проходя мимо, бережно поглаживал упругие листочки.

Вейгелы, уходу за которыми он вчера посвятил последние два часа, уже приходили в себя, привлекая внимание яркими цветами. Гарри направился к клумбам в глубине сада, украшенным россыпью разноцветных гортензий. Громадные шапки белых, розовых, лиловых цветов, пусть и побитые кое-где потоками дождя, но все такие же прекрасные, покрывали довольно большое пространство, и Гарри, оборвав поврежденные листья, все же решил поправить бордюр вокруг цветника. Нужно было досыпать земли, поправить камни, обработать карликовые астры, которые были специально высажены, чтобы укрепить почву и подчеркнуть красоту гортензий.

Гарри втянулся в привычную работу, ни на что вокруг не обращая внимания. Прошло уже часа два, и он собирался перейти в другой конец сада, когда его заметили дружки Дадли. Толстяк завтракал не торопясь, ждать его на улице было скучно, а тут — непривычно чистенький, весь в светлом, очкарик...

— Эй ты, хиляк, ты чего тут окопался? — прозвучавший из-за спины насмешливый голос заставил Поттера вздрогнуть.

Это не прошло мимо внимания четырех здоровенных парней и их дружный хохот эхом отразился от глухой стены дома. Гарри выпрямился и медленно оглянулся: так и есть, четверка неразлучных приятелей Дадли — Полкисс, Деннис, Малкольм и Гордон.

— Шли бы вы мимо, девочки, — как можно более нейтрально посоветовал им Гарри.

По правде говоря, ситуация казалась ему несколько... неприятной. Палочки у него с собой нет. Этот угол сада виден только со второго этажа, но наверху сейчас никого. Применять беспалочковую магию — опасно, он ведь так и не научился соизмерять свою силу, а эти болваны вряд ли остановятся...

Парни в ответ сжали кулаки:

— Ну ты, недомерок, не нарывайся! Кажется, ты забыл, как тебя метелили? Ну-ка, извинись за «девочек», а то получишь!

Полкисс, как самый осторожный, внимательно огляделся и удовлетворенно хмыкнул:

— Отсюда ничего не видно, разве что от калитки, с улицы, а там пусто. Ну-ка, ребята, давайте поможем Большому Ди, научим его родственничка вежливости! Малкольм, Деннис, подержите ему руки, сейчас я ему покажу «девочек»!

Обрадованные неожиданным развлечением парни двинулись в сторону Гарри. Тот настороженно замер, так и не решив, как действовать дальше. Вроде бы, пока непосредственной угрозы нет... Но тут двое ребят одним прыжком перескочили дорожку и оказались лицом к лицу с Поттером.

Словно в замедленной съемке, Гарри видел, как к нему потянулись две пары рук. Гарри резко выбросил вперед левую ладонь, запрещая движение. Ребята, не успев понять, в чем дело, опрокинулись на спину. Один из них в падении задел Полкисса, и тот едва устоял на ногах, изумленно глядя на все так же стоящего перед ними очкарика. Потом, решив, что двое недотеп просто поскользнулись на мокрой траве, подал им руки и, рывком подняв с земли, заорал:

— Ну, чего застыли, остолопы? Этого хлюпика испугались?!

Мальчишки, разозленные неожиданным падением, снова рванулись в бой. И опять неведомая сила мягко, но непреклонно оттолкнула их назад.

Поттер почти успокоился, поверив в то, что драки не будет, и зря — страшный удар чем-то тяжелым сбил его с ног, и Гарри без единого звука рухнул вперед, на каменные плиты дорожки. Это Гордон, про которого все забыли, подкрался сзади и не нашел ничего лучшего, чем садануть Поттера черенком лопаты. Темнота и тяжелая, давящая тишина...

* * *

Северус Снейп, одетый в ярко-голубые джинсы и легкий синий свитер, шел вдоль Тисовой, уговаривая себя, что он всего лишь отнесет мальчишке книги, которые «случайно» обнаружились в его библиотеке. Лучше всего будет, если он просто отдаст их Петунии Эванс... То есть Петунии Дурсль, разумеется. Встреча с Поттером или с мисс О’Флаэрти в его планы, конечно же, не входила.

Становилось жарко, и зельевар ругал себя за то, что, навещая Арабеллу, даже не удосужился спросить, как далеко от дома этой кошатницы живет Поттер. Наверняка есть короткий путь, а он вынужден шагать по совершенно пустой улице под июльским солнцем...

Скрип тормозов позади заставил его резко оглянуться. Серебристая «Тойота» приглашающе притормозила в двух шагах от него.

— Профессор Снейп! — послышался знакомый голос. — Как хорошо, что я вас встретила! Садитесь в машину, пожалуйста. У меня к вам есть разговор.

Голос звучал так ровно и приветливо, как будто вчерашнего конфликта вовсе не было. Зельевар заколебался, но искушение было слишком велико, и он шагнул с тротуара.

— Северус, вы просто не представляете, как я рада вас видеть! Мне так много нужно вам рассказать. Давайте захватим Гарри, поедем куда-нибудь и там поговорим. Его родственникам не стоит слышать, о чем пойдет речь.

Дорога, только что казавшаяся такой длинной и унылой, закончилась за минуту. Ошеломленный Снейп, никак не ожидавший столь теплого приема, даже не успел рта раскрыть, а машина уже тормозила возле одного из типовых домов.

Не ожидая ответа, возбужденная Сесилия выпорхнула из машины. Северус невольно отметил, что сегодня она, в обтягивающих джинсах, кроссовках и тоненькой белой водолазке выглядит еще более... впечатляюще. Подойдя к калитке, Сесилия потянула ее на себя. В следующий момент Снейп, услышав возмущенный и испуганный крик женщины, одним прыжком преодолел расстояние, отделяющее его от калитки и, совершенно забыв об установленной на доме защите, ринулся вглубь сада.

Почти тотчас же он увидел Поттера. Тот словно спал на животе, уютно прижавшись левым виском к выброшенной вперед руке, в то время как правая была отброшена в сторону. Вот только верхняя часть туловища лежала на каменных плитах дорожки, а ноги оставались на черной, мокрой земле. Оправа очков была изогнута под странным углом, а из-под его головы темной лужей расползалась кровь... Сесилия, испуганная до крайности, стояла перед ним на коленях и, боясь навредить мальчишке, прижимала пальцы к его шее. Позади, сбившись в кучу, застыла группа ребят, трое из которых габаритами лишь немного уступали Креббу и Гойлу. Вся компания неотрывно смотрела на Поттера.

Услышав шум, из кухонной двери вылетела долговязая белобрысая женщина, в которой Снейп с большим трудом узнал Петунию Эванс, и запричитала, увидев лежащего на дорожке племянника:

— Нет, ну я же говорила ему, не стоит столько времени проводить на солнце! И это после вчерашнего... Вот и результат! А ведь скажут, что мы не доглядели! Беда с этим мальчишкой, вечно он во всякие неприятности впутается!

— Тихо! — строго приказала ей Сесилия, и миссис Дурсль, только сейчас увидев толпу наблюдателей, послушно умолкла.

Снейп шагнул вперед и тоже склонился над Поттером.

— Пульс есть... Частит, правда, да и ритм сбивается. Надо поскорее в больницу...

С намеком в голосе он обратился к Петунии:

— Вы сами отправите племянника, или об этом позаботится мне?

Петуния, со страхом глядя на незнакомого мужчину, всмотрелась повнимательнее в его лицо и вдруг узнала:

— Это ты? То есть — вы?

— Да... Думайте быстрее, время идет...

Повернувшись к Сесилии, он предложил:

— Давайте осторожно перевернем мальчика. Так невозможно точно определить повреждения, да и дышать ему тяжело... Только вот посмотрю, что у него со спиной и шеей...

Осторожно, точными прикосновениями, он прошелся вдоль позвоночника. Нахмурившись, приподнял футболку и увидел багровую полосу, наискосок опоясывающую спину мальчишки. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что тут произошло. Подняв голову, Снейп спросил у стоящих рядом парней:

— Кто?

Мальчишки не ответили, но он, несколько секунд посмотрев им в глаза, и не нуждался в этом.

— Так... Понятно... Со всеми вами разберутся позже. Петуния, когда повезешь Поттера в больницу, сообщи, что его ударили сзади тяжелым предметом, отчего ребенок потерял равновесие и упал на камни. Ударили, вероятно, с большой силой... Думаю, там догадаются сообщить в полицию.

Петуния нервно оглянулась и, посмотрев на друзей своего сына, твердо заявила:

— Никуда я его не повезу. Хочешь, чтобы ребят обвинили в том, чего они не делали?! Не дам ломать судьбу мальчикам! К тому же Поттер здесь практически не живет. Вот кто его учит, тот пускай его и лечит! Прости, Сесилия, тебе, возможно, неприятно это слышать, но этот мальчик посещает необычную, коррекционную школу. Он только с виду тихий и вежливый, а сам... Вечно нарывается на неприятности, мы уже устали его прикрывать.

Сесилия, которой невмоготу было слышать, о чем говорит Петуния, при этом даже не пытаясь помочь ребенку, прервала ее:

— Довольно! Я все поняла... Северус, помогите мне, пожалуйста.

Четверо парней, о которых на время забыли, испарились, будто их тут и не было.

Вдвоем со Снейпом Сесилия перевернула мальчика на спину и тут уже не сдержались все. Лицо Поттера было залито кровью. Зельевар скрипнул зубами и оглянулся в поисках сбежавших; Петуния побледнела, прижав руки к губам, а Сесилия, прикусив губу, постаралась аккуратно, чтобы не нанести еще больше вреда, снять с Поттера очки. Потом осторожно стерла с лица багровые натеки. Оказалось, не все так страшно — осколки стекла при падении повредили бровь, разрезали веко над левым глазом. Опасность представлял самый большой кусок стекла — он так и застрял в скуле, чуть ниже виска.

— Придержите мальчишку... — решительно сказал зельевар и, оглянувшись на Петунию, прошипел. — Что вы застыли, как безмозглая курица? Воду, бинты, йод... Все, что найдете! Двигайтесь побыстрее! Да, и еще — обезболивающее...

Резким движением он выдернул кусок стекла, внимательно осмотрел оба глаза и облегченно выдохнул:

— Конечно же, надо проверить, но кажется, ваш Золотой мальчик опять вышел сухим из воды. На первый взгляд повреждения поверхностные. Куда неприятнее рана на голове и ссадина на виске, очень уж неудачно он упал. Да и удар по позвоночнику может еще аукнуться...

Стоя возле лежащего без сознания мальчика, Сесилия и Снейп переглянулись.

— Вы уже придумали, что будем делать? — шепотом спросила Сесилия.

— Все потом. Сначала главное. Мы с вами познакомились в Лондоне. Случайная встреча. Познакомил Поттер, представил другом отца. О магии вы не знаете. Сегодня столкнулись со мной на улице Глициний, я искал Арабеллу. Вы пообещали спросить адрес у Петунии, поэтому приехали вместе. Постарайтесь сыграть поубедительнее, объясню позже. Тихо, идут...

— Нет, — словно продолжая начатый разговор, сказал Снейп. — Думаю, его все же стоит поднять. Вы говорите, он вчера упал во сне? Возможно, сейчас положение осложнилось, но все же не думаю, что все так фатально.

— Я так боюсь крови, — несвойственным ей тоном проговорила Сесилия. — Бр-р-р, мне сейчас будет плохо... Простите, я отойду.

— Вот... Я принесла то, что просили. Обезболивающего нет, антибиотиков — тоже, но вот бинты, йод, перекись водорода... — Петуния торопливо достала все перечисленное и хотела уже положить все рядом с Поттером, на дорожку, но Снейп на нее прикрикнул:

— Вы что, Петуния, умом тронулись? Прикажете в этой грязи его осматривать? Мальчика нужно перенести в дом, там и обработаем.

— А нельзя его сразу отсюда забрать? — начала было миссис Дурсль, но, сжавшись под неприязненным взглядом Снейпа, попыталась оправдаться. — Вдруг станет только хуже, если стронем его с места?

— Не станет, — отрезал Снейп и повернулся к Сесилии. — Мисс О’Флаэрти, я сейчас напишу, что нужно приобрести в аптеке. Не согласитесь ли вы...

— Конечно-конечно... — с преувеличенной готовностью согласилась Сесилия, не совсем понимая, что задумал Снейп. — От меня все равно здесь нет никакого толка.

Снейп, безошибочно отыскав в своем кармане маленький блокнот и ручку, торопливо написал несколько строчек и протянул листок Сесилии.

— Где аптека, знаете?

— Да, я проезжали мимо, когда ездила в Лондон.

— Пожалуйста, побыстрее...

Сесилия, бросив на Снейпа вопросительный взгляд, побежала к машине.

Зельевар, аккуратно приподняв обмякшего, совсем легкого для своего возраста Поттера, поудобнее перехватил его и приказал:

— Показывайте, куда нести!

Петуния, с неприязнью глядя на непонятно по какому праву распоряжавшегося в ее доме мужчину, горестно вздохнула и взмахом руки указала в сторону гостиной. Затем, что-то обдумав, внезапно прибавила шагу, пулей пролетев по коридору, заскочила в чулан и успела-таки накинуть на диван пестрое нечто.

Снейп, которому все больше хотелось скрутить эту птичью шею, что-то прошипел сквозь зубы, встал на колени возле лежащего без сознания мальчика и стал бережно, дюйм за дюймом, обрабатывать раны. Ссадин, стоило только откинуть в сторону слипшиеся волосы, оказалось куда больше, чем он думал. Видимо, мальчишка успел проехаться по шероховатому камню. Кожа вокруг воспалилась, но кровь почти не шла. Начали проявляться синяки, лицо стало отекать. Но больше всего беспокоило то, что дышал Поттер как-то неровно, в груди хрипело и булькало. Снейп приподнял рубашку и чуть не присвистнул — слева на ребрах наливался темным продолговатый широкий рубец.

— Понятно... — прикинул про себя Снейп. — Похоже, он ударился об острый край плиты. Землю подмыло дождем, и... Похоже, ребра тоже повреждены...

Петуния, не сдержавшись, судорожно вздохнула. Снейп, вспомнив о ее присутствии, нервно оглянулся:

— Я сейчас переправлю Поттера туда, где ему смогут оказать помощь. Эту вашу... Флаэрти ждать не буду. Спросит — скажете, что отправили мальчишку с неотложкой, что ему стало хуже. Спровадить ее из дому сумеете? Ни к чему сейчас ее присутствие. Того и гляди, из нашего Министерства набегут, чтобы узнать, что приключилось с их ненаглядным сокровищем...

— С-северус, — с мольбой глядя на мужчину, пролепетала Петуния. — Но мы ведь тут ни при чем, ты же понимаешь... Ты ведь сможешь все объяснить, правда?

— Вот только меня не впутывай! Я тут случайно, и не собираюсь во все это влезать. Сейчас передам мальчишку кому следует — и все. Мало мне этот поганец в школе нервов попортил!

— Да-да, Северус, мальчишка еще тот! Мы уже столько лет с ним бьемся, и все без толку... А теперь вот вообще в неприятности втравил. Хорошо еще, Дадли во все это не замешан!

— Надеешься, тебе поверят? — хмыкнул зельевар. — Все решат, что твой сын чужими руками захотел разобраться с Поттером. А если еще и соседи подтвердят!.. Та же Фигг первая скажет, что...

— Ты знаешь эту ненормальную? — поразилась Петуния.

— Эта, как ты говоришь, ненормальная, который год пишет доносы Дамблдору про то, как вы тут мучаете несчастного ребенка, — язвительно усмехнулся зельевар. — По всей видимости, она мало что знает, но вот эту историю скрыть вряд ли удастся. Как только станет известно, что Поттера зверски избили, мне придется подтвердить этот факт. Проклятье, ну надо же было мне очутиться здесь именно сегодня!..

Лицо Петунии стало землисто-серым:

— Разве этой старухе можно верить? Она же чокнутая! Да и неизвестно ей пока ничего... И тебя, кроме мальчиков, никто не видел. Разве вот Сесилия... Но я сегодня же что-нибудь придумаю. Мальчишек предупрежу, они рот на замке держать будут. Кому хочется попасть в полицию из-за такого ничтожества?

Петуния заломила костлявые руки и, с мольбой глядя на мага, запричитала:

— Северус, ради памяти Лили... вы ведь дружили когда-то. Давай так — тебя тут не было, ты ничего не видел. Мы сегодня же уедем из дома. Соседям скажу, что тяжело заболела сестра Вернона. Кто будет проверять, уехал мальчишка с нами или нет? А когда выздоровеет — пришли нам письмо, мы вернемся, и все будет в порядке. Пожалуйста, Северус, я тебя прошу. Что хочешь для тебя сделаю, только соглашайся!

Зельевар, терпение которого было все же не безграничным, согласно кивнул и самым нейтральным тоном проговорил:

— Так и быть... Вещи Поттера, все, до последней бумажки, сложите отдельно, чтобы при необходимости можно было их забрать. Ключи запасные есть? Давай... Да не трясись ты так, не нужно мне твое барахло! Запомни, Петуния — стоит тебе сказать хоть слово о том, что тут на самом деле происходило, и я найду способ отомстить. С этого дня ты у меня в должниках! Все, мы уходим.

Снейп, подхватив Поттера вместе с покрывалом, вышел в глухой угол двора и, внимательно оглядевшись, повернулся вокруг себя. В следующую секунду он уже поднимался по лестнице на второй этаж, бережно сжимая в руках неподвижное тело мальчика.

* * *

...Сесилия, заехав в аптеку и пустив в ход все средства убеждения, накупила гору лекарств, справедливо полагая, что запас карман не тянет. Тем более, пока неизвестно, что может понадобиться мальчику. Сгрузив все на заднее сиденье, она вытащила записку и в который раз ее перечитала, стараясь понять, не было ли в ней какого-то скрытого смысла. На маленьком листочке было написано следующее:

«После аптеки остановите машину там, где мы вчера расстались и ждите меня. Никуда не уходите и держите дверцы открытыми. Ничему не удивляйтесь. Остальное при встрече. С. Снейп»

Сесилия тяжело вздохнула. Она так беспокоилась о мальчике, но понимала, что сейчас помочь ему ничем не может. Снейп, определенно, что-то задумал. Только вот какое место в его планах занимает она?! «Ох, не о том ты сейчас думаешь, Сис!»

Женщина, внимательно оглядывая практически пустую улицу, нервно забарабанила пальцами по приборной доске. Внезапно ее что-то насторожило. Послышался приглушенный хлопок, и через минуту передняя дверца сама собой поехала в сторону.

Сесилия приглушенно ойкнула и тут же услышала усталый голос:

— Это я, не волнуйтесь. Давайте уберемся отсюда, ни к чему привлекать лишнее внимание. Это ваша машина?

— Н-нет, — все еще не придя в себя, пробормотала Сесилия, заводя мотор. — Я взяла ее напрокат, когда приехала в гости...

— Давайте отъедем куда-нибудь на стоянку, где никого нет.

— Хорошо... Здесь недалеко есть небольшая парковка.

— Отлично...

За пару минут они доехали до нужного места, Сесилия запарковала машину и, выйдя из салона, заперла двери.

— Скажите, мисс О’Флаэрти, вы мне хоть немного верите?

— Верю, — не задумываясь ответила Сесилия.

— Тогда позвольте...

Сильная мужская рука обхватила ее талию, мгновение — и женщина, болезненно морщась, уже оглядывает мрачного вида комнату, заставленную по периметру темными книжными шкафами, между которыми монументально возвышаются два кожаных кресла и диван. Неохватный письменный стол из мореного дуба ничем не нарушает эту композицию...

Рядом послышался шорох — Северус Снейп настороженно наблюдал за реакцией своей гостьи.

— Как я понимаю, именно тут и скрываются от людей мрачные Мастера Зелий, — не сумела избежать иронии Сесилия.

Однако Снейп от таких слов заметно расслабился.

— Мрачным личностям требуется соответствующий интерьер. Простите, у нас не так много времени... Давайте поднимемся наверх.

Сесилия непонимающе огляделась. Только сейчас она поняла, что в комнате не было ни одной двери.

Снейп хмыкнул, подошел к одному из шкафов, что-то нажал — и часть стены вместе со шкафом плавно повернулась на невидимых петлях, открывая проход на лестницу.

Сесилия, не в силах справиться с любопытством, рассматривала то кованые светильники на стенах, то сложное переплетение перил, то прочные, сделанные на века ступени, отполированная поверхность которых отблескивала в свете ламп. В коридор второго этажа выходили двери нескольких комнат. Снейп толкнул первую слева, и Сесилия в неярком свете настенной лампы увидела лежащего на мягкой низкой кровати мальчика. Забыв обо всем, женщина бросилась к нему:

— Вы не отправили Гарри в Мунго? Но почему? — требовательно спросила она у Снейпа.

— Будь вы полноценной волшебницей, такого вопроса у вас попросту не возникло бы, — вздохнул зельевар, но, заметив обиду в темных глазах женщины, тут же извинился. — Прошу прощения... Видите ли, мальчик магически истощен, и, попади он в руки колдомедиков, это наверняка вызвало бы вопросы. Такого рода истощение происходит, если волшебник использует мощное заклинание или в течение длительного времени применяет простые. Поскольку несовершеннолетним колдовать на каникулах запрещено, разбирательства не избежать. Тут же выплывет, что в Министерстве магическую активность Поттера не обнаружили, для контроля призовут его палочку, и, когда все это подтвердится...

Снейп снова вздохнул, перевел глаза с Поттера на Сесилию и продолжил:

— В Лондоне на мой вопрос о цели пребывания в Косом переулке, Поттер ответил, что ему нужны книги по беспалочковой магии и невербальным заклинаниям. Я, собственно, сегодня и направлялся на Тисовую, чтобы передать ему пару книг из моей библиотеки. Вам ведь известно, что мальчишка обладает огромным магическим потенциалом?

Сесилия, не отводя глаз от зельевара, только кивнула.

— Я так и думал... — усмехнулся тот. — Но все полагают, что на данный момент это просто стихийные выбросы. Как у маленьких детей, знаете? Ну вот, просто эти выбросы необычайно сильны. Но если станет известно, что мальчишка с легкостью управляет своей силой — заметьте, без какого-либо обучения, до всего доходя сам — горячим головам в Министерстве наверняка захочется подчинить эту мощь. Кто знает, чего можно ожидать от четырнадцатилетнего подростка? А уж пока он без сознания, да еще в руках опытных специалистов... Думаю, вам не надо объяснять, чем мальчишке грозит такая ситуация?!

Сесилия с тревогой взглянула на мужчину:

— Но мы же не можем бросить его так, без помощи, надеясь лишь на его внутренние резервы? Мальчик, как вам известно, много лет плохо питался, жил в чулане, так что его формирование прошло отнюдь не в идеальных условиях. Да еще возраст такой... Хватит ли ему сил для выздоровления?

— Вы плохо обо мне думаете, Сесилия, — поморщился зельевар. — Думаете, я приволок сюда мальчишку в надежде, что он сам со всем справится? Простите, но я уже столько лет, помимо преподавания, варю зелья для Медицинского крыла Хогвартса, и столько раз принимал участие в диагностировании разных травм, полученных недотепами, лишь по недоразумению считающих себя волшебниками, что от звания колдомедика меня отделяет лишь формальность.

— То есть вы уверены, что сами справитесь с травмами? — уточнила Сесилия. — Тогда зачем здесь я?

— Законный вопрос, — усмехнулся Снейп. — Видите ли, все запасы лекарственных зелий находятся в Хогвартсе. Что-то в больничном крыле, которое сейчас не функционирует по причине отсутствия в школе мадам Помфри. Какие-то зелья есть в моей личной лаборатории. Дело лишь в том, что формально я сейчас в отпуске и еще недавно активно добивался того, чтобы провести этот отпуск вне школы. Поэтому мое появление в замке, которое неминуемо станет известно директору, вызовет вполне обоснованное любопытство. Скрыть же визит я не смогу, у директора есть свои способы контроля...

— Значит, мальчик останется без лекарств? Я кое-что купила...— забеспокоилась Сесилия, но Снейп ее перебил:

— Вовсе нет. Это означает лишь то, что мне потребуется время, чтобы их приготовить. В доме неплохая лаборатория... Но я боюсь оставлять мальчишку одного. Будь у него сломана рука или нога — достаточно было бы наложить следящие чары, и я мог бы работать. Но повреждения головы всегда вызывают тревогу. Возможны судороги... Да что я вам об этом говорю, вы и сами все прекрасно знаете! Поэтому будет лучше, чтобы при нем на время моей работы кто-то был. Вы сможете пожертвовать своим временем, чтобы нам помочь?

Это «нам», сказанное машинально, согрело душу Сесилии. Она согласно кивнула и тут же растерянно проговорила:

— Но мне же придется как-то объяснить Петунии свое долгое отсутствие. Не могу же я просто исчезнуть, и все.

Зельевар довольно усмехнулся:

— Ну, в этом плане я кое-что подготовил. Не удивляйтесь, если ваша приятельница сама предложит вам покинуть гостеприимный дом на Тисовой. Нет, объяснять не буду, поймете на месте. Так реакция будет более естественная... Что-нибудь обеззараживающее удалось купить? Прекрасно. Остальные медикаменты передадите Петунии — надо же оправдать ваше отсутствие... Сейчас я верну вас туда, откуда забрал. Вы по возможности быстро возвращаетесь на Тисовую и, как только освободитесь, сдаете машину и снова — в тот тупичок. Вот вам сигнальный амулет. Стоит только сжать его рукой — и я узнаю, что вы меня вызываете... Да, кстати. Этот дом находится в Катерхеме, до Лондона каких-нибудь полчаса-час. Надеюсь, вы не откажетесь погостить у меня несколько дней? С машиной вопрос несложно уладить, тут совсем рядом есть пункт проката.

Видя сомнение на лице Сесилии, Снейп неожиданно серьезно произнес:

— Хотите, дам Непреложный обет, что не причиню вам вреда? Ах, да, заверить-то его некому...

Он отвел глаза.

Сесилия подошла и легко коснулась его руки:

— А я и не думала, что вы можете меня чем-то обидеть. Просто сомневалась, не будет ли это обременительно для вас? Сначала Поттер, теперь вот я...

— Почему-то мне кажется, что не помешаете... Ни Поттер, ни, тем более, вы.

В доме на Тисовой в то же время царил хаос. Дядя Вернон, телефонным звонком жены выдернутый из привычного офисного окружения, за полчаса домчался до Литтл-Уингинга. Петуния, от волнения перескакивая с одного на другое, кое-как объяснила мужу, что произошло.

Вернон пришел в ярость. Кляня на чем свет стоит тех ненормальных, которые подкинули им проклятого мальчишку, он широкими шагами мерил гостиную, то и дело дергая себя за усы, и прикидывал разные варианты того, как, по его мнению, будут развиваться события. Полицейский участок был среди них далеко не самым худшим...

— Ты уверена, Петуния, что этот твой... ну, учителишка этот... Что ему можно верить?

Петуния, в это время пытавшаяся закрыть большой кожаный чемодан, на секунду остановилась, что-то обдумывая, и кивнув сама себе, проговорила:

— Думаю, да. Во-первых, он терпеть не может мальчишку...

— Вот это меня и настораживает, — прервал жену мистер Дурсль. — Если тот старик нам не наврал, то Поттер у них вроде как герой. Так почему же этот твой... Стейк... относится к нему иначе?

— Снейп, дорогой... Сне-ейп! И он вовсе не мой. Думаю, в первую очередь в этом виновата внешность мальчишки.

Заметив непонимающий взгляд мужа, она пояснила:

— Он ведь вылитый отец! Ты же видел фотографии со свадьбы, правда, милый? Лили мне часто жаловалась, что в школе Джеймс Поттер с друзьями устраивал всякие пакости этому самому Снейпу. А надо тебе сказать, что моя сестрица с детства дружила с Северусом. Родители уже смирились с тем, что этот мрачный тип когда-нибудь станет их зятем, и вдруг... Кто знает, какая кошка между ними пробежала на пятом курсе. Снейп даже на свадьбу к ним не пришел. А теперь вот преподает в той самой школе... Видел бы ты, с каким отвращением он смотрел на паршивца! Так что с чего бы Северусу во все это вмешиваться? А наш племянничек понятия не имеет, что Снейп был сегодня в нашем доме.

— Но если все так, как ты говоришь, тогда зачем нам уезжать? Мальчишку подлечат в этой их больнице, он вернется, и все будет в порядке... Для чего мы должны все бросать и ехать непонятно куда?

— Ты ведь сам говоришь, дорогой, Поттер в их мире вроде героя... Когда узнают, что его избили, разбираться придут к его опекунам. То есть к нам. И как мы докажем, что наш мальчик тут не при чем? Подрался-то негодник не где-нибудь, а у нас в саду, да еще с самыми близкими друзьями Дадли... Снейп правильно сказал: все решат, что это Дадлик их натравил, а мы на все смотрели сквозь пальцы. Да еще Фигг эта... Старая сплетница! Вот уж никогда бы не подумала, что она имеет отношение к этим... Хотя я всегда знала, что она чокнутая.

— Чокнутая-то она чокнутая, но если верить этому учителишке... Интересно, много она настрочила за эти годы старику? Как думаешь, Петуния?

— Да что она могла знать?! Ее и близко-то никогда не было. Так, шаркает по дороге, кормит бездомных кошек. И вообще — написала бы она о чем-либо серьезном, к нам бы уже давно эти... наведались.

— Ты права, ты права...

Вернон, немного успокоившись, снова широкими шагами пересек комнату и вдруг хлопнул себя по лбу:

— Дорогая, а как же профессорша? Что мы ей скажем?

Петуния, коленом надавливая на крышку кожаного монстра, невнятно ответила:

— Ну... Предположим, нам по просьбе Мардж позвонили, что она лежит в больнице, и что ее состояние внушает опасение. Следовательно, нам придется срочно уехать, причем — всем вместе, чтобы обеспечить уход еще и за собаками.

Вернон, с неподдельным восхищением взглянув на жену, шагнул к ней, и повернув к себе лицом, смачно чмокнул в щеку. Чемодан с победным щелчком снова раскрылся.

— Умница ты моя! Ладно, ты тут собирайся, а я поднимусь к Дадли. Прослежу, чтобы он не брал лишнего, да растолкую ему, что да как. А ты все-таки поторопись!

Петуния, с тоской поглядев на проклятый чемодан, тяжело осела в кресло.

В эту минуту в комнату влетела взволнованная Сесилия:

— Петуния, дорогая! Ну, как тут у вас дела? Прости, я задержалась... Мистер Снейп попросил купить лекарство, которого в вашей аптеке не было, пришлось проехать дальше по трассе.

Петуния собралась, и призвав все актерские способности, запричитала:

— Ох, Сесилия, если бы ты знала!.. Правду говорят, беда никогда не приходит одна!

Мисс О’Флаэрти непонимающе уставилась на свою приятельницу:

— Какая еще беда? Ты о чем, Петуния?

— Сядь, Сесилия... Мне нужно многое тебе рассказать.

За последующие десять минут потрясенная до глубины души гостья с удивлением узнала, что, оказывается, Гарри учится в школе для трудных подростков с криминальными наклонностями имени святого Брутуса. Что повышенная агрессия — это отличительная черта мальчика, что к ним из школы даже на каникулах периодически наведываются учителя, чтобы проверить, как себя ведет их питомец. Что появившийся так вовремя мистер Снейп как раз и преподает в этой школе... Что, несмотря на все их усилия, состояние мальчика внезапно ухудшилось, профессор вызвал неотложную помощь и теперь сам сопровождает его в закрытую клинику...

— Кстати, дорогая, а как получилось, что вы знакомы с мистером Снейпом? — внезапно спросила Петуния.

— Ерунда, какое там знакомство! В Лондоне случайно встретились. Мрачный он какой-то, бр-р... Гарри представил его, как друга своего отца. А сегодня возвращаюсь сюда, вдруг вижу — идет по улице, высматривает таблички с именами. Ну, я притормозила, думала, он к вам направляется. Оказывается, он искал миссис Арабеллу Фигг. Помнишь, ты нас однажды познакомила с этой дамой? Но адреса-то ее я ведь не знаю. Вот и подумала — заедем к вам, узнаем адрес... — легко отмахнулась Сесилия.

— Да, мир тесен. Арабелла, кажется, одно время работала вместе с ним, — задумчиво покивала миссис Дурсль, что-то прикидывая про себя.

— Ты что-то говорила про то, что беда не приходит одна, — напомнила ей подруга.

— Ох... Ну да, конечно! Я просто так беспокоюсь о мальчике... Какой бы он ни был, он все же единственный сын моей сестры, — всхлипнула Петуния. — Сегодня такой день, все в голове перемешалось. Представляешь, только мы отправили Гарри, как из Лондона вернулся Вернон. Оказывается, ему позвонили в офис из больницы, в которую сегодня под утро доставили его сестру. Мардж живет довольно уединенно, занимается разведением бульдогов... На здоровье никогда не жаловалась. А тут, словно нарочно — сердечный приступ! Такое несчастье! Мы же не можем бросить бедную женщину одну, да и собачки требуют присмотра... Так что, дорогая, придется тебе поскучать в нашем доме в одиночестве. Не знаю, как надолго нам придется уехать, по телефону Вернону ничего толком не объяснили, но думаю, что нас не стали бы тревожить из-за ерунды...

Лицо Петунии снова перекосилось, и, не будь Сесилия в курсе истинного положения дел, она от всей души посочувствовала бы бедной женщине, на которую разом навалилось столько бед.

Однако мисс О’Флаэрти и сама очень хорошо умела играть в такие игры. Легко пожав узкую ладошку «бедняжки», она проникновенно сказала:

— Ты просто святая, Петуния! В твоем сердце хватает места для всех. Только не расстраивайся так, вот увидишь — все наладится! Все будет хорошо!

— Спасибо, дорогая! — благодарно всхлипнула Петуния. — Вот только тебя мы, получается, оставляем тут совсем одну...

Сесилия, прекрасно понимая, как должна в этом случае отреагировать, вполне оправдала ожидания собеседницы:

— Прости меня, Петуния, но думаю, что будет лучше, если я здесь не останусь. Пойми меня правильно — я приехала в Литтл-Уингинг вовсе не потому, что мне негде было остановиться, а из желания побыть рядом с тобой. Но раз тебе придется уехать... Будет лучше, если я сейчас же позвоню своей подруге, у которой была в гостях этим утром, и обрадую ее тем, что возвращаюсь. Поверь, она будет очень довольна! Как раз сегодня она уговаривала меня переехать к ней. Так что обязательно поезжай, и даже не думай тревожиться обо мне!

* * *

— Ну наконец-то! — облегчение, прозвучавшее в голосе Мастера Зелий, заставило Сесилию сначала обрадоваться, затем испытать раскаяние и лишь потом, что-то заподозрив, встревожиться.

— Что?.. — начала было она, но зельевар вместо ответа вплотную подошел к женщине, взмахом палочки уменьшил стоящие рядом с ней чемоданы и сумки, и, распихав все по карманам, каким-то привычным жестом притянул ее к себе. Мгновение — и они снова в темном полумраке знакомой комнаты.

— Да что случилось?! — боясь услышать ответ, спросила женщина.

— Не сказал бы, что что-то непредвиденное... — пожал плечами Снейп. — У мальчишки начался жар. Обычное дело, когда обессиленный организм не может справиться с инфекцией. Я, разумеется, обработал ему раны, как мог, но ведь средства-то маггловские. Но с ним все будет в порядке! — поспешил он успокоить Сесилию, заметив, как резко побледнело ее лицо.

— Я могу чем-то помочь? — хриплым от волнения голосом спросила та. — Поверьте, я и рада была бы вернуться как можно раньше, но сначала Петуния со своими россказнями...

Снейп вопросительно поднял брови, но она лишь устало отмахнулась:

— Ерунда! Потом с этой машиной... Пока до этого остолопа дошло, что я не требую возвращать деньги за неиспользованные дни, мы с ним разговаривали, как глухой со слепым.

Не прерывая разговор, они быстро поднялись на второй этаж. В затененной легкими шторами комнате было тихо. Сесилия присела на краешек кровати, приложила ладонь к пылающему лбу. Щеки мальчика покрывал горячечный румянец, плотно сжатые губы растрескались... Под сомкнутым веком на правом, не скрытом марлевой повязкой, глазу то и дело было заметно движение. Что-то еще зацепило ее взгляд, но она не обратила внимания, прислушиваясь к тяжелому дыханию Гарри. Зельевар неслышно подошел и встал рядом.

— Присмотрите за ним, пока я буду в лаборатории, хорошо? Не давайте ему двигаться, а то мальчишка пару раз уже пытался сорвать повязку с головы. Да, и еще... Я ему ребра пока просто потуже перетянул, зелья сварю — сниму.

Сесилия непонимающе переспросила:

— Ребра?..

— Ах, да... Вас же уже не было. Сейчас это одна из основных проблем. Похоже, мальчишка при падении неплохо приложился об острый край плиты. Одно из ребер то что называется «дышит». Это хоть и больно, но не так страшно. Но в сумме травм получается многовато... Правда, Поттеру к такому не привыкать. Видели бы вы, что с ним было после встречи с Квирреллом! Да и на квиддичном поле ему достается преизрядно... Ничего, вытащим!

Он машинально поправил одеяло и озабоченно сказал:

— Ладно, я вас оставлю. Хочу предупредить — меня не будет часа три. Если Поттер придет в себя — дайте пару ложек воды. Все, что нужно — на столике.

Сказал — и словно исчез.

Женщина вздохнула и огляделась. Сейчас бы книгу, хоть какую-нибудь, чтобы отвлечься... Кто знает, сколько времени она просидит вот так, в настороженной тишине комнаты? Не отдавая себе отчета, Сесилия поднялась и размеренно заходила по комнате, периодически поглядывая на все так же пребывавшего без сознания ребенка.

Как получилось, что этот мальчик за несколько дней стал ей небезразличен? Да что там — просто дорог? Подкупил своей искренностью? Но это не первый всплеск откровенности, который ей приходилось наблюдать у своих пациентов. «Может, все дело в том, что ты стала старше, Сис? — спросила она себя. — Только сейчас пришло желание заботиться о ком-то, кроме себя?»

С собой мисс О’Флаэрти предпочитала быть максимально честной. Если оглянуться назад, ей постоянно приходилось что-то доказывать... Сначала она старалась доказать всему волшебному миру, что прекрасно проживет и без магии. Потом — одноклассникам и однокурсникам, что добьется всего сама, без протекции и поддержки. Позже — коллегам-мужчинам, что она не менее умна и талантлива, чем они. И вот пришло признание. Она свободна, самодостаточна, финансово независима. Однако именно теперь она начала ощущать вокруг пустоту. Она, женщина, постоянно окруженная людьми! Перед ее глазами ежедневно мелькают сотни, а то и тысячи лиц. Ее записная книжка переполнена номерами, а телефон надрывается даже в выходные, отчего она вынуждена была завести второй, номер которого известен только самым близким. Только так можно провести отпуск или вот такие мероприятия «на выезде» относительно комфортно. И все же чего-то не хватает... Чего-то такого, что доступно миллионам простых людей и чего до сих пор не было в ее жизни.

«Ну-у-у, голубушка, у тебя просто депрессия! Кризис среднего возраста, плюс усталость от недавно закончившегося учебного года. Плюс доклад, о котором ты, моя милая, в последнее время думаешь непозволительно мало! Материалы давно нужно было просмотреть и, с учетом высказанных замечаний, отдать в печать. Пора, пора, моя дорогая! Загадочные истории и приключения — это не то, чему ты планировала посвятить свою жизнь, не так ли? А значит, постепенно освобождаемся от ненужных эмоций, берем себя в руки и возвращаемся в привычную жизнь!»

В этот момент со стороны кровати послышался тихий стон, и Сесили, начисто забыв о своих рассуждениях, бросилась к больному мальчику.

Медленно, с большим трудом он поднял правую руку и дотронулся до повязки на голове. Сесилия, предвосхищая его следующее действие, тихо, но твердо сказала:

— Гарри, тебе пока не стоит открывать глаза. И оставь в покое повязку. Как ты себя чувствуешь?

Бледные сухие губы раскрылись, и мальчик хриплым шепотом ответил:

— Бывало и хуже... Что с моими глазами?

— Все в порядке, не волнуйся. Просто стекла от очков порезали веко и повредили бровь. Мистер Снейп временно наложил тебе повязки на голову и грудь, а сам сейчас в лаборатории. По его заверениям, как только зелья будут готовы, ты быстро пойдешь на поправку. А пока ты должен лежать. Пить хочешь?

— Если можно...

— Ну, бренди я тебе предлагать не стану, а вот немного воды...

Несколько ложек воды смочили горло, но не утолили жажду. Гарри осторожно откашлялся. Пока Сесилия раздумывала, не дать ли мальчику напиться как следует, на лестнице послышались шаги и через порог шагнул зельевар.

— А-а, наш забияка уже пришел в себя! Что ж, мистер Поттер, хоть мне и привычно видеть вас на больничной койке, однако банальная драка, да еще с магглами — это на моей памяти впервые. Поздравляю, новый этап в вашем развитии!

Возмущенная до глубины души мисс О’Флаэрти уже набрала воздуха, чтобы возразить, однако с удивлением заметила, как бледные губы Гарри расплылись в улыбке.

— Ну, надо же когда-то переходить к новым методам, профессор. Возможно, следующее приключение, которое мне предстоит в Хогвартсе стараниями нашего директора, потребует физической силы и навыков рукопашного боя...

— Хм-м, — саркастически усмехнулся зельевар. — Не могу сказать, что в ваших рассуждениях напрочь отсутствует логика, однако вам не кажется, что такой вид единоборства, как и все прочие, сначала предполагает изучение теории, потом — учебные бои, и уже затем реальные схватки? Вы становитесь самонадеянным! Хотя, впрочем, чего еще можно ожидать от гриффиндорца! Во всяком случае субъекты, которых вы выбрали сегодня в качестве спарринг-партнеров, относятся к другой весовой категории.

— И опять вы не правы, профессор! Выбор делал не я, и уж точно — не сегодня. Я служил для этой компании боксерской грушей несколько лет, просто теперь у меня больше шансов выиграть...

— Не думаю, что именно в вашу честь пропели бы сегодня победные фанфары, — фыркнул Снейп, расставляя на столике несколько флаконов.

— Кто знает, профессор. Меня подвела нелюбовь к арифметике.

— Это как? — заинтересовался Снейп.

— Зная, что группа состоит из четырех человек, держал в поле зрения только троих... Кстати, вы не могли бы сказать, что со мной и как долго мне предстоит валяться в кровати?

— Не волнуйтесь, Поттер, разлеживаться больше, чем это необходимо, я вам не дам. Сейчас выпьете обезболивающее, и, как только оно подействует, я сниму с вас повязки. Предупреждаю, к тренировкам приступать вам рановато, по крайней мере, пока не срастутся ребра. Насколько серьезно повреждена голова, пока сказать не могу, однако, судя по вашим ответам, зачатки разума сохранились, а значит — еще не все потеряно. Глаз осмотрю внимательнее, когда немного спадет опухоль. Из ближайших развлечений — прием Костероста. Ощущения помните?

Гарри невольно поморщился и облизал губы.

— А какие-нибудь приятные новости есть?

— Ну, не знаю, насколько это будет для вас приятно... Ваши дорогие опекуны в полном составе покинули Тисовую и в данный момент со всей возможной скоростью удаляются в неизвестном направлении. Однако они обещали письменно сообщить, где собираются остановиться.

— Значит, мы сейчас в доме совершенно одни?

Снейп нахмурился, соображая, как поточнее сформулировать свой ответ, однако Сесилия его опередила:

— Да — в доме мы одни, но это не дом твоей тетушки.

— Но... Значит, я в Хогвартсе? Нет, вряд ли... Кровать мягкая... — он зашарил вокруг себя руками. — И очень широкая... Где мы, мисс О’Флаэрти?

— Боюсь, Поттер, вам предстоит пережить еще один стресс. На ближайшие дни я заманил вас и мисс О’Флаэрти в свое логово! Мы в пригороде Лондона, в моем доме. Свое недовольство сможете высказать сразу же, как встанете на ноги, а пока прошу воздержаться от столь контрпродуктивной реакции. Не мешайте действию лекарств...

Гарри немного помолчал, а потом тихо сказал:

— Кажется, я в очередной раз должен поблагодарить вас, профессор. Интересно, я когда-нибудь смогу отдать вам все долги?

— Вы отдадите их разом, если сейчас же перестанете молоть чепуху! — отрезал Снейп.

Сесилия, поглядывая то на одного, то на другого, не выдержав, поинтересовалась:

— Позвольте уточнить, господа... Это вы ссоритесь или все же нет?

— Нет, конечно! — возмущенно фыркнул Снейп.

— Ну что вы, мисс О’Флаэрти! — одновременно с ним ответил Гарри.

Сесилия усмехнулась:

— Ну, тогда займемся нашим больным?

* * *

Следующие полчаса, если бы это было возможно, Гарри с превеликим удовольствием вычеркнул бы из памяти. Как, впрочем, и последовавшие за этим три дня... Тридцать минут — за непередаваемые ощущения, когда Снейп, невзирая на причитания мисс О’Флаэрти «Северус, вы бы уж как-нибудь поосторожнее!», точными безжалостными движениями снимал прикипевшие к телу повязки, что-то прощупывал, затем мазал, втирал... Поил зельями, от одного запаха которых Поттеру становилось плохо. И закончил эти издевательства, невзирая на присутствие молодой женщины, наложением Очистительного заклинания, чем окончательно вогнал мальчика в краску.

Остальные же три дня были такими безликими, скучными и неприятными, что просто не заслуживали запоминания.

На четвертый день Поттер взбунтовался:

— Профессор, мисс О’Флаэрти! Я, разумеется, бесконечно благодарен вам за все, что вы для меня сделали, но я уже практически здоров!

— Вы будете считаться здоровым, Поттер, с той самой секунды, когда я решу, что это на самом деле так. И ни мгновением раньше! Посмеете подняться с постели без моего ведома, и я приведу ваши кости в первоначальное состояние!

— Северус!.. — возмущенно воскликнула Сесилия. — Ну нельзя же так с мальчиком!

— Нельзя, говорите? Ну, хорошо... Мистер Поттер, сейчас я проведу диагностику, хотя уверен, что время для этого еще не настало. Если, как вы утверждаете, ваша тушка пребывает в достаточно приличном состоянии — сегодня же приступаете к учебе. Обещаю полнейшее разнообразие изучаемых предметов. Если же вы еще недостаточно окрепли для такого вида развлечений, то прекращаете спорить и со всем комфортом продолжаете эксплуатировать эту кровать. Возможно, я даже позволю вам перечитать Библию для недоумков...

— К-ка-кую Библию? — Гарри впал в ступор от предоставленного профессором выбора.

— Как это «какую»? — деланно удивился Снейп. — «Квиддич сквозь века», разумеется!

Зельевар, ничуть не сомневаясь в том, что выберет мальчишка, победно взглянул на профессора психологии и тут же чуть не захлебнулся негодованием, услышав полный энтузиазма голос Поттера:

— Я согласен учиться чему угодно! Хоть крестиком вышивать, лишь бы не валяться здесь без дела!

— Qui vult decipi, decipiatur, — тихо, одними губами, прошептала Сесилия, проходя мимо ошеломленного зельевара, и, чтобы добить его окончательно, куда громче повторила на английском. — Желающий быть обманутым да будет обманут!

Скрипя зубами от злости, Снейп подошел к кровати мальчика и провел над телом волшебной палочкой. Мальчишка, судя по всему, действительно был здоров. Но этого просто не могло быть! Не в силах поверить глазам, Снейп с непроницаемым видом велел Поттеру перевернуться на живот. Тот, без особой охоты, все же подчинился. И тут все было в порядке!

Сесилия, которая на время осмотра вышла из комнаты, тихонько приоткрыла дверь:

— Ну, как дела у нашего пациента?

— Лучше, чем можно было ожидать, — ни на йоту не отступив от истины, произнес профессор. — Пожалуй, я все же разрешу вам вставать, Поттер, если вы пообещаете быть осторожным настолько, насколько возможно для столь безмозглого создания. И извольте отдыхать сразу же, как только почувствуете усталость!

— Большое спасибо, профессор! — в глазах мальчишки читалась такая благодарность, что Снейпу на минуту даже стало неловко.

— Ну, вот и замечательно, — обрадовалась Сесилия. — Я уже думала, что уеду, так и не выполнив своего обещания!

Оба волшебника одновременно повернулись с женщине:

— Вы уже собираетесь уезжать?— с тщательно скрываемым разочарованием спросил Снейп.

— Что, так скоро?! — Поттер, в отличии от зельевара, даже не думал прятать свои эмоции.

Мисс О’Флаэрти вздохнула:

— Мне и самой уезжать не хочется... Но что поделать — я приехала только на время проведения симпозиума, а до его окончания всего три дня. Потом я должна буду вернуться в университет, отчитаться перед коллегами, завершить все дела. Освобожусь не раньше тридцатого июля. Так что...

Мужской частью компании овладело уныние.

Сесилия, которую в глубине души их реакция даже обрадовала, постаралась поднять всем настроение:

— Я ведь не сию минуту уезжаю... Или мы так и будем все оставшиеся дни портить друг другу настроение? Гарри, ты не забыл, что подарок все еще за мной?

— К черту подарки... — буркнул Гарри, а потом, что-то вспомнив, с надеждой посмотрел на женщину. — А я могу сам выбрать себе подарок?

Сесилия, ожидавшая от мальчика чего угодно, но только не этого, выжидательно взглянула на мальчика:

— Давай попробуем. Если то, что ты попросишь, окажется в пределах разумного...

— Я не знаю, разумно или нет, но если вы выполните мою просьбу, это будет самый лучший подарок, который я когда-либо получал! — пообещал мальчик.

Снейп и Сесилия переглянулись, а затем снова переключились на Поттера. Тот в последнюю минуту смутился:

— Мисс О’Флаэрти... Сесилия... Вы только что сказали, что освободитесь не раньше тридцатого июля... А у меня тридцать первого — день рождения. Думаю, к тому времени мои родственники уже вернуться на Тисовую, и по-прежнему будут рады принимать вас у себя в гостях...

С каждым произнесенным словом уверенности в голосе Гарри становилось все меньше, но он все же решился и, глядя прямо в глаза женщине, закончил:

— Вы не могли бы приехать в Лондон еще раз, тридцать первого? Я могу оплатить вам перелет! Просто посидим где-нибудь в кафе, и все! Понимаете, я еще ни разу не праздновал свой день рождения... Он же у меня на каникулах, поэтому...

Глаза Сесилии подозрительно заблестели, Снейп с интересом уставился на что-то за окном. Гарри опустил голову, уже проклиная себя за то, что затеял этот разговор, когда ласковые ладони вдруг обхватили его голову и теплые губы прижались к его щеке.

— Я обязательно приеду, Гарри! Обещаю, что бы ни случилось, но твой день рождения мы проведем вместе!

— И почему Тисовая, Поттер? Разве я не сказал, что за это лето постараюсь хоть что-то вложить в вашу пустую голову? Вы полагаете, что я буду ежедневно аппарировать в эту глухую дыру и наслаждаться обществом ваших дражайших родственников? Ну уж нет! Или-или! Или вы до конца каникул остаетесь здесь, и тогда я, так и быть, сделаю все, чтобы вы в своем умственном развитии хоть в чем-то превзошли тролля, или отправляйтесь назад и продолжайте уподобляться домовому эльфу. Кстати, при желании могу предоставить вам часть работы по дому...

Гарри, забыв, что на нем сейчас лишь нижнее белье, соскочил с кровати и от восторга вытянулся в струнку:

— Я!.. Я просто не знаю, что сказать! Спасибо, Сесилия!.. Спасибо, мистер Снейп! Обещаю...

— Прежде чем что-то обещать, Поттер, неплохо бы вспомнить о правилах приличия, — возмущенно зашипел Снейп. — В комнате леди, позвольте вам напомнить! Да и я не жажду лицезреть ваш скелет чаще, чем это нужно! Извольте привести себя в порядок! Кстати, пока не забыл — что это за шедевр наскальной... то есть накожной живописи украшает вашу левую руку? Это что, новая маггловская мода — разрисовывать тела знаменитыми кельтскими символами?

Тишина, сковавшая комнату после этих слов, заставила занервничать даже невозмутимого профессора.

— В чем дело? — настороженный взгляд черных глаз перебегал с одного гостя на другого. Оба молчали.

— Мордред вас подери, да объяснит мне кто-нибудь, что тут происходит?! — не выдержал, наконец, зельевар.

Сесилия, повернувшись к мальчику, взглядом умоляла его довериться мужчине.

Поттер обреченно вздохнул. Рисковать так рисковать... От гоблинов до сих пор не было ответа, а больше ему обратиться все равно не к кому.

— Профессор, позвольте, я сейчас оденусь, и все-все вам расскажу...

— Через пять минут мы ждем вас в столовой. Первый этаж... Думаю, сумеете не спутать с кухней, — сухо бросил Снейп.

Приведя себя в порядок в просторной ванной, и применив уже знакомое заклинание, чтобы обновить одежду, мальчик медленно спускался по лестнице. Просторная, с тремя французскими окнами, столовая поразила его. Деревянные панели, белоснежный портал камина, украшенный позолоченной лепниной... Громадный овальный стол с дюжиной мягких стульев с гнутыми спинками, гравюры на стенах... Все это настолько не вязалась с образом мрачного профессора зельеварения, что мальчик на какое-то время просто отключился.

От души полюбовавшись своим «любимым» учеником, застывшим на пороге с восторженным выражением на лице, Снейп неожиданно рявкнул:

— Вы что, Поттер, полагаете нормальным, когда двое взрослых людей не приступают к трапезе, ожидая какого-то мальчишку?

Гарри помотал головой, приходя в себя, чем изрядно насмешил Сесилию.

— П-простите, мисс О’Флаэрти... прошу прощения, профессор — промямлил он, торопливо отодвигая стул напротив Сесилии.

Мысли всех троих были заняты отнюдь не завтраком, поэтому с едой покончили быстро. Перейдя в гостиную, которую из-за обилия книжных шкафов можно было вполне счесть библиотекой, все расселись по мягким креслам, и профессор Снейп выжидательно взглянул на Поттера:

— Итак, молодой человек... Там, в Косом переулке, вы упоминали о каком-то рисунке, который вас настолько заинтересовал, что вы даже обратились к гоблинам. Полагаю, ваша татуировка и есть тот самый рисунок?

— Да, профессор Снейп, — вздохнув, подтвердил тот. — Только это не татуировка... Видите ли, я уже голову сломал, пытаясь понять, как, и главное — почему этот рисунок появился у меня на руке.

Коротко, но не пропустив ни одной детали, он рассказал Снейпу всю историю, не исключая ни первого опыта управления беспалочковыми заклинаниями, ни своих ощущений во время проявления рисунка. Мисс О’Флаэрти, которой все это было хорошо известно, в процессе рассказа незаметно изучала реакцию зельевара.

Когда Гарри закончил, Мастер зельеварения несколько минут просидел молча, а затем задумчиво уточнил:

— Вы говорите, что гоблины, увидев рисунок, не захотели сразу ответить на ваш вопрос?

— Да. Они попросили пару дней «на обдумывание». Прошло уже куда больше времени, а ответа все нет. Может быть, совы Гринготтса просто не могут меня найти?

— Нет, дело не в этом... — думая о чем-то своем, отмахнулся Снейп. — Почтовая сова разыщет вас, где бы вы не были... Меня удивляет другое — зачем гоблинам вообще понадобилась эта отсрочка?

— Что вы имеете в виду? — насторожился Поттер.

— А то, мой юный невежественный ученик, что любой, кто хотя бы поверхностно знает историю магического мира, с первого взгляда не мог не узнать один из самых знаменитых артефактов — так называемый Молот Тора. Это изображение встречается даже в древних кельтских святилищах, и уж кому, как не гоблинам, знать об этом...

Гарри окончательно растерялся.

— Значит, и продавец во «Флориш и Блоттс»...

— А, этот смазливый юнец? — пренебрежительно фыркнул Снейп. — Маурби, кажется... Лет пять назад закончил Хогвартс, типичный хаффлпафец. Мозгов у него даже меньше, чем у вас, Поттер, так что не исключено, что этот индивидуум действительно мог не знать ответа на ваш вопрос. Но вот гоблины...

— А вы, профессор, не могли бы мне рассказать, что это за Молот такой?

Профессор, поудобнее устроившись в кресле, посмотрел сначала на мисс О’Флаэрти, которая почти утонула в своем кресле, забравшись в него с ногами, потом — на сидящего на самом краешке Поттера, и привычным лекторским тоном заговорил:

— Для того, чтобы понять истинную ценность этого предмета, мы на несколько минут вернемся в прошлое. Обозримое прошлое, поскольку история этого артефакта теряется за горизонтом времен. Обратимся к преданиям древних германцев. По их поверьям, Земля — это громадный остров, Среднеземье, омываемое враждебным человеку темным морем. На небесах располагается мир богов, а под землей, соответственно, находится мрачное царство богини Смерти Хель. Сама Земля в представлениях предков была своего рода переходом, из которого можно было попасть на «Радужный мост», ведущий прямо на небеса. Но и обитатели темного мира в любой момент могли напасть на жителей земли. Тогда-то боги, дабы защитить живущие на Земле народы, и создали Молот, вручив его могучему Тору, сыну верховного бога Одина и земной богини Ёрд, сделав того хранителем равновесия между силами добра и зла. Сила Молота в битве повергала любого врага, а нечисть боялась одного его вида. Правда, максимальную мощь молот набирал только тогда, когда на его хозяине были перчатки, которые только и могли удерживать раскалявшийся докрасна артефакт, и пояс, который, удваивая силу владельца, позволял забрасывать его на любые расстояния. Так вот... Если вы заметили, рисунок несколько похож на массивный крест с короткой рукояткой. В последующие века и викинги, и другие скандинавские народы ставили такой знак, знак Тора на оружие и доспехи, считая, что одно только его наличие заставляет нечисть бежать с поля боя. «Молот Тора» стал олицетворять добро, порядок... АнтиХаос. Искали молот многие, и по слухам, артефакт, похожий на него, несколько раз даже находили. Я, к примеру, знаю о трех таких случаях — в Норфолке, Ливерпуле и Кенте, хотя уверен, что их было куда больше. Историки утверждают, что у этого артефакта, помимо силы, были куда более ценные свойства, описанные в сказаниях викингов. Но вот об этом я ничего сказать не могу... Надо поднять литературу...

Сесилия, зачарованная бархатным голосом зельевара, встряхнулась и проговорила:

— Знаете, Северус, если вы так же преподаете свой предмет, то я завидую вашим ученикам!

Лицо зельевара едва заметно порозовело, а Гарри опустил голову, старательно рассматривая рисунок на светло-бежевом, покрывавшим середину комнаты, ковре. Сесилия, мимо внимания которой мало что проходило, мимолетно улыбнулась. Положение спас Гарри, которого рассказ потряс настолько, что все остальное казалось неважным.

— Теперь, после вашего рассказа, мне понятно, каким ценным был этот артефакт... Но ведь я-то спрашивал о рисунке, а не о самом Молоте! Тогда почему гоблины мне сразу не сказали, что это такое? Я ведь не говорил им, что рисунок проявился на моей руке. Да если бы даже и так... Что во мне-то могло измениться?

— Знаете, Поттер, травма головы определенно пошла вам на пользу, — невесело усмехнулся Снейп — Буду иметь в виду на будущее... Вопросы вы задаете правильные, вот только ответов на них у меня пока нет...

Гарри с самого утра слонялся по дому, как неприкаянный. Комната, несколько дней служившая больничной палатой, ему изрядно опостылела. Вынужденное безделье злило, но поделать он ничего не мог — взрослые после небольшого совещания единодушно решили, что за книги ему садится все же рановато, равно как и покидать пределы дома.

Обитатели дома словно растворились. Не было слышно ни малейшего шума, ни движения... Сесилия, наконец, разобрала свой багаж и с головой ушла в работу, сетуя на то, что до очередного визита в университет осталось всего полтора дня. Снейп заперся в своей лаборатории. Все были чем-то заняты, и только Гарри изнывал со скуки.

Только теперь он в полной мере понял любимое выражение своей учительницы в начальной школе " все в этом мире относительно". С тех пор, как он покинул Хогвартс, прошла всего лишь неделя, но эти дни в корне изменили всю его жизнь. Некоторые из этих дней пролетали, как одно мгновенье, но каждая секунда была наполнена смыслом, а были и другие дни — бесконечные, пустые, однообразные. Такие дни длились бесконечно, а забывались тотчас же, не оставляя зарубок в памяти.

Не выдержав, Поттер спустился на кухню. Как ни странно, но оборудована она была по последнему слову маггловской техники. Время близилось к обеду, и Поттер решил что-нибудь приготовить. Проинспектировав запасы, он решил остановиться на свиных отбивных с зеленым горошком и паре салатов. Кажется, Снейп любит рыбу, но чего нет, того нет. Гарри бодро застучал ножом по разделочной доске.

"Совсем, как домовой эльф", — ухмыльнулся он про себя и тут же вспомнил воинственного домовика, посмевшего противостоять самому Люциусу Малфою. "Как-то там Добби," — прошептал Гарри, невольно улыбаясь. И оторопел, услышав хлопок аппарации:

— Гарри Поттер, сэр! Добби так рад, что хозяин вспомнил о Добби! Добби так хотел увидеть сэра Гарри, но домовикам не место в домах магглов!

— Добби?! Это правда ты? Но как ты сюда попал? И почему зовешь меня хозяином? — Гарри не мог прийти в себя от изумления.

— Но разве хозяин Гарри не вызывал Добби?— растерянно захлопал глазами эльф. — Добби не мог ослушаться Зова... Сэр Гарри Поттер освободил Добби от жестокого хозяина и теперь может распоряжаться жизнью домовика!

— Что ты, Добби! Ты свободен, и только ты вправе выбирать, где жить и что делать!

Уши Добби печально повисли:

— У Добби не очень-то большой выбор, сэр Гарри Поттер. Никто не хочет принимать на работу свободного эльфа. Над ним смеются, как только он говорит, что хочет за свой труд получать зарплату.

— Ты просишь так много, что волшебникам это не по карману? — удивился Поттер.

— Ну что вы, сэр! Добби трудолюбивый эльф. Я прошу один галеон в месяц и один выходной день...

Голос, неожиданно прозвучавший со стороны коридора, заставил вздрогнуть обоих — и мальчика, и домовика:

— Кажется, количество гостей в доме неуклонно растет независимо от моего желания. Поттер, вы не представите мне своего собеседника?

Гарри на минуту смутился, но все же проговорил:

— Это Добби, свободный домовик. Сам не знаю, как это получилось, профессор... Я вспомнил, как чуть больше года назад Добби заслонил меня от Люциуса Малфоя, и невольно произнес его имя вслух.

— Вы меня радуете, Поттер! С каждым днем раскрываются все новые и новые грани вашего таланта. Теперь, оказывается, вам под силу без всякого ритуала привязать к себе домового эльфа. Браво!

— Я не собираюсь никого к себе привязывать! — довольно резко возразил мальчик. — Добби выбрал свободу и я уважаю его выбор. Жаль только, не все могут это понять... Прости, Добби, если бы у меня был собственный дом, я непременно принял бы тебя на работу на любых условиях!

— Спасибо, мастер Гарри! У вас доброе сердце, — печально улыбнулся домовик.

— А мой дом для вашего приятеля не подойдет? — вкрадчиво поинтересовался Снейп. — Род моего отца не относился к Древнейшим и Благороднейшим, так что мы обходились без эльфов. Но если данный домовик согласен остаться здесь на условиях найма...

— Сэр Гарри Поттер, вы разрешите Добби остаться? — с надеждой повернулся к мальчику домовик. — Я обещаю, что буду много-много трудиться!..

— Ты сам должен решить, оставаться тебе или нет, — пожал плечами Поттер. — Но что ты будешь делать, когда профессор отправится в Хогвартс?

— Думаю, работы ему хватит и там... — убежденно заявил Снейп и обратился к домовику. — Так что ты решил? Остаешься?

— А сэр Гарри Поттер тоже будет жить в этом доме? — переводя взгляд с одного волшебника на другого, уточнил домовик.

Снейп усмехнулся:

— Ну, если не сбежит, то — да. По крайней мере, до конца каникул я предложил ему пожить здесь...

— Тогда Добби согласен! — восторженно закивал головой домовик.

— Хорошо... Если я правильно понял, ты просишь галеон в месяц и один свободный день? Я готов платить тебе галеон в неделю, но для этого ты должен будешь выполнить два условия. Первое — время от времени помогать мне в лаборатории и прибираться в ней. И второе — носить те вещи, которые я сочту для тебя подходящими. Это не блажь, просто во время приготовления зелья ни одна ниточка или пылинка не должны попасть в котел. Ты принимаешь мои условия, Добби?

— Да, хозяин Снейп...

— Ну уж нет! Только не хозяин! Я не хочу нести ответственность за чью-то жизнь! Ты — мой наемный работник, я тебе плачу, и только! Понятно?

— Да... Мастер Снейп.

— Вот то-то же. А теперь вы, Поттер. Какого... Что вы делаете на кухне, позвольте поинтересоваться?

— Готовлю обед, сэр! — отрапортовал Гарри. — Отбивные доходят в духовке, салаты — в холодильнике. Можно садиться за стол.

— Хм-м... Если я правильно понимаю, у меня теперь два домовика.... — Снейп насмешливо перевел взгляд с Поттера на Добби и поправился. — Ну, как минимум — полтора... Что ж, безоар в доме есть, думаю, можно рискнуть... Добби, ступай наверх и пригласи леди к столу. Ее зовут мисс О’Флаэрти. Да смотри, не напугай ее!

Пока вдохновленный новыми перспективами домовик разыскивал мисс О’Флаэрти, Гарри расторопно накрыл на стол, безошибочно разложив по местам приборы, заправил салаты, посыпав их зеленью, и, услышав шаги на лестнице, поставил в центре стола горячее, переложив его на предварительно подогретое блюдо.

Сесилия во все глаза смотрела на проворно двигавшегося из кухни к столовой мальчика, при этом вспоминая слова Петунии Дурсль. «Да, похоже практика у мальчика была обширной!» — подумала женщина, а вслух проговорила:

— Пахнет божественно! И кто у нас сегодня шеф-повар?

— В кои-то веки — не я, — усмехнулся Снейп. — У меня сегодня великий день — я стал работодателем! На моей памяти это первый подобный случай...

— Простите за дерзость, профессор, но вы либо скромничаете, либо что-то случилось с вашей памятью... — бесстрашно возразил Поттер. — Только я в общей сложности вычистил в вашей лаборатории десятков пять котлов... И это не считая работы у Филча, на которые отправляли меня тоже вы. Если же перемножить отработки на количество студентов, которые их получают!.. — Гарри, не договорив, выразительно закатил глаза.

— Так вот вы какой, профессор Снейп! — в притворном гневе Сесилия притопнула каблучком. — А я-то еще решила доверить вам обучение этого беззащитного ребенка! Вы — эксплуататор, Северус! Единственное, что сможет вас реабилитировать — это искреннее покаяние и искупление всех грехов.

— Беззащитного ребенка?— не менее гневно возмутился профессор. — Вы называете беззащитным этого несовершеннолетнего монстра? Да с ним и василиску не справиться, не то что мне! Еще нужно посмотреть, кого тут следует оберегать, а от кого — защищаться!

— Профессор... Мисс О’Флаэрти... Можно перенести вашу дискуссию на полчаса позже? — воспользовавшись возникшей паузой, вклинился Поттер. — Обед стынет!

— Вы провокатор, Поттер, — садясь за стол, заявил Снейп. — Натравливаете уважаемых людей друг на друга и наслаждаетесь зрелищем нашего унижения.

— Я не согласен с вами, сэр, но все же прошу прощения, — покорно склонил голову Поттер.

— Подумайте, какое послушание! — все не мог успокоиться Снейп, накладывая великолепную отбивную с хрустящей корочкой на тарелку мисс О’Флаэрти. — Может, объясните, чем оно вызвано?

— Все очень просто, сэр, — невозмутимо ответил мальчик. — Я просто не хочу портить аппетит присутствующей за столом леди...

Снейп ошеломленно замер, забыв поставить тарелку на стол, а Сесилия звонко расхохоталась, признавая полное поражение хозяина.

Следующие полчаса прошли вполне мирно, все наслаждались великолепным вкусом приготовленных блюд. Снейп дополнил обед бутылкой красного вина, Добби поставил на стол сырное ассорти, Гарри принесли свежевыжатый апельсиновый сок.

Мирную тишину столовой прервал необычный звук, доносящийся из-за полуопущенных штор. Все повернулись к окну и увидели большую буро-коричневую сову, с маниакальным упорством пытавшуюся устроиться на узком, в два пальца шириной, карнизе.

— Ну, вот и неприятности, — пробормотал Снейп, настежь распахивая высоченное окно. — Ты к кому, птица?

Надменная сова, не обращая внимание на столь фамильярное обращение, сделала круг над столом и уселась возле Поттера.

— Неужели это... — Гарри нетерпеливо отвязал от лапы совы сверток пергамента. — Да, я так и думал! Это из Гринготтса!

— Птица определенно ждет ответа, Поттер, — заметил профессор Снейп. — Однако прежде чем отправлять сову назад, советую все хорошенько обдумать...

Гарри пробежал глазами содержание письма, и, не задумываясь, протянул его Снейпу:

— Читайте, профессор!

Снейп с непонятным выражением посмотрел на Поттера, но затем все же взял письмо и медленно прочел его вслух:

«Уважаемый мистер Поттер!

В ответ на ваше обращение Совет Директоров банка Гринготтс принял решение ознакомить вас с содержанием документа, длительное время хранящегося в одном из сейфов Закрытых секций. Существует вероятность, что по результатам личных переговоров будут приняты и другие решения, способные заметно изменить текущее положение дел. Будем рады, если вы сможете посетить наш банк завтра, 10 июля, в период с 11 до 13 часов. Возможно присутствие доверенных лиц.

С глубочайшим уважением,

Г.Г. Гриннаут, главный распорядитель Закрытых секций.»

— И как это следует понимать? — удивилась Сесилия. — Насколько я понимаю, Гарри всего лишь спрашивал о рисунке, значение которого вы, Северус, нам объяснили в течение пяти минут. Не понимаю, при чем тут какие-то документы, переговоры, решения...

— Гоблин всегда остается гоблином, — усмехнулся Снейп. — Будь все так просто, они бы коротко и четко изложили все известные им факты в ту же минуту, как только Поттер протянул им бумажку с рисунком. Вы не заметили главного — на каком уровне принималось решение. Совет Директоров банка... Вот, Поттер и ответ на ваш вопрос о том, почему гоблины так долго тянули с письмом. Думаю, чиновники перекладывали решение с нижестоящей инстанции на вышестоящую, пока не добрались до самого верха.

— И что это значит? — спросил вконец растерявшийся мальчик.

— Как минимум, о малолетний нарушитель спокойствия, это означает, что вам завтра следует поменьше говорить и побольше думать, — задумчиво проговорил зельевар.

— Северус, вы же не отпустите мальчика одного? — Сесилия нервно прикусила губу. — Случись что-то подобное в маггловском мире, я, безусловно, отправилась бы с Гарри. Но в мире магов мое появление только ухудшит ситуацию. Насколько я помню, гоблины и к настоящим-то волшебникам, за исключением самых могущественных, относятся не очень хорошо, а уж сквиб...

— Успокойтесь, Сесилия. Если мистер Поттер не возражает, я охотно составлю ему компанию. Вот только придется накинуть легкий морок. Не стоит раньше времени афишировать наше сотрудничество. Поттер, думаю, самое время отпустить сову — кое-кто, вероятно, с нетерпением ждет ответа.

Гарри в нескольких словах подтвердил свое согласие на встречу, и сова плавно, с осознанием собственной важности, выплыла из комнаты через распахнутые настежь окна.

— А ведь кое о чем мы забыли... — с лица зельевара не сходило задумчивое выражение. — Гоблины, когда дело касается сейфов, применяют несколько способов проверки. В отношении несовершеннолетних чаще всего используется хорошо известный всем ключ, а еще — волшебная палочка. Вам, Поттер, стоит непременно взять ее с собой...

— Мою палочку? — удивился Гарри, — Но зачем? Мне ведь запрещено пользоваться ею на каникулах?

— А как, по вашему мнению, Министерству становится известно о колдовстве, применяемом учениками вне школы? — вопросом на вопрос ответил зельевар. — На ваших палочках до совершеннолетия стоят следящие чары.

— Значит, любой может узнать, где я сейчас нахожусь? — насторожился мальчик.

— Не совсем так, — возразил Снейп. — Для этого необходимы специальные приборы, которые способны считывать эту информацию. Один из таких можно увидеть в кабинете Дамблдора. Еще два находятся соответственно в Министерстве и в Гринготтсе... Может быть, есть еще где-то, но мне об этом ничего не известно.

— Значит, Дамблдор уже знает, что я у вас? — допытывался мальчик. — Кстати, а где моя палочка?

— Наконец-то ты о ней вспомнил, — улыбнулась Сесилия. — По-моему, до этой минуты ты прекрасно справлялся и без нее...

Гарри смутился и не знал, что ответить. Действительно, особой необходимости носить палочку при себе не было, тем не менее все предыдущие годы он с ней практически не расставался.

— Успокойтесь, Поттер. Цела ваша палочка. Она там, где предположительно в данный момент находитесь и вы — на Тисовой, — усмехнулся Снейп. — Больше того, лучшим способом сохранить в тайне ваше реальное местоположение было бы оставить ее там до конца каникул. Если, конечно, не возникнут какие-либо непредвиденные обстоятельства. В этом случае все, кто в этом заинтересован, будут спокойны — их Золотой мальчик остается под надежной опекой родных...

— А это не очень рискованно? — с сомнением посмотрел на него Поттер. — Я хочу сказать — ведь Дурсли вернутся, и что им может взбрести в голову — сам Мерлин не знает! Что если моя палочка попадет в руки Дадли?

— Гарри прав, Северус, — поддержала его Сесилия. — Его кузен настолько непредсказуем, что от него всего можно ожидать.

Зельевар нахмурился.

— Ну, завтра нам в любом случае придется взять ее с собой. А потом... Поттер, вы знаете в доме какое-нибудь укромное место, куда ваши родственники полезут в последнюю очередь?

Гарри думал не больше минуты.

— Конечно же! Как же я сразу не подумал! На каникулах, когда дядя запрещал мне даже упоминать о волшебстве, я прятал свои учебники и пергамент под паркетом, в своей комнате! Никто про этот тайник не знает, даже Дадли.

— Ну, вот и хорошо. Значит, утром мы отправляемся в Гринготтс, потом возвращаемся на Тисовую, оставляем палочку в вашем тайнике и забираем багаж. — подвел итог Снейп. — Надеюсь, за всеми этими приключениями вы не забыли о домашнем задании?

— Как можно, профессор! Я ведь уже целых десять дней не вдыхал запаха чернил, не ощущал в руках тяжести древних фолиантов, не чувствовал под рукой упрямую упругость нового пергамента.... — съехидничал Гарри.

Снейп усмехнулся:

— Вы, Поттер, забыли еще упомянуть про жирную копоть оловянных котлов, холодную слизь рогатых жаб, студенистую податливость слизняков, и...

— Северус!!! — возмущенно воскликнула Сесилия, — Я недавно обедала!

— Разве между этими явлениями есть связь?! — деланно удивился зельевар.

* * *

Вечер субботнего дня все обитатели особняка провели в гостиной. Сесилия упорно искала что-то среди своих пухлых, с множеством разнокалиберных закладок, записных книжек, коих в ее кожаной сумке оказалось целых три.

Снейп с тем же упорством шкаф за шкафом просматривал содержимое библиотеки. Гарри шепотом обсуждал с Добби возможности и обязанности домовых эльфов. К своему удивлению Гарри узнал, что эльфы, оказывается, способны совершать покупки, однако для этого хозяин домовика должен оформить договор с магазином и поручение для банка. Часто даже составление списка всего необходимого хозяева перепоручают эльфам, лишь подтверждая заказ соответствующим заклинанием.

— Сэр Гарри Поттер задал Добби столько вопросов... Мастеру Гарри нужно что-то купить? — осторожно спросил эльф.

— Вообще-то я хотел сделать сюрприз и испечь торт к отъезду мисс О’Флаэрти. Но мне бы не хотелось делать покупки в ее присутствии.

Добби просиял:

— Добби может купить все для мастера Гарри! Сэру Гарри Поттеру стоит только приказать!

— Но ведь ты говорил, что нужно предварительно оформить кучу бумаг... — недоуменно уставился на него мальчик.

— Добби говорил не о разовой покупке, а о тех случаях, когда хозяин поручает эльфу вести дом, — наставительно произнес домовик.

Гарри пожал плечами. На его взгляд, особой разницы не было. Подумав, он прикинул, что из кулинарной книги тетушки Петунии помнит особенно хорошо и что точно не испортит даже на незнакомой технике. Несколько раз перепроверив, составил список покупок.

— Деньги я тебе передам завтра. Я собираюсь испечь торт, пока все спят, а утром в понедельник ты подашь его к столу, договорились?

Добби с энтузиазмом затряс головой:

— Добби сделает все так, как прикажет сэр Гарри Поттер! Мисс профессор обязательно понравится торт!

В этот момент «мисс профессор» с удовлетворением оторвалась от своих записей, и тихонько, чтобы не помешать зельевару, позвала:

— Гарри, мы можем с тобой поговорить?

— Конечно, мисс О’Флаэрти! — с готовностью поднялся мальчик.

— Как ты себя чувствуешь?

Мальчик пожал плечами:

— Я вполне здоров.

— Хорошо... Как ты понимаешь, обучить тебя , к примеру, боевой магии, я не могу, а вот мистеру Снейпу это вполне по силам. Но обучение всегда сопряжено с усвоением массы нового материала, и зубрежка — отнюдь не самый эффективный способ. Я хочу и могу научить тебя кое-каким психологическим приемам, но только в том случае, если ты сам к этому стремишься. Мне как, продолжать, или тебе это неинтересно?

Ответ прозвучал из другого угла комнаты:

— Разумеется, мисс О’Флаэрти, непременно продолжайте! Думаю, в моем лице вы получите куда более благодарного слушателя, чем эта жалкая цель для бладжеров.

Гарри укоризненно взглянул на профессора и заверил:

— Пожалуйста, мисс О’Флаэрти! Я постараюсь не пропустить ни слова!

— Для начала следует напомнить, что человек — очень непростое существо. Науке известно немало животных, которые имеют зачатки разума, но лишь человек способен лгать самому себе. Ты вправе сейчас возмутиться, заявив, что в школе учителя говорят прямо противоположное, убеждая вас, что с самим собой надо быть максимально честным. В глобальном смысле они, безусловно, правы. Но речь у нас пойдет о ситуациях, требующих некоторой... игры с самим собой. Начнем с постановки цели, ради которой все и затевается. Вот ты, например, каких результатов планируешь добиться за это лето? Еще не думал? Да-а-а... Ну, хорошо. Возьмем нечто умозрительное, к примеру — пробежать дистанцию в одну милю быстрее любого в твоей школе, выучить полсотни заклинаний, научиться варить зелья на уровне лучшего из учеников...

Услышав последние слова, Гарри невольно поежился.

— Что, слишком невыполнимая задача? — усмехнулась Сесилия. — А на мелочи размениваться смысла нет. Конечно, любая цель должна быть реальной. Пожелай ты пешком добраться до Луны, и я первая посмеюсь над тобой. Ты, наверное много раз слышал фразу — за все нужно платить. Формулируя цель, ты должен отдавать себе отчет, что ты готов сделать для ее выполнения, чем готов пожертвовать. Хватит ли сил и способностей для ее достижения? Выполнение глобальной задачи полезно поделить на промежуточные этапы и строго контролировать исполнение каждого из них. Еще одно условие, и пожалуй, главное. Необходимо верить в себя. Вот что ты подумал, когда я заговорила о предполагаемых целях?

— Если честно, то что-то вроде «хоть в лепешку расшибись, но это у меня никогда не получится!» — сознался Гарри.

— Я так и думала. Понимаешь, человек устроен так, что способен контролировать те мысли, которые чаще всего крутятся у него в голове. Они бывают либо позитивными, либо негативными. Марк Аврелий еще в незапамятные времена сказал: “Наша жизнь есть то, что мы о ней думаем». Так вот — слова «не могу», «не по силам», «не получится», «бесполезно» и прочее из лексикона следует исключить. Тут и начинается то, о чем я упомянула в начале нашего разговора — игра с самим собой. Допустимо немножко... Как бы это сказать?.. Опередить события. Предположим — мы стремимся к тому, чтобы стать лучшим в зельеварении. Если ежедневно внушать себе, что с каждым днем у тебя получается все лучше и лучше, то довольно быстро ты почувствуешь уверенность в себе, и сам не заметишь, как все станет получаться... Это называется самовнушением. Для чего это нужно? Для того, чтобы позитивные мысли всегда были приоритетными, чтобы ты научился верить в себя. Нужно любыми средствами избегать негатива. Конечно,было бы глупо изображать удовольствие, получив плохую оценку или провалившись на экзамене. Учеба — процесс трудный. На пути обязательно встретятся неверные результаты, неудачи... Но умный человек и к этому отнесется философски. Я бы вообще исключила такое понятие, как ОШИБКА. Нет ошибок, есть только опыт. Позитивный, негативный — неважно. Как ни парадоксально это звучит, но это так. Неудачи нужно осознать и принять. Глупо опускать руки, ругать себя за тупость, бросать начатое — нужно успокоиться и искать другие пути. Взглянуть в зеркало, подмигнуть самому себе и сказать «Ничего, прорвемся!» Это ведь вполне допустимо, правда? Человек пережил неприятность, принял ее, сделал выводы — и продолжает жить дальше. Не замирает, как лягушка в анабиозе, а действует! Но есть еще одно условие, главное, без которого вообще глупо начинать какое-либо дело. Я говорю о наличии базовых основ. Не умея плавать, глупо мечтать о мировых рекордах. Не имея способностей к магии, бессмысленно учить заклинания. Не имея музыкального слуха, глупо мечтать об оперной сцене и так далее. Пока ничто не вызывает возражений?

Гарри отрицательно помотал головой.

— То, что я скажу дальше, многие сразу же принимают в штыки. И напрасно... В методах достижения конечной цели нет мелочей. Внешний вид, осанка, даже походка — все это тоже в какой-то степени влияет на результат. Это добавляет уверенности в себе, а все, что способствует повышению самооценки, нельзя игнорировать. Человек должен научиться любить себя. При этом четко отвергая самолюбование, потворство своим капризам, недостаткам. Если перефразировать — нужно работать над собой и обязательно отмечать каждое, даже самое мелкое, достижение. Итак, сформулируем главное:

ВЫБОР ГЛОБАЛЬНОЙ ЦЕЛИ, ЧЕТКОЕ ОСОЗНАНИЕ СВОИХ СИЛ И ВОЗМОЖНОСТЕЙ, ВЕРА В СЕБЯ, СТРЕМЛЕНИЕ К ПОЗИТИВУ, ПОСТЕПЕННОЕ И ПЛАНОМЕРНОЕ ДЕЙСТВИЕ, НАКОПЛЕНИЕ И ОСМЫСЛЕНИЕ НАРАБОТАННОГО...

В комнате неожиданно раздались редкие хлопки. Гарри непонимающе оглянулся — профессор Снейп медленно, с ленцой, хлопал в ладоши.

— Браво, профессор! Как вы там говорили: «Если вы так же даете свой предмет, то я завидую вашим ученикам»? Прошу прощения, если цитата не совсем точна... — слова зельевар тоже произносил медленно, словно выцеживая сквозь зубы. — Думаю, стоит вас поблагодарить за великолепный образчик психоанализа!

Мисс О’Флаэрти невозмутимо, словно этой реплики вовсе не было, обратилась к Поттеру:

— У меня есть еще кое-что. Вот, возьми, — Она протянула мальчику небольшую, очень похожую на ее телефон, коробочку. — Это плеер и диктофон. В плеере ты найдешь несколько сеансов аутотренинга. В дополнение к ним... — она подошла к столику, на котором грудой лежали ее записные книжки и еще какие-то вещи. — Вот тебе несколько брошюр. Через какое-то время ты и сам сможешь составлять себе формулы внушения, подходящие только тебе, и составленные под конкретные задачи. Этот метод более правильный, а пока я выбрала самые нейтральные записи, способные просто поддержать позитивный настрой. Почитай, послушай... Об остальном поговорим позже.

Мисс О’Флаэрти подтолкнула мальчика к двери. Дождавшись, пока торопливые шаги стихнут на лестнице, она медленно повернулась к зельевару.

— И что же вам так активно не понравилось? Вы нашли в моих словах нечто, могущее нанести вред Гарри?

— Причем тут этот несносный мальчишка?! — прошипел зельевар. — Думаете, я не понял, что львиная доля этой так называемой беседы была адресована мне?!

— У вас богатая фантазия, Северус, — холодно усмехнулась Сесилия. — Если мне не изменяет память, вы присоединились к нашей беседе по своей воле и в самый последний момент. Следовательно, подозревать меня в том, что я заранее рассчитывала на вас, планируя этот разговор, по меньшей мере глупо.

— Но вы же не станете отрицать, что все эти пассажи о позитиве и негативе, о повышении самооценки, о самовнушении, о философском отношении к ошибкам — все это камешки, брошенные в мой огород? — негодующе воскликнул Снейп.

— Профессор Снейп, вы — эгоцентрист, — высокомерно бросила Сесилия. — Я очень рада, что вы так внимательно прослушали мою маленькую лекцию, но вот ваши выводы в корне неверны. Передо мной вообще не стояло цели навязать кому-то свою точку зрения. И уж меньше всего — вам. Но если что-то вас все же задело — это тоже неплохо. Будет, над чем подумать... — она устало вздохнула, и рефлекторным движением руки откинула волосы. Снейп невольно подумал, что стоя перед студентами, она, наверное, не раз повторяла этот жест.

— Повторяю — моей главной целью был и остается Гарри, — продолжила женщина. — Вы что, не видите, что мальчишке с детства стараются внушить, что он ценен лишь постольку, поскольку готов соответствовать чьим-то требованиям? Что он совершенно наплевательски относится к тому, как живет, во что одет, как выглядит? Черт побери, Северус, да откройте глаза, наконец! Ребенок даже к боли относится так, будто это нечто неизбежное! Будь он вашим сыном, вы бы допустили подобное?

— Слава Мерлину, у меня нет детей, — буркнул Снейп, остывая. — Хватает и той оравы неотесанных неучей, которая ежегодно треплет мне нервы.

— Допустим... Я перефразирую свой вопрос. Среди этой «оравы» много еще найдется учеников со сходным восприятием жизни?

Снейп промолчал. В глубине души он понимал, что женщина права. Но стоит только с этим согласиться, как закономерно встает другой вопрос — кому нужно, чтобы этот ребенок вырос именно таким? И от напрашивающегося ответа невольно холодеет сердце. Очень уж сложная комбинация должна была быть разыграна, причем запланирована она была не год, и даже не три года назад... Результат этой многоходовки тоже предопределен. Неужели эта женщина за считанные дни просчитала то, чего он, умудренный жизнью человек, за три года, в течение которых Поттер находился в его поле зрения, даже не заметил?

Сесилия, не дождавшись ответа, двинулась к выходу из гостиной, но вдруг резко остановилась:

— Господи, как же я могла забыть! Северус, пожалуйста, позовите Гарри. Мне вам обоим нужно сообщить нечто важное!

Зельевар, не сводя глаз с взволнованной женщины, тихо позвал: «Добби!»

В ту же минуту домовик появился в дверях комнаты:

— Хозяин... Мастер Снейп хотел видеть Добби?

— Да. Позови Гарри, пожалуйста.

— Сию минуту, мастер Снейп!

Загрохотали торопливые шаги, и взъерошенный Поттер влетел в гостиную:

— Что-то случилось?

Сесилия через силу улыбнулась и взяв Гарри за плечо, подтолкнула его к креслу.

— Это я просила тебя прийти. Не волнуйся, ничего особенного не произошло, просто есть кое-что, о чем я вам обоим давно должна была рассказать. Северус, в ночь перед тем, как Гарри избили, ему приснился странный сон. Гарри, пожалуйста, расскажи все сам.

Ничего не понимающий Поттер тем не менее достаточно подробно, не упуская ни одной важной детали, пересказал свой кошмар. Снейп слушал предельно внимательно, а когда Гарри упомянул о появлении незнакомца, прервал мальчика и попросил описать его как можно подробнее. Гарри честно попробовал, но слов явно не хватало. Тогда зельевар, поколебавшись, проговорил:

— Не знаю, вправе ли я об этом сейчас говорить, но раз это может помочь... Есть один способ, при котором возможно считать из памяти определенные воспоминания. Такой способ называется легилименцией, в противоположность обратному процессу — окклюменции, то есть защите сознания. Если вы, Поттер, в достаточной мере мне доверяете, то я мог бы попробовать увидеть ваш сон своими глазами. Возможно, есть некоторые детали, на которые вы не обратили внимания.

Гарри нервно сглотнул:

— Скажите, мистер Снейп... Это ведь то же самое, что читать мысли, да? И что, любой взрослый маг может спокойно рыться в моей голове?

Снейп заметно рассердился:

— Кажется, я переоценил ваши умственные способности, Поттер! Что за маггловские рассуждения? Читать мысли... Если так, то в вашей голове мне вообще делать нечего, бесполезно искать то, чего там в принципе быть не может! Разве я говорил о чем-то подобном?!

— Но... вы ведь сами... — смутился мальчик.

— Я сказал, что если вы в состоянии сосредоточиться на той части воспоминаний, в которой сохранился ваш сон, то я, как опытный легилимент, смогу их просмотреть. Есть еще одна возможность, при которой маг сам, при помощи волшебной палочки, сбрасывает воспоминания с специальный сосуд, так называемый Омут памяти, чтобы просмотреть их самому или даже предоставить такую возможность кому-то еще. Но Омут — достаточно редкий артефакт, так что нам остается единственный метод... Что же касается второго вашего вопроса — смею вас обрадовать, очень малое количество волшебников обладают способностью к окклюменции, и еще меньше тех, кто владеет легилименцией. В Хогвартсе, к примеру, таких людей только двое.

— Второй — это профессор Дамблдор? — вскинул голову Поттер.

— Это ваши слова, Поттер, не мои, — уклончиво ответил Снейп.

Гарри кивнул, о чем-то размышляя, а потом решительно посмотрел на зельевара:

— Думаю, нам стоит попробовать, профессор!

Снейп, не говоря ни слова, достал свою палочку, нацелил ее на Поттера и четко произнес:

— Легилименс!

Перед глазами Гарри словно кадры ускоренной съемки, замелькали эпизоды его сна. Пустой, пыльный дом, шаркающие шаги, мелькающие по стенам отблески пламени. Громадная змея, свернувшаяся у камина... Старик, тяжело опирающийся на палку. Низенький, плешивый человечек, старательно отводящий глаза от чего-то или кого-то, расположившегося в кресле. А-а-а, вот и он, тот таинственный незнакомец. Лицо мужчины озарено затухающим пламенем из камина, что только подчеркивает резкие черты лица. Еще секунда — и Гарри со стоном сжал виски.

— Простите, Поттер, я должен был вас предупредить... Боль сейчас пройдет, не волнуйтесь. К сожалению, это побочное действие легилименции, избежать его невозможно.

Гарри отмахнулся, словно речь шла о чем-то несущественном.

— Ну как, сэр, вам удалось заметить что-то важное? Вы знаете, кто этот мужчина?

— Даже не знаю, что ответить. Мне знаком этот человек, но дело в том, что... Его просто не могло быть рядом с Петтигрю. Не теперь...

— Но почему, профессор?

— Потому что тот человек, которого я только что видел в ваших воспоминаниях, уже два года как мертв...

Слова, едва слышно прозвучавшие в тишине комнаты, ошеломили всех. Несколько минут все молча обдумывали сказанное, потом Гарри с нарождающейся надеждой уточнил:

— Значит, это всего лишь сон? Просто ночной кошмар, на который можно не обращать внимания?!

Сесилия с сочувствием посмотрела на мальчика и вздохнула:

— Боюсь, что нет!..

— Что вы имеете в виду? — насторожился зельевар.

— У меня есть доказательства того. что по крайней мере часть событий, описанных Гарри, произошла на самом деле. Но для начала я должна сказать вам, Северус, то, о чем Гарри уже известно. В магическом мире у меня есть родная сестра. Амелия Боунс, Глава Отдела обеспечения магического правопорядка...

Если Снейп и был удивлен, то он ничем не показал этого.

— Так вот. Наутро после того, как Гарри увидел этот сон, я отправилась на встречу с сестрой. Мы сидели в кафе у Фортескью, и я ломала голову, как же мне перевести разговор на интересующую меня тему, не упоминая при этом Гарри Поттера. Свободных столиков было достаточно, поэтому я очень удивилась, когда к нам подошел высокий плотный мужчина, и, даже не спросив разрешения, уселся на соседний стул. Сестра представила его как Людо Бэгмена, начальника Департамента магических игр и спорта. Мужчина был настолько раздражен, что не обращая внимания на посторонних, принялся громко сетовать на наглость некоторых особ, которые штурмуют его кабинет без всяких на то оснований. Эмили попробовала было призвать его к порядку, однако добилась противоположного эффекта. Мужчина еще больше рассердился, и стал говорить что-то о том, что все зло — от женщин, что будь его воля, он бы в своем отделе ни одной не оставил, а уж тем более таких «дурищ», как эта Берта Джоркинс. Услышав это имя, Эмили стала слушать куда внимательнее и попросила мистера Бэгмена поподробнее рассказать о том, что произошло. Уговаривать того не пришлось. Оказывается, к нему в офис ворвалась сестра Берты и потребовала сейчас же приступить к ее поискам. На недоуменные вопросы женщина расплакалась, и сотрудники отдела с большим трудом смогли выяснить, что же произошло... Берта Джоркинс отправилась в отпуск к родственникам в Саранду, это практически на границе Албании и Греции. Родные ждали ее приезда почти неделю, надеясь, что она где-то задержалась, но когда Берта так и не появилась, приступили к розыскам. Стало известно, что в столицу Албании, Тирану, Джоркинс добралась благополучно, а вот потом... Ее следы теряются где-то в районе реки Вьоса. Эмили предложила свою помощь в розыске, но Бэгмен вновь рассвирепел, и продолжал настаивать на том, что у Берты пакля вместо мозгов, и что она вполне могла аппарировать вместо Саранды в Сарелту или еще куда-нибудь... А у него сейчас каждый сотрудник на счету, впереди такое мероприятие, они и так покоя не знают. Он побушевал еще несколько минут и ушел, потом и мы разошлись. — Сесилия тяжело вздохнула. — Так что, как видите, одно можно сказать совершенно точно: волшебница с таким именем существует и она действительно пропала.

Гарри сник. Возникшая было надежда разом угасла. Зельевар тоже призадумался, и его мысли тоже вряд ли были веселыми.

— Что ж, подытожим... Есть факты, которые доказывают, что хотя бы часть виденного Поттером — правда. Питер Петтигрю действительно мог находиться в каком-то заброшенном доме и присутствовать при разговоре с этим магглом. Берта Джоркинс тоже существующее лицо, причем ее местонахождение установить на данный момент невозможно. Чемпионат мира по квиддичу — еще одно вполне реальное мероприятие, которое должно пройти в третьей декаде августа. Кстати, Поттер, вам было известно о предстоящем чемпионате? — зельевар резко повернулся к Гарри.

— Нет... — растерялся тот. — Я понятия не имел, что такой чемпионат вообще проводится!

— Правда? При условии, что квиддич — это единственное, чем вас не приходится заставлять заниматься, такое неведение более, чем странно, — съязвил Снейп.

— Ничего странного, — воскликнул Гарри. — У меня что, кто-то из родственников увлекается квиддичем? Или магглы постоянно о нем говорят? Да и «Пророк» Дурсли почему-то не торопятся выписывать!

— Гарри, не нервничай! — постаралась успокоить мальчика Сесилия. — Профессор просто неудачно пошутил. А тебе стоит научиться держать себя в руках и не так бурно реагировать.

— Простите, — буркнул мальчик. — Мне, наверное, лучше уйти...

Он поднялся и, не глядя на окружающих, направился к двери.

Сесилия укоризненно взглянула на зельевара, но тот небрежно отмахнулся:

— Даже не думайте призывать меня относиться к мальчишке помягче. Наша медиковедьма и так всем уши прожужжала «Бедный мальчик! Ему так достается! Следует быть к нему поснисходительнее!» Чего ради, объясните вы мне? Что, окружающая жизнь позволила вам или мне оставаться неженками? Вас жизнь не била наотмашь? Поттеру четырнадцать! Поздно сюсюкать и нянчиться. То, чего его лишили в детстве, сейчас не наверстаешь... Признаю, мальчишке досталось, и досталось сильно. Но вы же сами твердите: «Нужно осознать, принять, сделать выводы — и двигаться дальше!» Или это относится лишь к учебе? Ах, нет!.. Тогда не вздумайте портить парня! Насколько я понял, вы хотите видеть его сильным, способным справляться с любыми трудностями. А для этого ему еще не раз предстоит набивать себе шишки. У Поттера громадный магический потенциал, ему нужно научиться справляться с этой силой. Для этого нужна железная воля. И — да, уверенность в себе... Если мы с вами хотим, чтобы у мальчишки было будущее, нужно научить его сражаться. Дамблдор, по всей видимости, обучать его не намерен. Не знаю, чем это объясняется, и знать не хочу. Если Поттер мне поверит, я помогу ему. Возможно, в каких-то областях знаний у меня меньше, чем у директора, но кое в чем я способен даже ему дать фору. Вопрос только во времени. Знать бы еще, чем заканчивается это треклятое пророчество! Есть ли в нем что-то о сроках, когда должно произойти сражение с Темным Лордом? Время... Все упирается во время. А ведь когда мы вернемся в Хогвартс, заниматься с мальчишкой станет вдесятеро сложнее...

Последние слова Снейп произнес словно про себя, а потому даже вздрогнул, услышав голос Поттера:

— А почему в Хогвартсе будет сложнее?

— Подслушиваете, Поттер, — нехорошо усмехнулся зельевар. — Не очень-то похвально для гриффиндорца!

— Во-первых, на распределении Волшебная шляпа хотела направить меня на ваш факультет, профессор, — с ехидной ухмылкой ответил Гарри. — Во-вторых, дверь гостиной открыта настежь и на лестнице все слышно.

— Ну, конечно! А на лестнице вы оказались, потому что пересохло в горле, и вы собирались попить воды, — не отступал Снейп.

— Вовсе нет. — Гарри с невозмутимым видом подошел к креслу, на котором сидел, и продемонстрировал всем крошечный плеер. — Я оставил его, когда выходил из комнаты. Решил вернуться и забрать, а заодно услышал много интересного. Профессор, Сесилия... Может, вы перестанете скрывать то, что непосредственно меня касается? Например, что это за пророчество, как оно связывает меня и Волдеморта, и почему до сих пор мне о нем никто не рассказал?!

...Слова падали, словно холодные капли, медленно, размеренно, неотвратимо. Глухой, нечеловеческий голос проникал прямо в мозг, надежно впечатывая каждую букву.

«Заглядывая в туннель времени, я вижу судьбу, звенящую, как молот, бьющий по наковальне, пытающуюся придать форму тому, что противится предопределению... Тому, что должно быть раскалено добела в горниле жизни, прежде чем сможет принять и постичь истину... Огонь, опаляющий душу; звон, который парализует разум и ранит сердце, ставшее нежным благодаря наивному стремлению к тому, чтобы его любили все.

Ты, кто явился в поисках Пути, удостоверься, что внимаешь моим словам, ибо, когда я всматриваюсь в глубину веков, я вижу, что тебе предстоит многое, прежде чем ты достигнешь своей цели. Я могу лишь удержать перед тобой видение того, что кроется за пределами слов. Неизъяснимое никогда не может стать изреченным. Таков Закон.

Все мы вступаем на Путь в неведении. Этот путь является в действительности путешествием в непознанное, но не существует способа познать неизвестное заранее. Впитавший знание многих может поделиться с тобой своим опытом, но это будет его опыт, а не твой.

Как рассказать о непознанном, если каждый способен постичь только свое? Если ты искренне стремишься познать все, что связано с поиском Пути, тебе нужно пройти этот путь самому; лишь тогда твое восприятие будет соответствовать увиденному.

Каждый раз, когда мы входим в загадочные пространства непознанного, энергетические поля внутри нас претерпевают превращение. Такое превращение воздействует на все наше существование, и тогда само состояние нашего бытия необратимо меняется. Рано или поздно превращения приводят к преобразованию, к избавлению от всего нежелательного. Неизбежным последствием преобразования является преображение, полная метаморфоза. Знай, что эти изменения невозможно остановить. Поэтому твой будущий Путь является дорогой без возврата — путем превращения, преобразования, преображения. Таков Закон.

Прощай, наследник Певереллов! Теперь иди и учись тому, что значит быть человеком; иди и учись тому, что значит стоять на своих ногах! Почувствуй, что значит сражаться, ибо для всех вас наступило время перемен! Я не смогу говорить с тобой вновь — узор судьбы требует предоставить все силам, превосходящим любые наши представления о них. Колесо судьбы будет вращаться, и великий змей еще не раз укусит себя за хвост, прежде чем ты победишь. Да пребудет с тобой Единая Сила!»

Серебристая дорожка мгновенно исчезала позади размеренно шагающей фигуры , словно лунный меч острым лезвием срезал остававшиеся на воде следы, заставляя забыть об увиденном. Ни звезды, ни сияющий в небе диск Луны больше не отражались на гладкой поверхности моря. Мрачная бездна глубин настороженно всматривалась в того, кто остался на берегу... Растрепанный черноволосый мальчишка неотрывно глядел на уходящего в вечность пращура...

...Гарри, с трудом вдыхая воздух через ставшее вдруг узким горло, вынырнул из глубин сна. Кто-то колотил в дверь, и, по всей видимости, уже давно. Мальчик попытался подняться — уставшее, словно после долгого бега тело отказывалось двигаться. Открыл рот, чтобы крикнуть — стоящий в горле комок не позволил и этого. Ощущая неприятную влажность прилипшей к телу пижамы, Поттер попробовал пошевелить руками, затем — ногами. Постепенно странное оцепенение отпускало, оставляя после себя лишь невероятную слабость.

Послышался хлопок — возле кровати Гарри появился донельзя перепуганный эльф.

— Гарри Поттер, сэр!.. Мастер Снейп очень сердит, он послал Добби, чтобы тот разбудил мастера Гарри!

Тут эльф повнимательнее пригляделся к лежащему на кровати мальчику и с паническим воплем кинулся к выходу, взмахом руки открывая дверь:

— Мастер Снейп! Мисс профессор! Сэр Гарри Поттер болен! Очень болен!

Спустя мгновение в комнату, едва не столкнувшись в проходе, ворвались оба профессора.

Сесилия первой подлетела к кровати, и, увидев бледное, покрытое испариной лицо, бескровные губы и красные опухшие глаза, в панике обернулась к зельевару:

— Что с ним, Северус?! Мы напрасно вчера разрешили ему встать? Ему снова стало хуже?!

— Если вы хотя бы на минуту дадите мне доступ к телу, я, вероятно, смогу ответить на ваш вопрос...

— Северус!!! — возмущенный возглас Сесилии эхом прокатился по дому.

Гарри невольно поморщился.

— Видите, ваша опека приносит пациенту больше вреда, чем моя ирония. Позвольте...

Снейп бесцеремонно отодвинул женщину в сторону, и, достав палочку, нацелил ее на Поттера:

— Ну, молодой человек, давайте посмотрим, во что вы вляпались на этот раз...

Диагностическое заклинание снова пришлось применять дважды. Удостоверившись, что никакой ошибки нет, Снейп внимательно посмотрел на мальчика:

— Говорить можете?

— Гхм... Уже могу... — сиплым, сорванным голосом ответил мальчик.

— Что значит — «уже»?

— Раньше.... пробовал... Не вышло...

— Что вы еще пробовали?

— Встать... Не удалось... Ноги и руки с трудом, но двигаются... Тяжело... Все тяжело...

Сесилия без сил опустилась в кресло.

— Это не может быть связано с тем ударом по позвоночнику?

— ЭТО совершенно точно не связано ни с какими ударами, — невозмутимо ответил зельевар. — Парень совершенно здоров.

— Что?! — возмущению Сесилии не было предела. — Вы что, не видите, как он выглядит? Считаете, Гарри просто притворяется?

— Этого я не говорил. Поттер совершенно здоров, но он предельно истощен. Причем как физически, так и магически. С его-то потенциалом.... Поттер, вы что, горы разрушали? Или сдвинули с места Луну?

— Луна... — чуть слышно прошептал Гарри.

— Что — Луна? Поттер, у вас что, еще и галлюцинации? Бред?!

— Сон...

Терпение зельевара истощилось.

— Так... Сейчас я спущусь в лабораторию и принесу пару зелий, способных привести вас в адекватное состояние. А пока советую тщательно обдумать то, что вы собираетесь нам изложить.

Стоило Снейпу покинуть комнату, как вокруг Гарри развернулась бурная деятельность. Пытавшегося сопротивляться мальчика с помощью домовика лишили пижамной куртки. Добби мигом притащил полотенца, кувшин с теплой водой и стер с кожи липкий пот. Пара глотков воды смягчила горло; свежий воздух, ворвавшийся в раскрытое окно, позволил дышать полной грудью... Мальчик потихоньку приходил в себя. Прошло еще несколько минут, и вот уже Поттер удобно устроен между подушками и терпеливо выслушивает сетования Сесилии о том, что он совершенно не бережет себя, что нисколько не думает о питании. Вон какой худой, все ребра торчат...

В какой-то момент Гарри закрыл глаза и перестал воспринимать происходящее. Его тело захлестнула волна нарастающего тепла, центр которого сосредоточился где-то в районе солнечного сплетения. Вместе с теплом возвращались силы и спокойствие.

Стремительно ворвавшийся в спальню Снейп замер, не доходя до кровати. Вокруг мальчишки струились мощнейшие магические потоки. Зельевар поежился, вспомнив, при каких обстоятельствах он уже ощущал подобную силу. Но сейчас магия не таила в себе угрозы. Она, словно потерянный пес, наконец-то возвратившийся к своему хозяину, ластилась вокруг тела мальчишки, и набегающие потоки силы таяли в нем, чтобы уступить дорогу новым магическим волнам.

Сесилия, которая не могла в полной мере оценить силу творящегося вокруг нее действа, лишь улыбалась, ощущая, как спадает напряжение, уходит нервозность, меняется настроение. Добби, ощутив мощь своего кумира, восторженно распахнул глаза и застыл, словно уродливая статуя.

Зельевар двинулся было вперед и тут же остановился. Наполняющая комнату сила почуяла чужака и ринулась к настороженно замершему мужчине. То, что почувствовал Снейп в следующее мгновение, просто не с чем было сравнить. Теплые жгуты чужой магии тесно вплетались в его собственный магический рисунок, охватывая тело невидимым коконом. Новый магический узор постоянно менялся, дрожал, словно воздух над раскаленным песком. Узнавание... Приятие... Надежность... Защита... Сколько времени прошло, прежде чем все закончилось — никто потом так и не мог ответить. Просто все вдруг вернулись в реальный мир.

Гарри и Снейпу почему-то было трудно смотреть друг на друга. Оба догадывались — произошло нечто из ряда вон выходящее, но в полной мере понять, что случилось, не мог пока никто.

Зельевар первым пришел в себя:

— Полагаю, Поттер, спрашивать, как вы себя чувствуете, было бы излишним?

Мисс О’Флаэрти вопросительно посмотрела на зельевара:

— Что вы имеете в виду, Северус?

— Ах, да... Простите, Сесилия. Я все время забываю...

— Профессор хочет сказать, мисс О’Флаэрти, что ко мне вернулась магия. А я сам страшно хочу есть, — заливаясь краской, едва слышно признался мальчик.

С минуту все молчали, а потом Снейп неожиданно захохотал:

— Нет, Поттер, еще пара таких дней — и я по цвету волос перещеголяю Альбуса! Если, конечно, останусь жив. Добби!

Домовик шагнул вперед и с достоинством поклонился:

— Добби здесь, мастер Снейп!

— У нас есть, чем накормить этого троглодита?

— Добби давно все приготовил, хозяин! Добби знает, что нравится мисс профессор, и мастеру Снейпу, и мастеру Гарри...

— Ладно, ладно... — отмахнулся Снейп. — Мы сейчас спустимся. Приведите себя в порядок, Поттер! Надеюсь, вы не забыли, что нас ожидают в Гринготтсе?

— А что, уже пора? — растерялся мальчик.

— Не будьте глупцом, Поттер! По вашему, я для собственного удовольствия ломился в вашу спальню?! Кстати, что за заклинание вы наложили на дверь, позвольте узнать?

— Я не помню... Я долго слушал плеер, потом заметил, что дверь приоткрыта, и просто захотел, чтобы она закрылась.

— Великолепно! Просто бесподобно! «Захотел, чтобы она закрылась»... Смею заметить, что это у вас неплохо получилось. Чтобы в моем собственном доме мне не удалось открыть какую-то дверь!.. Я перепробовал все заклинания, а он, оказывается, «просто захотел». Будьте добры, Поттер, в следующий раз использовать что-нибудь посложнее, вроде «Колопортуса» с применением палочки. Может, тогда не придется использовать магию домовика, чтобы проникнуть в вашу комнату. Ладно... Марш в ванную, и через пять минут мы ждем вас внизу в надежде узнать о ваших приключениях!

Поттер, откуда прыть взялась, ринулся в сторону ванной.

Снейп и Сесилия медленно спускались по лестнице вниз.

— И все же, что случилось с мальчиком, Северус? Вам не кажется это странным — Гарри с трудом просыпается, будучи не в силах пошевелиться, а... (она мельком взглянула на изящные наручные часики) через полчаса он уже носится, как метеор, и из побочных эффектов остается только голод. У вас есть какое-нибудь объяснение этому?

— Ну, мышечная усталость, положим, никуда не делась. В этом я почти уверен. Однако это, как и голод, ерунда. Пара зелий, плотный завтрак — и мальчишка снова придет в норму. А вот что касается вашего вопроса... Знаете, меня не покидает уверенность, что я когда-то видел упоминание о похожем феномене. Это было именно упоминание, и где конкретно я мог это прочитать... Возможно, после рассказа Поттера что-то всплывет в памяти.

Добби превзошел самого себя. Того, что стояло сейчас на овальном столе, хватило бы на банкет на дюжину персон...

— Добби, ты что, созвал к нам на завтрак всех соседей?

— Нет, хозяин... Мастер Снейп... Хозяин не приказывал, Добби никого не приглашал... — Добби испуганными глазищами таращился на зельевара.

Тот поморщился:

— Все в порядке. Никого не надо было приглашать.

Добби продолжал молча глядеть на хозяина, глаза постепенно наливались влагой.

— Ты просто молодец, Добби! — пришла на выручку Сесилия. — Все так вкусно, и так красиво... Скажи, а если мы не сможем все съесть?..

— Добби может сохранить все под Замораживающими чарами, мисс профессор! — благодарно поклонился эльф.

— Ты меня утешил, — усмехнулся зельевар. — Даже если этот паршивец проглотит все, что способен вместить его желудок, то оставшегося, пожалуй, нам всем хватит еще дня на три. А ты со спокойной совестью сможешь побездельничать...

— Добби — хороший эльф! — обиженно заявил домовик. — Добби не привык бездельничать!

— Успокойся, Добби! Все и так знают, что ты самый трудолюбивый. Профессор так шутит.

С влажными волосами, а потому взлохмаченный больше, чем обычно, в столовую влетел Поттер.

— Профессор Снейп шутит? Кажется, я многое пропустил!

— Поттер! Вы зарываетесь! Даже небольшое усилие, направленное на умственную деятельность, приводит к десятикратному увеличению вашей наглости! Может, природа все же поступила мудро, лишив вас мозгов?

— Довольно! — остановила их Сесилия. — Мы все останемся голодными, если это не прекратится! Профессор, как гостеприимный хозяин, вы не могли бы подать всем пример и первым приступить к завтраку?

Ели молча и быстро. День обещал быть насыщенным. Каждому из них было, о чем подумать... Сесилия, искоса взглянув на Гарри, впервые обратила внимание на то, что на нем — все та же футболка и те же джинсы, в которых она увидела мальчика в первый раз. Мысленно обругав себя за забывчивость, она обратилась к зельевару:

— Северус, насколько может затянуться ваша беседа с гоблинами?

— Все будет зависеть от того, что они захотят — или не захотят — сказать. Хотя... В письме есть временные границы — с одиннадцати до часу. На всякий случай добавим еще час — думаю, к двум часам пополудни все должно закончится.

— Великолепно! Тогда к этому времени я подъеду к «Дырявому котлу». Мне как раз хватит времени завершить кое-какие дела.

— Вы назначаете нам встречу? Как интересно! И что же мы будем делать в Лондоне? — на губах Снейпа появилась саркастическая ухмылка, которая, однако, ничуть не смутила Сесилию.

— Исполнять мои капризы...

Оба — и Гарри, и Снейп, — неверяще уставились на мисс О’Флаэрти.

— Исполнять — что? — решился-таки переспросить Снейп.

— Капризы, Северус... Капризы.... Черт побери, женщина я или нет?!

Ответить на подобный вопрос не решился бы даже самый храбрый мужчина.

Удовлетворенно оглядев собеседников, Сесилия предвкушающе улыбнулась:

— И не забывайте, мистер Снейп, вы все еще — мой должник!

* * *

По воскресеньям возле белоснежного здания банка прохожие, как правило, не задерживались. Этот день по раз и навсегда заведенному порядку гоблины посвящали отдыху и то, что сегодня перед двумя клиентами вышколенный швейцар, вопреки обыкновению, почтительно распахнул массивные двери, для сведущих людей означало только одно — дело пахнет БОЛЬШИМИ деньгами.

Но двое посетителей, неспешно поднимавшиеся по ступеням, вряд ли задумывались о таких нюансах. Оба — и мужчина лет пятидесяти, с начинающей оплывать фигурой и заметной лысиной, и молодой парень, такой же русоволосый, но куда более подтянутый, — выглядели, как магглы в своих голубых джинсах и рубашках-поло.

Первое, что видел каждый входящий в банк — это несколько предупреждающих строк:

Входи же, незнакомец, но прими в расчёт:

Того, кто жадностью грешит, возмездье ждёт.

Коль золото чужое ты хочешь получить —

Всей магией своей рискуешь заплатить.

Тот клад, что гоблином в хранилищах надежно скрыт,

Владельцу своему навек принадлежит!

Коль темен помыслами ты, то трепещи,

И не забудь о вечности души!

Мельком взглянув на предостерегающие строчки, оба посетителя шагнули в прохладную глубину громадного зала.

Эхо шагов, многократно отраженное от каменных плит холла, заметалось под высоким сводчатым куполом, и почти сразу из-за банковских стоек навстречу мужчинам вышел очень представительный и очень пожилой гоблин, наряженный в расшитое блестящими нитями одеяние, которое Гарри, не мудрствуя лукаво, про себя окрестил ливреей. Гоблин, внимательно оглядев гостей, поздоровался, и, слегка склонив голову, попросил:

— Не могли бы достопочтимые господа снять иллюзии? Разумеется, у нас есть способ самостоятельно развеивать подобные чары, но это не совсем... вежливо...

— Да, конечно, — согласно кивнул старший маггл и сделал едва уловимое движение ладонью, словно стряхивая паутину. Мгновение — и вместо двух магглов в холле стоят знаменитый Мальчик-который-выжил и мрачный, как всегда, профессор зельеварения школы Хогвартс Северус Снейп. Пожалуй, появление последнего в роли спутника Гарри Поттера гоблин ожидал меньше всего, но, справившись со своим изумлением, он пригласил гостей следовать за собой.

— Прошу вас, господа. Совет Директоров Банка Гринготтс готов рассмотреть ваш вопрос.

В длинном коридоре царил полумрак. Гарри, снедаемый любопытством, непрерывно крутил головой, но стены, отделанные темными плитами, чередовались с такими же темными дверными проемами и глазу просто не за что было зацепиться. Возле одной из ничем не примечательных дверей гоблин остановился и потянул обе створки на себя...

Вырвавшийся из-за дверей свет на секунду заставил Гарри зажмуриться. Контраст был просто потрясающий. Просторный зал сиял. Отделанные белоснежными плитами стены, которые так и хотелось потрогать, устремлялись ввысь, к украшенными сложными мозаичными переплетениями потолку. Глубокие светло-кремовые кресла с необычайно высокими ножками, окружали такого же цвета кольцеобразный стол... Внутри образовавшегося пространства по периметру были расставлены композиции из цветов и даже весело журчал маленький фонтанчик. Возле стен вперемешку — застекленные шкафы до потолка и витрины, на бархате которых заманчиво блестело золото.

ЗОЛОТО... Оно царило повсюду. В открытых настежь резных шкатулках блестели монеты... Крошечные золотые фигурки замерли на каминной полке, а возле фальшивого окна выстроились золотые статуи в человеческий рост. Гарри пригляделся — даже в центре фонтана под сверкающим пологом водяных капель сияли отполированные золотые самородки... В витринах и шкафах, по всей видимости, были размещены ювелирные изделия — мальчик видел, как то тут, то там вспыхивали разноцветные искры. И, наконец, возле громадного камина, занимавшего центральную часть торцевой стены, все свободное пространство было увешано оружием. Но и здесь не обошлось без золота и драгоценных камней — либо в накладках на оружии, либо в отделке на ножнах.

Гарри не потребовалось много времени, чтобы осмотреть все это великолепие. Разумеется, как и любой другой мальчишка, он с удовольствием рассмотрел бы поближе разнообразные клинки, и даже подержал их в руках, но до всего остального ему не было никакого дела. Жирный блеск золота резал глаза, казался неуместным на фоне пастельных тонов окружающего пространства. Гарри невольно поморщился.

Только сейчас он обратил внимание, что все места за столом, кроме трех самых дальних, были заняты, и за остановившимися на пороге магами внимательно наблюдают с десяток гоблинов. Лицо их сопровождающего неуловимо изменилось, Гарри совершенно точно заметил это, хотя и не мог понять причины. Мальчик ждал, что этот клерк представит их всем присутствующим и покинет зал... Тем большим было его удивление, когда пожилой гоблин, ни слова не говоря, прошел через всю комнату и занял место во главе стола.

Еще какое-то время прошло в полном молчании. Гарри уже начал терять терпение, но перехватив предостерегающий взгляд Снейпа, постарался расслабиться, пообещав себе, что если непонятное ожидание не кончится через пару минут, он просто развернется и покинет «гостеприимных» хозяев.

Словно прочитав его мысли, гоблин растянул губы в улыбке, пригласил гостей сесть с ним рядом и медленно, церемонно заговорил:

— Уважаемые коллеги! Напоминаю, что в сегодняшнем распорядке дня значится еще один вопрос — о целесообразности передачи сведений, содержащихся в документах из сейфа номер двенадцать Второй Закрытой Секции. В соответствии с существующим регламентом мне, главному распорядителю Закрытых секций Гейому Гадару Гриннауту, делегирована обязанность вести переговоры от имени нашего Банка с присутствующим здесь несовершеннолетним магом Гарольдом Джеймсом Поттером и выступающим в качестве его доверенного лица Северусом Тобиасом Снейпом, профессором Зельеварения школы Хогвартс. Мистер Поттер, по причинам, которые мы огласим позже, в вашем случае процедура подтверждения личности несколько отличается от общепринятой. Вам, разумеется, известно, что для получения доступа к ученическому сейфу достаточно иметь на руках обычный ключ. Однако перед вхождением в наследство гоблины обязаны провести проверку на кровное родство, если условиями завещания не предусмотрен другой порядок наследования. Гхм... В нашем же случае, помимо данной процедуры, вам придется предоставить Совету дополнительные доказательства...

Гарри, совершенно потерявший нить разговора, робко вклинился в размеренную речь председательствующего:

— Простите, господин Гриннаут! Я был бы вам очень благодарен, если бы вы объяснили, о каком наследстве идет речь? Я знаю лишь о сейфе, из которого беру деньги для покупки учебников. Если же моим родителям принадлежало еще что-то... Я не очень разбираюсь в тонкостях юриспруденции, но все же интересно — почему мне никто до сих пор ни слова об этом не сказал? И почему этот разговор вы начали именно сейчас, хотя мне еще только четырнадцать?

Сидящий все это время молча профессор согласно кивнул:

— Я тоже не совсем понимаю, о чем речь, милейший... К сожалению, мы не располагаем достаточным количеством времени, а если так пойдет и дальше, то мы и за неделю не доберемся до сути вопроса. Поэтому предлагаю пренебречь на сегодня тонкостями этикета, и перейти, наконец, к делу. Насколько я понимаю, Банк Гринготтс имеет к мистеру Поттеру какое-то вполне конкретное дело, с одной стороны, связанное с финансами, с другой — с его просьбой объяснить суть заинтересовавшего его рисунка...

В зале заседаний настала мертвая тишина. Никто из гоблинов даже не пошевелился, все замерли, словно восковые фигуры. Главный распорядитель, придя в себя, недоверчиво поинтересовался:

— Означает ли это, мистер Поттер, что ни ваши опекуны, ни ваш наставник не довели до вашего сведения те отчеты, которые мы ежегодно посылали вам, как единственному наследнику древнейшего рода Поттеров?

Гарри недоуменно пожал плечами.

— Отчеты? Мне?! Моими опекунами уже более одиннадцати лет является семья магглов, и они не ведут никаких дел с магическими структурами. Поэтому даже ключ от своей ячейки я получил только после второго курса. Что касается наставника... Простите, но я не совсем понимаю, о чем речь.

— Но ведь в магическом мире у вас, как у последнего в Роду, не может не быть наставника! — Старый гоблин, потеряв терпение, перевел требовательный взгляд на зельевара и обратно. — Вы наглядно дали нам это понять, пригласив профессора Снейпа в качестве доверенного лица! И хотя его нежелание общаться с нами даже в тех случаях, когда речь идет о его собственном благополучии, мне не совсем понятно, сегодня же он все же соблаговолил посетить Гринготтс!

Снейп неприязненно покосился в его сторону и холодно произнес:

— Для начала хочу прояснить одну деталь — хотя я действительно в какой-то степени озабочен делами мистера Поттера, я не являюсь его магическим наставником. Мой интерес носит сугубо частный характер. Более того, по ряду причин мне не хотелось бы афишировать свою заинтересованность. Учитывая сложившуюся веками репутацию гоблинов, полагаю, будет достаточно вашего обещания, что все, что здесь происходит, не станет известно кому-то еще. Без всяких исключений...

Сидящие за столом гоблины переглянулись, и Гриннаут согласно кивнул:

— Принимается. В свою очередь, мы так же просим о полном сохранении тайны. Я знаю, что среди волшебников принято в таких случаях давать Непреложный обет, но...

В тот же момент Гарри неожиданно даже для себя вскинул ладонь вверх, словно бы принося присягу, и из его ладони полыхнула яркая голубая вспышка, заставившая гоблинов отшатнуться. Председательствующий, внимательно взглянув на смутившегося мальчика, задумчиво кивнул головой:

— Что ж, магия нам свидетель. Но если вы, мистер Снейп, ничего не имеете против гоблинов, то чем объяснить в таком случае ваше нежелание заняться делами своего Рода?

— Мордред и Моргана! — Снейп, похоже, начинал злиться. — Прекратите испытывать мое терпение! Смею заметить, все свои дела, тем более — связанные с финансами, я предпочитаю решать в предельно сжатые сроки. Если есть что-то, о чем мне следует знать — будьте любезны изложить все кратко и по возможности — доступно, а не обвинять меня невесть в чем!

Снейп окинул собравшихся ледяным взглядом черных глаз, и, переждав пару минут, продолжил:

— Если собравшиеся здесь господа управляющие соблаговолят разъяснить, что именно заставило Совет Директоров Гринготтса в полном составе собраться сегодня и пригласить нас на эту встречу — мы с удовольствием вас выслушаем. Однако впустую тратить время, и уж тем более — предоставлять банку какие-либо «дополнительные доказательства»... Простите, но чего ради? Пока я не нахожу ни одной убедительной причины. Мистер Поттер, если я не ошибаюсь, банку ничего не должен. Следовательно, именно Гринготтс имеет какие-то неведомые обязательства... или поручения... или распоряжения о, цитирую «возможной передаче данных», касающиеся моего ученика. Что касается непосредственно проблемы, с которой Гарри обратился к вам... Мне хватило тридцати секунд, чтобы понять, о каком именно артефакте идет речь. Тем более удивительно, что вопрос моего юного протеже вызвал у столь почтенных особ какие-то затруднения.

Снова последовал молчаливый обмен взглядами. Возможно, банкиры общались на ментальном уровне, тем самым исключая магов из разговора. И Гарри, и Снейпа это не на шутку раздражало. Разумеется, собравшиеся в этом зале гоблины занимали самые высшие места на иерархической лестнице, и вступать с ними в открытую конфронтацию было весьма рискованно, но...

— Простите, господа. Мы вынуждены попросить у вас прощения за задержку, но потребуется еще некоторое время, чтобы уточнить детали...

Один из гоблинов, не произнеся ни слова, поднялся и торопливо вышел из зала. Через пару минут он положил на стол перед председателем несколько листов пергамента, бегло просмотрев которые гоблин заметно помрачнел.

— Что ж, понятно... Еще раз приношу мои извинения, но дело оказалось куда более запутанным, чем мы могли предполагать. Полагаю, в данной ситуации стоит принять предложение профессора, и, забыв о тонкостях этикета, прояснить возникшие вопросы. Рискуя вновь вызвать ваше неудовольствие, мистер Снейп, все же осмелюсь уточнить — вы получили в начале года наше приглашение посетить Гринготтс для выяснения дел по вновь открывшемуся делу о завещании ныне покойного лорда Принца?

— Я не получал персональных приглашений в банк Гринготтс с тех пор, как умерла моя мать, — раздраженно бросил зельевар. — Хотите, поклянусь своей магией, или все же поверите на слово?!

— Нет, что вы... — замахал руками гоблин.— Это совершенно излишне. Похоже, это недоразумение целиком на совести служащих банка. Полагаю, мы сегодня еще найдем время и сможем решить все накопившиеся вопросы к обоюдному удовлетворению. А пока вернемся к основному вопросу.

Он повернулся к Гарри:

— Видите ли... Я, как вам известно, являюсь хранителем Закрытых секций банка Гринготтс. Стоит пояснить, что в данном отделе хранится достояние тех Родов, чья линия неожиданно прервалась. Причин тому может быть множество, и я не стану сейчас на этом останавливаться. В наших архивах хранится немало документов, и один из них, возможно, касается именно вас, мистер Поттер. Повторяю — возможно... Чтобы установить, так это или нет, нам и потребуются дополнительные доказательства.

— Думаю, не ошибусь, если этот документ как-то связан с тем рисунком, который так заинтересовал Гарри? — задумчиво протянул Снейп.

Гоблин недовольно оглянулся на зельевара, но все же вынужден был подтвердить:

— Вы правы...

— Что именно банк Гринготтс сочтет достаточным доказательством тому, что речь в документе идет именно об этом юноше?

— Видите ли, цена вопроса такова, что мы просто вынуждены настаивать на процедуре Тождества Крови.

Брови Снейпа непроизвольно взлетели вверх:

— Вот даже как? Документ действительно настолько важен для гоблинов?

— Да. Но еще более он важен для того, о ком идет речь в данном документе... Так как, ваш подопечный согласится пройти данный обряд? Однако вынужден предупредить: перед началом нашего заседания большинство членов Совета считало, что речь в документе идет о ком-то другом...

Снейп несколько секунд подумал, а затем повернулся к внимательно прислушивающемуся к беседе мальчику:

— Гарри, если тебя интересует мое мнение, то я бы посоветовал тебе согласиться. В сущности, даже если речь в этом загадочном документе идет вовсе не о тебе, ты получишь полное описание своей родословной. Насколько я понимаю, никто так и не озаботился ознакомить тебя с данным документом? Вот видишь...

Гарри взволнованно кивнул.

— Я согласен...

— В таком случае... — непонятно откуда в лапе гоблина появился великолепный стилет, кончик которого молнией сверкнул возле ладони Поттера, а уже в следующую секунду даже не успевший почувствовать укола мальчик заворожено смотрел, как тяжелые темные капли крови стекают на лежащий перед ним лист пергамента.

То, что произошло в дальнейшем, было похоже на появление изображений на полученной в подарок от близнецов Уизли Карте Мародеров. Сначала вверху пергамента проявился текст, написанный такими вычурными буквами, что прочитать его Гарри при всем желании не смог. Затем древний прямоугольный лист превратился в свиток. Пергамент сильно растягивался в длину; под буквами, словно ручейки, во все стороны побежали линии. Они соприкасались, пересекались и снова разбегались в разные стороны. Часть линий со временем блекла, исчезая... Часть — на время прерывалась цепочкой из черточек и точек, но, затем, снова окрепнув, стремительно перемещалась дальше. Украшенный готической вязью верх документа уже давно свисал со стола, однако пергамент все еще обновлялся, цвета линий становились все насыщеннее, тут и там появлялись какие-то надписи. Гарри вгляделся повнимательнее, и наконец понял — это же генеалогическое древо! Схематическая история его семьи, о которой ему почти ничего не известно! Сердце застучало вдвое быстрее, он нервно взглянул на Снейпа. Заметив волнение мальчика, Снейп — невиданное дело! — положил свои пальцы поверх судорожно сжатого кулака, и шепнул:

— Наберись терпения, Гарри!

Профессор определенно знал, о чем говорил. Длинный свиток пергамента, минуя посетителей, передавался из рук в руки вокруг всего стола, но к Гарри так и не попал. Гоблины внимательно всматривались в документ, уделяя особое внимание верхней его части.

Это тянулось так долго, что даже терпению Мастера Зелий настал конец.

— Прошу меня простить, господа, — холодно проговорил Снейп, поднявшись и медленно отодвигая кресло. — Насколько я понимаю, в ходе сегодняшнего собрания у вас возникли какие-то непредвиденные затруднения. Как я понял из вашего невразумительного объяснения, господин Гриннаут, у Банка Гринготтс есть некие обязательства, затрагивающие как мои интересы, так и интересы мистера Поттера... Мы готовы пойти навстречу и посетить Гринготтс еще раз, если это будет необходимо. Тем более, что сегодня были затронуты и другие, весьма важные вопросы, давно требующие своего решения, а именно: с вашей помощью Гарри Поттер получит возможность ознакомиться как со своей родословной, так и с финансовым состоянием Рода. Мы будем очень благодарны, если почтенные гоблины сочтут возможным передать мистеру Поттеру оригинал его генеалогического древа и, разумеется, отчет о его имуществе. Если это невозможно — просьба предоставить надлежащим образом заверенные копии. Разумеется, услуги банка будут оплачены. А теперь, поскольку в дальнейшем пребывании здесь я не вижу никакого смысла, позвольте нам откланяться. Смею заметить, однако, что я был лучшего мнения о Банке Гринготтс...

Председательствующий гоблин даже побелел от возмущения:

— Репутация Банка Гринготтс была и остается безупречной! Никто не смеет в этом сомневаться!

В ответ Снейп зло сощурил глаза:

— Правда? Позвольте напомнить, господин Гриннаут, как почти три года назад группа лиц проникла в хранилище, и, что самое прискорбное, до сих пор даже количество нападавших вам не известно. Хранилище, к счастью, оказалось пустым. Но ведь это никоим образом не отменяет того факта, что данный инцидент имел место, не так ли? Смею заметить, и я, и мистер Поттер по чистой случайности в курсе того, что именно попытались изъять из одной из самых охраняемых ячеек... Не волнуйтесь, никто не собирается раскрывать эту тайну. Теперь вернемся к нашему сегодняшнему разговору. Из вашей речи, господин председательствующий, только тупой болван не сделал бы несколько важных выводов. Первое: Гарри Поттер, вопреки всем правилам, ни разу не получал финансового отчета из Гринготтса — ни пока жил у магглов, ни после поступления в школу. Служащие банка это обстоятельство проигнорировали... Второе. Судя по вашим словам, господа, в начале года я так же должен был встретиться с кем-то из присутствующих здесь управляющих или даже со всеми вместе. Ответа на якобы посланное приглашение вы не получили, но это также никого не озаботило. Всего вышеперечисленного вполне достаточно, чтобы задать себе вопрос «Так ли все благополучно в Банке Гринготтс?»

Снейп умолк, медленно переводя взгляд с одного из сидящих гоблинов на другого.

Первым не выдержали нервы у старого Председателя:

— Вы что, пытаетесь нас шантажировать?!

Выглядевший прежде таким невозмутимым Гриннаут, казалось, вот-вот накинется на Снейпа с кулаками. Со стороны это могло бы выглядеть даже забавно — высоченный, закутанный в черную мантию невозмутимый зельевар и стоящий перед ним низенький гоблин в обшитой золотыми галунами ливрее, в гневе сжимающий и разжимающий длинные пальцы...

Однако Гарри почему-то совсем не хотелось смеяться...

— Ну что вы, драгоценнейший мистер Гриннаут! — только Поттер, сотни раз слышавший в свой адрес ехидные замечания зельевара, смог различить в голосе Снейпа слабый намек на издевку. — Здесь собрались исключительно умные... личности, безусловно способные отличить шантаж от объективного анализа действительности. Мы ведь с вами хорошо понимаем друг друга, да?

Через два часа двое магглов покидали банк Гринготтс. Тот, кто помоложе, степенно шагал по белоснежным ступеням, не удостаивая никого из прохожих даже мимолетным взглядом. Пожилой же, напротив, все время суетился. Его явно что-то беспокоило, глаза перебегали с одного здания на другое, пару раз он даже оглянулся, но вступать в разговор со своим спутником так и не решился. Неподалеку от входа в Дырявый котел их ждала сверкающая приземистая Тойота, приветливо мигнувшая мужчинам фарами.

Машина влилась в плотную толпу автомобилей и стала резво петлять по загруженным улицам. Маги, сбросившие с себя Чары маскировки, на вопросы мисс О’Флаэрти отвечали односложно, а затем и вовсе замолчали. Женщина, несмотря на снедающее ее любопытство, ничем не нарушала эту тишину.

Лишь когда за окном машины мелькнуло здание Вестминстерского дворца, Гарри удивленно закрутил головой:

— Сесилия, а куда мы едем?

— Что, очнулся, наконец? — улыбнулась женщина. — Будь я разбойником, могла бы спокойно увезти вас куда-нибудь подальше и прикончить, а вы бы так ничего и не заметили!

Гарри невольно улыбнулся:

— И все же... Что вы задумали?

— Хочу совместить полезное с приятным. Сейчас мы припаркуемся поблизости от Сент-Джеймс парка, найдем укромное место где-нибудь неподалеку от озера, там и поговорим. А потом перекусим — в парке замечательный ресторанчик с европейской кухней. Как вам мой план?

— Здорово! — восхитился Гарри. — Я в Лондоне, кроме зоопарка и пары музеев, больше нигде не был.

Снейп и Сесилия понимающе переглянулись.

Уже через полчаса трое спутников уютно устроились прямо на траве возле здоровенных ясеней, и Гарри с восхищением рассказывал, как профессору Снейпу удалось приструнить все руководство банка Гринготтс.

— После того, как профессор припер Гриннаута к стенке, все пошло, как по маслу. Правда, пришлось-таки показать татуировку, но зато мне потом такого понарассказали — до сих пор голова гудит!

И Поттер, от волнения то забегая вперед, то снова возвращаясь к сути рассказа, изложил следующее.

Много сотен лет один из нижних сейфов Закрытых (хотя следовало бы их назвать Забытыми), секций, стоял запертым. Но существовал некий документ, определяющий условия, при которых он должен быть вскрыт, а его содержимое — перейти к новому владельцу. Документов, подобных этому, в Банке хранилось великое множество, так что каждый из Директоров, вступая в должность, непременно знакомился с их перечнем, и вынужден был держать под контролем ситуации, которые хотя бы отдаленно казались похожими на упомянутые в старинных пергаментах. Всем банковским клеркам было рекомендовано обо всем необычном сообщать руководству и лишь потом давать ответы клиентам.

Поэтому, когда Гарри протянул гоблину свой рисунок, тот решил потянуть время, хотя с первого взгляда понял, о чем идет речь.

Сообщение о странном разговоре с Мальчиком-который-выжил дошло до руководства банка, Гриннаут поднял старинный документ... Рисунки на древнем пергаменте и на листочке бумаги были практически идентичными. Но тут-то у гоблинов и появились первые сомнения. Во-первых, Гринготтс работал в соответствии с современными законами, по которым вступить в наследство раньше семнадцати лет Поттер не мог. В тексте же документа, напротив, не было никаких возрастных ограничений. Больше того, совершенно однозначно указывалось, что тот, кто полностью отвечает данным требованиям, становится владельцем амулета, который, помимо всего прочего, является своего рода ключом, дающим новому хозяину полный доступ к Родовому сейфу. Было всего одно условие — от времени появления знака на руке претендента до процедуры вхождения в наследство не должно было пройти больше полугода. Чем вызвано подобное ограничение ни в документе, ни где-либо еще не объяснялось .

Второе — даже гоблины, хорошо знавшие историю магических родов, сомневались в том, что Поттер мог быть прямым наследником Завещателя. Да, кое-кто высказывал такое предположение, но документальных подтверждений этого не существовало.

И самое главное — к тому, кто наследует амулет, переходит вся сконцентрированная в нем сила. Это-то больше всего и настораживало гоблинов. Мальчик, которому нет еще четырнадцати — да его просто сметет, как щепку!.. В Англии, пожалуй, есть всего два мага, которые могли бы подчинить подобную мощь. Но гоблины тем и отличаются, что их исполнительность не вызывает сомнений. Если гоблин дал слово, то его потомок даже в двадцатом колене не успокоится, прежде чем не выполнит взятое на себя предком обязательство. Если, конечно, не найдет лазейки, позволяющей ему этого не делать.

И гоблины решили разузнать все, что возможно, о Мальчике-который-выжил. Как бы ни был защищен Хогвартс, редко что из происходящего в нем не было известно гоблинам. Вот и подробный отчет о победе Поттера над дементорами, а затем — и о необычном всплеске стихийной магии, уже на следующее утро лежал на столе господина Гриннаута. Прошло короткое совещание, на котором было решено пригласить Поттера и выяснить, соответствует ли мальчик остальным условиям. Кроме того, неплохо бы и самим гоблинам составить о нем впечатление. Их интересовало даже то, как проживший все детство в нищете Поттер отреагирует на золото — ведь человек, завещавший мальчику амулеты, был баснословно богат.

— Гарри, а почему ты ни разу не назвал имя этого Завещателя? Он действительно твой предок?

Любопытство Сесилии было так велико, что она все же не выдержала.

Гарри рассмеялся.

— Знаете, Сесилия, а я ведь прервал господина Гриннаута почти в этом же месте. Мне тоже очень хотелось узнать, что это за Завещатель такой. Но тут вдруг в памяти всплыл сон — помните, там еще человек уходил от меня по воде, а мне было так больно, словно я теряю кого-то очень близкого... Кого-то, кто навсегда уходит в вечность,— Гарри непроизвольно сглотнул. — Так вот. Я уже рот открыл, чтобы спросить, но вместо этого вдруг сказал«Певерелл». Что тут началось! Гриннаут пристал, как репей — расскажи, как узнал, от кого. Не передавал ли мне Дамблдор каких-либо документов, в которых я это имя прочитать мог. Не осталось ли каких-либо семейных документов. Остальные гоблины хоть и молчат, но глазами словно кожу сдирают... Пришлось и им этот сон пересказывать. Когда же профессор Снейп рассказал, в каком виде он нашел меня сегодня утром и как получилось, что я все же смог прийти в банк, гоблины переглянулись, а потом все, кроме Гриннаута, молча поднялись и тихонько ушли. Забавно так, цепочкой, один за другим. Гриннаут дождался, пока они ушли, поманил нас в глубь комнаты и открыл еще одну дверь. За ней была тесная коморка из сплошного камня, в которой не было ничего, кроме сейфа. Старик покопался с минуту, достал оттуда какую-то каменную шкатулку, долго-долго пытался ее открыть, а потом протянул мне вот это.

Поттер вытащил из-под рубашки цепочку со странного вида подвеской. Темная, с едва заметным стальным блеском, вся исчерченная зигзагами и испещренная точками, она чем-то внешне напоминала крест. Гарри поддернул рукав на левой руке и стало заметно несомненное сходство между амулетом и рисунком. Сесилия бросила взгляд на рисунок, испуганно ойкнула и прижала пальцы к губам:

— Гарри, что с твоей рукой? — Кожа вокруг изображения шелушилась, а линии из тоненьких, едва заметных, превратились в темно-бордовые линии.

Мальчик едва заметно поморщился:

— Не волнуйтесь, все уже почти прошло. Вот когда мне Гриннаут надел эту штуку — вот тогда было больно!

Снейп, до этой минуты не проронивший ни слова, помрачнел и раздраженно пробурчал:

— Это еще мягко сказано! Понятия не имею, что в эту минуту чувствовал этот гоблин, а я, скажу по чести, первый раз в жизни не знал, что делать. И неудивительно — стоило только амулету оказаться на шее Поттера, как вокруг него вспыхнула стена... Нет, скорее — огненный кокон. Нас просто отнесло в сторону. Пока я перебирал в голове подходящие заклинания, все уже кончилось. Ну а уж когда этот паршивец, вынырнув из струи пламени, еще и ухмыльнулся — я его чуть не прибил, честное слово!

— Ухмыльнулся?! — не поверила бледная от потрясения Сесилия.

— А что мне оставалось делать? — хмыкнул Поттер. — Вы бы видели себя в тот момент, профессор! Я уж думал, вы в обморок упадете! Да и гоблин выглядел не лучше. Говорить у меня сил не было, горло от боли перехватило, а губы кое-как, но двигались. Вот я и...

— Понятно, — прервал мальчика Снейп, глазами показывая на взволнованную женщину. Губы Сесилии тряслись, глаза наливались слезами, и Гарри понятливо кивнул, постаравшись перевести разговор на другую тему.

— Ну вот, вроде и все. Профессор дал мне какое-то зелье. Гриннаут предложил сразу же спуститься к сейфам, чтобы выполнить последнее условие завещания, но я отказался. На сегодня и этого хватило... Время еще терпит, да и профессору все равно придется встретится с директорами. Вот мистер Снейп и сказал, что лучше уж мы придем в следующий раз. Кажется, старик тоже не был против...

— Ну, о вашем сегодняшнем приключении, Поттер, мы уже достаточно наслушались. Думаю, пора передохнуть. Мисс О’Флаэрти, вы говорили, тут есть неплохой ресторанчик? Как он называется?

Сесилия уже вполне справилась с собой и охотно ответила:

— Так и называется — «В парке». Итак, господа мужчины, кто сегодня будет кормить всю компанию?

— Я! — хором откликнулись Гарри и Снейп. Перед уходом из банка они оба успели пополнить свои кошельки, да еще и поменять галеоны на фунты.

Сесилия рассмеялась:

— Как жаль, что на мне нет греха чревоугодия! Сегодня я бы воспользовалась вашим предложением всласть!

Однако попировать так и не получилось. Кухня действительно была восхитительной, но ни у кого не было аппетита, поэтому, для вида погоняв еду по тарелке, Сесилия и Снейп закончили трапезу бокалом вина, а Гарри несколько раз принимался за сок.

Меньше чем через полчаса все снова стояли у озера, задумчиво глядя на неторопливо подплывающих к берегу уток. Толстые, вальяжные, они с осознанием собственной значимости выходили на берег и лениво выбирали из прибрежного песка какие-то лакомые кусочки — как раз подошло время кормления.

Снейп пренебрежительно фыркнул и отвернулся от этого безобразия. Гарри и Сесилия рассмеялись.

— Что ж, пора возвращаться, — проговорил Снейп.

— Ну уж нет! — возмутилась Сесилия. — А мои капризы?!

— Разве это еще не все? — непритворно испугался Снейп.

— Вы шутите? — изумилась женщина. — Да я еще даже не начинала! И не вздумайте протестовать, многоуважаемые маги! Если хоть одно из моих желаний останется нереализованным — больше я к вам не вернусь!

Угроза была нешуточной, и Гарри и Снейп, переглянувшись, обреченно кивнули.

— Вот и прекрасно!. Сейчас мы едем на Порто-Белло, в «Hackett»...

— Это еще что? — насторожился зельевар.

— Просто магазин. Во-первых, я с самого приезда обещала Гарри подарок. Во-вторых — помните, что я говорила о повышении самооценки? Вот сейчас мы к этому и приступим!

...Если бы существовал ад отдельно для мужчин, то для Гарри (а возможно, и для Снейпа), с этого дня он представлялся бы чопорного вида магазином с чередой стеклянных витрин, подсвеченных мягким светом ламп, десятками мужских манекенов и длинным-длинным рядом всевозможных моделей костюмов, рубашек, курток, аккуратными стопками белья и футболок. Они заехали сперва в один магазин, где предупредительные девушки тотчас же взяли в оборот обоих — и мужчину, и мальчика. Подчиняясь высказанным в категоричной форме пожеланиям Сесилии их измеряли и крутили, заставили перемерить половину наличествующего ассортимента, а затем недовольная женщина, не обращая внимания на стоны и жалобы, повезла их в почти такой же, выдержанный в традиционной бежево-коричневой гамме, чтобы дополнить гардероб вещами, без которых оба мага, по их мнению, вполне могли бы обойтись. Тем не менее, оба покорно забирали пакет за пакетом, сверток за свертком. Сесилия попробовала было платить, но тут уж независимая мужская натура окончательно взбунтовалась, и лишь спортивный костюм, давно обещанный Гарри в качестве подарка, женщина купила сама. Когда эта пытка закончилась, обрадованные мужчины рванулись было к машине, но мисс О’Флаэрти с мягкой улыбкой заявила, что для завершения имиджа им осталось всего-навсего посетить парикмахерскую. Снейп выразил активный протест, но ему напомнили о долге, и он сник, покорно отдавшись в руки мастера. Зельевар поставил мастеру единственное условие: длина волос должна остаться неизменной, и тотчас же закрыл глаза. Смотреть, как издеваются над его волосами, он не собирался.

Сколько еще прошло времени — сказать было трудно. Солнце пряталось между домами, и поток машин на дороге несколько уменьшился, зато людей на тротуарах стало значительно больше.

Довольная Сесилия ловко лавировала в потоке машин и с удовольствием посматривала на своих спутников. То, что она видела, ей определенно нравилось. Особенно изменился облик Гарри — новая стрижка в сочетании с подобранными по размеру вещами превратили разгильдяя в молодого джентльмена. Вдруг Сесилия горестно ойкнула, и мужчины в испуге встрепенулись:

— Сесилия?! Что-то случилось?

— Как я могла забыть! Обо всем подумала, а самое главное выскочило из головы!

Гарри почувствовал, как по его спине побежали мурашки. Неужели их мытарства на сегодня еще не закончились? Судя по затравленному взгляду Снейпа, он думал о том же.

— Простите, мисс О’Флаэрти... То, о чем вы говорите, действительно настолько важно? — осторожно спросил мальчик.

Женщина раздраженно фыркнула:

— Разумеется! Разве я стала бы нервничать из-за пустяков!

Мужчины застыли в нехорошем предчувствии.

— Мне следовало сделать это раньше! И о чем я только думала!

— Сделать — что?! — не выдержал Снейп.

— Отвести Гарри к хорошему окулисту, конечно! Неужели вы не видите, что мальчику не подходят эти очки? Он постоянно щурится, да и оправа эта — просто ужасна!

— Не волнуйтесь, Сесилия... — облегченно выдохнул зельевар. — Я не меньше вашего заинтересован в этом вопросе. В первую очередь очки будут мешать в занятиях боевой магией. Вы видите ситуацию лишь с одной стороны, а ведь есть и другая... Мы — маги, а магия все же на что-то способна. Для начала попробуем использовать рецепт одного зелья. Не получится — отправлю нашего Золотого мальчика на консультацию в клинику Святого Мунго. Ну, а если магия окажется бессильна — тогда наступит ваша очередь. Вы же не шутили, когда обещали вернуться к концу месяца?

Последний вопрос прозвучал вроде бы вслед за прочими, но Гарри видел, что Снейп с тревогой ждет ответа.

— Я всегда возвращаюсь туда, где меня ждут! — тихо ответила Сесилия.

* * *

Добби прямо с порога встретил уставших хозяев причитаниями:

— Мастер Снейп! Мастер Гарри! Добби не может выгнать упрямую птицу!

Снейп, который сейчас больше всего хотел закрыться в полутемной спальне и хотя бы пару часов побыть в одиночестве, мысленно взвыл:

— Какая еще птица?! Добби, в моем доме никогда не было птиц!

Гарри, начиная что-то подозревать, присел перед домовиком на корточки:

— О какой птице ты говоришь? Это сова, да? Большая белая сова?!

— Да, сэр Гарри Поттер! Она прилетела еще днем и с тех пор сидит на самом высоком шкафу в гостиной!

Мальчик, забыв об усталости, ринулся в гостиную. Через мгновение оттуда послышался радостный вопль:

— Букля! Девочка моя, ты меня все-таки нашла! А что это у тебя на лапке?

Сесилия и Снейп, оставив покупки на попечение домовика, отправились следом за Поттером. Белоснежная Букля, сияя желтыми глазищами, с видимым удовольствием устроилась на плече мальчика, время от времени пощипывая клювом его жесткие волосы. Гарри, присев на самый краешек дивана, одной рукой поглаживал птичьи перья, другой — придерживал лежащий на столе пергамент, и недовольно хмурился. Сесилия осторожно опустилась в кресло. Снейп, простившись с надеждой на спокойный вечер, с тяжелым вздохом рухнул в соседнее.

— Гарри, что-то случилось? — тихо поинтересовалась женщина.

— Что? Ой, простите... — смутился мальчик. — Тут письмо...

— Какое точное наблюдение! — хмыкнул Снейп. — Действительно, письмо...

— Это от Сириуса, — не взглянув на зельевара, пояснил мальчик. — Он вернулся в Хогвартс, хотел узнать, как меня найти... Мы ведь тогда так нехорошо расстались, даже не поговорили толком. Сириус надеялся встретится с директором, но того с самого конца учебного года нет в школе. По крайней мере, так сказал Хагрид. А лесник отказался давать ему адрес Дурслей, сказав, что Дамблдор строго-настрого запретил сообщать его кому-нибудь... Сириус неделю прожил у Хагрида, прежде чем узнал, что Букля — моя сова. Теперь вот просит о встрече, говорит, что пока у него нет палочки, он готов в образе собаки пробежать хоть полстраны...

Плечи мальчишки опустились, пальцы нервно теребили нижнюю часть пергамента.

Снейп на мгновение задумался об опрометчивости своего решения забрать Поттера от Дурслей и тут же устыдился своих мыслей. Стремительно, словно боясь передумать, он поднялся с кресла и, подойдя к каминной полке, снял с нее маленькую статуэтку собаки. Ехидно усмехнувшись, он направил на нее свою палочку и прошептал «Портус»!. Затем, подойдя к задумавшемуся Поттеру, протянул ему фигурку:

— Будете писать ответ, Поттер, передайте своему блохастому крестному эту вот его улучшенную копию.

Заметив непонимание в глазах мальчика, он раздраженно добавил:

— Это портал... Мне что, еще раз объяснить вам, что это такое? Думаю, Блэк вполне способен стать на время моей и вашей мишенью для тренировок. Только предупредите: посмеет хоть раз на меня гавкнуть — на цепь посажу, во дворе!

Гарри протянул руку, неверяще взглянул на лежащую на ладони фигурку, а затем, просияв, вскочил с дивана и кинулся к профессору, словно желая обнять, но его опередили.

Привстав на цыпочки, Сесилия ладонями обхватила щеки зельевара, губами прикоснулась к мгновенно вспыхнувшей коже, и тихо, но отчетливо прошептала:

— Северус, вы самый добрый человек из всех, кого я знаю!

Окончательно ошалевший Снейп, цветом лица вполне способный посоперничать с дядей Верноном, с минуту неловко потоптался на месте, а потом позорно ретировался, буркнув перед уходом нечто невнятное.

Сесилия вопросительно взглянула на Гарри:

— Я сделала что-то не так?

Поттер, едва сдерживая нервный смех, попытался ее успокоить:

— Все в порядке, Сесилия... Просто профессору очень редко делают комплименты.

Сесилия, с сомнением взглянув на мальчика, все же кивнула, а потом совсем другим, деловым тоном спросила:

— Ты мне не расскажешь поподробнее про своего крестного?

Гарри, мысли которого и так вертелись вокруг Блэка, охотно принялся пересказывать все, что ему удалось узнать за прошлый год о Мародерах, о крепкой дружбе, связавшей его отца и Сириуса, о заклятии Фиделиус и о замене Хранителя... О двенадцати годах в Азкабане и о побеге. О Питере Петтигрю и о разговоре в кабинете директора. Кое-что из этой истории Сесилии уже было известно, в том числе из рассказа самого Гарри. Но для нее важна была каждая деталь.

Внимательно выслушав мальчика, Сесилия задумалась.

— Значит, Сириус уверен, что родители в завещании именно его собирались назначить твоим опекуном в случае своей смерти?

— Уверен. Он ведь мой крестный, а других родственников у меня вроде как и нет. По крайней мере, за эти четырнадцать лет я ни о ком не слышал.

— И есть бесспорные доказательства, что твой крестный невиновен?

— Я точно не знаю, являются ли доказательствами воспоминания несовершеннолетних... Но вот воспоминания взрослых Визенгамот точно принимает, если речь идет о рассмотрении уголовного дела.

— Ты говоришь, что вы все слышали признание Питера Петтигрю, в том числе и профессор Снейп. Я верно поняла?

— Да. Его все видели — и Сириус, и профессор Снейп, и Римус Люпин , и мы трое...

— Хорошо. Визенгамот — это по сути последняя инстанция, суд. Но ведь доказательством преступлений занимается Департамент магического правопорядка, не так ли?

Гарри , до которого потихоньку стало доходить, к чему клонит Сесилия, кивком головы подтвердил — так.

— Следовательно, если в Департамент поступит информация, что кто-то обладает доказательствами по делу Блэка...

— То всех свидетелей, или хотя бы всех совершеннолетних, обязательно вызовут в Министерство Магии!..

— Подожди, Гарри. Кажется, без критического анализа профессора Снейпа нам с тобой не обойтись.

— Добби!..

— Нет, не стоит. Думаю, будет лучше, если я сама поднимусь наверх и попрошу Северуса присоединиться к нам...

— Гхм... Мисс О’Флаэрти... Я хотел сказать... Профессор бывает несколько... вспыльчивым... Короче — может, лучше я поднимусь?

— Да не волнуйся ты так! — рассмеялась Сесилия. — Я и без тебя понимаю, насколько это непростой человек. Думаю, он с порога заклятьями швыряться не будет? Нет? Ну, а парочку ругательств я, так и быть, пропущу мимо ушей. — И тут же посерьезнев, добавила:

— Было бы побольше времени, я бы ни за что не стала его тревожить. Но у меня в запасе всего один день.

Тоненькие каблучки пролетели вверх по лестнице, потом дробный стук затих — коридоры второго этажа покрыты коврами. Гарри, затаив дыхание, прислушался. Может, все же не стоило испытывать терпение профессора еще раз?

Страшно хотелось выйти на лестницу и послушать, что происходит наверху. Но он ведь не маленький ребенок, пора научиться управлять своими желаниями. Нужно немного подождать, и...

— Мордред вас раздери! — громкий вопль прорезал напряженную тишину и тут же стих. Гарри перевел дух — вроде бы, все обошлось.

Спустя пять минут мисс О’Флаэрти, тщетно пытаясь скрыть душивший ее смех, спустилась вниз.

Гарри вопросительно уставился на нее, но женщина лишь отмахнулась, поправила волосы и, положив на стол принесенную с собой туго набитую сумку, стала одну за другой вытаскивать из нее самые разные книги — от тоненьких брошюр до толстенных томов.

— Пока Северус не спустился, займемся-ка мы делом. Это, Гарри, книги по методам запоминания. Понимаю, что серьезно поговорить с тобой мы сейчас не успеем, но... Через три недели я вернусь. Надеюсь, тогда у нас найдется время. Не может быть, чтобы вокруг тебя все время происходили подобные чудеса! Но вернемся к делу...

Ученые разных направлений сходятся во мнении, что память человека довольно избирательна. Лучше всего человек запоминает то, что ему интересно или относится к его профессиональной деятельности. Примеров тому великое множество. Кардинал Меццофанти, хранитель библиотеки Ватикана, знал больше 100 языков... Французскому художнику Гюставу Доре, создателю гениальных гравюр, издатель однажды поручил сделать гравюру с какого-то альпийского вида. Доре ушел, забыв взять с собой фотографию. На следующий день он принес совершенно точную копию...

Четырнадцатилетнему Моцарту однажды довелось присутствовать на церковной мессе в Сикстинской капелле Ватикана. В тот день там звучал истинный шедевр духовной музыки — многоголосое хоровое произведение Аллегри под названием “Мизерере”. Данное произведение считалось собственностью церкви и исполнялось всего два раза в год. Выносить ноты из церкви или переписывать их запрещалось под страхом тяжелого наказания. Не нарушая закона Моцарт, придя домой, по памяти записал всю партитуру. Много лет спустя удалось сопоставить запись Моцарта с авторским вариантом произведения. Оказалось, что Моцарт не исказил ни одной ноты!

— Потрясающе! — восторженно выдохнул Поттер. — Но ведь это гении! И их единицы... А разве нормальному человеку это по силам?

Сесилия снисходительно улыбнулась:

— Но ведь мы с тобой и не рассчитываем на подобный результат. Однако я привела только самые известные примеры, а людей, обладающих великолепной памятью, достаточно много. Проводя аналогии с современной вычислительной техникой, можно сказать, что в мозгу таких людей складывается определенная программа, созданная интеллектом в процессе жизни или обучения. А раз существует алгоритм — его можно применить на практике.... Пока вы были в Гринготтсе, я подобрала тебе кое-какую литературу. Разумеется, она рассчитана на более взрослых читателей, но я оставила закладки, это должно тебе помочь. Начать советую вот с этой брошюры.

Гарри протянул руку. На обложке тоненькой книги было указано «Отто Эренберг. Методы запоминания информации».

— А вот тебе еще аутотренинги, в дополнение к уже имеющимся.

На маленьких коробочках были наклеены этикетки. «Механизмы психологической защиты. Глубины сознания», «Мотивационно-потребностная сфера личности», «Психотехники развития интуиции».

— Как видишь, я не забыла о нашем самом первом с тобой разговоре. Используй это просто как дополнение к лекциям. Не переживай, если что-то покажется тебе непонятным. Будет лучше, если возникающие вопросы ты будешь записывать. Как я жалею, что мы не встретились хотя бы прошлым летом! Ну ничего, жизнь долгая, у нас с тобой еще хватит времени, чтобы пообщаться...

В этот момент в комнату вошел профессор Снейп. Похоже, он только что побывал в душе, волосы были еще влажными. Вместо привычной мантии на нем были легкие маггловские брюки и светло-голубая рубашка, отлично подчеркивающая смуглость кожи и блеск черных волос. Сейчас Снейпа можно было принять скорее за испанца, чем за англичанина. Профессор шел, стараясь ни с кем не сталкиваться глазами. Устроившись в кресле, он, наконец, посмотрел на Поттера, оценил объем лежащей на его коленях литературы и насмешливо фыркнул.

— Надеетесь, Поттер, что объема ваших мозгов хватит на всю эту книжную премудрость? А магические знания как усваивать собираетесь? Спинным мозгом?

— Северус!

— Ну хорошо, хорошо... Не стану обижать нашего беззащитного маленького мальчика.

Но Гарри и не думал обижаться — Снейп есть Снейп, что с него взять. А Сесилия сразу перешла к делу:

— Простите, Северус, но у нас осталось так мало времени, что я взяла на себя смелость потревожить вас еще раз. Гарри мне рассказал о своем крестном и о том, что он до сих пор не реабилитирован. Вам ведь это известно?

Зельевар нехотя кивнул.

— Насколько я поняла из рассказа Гарри, профессор Дамблдор, являющийся по совместительству и главой Визенгамота, исправлять эту ситуацию не собирается до тех пор, пока не поймают этого вашего Хвоста...

Снейп снова утвердительно кивнул и с интересом посмотрел на женщину. Сесилия продолжила:

— А если Петтигрю, к примеру, погибнет, или будет скрываться еще лет двадцать — крестного Гарри так официально и не оправдают?

— Всякое может случится, — пожал плечами Снейп. — Дамблдор может изменить свою позицию. В Департаменте найдутся другие доказательства, которых будет достаточно для оправдания...

— Вот! — торжествующе улыбнулась женщина. — Нужны доказательства. Вашего Блэка я не знаю, и его судьба волнует меня в основном из-за того, что этот мужчина — крестный Гарри, и... — Сесилия многозначительно помолчала, — его возможный опекун. Со слов Гарри, Поттеры оставили завещание, в котором именно Сириус Блэк назначается душеприказчиком. Если Блэка освободят, мальчику не придется возвращаться к Дурслям и жить он сможет с родным человеком.

Эти слова почему-то больно резанули Снейпа. Он словно позабыл, что еще две недели назад обитал здесь в полном одиночестве, и в его жизни не было ни мальчишки, ни Сесилии, ни даже этого ненормального домовика. Но ведь его гостья права, дементор всех побери! У беглого каторжника действительно есть право опекать мальчишку, в то время как у него... Зельевар искоса взглянул на Поттера — удивительно, но тот недовольно хмурился, да и у Сесилии такой вид, словно она с удовольствием забрала бы свои слова назад.

— Я хотела сказать, — тихо, словно через силу, поправилась женщина. — Если Блэк действительно друг Поттеров, он не позволит никому манипулировать мальчиком и даст ему возможность развиваться нормально. И общаться с теми, с кем он захочет.

— Думаю, доля здравого смысла во всем этом есть. Но вы ведь не просто так об этом заговорили? Не сомневаюсь, в этой прекрасной головке уже сложился хорошо разработанный план, я не ошибся?

— Разве только наметки, — благодарно улыбнулась Сесилия. — Дело в том, что завтра я встречаюсь с Амелией. Мы должны были встретиться вчера, но у нее изменились планы и она перенесла встречу на утро понедельника, причем попросила подойти прямо в Министерство. Меня там знают, так что я обхожусь без провожатых. Если бы мне кто-то дал письменное заявление или какое-то другое доказательство того, что Сириус Блэк — невинно пострадавшая жертва, и что есть несколько человек, готовых это подтвердить... Как думаете, если такие вещи попадут сразу в секретариат Департамента магического правопорядка, документам дадут ход?

— Думаю, под документами вы подразумеваете воспоминания?

Сесилия молча кивнула. Хитрить с зельеваром было бесполезно.

— Идея стоящая. — Снейп, задумавшись, поднес сложенные домиком ладони к губам, и Сесилия впервые обратила внимание, какие длинные и выразительные у мужчины пальцы. «Словно у пианиста» — подумалось ей.

— Если я правильно понял, именно я буду должен предоставить свои воспоминания, — Сесилия согласно кивнула, но Снейп вовсе не ждал ответа. — Нет, вот это не пойдет!

— Но почему? — в один голос спросили Гарри и Сесилия.

— По нескольким причинам. Главное — не рационально именно меня представлять инициатором оправдания Блэка. Это вызовет кучу вопросов, в первую очередь — у Дамблдора. Всем хорошо известно, что между нами еще со школьных времен... скажем так — непростые отношения. Поэтому лучше, если меня вызовут просто в качестве свидетеля. Никого не удивит, если я буду вынужден, хоть и не по своей воле, подтвердить то, что уже известно.

— Но ведь мы и не собираемся говорить, что это ваши воспоминания! — воскликнула Сесилия. — Сообщение, которое будет сопровождать их, можно вообще не подписывать!

— Вы забываете про магию. Каждый волшебник неминуемо оставляет след на всем, что ему принадлежит. Допустим, письмо напишете вы, Сесилия... Доставите тоже вы — значит, ауры волшебника на нем не будет, и все решат, что прислал его кто-то, кому под силу затереть следы. Это придаст дополнительный интерес к содержимому. Однако вы забываете о другом — каждый из нас видит ситуацию по-разному. Поэтому и воспоминания у каждого человека уникальны. Если я сначала предоставлю свои воспоминания анонимно, а потом абсолютно идентичные — в качестве одного из свидетелей... Объяснять, надеюсь, не надо?

Сесилия разочарованно вздохнула.

— Простите, профессор... — вклинился в разговор Гарри. — Я верно помню — воспоминания несовершеннолетних в суде в качестве доказательства не рассматриваются?

— Нет... Да и мало кто из старшекурсников знает, как сбрасывать воспоминания.

— А если попробовать так — вы извлечете мои воспоминания... Чья аура на них останется?

Снейп задумался.

— Даже не знаю, — протянул он. — Даже если бы на вашем месте был кто-то другой, результат был бы неоднозначным. А уж с вами, Поттер, все вообще непонятно. Вы в курсе, что после того, как надели эту штуку, ваша магия почти не определяется? Раньше вокруг вас только что нимба не было, а теперь — обычный школяр...

— Здорово! — обрадовался Поттер. — Так может попробуем, профессор? Я-то ведь ничего не теряю.

— Мордред с вами! — подумав немного, махнул рукой профессор. — Только я внесу еще одну поправку... Есть у меня палочка... трофейная. Слушается, правда, не особо, но зато и считать с нее вряд ли что-нибудь смогут.

Помолчав еще с минуту, он вдруг ухмыльнулся:

— А что? Возможно, что-то и выгорит!

...Гарри, сняв обувь, на цыпочках спускался по лестнице особняка Снейпа. Времени до рассвета оставалось не ахти сколько, а работы было много, и Гарри сетовал на то, что вчера все засиделись в гостиной допоздна. Нет, повод, разумеется, был более чем серьезный — сначала Снейп с помощью странной, не похожей на все виденные Поттером прежде, палочки достал серебристые нити воспоминаний мальчика и надежно упаковал их в стеклянный флакон. Гарри и Сесилия, стараясь не дышать, с интересом наблюдали за этой процедурой. Потом долго обсуждали, каким должен быть текст документа. Сесилия предлагала объяснить все как можно подробнее, но зельевар категорически возражал, доказывая, что цель письма — всего лишь привлечь внимание к содержимому флакона. Его точка зрения в конце концов победила, уложились в несколько строчек. Но тут возник новый, вроде бы совсем пустячный вопрос — на чем писать и чем. Сесилия предлагала отпечатать текст на компьютере, Снейп категорически возражал. Гарри тоже считал, что вряд ли кто-то из могущественных магов (а именно такому, по предположению, было под силу стереть магическую подпись), хорошо знаком с достижениями маггловского мира. Так что и тут зельевар отстоял свою точку зрения — записка была написана на пергаменте, стандартными синими чернилами, но маггловской авторучкой, нашедшейся в неисчерпаемых глубинах кожаной сумки Сесилии. Писала тоже она — левой рукой и настолько четким, просто каллиграфическим почерком, что Гарри даже позавидовал. Женщина, заметив интерес мальчика, рассмеялась и пояснила, что во времена студенчества в какой-то очень умной книжке прочитала, что если тренировать мелкую моторику левой руки, то тем самым можно повлиять на развитие правого полушария головного мозга. А здесь, между прочим, находится основная зрительная память. Тут же сконцентрированы механизмы образного мышления, которое создает живой и многогранный образ мира. Общеизвестно, среди художественно одаренных людей очень много лиц, чья доминирующая рука — левая. Да и интуиция у левшей куда лучше развита... Вот они с сокурсниками и решили, что все эти плюсы стоят тех усилий, которые придется приложить, чтобы научиться писать левой рукой. Успеха достигли не все, большинству ее друзей такие упражнения быстро надоели, а вот она довела все до конца, хотя по-прежнему предпочитает все делать правой...

Прошло немало времени, прежде чем Гарри поднялся наверх, сославшись на усталость. Поттер втайне надеялся, что взрослые последуют его примеру, но их шаги на лестнице он услышал еще ой как не скоро...

И вот теперь, подождав для верности еще час, он крадется на кухню, чтобы воплотить в реальность давно задуманный план. Домовик Добби еще вчера улучил момент и с гордостью отчитался — поручение сэра Гарри Поттера выполнено и все нужные покупки он пока хранит у себя в комнатке.

В кухне было пусто и тихо, поэтому Гарри даже вздрогнул, когда на фоне окна заметил маленькую неуклюжую фигурку — эльф не спал.

— Добби? — на всякий случай прошептал мальчик, и темная фигура энергично закивала головой. — Ты можешь сделать так, чтобы нас никто не услышал?

Что именно сделал домовик, Гарри увидеть не успел. В следующую секунду эльф подошел к двери и... щелкнул выключателем. Гарри остолбенел:

— Добби, ты умеешь пользоваться маггловскими электроприборами?

— Добби — очень внимательный, сэр Гарри Поттер. Добби смотрит за всем, что происходит в доме хозяина... Добби уже знает, как пользоваться уничтожителем пыли, как подогревать еду, от чего начинает работать та штука, которая делает вещи мисс профессор гладкими... Добби нравится учиться, мастер Гарри!

— Ты просто молодец, Добби! Тогда, думаю, ты мне сегодня сможешь здорово помочь и при этом научишься еще кое-чему!

Следующие два с половиной часа на кухне все время что-то жужжало, гремело, стучало... Тонким водопадом струилась вода. По кухне плыли умопомрачительные запахи ванили и корицы. Шумел вентилятор, равномерно разгоняя по духовке горячий воздух. Добби с восторгом следил за молодым хозяином, которому подчинялось столько всяких сложных «при-бо-ров». Домовик гордился тем, что он выучил их названия, а несколько раз хозяин даже разрешил ему помочь.

Но вот, наконец, все закончилось, и наступил самый ответственный момент — все приготовленное нужно было соединить вместе, а затем украсить получившийся торт. Конечно, времени на то, чтобы крем как следует пропитал коржи, было недостаточно, но Гарри надеялся, что результат все же должен понравиться Сесилии. Торт внешне напоминал небольшой островок — над прозрачным слоем фруктового желе высились круглые темно-зеленые островки киви, обрамленные желтыми ломтиками пропитанных вином персиков, то тут, то там подсвеченные алыми пятнами пьяной вишни. Добби от восхищения слова сказать не мог, лишь восторженно таращился на все это великолепие круглыми от удивления глазами.

Усталый, но довольный Гарри попросил домовика скрыть все под защитными чарами и обязательно разбудить его, как только взрослые проснутся. Времени на сон оставалось — кот наплакал.

...Когда Сесилия, невыспавшаяся и потому недовольная, спустилась на кухню, ее ждал сюрприз. Умытые и принаряженные мужчины ждали за накрытым столом, середину которого занимал громадных размеров сказочный торт. Сияющий Добби, облаченный в белоснежный фартук, встретил женщину церемонным поклоном. Мужчины при ее появлении встали.

Сесилия даже растерялась:

— Я что-то пропустила? Сегодня праздник, а я по рассеянности забыла?

— Нет, мисс О’Флаэрти. Просто сегодня снова будет суматошный день, и нам вряд ли представится еще одна возможность собраться вместе до вашего отъезда. Вчера вы подарили нам праздник, сегодня — моя очередь... — смущенно проговорил мальчик, а Добби, чтобы всем все стало понятно, с заметной гордостью добавил:

— Сэр Гарри Поттер сам сделал этот прекрасный торт! Мастер Гарри работал всю ночь, чтобы порадовать мисс профессор!

Гарри дернул домовика за руку, но растроганная Сесилия уже подошла к ним и обхватила руками сразу обоих — и мальчика, и ошалевшего домовика.

— Милые вы мои! Какие же вы молодцы! — воскликнула она. — Как это вам в голову пришло?

Окончательно сконфуженный мальчик, не привыкший к столь бурным проявлениям чувств, только плечами пожал, торопливо отступая к своему месту. Снейп, глядя на залившееся румянцем лицо мальчишки, поспешил к нему на помощь:

— Поттер, а вы уверены, что это можно есть? Может, стоит для начала послать домовика за безоаром? Так, на всякий случай?

Все рассмеялись, и возникшая было неловкость быстро прошла.

Когда кофе был выпит, а сидящие за столом с довольным видом отодвинули тарелки (торт и вправду был очень хорош), Снейп небрежно произнес:

— Кажется, пришла пора и мне вручить вам небольшой подарок, Сесилия.

С этими словами он буквально на минуту вышел из столовой в маленькую, «темную» гостиную и вернулся с клеткой, в которой сидел великолепный, охристо-коричневый с поперечными черными полосами, филин.

— Знакомьтесь, это — Бризер. Имея в своем распоряжении этого бандита, вы сможете быть совершенно спокойны за свою корреспонденцию.

Гарри восхищенно рассматривал громадного красавца. Сзади послышалось заинтересованное «Угу-у», и на плечо мальчика плавно приземлилась белоснежная сова. Гарри опасливо посмотрел на зельевара:

— А ваш филин не опасен для Букли?

— Во-первых, с этой минуты это филин мисс О’Флаэрти. Во-вторых, он опасен для вашей совы настолько же, насколько я, к примеру, опасен для Сесилии...

Гарри потянулся к дверце клетки, чтобы выпустить красавца на волю, и потому не заметил, как голубые глаза на миг встретились с бездонно-черными, после чего оба взрослых с преувеличенным вниманием стали наблюдать за процедурой знакомства двух крылатых почтальонов. Филин, выбравшись из клетки, присел, словно перед прыжком, и осторожно развел в стороны крылья. Все замерли от восхищения — птица действительно была огромной, размах крыльев был побольше, чем размах рук взрослого человека. Однако на Буклю, по всей видимости, это не произвело никакого впечатления. Еще раз ухнув, сова легко поднялась в воздух, слегка накренилась, чтобы преодолеть дверной проем и исчезла в глубине дома. Глубоко оскорбленный таким поведением филин что-то не то прокричал, не то — проскрипел, и полетел вслед за спесивицей. Все снова рассмеялись.

— Северус, подарок, безусловно, просто чудесный, но как я полечу с ним? У меня в пять самолет на Дублин, а без ветеринарного свидетельства на борт не пустят.

— Так я потому и показал вам его сейчас. Бризер — умница, он сам найдет вас, где бы вы ни были. Вам сколько лететь до Дублина?

— Час с четвертью... Я редко летаю, предпочитаю поезд. Есть время подумать, а если едешь не один — то и пообщаться. Но в этот раз я постаралась максимально отодвинуть время отъезда. Правда, мне еще добираться до Станстеда...

— Это аэропорт? — спросил Гарри.

— Да, один из пяти в Лондоне. А ты что, ни разу не летал на самолете? — удивилась Сесилия.

— Нет...

— И я — нет... — признался зельевар.

— Что ж, придется как-нибудь ликвидировать это упущение, — засмеялась женщина. — Видите, сколько у нас планов на будущее? А пока я вынуждена вас покинуть. Амелия уже ждет меня...

— Я аппарирую к Министерству нас обоих, — пообещал Снейп. — И в Станстеде я тоже бывал однажды, так что тратить время на дорогу вам не придется.

— Профессор Снейп, Сесилия, — спохватился мальчик. — Может, вы воспользуетесь моей мантией-невидимкой? Вы ведь не раз говорили, профессор, что не стоит нам троим появляться вместе. А уж рядом с Министерством — тем более!

— Неплохо, Поттер! Кажется, на ваш умственный процесс благотворно влияют не только травмы, но и физический труд, а это внушает некоторый оптимизм. Тащите сюда свою мантию!

* * *

...Операция «Вброс», вопреки опасениям, прошла без сучка, без задоринки. Когда Сесилия, изо всех сил старающаяся скрыть нервозность, подошла к столу охранника в Атриуме Министерства, там ее ожидал приятный сюрприз — Амелия оставила ей пропуск, разрешающий беспрепятственный проход по всей территории Министерства Магии. Так что сопровождающий ей не понадобился. И Атриум, и лифты Министерства в это время были уже практически пусты. Поток служащих схлынул, все разбрелись по своим рабочим местам, а посетителей пока по пальцам сосчитать было можно. С одной стороны, вроде бы хорошо — меньше любопытных глаз. С другой — как умудриться подложить упакованное послание в нужный кабинет, желательно — на втором уровне, где и находится Департамент Магического правопорядка, да еще так, чтобы хозяин кабинета посылку заметил и ни в коем случае не выбросил, а вот на почтальона, наоборот, не обратил никакого внимания? Снейп заставил ее взять с собой мантию-невидимку, но к ней Сесилия решила прибегнуть в самом крайнем случае. Кто знает, так ли надежно спрячет мантия человека, почти лишенного магии?

Но, как говорится, «смелым и боги помогают». Когда женщина шла по длинному коридору второго уровня, прямо позади нее неожиданно распахнулись двери, и некто в длинной черной мантии, даже не потрудившись закрыть кабинет, метнулся за поворот, в сторону лифтов. Сесилия посмотрела на табличку, висевшую справа от входа. «Административное управление Департамента Магического правопорядка. Кабинет №2». Что ж, как раз то, что надо. Ей понадобилась всего пара секунд, чтобы достать из кармана блейзера заранее приготовленный пакет и аккуратно положить его на стол министерского чиновника. Еще через минуту она уже как ни в чем не бывало стучала в дверь кабинета сестры.

Почти полтора часа прошли в оживленной беседе. Сесилия рассказывала о планах издания своей монографии, о предстоящем отпуске и о связанном с этим желании вернуться в Лондон. Если Амелию что-то и удивило, то она постаралась ничем этого не показать. В свою очередь, сестра посетовала на постоянную загруженность — ведь впереди чемпионат мира по квиддичу, съедутся десятки тысяч волшебников со всего света, и хлопот с обеспечением безопасности хватает.

— Кстати, не хочешь посмотреть игру? — спросила Амелия, практически не сомневаясь в отказе.

— Пока не знаю, — небрежно ответила Сесилия, но даже такой обтекаемый ответ насторожил пожилую волшебницу.

— Есть что-то, о чем мне следует знать?

— Ты о чем? — деланно удивилась Сесилия.

— Ой, не темни! Ты, конечно же, умница, да только мне с такими кадрами приходится дело иметь, что тебе до них далеко! — словно маленькой, погрозила пальцем Амелия. — Не хочешь говорить — дело твое, прошу лишь об одном — будь осторожна, моя девочка!

— Оставь, Амелия, что со мной может случиться? — поморщилась Сесилия. — Ты так нервничаешь, будто я не домой отправляюсь, а лечу куда-нибудь в джунгли.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я... Иногда я даже рада, что ты не волшебница. — Заметив, как исказилось лицо сестры, она торопливо поправилась. — Прости, глупость сморозила. Понимаешь, в магическом мире что-то меняется... Я не провидица, но кожей чувствую — ждет нас какая-то пакость. Столько лет все было тихо, люди расслабились, забыли, каково это — тревожиться за своих детей. А сейчас начинается какая-то чехарда. Пропадают волшебники — про Берту Джоркинс помнишь? Так и не нашли ее, хотя на поиски отправили несколько мракоборцев. Блэк вон сбежал. Двенадцать лет был в Азкабане, про него уже и забывать стали... Как сбежал, кто помог — никто не знает. И тоже найти не можем. А тут слухи пошли — видели в Англии волшебника, которого все давно уже погибшим считали... Впрочем, как раз это — полнейшая чушь. Но тревога накапливается. Чует мое сердце — не к добру все это. Так что ты все же поаккуратнее будь. Хорошо, девочка моя?!

...Сесилия, задумавшись, вышла из Министерства, прошла через безликий переулок и влилась в толпу беззаботных лондонцев. Слова сестры не выходили у нее из головы, а ведь Амелии далеко не все было известно. Может, стоило ей рассказать все — и о своей неожиданной встрече с мальчиком, и о том, у кого она гостила все эти дни. Обо всем необычном, что стало ей известно благодаря новым знакомствам. Но что-то внутри активно противилось этому. «Еще не время» — твердил внутренний голос. Что ж, подождем...

* * *

...Прощание вышло скомканным. Сесилии совсем не хотелось уезжать. Впервые за много лет она не радовалась возвращению в родной Дублин. Что ее там ждет? Пустые гулкие комнаты, практически стерильные от усилий приходящей прислуги. Почти безликие из-за отсутствия тех мелочей, которые и придают квартире индивидуальность. Вот разве что библиотека...

— Все! Не люблю долгие проводы. Гарри, буду ждать от тебя звонков и писем.

Заметив недоумевающий взгляд Поттера, она с размаху опустила на пол уже поднятую сумку. В недрах сумки что-то жалобно тренькнуло.

— Да что со мной происходит, в конце концов! Это вам от меня. Гарри, держи. — Она протянула мальчику коробку с телефоном. — Как пользоваться мобильником, объяснять не надо? Северусу, если что, покажешь. Домой я, правда, прихожу поздно, но и засыпаю после полуночи, не раньше. Мой номер, тот, что не для всех, уже в памяти. Письма лучше совой... Бризера когда ждать?

Снейп, хмурый больше, чем обычно, буркнул:

— Могу выпустить хоть сейчас. Полетит рядом с самолетом...

— Нет уж, я потерплю, — рассмеялась женщина, хотя смеяться ей как раз хотелось меньше всего.

Гарри, понятия не имевший, как прощаться — просто сказать Сесилии «До свиданья», пожать руку или ее поцеловать — задохнулся от удовольствия, когда женщина притянула его к себе, обняла и нежно коснулась губами щеки.

— Не скучайте тут без меня! Добби, поручаю тебе присматривать за этими двумя! Следи за тем, чтобы они хоть что-нибудь ели и чтобы хоть изредка выходили из дому, ладно?

— Добби сделает все, как велит мисс профессор! Добби жаль, что мисс профессор уезжает!

— Мне тоже жаль, Добби! — последние слова вырвались помимо ее воли, и Сесилия даже покраснела.

Снейп искоса взглянул на нее и заторопился:

— Вот только слез домового эльфа мне и не хватает! Пора уходить, пока этот пережиток рабовладельческого строя окончательно не расклеился! Поттер! Займитесь делом, наконец! Мне кажется, или вы все еще обдумываете послание Блэку?!

Сесилия еще раз как-то растерянно оглядела большую гостиную, потом решительно развернулась и вышла из комнаты вслед за зельеваром.

...Снейп почти сразу пожалел, что не простился с Сесилией в Лондоне. Надо было проводить до автобуса... или до вагона подземки. А еще лучше — взять с собой мальчишку. Не было бы неловкости, сковывающей сейчас обоих...

Снейп исподтишка посмотрел на женщину. Замерла, словно застыла. Смотрит прямо перед собой, молча, без всякого выражения... Как понять, о чем она думает? Сердце внезапно дает сбой. Взгляд голубых глаз теперь устремлен прямо на него. Не спуская с нее глаз, не рассуждая больше ни о чем, Снейп делает один-единственный шаг — и подхватывает почти упавшую в его объятья женщину. Его губы скользят по щекам, целуют оказавшиеся почему-то солеными глаза, и, наконец, находят сухие, ждущие губы Сесилии.

Быстрый, тревожный шепот:

— Ты вернешься?

— Конечно! А ты будешь ждать?

— МЫ будем... МЫ оба будем тебя ждать. Возвращайся поскорее...

...Снейп не стал ждать, пока поднимется в небо самолет British Airways, уносящий Сесилию в родной Дублин. Он подождет... Что-что, а ждать он умеет.

Непонятный звук мгновенно выдернул Гарри из лабиринтов сна. Мальчик огляделся — дверь комнаты по-прежнему заперта, все вещи вроде бы на своих местах. Нацепив очки, с трудом восстановленные профессором с помощью Репаро, Гарри еще раз осмотрел все вокруг и усмехнулся — было бы чего испугаться. Сквозь поднятую на ночь раму окна в комнату ворвался ветер, и вздувшиеся парусом шторы смели с подоконника оставленный там с вечера плеер. Гарри подошел к окну и перегнулся через подоконник — блестящие капли росы еще не исчезли с травинок, и под косыми лучами солнца на газоне словно рассыпали десятки разноцветных кристаллов. Погода просто чудесная! Может, выйти на пробежку? Тут же вспомнилась Сесилия, и хорошего настроения как не бывало.

Что ж, тогда душ — и завтрак. А потом он примется за дела. Хорошо бы узнать о планах Снейпа — он ведь сам предложил заниматься боевой магией. Не стоит забывать и о домашнем задании... Значит, придется вернуться к Дурслям и забрать, наконец, свои вещи... Догадается Снейп предложить свою помощь, или придется его об этом просить? Или проще вызвать «Ночного рыцаря»? Мысли о зельеваре настроения не улучшили. Смогут ли они, оставшись вдвоем, уживаться в этом полупустом доме с такой же непринужденностью, что и все эти дни? Вчера, вернувшись из аэропорта, Снейп буквально на минуту задержался в прихожей, чтобы сообщить Гарри, что мисс О’Флаэрти благополучно покинула Лондон, а затем, предупредив выскочившего навстречу ему домовика, что ужинать не будет, поднялся наверх и заперся в своей спальне.

Гарри это ничуть не расстроило, ему тоже хотелось побыть одному.

...Задумавшись, Гарри машинально помешивал остывший кофе.

— Поттер! Вам нравится колокольный звон? Могу предложить свои записи — мне прислали из Сербии диски с православной музыкой. Все лучше, чем избивать ни в чем неповинный фарфор.

— И вам доброе утро, профессор!

— Доброе, доброе... Кофе только себе сварили, или и обо мне позаботились?

— Три минуты — и кофе будет готов. Какая радость пить остывший?

— Тоже верно. Вы отправили вчера портал этому... вашему крестному?

— Отправил. Сразу же, как вы с мисс О’Флаэрти ушли.

— Надеюсь, ему не придет в голову нагрянуть к нам прямо с утра... Кстати, он знает, куда именно попадет, задействовав портал?

Гарри, только сейчас поняв, что натворил, затравленно посмотрел на Снейпа:

— Н-нет, профессор... Вчера такой день был суматошный... У меня из головы выскочило, что Сириус понятия не имеет, где я сейчас живу. Может, послать вдогонку Бризера, чтобы предупредил?

— Боюсь, вы неоправданно высокого мнения о рассудительности Блэка. Думаете, он хоть на минуту задержится у Хагрида после получения портала? Спорю на что угодно — тотчас же кинется к вам! Впрочем, рано или поздно, это все равно должно случится. Давайте лучше обсудим наши планы. Десять дней вы благополучно бездельничали, пора приниматься за дела. Главное на сегодня — Гринготтс. Затем, как и договаривались, нужно заняться вашим зрением. Есть у меня один знакомый... Боевая магия, зельеварение — тут стоит составить расписание. Книги мисс О’Флаэрти будете изучать по вечерам, вместо отдыха. Это так, предварительные наметки. Начнем же мы, пожалуй, с посещения Тисовой. Домашнее задание еще никто не отменял, не правда ли? Да и палочку вашу стоит перепрятать. Ну как, подходит?

— Абсолютно. Вы словно мысли мои читали, профессор!

— Вы себе льстите. Я по слогам уже давно не читаю...

Горячий кофе и изрядный кусок вчерашнего торта подняли настроение обоим. Переодевшись в маггловские джинсы и рубашки и взяв ключ от дома Дурслей, они через несколько минут очутились в глухом уголке сада на Тисовой. В том самом, где Поттер потерпел бесславное поражение. Щелкнул ключ от кухонной двери, и непривычно пустой дом встретил гостей настороженной тишиной.

— Нам нужно подняться на второй этаж, — шепотом проговорил Гарри. — Лестница там, в конце коридора...

Они прошагали до прихожей, и тут на коврике у входной двери Поттер заметил несколько конвертов, в беспорядке валяющихся под почтовым ящиком. По давней привычке принявшись их рассортировывать, среди рекламных рассылок и кучи счетов Гарри вдруг заметил длинный узкий конверт, который был адресован ему.

— Профессор! — придушенный шепот остановил начавшего подниматься по лестнице Снейпа.

— Ну, что еще? — недовольный зельевар шагнул назад и подозрительно уставился на письмо. — Что, Поттер, вошли во вкус? Начали с подслушивания, теперь решили вскрывать чужие письма? Да не шипите вы, как проколотый мяч! Говорите нормально!

— Это мое... — расплылся в улыбке Гарри. — Дурсли прислали мне письмо, представляете? Спрашивают, как я себя чувствую, и просят позвонить сразу, как только меня выпишут из больницы. Тогда они вернутся, чтобы позаботиться о моем окончательном выздоровлении!

— Не перестаю удивляться, как много пользы может принести банальная маггловская драка. Вы уверены, Поттер, что в пылу сражения никто не стукнул вашу тетушку по голове? Нет? Но очень похоже... С ответом советую пару дней подождать. Нужно придумать что-то такое, что с одной стороны — ничем не привлечет внимания к вашей персоне, и с другой — даст возможность вернуться вашим родственникам. Не век же им скрываться, в самом деле....

— Простите, профессор... вы так хорошо знаете мою тетю, что даже называете ее по имени. Могу я узнать, откуда?

— Можете... Похоже, я задолжал вам немало ответов. Только давайте отложим этот разговор хотя бы до вечера, договорились?

— Хорошо.

— А теперь может навестим все же ваши апартаменты?

— Ну... Большую часть жизни я провел вот здесь... — с этими словами Гарри щелкнул задвижкой и распахнул дверь в чулан. — Милости прошу ко мне в гости. Кстати, весь мой багаж находится именно тут.

Снейп замер, не в силах поверить сказанному. Крошечная темная каморка со скошенным потолком, заставленная всякой рухлядью. Да тут взрослому человеку и повернуться негде!

— Вы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО жили здесь до одиннадцати лет? Я думал, что «чулан» — просто фигуральное выражение, обозначающее небольшое по размерам помещение...

— Я помню себя с тех пор, как мне исполнилось три года. Тогда к нам впервые приехала тетя Мардж со своими бульдогами, и мне здорово от них досталось. В то время я уже совершенно точно жил здесь. Точнее сказать — ночевал и проводил полностью те дни, когда был наказан. А в остальное время старался пореже показываться на глаза... Потом, когда достаточно подрос, прятаться уже не получалось — тетушка решила, что мне пора отрабатывать свой хлеб.

В словах Поттера не было даже горечи. Права была Сесилия, во всем права — мальчишка действительно воспринимал свою жизнь, как нечто нормальное. Или смирился с тем, что другого он не заслуживает... Стараясь, чтобы ничто в голосе не выдало испытываемые им сейчас эмоции, Снейп ехидно заметил:

— По крайней мере теперь засунуть вас сюда было бы весьма затруднительно. Надеюсь, в комнату, счастливым обладателем которой вы являетесь теперь, мы поместимся вдвоем? Или туда тоже придется заходить по очереди?

— Не волнуйтесь, профессор. Этим летом, в связи с приездом мисс О’Флаэрти, меня поселили вместе с кузеном, а он по габаритам лишь немного уступает слону. Но тайник, в котором я намереваюсь спрятать палочку, находится в моей маленькой спальне. Так что вы увидите все апартаменты, в которых мне довелось жить в этом доме.

Они поднялись на второй этаж и прошли по коридору до дверей спальни Дадли. Как оказалось, перед отъездом Дурсли убрали из комнаты все следы пребывания Поттера, и в первую очередь — его кровать. В душе Гарри все похолодело — палочка оставалась у него под подушкой... Оставив недоумевающего Снейпа любоваться интерьером, Гарри рванул в свою комнату. Старенькая продавленная кровать стояла на прежнем месте, с нее даже не сняли постельное белье. От пережитого страха Гарри стало трудно дышать, и он, подскочив к окну, с силой рванул задребезжавшую раму. Сделав несколько глубоких вдохов, он повернулся, чтобы отыскать свою палочку, и наткнулся на изучающий взгляд Снейпа, с интересом осматривающего убого обставленное помещение. Ни слова не говоря, зельевар подошел к раскрытому окну и зачем-то потрогал массивные металлические крюки.

— Что это? — с неподдельным любопытством спросил он.

— Тут когда-то была решетка, — нехотя ответил Поттер. Эту историю он предпочел бы забыть, но от зельевара так просто было не отделаться.

— Эту комнату использовали, как сокровищницу? Или родственники боялись, что вас украдут? Вы так дороги своим тете и дяде?

Гарри неожиданно развеселился.

— А ведь меня действительно выкрали, профессор!

— Шутите? Кому же вы так понадобились?

Гарри, словно речь шла вовсе не о нем, с юмором рассказал Снейпу о знакомстве с Добби, о бесславном конце роскошного пудинга, о несостоявшемся отпуске на Майорке... О последовавшем наказании он сказал вскользь, словно бы мимоходом, зато героическую эпопею его спасения близнецами описал в деталях, вплоть до радушной встречи с миссис Уизли. Снейп слушал внимательно, едва заметно усмехаясь в нужных местах. Затем еще раз обвел глазами комнату и вдруг заметил внизу массивного дверного полотна маленькую дверцу.

— Не знал, Поттер, что у вас такие разносторонние интересы. Берете кошек напрокат у Арабеллы? Или отдаете ей своих, когда уезжаете в Хогвартс?

Гарри снова помрачнел.

— Дурсли никогда бы не разрешили держать мне животных, сэр. Даже Букле приходится все каникулы жить в клетке.

Он подошел к своей кровати, и, присев на край, зашарил под подушкой, давая понять любопытному профессору, что разговор закончен. Но не тут-то было:

— Не хотите ли вы сказать, что это вас заставляли протискиваться в эту дверцу, когда вы поздно возвращались домой? — ехидно поинтересовался Снейп.

Гарри рассердился.

— Нет, сэр, — отчеканил он. — Через эту дверцу никто никогда не входил и не выходил. Через нее Дурсли один раз в день передавали мне еду все то время, что я был наказан. Я достаточно удовлетворил ваше любопытство?

Он опустил голову, чтобы скрыть закипавшие в глазах злые слезы. Про решетку и дверцу не знал никто, кроме Уизли. Он даже Гермионе об этом не рассказывал. И Сесилии...

На плечо неожиданной тяжестью опустилась чужая рука. Легонько сжавшись, ладонь так же неожиданно исчезла.

— Прости... те, Поттер. Директору об этом было известно?

Гарри отрицательно покачал головой. Он так и не поднял лицо, боясь, что проклятые слезы все же не удастся спрятать.

— Даже не буду спрашивать, почему...

Помолчав с минуту, Снейп невозмутимо поинтересовался:

— Палочку свою нашли?

Поттер, не оборачиваясь, показал лежащую на ладони палочку.

— Свой замечательный тайник не желаете мне продемонстрировать? Вдруг и мне понадобиться спрятать нечто ценное. А что — дубликаты ключей от особняка Дурслей у меня есть, чем не потайное хранилище? И Гринготтс не нужен!

Гарри, благодарный Снейпу за попытку сменить тему, через силу улыбнулся и нырнул под кровать. Вытащил несколько паркетин и бережно опустил в образовавшуюся нишу завернутую в носовой платок палочку. Восстановив пол, он удовлетворенно отряхнул руки, и поправив покрывало, повернулся к профессору.

— Думаю, все. Можно уходить. Вот только закрою окно...

— Гарри, вот радость-то! А я уж думаю — почему это тебя так давно не видно? А ну-ка, спускайся вниз!..

Поттер в испуге посмотрел на зельевара.

— Это миссис Фигг... Не думаю, что мне удастся от нее отделаться.

— И не надо. Пригласи-ка ее на чай!..

Пока Гарри, птицей слетев вниз, уговаривал старушку зайти к нему на чай, убеждая, что она никому помешать не может, Снейп успел устроиться на кухне, заняв самый удобный стул, и даже включил чайник.

Шаркая и поминутно оглядываясь, миссис Арабелла Фигг медленно перешагнула через порог и замерла, увидев невозмутимо разливающего чай Снейпа.

— С-северус?! Ой, что я, старая... Совсем свихнулась! Видать, от старости. Простите, господин хороший, обозналась я...

— Ладно уж, Арабелла, кончай комедию! Незачем притворяться, да и не перед кем... Поттер знает, что ты тут поставлена блюсти его интересы.

Руки миссис Фигг бессильно обвисли.

— Что, и Петунии с этим жирным боровом тоже все известно?! Ох, что ж я теперь Дамблдору-то напишу! Он ведь наказывал, чтобы Дурсли даже не догадывались, что в городе еще кто-то из наших живет!

— А зачем тебе вообще что-то писать? — невинно поинтересовался Снейп.

— Да как же! Давно письмо надо было послать, а я все тяну. Почитай, неделю места себе не нахожу. Как выздоровела я тогда, иду в магазин, а в четвертом доме и окна зашторены, и машины на дорожке нет. Ну, думаю, если куда и уехали, то ненадолго... Нарочно из дому на ночь глядя наладилась, к калитке подхожу — в окошках темным-темно, и следов возле калитки нет. Не приезжали, значит... Утром по соседям пошла, вроде кошка у меня сбежала к Дурслям на участок. Кое-кто видел, как машина уезжала. А соседке напротив сама Петуния жаловалась, что вроде Мардж у них заболела. Я про Гарри аккуратненько так спрашиваю, мол, мальчишка теперь, небось, один за садом ухаживает — нет, говорят, его тоже не видно. Одни вроде видели, как мальчишка в машину вместе со всеми садился, другие — что раньше уехал, с этой дамочкой. Я измаялась вся, а что писать — не знаю... Проворонила, как есть проворонила. Вот только удивительно, как Дамблдор сам-то не почуял, что Гарри дома нет. Надзор-то с него никто не снимал... — поняв, что опять наболтала лишнего, старушка с досадой махнула рукой.

— Проворонила! — насмешливо подтвердил Снейп. — А Дамблдор и не мог знать, что Поттера нет на Тисовой.

— Как так? — поразилась старушка.

Снейп коротко, не называя имен, пересказал ей, что случилось в доме Дурслей.

— Так что права ты оказалась, как видишь. Досталось мальчишке. Может, и не хотели бить так сильно, но уж как получилось... А палочка все это время в доме оставалась. Вот за ней мы сегодня и пришли.

— Ах они ироды! Сколько раз я писала Дамблдору — вправь ты мозги этому борову перекормленному! Его же дружки постарались, так? Да ты не молчи, не молчи, Северус, я в этом городке всех знаю. И кто на что способен — тоже. Ну, погоди! Ежели и теперь этот старый дурень никаких мер не примет — в Министерство напишу. Пусть знают, каково сиротам приходится. Раз уж некому за него заступиться — сама пойду, не удержит!

— Уймись, Арабелла, с кем воевать-то собралась? — усмехнулся Снейп. — Неужто с самим Дамблдором?!

— А что? Если надо — то и с Дамблдором! Ждать, что ли, когда совсем заездят мальчишку?! Тогда зачем его тут прятать? Отдать лордовским прихлебателям — то-то им радость будет! А то — «кровная защита», «безопасность», «лучший выход»... Тоже мне, нашли безопасное место! Как у Мерлина под боком!

— То есть, ты хочешь помочь мальчишке, правильно я тебе понял? — уточнил Снейп.

— А я тебе в прошлый раз разве не о том говорила? Это ж ты все твердил «Как сыр в масле катается»... Как, по вкусу тебе такой сыр, а, Мастер?

— Предположим, я тебе поверил и решил Поттеру помочь.

— Да неужто? Что-то больно скоро ты передумал, Северус! Кто ж это тебя на путь истинный наставил, не эта ли дамочка в штанах? Ясное дело, ей ты быстрее поверишь, чем мне, старухе...

— Ну никак на тебя не угодить! Не хочешь помочь — плохой, хочешь — опять плохой, — сокрушенно покачал головой Снейп.

— Да хороший, хороший, коль правду говоришь... А чего от меня-то хочешь?

Снейп, секунду подумав, решил, что «Обливейт» еще никто не отменял, и применить его он всяко успеет, глядя прямо в глаза старухе заявил:

— Хочу, чтобы у Поттера появился шанс выжить. И сделать для этого все, что смогу. Про пророчество-то еще не забыла, воительница?

— Ты лучше свою память проверь! — огрызнулась старуха. — Альбус строго-настрого велел ни слова никому не говорить про это, и в первую очередь — Гарри. А ты что ж?..

Взгляд Снейпа мгновенно стал тяжелым и словно придавил Арабеллу к месту.

— И впрямь — зачем мальчишке знать, за что убили его родителей? Почему у него самого на всю жизнь шрам остался, да еще такой, что и представляться не надо? Зачем предупреждать, чего именно от него все ждут в будущем? Время придет — тогда узнает. А уж выживет или нет, это нас не касается... Так выходит по-твоему, защитница?

— Да что ты такое говоришь-то, Северус!.. — Всплеснула руками миссис Фигг. — Что ты себе напридумывал? Разве хочет кто-нибудь для Гарри чего-то плохого? Дамблдор только о том заботится, чтоб он подольше ребенком остаться мог, вот и молчит до поры, до времени!

Снейп рассвирепел. Он даже с места не сдвинулся, не сделал ни одного угрожающего жеста, но старуха, взглянув на его лицо, мгновенно побледнела.

— Ребенком побыть подольше, да?! Видел я сегодня, какое у Поттера было детство! Сама у него поспрашивай, захочет — расскажет. Ты и десятой доли того, что он вытерпел здесь, не знаешь... Поттер давно уже не ребенок. По поводу остального — кто решать должен, когда наступит нужное время? Как всегда, Дамблдор? Скорее всего, пройдет год-другой, и поздно будет что-то исправлять. Мальчишку сейчас учить надо. И всю правду ему рассказать — тоже. Магией клянусь, я это сделаю, пусть он даже проклянет меня после этого! А про дамочку ты бы помолчала, старая. Этой женщине хватило трех дней, чтобы увидеть и понять то, на что мы все годами внимания не обращали. Понять — и не пожалеть, а начать что-то делать. Ты на Поттера-то посмотри. Внимательно посмотри — мальчишку словно подменили. Я не про тряпки и не про волосы, хотя и это немало. Он в людей верить стал, и я никому не дам все назад вернуть, слышишь?

Потрясенная старуха только кивала, не в силах выговорить ни слова.

Снейп подождал, пока она снова обрела способность говорить, и резко спросил:

— Ну, тебе пергамент дать или до дома дотерпишь? — видя, что старуха его не понимает, уточнил. — Дамблдору отчет сегодня отправишь, или подождешь немного?

Арабелла сокрушенно махнула рукой:

— Брось, Северус... Не такая уж я бестолковая. Всем нам, похоже, Альбус мозги замутил. Вот слушаю я тебя и думаю — ведь видела же все, никто ничего и скрывать не пытался. А словно Конфундусом ударили. Твоя правда... Только вот что толку-то? Разве один ты со всем справишься? Да стоит только Дамблдору узнать, что ты мальчишку под свое крыло взял, он уж найдет способ отослать тебя подальше.

— Потому тебе и рассказал обо всем. Прикроешь?

— Я-то прикрою. А ну как проведает кто-нибудь, что Гарри на Тисовой нет? Ты ведь его к себе забрать хочешь, да?

— Уже забрал. Ты что ж, думаешь, я его в Мунго отправил?

— А разве нет?

— Дома я его лечил. У себя дома. И учить там же буду. И еще учителей найду, если потребуется. А ты, если добра парню желаешь, помалкивай.

— Да ладно, поняла я все. Только вот что с безопасностью... Тут, Альбус говорил, кровная защита Гарри помогает. А вдруг Блэк найдет-таки последнего из Поттеров? Ты его защитить сумеешь? Кто знает, чему он там у Лорда научиться успел...

Снейп вздохнул:

— Тебе и об этом неизвестно. Да, не доверяет тебе твой работодатель...

Еще один короткий рассказ, и старая женщина без сил откинулась на спинку стула.

Притулившийся в уголке Поттер, заметив посиневшие губы старухи, опрометью бросился к аптечке и принялся торопливо отсчитывать капли. Покорно выпив жгучее лекарство, миссис Фигг усталым жестом отмахнулась от предложения немедленно отправить ее в клинику святого Мунго.

— Нечего мне там делать. Коли уж смерть придет — никакой целитель не поможет. — Поморщившись, она допила воду из стакана, и с отчаянием повернулась к Снейпу:

— Выходит, он всех предал? Предал и бросил? Но зачем ему все это нужно, Северус?! Ты-то хоть что-нибудь понимаешь?

* * *

Времени на отдых и осмысление произошедшего Снейп не дал. Похоже, сам профессор привык к постоянному нервному напряжению и ожидал того же от Гарри. Поэтому, проводив миссис Фигг до дома, Гарри не стал возвращаться к дому Дурслей, а по договоренности со Снейпом направился к автобусной остановке. Соседи должны были видеть, что этот подозрительный мальчишка побывал в доме, но снова уехал. До остального никому дела не было.

Маги встретились в десятке ярдов от остановки, возле тенистой купы деревьев. Снейп молча ухватил Поттера за плечо, и в следующее мгновение обоих закрутило в вихре аппарации. Когда Гарри открыл глаза, они уже стояли в тупичке неподалеку от Гринготтса, и Снейп энергично размахивал палочкой, накладывая на обоих чары иллюзии.

До входа в банк оба волшебника не обменялись ни словом. Все было оговорено заранее, а вокруг было слишком много людей.

...В Банке кипела работа. Гоблины, ловко скользя между посетителями, резво пробегали то в одну, то в другую сторону. Почти все стоящие за стойкой служащие были заняты с клиентами, а в зале царил приглушенный гомон. То тут, то там группами стояли тихо переговаривающиеся волшебники. На новых посетителей едва ли кто-то бросил мимолетный взгляд, и не мудрено — кому интересны робко пробирающиеся вдоль стеночки провинциалы, одетые в изрядно потертые мантии? Сразу видно, в Банке для них все чуждо и непривычно, вон как рванули к первому же свободному гоблину. Надменный служащий, в руку которого вцепился старший из посетителей, недовольно поморщился, и, послушав пару минут сбивчивые речи мужчины, нехотя направился к банковским стойкам. Провинциалы схоронились в самом дальнем уголке, так что посетители совсем скоро о них забыли.

Однако не прошло и пяти минут, как сзади прозвучал знакомый голос:

— Прошу проследовать за мной, господа! — и Грипхук, низко кланяясь, повел двоих магов за стойки, так и не выйдя из полутени.

Они шли по знакомому уже коридору, но путь на этот раз оказался куда короче — совсем скоро Грипхук остановился и с поклоном открыл перед волшебниками дверь небольшого кабинета. На этот раз их ожидали только двое — уже знакомый им пожилой Гриннаут и еще один гоблин, гораздо моложе, собранный, подтянутый, который представился как Гинтерас.

— Очень жаль, господа, что вы не предупредили нас заранее... — недовольно начал Гриннаут, но Снейп только отмахнулся:

— Так сложились обстоятельства. Если мы помешали вашим планам — прошу простить. Если вы заняты, возможно, найдется кто-либо из среднего звена управленцев, кто бы занялся нашим вопросом?

Тон главного распорядителя сразу сменился на уважительно-заискивающий:

— Ну что вы! Банк Гринготтс всегда рад солидным клиентам! Предлагаю разделиться — я буду счастлив сопроводить мистера Поттера к его сейфу, а господин Гинтерас обсудит с вами, многоуважаемый мистер Снейп, суть возникшей проблемы.

Снейп и Гарри переглянулись и согласно кивнули. Такой вариант они рассматривали. Опасности, вроде бы, не было никакой — амулет признал хозяина, а по гоблинским законам внутри сейфа не могло храниться ничего, что могло бы угрожать его жизни.

Гарри шел позади своего спутника и с любопытством осматривал все вокруг. В холл они так и не попали, прошли каким-то извилистым путем прямо к ожидающим их тележкам. Да и сама тележка была необычной, — скорее напоминала салон комфортабельного кабриолета. На переднем сиденье устроился еще один гоблин, отвесивший Гриннауту столь подобострастный поклон, что Гарри стало противно. Тележка рванула с места и запетляла по металлическим опорам. В этот раз Гарри даже не пытался запоминать путь, знал — это бесполезно. Разговаривать тоже не хотелось.

К его удивлению, они не столько спускались вниз, сколько двигались по непрерывно извивающемуся бесконечному туннелю. Вспыхивали и гасли магические светильники, освещая грубо обработанные каменные стены. Сколько времени продолжалась поездка, Гарри не знал. Наконец, тележка остановилась возле кованых металлических ворот. Гарри выбрался наружу и выжидательно уставился на своего сопровождающего. Тот не торопясь отцепил от пояса громадную связку ключей и, выбрав один, несколько раз провернул его в замочной скважине. Гарри ожидал скрипа, скрежета, но массивные двери мягко подались в стороны, открывая еще один коридор, двумя рукавами разбегавшийся в разные стороны от входа. Они повернули направо и остановились возле неприметной двери.

— Амулет, пожалуйста! — попросил Гриннаут.

Гарри снял почти не ощущавшийся на теле амулет и автоматически протянул его старику. Стоило тому протянуть руку к тускло блистающей металлической поверхности, как в сторону гоблина полетел синий разряд, похожий на прочерк молнии, послышался треск, и главного распорядителя ощутимо приложило к стене.

— Господин Гриннаут, вы меня слышите?

Бледный до синевы мальчик испуганно склонился к сидящему на каменном полу гоблину. Тот потряс головой, и попытался встать. Гарри осторожно поддержал старика, стараясь не причинить боли.

— Простите меня, мистер Гриннаут... Если бы я только знал, — покаянно прошептал мальчик.

— Это мне следует просить прощения, мой мальчик, — виновато склонил голову гоблин. — Кому, как не мне, хранителю множества волшебных тайн, было не знать о могущественной силе амулета. То, с какой легкостью вы смогли покорить его...

— С легкостью? — Гарри не верил своим ушам. Боль, охватившую его в тот момент, когда он надел на себя амулет, он помнил каждой клеточкой своего тела.

— Эх, молодость, молодость... — вздохнул гоблин. — Похоже, молодой человек, вы сами не осознаете как своего могущества, так и тех последствий, которые могли бы нас ожидать, не покорись вам этот амулет. Думаете, мои коллеги в тот день просто так, без всяких причин покинули Церемониальный Зал? Просто каждый из нас реально представлял ту силу, которая сконцентрирована в этом амулете. Проще пожертвовать одним, чем полностью обезглавить Банк. Но вы справились, и справились с легкостью. Мимолетная боль — не в счет. В конце концов, за все надо платить... Исходя из увиденного, я неправильно оценил ситуацию и посчитал, что сила амулета изрядно преувеличена, как и его защитные свойства. Очередная ошибка, надо признать. Приношу извинения за свою оплошность, — гоблин склонил голову.

Гарри не совсем понял, в чем именно вина старика, и ему стало неловко — мало того, что гоблин пострадал от его амулета, да еще и сам просит за это прощения. Гоблин, видя его смущение, лишь сокрушенно вздохнул и предложил:

— Попробуйте приложить к этой двери ладонь. В любом месте...

Гарри осторожно — кто его знает, что за этим может последовать? — приложил руку к холодному металлу. Дверь на долю секунды окутало непрозрачной дымкой, а затем на ней появилась выемка в виде креста, идеально подходящая по размерам к амулету.

Гарри, не дожидаясь подсказки, поднес охваченный сиянием амулет к выемке. Внутри сейфа что-то щелкнуло, и дверь, едва слышно лязгнув, ушла в толщу стены.

Шагнув в образовавшийся проем, Гарри растерянно оглянулся. Он не знал, что положено делать в сейфе, ставшем с этой минуты его полноправной собственностью.

Гоблин пришел ему на помощь:

— Там, на центральном столике, должна быть родовая книга Певереллов, а так же перечень артефактов, находящихся в хранилище. Золото семейства Певерелл все это время приносило вам прибыль, молодой человек. По завещанию главы Рода гоблины управляли всем золотым запасом и пускали его в оборот. Финансовый отчет я представлю вам на выходе. Поздравляю, с сегодняшнего дня — вы полноправный владелец всего имущества Рода и наследник титула. С последним я советовал бы вам подождать, поскольку факт принятия титула Лорда Певерелла, несомненно, станет предметом разбирательства на Совете Лордов. По закону в исключительных случаях, подобных вашему, наследник может принять титул в шестнадцать лет, являясь последним в Роду. Но чтобы в четырнадцать... Скандала не миновать. Безусловно, тяжбу вы выиграете в любом случае, но, насколько я понял, вы предпочитаете не привлекать внимания к своей особе, не так ли?

Гарри кивнул.

Гоблин удовлетворенно улыбнулся, а затем поинтересовался:

— Желаете ли вы уже сейчас сделать какие-либо распоряжения относительно своего имущества?

Гарри замялся.

— Видите ли... Так получилось, что до этого дня у меня нет собственного жилья. Летом я живу у Дурслей, это мои маггловские опекуны, на зимние каникулы остаюсь в Хогвартсе. Я знаю, что родительский дом в Годриковой Лощине разрушен. Как вы полагаете, мне хватит средств, чтобы его восстановить?

Гоблин рассмеялся:

— Дорогой мой мальчик! Ваших средств хватит, чтобы скупить половину Лондона, а еще останется на безбедную жизнь трем-четырем поколениям ваших потомков. Состояние Певереллов, и так довольно значительное, за несколько веков во много раз преумножилось. Надеюсь, ваши капиталы вы по-прежнему доверите нам в управление?

Видно было, что этот вопрос для гоблинов по-настоящему важен. Гарри, немного подумав, осторожно сказал:

— Полагаю, глупо было бы менять управляющих, раз дело поставлено так хорошо. Но, с вашего позволения, я все же не дам сейчас окончательного ответа. Мне нужно посоветоваться.

Гоблин одобрительно покивал:

— Я был бы сильно разочарован, ответь вы иначе. Позволите ли старому гоблину дать вам еще один совет?

— Конечно, господин Гриннаут. Я настолько мало знаю о финансах и юриспруденции, что с благодарностью приму любой ваш совет.

— Приятно слышать! Тогда советов будет целых два. Первое — пока вы недостаточно знакомы с финансами, позвольте порекомендовать вам управляющего. Думаю, господин Гинтерас, которого вы видели сегодня в моем кабинете, в состоянии разобраться с делами. И второе, если позволите. Реконструкцию дома в Годриковой Лощине, по моему мнению, целесообразно финансировать с другого счета. Тогда то, что вы приняли наследство Певереллов, останется тайной.

— Но денег на моем счету вряд ли хватит на ремонт, — растерялся Гарри, — а мне ведь еще нужно несколько лет оплачивать одежду, учебники, ингредиенты и прочее.

— Но ведь есть еще один счет... Нет, я сейчас говорю не о сейфе Поттеров. В день своего семнадцатилетия вы, как положено, получите от него ключ. Я говорю о вашем сейфе, сейфе Мальчика-который-выжил... Там вполне достаточно средств для того, чтобы оплатить любые работы, связанные с восстановлением дома. К тому же, это будет просто справедливо...

Гарри еще больше растерялся. Еще сейф?! Откуда? И никто ему даже словом не обмолвился.

— Вам и об этом не известно, — пораженно охнул гоблин, — Ну, предположим, по вине нашего пропавшего сотрудника финансовые отчеты к вам не приходили. Но кто-то ведь должен был рассказать, насколько богат и уважаем был род лордов Поттеров, чем они владели, чем занимались... А уж о том, что после вашей победы над Волдемортом многие волшебники в знак благодарности переводили на специально открытый счет немалые пожертвования, даже в книгах написано...

— Я ничего не читал о своей так называемой победе, — нехотя признался Поттер. — Для меня 31 октября — день гибели моей семьи, день, когда я навсегда остался один. Читать об этом не очень-то хочется...

Гриннаут понимающе замолчал. Гарри, подумав немного, снова поднял голову:

— Думаете, будет честно, если я потрачу деньги этих волшебников на ремонт? Я ведь даже не помню, как все произошло...

— Магический мир обязан семье Поттеров как минимум двенадцатью годами спокойствия. Не знаю, что ожидает нас впереди, но любая цена за мирную жизнь никому не покажется чрезмерной. Люди будут рады, узнав, что Гарри Поттер возвращается на родину предков. В этом есть даже что-то символическое.

— Что ж, если вы так полагаете... А тот управляющий, которого вы мне посоветовали, сможет заняться реконструкцией?

— Разумеется. Думаю, об этом нам будет удобнее поговорить в кабинете, вам не кажется?

— Ой, простите... Столько вокруг происходит в последнее время, что мне просто трудно сразу ко всему привыкнуть...

— Я понимаю, мой мальчик... Я понимаю...

...Обратный путь запомнился Гарри разве что усилившейся головной болью. Оказавшись снова в кабинете господина Гриннаута, Гарри с облегченным вздохом присел в мягкое кресло и осторожно опустил на стол перед собой громадный фолиант в коричневом кожаном переплете. Поверх него легла тонкая папка. Сидящий за столом гоблин так и впился глазами в древнюю книгу.

— Все в порядке, Поттер? — поинтересовался Снейп.

— Да. — Не менее лаконично ответил Поттер.

— Господа! — Гриннаут, так и не присев на свое место, привлек к себе внимание магов. — Надеюсь, наша сегодняшняя встреча станет началом долгого и плодотворного сотрудничества. Поскольку в результате последних событий между вами, мистер Снейп...

-Гм, — деликатно кашлянул Гинтерас, и взглядом указал на левую руку Снейпа. Старый гоблин тут же поправился:

— Простите... Я хотел сказать — лорд Принц... Итак, поскольку между находящимися здесь лордом Принцем, наследником Рода Певерелл Гарри Поттером и Банком Гринготтс возникли новые, более тесные деловые отношения, я попрошу ознакомиться вышеназванных господ с проектом договора, определяющего все стороны взаимного сотрудничества. Полагаю, нашим гостям потребуется достаточно долгое время, чтобы изучить документ и внести, если необходимо, свои поправки, поэтому предлагаю встретиться здесь же через неделю. Будет идеально, если вы, лорд Принц, как старший из магов, заранее оповестите нас о вашем визите. Лорд Принц, кандидатура господина Гинтераса в качестве управляющего вашим капиталом вас устраивает, или вы предпочтете заниматься делами самостоятельно?

— Предлагаю господину Гинтерасу контракт сроком на один год. Понимаю, это несколько необычно, но я должен быть уверен, что мы с моим управляющим сможем найти общий язык.

Гриннаут недовольно нахмурился, и осуждающе посмотрел на упрямо сжавшего тонкие губы гоблина.

— Полагаю, в таком случае и мистер Поттер предпочтет такой же вариант?

Гарри, посмотрев на Снейпа, утвердительно кивнул.

— Хорошо. Думаю, Совет Директоров пойдет вам навстречу, господа. Хотя, согласитесь, случай беспрецедентный.

— Значит, договорились. Документы я посмотрю, при необходимости привлеку консультанта. Да, еще одно. Все, что произошло сегодня, как и на прошлой нашей встрече, должно остаться в тайне от магического сообщества. Исключением могут являться лишь те случаи, когда либо я, либо мистер Поттер по собственной воле захотят рассказать о данном событии. Для того, чтобы предотвратить возможность насильственного получения информации, я в вашем, господа, присутствии, прошу Гарри Поттера дать мне Непреложный обет о неразглашении. В свою очередь, я тоже поклянусь магией. Тогда никто посторонний ни с помощью Веритасерума, ни другим способом, не сможет добиться признания. Прошу вас быть гарантом этой клятвы.

Гоблины торжественно кивнули.

Текст обета был коротким, и через две минуты руки волшебников связала тройная вязь магической клятвы.

— Желаете ли вы, Лорд Принц, чтобы я и мистер Гинтерас также принесли клятву? — с каким-то непонятным выражением поинтересовался старый гоблин.

— Ну что вы, глубокоуважаемый! Несмотря на возникшие разногласия, я по-прежнему считаю, что данное вами слово надежнее, чем Непреложный обет!

Похоже, слова Снейпа пришлись по душе обоим служащим. По крайней мере, Гарри надеялся, что куда более низкий, чем при встрече, поклон гоблинов означал не только почтение перед содержимым его сейфов.

Единственным и всепоглощающим желанием обоих магов было скрыться, наконец, в уютной тишине дома Снейпа и как следует подумать обо всем. Гарри усмехнулся — совсем недавно, сидя в пустом купе Хогвартс-экспресса, он с тоской представлял, какими нескончаемо длинными и скучными будут эти каникулы. Теперь же событий столько, что не хватает времени все проанализировать... Да что там, они со Снейпом в последнее время даже едят на бегу. Видимо, вспоминать об обеде не стоило — желудок отозвался недовольным ворчанием.

Снейп, от которого ничего невозможно скрыть, насмешливо фыркнул:

— Что господин наследник желает на обед? Подойдет ли стряпня презренного домовика такому высокородному господину?

— Ну что вы, благородный Лорд! То, что устраивает главу Благородного Дома, не может не подойти ничтожному наследнику! — в том же тоне ответил Гарри.

— Поттер! — рявкнул было зельевар, и тут же настороженно огляделся. Кажется, их никто не слышал.

— Простите, профессор! Кстати, я еще не поздравил вас с принятием титула. Я могу обращаться к вам по-старому, или вы предпочтете...

— Поттер... — едва слышно прошипел Снейп. — Если я еще хоть раз услышу шуточки по этому поводу!..

— Я и не думал шутить! — возмутился Гарри. — Вы же сами говорите, что я — профан в области этикета. Откуда мне знать, как положено обращаться к Лордам?!

Снейп с подозрением посмотрел в лицо мальчика и несколько успокоился:

— Перстень главы Рода еще никому не добавлял ума, а это главное, что я ценю в людях. Остальное — мишура. Но в данном случае это полезно для дела. Лорда Принца не так легко игнорировать, как профессора зельеварения. Таковы законы социума, ничего не поделаешь. Будем играть теми картами, которые нам сдали...

— Так вы поэтому приняли титул?

— Не считайте меня идиотом, Поттер! По-вашему, мне стоило отказаться от наследства, кстати, не такого уж маленького, только из-за того, что когда-то мой дед отрекся от вышедшей замуж за маггла дочери? За моей спиной — поколения предков, обычаи, родовые традиции, и на все это наплевать из-за глупой гордыни?! Да, дед не желал видеть меня при жизни ... Это — его решение, я должен был с этим считаться. Но, умирая, он возложил на меня обязанность по сохранению Рода. Обязанность, понимаете? Это не дополнительная привилегия, не просто приятное дополнение к сейфам — это выполнение определенных обязательств. Вам тоже стоило бы подумать, что означает быть Лордом. Пройдет всего пара лет — и вам придется пройти через это. Правильно, что вы забрали Родовую книгу. Кроме истории семьи, там содержится все, чем гордится Род, и все, о чем он был бы рад забыть. Борьба за выживание и изнурительный труд множества поколений. Клятвы, данные Роду, и обязательства членов Рода... Каждая страница книги — это отражение чьей-то жизни. Ее нельзя просто перелистывать от скуки. Если, конечно, в вас жива честь...

Поттер слушал, затаив дыхание. Три предыдущих года он считал Снейпа мелочным, злобным ублюдком, способным лишь на то, чтобы срывать зло на сыне своего школьного врага. За эти недели он словно познакомился с другим человеком — нервным, вспыльчивым, язвительным и в то же время очень заботливым и добрым. Но вот такого Снейпа Гарри еще не видел. Маг разговаривал с мальчиком на равных, как, вероятно, должен был однажды поговорить с ним отец. О долге, чести, обязанностях, ответственности... О тех вещах, которые превращают мальчика в Мужчину.

Они уже довольно долго стояли в крохотном тупичке, но ни один из них даже не пытался прервать разговор. Возможно, место для беседы было странным, но когда это Судьба считалась с такими мелочами?!

Заглянувшая в переулок ведьма прервала такой важный для обоих разговор:

— Простите, господа маги, а в Лютный — это сюда?

Гарри чуть не взвыл от досады, а Снейп, презрительно посмотрев на оробевшую женщину, рявкнул:

— В Лютный — только в сопровождении авроров! Вам, голубушка, это известно?! Так что обратитесь в Министерство, пусть они вам сопровождающих выделят...

Женщина в страхе тут же исчезла в глубине улицы, а ошарашенный Поттер, секунду постояв с открытым ртом, залился таким неудержимым хохотом, что даже Снейп улыбнулся.

— Ладно, Поттер, пора домой, а то Добби, наверное, от нетерпения уже на коврах дорожку протоптал...

Гарри шагнул к зельевару, и в доли секунды они оказались в знакомой прихожей...

— Хозяин, Мастер Гарри! Добби стережет плохого волшебника! — радостно заверещал взволнованный чем-то домовик.

Снейп с мольбой поднял глаза к потолку:

— Мордред всех побери! Да будет в этом доме хоть один спокойный день, или нет?! Добби, где ты нашел этого «плохого волшебника»?

— В гостиной, хозяин... — уловив раздражение Снейпа, Добби так расстроился, что готов был расплакаться.

— И что делал этот волшебник? Как он сюда попал? — продолжал допытываться зельевар.

— Он сидел... На полу... — тихо, еле слышно, проговорил домовик.

— Волшебник сделал тебе что-то плохое? — подключился к разговору Гарри.

— Нет, сэр Гарри Поттер, — покачал головой эльф. — Добби — хороший эльф, он не должен пускать чужих в дом. Добби обездвижил волшебника, и заставил его молчать.

— То есть, он даже сказать ничего не успел? — уточнил Снейп.

— Успел, хозяин. Он много что сказал, только Добби не станет этого повторять. Добби — воспитанный эльф, и он не говорит плохие слова...

Снейп фыркнул, Гарри тихонько захихикал и они вдвоем направились в гостиную, вызволять «плохого волшебника».

Добби постарался не на шутку. Сириус Блэк, спеленатый, словно младенец, собственной мантией, только и мог, что возмущенно таращить глаза. Кусая губы, чтобы не рассмеяться, Гарри повернулся к домовику:

— Добби, ты правильно делаешь, что не пускаешь в дом чужаков. Но это — гость хозяина, мистер Сириус Блэк. Он мой крестный, и Мастер Снейп пригласил его в этот дом. Моя вина, что я забыл предупредить тебя об этом. Но мы думали, что успеем вернуться раньше, чем появится мистер Блэк. Так что давай его отпустим, хорошо?

Добби, подозрительно глядя на Блэка, все же согласно кивнул и щелкнул пальцами. Возмущенный до глубины души Сириус только набрал в грудь воздуха, чтобы разразится проклятьями, как в разговор вступил молчавший до этой минуты Снейп:

— А теперь извольте выслушать меня, мистер Блэк. Прежде, чем вы воспользуетесь моим гостеприимством, давайте договоримся: наши былые разногласия будем обсуждать позднее, по мере надобности. Ругаться и устраивать драки считаю ниже своего достоинства. Предлагаю все споры перевести в иную плоскость: есть необходимость выпустить пар — милости прошу на Дуэльный помост. И злость повыветрится, и Поттеру польза — увидит реальный бой. Для начала определимся — Поттер находится здесь с его согласия и по доброй воле. Дамблдору об этом неизвестно. Попробуешь сообщить — наложу «Обливейт» и выгоню. Причины, следствия, выводы — все потом. Пока — ванна и свежая одежда. На все — двадцать минут. Потом — обед. Имей совесть, Блэк — мы голодны, как волки. У Поттера вон, живот уже час, как песни распевает. Все понятно? Добби, проводи!..

Ошеломленный Блэк, поминутно оглядываясь, поплелся вслед за недовольным домовиком.

Мастер Зелий, проводив парочку насмешливым взглядом, вдруг хлопнул рукой по столу:

— Проклятье, мы ведь были сегодня в Косом переулке, но даже не подумали о сменной одежде для вашего крестного! Не могу же я позволить ему шляться по дому, словно побирушке! — Снейп страдальчески заломил бровь. — Ну почему, как только захочешь сделать доброе дело, сразу же следует расплата! Придется пожертвовать что-либо из своего гардероба. Ваши вещички, Поттер, на него вряд ли налезут... Как думаете, что он предпочтет — маггловский спортивный костюм или мантию?

— Позвольте ему самому сделать выбор, профессор, — посоветовал мальчик. — Думаю, за него сегодня достаточно много решали...

— Возможно, вы правы... — задумчиво протянул зельевар.

— Сэр... — нерешительно проговорил Гарри. — У меня к вам большая просьба.

— Вам-то чего не хватает, Поттер? — удивился Снейп.

— Видите ли... Мисс О’Флаэрти называет меня по имени, крестный — тоже... Не будет ли с моей стороны слишком большой наглостью просить и вас называть меня просто Гарри? Нет, не в школе. Я все понимаю — субординация и все такое. Но ведь мы еще полтора месяца будем жить под одной крышей.

Снейп внимательно посмотрел на мальчика:

— Я подумаю над вашим предложением, — протянул Снейп.

— Спасибо, профессор! — просиял мальчик.

— У меня, в свою очередь, тоже есть просьба. Я убедительно прошу никому — слышите, никому, даже мисс О’Флаэрти и Блэку — пока не говорить о том, что вы стали наследником Лорда Певерелла. Думаю, вам и самому должно быть понятно, сколько найдется желающих контролировать столь лакомый кусок. Вы в безопасности, пока на вас не обращают особого внимания. Тем более, что с недавних пор амулет скрывает вашу истинную силу. Но стоит лишь кому-то узнать о наследстве Певереллов, тут же начнется форменная грызня за опеку над тобой.

— Но о сейфе Мальчика-который-выжил и о желании восстановить свой дом в Годриковой Лощине я могу им рассказать?

— Что это еще за сейф? Нет, подожди. Вот выйдет твой блохастый крестный, тогда сразу обоим и расскажешь. И о том, как от тебя собственность Поттеров скрывали — тоже можешь ему рассказать. Вполне возможно, скоро он станет твоим опекуном!

Горячая ванна, по всей видимости, подняла и градус возмущения Сириуса.

Влетев в столовую, он с ходу плюхнулся на свободный стул и гневно уставился на Снейпа:

— И что это все означает?! Зачем тебе понадобился Гарри? Что ты хочешь из него вылепить — очередного сторонника Волдеморта?! Подобие своей ничтожной личности?

Гарри попробовал успокоить крестного, но тот ему даже рта не дал раскрыть:

— А ты помолчи! Ясно ведь, что без Заклятья принуждения тут не обошлось... Ну, с этим мы разберемся. Сейчас же собирайся! Мы отправляемся в Хогвартс! Дамблдор и не с таким справлялся...

Снейп, с непоколебимым спокойствием взирал на клокотавшего от злости Блэка, тихонько позвал:

— Добби!

Домовик тут же оказался возле хозяина.

— Попроси нашего гостя немного помолчать. Он мешает мне ужинать.

Очередной щелчок, и кипевшая в Блэке ярость постепенно сменилась отчаяньем. Бесполезные попытки выдавить из себя хоть один звук ни к чему не привели. Опережая последующие действия, Снейп так же спокойно предупредил:

— Захочешь руки распустить — Добби тебя обездвижит. Ну, а крестник, так и быть, покормит с ложечки... Мы ж не звери, чтоб гостя голодом морить!

Гарри, не выдержав, все же фыркнул. Смотреть на обиженное, словно у ребенка, лицо Сириуса без улыбки и впрямь было невозможно.

— Мистер Поттер! Поскольку этот великовозрастный обалдуй по умственному развитию ближе к вам, чем ко мне, предоставляю вам право самому все объяснить. Тему счастливого детства затрагивать будете?

Гарри отрицательно помотал головой. Хватит уже с него душещипательных историй. Если крестный ему поверит — то поверит и так, без лишних подробностей.

Снейп, словно подслушавший его мысли, согласно кивнул:

— Ну, и правильно... А если до дитятки все же не дойдет — «Обливейт» на дорожку, и до свиданья. Идеалист, Мордред его подери! Романтик!

Гарри с минуту собирался, прикидывая, с чего начать. Решил — с той сцены в кабинете директора. Речь полилась, словно он не раз ее репетировал. Все его мысли, подозрения, выводы, к которым пришел сам, и то, на что ему раскрыли глаза новые друзья... Все изменения в его жизни, которые начались со дня приезда на Тисовую и продолжаются до сих пор — всему нашлось место в этом рассказе. Правда, ни о Молоте Тора, ни о своей силе, ни о Певереллах Гарри все же не упомянул. Зато подробно рассказал о планах, в том числе — и по оправданию Блэка. Закончил он свое повествование историей о последнем походе в Гринготтс и о решимости восстановить дом в Годриковой Лощине, используя средства из сейфа Мальчика-который-выжил.

Последний пункт весьма заинтересовал Снейпа:

— Стоп, Поттер. Про этот специальный сейф можно подробнее?

Гарри, немного нахмурившись, пересказал свой разговор с Гриннаутом. О том, что многие семьи, пострадавшие от Волдеморта, в благодарность за наступивший мир переводили деньги на счет потерявшего родителей и родовое гнездо мальчика, и что сам гоблин посоветовал использовать эти деньги на восстановление усадьбы.

Снейп задумался:

— Значит, деньги на счету лежат уже двенадцать лет, так? То есть, при желании этот дом можно было восстановить еще тогда? Найти кого-то из дальних родственников, нанять домовиков, и воспитывать наследника Поттеров, как воспитывают всех наследников магических родов? Я полагаю, родной дом с его магической защитой был бы куда лучшей защитой, чем дом Дурслей... А ты что обо всем этом думаешь, Блэк?

Сириус, боевой задор которого стихал по мере продолжения повествования Гарри, встрепенулся, попытался было ответить — и понял, что до сих пор нем.

Снейп, насмешливо хмыкнув, кивнул Добби:

— Ладно уж, пусть говорит!

Сириус, пунцовый от пережитого унижения, опасливо покосился на замершего в полной готовности Добби и проговорил:

— Может, Дамблдору просто не было известно об этом?

— О чем неизвестно, Блэк? О том, что ты двенадцать лет в Азкабане без суда проторчал? Или о том, как Гарри чудесно жилось десять лет на Тисовой? Ладно-ладно, молчу, — он поднял ладонь, отметая возмущенный возглас Поттера, и продолжил:

— О пророчестве он тоже забыл, по-твоему?

Игнорируя предостерегающий взгляд Блэка, он через силу усмехнулся и обернулся к притихшему Поттеру:

— Раз уж сегодня у нас день откровений, я хочу вернуть все долги. Кажется, я тебе обещал рассказать о пророчестве? Что ж... Прошу только об одном — подумай прежде, чем что-то решишь.

Лицо Снейпа словно закаменело. Он весь подобрался, словно готовился прыгнуть в ледяную воду и начал свой рассказ так же, как тогда в машине Сесилии — со своего давнего служения Волдеморту. Голос звучал глухо, словно утратил малейшие оттенки настроения. Медленно, четко, давая время все обдумать, он рассказал об услышанном в «Кабаньей голове» пророчестве, о своей пьяной болтовне, о докладе Волдеморту. О тех выводах, которые сделал Темный Лорд... Об ужасе, охватившем Снейпа, когда он понял, кто именно попадает под это пророчество. Об обращении к Дамблдору, с просьбой защитить Лили. О том злополучном дне, когда погибла вся семья Поттеров. О Беллатрисе, запытавшей до безумия родителей Невилла. О договоре с директором...

— Вот все, что мне известно. Я пытался узнать, чем заканчивается это давнее пророчество. Но Трелони либо совсем ничего не помнит, либо боится так, что шарахается от меня, стоит только поднять эту тему. А Дамблдор категорически запретил говорить об этом. Теперь, Поттер, вам известны все обстоятельства этого дела, и только вы вправе меня судить...

Ответ Поттера, прозвучавший неожиданно звонко, изумил зельевара:

— А я ведь думал, что все намного хуже... Что вы были там, когда этот урод убил мою маму... И отца.

— Ты мог такое предположить?! И все равно согласился поселиться здесь, со мной?!

Гарри, задумавшись, посмотрел прямо в лицо профессору и, старательно припоминая давний разговор, протянул:

— Мне Сесилия однажды намекнула... Помните, тогда, после нашей глупой ссоры? Так вот она тогда сказала следующее: «Самое сложное, когда в человеке слились палач и жертва. Это когда человек сам себя осудил за какой-то проступок, признал виновным и наказывает за него всю жизнь. Проступок, по человеческим меркам, может быть и не очень значимым, но вот для него самого... И, если не найдется рядом человека, который увидит эту внутреннюю муку, человек сгорит». Это ведь она про вас тогда говорила, да, профессор?

Снейп, пытаясь справиться с собой, несколько раз глубоко вдохнул. Затем, повернувшись к Гарри, утвердительно кивнул.

— Я так и думал...

Гарри неожиданно повернулся к крестному, который все это время сидел, не поднимая глаз.

— Сириус, ты был ближайшим другом родителей и знал их лучше, чем кто-либо другой. Скажи, Лили и Джеймс Поттеры считали бы профессора виноватым в своей гибели? Только честно!

— Нет... — ни секунды не колеблясь, ответил Блэк. Потом, немного помедлив, добавил. — И я теперь так не считаю.

— Я — тоже. Остается только один человек, который не может простить — вы сами, профессор.

В комнате повисла тягостная тишина. Снейп сидел бледный, неподвижный, словно мраморная статуя.

Сириус, стремясь разрядить обстановку, спросил у Гарри:

— А что это за Сесилия, о которой вы все время вспоминаете? И как она связана с тобой?

Гарри, искренне обрадовавшись, с удовольствием рассказал о нежданной гостье, благодаря которой так изменилась его жизнь.

— Я вас обязательно познакомлю. Она обещала приехать на мой день рождения.

— А мы обещали звонить ей каждый день... — послышался надтреснутый голос Снейпа. — Вы, Поттер, вчера ей звонили?

— Н-нет... — растерялся Гарри. — Я думал, это сделаете вы, профессор. Она же вас просила...

— Ничего подобного! — отрезал Снейп. — Я в присмотре и контроле не нуждаюсь. Мисс О’Флаэрти беспокоится за вас, так что сегодня вечером соизвольте дать полный отчет о событиях. Деталями можете пренебречь... А теперь, господа, не пора ли нам пообедать, наконец?

...Остаток дня, что называется, прошел в непринужденной, хоть и не особо дружеской, обстановке. Разговор все время крутился вокруг нескольких тем. Обсуждали возможность оправдания Сириуса и последующую процедуру установления его опеки над Поттером.

— Надо обязательно разыскать завещание Поттеров. Лили заставила Джеймса его подписать, как только узнала об угрозе нападения. Думаю, придется обратиться в Гринготтс.

— А тебя там не схватят? — забеспокоился Поттер. — Гоблинам ведь наверняка известно, что ты бежал из Азкабана. Может, лучше подождать суда?

— А еще лучше — Второго пришествия. Вот появится Волдеморт в очередной раз, его и спросим: «Был ли Сириус Блэк твоим соратником?» «Нет, — скажет Волдеморт, — знать его не знаю, и ведать не ведаю». И дадут ему индульгенцию на голубом пергаменте, — съехидничал Снейп. — Гоблинам дела нет до наших внутренних разборок. Есть ключ — милости просим к сейфам. А идти все равно надо: он — последний из Блэков. Или ты по-прежнему считаешь, что статус главы Рода — это ерунда?

— Нет. Было время подумать. Лорда Блэка не посмели бы засунуть в камеру без разбирательства в Совете Лордов...

— Ах, да... Я и забыл, что твой отец к тому времени уже умер. Прости...

— Да что там... Столько лет прошло. Для начала мне нужно попасть домой.

— В этот жуткий склеп?! — ужаснулся Снейп. — Да там даже меня оторопь берет. Натуральная полоса препятствий для авроров! Ну уж нет — ты сначала приведи в порядок этот кошмар, а уж потом...

— А ты что, бывал у меня в доме? — удивился Блэк. — Что-то не помню, чтобы я тебя туда приглашал.

— Ты — нет. А вот твоя сестрица как-то попросила ее сопроводить на площадь Гримо. Очень она боялась идти туда в одиночестве, — ехидно заметил Снейп.

— Ты про Беллатрису? Брось, ее и демоном не напугаешь!

— Да нет, — усмехнулся Снейп. — Я про вторую кузину, Нарциссу.

— А-а-а, тогда понятно, — хмыкнул Блэк. — Эта пигалица даже мышей боялась. Ну, и как тебе дом?

— Добротный. — Коротко резюмировал Снейп. — Сразу видно — хозяева домовитые. Лапу у тролля оттяпали — вот тебе вешалка. Головы старых домовиков — тоже в дело, шляпы удобно вешать. Меня, пока я на второй этаж поднимался, чуть было чокнутый домовик не прибил. Веселая, в общем, квартирка. Советую гоблинов к ремонту подключить — они и порядок наведут, и артефакты с выгодой пристроят. Думаешь, мне мой особняк прямо таким и достался? Тут тоже только что акромантулов не было. Зато и стоил сущую ерунду.

— Так чего ты поближе не поселился? В Хогсмите, например? Думаю, Дамблдор бы тебе с удовольствием помог там домик приобрести.

— А ты не думай, раз не получается...

Сириус нахмурился, но Гарри сжал его ладонь и тот промолчал. Снейп, усмехнувшись, пояснил:

— На меня спрос — как на бабку-повитуху. Чуть где кто чихнет, кто зелья варить должен? Ладно — в Хогвартсе, там десять котлов в ряд поставить — и разом согревающее, или противопростудное, или обезболивающее. Так ведь и летом повадились. Тут вон Арабелла заболела. Помнишь ее?

Снейп, едва заметно улыбаясь, пересказал свою встречу с миссис Фигг. Сириус хохотал, закинув назад голову, Гарри вытирал выступившие от смеха слезы, и даже Добби, который чутко оберегал покой хозяев от «плохого волшебника», пару раз застенчиво прыснул.

— А теперь представь, перееду я в Хогсмит. Сколько часов в день придется работать? Правильно, сорок восемь. Так еще и недовольны останутся, что варю зелья медленно, да еще и за плату. А тут я просто нелюдимый сосед. Ты под моими дверями очередь из страждущих видишь? Вот то-то же. Не-е-ет, жизнь среди магглов тоже имеет свои плюсы. Вон Поттер — тот за две недели про палочку и не вспомнил. А пора...

— Вы о чем, профессор? — насторожился Гарри.

— Как — о чем? Про занятия боевой магией, похоже, и вспоминать не хотим, так? — внезапно рассердился Снейп. — Курорт себе устроили, Поттер? Ну уж нет! Бездельничать не дам! Блэк, если память мне не изменяет, ваш Род издавна славился умением драться? Вот и замечательно! Добби поможет привести в порядок Дуэльный зал, это там, в подвале. Занятия боевой магией пойдут на пользу обоим — и крестнику, и крестному. Заодно поближе познакомитесь, а я отдохну от вашего общества. Только сначала все же придется тебе, Блэк, сменить гардероб. В маггловский магазин отправимся вместе, а в Косой, так и быть, я один аппарирую, нечего тебе там светиться. Да, еще надо бы найти тебе палочку...

— Ну вот, я же говорю, мне на Гримо надо попасть. Есть там кое-какие запасы, от предков достались. Аппарируешь?

— Да куда от тебя денешься, кандальник? — Снейп вздохнул и повернулся к Добби. — Ты знаешь, где в моем доме подвал? Вот и хорошо. Возьмешь с собою Поттера, и отправляйтесь. Как Дуэльный зал выглядеть должен, объяснять, думаю, тоже не надо?

Гарри, покорно двинувшийся вслед за домовиком, остановился, услышав возмущенный голос Снейпа:

— Блэк, ты что, последние мозги растерял? Допустим, в маггловский магазин ты в таком виде войдешь... Хотя вряд ли меня на порог с этакой псиной пустят... А штаны ты как мерить собираешься? Прямо на хвост натягивать будешь? Ах, нет! Значит, прямо перед барышнями обернешься?! Просто цирк: только что стоял здоровенный пес, а через минуту — здоровенный мужик! Причем — голый! То-то восторгов будет!

Гарри, зажав рот рукой, чтобы не захохотать, чуть ли не бегом припустил вслед за Добби.

* * *

...Еще никогда Поттер не работал с таким усердием, как сегодня. Домовик на поверку оказался безжалостным тираном. Стоило только мальчику продемонстрировать свое умение пользоваться беспалочковой магией, как громадные темно-зеленые глаза Добби вспыхнули таким энтузиазмом — куда там Филчу! Дуэльным залом дело, разумеется, не кончилось. Гарри пришлось вспомнить все виды очищающих заклинаний, которые он когда-либо изучал. Время шло, а домовик выискивал все новые и новые места для приложения способностей Гарри. Надо отдать ему должное, сам он тоже не бездельничал. Когда Поттер, истратив последние силы после неожиданной встречи с выскочившим на него из самого дальнего чулана боггартом, выполз из подвала, на улице было совсем темно.

Добби, осознав, что он натворил, что-то непрерывно бубнил себе под нос, и то и дело дергал себя за уши, глядя, как едва переставляя ноги от усталости, Гарри поднимается на второй этаж. Сил мальчика хватило только на то, чтобы стащить с себя промокшую от пота одежду, включить краны с горячей и холодной водой и кое-как заползти в ванну.

* * *

— ...Что значит — не можешь достучаться? Да что тут, Мордред вас подери, происходит?! Стоило уйти на пару часов, как этот мальчишка опять во что-то вляпался!

Гарри, услышав громогласный голос Снейпа вперемежку с виноватым бормотаньем домовика, очнулся и обнаружил, что уснул под тоненькое журчание воды, так и не наполнившей ванну. Было жутко холодно и почему-то темно.

"Ба-бах!" Приглушенно громыхнуло, и дверь, судорожно дергаясь на одной петле, втолкнула в ванную разъяренного Снейпа.

— Поттер!!! — рявкнул он, глядя на съежившегося на дне глубокой и почти пустой емкости мальчика. — Какого демона вы здесь делаете?! Что, в доме больше спать негде? И почему вы не откликаетесь, когда вас зовут?!

— Простите, сэр... — не испытывая особой вины, разве что за сорванную с петель дверь, все же покаялся мальчик. По опыту он знал — это самый быстрый способ успокоить зельевара.

— Вам что, сказать больше нечего?! — не унимался Снейп, — Заладили, как попугай — «простите»... «простите»... Кажется, я уже просил вас пользоваться нормальными заклинаниями, если запираете дверь. Сегодня вон даже домовик к вам пробиться не смог!

Гарри попытался было подняться, но затекшие мышцы отдались тупой болью. Снейп, присмотревшись, привычным движением взмахнул над телом мальчика.

— Этого только не хватало! Что ты с собой сделал, глупый мальчишка? — уже встревожено воскликнул Снейп.

Сириус сунулся в узкий дверной проем:

— Что с ним такое? Это опасно? Да не молчи ты, Снейп!

— Не ори! Лучше помоги — его надо сунуть под горячий душ, а потом уложить в кровать. Да не трясись ты так, все в порядке с твоим Поттером! — досадливо поморщился зельевар, видя, как дрожат руки Блэка. — Просто снова силы не рассчитал. Пару часов отдохнет — и будет, как новенький!

Гарри, кое-как подняв на ноги, сунули под струю горячей воды, и, дав согреться, тут же потащили в спальню.

Сириус, мимо внимания которого не прошел ни странного вида амулет, ни тождественная ему татуировка, решительно опустился в кресло возле кровати и потребовал:

— А теперь, Снейп, ты мне расскажешь действительно ВСЕ.

— Что смогу — расскажу. Но сначала — Непреложный обет, — осадил его зельевар. — Согласен?

— Согласен!

...Вопреки намерениям, рассказ занял много времени. Снейп начал раздражаться: Сириус то и дело перебивал его, задавая все новые и новые вопросы. Ему хотелось знать все: где и как жил Гарри до школы, что с ним происходило в Хогвартсе, что из рассказанного Снейп видел сам, а что — знает с чужих слов. Дошла очередь и до событий двух последних недель. Стараясь держать себя в руках, зельевар какое-то время неохотно отвечал, но затем все же не выдержал:

— Может, тебе все же самому поговорить с крестником?

— Вряд ли Гарри мне так доверяет, — с тяжелым вздохом проговорил Блэк. — Сам виноват — расклеился, вел себя, как последний слабак.

— Жил когда-то во Франции один умный человек. Так вот он однажды сказал: «Верить можно только тем, кто верит в себя»...

Тягостный для обоих разговор прервали сразу два события — в окно спальни Гарри настырно забарабанила сова, и, с разницей в полминуты, где-то далеко внизу раздался встревоженный крик Добби: «Хозяин! Мастер Снейп! Тут черное волшебство!»

Снейп, привыкший к решительным действиям, махнул рукой в сторону окна, а сам, перепрыгивая через две ступеньки, рванулся вниз. Когда Сириус, впустив в комнату уставшую Буклю, спустился вниз, его глазам предстало занимательное зрелище: перепуганный Добби, не сводя настороженного взгляда с зельевара, замер, словно перед прыжком, в то время как сам хозяин, держа руку возле уха, что-то умиротворяюще бормотал себе под нос. Сириус, не понимая, что происходит, достал палочку и медленно пошел в сторону зельевара, взмахом руки отпуская домовика. На первый взгляд, Снейп действительно вел себя в высшей степени странно — то замолкал на несколько минут, при этом уголки его губ предательски ползли вверх, то что-то коротко говорил, причем голос его в такие минуты становился низким, бархатным. Подойдя вплотную, Блэк прислушался:

— Ну что вы, все в полном порядке. Просто мальчишка убегался, вот и...

— Мистер Снейп, это Сесилия, да? Можно мне с ней поговорить?

Сириус даже не заметил, как на пороге гостиной появился заспанный, укутанный в плед, словно в тогу, Гарри.

— Ну вот, и ваш протеже появился, — усмехаясь, проговорил Снейп и нехотя передал небольшую коробочку в руки мальчика.

— Добрый вечер, мисс О’Флаэрти! — звонким, радостным голосом скорее прокричал, чем проговорил Поттер, и тут же смутившись, извинился. — Ой, простите. Я так рад вас слышать!..

Снейп, ухватив Сириуса за рукав мантии, потащил его в сторону бара.

— Думаю, пара глотков — это то, что мне сейчас не помешает. Составишь мне компанию, или не рискнешь после тюремной баланды?

— Все же ты как был, так и остался порядочным хамом, Снейп! Какого демона ты все время напоминаешь мне о том, что больше всего хочется забыть?

— Может, мне больше нравится, когда ты злишься, чем когда ноешь, как Люпин...

Сириус тяжело вздохнул:

— Мы с Римусом ведь даже не поговорили.

— А что ты от него услышать хочешь? О том, что с судьбой не спорят, что нужно набраться терпения и достойно переносить все, что она для тебя приготовила? Или в сотый раз перебирать все, что случилось полтора десятка лет назад? Милости прошу, только я в этом не участвую...

Несколько минут оба молчали, потягивая бренди. Сириус, все время с любопытством поглядывающий в другой конец комнаты, не вытерпел:

— Ты объяснишь мне, что это за магия такая? С кем говорит Гарри?

Услышав, что это — маггловское изобретение под названием «мобильный телефон», и что собеседница Поттера сейчас находится в Дублине, Блэк восхищенно покачал головой:

— Надо же! А нам все время твердили, что магглы — тупые скоты, стоящие куда ниже нас, и достойные только презрения. Судя по тому, что я вижу в твоем доме, это тоже неправда...

— Раз тебе все время лгали, может, пора подключить собственные мозги, а, Блэк?

— Не слишком ли рьяно ты взялся за мое воспитание? — огрызнулся Сириус. — Мало тебе в школе подопытных кроликов?!

— Там — кролики, а ты — здоровенная псина. — Усмехнулся Снейп, и ловким движением выбил из рук возмущенного Блэка волшебную палочку. — Ну что, понял теперь, на что ты сейчас годишься? Ты даже Поттеру не конкурент. Кстати, пойдем-ка посмотрим, что они в подвале с этим чокнутым домовиком натворить успели...

Оглядев блистающие чистотой стены, потолок, каменные своды которого впервые с момента постройки обрели свой первоначальный цвет, обновленные деревянные балки, массивные дубовые двери, матовая поверхность которых не скрывала природную красоту дерева, устойчивый дуэльный подиум, множество расставленных по периметру зала манекенов и мишеней, Снейп неверяще поглядел на домового эльфа:

— Вы все это сделали вдвоем за какие-то три с небольшим часа?!

— Добби только помогал, хозяин... Добби не такой хороший волшебник, как мастер Гарри!..

— И вы привели в порядок ВСЕ помещения?

— Д-да... Хозяин Снейп велел привести подвал в порядок...

— Я велел вычистить Дуэльный зал! Не обновлять его, а навести элементарный порядок, чтобы тут можно было заниматься боевой магией!

— Добби виноват!.. — заныл эльф, дергая себя за уши. — Добби причинил вред хозяину Гарри!

— Я с вами с ума сойду! — схватился за голову Снейп. — ДОББИ! С Поттером все в порядке. Его просто нужно как следует накормить, так что отправляйся на кухню.

Домовик обрадованно подпрыгнул и в ту же секунду с негромким хлопком исчез из виду.

Двое магов, переходя из помещения в помещение, не переставали удивляться, рассматривая обновленные залы.

— Моя лаборатория! — спохватился Снейп и ринулся обратно, недалеко от лестницы резко повернув направо. Мельком оглядев проступивший на дубовой двери резной орнамент, зельевар нервно сжал кулаки:

— Ну, если они... — не договорив, он достал палочку, и сняв запирающее заклинание, растерянно замер на пороге.

Пробирки, флаконы, реторты, бесконечные банки с ингредиентами — все стояло на своих местах, сияя хрустальным блеском в свете магических светильников. Десятки разномастных котлов мягко отсвечивали металлическими боками. Снейп, не веря своим глазам, подошел поближе и по очереди снял несколько хрустальных сосудов — на первый взгляд, все осталось целехоньким! В то же время, шероховатая поверхность каменных плит была идеально чистой, со стен и потолка исчезли многолетние следы копоти, а длинный стол, знавший лучшие времена, выглядел так, будто только что вышел из под руки искусного столяра, так же как и шкафы из красного дерева, плотной шеренгой занявшие противоположную от входа стену.

— Нет, ты видел что-то подобное?! — Изумленно спросил зельевар, оглядываясь на Блэка. — Как можно отдраить все до блеска, не разбив при этом ни одного стеклышка? Без палочки? Да еще за такое время! Этот мальчишка сведет меня в могилу! Ну, чему я могу его научить?! Ни в одной книжке не найдешь описания того, что он вытворяет, а он даже не понимает, что совершает что-то запредельное!

Сириус ничего не ответил. Зельевар, заподозрив неладное, шагнул к нему:

— Что, дар речи потерял? Привыкай, твой крестник еще и не на то способен!

— А ты уверен, что я вообще ему нужен? — тихо, с какой-то обреченностью в голосе спросил вдруг Блэк. — Ты сомневаешься, сможешь ли его чему-то научить... А что могу дать ему я? Проблемы с моим оправданием? Старую халупу, куда даже ты боишься заходить? Как оказалось, я даже сражаться не могу с той же быстротой, что прежде... Разве что деньги...

— Ну-у-у, заныл! — презрительно перебил его Снейп. — Ты вообще представляешь, сколько близких людей в окружении Поттера? Думаешь, раз он Мальчик-который-выжил, то вокруг него толпы доброжелателей? Нет у него никого, понимаешь?! Настолько пусто, что он даже меня готов рассматривать, как близкого человека, а ведь я ему за эти три года немало крови попортил, впрочем, как и он — мне. До него никому нет дела, пока не приходит время кого-то спасать... Может, все же забудешь, какой ты несчастный, и хоть немного подумаешь о мальчишке? Понятно, что за двенадцать лет в Азкабане ты многое перезабыл. Но читать-то ты не разучился? И память в порядке? Тогда какого демона ты скулишь?!Вы вон анимагией с третьего курса втроем начали заниматься и у всех получилось. Думаешь, такое преимущество для Поттера будет лишним? Я этому его не научу, сам не умею. А что реакция замедленная — так тренироваться будешь. Пока Поттера учишь — и сам все вспомнишь! Да что я тебя уговариваю — кто, в конце концов, его крестный — я или ты?!

Окончательно рассердившись, Снейп направился к двери. Сириус схватил его за рукав:

— Да ладно тебе, не злись. Я сделаю все, что могу. Но ты ведь нас не бросишь?

Последние слова слетели у Блэка с языка раньше, чем он успел себя оборвать.

Снейп, удивленный больше, чем раздосадованный, окинул его взглядом с ног до головы:

— Что, вербуешь меня в Новые Мародеры? Учти, Джеймса Поттера из меня не получится!

— Кажется, меня вполне устроит Северус Снейп. — Невесело усмехнулся Блэк и протянул руку. — Так что — мир?

— Лучше — перемирие, — ухмыльнувшись, ответил на рукопожатие Снейп.

* * *

Утро следующего дня началось с «разбора полетов». Представший перед раздраженным работодателем домовой эльф, то и дело заламывающий тонкие ручки, после первых же покаянных причитаний был в наказание спроважен на площадь Гриммо, 12, где ему отводилась нелегкая роль — проинспектировать все помещения, оценить степень изношенности дома, определить порядок первоочередных работ. Блэк, воспользовавшийся на этот раз каминной сетью, (благо накануне они со Снейпом догадались ее разблокировать), отправился вместе с Добби, намереваясь познакомить того с Кричером.

Ничуть не успокоившийся Снейп повернулся к Гарри, и мальчик съежился от нехороших предчувствий.

— Должен сказать, Поттер, вчера вам все же удалось меня удивить...

Гарри, смутно надеясь, что гроза на этот раз пройдет стороной, взглянул на Снейпа и даже зажмурился — в абсолютно черных, таких, что даже зрачка видно не было, глазах зельевара плескалось бешенство.

— Нет, я знал, конечно, что гения из вас не получится, но быть тупым настолько!.. Тролли, и те умнее! У них, по крайней мере, развито чувство самосохранения! О чем вы думали, скажите на милость?! Ах, так это Добби во всем виноват? То есть вы признаете его главенство над собой? Вот это новость! Что ж, в таком случае, о вашем трудоустройстве после Хогвартса можно не беспокоится — такого прилежного слугу будут рады видеть на любой кухне! Я вам даже полотенчико вышью, Золотыми снитчами, хотите?!

Гарри, пунцовый от унижения, сидел, низко опустив голову. Он понимал, что оправдания типа «Хотел, как лучше» или «Ничего страшного не произошло» только добавят масла в огонь.

Снейп, бледный от бешенства, и так почти шипел:

— А вы подумали, Поттер, что сказали бы ваши предки, узнай они, как вы рискуете своей силой и самой жизнью, и ради чего? Для того только, чтобы угодить безмозглому эльфу! Может, вам стоит вернуть амулет гоблинам, пока не отыщется кто-то более достойный?! Какого... Зачем я, по-вашему, выворачивался наизнанку, вспоминая не самые приятные события в моей жизни? Что молчите? После вчерашних трудовых подвигов вовсе языка лишились? Вот именно, Поттер — ПРОРОЧЕСТВО! Это то, ради чего мы все здесь собрались... Если уж подчинять себе силу, так с несомненно важной целью. А что может быть важнее, чем предотвратить чью-то гибель? Если Волдеморт вновь обретет силу, погибнут не десятки — сотни людей! И если в ваших силах этому помешать...

Снейп, захлебнувшись, обреченно махнул рукой.

Гарри, собравшись с духом, поднял глаза и тихо проговорил:

— Простите, профессор. Я совершил глупость, не рассчитав силы. Наверное, не повстречайся нам в самом конце боггарт, я и удержался бы на ногах, но это ничего не оправдывает...

Зельевар, тяжело вздохнув, спросил:

— Может, тогда соизволите ответить, как вам удалось так быстро восстановиться? Чтобы в следующий раз нам не пришлось снова переправлять вашу бесчувственную тушку в постель?

Гарри, надеясь, что худшее уже позади, неуверенно пожал плечами:

— Так получилось...

Заметив, что Снейп готов разразиться новой гневной тирадой, он торопливо добавил:

— Нет, правда! Меня словно кто-то подтолкнул под руку, я снял амулет и сжал его в ладони. Дальше — как в прошлый раз... Пронесся теплый вихрь, и через несколько минут энергии было хоть отбавляй. Только мышцы до сих пор болят, как после долгого матча по квиддичу.

Снейп задумчиво посмотрел на торчащий из-под расстегнутого ворота рубашки краешек амулета.

— Думаю, это следует проверить. В том случае, если вы правы, это здорово облегчит нам работу. Для расслабления мышц есть специальные зелья. А вот возможность восстанавливать магический потенциал с такой скоростью — это уникальное умение, его ни одним заклинанием не добьешься...

Больше о событиях прошедшего вечера не было сказано ни слова. Сухо, по-деловому, Снейп расспрашивал Поттера о тех заклинаниях, которые ему уже известны и о его опытах в применении беспалочковой магии. Он то и дело сверялся то с одним, то с другим фолиантом из собственной библиотеки, не забывая оставлять пометки в большом кожаном блокноте.

Отрывистые заметки уже стали оформляться в примерный план занятий, когда в камине наконец-то вспыхнуло зеленое пламя, и в комнату ввалился взъерошенный, возбужденный до крайности Блэк.

— Вижу, ты вполне насладился домашним уютом? — съехидничал зельевар, глядя, как Сириус старательно работая палочкой, очищает свою новенькую, с иголочки, мантию, пребывающую сейчас в весьма плачевном состоянии.

— Во всем виноват этот выживший из ума эльф! — недовольно буркнул Блэк.

— Это натворил Добби? — недоверчиво ахнул Поттер.

— При чем тут Добби? Это Кричер, проклятый домовик моей матушки. С тех пор, как умерла мать, он жил в этом склепе в полном одиночестве, и, похоже, окончательно лишился рассудка. Презреть прямой приказ наследника! Накинуться в моем присутствии на чужого эльфа, вся вина которого состояла лишь в том, что он по моему поручению отправился инспектировать дом! И ведь знает, дементор его забери, что виноват! Одной рукой себя по голове лупит, а другой — выкручивает уши вашему Добби. Чтобы растащить этих забияк, мне пришлось оборачиваться в собаку. Ну ничего, я ему вправил мозги! А Добби, полагаю, еще и от себя добавит. Драться я им запретил, Кричера определил в полное подчинение вашего домовика. Он его энергию быстро в нужное русло направит!

— Вот что значит — правильно использовать кадры! — ехидно усмехнулся зельевар. — Кричера приструнил, Добби занял делом, да и на Гриммо бардака поубавится. И нам спокойнее будет, а то этот трудоголик любую мелочь готов в трудовой подвиг превратить! Послушай, Блэк, раз уж ты такой талантливый организатор, надеюсь, не откажешься вместе со мной составить учебный план занятий для крестника?

Поттеру оставалось лишь наблюдать, как пергаментные листы один за другим покрываются четким, убористым почерком зельевара. Энтузиазм взрослых его откровенно пугал, а сравнение с домовым эльфом уже не казалось столь оскорбительным. Гарри с тоской размышлял, останется ли у него время хотя бы на сон, не говоря уже об отдыхе.

* * *

...Летние дни мелькали с фантастической быстротой. Гарри, в полусонном состоянии выходя на пробежку, был не в состоянии оценить красоты природы. Все, что он отмечал — это идет дождь или нет. Вопреки опасениям, Поттер очень быстро вошел в напряженный ритм учебы и тренировок. Прежде он и представить не мог, как это — выучить заклинание за один урок. Такое, по его мнению, было подвластно лишь Грейнджер. Теперь же, когда его попеременно обучали двое взрослых, перемежая теоретические занятия учебными боями, он просто перестал считать, сколько новых заклятий появилось в его арсенале.

С практикой на первых порах было сложнее. Вводное занятие в Дуэльном зале Сириус Блэк предварил вступительной речью. Он вспомнил слова Джорджа Сеттона, одного из прославленных воинов далекого прошлого, ценой собственной жизни защитившего приграничное поселение от порождений Зла:

«Мы забыли, как достойно отцы наши владели палочками. Новомодные учителя учат людей кромсать друг друга у себя дома и в мирное время, а врагов своих в чужой земле и на войне ранить не могут...

Мастерское владение волшебным оружием утишает боль, горести и недуги, дает холодную рассудительность, прогоняет меланхолию и злое тщеславие, дает человеку совершенное дыхание, здоровье и долгую жизнь. К тому же бывает ему самым дружелюбным и удобным спутником. Когда человек одинок, пусть имеет при себе только свою палочку, и это избавит его от всех страхов».

Блэк проговорил все это с такой торжественностью, что даже Снейп внимал ему с некоторым удивлением.

Обучение было решено разделить на два курса — атакующие заклинания и заклинания защиты, причем занятия оба мага вели попеременно. Манера ведения боя у обоих была разной, но и Блэк, и Снейп считали это дополнительным преимуществом.

Дуэльный зал был надежно экранирован. Можно было быть спокойным — никакие магические всплески в Министерстве отследить не смогут.

Первый демонстрационный бой между своими наставниками Гарри до сих пор вспоминал со смешанным чувством восхищения и зависти. Наблюдая за тем, как стремительно перемещаются по подиуму дуэлянты, как почти беспрерывно то в одну, то в другую сторону летят незнакомые заклятья, какой надежной при этом остается защита каждого из соперников, Поттеру трудно было даже представить, что когда-нибудь и он будет способен сражаться с ними на равных. Пока же его ожидали тренировки, бесконечные, выматывающие, истощающие.

Несмотря на отменную реакцию ловца, вначале Гарри только уворачивался, не успевая ответить на летящие в него заклинания. Снейп, глядя на красное от досады лицо своего ученика, лишь посмеивался: «во многих знаниях — многия печали». Поттер, по его мнению, просто слишком долго выбирает подходящее заклятье. Блэк его шутливого тона не поддержал. Состоялся весьма горячий обмен мнениями, после чего оба мага согласились, что нужно в корне менять тактику подготовки. Предварительно взяв со Снейпа и Гарри обещание, что ничто из увиденного в тренировочном зале не станет известно третьим лицам, Сириус раскрыл один из секретов, передающихся в роду Блэков из поколения в поколение, а ведь их род издревле славился боевыми магами. Он показал им «Танец с тенью».

...Едва слышный шепот, короткое заклинание, легкий щелчок пальцев — и все светильники, кроме одного, медленно гаснут, погружая обширное помещение в мягкий полумрак. Хорошо освещена лишь противоположная стена. Взяв в руку палочку, Блэк, постепенно убыстряя темп, начинает загадочный танец, не сводя глаз со своего темного двойника на стене. Тень движется с секундным опережением, будто это совсем другой человек. Маг в ответ то атакует, то отступает... То словно пропускает над головой опасное заклятие, припадая на одно колено, то взлетает в воздух, взмахом палочки обозначая магический удар.

Гарри не в силах отвести глаз от этой пары. Создавалось полное впечатление, что партнер крестного — более умелый воин, обладающей силой, которая пока не до конца раскрылась в Блэке, тонкостью, которая в нем пока не проявилась, удивительной стремительностью... Тень словно вела за собой, подсказывая правильные движения, и Блэк с благодарностью повторял их. Тень скользила вдоль стены — и следом стремительно передвигался маг. В какой-то момент тень соскользнула на пол, но Блэк, ни на секунду не останавливаясь, перекатом ушел в сторону, и движения обоих были настолько синхронными, что по спине зрителей пробежали мурашки. Постепенно и Снейп, и Гарри всем телом почувствовали ритм, мелодию, музыкальный вихрь, под который кружилась эта пара.

Сколько времени продолжался танец, пять минут или час, было трудно сказать. Когда, повинуясь движению пальцев, вновь ярко вспыхнул свет, слегка запыхавшийся Блэк, делая вид, что не замечает ошеломленного выражения лиц своих друзей, коротко заметил, что цель таких упражнений — высвободить, получить силу, уверенность, грациозность, скрытую в темной половине любого волшебника и отдать ей все то, что мешает, сковывает. В таком танце нет раз и навсегда установленных движений, главное — довериться своей интуиции, прислушиваться к своему телу и подчиняться заданному ритму. Каждый сам вырабатывает рисунок, задача Тени — лишь направить...

Как ни странно, но Гарри уже на втором занятии понял, что от него требуется, и дело медленно, но верно, пошло на лад.

Изученные атакующие заклинания Гарри вначале опробовал на мишенях или манекенах, причем сразу в двух вариантах — с запасной палочкой Снейпа и без нее. Затем технику заклятий отрабатывали в спарринге с преподавателем. Рассматривали наставники, в основном, стандартные ситуации, по очереди применяя то одно, то другое заклинание, и подробно объясняли разницу в полученном результате. Поскольку ни Снейп, ни Блэк не имели возможности так же быстро, как Поттер, восстанавливать магический резерв, поединки учителя проводили через день.

Расширялся и перечень изученных защитных заклинаний. Казалось бы, чего проще? Выучи пару самых мощных заклятий — и ты в безопасности. Но Гарри очень скоро понял, что тратить магический потенциал следует с умом, и глупо от элементарного заклятья «Ступефай» защищаться «Воздушной сферой», к примеру. Привлечение стихийной магии, хоть и являлось мощным оружием, но требовало колоссального расхода энергии.

За две недели Гарри так втянулся в работу, что перестал воспринимать казавшиеся ему поначалу непомерными нагрузки, как нечто экстремальное. По вечерам, после легкого ужина и душа, ему еще хватало сил, чтобы прочитать несколько страниц из оставленных Сесилией книг, или прослушать одну из записей.

Но не все было так гладко. Уже в начале второй недели выяснилось, что теоретические знания Поттер усваивает куда быстрее, чем успевает закрепить их на практике. Выход, как всегда наиболее рациональный, нашел Снейп — вместо того, чтобы разучивать с Поттером заклинания, он решил заняться с ним Гербологией и Зельями. Систематизировать материал всех трех курсов.

Повторять начали с самых азов. Несколько часов Гарри всеми возможными способами измельчал ингредиенты. Оказалось, тут есть прямая зависимость — чем плотнее структура растения, тем тоньше следовало его нарезать. Поверхность вещества, вступающего в реакцию, в таком случае увеличивается, и насыщенность зелья возрастает. Существенно облегчала работу и таблица совместимости, структуру которой Снейп досконально объяснил, а основные положения даже заставил запомнить. После такой предварительной подготовки выбранные наугад зелья из состава уже пройденных показались Поттеру достаточно простыми в приготовлении.

Однажды Снейп, обычно скупой на похвалы, одобрительно похлопал своего ученика по плечу:

— Если так пойдет и дальше, Поттер, котлы в этом году будет мыть кто-то другой!

И тут же добавил: раз обучение было индивидуальным, то и домашнее задание должно отвечать повышенным критериям. В качестве такового Гарри предложили провести исследования алкалоида, содержащегося в подаренном Джоном Говардом флаконе (естественно, под его, Снейпа, чутким руководством), а затем написать подробный отчет, копию которого зельевар намеревался отослать в питомник. Поттер только вздохнул — за все в жизни нужно платить...

...Время летело так быстро, что Гарри не успевал следить за происходящими изменениями. И, как оказалось, напрасно. В один из вечеров, едва выбравшись из душа после изматывающей дуэли с зельеваром, Поттер без сил рухнул на подушку. Все тело гудело от напряжения, и это мешало ему уснуть. Он прокручивал в голове события последних дней и вдруг понял, что вот уже пять дней как он не говорил с мисс О’Флаэрти. Усталости как не бывало. Наскоро закутавшись в халат, он сбежал в гостиную. Оба наставника расположились в уютных кожаных креслах и лениво потягивали из широких бокалов что-то янтарно-желтое. Заметив в дверях встрепанного мальчика, Снейп нехорошо усмехнулся:

— Видишь, Блэк, все твои обвинения кната ломаного не стоят! «Загонял бедного мальчика»... Да скорее мы копыта отбросим! Что, Поттер, нагрузка маловата?

Гарри, не обращая внимания на насмешки, подошел ближе и осторожно опустился на диван:

— Профессор, вы давно разговаривали с Сесилией?

Зельевар заметно напрягся:

— Почему это вас интересует?

— Ну... Мы ведь собирались ежедневно перезваниваться... Может, она вам звонила?

— Нет...

— А вы?..

— Вам не кажется, Поттер, что это не ваше дело?!

— Не сочтите за дерзость, сэр... Я вовсе не хочу вас оскорбить. Просто... Вдруг с мисс О’Флаэрти что-то случилось?

Лицо Снейпа неуловимо изменилось. Кажется, такая мысль даже не приходила ему в голову:

— Телефон вон там, на каминной полке. Попробуйте позвонить...

Гарри, нервничая, почти подбежал к камину, и схватив телефон, набрал номер.

Ничего... Долгие — долгие гудки, затем равнодушный голос, советующий перезвонить попозже.

Снейп и Гарри переглянулись.

— Букля! — неожиданно громко воскликнул мальчик, и, перепрыгивая через ступеньки, побежал на чердак.

Птицы наверху не оказалось. Время близилось к ночи, и сова, вероятно улетела на охоту.

Раздосадованный до крайности Поттер медленно спустился вниз.

— Что, и сова пропала? — недовольно спросил Снейп. Гарри кивнул.

— Значит, поиски откладываются до завтра...

— Сколько мы еще будем мотаться по этим отелям? — красный от жары и от гнева мистер Вернон Дурсль вот уже почти час монотонно бубнил, выражая свое неудовольствие. — Может, этот чертов мальчишка вообще помер? На письма не отвечает, сколько раз пробовали звонить — молчит...

— Не стоит так нервничать, дорогой... — попыталась успокоить его Петуния.

— Хочешь сказать, для этого мало причин? Да я за все это время ни разу прилично не пообедал! То, что подают в этих забегаловках, есть невозможно! А обслуживание?! Ни один из этих тупиц ни на что не годен! Все эти метрдотели, официанты, горничные только и знают, как чаевые выпрашивать! Везде суета, толкотня, шум, музыка гремит!.. Нормальному человеку не то что расслабиться и отдохнуть, даже выспаться невозможно!

— Мам, папа прав! — неожиданно поддержал его Дадли. — Мне тоже все надоело. Почему мы вообще должны были уезжать? Этого придурка стукнул Гордон, мы-то тут причем? Каникулы, между прочим, не резиновые. Мотаемся из города в город, разве это отдых?

— Ну, я же предлагала отправиться в средиземноморский тур. Какие были роскошные предложения! К примеру — Лазурный берег. Две недели, великолепный отель, прекрасное питание, бассейн, чудесная погода, теплое море рядом!..

Услышав непонятный звук, Петуния повернулась к мужу, и мечтательное выражение тут же исчезло с ее лица. Вернон Дурсль от ее слов пришел в такое бешенство, что слова не мог выговорить. Лицо и шея побагровели, губы тряслись, пальцы судорожно вцепились в руль.

— Дорогой... — испуганно пролепетала миссис Дурсль, но тут машина метнулась к обочине и резко затормозила, едва не протаранив разделительный барьер.

Мистер Дурсль, кое-как совладав с собой, всем корпусом повернулся к съежившейся от страха жене:

— Роскоши захотелось? А кто нам ее оплатит, ты подумала? Мы и так на эту дурацкую поездку истратили кучу денег! Может, эти чокнутые тебе деньжат подбросят?! А что — столько лет нахлебника держим, никто пенса не заплатил! Да мы на него столько денег угрохали — не на одну поездку бы хватило! А ведь сестрица твоя не бедствовала! Неужто после нее совсем ничего не осталось? Что ж ты старика этого не расспросила?! Добренькой хочешь быть? На мою шею посадила — и всем довольна?! А теперь вот из-за этого ненормального пришлось из дома бежать!.. Чего еще ожидать? Чтобы нас всех из-за него прикончили?! Все, надоело! Вернемся назад — и чтоб духу его в нашем доме не было! Или он, или я!

Из блеклых светло-голубых глаз Петунии непрерывно текли слезы, нос постыдным образом распух и покраснел, но она даже всхлипнуть боялась, в панике глядя на разъяренного мужа. Дадли, затаившись на заднем сиденье, даже дышал через раз.

Вернон снова ухватился за руль, но увидев, как трясутся руки, рывком распахнул дверцу и почти вывалился из машины. Душный, жаркий воздух тотчас облепил массивное туловище, горячий ветер кинул в лицо горсть мелкого, как пудра, песка из-под колес проезжающего мимо полицейского автомобиля. Вернон, срывая пуговицы, в гневе рванул ворот рубашки. Послышался скрип тормозов, потом — осторожный рокот мотора и полицейская машина мягко подала назад.

— Простите, сэр! Что-то случилось? Неполадки с автомобилем?

Мистер Дурсль отрицательно покачал головой.

Один из сотрудников полиции, окинув толстяка внимательным взглядом, требовательно протянул руку:

— Ваши документы, пожалуйста!

Мистер Дурсль неверной походкой подошел к машине, порылся в барсетке и повернулся к полицейскому:

— Пожалуйста, офицер!

— Вы употребляли алкоголь?

— Нет...

— Наркотики?

— Нет...

— Сильнодействующие лекарства?

Петуния, которой удалось, наконец, взять себя в руки, перегнулась через водительское сиденье:

— Вы что, не видите? Мужу неожиданно стало плохо, вот мы и остановились!

— В таком случае, мистер... — полицейский сверился с водительским удостоверением — Дурсль, я настоятельно советую вам обратиться к врачу...

— Мы так и поступим, — согласно закивала Петуния. — Как только доедем до ближайшего городка...

— Простите, мэм... — сухо перебил ее полицейский. — Вы водите автомобиль?

— Н-нет... — смешалась Петуния. — Как-то не было надобности...

— Мне очень жаль, но раз ни один из вас не может вести машину, придется мне сесть за руль... — тон офицера полиции не допускал даже мысли о неподчинении, и взбешенный Дурсль, многообещающе взглянув на жену, нехотя переместился на заднее сиденье.

...Через полчаса Вернон, ничуть не успокоившись, вышел из приемной в сопровождении молодого врача.

— Ну что вы, мистер Дурсль! При таком уровне артериального давления о вождении автомобиля и речи быть не может! Лучшее, что я могу вам предложить, раз уж вы не хотите обратиться в клинику — это снять уютный номер в приличном отеле и, приняв лекарства, хорошенько выспаться. Через пару дней я жду вас у себя! Всего доброго!

Толстяк, на которого слово «Отель» подействовало, словно красная тряпка на быка, дождался, пока врач скроется в кабинете, и негодующе рыкнул на Петунию:

— Кто тебя тянул за язык, глупая курица!.. Ты что, промолчать не могла? «Создание аварийной обстановки на скоростной трассе!» Теперь придется вызволять машину со штрафной стоянки. А полицейский не оставит нас в покое, пока лекаришка не подтвердит, что я здоров! Радуйся — за двадцать минут этот прохиндей вытянул из меня кругленькую сумму! А еще — расходы на отель, потом — снова на прием! Ты что, думаешь, у меня все карманы золотом набиты?

Петуния, лихорадочно соображая, чем ей загладить свой промах, неожиданно оживилась:

— Подожди, дорогой! Кажется, нам удастся неплохо сэкономить! Мы ведь сейчас недалеко от Холихеда, так?

— Ну, так... — нехотя буркнул Вернон.

— Помнишь, что рассказывала Сесилия? Про паромную переправу до Дублина?

Мистер Дурсль несколько оживился:

— Хочешь сказать, сейчас самое время нанести ответный визит? А вдруг твоя профессорша все еще в Лондоне?

— Глупости! Она ведь приезжала всего на неделю, а потом ей снова нужно было возвращаться на работу!

— Неплохо... Неплохо... — забормотал Вернон, прикидывая, что если они неделю проживут у этой дамочки, то успеют сносно отдохнуть. Не будет бесконечных отелей, да и эта Флаэрти не посмеет встретить их без должного гостеприимства. И сэкономить можно будет порядочно.

— Звони! — решительно приказал он.

...Они уехали только через три часа. Петуния Дурсль, набрав номер дублинской приятельницы, сладко защебетала, безуспешно стараясь объяснить, каким образом все семейство внезапно оказалось буквально на пороге дома мисс О’Флаэрти, и почему о своем приезде они не сообщили заранее. Дождавшись приглашения, миссис Дурсль, развивая успех, горестно поведала о тяжелом самочувствии Вернона, который подорвал свое здоровье, буквально не отходя от кровати больной сестры, а теперь, после тяжелой дороги, оказался и вовсе на грани...

Потом настало время переговоров с неуступчивым полицейским. Одних утверждений о том, что в Дублине их с нетерпением ждет близкая подруга Петунии, профессор психологии Тринити-колледжа мисс Сесилия О’Флаэрти, оказалось недостаточно. Пришлось вновь перезванивать приятельнице и, краснея от унижения, просить подтверждения своих слов. Лишь убедившись, что его соотечественница сама намерена вести автомобиль, а значит — никакой угрозы безопасности движения они не представляют, офицер разрешил забрать машину с полицейской парковки.

Вернон Дурсль, пока шли бесконечные переговоры, тихо сатанел, проклиная все на свете. Во всем виновата его жена. И как только его угораздило жениться на этой бледной немочи! Не будь ее, жил бы он спокойно — без ненужных знаний о существовании чуждого, опасного магического мира, без этого мальчишки, которого в их мире считают не то героем, не то — преступником (кого-то он ведь все-таки убил, хотя как это мог сделать полуторагодовалый младенец...). Правда, тогда не было бы и сына, но за последние дни даже Дадли вызывал у него не гордость, а раздражение. Обожаемый наследник, бессловесной тушей замерший на заднем сиденье, оживлялся лишь перед очередным приемом пищи, да еще, изредка, перед экраном телевизора. Вернон с досадой признал, что его сын не отличался ни особым умом, ни приличными манерами. Как это он раньше всего этого не видел? Бешенство, всеобъемлющее и неконтролируемое, все сильнее овладевало мистером Дурслем.

* * *

Мисс О’Флаэрти тоже была не в настроении. Услышав голос «дорогой подруги», она едва сдержала рвущиеся на язык ругательства. С величайшим трудом вникнув в суть многословного объяснения, женщина, наконец, поняла, чего же ждет от нее Петуния. Сесилии следовало прибыть в порт, отбуксировать внедорожник к месту временной дислокации ("Ах, милочка, у Вернона просто запредельное давление! Врач так и сказал — просто на грани жизни и смерти!") и обеспечить радушный прием на ближайшие семь — десять дней.

Мисс О’Флаэрти тяжело вздохнула. В конце концов, долги нужно отдавать. Хорошо, что до дня рождения Гарри есть еще время, и она успеет спровадить гостей до того, как ей нужно будет возвращаться в Лондон.

Выбравшись из такси, Сесилия медленно брела по набережной, рассматривая каменные стрелы пирсов, расчерчивающие стальную гладь воды, стремительные силуэты яхт на горизонте, проворно расступающиеся перед громадой приближающегося парома. Непредсказуемый восточный ветер холодными волнами накатывал на берег, оттесняя лето, и Сесилии казалось, что светлая, теплая полоса жизни, которой она так радовалась и продолжения которой ждала с таким нетерпением, скоро закончится, так же как летнее тепло.

Сесилия, затесавшись в толпу туристов, в который раз наблюдала за тем, как споро разгружается громадный катамаран. Не прошло и получаса, как все пассажиры оказались на берегу гавани Дан Лери, зябко передергивая плечами и настороженно оглядываясь на бесформенную, клубящуюся по краям тучу, невесть откуда выросшую на горизонте. Солнечный свет, словно забыв, что полдень минул всего четыре часа назад, покорно сдавал позиции, и от наступающих сумерек становилось все тревожней.

...Приветливо улыбающаяся Сесилия удостоилась звонкого поцелуя где-то в районе уха от Петунии, натянутой улыбки от утомленного Дадли и неприязненного взгляда от Вернона. Мисс О’Флаэрти, мысленно пожав плечами, списала неприветливость мужчины на усталость и плохое самочувствие.

Искренне влюбленная в своей город, Сесилия попыталась с первых минут показать его с самой выгодной стороны. Противостояние туманно-дождливого хаоса на востоке и золотистого солнечного света создавало непередаваемую игру красок. Однако ни красоты природы, ни смешение старого, колониального стиля в архитектуре с блистающим новизной зданием морского вокзала не привлекло внимания гостей.

Петуния, заискивающе улыбаясь, предложила поскорее отправиться в путь — путешествие морем вконец утомило путников. Ни на мгновение не поверив (не стояли же они, в самом деле, всю дорогу на открытой палубе), гостеприимная хозяйка согласно кивнула и, перехватив многозначительный взгляд женщины, повернулась к мистеру Дурслю:

— Вернон, насколько я понимаю, вы неважно себя чувствуете? Позвольте, я поведу машину... Все-таки незнакомый город, да и погода вот-вот испортится...

Того, что произошло дальше, она не ожидала. Брызгая слюной, Вернон Дурсль каким-то сорванным, сиплым голосом не то запричитал, не то — забормотал, что он — мужчина, и никому не позволит собой вертеть — ни заносчивым молокососам, ни мнящим из себя невесть что полицейским остолопам, ни всяким вздорным дамочкам... И уж точно никого больше и близко не подпустит к своему автомобилю. Сесилия в тревоге оглянулась на Петунию — ее муж явно был не в себе. Но длинная, сухопарая фигурка уже поспешно протискивалась на заднее сиденье, таща за собой медлительного сына. Постояв несколько минут в раздумье, Сесилия нехотя уселась на переднее сиденье. В конце концов, поездка не займет много времени, город она знает как свои пять пальцев, а Вернон... Что ж, разберемся попозже, что с ним происходит... Машина сорвалась с места, будто ее подтолкнул начавшийся дождь. Нет, это был не дождь — это был ливень, потоп! Серые дождевые полосы соединили мятущиеся по небу тучи с еще недавно такими спокойными морскими водами в одну сплошную водную стену, и эта стена словно выталкивала машину за пределы гавани. Ветер набирал скорость, и внедорожник ринулся с ним наперегонки. Сесилия предостерегающе вскрикнула, повернулась к вцепившемуся в руль Вернону — и это все, что она успела сделать...

* * *

...«Радуга! — умиротворенно подумала Сесилия и попыталась улыбнуться, но это почему-то не получилось. — Или Радужный мост?» Безмятежность и спокойствие постепенно сменялись тревогой, но женщина не могла понять — почему? Наверное, виной всему был резкий, монотонный звук, мешающий думать. Словно сигнал азбуки Морзе... Когда-то в юности они с приятелями любили плавать на старенькой яхте, оборудованной допотопной рацией. Яхта принадлежала даже не отцу, а деду одного из них. Хорошее было время, а сейчас... «А когда это — сейчас? И где я?» Вот он, тот главный вопрос, который прогнал бездумную расслабленность.

«И не радуга это вовсе, — вдруг поняла Сесилия. — Просто я смотрю на яркий свет через слипшиеся ресницы». Женщина попыталась пошевелиться, но ничего не получилось. Лишь надоедливый писк стал громче и звучал теперь гораздо чаще, раздражая до крайности. Послышался еле слышный скрип, потом — торопливые шаги и в поле зрения появилась бесформенная сероватая фигура.

— Очнулись? — раскатистый мужской баритон разрушил вялое оцепенение. — Знаю-знаю... Все спрашивают об одном и том же. Вы в клинике, голубушка, но беспокоиться не стоит. Самое страшное уже позади. Все этот проклятый шквал...

Непрерывно рокоча, врач споро проделал несколько привычных манипуляций — оттянул глазное веко, взял ее за руку, в которую намертво впилась иголка, передвинул металлическую стойку, на которой висел какой-то прозрачный баллон, что-то поправил... И тут Сесилия наконец-то почувствовала, как наливается болью ее тело. Наверное, боль была и раньше, только тело отказывалось это признавать. Женщина выгнулась, откидывая голову, попыталась простонать — но ничего не получилось. Горло было занято чем-то посторонним. «Все... Я больше не смогу дышать», — в панике подумала Сесилия, но тут врач, заметив ее состояние, резко прикрикнул:

— Дышите спокойно! Носом, носом дышите! Ровнее... вот так... Еще медленнее... Молодец! — Он покровительственно похлопал ее по руке. — Это пройдет, голубушка, потерпите. Сейчас вам станет легче, и вы уснете... А потом мы поговорим, и вы зададите мне столько вопросов, сколько захотите...

В следующий раз Сесилия очнулась уже вечером. Часов не было, но электрический свет в комнате был приглушен, лишь на небольшом столике тихо светился экран какого-то прибора, развернутого в сторону противоположной стены. Прибор тихо попискивал, и женщина удивилась тому, что этот звук так раздражал ее прежде... Боясь нового приступа боли, она попыталась осмотреться, не поворачивая головы. Маленькая палата, ничего лишнего. Кровать под ней была высоченная, узкая и очень неудобная. Кроме кровати и стола в углу белел еще высокий шкаф. И все. Она прислушалась к своему телу — боль никуда не делась, она словно затаилась где-то в глубине и ждала, когда придет ее время. Голова была словно налита свинцовой тяжестью; воздух, какой-то ненастоящий, словно стерильный, никак не мог насытить легкие. Хотелось вдохнуть глубоко, полной грудью, но Сесилия знала — этого делать нельзя. «Шквал» — слово всплыло из подсознания, дав новое направление ее мыслям. «Дан Лери, паром, невменяемый Вернон... Какого черта я не настояла на своем?! Ведь видела же — он явно не в себе... Вероятно, начался дождь и этот кретин не справился с управлением. Интересно, это только мне так досталось? И живы ли Дурсли?»

Додумать помешали легкие, едва слышные шаги. В палату вошла тоненькая девушка. Лица из-под повязки видно не было, но в глазах было столько эмоций, что Сесилия сразу поняла — девушка была совсем молоденькой. Заметив, что пациентка не спит, девушка, мельком взглянув на экран, обрадовалась:

— Очнулись? Замечательно! Я сейчас позову доктора Салливана!

Знакомый раскатистый голос был слышен издалека. Мужчина, по всей видимости, и рад был бы говорить потише, но мощность голосовых связок была такова, что понижался лишь тембр, а не громкость.

— Ну, как наши дела? — доктор спросил это так весело, что ей захотелось улыбнуться в ответ. — Вот и хорошо... просто великолепно! Знаете, столько лет работаю в реанимации... — заметив, как при этих словах Сесилия напряглась, он успокаивающе проговорил:

— Ну, что вы всполошились? Реанимация — это еще не покойницкая...

Сестра, стоящая рядом с ним, обожгла мужчину укоризненным взглядом, и врач принялся оправдываться:

— Да что я такого сказал-то? У меня смертность, между прочим, меньше, чем в кардиологии! Ну... То есть, вас, голубушка, вообще не должно все это интересовать, — окончательно смешался он.

Сесилии вдруг стало смешно, хотя смеяться вроде бы было и не над чем. Доктор, видимо что-то прочитал в ее глазах и уже куда более уверенно продолжил:

— Хотите знать, почему? Да потому, что утром перевезут вас в уютненькую палату, где есть телевизор и холодильничек, где мягонькая кроватка и куда могут прийти ваши родственники. Ах, да... Я и забыл, что в машине вы были не одна...

Доктор неуклюже потоптался и вдруг спохватился:

— Все это глупости! А пришел я к вам, дражайшая моя, чтобы вытащить из вас во-о-от эту трубочку! И тогда вы сможете ругать меня столько, сколько вам захочется! Знаете, что нужно делать? Вдохните поглубже и задержите дыхание! Во-о-от так!

Сесилия тяжело, надсадно закашлялась. Сестра бережно поддержала ее, помогла устроиться поудобнее.

— Ну как, теперь легче? — участливо поинтересовался доктор. — Ну, вот и славно.

— Вы что-то говорили, доктор, о том, что столько лет работаете в реанимации, — хрипло переспросила Сесилия, перестав кашлять.

— Да глупости, не стоит внимания! — Отмахнулся доктор и проводил взглядом уходящую сестру. — Завтра вы выйдете отсюда и постараетесь побыстрее все забыть — и меня, и эту унылую палату... Кстати, именно потому, что ваше состояние не внушало особого опасения, вас и затолкали сюда, а не положили в супероборудованном боксе, уж простите нас, невежд. Знаем, знаем, что вы у нас дама, заслуживающая самого трепетного отношения. Гордость Тринити-коледжа и всякое такое... Тоже телевизор изредка посматриваем. Но этот проклятый шквал натворил дел. Травмированных столько, что мы боялись не справиться. И по воздуху не переправишь, погода не позволяет... А у нас порядок такой — в первую очередь уделять внимание самым тяжелым, так что уж не посетуйте...

— Простите, доктор, я не расслышала вашего имени...

— Доктор Салливан... Мэтью Салливан, к вашим услугам. А вы — мисс Сесилия О’Флаэрти, профессор психологии, краса и гордость университета. Признаться, среди моих пациентов находится мало желающих познакомиться. Буду теперь всем говорить, что имел честь пожать руку одной из умнейших женщин Дублина.

— Да с чего вы взяли всю эту чушь про телевизор и про какую-то там гордость?! — не выдержав, повысила голос Сесилия и снова зашлась в кашле.

— Тихо, тихо... Ругаться можете, сколько хотите, но шепотом, договорились? — доктор, усмехнувшись, снял повязку. — Фу, дышать невозможно... Передачку я тут недавно смотрел, недели две назад. Всегда, знаете ли, интересно узнать, как люди становятся знаменитыми. Вы ведь в какой-то степени моя коллега, не так ли? Прошла информация, что вы некоторое время работали в клинике, нормальным таким психоаналитиком...

— Психопатологом, — тихо поправила Сесилия.

— Да?! Тогда это совсем другая песня! Скажите, как интересно! — возбужденно проговорил доктор и, нерешительно взглянув на дверь, выдвинул металлический стул, пододвинул его вплотную к кровати Сесилии и всем своим немалым весом опустился на хлипкое сооружение. — Я-то думал, покрутилась девочка среди изможденных домохозяек и пресыщенных предпринимателей, надоело ей это до чертиков, и пошла она с важным видом вещать студиозусам о вреде стрессовых ситуаций... А вы, похоже, успели увидеть жизнь такой, какая она есть?

Сесилия нехотя кивнула.

— Понимаю, — взгляд доктора изменился. Он словно смотрел внутрь себя. — Доводилось и мне привечать в сей печальной юдоли такого рода клиентов... И сколько же лет вы выдержали?

— Три года — в клинике. И еще лет десять консультирую. Теперь, правда, реже, но иногда приходится...

— Да-а-а... — протянул доктор. — А я-то все никак понять не могу — что это моя пациентка ни про свои болячки не спрашивает, ни про своих родственников? То ли в неадеквате, то ли нервы железные...

— А что толку спрашивать? — усмехнулась Сесилия. — Я в травматологии — полный ноль. Раз была в реанимации — значит, досталось здорово, а если завтра переводите — значит, дело на поправку идет. Вот только про Дурслей... Нет, они не родственники, просто приятели. Живы?

— Все живы, не волнуйтесь. Мальчик и мужчина в ортопедии отдыхают, на вытяжке. Переломы сложные... Женщину вдавило в дверь, ребра поломала, да нехорошо как-то... Хотите, потом врача приглашу — он точнее расскажет. Ни один из них, похоже, даже пристегнуться не то не успел, не то — не пожелал... Вы помните, как все это случилось?

— Мы из Гавани поворачивали, это хорошо помню. Потом ветер поднялся и — ливень... Второй раз за лето с таким сталкиваюсь — просто стена воды, ничего не видно. А потом — провал...

— Я тоже мало что знаю. Полицейские рассказывали, вас пронесло по откосу... Покувыркались знатно. Можно сказать — в рубашке родились. В тот день столько аварий было — не сосчитать. Видимость нулевая, дороги скользкие, да и ветер добавил. С предупреждением запоздали, вроде не должен был тот шквал нас задеть, а вот как получилось... Правда, погибших мало, но вот пострадавших!.. И деревья падали, и вывески срывало, и машины сталкивались... К концу ночи врачи еле на ногах стояли. Обе смены вызвали. А уж палаты забиты — под завязку!

— Доктор, вы не в курсе — из моих вещей что-то осталось?

— Не знаю, — удивился врач. — Надо у сестер спросить и у полиции. А что, было что-то ценное?

— Нет, только пара мобильных телефонов. Я такая растяпа, подарила друзьям телефон, номер в память своего занесла и больше — никуда. Если телефон пропадет, просто не знаю, как буду восстанавливать. А они наверняка волнуются. Сколько я здесь — два дня, три?

— Трое суток, с небольшим хвостиком.

— А пролежу еще долго?

— Ну, этого я вам не скажу... По моим прикидкам, вам бы еще полагалось денька два пользоваться моим гостеприимством, а на самом деле я уже завтра с вами распрощаюсь. Спросите у лечащего врача, я вас хирургам передам.

— Хирургам?..

— Ну да... Селезеночку-то вашу мы того, немножко обрезали. Нет, всю не удалили, не волнуйтесь. Там подшили, здесь — подштопали... Повезло, можно сказать. Но крови вы, голубушка, потеряли многовато...

— Значит, я застряну тут надолго, — задумчиво протянула Сесилия. — Что ж, придется вспомнить про эпистолярный жанр... Как в прошлом веке, ей-богу.

— Да что уж вы так-то расстраиваетесь? Живы, относительно здоровы... Найдутся друзья, куда они денутся!

— Знаю, что радоваться надо. Вот только я пообещала одному важному для меня человеку тридцать первого июля в Лондон вернуться... Не получится теперь, ведь так?

— Не получится, — нехотя подтвердил доктор. — Даже при самом лучшем раскладе... Таких чудес не бывает. Человек этот — муж, жених?

— Мальчик. Тридцать первого ему исполнится четырнадцать...

— Сын?

— Нет... Просто очень хороший друг. Человек, который ни разу не праздновал свой день рождения и который считает мой приезд в Лондон лучшим подарком...

После целого дня, бесцельно потраченного на поиски, мужчины собрались в гостиной. Сириус, не знавший ни мисс О’Флаэрти, ни Дурслей, чтобы не мешаться под ногами, целый день провел у себя на Гриммо, и его довольный вид раздражающе контрастировал с мрачными лицами Гарри и Снейпа.

— Как я понимаю, поиски ни к чему не привели... А твоя сова? Вернулась?

— Вернулась... И Букля прилетела, и Бризер, но что толку? Ни письма, ни записки. Жалко, что совы говорить не умеют — ведь Бризер наверняка знает, где сейчас его хозяйка.

— А в доме твоих родственников тоже ничего не нашли?

— Три письма от Дурслей с одним и тем же вопросом — выздоровел ли я? В смысле — не пора ли им возвращаться?

— Ну, так в чем дело? Напиши, что ты здоров, они приедут и сообщат тебе адрес вашей знакомой.

— Я бы с радостью, но писать некуда. Все письма отправлены из разных мотелей. Похоже, мои драгоценные родственнички решили объехать всю Англию.

Гарри и Сириус разговаривали вполголоса и потому даже вздрогнули, когда сидящий на диване Снейп вдруг хлопнул себя по колену и одним резким движением поднялся на ноги:

— Думаю, Поттер, нам остается только одно — связаться с Амелией Боунс и через нее получить адрес мисс О’Флаэрти. Утром я отправляюсь в Министерство, а вы...

— Нет!.. — не дав профессору договорить, Гарри протестующе замотал головой. — Нет, профессор, в Министерство пойду я. Сесилия гостила в доме моих родственников, и это хоть как-то оправдывает мой интерес. А что вы сможете ответить на расспросы мадам Боунс? И потом — не забывайте про предстоящее разбирательство по делу Блэка...

Снейп недовольно нахмурился, но вынужден был признать его правоту.

— Что ж, тогда пора отправляться спать. Поттер, вы хорошенько подумайте, что собираетесь говорить. Я тоже прикину возможные варианты... Обговорим все за завтраком. Да, а как вы собираетесь добираться до Министерства?

— Я думал, вы мне поможете аппарировать... — растерялся Гарри.

— Прямо отсюда? — не отставал зельевар.

— Ну, да...

Снейп скептически хмыкнул:

— И кто тут говорит о конспирации? Вы у нас сейчас где должны находиться? Правильно, на Тисовой улице. Значит, добраться до Министерства вы можете лишь двумя способами, и оба можно легко проверить. Способ первый, маггловский. На общественном транспорте доехать до Лондона, а там блуждать до тех пор, пока не наткнетесь на Министерство. Нереально?.. Что ж, согласен... Второй способ — прибегнуть к помощи «Ночного рыцаря». До Министерства-то он вас довезет, это не проблема. Но даже в этом случае вы не сможете объяснить, откуда вам известен код, который вводят посетители, прежде чем попасть внутрь.

— Что еще за код? — удивился Поттер.

Снейп, не переставая хмуриться, коротко объяснил, как попадают в Министерство служащие и как — посетители. Гарри ненадолго задумался.

— А если меня туда переправит Добби? — нерешительно спросил он.

— Домовик? — Снейп ошарашено поглядел на мальчика. — В принципе, это возможно... Но как вы объясните его присутствие в маггловском доме?

— А никак, — небрежно отмахнулся Гарри. — Насколько я понимаю, Добби — единственный в Англии свободный эльф, так что его чудачествам никто не удивится. Мало ли что придет в голову ненормальному домовику? Его ведь все именно так и воспринимают, разве нет? Поскитался по стране, хозяина себе не нашел, вспомнил обо мне — вот и объяснение. Живет на Тисовой с начала лета, работает по дому, что и дало возможность Дурслям отправиться в поездку по Англии.

— Что ж... Объяснение так себе, вряд ли мадам Боунс вам поверит, но на фоне остальных странностей это — сущие пустяки. Что ж, значит с утра Блэк отправится за домовиком, а мы с вами, Поттер — за волшебной палочкой...

* * *

Амелия Боунс не зря возглавляла Департамент магического правопорядка. Когда посланный дежурным аврором Патронус оповестил ее о предстоящем визитере, удивлению ее не было предела, однако внешне это никак не отразилось. Заметив на пороге кабинета знаменитого Мальчика-который-выжил, она отметила про себя, что мальчишка, несомненно, хорош собой и ведет себя слишком уверенно для четырнадцатилетнего юнца, впервые попавшего в кабинет высокого начальства. Интересно, что ему тут понадобилось и знает ли Дамблдор, где сейчас находится его Золотой мальчик?

— Добрый день, мадам Боунс! — мальчишка стойко выдержал ее изучающий взгляд.

— Здравствуйте, мистер Поттер! — радушно улыбнулась хозяйка кабинета и движением руки указала ему на кресло возле небольшого столика. — Располагайтесь... Признаюсь, меня несколько удивил ваш визит, но я рада, что могу с вами познакомиться. Альбус Дамблдор весьма высокого мнения о вас.

— Спасибо, вы очень добры...

Задавая вежливые, традиционные вопросы об учебе в Хогвартсе, о летних каникулах, Амелия, внимательно наблюдавшая за странным посетителем, не преминула заметить, как при упоминании имени директора в лице мальчишки что-то неуловимо изменилось. «А мальчик-то не прост, — отметила она. — Давно следовало к нему приглядеться. Что ж, судьба сама дает мне в руки этот шанс. И все же — какое дело могло привести мальчишку в Департамент правопорядка?» Наконец, она перешла к делу:

— Итак, мистер Поттер, чем я могу вам помочь?

Мальчишка мгновенно собрался и, посмотрев ей прямо в глаза, выпалил:

— Простите за беспокойство, мадам Боунс, но не могли бы вы сообщить мне адрес мисс О’Флаэрти?

Амелия могла ожидать чего угодно, но только не этого. С минуту она непонимающе смотрела на Поттера, потом переспросила:

— Чей адрес?

— Мисс Сесилии О’Флаэрти, вашей сестры...

Поняв, что она не ослышалась, пожилая волшебница медленно поднялась, обогнула небольшой столик, налила в стакан воды из хрустального графина и, не останавливаясь, выпила ее до дна. Зачем-то задвинула шторы — в зачарованные окна ярким потоком врывался солнечный свет — и снова вернулась на свое место.

— Прежде, чем я удовлетворю вашу просьбу, могу я узнать...

Поттер, не дожидаясь окончания фразы, согласно закивал головой:

— Я понимаю, что моя просьба удивила вас. Видите ли, я ни за что не решился бы вас беспокоить, если бы не опасения, что с Сесилией... Ой, простите... Что с мисс О’Флаэрти что-то случилось...

— Опасения? Какие опасения? С чего вы вообще взяли... — С каждым произнесенным словом Амелия неосознанно повышала голос, что происходило всегда, когда она сталкивалась с чем-то нелепым и бессмысленным. Осознав, что перед ней — не очередной безмозглый чиновник, а обычный мальчишка, она провела ладонями по лицу, словно стирая раздражение и, сцепив пальцы в замок, напряженно проговорила:

— Нет, так не пойдет. Давайте по-порядку. Откуда вы знаете мою сестру, как давно? Что, Мордред побери, вообще может вас связывать?! Выкладывайте все, и не вздумайте мне лгать!

— Я расскажу все, что смогу...

Рассказ не занял много времени. Волшебница понимала, что мальчишка чего-то не договаривает, но давить на него не стала. В конце концов, мало ли какие тайны могут быть у этого ребенка. Если будет нужно, она и без его признаний доберется до истины. А пока:

— Директор в курсе вашей... дружбы?

— Нет. И я просил бы не сообщать ему об этом.

— Почему?

— А разве остальные ученики сообщают директору, с кем они дружат вне школы, чем занимаются, как проводят каникулы? Или я натворил что-то такое, что заставляет взрослых контролировать каждый мой шаг? Неужели за всеми школьниками так следят? Позвольте мне иметь хоть что-то свое, во что никто не будет вмешиваться.

Мальчишка говорил с такой горечью, что это поразило многоопытную волшебницу.

— Успокойтесь, мистер Поттер. Не знаю, как остальные, но я стараюсь не вмешиваться в чужие дела без особой необходимости. Итак, давайте подытожим: вы с моей сестрой звонили друг другу и обменивались письмами...

— Не совсем так. Мисс О’Флаэрти сама звонила мне по вечерам, у нее ведь очень плотный график. Она посоветовала мне несколько книг для развития памяти и велела присылать письма в том случае, если возникнут вопросы. Потом звонки прекратились. Я подумал, что Сесилия могла снова куда-то уехать, подождал, а потом отправил сову. Букля вернулась вместе с совой мисс О’Флаэрти...

— У Сесилии нет совы, и никогда не было, — машинально поправила его Амелия.

— Ей подарили... Филина, недавно... — Поттер неловко поежился, подбирая слова, и Амелия поняла — мальчишка знает, кто сделал ее сестре такой подарок, но ни за что в этом не признается.

Женщина, вспомнив тот день, когда сестра приходила к ней прощаться, по-настоящему встревожилась. Нет, не зря ей тогда показалось, что Сесилия о чем-то умалчивает... И дело тут вовсе не в этом мальчишке. Есть что-то еще, что связывает ее сестру и этого рано повзрослевшего ребенка. Что-то или кто-то...

— Вы не хотите мне рассказать всю правду?

Поттер, несколько секунд помолчав, тихо произнес:

— Возможно, несколько позже... Поверьте, я и хотел бы, но не могу... Пока — не могу. Да и рассказ получился бы слишком длинным. Так вы поможете мне связаться с мисс О’Флаэрти?

— Да. По окончании разговора мы тотчас же отправимся в Дублин, на квартиру к Сесилии. Вам приходилось аппарировать?

Гарри машинально кивнул и лишь потом понял, что это вызовет новые вопросы. И вопрос действительно прозвучал, только вот совсем не тот, которого следовало ожидать:

— Гарри... Вам известно, что Сириус Блэк — ваш крестный?

Мальчишку словно подменили. Лицо стало строже, взрослее, взгляд такой... Амелия с большим трудом заставила себя не отводить глаза.

— Известно...

— От кого?

Поттер думал всего лишь мгновенье.

— От него самого. От мистера Сириуса Блэка.

— И как давно вы с ним общались?

— О том, что по желанию родителей он является моим крестным и возможным опекуном Сириус сообщил мне в конце этого учебного года... — Тон мальчишки был абсолютно бесстрастным.

«Ну и выдержка у этого сопляка!» — невольно восхитилась Амелия, но вслух произнесла совсем другое:

— Я могу узнать, при каких обстоятельствах это произошло?

— Разумеется... Только боюсь, наша беседа затянется...

— Ничего, час-другой ситуации не изменит. Может быть, вы куда-то торопитесь, мистер Поттер? Или вас кто-то ждет? Кто-то, доставивший вас в Министерство?

— На Тисовой меня никто не ждет, если вы об этом. А Добби решительно все равно, сколько времени я проведу у вас в кабинете. Но если мы собираемся в Дублин...

— Добби? Кто это?

— Домовой эльф... — снова расцвел в улыбке Поттер. — Другого такого нет — он первый свободный эльф в Англии. Назначил меня своим спасителем и теперь во всем мне помогает.

— Думаю, я не прочь услышать и эту историю. Если только она не является тайной.

— Ну что вы... Об этом знает куча народу.

Мальчик образно, в красках, рассказал об истории освобождения Добби, с момента гибели злосчастного пудинга до встречи с Люциусом Малфоем. Амелия улыбалась, но на душе у нее скребли кошки. «А ведь Альбус совсем по-другому рассказывал о событиях того года. Правда, Сьюзи говорила о чем-то похожем, но это звучало так неправдоподобно... Какой-то наследник, окаменевшая кошка, ерунда какая-то... Однако рассказ этого мальчика звучит довольно правдоподобно. Ладно, отложим разбирательство на потом».

— Занятная история... То есть, по сути, теперь вы являетесь хозяином этого домовика?

— Нет... Добби лишь помогает поддерживать порядок и работает на кухне, получая за это деньги. Это договор, который эльф может в любой момент расторгнуть.

— Вы удивляете меня, мистер Поттер. Ладно, давайте вернемся к истории с вашим крестным.

Тон мальчика снова изменился. Сухо, сдержанно, без особых эмоций, словно рассказывал это бессчетное количество раз, мальчик изложил свою версию произошедшего, и Амелия снова вынуждена была отметить, что история мальчишки содержит такие детали, которых не было в докладе Дамблдора на заседании Визенгамота.

— Значит, помимо вас Питера Петтигрю видели еще несколько человек... Вы можете назвать их имена?

— Разумеется... Это мои сокурсники Гермиона Грейнджер и Рональд Уизли и наши преподаватели — профессор Люпин и профессор Снейп.

— Весьма интересная компания. Как получилось, что вы оказались в этой... как ее... Визжащей хижине в одно и то же время?

На этот раз мальчишка ответил не сразу. Прошло около двух минут, прежде чем он снова начал говорить:

— Простите, мадам Боунс, но я должен быть уверен, что сказанное мной никому не повредит. Могу я на это надеяться?

— Уж не ждете ли вы, что я принесу вам Непреложный обет? — насмешливо хмыкнула волшебница.

— Думаю, достаточно будет вашего слова, — немного подумав, проговорил мальчишка.

От такой наглости Амелия Боунс едва не поперхнулась.

— Вам не кажется, молодой человек, что вы несколько забываетесь...

— Дело вовсе не во мне. Это касается репутации близких мне людей...

Амелия, поняв в чем дело, усмехнулась:

— То есть вы не знаете, стоит или нет меня посвящать в тайну профессора Люпина? Можете не волноваться, мне и так известно, что он — оборотень.

— Речь идет не только о Римусе Люпине...

— Только не говорите, что профессор Снейп — вампир!

Гарри непроизвольно улыбнулся:

— Нет... Хотя многие в Хогвартсе этому бы не удивились... Дело в том, что мой отец, Сириус Блэк и Питер Петтигрю были незарегистрированными анимагами.

Амелия понимающе протянула:

— Так вот каким образом Блэку удалось убежать из Азкабана! А мы-то все никак понять не могли, как ему это удалось! Но почему, в таком случае, он не совершил этот побег сразу же, как только его посадили? Чего он ждал столько лет?

— Справедливости... Он надеялся на беспристрастное разбирательство. Но суда не было и Сириус в конце концов убедил себя в том, что именно он виновен в гибели моих родителей. Он посчитал, что Азкабан — достойное наказание за его проступок. А потом случайно узнал, что Петтигрю — жив, что он находится в Хогвартсе и испугался за мою жизнь.

— А вы, мистер Поттер? Почему вы, узнав о невиновности своего крестного, ничего не сделали для его оправдания? — Амелия не сводила глаз с лица мальчишки, ожидая увидеть смятение, растерянность, вину...

Но Поттер снова был невозмутим и холоден, словно перед пожилой ведьмой сидел как минимум ее ровесник, много чего повидавший в жизни, а не четырнадцатилетний подросток.

— Я пробовал искать поддержки у главы Визенгамота, Альбуса Дамблдора. На тот момент это было единственное, что я мог сделать.

Амелия оторопела от неожиданности:

— Вы хотите сказать, что Альбусу известна эта часть истории? И он вам не поверил? Но почему вы не обратились к своим друзьям, они ведь могли подтвердить ваши слова?

— Оба моих сокурсника, профессора Люпин и Снейп, а также декан Гриффиндора присутствовали при нашем разговоре. Больше того, в кабинете директора в тот момент находился сам Сириус Блэк.

— И что же?..

— Ничего, как видите... Мне не удалось настоять на своем. А потом я ушел, и не знаю, чем закончилось это дело. На следующее утро в замке не было ни моего крестного, ни профессора Люпина. С директором я с того времени ни разу не разговаривал...

Мадам Боунс, не в силах усидеть на месте, заходила по комнате, сжимая и разжимая переплетенные пальцы. Затем, словно очнувшись, она проговорила:

— Что ж, мистер Поттер, благодарю вас за откровенность. Не волнуйтесь, все сказанное в этом кабинете останется между нами. Думаю, нам еще не раз найдется, о чем поговорить... А пока — давайте все же отправимся в Дублин. Где там ваш знаменитый эльф?

* * *

День клонился к вечеру, а от проклятого мальчишки до сих пор не было вестей. Вместе с Поттером невесть куда запропастился и эльф, которому вообще-то полагалось как минимум оповестить хозяина о причинах столь долгого и незапланированного отсутствия. Раздраженный Снейп метался по полутемному кабинету, предварительно выдворив оттуда пытавшегося его утихомирить Блэка. Не-е-ет, насколько же его жизнь была спокойней и размеренней до того, как он позволил втянуть себя во все эти неприятности! Каким замечательным, безмятежным, привычным мог бы быть его отпуск!

Снейп вдруг представил, как он изо дня в день переходит из одной пустой комнаты в другую, где все в том же, раз и навсегда заведенном порядке лежат одни и те же вещи... Как в один и тот же час он пьет кофе на безлюдной кухне... Как то и дело спускается в лабораторию, без особого интереса повторяя чьи-то опыты... Зельевар даже застонал и потряс головой, избавляясь от охватившего его чувства тоскливой обреченности.

— Снейп, ты там как? — послышался из-за двери озабоченный голос. — Это ты там стонешь? Тебе что, плохо? Северус, ответь! Открой, слышишь? Северус! Если не откроешь, я вышибу двери!!!

«С этого неврастеника станется», — опасливо подумал Снейп, стремительно распахивая двери кабинета.

— Сириус?! Что с профессором? — прозвучал снизу приглушенный расстоянием голос Поттера.

Все трое чуть не столкнулись у лестницы: Поттер, гигантскими прыжками поднимавшийся на второй этаж, Сириус, в нерешительности топтавшийся между лестницей и кабинетом, и пулей вылетевший из этого самого кабинета Снейп.

— Мордред вас подери, Поттер! Где вас носило столько времени?! Неужели ваших мозгов не хватило, чтобы отправить сюда эльфа, раз уж вам так захотелось погулять?! — Снейп, наконец-то нашел выход своему раздражению.

— Я сейчас все расскажу, профессор!.. А с вами-то что случилось? Почему Сириус собирался ломать дверь?

Блэк, переводя взгляд с одного на другого, не смог справиться с улыбкой:

— Думаю, сейчас самое время выпить чаю. Гарри, ты случайно Добби не потерял по дороге? Или снова отправил его на Гриммо?

— Нет, он сейчас отнесет мою палочку на Тисовую и вернется.

Словно в подтверждение его слов в прихожей раздался едва слышный хлопок, и подобострастный голос зачастил:

— Хозяин Гарри! Хозяин Снейп! Мистер Блэк! Пора ужинать! Добби уже накрывает на стол!

«Сумасшедший дом» — с облегчением подумал зельевар, вслед за Блэком спускаясь в столовую...

Голодный как волк, Гарри жадно заглатывал пищу, не особенно разбираясь, что именно он ест. Остальным тоже было не до кулинарных изысков Добби. И Сириуса, и Снейпа интересовало, как прошел визит в Министерство. Вопросы сыпались один за другим. Гарри в деталях изложил ту часть беседы, которая касалась мисс О’Флаэрти, а потом рассказал о совместном путешествии в Дублин.

— Так что теперь при необходимости Добби сможет любого из нас перенести в квартиру Сесилии. Не сказать, чтобы это было очень вежливо — врываться без приглашения, но...

— Значит, дома Сесилии тоже нет. Если она уехала, то куда и как надолго? — задумчиво пробормотал Снейп.

Гарри отрицательно помотал головой, одновременно с этим продолжая с предельно возможной скоростью пережевывать бифштекс.

Снейп брезгливо поморщился:

— Поттер, сосредоточьтесь на чем-то одном. Вы сейчас настолько напоминаете мне наших хвостатых предков, что я с трудом справляюсь с желанием отправить вас в зоопарк.

Гарри поперхнулся и натужно закашлялся, хватая ртом воздух. Сириус размашисто хлопнул его по спине. Подействовало...

— Мадам Боунс считает, что ее сестра вообще никуда не уезжала. Она устроила настоящий обыск во всех комнатах, просмотрела содержимое всех шкафов и заявила, что все вещи на месте. Машина и мотоцикл тоже стоят в гараже. Кроме того, Сесилия — аккуратистка, она никогда не уезжает даже на пару дней, не приведя квартиру в идеальный порядок. И самое главное — перед любой поездкой, даже если она покидает Дублин хотя бы на неделю, сестра обязательно сообщает об этом мадам Боунс. По телефону...

— То есть глава Департамента тоже не пренебрегает маггловскими достижениями? — усмехнулся Снейп.

— Да. Только вот из Министерства звонить не получается. Чем выше магический фон, тем сильнее помехи. Так что Сесилия чаще отправляет ей SMS, так им обеим удобно договариваться о встрече.

— И за прошедшую неделю Боунс не получала ни одного сообщения?

— Нет. Но такое уже бывало. Обычно перед отпуском у Сесилии много дел и она сильно устает, так что ей не до пустой болтовни. Завтра мадам Боунс отправится в Тринити-колледж, где ее хорошо знают, и попробует расспросить коллег мисс О’Флаэрти. А потом свяжется со мной. Простите, профессор, но я дал мадам Боунс номер мобильного телефона...

В этот момент в столовую вошел Добби, неся на руке небольшую коричневую сову.

— Хозяин... Мастер Снейп, птица принесла письмо.

— Снова из Гринготтса? Интересно, что на этот раз? — недовольно бормотал Снейп, неторопливо отвязывая официального вида свиток от лапки совы. — Нет, это из Министерства...

Гарри и Сириус напряженно ждали, пока зельевар дочитает письмо.

— Что ж, Блэк, похоже, в Департаменте собираются вернуться к делу Питера Петтигрю, — задумчиво проговорил Снейп, передавая пергамент Сириусу. — Странно, что это произошло только сейчас. Я уже думал, что наша затея с треском провалилась...

Гарри обреченно вздохнул, окинул голодными глазами плотно заставленный яствами стол и отложил в сторону столовые приборы:

— Ничего странного... Просто я не успел рассказать вам о второй части нашего разговора с мадам Боунс.

Блэк, ловя на лету каждое слово своего крестника, все сильнее нервничал. Он побледнел, на висках поблескивали капли пота, руки судорожно сжались в кулаки. Снейп, искоса поглядывавший на него на протяжении всего рассказа, наконец не выдержал и, не переставая на все лады ругать свалившихся на его голову неврастеников, принес из лаборатории изрядную порцию Успокоительного зелья...

...Ближе к ночи успокоительное не помешало бы им всем. Совы не давали им покоя весь вечер. Беззвучная тень, пролетев сквозь раскрытые настежь окна, скользнула над столом как раз в тот момент, когда Снейп собирался налить себе бренди. Золотистая жидкость залила весь стол и тонкой струйкой потекла на белый ковер под ногами.

— Проклятье! Кажется, я начинаю понимать магглов, предпочитающих телефонные звонки письмам.

Пока домовик наводил порядок, Снейп в очередном приступе раздражения чуть не оторвал сове лапу, за что и поплатился — разъяренная птица оставила весьма красноречивую отметину на мягкой темной рубашке. В гостиной послышались приглушенные смешки, что отнюдь не прибавило Снейпу душевного спокойствия. Взмах палочкой — и одежда снова в идеальном порядке.

— Письмо от Люпина. Его тоже вызывают в Министерство. Формулировка та же: «Глубокоуважаемого преподавателя Хогвартса мистера Люпина просят прибыть такого-то числа в Департамент правопорядка для дополнительного разбирательства по делу номер такому-то в качестве свидетеля... Состав приглашенных следующий...» Информацию о предстоящем заседании требуют сохранить в тайне. Интересно, а чего этот оборотень ждет от меня? Предполагается, что я знаю не больше, чем он.

— Давайте так и напишем. Или все же посвятим его в суть нашей авантюры? — Гарри вопросительно посмотрел на зельевара.

— Думаю, пока не стоит. В списке свидетелей Дамблдора, как видите, нет, то есть по идее никто из приглашенных не имеет права сообщать ему о предстоящем разбирательстве. Однако я не уверен, что предупреждение Министерства удержит Люпина или ту же МакГоннагал от немедленного визита к директору. Как, Блэк, ты согласен со мной?

Сириус неохотно кивнул.

Не успел Снейп отправить ответ Люпину, как в гостиную влетела одна из школьных сов —теперь уже декан Гриффиндора интересовалась мнением своего коллеги о предстоящем событии.

Потом прилетела Стрелка... Старая, потрепанная сова семейства Уизли тяжело плюхнулась на кожаную поверхность дивана.

— Это еще что за чучело?— возмущенно прошипел Снейп, брезгливо отодвигая непрошенную гостью. — Оно дышит или уже нет?

Гарри невольно рассмеялся:

— Это почтовая сова семьи Уизли. Она просто очень старая...

Рон, обойдясь без всяких предисловий, дословно цитировал просьбу Департамента магического правопорядка «изложить как можно подробнее в письменном виде обстоятельства произошедшего такого-то числа в здании, именуемом в просторечье «Визжащей хижиной», и интересовался, получил ли Поттер подобное письмо и что он намерен в связи с этим делать. В «Нору» отправилась Букля...

Потом пришла очередь Гарри. Получив официальный запрос из Министерства, под пристальным взглядом ожидающей ответа министерской совы он принялся за написание отчета о превращении Петтигрю, о сделанном им признании, о своей схватке с дементорами и, наконец, о побеге Петтигрю.

Снейп, с нетерпением ожидавший вечера, обещавщего наконец-то прекратить это безобразие, неожиданно проговорил:

— Поттер, мой вам совет — отправляйтесь-ка вы на Тисовую. Хотя бы до завтра. А еще лучше — задержитесь там на пару дней...

Гарри, приматывающий в этот момент пергамент к ноге почтовой совы, недоумевающе спросил:

— Зачем, профессор?

— А о вашей магглорожденной подружке вы забыли? Грейнджер послать сову к вам не может, значит либо пришлет письмо маггловской почтой, либо, что более вероятно — будет звонить. И если ей никто не ответит... — Снейп многозначительно поднял глаза к потолку.

— Да, об этом я как-то не подумал... Могу я взять с собой Добби? В доме нет ни крошки съестного, да и торчать там одному...

— Не волнуйтесь, скучать не придется. Я найду для вас подходящее занятие.

Нагрузив Поттера несколькими угрожающего размера фолиантами, наставники дружно направились к бару, продолжая обсуждать возможное развитие событий. А Гарри через мгновенье уже оказался на Тисовой в сопровождении Добби, который тащил с собой плотно набитый баул, бурча под нос, что он не допустит, чтобы молодой хозяин остался в доме магглов без самого необходимого. Необходимого набралось немало...

Дом на Тисовой выглядел потерянным, словно забытый хозяином пес. Гарри, втайне ему сочувствуя, настежь распахнул все окна, открыл кухонную дверь и только успел заглянуть в холодильник, как из прихожей раздалась трель телефонного звонка.

— Добрый вечер! Это дом мистера и миссис Дурсль? Мое имя Гермиона Грейнджер. Могу я поговорить с Гарри Поттером?

— Добрый вечер... Я тебя слушаю.

— Поттер! Я звоню тебе в третий раз! Где ты был? Тебе что, не ясно, что только в доме родственников ты находишься под кровной защитой?

Гарри промолчал, не собираясь что-то объяснять или, тем более, оправдываться.

— Алло, Поттер, ты меня слышишь? — не дождавшись ответа, заголосила трубка.

— Не кричи. Я тебя прекрасно слышу. Так что ты хотела?

Гермиона с минуту помолчала, словно собираясь с мыслями, и уже куда более сдержанно поинтересовалась:

— Эта история с Департаментом — твоих рук дело?

— Какую историю ты имеешь в виду?

— Не строй из себя дурака! Нам с Роном пришли письма из Министерства.

— Ах, вот ты о чем... Мне тоже сегодня пришло такое письмо...

— Тебе?!

— А что тебя удивляет? Если в хижине присутствовали трое студентов, вполне логично, что письма отправили всем, ты не находишь?

— Но... Разве не ты натравил на нас этих чиновников?

— Тебе не кажется, что ты сильно преувеличиваешь степень моего влияния на события в магическом мире? — усмехнулся Гарри.

— Пот... Гарри, с тобой все в порядке? — озадаченно переспросила Грейнджер.

— Ты бы еще спросила, я это или нет, — развеселился Поттер. — Так вот — это действительно я и со мной все хорошо. Спасибо, что спросила. Надеюсь, у тебя тоже все нормально?

— Да, спасибо... — растерянно пролепетала Гермиона, но тут же постаралась взять себя в руки. — Так что ты собираешься делать?

— В каком смысле?

— Эти письма... Ты что-то намерен предпринять?

— Отправить ответ, конечно. А что, есть варианты?

— Не ерничай, все более чем серьезно! Ты с Дамблдором советовался?

— Нет, и не собираюсь. В письме ясно сказано, что все, связанное с этим расследованием, должно оставаться в тайне...

— Но ведь не от Дамблдора же!..

— Что-то я не заметил списка исключений...

— Чушь какая! Немедленно свяжись с директором и с деканом своего факультета. Мы — учащиеся Хогвартса, а значит все, что с нами происходит, непосредственно касается и их. До их решения ничего не предпринимай, слышишь?

— Слышу. Я свое мнение уже высказал, но навязывать его никому не собираюсь... Поступай, как знаешь. Это все, что тебя интересовало?

— Ну-у-у... Думаю, да... Надеюсь, ты не забыл о домашнем задании?

— Разумеется, нет. До свидания, Гермиона.

— Дождись моего звонка, слышишь? Папа сейчас отвезет меня в Дырявый котел, я отправлю сову директору, а потом тебе перезвоню.

— Думаю, не стоит... Вряд ли это что-то изменит.

На следующее утро Гарри отправился в сад. Утреннее солнце выкатилось из-за высоких деревьев и любовалось чисто промытыми росой цветами. Взяв в руки секатор, Поттер занялся привычным делом. Лето было щедрым на дожди, поэтому жажды растения не испытывали, следовало только поддерживать все в должном порядке. Живая изгородь, клумбы, газоны...

Мальчик так увлекся, что присутствие постороннего человека осознал, лишь услышав шорох гравия возле садовой дорожки. Он резко оглянулся и не сразу узнал свою гостью. Строгий офисный костюм, белая блузка, сколотая у ворота небольшой брошью, сумочка в тон туфлям... Да, у декана Гриффиндора наверняка по маггловедению стояло «Превосходно».

— Поттер! Вот вы где! А я звоню-звоню, и никто не открывает!

— Добрый день, профессор МакГоннагал! Простите, я не ожидал, что у меня сегодня будут гости... Прошу, проходите в дом!

Сняв перчатки и сложив в сарае инструменты, Гарри распахнул кухонную дверь, собираясь проводить своего декана в гостиную, но профессор, окинув взглядом залитую утренним светом кухню, предложила:

— Давай поговорим здесь.

Гарри пожал плечами и чуть повысив голос, позвал:

— Добби!

Эльф появился через секунду. С опаской поглядывая на МакГоннагал, он замер, ожидая приказаний.

— Добби, сделай нам, пожалуйста, чаю. Или вы предпочитаете кофе?

— Кофе, если можно, — придя в себя от неожиданности, проговорила МакГоннагал.

Через несколько минут стол был накрыт, свежая выпечка наполнила кухню ароматом корицы и ванили, бежевая пена водоворотом кружилась в белоснежной чашке.

Гарри, улыбкой поблагодарив эльфа, отпустил его.

Отпив несколько глотков обжигающего кофе, МакГоннагал отодвинула чашку и спросила:

— Вам не кажется, Поттер, что само присутствие домового эльфа в маггловском доме является нарушением Статута о секретности?

— А разве есть правила, которые это запрещают? Магией Добби почти не пользуется, мы с ним в доме одни, а на улице он не показывается. В чем тут нарушение?

— Что значит — вы с ним в доме одни? А ваши родственники?

— Дурсли сейчас путешествуют по Англии. Последнее письмо от них пришло два дня назад. Пока возвращаться они не собираются...

— Но... Это же безобразие! Как они решились оставить вас одного в доме?

— Не понимаю, что вас так удивило, профессор. У Дадли каникулы, у тети и дяди — отпуск, почему они должны менять свои планы из-за навязанного им подростка? Я не беспомощный младенец, готовить, убирать, ухаживать за садом и домом начал раньше, чем пошел в Хогвартс... В чем проблема?

— Но... Но вы ведь один!..

В этот момент в прихожей заверещал телефон. Гарри поморщился, извинился перед гостьей и быстрым шагом пересек длинный коридор.

— Поттер! — даже не поздоровавшись, Гермиона сразу пошла в атаку. — Я отправила письмо профессору МакГоннагал и директору. Думаю, они захотят связаться с тобой. Не делай ничего, не посоветовавшись с ними, понял? Если уж не желаешь прислушиваться к моим словам...

— Большое спасибо, Грейнджер, что предупредила, — сдержанно поблагодарив, перебил ее Гарри. — А теперь извини, у меня гости...

— Да что ты о себе возомнил, бестолковый, самонадеянный мальчишка! Тебе хотят добра, а ты даже выслушать меня не хочешь! Если уж у самого...

— Еще раз извини меня, Грейнджер, я больше не могу говорить. И пожалуйста, не звони мне больше. Все, что захочешь, сможешь сказать мне в Хогвартсе.

Поморщившись от отвращения (голос Грейнджер уже перешел в пронзительный визг), Гарри опустил трубку на рычаг и, секунду подумав, выдернул из розетки телефонный шнур.

МакГоннагал встретила его изучающим взглядом:

— Насколько я понимаю, вы разговаривали с Гермионой Грейнджер?

— Да...

— Возможно, я вмешиваюсь не в свое дело, но вы напрасно с ней так... Она искренне заботится о вашем благополучии.

— Простите, профессор, но вряд ли постоянный контроль и диктат можно считать признаком искренней заботы. И тут уж не важно, кто тебя контролирует — кто-то из взрослых или так называемый друг...

От холодного тона, которым были сказаны эти слова, Минерва МакГоннагал даже поежилась. Что могло случиться с обычно мягким, бесконфликтным Поттером, чтобы мальчишка так изменился за несколько недель? Или он всегда был таким, а она просто этого не замечала?

— О чем вы говорите, Поттер? Вас контролируют не больше, чем остальных... — привычно-менторским тоном заговорила МакГоннагал и вдруг осеклась, заметив насмешливый блеск в глазах мальчишки. Да нет, он уже не мальчишка... Юноша, молодой человек — но не мальчишка. Минерва словно впервые увидела Поттера: стильная стрижка, необычайно преобразившая его лицо, легкие льняные брюки и светлая рубашка. Длинная челка скрыла знаменитый шрам, в вороте рубашки поблескивает какая-то металлическая подвеска. И главное, что бросается в глаза — непостижимая уверенность в себе. Эта уверенность заметна во всем — в широко расправленных плечах, в раскованной походке, в манере говорить, во взгляде зеленых глаз. Да ведь на нем нет очков!

— А что с вашими глазами? — невпопад поинтересовалась декан Гриффиндора.

— С глазами? — удивился Поттер. — Ничего... А, это вы об очках... Они мне все еще нужны, если приходится рассматривать что-то вдалеке. Но в остальное время я стараюсь их не носить.

— Понятно, — протянула МакГоннагал, хотя понятно ей было только одно — мальчишка изменился, а вот чего ждать от этого нового Гарри Поттера...

Гарри медленно пил чай, не выказывая ни нетерпения, ни нервозности. Он не задавал никаких вопросов, не ерзал, не отводил глаз, как будто присутствие собственного декана на этой залитой ранним утренним солнцем кухне было настолько привычным делом, что и удивляться не стоило.

— Думаю, Поттер, пришло время объяснить, с какой целью я вас сегодня навестила...

Мальчишка поднял глаза, и снова — сдержанный интерес, и только.

— Из Департамента Магического правопорядка мне пришло официальное приглашение в Министерство магии. Насколько я понимаю, это связано с возможным пересмотром дела вашего крестного, Сириуса Блэка. Что вы об этом думаете?

Поттер пожал плечами:

— Мне тоже вчера пришло письмо. Правда, в Министерство меня не зовут, просто потребовали письменно изложить мою версию событий, произошедших в Визжащей хижине. Ответ я отправил тем же вечером...

— Могу я узнать, что именно вы написали?

— Только то, что все уже слышали в кабинете директора. Добавить мне нечего.

— То есть вы в том числе изложили и свои претензии к директору?

— Нет. Об этом меня никто не спрашивал. Я излагал только факты. Надеюсь, при беспристрастном разбирательстве этого будет достаточно.

— У меня создается впечатление, что вам известно больше, чем вы говорите... Я права?

Гарри неопределенно пожал плечами. Не дождавшись ответа, МакГоннагал наклонилась вперед:

— Чего вы добиваетесь, Поттер? Хотите доказать, что только вы — защитник незаслуженно обвиненных, а остальным наплевать на справедливость? Хотите бросить тень на репутацию директора? На весь Хогвартс?

Гарри совершенно искренне изумился:

— А Хогвартс-то тут при чем? Этой истории больше двенадцати лет, главные участники на тот момент уже не были учениками, так что школа тут совершенно не при чем. Я просто хочу, чтобы мой крестный был признан невиновным, мог свободно ходить по улицам, жить обычной жизнью, а не скрываться от авроров. И чтобы было выполнено главное условие завещания моих родителей...

МакГоннагал оторопела:

— Завещание? Какое завещание? О чем вы, Поттер? Вашим родителям не было двадцати пяти, кто в таком возрасте составляет завещание? И о каком условии вы говорите?

Гарри испытующе посмотрел на своего декана:

— То есть для вас это новость? Интересно... Дело в том, что когда моим родителям стало известно, что за ними охотится Волдеморт, они оставили в банке Гринготтс завещание, согласно которому в случае их смерти именно Сириусу они поручают опеку надо мной, а Дурсли входят в список тех, кто ни при каких условиях не могут быть моими опекунами.

— С чего вы это взяли? Кто вам сказал такую чушь? Блэк?! Да у него мозги не в порядке! В Азкабане за двенадцать лет любой превратится в ненормального!

Гарри так полыхнул на нее своими зелеными глазищами, что Минерва поневоле прикусила язык, вспомнив о том погроме, который этот мальчишка учинил в кабинете директора. Кто знает, прошли ли у него эти всплески стихийной магии... Как некстати, что Грейнджер и Уизли поссорились со своим другом. Спровадить бы этого несносного Поттера сейчас в Нору, да и Грейнджер отправить туда же, на всякий случай. Ведь сумела же девочка предыдущие три года держать мальчишек под контролем?!

— Обо всем этом я узнал от гоблинов. — Голос Поттера был лишен каких-либо эмоций. — Их словам, надеюсь, вы верите?

— Но... С какой стати гоблины вообще вмешиваются не в свои дела? С чего им вздумалось обсуждать с ВАМИ подобные вопросы? — вскинулась было МакГоннагал и снова замолчала. Не следовало ей этого говорить. Лицо мальчишки закаменело, глаза потемнели:

— Действительно... И как это кто-то посмел рассказать мне, что я являюсь потомком древнего и знатного рода, что мои предки были богаты и уважаемы, что мои родители настаивали на том, чтобы поручить меня заботам представителя еще одной древней династии... Что в Гринготтсе создан специальный фонд, куда десятки волшебников перечислили деньги, которых было достаточно для восстановления дома в Годриковой Лощине. По вашему, куда правильнее было отправить меня к ненавидящим всякую магию Дурслям? Хотите, профессор, я покажу вам чулан, где жил первые десять лет? В последнее время это самый популярный экскурсионный маршрут... Думаю, Сириуса это тоже позабавит, когда он наконец-то добьется справедливости. Может, и вам будет интересно взглянуть? Или показать вам мои теперешние апартаменты, как выразился один мой хороший знакомый? Вас, похоже, профессор Дамблдор и вовсе не знакомил с теми отчетами, которые посылала ему миссис Фигг... Или вас это просто не интересовало?

— К... какой чулан? Какой фонд? Какие апартаменты? Поттер, вы в своем уме? — окончательно растерялась МакГоннагал, не сводя с мальчишки испуганных глаз. Он не сделал ни единого угрожающего жеста, ни на дюйм не подвинулся в ее сторону... Да что там, он даже голоса не повысил, но МакГоннагал ощутила вдруг такой ужас, что у нее наверняка зашевелились бы волосы, не будь они скручены в тугой узел.

Гарри, уже раскаявшийся в том, что заварил всю эту кашу, взглянул в окно и неверяще замотал головой:

— О-о-о, нет, только не это! А впрочем... Вон идет миссис Фигг, это она все эти годы надзирала за мной. Можете спросить у нее...

Действительно, шаркая ногами, к калитке решительно приближалась старая кошатница. Похоже, через настежь распахнутые окна она увидела нежданную гостью и узнала ее. Гарри ничего не оставалось, как пригласить старую даму в дом. Через пару минут миссис Фигг уже стояла на пороге кухни. Окинув сидящую за столом МакГоннагал ехидным взглядом, она насмешливо пропела:

— Кого я вижу! Минерва! Вот уж радость так радость! Неужто услышал Мерлин мои молитвы? Столько лет никого не было — и на тебе, один за другим! Неужто до Альбуса, наконец, дошло, что негоже мальчишку бросать одного в этаком змеюшнике? Что молчишь-то, подруга? Ишь ты, возгордилась как, даже и не здоровается! Может, как звать меня забыла, а? Я это, я — Арабелла Фигг, твоя старинная знакомая... Боевая подруга, можно сказать! Или этакой важной даме негоже со старухой-сквибшей знаться?

— Добрый день, Арабелла! Что за чушь ты несешь? Я просто растерялась от всего, что тут только что услышала...

— А что ж такого нового ты от парня услышать могла? — картинно подбоченясь, но не выпуская при этом из рук авоську с кошачьими консервами, ухмыльнулась миссис Фигг. — Что, неужто Гарри рассказал, наконец, как тут на нем его родственнички только что воду не возят? Или вещички показал, в которых до нынешнего лета по городу ходил, народ распугивал? Или лежанку свою продемонстрировал, на которой отлеживался после тумаков кузеновых? Что смотришь, Минерва? Значит, не все тебе рассказал мальчишка-то... А ты у меня спроси, я больше знаю, чем даже он сам. Я его с этаких пор помню, когда он меньше метлы был, а уж грязь с садовой дорожки разметал. Все видела — как травили его дружки этого борова малолетнего, как в кусты парень забивался, чтоб слез никто видеть не мог... Знал — за слезы никто не пожалеет, добавят только... Как в разбитых ботинках по лужам, как на лыжах, загребал... Почему как на лыжах? Да потому, что ножка-то у Дадли размера на три больше будет, а нового ничего мальчишке отродясь не покупали. Разве вот когда в школу пошел, так хоть тут немножко Петуния образумилась. Нет, покупок-то не делала, но хоть смотреть стала, чтоб по росту подходила одежка-то... И все равно над мальцом все потешались, из-за вещей потрепанных, из-за вечно разбитых очков. Что, и этого не знаешь? А как он уже в Хогвартсе задания по трансфигурации да заклинаниям ночами делал? Что моргаешь, Поттер? Думаешь, не замечал никто? Сколько раз ночью видела, как ты «Люмос» отрабатывал. Часа в два-три, пока все соседи спят, эдак вот порезвится, а к шести уже встает — как же, цветы на грядках у Петунии поливать надобно. Вдруг да завянут, чем тогда перед людьми хвастаться! А потом — завтраком всю эту ораву кормить... А там — машину этому кабану протереть, чтоб блестела. Что молчишь-то, деканша? Ты ж должна быть ему заступницей, раз у парня нет никого из родителей!..

— Да что ты на меня-то накинулась? Я первый раз обо всем этом слышу! И Поттер никогда не жаловался...

— Отучили его жаловаться-то, милая!.. — перебила ее миссис Фигг. — Еще с младенчества отучили. И плакать отучили, и жаловаться, и болячки он все на ногах переносил... Так с чего ж он к тебе-то пойдет? Ты что — согрела его, приголубила? В школе его учителя вниманием да заботой окружили?

— А ты-то чего молчала, раз все это видела? — вспыхнула, наконец, МакГоннагал.

— Я молчала?! Да я сосчитать не могу, сколько раз этому старому дурню говорила — забери мальчишку отсюда или мне отдай. Уж не хуже, чем у Дурслей прожили бы... Нет, он все этим поганым пророчеством отговаривался. Да ты не таращи на меня глаза! Знает про все ваш Золотой мальчик.

— Но откуда?..

— А хоть бы и от меня! Хватит парню голову затуманивать! Самое время все узнать, что б готовым ко всему был. А ты бы, милая, не махала на меня руками, толку от этого ни на кнат, а какую-никакую пользу принесла мальчонке... Забыла, как мы с тобой плечом к плечу с пожиранцами дрались? Тогда ты эту самую трансфигурацию куда как ловко применяла! Вот и научила бы парня. Ему это было бы куда полезней, чем чайники в крыс превращать. Джеймса-то с Лили еще не забыла, небось? Как ты им на том свете в глаза посмотришь, когда они про сына спросят? Чем помогла, от чего уберечь успела? Совесть по ночам не мучает? Ишь, чего удумали! Одна полоумная что-то такое высказала, а вы и рады... Вот мол вам, колдуны да ведьмы, заступничек! Будет кому за вас смерть принять! А Поттер что, он и не подумает отказаться, так ведь, мученик? Раз сказано, что есть у него сила победить — он в драку, не задумываясь, полезет... Ладно, он еще бестолковый, а вы-то! Герои! За спиной у ребенка спрятались и довольны!

— Уймись, Арабелла, у меня от твоих воплей уже голова болит! — поморщилась Минерва. — Что ты разошлась-то, не понимаю? Того-кого-нельзя-называть нет давно, как нет и Пожирателей. А кто и остался — сидит по норам, не высовывается. Про какую драку и смерть ты тут говоришь?

— Так-таки и нет?! — взвилась старая ведьма. — Так чего ж вы этого урода до сих пор по имени называть боитесь, а? Двенадцать лет как исчез, а вы все трясетесь! Зачем тогда Поттера под кровной защитой прячете, носа высунуть не даете? Молчишь? Парень как в тюрьме каждое лето! А Петтигрю этот? Ты на Поттера-то не смотри, ему со старухой разговаривать интересу нет... Ты что, взаправду думаешь, что обо всем, что в Хогвартсе творится, никто не знает и не ведает? Да-а-а, а я-то тебя умной считала... Что ж, раз так, то и говорить нам с тобой не о чем... Только вот что запомни, милая — молчать я больше не буду. Надоело. Раз уж вы защитить парня не хотите — к Фаджу пойду, расскажу, что видела за все эти годы. Он не послушает — в «Пророк» напишу. А там посмотрим, долго ли этот старый дурень на своих стульях удержится. Гарри, проводи-ка старуху...

Поттер, молчаливой тенью застывший до этой минуты в уголке кухни, медленно пошел вслед за старой колдуньей.

— Зачем вы так, миссис Фигг, — не выдержав, заговорил мальчик. — Какое дело учителям до того, как относятся ко мне Дурсли? Если Сириуса оправдают, я тотчас же отсюда уеду, а они пусть живут, как хотят. Лишь бы только оправдали...

Старуха отмахнулась:

— Ничего, Минерве это только на пользу... Засела в замке, дальше своего носа ничего видеть не хочет. Думаешь, ты один такой? Хотя тебе, наверное, хуже всех досталось, но ведь есть и другие, кому дома не сладко. Этим же, кроме баллов да оценок, ни до чего дела нет. Кто-то же должен их носом во все это дерьмо ткнуть?

Гарри молчал, и старуха продолжила:

— Да не за тем я тебя вызвала... Дурсли-то твои где?

— Не знаю... Честное слово — не знаю. Письма от них нашел, целых три. Все — из разных мотелей. Куда написать, что я здоров, и что они возвращаться могут — понятия не имею. Может, они звонили, но ведь я-то здесь не живу...

— Да-а-а... Была б Петуния поумнее, мне бы позвонила. Что ж, подождем. За домом я пригляжу, да и про телефон теперь помнить буду. А ты мне вот что скажи — как ты с Северусом-то, уживаешься, нет? Ты не смотри, что он колючий такой... Это все вроде запасной шкуры, чтоб кому не надо, ухватить не могли. Ему ведь тоже не сладко жилось, вот такой и получился. Ты как-то справился, душа у тебя светлая, а он свою душу в камень запрятал. Доберешься — и его спасешь и себе наставника на всю жизнь получишь. Только его доверие не обмани...

Поттер неожиданно развеселился:

— Похоже, нравится он вам, миссис Фигг! А мне профессор совсем другое рассказывал — как ласково вы его встретили, когда он к вам с зельями пришел.

Старуха разулыбалась:

— Рассказал, значит? Видать, не обиделся... А что ругаю — так кто ж, кроме меня, на это осмелится? На него ж, окаянного, смотреть страшно, когда он этаким пугалом туда-сюда шастает, да еще глазищами черными таращится. Хороший он мужик, ты его держись...

От такого неожиданного вывода Поттера чуть удар не хватил. Миссис Фигг, глядя на него, еще шире ухмыльнулась, перехватила авоську поудобнее и зашаркала вдоль по улице.

Поттер, недоуменно покачав головой, вернулся на кухню, но МакГоннагал там уже не было...

МакГоннагал в кухне не было, зато взволнованный чем-то домовик только что не подпрыгивал от нетерпения:

— Мастер Гарри! Быстрее! Хозяин Снейп позвал к себе Добби и велел передать, чтобы вы срочно возвращались!

Поттер растерялся:

— Но ведь он сам говорил, что будет лучше, если я задержусь тут до вечера!..

— Добби не знает, что у хозяина случилось, но он бегает по гостиной и ругается с мистером Блэком! Пожалуйста, мастер Гарри, пойдемте быстрей, а то хозяин Снейп окончательно рассердится!

...Северус Снейп не сердился. Он сидел, низко опустив голову, плотно сжав между колен ладони. Сириус, бестолково переминаясь с ноги на ногу, стоял рядом, держа перед собой стакан с непрозрачной жидкостью, издающей резкий запах.

Когда Гарри появился в гостиной, Снейп поднял голову и взглянул на него. В черных омутах глаз плескались боль и отчаяние.

— Что случилось, профессор? Что-то с Сесилией, да? Она жива? Да скажите хоть что-нибудь, наконец! Сириус, это что, успокоительное? Пейте, профессор! Ну!.. Вот та-а-ак... Еще немного...

Снейп захлебнулся, сквозь намертво перехваченное спазмами горло с трудом проходил даже воздух. Гарри, не думая ни о чем, сорвал с шеи амулет и крепко сжал его в кулаке. Шквал магии затопил гостиную, кольцами сворачиваясь вокруг троих магов. Сириус, для которого такое зрелище было в новинку, побледнел и замер, боясь пошевелиться. Поттер, забыв обо всем, следил за тем, как мощные магические вихри кружат вокруг Мастера зелий, скользя по его телу, как распрямляется горестно сгорбленная спина, разглаживаются морщинки... Потоки магии успокаивались, превращаясь из стремительных водоворотов в ласковые волны, а потом вовсе погасли, словно растаяли.

— Мордред вас подери! Это что, всегда так бывает?

Гарри оглянулся — Сириус ошеломленно оглядывал гостиную.

— Прости, крестный, я забыл, что ты еще ни разу этого не видел... Давай попозже поговорим, хорошо? — и повернулся к Снейпу:

— Вы как, профессор?

— Со мной все в порядке. Поттер, мисс О’Флаэрти разбилась в машине. Три дня назад... Мадам Боунс звонила сюда, я ответил... Думаю, она узнала мой голос, так что вся наша конспирация побоку. Да демон с нею!..

— Она жива? Сесилия жива?

— Да не знаю я!!! Эта старая стерва сказала только: «Передайте мистеру Поттеру, что его знакомая три дня назад попала в автомобильную аварию... Впрочем, я свяжусь с ним позже» и опустила трубку.

— Так что же вы?.. Простите, профессор. Я сейчас же сам ей перезвоню.

Он подбежал к камину и, схватив мобильный телефон, набрал номер. Он знал, что если Амелия в Министерстве, то сигнал вряд ли пройдет, и потому даже вздрогнул, когда после двух гудков услышал искаженный динамиком голос колдуньи:

— Алло!

— Мадам Боунс, здравствуйте!

— А-а-а, мистер Поттер! Очень рада, что профессор Снейп вас разыскал. Думаю, что попозже мы еще обсудим кое-какие вопросы, возникшие у меня по этому поводу, а сейчас... Насколько я понимаю, состояние здоровья моей сестры для вас небезразлично?

— Более чем...

— И вы желали бы ей помочь, не так ли?

— Разумеется!

— И вы сможете уговорить мистера Снейпа посодействовать нам в этом?

Гарри взглянул на зельевара, слышавшего весь разговор по громкой связи. Получив согласный кивок, он проговорил:

— В этом нет необходимости, мадам Боунс. Профессор сейчас рядом со мной и он слышит наш с вами разговор.

— Что-то подобное я и предполагала... Передайте ему телефон, пожалуйста.

— Я к вашим услугам, госпожа Боунс.

— Бросьте, профессор... К чему этот официоз? У меня к вам просьба — медики из Святого Мунго по моей просьбе посмотрели этой ночью Сесилию. Если бы она попала к ним сразу после этой дурацкой аварии — была бы уже на ногах, а теперь придется расхлебывать результаты так называемого оперативного лечения... Они составили список всяких зелий. Конечно, у них есть и свои зельевары, но все сходятся во мнении, что вы — лучший...

— Я все понял, — перебил ее Снейп, не дослушав. — Вы сейчас где?

— В квартире моей сестры. Ваш домовик знает, где это.

— Тогда я сейчас пришлю Добби, он заберет список всего, что нужно.

— Спасибо...

Гарри вклинился в разговор:

— Простите, мадам Боунс! Можно мне навестить Сесилию?

— Ну, вообще-то к ней пока никого не пускают. Мне пришлось применить отвлекающие заклинания, чтобы незамеченной пройти в эту... реанимацию.

— В реанимацию? Сесилия — в реанимации?!

— Уже нет. Пару часов назад ее перевели в отдельную палату.

— Тогда тем более... Я вам все объясню, мадам Боунс, но мне правда очень нужно увидеть вашу сестру. Поверьте, это и в ее интересах. Если хотите, профессор Снейп подтвердит мои слова.

— Думаю, это излишне. Но вы должны будете все мне объяснить, и на этот раз — никаких недомолвок. Договорились? Тогда я не прощаюсь...

Гарри отключил телефон и уткнулся глазами в пол, сжимая и разжимая кулаки.

— Поттер, вам не кажется, что вы сильно рискуете? Амелия Боунс — это вам не старая кошатница с улицы Глициний. Ей вполне по силам засунуть вас в комфортабельную квартирку на нижнем уровне Отдела Тайн. Останетесь вы там до конца жизни в качестве наглядного пособия по магическим аномалиям... И меня к вам подселят — чтоб язык держал на привязи.

— Простите, профессор. Я втянул вас в неприятности...

— К дементорам неприятности! Сейчас мы говорим о вас! Вы считаете, что Амелии можно доверять? Разумеется, если мы поставим ее сестру на ноги, она будет испытывать нечто вроде благодарности. В глубине души... Но это отнюдь не отменяет ее фанатичного служения закону. Вы же самим своим существованием бросаете вызов любым законам, в том числе — и законам магии. Не подтолкнет ли это Главу департамента правопорядка к вашей изоляции?

Гарри поднял на зельевара измученный взгляд:

— Думаете, я сам этого не понимаю? Но для чего-то мне вручили этот дар? Не для того ведь только, чтобы разделаться с этой мразью? Магия может восстанавливать силы, это я уже не раз проверял на себе. И вам ведь стало лучше, да?

Снейп нехотя кивнул.

— Значит, и Сесилии это может помочь... Вот только она — почти сквиб. Боюсь, эффект будет недостаточным. И все же попробовать стоит.

Зельевар, немного подумав, махнул рукой:

— Ладно, отправляйтесь. Но ни о чем, кроме амулета, переданного вам по наследству, не распространяйтесь. Помните про Обет.

— Обещаю.

Через пять минут Добби переправил Поттера в квартиру Сесилии и, забрав свиток пергамента, отправился обратно. Оставшись один на один с пожилой колдуньей, Гарри напрягся в ожидании расспросов и не ошибся:

— Вам не кажется, мистер Поттер, что для четырнадцатилетнего подростка у вас слишком много тайн?

— Возможно. Но не по моей вине.

— Вы полагаете? А разве не правильнее было бы поделиться всем, что с вами происходит, с более опытными людьми? С теми, кто сможет помочь, направить, уберечь от ошибок...

— Приставить шпионов, следить за каждым шагом, решать все за меня, манипулировать... — тем же тоном продолжил Поттер. — Всего этого в моей жизни и так в достатке, благодарю.

— То есть нет ни одного человека, взрослого человека, которому вы бы могли довериться? — с нехорошим прищуром уставилась на него мадам Боунс.

— Почему же, — усмехнулся Поттер. — Ваша сестра, например. Ей я полностью доверяю.

— Неужели? — удивилась мадам Боунс, и ее удивление не было наигранным. — Что же могло произойти, что вы поверили почти незнакомому человеку, но при этом отказываете в доверии тем, кого знаете несколько лет?

— С вашей точки зрения — ничего особенного. Просто Сесилия увидела во мне человека, а не Мальчика-который-выжил, не Ребенка-которому-предстоит-убить-Волдеморта, не источник непонятной силы, о котором говорит пророчество. Чем я ей интересен — не знаю. Думаю, об этом лучше спросить у нее.

— Хорошо, я спрошу... Думаю, что существует как минимум еще один человек, заслуживший ваше доверие?

— Вы о профессоре Снейпе? Да... Ему я тоже верю.

— Очень странный выбор, вы не находите? Согласно моим наблюдениям, Северус — не очень добросердечный человек. Как вам удалось его приручить?

— Простите, мадам Боунс, но мне бы не хотелось обсуждать профессора. Да, он сложный человек, но при этом у него масса достоинств. Вот только не все это видят.

— А моя сестра?

— Что?..

Гарри растерянно уставился на мадам Боунс.

— Я спрашиваю, Сесилия тоже сумела разглядеть в Северусе те достоинства, которые привлекли и вас? Что молчите, Поттер? Не стоит считать меня старой дурой, неспособной сложить два и два. Человек неглупый сумеет извлечь выводы даже из массы недоговоренностей. А вы трое очень уж стараетесь сказать как можно меньше.

Гарри неожиданно улыбнулся, и его улыбка была настолько заразительной, что хмурое лицо Амелии просветлело.

— А вы очень похожи на свою сестру, мадам Боунс...

— Надеюсь, это комплимент? — сдвинула брови пожилая волшебница.

Гарри, услышав эти слова, улыбнулся еще шире:

— Знаете, однажды Сесилия задала мне тот же вопрос, и даже тон был абсолютно такой же...

— Хватит дурить мне голову, молодой человек! Я вам не девица на выданье, чтобы комплименты выслушивать — ворчливо проговорила Амелия, но было видно, что слова мальчишки ей по душе. — Ладно, оставим лирику на потом. Лучше расскажите, чем вызвано ваше настойчивое стремление увидеть Сис?

— Думаю, что смогу ей помочь, — мгновенно становясь серьезным, сказал Поттер, и, заметив недоверчивый взгляд пожилой волшебницы, уточнил.— То есть я попробую... Дело осложняется тем, что Сесилия — почти сквиб, в противном случае надежд было бы больше.

— Перестаньте ходить вокруг да около, — раздраженно нахмурилась Амелия. — Расскажите коротко и по существу: с чего вы взяли, что общение с вами улучшит состояние сестры?

На объяснения понадобилось три минуты. Амелия заставила Поттера показать ей амулет, отшатнулась, почувствовав исходящую от него силу и, подумав еще немного, заставила закатать рукав. Сравнив рисунки, встала и заходила по комнате, о чем-то размышляя.

— Кто еще знает об амулете?

— Гоблины из банка Гринготтс...

— Кто-то еще?

— Простите, мадам Боунс, но в банке с меня взяли Непреложный обет о неразглашении некоторых подробностей.

— Даже так? — брови волшебницы взлетели вверх. — Значит, дело нешуточное. Полагаю, обратись я к ним напрямую, они мне тоже не ответят...

— Полагаю, что так...

— А как же моя сестра? И профессор Снейп?

— Они узнали обо всем прежде, чем я дал Обет, а затем тоже дали клятву о неразглашении.

— Вы уверены, что амулет способен исцелить?

— Боюсь, вы меня неправильно поняли... Амулет не исцеляет, он просто добавляет сил самому человеку и стабилизирует магию.

— Вот как... Вы на ком-то уже проверяли его действие?

— Разумеется. На себе, и неоднократно.

— Ну, этого недостаточно. Вы — владелец, так что неудивительно, что амулет отдает вам часть сконцентрированной в нем силы.

— Профессор Снейп дважды испытывал на себе его действие...

— И как? Амулет не нанес ему вреда?

— Понимаете... Тут все намного сложнее... Мне кажется, амулет способен распознавать чужую магию и как-то влиять на нее. Сначала будто проверяет — друг перед ним или враг... И если кого-то признает своим, то принимает его в свой круг и воздействует на мага так же, как если бы это был я...

— Но почему вы уверены, что он признает Сесилию?

— Он уже признал ее. Однажды ваша сестра стала свидетельницей того, как я восстанавливался после магического истощения. И амулет включил ее в круг посвященных.

Амелия поморщилась:

— Опять загадки, мистер Поттер. Как это вас угораздило заработать магическое истощение на каникулах, когда вам и палочкой-то пользоваться не полагается?

Поттер вздохнул:

— Да я и не пользовался... Мадам Боунс, давайте, я расскажу вам все, что смогу, как-нибудь в другой раз? Мы и так проговорили больше часа. Профессор скоро сварит свои зелья, или хотя бы некоторые из них, и они с Добби появятся здесь. А мы еще так и не навестили Сесилию...

* * *

...Появления гостей мисс О’Флаэрти попросту не заметила. Чары отражения так сработали, или она настолько ушла в свои размышления — неважно. Однако звонкий мальчишеский голос мигом привел ее в чувство:

— Мисс О’Флаэрти, наконец-то!

— Гарри? Пресвятая дева, как ты сюда попал?!

— Он со мной, Сис! — послышался еще один знакомый голос, и Сесилия удивленно распахнула глаза — вслед за Поттером к ее постели подходила сестра.

— Но как?.. — Сесилия задохнулась от изумления. — Как вы узнали, что я здесь?

Амелия снисходительно усмехнулась и кивнула головой в сторону стоящего в сторонке мальчика:

— Его стараниями. Заявился вчера ко мне, подавай ему адрес мисс О’Флаэрти, и все тут! Я вчера уже здесь была, поговорила с сестричкой, что тут сидела, только вот так и не дождалась, пока ты проснешься. Ты почему мне не сказала, что знакома с этими двумя заговорщиками? Конспираторы несчастные!

— Я хотела, правда... Но это не моя тайна. Только Гарри вправе решать, кому он может довериться.

— Тебе, значит, может, а мне — нет? Чем же я хуже?

— Не ты. Твой статус...

— Ах, вот оно что!.. — не на шутку рассердилась мадам Боунс. — По-твоему, если я пересела в другое кресло, так и сама переменилась? Хорошего же ты обо мне мнения, дорогая сестренка!

— Ты-то, может, и осталась прежней, но согласись — есть вещи, которые ты просто не можешь игнорировать, будучи Главой департамента правопорядка. Мне-то все равно, какой из меня маг, а вот Гарри... Ему и так достается.

— А я, значит, сразу возьмусь обижать беззащитного ребенка!

— Был бы он беззащитным ребенком, на него никто и внимание не обращал. А вот четырнадцатилетний маг, обладающий огромным могуществом — это совсем другое. И я понятия не имею, какую линию поведения относительно его способностей выберет Министерство. Поэтому очень прошу тебя, Амелия, забудь о том, что тебе стало известно.

— То есть другие варианты даже не рассматриваются?

— Не понимаю...

— Вижу, что не понимаешь. Меня интересует, почему вы с Северусом решили, что только вы вдвоем способны встать на сторону мальчика? Что остальные — корыстные сволочи, только и ждущие, как бы подчинить его себе? Почему бы Поттеру не обратится к кому-то еще из преподавателей? К тому же Дамблдору, например? Или к МакГоннагал?

Последний вопрос был из разряда провокационных. Сесилия тотчас же поняла это и наградила сестру обвиняющим взглядом. А вот Поттер поддался на провокацию:

— Я что, мало пытался? Один-единственный раз я попросил о помощи, и что? Может, мне надо было на колени перед директором встать? А профессор МакГоннагал... Я с ней виделся сегодня. Знаете, в чем она меня обвинила? В том, что я хочу испортить репутацию и школы, и директора...

— Это каким же образом, позвольте узнать?

— Ответив на вопросы, присланные Департаментом магического правопорядка.

Амелия Боунс решила, что она ослышалась.

— Позвольте уточнить, мистер Поттер. Ваш декан, Минерва МакГоннагал, заявила, что, правдиво ответив на вопросы Департамента правопорядка о происшествии в Визжащей хижине, вы тем самым нанесете вред репутации школы и ее директора?

— Примерно так...

— Очень интересно. Ну ладно, с этим мы разберемся. Поттер, вы не забыли, с какой целью мы сюда прибыли?

— Нет, конечно, — мальчик повернулся к больной. — Сесилия, вы помните, как я восстанавливал свои силы после магического истощения?

Мисс О Флаэрти внимательно посмотрела на мальчика:

— Прости, что перебью. Значит ли это, что ты все рассказал Амелии?

— Ну, о многом мадам Боунс догадалась сама. А об остальном — да, я рассказал все, что мог.

— Хорошо. Что касается амулета... Можешь попробовать, конечно, но ведь я не маг. Вряд ли это подействует.

В разговор вмешалась мадам Боунс:

— Гарри, Сесилия, вы позволите мне остаться? Или это может помешать... процессу?

Гарри заколебался:

— Помешать — вряд ли. А вот как амулет воспримет вас, я не знаю. Вообще-то я только раз видел, как магия амулета отвергает чужое прикосновение, но это было... чувствительно.

Сесилия удивилась:

— Ты мне об этом не рассказывал. Когда это было, и кто из магов так рисковал?

— В Гринготтсе один из гоблинов попросил меня показать ему амулет. Я машинально снял и протянул ему. Старика так о стенку приложило!..

Амелия решительно тряхнула головой:

— А я все же останусь. Тут все-таки больница, если что — окажут первую помощь.

Гарри кивнул, медленно стянул с шеи цепочку и зажал амулет в руке. На этот раз бури не было. Потоки магии осторожно, словно пробуя нечто на вкус, приближались к обеим женщинам. Лицо Амелии закаменело, она напряглась, ожидая неприятностей. Сесилия же была безмятежно-спокойной. Магия окутала ее плечи, будто мягкой шалью, и женщина улыбнулась, почувствовав тепло. Глядя на сестру, постепенно расслабилась и Амелия. Магический поток осмелел, закружился, вплетая свои нити в сложный магический узор волшебницы. Гарри облегченно выдохнул и тоже заулыбался, глядя на проявляющийся на лице пожилой волшебницы какой-то детский восторг. Мальчик вгляделся внимательнее и ахнул — потоки магии амулета, словно цветы в венок, вплели в себя магические нити Амелии и его собственные, а затем внезапно заискрились, и, образовав сложное переплетение, сияющим кольцом опоясали тело Сесилии. Глаза молодой женщины удивленно расширились, она откинулась на спину, по-прежнему улыбаясь и вдруг закрыла глаза. Сияющий круговорот магии тут же рассыпался, словно его и не было. Гарри и Амелия, не сговариваясь, наклонились над больной. Амелия, услышав мерное дыхание сестры, удивленно вскинула брови:

— Похоже, она просто уснула.

— Уснула — это хорошо. — За их спинами послышался рокочущий бас, и маги вздрогнули — на появившегося на пороге палаты мужчину Чары отражения, похоже, не действовали. — Раз пациент спит, да еще без лекарств — значит, дела у него идут хорошо. А вот позвольте узнать, кто вы такие и почему находитесь в палате?

— Добрый день. — Амелия первой пришла в себя. — Я — сестра Сесилии. Меня зовут Амелия Боунс. А это — мой ученик, Гарри Поттер.

Гарри, несколько растерявшийся от такой рекомендации, вежливо поклонился.

— Простите, молодой человек. А не вам ли со дня на день исполняется четырнадцать лет?

Этот вопрос ввел в состояние шока обоих посетителей. Доктор, увидев их реакцию, удовлетворенно ухмыльнулся:

— Значит, я прав.

— Н-но... Откуда? — только и выдавил из себя ошалевший Поттер.

— Одна присутствующая здесь молодая дама, едва выбравшись из забытья, очень горевала, что потерялся ее мобильный телефон. Когда я поинтересовался, чем же ей так дорога вещица, мне объяснили, что только в нем записан очень важный номер. А потом эта особа очень расстроилась, узнав, что выздороветь и вернуться в Лондон к концу июля она не успеет. Когда же я спросил, кто тот счастливчик, к которому она так рвется, дама ответила буквально следующее: «Просто очень хороший друг. Тридцать первого ему исполнится четырнадцать... Это человек, который ни разу не праздновал свой день рождения, и который считает мой приезд в Лондон лучшим подарком».

Гарри резко отвернулся. Мужчина, проходя мимо него к постели больной, ободряюще похлопал мальчика по плечу.

— Радоваться надо, что вас ценит такая женщина.

Амелия, совладав со своими эмоциями, прокашлялась и спросила:

— Вы — лечащий врач Сесилии?

— Уже нет. Я передаю ее с рук на руки хирургам. Кто-то из них навестит мисс О’Флаэрти часика через два... А я — Мэтью Салливан, реаниматолог. Обычно мое знакомство с пациентами бывает односторонним: я их знаю, они меня — нет. Ваша сестра — исключение. Она настолько стремительно выздоравливала, просто чудеса какие-то... По правде говоря, ее можно было перевести сюда еще вчера, но я все-таки решил понаблюдать, мало ли что... Мы очень мило поболтали и, кажется, прониклись друг к другу определенным доверием. Поэтому я закрою глаза на нарушение вами больничного режима, и даже, пожалуй, провожу вас в ортопедию к другим вашим родственникам...

— К родственникам? — удивилась Амелия. — К каким еще родственникам?

— Ну, к этим... Как их... Толстые такие папаша и отпрыск. И еще женщина, похожая на мороженую курицу. Ой, простите, это все мой чертов язык...

Гарри резко обернулся:

— Дурсли? Их фамилия — Дурсли?!

— Кажется, да. То есть это ваши родственники, молодой человек? Ваши, а не этой прекрасной дамы?

— Да. А что с ними?

— Все то же — автомобильная авария. Давайте, я вас провожу, а потом вернусь к этим очаровательным леди.

* * *

...Визит к дядюшке и кузену (тетушка крепко спала, напичканная лекарствами), Гарри свел к минимуму. Отец и сын, получившие в аварии серьезные переломы, занимали двухместную палату. Первое, что бросилось в глаза — это сложные конструкции из блоков, тросов и каких-то подвесок, висящие над кроватями.

Нельзя сказать, чтобы родственники очень обрадовались его появлению. Параноидальная уверенность дяди Вернона в том, что в автокатастрофе виноват не кто иной, как племянник, пожелавший таким образом избавиться от родных и завладеть всем имуществом, Гарри не удивила и даже не расстроила. Он лишь неопределенно пожал плечами, но даже не подумал оправдываться — дядюшка в своем репертуаре.

Дадли, лишенный всякой возможности передвигаться, обреченно рассматривал белый потолок. Лицо кузена представляло собой сложную смесь наклеенных полосок пластыря, смазанных чем-то ссадин и начинающих желтеть синяков. Гарри неожиданно стало его жалко.

Не обращая внимания на продолжавшего бушевать дядю, он подошел к кровати двоюродного брата:

— Привет, Дадли... Ты как?

— Больно...

— Что болит?

— Чертова нога... Врачи говорят, еще недели две так висеть. Слушай, Поттер, дай мне попить, а?

— Сейчас.

На соседней тумбочке стоял стеклянный графин и Гарри протянул брату наполненный до краев стакан.

Дадли, мгновенно осушив его до последней капли, мечтательно протянул:

— Эх, сейчас бы апельсинового сока! Холодненького!

— А что, в больнице этого не продают?

— Почему, продают... Но у папаши совсем крыша поехала. Над каждым пенсом трясется, разве у него что-нибудь выпросишь?

Гарри на секунду задумался, а затем, наскоро попрощавшись, вылетел из палаты и, задав несколько вопросов проходившему по коридору доктору, решительно постучал в указанный им кабинет:

— Простите, могу я с вами поговорить? Моя фамилия Поттер, я племянник Вернона и Петунии Дурсль. У меня к вам дело...

Если хозяйку кабинета, солидную даму весьма впечатляющей комплекции, и удивила просьба мальчика, то внешне она ничем этого не показала. В конце концов, деньги есть деньги, и если больной платежеспособен, то совсем неважно, кто именно держит в руках кошелек...

Пара звонков, несколько подписанных Верноном бланков и Поттер, покидая отделение, с удовлетворением замечает одетых в синие халаты мужчин, деловито катящих по коридору невысокие холодильники. Из другого конца коридора в том же направлении торопливо направлялись еще несколько человек, неся в руках разнокалиберные коробки. Удовлетворенно усмехнувшись, Гарри с легким сердцем помчался обратно.

Еще из коридора Гарри услышал рокочущий бас нового знакомого. Войдя в палату, Гарри насторожился: тут что-то явно происходило.

— Не пудрите мне мозги, дорогая! Я работаю больше тридцати лет и как-нибудь могу отличить нормальное течение болезни от... даже не знаю, как это назвать. Если это какие-то новые разработки — скажите, я пойму... Секретность там, коммерческая тайна, то-се. Но вот только не надо делать вид, что вы здесь ни при чем! Четыре дня прошло, понимаете?! Я сам был в операционной, когда ей живот резали, никакая лапароскопия не помогла бы — столько всякой дряни пришлось вытаскивать! Через четыре дня ни один здравомыслящий хирург такому больному встать не позволит, а не то, что!.. Я осматривал мисс О’Флаэрти не далее, чем вчера вечером. И что я вижу сейчас? Чертовщина какая-то! Пришельцы! НЛО! Зеленые человечки!

— Да не расходитесь вы так, доктор! Радоваться надо, когда пациенты так быстро выздоравливают! — пыталась утихомирить его Амелия.

— Вы что, идиотом меня считаете?! Какое, к черту, выздоровление! Фокусы какие-то! Шаманизм! Биороботы! Нет, все... В конце концов, с сегодняшнего дня это — не мое дело! Передам доктору все бумаги, пусть сам разбирается, что тут происходит... С меня хватит! Нервы, в конце концов, даже у реаниматологов не железные... Я в отпуске почти год не был! Сейчас же напишу заявление, а завтра — куда-нибудь на Ямайку! Чует мое сердце, такие загадки к добру не приводят!

Гарри перешагнул порог и взмахом руки установил в палате Сферу молчания.

— Вы напрасно обвиняете мадам Боунс во лжи. Она тут ни при чем... И успокойтесь, пожалуйста, никто не причинит вам зла. Могу понять вашу досаду — если бы можно было таким способом помочь обычным людям, я бы стал первым, кто вас поддержал. Но все дело в том, что действует это... средство на весьма ограниченный круг больных. Вы простите, что я так туманно выражаюсь, но по-другому не могу, поверьте.

— Так это ты?! — Доктор не верил своим глазам. — Экстрасенс, да? Никогда не верил во всю эту чушь... Как ты это делаешь?

Поттер неопределенно пожал плечами.

Реаниматолог нервно зашагал по комнате.

— И что вы собираетесь делать?

— В каком смысле? — не понял Поттер.

— Да в самом прямом, черт подери! Через час лечащий врач будет проводить обход. Как прикажете объяснять сегодняшнее состояние мисс О’Флаэрти?

— Кстати... Я так и не спросил, что именно привело вас в такое изумление? Как себя чувствует Сесилия?

Все одновременно посмотрели на крепко спящую больную, словно только сейчас вспомнили о ее существовании. Доктор постарался как мог снизить мощь своего голоса:

— Замечательно она себя чувствует! Просто превосходно! Настолько хорошо, что никто не поймет, какого черта я продержал ее в реанимации целых три дня. У нее даже швы почти незаметны, не то что что-то еще! Разумеется, следовало бы провести анализы и все такое прочее... Но что-то мне подсказывает, что любые исследования лишь подтвердят то, что я вам сейчас сказал — дама совершенно здорова, с чем я вас и поздравляю! А теперь позвольте откланяться... Сами разбирайтесь со всем этим, как хотите, а я умываю руки!

Однако Амелия остановила его:

— Постойте, доктор! А что, если мы поступим следующим образом: я заявляю, что перевожу Сесилию в Лондон, в частную клинику. Вы подтверждаете, что больная достаточно окрепла, чтобы перенести транспортировку, но на всякий случай соглашаетесь сопровождать ее, мотивируя это тем, что все равно собираетесь в отпуск. Решив таким образом нашу маленькую проблему, мы расстаемся к взаимному удовлетворению. Разумеется, ваши услуги будут оплачены, и оплачены более чем щедро. Заметьте, мы не нарушаем ни одного закона и во всем этом нет ни капли лжи.

Доктор Салливан надолго задумался.

— В принципе, это возможно. Правда, я собирался уехать в следующем месяце, но раз сложилась такая ситуация... По крайней мере, удивления это не вызовет. Одно непонятно — как вы получите согласие хирурга на перевод в другую клинику без всякого осмотра? Я не знаю, кто именно это будет, но поверьте — в нашей больнице весьма квалифицированный персонал, на слово они никому не поверят.

— Это уж наша забота. Следует ли понимать, что в принципе вы согласны?

— Да, черт побери, и не думайте, что я пойду на это из-за денег! Для меня репутация куда важнее! Вы понимаете, что будет, если кто-либо сравнит записи в истории болезни и теперешнее положение дел?! Начнется разбирательство, и вряд ли кто из моих коллег пройдет мимо столь загадочного случая. Достанется всем — и мисс О’Флаэрти, которую замучают всевозможными исследованиями, и всей бригаде врачей, которая работала вместе со мной. Доктора, знаете ли, тоже люди... Так что я принимаю ваше предложение, но с одной оговоркой — я должен лично убедиться, что достигнутый эффект не будет кратковременным. Другими словами — не случится ли так, что все эти ваши штучки не развеются через пару дней.

Амелия Боунс немного подумала, а потом утвердительно кивнула головой:

— Что ж, это справедливо.

Покопавшись в сумочке, она вытащила визитку и на обратной стороне нацарапала адрес Сесилии:

— Это визитка сестры... Думаю, она сама с удовольствием пригласит вас в гости, а пока от ее имени это сделаю я...

Потом она обернулась к Гарри:

— Думаю, Гарри, будет лучше, если я посажу вас в такси, а затем вернусь и улажу все проблемы, связанные с выпиской Сесилии, — Предваряя возможные возражения Гарри, она многозначительно добавила:

— Полагаю, наш общий друг места себе не находит.

Гарри понятливо закивал:

— Вы правы, мадам Боунс, так будет лучше.

Но у профессора Снейпа в тот момент были совсем другие проблемы. Он всегда гордился тем, что, начиная работу, отодвигал прочь все неприятности. Вот и в этот раз, невзирая на снедающее его беспокойство, он тщательно изучил свои записи, в которых содержались усовершенствованные им самим рецепты множества снадобий, подготовил необходимое оборудование и ингредиенты и принялся за изготовление сразу трех зелий, сокрушаясь, что с большим количеством он не справится без квалифицированного ассистента. Блэка, сунувшегося было ему помочь, он безапелляционно выставил на площадь Гриммо, заявив, что от него толку меньше, чем от Хагрида.

Но довести до конца работу ему так и не дали. Через пару часов вернулся донельзя раздраженный Блэк, а еще через несколько минут в двери лаборатории поскребся Добби, испуганным шепотом сообщивший о том, что «голова мастера Директора Хогвартса» хочет поговорить с профессором Снейпом по каминной сети.

Мысленно посылая проклятия на головы всех, кто посмел ему помешать, Снейп оглядел начатую работу и прикинув, что минут пять свободных у него есть, почти бегом побежал из подвала наверх. В тени ведущей наверх лестницы зельевар заметил громадного пса, в испуге поджавшего хвост и, поблагодарив себя за предусмотрительность, набросил на него поттеровскую мантию.

Зайдя в гостиную, он сразу же натолкнулся на обеспокоенный взгляд старого волшебника.

— Северус, ну наконец-то, — с непонятным облегчением выдохнул тот. — А я уже боялся, что и тебя не окажется на месте.

— Добрый день, директор. Прошу прощения, но я вынужден просить вас либо отложить наш разговор часа на четыре, либо спуститься со мной в лабораторию. У меня всего три минуты — срочный заказ из Святого Мунго...

— Лучше будет, если мы поговорим сейчас, — после секундного промедления решил Дамблдор и в следующее мгновение уже стряхивал пепел с длинной мантии. — Веди в свое царство...

Снейп, быстрым шагом пересекая прихожую, бросил мимолетный взгляд в сторону лестницы. Там никого видно не было. Оставив дверь в лабораторию открытой, Северус подвинул директору обновленный Поттером деревянный стул и, вежливо попросив прощения, продолжил начатую работу.

— Мне очень неловко тебя беспокоить, мой мальчик, но по какому-то нелепому обстоятельству на данный момент ты единственный, к кому я могу обратиться со своей просьбой.

Снейп движением головы подтвердил, что принял данное заявление к сведению.

Дамблдор немного поерзал, устраиваясь поудобнее и, окидывая глазами просторное, сияющее чистотой помещение, проговорил:

— Вижу, времени ты зря не теряешь. С тех пор, как я был у тебя последний раз, тут многое изменилось. Сам руки приложил или гоблинов нанимал?

— Гоблины переделывали дом, в подвале без них обошлось...

— Что, много берут?

Снейп в ответ только неопределенно передернул плечами и продолжил перемешивать бурно кипящее варево в одном из котлов. Поняв, что светской беседы не получится, Дамблдор перешел к делу:

— Как ты понимаешь, я не стал бы отрывать тебя от дел без серьезной причины. Речь пойдет о Гарри Поттере.

Снейп вопросительно взглянул на директора, но затем, опасаясь за качество зелья, снова возобновил работу.

— Понимаю, ты удивлен, и все же мне, как никогда, нужна твоя помощь... Я только сегодня вернулся в Хогвартс, а через пару дней снова должен его покинуть... Дел накопилось, как всегда, уйма... Как правило, мне помогает Минерва, но сегодня, как назло, ее на месте не оказалось, а Филиус доложил, что она прихворнула и отправилась в св. Мунго.

Снейп, которому еще пару часов назад Добби рассказывал о визите МакГоннагал на Тисовую, насторожился. Дамблдор этого не заметил, погрузившись в свои невеселые размышления.

— Я, конечно же, тотчас же поспешил туда. На наше счастье, ничего особо страшного, но целители сказали, что ей неплохо бы недельку полежать. Сердечко подлатать, зелий попить... Не девочка уже. Вообще-то, все к лучшему: когда еще лечиться, как не на каникулах... Так что тревожить Минерву я не стал, пусть себе отдыхает, и вернулся в замок. А тут новая напасть... Арабелла Фигг, помнишь ее?..

— Ее забудешь, как же, — буркнул зельевар, перемещаясь к другому котлу. — Недели три назад она меня только что пинками не выставила, когда я к ней по вашему поручению направился...

— Это за что же? — неподдельно удивился Дамблдор. — Неужто ее уже и твои зелья перестали устраивать?

— Нет, до такого еще не дошло, — ухмыльнулся зельевар. — Я имел глупость сказать что-то нелестное о Поттере. Кстати, для меня было новостью узнать, что она за ним приглядывает...

— Приглядывать-то приглядывает, — тяжело вздохнул Дамблдор. — Но, по всей видимости, совсем наша Арабелла хватку потеряла. Не соображает, что важно, а что — нет...

— Это вы о чем? — не поднимая головы, переспросил Снейп.

— Да видишь ли, Поттер-то у нас сейчас один живет... — Перехватив непонимающий взгляд Снейпа, Дамблдор нехотя объяснил: — Дурсли, горгулья их раздери, в вояж отправились, а эта... Арабелла об этом сразу и не подумала сообщить. Только сегодня, когда ей позвонили по телефону с другого конца Англии и сказали, что Дурсли попали в аварию, она додумалась мне написать. Понятно, что я тотчас же отправился на Тисовую, но мальчишки и след простыл. Нет, в том, что он там, сомнений нет. У меня сложилось впечатление, что он ушел не больше чем за час до моего прихода — чайник был еще теплым, в кухне пахло сдобой так, что даже мне есть захотелось, и вещи все на месте... По-хорошему, надо было бы его подождать, да вот времени нет совсем ...

— Правильно я понимаю, что вы хотите сделать из меня няньку для этого оболтуса? — раздраженно переспросил Снейп.

— Ну, я бы не стал так формулировать... Никто не заставляет тебя сидеть возле его кровати и читать на ночь сказки. Но аппарировать на Тисовую раз в день и проверить, все ли у него в порядке — это ведь не так сложно? Ну, и придумать ему занятие, чтобы мальчик не шатался по улице.

— При всем желании в ближайшие день-два ничего не получиться... Целители намекнули, что заказанное зелье предназначено для очень высокопоставленной особы. Портить отношения с власть предержащими — увольте, я еще не настолько выжил из ума! Ничего за это время не станет с вашим Золотым мальчиком, прожил же он как-то все эти недели? Ну, а потом... Постойте, а почему вы не отправите его к Уизли? В позапрошлом году, если я не ошибаюсь, они именно оттуда совершили свой знаменитый марш-бросок.

— Поверь, Северус, если бы можно было отправить Поттера в «Нору», я бы тебя вряд ли побеспокоил... Но если уж пошла полоса неудач, то остается только надеяться, что она не будет очень широкой. Артура я в Министерстве разыскал, но что толку? В «Норе» сейчас не протолкнуться. Старшие отпрыски Уизли решили навестить родителей. Билл с нового года будет работать в Лондонском отделении Гринготтса, подыскивает себе квартиру, а пока занял свою старую комнату. Чарли тоже использует отпуск, чтобы познакомить родных со своим другом... Так что до середины августа Поттера им просто некуда поселить.

— Все это ерунда. С комнатой все просто, любому серьезному волшебнику под силу наложить чары расширения пространства. Уж месяц-то они продержатся! Да и остальное легко решаемо... Подбросьте старшим Уизли деньжат, и я уверен — все проблемы решатся за пять минут. Лишний десяток-другой галеонов им не помешает.

— В сейфе Гарри не так много денег, чтобы ими разбрасываться, — недовольно пробурчал Дамблдор. — Да и Уизли — гостеприимная семья... Предложи я им деньги, они, еще чего доброго, обидятся.

— Уверен, что не обидятся. А что касается сейфов... Почему бы немного не растрясти тот, который гоблины открыли для победителя Волдеморта? Помнится. Об этом в свое время «Пророк» много писал...

Дамблдор изумленно уставился на зельевара:

— А какое отношение этот фонд имеет к Поттеру?

Тут уж пришло время удивляться Снейпу:

— Как это — какое? Насколько я помню, волшебники перечисляли свои галеоны именно ему, Мальчику-который-выжил...

— Средства фонда предназначены для того, кто покончит с Волдемортом раз и навсегда!

— Другими словами, вы убеждены, что Темный лорд вернется?

— Это ясно любому, кто знает о содержании пророчества... Вполне вероятно, что именно Гарри уготовано судьбой вступить в схватку с этим порождением тьмы. Если он победит, никто не станет оспаривать его право владеть средствами фонда. Но это дело достаточно отдаленного будущего, а что нам делать сейчас...

Директор задумчиво покрутил большими пальцами.

— Северус, а ты давно встречался с Люпином?

— Как обычно, перед полнолунием. Пересеклись в Косом переулке, я передал ему флакон с зельем — и до свидания. А что?

— Да вот прикидываю, не сможет ли он приглядеть за Гарри, пока ты не освободишься.

— Ну, ни сегодня, ни завтра это невозможно... Люпину нужно будет еще пару дней, чтобы прийти в себя.

— Что ж, не самый лучший вариант, но другого все равно нет. Сейчас же отошлю Римусу сову. Пусть, как только наберется сил, сразу отправляется на Тисовую. А ты, Северус, поддержишь его, как только освободишься. Люпин слишком мягок, а Гарри нужна крепкая рука. Понимаю, что слишком многого от тебя требую, и все же, в качестве одолжения...

— У меня ведь нет выбора, не так ли, директор? — обреченно вздохнув, спросил Снейп.

Дамблдор успокаивающе похлопал его по плечу:

— Я — твой должник, мой мальчик. Можешь просить меня, о чем захочешь...

* * *

Квартира мисс О’Флаэрти встретила Поттера настороженной тишиной. Гарри, ожидавший застать здесь профессора Снейпа с уже готовыми зельями, невольно занервничал, прикидывая, что же могло так надолго задержать зельевара. Не особо надеясь на успех (все же между пригородом Лондона и Дублином было огромное расстояние), мальчик по привычке сжал в руке амулет и тихо позвал: «Добби!». Несколько секунд ничего не происходило, и Гарри уже развернулся, собираясь найти для себя книгу в библиотеке, но тут за спиной послышался знакомый голос:

— Сэр Гарри Поттер звал Добби?

— Привет, Добби! Ты не знаешь, где мистер Снейп?

— Хозяин очень занят, мастер Гарри! Он варит зелья для мисс профессор, а еще к нему пришел директор Дамблдор.

— Профессор Дамблдор? Кажется, я знаю, о чем, точнее — о ком идет разговор... Вот что, Добби, ты сможешь отсюда перенести меня на Тисовую?

— Добби может, сэр Гарри Поттер! Добби теперь может делать многое из того, что раньше не получалось!

— Что, и ты тоже?! Ладно, об этом потом... А сейчас сделаем вот что — я напишу записку, чтобы мадам Боунс и профессор не волновались, и мы отправимся в Литтл-Уингинг. Только по дороге купим что-нибудь в магазине, чтобы объяснить свое отсутствие, хорошо? Ну, а потом ты вернешься к профессору Снейпу, только так, чтобы тебя никто не видел...

...Они едва успели. Гарри вошел со стороны сада и только начал раскладывать по местам покупки, как послышался заливистый звон дверного колокольчика. Проверив, все ли пуговицы на рубашке застегнуты, мальчик гостеприимно, как человек, которому нечего скрывать, распахнул входные двери. На пороге стоял пожилой человек, одетый в старомодный твидовый костюм, с тросточкой на сгибе локтя. Гарри с некоторой долей недоумения вежливо поздоровался:

— Добрый день, сэр! Я могу вам помочь?

— Здравствуй, мой мальчик! — голос, в отличие от внешности, профессор Дамблдор менять не стал. — Могу я надеяться, что ты пригласишь своего старого учителя на чашечку чая? Думаю, нам давно стоило поговорить...

— Д-директор?.. Профессор Дамблдор? — судя по выражению лица, удивлению Гарри не было предела. — Да, конечно же, проходите!

Переступив порог дома Дурслей, Дамблдор одним движением снял иллюзию, словно это был надоевший плащ, и внимательно оглядел холл.

— Думаю, поговорить удобнее всего будет в гостиной.

Светлые льняные шторы закрывали окна, позволяя защищать комнату от летнего зноя, а легкий сквозняк, приносящий из сада запах цветов, лишь добавлял свежести.

Если Дамблдора и удивило то, с каким мастерством Гарри за несколько минут сервировал столик, то он очень ловко скрыл это, рассеянно разглядывая многочисленные фотографии. Наконец, все было готово, и Поттер непринужденно опустился в кресло напротив своего директора. Несколько минут оба в молчании пили чай... Дамблдор не выдержал первым:

— Гарри, ты не хочешь мне объяснить некоторые вещи? К примеру — почему ты и словом никому не обмолвился о том, что твои родственники уехали в путешествие, а ты уже почти месяц живешь здесь совсем один?

— Простите, профессор, но я не понимаю... Кому именно я должен был это сказать? И почему? Мне почти четырнадцать... Тетя и дядя прекрасно знают, что я способен пару недель уследить и за домом и за садом, меня самого тоже уже лет десять никому в голову не приходит кормить или одевать... Так почему бы им всем вместе в кои-то веки не отправиться в путешествие по стране? В чем проблема? Или это вы боитесь, что я свяжусь с плохой компанией?

— Как минимум, мой мальчик, ты должен был написать обо всем мне или профессору МакГоннагал. Мы отвечаем за своих учеников, и тебе это хорошо известно!

— В учебное время — да. Но на каникулах, насколько я знаю, все решения принимают опекуны.

Дамблдор начал раздражаться. Любой мальчишка в таком положении начал бы оправдываться, нервничать, злиться, наконец! А этот? Откуда в Поттере эта уверенность, раскрепощенность? Что-то тут не так...

— Ну, с твоими опекунами я еще разберусь... По правде говоря, я уже начинаю сомневаться, что они тебе подходят. Что бы ты не говорил, но то, что они бросили подопечного одного, да еще на столь долгий срок — это просто безответственность! Возможно, нам стоит подумать о замене...

— А как же кровная защита, которая стоит на этом доме? Насколько я знаю, меня отправили к Дурслям именно потому, что тетя Петуния — единственная близкая родственница мамы. Если меня возьмет под опеку другая семья, кровная защита спадет, разве нет?

Дамблдор внимательно посмотрел на Поттера:

— Хорошо, что ты помнишь об этом... Но все же не дело, когда несовершеннолетний маг остается надолго без присмотра. Тем более теперь, когда с твоими близкими случилась такая неприятность. Да-да, мой мальчик, мне рассказали об этом, и я искренне сожалею... Полагаю, профессор Снейп согласится помочь твоим родным побыстрее встать на ноги. Я сегодня же попрошу его об этом, обещаю. Кстати, он бы мог заглядывать к тебе изредка, проверять, не нуждаешься ли ты в чем-либо. Ты как, не против?

Заметив, как юный маг недовольно поджал губы, Дамблдор мысленно потер руки: «Вот так-то, мальчик! Кончилась твоя вольница! Конечно, стоило бы самому за ним присмотреть, но... Слишком большая честь для сопляка, если им займусь я, да и времени на это нет. Ну ничего, Северус не хуже меня прижмет его к ногтю! Но что же могло так изменить мальчишку? Месяца не прошло с того дня, когда он закатил истерику в моем кабинете — и нате вам... Кстати, аура у него вполне обычная, какой и полагается быть у подростка в его возрасте. Ну, может, чуть поярче... Так что, выходит, он просто перегорел? Да... такое бывает... Но как же тогда пророчество? Хотя... Возможно, сила проявляется лишь в моменты крайнего нервного напряжения. Пожалуй, это могло бы многое объяснить... Но этого юного нахала на всякий случай не стоит ни на минуту выпускать из поля зрения».

— Что ты молчишь, мой мальчик?

— Простите, профессор Дамблдор. Я уважаю профессора Снейпа, но у нас с ним довольно напряженные отношения. Не думаю, что ему понравится заниматься мной. Кто знает, как скоро поправятся Дурсли... Если необходимо, чтобы рядом был кто-то из взрослых, возможно мне стоит написать профессору Люпину? Вряд ли лучший друг моего отца откажется провести со мной пару недель, пока не вернутся родственники...

— Одно другому не мешает. — Хлопнув руками по подлокотникам, Дамблдор резким движением поднялся из кресла, тем самым подчеркнув, что спорить больше не о чем. — Ты напишешь Люпину, а я поговорю с Северусом, сегодня же... К сожалению, следующие три недели я буду очень занят, но ты в любой момент можешь прислать мне сову. Будь уверен — при необходимости я найду способ тебе помочь. Да, Гарри... Через несколько дней тебе исполнится четырнадцать, не думай, что твои друзья об этом забыли. К сожалению, в настоящий момент семейство Уизли не в состоянии тебя принять, к ним нагрянуло много гостей, но Артур, узнав, что я направляюсь к тебе, просил передать его искренние поздравления и вот это...

С этими словами директор достал из кармана мантии маленький сверток и передал его Гарри.

...Старая фотография в тусклой серебряной рамке. На заднем плане — смазанное изображение переполненных трибун Хогвартского стадиона, чуть ближе — силуэты игроков двух команд. А в самом центре — фигуры трех друзей. Смеющиеся Сириус Блэк и Римус Люпин обхватили стоящего в центре Джеймса Поттера за плечи, в руках отца — громадный серебряный кубок. И столько счастья и веселья было в их глазах, что у Гарри перехватило горло — судя по внешнему виду игроков, снимок был сделан незадолго до окончания Хогвартса. А это значит, что жить старшему Поттеру осталось всего несколько лет.

— А вот это — от меня. Думаю, в следующем году это тебе пригодится.

Гарри, все еще под впечатлением от полученной фотографии, разорвал яркую упаковку. В его руках была прекрасно изданная книга «Магические учебные заведения Европы. Опыт и перспективы». Не скрывая удивления, Гарри поднял глаза на директора:

— Вы хотите, чтобы я продолжил учебу где-то в другой школе?

— Ну что ты, мой мальчик! — покровительственно усмехнулся Дамблдор. — Поверь, Хогвартс дорожит каждым из своих учеников. Тем не менее, будет полезно познакомиться с историей и особенностями других школ. Жизнь богата на сюрпризы, и кто знает — возможно, тебе предстоит встретиться с носителями другой культуры. Да и вообще — лишних знаний, как известно, не бывает!

— Благодарю вас, директор! Я непременно прочитаю эту книгу.

— Ну что ж, Гарри... Если у тебя нет ко мне вопросов... Или, может быть, просьб?..

— Нет, спасибо. У меня все в порядке.

— Что ж, тогда — до свидания...

Подождав, пока пожилой человек, тяжело опирающийся на старомодную трость, не скроется из виду, Гарри с облегченным вздохом запер дверь и чуть не подпрыгнул, услышав за спиной голос крестного:

— У-у-у, старый интриган! Интересно, что ему тут было нужно на самом деле?

— Сириус! Черт, как же ты меня напугал! Как ты тут оказался?

— С помощью Добби, конечно! Снейп так и думал, что Дамблдор вернется на Тисовую, вот только предупредить тебя мы не успели... Сам он отправился в Дублин, а сюда послал меня, для страховки, так сказать. Но ты и сам прекрасно справился.

— Но я даже не слышал хлопка аппарации!.. — все никак не мог успокоиться Поттер.

— И не услышишь. Добби перемещается, словно тень, даже не сбрасывает Полог невидимости. Очень полезная вещь, надо признаться!

— Но... Разве так бывает? Я, конечно, мало что знаю про способы магического перемещения...

— Если ты видел аппарацию в исполнении кого-то одного, то ты знаешь, как это ДОЛЖНО ВЫГЛЯДЕТЬ. Но в том-то и дело, что в последнее время со всеми нами творится что-то, чего быть не должно. И думаю, причиной всего являешься ты. Ну, или твой амулет, это уж как тебе будет угодно. И Снейп, и я аппарируем практически бесшумно. Кстати, а не пора ли тебе научиться делать это самостоятельно? Что мы тебя таскаем, как эту... авоську?

— Но ведь несовершеннолетним запрещается аппарировать самостоятельно...

— Брось! Ты и так уже умеешь много такого, что не под силу даже взрослым. Чтобы понять, в каком возрасте маг способен освоить аппарацию, нужен индивидуальный подход к каждому, а зачем Министерству лишние хлопоты? Вот и решили, что уж если к семнадцати годам человек не научится в достаточной мере концентрироваться, значит, ему это и вовсе не дано. А ты думал, что все взрослые умеют аппарировать? Нет, это неплохая идея... Обязательно поговорю об этом со Снейпом. Вдвоем мы без проблем тебя подстрахуем, а умение исчезнуть, когда запахнет жареным — это очень даже неплохо...

Гарри, спохватившись, что они так и стоят в холле, двинулся в сторону гостиной и тут свет упал на фотографию.

— Ну-ка, что это у тебя? — Сириус протянул руку и замер, не сводя глаз со снимка. С минуту он простоял молча, а потом заговорил хриплым, срывающимся голосом:

— Это наш последний перед выпуском матч. После полутора часов игры слизеринцы обгоняли нас больше, чем на сотню очков, а снитча все не было. И тут вдруг он появился, почти над самой поверхностью стадиона. Видел бы ты, как твой отец летел! Тогда еще никто и слыхом не слыхивал про финт Вронского. Со стороны казалось, что Джеймс просто падает... Весь стадион затих, а Лили (она сидела рядом с нами), та совсем перестала дышать. Как Джеймсу удалось затормозить — один Мерлин знает! После финального свистка все словно взбесились. Весь стадион орал и аплодировал! Эту колдографию сделали уже после того, как Гриффиндор получил свой кубок. А сразу после окончания матча Лили подлетела к Джеймсу, отвесила ему полновесную затрещину и тут же поцеловала... Первый раз поцеловала на глазах у всех! Потом заплакала и убежала. Джеймс порывался ее догнать, но команда его не отпустила — именно ловец должен был получить заслуженную награду. Так что еще не известно, чему так радуется твой отец — победе в квиддиче или... Как бы там ни было, но ни на празднике в факультетской гостиной, ни в спальнях всю следующую ночь их обоих никто не видел...

* * *

...Вдали от Тисовой профессор Снейп тоже испытывал свои нервы на прочность. Закончив работу и отправив Блэка в Литтл-Уингинг, зельевар поспешно переместился в Дублин, но кроме записки от Поттера в квартире Сесилии ничего интересного не было. От недостатка информации и непрерывного нервного возбуждения Снейп не мог усидеть на месте и размеренно шагал по гостиной, размышляя, что правильнее — оставаться в Дублине и ждать появления одной из сестер, или написать рекомендации по применению приготовленных им лекарств и вернуться к себе? Был риск, что Дамблдор еще раз посетит его дом, если в очередной раз не встретится с Поттером, но на такой случай у него было оправдание — готовые зелья нужно было доставить заказчику, а уж с мадам Боунс Дамблдор вряд ли решит связываться... Неожиданно со стороны входной двери послышался подозрительный шум, и Снейп, торопливо набросив на себя чары Отражения, отошел в самый дальний угол гостиной, откуда через открытую дверь прихожая была видна, как на ладони.

— Осторожней, я вам говорю! — незнакомый басовитый рев раскатился по небольшой прихожей и покатился дальше, вглубь квартиры. — Надо было все же взять носилки, а вы — кресло, кресло!.. Сколько раз себе твердил: слушаться баб — последнее дело! Ну, женщин, в смысле...

Снейп замер, услышав веселый смех Сесилии:

— Доктор, да успокойтесь вы, наконец! Я вполне здорова, и до дома мы добрались без происшествий! Честно говоря, я с удовольствием прошлась бы сейчас по парку, после стерильного воздуха в этой вашей больнице...

— И думать не смейте!.. — снова загремел незнакомый бас. — Ишь, чего выдумала — гулять ей! Вы, милая моя, по правилам только в подушках, аки младенец, присаживаться должны, да всякую скользкую гадость типа протертых супчиков потреблять! Кстати, не вздумайте ее антрекотами да миногами кормить, а не то мигом на больничную койку верну! И не хихикайте мне, вот ей-ей верну!

— Доктор, да я от вашей овсянки быстрее умру! — весело засмеялась Сесилия. — Ну, хоть куриный бульон можно?

— Бульон, пожалуй, можно... Но ничего грубого, острого, жареного! И кончайте хохотать, в конце-то концов! Этак вы все швы разорвете, а мы потом что — снова штопай? Где это ваше чудо малолетнее? Это ведь в его руки я должен передать мою необычную пациентку?

Доктор огляделся и вдруг заметил на кофейном столике несколько хрустальных флаконов с этикетками и листок бумаги, испещренный мелкими четкими буквами.

— А это еще что такое, а? — загрохотал он, открыв флакон и принюхиваясь к неизвестным снадобьям. — Вы что, окончательно решили меня добить? Что за пакость такая? Бр-р-р, это же не пить, это нюхать невозможно! Надеюсь, вы не собираетесь брать в рот эту дрянь? Вы же взрослая женщина, профессор, а не какая-то там полоумная вертихвостка — и, как все бабы, верите всяким шарлатанам? Да еще и несовершеннолетним... Ладно, ладно, не злитесь. Допускаю, что-то в этом парнишке есть, раз он за пару часов с вами сотворил такое... Но эта бурда? Кто знает, что он тут намешал...

Тут вмешалась вернувшаяся откуда-то из глубины квартиры мадам Боунс:

— Во-первых, Гарри к этим лекарствам не имеет никакого отношения. Во-вторых, могу поклясться чем угодно, что все эти настои не только безвредны, но и чрезвычайно эффективны. В массовое производство они не поступают из-за наличия в их составе некоторых уникальных ингредиентов и из-за сложности приготовления. Достаточно пальцев одной руки, чтобы пересчитать столь умелых зельеваров...

— Кого-кого?!— от неожиданности и удивления мужской бас превратился в высокий баритон. Мужчина сконфузился и замолчал. Молчали и сестры.

Звонкий голос Поттера прервал затянувшуюся паузу:

— О-о-о, вы уже здесь! Извините, я тут устроился почитать и неожиданно уснул. Мисс О’Флаэрти, как вы себя чувствуете?

— Спасибо, Гарри! Все замечательно. Ты ведь знаком с доктором?

— Да, мы успели поговорить, когда вы заснули... Доктор даже отвел меня к Дурслям.

Сесилия, которой надоело сидеть в кресле-каталке, прервала его:

— Друзья, давайте все же пройдем в гостиную! Ну что мы тут столпились, словно в коробке... Проходите, доктор Салливан. Амелия, у наших друзей наверняка с утра маковой росинки во рту не было, посмотри, может у нас найдется, чем накормить гостей?

— Нет-нет, на меня не рассчитывайте! — бородатый мужчина замахал в воздухе широкими ладонями. — Я и так тут с вами заболтался, а меня «неотложка» внизу ждет. Надо разобрать документы, а завтра... — тут он мечтательно закатил глаза. — Завтра я, наконец, высплюсь... Буду спать до восьми... нет, до девяти утра! А как только приведу себя в порядок — вот тогда и нагряну к вам в гости, драгоценная вы наша. Готовьте кофе, и побольше да покрепче! И не в этих ваших наперстках... Если больших кружек не найдется, то тогда хоть в бульонной чашке. Ну, что вы опять смеетесь? Экая мне больная попалась несерьезная. То есть досталась-то серьезно больная, а теперь вот и не больная, и несерьезная!

Затем, переждав очередной приступ смеха у своей пациентки, он неожиданно серьезным взглядом обвел всех присутствующих и проговорил:

— Шкурой чую, что-то вы от меня скрываете. Что-то такое, важное... Возможно, это и не мое дело, но может и я мог бы чем-то помочь? Вы подумайте, Мэтью Салливан умеет держать язык на привязи...

Когда доктор, наконец, уехал. Сесилия, облегченно вздохнув, поднялась с совершенно ненужного ей кресла и направилась в спальню, надеясь при помощи горячего душа избавиться от плохих воспоминаний. Но тут снова послышался голос Поттера:

— Мисс О’Флаэрти...

— Гарри, дорогой, прости меня, пожалуйста, но если я сейчас же не смою с себя больничные запахи, я просто умру...

Мальчик заметно смутился:

— Да, конечно... Я не должен был... Просто нам нужно так многое вам рассказать, а времени нет. Профессор Снейп, скорее всего, весь завтрашний день будет в Министерстве...

— Северус отправляется в Министерство? Уже завтра? Значит, Амелия все же поверила? Или нет?.. Постой, Гарри, ты меня совсем запутал! Давай сядем и ты мне все расскажешь!

Однако Гарри, повернувшись к тому месту, где под Пологом невидимости все это время стоял его наставник, с еле заметной усмешкой предложил:

— Думаю, будет лучше, если мистер Снейп сделает это сам... Как вы полагаете, профессор? А мне, к сожалению, придется как можно скорее убираться отсюда. Директор решил, что бедного мальчика опасно оставлять одного в пустом доме и по его приказу я отправил профессору Люпину портал. Боюсь, часа не пройдет, как Римус окажется на Тисовой.

— Не волнуйтесь, Поттер! — послышался хрипловатый голос Мастера зельеварения. Он уже снял чары и присоединился к беседующим. — После полнолуния требуется минимум двенадцать часов, чтобы прийти в себя. Уменьшить этот срок у меня никак не получается. Разве что Люпин объявится у вас на ночь глядя... Добрый день, мисс О’Флаэрти! Рад вас видеть в добром здравии!

— Северус... — растерянно пробормотала Сесилия, нервно поправляя волосы. Только теперь стало заметно, что ей пришлось несладко — вместо здорового румянца на щеках проступили неровные розовые пятна, еще больше подчеркнув темные круги под глазами и нездоровую бледность кожи. Снейп, отбросив напускную сдержанность, в два шага пересек разделяющее их расстояние:

— Ну-ка, посмотри на меня! Так... — он плавным движением выхватил палочку и провел ею над откинувшейся на диванные подушки Сесилией. Затем схватил со столика два хрустальных флакона с зельями и протянул их Сесилии. — Вот, сначала это! Пей, кому говорят!

Сесилия машинально поднесла флакон к губам и, сделав пару глотков, закашлялась...

— Еще! Знаю, это не очень вкусно, зато поможет быстрее восстановить кровь. Поттер может подтвердить.

— Профессор прав, мисс О’Флаэрти. Возможно, то, что он варит, на вкус — редкостная гадость, но здорово помогает! Не раз на собственной шкуре испытано.

Женщина нервно рассмеялась:

— Ну, раз ты все это опробовал на себе и все еще жив... — она, заранее морщась, отпила еще немного.

— Вот и молодец! А теперь — вот это. Не волнуйся, это укрепляющее, и оно совсем не такое противное.

Сесилия послушно взяла флакон.

— Ну вот, — удовлетворенно хмыкнул Снейп и уселся рядом. — А то что еще за новости — я четыре часа размахивал черпаком, а потом появляется сова от Дамблдора с предписанием «побыстрее подлечить родственников Гарри Поттера». Можно подумать, я стал бы из-за этих ослов, которые чуть не угробили мою... то есть по вине которых мисс О’Флаэрти попала в аварию... Да я бы ради них пальцем о палец не ударил! Однако учитывая то, что Костерост вам, Сесилия, по всей видимости не нужен, почему бы не проявить похвальную лояльность? Все лучше, чем выбрасывать — до начала учебного года все равно не достоит!

Со стороны входной двери послышалось насмешливое фырканье:

— Да уж, профессор Снейп, в излишней любви к магглам вас трудно заподозрить! Простите, я, кажется, не поздоровалась!

Амелия прошла в комнату и остановилось возле сидящей на диване сестры:

— Сис, ты не слишком рано поднялась? Вон, и щеки горят! Как бы температура не подскочила! Помнишь, что сказал доктор Салливан?

Амелия перевела взгляд на вскочившего при ее появлении зельевара:

— Как по-вашему, Северус, она достаточно хорошо себя чувствует?

Мастер Зелий пожал плечами:

— Полагаю, как любой другой человек, недавно перенесший серьезное заболевание... Организм здоров, но ему нужно набраться сил для окончательного восстановления. Ну, с этим-то я помогу, не проблема... И все же, как я понял, речь шла об оперативном вмешательстве? Могу я узнать подробности?

Амелия изучающе посмотрела сначала на Снейпа, потом — на сестру, и усмехнувшись, пошла по направлению к выходу. Затем оглянулась и поманила за собой Поттера:

— Думаю, нам тут действительно нечего делать. Сис сама все расскажет. А вы, Северус, сообщите ей о предстоящем слушании. Тебе, сестричка, ведь не понаслышке знакома ситуация с Сириусом Блэком?

Мисс О’Флаэрти, думая совсем о другом, машинально кивнула и тут же, спохватившись, растерянно посмотрела на Гарри и Снейпа:

— Ой, простите...

Мадам Боунс попробовала было нахмуриться, но, не выдержав, рассмеялась:

— Тоже мне, заговорщики! Как дети, честное слово! Нельзя было обойтись без этих ваших штучек с подбрасыванием воспоминаний и анонимных записок? Обратились бы в Министерство, раз уж вышла такая история...

Гарри тихо, но абсолютно искренне ответил:

— Если бы я раньше был знаком с вами, я бы именно так и поступил. Простите, мадам Боунс, но на тот момент такое решение нам показалось самым... безопасным.

— Хорошо... Ты как, Сесилия, сможешь побыть без меня пару часов?

Сесилия утвердительно закивала головой, а зельевар лишь скупо улыбнулся:

— Не волнуйтесь, я останусь здесь до вашего возвращения и помогу Сесилии, если ей что-то понадобится...

— Не сомневаюсь, — хмыкнула мадам Боунс. — Поттер! Надеюсь, вы пригласите меня в дом ваших родственников? Всегда мечтала побывать в Суррее, да все как-то не получалось... Или столь блестящему молодому человеку негоже появляться в обществе такой развалины, как я?

Гарри четким движением склонил голову и подставил локоть:

— Для меня будет большой честью принимать в доме моих родственников Главу Департамента правопорядка, одну из самых могущественных волшебниц нашего времени и просто чудесную и отзывчивую женщину.

Снейп и Сесилия, переглянувшись, дружно рассмеялись, а мадам Боунс, на секунду оторопев, церемонно положила свою ладонь на руку юного кавалера:

— А вы опасный льстец, Поттер! Хорошо еще, что у меня достаточно жизненного опыта, чтобы не попасться вам на крючок. Но мне жаль наивных дурочек, которые купятся на вашу лесть. Да, но есть кое-что, о чем мы не подумали... Я ни разу не была в Литтл-Уингинге, а вам, насколько я понимаю, еще рано аппарировать самостоятельно. Так как же в таком случае мы туда доберемся?

— С помощью Добби, конечно! — не задумываясь, ответил Поттер.

— И он в состоянии перенести нас обоих одновременно? — недоверчиво переспросила мадам Боунс.

— Добби перенесет мастера Гарри и мадам волшебницу в дом сэра Поттера! — совсем рядом прозвенел обиженный голосок домашнего эльфа.

— Но ведь Суррей — это так далеко. У тебя хватит сил на такую аппарацию?

— Добби сможет... — домовик упрямо поджал губы и вздернул подбородок.

— Ну что ж, отважный эльф, тогда вперед!

* * *

Они аппарировали в самый дальний угол сада... Открыв глаза, Гарри недоуменно уставился на приветливо мерцающие теплым неярким светом окна кухни.

— Быть может, ты забыл выключить свет? — одними губами прошептала мадам Боунс, повернувшись к растерянному мальчику. — Или нагрянули еще какие-то родственники?

Гарри отрицательно покачал головой:

— Ни то, ни другое. Позвольте, я посмотрю, что там такое...

— Глупости! Мало ли кто мог пробраться в пустой дом, а ты и защитить себя толком не сумеешь! Я иду с тобой, и это не обсуждается!

Гарри, пожав плечами, не стал настаивать, а просто попросил:

— Тогда позвольте Добби накинуть на вас Маскировочные чары. Магию домовиков даже сильный маг заметить не всегда сможет.

— А вот это, пожалуй, будет нелишним... Добби, сможешь замаскировать меня?

— Добби сможет... — коротко проинформировал домовик, взмахом руки накладывая заклинание.

Гарри, как человек, вернувшийся домой, широко распахнул двери и замер на пороге: неподалеку от кухонного стола на полу ничком лежал Римус Люпин.

Профессор Снейп переоценил терпение своего школьного недруга — вероятно, Люпин отправился на Тисовую сразу же, как только почтовая сова доставила ему портал. Гарри прикинул, как долго друг его отца мог пробыть в таком состоянии? Получалось, что не очень долго, не больше часа, а скорее всего, и того меньше. Забыв про мадам Боунс, Гарри подскочил к своему учителю, движением руки поднял его в воздух и отлевитировал его на диван в гостиной. Затем, привычно сорвав с шеи амулет, сжал его в кулаке.

На этот раз амулет не был так доброжелателен. Гарри, почуяв неладное, вскинул ладонь, остановив магический вихрь в паре дюймов от тела оборотня. Магия синей полупрозрачной волной вздыбилась до уровня глаз, барьером отгородив Гарри от лежащего без сознания профессора. Мальчик попробовал было подойти к учителю, но его мягко, но настойчиво повело в сторону. Не понимая, в чем тут дело, Гарри снова ринулся на помощь, но тут прозвучал голос мадам Боунс:

— Не думаю, что тебе стоит сейчас подходить к мистеру Люпину. Возможно, он недостаточно пришел в себя после полнолуния, а перемещение через портал как-то подействовало на его психику. Твоя магия чует неладное и встает на защиту своего носителя. Очень интересный феномен! Думаю, найдется очень много волшебников, готовых на все, чтобы заполучить подобный артефакт... Так что мой тебе совет — пореже показывай его незнакомым людям.

— Я понимаю, мадам Боунс. Но что же делать с профессором? Ему ведь по-настоящему плохо, раз он до сих пор не пришел в себя. Вы ведь знаете, оборотни куда более живучи, чем обычные маги, и если он сейчас в таком состоянии...

— Подожди... Может, я попробую помочь твоему учителю? Ведь если амулет поймет, что Люпин не собирается причинить вред мне, возможно, он сочтет его безопасным и для тебя? — Она обернулась к двери — Где ты там, герой? Снимай с меня свое заклинание, да поскорее! Дурацкое чувство — идешь и не видишь своих ног.

Послышался щелчок и в ту же секунду обнаружилось, что мадам Боунс стоит совсем рядом с Поттером.

Старая волшебница насмешливо хмыкнула и, кивнув головой в сторону двери, тихонько шепнула:

— А домовик-то у тебя с характером! И цену себе знает, негодник! Ишь ты, обиделся, даже появиться не соизволил! Никогда не видела эльфа с таким норовом!

— А таких и нет больше. Он — свободный эльф. Отсюда и характер — он старается доказать, что лучше тех, кто выполняет задание хозяев, потому что так велит долг. Добби же просто нравится помогать другим.

— Да, Поттер! Вижу, вокруг тебя собирается очень занятная компания. Интересно, чем это закончится в конце концов... — задумчиво пробормотала Боунс и тут же шагнула в сторону лежащего на диване Люпина.

Гарри внутренне сжался, ожидая каких-либо неприятностей, но синяя, пронизанная тревожными всполохами стена без проблем пропустила колдунью и, замерцав, погасла. Пожилая волшебница поудобнее уложила голову мага, положила пальцы ему на шею, проверяя, ровный ли пульс, и облегченно вздохнула:

— Я мало что смыслю в целительстве, но кажется, с ним ничего страшного не произошло. Просто не рассчитал свои силы, вот и отключился сразу после перехода. Ты как, попробуешь подойти, или попросим Добби переместить его в клинику? Кто знает, как может среагировать твой амулет в следующий раз...

Гарри, не отводя глаз от неподвижно лежащего профессора, тихо сказал:

— Давайте все же попробуем... Я подойду поближе и положу ладонь так же, как это сделали вы.

Мадам Боунс отошла на пару шагов и, напряженно выпрямившись, достала палочку. Гарри шагнул раз, другой, третий... Ничего. Он снова сжал амулет, мысленно обращаясь к его создателю: «Да, он — оборотень... А еще он — несчастный человек, вся жизнь которого пошла наперекосяк только из-за того, что его родители когда-то не угодили одному подонку. Римус — добрый и отзывчивый, но очень слабый человек. Кроме отца и Сириуса у него никогда не было друзей. Он не может причинить мне вреда, скорее уж сам нуждается в помощи». Гарри не знал, что заставляло его разговаривать с неодушевленным предметом, созданным невесть когда и невесть кем и тем неожиданнее был отклик — словно кто-то покровительственно сжал его плечо. Затем тело Люпина на пару мгновений заволокло плотным синим покрывалом, а когда дымка спала, Люпин, застонав, открыл глаза.

— Ну, как вы, профессор? — бросился к нему Гарри. — Может быть, нужна помощь целителя?

— Гарри? — судя по затуманенному взгляду, Люпин плохо понимал, где он и что с ним произошло.

— Да, это я. И еще здесь мадам Боунс.

— Добрый вечер, мистер Люпин, — из полутьмы к дивану шагнула Амелия. — Не очень-то разумно с вашей стороны было отправляться в путешествие сразу после полнолуния. Гарри прав — самое лучшее для вас отправиться в клинику...

Люпин потряс головой, как человек, старающийся избавиться от наваждения, и уже куда более осмысленно посмотрел сначала на мадам Боунс, а затем — на Гарри.

— Простите, мадам Боунс, — он попытался сесть и Поттер поспешил к нему на помощь. — Это действительно вы, а я уж подумал, что у меня бред... Сначала сова приносит мне повестку в Министерство, затем Гарри просит приехать и высылает мне портал, а потом я оказываюсь в маггловском доме, где лицом к лицу сталкиваюсь с Главой Департамента правопорядка.

— Никакой это не бред. Мне захотелось перемолвиться словечком с мистером Поттером перед рассмотрением дела его крестного и он гостеприимно пригласил меня на чай. А тут, оказывается, нас поджидает еще один перспективный кавалер! Что-то в последнее время судьба стала баловать меня сюрпризами!

В голосе Амелии явственно звучала ирония. Здесь, в полумраке гостиной, она напоминала скорее старую школьную учительницу, нежели могущественную колдунью.

Гарри облегченно улыбнулся:

— Простите, мадам Боунс, но кавалеры вам, к сожалению, достались никудышные! Присаживайтесь, пожалуйста, сейчас я приготовлю нам чай... Мы с Добби сегодня купили чудесные пирожные. Будете?

— Ну, я бы и от чего-то посущественней не отказалась, — хмыкнула Амелия. — Вроде куска мяса, да побольше. Денек сегодня был еще тот, а Сис со своим кавалером вряд ли задумаются о еде. Как, Поттер, ваш эльф не позволит старой ведьме умереть с голоду? Да и учителя вашего неплохо бы подкормить. Этакий своеобразный подхалимаж, с расчетом на будущее...

Гарри рассмеялся:

— Взятку, значит, вымогаете? Что ж, придется расстараться как следует. Добби!..

Извинившись, он пулей вылетел на кухню. Пожилая колдунья с улыбкой посмотрела ему вслед.

Люпин неверяще посмотрел на мадам Боунс:

— Простите, мадам Боунс, но... Что это сейчас было? Вы что, с Гарри давно знакомы?

— Да нет, всего пару дней...

— Тогда я тем более ничего не понимаю! Я никогда не видел, чтобы он с кем-то из взрослых вел себя так раскованно! Да что там — даже со мной он не позволял себе ничего подобного, а я ведь преподавал в Хогвартсе весь прошлый год! И на чай ко мне Гарри не раз заходил... Что с ним произошло? Мальчика словно подменили!

— К счастью или нет, я его узнала уже таким. А кто тому причиной — думаю, он сам вам расскажет, если захочет. Мне нравится этот мальчик, и я намерена в дальнейшем не выпускать его из поля зрения.

Затем совсем другим, деловым тоном она продолжила:

— У меня не так-то много времени, сегодня же нужно вернуться в Дублин. Поэтому давайте поговорим о предстоящем слушании. Я хотела бы услышать вашу версию произошедшего в конце июня. Вы как, не против?

Последний вопрос был явно риторическим. Люпину, привыкшему излагать материал коротко и по существу, хватило нескольких минут, чтобы рассказать о происшествии в Визжащей хижине. Амелия слушала, не перебивая, лишь в конце задала несколько вопросов о том, что помнит Люпин о тех событиях, которые произошли двенадцать лет назад. Тут Люпин мало что мог сказать, поскольку в том году Дамблдор в начале осени отправил его по делам ордена далеко на север, а в конце ноября, когда он вернулся, все было кончено. На вопрос, считает ли он виновным в гибели Поттеров Сириуса Блэка, Люпин стал горячо доказывать, что Сириус никогда бы не предал своего лучшего друга. Тогда Амелия задала еще один вопрос:

— Раз вы были так в этом уверены, почему ничего не предприняли для его оправдания?

И тут Люпина словно подменили. Глаза хищно прищурились, в них разгорелись желтые огоньки:

— А с чего вы взяли, что я не пытался? Как и Гарри, я первым делом бросился к профессору Дамблдору. Он заверил меня в том, что будет проведено самое тщательное расследование. Я потребовал свидания с Блэком, и директор сам отвел меня в подвалы Министерства. Только вот Блэк сам на себя похож не был — сидел на койке, раскачиваясь, как китайский болванчик, и все время повторял, что это он виноват... Что именно по его вине погиб Джеймс. А когда я спрашивал про Питера — он хохотал, как безумный, и все твердил «Крыса! Какая же он крыса!». Казалось, что Блэк повредился в уме, и я понятия не имел, что могло так повлиять на него. Я уговаривал Дамблдора отправить Сириуса в Мунго, боясь, что на него наложили какое-то заклятье, но Дамблдор заявил, что целители его уже осматривали... Мне потребовалось целых два месяца, чтобы понять, что никакого суда не будет... Тогда я снова кинулся в Хогвартс. Директор сочувственно похлопал меня по плечу и сообщил, что Блэк сознался во всем, что именно груз вины сломал его рассудок, и что вытаскивать все это на суд общественности не стоит, ведь пересуды о том, что их предал самый близкий друг наложат тень на светлую память о Поттерах. Волдеморт исчез, предатель найден и понесет наказание, и вообще — незачем портить людям праздник.

— И вы, как я понимаю, на этом успокоились?

— Неверно понимаете! — не сдержавшись, рыкнул Люпин. — Простите... Я сунулся в Аврорат, требуя предоставить мне доказательства виновности Блэка. Вот тут-то мне крылышки и пообломали... В ведомстве Крауча в то время была жаркая пора — начиналась охота на тех, кто поддерживал Волдеморта. А тут я со своими претензиями... Темная личность, оборотень... Ближайший друг того, кто предал всенародных героев... Где доказательства, что я не был сторонником Темного Лорда и не состоял в сговоре с Блэком?! В общем, выпустили меня только через три недели. Точнее — за меня поручился Дамблдор. Кстати, он вытащил не только меня — в подземельях Министерства в то же время находился и Снейп. Его Дамблдор пристроил в Хогвартсе, а я... Ну, это уже никому не интересно...

— Вы не правы... То, что вы сейчас рассказали, как минимум интересно мне, — задумчиво проговорила мадам Боунс.

— И мне, — эхом прозвенел голос Поттера, тенью замершего в полумраке гостиной.

— И мне... — послышался еще один голос и через порог шагнул новый посетитель.

Самообладанию мадам Боунс можно было только позавидовать. Она и бровью не повела, когда неяркий свет стоящего возле дивана торшера осветил лицо человека, которого уже много месяцев разыскивали работники Министерства.

— Добрый вечер, мистер Блэк! — спокойно проговорила пожилая колдунья.

— Добрый вечер! Простите, мадам Боунс, за мою невоспитанность. Столь недостойное поведение может оправдать лишь шок от того, что я только что услышал... Знаешь, Римус, а ведь я думал, что ты от меня отрекся так же, как и все...

— Не так уж ты был неправ, — неловко поднимаясь с дивана навстречу Сириусу, пробормотал Люпин. — Как видишь, напугать меня оказалось не так уж и сложно — несколько убедительных бесед со связанными за спиной руками, и своя шкура оказалась дороже судьбы друга.

— Ну, ты всегда умел мыслить разумно, — ехидно улыбаясь, хлопнул его по плечу Блэк. — Если собаку еще можно засунуть в конуру, то подселить туда еще и волка — не слишком-то хорошая идея!

— Сириус... ты вправе послать меня ко всем чертям, я понимаю...

— Ничего ты не понимаешь, придурок! Не так я богат, чтобы разбрасываться друзьями! Да и друзей у меня — разве что Гарри, да еще Снейп...

— Снейп? Ты дружишь со Снейпом? Быть не может!

— Думаю, такое вполне возможно, — прозвучал усталый голос мадам Боунс. — Я понимаю, джентльмены — встреча друзей, взаимные излияния и все такое прочее. Но не могли бы вы оба сделать мне одолжение?

— Разумеется...

— Конечно же... — в унисон прозвучали два мужских голоса.

— Во-первых, извольте где-нибудь присесть, желательно так, чтобы мне не пришлось орать через всю комнату. Во-вторых, давайте сначала обсудим нашу общую проблему, а потом уж вы поплачетесь друг другу в жилетку. Визит мистера Блэка, (надо заметить, весьма неожиданный), несомненно, значительно прояснит ситуацию. И последнее — Поттер, демоны вас подери, вы со своим эльфом кормить меня собираетесь или нет?! И включите, наконец, свет — должна же я видеть, в каком окружении оказалась!

Когда пожилая колдунья, получив ответы на все свои вопросы, наконец-то ушла, Гарри еле держался на ногах. Такого напряженного дня он в своей жизни еще не помнил. Кое-как загрузив тарелки в посудомойку, он на подгибающихся ногах отправился в спальню, наказав Добби сообщить профессору Снейпу обо всем, что здесь произошло. Люпин и Блэк даже не заметили его ухода, не в силах прервать разговор...

...Еще двое говорили и никак не могли наговориться. В Дублине давно стояла ночь, с моря натянуло тучи, плотно запаковав ими небо, но Сесилия и Снейп, похоже, не замечали наступившей темноты. Два силуэта, едва видных на фоне темных окон — это единственное, что могла увидеть мадам Боунс, вернувшись из Суррея. В задумчивой тишине полутемной квартиры хлопок аппарации прозвучал, словно оружейный выстрел, заставив беседующих встрепенуться.

— Да-а-а, а я-то считала вас здравомыслящим человеком, всегда держащим свое слово! — укоризненно покачав головой, проговорила мадам Боунс, обращаясь к зельевару. — Так-то вы выполняете свои обещания!

— Виноват, — покорно склонив голову, признал Снейп.

— Вы вообще знаете, сколько сейчас времени? Сесилия, хочу тебе напомнить, что утром тебе собирался нанести визит доктор Салливан, а это не тот человек, который попросту сотрясает воздух. Если он сочтет, что ты недостаточно отдыхаешь, он вернет тебя на больничную койку, чем бы ему это не грозило. И на этот раз ни ты, ни я не сможем его уговорить. А вы, мистер Снейп! Я-то, наивная, поверила, что вам небезразлично здоровье моей сестры... Марш спать, оба! Дети, как есть дети! Поттер — и тот куда ответственнее себя ведет. По крайней мере, он догадался накормить старушку, не дал ей умереть с голоду. Кстати, а вы оба что-нибудь ели? Нет?! Ну, и что мне с вами делать? Сесилию, предположим, я накормлю — Добби для нее приготовил куриный бульон. А вам, профессор, ничего не достанется! Я совершенно без сил, так что на мое гостеприимство можете не рассчитывать. Кстати, Поттера тоже можете не ждать — общими усилиями мы его так утомили, что он, вероятно, уснул прежде, чем я покинула дом на Тисовой. Не волнуйтесь, он там не один — с ним мистер Люпин и мистер Блэк. И нечего на меня так таращиться — не я организовывала это сборище. Хотя, надо признаться, все сложилось просто прекрасно. Никаких расспросов, мистер Снейп, вам пора! До свиданья... спокойной ночи... до завтра! — Идем, Сис, я помогу тебе выкупаться и все же попробую впихнуть в тебя хоть пару ложек!

Туманная сырость предыдущей ночи сменилась нудным, тоскливым, совсем не летним дождем. Гарри, широко зевнув, взглянул в окно — на верхнюю часть стекла ветер крохотными точками наносил дождевые капли. Капли перетекали из одной в другую, укрупнялись, сливаясь внизу в небольшие извивающиеся ручейки. Настроения вставать не было, но мальчик все же поднялся — тело просило движения. Пару дней он совсем не тренировался, но сегодня не было причин, способных оправдать безделье. В доме стояла тишина, и Поттер, боясь разбудить своих неожиданных гостей, на цыпочках шел по коридору к гостевым спальням. Уже на подходе понял — в комнатах пусто. Мальчик спустился вниз, уже не сомневаясь, что он в доме совершенно один. «Ну, Люпин, скорее всего, уже в Министерстве... А Сириус тогда где?» — подумал мальчик.

Ответ ждал его на кухне. На столе лежал ничем не примечательный с виду листок белой бумаги, но Снейп на одном из занятий объяснил, в чем тут подвох. Текст послания может прочесть лишь тот, для кого оно предназначается. Гарри, взяв листок в руки, проговорил контрзаклинание и прочел появившийся текст:

«Гарри, Люпин с самого утра будет на слушанье в Министерстве, Снейп тоже отправится прямо туда. Мы договорились, что я буду ждать результатов заседания на площади Гримо. Будет лучше, если ты останешься на Тисовой. Твой С.» Гарри вздохнул — похоже, пробежка на сегодня отменяется. Зябко поеживаясь, Гарри повернулся к окну, чтобы поплотнее его закрыть, но не успел: появившаяся словно ниоткуда встрепанная сова требовательно застучала клювом по стеклу.

— Это еще что за новости... — удивленно пробормотал Поттер, но сову все же впустил. Мокрая, взлохмаченная, недовольная птица переминалась на узком подоконнике, словно боясь нарушить идеальный порядок, по привычке поддерживаемый мальчиком на кухне. Гарри, с уважением посмотрев на пернатого почтальона, нерешительно достал салфетку. Словно поняв, чего от нее хотят, сова переступила поближе к мальчику. Тот осторожно промокнул перья, стер капельки воды с подоконника, и лишь тогда птица расправила крылья и перелетела на спинку стула. Гарри, улыбаясь, мелко порезал пару кусочков бекона и подвинул угощение поближе к крылатой гостье. Затем осторожно снял туго закрученный маленький свиток.

«Гарри! Думаю, тебя удивит это письмо, но все же я надеюсь, что ты мне ответишь. Бабушка решила в этом году пригласить на мой день рождения не только родственников, как это было прежде, но и моих друзей. Я понимаю, что вряд ли могу считаться твоим другом, тем не менее, все же рискну послать тебе это приглашение. В конце указан мой каминный адрес на тот случай, если ты все же согласишься его принять. Если же нет — просто забудь, что я тебе писал и извини меня за самонадеянность. Невилл Л.»

Гарри с минуту раздумывал, уж не Дамблдор ли навязывает ему нового приятеля, но тут же устыдился своих мыслей — не стоит заранее считать всех предателями и негодяями. Прикинув, что до окончания слушаний в Министерстве у него еще куча времени, он позвал Добби и с его помощью оказался в особняке зельевара. Подойдя к камину, он встал на колени и, бросив горсть порошка, отчетливо произнес только что полученный адрес.

Видимо, Невилл не предполагал, что Гарри откликнется так быстро. Услышав голос Поттера, он резко развернулся, уронив при этом какой-то предмет, с грохотом разбившийся о каменный пол.

— Невилл, сколько раз я просила тебя заниматься своими цветами исключительно в оранжерее! — послышался недовольный женский голос. — Вот видишь, что ты наделал! У эльфов куча дел и помимо уборки... Не забывай, уже завтра здесь появится много гостей!

— Простите, миссис Лонгботтом, — Гарри говорил, стараясь не сильно открывать рот, чтобы туда не попал пепел, и слова от этого прозвучали невнятно. — Но один из гостей хотел бы пообщаться с именинником уже сегодня...

Высокая пожилая дама растерянно закрутила головой, не видя источника звука. Невилл же, преодолев неловкость, проговорил дрожащим голосом:

— Бабушка, позволь представить тебе моего... друга, Гарри Поттера. Гарри, это моя бабушка, Августа Лонгботтом.

Величественная дама, сделав несколько шагов в центр комнаты, едва заметно склонила голову:

— Очень рада с вами познакомиться, мистер Поттер. Много наслышана о вас от моего внука. Может быть, вы зайдете? Полагаю, вам не очень удобно общаться таким образом...

— Простите, миссис Лонгботтом. Рад бы, но в данный момент не могу. Я на минутку воспользовался чужим камином, чтобы на пару часиков утащить Невилла к себе. Надеюсь, вы не будете против? Я так рад, что могу поговорить хоть с кем-то из своих школьных друзей. Целый месяц никого не видел! Обещаю, уже к полудню Невилл будет дома!

— Что ж... Пожалуй, это возможно. Пообещайте только не очень сильно шалить, мальчики! И еще — возьмите с собой нашего эльфа, он поможет Невиллу вернуться домой.

— Вы очень добры, миссис Лонгботтом. У меня аналогичная просьба — вы не позволите моему домовику взять координаты для аппарации? Тогда завтра мне не придется пользоваться чужим камином.

— У вас есть свой домовик? Не знала, что они живут и в домах магглов.

— Добби не принадлежит мне, он свободный эльф, и помогает мне просто потому, что мы с ним друзья...

— Интересный вы мальчик, Гарри... Вы ведь позволите вас так называть?

— Напротив, мне будет очень приятно!

— Ну что ж, где там ваш необычный эльф?

Добби произвел неотразимое впечатление. В это утро он убирался в лаборатории Снейпа и потому был в рабочей мантии. Сморщенное ушастое личико с громадными зелеными глазами на фоне традиционного одеяния волшебников выглядело настолько необычно, что растерявшаяся Августа Лонгботтом от неожиданности протянула домовику руку, и тот, оглянувшись на Гарри, церемонно пожал кончики пальцев старой волшебницы, чем лишь усилил ее восторг. Гарри, у которого болели колени и начинало ломить спину, пришлось несколько раз подтвердить, что «Да, он непременно будет заходить в гости к Невиллу», и «Непременно пришлет Добби, если вдруг возникнет хоть малейшая надобность».

Невилл и его домовик, наряженный в опрятное льняное полотенце, наконец выбрались из камина. Лонгботтом с любопытством оглядывался, стараясь делать это как можно незаметнее. Гарри понимающе хмыкнул:

— Пытаешься определить, чей это дом? Спорю на что угодно, не угадаешь. А я, поскольку тут вроде как нелегально, просто не имею права раскрывать имя хозяина особняка. Так что извини... И поверь — так даже лучше, сбережешь кучу нервов. А теперь приглашаю тебя в дом к настоящим магглам.

* * *

...Примерно час Гарри проводил урок маггловедения. Невиллу еще ни разу не приходилось бывать в домах обычных людей, и все, что он видел, начиная с выключателя на кухне и заканчивая газонокосилкой, вызывало у него вопросы. Сад вообще произвел на него сильное впечатление. Узнав, что летом родственники перепоручают цветники и газоны заботам Гарри, Лонгботтом засыпал приятеля советами по уходу за растениями и пообещал подкинуть несколько новых саженцев, которые прекрасно приживутся и без магии. Гарри искренне забавляло, с каким восторгом Невилл покатил по траве газонокосилку (правда, перед этим Поттеру пришлось довольно долго убеждать его, что эта рычащая штука ничуть не опаснее ножниц). Наконец, устав от новых впечатлений, они уселись на кухне, потягивая чай с купленными вчера пирожными. Разговор сам собой перешел на школу, потом — на каникулярные задания... Когда Невилл узнал, что его однокашник давно уже покончил со всеми упражнениями, в его глазах промелькнула искренняя зависть. Особенно это касалось Зельеварения. Гарри, немного поколебавшись, признался, что Снейп дал ему индивидуальное задание, поэтому помочь Лонгботтому, просто дав ему списать, не получится. Невилл покорно кивнул, подавив разочарованный вздох, и Гарри, мысленно проклиная свою всегдашнюю мягкотелость, пообещал ему помочь, благо времени до начала учебного года оставалось вполне достаточно. Невилл поначалу даже не поверил, а затем загорелся таким энтузиазмом, что Поттеру пришлось его сдерживать, предупредив, что он пока не может назвать точную дату начала занятий. Теперь, когда его родственники попали в больницу, его опекает профессор Люпин, а значит — именно с ним придется согласовывать подобные вопросы. За разговорами они не заметили, как бежит время, и спохватились, когда стрелки на часах уже показывали без четверти двенадцать. Так как Невилл своего домовика уже отпустил, в Лонгботтом-мэнор он отправился в сопровождении Добби, перед уходом несколько раз напомнив Поттеру, что ждет его к двум часам пополудни вместе с профессором Люпином, если тот пожелает составить ему компанию.

Невилл ушел, а проблема осталась. Огромная такая проблема — что делать с подарком имениннику? В голове Гарри мелькали десятки идей, от магических вредилок до так понравившейся Лонгботтому газонокосилки. Но все это было не то... Поттер мерил шагами комнату, представляя, что могло бы понравиться этому зацикленному на всем необычном любителю растений. Растения... САД ЯДОВИТЫХ РАСТЕНИЙ! Вот оно, то что надо!

Осталось решить, как убедить мистера Говарда устроить им экскурсию завтра утром — он ведь предупреждал, что свободен только по воскресеньям, а 30 июля — это суббота... И еще — чем отплатить за подобную услугу? Конечно, герболог сам предлагал навещать его, но это приглашение относилось скорее к Снейпу, чем к Гарри. Как ни крути, в прошлый раз Гарри был не очень-то вежлив, а его сегодняшнюю просьбу кое-кто вообще мог бы расценить, как беспрецедентную наглость. Вспомнив о Снейпе, Гарри насмешливо хмыкнул и вновь погрузился в размышления.

...Помнится, в оставленном Певереллами сейфе было что-то, связанное с растениями... Итак, разобьем задачу на несколько этапов. Первое, что нужно сделать — это отослать Буклю в Нортумберленд. Если герболог откажет, придется срочно придумывать что-то другое... Затем — в Гриннготс. Снять побольше наличных, причем потребуются как галлеоны, так и фунты — дом на Тисовой требует немалых расходов... Заодно поговорить с управляющим — у него давно должен был быть готов список имущества... С остальным определимся на месте. Да, и не забыть оставить записку!

Пара минут — и на обратной стороне оставленной утром Сириусом записки появляются несколько новых строчек. Поттер взлетает наверх по лестнице, торопливо приводит себя в порядок, накладывает легкий морок и под прикрытием отцовской мантии-невидимки вместе с Добби направляется в Косой переулок. Белые стены неприступного Гриннготса, вышколенный лакей на ступенях, низко поклонившийся невзрачному посетителю... Гарри, велев Добби подождать, подошел к первому встретившемуся ему гоблину и что-то тихо прошептал. Гоблин, почтительно склонив голову, резко ускорился и кинулся вглубь служебных помещений.

...— Мистер Гинтерас, помнится, вы обещали предоставить мне список всего имущества Певереллов. Я понимаю, времени прошло не так уж и много... И все же — когда я смогу ознакомиться с перечнем?

— Простите, мистер Поттер. Главное направление моей работы — организовать правильное перераспределение денежных фондов, способное обеспечить в дальнейшей перспективе устойчивый прирост...

— Мистер Гинтерас! Я понимаю, что в профессиональном плане вы на голову превосходите любого из волшебников. Но хотелось бы заметить, что в предшествующий период, по заверениям руководства Банка, капиталы семейства Певереллов и так приносили неплохие дивиденды Банку. Вы хотите сказать, что за прошедший месяц произошло нечто, в корне изменившее эту тенденцию?

— Видите ли, молодой человек... Как бы вам попонятнее... Дело в том, что длительное время золото Певереллов рассматривалось гоблинами... Как бы это выразиться...

— ...Как неотъемлемая часть капиталов Банка...— закончил за него фразу Поттер. — Что ж тут непонятного? Гоблины, пользуясь тем, что много веков никто не требовал финансовых отчетов о проводимых операциях, пускали деньги моих предков в оборот наряду с капиталами самого Банка. Соответственно, выбирались наиболее выгодные схемы, приносящие гоблинам максимальный процент. Теперь же, когда деньги перешли к частному лицу, каковым я и являюсь, руководство Банка сочло необходимым ... притормозить наращивание капитала. Я прав, не так ли?

Гоблин ошеломленно смотрел на сидящего перед ним юнца, который с ювелирной точностью только что разложил по полочкам тщательно продуманную гоблинами схему. Разумеется, никто из гоблинов не замарал бы себя прямым воровством, но и выводить разом ТАКИЕ деньги ради невесть откуда нарисовавшегося наследника... В конце концов, то, что сейфы Певерелов трещат от золота — это целиком заслуга гоблинов! Руководствуясь подобными рассуждениями, финансисты решили пустить в оборот часть полученной за долгие века прибыли, доходы же от новых операций перевести на внутренние счета банка. Таким образом, деньги покрутятся еще несколько лет, а потом можно обрадовать клиента, добавив к основным капиталам «неожиданно обнаруженную» сумму. Прибыль же от новых операций послужат Гриннготсу неплохой компенсацией. И вот...

— Я вижу, что мои рассуждения недалеки от истины. Вот что, уважаемый. Я предоставляю вам последний шанс — через семь дней я хочу иметь полный... Подчеркиваю — полный список всего, чем владели и владеют семейства Певерелл и Поттер. Проверять буду не я, а профессиональный аудитор. Если он сочтет нужным — деньги останутся в вашем распоряжении. Однако если его что-то насторожит... Что ж, в таком случае часть активов я переведу в другие отделения Банка (уверен, там мне смогут обеспечить более квалифицированного управляющего), а часть, вероятно, будет вложена в различные доходные предприятия, и не обязательно — магические. Кроме того, я непременно сообщу о нашей сегодняшней беседе лорду Принцу и лорду Блэку. Они оба — Главы не самых бедных семейств магического мира. Как вы полагаете, пойдет ли на пользу Банку то, что столь влиятельные волшебники откажутся от ваших услуг? Я уж не говорю о том, какой скандал поднимется в газетах! И не думайте, что неуравновешенный юнец просто решил поиграть у вас на нервах. Я стараюсь выполнять свои обещания. Вы все поняли?

Гоблин, расширенными от изумления глазами глядя на мальчишку, еще месяц назад боящегося лишний раз слово сказать, только кивнул.

— А теперь то, за чем я пришел. Если я не ошибаюсь, в сейфах семейства Певерелл была отдельная секция с образцами реликтовых растений и рецептами старинных зелий. Могу я надеяться, что вы, или кто-то другой из служащих, соблаговолит проводить меня к моему сейфу?

* * *

...Джон Говард, во второй раз перечитывая коротенькое письмо, улыбнулся — ему очень понравился этот зеленоглазый парнишка, совсем не похожий на икону, созданную журналистами. Пожалуй, он был бы не прочь встретиться с ним еще раз. Но вот как быть с датой? Суббота — это один из наиболее богатых посетителями дней недели. С другой стороны, плановых экскурсий вроде бы не намечено, а в оранжерее давно барахлит система капельного полива. Пожалуй, если несколько приукрасить размеры аварии, то под таким предлогом можно закрыть питомник на все выходные. Но стоит ли Поттер таких хлопот? Хотя... Как там говорится: дети — наше будущее? С ТАКИМ будущим имеет смысл познакомиться поближе.

* * *

...Сова из Нортумберленда перехватила Гарри в тот момент, когда он наслаждался великолепным мороженым в кафе Фортескью. Ему еще предстояло купить новую парадную мантию. Что поделать — это в маггловском мире он мог бы заскочить к своему однокласснику на день рождения без особых церемоний. А в данном случае он — Наследник одной из древнейших фамилий и собирается нанести визит в родовое гнездо представителей не менее древнего рода. Это уже совсем другой формат общения. Что-что, а такого рода вещи Снейп успел накрепко вдолбить в голову своего новоявленного протеже, да и Сириус добавил...

Настроение, изрядно подпорченное в Гриннготсе, после получения письма от мистера Говарда значительно улучшилось. Главное, подарок уже есть. Осталось заглянуть к мадам Малкин, запастись хорошим букетом и накупить маггловских сластей — это наверняка придется по вкусу Невиллу и его гостям.

Было уже почти четыре часа, когда Гарри, с трудом вырвавшись из цепких ручек мадам Малкин, стремившейся всучить ему кучу ненужных, с его точки зрения, вещей, которые «всенепременно должно быть в гардеробе наследника столь древнего рода, да еще к тому же такого привлекательного», аппарировал с помощью Добби в Литтл-Уингинг. Тут он наскоро забежал в цветочную лавку, а затем — в ближайшую к дому кондитерскую, скупив без разбора чуть ли не всю полку с конфетными коробками. К сожалению, продукты питания и напитки нельзя было уменьшить стандартным заклинанием, поэтому Гарри плелся посреди тротуара, нагруженный пакетами, с громадным, обернутым в кричащую упаковку букетом, и чувствовал себя последним болваном.

Зайдя в дом, он с удовольствием скинул свои покупки в угол, решив сначала передохнуть и снять влажную от непрекращающейся мороси одежду, а уж потом заняться остальным. Странно, но в доме еще никого не было. Гарри поспешил на кухню — лист бумаги все так же лежал на середине кухонного стола, и Гарри теперь уже всерьез забеспокоился. Разумеется, судебный процесс — дело затяжное, и вряд ли на рассмотрение обстоятельств произошедшего много лет назад преступления потребуется всего пара часов. Особенно, если принять во внимание предыдущую судебную ошибку, стоившую Сириусу долгих лет заключения. И все же — не может быть, чтобы суд решил заседать до позднего вечера! Если дело настолько сложное, не было ли более правильным перенести слушания на следующий день?

Гарри, забыв обо всем, зашагал по кухне. А вдруг случилось нечто непредвиденное? Если Дамблдор снова как-то повлиял на ход следствия, и Блэка не оправдают? Тогда, получается, и Снейпа могут обвинить, к примеру — в укрывательстве беглого преступника? Гарри затряс головой — нет, такие мысли недопустимы. Теперь уже и мадам Боунс знает правду, а значит — просто замять дело, как в прошлый раз, директору не удастся. Нужно успокоиться... Нужно взять себя в руки... Что может отвлечь от бесполезных метаний по комнатам? И тут его осенило — Танец с тенью... Коридор на первом этаже вполне подходит для его занятий, на улице, благодаря дождю, стоит полумрак, а на стене коридора, словно по заказу, горит одинокий светильник.

Гарри скинул рубашку, оставшись в легких брюках. Вместо палочки, немного поколебавшись, он взял нож для разрезания бумаги, на минуту закрыл глаза, и, сосредоточившись, начал свой танец. Казалось, телу недоставало именно такого короткого перерыва, чтобы все изученное хорошенько отложилось в мышечной памяти. Гарри лишь краем глаза фиксировал изменение положения тени на стене; было непонятно, кто ведет в этом танце — мальчик или его тень. Поттер не замечал уходящего времени, не чувствовал усталости... Его состояние напоминало транс, и лишь негромкие хлопки заставили мальчика очнуться.

— Браво, Поттер! — Снейп произнес это тоном, от которого Гарри уже успел отвыкнуть — высокомерным и немного презрительным. Он недоуменно поднял брови, но Снейп взглядом указал, что за его спиной кто-то стоит, и Гарри тут же собрался. Вспыхнул верхний свет, однако за секунду до этого Гарри успел накинуть рубашку, молясь всем богам, чтобы никто не видел его татуировку. Амулет перед тренировкой он засунул в нагрудный карман и теперь размышлял, сможет ли тот прикрыть его обычно пылающую после тренингов ауру.

Оказалось, к нему пожаловала целая делегация — кроме самого зельевара, там были мадам Боунс, Римус Люпин и профессор МакГоннагал. На лицах последних было столь явное изумление, что Гарри понял — ему сейчас устроят настоящий допрос. Перехватив инициативу, он пригласил всех пройти в гостиную, а сам, извинившись, понесся на второй этаж, чтобы наскоро привести себя в порядок. Ему хватило десяти минут, но к тому времени вся компания уже перебралась на кухню. Люпин уже закипятил чайник, а на тарелках были разложены бутерброды. Гарри про себя усмехнулся — правильно, теперь МакГоннагал своими глазами убедится в том, что Люпин все держит под контролем, да и Снейп ответственно относится к поручению директора.

— Гарри, позволь представить тебе Главу департамента обеспечения магического правопорядка Амелию Боунс, — чопорно начала разговор декан Гриффиндора.

В глазах пожилой волшебницы на мгновенье вспыхнули веселые огоньки, но тут же пропали. Гарри почтительно наклонил голову, стараясь не улыбаться.

— Мистер Поттер, вы, вероятно, в курсе, что сегодня проходило слушание по пересмотру дела Сириуса Блэка, обвиненного двенадцать лет назад в предательстве ваших родителей и убийстве волшебника по имени Питер Петтигрю?

— Да, мадам Боунс. Мне недавно пришло письмо из Министерства Магии с просьбой описать все, что мне известно по этому поводу.

— Я ознакомилась и с вашим письмом, и с письмами мисс Грейнджер и мистера Рональда Уизли. За исключением мелких разночтений, они практически идентичны. Значит ли это, что вы втроем обсуждали, как будете отвечать на присланные вам вопросы?

— Нет... Каждый из нас отвечал самостоятельно. Не буду отрицать: и Рон, и мисс Грейнджер прислали мне письма, в которых спрашивали, как я намерен поступить. Но к тому времени я уже отправил ответ в Министерство, о чем и сообщил обоим.

— Как давно вам стало известно, что Сириус Блэк — ваш крестный, и кто вам об этом рассказал?

— Я случайно услышал об этом в пабе, еще в начале третьего курса... Человека, который это сказал, я не рассмотрел, но вернувшись в Хогвартс заново изучил все семейные фотографии и на одной из них увидел Сириуса в роли шафера на свадьбе родителей. Этот факт меня заинтересовал. В течение нескольких месяцев я тщательно проштудировал все доступные материалы, в том числе — выдержки из магического законодательства и подшивки газет за прошлые годы. Этого оказалось достаточно, чтобы я начал сомневаться в том, что Блэк сбежал из Азкабана, чтобы меня убить. И именно поэтому я безоговорочно поверил ему в Визжащей хижине. А потом крыса Рона превратилась в Питера Петтигрю... Больше доказательств не требовалось.

— Что ж, довольно убедительно... Следующий вопрос: каким вы видите свое будущее в том случае, если мистера Блэка оправдают?

— Я надеялся, что в таком случае будет выполнено главное условие завещания моих родителей — Сириус Блэк станет моим опекуном. Тогда я смогу больше не раздражать семью Дурслей своим присутствием в этом доме.

— То есть вы хотите сказать, что ваши опекуны не считают вас полноправным членом своей семьи?

— Да.

Недовольно посмотрев на своего ученика, в разговор вмешалась Минерва МакГоннагал:

— Думаю, Поттер, как и все подростки его возраста, несколько утрирует ситуацию. Возможно, его просто тяготит необходимость подчиняться определенным ограничениям. Насколько мне известно, за все эти годы нареканий в отношении опекунов у органов опеки не было. А Гарри — очень импульсивный мальчик, за три года обучения он не раз нарушал школьные правила. Не так ли, мистер Снейп?

— Да, ревнителем школьной дисциплины мальчишку назвать нельзя. Но вот в чем он мной ни разу не был замечен, так это в клевете. Поттер вообще, насколько я знаю, врать не умеет и не любит. Да и жалоб с его стороны я за три года ни разу не слышал. Так что я склонен думать, что не все так спокойно в Датском королевстве...

— Что ж, возможно... Однако хочу заметить, что в последнее время Поттер очень изменился. Переходный возраст, юношеский максимализм — неважно, что тому причиной, — но я все чаще замечаю за мальчиком стремление добиться своего любыми средствами. Чего стоит, к примеру, тот скандал, который он закатил в кабинете директора! А эта его ссылка на завещание родителей — вообще чушь несусветная! Альбус наверняка знал бы о существовании подобного документа и уж, безусловно, постарался бы выполнить последнюю волю четы Поттеров...

Гарри с трудом удерживался, чтобы не вскочить со своего места, но Снейп взглядом приказал ему успокоиться и мальчик взял себя в руки.

Зато совершенно неожиданно в разговор вступила мадам Боунс:

— Простите, Минерва. О каком завещании идет речь? Совсем недавно в регистрационную палату Министерства гоблинами был представлен документ, согласно которому ими назначен управляющий делами Поттеров. Каюсь, тогда этот документ я просмотрела лишь наскоро, когда визировала, однако ссылка на завещание Джеймса и Лили Поттер там, несомненно, наличествовала... Кроме того, там было что-то о разблокировании фонда пожертвований и перечислении денег на ремонт особняка Поттеров в Годриковой лощине... Думаю, теперь у меня есть повод вернуться к этому документу и изучить его повнимательнее... А теперь я хочу задать вопрос, ответ на который, несомненно, интересует нас всех: мистер Поттер, что это за представление вы тут устроили? Кто вам показал эти движения и для чего они служат?

Однако, вопреки ожиданиям, на последний вопрос ответил Северус Снейп:

— Прошу прощения, мадам Боунс, но постановщиком этого «представления», как вы выразились, являюсь я. Дело в том, что директор, покидая Хогвартс, просил меня как следует нагрузить Поттера, чтобы ему было недосуг слоняться по городу. Мальчишка гиперактивный, уровень умственного развития — довольно средний, да и попробуйте заставить четырнадцатилетнего недоросля весь день просидеть за книгами! Магией заниматься тоже запрещено, а домашнее задание, к моему удивлению, он уже сделал. Что мне оставалось? Только одно — загрузить его какими-то активными упражнениями. Можно было, конечно, заняться чем-то традиционным, вроде фехтования, но тогда я должен был бы ежедневно аппарировать в это захолустье и тратить два-три часа своего драгоценного времени на этого... разгильдяя, а это уж слишком. Вот я и вспомнил о комплексе гимнастических упражнений, который любой мало-мальски подвижный подросток может разучить самостоятельно. В сочетании с утренней пробежкой и работой по дому и в саду получается вполне неплохая нагрузка.

— То есть вы хотите сказать, что мальчик занимается гимнастикой лишь потому, что вы ему так велели? — В голосе мадам Боунс слышалось явное недоверие.

Снейп пренебрежительно хмыкнул:

— Полагаю, что этого вполне достаточно. Мы неплохо изучили характер друг друга за три года обучения... Не так ли, ГАРРИ?

Поттер поднял голову и полоснул своего профессора таким взглядом, что у МакГоннагал потеплело на душе — нет, разумеется, ей просто почудилось... С чего бы это Снейпу выгораживать мальчишку и тренировать его? Дамблдор снова оказался прав, поручив зельевару присматривать за этим несносным Поттером.

* * *

Снейп отправился провожать дам к наиболее подходящей для аппарации площадке в глубине сада Дурслей, а Поттера на кухне задержал чем-то очень недовольный Люпин. Гарри только сейчас сообразил, что свое послание он по привычке адресовал Снейпу и Сириусу, а значит, Ремус понятия не имел, куда мог испариться его подопечный. Гарри хотел было извиниться, но вернувшийся в этот момент Снейп и рта не позволил ему раскрыть:

— Итак, Золотому мальчику Гриффиндора вновь не терпится пощекотать себе нервы! Стоило только оставить его без присмотра, как он снова принимается за свое... Куда вас носило на этот раз, позвольте поинтересоваться?

Гарри, не чувствующий за собой никакой вины, упрямо нахмурился:

— В Косой переулок.

— И чем на этот раз вызвана неотложная необходимость посетить столь популярное место? Вам чего-то не хватает? Острых ощущений, общения с себе подобными разгильдяями?.. Девочек, наконец? Или приснился очередной туманный сон и потребовалось срочно его истолковать?

Гарри не знал, да и не хотел знать, чем было вызвано столь гнусное настроение зельевара, а потому решил сократить общение с ним до минимума, коротко сообщив:

— Миссис Августа Лонгботтом пригласила меня и профессора Люпина, если тот пожелает, прибыть завтра на празднования Дня Рождения Невилла. Пришлось озаботиться подарком и парадной мантией. Кроме того, я зашел в Гриннготс и имел там весьма познавательную беседу с мистером Гинтерасом. Кстати, это вам...

Он достал и осторожно положил на краешек стола перевязанный крест-накрест бумажный сверток:

— Простите, но если вы не возражаете, я хотел бы подняться в комнату и избавиться, наконец, от этой ноши. — Мальчик показал на брошенные в углу свертки и пакеты.

Снейп, хотя и понял, что отсутствие Поттера имело под собой веское основание, все же не спешил сразу сменить гнев на милость:

— А что, за те пару дней, что мы не виделись, вы окончательно позабыли английский алфавит? Или получили несовместимую с пером и пергаментом травму, помешавшую оставить записку? Люпин в перерыве заседания торопится к вам, чтобы предупредить о переносе слушаний на вторую половину дня, а вас и след простыл — ни ответа, ни привета!

— Записка лежит на подоконнике, прямо за вашей спиной, профессор. Моя вина состоит в том, что в качестве адресата я забыл указать профессора Люпина. Прости, Ремус, я еще не успел привыкнуть... А теперь, надеюсь, я могу подняться наверх?

Снейп, отчитывая Поттера, машинально достал из распакованного пакета нечто вроде тетради в потертом кожаном переплете, раскрыл ее на середине и замер, вглядевшись в рукописную вязь старинного готического шрифта:

«...Моря замерзшая часть песчинки округлые катит,

Те, что с собою родит сперва, приблизившись к пару

И подмешавши к нему лучи, светило Дионы*.

Это оно, бродя среди рыб, озирая пучины,

В них самоцветы родит, как о том повествуют арабы.

Свойства подобных камней полезны тем, кто их носит:

Многим вернули они, сохранили многим здоровье.

Их, как и все, разделил на роды и виды создатель,

Чтобы могли мы их различать по виду, по цвету,

Чтобы и род их для нас, и свойства были наглядны...»

Зельевар судорожно вздохнул, с благоговением раскрыл титульную страницу и прочел:

Galfridus Monemutensis VITA MERLINI.

Libri Duo «Сompedium alchimia»

(ГАЛЬФРИД МОНМУТСКИЙ ** ЖИЗНЬ МЕРЛИНА

том 2 «Компендиум * * *

алхимии «)

— П-поттер, что это?!

— Скажем, так: это компенсация за предоставленный приют и потраченное на меня время. Не волнуйтесь, я ее не украл, все совершенно законно и согласовано с гоблинами. Если хотите, я составлю дарственную на ваше...

— Дарственную?! ДАРСТВЕННУЮ?! Да ты понимаешь, мальчишка, какую ценность я сейчас держу у себя в руках?! Какое право ты имеешь разбрасываться... Да что ты вообще понимаешь! Только за то, чтобы прочитать одну вот эту главу — зельевар указал дрожащим пальцем на лежащий перед ним текст и торжественно прочел: «Alkahest. Menstruum universale»... Просто прочесть, я уже не говорю — скопировать, многие зельевары готовы продаться в рабство на пару десятков лет...— Зельевар огляделся, и, не заметив в слушателях особого трепета, злобно пояснил — Объясняю для особо одаренных: алкагест — жидкая субстанция, обладающая способностью растворять все без исключения вещества. Опыты по его созданию проводил Парацельс, но уже тогда были сведения, что он опирался в своей работе именно на утраченные в далеком прошлом труды Мерлина... А, что с вами, неучами разговаривать. — Поняв всю тщетность выступления перед нецелевой аудиторией, он замолк и лишь негодующе сверкал антрацитовыми глазами из-под нахмуренных бровей. Потом, взяв себя в руки, продолжил:

— Думаю, на эту тему мы поговорим позже... Однако позволь поинтересоваться: Лонгботтому ты тоже решил преподнести нечто подобное?

— Нет, профессор. В качестве подарка я попросил доктора Джона Говарда провести для Невила персональную экскурсию по оранжерее завтра утром. Мистер Говард любезно согласился, прислав для нас обоих портключ в Нортумберленд. А вот вашему другу я действительно собираюсь передать пару хорошо сохранившихся семян, способных украсить его коллекцию. Не думаю, что мистер Говард будет сильно возражать... Как полагаете, идея подарить Мастеру гербологии уникальные семена с целью возродить исчезнувшее много столетий назад растение — это мальчишеская глупость? Нет? Тогда почему желание передать забытые рецепты зелий тому единственному человеку, у которого хватит знаний, терпения и таланта воссоздать их, вы считаете блажью? Или оттого, что эти записи еще сотни лет пролежат без всякой цели, кому-то станет легче? Простите, профессор, но мне не кажется это логичным. А теперь, с вашего позволения, я все же поднимусь в свою... наверх...

Рассерженный, чувствующий себя несправедливо обиженным, Поттер рванулся вверх по лестнице, на чем свет проклиная себя за спонтанно возникшее желание обрадовать зельевара, ставшего за эти недели близким человеком. Да и чего еще можно было ожидать? Снейп есть Снейп... Век бы его не видеть!!!

Злясь на весь мир и на одного конкретного зельевара в частности, Гарри быстро настрочил Невиллу письмо довольно туманного содержания, весь смысл которого можно было выразить одной фразой: «Если тебя интересует нечто необычное, я буду ждать тебя завтра к десяти часам в доме моих родственников».

Примечания:

*Диона — в греческой мифологии океанида, согласно некоторым мифам — супруга Зевса и мать Афродиты.

**О жизни Гальфрида Монмутского известно очень немного. Очевидно, он был уроженцем Уэльса и сохранил в своем творчестве интерес к валлийским легендам и преданиям. В 1129-51 Гальфрид был связан с монастырской школой Оксфорда, в документах которой он именуется магистром. В 1152 незадолго до смерти Гальфрид становится епископом в Сент-Асафе в Северном Уэльсе.К концу жизни Гальфрид Монмутский пользовался значительным влиянием в государстве: его подпись скрепляет хартию Стефана Блуаского 1153 года, в которой признаются права Генриха II Плантагенета на английский престол.Основной труд Гальфрида Монмутского — «История бриттов» («История королей Британии»). В ее составе есть небольшое повествование, посвященное жизни Мерлина. Приведенная цитата — именно оттуда. Том второй VITA MERLINI — плод фантазии автора.

* * *

Компендиум (лат. compendium «сокращение, сбережение, прямой путь»)— сокращённое изложение основных положений какой-либо дисциплины.

На самом деле трактат под таким названием принадлежит английскому алхимику Джорджу Рипли.

Пунктуальный Лонгботтом прибыл на Тисовую минута в минуту, и Поттер, не дав ему опомниться, взглянул на часы и протянул Невиллу визитную карточку:

— Ты уже путешествовал порталом?

— Конечно...

— Ну, вот и замечательно. Через минуту мы отправляемся в Нортумберленд.

— Куда?!

Следующие два часа Гарри просто мерил шагами садовые дорожки, то плавно изгибающиеся вокруг купы громадных деревьев, то рассекающие надвое причудливые цветники, позволив двум любителям гербологии без помех наслаждаться обществом друг друга и созерцанием редчайших растений, которыми славились оранжереи. Он с удовольствием вдыхал напоенный цветочными запахами влажный воздух, глядя на зелень ухоженных газонов, и подмечая все интересное, что можно было бы использовать в саду на Тисовой. Ноги приятно пружинили на посыпанной гравием дорожке, настроение быстро поднималось. Сделав большую петлю, Поттер вернулся к оранжереям, откуда как раз выходили мистер Говард и Невилл Лонгботтом. Глаза Невилла сияли неподдельным восторгом, в руках он бережно сжимал какой-то глиняный горшок, в центре которого торчал крохотный, не больше дюйма, росток.

— Мистер Поттер, вот вы где! А я-то надеялся, что вами пообедала моя любимица, гигантская росянка. Что ж, значит, придется ее сегодня кормить...

Невилл недоуменно посмотрел на герболога, и Гарри, глядя на его вытянувшееся лицо, рассмеялся:

— Не бойся, Невилл, мистер Говард так шутит.

Длиннющий, худой профессор притворно нахмурил брови и подбоченился:

-Да какие уж тут шутки! Все должно приносить пользу. Возьмем, к примеру, меня — общаясь с магглами, я добился открытия лаборатории по изучению ядовитых растений. Из переписки с одним знаменитым зельеваром я узнал много нового о способах извлечения алкалоидов... Мистер Лонгботтом только что поделился со мной секретами селекции некоторых магических растений, веками хранившихся в их семье... А что с вас взять?! Вы ведь даже преклонения, столь привычного в моих студентах, передо мной не испытываете... Что, в таком случае, прикажете делать с вами? Разве что приглашать вас сюда рыхлить почву да разбрасывать драконий навоз... Как, согласны регулярно встречаться с таким брюзгой, как я?

— Ну что вы, мистер Говард! Вы просто ангел по сравнению с некоторыми... За ваше ангельское терпение примите небольшой... сувенир. Как раз к вопросу о пользе... Только прошу вас, не спрашивайте, где я это достал. Уверяю, все вполне законно, при необходимости это есть, кому подтвердить.

С этими словами Гарри протянул крохотный фиал из непрозрачного стекла, в котором перекатывалось что-то круглое, и к нему — древний пергаментный свиток. Недоумевая, герболог развернул пергамент, прочитал коротенький, всего в несколько строк, текст один раз, другой и пошатнулся...

— Мистер Говард, что с вами? — Невилл, который и так стоял почти вплотную к мужчине, сделал еще шаг и одной рукой ухватил герболога за рукав мантии.

— Н-ничего... Нет, со мной ничего... Все в порядке... Welwitschia gigas! Вельвичия гигантская! Но ведь такого просто быть не может!

Невилл впился взглядом в невзрачный флакончик в руках герболога и кажется, даже забыл, как дышать.

Джон Говард, оправившись от изумления, собрался с силами и сбивчиво заговорил:

— А вы знаете, молодые люди, что основным ингредиентом легендарного Эликсира жизни, помогавшего нашим предкам продлевать жизнь до трехсот и более лет, якобы являлся именно нераскрывшийся побег этого вот растения возрастом не менее ста лет? Тысячи зельеваров пытались восстановить этот рецепт и потерпели фиаско. А все потому, что, к глубочайшему сожалению, сохранился лишь один вид этого растения, и найти его можно лишь в каменных пустынях Южной Африки. Это карликовое дерево, суженый книзу ствол которого лишь немного выступает над поверхностью почвы, а листьев всего два, и они расстилаются по земле, сидят один против другого и бывают длиною в 1 м, а шириною в 20 см. Они чрезвычайно прочны и кожисты, но раздроблены по длине на длинные участки. В углах листьев появляются разветвленные соцветия, несущие на концах ветвей своеобразные чешуйчатые шишечки, в пазухах которых находится по одному цветку. За всю свою жизнь Вильчевия несколько раз цветет, но больше не выпускает ни одного листика, понимаете? Ни од-но-го! Поэтому данный ингредиент считается исчезнувшим... Если же это действительно то, о чем говорилось в древних преданиях...

Он захлебнулся словами и с каким-то растерянным, недоверчивым выражением уставился на Гарри:

— Мистер Поттер, надеюсь, это не розыгрыш? Я, конечно, люблю юмор, но все же шутки такого рода... Это было бы жестоко!

Гарри тяжело вздохнул:

— Ну вот, мистер Говард, и вы туда же. Вы еще обвините меня в инфантильности и расточительности, и станете во всем похожим на... нашего общего знакомого.

Мистер Говард, немного придя в себя, внимательно взглянул на расстроенного мальчика:

— Вы напрасно обижаетесь, Гарри... Даже если кто-то необдуманно бросил в ваш адрес подобные обвинения — это скорее от неожиданности и неловкости. Есть люди, не умеющие принимать знаки внимания, в чем бы они не выражались. Вы очень умны, юноша, и очень чувствительны — мне ли этого не понимать. А что касается нашего общего знакомого — да, с ним сложно, я это уже понял. Я хотел бы стать его другом, но он все время держит дистанцию. Вот так-то... А за подарок — спасибо. Надеюсь, на этом наше общение не закончится? Понимаю, ботаника вас не очень привлекает, но...

— Мистер Говард, я был бы горд общением с вами, если только вы согласны вести переписку с этаким «неуравновешенным юнцом»! Подождите, я еще завалю вас письмами, в том числе — и с просьбами помочь в уходе за садом. А пока — простите, я вызволил Невилла всего на пару часов, к нему вот-вот пожалуют гости...

— Да, мистер Лонгботтом, чуть не забыл! Я ведь приготовил презент для вашей бабушки...

Он отошел куда-то в сторону и протянул Невиллу роскошный букет, мастерски подобранный из самых различных видов роз.

— Думаю, это станет хорошим дополнением к праздничному столу. А теперь — до свидания. Пожалуй, мне стоит поторопиться и побыстрее оборудовать дополнительные места для парочки новых сов в моей совятне... На всякий случай!

* * *

Пара неприятных, но увы — неизбежных при перемещении порталом моментов, и приятели снова в доме на Тисовой.

Ошалевший от переполнявших его впечатлений, Невилл схватил руку Поттера и, захлебываясь словами, забормотал:

— Гарри, ты не представляешь, что ты для меня сделал... Я столько всего узнал... Мистер Говард мне рассказал такое... Спасибо, я никогда не забуду... И он разрешил мне ему писать, представляешь?! Нет, ты только подумай — ОН... РАЗРЕШИЛ... МНЕ... Какому-то недоучке... И еще слушал так внимательно, как будто ему действительно интересно! Гарри, ты — самый лучший! И этот день... Я так тебе благодарен! Я все расскажу бабушке!

Закончив свою сумбурную речь такой сакраментальной фразой, он ухватился за своего эльфа, терпеливо поджидавшего его все это время и исчез, крикнув на прощанье:

— Не забудь, мы ждем тебя в два часа!

* * *

Главное, что бросалось в глаза при взгляде на родовой замок Лонгботтомов — это его древность. Толстенные каменные стены и узкие бойницы лучше всяких слов свидетельствовали о том, что предками Невилла были воины, готовые и умевшие за себя постоять. Грозный вид башен несколько смягчала сочная зелень множества растений, разбавленная разноцветными пятнами цветочных клумб. Гарри мысленно усмехнулся: «Это, несомненно, дело рук Невилла... Не удивительно, что они с мистером Говардом так быстро нашли общий язык!» Поттер поймал себя на том, что уже несколько минут, задрав голову, рассматривает высоченные каменные стены старого замка, абсолютно не представляя, что ему делать дальше. «Да уж, визит удался, нечего сказать! Подумать страшно, что сказал бы Снейп, увидев его бесславное бегство!»

...Для того, чтобы понять, что его сегодняшний визит к Невиллу — это фатальная ошибка, Гарри не понадобилось много времени. С самого начала все шло наперекосяк. Сначала возникший на пустом месте спор с Люпином. Гарри никак не мог заранее предупредить Римуса о предстоящем торжестве, поэтому вместе со своей мантией приобрел мантию и для него, попросив мадам Малкин наложить на нее заклятие Безразмерности. Казалось бы, что тут такого?

Римус появился на Тисовой в половине второго, такой же хмурый, как и накануне. Гарри, торопливо приняв душ, к этому моменту уже натянул парадную мантию, вопреки традициям надев под нее футболку с шортами, и теперь тщетно пытался расправить многочисленные складки темно-зеленого шелкового одеяния. По его мнению, материала, потраченного на пошив этого балахона, хватило бы для изготовления театрального занавеса, но мадам Малкин его заверила, что парадная мантия должна быть именно такой... Что ж, наверное, ей виднее. Одевшись, мальчик щеткой провел по волосам и порадовался тому, что прошло уже три недели, а прическа осталась неизменной, словно он только что покинул салон.

— Добби!

Проворный эльф, мгновенно переместившись на второй этаж, замер в дверях ванной, восхищенно глядя на Поттера:

— Мастер Гарри не только самый могущественный, но и самый красивый волшебник!

Поттер только отмахнулся:

— Брось, Добби! Тоже мне, нашел совершенство! Лучше помоги мне расправить эти чертовы складки!

Добби небрежно взмахнул рукой, и проклятое одеяние приобрело правильный вид.

— Спасибо, друг! А теперь передай, пожалуйста, Римусу вот эту мантию, и если нужно — помоги ему тоже, хорошо?

Гарри еще не успел обуть традиционные для магов башмаки на довольно высоком каблуке, как дверь в его комнату распахнулась и на пороге замер недовольный Люпин:

— И как это понимать?

Гарри, продолжая зашнуровывать проклятый ботинок, на миг оторвал взгляд и посмотрел на учителя. Тот держал в руках темно-коричневую, с тяжелым тисненым шитьем шелковую мантию, точную копию его собственной, за исключением цвета, разумеется.

— Вы о чем, профессор?

— Я тебя спрашиваю об этой мантии, — подозрительно вкрадчивым тоном повторил Люпин.

— Что с ней не так? Она вам мала, или велика? Так мадам Малкин закляла ее так, что размер можно подогнать. Она и мне так же сделала, на тот случай, если я еще вытянусь. А что касается вашей — я просто не знал точно, какого вы роста...

— Не об этом речь, Мордред тебя подери!

— Но я правда не понимаю, профессор... — окончательно растерялся мальчик. — Возможно, вам не нравится цвет, но мадам Малкин заверила, что к карим, с ореховым отливом глазам отлично подходит именно этот оттенок...

— Гарри, не валяй дурака! Я спрашиваю — зачем ты купил эту мантию?

Однако Поттер действительно ничего не понимал, поэтому ответил предельно честно:

— Ну... Нас с вами пригласили в Лонгботтом-мэнор, традиции требуют, чтобы на официальные мероприятия маги появлялись в парадной мантии, вот я ее и купил заодно со своей... Да что с ней не так-то?!

— С мантией все в порядке. Я просто не понимаю, зачем ты потратил на меня деньги...

До Гарри медленно стало доходить:

— Ах, вот вы о чем! Один из самых близких друзей моих родителей не желает, чтобы их сын потратил на него несколько галеонов, так?

— Да, именно так!

— Простите, профессор Люпин. Я думал, что вы для меня — почти родной человек, как Сириус. А вы, похоже, так не считаете. Что ж, извините...

— Что за чушь ты несешь?! Мы сейчас говорим не о наших отношениях, а об этой чертовой тряпке!

— Вот именно, профессор — о тряпке! Вы горячитесь из-за ерунды, не стоящей и кната! Вам куда лучше, чем мне, известен этот чертов кодекс чистокровных... Многовековые традиции, драккл их побери! Скажите честно, если бы не необходимость меня опекать, сами вы вряд ли поперлись бы к Лонгботтомам, да? А раз это все из-за меня, то мне и разгребать последствия!

— Ты не понимаешь! Это мы с Сириусом должны о тебе заботиться, а не наоборот!

— А я думал, что в хорошей семье все заботятся обо всех! — запальчиво бросил Поттер и замолк, видя, как Люпин побледнел и даже пошатнулся после этих слов. — Профессор, что с вами? Профессор Люпин?.. Римус, черт побери, что с тобой, тебе плохо?

Вместе с Добби, птицей влетевшим в комнату, они бережно посадили Римуса к Поттеру на кровать. Гарри, отправив Добби к Снейпу за зельем, решительно отбросив все сомнения, сдернул с шеи свой амулет.

«Выручай!» — мысленно прошептал он и сжал металл в кулаке. Нечто подобное Поттер уже видел в палате Сесилии: узоры его собственной магии в сложном танце переплелись с оранжево-багровой магией оборотня, чтобы потом превратиться в двухцветные кольца, на несколько мгновений охватившие все тело Люпина. Напрягшееся тело Римуса вмиг расслабилось, и на его лице проступило удивленно-восторженное выражение:

— Что это было, Гарри?

— То, что не могло произойти, будь со мной рядом кто-то чужой,— устало выдохнул Поттер. — Я обязательно расскажу все, что смогу, но только попозже, хорошо? Сейчас прилетит разозленный Снейп...

— К вашему сведению, мистер Поттер, я уже здесь, и я действительно не в настроении. Люпин, мантикора тебя побери, почему ты не сказал, что так паршиво себя чувствуешь? По-твоему, я только Антиликантропное варить умею? Или тебе, как всегда, гордость не позволяет обратиться за помощью?!

При этих словах Люпин с яростью взглянул на своего школьного противника:

— А ты знаешь, каково это — постоянно просить помощи у того, кто тебя ненавидит?! Лучше бы я сдох тогда, после укуса! Или хотя бы был, как все оборотни...

— То есть не поступил бы в Хогвартс, а жил где-нибудь в лесу, среди себе подобных?

— По крайней мере, там я был бы, как все... А теперь я чужой везде — и там, и здесь. Среди магов я слишком оборотень, а среди оборотней — слишком маг... Я всегда один, можешь ты понять?!

Снейп неожиданно тяжело вздохнул и пройдя вглубь комнаты, сел рядом.

— Вот как раз я-то тебя прекрасно понимаю... И Поттер — тоже. Он первые десять лет после смерти родителей тоже был один. И Сириус тебя сможет понять, если окончательно из ума в Азкабане не выжил. Видишь, нас, таких одиноких, много. А значит — мы уже не одни. И то, что я сейчас только что видел, только подтверждает это. Хотим мы этого или не хотим, магия нас стягивает в единое целое. Не знаю, как это назвать...

— Круг... — неожиданно для себя проговорил Гарри, и двое мужчин внимательно посмотрели на него. — Круг Силы — вот как это называется. Только не спрашивайте, откуда мне это известно — я и сам не знаю. Просто профессор Снейп задал вопрос, а у меня тотчас же появился ответ, словно кто-то со стороны подсказал...

После этих слов какие-либо рассуждения о том, кто, кому и что должен, показались какими-то мелочными и глупыми, да и время поджимало. Поэтому Снейп в приказном порядке отправил всех сначала в свой особняк, где влил в воспитанника и оборотня по нескольку зелий, а затем Гарри и Римус в сопровождении нагруженного целой грудой пакетов Добби отбыли камином в Лонгботтом-мэнор.

В зал, где был установлен камин, Гарри и Люпин вошли в две минуты третьего, педантично соблюдая правила приличия. Глядя на принаряженных магов, сохраняющих внешнее спокойствие, никто и представить не мог, что незадолго до визита Поттер и его учитель яростно спорили битых полчаса...

Однако от одного вида овального стола, размером напоминающего мини-стадион, блистающего хрусталем, фарфором и серебром, Гарри снова стало дурно. Гарри возблагодарил создателя, что тетя Петуния с таким педантизмом вбивала в него правила расположения столовых приборов и постоянно напоминала, что, чем, когда и как едят, и из чего пьют те или иные напитки. Хотя бы за эту часть торжественного обеда он мог не беспокоиться. Но вот собравшееся здесь общество...

Гарри считал, что после совместных трапез в Большом Зале его вряд ли можно будет напугать большим скоплением людей. Но одно дело — мальчишки и девчонки, твои ровесники, которым, по большому счету, плевать на тебя, если только ты не близкий друг или враг. А в Лонгботтом-мэноре собрались десятки магов, чей возраст давно перевалил за полсотни, и чья магия переполняла старинный зал, ощутимо сгущаясь в воздухе. Невилл, на правах хозяина, представил новоприбывших гостей собравшейся публике, и Гарри непроизвольно ощутил струящиеся в их направлении магические потоки, словно давно сплотившееся нечто, обнаружив чужаков, стремилось поскорее узнать, что из себя представляли новенькие. Кто они — соратники, соперники? Чего стоят, в конце концов? Под стать были и изучающие взгляды, со всех сторон устремившиеся к ним.

Миссис Лонгботтом пригласила гостей к столу и Гарри остался вообще без поддержки. Римус, непринужденно кланяясь знакомым и раздавая улыбки направо и налево, отправился в долгое путешествие вокруг стола, чтобы занять место почти напротив. Учитывая ширину стола и то, что по центру частоколом стояли хрупкие вазы с чем-то весьма элегантным, но плохо распознаваемым, Гарри мог разве что панически таращиться на своего опекуна, получая в ответ ободряющие взгляды, ничуть, однако, не прибавлявшие мальчику уверенности. Карточка же самого Гарри, как оказалось, заняла место между именами мадам Марчбэнкс и мистера Тофти. И тот и другая были маленькими, сухонькими и настолько древними, что Гарри посматривал на них с опаской — по его мнению, люди столько не живут. Однако его соседи отличались поразительной жизнерадостностью и отменным аппетитом. Чуть дальше разместились (если только Гарри правильно рассмотрел имена) Катберт Мокридж — начальник управления по связям с гоблинами, и Гилберт Уимпел из комиссии по экспериментальным чарам. Гарри тоскливо огляделся: кроме него самого и Невилла, за столом сидели две девчонки. С одной из них, хаффлпаффкой Сьюзен Боунс, они пересекались на уроках, а еще одну, смутно знакомую по Хогвартсу светловолосую девочку, Гарри несколько раз видел вместе с Джинни Уизли. А еще — тут глаза Гарри непроизвольно расширились — почти напротив него, через четыре человека от Римуса, за столом сидел Рон! Увидев старого друга, лицо которого полыхало всеми оттенками красного и потому заметно диссонировало с элегантным интерьером столовой, Гарри на какое-то время выпал из действительности. В себя он пришел только от громогласного, усиленного «Сонорусом» голоса Августы Лонгботтом:

— Всем, безусловно, известен повод, благодаря которому мы все сегодня здесь собрались. Моему внуку и наследнику исполняется четырнадцать лет. Возраст если и не почтенный, то весьма примечательный — именно сейчас начинают раскрываться основные черты характера потомственных волшебников, определяется направление магической силы, формирующее, в конечном итоге, будущее молодого мага. И от того, кто будет рядом в это непростое время, многое зависит. Я не случайно говорю сейчас об этом: семья, безусловно, имеет главенствующее значение в первые годы жизни, школьные наставники и учителя определяют круг знаний, необходимых для будущего. Но каждому начинающему магу нужен близкий человек, способный подставить плечо в трудное время и разделить радость побед. Именно поэтому я попросила Невилла пригласить сегодня на этот праздник человека, которого он считает своим самым надежным другом и верным товарищем. И я рада представить его всем вам: знакомьтесь, это Гарри Поттер!

Гарри, оторопевший от неожиданности, встал, подчиняясь повелительному взгляду Римуса Люпина, и замер под взглядом десятков глаз, не сразу догадавшись, чего от него ждут эти незнакомые люди. Машинально потянувшись к нагревшемуся на груди амулету, он усилием воли погасил зародившуюся панику, и удивляясь сам себе, заговорил ровным, четким голосом:

— Уважаемые господа! Я благодарю леди Августу за любезное приглашение, а также за незаслуженно высокую оценку, данную мне, как я понимаю, авансом... Да, нам всего по четырнадцать, это правда. Но время сейчас такое, когда детям приходится рано взрослеть. Так получилось, что наши с Невиллом судьбы во многом похожи. Из-за чьих-то непомерных амбиций, из-за гордыни и стремления властвовать надо всеми, кучка мерзавцев присвоила себе право распоряжаться чужими жизнями и исковеркала судьбу наших близких. Наверное, многие скажут, что сейчас не время и не место говорить об этом, но нам пришло время забыть о шалостях и проказах, концентрируя все свои силы на учебе и не только. И если Невиллу действительно понадобится моя помощь, обещаю — я постараюсь быть рядом. С Днем Рождения, Невилл!

Его слова были встречены гробовым молчанием. Гарри, растерявшись, отсалютовал бокалом в сторону застывшего Невилла, одним глотком, не распробовав содержимого, выпил его. Потом, не выдержав напряжения, невнятно пробормотал извинения и вылетел из-за стола. Пробежав сквозь анфиладу комнат, он выскочил, наконец, под серое, пасмурное небо.

* * *

Задумавшись, Гарри слишком поздно услышал, как за его спиной зашуршал гравий, и мелодичный девичий голос тихо произнес:

— Ты так правильно все сказал, Гарри! Жаль, что до сегодняшнего дня я так мало о тебе знала!

Гарри обернулся — возле оранжереи стояла светловолосая девушка, приятельница Джинни.

— Я Луна... Луна Лавгуд, — правильно поняв его замешательство, протянула девушка. — Я учусь на Ревенкло, курсом младше вас с Невиллом.

— Привет, Луна! — машинально ответил Гарри, совершенно не представляя, о чем разговаривать с незнакомой девчонкой. — Что значит «до сегодняшнего дня»? Невилл уже успел рассказать обо мне что-то новенькое, кроме тех сплетен, которые ходили по школе все три года?

Девочка улыбнулась:

— Ну что ты, Невилл до сих пор пытается разыскать тебя в лабиринте этих зарослей. Думаю, пусть побегает еще минут пять, а мы пока успеем с тобой поговорить...

— Ты хочешь сказать, что можешь отводить взгляд?

— Ну да, как и ты... Это не так сложно, на самом деле. Нужно только захотеть...

— Но ведь нам нельзя пользоваться палочкой на каникулах, — испытующе посмотрел на нее Гарри.

— А я и не пользуюсь, когда этого не требуют учителя... Так ведь намного проще, не так ли? Правда, приходится точно формулировать свои желания, а то я однажды на Заклинаниях, отрабатывая Акуаменти, вместо воды окатила всех апельсиновым соком — очень пить хотелось. Хорошо еще, что оправдываться пришлось перед Флитвиком, а если бы на его месте был профессор Снейп?!

Гарри представил облаченного в черное Северуса, попавшего под оранжевый душ, и от души расхохотался. Эта девочка определенно начала ему нравиться.

— Ты давно дружишь с Невиллом? — отсмеявшись, спросил он.

— Ну, дружишь — это слишком громко сказано. Я, Сьюзи и Невилл с самого детства ходим друг к другу в гости вместе со своими родственниками. Иногда к нам присоединяется тетушка Мюриэль с кем-нибудь из Уизли. Ты ведь лучший друг Рона, да?

— Да, наверное, — как-то неуверенно ответил Гарри.

Луна внимательно посмотрела на мальчика:

— Понимаю... Силу мага измерить можно, а вот измерить душу...

От этих слов Гарри окаменел. Как могла эта девчонка в нескольких словах сформулировать то, над чем он думал все эти дни? Ни один из взрослых за все лето не смог понять его так хорошо, как эта пигалица — за пару минут!

Словно поняв, о чем он думает, Луна рассмеялась:

— Не принимай мои слова слишком уж всерьез, Гарри. Знаешь, как меня дразнят некоторые? Полоумной Лавгуд! Думаю, все дело в мозгошмыгах...

Гарри, услышав заливистый, похожий на звук хрустального колокольчика, смех, тоже невольно улыбнулся и внимательно посмотрел на девушку. Тоненькая, хрупкая, с сияющей белизной тонкой кожей, громадными голубыми глазами и длинными серебристыми волосами, она была похожа на сказочное существо. «Такими в маггловских книжках рисуют фей, — вспомнил мальчик детские книжки, перекочевавшие за ненадобностью из комнаты двоюродного братца к нему. — Или эльфийских принцесс. Как кто-то может обидеть такое чудо?!»

— Луна, Гарри, вот вы где! А мы с Невиллом обыскали весь сад! — из-за ближайших кустов к ним вышла Сьюзен Боунс. — Хитрые какие, разворошили муравейник и веселятся, а мы хоть пропадай!

Луна, все так же улыбаясь, повернулась к подруге:

— Так в чем дело? Присоединяйтесь! Не знаю, как вы, но я рада удрать из этого зала. Так чопорно и холодно — бр-р-р! Саламандры, и те замерзнут! Несчастный Невилл!

— Уже довольный! — раскрасневшийся именинник, запыхавшись, присоединился к веселой компании. — Меня послали на поиски Гарри, и я намерен затянуть этот процесс на возможно долгий срок. Думаю, взрослые найдут, о чем поговорить!

— Прости, Невилл. Кажется, я сорвал тебе праздник, — смущенно улыбнулся Гарри. — Глупо получилось. Сам не знаю, чего это меня на патетику потянуло...

— Не говори ерунды! Там сейчас такой шум стоит — не поверишь! Всем интересно, какой ты на самом деле. Накинулись с вопросами на бедного Рона и на профессора Люпина, а бабушка и мадам Боунс их защищают. По крайней мере, сегодняшний день скучным точно не назовешь! А праздник... Лотта! — крикнул он в сторону замка, и почти тотчас же крохотный домовик, почтительно поклонившись, замер в ожидании приказа.

— Лотта, думаю, нет смысла возвращаться в Парадный зал. Накрой нам, пожалуйста, в беседке и предупреди взрослых, что мы останемся здесь...

В Литтл-Уингинг Гарри и Римус возвратились поздним вечером. Как ни странно, мальчику понравились друзья Невилла. Вопреки стереотипам, хаффлпаффка Боунс была так же начитанна и умна, как Грейнджер, но не стремилась навязывать всем свое мнение. Луна же, с ее непредсказуемыми и в то же время весьма точными замечаниями разнообразила разговор, подкидывая все новые и новые темы. Уже засыпая, Гарри понял, насколько ему не хватало такого вот общения, «на равных». Интересно, захотят ли ребята дружить с ним в Хогвартсе? Ведь до следующей встречи еще целый месяц!

Из глубокого, как пропасть, сна, наполненного шорохом набегающих на песок волн и чьим-то едва различимым шепотом, Гарри вырвало мягкое прикосновение. Поначалу мальчик решил, что тепло руки, скользнувшей по волосам, это тоже часть сна, но негромкий смех в сочетании со словами «Вставай, соня, у нас сегодня куча дел!», заставил Гарри тотчас же открыть глаза.

— Сесилия! Вы здесь, вы приехали! Вы правда приехали! — не веря своим глазам, прошептал мальчик.

Он потерся щекой об эту нежную руку и подумал, что еще никто и никогда не будил его так ласково...

— А что, могло быть иначе? Неужели вы, мистер Поттер, хоть на минуту могли допустить, что я не сдержу своего слова?! Кажется, я не давала вам повода не верить моим обещаниям! — Сесилия грозно сдвинула брови, но, не выдержав, рассмеялась. — Знал бы ты, какой скандал закатил доктор Салливан, когда узнал о моем намерении отправиться в Лондон! К чертям полетела вся конспирация! С благословения Амелии мне пришлось нарушить Статут о секретности, и теперь Мэтью сидит внизу, в гостиной, и ждет обещанных чудес.

— Миссис Боунс пошла на это? Но когда? Вчера до позднего вечера мы вместе были на праздновании Дня рождения Невилла, и она ни словом не обмолвилась о вашем приезде!

— Она явилась в Дублин сегодня, ранним утром, как раз во время очередного осмотра. Я-то собиралась тихонько улизнуть, ничего не сообщая доктору, а она потребовала тщательного осмотра. Дальнейшее ты можешь себе представить... «Нет, не пущу!.. Такой длинный путь, да после тяжелой болезни!» Зато когда этот несносный ворчун узнал, что существует возможность в один момент переместиться в Лондон, он как клещ вцепился в Амелию, завывая, что ему, бедняжке, позарез требуется попасть в Лондон, но ехать по железной дороге — долго, а самолетов он не переносит, и вообще — так нечестно, он во всем идет нам навстречу, а мы, злобные и коварные, не хотим сделать для него такой малости... Короче «Ну чего вам сто-о-оит... Я тоже хочу-у-у!» и все это — в исполнении здоровенного рыжего детины пост-среднего возраста.

Гарри рассмеялся, но тут послышался раздраженный стук в дверь:

— Поттер, какого драккла вы разлеживаетесь? Я, что ли, должен буду развлекать ваших гостей?

— Гостей? — не понял Гарри.

Дверь распахнулась во всю ширь, и на пороге застыл весьма недовольный зельевар:

— Мисс О’Флаэрти, не стоит идти на поводу у этого лентяя. Поверьте, за последнюю неделю он и так окончательно отбился от рук. Я с тоской вспоминаю те дни, когда нам с его крестным удавалось заставить это ленивое создание хоть сколько-то задействовать свой интеллект. Но... Малейшее послабление — и все! Нет больше подающего надежды ученика, перед вами — злостный лодырь и лоботряс.

— Ага, профессор, вот я и поймал вас на слове! Вы признаете, что кое-каких успехов я все же достиг!

— Что толку говорить об этом сегодня, когда регресс вашей личности очевиден! Валяться на кровати в присутствии леди!.. Никто, слышите — никто в здравом уме такого себе не позволит! Извольте немедленно привести себя в порядок и разогнать этих чертовых птиц, не желающих ничего знать о Статуте секретности и о запретах Министерства! В противном случае я под Империо заставлю вашего блохастого крестного переловить их всех, до единой! Кстати, он прибудет через пятнадцать минут. А еще часом позже в этот несчастный дом прибудут еще четверо несносных подростков! Мордред и Моргана! Что я-то здесь делаю? Мало мне Поттера-младшего, так еще теперь придется выгуливать кучу неорганизованных юнцов!

— Выгуливать? Кого? — Гарри непонимающе смотрел то на Сесилию, то на Снейпа.

Женщина легонько похлопала его по руке.

— Позже, Гарри, ты все узнаешь позже. А пока... Северус прав — пора подниматься и приводить себя в порядок. Негоже свой день рождения проводить в постели.

Гарри, едва переживший торжественный прием в Лонгботтом-мэноре, услышав о предполагаемом приходе гостей, мысленно застонал. Он-то думал, что это будет скромный, почти семейный праздник, когда они (Сесилия, Северус, Сириус, Люпин и Гарри), отправятся в какое-нибудь кафе в Лондоне, а потом побродят по городу, и может быть, даже снова посетят Сент-Джеймс парк. А тут гости какие-то... Интересно, кто их пригласил и когда?

Но испытывать терпение Снейпа, будь сегодня хоть трижды праздник, все же не стоило.

Гарри рывком поднялся с кровати и направился в душ. Сюрпризы начались почти сразу — появившийся словно из ниоткуда Добби подал ему белоснежные брюки, светло-серые легкие туфли и такого же цвета рубашку с большим количеством карманов, клапанов, пуговиц и отстрочек. «Это интересно, — подумал мальчик, — если Добби притащил маггловскую одежду, в гости что, тоже магглы пожалуют?»

Наскоро причесав еще влажные волосы, Гарри вприпрыжку спустился на кухню и на секунду онемел от неожиданности: все, включая Сириуса и Люпина, были одеты по-маггловски. На всех мужчинах были светлые брюки, и лишь цвет рубашек немного отличался — на Римусе была бежевая, на Снейпе светло-оливковая, а на Сириусе — голубая. Сесилия же была просто неотразима в белой юбке и голубой, в цвет глаз, шелковой блузе. Заметив недоумение Гарри, все, даже Снейп, дружно рассмеялись и Сесилия произнесла:

— Подожди, Гарри, все только начинается... А пока — завтракать, и без разговоров!

Гарри заметил, что его крестный глаз не может оторвать от Сесилии. Вот он галантно придвинул стул, помогая даме сесть, и торопливо, чтобы его никто не смог опередить, плюхнулся на соседний.

Тотчас же на кухне появился Добби, одетый в высокий поварской колпак и белоснежный костюм, дополненный фартуком.

— Добби, откуда это? — ахнул Гарри.

— Мисс профессор велела Добби это надеть... Она сказала, что на кухне, как и в лаборатории мастера Снейпа, тоже должна быть своя одежда... Добби — исполнительный эльф, он верит мисс профессор. Но... Может быть, мастер Гарри — против? Тогда Добби снимет эту одежду, Добби ничем не хочет огорчать великого Гарри Поттера...

— Нет, вовсе нет, Добби! Я просто хотел сказать, что тебе все это очень к лицу. Ты выглядишь, как самый главный повар, и все эльфы в Хогвартсе тебе позавидуют!

— Спасибо, мастер Гарри! Добби получил от мисс профессор подарок, хотя праздник сегодня у мастера Гарри... Но Добби тоже приготовил подарок для молодого хозяина! Вот!

С этими словами Добби снял салфетку с сервировочного столика, и все увидели большущий торт, в центре которого красовался золотистый снитч.

Гарри, ошалев, встал и подошел поближе:

— Добби, откуда ты взял такое чудо?

— Добби — хороший эльф! Он многому научился у мастера Гарри и запомнил, как тот делал торт для мисс профессор. Добби умеет пользоваться кухонным о-бо-ру-до-ва-ни-ем, а деньги на продукты он взял из своей зарплаты! — гордо вздернув подбородок, произнес эльф.

Тут уже все, не выдержав, поднялись с места, чтобы посмотреть на этот шедевр кулинарного искусства.

— Что ж, Добби, похоже, ваша способность к обучению превосходит аналогичные успехи «мастера Гарри». Думаю, вам, мистер Поттер, теперь есть с кого брать пример!

Гарри, покраснев до ушей, вынужден был признать правоту своего наставника, даже несмотря на то, что за него тут же вступились и профессор Люпин, и крестный, и Сесилия.

— Ой, черт побери, это что еще за чудеса? Ты кто — домовой? — послышался раскатистый голос мужчины, появившегося откуда-то со стороны сада.

Гарри на секунду прикрыл глаза и встряхнул головой — казалось, с приходом мистера Салливана кухня уменьшилась чуть ли не вдвое, а все потому, что он часто и быстро перемещался по и так не очень большому помещению.

— Кого я вижу! Наш юный чародей! Что ж, поздравляю! Я, конечно, явился не ждан, не зван, зато — с подарком! Вот, держи!

Непринужденно улыбаясь, мистер Салливан ухватил своей громадной ручищей руку Гарри и, энергично ее встряхнув, вложил в онемевшую от такого пожатия ладонь большущий фолиант.

— Это — атлас по анатомии, физиологии и патологии человека. Чертовски полезная книжица, надо сказать! Там и мои статейки есть, будет время — посмотри. Раз уж решил, что можешь лечить, следует как минимум знать строение человека, а иначе, милый мой, при всей своей одаренности ты просто шарлатан, а не лекарь... Ты книжечку-то далеко не забрасывай, я не к каждому с подарками прихожу. Смотри, буду проверять, как ты все это усвоишь. А в перерывах — вон, мисс Сесилия за тобой присмотрит. Ну, что молчишь? Скажи: «Спасибо, дядя Мэтью!»

— Спасибо, дядя... Ой, спасибо, мистер Салливан! Я очень вам благодарен, правда! Проходите, пожалуйста, и знакомьтесь — это мой крестный, Сириус Блэк... Это мой преподаватель, мистер Люпин. А это — мистер Снейп, тот самый, про которого мадам Амелия вам рассказывала. Лучший зельевар Англии! А это Добби, и он действительно, домовой. Домовой эльф.

— Э-эльф? Прости, но как-то я вас по-другому представлял. Ну, там — луки, стрелы, цветочки всякие... А ты, я смотрю, настоящий шеф-повар. Что, Гарри, тортиком-то угостишь? Или обычному человеку такого есть нельзя?

Северус Снейп, который не без удовольствия рассматривал это представление, решил вмешаться:

— Уверен, какие-то зачатки воспитания у Поттера все же наличествуют, так что на кусок торта вы, как и все здесь присутствующие, вполне сможете рассчитывать. А что касается безвредности — поверьте, если Добби так же тщательно готовил торт, как он трудится в моей лаборатории, то все должно быть абсолютно съедобно.

— У вас собственная лаборатория? И где же? Чем вы занимаетесь? Можно ли где-либо ознакомиться с вашими работами, или они... м-м-м, засекречены?

— Мистер Снейп умудряется оборудовать лабораторию везде, где он задерживается больше, чем на неделю. — Ехидно усмехнулась Сесилия. — Помните те лекарства, которые вы обнаружили на моем столике? Это его рук дело!

— Так это вы пытались напоить мою пациентку некоей отравой, пахнущей одновременно жареными носками футболиста высшей лиги и кошачьей мочой?!

Несмотря на то, что слово «Футбол» было знакомо лишь половине присутствующих, расхохотались все. Даже Снейп, вскинувшийся было поначалу, не смог пойти против правды — зелья его и впрямь, надо сказать, пахли не очень...

Среди всеобщего хохота как-то незамеченным осталось прибытие остальных гостей. Словно гигантский хоровод, в коридоре материализовались мадам Боунс со своей племянницей, держащая ее за руку Луна, Невилл в сопровождении домового эльфа, и еще один эльф, держащий за руку Рона Уизли. Все ребята были одеты в джинсы и разноцветные футболки.

Гарри, не успев стереть с лица улыбку, ошеломленно замер, а потом радостно шагнул к друзьям:

— Ребята! Как я рад, что вы пришли! Вы молодцы, а я вчера даже не догадался вас пригласить!

— Не волнуйтесь, мистер Поттер. Профессор Люпин решил, что это будет приятным сюрпризом для вас, — снисходительно улыбнулась мадам Боунс. — О, а мы вовремя! Смотрите, какой торт!

— Ребята, рассаживайтесь, кому где будет удобно! Меня зовут Сесилия О’Флаэрти, я преподаю психологию в Тринити-колледж, в Ирландии, а это — доктор Салливан, очень талантливый доктор из клиники в Дублине.

Гарри покраснел, сообразив, что снова забыл об этикете и торопливо представил своих школьных друзей всем присутствующим, после чего вместе с Добби быстренько закончил сервировку стола. Восторгу ребят не было конца, стоило им узнать, что торт — дело рук Добби, и тот просто лучился от новой порции восхвалений.

— Ну что ж, думаю, ребятам самое время развеяться, а нам пора, — Амелия Боунс с довольным видом встала из-за стола. — Мистер Салливан, я вас жду! Сьюзи, Луна, Рон, Невилл — вы должны быть дома не позже девяти часов вечера, понятно?

— Не волнуйтесь, Амелия. Я больше других заинтересован, чтобы эти маленькие исчадия ада освободили дом как можно раньше. Нас тут четверо взрослых на пятерых шалопаев — неужели вы думаете, что мы с ними не справимся?!

— Только на вас и надеюсь, мистер Снейп. Остальные отличаются слишком снисходительным отношением ко всякого рода проказам, — она выразительно посмотрела на Сесилию.

Мистер Салливан протянул руку зельевару, потом взъерошил волосы Гарри:

— Что ж, парень, надеюсь, еще увидимся! Хорошие вы ребята, как я посмотрю! Эх, не повезло мне в жизни... Мне бы ваши палочки, уж я бы!..

Все присутствующие рассмеялись.

Пара взрослых аппарировала, причем на этот раз характерного хлопка даже не прозвучало. Снейп и Блэк выразительно переглянулись.

— Что ж, ребята, думаю, нам тоже пора выдвигаться. Поскольку это маггловский район, нам не стоит привлекать внимание к тому, что в доме Дурсли неизвестно откуда собралась такая большая компания. Думаю, будет лучше если мы постараемся покинуть его незаметно. Сейчас я наложу на всех чары отвлечения...

— Простите, мистер Люпин. Позвольте это сделать домовикам. Магию домашних эльфов труднее отследить, к тому же увидеть чары невидимости, наложенные домовиками, не под силу большинству волшебников.

— Что ж, Гарри, пожалуй, это будет разумно. Значит, меняем план — сейчас домовые эльфы накладывают маскировку на всех и мы вас аппарируем в одно очень занимательное место...

* * *

Торп-парк, куда они добирались, как настоящие магглы, на двух обычных такси, находился тут же, в Суррее. Дядя Вернон с тетей Петунией не раз устраивали здесь праздники для Дадли и его друзей, а вот Гарри попал сюда в первый раз. Впечатлений было море!

Начали с игровых автоматов. Глядя, как ловко, один за другим, Гарри забрасывает мячи в баскетбольную корзину, Рон пробурчал: «Хорошо, что змеен... слизеринцы почти все — чистокровные... Вуду здорово бы досталось, если бы они пронюхали про такой тренажер!" Игра понравилось и девочкам, и Гарри задумался — а не взять ли с собой в Хогвартс мяч?

Но задержались ребята здесь недолго — слишком многое хотелось увидеть. Краем глаза Гарри заметил павильон проката роликовых коньков и на несколько минут исчез из поля зрения компании. Когда через несколько минут он появился, все ребята с удивлением уставились на странную обувь и какие-то штуки с ремешками, которые Поттер держал в руках.

— Гарри, что это? — с подозрением глядя на экипировку, спросил Невилл.

— Ну, я просто подумал, что парк слишком велик, чтобы обойти его пешком...

— И что?

— И нашел кое-что такое, что поможет нам быстро передвигаться по территории.

— Ты хотел сказать «поможет тебе»... — едва слышно пробормотал Рон, но Гарри, расслышав его слова, укоризненно покачал головой. — Нет, Рон, именно нам. Я смогу сделать столько копий, сколько потребуется. Ну, кто со мной?

— Но, Гарри, мы ведь даже не видели, как это делается...

— А вы посмотрите во-о-он туда! — и Гарри показал на площадку между аттракционами, где несколько подростков, взявшись за руки, как раз устроили нечто вроде карусели на коньках.

— Здорово! — загорелся Невилл. — Но ведь они, наверное, долго учились, а мы... Боюсь, я и пяти секунд не устою на этом... А как это называется?

— Ролики... Бояться не стоит, главное — принципиальное согласие. Я для начала поддержу вас магией, а потом вы и сами справитесь. Так сколько копий делать?

Первой новинку решила опробовать Сесилия, за ней — все ребята. Прошло каких-то десять-пятнадцать минут, и вот уже посетители парка с улыбкой смотрят на довольно большую компанию мальчишек и девчонок на роликовых коньках. Вцепившись пальцами в плечи друг друга, весело хохочущие подростки змейкой носились по выделенным для этого дорожкам, заставляя нервничать оставшихся наблюдать за ними мужчин.

Внимание ребят привлекла металлическая конструкция, похожая на ажурную ленту. Сесилия коварно улыбнулась — она не раз бывала на воздушных горках вместе с племянником. Уже на подходе ребята услышали пронзительный визг, шум, гам, смех. Они немного постояли, глядя, как по крутым виражам с непостижимой скоростью мчатся битком набитые подростками вагончики. Гарри и Рон, не выдержав, решили присоединиться.

Это было незабываемо! Казалось бы, после полетов на метле их вряд ли можно было чем-либо удивить, но... Одно дело, когда ты сам, как птица, взлетаешь в воздух, используешь воздушные потоки, вплетаешь свою мелодию в удивительную симфонию воздуха. Здесь же ощущения были совсем другие: хрупкая скорлупка, которая на краткий период должна стать твоей защитой; воздушная бездна, разрезанная лентами направляющих... Бешеная скорость, крутые виражи — все это вызвало настолько сильный выброс адреналина, что мальчишки заорали вместе со всеми, не в силах скрыть ужаса и восторга.

Гарри предложил проехать еще раз, уже всем вместе, но для Луны, Сьюзи и Невилла даже сияющих физиономий двух мальчишек было недостаточно, чтобы прокатиться на «Стелс». Зато Сириус, вдохновленный их подвигами, уговорил-таки всех вместе отправиться на следующий аттракцион под многообещающим названием «Пила». 6 комнат, полных кровавых луж и душераздирающих зрелищ, заставили понервничать всех, кроме Люпина и Снейпа. Спастись из этого «дома смерти» можно было только рухнув вниз с высоты 30 ярдов.Пока вагонетка медленно поднималась вверх — все было нормально. Но когда, на секунду остановившись в верхней точке, вся компания камнем полетела вниз, на угрожающего вида топоры, лицо Невилла Лонгботтома по цвету сравнялось с брюшком его жабы, девочки, вжавшись друг в друга, отчаянно завизжали, Рон побледнел, а Люпин, Сириус и Снейп одновременно выхватили палочки. Лишь в самый последний момент Сесилия успела удержать волшебников от применения заклятий. Убедившись, что приключение закончилось благополучно, оба преподавателя, не сговариваясь, решили, что на занятиях с Гарри по ЗОТИ следовало бы внести в антураж тренировочного зала нечто похожее.

— Все, хватит нам экстрима на сегодня, — выразила мисс О’Флаэрти общее мнение. — По-моему, пора переходить к водным процедурам.

Вот тут все застряли надолго. Недоволен такой, по его мнению, бесцельной тратой времени был разве что Снейп, не пожелавший принять участие «в этом русалочьем безумии». Как Гарри ни уговаривал наставника присоединиться, ничего не помогало:

— Поттер, я что, по-вашему, похож на гигантского кальмара? Даже тот предпочитает простор и прохладу, а вы предлагаете мне погрузиться в этот лягушачий бассейн, набитый визжащими особями, напрочь забывшими о своей принадлежности к роду человеческому. В последний раз говорю — если не хотите начать завтрашний день нарезкой слизней в количестве, достаточном школе на целый год, оставьте меня в покое!

Они с Люпином уселись в тени, на скамейке, ни на секунду, однако, не выпуская веселящуюся компанию из виду. Зато Сириус и Сесилия с удовольствием опробовали все горки. Нельзя было не заметить, насколько они похожи: оба — жгучие брюнеты с голубыми глазами, высокие, великолепно сложенные. Раскованные и веселые, они были заводилами в компании подростков. Для детей чистокровных волшебников такое времяпрепровождение было в новинку и несколько сковывало их поначалу, но затем, глядя на окружающих, ребята расслабились. Жаркий солнечный день, теплая вода, веселая компания — что еще нужно для счастья! Разве что хороший обед...

Но с этим, как оказалось, в парке проблем тоже не было. Возбужденная компания сдвинув несколько столиков, разместилась в летнем кафе под разноцветными тентами, и уже через несколько минут наслаждалась вкусной едой, набираясь сил и обсуждая дальнейшие планы. Как оказалось, на сегодня это было еще не все — Сесилия предложила всем побывать в столице, прокатиться по Темзе и закончить вечер на знаменитом «Оке Лондона». Именинник и гости веселой толпой еще раз прошли по территории парка, под конец наткнувшись на киоск с «шоколадным фонтаном». Тут все снова надолго задержались, пробуя сочетания различных ягод и фруктов с белым и горьким шоколадом. Аппарировать удалось, лишь забравшись в самый глухой уголок парка.

По набережной Темзы в этот день прогуливались толпы народа. Прохладный речной воздух приятно остужал разгоряченные тела, маленькие суденышки неторопливо двигались по воде... Суматошное начало дня сменилось расслабляющей негой... Небо наливалось предвечерней синевой; то тут, то там зажигались огни рекламы, пока еще не столь заметные на фоне наступающих сумерек.

Когда ребята подошли к колесу обозрения, оказалось, что Сесилия уже позаботилась и о билетах, заказав их заранее по телефону. Гарри попытался было объяснить друзьям, как магглы это делают, но это повлекло за собой лишь новые вопросы — что такое телефон, компьютер, Интернет, что можно еще делать с их помощью?..

...Следующие полчаса они наслаждались видом вечернего Лондона. В застекленной капсуле, медленно поднимающейся над городом, можно было спокойно двигаться, что позволяло без проблем осмотреть окрестности. На высоте 140 ярдов было куда светлее, чем внизу, и сквозь полупрозрачную воздушную дымку открывалась великолепная панорама английской столицы с ее дворцами, парками и новыми архитектурными комплексами. Притихшая компания несколько минут шла молча, а затем Луна в нескольких словах выразила то, о чем думали все:

— Ну, так кто из нас творит настоящие чудеса — мы или магглы?

* * *

В эту ночь Гарри долго лежал без сна. Впечатлений было столько, что по общей договоренности его друзья даже не стали возвращаться на Тисовую, чтобы помочь Гарри распаковать подарки. «Друзья? Значит, у меня снова есть друзья? — мысленно спрашивал себя мальчик. — А ведь совсем недавно мне казалось, что Рон и Гермиона меня предали, что я — совсем один. Но Рон... Он был первым, с кем я познакомился в волшебном мире. Как получилось, что из веселого, бесшабашного, всегда готового прикрыть спину приятеля Рон превратился в покорную тень Гермионы? Но ведь сегодня он был снова самим собой, тем, прежним другом... А может, это очередная маска? Какой же ты на самом деле, Рон Уизли? И самое главное — могу ли я тебе доверять?!» От размышлений о Роне его мысли перешли и на других ребят. Оказывается, неуклюжий Невилл на самом деле достаточно проворен и решителен, весьма остроумен и любознателен. Сьюзен Боунс, чистокровная волшебница с родословной длиной в несколько десятков ярдов, с удовольствием и неподдельным интересом относится к изобретениям магглов, и с ней очень интересно разговаривать. Да и внешне она даст фору любой записной красотке. Тут Гарри вспыхнул, вспоминая, какое впечатление произвели на него появившиеся из кабинок для переодевания девчонки и Сесилия. В разноцветных купальниках, купленных по дороге в маггловском магазине, они, словно тропические рыбки, ослепили не привыкших к такому откровенному зрелищу магов, причем как юных, так и вполне взрослых. Сьюзен поначалу немного стеснялась, зато Луна, разбросав по плечам свои серебристые волосы, словно и не заметила, что на ней что-то более открытое, чем привычная школьная мантия. Гарри было проще — в начальной школе у них был крохотный бассейн, из-за размеров которого плавать в нем удавалось лишь единицам, получившим для этого особое разрешение, а вот зарядку в воде они делали довольно часто, так как считалось, что «умеренные нагрузки в сочетании с водными процедурами идут на пользу детям». Так что для него плавки — вещь вполне естественная. А вот уши Рона откровенно пылали, да и Невилл выглядел так, словно шел не на водную горку, а в кабинет Зельеварения...

Но ослепительнее всех была, безусловно, Сесилия. Гарри с гордостью видел, что почти все мужчины смотрят на нее, словно лиса на виноград. В каждой черте ее лица было больше привлекательности, чем в раскрашенных мордашках журнальных красоток. Ее лицо было живым, привыкшим к смеху, размышлениям, радости, страданиям, и не прячущим эмоции под тщательно наведенной искусственной красотой.

Гарри мысленно усмехнулся, вспомнив, как смотрел на мисс О’Флаэрти его крестный — словно на редкий цветок, невзначай найденный им на обочине оживленной дороги. А вот профессор Снейп был явно чем-то недоволен и за все время, что они провели на водных аттракционах, так и не поднялся со скамейки, где прятался от жары вместе с Люпином. Интересно, почему у него в последнее время такое дурное настроение?

Мысли мальчика становились отрывочными, несвязными... Яркое солнце, плещущееся в голубой воде бассейна, постепенно остывало, переходя в кровавый багрянец... На стенах заплясали жгучие, словно языки пламени, отблески... Огонь то вспыхивал на мгновенье, то почти стихал, распластываясь по поленьям. Раскаленный воздух струился сквозь каминную решетку...

* * *

— Бартемиус Альберт Крауч, клянешься ли ты своей Магией, что выполнишь приказ Лорда, невзирая на все преграды и опасности?

— Клянусь!

Багряно-золотая петля возникает из ниоткуда и устремляется вниз, туда, где на коленях перед старинным кожаным креслом застыл молодой мужчина.

— Обещаешь ли ты оберегать жизнь Гарри Поттера до тех пор, пока не придет его час, и всемерно способствовать Лорду в достижении намеченной цели?

— Клянусь!

Еще одна петля соскальзывает на вытянутую руку коленопреклоненного.

— Обещаешь ли ты сохранить в тайне от всех то, что поручено тебе твоим Повелителем?

— Клянусь!

Последняя петля налилась пурпуром, шипящий голос невнятно произнес еще несколько слов, и по полутемной комнате разнесся ледяной смех:

— Надо сказать спасибо старому магглолюбцу. Он и понятия не имеет, что растил мальчишку для меня! Пройдет время и оружие победы превратится в оружие его окончательного поражения, а я, наконец, займу место, по праву принадлежащее мне! И тогда они заплатят! Они все заплатят!.. И цена будет невероятно высока!..

* * *

— Мастер Гарри, очнитесь! Мастер Гарри, что с вами?..

— Добби, позови Снейпа, живо!..

Темная фигура стремительно подошла к кровати.

— Сесилия, вам стоит сейчас уйти... Нет, не спорьте. С Поттером все будет в порядке, это просто кошмар. Видите, он уже приходит в себя... Я вам все расскажу позже, обещаю. А сейчас — Добби, мисс О’Флаэрти срочно нужно попасть к себе домой, ты слышишь? И пожалуйста, передай через домовиков эти записки... Блэк, тебе тоже стоит уйти. Только убери часть подарков с глаз долой... Ну, ты понимаешь. Оставь только те, что прибыли с совами... А ты, Люпин, свяжись с Дамблдором. Полагаю, у тебя есть экстренная связь вот на такой случай? Так я и знал... И давай побыстрее. Да, и пусть Омут Памяти прихватит...

— Поттер, слышишь меня? Просто прикрой глаза. Хорошо... Нет, оставь в покое амулет Знаю, голова болит, но по-другому было нельзя... Придется немного потерпеть. Совсем скоро сюда нагрянет директор, поэтому слушай меня внимательно. Я считал сон из твоей памяти. То, что я увидел, очень важно, и Дамблдор должен это увидеть. Сейчас ты поставишь ментальный щит... Самый прочный, понял? Амулет я спрячу, на татуировку наложу древний морок. Он почти не определяется, так что возможно, у нас получится спрятать его от излишне любопытных глаз... На всякий случай думай только о сегодняшнем сне. О том, первом, Дамблдору ни слова, понял? Щит!

* * *

«Тихо как... И темно... Что это со мной? За окном слышится громкий хлопок. Черт, нельзя ли потише, голова раскалывается. Но ведь так и должно быть, Северус же предупреждал... То есть мистер Снейп, конечно... Шаги на лестнице... Кого еще принесло среди ночи? Неужели Дурсли вернулись?»

В этот момент дверь рывком распахнулась, яркий свет озарил комнату и полоснул по глазам. Гарри застонал от нового приступа боли, рука рефлекторно потянулась к шраму на лбу.

— Северус, что с мальчиком? Мне пришлось задействовать экстренный портал. Надеюсь, причина была достаточно серьезной?

— Вы считаете, директор, что мне доставило удовольствие, бросив все дела, мчаться ночью к мальчишке? Разумеется, причина есть и она заслуживает самого пристального внимания... Час назад ко мне в лабораторию забарабанил этот ненормальный эльф, Добби, и беспардонно притащил сюда, завывая, что его «мастер Гарри» умирает. Из бессвязного рассказа Люпина я понял, что он уже отправлялся спать, когда из комнаты Поттера раздался жуткий крик. Поднявшись наверх, Люпин увидел метавшегося во сне мальчишку, попробовал его разбудить, применив все известные ему способы, как магические, так и маггловские, но, не достигнув успеха, послал за мной. Я тоже попробовал несколько заклинаний, но все было бесполезно. Поттер никак не приходил в себя. Что мне оставалось делать? Тут, на наше счастье, мальчишка открыл глаза, и я применил к нему легилименцию... Ой, вот только не надо возмущаться! Будь вы в этот момент здесь, не сомневаюсь, вы поступили бы точно также! Надо же было понять причину этого припадка. А уж узнав, в чем дело... Вы принесли Омут памяти? Прекрасно! Вот то, что мне удалось увидеть...

Гарри сквозь неплотно прикрытые веки увидел, как среброволосый старец, подметая длинной бородой пол, опустил голову в каменную чашу, стоящую на прикроватной тумбочке. Снейп, заметив его взгляд, строго повел бровью, предупреждая о молчании. Гарри едва заметно кивнул и снова прикрыл глаза.

— Да, это меняет дело... — Дамблдор, распрямившись, обвел глазами комнату и, найдя стул, сел и обессиленно откинулся на спинку. — Как Гарри?

— Неважно... вы же понимаете, такое воздействие бесследно не проходит. Я вообще удивляюсь, как мне это удалось — у мальчишки стоит природный щит. На этот раз, похоже, именно бессознательное состояние позволило мне добраться до его видений. Но теперь возникает куча вопросов — во-первых, насколько реальным было то, что видел Поттер? Во-вторых, каким образом парень стал свидетелем клятвы? И еще — получается, что Барти Крауч-младший жив? Как такое может быть, ведь еще два года назад все газеты писали, что он умер в Азкабане, а следом, не выдержав горя, умерла его мать? Вы что-нибудь понимаете? И самое главное — кто тот, второй, что брал с Крауча клятву?

— Прости, Северус, но прежде чем отвечать, мне нужно хорошенько подумать, — негромко, но решительно прервал Снейпа Дамблдор. — Для меня все это так же неожиданно, как и для тебя. И вопросов вызывает не меньше... Сейчас нас должно волновать другое — что делать с Гарри?

— А что с ним делать? Сейчас я напою его восстанавливающим и снотворным, утром Люпин снова даст ему зелья, мальчишка отлежится пару дней и будет, как новенький. Да, чуть не забыл... Директор — взгляните вот на это, — зашуршала одежда и Гарри, пользуясь тем, что все отвлеклись, бросил быстрый взгляд в сторону закатывающего рукав рубашки Снейпа. — А теперь — на шрам на лбу Поттера. Вам не кажется странным то, что оба... изображения одновременно приняли более интенсивный оттенок?

— Все это лишь возвращает нас к главной проблеме. Гарри придется покинуть дом на Тисовой. Это не обсуждается! Дело теперь даже не в его безопасности как таковой, а в его окружении. Арабелла мне писала, что незадолго до приезда Поттера в доме поселилась какая-то незнакомая женщина, приятельница его тетушки, что ли...

— Да видели мы сегодня с Люпином эту дамочку! — пренебрежительно фыркнул Снейп. —

Смазливая вертихвостка, которой совершенно все равно, с кем кокетничать. Петунья нашла, кому доверить контроль над Поттером! Стоило этому блохастому ко... кавалеру сделать стойку, и их обоих с Тисовой словно ветром сдуло! Два сапога — пара!

Директор согласно покивал:

— Я рад, Северус, что ты так хорошо все понимаешь. До последнего времени мальчик, благодаря безответственности этих магглов, вообще жил здесь совсем один, а значит — беспрепятственно бродил по городу, посещал магазины, кафе... Да мало ли что еще! Короче, был предоставлен сам себе. Да, вы с Люпином несколько исправили эту ситуацию... Я благодарен тебе, Северус, ты вполне ответственно отнесся к моей просьбе. Не удивляйся, Минерва мне сообщила о твоей системе тренировок. Но все это не ограждает мальчика от случайных контактов с незнакомцами. Теперь же, после того, как мы узнали, что Поттера собираются использовать в борьбе против нас, оставлять его здесь было бы верхом легкомыслия. Прости, Северус, но у меня просто нет выхода — я вынужден просить тебя вплотную заняться обучением Гарри. Желательно — в Хогвартсе, поскольку здесь оставаться небезопасно...

— Ну, это уж слишком! Я что, не человек? Мордред вас подери, директор, я десять месяцев в году носа из Хогвартса не показываю! Должна у меня быть личная жизнь, или нет? Вам мало того, что я, как проклятый, мотаюсь в этот маггловский городишко в свой законный отпуск? Найдите ему другую няньку! Вон, Люпин — чем не кандидатура? Старинный друг отца, в мальчишке души не чает. Или Уизли. Тоже вариант... В позапрошлом году вы же доверили им своего драгоценного мальчика, что сейчас изменилось? Да и Блэк, насколько я понимаю, на свободе — отдайте его крестному, и дело с концом! У меня куча планов, я уже связался с Нортумберлендом, у меня заказы от Аврората на следующий год и что — я должен все это бросить, и караулить Надежду Магического мира?!

— Профессор Снейп, возьмите себя в руки! — Голос Дамблдора стал холоден и сух. — Позвольте напомнить, что много лет назад вы связали себя неким обещанием... То, что ваше служение на протяжении долгих лет не требовалось, не означает, что данная клятва утратила силу. Я готов предоставить вам выбор: вы можете вместе с Гарри остаток лета провести в Хогвартсе, либо... приютить его в своем доме. Как видите, я иду вам навстречу.

В комнате на несколько минут повисла тишина. Гарри едва дышал, боясь себя обнаружить.

Наконец, послышался ледяной голос зельевара:

— Как я понимаю, вариант, когда Поттера под опеку берете вы, тоже не рассматривается?

— Ты правильно понимаешь, мой мальчик... Поверь, мои длительные отлучки из Хогвартса связаны вовсе не с развлечениями. Хотя, даже обладай я свободным временем, в нынешней ситуации мое близкое общение с Гарри могло бы скорее навредить общему делу, нежели принести пользу. Пойми: то, о чем я прошу — всего лишь дань сложившимся обстоятельствам, а вовсе не моя прихоть. Только ты в состоянии удержать мальчика в строгих рамках... Впрочем, ты и сам все понимаешь. Скажи, ты не мог бы попробовать хоть на время привести Гарри в себя? Я хотел бы узнать кое-какие подробности...

— Думаю, вы и сами с этим справитесь. Я наложил лишь легкие сонные чары, так что...

— Фините!

Гарри, словно только что очнувшись, повернулся на постели и непроизвольно схватился за голову — малейшее движение причиняло боль.

— Гарри, мой дорогой мальчик, как ты себя чувствуешь?

— П-профессор Дамблдор? — хриплый, не то от сна, не то от крика голос как нельзя лучше замаскировал невольное притворство. — Что вы здесь делаете?

— Поттер! — сердито одернул его Снейп. — Будьте любезны вспомнить о вежливости!

— Простите, профессор, я вас не заметил... Но... Директор, могу я узнать, что произошло?

— Ничего страшного, мой дорогой мальчик, ничего страшного! Тебе приснился кошмар. Добби перепугался и вызвал профессора Снейпа и меня. Ты что-нибудь помнишь из того, что видел?

— Огонь... Черт, лоб жжет... Ой, простите! Потом — какой-то мужчина обещает что-то сделать. Не помню... Вроде бы какие-то цепи, и голос... Голос я точно уже слышал, но давно... Нет, профессор, боюсь, я мало что помню. Не ругайте Добби, пожалуйста, он вечно боится, что со мной случится что-нибудь страшное. Вы ведь помните, как было на втором курсе? Он тогда даже вход на платформу на вокзале перекрыл, паникер.

— И все же, Гарри, кошмары не возникают на пустом месте. Понимаю, это несколько неожиданно, но... Тебе придется уехать отсюда, до самого конца каникул. Оставить тебя здесь совсем одного — это с самого начала было непростительной ошибкой!

— Я поеду в Нору, профессор Дамблдор?

В поле зрения Гарри стремительно ворвался зельевар и недовольно пробурчал:

— Нет, Поттер, не угадали. Утром вы все узнаете, а сейчас — выпейте эти зелья, немедленно!

— Что это?

— К моему глубокому сожалению, это не яд... Всего лишь болеутоляющее и Сон-без-Сновидений, так что без капризов, слышите? Мало того, что куча взрослых благодаря вам вынуждена лететь сломя голову к страдающему излишним воображением юнцу, вы еще имеете наглость демонстрировать свой вздорный характер?! Пейте, вам говорят, или я сейчас же отправлю вас в госпиталь святого Мунго!

— Ну что ты, Северус! Не будь слишком строгим к мальчику! Он сейчас и сам все выпьет... Вот та-а-к, молодец! А теперь — спать! Завтра мистер Снейп все тебе расскажет!

Последние слова Гарри уже не слышал, провалившись в глубокий сон.

________________________________________________________

Дополнение:

Автору прекрасно известно, что в 1993 году был лишь предложен проект Лондонского колеса обозрения, который должен был быть построен к 2000 году, а на самом деле вступил в действие только в 2005 году. Но слишком велико было желание показать молодым волшебникам Лондон с высоты 140 ярдов. Для представителей чистокровных семей это еще один довод не считать магглов чем-то незаслуживающим внимания.

Казалось, пары минут не прошло, как он закрыл глаза, но какой-то неясный звук выдернул мальчика из топкого болота сна. Гарри приподнялся на локте, стараясь сообразить, что его разбудило. Звук шел откуда-то снизу, но что это было, сразу понять не удалось. Голова была тяжелой, словно после долгой болезни, дневной свет резал глаза, не давая сосредоточиться. Где-то стукнула дверь, протопали тяжелые шаги, и вдруг визгливый голос тети Петунии расставил все по своим местам:

— Я так и знала! Стоило оставить мальчишку, как в доме — сплошной кавардак! Судя по всему, этот негодник вчера неплохо повеселился! Даже в гостевых спальнях определенно кто-то был. А эти ненормальные клятвенно заверяли, что за ним тут присмотрят и не дадут лентяйничать! Как бы не так! Этот негодник проболтался тут целый месяц, палец о палец не ударив, теперь удерет, а я, выходит, за ним убирай!

— Верно, Петуния! Пусть сначала приведет все в порядок, а потом уже катится ко всем чертям! И потом — кто мне возместит стоимость машины, я вас спрашиваю? На страховую компанию надежды никакой. Этот проклятый полицейский заявил, что я не имел права садиться за руль, не закончив курс лечения... Так мне теперь что, пешком ходить? Между прочим, мы именно по милости этого урода вынуждены были бежать из дома! Не-е-ет, я так этого не оставлю! Если он рассчитывает ограничиться теми подачками, что с барского плеча бросил нам в больнице, то ошибается! Раз смог заплатить за специальное обслуживание и настолько эффективные лекарства, значит, деньги у паршивца есть, и немалые! Нам бы давно надо было это понять, вон как в него все эти придурки вцепились! «Герой», как же! Небось, папенька наследство оставил, потому он им и нужен!.. Эй, ты, недоумок, ну-ка иди сюда!

— Пап, пускай и мне что-нибудь эдакое купит! Я из-за него половину каникул в машине трясся!

— Правильно, Дадлик! Подожди, сейчас я приволоку этого паршивца!

Через минуту дверь от тяжелого удара чуть не слетела с петель:

— Нет, вы только посмотрите на этого поганца! На улице полдень, а он все в кровати прохлаждается! Ну-ка, вставай, гаденыш! Сейчас ты мне за все ответишь!..

Багровый от гнева дядя Вернон шагнул к кровати и протянул руку к племяннику, намереваясь ухватить того за отвороты пижамы, но на расстоянии десяти дюймов словно наткнулся на невидимую стену.

— Ты... ты!.. Да я тебя!.. Ты... Мне... Сопротивляться!.. Убью гаденыша!.. — задыхаясь от бешенства, дядя Вернон отступил на пару шагов, не сводя налитых кровью глаз с ненавистного племянника и снова ринулся вперед.

На этот раз магия не была так милосердна. Не успел Гарри хоть как-то среагировать, как дядюшку подхватила неведомая рука, приподняла над полом и отбросила назад с такой силой, что мистер Дурсль тяжелым мешком сполз по стене.

— Вернон!!! — От пронзительного визга тети Петунии задрожали стекла. — Что ты сделал моему мужу, уголовник! Вернон, милый, ты жив? Скажи, с тобой все в порядке?!

— Что тут происходит? — послышался ледяной голос Снейпа, и запаниковавший было Гарри мигом успокоился.

— Этот мальчишка чуть не убил Вернона! Я вызываю полицию, немедленно! Еще не хватало, чтобы этот урод поднимал руку на своих благодетелей! Неблагодарный! Мы тебя столько лет поили, кормили, одевали — и вот как ты за это заплатил! Ну, нет!.. В полицию, сейчас же! Этому уроду самое место в колонии для несовершеннолетних правонарушителей! Да я...

— Силенцио! — негромкий голос Снейпа разом оборвал все причитания. Разгневанная Петуния все еще широко разевала рот, не в силах понять, что ее слов уже никто не слышит.

— Поттер, вы долго собираетесь здесь разлеживаться? Я что-то не замечал за вами склонности к мазохизму... А может, вам действительно приятно находиться в этой компании? Нет? Так какого же... Почему, в таком случае, вы еще не готовы к отъезду, я вас спрашиваю?! Десять минут на водные процедуры, и еще десять — на сборы. Да, и не забудьте забрать тот хлам, который ваши друзья по недоразумению считают подарками. Советую воспользоваться простым «Акцио», иначе собирать придется по всему дому...

Гарри, не тратя времени ни на разговоры, ни на переодевания, прямо в пижаме помчался в ванную. Дядя Вернон, немного придя в себя после неожиданного приземления, все же не оставил надежды поправить пошатнувшиеся из-за проклятого мальчишки дела:

— Нет, постойте... Надо разобраться... Дом чуть ли не в конюшню превратили? Превратили! Машину мою угробили? Угробили! Я из-за вашего мальчишки столько выгодных контрактов упустил, пока по стране непонятно от кого мотался!.. Кто мне возместит убытки? Этот ваш, седобородый дедушка? Или, может, вы соизволите? Чего вам стоит — палкой этой вашей махнете, и вот они, денежки! Что молчите? Я с этого негодника все до последнего пенни вытрясу! В конце концов, я — его опекун, мне и распоряжаться всем, что он имеет!

Профессор школы магии и волшебства Хогвартс, Мастер Зельеварения Северус Тобиас Снейп улыбнулся, причем так, что у добропорядочного Вернона Дурсля ноги вмиг стали ватными, и толстяк, чтобы позорно не упасть, снова привалился к стене:

— Справедливости захотелось, мистер Дурсль?! Подумайте хорошенько, действительно ли вы хотите получить все, чего достойны, как опекун... Не хочу пугать, но ведь ваше желание может и осуществиться. Только вот не совсем так, как вы рассчитываете... Этот мальчишка слишком мягкосердечен и добр, что отнюдь не идет ему на пользу. Но ведь теперь он не один. Кстати, спешу вас разочаровать — согласно завещанию его родителей, опекуном Поттера в магическом мире является некто Сириус Блэк... Кажется, в прошлом году по маггловскому телевидению прошел целый ряд роликов с описанием сбежавшего из тюрьмы особо опасного преступника. Так это — о нем! И дай вам Боги удачи, чтобы он не вспомнил о ваших заслугах в воспитании, а то вы действительно получите все, что реально заслужили. Вам ЯСНО?

Когда Гарри, покончив со сборами, спустился в гостиную, родственники встретили его настороженным молчанием. Гарри, пропустивший знаменательный разговор его дяди со Снейпом, недоуменно взглянул на них и, вежливо попрощавшись, вместе с зельеваром вышел в сад, надеясь не увидеть дорогих родственников до следующего лета.

— Поттер, вы уверены, что забрали все свои вещи? — прищурившись, поинтересовался Снейп.

— Кажется, да... — растерянно пробормотал мальчик.

— А вот я в этом сомневаюсь. Где ваша палочка, позвольте узнать?

— Ой, совсем забыл... Я на минутку...

Гарри рванул обратно в комнату и наткнулся на недовольно бормотавшего Дадли:

— Теперь мать заставит меня вылизывать все комнаты... — Услышав за спиной торопливые шаги, он резко оглянулся, и прошипел:

— Все из-за тебя, Поттер! Мать с отцом злятся, что остались без машины и срывают зло на мне... Черт, у меня еще синяки толком не зажили, а теперь придется убирать весь этот дом! Я-то в чем виноват, меня ведь с Гордоном не было!

Гарри вынужден был признать правоту кузена. Вздохнув (опять ведь от зельевара за бесполезную трату сил достанется), он широким движением провел вокруг себя, невербально накладывая Очищающие чары и, не дожидаясь реакции Дадли на заблестевшие вдруг полы и стекла, полетел вверх по лестнице. На обратном пути, встретившись глазами с ошарашенным братцем, он на мгновение затормозил и торопливо прошептал:

— Передай тете Петунии, я постараюсь компенсировать вам стоимость машины. Вот только как быстро у меня это получится — не знаю. Все, пока, Большой Ди! Выздоравливай!

Выбежав из дома, Гарри замер возле зельевара, дожидаясь заслуженного выговора. Но услышал только:

— Да, случай клинический... Все даже хуже, чем я предполагал. Поттер, на Тисовой есть еще одна вещь, с недавних пор принадлежащая вам, вот только что с ней делать — ума не приложу. Как-то раньше я с подобным не сталкивался...

— О чем речь, профессор?

— О подарке мисс О’Флаэрти, разумеется.

— Боюсь, я не в курсе...

Снейп раздраженно фыркнул:

— Вы очень часто бываете не в курсе того, что творится вокруг вас. Я даже начал к этому привыкать, Поттер. Наша общая знакомая не нашла ничего лучшего, чем подарить вам так называемый скутер. Вы знаете, что это такое?

Гарри захлебнулся от восторга:

— Ну конечно, профессор! Это почти мотоцикл, только менее мощный, и ездить на нем можно с шестнадцати лет!

— Возрастной ценз, как я понимаю, маггловский? Тогда это неважно. Как я понял, к этому... агрегату прилагаются документы на ваше имя, разрешающие вам пользоваться этой штукой. А наш непревзойденный коб..., кабальеро, я хотел сказать, обещал научить вас приемам безопасного вождения. Думаю, к вам присоединится и мисс О’Флаэрти.

— А вы?

Эти слова у Гарри вырвались прежде, чем он успел подумать. Лицо зельевара потемнело, и он, явно сдерживаясь, холодно бросил:

— А я, как вам известно, с маггловским транспортом имею очень мало общего. Тем не менее, оставлять столь дорогую вещь вашим родственникам, думаю, не стоит.

— Может быть, Добби сумеет переправить скутер в ваш особняк, сэр? Это ведь намного ближе, чем Дублин, а вес скутера вряд ли превысит суммарный вес мадам Боунс и мой.

Снейп невольно усмехнулся:

— Никогда не поднимайте вопросы такого рода в присутствии женщин, если не хотите нажить себе врага.

Гарри рассмеялся:

— Мадам Боунс слишком умна для того, чтобы обижаться на такую ерунду!

— И все же даже самая умная женщина не лишена слабостей, присущих данному полу... Добби!

— Добби здесь, мастер Снейп!

— И давно?

— Добби пришел следом за хозяином, мастер Снейп... Добби слышал, как мисс профессор говорила, что мастер Гарри теперь до конца лета будет жить у хозяина Снейпа, и решил, что должен помочь.

— Вот, Поттер! Берите пример — какая наблюдательность, насколько точные аналитические выводы! Право слово, жаль, что он не учится в Слизерине. Но уж помощника я из него сделаю — все позавидуют! Добби, а пока ты не смог бы перенести эту... железяку в Катерхем? Только не вздумай тащить его прямо в дом, этого я не вынесу!

— Добби рад будет услужить хозяину Снейпу, сэр!

С этими словами домовик словно испарился: ни звука, ни движения. Снейп недоверчиво прищурился и шагнул к сараю — там ничего, кроме садового инвентаря, не было.

— Что, скутер стоял здесь, профессор?

— Вот именно что — стоял... Да, видимо, недооцениваем мы эльфов. У них есть, чему поучиться. Особенно, если они все такие, как этот наш лопоухий. Все, Поттер. Ваши вещи я уже уменьшил. Вот, рассовывайте по карманам — и в путь. Глаза бы мои не видели все это маггловское прибежище!

В особняке Гарри ждала целая компания встревоженных взрослых — Сесилия, Люпин, Сириус и почему-то, Амелия Боунс. Однако Снейп, не слушая возражений, тотчас же погнал Поттера наверх, потребовав, чтобы тот во-первых, принял душ и переоделся, а во-вторых, прошел диагностический осмотр и выпил необходимые зелья.

— Диагностика? Но зачем? Римус же сказал, что все уже в порядке? — негодующий вопль Сириуса слился с обеспокоенными вопросами Сесилии и мадам Боунс, заданными менее экспрессивно.

— А вы об этом поинтересуйтесь у этого малолетнего недоумка, — недовольно буркнул Снейп, направляясь в лабораторию и по широкой дуге обходя шагнувшую было к нему Сесилию.

Гарри с наслаждением стоял под горячей водой, смывая с себя всякое воспоминание о виденном во сне эпизоде. Он понимал, что не был бы так спокоен, не будь у него за спиной такой мощной поддержки. Конечно, в том, что он — пешка в чьих-то неведомых планах, нет ничего хорошего, но теперь есть люди, которые способны ему помочь. Да и сам он знает и умеет намного больше, чем какой-то месяц назад. Главное — не расслабляться и правильно использовать время, которое осталось до школы. С Зельеварением и ЗОТИ, а так же с Чарами он, вроде бы, достиг неплохих успехов. Навыки в беспалочковой и невербальной магии тоже налицо. Что еще надо подтянуть? Трансфигурация... Здесь ситуация куда хуже. Нет, разумеется, программу первых трех курсов он знает теперь даже лучше, чем Гермиона. Не вызывают затруднения и большинство заданий четвертого, но... Что дальше? Продолжать заниматься самому или просто прилежно зубрить задания на уроках? Нет, этого мало. Даже миссис Фигг говорила, что во времена борьбы с Волдемортом они активно применяли трансфигурацию. Значит, ею и займемся. А еще неплохо бы научиться аппарировать. Сириус прав, сил и умения концентрироваться вполне хватит. Черт, как обидно, что тот же Добби смог научиться пользоваться маггловскими изобретениями, а волшебники перенять у домовиков их магию не могут. Стоп!.. А кто сказал, что не могут? Кто-нибудь уже пробовал?

Не откладывая дела в долгий ящик, Гарри быстро выбрался из-под душа, наскоро вытер волосы и прямо на влажное тело натянул свежие брюки и футболку. Выглянув в коридор, он убедился, что поблизости никого нет и поплотнее закрыл дверь.

— Добби! — негромко позвал он.

Домовик, словно только этого и ждал, тут же материализовался в ванной.

— Добби может чем-то помочь сэру Гарри Поттеру?

— Сам не знаю... Скажи, ты можешь научить меня приемам вашего колдовства? Вообще, было когда-нибудь такое, чтобы кто-то из магов пользовался заклинаниями домовых эльфов?

— Добби слышал, что когда-то давно эльфы могли пользоваться палочками, а маги — использовать заклинания эльфов. Но уже дед деда моего деда рассказывал своим внукам об этом, как о сказке... Добби очень жаль, мастер Гарри!

— И все же — попробуй рассказать, что и как ты делаешь, когда перемещаешься?

— Добби не может рассказать. Но... Мастер Гарри может взять Добби за руку?

— Конечно! Вот так?

— Нет, лучше, если мастер Гарри крепко сожмет ладонь Добби... Вот так. А теперь — закройте глаза и просто почувствуйте...

Сначала Гарри ощутил тьму... Не темноту, как на улице в безлунную ночь ноября, а тьму — вязкую, густую, липкую. И вдруг появилось ощущение, что это просто завеса, полог, который скрывает за собой множество дорог. Нужно только выбрать, какая именно тебе нужна, и шагнуть за эту завесу...

— Мастер Гарри... вы чувствуете?!

— Кажется, да... Ты мне поможешь?

— Добби просто побудет рядом. Мастер Гарри сам выберет путь! Мастер Гарри сможет!

Гарри, волнуясь, представил себе гостиную, где горой сложены его подарки и шагнул. Просто шагнул, и завеса приоткрылась, покорно пропуская мальчика. Всего один удар сердца — и Гарри уже стоит перед ошарашенным Ремусом Люпином.

— ДА!!! У МАСТЕРА ГАРРИ ПОЛУЧИЛОСЬ! ДОББИ ЗНАЛ, ЗНАЛ, ЧТО СЭР ГАРРИ ПОТТЕР — ВЕЛИКИЙ ВОЛШЕБНИК!

Так домовик на памяти Гарри не кричал еще никогда. Неудивительно, что услышав его вопли, в гостиную сбежались все и замерли, глядя на неподвижно застывшего Люпина, устало улыбающегося Гарри и подпрыгивающего от восторга домовика. Последним в гостиную вбежал зельевар и, безошибочно найдя глазами источник этого переполоха, строго спросил:

— Поттер, демон вас побери, что вы еще успели натворить?

— Кажется, я научился перемещаться так, как это делают домовые эльфы, — неуверенным тоном проговорил мальчик.

После секундной тишины со всех сторон послышались вопросы:

«Что за чушь ты городишь?»— Снейп. «Как — перемещаться?» — Сесилия. «Ты пробовал аппарировать? Откуда? На какое расстояние?» — Люпин. « Кто тебя этому научил?» — Блэк.

— Северус, — спокойный голос мадам Боунс заставил всех опомниться. — Взгляните на него, по-моему, мальчику нехорошо.

Снейп выхватил палочку и одним слитным движением провел над осевшим на диван и сильно побледневшим юношей.

— Мордред и Моргана! Ну почему к такой силе не прилагается хотя бы толика мозгов?! Поттер, ну куда ты опять вляпался? Что, мало сил растратил на обновление коттеджа твоей тетки? Что ты еще натворил?

Не переставая ворчать, зельевар достал из кармана мантии амулет Тора, так и лежавший там с прошлой ночи и, бережно приподняв голову мальчика, надел цепочку на шею. Гарри, благодарно улыбнувшись, сжал амулет. Магия взметнулась вверх победным фейерверком, в центре которого находился мальчик, а потом сверкающими искрами обрушилась на всех присутствующих, не выделяя и не обделяя никого...

* * *

Его тормошили и расспрашивали, а он просто смотрел на окружающих его людей и улыбался. Похоже, время, когда он был один, безвозвратно прошло, и то, что с ним происходит, волнует всех не из-за того, что когда-нибудь ему суждено будет сразиться с Волдемортом, а просто потому, что он дорог этим людям, дорог просто как Гарри... Как же долго он этого ждал!

— Демон вас подери, Поттер! Эльфийская магия что, разгладила последние извилины в вашем мозгу? Вы выглядите, словно блаженный на паперти собора Святого Петра! Произнесите, наконец, нечто членораздельное, чтобы мы могли судить о степени повреждения вашего рассудка!

— Я вас всех так люблю!

В гостиной мгновенно стало тихо. Так тихо, что жалобный писк кресла, на которое тихо опустился потрясенный Снейп, подействовал на нервы присутствующих, словно скрежет ножа о стекло.

— Ну, вот и замечательно! Вполне осознанное заявление! — мадам Боунс прежде других пришла в себя. — Значит, сейчас самое время заняться подарками, тем более, что накануне мы с Сьюзи так и не успели вручить свои. Гарри, вот этот — от моей племянницы. Она говорит, что когда-то такая же книга здорово облегчила ей жизнь, и надеется, что тебе она тоже пригодится.

Гарри, все еще в шоке от вырвавшихся помимо его воли слов, торопливо сорвал обертку и широко улыбнулся. Книга называлась «Этикет для ленивых, или как стать леди или джентльменом за полчаса до великосветского приема». Когда мальчик, смеясь, продемонстрировал книгу всем присутствующим, послышались тихие смешки, и напряжение потихоньку стало исчезать.

— Дальше... Пергамент, что у меня в руке, вообще-то официальный документ, но думаю, для тебя это тоже будет своего рода подарком. Правда, в дополнение к этому есть еще один, и его я, пожалуй, сразу же передам мистеру Блэку... Ни к чему лишний раз гонять министерских сов. А магическое сообщество, если вы не возражаете, оповестим обо всем несколько позже.

Гарри, догадываясь о содержании, дрожащими руками развернул пергамент, и радостный вопль огласил гостиную:

— Сириус, теперь ты — мой опекун? Ноги моей больше не будет на Тисовой! Ты ведь официально оправдан, да?

Вопрос был лишним. Стоило лишь взглянуть на просветлевшее лицо его крестного и все сразу стало ясно. Ремус кинулся к другу, хлопая того по плечам. Сесилия, просияв, крикнула: «Поздравляю вас обоих!», но Сириус решительно шагнул к Снейпу:

— Спасибо, Северус! Я благодарен всем — и мисс О’Флаэрти, и мадам Боунс, и Рему, и Гарри, но тебе — особенно. Не было бы твоей поддержки — не было бы и моей свободы. Ради Гарри ты переступил через себя и помог своему школьному недругу. Я рад, что могу стать для Гарри опекуном, но в старых чистокровных семьях была традиция — наследника рода воспитывает сильный маг, принадлежащий к другому Роду. Как вы, несомненно, догадались, я уже заверил в Гриннготсе и Министерстве все бумаги, по которым наследником рода Блэк является Гарри, а теперь прошу тебя, Северус — стань его магическим наставником. Все мы знаем, насколько магически силен Сохатик, но управление ТАКОЙ силой требует железной воли, и только тебе под силу помочь ее обуздать...

Сириус нервно сглотнул и продолжил:

— Северус Тобиас Снейп, как Лорд Древнейшего и Благороднейшего рода Блэков, я прошу оказать нам великую честь и принять на себя роль наставника для наследника родов Поттер и Блэк... Принимаешь ли ты на себя эту обязанность?

Снейп, на протяжении всей речи Блэка не сводящий с него глаз, медленно поднялся и четко, по буквам, произнес:

— Я, Северус Тобиас Снейп, Лорд Принц, благодарю за оказанное доверие и клянусь своей магией, что стану для высокородного ученика защитой и опорой, проведу по трудной дороге знаний и обучу всему, что знаю сам!

— Я, Амелия Эвелина Боунс, как представитель Министерства, магией своей свидетельствую о заключенном сейчас союзе!

Ослепительно-белый свет на мгновение залил комнату, подтверждая свершившееся. Мадам Боунс, стремясь хоть как-то разрядить обстановку, поспешила продолжить:

— Знаете, мистер Блэк, не очень-то вежливо с вашей стороны мешать мне сейчас, когда я выступаю в роли Волшебной феи. Сядьте на минуту и дайте мне закончить! Так вот, Гарри, прежде, чем эти мужчины вновь завоюют всеобщее внимание, я хочу преподнести тебе настоящий подарок, ведь все предыдущее — лишь восстановление попранной много лет назад справедливости... Вот, держи, здесь — шесть билетов на Чемпионат мира по квиддичу. Думаю, тебе найдется кого пригласить.

— Ура!!! Я еду на чемпионат мира! Спасибо вам, огромное спасибо! Сесилия, Сириус, мистер Снейп, Ремус — вы ведь поедете, да? А вы, мадам Боунс?

— Ну, за меня не беспокойся — мне там положено быть, даже если я этот квиддич на дух не переношу. Кстати, я беру с собой Сьюзи и Луну, так что скучать девочки тебе не дадут.

— А вы все поедете? — выжидательно глянул на окружающих его взрослых Гарри.

— Ни за что не пропущу такое зрелище! В кои-то веки чемпионат проходит в Англии... Мордред меня подери, я ведь и не надеялся, что смогу туда попасть легально! Спасибо, Амелия! Думаю, сейчас билеты мне не удалось бы купить ни за какие деньги, не так ли?

— Вы правильно понимаете, Сириус! Что ж, как ни приятно мне ваше общество, но мне нужно быть в Министерстве — через час состоится заседание международной комиссии по обеспечению правопорядка... Думаю, еще увидимся!

Мадам Боунс направилась к камину и, бросив горсть летучего пороха, шагнула в зеленое пламя.

— Снейп, ты что, открыл доступ в Министерство? — удивился Люпин.

— Если бы ты был повнимательнее, то услышал бы, что Амелия переместилась прямо в свой кабинет. И — да, я открыл туда доступ. Я доверяю мадам Боунс больше, чем кому-либо еще.

— Спасибо, Северус, — тихонько шепнула Сесилия, проводив сестру и проходя мимо зельевара. — Гарри, ты откроешь, наконец, свои подарки, или они тебе не интересны?

— Еще как интересны! Кстати, я так еще и не видел ваш подарок, но уже в курсе, что это — скутер! Спасибо, Сесилия, но не стоило...

— Чушь и ерунда! Помнится, ты обещал со мной бегать по утрам? Так вот, теперь будешь гонять со мной на мотоцикле!

— Вы любите мотоциклы, Сесилия? — расцвел в улыбке Сириус. — А я-то думал, почему вы подарили моему крестнику такую игрушку. Мерлин мой! Вот это сюрприз! Вы не будете возражать, если я составлю вам компанию?

— Спрашивайте у Гарри, это он — мой кавалер в подобного рода прогулках. Если он сочтет, что вы нам не помешаете... — пожала плечами Сесилия.

— Гарри, я буду хорошим, честное слово! Я даже захвачу с собой Ремуса, если Сесилия прокатит Снейпа! Ты как, согласен? — сложив ладони в молитвенном жесте, Блэк повернулся к Гарри, но зельевар его перебил:

— Блэк, не забивай ребенку голову чепухой! Пока я не поверю, что он сможет безопасно водить это хлипкое сооружение, ни о каких прогулках и речи не идет! И вообще — давай отложим этот разговор на потом.

— Ладно-ладно, Снейп, я сдаюсь! Гарри, займись остальными подарками!

Гарри наклонился и распечатал аккуратно обернутый красной бумагой пакет:

— Книга! Наверняка, от Гер... от Грейнджер. Ну-ка, посмотрим. Ничего себе, я такое не выговорю! Сесилия, вы что-нибудь понимаете?

Сесилия взяла из рук Гарри книгу и выразительно прочитала название: «Акцентуация характера как преморбидный фон развития психических расстройств в пубертатном возрасте у юношей. Анализ и прогнозы». *

Гарри растерянно хлопал глазами:

— И что это означает?

Сесилия хмыкнула:

— Это означает, мой юный друг, что твоя однокурсница не совсем уверена в твоей адекватности в силу особенностей переходного возраста. Если сказать попросту, то тебе только что мягко намекнули, что неплохо бы подлечить нервы, пока ты совсем не вышел из-под контроля. Разносторонние интересы у этой девочки, как я посмотрю. Интересно, как она интерпретировала эту сугубо прикладную монографию...

— Ну, а мне-то что делать с этой книженцией? Читать?

— Боже упаси! Ни в коем случае! Лучше уж альбом по паталогоанатомии! После него тебе хорошенько прочистит желудок, а после подобного чтения — прополощет мозги, что куда опаснее!

— Значит, в камин?

— Оставь пока, я посмотрю. Вдруг что-то пригодится в работе.

— Вот, тут еще одна книга. Это от Рона!

Гарри вытащил из свертка великолепно изданный альбом: «Квиддич. Как загорались звезды. Биографии лучших ловцов ХХ века».

— Ой, тут еще записка: «Гарри. Мы всей семьей едем на чемпионат, я хотел пригласить тебя, но Дамблдор сказал, что это слишком опасно, так что твой билет пришлось отдать Гермионе. Мне очень жаль, но эта книга, надеюсь, хоть немного скрасит твое разочарование. Поздравляю с Днем рождения! Рон». Вот черт побери, а я сам хотел его пригласить... — растерянно пробормотал именинник. — Кому же мне отдать последний билет?

— Может, ты предложишь его Лонгботтому? — негромко спросил Люпин. — Его бабушка никогда не согласится поехать на подобное мероприятие. И одного его тоже не отпустит.

— Спасибо, Ремус! Отличная идея! Невиллу это должно понравится!

— И еще... Прости, Гарри, но я не смогу составить вам компанию. Ты, вероятно, забыл, но полнолуние — двадцать второго августа, а начало чемпионата — двадцать четвертого. Я просто не успею восстановиться.

— Но... Ведь мы сможем что-нибудь придумать, да? Мистер Снейп?

— Посмотрим. Думаю, предложить кому-либо отправиться на чемпионат можно даже в последний момент. От такого предложения вряд ли кто-то откажется, так что торопиться не стоит. Поттер, заканчивайте уже эту процедуру!

— Хорошо-хорошо! Тут немного осталось. Это, конечно, от Невилла: «Гарри, с Днем рождения! Думаю, тебе понравятся семена этих растений, и возле твоего дома никогда не будет серо и скучно! И еще. Я знаю, тебе иногда снятся плохие сны, поэтому прими от меня маленький сувенир. А бабушка посылает тебе книгу и просит передать, что всегда будет рада видеть тебя в нашем доме. Н.Л.» Интересно... Ой, смотрите, Невилл подарил мне подушку!

— Ну-ка, дайте мне ее сюда! Хм... Что у нас тут? — Поднеся подушку к лицу, зельевар глубоко вдохнул. — Ага! Шалфей, розмарин, хмель, бузина, душица, вереск, лаванда, папоротник-ороляк... А Лонгботтом совсем не такой тупица, как я думал. В гербологии он действительно разбирается. Что ж, Поттер, можете поблагодарить своего друга, эта «подушка» на самом деле в состоянии заменить пару флаконов с легким снотворным и успокаивающим.

— Здорово! Если это настолько полезно, почему я не видел ничего похожего в Косом переулке?

— Да потому, что никто не занимается выпуском подобных вещей.

— Ну и зря! — вступила в разговор Сесилия. — У магглов подобные вещи давно в ходу. Не знаю, что именно входит в состав смесей, которые они помещают в подушки, но они действительно помогают уснуть. У меня тоже есть нечто подобное. Но ты забыл про книгу. Ого, какая тяжеленная!

Гарри, перехватив поудобнее переплетенный в тисненую кожу с тусклым золотистым обрезом и латунной застежкой том, бережно открыл первую страницу и прочитал название: «Родословная магических родов Британии, Ирландии, Исландии, Шотландии, Уэльса и Континентальной Европы».

— Ого! — восторженно воскликнул Блэк. — Это не простая книга, Гарри. В ней отражаются изменения в состоянии всех самых древних родов. Когда-то подобная ей была и в нашей библиотеке, однако когда моя кузина вышла замуж за маггла, матушка со злости сожгла ее в камине! Береги ее, их не так-то много и осталось!

— Обязательно! Но что мне с семенами-то делать? Наверняка Невилл рассчитывал, что я посажу их на Тисовой и сам буду за ними ухаживать. А теперь куда я их дену? Мистер Снейп, Сириус, вы позволите мне устроить их возле ваших особняков? Только их так много...

— Не волнуйтесь, Поттер! Места для приложения и ваших сил, и способностей Лонгботтома в ближайшее время будет предостаточно. Поторапливайтесь, у нас не так-то много времени, а программа на сегодня еще не выполнена!

— Да-да, профессор, я скоро. Вот, маленький сверток от Луны Лавгуд. Открытка, а еще... По-моему, это браслет. Взгляните, тут какие-то знаки.

Сириус аккуратно взял из рук мальчика тяжелый серебряный с чернью браслет.

— Ага... Руны Эйваз-Альгиз-Иса... Поздравляю, ты получил довольно сильный артефакт, направленный на защиту от магического воздействия. С твоим амулетом, конечно, не сравнить, но от мелких проклятий, а так же от сглазов, приворотов и прочей чепухи, на которую твой амулет, скорее всего, и внимания не обратит, не посчитав все это сколько-то значимой угрозой, должно подействовать.

— Привороты? — не понял Гарри.

— Ну, заклинания влечения, приворотные и любовные зелья...

Гарри покраснел:

— Да ну, кому это нужно...

Сесилия снисходительно усмехнулась:

— Поверь, Гарри, самое время обзавестись чем-то подобным. Даже если не учитывать, что ты — наследник не самых бедных родов, внимание девочек тебе обеспечено. Ты и сам с этим согласишься, стоит тебе только повнимательнее взглянуть на себя в зеркало. А уж если кто-то из журналистов проведает о твоем наследстве... Да ладно, не красней! Ну что, ты закончил с подарками?

— Кажется, да.

— Это вам только так кажется, Поттер. Нам предстоит сейчас небольшое путешествие, во время которого вы получите оставшуюся часть подарков.

— Как, это еще не все?!

Вместо ответа все взрослые встали в круг и взялись за небольшую латунную табличку, текст на которой Гарри прочесть не мог — он был перевернут вверх ногами.

— Раз, два, три!

Поттер недовольно помотал головой. Несмотря на то, что порталом он перемещался уже несколько раз, его все еще мутило. Мальчик открыл глаза и увидел перед собой невысокий, в два этажа особняк, от центра которого под небольшим углом отходили два симметричных крыла. Вокруг дома расположился заброшенный сад, одна половина которого буйно заросла разросшимися за долгие годы деревьями и кустарниками, а вторая казалось странно пустой, словно только недавно оправилась от большого пожара.

— Где это мы? — растерянно спросил Гарри, оглядываясь на выжидательно замерших взрослых. И тут же откуда-то, словно из окружающего пространства, пришел ответ. — Это... это дом моих родителей, да? Это Годрикова Лощина?!

— Да, Гарри, — Сириус шагнул к мальчику и обнял его за плечи. — Мы не хотели говорить тебе раньше времени, но гоблины успели отремонтировать его как раз к твоему дню рождения. Мы с Ремусом тут часто бывали, поэтому воссоздали особняк в том виде, который помнили. Северус, правда, дополнил дом лабораторией и хорошо оборудованными тренажерным и дуэльным залами, а Люпин установил защиту в дополнение к той, что поставили гоблины. Теперь это место охраняется лишь чуть хуже, чем фамильный мэнор. А когда ты возродишь защиту крови, никто, кроме тех, кому ты позволишь сам, не сможет сюда зайти.

— Все так, вот только Блэк забыл сказать, что мебель в особняк заказывал он. А теперь, Поттер, возьмите это и повесьте у входа в особняк. Пора всем заявить — в Годрикову Лощину возвращается наследник Поттеров. И теперь уже — навсегда.

Гарри взял из рук Снейпа латунную табличку, служившую им порталом и перевернул. Ничего особенного, просто лаконичная надпись «Гарри Джеймс Поттер»...

___________________________________________________________________________

* Акцентуации характера (лат. accentus — ударение), черты в характере человека, которые, не выходя за рамки психической нормы, могут при определённых условиях существенно затруднять его отношения с окружающими

Преморбид (лат. morbus — болезнь) — предшествующее и способствующее развитию болезни состояние (на грани здоровья и болезни), когда защитные и приспособительные силы организма перенапряжены или резко ослаблены

Пубертатный период — процесс изменений в организме подростка, вследствие которых он становится взрослым и способным к продолжению рода.

Глава 29

...Два мотоцикла мчались по серой ленте дороги навстречу скомканным тучам, стремительно разрастающимся на горизонте. Измученные августовской жарой деревья и кусты уже сгибались в глубоких поклонах, заранее благодаря за долгожданную влагу. Разгулявшийся ветер закручивал слежавшийся на обочинах дорог песок и щедро бросал его под колеса путников. Серое подбрюшье ближайшей тучи внезапно вспорола ветвистая молния, и на асфальт упали первые капли дождя. Мотоциклисты, сбросив скорость, уже катили по окраинам Лондона. Едущий впереди махнул рукой куда-то в сторону, и, проехав еще сотню ярдов, вдруг пропал в заросшем кустарником переулке. Его спутник, не мешкая, повторил маневр.

Переулок, с одной стороны которого виднелись стены древней церкви, оказался на удивление коротким и заканчивался у дверей невысокого, всего в три этажа, кирпичного дома с деревянной верандой, вопреки непогоде озаряющей прилегающее пространство мягким светом. Скинув шлем, Гарри огляделся — на крыше веранды в больших плетеных корзинах пламенели цветы; под выписанной готической вязью вывеской, словно вышколенные швейцары, навытяжку застыли два громадных пивных бочонка со смешными хохолками-метелками душистого горошка и все той же надписью на боках «Старая митра».

Отогнав мотоциклы на стоянку, двое мотоциклистов, кивнув стоящим у входа мужчинам, вошли внутрь. Темные панели стен и такого же цвета балки на фоне светлого потолка, гнутые решетки камина, тяжелые кресла, разместившиеся вокруг — все это напоминало скорее интерьер какого-то костюмированного фильма, нежели питейного заведения. Но переполненный напитками бар с двумя стойками, расположенный в центре помещения, деревянные круглые столы, окруженные тяжелыми табуретами, множество развешенных под потолком пивных кружек, а так же обязательный для такого рода заведений запах, быстро развеял все сомнения. Поздоровавшись с барменом, посетители заказали жареную в пивном кляре морскую рыбу и картошку, а на десерт — пироги с рубленым стейком и почками в фирменном соусе. Забрав заказ, они направились было в самый дальний угол, как вдруг, проходя мимо одного из столиков, услышали тихий возглас:

— Святые угодники! Видно, скоро ад замерзнет, если ты, старина, выбрался в такую даль! А кто это с тобой? Только не говори, что сын, не поверю! Хотя... Ох, Мерлин и Моргана!.. Да это же...

— Гил? Вот уж кого не ожидал здесь встретить... Ты-то сам как здесь оказался?

Сухопарый, с высоким лбом и темными глазами мужчина насмешливо фыркнул:

— Это-то как раз ясно. Я, с милостивого разрешения местного священника, разбираю архивы в церкви Святой Этельдреды. Представляешь, какая удача для «скромного архивариуса»! Перспективы — потрясающие! С тринадцатого века там столько накопилось!.. А вот тебя сюда каким ветром занесло? Да еще в такой компании?

Северус Снейп, словно только что вспомнивший о своем молодом спутнике, небрежно ответил:

— Ну, можешь считать, я тоже на работе. Знакомьтесь, Поттер — это Гилберт Уимпел, мой бывший однокашник. Думаю, молодого человека представлять излишне?

Гарри молча склонил голову. Ему совсем не понравился цепкий, оценивающий взгляд, за секунду словно просканировавший его насквозь.

— Да уж... Вот не знал, что ты подвизаешься в должности гувернера... Это что, новая мода? Или я чего-то не знаю? — насмешливо поинтересовался «архивариус».

— Неужели на этом свете все же есть что-то, чего ты не знаешь? — ехидно ухмыльнулся Снейп.

— Я могу это расценить, как лесть?

— Это вряд ли... Не забывай, мне известно, кто ты и чем ты занимаешься.

— Для школьного профессора ты удивительно хорошо информирован... Недаром мое начальство к тебе присматривается!

— Не думаю, что представляю для Министерства какой-либо интерес.

— Это ты зря... Любой человек по-своему интересен, а уж такой, как ты...

— Может, все же поедим, или так и будем обмениваться комплиментами?

— Предлагаю совместить полезное с приятным. Так все же, что привело тебя в эти места?

— Причина прозаическая — дождь. Он застал нас на середине пути. Чертовски неудобно, знаешь ли, ехать на мотоциклах в такую погоду...

— На мотоциклах? Ты водишь мотоцикл?!

— Сам удивляюсь... Случай — вот что правит миром, и это лето — наглядное тому подтверждение...

— Может, все же расскажешь? Торопиться некуда, судя по погоде, мы застряли тут не меньше, чем на час...

Гарри слушал, как Снейп, немного редактируя события, рассказывает о поручении Дамблдора, и размышлял о том, что, скажи ему кто-нибудь несколько недель назад, что злобный профессор зельеварения буквально заболеет мотоциклом, он счел бы этого человека ненормальным. А ведь Сесилия с самой первой встречи что-то такое предвидела...

...Для него самого мотоцикл был глотком свободы в беспрерывной череде занятий. Сказать по правде, теперь, когда в число его наставников явочным порядком включили себя мадам Боунс и ( подумать страшно!) миссис Лонгботтом, Поттер не выкладывался магически так, как это было прежде. И все же нагрузки были велики, так что к вечеру он буквально валился с ног. Свободного времени практически не оставалось, но... С такими женщинами не поспоришь, особенно, когда они в одночасье решили покончить с большинством пробелов в воспитании высокородного наследника. Амелия Боунс безапелляционно заявила, что лучший отдых — это смена деятельности, и теперь занятия трансфигурацией и боевой магией перемежались с заучиванием правил этикета и фехтованием, танцами и экономикой, юриспруденцией и рунами... Компанию Гарри составляли то Невилл, то Сьюзен Боунс. Северус Снейп, поначалу попробовавший было возражать против «бессмысленного распыления сил», быстро понял, что в этот раз он проиграл.

Неизвестно, надолго ли хватило бы Гарри, но тут в игру вступила Сесилия. Посмотрев с неделю на творящееся безобразие, она безапелляционно заявила: «Как хотите, но после ужина с Гарри занимаюсь я!» и, не слушая ничьих возражений, начала обучать его вождению.

С природными данными Поттера, его реакцией, чувством равновесия и глазомером, усовершенствованными за три года игры в квиддич, на обучение хватило пары дней. Катерхем* как нельзя лучше подходил для поездок — помимо оживленных дорог, связывавших городок с Лондоном, вокруг было немало тренировочных трасс, которые в ранние утренние или поздние вечерние часы были практически пусты. Разумеется, мотоцикл Сесилии чуть ли не вдвое превосходил по скорости миниатюрный скутер, но Гарри с первых же минут буквально сроднился с этим юрким чудом и не променял бы его ни на что другое.

При таком подходе не было ничего удивительного, что уже через неделю, в воскресный вечер серо-голубая «Ямаха» и маленькая черная «Хонда» ловко лавировали в потоке машин, направлявшихся в сторону Лондона. Нагретый августовским солнцем воздух покорно пропускал стремительно мчавшихся гонщиков. Даже самые дорогие автомобили казались Гарри громоздкими и неуклюжими, и ему было жаль тех, кто тащился в этих закрытых коробках. В Лондоне скорость пришлось сбросить. Гарри ожидал, что они вот-вот развернутся и отправятся назад, но у Сесилии, похоже, были совсем другие планы.

Они катили по зеленым улицам предместий до тех пор, пока Сесилия решительно не затормозила возле ничем не примечательной круглой площади с неработающим фонтаном. Гарри, не понимая, что привлекло внимание мисс О’Флаэрти, настороженно огляделся. Массивные каменные здания, вытянувшиеся в длинную шеренгу, были похожи на пожилых краснолицых фермеров, усевшихся на одной скамейке. Ни на скамейках вокруг фонтана, ни в сквере неподалеку не было ни единой живой души. Стекла домов подсвечивало заходящее солнце; темно-зеленая листва деревьев, пропитанная горячей истомой уходящего дня, едва трепетала под редкими порывами ветра. Даже птицы, лениво перепархивающие с ветки на ветку, не нарушали сонный покой этого места.

— Что мы здесь делаем, Сесилия? — не выдержав, поинтересовался Гарри, вслед за женщиной снимая тяжелый шлем.

— Ждем, когда нас позовут в гости... — загадочно улыбаясь, ответила та.

— Мы приглашены в гости? К кому?

— Ну, «в гости» — это не совсем верно, — послышался из-за спины знакомый голос.

Резко обернувшись, Гарри увидел шагавшего к ним Сириуса.

— Правильнее сказать, сегодня ты наконец-то увидишь дом, который в равной степени принадлежит и тебе, как моему законному наследнику. Вот, прочти это... — Сириус протянул Гарри и Сесилии небольшую записку, на которой было всего несколько слов: «Площадь Гриммо, 12, особняк Сириуса Блэка».

Гарри, недоумевая, прочел этот адрес вслух, и произошло чудо — вросшие в землю дома нехотя раздвинулись, и в возникшем проеме появилось новое здание, значительно превосходящее в размерах соседние. Темные каменные плиты облицовки блестели, словно омытые дождем, окна яростно пылали оранжевым пламенем, массивная дверь из мореного дуба выглядела так, словно ее только недавно установили.

Сириус весело рассмеялся, заметив недоумение своего крестника:

— Что, нравится?

— Очень, — честно признался Гарри, никак не ожидавший ничего подобного. — Постой, Сириус, ты же говорил, что твой дом — всего лишь старая развалина, доставшаяся тебе от родителей?

— Ну, до определенного момента именно так все и было... Думаю, лучше будет, если мы поговорим обо всем внутри.

Они подошли поближе, и Гарри заметил серебряный молоток, выполненный в форме змеи. Ни замка, ни замочной скважины на двери видно не было. Сириус поднес к двери палочку, и дверь моментально отворилась.

Гарри и Сесилия ступили внутрь обширного помещения. Над головой мягким светом вспыхнула массивная бронзовая люстра, на боковых стенах коридора загорелись выполненные в том же стиле светильники. Стены были увешаны выцветшими от времени и бережно обновленными гобеленами, повествующими о подвигах могучих мужчин; светло-коричневые портьеры обрамляли двери по обе стороны коридора. Но особенно привлекала взгляд белоснежная мраморная лестница, пологими витками уходящая куда-то вверх.

Неслышно появившийся за их спинами Сириус решительно подтолкнул их ко второй слева двери:

— Милости прошу, дорогие гости и хозяева!

Гарри, все еще не пришедший в себя от удивления, вошел и снова застыл: в мягких темно-зеленых кожаных креслах, живописно расставленных возле камина, сидели с бокалами в руках Ремус Люпин и Северус Снейп. Заметив Сесилию, мужчины дружно поднялись со своих мест, приветствуя очаровательную гостью. Взаимные расшаркивания не заняли много времени, и уже через несколько минут Гарри и Сесилия с интересом слушали историю восстановления знаменитого особняка Блэков. Дом, почувствовав благотворную мощную магию нового Лорда, сбросил груз прожитых веков и всеми силами помогал гоблинам. Открывались замаскированные после смерти старого владельца двери залов, обновлялись портреты... Полупустая библиотека, состоявшая, на взгляд постороннего, из нескольких десятков разрозненных томов, одним воскресным утром проявилась во всей своей полноте и неповторимости. Даже старый, постоянно бормочущий себе под нос домовик в одночасье заметно помолодел и оживился. Вот и сейчас, сверкая белоснежным льняным полотенцем, повязанным на манер тоги и украшенным гербом рода Блэков, он расторопно двигался вокруг небольшого столика, сервируя закуски к чаю. Но гости, как бы им этого не хотелось, не собирались задерживаться надолго. Сириус предлагал всем остаться на ночь, а утром завершить подробную экскурсию по старому особняку, но Снейп не хотел рисковать — существовала вероятность внезапного вызова из Хогвартса. Сириус предложил другой вариант — оставить мотоциклы в подвале, а самим позже воспользоваться камином или аппарировать, но тут уж Гарри встал на дыбы — он ни в какую не соглашался оставить свой скутер, даже на короткое время.

Блэк, загадочно усмехаясь, проговорил:

— Что ж, тогда третий вариант. Не будем разрушать такую чудесную компанию. Предлагаю отправиться назад всем вместе.

— И как ты себе это представляешь? — ехидно поинтересовался Снейп. — Даже если я усядусь на эту жужжащую каракатицу, составной частью которой Поттер до конца лета рискует стать, мотоцикл Сесилии троих точно не потянет... Разве что ты побежишь следом, гоняя по дороге кур и кроликов!

— Ну, к чему такой экстрим... Мы поступим по-другому. Через пять минут жду вас всех внизу.

Гарри, Сесилия и Снейп недоуменно переглянулись, а вот Люпин определенно знал, о чем идет речь.

...Да, это был сюрприз так сюрприз!

У дверей особняка стояло уже не два, а три мотоцикла!

Старомодный, громадный черно-серый монстр блестел никелированными накладками, вызывая невольное почтение.

— Что это? — напряженным шепотом спросила Сесилия.

— Это? Как видите, это тоже «Хонда». Ну, может несколько модернизированная, но это я продемонстрирую как-нибудь в другой раз. А теперь, если никто не возражает, предлагаю всем занять свои места... Сесилия, кого предпочтете в качестве пассажира?

— Ну уж нет, Блэк! Ехать с тобой, да еще на этом чудовище? Я еще не совсем сошел с ума! Сесилия, могу я попросить вас избавить меня от подобного испытания? В вашем умении водить все эти агрегаты я не сомневаюсь, а сесть с этим ненормальным — да я лучше на драконе полечу!

— Что ж, Северус, я не против, но предупреждаю — я люблю быструю езду! Конечно, настоящую скорость здесь не разовьешь, но с непривычки... В общем, держитесь крепче — и все будет в порядке! Ну что, поехали?

Гарри видел, с какой осторожностью зельевар усаживался за спиной у Сесилии, зато каким восторгом горели глаза Снейпа часом позже, когда маленькая кавалькада вернулась в Катерхем! Сириус и Гарри переглянулись, заметив, как длинные пальцы Мастера Зелий украдкой погладили горячий корпус мотоцикла. Никого не удивило, что совсем скоро и у Блэка появился свой ученик...

Поэтому сегодня, когда встал вопрос о том, каким образом им добираться до Лондона, Гарри ничего не стоило уговорить зельевара совместить полезное с приятным и воспользоваться мотоциклом Сириуса. Благо ни его самого, ни Сесилии уже несколько дней в Катерхеме видно не было.

* * *

— Поттер, демон вас раздери, вы что, приросли к этой табуретке? — свистящий шепот Снейпа разом прогнал воспоминания. — Идемте, дождь уже закончился... Гил, ты с нами?

— Еще чего! Я пока в своем уме, в отличие от тебя! — ухмыльнулся мистер Уимпел. — Что ж, мистер Поттер, буду рад продолжить наше знакомство на Чемпионате...

— До свидания, мистер Уимпел, — сдержанно попрощался Гарри. Перспектива дальнейшего общения с этим человеком его почему-то не привлекала.

Дождь, действительно, уже кончился. Сильный ветер отгонял свинцово-серую глыбу туч подальше от дочиста отмытого города. Солнечные лучи отражались от крошечных, словно осколки зеркала, лужиц на обочинах дорог, невольно заставляя прищуриваться. Наши путешественники, взметая фонтаны брызг, за четверть часа домчались по все еще пустынным улицам до крохотного тупичка недалеко от «Дырявого котла». Трансфигурировав магловскую одежду, они прошли сквозь паб и вышли в Косой переулок. Только здесь Гарри решился задать мучавший его вопрос:

— Сэр, а какой он, этот мистер Уимпел? И что значит «продолжим наше знакомство на Чемпионате?»

— Поттер, вы меня поражаете... Едва я начинаю верить, что вы не такой тупица, каким казались все это время, как вы тут же развеиваете мои заблуждения! Вы вообще слышали что-нибудь из разговора?

— Честно признаться, нет, — покраснел Гарри.— Я задумался...

— И над чем же, позвольте узнать?

— Я не понимаю, почему мне так не по себе в присутствии этого господина...

Снейп внимательно оглядел необычайно серьезного мальчика и совсем другим тоном поинтересовался:

— И до чего вы додумались?

— В том-то и дело, что ни до чего... Просто мне все время казалось, будто он меня просвечивает, словно рентгеном.

— Интересно... — протянул Снейп. — Видите ли, Поттер, Гилберт Уимпел с детства был чертовски любопытен. Думаю, именно поэтому в Министерстве он возглавляет Комиссию по экспериментальным зельям и чарам. Согласитесь, было бы удивительно, если бы с таким характером его оставила равнодушным загадка Мальчика-который-непонятно-каким-образом-выжил. Так что приготовьтесь к неминуемым расспросам.

— А нам обязательно общаться с ним на Чемпионате?

— Если бы вы были хоть чуть внимательнее, вы бы знали, что Гил пригласил нас остановиться в его палатке. Все складывается как нельзя лучше: Гилберт — довольно близкий родственник Лонгботтома, вы — его гость... То, что мы с Гилбертом — старые приятели, тоже ни для кого не является секретом. Со стороны это выглядит следующим образом: двое взрослых вынужденно присматривают за двумя подростками, хотя сами к квиддичу весьма равнодушны. К тому же у мистера Уимпела репутация желчного, неуживчивого человека, так что вряд ли найдется много желающих соваться к нам с визитами.

Гарри с минуту помолчал, а потом вопросительно взглянул на зельевара:

— Возможно, вы правы, и нам это на руку... Но зачем это вашему другу?

— Он ведь не скрывал своего желания пообщаться с вами, разве нет?

Поттер неопределенно пожал плечами и уже собирался что-то ответить, но тут за его спиной прозвучал пронзительный голос:

— Гарри, дорогой! Вот так сюрприз! Что же ты не написал Рону, что собираешься сегодня в Косой переулок? Думаю, он рад был бы составить тебе компанию!

— Добрый день, миссис Уизли! Мы не планировали поход по магазинам, просто с утра прилетела сова со списком учебников, и мистер Снейп решил, что лучше всего покончить с покупками сегодня...

Миссис Уизли, словно только что заметив зельевара, сухо кивнула:

— Здравствуй, Северус! Кажется, я должна перед тобой извиниться. Ты же понимаешь — если бы не обстоятельства, мы бы с удовольствием приютили Гарри...

— Так решил директор, и не нам с тобой с ним спорить. Прости, Молли, но у нас еще много дел...

— Так займись своими делами, а я присмотрю за мальчиком. К тому же кому, как не мне, знать, в чем именно нуждаются дети в этом возрасте...

— Спорное утверждение, Молли. Можешь не верить, но я когда-то тоже был юношей, так что Поттеру, вероятно, гораздо комфортнее будет в моем присутствии решать проблемы с нижним бельем или бритвенными принадлежностями... Извини, нам пора, — не дожидаясь, пока растерявшаяся женщина придет в себя, зельевар потащил Гарри в книжный.

Во «Флориш и Блоттс» управились быстро, так как в присланном списке значилось всего два учебника, которых еще не было у Поттера: «Магия и безопасность. Оборона, отражение, контрзаклятья» и «Магические дуэли — защита и нападение».

— Занятные книжки, — просмотрев содержание, задумчиво протянул Снейп. — А я ведь понятия не имею, кого в этом году нанял Дамблдор на должность преподавателя по ЗОТИ. Ладно, Поттер, нечего тут задерживаться, нам еще нужно пополнить запас ингредиентов...

Аптекарь, завидев Снейпа, заметно побледнел и так подобострастно тянулся перед Мастером зелий, что Гарри даже стало его жалко. Выходя из аптеки, он сочувственно улыбнулся облегченно выдохнувшему продавцу и получил благодарную улыбку в ответ. У мадам Малкин пришлось задержаться подольше — Снейп настоял, чтобы и на рабочие, и на зимние мантии были наложены заклинания Безразмерности.

— Вы, Поттер, за лето успели вытянуться дюйма на три, и это притом, что большая часть энергии все же уходила на тренировки... Боюсь, что после возвращения в школу вы, подобно другим остолопам, снова приметесь валять дурака, что при вашем теперешнем аппетите может запросто превратить вас в подобие кузена...

Гарри не на шутку встревожился:

— В Хогвартсе мы что, совсем не будем заниматься?

— А как, позвольте узнать, вы себе это представляете? Допустим, я найду предлог пару раз в неделю назначать вам отработки, и что? Вы будете отрабатывать боевые заклинания в моей лаборатории? Или прикажете использовать для этой цели гостиную Слизерина? А может, вы рассчитываете на мои апартаменты?

Гарри сник:

— Значит, на ближайшие полгода мы с вами снова враги?

Снейп насмешливо покосился на мальчика:

— Что, отвыкли за лето, Поттер? Пора восстанавливать status quo — я считаю вас заносчивым выскочкой, а вы меня — сальноволосым тираном. Мы терпим друг друга лишь по необходимости. Ну, а как обстоят дела на самом деле — никого из посторонних не касается. Хотя есть у меня ощущение, что директор в той или иной форме поручит мне присматривать за его Золотым мальчиком, так что не радуйтесь раньше времени. Возможно, я еще попорчу вам кровь.

Они шли из магазина мадам Малкин и неожиданно лицом к лицу столкнулись с коренастым, медноволосым молодым человеком. Гарри с первого же взгляда понял, что перед ним — один из старших братьев Рона. Только вот кто — Билл или Чарли?

— Добрый день, мистер Снейп! Рад вас видеть! — парень, увидев перед собой грозного зельевара, к удивлению Гарри вполне доброжелательно ему улыбнулся.

— Мистер Уизли! Вы, как я слышал, променяли гонки за снитчем на охоту за более крупной добычей? Что ж, похвально... Как бы мне хотелось сказать, что после окончания вами Хогвартса у команды Слизерина закончились проблемы, но — увы! Этот вот юнец, к моему сожалению, весьма успешно занял ваше место... Вы знакомы? Нет? Что ж, тогда знакомьтесь: Гарри Поттер — Чарли Уизли.

Рыжий парень протянул Поттеру широченную ладонь:

— Привет! Рад, что команда Гриффиндора с твоей помощью вернула себе кубок! Честно признаться, по рассказам матушки я тебя представлял несколько иначе.

— И как же?

— Ну... Она вечно твердит «бедный мальчик, бедный мальчик»... Я думал, ты хилый заморыш, которого нужно постоянно опекать, а ты...

— Молли недалека от истины — за ним действительно нужен глаз да глаз. Это не подросток, а ходячее недоразумение, неприятности к нему так и липнут. Чарли, вы не очень торопитесь, нет? Тогда присмотрите полчасика за этим великовозрастным дитятей, а я еще должен кое с кем повидаться... Встретимся у Фортескью.

Гарри хотел возмутиться, но Снейп уже шагал в сторону белоснежного здания.

Чарли усмехнулся:

— Даже не думай на него злиться! Снейпа надо воспринимать, как стихийное бедствие: хорошего мало, но что поделаешь! Кстати, а как ты оказался в его компании? Вряд ли он воспылал горячей любовью к гриффиндорцам вообще и к тебе — в частности...

— Дамблдор почему-то решил, что из него получится неплохая нянька для Золотого мальчика. Такая вот тренировка на экстремальное выживание.

— Брось! Снейп нормальный мужик! Язва, конечно, и лодырей не любит, но это потому, что сам работает, как зверь. Ты присмотрись к нему — он ведь мало того, что зельеварение ведет на всех курсах и Слизерин курирует, так еще и больничное крыло всем необходимым обеспечивает, и с клиникой св. Мунго сотрудничает! Да и статьи в «Вестнике Зельеварения» за его подписью появляются регулярно. Зельевар от Бога! Если бы занялся частной практикой — деньги бы лопатой греб! Никогда не понимал, что его держит в Хогвартсе?

«Точнее было бы спросить «Кто?» — невесело усмехнулся Гарри, но озвучивать свои мысли не стал и постарался сменить тему:

— Мистер Уизли...

— Ты что, с ума сошел? — возмутился Чарли. — Какой я тебе «мистер»? Забыл, как меня зовут?

Гарри улыбнулся:

— Хорошо... Чарли, помнишь, два года назад Хагрид переправил к тебе Норберта? Ты что-нибудь про него знаешь?

Губы рыжеволосого парня расплылись в широкой улыбке:

— А что, тебе Хагрид ничего не рассказывал? Ошиблись вы с именем! Не Норберт это, а Норберта! Красавица-девочка, одна из моих подопечных. Характерец, правда, тот еще!.. Я Хагриду колдографии привез, в Хогвартсе посмотришь...

В ожидании заказа они уселись за столиком в кафе Фортескью и, наблюдая за спешащими по своим делам волшебниками, вспоминали давнюю историю. Разговор становился все более непринужденным. Гарри, смеясь, рассказывал, как Хагрид, прощаясь, уложил в ящик с драконом плюшевого мишку, и как они с Гермионой едва не умерли, пока дотащили неподъемный груз до Астрономической башни. Как их поймала профессор МакГоннагал и чем закончилась отработка в Запретном лесу.

— Вот, значит, как! Выходит, мистер Малфой говорил правду и напрасно понес наказание? Дракон действительно существовал?

Услышав вкрадчивый голос зельевара, Гарри вздрогнул и оглянулся: позади их столика стоял Снейп и еще один парень, чьи огненно-рыжие, как у Джинни, волосы были стянуты в тугой хвостик.

— Билл Уизли... — сказал парень, протягивая руку и улыбаясь. — А ты, как я понимаю — тот самый Гарри Поттер, о котором нам Рон все уши прожужжал?

Гарри неопределенно пожал плечами:

— Это смотря что он жужжал...

— Вы не ответили на мой вопрос, Поттер! — вклинился в разговор зельевар. — Вы признаете, что по вашей милости мой факультет напрасно потерял пятьдесят очков?

— Насколько я знаю, профессор, Малфоя наказали не за рассказ о драконе, а за то, что он в ночное время бродил по замку... Если вы помните, одновременно за то же самое профессор МакГоннагал лишила ста пятидесяти очков факультет Гриффиндор, так что все справедливо...

— Но то, что Драко рассказывал — правда?

Гарри неохотно кивнул.

— А скажите-ка мне, Поттер, какого демона вы ввязались в эту авантюру? Почему Хагрид сам не мог передать своего дракона друзьям мистера Уизли?

Гарри растерялся:

— Ну... Мы просто не хотели, чтобы у Хагрида были неприятности.

— Видите, Чарли, насколько я был прав! Поведение этого индивидуума предсказать невозможно! То, что у служащего Хогвартса могут быть проблемы, его волнует куда больше, чем наказание, полученное им самим! Вам ведь после потери такого количества баллов на факультете объявили бойкот, нет? Поправьте меня, если я ошибаюсь...

Гарри упрямо поджал губы:

— Ну и что? Все ведь кончилось благополучно, зато Хагрид остался в стороне.

Снейп безнадежно махнул рукой:

— Мне кажется, Гриффиндор — это неизлечимо! Патологический диагноз! Прощайте, господа, увидимся на Чемпионате!

________________________________________________________________________________________

*В городке Caterham расположена фирма, занимающаяся производством легковесных спортивных автомобилей

Для тех, кому интересно:

Церковь Святой Этельдреды

http://www.pichome.ru/image/55t

Паб "Старая Митра"

http://www.pichome.ru/556

http://www.pichome.ru/55H

http://www.pichome.ru/55V

Мотоциклы Сириуса и Сесилии, скутер Поттера

http://www.pichome.ru/55s

http://www.pichome.ru/557

http://www.pichome.ru/558

Гоночные машины, выпускаемые в Катерхеме.

http://www.pichome.ru/55F

http://www.pichome.ru/55P