Novice (джен)

— Значит, все это — правда?

Дед спрашивал потухшим, безжизненным голосом. Он опустился в свое кресло, даже не смахнув с него пропыленные пергаменты.

Аппарировали прямиком к порогу, и тут же оказались в аптеке — Балтазар, бросив внуку: «В кабинет!», скрылся наверху.

— Я не хотел верить… Не знаю этого Снейпа. Ты действительно взялся варить «Глоток»?

Нэт кивал — голос его пропал и никак не возвращался. А еще сквозь слезы было трудно — даже глаза поднять от пола. Балтазар смотрел на него с незнакомым, странным выражением, как на чужого.

— Догадывался я, что Дамблдору доверять нельзя, но чтоб настолько…

— При чем директор… это я сам…

— Молчи! Ты не знаешь еще, что с тобой сделали! Сам он!

Балтазар немного помолчал и продолжил севшим голосом.

— Что ты слышал про темных магов? Байки газетные? Как за такие дела в Азкабан сажают? Во что впутался, подлое ты племя! Я всю жизнь в нищете, чтобы вас из этого болота вытащить — и что ты сделал? Продался, как… последняя тварь…

Нэт смял в руках край одежды. Пришлось бы сейчас выбирать между стаей голодных оборотней и вот этим кабинетом, он бы кабинет не выбрал.

— Будь ты мне законный ученик…

Дед вздохнул, поднялся, подошел к столу, из нижнего ящика достал ремень. Нэт похолодел. Хотя давно знал, к чему шло.

— А что профессор имел в виду? Когда сказал — нигде не примут? Что это значит? — пальцы дрожали, и застежка на мантии дергалась как сумасшедшая.

— Все он правильно сказал, твой профессор. Приличному мастеру теперь тебя в ученики взять… как гулящую в жены. Даже хуже. Любая мразь повадится за ядами. А я-то думал аптеку на тебя оставить!

Дед убрал со стола книги и бросил на внука тяжелый, долгий взгляд из-под бровей.

— Доволен теперь? О зельях можешь забыть! Чтоб больше я тебя не видел рядом с котлами.

Нэт опешил. Такого он не ждал.

— Но я не… Это же… Ни за что!

Мог догадаться, но не хотел. Тешил себя надеждой, что обойдется.

— И не бывать тебе зельеваром! Все!

— Но ведь это только один раз… это ошибка… Я больше не буду!

— Кого это теперь волнует-то? Сам виноват! Душегубцу какому-нибудь я тебя в ученики не отдам, пусть хоть тысячу раз просит!

— А если я захочу!

— Не захочешь, — лицо у старика потемнело от гнева. — Я тебя прежде своими руками удушу, чем такое дозволю.

Он показал на стол. Нэт, стянув мантию, подошел. Он медлил. Это была какая-то нелепость. Не могло так быть. Не должно было. Он же всю жизнь мечтал варить…

— Ну и долго мне ждать?

— Зачем? Все равно же ничего не исправить, — выдавил Нэт.

Мир разваливался на части — и он сделал это сам. Своими руками сделал.

— Поговори еще.

На следующее утро был разбужен легким пинком в ребро — и, взвыв, открыл глаза. Это оказался малыш Харфи, неожиданно подросший. Проступило в полутьме грязное покрывало, протертый матрас на полу. Обрывки обоев на стене. Деревянный потолок, под которым крошечное окошко с заклеенным бумагой стеклом. Какого Мерлина. Конечно, он в детской.

— Вставай! Вставай! — завелся братик, прыгая на месте. Нэт сморгнул. Судя по всему, Оливия и Мелисса давно проснулись — больше в комнате никого не было. Хотелось воды. Губы пересохли и вспухли.

— Отстань, — прохрипел Нэт и попробовал подняться. Выругался. Кажется, где-то в сундуке оставалась еще та мазь.

Однако в сундуке уже кто-то порылся. Все его школьные записи, учебники, перья и одежда — все это пропало. Не было и флакона с мазью. «Это хорошо, что я деньги спрятал в ботинок…»

Раньше Нэт думал отдать заработанное на заданиях Мелиссе, но теперь, кажется, лучше было отложить на черный день. Еще выгонят…

Он спустился вниз, осторожно хватаясь за перила. Балтазар сидел за прилавком, полистывая газету — и даже не взглянул.

— Ступай на кухню. Тетка скажет, что делать.

Тетка, обмотанная выше пояса поеденным молью платком, начала причитать, стоило ему только приоткрыть дверь. С заднего двора тянул сквозняк — и в кухне было холодно, несмотря на разведенный очаг. За столом Оливия дурачилась с братом, пытаясь нарисовать тому усы углем.

— Вернулся значит, школьничек… Вчера соседи всё слышали! Ославил на весь переулок. Правильно я старику говорила — гнать тебя метлой поганой, давно пора! Приведешь авроров по наши головы! Хоть бы о детях подумал, бесстыдник, с кем связался! Министерские только и шарятся, вынюхивают, где Пожирателями пахнет — а вы на него посмотрите: явился, не запылился! Весь в папашу своего!

— Что нужно сделать? — Нэт пробормотал, почти не разжимая губ. С нотациями придется смириться — эту ничем не остановишь. Ей бы только повод — она, может, даже рада была, что племянник так подставился.

— Сам знаешь, что делать. И чтобы я тебя завтра не будила — кухня на тебе теперь, и стирка. За детьми будешь смотреть, а мне пора за прилавок.

Тетка швырнула в него полотенце и вышла. Что ж, могло быть и хуже. Неужели же дед его выставит? Зимой? Прямо вот так? Нэт тряхнул головой, отгоняя беспокойные мысли и повернулся к ковшику с кашей. Та уже почти подгорела. Жаль, ее было мало на троих.

Пока дети завтракали, Нэт налил себе чашку воды и мрачно разглядывал стол. Домашней работы не так уж много — по крайней мере, не настолько много, чтобы кормить лишний рот. А если дед не подпустит его к делу — то заказов станет меньше. После Самайна дядя, должно быть, залег на дно со своей контрабандой или чем он там занимается — но если и промышляет, то уж ему содержать племянника задаром и вовсе нет причин. Замечательный расклад.

— Что вам надо постирать? Олли?

— А ты нам почитаешь? Ты был в школе? Почему дедушка сердится?

Нэт оглядел малых с ног до головы. Похоже, вся их одежка была пущена в ход — на Харфи поверх одних штанов были натянуты другие, а сестренка его щеголяла в трех юбках сразу. Тогда уборка. Вымыть пол? Плиту почистить? Паутину сбить по углам? Он бы и так этим занялся. Всегда занимался.

— Мы пойдем на улицу играть? Мама разрешила!

— На улице холодно. Вам нечего одеть. Идите в детскую.

— Нэ-эт! Мы хотим на улицу!

Прекрасное будущее. Просто то, что надо.

Хиггс подловил его, когда он возвращался обратно с ведром воды. Хлопнул сзади по плечу (Нэт прикусил губу) — и украсился щербатой улыбкой.

— Забыл нас совсем? А, Нэтс? Что-то ты не больно отъелся на школьных харчах.

— Ага.

— Давай на минутку.

— Меня ждут.

Но Хиггс все равно увлек его в тупичок за свалкой и заговорил шепотом.

— Ты просто должен зайти к Фили. Он мне башку оторвет, если я тебя не уговорю. Дома уже три дня, что тебя, арестовали, что ли?

— Можно подумать, ты ничего не знаешь.

— Вот и расскажешь, в чем дело. Нэтс, ты же там был, когда все это произошло! Видел самого Дамблдора! Кстати, куда попал?

Нэт усмехнулся. Посылать Хиггсу с совами записки было бесполезно — он их все равно не читал.

— Слизерин.

— Круть.

— Некоторые так не думают.

— Ладно-ладно. Все я знаю. Пришел тебя встретить, а старик — палочку к горлу и говорит — хочешь жить, мол, проваливай. Чуть зеленый свет мне не засветил.

— Дед бы не стал. Он темных магов не уважает, — заметил Нэт. Время поджимало, но ему стало плевать, что скажет тетка.

— Не уважает! Это он от них тебя так, что ли, охраняет?

— Если знаешь, зачем спрашиваешь? А если не знаешь, тебе же и лучше.

— Нэтс, что ты, как чужой. Ну, попал в передрягу. Выход-то есть всегда.

— Точно. Мне пора.

Хиггс развел руками. Он явно обиделся.

— Как знаешь.

Стало стыдно. Нэт не хотел, как последняя свинья, кидать единственного — друга? К тому же, Хиггс и раньше всегда помогал. Может, он знает, что делать.

— Помнишь, ты говорил… знаешь, где снять палочку с регистрации? Я теперь много чего могу с ней.

— Всегда знал, что у тебя мозги — золото. Тебе бы только подучиться.

— Научился уже. Сведешь меня? Расскажу про замок.

Хиггс был рад. Нэт сказал, что даст знать, когда сможет выйти хоть на пару часов. Может, придется ночью. Только очень беспечные — или очень опасные люди ходят по Лютному ночью. Но все остальное время Нэт был на виду — «следил» за малышами, драил полы или стены. От нечего делать попробовал Reparo на стеклах — два стали целыми.

— Ты что делаешь?

Дед, с того первого вечера, не заговорил с ним ни разу, кроме как для того, чтобы что-то приказать.

— Окно чиню.

— Верни, как было.

Он чувствовал себя лишним. Клиентов заходило мало — но, привычных к грязи переулка, их неприятно удивляла больничная чистота в аптеке. Нэт даже пыль на полках вытер раза три. Хотелось просто уйти отсюда и не возвращаться — но не уходил, почему-то. Чего ждал? Что старик его простит? Смешно.

Дядя Лео объявился утром в Рождество и имел с дедом интересный разговор на повышенных тонах. Как раз, когда пора было чистить картошку к обеду.

— Поэтому и живете в дыре, папаша! Надумайте уж что-то одно — или оставить его и брать все заказы, или гоните в шею. А то — ни нашим, ни вашим.

— Не тебе решать! Я сказал, остается — и точка! Одного уже погнал так. И что я с этого получил? Дочь только потерял, а теперь — вот вам результат, сидит на кухне, радуйтесь, любуйтесь. И заказы мои — не твое дело.

— Сейчас время непростое. Министерские как с цепи — за что там Терри взяли? Лепрекона в шкафу нашли? А об этом ублюдке уже кое-что говорят, даже меня спрашивали! Оставим здесь мальчишку, и месяца не пройдет, как все переедем на казенную площадь. Раз учить не хотите — спрячьте хотя бы в магглятнике!

— Родную кровь — вшивым магглам?!

Нэт вздохнул, отковыривая из клубня глазок. Дальше он слушать не хотел. Если поначалу еще сомневался — то теперь чувствовал, что тетушкины идеи пустили прочные корни. Рано или поздно дед сдастся. Чуть не каждый вечер какие-то темные личности, заворачиваясь в плащ поглубже (непременно в черный), приходили, просили у аптекаря опасных, подсудных и вовсе бессмысленных зелий. Кто-то даже порывался продавать свои. Видно, язык у Белби оказался, ко всему прочему, необыкновенно быстрым. Дед выпроваживал «посетителей» окриком, клюкой, пару раз даже поднял палочку. После чего Нэт старался не попадаться ему на глаза — но это было трудно.

А выход один. Пусть и жалел он до страсти о не прочитанных книгах, о не сваренных зельях. Судя по тому, как приходилось на улице тому же Хиггсу, об учении там речь вовсе не шла. Но куда ж тогда, если не туда?

Сам на себя смотреть не мог без отвращения, и прекрасно понимал деда. Распроклятые зеркала. Расчесал патлы и лишний раз перевязал хвост. Если этот Грэтчем насчет регистрации палочек — тот, о ком он думает, то выглядеть надо посолиднее.

Погода гуляла ветреная и снежная — выскользнув на улицу, Нэт мгновенно поднял воротник и вжал голову в плечи. Ботинки, хоть и с монетами, а совсем не грели. Если в переулке кто и праздновал Рождество, это было незаметно — тускло мерцали в темноте редкие окна, а звезд в буром небе не было видно вовсе. Та конура, куда позвал его Хиггс, принадлежала его старшему приятелю, Фили, и представляла собой угол чердака, отгороженный досками.

Нэта ждали. От трех толстых свечей на скошенном потолке отплясывали пятна света, из угла тянул сквознячок. Фили устроился ближе к окну и курил, подтянув колени к подбородку — он только кивнул. Хиггс ухмылялся.

— Что-то ты поздней, чем обещал.

— Дядюшка.

— А-а.

Нэт слабо улыбнулся — никогда здесь не надо было ничего объяснять — и посмотрел на другого гостя. Брюнет средних лет, начинающий лысеть. Смотреть ему в глаза было неприятно, не столько из-за липкого их выражения, сколько из-за тика в правом нижнем веке.

— Мистер Грэтчем?

— Просто Грэтчем. Какие между нами церемонии.

Брюнет тут же полез жать руку — и умело прощупал Нэту пальцы, прежде чем выпустить. Пока что все шло, как и предполагалось.

— Ты, значит, и есть тот самый «Нэтс», о котором мне столько рассказывал наш общий друг? — кивок в сторону Хиггса. — Признаюсь, выглядишь старше своих одиннадцати.

— Нэтан. Мне будет двенадцать через неделю. Сколько вы берете?

— О, — Грэтчем приветственно развел руками, — это зависит от клиента. Мы же будем друг другу полезны…

— Но вы можете хотя бы назвать свою цену?

— Пять галлеонов.

Фили присвистнул.

— Да новая без регистрации стоит столько же! — возмутился Хиггс, — ты ж говорил, дешевле!

— Новая-то новая, а вот друг ваш знает, о чем я. Лучше первой — палочки нет.

Нэт ухмыльнулся. Этот жук, разумеется, начинал издалека. Вряд ли он предполагал, что у какого-то нищего Баркера из аптеки вообще найдутся деньги.

— Но нам ведь необязательно рассчитываться монетой… как я говорил, мы можем быть друг другу полезны.

Фили бросил в сторону Нэта предупреждающий взгляд. С раннего детства проклятый, он не мог говорить, зато прекрасно слушал.

— Вы цену сказали, даже не посмотрев.

— Процедура одна и та же, — двусмысленно отвечал Грэтчем, потирая лысину. — Ну так что, парень, есть у тебя столько?

— Надо подумать. А гарантии? Что вы обещаете? На пять галлеонов полгода жить можно.

— Умный мальчик. Но когда голова на плечах, и руки на месте — настолько нищим быть просто стыдно. Это я к слову. Снимаю министерскую метку и ту мелочь, которую они добавляют несовершеннолетним. Никто не отследит колдовство при магглах, если конечно, фейерверки не устраивать.

— Половина. Пять — это и вправду, слишком.

— Сейчас это тебе слишком. А возьмешься за дело — поймешь, сколько солидные люди зарабатывают. Четыре.

— Два. Один сразу, один в рассрочку.

— Задолжать хочешь?

— Нет, хочу проверить гарантии.

— Я же говорю, умный. Так и быть, сделаю скидку — три с половиной. Платишь один, потом проверяешь, что тебе там надо, и платишь остаток. Или… если у тебя нет денег — а их у тебя нет — договоримся, — Грэтчем многозначительно поднял брови.

— Сомневаюсь я, что вы лекарство от лысины хотите. Вместо трех-то галлеонов.

Делец расхохотался, так, что стенка, на которую он опирался, затряслась, и сверху посыпалась труха.

— На такое дело и десяти было б не жалко… Да только мне уже даже волосы вейлы не помогают…

— А вы попробуйте яд руноследа, — в тон отвечал ему Нэт, а потом поднялся с коврика. — Мне надо подумать. Какую-то часть я выплатить смогу, но я не рассчитывал на…

— Какой разговор! Что, я не понимаю… С кем ты там живешь, с дедом? Мне всего лишь нужно, чтоб ты встретился с одним человеком. Он просил помочь, а ты, Нэтан, парень головастый, и полностью подходишь.

— Я подумаю, — повторил Нэт.

Мысль о том, чтобы дать, хоть на секунду, этому проходимцу в руки свою палочку, вызывала тошноту.

— Думай. Только не слишком долго.

Грэтчем подмигнул — или это опять дернулось веко? — и был таков. Фили тут же открыл форточку, проветривать.

— Что это он такое разводил?

— Ему не просто зельевар нужен. Иначе, зачем он мне скидку обещает? Наоборот, запросил бы свою долю. Значит, кто-то уже заплатил. И этому кому-то нужен именно я.

— Смотри, Нэтс. Народ есть всякий. Грэтчем, вообще-то, не из таких, но, мало ли что… Вот и Фили так же думает, да?

Фили фыркнул. Но Нэт был вовсе не против, если он кому-то там и нужен. Будет, куда идти.

После, подарив Хиггсу единорожий волос (хочешь, продай, а хочешь, найди мастера палочку сделать), до поздней ночи он развлекал приятелей историями про Хогвартс. Совершенно не хотелось возвращаться обратно в аптеку.

— Что, так и сказал?

— Ага. Отличи, говорит, голубого каппу от гриндилоу. Он сам и гремлина от упыря не отличил бы. «По цвету чешуи»! Шуршит что-то в сумерках у воды, грязью измазанное, а ты присматриваешься — голубая там чешуя или серая.

— Вот дурак.

— Или еще лучше. Летучие виверны. Слыхали про такое? И я говорю, даже Хагрид лучше знает.

— По твоим словам, этот Хагрид вообще — мировой мужик.

— Он Запретный лес вдоль и поперек исходил, а это вам не мышек резать. Гиппогрифов знает по именам, стаю фестралов держит, хоть и не опасных. И в драконах сечет.

Фили рассеянно улыбался и отхлебывал пиво из горлышка.

— Нет, честно. Он пока лесником не устроился, в заповеднике подрабатывал, где-то на севере. Даже нож мне показывал, из драконьего зуба.

За крошечным окошком сгустилась настоящая, черная ночь, с тишиной, редкими прохожими и заснеженными крышами. Иногда Нэт колдовал согревающее — а Фили повторял за ним.

— Ты ловкач!

— Хиггс, это пустяки. Считай, вообще не волшебство. Потом, на уроках там учат мало. Зато в библиотеке — сиди, сколько влезет.

— Что, и ночью?

— Ну, если знаешь, как пробраться. Смотри.

Нэт показал им левитацию и отпирающее — на сундучке, где хранились пожитки. Фили расхохотался беззвучным смехом. Хиггс раскрыл рот.

— Кстати, я начал искать твое проклятие. Теперь знаю, в каких книжках смотреть. Когда заработаю, куплю во «Флориш и Блоттс», и ты, Фили, снова сможешь…

Фили помотал головой. Улыбка стала еще шире.

— Не надо, Нэтс. Он привык, правда, брат?

Разделили на троих колбасу и мягкую булку. Это было счастливое Рождество. Вот только Олли утром наябедничала, что Нэтана не было в комнате, и дед опять взялся за ремень. Следующие несколько дней веселыми назвать было трудно.

На Новый год прилетела сова с пакетом из Хогвартса — которую, мастерски разделав, Нэт пустил на праздничный суп. Пакет, не открывая, оставил старику. Предпочитал не рисковать. Ему, к тому же, было все равно, что за оценки — пусть даже «неуд» по зельям. Он должен был начать новую жизнь, и совсем скоро.

Как ни странно, это его тоже не радовало — что хорошего там могло его ждать? Какая-нибудь банда, промышлявшая нелегальными зельями, и это в лучшем случае.

Балтазар, отложив нож, которым ломал печать, задумчиво разглядывал письма. Их оказалось неожиданно много — три. Одно, с табелем, он только бегло просмотрел, скривившись, а другие перечитал дважды, прежде чем сжечь. Потом глядел в огонь долго, но ничего не сказал.

А план побега был продуман уже в подробностях. Для ровного счета Нэт решил уйти, как только исполнится двенадцать — второго числа, приготовил себе сухарей и выстирал одежду. Он договорился с Грэтчемом, что явится к его странному знакомцу, а регистрацию снимет после, когда будет улажена сделка. Слушал сказки о каком-то спеце, подыскивавшем учеников, но верилось слабо. Слишком уж сильно блестела лысина, и дергалось веко.

— Дело верное, Нэтан, — уверял делец, порываясь чуть ли не похлопать по плечу. — Нужен как раз парнишка вроде тебя, чтобы кое-что уже умел. Под крышу устроят, кормить будут.

— А учиться у кого?

— Настоящий мастер. Работает он на хозяина, и сам все тебе объяснит. За тобой — просто прийти, как договорились.

Не то чтобы Нэт хотел профессионально варить дурман и яды — нет, конечно. Но работы не боялся, а другого выбора, похоже, никто не собирался предлагать. И он хотел варить. Не мог он, после «Глотка» — вернуться к мытью полов и бесполезной, в отсутствие еды, толкотне на кухне. Жить в аптеке и не быть аптекарем… Дед ему даже флоббер-червей теперь не доверял! А случись что с Балтазаром, дядя вышвырнет в два счета. И без предупреждения.

Раздался входной звонок. Нэт по старой привычке дернулся было из кухни к прилавку — да вспомнил, что ему встречать посетителей строго воспрещено. Теперь там для этой цели прохлаждалась тетка.

— Нэ-эт! Нэ-эт!

— Что надо?

— Зови старика, тут кто-то важный.

«Кто-то важный, и она не может его на секунду оставить. А что мне дед сделает, если я в подвал заявлюсь, это ей только на руку…»

После Рождества Мелисса слегка поутихла, но своего не упускала, хотя бы по мелочи настраивая Балтазара против Нэтана. Впрочем, куда уж дальше-то. И так старик смотрел сквозь него, как будто никакого старшего внука у него и вовсе не было.

Старший внук спустился вниз, заранее задерживая дыхание. Дед был привычный, а его иногда еще сворачивало, от очередного варева. Тем более, натощак. Вот и сейчас из-под двери тянулся едкий, круживший голову запах.

— Тетя вас зовет. Какой-то серьезный клиент…

— Серьезный! Опять по твою душу. Пусть гонит, а привяжется, скажи у меня гламария во второй стадии! Я занят!

«Интересная гламария. Мандрагоры-то только к июню созреют… И воняет аммиаком…»

— Он занят!

— Тогда иди сам объясняй, — Мелисса, к его удивлению, оказалась на кухне. — Меня этот тип слушать не хочет.

«Неужто Грэтчем? Он бы не стал…»

Это, разумеется, оказался никакой не Грэтчем. Стоял посетитель прямо у прилавка, рассматривая кособокое чучело в углу и немногие банки с ингредиентами, украшавшие стеллажи.

— Профессор?!

«Мерлин и Гештинан! Откуда он здесь взялся? И зачем?»

Профессор Снейп, а это был именно он, повернулся на голос.

— Мистер Баркер.

Вид у профессора был нисколько не лучше, чем до каникул. Все та же чернота под глазами, болезненно-бледная кожа. Едва прикрытая бесстрастием брезгливость на лице.

— Мастер Брок… в лаборатории, сэр.

— Я подожду, — недовольно ответил Снейп.

Тишина получалась какая-то неспокойная — словно жилы тянули из обоих.

— Могу я вам чем-нибудь помочь, сэр?

— Едва ли, — зельевар вернулся к полкам и вновь замолчал.

Нэтан переступал с ноги на ногу и не решался уйти. Если он сбежит… Может, он сейчас вообще в последний раз Снейпа видит? А ведь долг жизни.

Сказать что-то? Станет он слушать, как же. Да и что тут скажешь?

Но какое-то чужое существо терзало, царапало изнутри — не мог просто так. Даже если Снейп в его сторону теперь два раза не взглянет.

Словно лед проламывал — под своими же ногами, а все равно заговорил.

— Сэр… — голос сорвался, но он продолжил, вспоминая Нотта, и утихший огонь в груди той страшной ночью, и другие, долгие, душу изъедающие, ночи в подземелье, и свечу, и неподъемный Кодекс на парте.

— Профессор… Простите.

Слова терялись где-то на полпути, каждое приходилось выталкивать с боем из сухого горла. Он заставил себя не думать о том, как легко было бы покраснеть, замолчать и провалиться сквозь землю.

— Я не имел права сердиться из-за того, что… вам должен. Или, что вы написали деду. И я вас не поблагодарил.

Вот и все. Снейп смотрел на него с какой-то смесью удивления и презрения. Опять стало неловко, как будто кто-то шарит в твоих в карманах, а ты ничего не можешь сделать. Но в груди отпустило, разжалась пружина, и он удивился — как до этого дышал? Ведь это были всего лишь слова.

— Вы должны были написать сами, первым.

— Я знаю… простите… — выдохнул Нэт.

Мысль о том, что деда он вообще собрался бросить, как последний предатель крови, стала вдруг невыносимой. Может, вся эта идея с побегом — просто глупость? Может, все изменится? Он же не станет больше делать таких ошибок?

Еще что-то хотел сказать, когда из кухни вышел Балтазар — тяжело опираясь на клюку. Старику было непросто подниматься по лестнице.

— Иди вон, — бросил он внуку. — Что здесь делает этот? Я же сказал про гламарию…

— Это — профессор Снейп, из Хогв… — предупредил было Нэтан, но было уже поздно, на лице у профессора плясала острая, как скальпель, усмешка, наводившая мысль об июне и мандрагорах. Дед медленно поднял голову и сощурился.

— А не ваше дело, чем я там был занят, — отчеканил он. — Проваливайте.

Он смотрели друг на друга, и ни один не отвел взгляда.

— Вы уже достаточно натворили, мастер Снейп, — в устах аптекаря титул прозвучал уничижительно, словно плевок в лицо.

— Я пришел поговорить с вами, мастер Брок, — без всякого юмора отвечал профессор.

— Что, должок решили забрать? — Балтазар недобро улыбнулся. — Не ждите, я детьми не торгую!

«По-моему, дед сходит с ума…» Нэт растерялся. С чего бы они? Разве они друг друга знают? Ведь нет же! Но, казалось, Балтазар к этому разговору готовился заранее.

— Читал я ваши письма! Думаете, раз старик, так ухватится за соломинку? Идите и передайте своему дражайшему Дамблдору, что Балтазар Брок дважды нюхлера не купит! Нэтан никуда не едет.

«Куда это я должен поехать?!»

— А если это вы сами… имеете виды… — дед перешел на ядовитое шипение. — Нэт, кому сказано, пшел вон!

Нэтан не стал медлить и скрылся в кухне. Однако побороть себя не смог — не обращая внимания на теткины подозрительные взгляды, жадно приник ухом к двери.

— Думаете, не вижу, из каких вы? Не вчера родился! Или считаете, выручили мальчишку — и мы по гроб жизни вам обязаны? Да я вам руки не подам!

— Я здесь не для того, чтобы обсуждать свое прошлое, — шипение профессора ничуть не уступало по количеству яда, — или прошлое вашей семьи, мастер Брок.

— А зачем же? Я все сказал. Скорее к магглам его отправлю, чем верну в эту школу.

— В корзинке к дверям приюта подкинете? Мальчик хочет учиться, и вы его не остановите, запирая в четырех стенах и не подпуская к котлу.

— Мой внук и мне решать, что с ним делать.

— А вот мистер Баркер, похоже, привык за себя решать сам — каков отец, таков и сын, не так ли?

Голоса смолкли. Нэт обнаружил, что не дышит, чтобы лучше слышать. Дед зарычал с такой злобой, что, казалось, сейчас сомкнутся стены и рухнет потолок.

— У него ничего общего нет с этим предателем! И бросьте эти ваши штучки, молодой человек, ничего вы от меня не добьетесь!

Снейп, однако, был спокоен, как удав.

— Предложение директора останется в силе до конца января. Некоторые ошибки можно успеть исправить до того, как они совершены — и мой вам совет, если хотите, чтобы ваш внук остался здесь до завтра, заберите у него палочку. Всего доброго.

Нэт отскочил в сторону, когда дверь открылась.

— Подслушивал?

— Нет, сэр.

От подзатыльника он увернулся, но дед ловко поймал за руку.

— Палочку давай.

Конечно, он мог закричать: «Не отдам!» — или что-то еще в этом духе, но вырваться не успел, а Балтазар уже выхватил палочку из рукава.

— Это он вам сказал…

— И что? Куда ж ты собрался?

— Никуда, — буркнул Нэт.

— С каких пор ты мне врешь, сучий потрох!

Нэт бросил взгляд в сторону — Мелисса довольно покачивала головой, наблюдая разгоравшийся скандал. Как же он все это ненавидел. Деду будет только лучше одному.

— Делайте, что хотите, а я никуда не собирался!

Вывернулся и бросился к задней двери. Подумаешь, палочка. Лучше без нее, чем навсегда застрять в этой дыре! Лучше к магглам! Но дверь открылась внутрь, и на пороге обрисовался дядюшка, полностью отрезая все пути к отступлению.

— Пустите!

От дяди разило спиртным — но насмешка во взгляде была вполне трезвой. Нэт стиснул зубы. Даже если ему придется протаранить эту тушу насквозь, он все равно выберется. Он будет там, где договорился ждать Грэтчем — и никто ему не помешает…

Попробовал проскользнуть, но сильная рука перехватила, выбивая дыхание — он пнул дядю ботинком в колено, и тот выругался, тут же повалив племянника на пол. Пока Нэт хватал ртом воздух, обидчик стянул с него обувь и швырнул тетке под ноги найденный золотой.

— Ну что, папаша, поняли теперь, кого растили?

— Придержи-ка его, Лео!

Дядя держал за плечи и голову, дед влил в горло холодной дряни — Нэт чуть не захлебнулся. Сон без снов. Зачем! Им же все равно, что с ним будет!