Большие перемены (джен)

Эйвери проснулся от того, что кто-то бесцеремонно тряс его за плечо.

— Вставай, Эйвери! Я тебе завтрак принёс и зелье!

Голос был хорошо знакомым, но в привычную картину мира никак не укладывался.

Эйвери открыл глаза и увидел прямо перед собой Сириуса Блэка и поднос с завтраком на тумбочке у кровати. Секунду или две Маркус растерянно глядел на него, потом вспомнил, где и почему находится и откуда тот взялся, моргнул и сел. И вежливо сказал:

— Спасибо.

А потом перевёл взгляд на Мальсибера. Тот лежал как прежде — совершенно неподвижно, и лицо у него было таким же неживым и серым.

— Пожалуйста, — с явным усилием выдавил из себя Блэк, — и... спасибо тебе. Не ожидал.

— Ну, — Эйвери очень смутился. — Я просто... не мог же я тебя оставить там. Понимаешь? — он заглянул собеседнику в глаза.

— Нет, — честно ответил Блэк, — почему не мог-то? Мы же враги.

— Ну и что? — искренне удивился Эйвери. — Это же Азкабан, — сказал он так, словно это объясняло всё.

— Да ты-то что о нём знаешь? — огрызнулся Блэк. — Вот посидел бы там... нет, я даже тебе такого не пожелаю. Лучше сразу убить.

— Я не знаю, да, — Эйвери даже вздрогнул и поёжился. — Я поэтому... А убивать тебя я тоже не хочу, — сказал он решительно.

Он послушно выпил зелье и приступил к завтраку, явно приготовленному по рекомендации Снейпа — несладкая овсянка, ломтик сыра и чай. Блэк, как ни странно, не торопился уходить, странно глядя на него, так что Эйвери даже забеспокоился.

— Знаешь, — продолжил разговор Блэк, когда Эйвери покончил с завтраком, — я вот понять не могу: ты-то зачем сунулся в Пожиратели? Ладно, моя кузина, свихнувшаяся на чистой крови и этом вашем Волдеморте, или Снейп, которого хлебом не корми — дай чего тёмномагического применить, или психи вроде Пиритса с Трэверсом, которым мало просто убивать, а надо ещё и поразвлечься! Я там в Азкабане такого про все ваши развлечения наслушался, пропадите вы к Мордредовой матери! Но ты-то?! Ты же вроде не садист, не фанатик, не убийца? Тогда зачем, можешь ты объяснить?

— Я туда сбежал, — ответил Эйвери серьёзно. — От отца. Подумал, что Лорд сможет защитить меня. Ну, — он грустно усмехнулся, — я почти не ошибся. Наверное. Только вышло ещё хуже. Или почти так же, — он вздохнул.

— Че-его? — изумился Блэк. — А если бы ты тонул, тогда сразу за кельпи бы ухватился?

— Наверное, — Эйвери снова грустно улыбнулся. — Глупо, да. Но я не мог придумать лучше. Даже твои родители считали, что я могу вас научить плохому, помнишь?

— Помню, — ухмыльнулся Блэк, — вот тогда я и смекнул, что родители ничего в жизни не понимают. Ну, чему плохому ты мог научить? Как маффины со стола таскать?

— Они же по моему отцу судили, — вздохнул Эйвери. — Они ведь с ним учились вместе. Даже Лорд ему сказал однажды, что некоторые вещи слишком жестоки, чтоб их делать — я слышал как-то. Ещё в детстве.

— Да ну? — Блэк ему явно не поверил. — Что же тогда твой папаша сам не рванул в Тёмные Лорды?

— Я не знаю, — покачал головой Эйвери. — Я никогда не знал, почему он делает то или другое. Или не делает. Его, кажется, не интересовала политика. Он говорил, что политическая власть — для черни и глупцов. И что настоящая власть — в другом. И что кто-то просто должен сделать всю грязную работу — почему бы и не этот безродный выблядок... прости, — он очень смутился.

— Обалдеть, — захохотал Блэк, — какие ты слова, оказывается, знаешь! Моя матушка бы тебя заставила вымыть рот с мылом!

И в этот момент Мальсибер вдруг слабо застонал.

Эйвери, кажется, тут же вообще забыл о Блэке и выскочил из постели, неловко путаясь в полах длинной ночной рубашки.

— Ойген! — он оперся коленом о край кровати Мальсибера и сжал его плечо. — Ойген! Ойген, слышишь? Ну пожалуйста...

Мальсибер снова застонал — тихо-тихо, едва слышно, и его лицо исказили боль и страх.

— Дементоры ему снятся, — с ноткой сочувствия сказал Блэк, — у нас у всех один кошмар...

— Ойген! — настойчиво твердил и твердил Эйвери, продолжая трясти друга за плечи, но тот больше не реагировал, — а потом его лицо снова стало спокойным и бесстрастным. Эйвери, устало упав на край его кровати, стёр с глаз выступившие слёзы и прошептал:

— А если он… не проснётся? Если это не сон?

— Да с чего бы ему не проснуться? — не понял Блэк. — Дементоры его точно не целовали, я знаю. Может, его как-то надо будить по-другому? Ну, он сейчас явно в Азкабане же. И просыпаться не хочет именно поэтому.

— По-другому? — вскинулся Эйвери. — А как? Ты знаешь, как? — он вскочил и схватил его за плечо.

— Да не знаю я! — Блэк дернул плечом. — Ну... придумайте, что ли, что вы в Хоге. В спальне вашей. И его на занятия будите. Полог там слизеринский на кровати повесьте, ещё что...

— Погоди, — Эйвери лихорадочно заозирался. — Тогда... тогда тут надо поменять всё! Там же окон... окна там другие — спальни же все под водой! Там свет особый, и совсем тихо... тут всё надо будет переделать, — он вопросительно поглядел на Блэка. — Можно, да?

— Да делай ты, что хочешь, — огрызнулся Блэк, — матушку я предупрежу... не думаю, что она откажет. А и откажет, так Мордред с ней! Сам сделаю.

— Я сделаю, — торопливо проговорил Эйвери. — Колдовать-то я умею... только Басти тут, наверно, не понравится, — сказал он озабоченно. — Ему в школе не очень нравилось...

— Могу персонально для него камеру в Азкабане скопировать, — буркнул Блэк, — в школе ему не нравилось. Сноб избалованный.

— Не надо!— Эйвери перепугался. — Это я так... мы сами разберёмся.

Он взмахнул палочкой и начал превращать комнату в точное подобие их слизеринской спальни — по крайней мере такой, какой он её помнил.

— Я думал, у вас там всё зелёное и в змеях, — удивлённо произнёс Блэк, глядя на изменившийся интерьер, — и повсюду на стенах вышитые салфеточки развешаны. С девизами типа «Смерть грязнокровкам!» или «Мы рождены властвовать над миром!»

— Нет, конечно, — изумлённо глянул на него Эйвери. — Там же и магглорождённые бывают! И вообще... Нет, там просто в окна видна вода, водоросли и рыбы. И Гигантский кальмар иногда — но редко. А пару раз, — он улыбнулся, — к нам даже русалки приплывали в окна посмотреть.

— Вы там что, с девицами из борделя развлекались? — захохотал Блэк. — А русалки приплыли подивиться на такое непотребство?

— Почему? — Эйвери залился краской. — Мы просто... у нас была ёлка. Мы Рождество праздновали....

— У вас? Ёлка и Рождество? — искренне изумился Блэк, у которого такие вещи вообще со Слизерином не ассоциировались.

Никак.

— Ну... да, — Эйвери остановился и уставился на него с недоумением. — Конечно. А вы что, разве Рождество не праздновали? На Гриффиндоре?

— С чего бы? — вскинулся Блэк. — Но это же мы! А у вас-то какое может быть Рождество? Вы же только Йоль признаёте!

— Почему только Йоль? — даже растерялся Эйвери. — Нормальное у нас всегда Рождество было, — он даже обиделся. — И даже очень красивое.

— Слизерин и Рождество, — Блэк насмешливо фыркнул, — это как кузина Белла и вышивка бисером.

— Вовсе нет! — горячо проговорил Эйвери. — У нас всегда праздновали, и ёлки ставили и в гостиной, и в спальнях, если кто хотел!

— Ёлки... — задумчиво произнёс Блэк и вдруг стукнул себя по лбу. — Ёлки же! Надо поставить здесь ёлку и украсить всё, как в Рождество! Глинтвейн сварить, испечь пудинг — одни запахи мёртвого поднимут! А потом и буди его — говори, что хватит спать, Рождество же проспишь!

— Точно... да! — Эйвери просиял. — Сириус, а ты... я не умею варить глинтвейн! И пудинг печь... я сам не умею, но я могу сказать своим эльфам — они знаешь, какой пудинг сделают! И глинтвейн, и эггног... а ты можешь достать ёлку? Или нет, — заговорил он торопливо. — Тебе выходить нельзя — лучше я сам... или Северус... Думаю, у нас получится! — сказал он радостно. — Как ты здорово придумал — это просто гениально! — воскликнул он, радостно стискивая его руки.

— Чего это мне выходить нельзя? — предвкушающее ухмыльнулся Блэк. — То есть мне-то нельзя, а вот Бродяге — можно! Пошли вместе, а то я уже тут скоро на луну от тоски выть начну!

И он захохотал каким-то лающим смехом.

— Кстати, раз уж такое дело — называй меня по имени, что ли? — добавил он. — Я когда слышу «Блэк», сразу Азкабан вспоминаю.

— Да, конечно, — торопливо закивал Эйвери, — тогда и ты меня по имени называй. Если захочешь, конечно!

— Годится, — и Сириус Блэк хлопнул его по плечу.