Novice (джен)

Стена подземелья дрогнула, открывая проход. За весь день Нэт так и не добрался до гостиной, и только вот теперь возвращался, к самому отбою, еле волоча ноги. Он и сам не понимал, как может еще ходить.

После произошедшего утром, на остальных уроках на него косились — по большей части, те же слизеринцы. Юстин было подошел спросить, чем закончилось, но взгляд из-под бровей отпугнул и его — проверенный метод. Даже профессор Спраут вздрогнула, встретившись на секунду глазами — и вернулась тут же к объяснениям, словно ей стало неловко.

Нэт медленно перекапывал перегной в садках для бешеного паслена, и размышлял о разном. В голове тяжелело, мысли путались. Почему профессор его простил? И как договориться с Энквист, чтобы она не обиделась, и как не уснуть — еще ведь целый день впереди, а ему уже мерещится по углам всякое...

— Иди к своим, слизеринец. Что ты тут забыл? — прервал размышления чей-то обиженный голос. Это оказался круглолицый мальчишка, судя по галстуку, хаффлпаффец.

— Тебя не спросил.

— Нельзя ходить в другие части теплицы, профессор сказала, чтобы мы перекапывали.

И откуда такие берутся только? Аисты их, что ли, выращивают?

— Я там перчатки забыл, — огрызнулся Нэтан, отпихивая круглого плечом. Ему срочно нужна была золотоглазка. Или на худой конец, драконья петрушка. А вот и она, замечательно. Три-четыре листочка разжевать на месте, еще пару веточек — в карман. В глазах прояснилось. Теперь, правда, пахло изо рта, но говорить он никому ничего не собирался.

— Что, Баркер, сам себе могилу роешь?

— Ага, аптекарь наш, — Рёдер усмехнулся, — прилично себя вести разучился? Скажем спасибо, что хоть баллов профессор не снял.

Баллы! Да было бы что снимать. После рождественских каникул Слизерин так и не выбрался из ямы, в которую свалился в ноябре.

— Нет, в самом деле. Ты же лучше всех по зельям, — честно недоумевал Юстин по дороге к замку, прицепившийся, несмотря на то, что Нэт специально отстал от группы, копаясь в учебниках.

— Слагхорн ему плох — теперь и Снейп, видно, тоже.

— Но даже такой… как наш декан, понимает, что тебе здесь не место, — продолжал Рёдер, оставив «полукровку» не произнесенным. — Вот так неожиданность!

— Еще посмотрим, что Нотт скажет.

— Нотт скажет, что ему профессор скажет.

Нэтан их не слушал — ни за обедом, ни после. Он и сам прекрасно знал, что говорить Снейпу «нет» прямо перед гриффиндорцами — была не лучшая идея.

«Сегодня вечером не смогу, договоримся при встрече. Н.Б.», — накатал на клочке пергамента, с тоской разглядывая суп. Если сейчас наесться, петрушка действовать перестанет. И у МакГонагалл он просто уснет.

Записка — клочок от газеты, перекочевала в карман к Энквист, когда они столкнулись на лестнице. Та только удивленно брови подняла. Мол, к чему такие тайны, но Нэт уже ушел. Хотел побыть один.

— Мы переходим к трансфигурации предметов более сложной конструкции, произвольной, требующей индивидуального подхода. Рассмотрим, например, превращение бабочки в ключ. Кто перечислит основные шаги? Определение визуальных различий…

Нэт раскрыл конспект. Всю эту песню он уже слышал столько раз, что выучил наизусть. К сожалению, МакГонагалл была строга, и никакого постороннего чтения на ее уроках даже вообразить было нельзя. Он взялся за перо, подавляя желание вывести вместо пресловутых шагов — «см. стр. 3». Флобберу же ясно, какие между бабочкой и ключом визуальные отличия.

Интересней другое. Бабочка живет от силы неделю — трансфигурировав ее в ключ, можно держать ее в столе с полвека, а потом вернуть, как ни в чем не бывало, разве нет? Сохранится ли жизнь внутри куска железа? Что делать, если не сохранится? И как вернуть его в мертвую бабочку, когда он был трансфигурирован из живой? Что случится с первой сущностью…

Ибо ключ как таковой — совершенно бесперспективен. Не из простого же насекомого подделывать его, если замок почему-то защищен от заклятий? Проще выточить новый. Или, на худой конец, трансфигурировать из камня. Это и легче, и результат будет точнее. Но трансфигурация, очевидно — магия для тех, кто не ищет легких путей. Или наоборот, ищет слишком легких. Зачем думать, что подходит для превращения, а что — не очень? Бери себе, да и превращай все, что под руку попадется. В ключи, в блюдца…

— Хотите что-то сказать, мистер Баркер? — спросила декан Гриффиндора, и по классу поплыли смешки. Профессор нахмурилась, не понимая, к чему бы это.

— Нет, профессор.

Хиндли, аспид, не удержался и фыркнул.

— Ну же, о том, как важно учитывать особенности поведения бабочки при осуществлении превращения?

Отлично! Теперь и она тоже.

— Если экземпляр активно перемещается, тянется к свету — есть вероятность, что при прочих неизменных, мы получим ключ большего размера. Разбег значений напрямую зависит от состава воздуха, потому что именно оттуда магия восполнит недостающее вещество. Поскольку ключи и так, как правило, тяжелее бабочек, — продолжал бубнить Нэт, не обращая внимания на поскучневшие лица, — речь идет всего лишь об уменьшении необходимого магического усилия.

Кое-кто принялся записывать за ним — и это неожиданно заставило его устыдиться. Что они дергаются? Он ведь даже весь список параметров не назвал. Без всяких доказательств рассказывает какую-то ерунду, а они верят. Но МакГонагалл кивнула, а, когда он закончил, добавила Слизерину пару баллов. Иногда она была честная.

«И ты рассказывал вовсе не ерунду», — утешил сам себя. Разве это его проблемы, что никто не задавал вопросов?

Чем ближе подходило время к вечеру, тем мрачнее он становился. Злосчастная петрушка почти совсем перестала действовать, как раз когда он раздумывал, идти ли на ужин. Без нее он мог спокойно поесть — с другой стороны, отправляться к Снейпу, предварительно наполнив желудок… ну уж нет!

Как выяснилось, перестарался. Когда открыл дверь — в лицо ударило резким запахом бубонтюберов, дожидавшихся в корзине на парте. В животе булькнуло.

— Мистер Баркер, — скривился профессор, но ему нечего было добавить — на часах выбило ровно семь.

Нэт поздоровался и прошел к столу.

— Вашу палочку.

Палочка перекочевала к Снейпу.

— Защитные перчатки.

«Ах ты ж сволочь…» Нэт полез в карман и выудил оттуда свои, обожженные, порезанные, потрепанные долгой жизнью в аптеке. На правой была дыра — мизинца не хватало. Не знал, что мучило его больше — брезгливое недоумение на лице у профессора, когда он увидел эти «приспособления защиты» или перспектива давить голыми руками опасный гной.

— Приступайте. Времени у вас три часа.

Три часа, так три часа. Нэт прицельно окинул глазами корзину. Впритык. Еще ведь процеживать надо… фильтровать… Вздохнул — неслышно, хотя профессор уже куда-то ушел, вместе с перчатками и палочкой.

Света в классе почти не осталось — только крохотный одинокий светильник в дальнем конце, у входа. Конечно, бубонтюберный сок от темноты лучше сохраняет свойства, но в самом деле, заснуть же можно! Даже стоя. Стянул мантию — все равно испачкается, рукава закатал по локоть. Холодный воздух подземелья тут же обхватил за плечи, а потом вскарабкался по шее к затылку.

Вспомнил, как дед учил — берешься за тонкий конец, смываешь грязь, осторожно, протыкаешь шкурку нарыва. Без перчаток легче. Если овощ свежий — гной пойдет быстро, жидкий, и запах резкий. А вот если лежалый… «Ну да, свежий, это в марте-то. Разве что прямиком из Турции…» Конечно, те, что в корзине, к Турции не имели никакого отношения. Знакомая вонь растекалась по классу кругами, толкаясь, вроде прибоя, в неподвижный камень стен, и возвращалась обратно к Нэту.

Он был не против. Запах напоминал о хорошем. О детской радости, когда в аптеку приносили свежий урожай дремоносных бобов. О долгих вечерах у деда в лаборатории, когда они, бок о бок, работали, каждый занят своим делом, а крохотный огонек-светлячок подрагивал у старого аптекаря за плечом. Изредка Балтазар бормотал что-то поучительное под нос — Нэт прислушивался, затаив дыхание… Мерлин и сорок пять травников… Он ведь скучает.

Через час ни приятные воспоминания, ни жжение в распухших пальцах, ни холод уже не бодрили. Ноги держали как-то нетвердо. А убыло в корзине куда меньше половины — и жалкая лужица ценного ингредиента на дне высокой стеклянной миски печально мерцала. Поднял было руку протереть глаза, но вовремя себя одернул. Еще на веках не хватало волдырей.

Давил осторожно, стараясь не касаться прокола. Бесполезно — гной был старый, тяжелый, и прорывал тонкую сморщенную шкурку, разбрызгивая желтоватые капли. «По крайней мере, не попало на стол и на слизеринский галстук. Уже что-то…» Тикали где-то невидимые часы — может даже в его воображении, а не на самом деле. Чем больше одолевала усталость, тем громче раздавалось в ушах это дотошное «тик-так».

Надо с этим делать что-то. Хиггс, например, когда не хватало терпения, прекрасно свистел. Почему бы и не посвистеть? «Жил когда-то гоблин старый… Возле свалки городской… И копался гоблин старый…» С отвращением отбросил пустую шкурку в мусор. «В этой свалке день-деньской…» Грязь смыть. Взять нож. «И отрыл, себе на горе… Откопал себе на горе… Клад богатый, непростой… Чей-то череп золотой!»

Капля по капле, миска наполнялась. Пусть его уже мутило от вони и от голода. Руки слушались все неохотнее, и воспаленная кожа превратилась сама в подобие бугристой драконьей шкуры.

«Потому что, Мерлин знает… Все на свете Мерлин знает…»

Но покровительница Гештинан, как же холодно! А еще и цедить надо, и фильтр промывать, он ведь всего один.

«Очутился гоблин старый… В заколдованной тюрьме… И с тех пор копаться стал он…»

И вода тут, конечно же, ледяная. «Потому что, Мерлин знает, Все на свете Мерлин знает…» Сто три куплета, а вы что хотели! Пусть этот чертов профессор идет, куда пожелает. Его, Нэтана Баркера, такой ерундой не возьмешь!

— Закончили, мистер Баркер?

«На рассвете, когда осажденные уже потеряли надежду…»

Снейп смерил холодным взглядом наполненные бутыли. Проверил, прищурившись, чисты ли воронка, миска. Нэта словно бы и не существовало, после того, как он выдохнул: «Да, сэр». Как ни в чем не бывало, мастер зелий собрал инструменты и унес в кладовую.

— Заберите, — палочка и перчатки вернулись на край учительского стола.

— Завтра в это же время, — добавил Снейп, спокойно поглядев Нэту в глаза — а потом на руки.

— Да, сэр. Доброй ночи, — пробормотал тот, ретируясь к двери.

Как уже было сказано, и сам не знал, какая сила донесла его до гостиной.

— Гляньте, кто это!

— Баркер, да еще и живой…

— Ну, не совсем живой.

Нэт окинул собравшихся голодными глазами. Конечно, по их меркам еще было не поздно. Они даже не собирались спать, хотя им никто не мешал! Промычал что-то неразборчивое, двигаясь, чуть не на ощупь, к спальне.

— Что это у него с руками? — донесся шепот.

— Бубонтюбер, — ответил знающий голос. Должно быть, Мор. Или Крокер. Нэт не разобрал.

— Как-то это чересчур…

— Будет знать, чего стоит перед гриффиндурками нас выставлять.

— Слышал, на душевую кто-то следящий контур навел?

— И в чем же это нас подозревают?

— Конечно, Снейп крут, но во всем надо видеть и хорошую сторону…

«Хорошую сторону? — взвилась в пустой голове предпоследняя мысль. — Ах, конечно. По крайней мере, это был не Магический Кодекс!»

Дверь в спальню поддалась плечу с третьего раза. Сокурсники уже сидели там, на кровати у Хиндли, играя в плюй-камни. Все четверо впились в Нэта любопытными взглядами.

— Думали, ты уже больше не вернешься, — недовольно заметил Рёдер, и двое других расхохотались.

Нэт нырнул под свой полог и задернул так, чтобы никого не видеть. А еще, дурак, хотел попросить у них растопырника.

«С мышами, как и в случае с другими позвоночными, преобразование следует начинать со скелета, вводя в общее уравнение Рауденберга необходимые коэффициенты в зависимости от тонуса симпатической и парасимпатической нервных систем. Такая последовательность действий значительно упрощает расчет, хотя и допускает, в силу приближений, потерю общей массы. При обратном превращении это может сказаться во внезапной потере веса (за счет мышц), общей слабости, нарушениях моторики и дермографизма, сердечной недостаточности и проч.»

«И проч.» Бедные мышата МакГонагалл. Хотя, если верить ее учебнику, нормальными осложнениями вообще были потери лап или головы, к примеру. Первокурсникам она многого не рассказывала, с чем потом придется столкнуться к экзамену СОВ. Честное слово, даже яды на животных испытывать — куда гуманней, чем превращать их в иллюзорные чашки, а потом обратно в четвероногих, путая знаки при подстановке.

Разница между первичной и вторичной трансфигурацией оказывалась все более и более размытой, в учебниках по лечению животных, единственных, где хоть объяснялось, в чем разница между ишемией и реперфузией, применялись заклятия стандартных форм, мало чем отличавшиеся от тех, что профессор использовала для трансформации птиц в бокалы. Что тогда, спрашивается, они считали темной магией? Способность остановить сердце человеку, превратив живую мышцу в камень? Или неумелую трансфигурацию жабы в пресс-папье, с тем же результатом для бедного земноводного?

Нэт сидел в самом пыльном, темном и мало посещаемом углу библиотеки, где хранились никому нужные, наполовину даже устаревшие трактаты по волшебной механике. Он иногда взглядывал вверх, с любопытством читал какое-нибудь заглавие, вроде «Ильмариненианское движение в северной Прибалтике — достижения и потери», а потом все равно возвращался к «Практической трансфигурации». Планировал еще до полудня перейти к «Прикладным преобразованиям малых форм», но все никак не собрался.

Отчасти это было из-за рук — пальцы распухли и с трудом держали перо. Промучившись до обеда, все-таки рискнул и втихую продал эссе по чарам за пол флакона вытяжки растопырника, знакомому второкурснику. Ferula не получалась никак. А трансфигурированные в бинты полоски пергамента впитывали быстро, но намокнув, отваливались клочьями, поэтому Нэт сверху попробовал натянуть перчатки — о чем тут же и пожалел.

Приходилось признать, что Снейп прекрасно знал, кого и чем взять.

В «Преобразованиях…» методом магической индукции доказывалось, что «превращение малых анималистических форм — есть один из самых неразвитых, затратных, сложных и малоустойчивых видов волшебства». После такого оптимистичного вступления шел прекрасный раздел о послойных трансфигурациях — на него-то Нэт и рассчитывал для следующего эссе. Он так увлекся сплавлением шерсти в гладкую поверхность, что не сразу заметил, как его кто-то зовет.

— Нэтан! Вот ты где, наконец-то! — Энквист протиснулась в узкий проход между стеллажами и боком добралась до его стола. — А почему здесь?

— Здесь тихо, — сообщил Нэт, осторожно переворачивая страницу, — было тихо, по крайней мере…

— Ладно. Я как раз придумала, как научить тебя делать разворот, а ты вчера написал, что не сможешь. Как насчет сегодня? Ты, кстати, обещал показать какое-то другое согревающее!

— Я не смогу сегодня. И вообще, отложим на неделю, а?

— А что это у тебя с руками? — рэйвенкловка подошла совсем близко, и разглядела его самодельные бинты из-за стопки книжек.

— Ничего, — буркнул Нэт, краснея и зарываясь носом в страницы.

— Вот так ничего! Ты из-за этого, что ли, не сможешь?

— Экспериментировал с зельями, ясно? Так что, отстань, Энквист.

Девчонка смотрела на него с каким-то восторженным удивлением, округлив прозрачно-серые глаза так, словно это были два французских сикля.

— Ты придумал зелье?

— Переделал чуть-чуть.

— Ты не рассказывал, что можешь придумывать зелья!

— Да кто угодно… Ты тоже можешь… — фыркнул он, с намеком поглядывая на заброшенное эссе.

— Я? Да я половину слов не понимаю, которые Снейп в классе говорит. Если б не Энжи, не знаю, как бы я домашние работы писала.

«Она ни за что не уговорит меня помогать ей еще и с этим…»

— Ты в Рэйвенкло. Там, вроде как, умные учатся, — он снова покосился на книжки.

— Не все из нас настолько умные. Разве что старшекурсники…

«Старшекурсники… Мне, по-хорошему, еще с Мором встретиться…»

Энквист продолжала болтать — на этот раз, о том, кто и насколько умен. Ее высокое, звонкое щебетанье, должно быть, разносилось далеко по библиотеке, потому что в пыльный угол заглянула чья-то косматая рыжая голова. «Только не они…» — успел подумать Нэт, прежде чем услышал знакомый голос.

— Смотри, кто здесь, Клаус!

— Пойдемте лучше в другое место… — протянул Уотер, пристраиваясь рядом с Уизли.

— А мне здесь нравится, — это был сам МакЛагген, сложивший руки на груди и не удержавшийся от усмешки при виде стопок книг, как баррикады, со всех сторон окружавших Нэтана. Энквист удивленно уставилась на гриффиндорцев.

— Объясню потом, а ты лучше шуруй отсюда, — прошипел ей Нэтан, натренированным движением сгребая книги со стола, на пол и в портфель. Недописанное эссе спланировало сверху.

— Слышишь, Баркер, нам здесь нравится!

Нэт встал, пряча руки под рукавами и до боли стискивая палочку.

— Не понимаю, ты что — так и собираешься уйти, просто потому, что какие-то… хулиганы…

— Я сказал, иди, Энквист!

— Похоже, помойный Баркер завел себе подружку! Или это сестренка твоя? На вид вас не очень-то и отличишь…

— Клаус, мы же по делу, — напомнил рыжий, нехорошо при этом косясь в сторону Нэта.

— Вниз! — Уизли уже поднимал палочку, и он успел только сгрести Энквист за шиворот, ныряя вместе с ней под стол.

— Что ты делаешь! — она вырвалась, когда красный луч с треском разбился у них над головой в целый фейерверк.

— Я же сказал, уходи, — буркнул Нэт, прикидывая, как получше атаковать из укрытия, — а ты стояла, как дура.

— Откуда мне было знать!

«Спрашивается, где мадам Пинс, когда ее так не хватает!»

— Есть еще один выход. Проползешь отсюда между стеллажом и стеной, там, конечно, узко, но зато выберешься прямо к стойке библиотекаря. Давай, быстрее!

Он подтолкнул девчонку к выходу, а сам высунулся из-за стола, отвлекая внимание гриффиндорской компании. На этот раз выстрелил Уотер, сообщив всему свету: «Tarantallegra!», и Нэт успел отскочить в сторону. Пробормотал про себя Tectum и Protego.

— Я его не вижу… все расплывается…

— По-моему, он спрятался под партой. Вылезай, Баркер, если не хочешь, чтобы тебя называли трусом!

— Мне и здесь хорошо, — отозвался Нэт, прислушиваясь. — А были бы вы умнее, убрались бы отсюда сами, гриффиндорские полудурки!

Определенно, не стоило в среду сбивать МакЛаггена подножкой с лестницы. Конечно, тот захотел отомстить, даже если и не имел никаких доказательств. Но, с другой стороны, почему он, Нэтан, должен выслушивать, как его называют «помойным Баркером» или на всю школу интересуются, как же это «мамочка тебя умываться не научила»?

Да они не смели даже произносить это слово, пачкать его своими погаными языками!

— Вылезай, уродец! Я знаю, что это ты меня тогда сбросил с лестницы!

— Он не под партой, голос шел со стороны, — прервал приятелей наблюдательный Уизли. — Слушай ты, скользкий червяк, ты напал на моего друга со спины! Если ты думаешь, что тебе это сойдет с рук, ты очень ошибаешься!

Об стол снова ударился луч и рассыпался искрами. Неужели — разоружающее? Кто же это такой продвинутый, никак старина Уотер?

— Трусливая вошь!

— Провалитесь к Моргане, троллевы отродья!

Еще три луча рассекли воздух. Нэт прятался за торцом стеллажа и прекрасно слышал все, что гриффиндорцы собирались делать. Думать они могли только вслух.

— Лучше ударить одновременно. Тогда он никуда не денется.

— Почему мы должны его разыскивать по всей библиотеке?

— Потому что это он тебе поставил подножку в Большом зале, Дик.

— Нам пора уходить, — поторопил остальных Уотер, — мадам Пинс вот-вот вернется, а она не глухая.

— Мы уйдем не раньше, чем закончим наше дело.

— Чучело немытое, слышишь нас, Баркер?

— Мы вызываем тебя на дуэль!

— И что это за дуэль, трое на одного? Ты до двух считать-то умеешь, Уизли? Или просто меня боишься?

— Кто боится, ты, гадюка слизеринская! Это ты прикрываешься своими дружками и бьешь из-за угла! Да я тебя сам вызываю!

— Что, Баркер, в той дыре, откуда ты вылез, правила честного поединка никому не известны?

Нэт обновил щит. Причин пускаться с этими идиотами в открытую драку он не видел. А дуэли вообще запрещены. За это из школы можно вылететь. Ну, МакЛаггену-то пожалуй, все равно, а вот Уизли — просто дурак.

— Он же слизеринец, ребята. Что они знают о чести! Если бы этот гад Снейп их не выгораживал, то всех этих змей давно бы отсюда повыгоняли. Из таких потом Пожиратели и получаются!

Нэт вышел из укрытия, подняв палочку.

— Заткни-ка пасть, МакЛагген, — сквозь зубы посоветовал он, смерив противников презрительным взглядом. — Треплешься, о чем не знаешь, — продолжил, краем глаза отслеживая Уизли, — когда-нибудь тебе это аукнется, и подпевалам твоим тоже.

— Клаус — мой друг, — лишний раз напомнил подпевала из-за плеча друга, — а про то, что ваш гадюшник темной магией пропах, это и так все знают.

— Может он чем и пропах, зато в приют для грязнокровных недоумков, вроде вашего, не превратился!

Уотер спал с лица. К запаху библиотечной пыли примешивался теперь какой-то новый, грозовой, холодный и опасный. Нэт уже почти слышал над головой удары грома, и с каким-то предвкушением наблюдал, как темнеет МакЛагген.

— Ты! Сволочь слизеринская!

— Считаешь, что ли, что ты лучше других? — Уизли сощурился. — Считаешь, что Пожиратели правы были?

Щит. Надо проверить щит.

— Может, они и тогда были правы, когда людей оборотнями травили? Или в Хогсмиде? — рыжий вошел в раж, и никто из приятелей не пытался его остановить. — Да они в наши дома врывались! — у него были стиснуты до белизны кулаки, гнев выпирал пятнами на веснушчатом лице.

— По-твоему авроры никому в дома не врывались? — сердце у Нэта билось где-то близко к горлу. — Рассказать тебе, что такое «зачистка квартала», когда им разрешено применять непростительные?

Из палочек на пол сыпались искры.

— А с некоторыми ублюдками иначе и нельзя!

Глаза застелило красным, рука взметнулась сама собой, но проклясть гриффиндорца он так и не успел.

— Что там за шум! Сейчас же, разойдитесь!

Мадам Пинс спешила в их сторону из медицинской секции.

— Ты за свои слова заплатишь, крысеныш, — Нэт сбавил голос, и, не сводя ледяного взгляда с Уизли, договорил:

— Вызов принят. Завтра, у озера. Мой секундант тебя найдет.

Уже у двери столкнулся с Энквист, нервно переминавшейся с ноги на ногу.

— Что, они хоть живы? — спросила рэйвенкловка, увязываясь следом в коридор.

— Простые щиты я ставить умею. Надеюсь, с тобой все в порядке.

— Нужно сказать учителям. Или даже директору. Они не смеют вот так просто нападать на тех, кто им не нравится.

— Нет, не нужно. Это мое, и ты туда не лезь, Энквист, — прошипел он. Только директора для полного счастья и не хватало. Внутри ревел костер высотой с астрономическую башню, и потушить его можно было только кровью.

— Я хочу помочь!

— Хочешь помочь, оставь меня в покое!

— Ты знаешь, кто ты? Высокомерный слизеринец! Перестань так на меня смотреть, как будто я мешаю.

— Да, ты мешаешь, — ответил Нэт, стараясь говорить ровным голосом. — Я пошел лечить руки.

Энквист от возмущения вся надулась, будто не знала, что сказать. Потом развернулась и быстрей заклятия полетела в сторону башни Рэйвенкло. Даже оглядываться не стала.

Пока он спускался в подземелья, лихорадочный стук в груди утих, но взявшие разгон, мысли не останавливались. Словно затягивали в водоворот. Нэт сквозь зубы пробормотал пароль в гостиную. В сердце Слизерина, как всегда, царил полумрак, разгоняемый редкими светильниками и камином, у которого устроились старшие. Он нашел себе местечко в углу, и рассеянно вытащил «Энциклопедию зелий». Никакие занятия на ум не шли.

Он совершенно не представлял, кого попросить об услуге. Хагрида позвать? Прийти одному? Вообще не прийти? МакЛагген наверняка притащит туда своих доброжелателей, если вообще не настучит кому-нибудь из взрослых. Хотя нет, Уизли его удержит, он же благородный. Рыцарь света чертов, в сияющих доспехах.

«С этими ублюдками… иначе нельзя… на поражение… Фрэнк, периметр держи, не видишь что ли, бегут!» Думал, что забыл. А ведь и вправду забыл. Не хотел вспоминать больше никогда. Пыль от мостовой — и горький, резкий запах чужого пота. «Наигрался, щенок? Давайте его до кучи, в отделе разберутся!»

— Эй, Баркер, видел мою кошку? — нервная Леннет оказалась прямо перед ним и, по своему обыкновению, что-то требовала.

— Я твоей мурке не сторож, — буркнул он, зарываясь глубже в страницы. А ведь Энквист сейчас, наверное, уже придумывает беспощадную какую-нибудь месть. Если, конечно, не ревет. Девчонка. Все девчонки дуры.

— Ее зовут Лючи, скажи, когда увидишь. Она в последнее время постоянно убегает… Видно что-то ей не нравится в нашей гостиной…

— Эта Лоран, с ума сходит по своей кошке, — пояснил подвернувшийся Кинштайн, наблюдая, как недовольная слизеринка направилась пытать следующего, — говорит, кто-то ее отравил.

— Кого, Леннет?

— Кошку. А ты сегодня рано.

Окинув Юстина оценивающим взглядом, Нэт решил, что выбирать все равно не из чего.

— Рано, — согласился, неожиданно для собеседника поддержав разговор. — Был в библиотеке, там привязался МакЛагген со своими дружками.

«Хиндли не пойдет — слишком осторожен, Рёдер заложит Снейпу, Лестрейндж…»

— Скажи, Кинштайн, как у тебя со следующим эссе?

— По чему? — мигом подобрался тот. — Если по зельям, то у меня и так есть. А вот МакГонагалл…

— Да по чему угодно. Услуга за услугу. Вымани сюда Лестрейнджа, но одного, без Рёдера.

— Зачем?

— Я тебя спрашиваю, зачем ты трансфигурацию завалил?

Эльфард явился спустя двадцать минут, щеголяя размазанной по лицу улыбкой, которая делала его похожим на питона-душителя. Он с важным видом проследил, как Нэт вокруг них поднимает «Ночную тишину», и сел напротив.

— Баркер.

— Лестрейндж. Слово волшебника, что ты ни с кем не будешь обсуждать этот разговор.

— Даю слово, — Эльфард ничуть не удивился, а только откинул челку.

— Что ты знаешь о магических дуэлях?

А еще через десять минут Нэт вновь был один и медленно перелистывал страницы фолианта.

План нужно составить заранее. Чтобы не попасться, дуэль следует закончить быстро. Это значит, нужен какой-то козырь. Потому что он должен, Моргана их побери, должен победить!

Что-нибудь простое, но устрашающее — то есть, более устрашающее, чем оглушитель, от которого и увернуться не трудно. Например, воспламенение.

До самых пяти часов тренируясь поджигать предметы на большом расстоянии, Нэт почти сдался, когда лучший результат — задымившаяся на другом конце гостиной обивка кресла — вытянул из него чуть не все силы. А ведь утром вполне мог быть дождь… Такими темпами он рыжему даже штаны не подожжет. И что теперь — риктумсемпрой драться?

Полчаса полежав в спальне, Нэт изобрел «план Б» и, почти не слезая с кровати, намешал из подручных материалов простого жалящего порошка.

Рассыпать, а потом нагреть. Согревающие получались проще. Струя огня. Не дракон, конечно, но… А если просто попасть в глаза, то противник теряет ориентацию — часа на полтора. Этот Уизли, кажется, довольно шустрый.

— В шесть утра. У озера, — Эльфард догнал в коридоре после ужина.

— Наверное, нужно прийти раньше, защиту и маскировку какую-нибудь?

— Это дело секундантов, — Лестрейндж возмутился. Похоже, с Кодексом Мага он не расставался с детства.

— А ты хоть умеешь?

— Дядя научил… — отвечал он туманно, а потом добавил, темнея лицом, — и кузен тоже.

— Семейные секреты, значит?

Эльфард смолк, уперев в стену свой совиный взгляд, и больше Нэтан его не донимал. Они разошлись в стороны, будто совсем не знакомы, Лестрейндж к спальням, а Нэт — к кабинету зельеварения.

Решившись по дороге опробовать свое оружие, он вскинул руку, незаметно рассыпая горсть порошка и зажигая его прямо в воздухе. Полыхнуло синим, ослепляющим в темноте светом, а потом запахло гарью. Чертов рукав. С другой стороны, на черном не так уж заметно. Нэт тренировал движение, перекладывая палочку из руки в руку. Бросать нужно было молниеносно.

Ровно в семь Снейп встретил его пристальным взглядом и кивнул на новую корзину. С такими же точно бубонтюберами, как и вчера. Просто путешествие во времени. Даже руки заранее заныли.

— Палочку.

Выложил ее на стол — профессор приподнял бровь.

— Чем обожглись?

— Тренировал заклинания, сэр, — честно сообщил Нэтан, пряча ладонь. «Пусть бы уже ушел и оставил в покое!»

Снейп открыл ящик стола и вынул оттуда банку с мазью.

— Используйте это.

Нэт сказал «спасибо» и пошел к столу готовить посуду и инструменты. Кажется, на этот раз будет полегче.

— Перчатки, мистер Баркер.

«А уж было, размечтался…»

— У вас три часа.

Когда профессор скрылся за дверью, он открыл крышку банки. Втянул носом воздух — неужто бадьян? Если он прямо сейчас использует — самую малость, то ведь на бубонтюберы ничего не попадет? Можно руки потом вымыть… Была не была…

Через десять минут кожа на ладонях снова вернулась к нормальному состоянию. Дальше шла неприятная часть — начинать сначала, зная в точности, что его ждет. «Все на свете Мерлин знает…» — засвистел он и, стерев с кожуры грязь, проткнул светлый нарыв кончиком ножа.

Через три часа, так же внимательно, как и прошлым вечером, осмотрев бутыли и на свет проверив фильтр, Снейп подвинул к нему банку с мазью.

— Возьмите с собой. Завтра в это же время.

— Доброй ночи, сэр, — отвечал Нэт почти искренне. Он не устал. А работа, к тому же, не давала сосредоточиться на назойливых мыслях — о чем там положено думать в ночь перед дуэлью?

Вернулся в гостиную и уже почти добрался до душа — но чья-то узкая ладонь поймала плечо. Суббота, стукнуло в голове. Суббота, и он забыл доложиться Мору.

— Какие там у тебя дела с младшим Лестрейнджем, Баркер?

Поднял глаза — так и есть, ухмылка на месте, черная палочка вертится в пальцах быстро, будто у карманника. Нэт выдохнул, пряча распухшие руки в мантию.

— Просто дела. Я ему кое с чем пообещал помочь, — соврал он.

— Чтобы без этих твоих финтов с домашними заданиями. Или проблемы начнутся у вас обоих. Ты в последнее время и так нарываешься. Что ты там еще замыслил?

— Что это я замыслил? — натурально удивился Нэт. — Все законно.

— Надумаешь очередную глупость — предупреждай заранее. На первом курсе вы еще только и умеете, что попадаться, — Мор ушел, безо всяких пояснений.

Нэт фыркнул ему вслед. А потом, смывая мыло с волос, просчитал еще четыре разных плана для отступления — на случай ловушки, и неожиданно почувствовал себя совсем взрослым. Никому он не попадется. Ни за что.

Вода в душе остыла, он даже не заметил. Вытерся, натянул серую старую рубашку, бывшую ему вместо пижамы. В спальне уже погасили свет, и он наощупь добрался до своей кровати. Там, опустив полог, достал из-под подушки «Энциклопедию зелий». Тоненький огонек замерцал над плечом. Спать не хотелось совершенно.