Большие перемены (джен)

— Сириус, — Блэк, идущий по коридору, услышал голос вышедшего из своей комнаты Мальсибера, — я хотел сказать тебе спасибо. За всё.

— За что это «за всё?» — зло спросил находящийся в дурном настроении Блэк. — Я, по-моему, в твои спасители не записывался.

— За гостеприимство и терпение, — улыбнулся Мальсибер.

— Гости дорогие, — неприятно усмехнулся Блэк, — а не надоели ли вам хозяева?

— Это к Северусу, — сказал Мальсибер. — Это он решает, когда нам можно будет уходить. Но я думаю, что скоро. Я тут думал... ты же ведь ни в чём не виноват, — заговорил он осторожно. — Ты никогда не был Пожирателем. Это можно же, наверно, как-то доказать...

— Иди ты к Мордреду со своими советами, — ощетинился Блэк, — и сам ему доказывай, что захочешь!

— Кому «ему»? — спросил Мальсибер. — Визенгамоту? Просто я подумал, что, возможно, знаю, как это сделать... У тебя же крестник есть? — вопросительно проговорил он. — Гарри? После Поттеров? Если тебя оправдают, ты сможешь с ним общаться...

— Даже не смей заикаться о Гарри! — заорал Блэк, хватаясь за палочку. — Не смей даже приближаться к нему!

— Да зачем мне? — Мальсибер отступил на шаг. — И потом, я вообще умер, — добавил он с полуулыбкой. — Что мне до Поттера? Так сказать тебе, о чём я думал? Или ты не собираешься легализовываться? Или уже знаешь, как?

— Ну, излагай, — чуть успокоившись, сказал Блэк, пряча палочку. Недалеко, впрочем. — А с чего это ты вдруг об этом заговорил?

— С того, что мы все, видимо, скоро уйдём отсюда, и другого времени может и не быть, — ответил тот. — Я думаю, тебе надо через Северуса связаться с Дамблдором, рассказать ему всю правду и попросить его проверить твою память. Легилименцией. Он увидит, что ты никогда не был с нами, — и поможет это доказать. Его послушают.

— А левой ногой через правое ухо мне не почесаться? — огрызнулся Блэк. — Я не доверяю твоему дружку!

— Даже теперь? — удивился Мальсибер. — Когда ты с лёгкостью можешь навсегда отправить его в Азкабан? Впрочем, ты можешь просто Дамблдору написать... Ну, есть же какой-то способ с ним связаться.

— А ты сам, кстати, как собираешься жить? — слегка насмешливо поинтересовался Блэк. — Из страны уедешь? Вряд ли ты высидишь дома, ты же не Снейп!

— Я пока не знаю, — вздохнул Мальсибер. — Дома прятаться всё время невозможно, я действительно с ума сойду. Надо бы придумать какой-то способ легализоваться — только я представить даже не могу, как именно.

— Заплати, — пожал плечами Блэк, — отмажешься, как Малфой.

— Меня уже осудили, — возразил Мальсибер. — И потом, меня признали мёртвым. Не выйдет... если б это можно было, родители бы заплатили, — его лицо потемнело, а в глазах неожиданно блеснули слёзы.

— Ну, ты хоть живой, — мрачно сказал Блэк, — а вот Рег... а, что говорить! — он махнул рукой и пошёл прочь.

— Лорд его искал, — сказал Мальсибер ему в спину.

— Что? — резко развернулся к нему Блэк. — Что ты сказал?

— Я сказал, что Лорд искал твоего брата, — повторил Мальсибер. — Но не нашёл.

Сириус в ответ начал ругаться — причём в таких выражениях, что в коридор, где они стояли, выглянул Роули и восхищённо присвистнул.

— Я такое только от Долохова слышал, — сказал он, — а чего это вы в коридоре ругаетесь?

— Здесь эхо хорошее, — ответил ему Мальсибер. — Красиво получается.

Блэк Роули ответом не удостоил и поспешно ушёл прочь. Пожиратели были ему неприятны, и он с трудом сдерживался, чтобы не приложить кого-то из них заковыристым семейным проклятьем.

— А, — глубокомысленно выдал Роули, — а где Снейп? Он вроде говорил, что должен прийти — и тогда нас отсюда выпустят.

— Я не знаю, но придёт, конечно, — Мальсибер поглядел на него с любопытством и спросил: — А ты потом куда? Вас же ищут.

— В Исландию, к бабкиному брату, — ответил Роули, — а там пусть поищут, — и он злорадно ухмыльнулся.

— А про остальных не знаешь? — спросил Мальсибер. — Мы дружили не со всеми, но... В общем, мне не всё равно.

— А сам их и спроси, — предложил Роули, — это дело-то такое... чисто личное, ага. Я же за Руквуда или там за Лестрейнджей не скажу, нет, не скажу. Сам ведь понимаешь.

— Понимаю. Удачи тебе, — Ойген протянул ему руку и, попрощавшись, пошёл к Лестрейнджам. Постучал и, услышав сакраментальное «Войдите!», вошёл в комнату.

— Чему обязаны визитом? — фыркнула при виде него Беллатрикс. Похоже, гостеприимство было фирменной чертой всех Блэков. Родольфус укоризненно взглянул на жену, что не произвело на ту ни малейшего впечатления, и приветливо протянул руку.

— Хотел проведать и узнать о ваших планах, — сказал Мальсибер, пожимая ему руку. — Как вы и что делать думаете?

— А тебе зачем? — подозрительно спросила Беллатрикс.

— Просто так, — обижаться Мальсибер явно не собирался.

— В Аврорат сообщить, — сказал Рабастан, неприязненно покосившись на невестку, — разве непонятно?

— Ах ты, поганец, — прошипела Белла, ища палочку, но, к счастью, не нашла и съязвила, глядя на Мальсибера: — Кто его знает. С таким-то дружком.

— Белла, перестань, — устало сказал Родольфус, — мы об этом уже говорили.

— Ну и что, что говорили? — спросила она воинственно. — Это не меняет того факта, что я ему не верю.

— Я вижу, ты совсем поправилась, — Мальсибер улыбнулся ей. — И такая же энергичная, как прежде.

— Эту бы энергию на что-то хорошее, — проворчал Рабастан, — а то: мы должны всем показать, что такое Пожиратели Смерти! А то не знает никто, конечно же.

— Что ты будешь с этим делать? — встревоженно спросил Мальсибер у Родольфуса. — Вы же не...

— Мы — нет, — твёрдо ответил Родольфус, — никто из нас больше не вернётся в Азкабан.

— А как вы тогда? Куда? Вас же с Беллой ищут, — негромко проговорил Мальсибер. — Это мы с Басти уже «умерли»...

— Пусть ищут, — спокойно произнёс Родольфус, — и пусть не жалеют, если найдут.

— Трусы! — взвилась Белла, — наш Лорд...

— Лорда больше нет, — ответил Родольфус, — а мы — есть.

— Но он ведь не умер! — воскликнула Беллатрикс, задирая левый рукав и демонстрируя всем бледную метку. — Раз метка есть — значит, Лорд жив!

— И вот так — всё время, — тоскливо проговорил Рабастан. — Думаю, придётся нам искать Лорда.

— Если Лорд не умер, то он сам нас найдет, — сказал Родольфус, — а если он до сих пор этого не сделал, значит, у него есть свои причины. И не нам их обсуждать! — отрезал он.

— Погоди ты, — Рабастан поморщился. — Я серьёзно же. Белла не отстанет, — он бросил на неё мрачный взгляд. — И мы чокнемся за ней следить. Во-первых. Во-вторых, я не знаю, как вы оба, а я не хочу, чтобы меня нашли. Лорд, авроры — один Мордред. Ну, представь, что вот живём мы, наконец, спокойно, спрятались от всех — а тут ап! И Лорд. И что?

— И что ты предлагаешь? — Родольфус с интересом посмотрел на младшего брата.

— Найти его, — Рабастан покосился на невестку и закончил: — И так сделать, чтоб никто уже и никогда нас не нашёл. Ну, ведь невозможно же.

— Ты на что это намекаешь? — зло прищурилась Беллатрикс, глядя на деверя.

— Я не намекаю, — Рабастан вдруг сощурился не менее зло и отчеканил: — Мёртвым — мёртвое, живым — живое. Я устал. Мне надоело. Если тебе Азкабан понравился, то с меня хватило. Я жить хочу! И мне наплевать — да, да, наплевать, и не смотри на меня так, не боюсь, не страшно! — на всех грязнокровок и чистокровок на свете. Я художник, тебе ясно? И я рисовать хочу, а не в Азкабане гнить или выпускать кому-то кишки!

— Предатель! — выплюнула Белла и бросилась на Рабастана, намереваясь убить его голыми руками, раз уж палочки у неё теперь не было.

— Кого? — крикнул Рабастан, хватая её за руки и опрокидывая на спину. — Кого я предал? Лорд УМЕР! Всё, конец! Я клялся служить до смерти — но не после! Белла, да приди в себя же! — он тряхнул её за плечи с такой силой, что её голова негромко стукнулась об пол. — Чего мы добились? Зачем вообще всё это? Чего нам не хватало? Вот тебе — чего? Деньги, имя, сила — у тебя всё было! Этих грязнокровок — десять человек на всю Британию! Ладно — сто! Куда мы полезли?

— Мерзавец, — Белла отчаянно рванулась из его рук, — как ты смеешь сомневаться в Лорде! Он жив! Он не мог умереть! Мы боролись за наше будущее — без грязнокровок, без предателей крови, забывших заветы предков! Чего стоят твои клятвы, ничтожество, опозорившее честь своей семьи! Да тебя убить мало, чтобы смыть позор!

— Какое будущее?! — орал Рабастан в ответ, держа её на удивление крепко. — Какие заветы, Белл, опомнись! Какие предатели крови? Как вообще можно предать кровь?! Это просто жидкость, Белл, смотри! — он со всей силы саданул кулаком по полу и ткнул в лицо Беллатрикс свои ободранные костяшки. — Крови наплевать, ты понимаешь, нет? Смотри! Смотри, смотри, — он измазал выступившей кровью ей лицо. — У нас БЫЛО будущее! БЫЛО, понимаешь? А теперь его НЕТ! Потому что мы как крысы будем прятаться! Всю жизнь! Ты же никогда и ничего не делала, ты даже не представляешь, каково это — лишиться возможности работать! Да, по собственной вине — потому что я кретин, кретин, да! Но с меня достаточно — я не упущу второй шанс, ясно!

— Убью! — взвыла Белла и впилась зубами в его руку, слишком близко оказавшуюся от её лица.

— Давай, — он вдруг склонился низко-низко, так, что его лицо теперь почти касалось её лица. — Скажи только — зачем ты вообще вышла за моего брата? Он-то тебя любит — ну а ты? Зачем?

— Довольно! — потребовал Родольфус, с трудом отрывая их друг от друга, — прекратите!

— Руди, погоди! — отбивался Рабастан. — Ответь, Белл! Ответь мне! Зачем ты вышла за него? Зачем?!

— А ты не знаешь? — захохотала Беллатрикс, — нет, ты действительно не знаешь? Это был достойный чистокровный брак, одобренный нашим Повелителем!

— Тварь! — Рабастан рванулся вдруг с такой силой, что вырвался и вцепился в шею Беллатрикс. — Ненавижу!

— Хватит! — Родольфус с Ойгеном теперь схватили их вдвоём: Лестрейндж брата, а Мальсибер — Беллатрикс, и сумели всё же растащить.

— Отпусти меня! — кричал Рабастан. — Пусти! Всё равно от неё не будет толку! Она чокнутая! Отпусти!

— Ненавижу! — орала яростно отбивающаяся Беллатрикс. — Да будьте вы все прокляты!

— Тише, — Мальсибер вдруг развернул Беллатрикс и, поймав её взгляд, уставился ей в глаза. — Тише, Белл. Всё хорошо, — она замерла, глядя на него, как заворожённая, и он повторил: — Тише... Ты же ведь не родилась такой... Я же помню тебя в детстве... Ты была другой... весёлой... пылкой... — он очень медленно поднял руку и провёл ей по её волосам — легко-легко, едва касаясь их ладонью. — Помнишь, какой ты была тогда, Белл? И Руди тебе нравился... Я помню, что нравился... а ты помнишь? Помнишь, Белл?

— Помню? — с сомнением переспросила Беллатрикс. — Я… помню?

— Помнишь, — ласково проговорил Мальсибер, и на его губах возникла еле ощутимая улыбка. Рабастан притих, сидя на полу и во все глаза глядя на них — так же, как и Родольфус. — Ты говорила, что он тебе очень нравится... и что тебе пойдёт быть Лестрейндж... и что он слишком спокойный, но это даже хорошо... хорошо... — он слегка замялся, словно потерял нить, но потом продолжил: — Хорошо, потому, что у тебя темперамента хватит на двоих... помнишь?

— Да, — медленно протянула Белла, — это я помню, да…

— Ты же ведь хотела быть его женой, — мягко продолжал Мальсибер. — И хотела полюбить его... говорила, что как любят Блэки — так никто не любит... вечно... помнишь?

— Да, — недоумённо согласилась с ним Беллатрикс, — я хотела… и я так говорила...

— Ну, так ты же это сделала, — сказал Мальсибер, делая знак Родольфусу подойти. — Ты вышла за него. Ты же получила, что хотела. Зачем тебе вся эта политическая дребедень? Когда ты добилась своего?

— Но... но ведь так же было правильно? — неуверенно спросила Беллатрикс. — Мы же должны очистить мир для наших детей?

— Зачем? — мягко удивился Мальсибер. — Разве он и так нам не принадлежит? Нас так мало — ценна каждая капля волшебной крови, помнишь? Каждая... Твои дети и так будут лучшими... если всех убить, они одни останутся... зачем?

— Да, — кивнула Белла, — они будут лучшими... мои дети... но, — она задумалась и тихо сказала: — Но у меня нет детей. Нет и никогда не было.

— Но ты можешь их родить, — сказал Мальсибер, беря руку Родольфуса и вкладывая в неё руку Беллатрикс. — С ним. С Родольфусом. Если ты захочешь. И у вас с ним будут самые лучшие дети. Если ты захочешь, — повторил он. — Если тебе это нужно. Нужно?

— Руди? — вопросительно произнесла Беллатрикс, глядя на мужа. — Ты... разве ты хочешь детей?

— Хочу, — почему-то хрипло выговорил Родольфус.

— Но… ты же мне никогда раньше этого не говорил, — удивлённо сказала Беллатрикс.

Рабастан, до того молча смотрящий на эту сцену, хотел что-то сказать, но, с трудом сдержавшись, поспешно вышел из комнаты, так осторожно прикрыв за собой дверь, словно та могла рассыпаться на кусочки.

— Не говорил, — очень тихо прошептал Родольфус.

— Но теперь сказал, — ласково проговорил Мальсибер, сжимая их руки и вновь проводя рукой по волосам Беллатрикс. Сам он был теперь белей своей рубашки, но продолжал улыбаться так нежно и тепло, словно говорил с собственной возлюбленной. — У тебя есть всё, что ты хотела, — кажется, он повторился. — Есть Родольфус... есть семья... зачем тебе ещё политика? Какое тебе дело до кого-то, кроме собственной семьи? Ты ведь говорила, что ты Блэк, а для них свои — всегда на первом месте... помнишь?

— Да, — голос Беллы зазвучал увереннее, — для Блэков свои всегда на первом месте!

— И тебе нет дела до возни каких-то полукровок? — спросил Мальсибер. — Возомнивших себя политиками?

— Блэки не опускаются до полукровок, — презрительно ответила Беллатрикс.

— Вот и славно, — Мальсибер улыбнулся ей и, взяв другую, свободную руку Беллатрикс, поцеловал её. — Обещаешь это помнить? — его повело, и он облокотился ладонью о стену, выпустив руку Беллатрикс.

— Обещаю, — кивнула Беллатрикс, глядя на мужа, и вдруг провела рукой по его щеке, — я обещаю.

Мальсибер тихонько подтолкнул Родольфуса в спину и шепнул:

— Обними её, — а затем сказал Беллатрикс: — Хорошо. Это очень хорошо, Белл... Никогда не забывай саму себя, обещаешь мне? — она кивнула, неотрывно глядя на Родольфуса, и Мальсибер, отодвинувшись от них, с трудом поднялся и, пошатываясь, вышел из комнаты.

Едва оказавшись в коридоре и закрыв дверь, он опёрся спиной о стену, а потом медленно сполз по ней, усевшись прямо на пол и закрыв глаза. И не заметив стоящего неподалёку Рабастана.

— Зачем? — отчаянным шепотом спросил Рабастан, — Ойген, зачем? Да, Белла гадина, каких поискать, но лучше было бы её убить, чем вот так! Мой прадед держал свою первую жену под Империо, и что? Кому от этого было лучше? Зачем ты это сделал?

— Что ты, — Мальсибер приоткрыл глаза и бледно улыбнулся. — Что ты, Басти... ну, какое Империо? Нет, не думай... нет, — он качнул головой. — Я просто... я заставил её вспомнить то, какой она была до встречи с Лордом. Да, я это подсмотрел в её воспоминаниях и вытащил их на поверхность. И заставил её вспомнить. Но и всё... клянусь, — он поглядел ему в глаза и снова покачал головой. — Это не Империо. Это совсем другое... Она просто... Лорд затмил для неё всё, она больше ничего не видела... я просто приглушил всё это. Она не забудет, нет, ничего не забудет — но она... она вспомнила, чего хотела прежде. И что чувствовала... понимаешь? Не сердись, пожалуйста. Я не знал, что ещё сделать...

— Правда? — совсем по-детски спросил Рабастан. — Я уже почти не помню, какой она была. А Руди её любит! — очень обиженно сказал он.

— Правда, — Мальсибер прикрыл глаза. — Я тем более не помню... но я посмотрел. Тебе, может, даже и понравится... знаешь, Руди ей когда-то нравился. Очень. Может быть, у них получится... не злишься больше? — спросил он, с трудом приоткрыв глаза.

— Нет, — вздохнул Рабастан, — если у них с Руди всё наладится... пойдём, я тебя отведу в комнату. А то смотреть же страшно!

— Да, давай, — Мальсибер опёрся о его руку и попытался встать, и Рабастану пришлось практически поднять его. — Как-то я не рассчитал слегка... но ничего. Пройдёт... спать хочется ужасно... доведёшь меня?

— Доведу, — кивнул Рабастан, — а то ты прямо тут уснёшь. А потом чокнутый здешний эльф решит, что тебя надо выбросить вместе с мусором... или ещё что-нибудь придумает. Давай, давай, иди, — и он практически на себе потащил Мальсибера к дверям их комнаты.