Самое темное время суток (гет)

Ты — на фоне осени в синем,

В мякоть чувств нам хрустящий иней,

Как почкуются облака,

Видит в ладонях река.

Мерзнут тени — не греет закат.

Мы с тобой как огонь, зимний сад.

У тебя грусть, хлопот немного.

У меня путь дорог, тревога.

Мы разные листья, но вместе летим,

Мы — линии разные — в точку глядим.

Суразному дань соразмерно даем,

По-разному пусть — одну песню поем.

Мы в раме осени в синем.

В мякоть чувств нам хрустящий иней.

Жмурясь, хлопоты ищут дорогу,

Завязали глаза мы тревогам.

Меж нами тепло — лета бабьего пар.

Меж нами светло — искры неба и шар.

Нити рвать непредсказанных лет -

Леди в синем, осенний поэт.

Гарри Поттер, самый знаменитый волшебник своего века, вот уже вторую неделю сидел запертым в комнате своих родственников. Чтож, ему не привыкать. Бороться с их несправедливостью было значительно проще, когда знаешь, что через несколько месяцев ты уедешь…Уедешь в то место, которое считаешь своим домом…которое было его домом…

Парень закрыл глаза… и тут же увидел до боли знакомые коридоры Хогвартса, друзей… миллионы картинок из его старой жизни… И дело не в том, что он закончил Хогвартс (тогда бы ноги его в этом доме не было), и дело не в том, что он должен был где-то летом скрываться от Лорда (уже не лето, сегодня 15 сентября), дело в том что он, Гарри Поттер, надежда магического мира, сквиб. Шокирующе? Но это так: вот уже на протяжении 4 месяцев у него не получается даже самое простейшее заклинание, и надежды на то, что оно получится, нет…. Сотни методов и сотни проверок на артефактах доказали, что он лишен магии. Директор решил, что самым лучшим в этой ситуации будет отправить его обратно к Дурслям, как он сказал: «До выяснения обстоятельств», то есть безвременно, а общественности сообщить о его пропаже. Друзья, как могли, поддерживали его, но со временем письма от них становились все короче и реже…пока не превратились в пару строчек раз в месяц. Он остался один…никому не нужный, даже Сириусу… Глаза снова защипало от слез…но теперь уже не так больно… боль, конечно, не ушла, просто стала тупее. Он почти смирился с уходом из магического мира и вступлением в ряды пленников дома на Тисовой улице…Почти…

Юноша привычно открыл глаза и выключил будильник. Очередное утро в его бессмысленной жизни. Он привычно нащупал очки и поплелся в ванну. Хвала Мерлину, что его родственнички были приглашены Уолкерами поиграть в гольф, хвала Мерлину, что поле для гольфа было на приличном расстоянии от Лондона, и они уже уехали. Он спустился вниз, на кухню. На столе лежал список дел, написанный его дражайшей тетушкой. Поттер вздохнул… Поттер снова вздохнул. Список был внушительным. Кажется, его тетушка — единственная, кто верил в его магический потенциал, потому как, чтобы все это успеть, ему нужно было расширить пространственно-временной континуум… Чтож, можно, конечно, сейчас же взяться за работу и в конце получить нагоняй, или позавтракать, взяться за работу позже, и все равно получить нагоняй… Парень хмыкнул, и пошел производить ревизию холодильника. Он посмотрел на все это разнообразие продуктов, и уже прикинул десяток вкуснейших блюд, которые смог бы из этого приготовить… но это все были продукты для маленького Дадлика, и не приведи фортуна взять хоть что-то из них ему… В общем, в целях безопасности своей жизни, он взял пару яиц и несколько ломтиков бекона. Пока бекон пошваркивал на сковородке, Гарри решил включить бессмертных Биттлз, чтобы хоть как-то придать очередному дню положительный настрой. Диск отчаянно не хотел находиться, Дурсли не были особенными меломанами, поэтому все время засовывались диски с по-настоящему хорошей музыкой куда-то вглубь, выдвигая на передней план певцов кантри.

— У тебя бекон подгорит, — доверительно сообщил ему девчачий голос.

— Да, сейчас, — он все-таки решил прервать поиски диска в пользу бекона.

И, уже спасая бекон, он в ужасе обернулся. Перед ним стояла девушка среднего роста с темно-русыми волосами чуть ниже плеч, одета она была в платье глубокого ярко-синего цвета и такую же мантию.

— Ты кто? Как ты сюда попала? — Поттер отчаянно искал пути отступления, хотя какие пути — она же девчонка, судя по мантии — волшебница… ПОЖИРАТЕЛЬ?????!!!!!

Девушка скрестила руки на груди:

— Сэльвэтрис Нанзиэтелла Манфьолетти. Не бойся, вряд ли призрак сможет тебе что-то сделать.

— Ты призрак? — на автомате повторил он.

— Да.

— Значит, призрак? — он медленно направился к девушке.

— Тебе что, доставляет удовольствие заставлять меня раз за разом произносить факт своей смерти?!

Теперь он был достаточно близко к выходу из кухни и достаточно близко к ней. Гарри неуверенно ткнул девушку в плечо.

— Эй!!! — возмутилась мадам Призрак.

— Для призрака ты слишком реальна.

— Ну, уж прости, меня как-то о степени реальности не спрашивали, — девушка раскраснелась. — Стой…подожди…Ты меня чувствуешь?

Она схватила его за плечи, парень оценил ее маникюр.

— Да, ты не могла бы…

— Да, да, да, да, — девушка его не слышала, она была на своей волне. — Неужели свершилось чудо?

— Так! — Поттер решил брать ситуацию в свои руки. — Я не знаю, что тебе нужно, но тебе придется покинуть дом.

— Что?!! — она удивленно приподняла бровь. — Нет, вот теперь я точно этот дом не покину.

По тону ее голоса Гарри понял, что ввязывается во что-то очень нехорошее, он почувствовал, что цепь событий уже запущена и это уже не остановить….

— Это еще почему?

— Потому, что ты первый человек, который меня видит, слышит и чувствует.

Все, Поттер окончательно перестал что-либо понимать.

— Пойдем со мной, я еще пару человек знаю.

— Правда?

— Правда, — он тоскливо посмотрел на бекон, но интуиция подсказывала, что отделаться от этой девчонки важнее.

— Давай быстрей, идем же.

Парень направился к дому напротив. Если он сквиб и видит ее, значит и миссис Фигг должна. Вот пусть она с этим и разбирается, а он оставил магический мир…

Гарри постучал в белую деревянную дверь, за ней послышались шаркающие шаги.

— Гарри, здравствуй. Рада, что ты зашел, проходи, я сделаю чай с кексами и покажу новые фотографии мистера Пушистика.

— Здравствуйте, миссис Фигг, я бы с удовольствием, но у меня дела, просто этой девушке нужна помощь, вы не могли бы сказать это …нашим общим знакомым?

По лицу мадам Фигг было видно, что она старательно вглядывается в пространство.

— Какой девушке, Гарри?

Поттер удивленно обернулся: в нескольких шагах от него девица в синем платье помахала ему ручкой.

— Вот видишь, она меня не видит.

Но он же бывшая надежда магического мира, а герои так просто не сдаются. Парень взял ее за руку и поставил прямо перед миссис Фигг.

— Вот этой, — уверенно произнес он.

Удивление на лице Арабеллы Фигг сменилось беспокойством и сожалением.

— Гарри, я никого не вижу, кроме этого замечательного котика. С тобой все в порядке?

Поттер посмотрел на пару ступенек ниже: на них сидел белый персидский кот.

— Жужу! — заверещала девица и принялась гладить котика. — Это мой кот Жульен, — сообщила она ему.

Гарри страдальчески возвел глаза к небу.

— Великий Мерлин!!!!!!

— Милый котик, — проговорила миссис Фигг, на благополучие Гарри она решила забить.

— Отдашь ей моего кота Поттер и…

— ДА ЗА ЧТО МНЕ ЭТО!?!?!!! — проорал Поттер и взял кота на руки.

— Миссис Фигг, — уже более спокойно, — а вы можете видеть призраков?

— О да, милый, вот помню лет пять назад….

— Спасибо, миссис Фигг.

Юноша круто развернулся и направился обратно в дом к Дурслям.

— Бедный мальчик, ох, Альбус…..

Гарри выкинул остатки яичницы в мусорку: аппетит пропал окончательно и бесповоротно. Девица в синем сидела на стуле и нагло смотрела на него. Он сделал кофе и сел напротив.

— Теперь ты мне веришь?

Он неопределенно пожал плечами:

— Ну, я могу тебя коснуться, ты не умеешь проходить сквозь стены, тебя видит твой кошак..

— Жульен!!!

— Да, тебя видит этот Жульен и…

— И все.

В который раз за день парень глубоко вздохнул.

— Как, говоришь, тебя зовут?

— Сэльвэтрис Нанзиэтелла Манфьолетти. Можно просто Сэль.

— Хорошо, Сэль, и как ты меня нашла?

— Просто оказалась напротив этого дома.

— А…

— Я ничего не помню. Ну, я конечно, знаю, что ты парень, а это ложка… Я ничего не помню о себе, кроме имени и фамилии, хотя, судя по ним, у меня есть итальянские корни. Я знаю о волшебном мире, знаю парочку заклинаний, но я не знаю откуда. Это само…

Гарри смотрел в ее голубые глаза и понимал, что она не врет. Нельзя врать с такой обреченностью во взгляде.

— Понятно, — он сделал глоток кофе. — А от меня-то ты чего хочешь?

— Помоги мне.

— Как? То есть, я вообще не могу тебе ничем помочь.

— Но ты же великий Гарри Поттер.

— Я великий сквиб, — прервал он ее.

— Что? — она явно была удивлена.

— Я сквиб, — спокойнее.

— О, нет!!! — она закрыла лицо руками. — Боже мой, меня кто-то проклял. Ты совсем сквиб?

— Нет, только, на 99.9 %, — съязвил он. — Так что рад был тебя видеть. Сожалею, но ничем не могу тебе помочь.

— И что мне делать?

— Ну, не знаю, у тебя впереди вечность, займись чем угодно, а вот у меня целый список.

Он бросил на него быстрый взгляд: первым была стрижка газона. Гарри сунул чашку под струю холодной воды, боковым зрением он заметил, как девушка подхватила кота и направилась к выходу. Ему было ее жаль, но он правда не мог ей помочь, и вообще, он завязал с магией.

Длинное полуприталенное цельнокроенное платье из синего велюра с длинными рукавами.

Платье украшено серебристой тесьмой. Застегивается сзади на молнию.

Дополняет наряд сумочка и шляпка-таблетка.

(описание куклы)

Неудачно начавшийся день, как следовало ожидать, и закончился фигово. Дурсли приехали в ужасном настроении, и лучшего объекта для вымещения злости, чем Гарри, они, конечно, не нашли… Терпеливо выслушав гневную тираду тетушки, Гарри решил забить на ужин, есть и правда не хотелось. И вот теперь, лежа на кровати и глядя в низкий потолок своей комнаты, он опять предался размышлениям о своей жизни. Теперь вся его жизнь — подъем-работа по дому-отбой…а ведь была другая. Была жизнь, в которой он был Мальчиком-Который-Выжил, и него были друзья, дом…

— Тебе не кажется, что тема самобичевания заезжена?

— Опять ты? Как ты сюда попала?

Сэль подошла к окну.

— Знаешь, проблемы со входом, как и другие условности, пропадают, когда становишься мертвой.

Поттер сел на кровати. Самобичевание придется отложить и объяснять этой вздорной девчонке еще раз, что он ей не помощник.

— Меня видишь только ты, — ее голос стал каким-то отстраненным.

— Соболезную, — поспать все-таки не удастся.

— Оу, да мы обладаем недюжинным остроумием и сарказмом? Нет, чтоб помочь девушке…

— Я, кажется, объяснил тебе…

Закончить он не успел, так как кот заинтересовался клеткой с Буклей.

— А ну, брысь, — парень скинул его со стола и Букля благодарно ухнула.

— Не очень-то вежливо! Жужу хороший и сов не ест.

Девушка взяла кота на руки. На минуту Гарри показалось, что кот посмотрел на него с долей превосходства…Бред…коты так смотреть не умеют.

— Послушай….

— Сэль, — подсказала она.

— Верно, Сэль. Мне жаль, что ты умерла, уверен — ты была потрясающим человеком, но твоя смерть — не повод отравлять жизнь другим!

Она усмехнулась и опустила кота на подоконник. Кот задумчиво посмотрел вниз, как бы прикидывая расстояние.

— Значит, пустая трата времени в этой, — она окинула оценивающим взглядом комнату, — ну, предположим, комнате, называется жизнью? Ты считаешь, что мое присутствие отравляет твое существование? Мне кажется, что я вношу разнообразие в привычную обстановку.

Гарри четко уловил, как она выделила «привычную обстановку», повторяя его утренние мысли.

— Я не просил тебя этого делать, — огрызнулся он, — я хочу, чтобы меня оставили в покое.

Она снова хмыкнула. Эта история нравилась ему все меньше и меньше.

— Великий Гарри Поттер хочет покоя…

Она подошла очень близко к нему, настолько близко, что он сумел различить нереальный блеск ее глаз.

— Ну, извини, ты единственный мой шанс и я его не упущу…

Он вздрогнул, в сознании четко вспыхнули слова «тебя не упущу». Сэль холодно улыбнулась.

— Так чем мы сначала займемся?

Гарри сбросил наваждение:

— Уходи.

— Поттер, у тебя плохо с ушками? Я не уйду, и не дам себя игнорировать. Помоги мне и будь свободен.

Слово «свобода» опять резануло слух.

— Я говорю в миллионный раз, что НЕ МОГУ ТЕБЕ ПОМОЧЬ!!!!!

— Ты даже не пытался. Мне кажется, что сначала тебе нужно вернуться в волшебный мир.

— НЕТ!!!

— Можно начать возвращение с Косого переулка, зайти в банк…

— Я СКАЗАЛ — НЕТ!!!

За дверью послышалась тяжелые шаги дяди, каждая ступенька, казалось, скрипит и протестует под его уверенной поступью.

— Что ты там орешь, дрянной мальчишка!!!!! Если услышу хоть писк…

Гарри его не слушал, все внимание было сосредоточенно на настырной девице.

— Я не вернусь туда, я сквиб, мне там не место, ну если только, конечно, Филч не решит уйти на пенсию. Думаю, я бы стал отличным преемником.

— А как же друзья? — она опять улыбнулась.

— У меня никого нет, и меня там никто не ждет.

— Сколько холода и жестокости, и как проникновенно сказано! Да у тебя талант оратора. Все, чем ты тут занимаешься — так это подавлением своей ненависти к людям, которые тебя бросили, предали, забыли, выкинули из своей жизни. Ты перестал быть всем нужным, когда перестал быть Мальчиком — Который -Выжил. И никого не волнует, что твоя жизнь превратилась в один бесконечный круг ада, никого не волнует твоя боль…

— Замолчи…— он и сам не заметил, как нервно сжал руки в кулаки.

— Тебя просто использовали, а когда ты перестал приносить пользу…

— Замолчи!!!!

Сильный порыв ветра распахнул окно, и Жульен недовольно отфыркивался на полу.

— Поздравляю, мистер Поттер, — очередная усмешка, — еще не все потеряно, кажется, вы еще на что-то способны.

— Это сделал я?!

Сэль посмотрела в его округлившиеся глаза:

— Может да, а может, нет. Я предлагаю тебе сделку, Поттер: я попытаюсь вернуть тебе магию, а ты поможешь мне отомстить.

Она протянула ему руку. Гарри долго смотрел на белую кисть с заметными синими прожилками, а потом все-таки пожал. Звук грома, и плотной серой стеной полил дождь.

— Вот и замечательно, — ее настроение явно улучшилось.

Гарри пошел закрывать окно. Лично он ничего замечательного не видел. Он помедлил: гроза и дождь приносили с собой особый запах чистоты и чего-то нового. Осенними ночами в Хогвартсе часто шел дождь, и он подолгу не спал, смотря, как капли вычерчивали по стеклу лишь им одним понятный узор. Такими ночами казалось, что время остановилось, замерло, и все может подождать. Он почувствовал легкую руку на своем плече:

— Еще не все потеряно.

Гарри резко захлопнул окно и скинул ее руку:

— Теперь все. Так с чего начнем?

— Палочка? — Сэль быстро перешла на деловой тон.

— Нет, все вещи, имеющие отношение к магическому миру, в целях безопасности оного, у меня забрали.

— Отвратительно.

Поттер почувствовал, как она начинает злиться.

— Ладно, повторяй за мной.

Девушка опустилась на пол и приняла позу лотоса.

— Ну.

Он попытался сесть так же.

— Неплохо. А теперь очисть сознание. Я вот представляю себе чистый лист бумаги, обычно помогает.

Гарри зажмурился и честно попытался, более-менее получилось.

— Хорошо, теперь возьми свои эмоции под контроль, почувствуй состояние покоя и безмятежности. Ты спокоен, твой разум чист…

Он не выдержал и прыснул, она приоткрыла один глаз.

— Хватит ржать, Поттер! Можно подумать, я для себя стараюсь.

Гарри попытался изогнуть бровь. Он сотни раз видел, как это делает Малфой, только должной реакции не дождался.

—Для себя тоже, конечно. Давай все заново. Отбрось все, все эмоции и все мысли, пустота и вакуум. Так, давай, попробуй, представь магию. Ну, например, как ручеек, который начинает струиться по твоим венам, заполняя всего тебя. Когда будешь готов, попробуй призвать…ну-у, хотя бы книгу на своем столе.

Попытка закончилась провалом, чего и следовало ожидать.

— Ничего, это всего лишь попытка номер раз. Поехали по новой. Видимо, на наш договор надо было наложить ограничения по времени, а то с твоими потугами мы поможем друг другу лет через сто.

— Я стараюсь!

— Вот и старайся!

— И стараюсь!

— Да что ты нервничаешь?

— Это все ты!

— Я?! Я?! Да-да-да…— она глубоко вдохнула и медленно выдохнула, — ладно, это все я. Проехали, давай заново.

Прошло около 4 часов. Ливень прекратился, теперь все дома на Тисовой улице окутала теплая ночь. В комнате Гарри Поттера ничего не изменилось. Ну, почти ничего. Жужу спал на кровати знаменитости, изредка открывая глаза и проверяя наличие в клетке полярной совы. Букля игнорировала посягательства на свою персону. А Сэльвэтрис сидела на столе, наблюдая за попытками парня. Пока получалось плохо. За эти три часа она успела изучить всю комнату своего подопечного. Теперь она точно могла сказать, сколько комната шагов в длину, ширину, сколько Жульенов может поместиться на кровати героя, какая именно дверка шкафа скрипит, что ест эта... Пакля, кажется.. и что.. Из мыслей ее выдернул голос Поттера:

— Акцио книга!

Минута, вторая, она снова погружалась в свои мысли. О чем там она мыслила? и что за книги прочитал он несколько недель назад, девушка теперь тоже знает. Казалось, весь этот мыслительный процесс занял большое количество времени, но… ее глаза заметили движение на краю стола: «Повелитель мух» переместился в руки парня. Поттер вскочил, победно затряс книгой в воздухе, посмотрел на нее и обезоруживающе улыбнулся.

— Неплохо, — скучающим тоном произнесла она.

— Неплохо?!! Да я уже больше 4 месяцев как не колдовал, тем более без палочки!!! — кажется, его восторгу не было предела.

— И на простенькое заклинание у тебя ушло больше 4 часов. О да, это определенно победа.

Его глаза потухли.

— Ты права.

— Я всегда права. Будь хорошим мальчиком и слушайся меня, тогда все будет в шоколаде. Светает, нужно поспать. Я лягу с Жужу на кровати, он мне еще несколько часов назад место занял.

Парень во все глаза смотрел на абсолютно спокойную девчонку, нагло распоряжающуюся в его комнате.

— А я…

— А ты со своей Паклей в клетке, она ее тебе тоже заняла, — девушка зевнула и удобно устроилась на кровати.

— Кто бы мог подумать, что покойникам нужен сон, — проворчал Поттер.

Синий цвет выражает стойкий, оборонительный эгоцентризм, который исчезает в зеленом цвете.

Гарри проснулся от того что ужасно ныла шея. От идеи спать в клетке с Буклей, предложенной заботливой напарницей, он сразу отказался, поэтому попытался устроиться на стуле. В глаза бил яркий солнечный свет, что нехарактерно для поздней осени. Он нащупал очки. Оказывается, свет бил не только ему в глаза, а заливал всю комнату полностью, делая ее необыкновенно уютной. Приветственно запиликал будильник, он отключил его. Взгляд на кровать... хм, если честно признаться, он надеялся увидеть Сэль, но кровать была пуста. Ощущение нереальности вчерашнего дня заполнило его сознание… вчера…вчера он просто спал, это был просто сон. От этого на душе стало спокойно, пока чьи-то острые когти не прошлись по его ноге.

— Жульен?!

Кот согласно мяукнул.

— А где Сэль?

Кот повторно мяукнул и еще раз запустил когти в джинсы парня.

— Ай, еще одна такая выходка и я из тебя хорошо прожаренный ростбиф сделаю, или станешь Жульеном в полном смысле этого слова.

— Поттер!!!!!

Снизу раздался боевой клич тети Петуньи.

— Мы недоговорили, — парень погрозил коту пальцем и кинулся вниз на кухню.

— Сколько можно тебя звать?! — возмущалась тетушка. — Дадли и Вернон скоро встанут, а завтрак еще не готов! Разве я многого прошу? Только выполнять мелкие поручения за право жить в этом доме, неблагодарный мальчишка…

В какой-то момент Поттер отключился, в конце-концов, он слышал эту тираду много раз на протяжении 16 лет своей жизни. Сейчас было гораздо важнее другое: куда делась Сэль? Он быстро приготовил завтрак, выслушал наставления дяди Верона, стерпел толчки своего кузена…

— Ты меня слушаешь?!

Миссис Дурсль поводила рукой перед его лицом:

— Я и миссис Смит едем в торговый центр. Вернемся через 3 часа, я привезу продукты, и ты приступишь к готовке обеда, а пока свободен. Конечно, после того, как приберешь кухню.

Она поджала губы, посмотрела на него, наверное, хотела что-то еще сказать, но передумала и вышла. Гарри услышал, как входная дверь хлопнула три раза, и чуть-чуть расслабился. Ему нужен был кофе…

— Мя-я-я-у-у-у…мя-у-у-у...мя…

— Что надо?

Кот посмотрел на него, как на идиота и мяукнул еще раз. Гарри сжалился, и бросил ему остатки завтрака. Кот недовольно принюхался.

— Благородное воспитание? В любом случае, это все, что есть.

Жульен начал потихоньку есть, как будто делая одолжение всему миру.

— Мне б твое самомнение.

Не успел он прибрать тщательно загрязненную миссис Дурсль кухню, как явилась и сама хозяйка. Не дав ему передохнуть, она вручила ему пакеты и вышла. Он принялся за готовку обеда, потом опять приборка кухни, потом полив газона, удобрение цветов, очередные насмешки большого Ди и его компании, ужин, опять уборка, и блаженное время отдыха. Он зашел в комнату и рухнул на кровать, намереваясь пролежать так еще лет 10.

— Сегодня ты раньше.

Кровать прогнулась под весом еще одного тела.

— Устал?

Девушка нежно провела рукой по его волосам. Гарри замер.

— Немного.

Она встала и отошла в другой конец комнаты.

— Нет времени отдыхать. Ты покормил Жужу?

— Дурацкое имя, — он нехотя поднялся.

— И это говорит мне хозяин, чью сову зовут Пакля?

— Букля, — автоматически поправил он.

Напоминание про сову пришлось кстати: вчера он забыл ее выпустить, пришло время исправляться. Сова недовольно клюнула его в руку и вылетела в окно.

— Валяй, Поттер. Повторяй вчерашнюю мантру, — она поудобнее расположилась на краешке стола.

— Прежде чем валять, можно узнать: где ты была?

-Не знаю, я несколько минут назад появилась в комнате.

— А до этого?

— Не помню.

Он хмыкнул:

— Слишком много провалов у тебя в памяти.

— Займись делом, — ее голос стал тверже.

На призыв книги ушло по-прежнему около 4 часов. Сэль массировала виски:

— Это преступно много времени Поттер. Прости, что говорю тебе такое, но ты сквиб.

Парень запустил книгой в стенку.

— Я понимаю… — начала было девушка.

— Ни черта ты не понимаешь!! — прорычал он, — я, было, поверил, что смогу вернутся…

— То, что ты сквиб, конечно, досадно, обидно, но, безусловно, исправимо.

Он непонимающе посмотрел на девушку.

— Я же обещала помочь тебе вернуть магию. Вопрос в том, насколько далеко ты готов зайти, чтобы ее вернуть.

Их разговор прервал шорох крыльев. Жульен среагировал моментально и уже мягко и бесшумно перемещался в сторону молодого совенка. В который раз парень его опередил, отвязав от лапки письмо. Совенок, не дождавшись ответа, упорхнул в ночь. Сэль наблюдала, как глаза парня быстро скользили по пергаменту, потом он поднял голову, задумчиво посмотрел в окно, потом снова пробежался взглядом по пергаменту, видимо уточняя некоторые моменты, в следующую минуту он скомкал письмо и швырнул его в угол.

Гарри запустил руку в волосы: такого он, признаться, не ожидал. Сэль подняла письмо, тщательно разгладила и углубилась в чтение.

— Ну, это было предсказуемо. Они в одном мире, ты в другом, к тому же бывший герой, а ныне сквиб.

— О, да, предательство друзей — это вполне предсказуемо, — он лихорадочно рылся в ящике стола.

— Ты знал, что это случится, просто не хотел верить.

— Они мне врали, — его рука, наконец, нащупала нужную коробочку.

— Все люди врут, — философски заметила Сэль, — просто некоторые врут себе, прям как ты.

Она заново смяла пергамент и заново его отшвырнула. Комната наполнилась запахом дешевого табака. Сэль привередливо поморщила нос.

— Курение вредно для легких, это раз, тем более такое курение. Что это за отрава? И вообще в комнате еще я есть, а пассивное курение вреднее.

— Тебе-то что терять?

— Это ты так тонко намекаешь на факт моей смерти?

Парень еще раз затянулся:

— Я ни черта не понимаю, что происходит. Нужно с этим разобраться.

— Да, нужно больше информации, и я даже знаю, где достать информацию о магическом сообществе.

— Где? — он выдохнул клуб дыма.

— В месте его непосредственной дислокации!

— Предлагаешь сунуться в Косой переулок сквибом на пару с призраком?

Девушка приняла воинственный вид:

— Ха-ха, просто Гарри душа компании. Поттер, вижу, факт моей смерти тебе нравится.

— Ты тоже, вроде, не против.

— Да пошел ты! — она явно вспылила.

— Я-то пойду, только вот ты без меня далеко не уйдешь, труп невесты.

— Можно подумать, такой жалкий сквиб, как ты, без меня долго протянет.

Их глаза метали молнии, если б эти двое обладали магией, дуэли было бы не избежать.

— Так, успокоились, — он первый взял себя в руки, — у тебя есть предложения?

— Конечно, есть. Должен же мозг быть хоть у кого-то в этой комнате, — она скрестила руки на груди.

Кот фыркнул. Он думал, что если тут кто-то и обладает зачатками интеллекта, так это он.

— Ну и..? Я жду.

— Вот и жди, — она вздохнула: их огрызания ни к чему не приведут, — я предлагаю пойти в Косой переулок, и взять кое-какие вещи из моего сейфа.

— Кое-какие? — он вопросительно посмотрел на девушку.

— Да, кое-какие. Поттер, сколько раз мне нужно повторять, что…

Парень удобно разлегся на кровати:

— Ну, если ты снова решила остаться на ночь, расскажи все с самого начала.

Она вздохнула:

— Разве не понятно, что тема моей смерти энтузиазма во мне не вызывает. Все началось с того, что я оказалась напротив этого дома. Я походила по окрестностям, но окружающие меня не видели и не слышали, хотя я пыталась привлечь внимание к своей персоне. А потом что-то опять вернуло меня к этому дому. Ну, а потом ты, и бекон, и эта старушка. Потом я куда-то пропала, как будто выпала из пространства, и — вуаля — я снова тут. Я уже говорила, что помню только какие-то отрывки, что-то частями и по отдельности. Я знаю, кто я, но я не знаю, есть ли у меня родственники, семья, дом, училась ли я. Знаю, что Жужу — мой кот, это похоже на твердую уверенность. Такая же уверенность у меня есть, когда я говорю, что в моем сейфе мы что-то найдем. И я не знаю, что это. Просто знаю, что нам нужно туда попасть. Если честно, то я рассчитываю, что там деньги.

— Деньги — это не проблема, мои родители оставили мне небольшое состояние.

— Отлично, будь что будет.

— Осталось придумать, как попасть в Косой переулок. Я не хочу афишировать свое возвращение, но без палочки нам туда не войти.

Сэль пожала плечами:

— Предлагаю импровизировать.

— Предложение одобрено, — пробормотал парень, погружаясь в сладкие объятья Морфея.

— Поттер!!!!! Поттер!!!

Кто-то с невероятным усилием стаскивал с него одеяло, но, как известно каждое действие рождает противодействие, поэтому Гарри с еще большим усилием стал натягивать одеяло обратно.

— Сам напросился, — девушка пожала плечами и посадила на парня кота.

Жужу и Гарри относились друг к другу неприязненно с первого дня их знакомства. Гарри попутно прикидывал в уме, что из кота получится лучше: тапочки или жульен? А кот прикидывал, как бы его побольше исцарапать. В общем, после пятиминутного мата, его светлость соизволила встать.

— Доброе утро!

Мадам Призрак, как про себя называл ее Поттер, была в хорошем настроении. Для него это не предвещало ничего хорошего.

— Доброе, — буркнул он и, захватив пару вещей из шкафа, поплелся в ванную.

Когда он вернулся, девушка стояла напротив небольшого зеркала и придирчиво себя осматривала.

— Что, при жизни не налюбовалась? — прокомментировал парень.

— Ну, тебе-то и после смерти не на что любоваться, — парировала девушка.

Гарри только сейчас заметил, что девушка была неизменно в том же синем платье и на высочайших каблуках.

— Ты не устанешь идти?

— Я теперь вообще редко устаю, всю ночь вот просидела за чтением книги, и ничего. После смерти вообще редко чувствуешь что-то, — она сделала неопределенный жест руками, — примитивно земное: типа есть, спать, пить...Ну, даже ты должен был уловить мысль.

— Я уловил, — заверил он девушку, — и я готов.

Сэль оценивающе оглядела парня: потертые джинсы, толстовка с капюшоном, темные очки, кепка.

— Неплохо. А как же ты без своих окуляров?

Гарри хмыкнул:

— А на что мне ты? Должен же быть от тебя хоть какой-то вклад в общее дело.

— О, да мой вклад, по сравнению с твоим, так это капля желтой краски в синее море.

Через час они были в центре Лондона.

« Впервые в жизни чувствую себя живым, может, это потому, что в двух шагах от меня идет настоящий призрак? А, если серьезно, то события последних дней вернули меня к жизни…большое количество дел и проблем не оставляет времени на другие мысли. Сэль идет рядом, прохожие просто огибают ее, она опять погружена в свои мысли. Интересно, о чем она думает? Себе на уме, вряд ли ей можно доверять, слишком много провалов в ее истории. Хотя эта девочка-призрак единственная протянула мне руку помощи, единственная, которая используя меня, дает что-то взамен. Интересная из нас получилась команда: покойница и сквиб».

— Это здесь?

— Да, — он потушил сигарету и потянул дверь на себя.

В Дырявом котле все было как обычно: слабое освещение, засаленные столики, толпа народу и повсеместное шушуканье. В этот раз его приход вызвал меньше ажиотажа.

— Здесь мило, — неуверенно отозвалась Сэль. — Кого-нибудь знаешь?

Парень нагло ее игнорировал, он продолжал пробираться к барной стойке.

— Эй, Поттер, — она еле за ним успевала. Потом вспомнила про двухстороннюю связь и с силой рванула его на себя, парень споткнулся.

— Идиотка, — прошипел он.

Пара человек удивленно обернулись, одна из официанток приняла это на свой счет и, обидевшись, отвернулась.

— Как я могу разговаривать с тобой при таком количестве народа? Ты хоть думаешь, как это будет выглядеть со стороны? Меня в Святого Мунго заберут раньше, чем мы дойдем до Гринготтсса.

— Ну, извини, я не подумала.

— Да ты вообще себя этим бесполезным делом не утруждаешь.

Ему таки удалось продвинуться к бару.

— Детям до 18 спиртное не продаем, — оповестил его хозяин заведения Том, по совместительству бармен.

— Сливочное пиво есть?

— Да, — он придвинул к парню бутылку.

Гарри достал пару золотых монет.

Его личное проклятье удобно устроилось на соседнем стуле.

— И что теперь делать будем?

Гарри молчал.

— Ты что, сюда пиво пришел пить?

Чертов Поттер опять молчал.

Он едва сделал глоток, как его бутылку кто-то толкнул, и он закашлялся. Том недоверчиво на него посмотрел.

— Все в порядке, — Поттер зло посмотрел на девушку: ее это, кажется, особо не смутило.

Сливочное пиво подходило к концу, Сэль шлялась где-то между столиками, слушая разговоры посетителей, Гарри терпеливо наблюдал за дверью, которая вела к проходу в Косой переулок. Кажется, сегодня никто туда не торопился. Он посмотрел на дно бутылки: еще, что ли, заказать…

— Поттер!!!

Он обернулся на голос девушки: к проходу направлялась пара человек. Не тратя время впустую, он бросил Тому чаевые и поспешил в проход. Удача! Им удалось пройти!

Гарри осмотрелся, улыбка тронула его губы. Жизнь в Косом переулке бурлила, и не думала останавливаться только потому, что Мальчик-Который-Выжил, стал сквибом. Как всегда, большей популярностью пользовался магазинчик товаров для квиддича. Сэль нетерпеливо дернула его за руку.

— Еще успеешь насмотреться. Двигайся, Поттер.

Он обернулся на девушку, по ее глазам было видно, что она не очень рада.

— Что-то не так?

— Все в порядке, просто мы здесь по делу.

— Конечно.

* * *

Она ушла на несколько шагов вперед. Парень усмехнулся, но постарался не отставать.

Гарри вновь почувствовал привычную прохладу, царившую в огромном холле банка. Все, как и прежде: гоблины занимались своей работой, люди вкладывали или забирали деньги.

— Видишь того гоблина, что за столом слева? Это мистер Тупни, мой поверенный.

«Послушай девушку и сделай наоборот» подумал Поттер, и уверенно двинулся в противоположную, от указанного девушкой стола, сторону.

Девушка хлопнула себя по лбу:

— Что ты делаешь?! Я же ясно, кажется, сказала, куда идти..

Поттер молча продолжил свой путь. Он сел к только что освободившемуся гоблину.

— Здравствуйте, мистер… — начал гоблин, не поднимая глаз на клиента.

— Поттер.

Гоблин все-таки оторвал взгляд от бумаг.

— Мистер Поттер, я мистер По. Чем могу быть полезен?

— Я хотел бы пройти в свое хранилище.

Гоблин еще раз пронзительно посмотрел на парня, как будто пытаясь найти что-то, что-то понятное только ему.

— Отлично, Поттер, поздравляю! Ты за пять минут успел испортить абсолютно все, болван! — девушка довольно больно толкнула парня.

— Боюсь, это невозможно, сэр,— членораздельно проговорил гоблин. — Ваш счет был закрыт для вашего пользования несколько месяцев назад. Если быть точным, то — 25 мая…

— Кем? — перебил его парень.

— Вашим поверенным, разумеется, Альбусом Дамблдором.

Гарри начал медленно закипать. Значит, вездесущий директор добрался и до его счета! В голове мысли выстраивались в очередь, каждая претендовала на право быть рассмотренной первой. Его личный призрак тоже молчал, видимо поднимая челюсть с пола.

— Из хранилища были взяты какие-нибудь вещи, мистер По?

— Боюсь, что не могу сообщить вам эту информацию, ваш поверенный…

— Черт, я что, не могу получить информацию о состоянии собственного счета?! — снова перебил его Поттер.

— Отлично, давай, мало нам внимания, — пробурчала девушка, заметив повышенный интерес к ним со стороны другого персонала и клиентов.

— Простите, я просто …

— Спроси у него о счете номер 222 ph77joy 999.

— Я хотел узнать о счете 222 ph77joy.

— 222 ph77joy 999, — повторила девушка.

— 999, — договорил парень.

— Вас интересует что-то конкретное, мистер Поттер?

— Что замер, яхонтовый мой, отвечай, — прошипела Сэль,— что это самое хранилище и интересует.

— Я хочу попасть в хранилище.

— И вы знаете пароль? — с сомнением спросил мистер По.

— Разумеется, — он взял протянутый гоблином листок и перо, но девушка не спешила сообщать ему пароль.

Гарри украдкой посмотрел на девушку.

— Я не уверена...но..

Он торопливо написал продиктованный девушкой пароль.

Гоблин придирчиво изучил листок.

— Все верно, прошу за мной.

— Ты бы еще больше копалась, — сообщил ей Гарри, пропуская гоблина вперед.

— Ну прости, кто ж знал, что хранилище Мистера — родители— оставили -мне -небольшое -состояние будет недоступно.

Парень чуть задержался, в результате чего, девушка, озиравшаяся все время по сторонам, врезалась в его спину. Он довольно хмыкнул.

— Придурок.

Он хмыкнул еще раз.

— Прошу побыстрей, мистер Поттер, сегодня как никогда много клиентов, дорога каждая минута.

— Да, конечно, мистер По.

Еще пара минут тряски в ужасно неудобной вагонетке, и они на месте. Мистер По не спешил открывать сейф, Гарри перевел на него недоуменный взгляд.

— Мистер Поттер, раз вы новый владелец сейфа, то ключ должен быть у вас, — гоблин удивленно смотрел на парня, с яростню смотревшего куда-то в сторону, его губы едва шевелились…

— Ключ.

Не смотря на то, что Сэль была уже мертва, при яростном взгляде Поттер она сделала несколько шагов назад:

— Не знаю ничего о ключе.

— Ты жертва…

Договорить он не успел: около его ноги кто-то мяукнул, он даже догадывался, кто.

— Как ты-то сюда попал?

Кот почесал за ушком, давая возможность Поттеру увидеть ошейник с амулетом на его шее.

— Ключ!!! — синхронно заорали Гарри и Сэль.

— Одну минуту, — бросил он в сторону гоблина.

Гоблин кивнул. Он начинал верить слухам, что Поттер пропал из магического мира, так как после еще одной встречи с Тем-Кого-Нельзя-Называть тронулся… Теперь он был в этом уверен: парень шепчет куда-то в сторону, с котом говорит. А тем временем… А тем временем Поттер приближался к коту, кот шипел.

— Ну же, Жужу будь хорошим.

Кот оскалился, показывая, что хорошим быть не намерен. Девушка, откровенно посмеиваясь, стояла в сторонке.

— Поттер, да ты, как я посмотрю, любишь животных.

Он промолчал.

— Ладно, Жужу, хватит, мамочке очень нужно попасть в сейф, пожалуйста, отдай этому болвану ключ.

Она присела на корточки и принялась гладить кота. Кот подставил шею парню.

— Ну, спасибо,— он снял ключ и передал его гоблину, тот, в свою очередь, поспешно открыл дверь.

Гарри вошел в хранилище. Как и в его сейфе, в центре возвышалась приличная горка денег. У стены стояло несколько столов, заваленных разными предметами.

— Для начала, возьми денег, — скомандовала Сэль.

Сама она отправилась изучать предметы на столах:

— Попроси его пояснить, что тут.

Гарри решил пропустить ее командирский тон мимо ушей и разобраться с ним позже:

— Мистер По, вы не поможете? — он указал рукой в сторону столов.

Гоблин нерешительно вошел внутрь, он подошел ближе к столам:

— Тут полное собрание сочинений Алистера Кроули, знаменитого черного мага 15 века, так же пара книг Герберта Аврилакского, Ксандра Фроста о кровомагии, нужно заметить, что они все запрещены указом министерства от 14 мая 1758 года. Так же имеется несколько довольно сильных, но запрещенных артефактов. — По указал на резную шкатулку. — Там находятся три кольца Артемиды, одно из них позволяет перемещаться на сколь угодно большие расстояния, другое выкачивает силы, а третье — кольцо призыва.

— Спасибо, мистер По, дальше я сам.

— Так, — снова принялась командовать Сэль, — возьми вот эти книги, кольца Артемиды и вот эти зелья.

Гарри послушно собирал все предметы, прикидывая, куда их деть…

— Надо было брать сумку.

Мистер По направился куда-то вбок, вытаскивая из-под стола неприметный портфельчик:

— Вот портфель путешественника. Наделен 5 измерением, при этом способен уменьшить вес в 2 раза.

— Спасибо, — Гарри скидал все вещи в портфель, потом вопросительно поднял взгляд на девушку.

Сэль помедлила, но потом утвердительно кивнула.

— Это все, мистер По.

* * *

— Надеюсь, ты додумался обменять несколько галеонов на магловские деньги?

— Слушай, ты можешь просто идти молча? И, да, додумался.

— По-моему, у тебя мало опыта общения с девушками, — фыркнула она, — так что, пользуйся, я-то, в отличие от них, не могу от тебя сбежать.

Они спустились к магазинчику мадам Малкин, колокольчик над входной дверью известил мадам о приходе клиентов.

— Да, дорогой чем могу помочь?

Гарри был удивлен, она правда его не узнала или просто тактично сделала вид?

— Я бы хотел заказать несколько мантий: повседневных и парадных.

Далее он все время повторял слова Сэль, которая говорила о фасоне, качестве ткани и цвете.

— У вас потрясающий вкус, молодой человек. Неудивительно, что родители отпустили вас одного, на вас можно положиться.

Он улыбнулся.

— Заказ довольно большой, поэтому мы можем отправить его вам с курьером.

— В этом нет необходимости, я сам заберу.

— Тогда, завтра в 17 часов, вас, молодой человек, это время устроит?

— Вполне, — он слегка улыбнулся.

Они стояли на улице, думая, в каком направлении им идти.

— Пойдем, спустимся вниз, а вон там надо повернуть направо.

Он старался не отстать:

— Ты... это же Лютный переулок.

— Именно, вон там за углом должен быть книжный.

В Лютном переулке Гарри был все пару раз — по чистой случайности, но, кажется, и тут все осталось без изменений: все маги были одеты в черные мантии с капюшонами, они все время пребывали в движении, надолго нигде не задерживаясь и ни с кем не разговаривая.

-Шевелись, Поттер, я тебя весь день подгоняю. Что, не можешь что-то начать делать без хорошего пинка?

Гарри решил оставить эту реплику без комментариев, его гораздо больше привлекла ведьма, торгующая зубами, в прошлый раз он от нее сбежал…

— ЖИВЕЕ!!!!

— Да иду я, иду! И как ты с ней раньше жил? — он вопросительно посмотрел на кота.

Кот мяукнул, видимо сам удивлялся своему терпению.

Синее платье. Символизирует верность, спокойствие и умиротворенность. Девушка в синем — чаще всего мягкая, доверчивая, умеет ладить с людьми, привыкла жить ровно и размеренно, чего ждет и от своего окружения.

Гарри готовил очередной ужин для четы Дурсль. Занятие очень нудное, и, в равной степени, неблагодарное, но приятно осознавать, что у него получалось неплохо. Так что, в крайнем случае, если он и не станет снова волшебником, то всегда сможет стать поваром и открыть собственный ресторанчик где-нибудь в старой части Лондона. Да, он бы сделал там просторную светлую кухню со множеством плиток и холодильников, в одной части будут готовить, в другой мыть тарелки… а еще неплохо сделать отдельный угол, где персонал мог бы обедать и коротать время до работы. В самом же ресторане должны быть непременно большие окна: так здорово есть что-нибудь вкусное, и наблюдать за размеренным движение в старом квартале. Цвета…цвета… пусть будут пастельными, но достаточно яркими. Может, со временем, его ресторанчик стал бы даже популярным. Парень довольно улыбнулся. Готовил бы он, конечно, сам, можно взять парочку суше, а называлось бы сие райское место… может «В гостях у Гарри»? или «Поедим вместе с Гарри?» Оригинальность названий вызвала очередную улыбку. Быстрыми движениями парень дорезал укроп.

« Так, теперь тонко порежем лайм для рыбы, вообще лайм или лимон идеально подходят к рыбе, хотя, может, попробовать еще и тимьян? Нет…не пойдет. Так, теперь в духовку…»

Он перекинул полотенце через плечо. На божественный аромат из кухни, которым успел пропитаться воздух во всем доме, пришла тетя.

— Неплохо, — она поморщила нос.

«Неплохо? Да она издевается! Это божественно! Если вы еще не пробовали, как я готовлю, значит, вы никогда не ели… О, а это может стать неплохим лозунгом для ресторана.»

Сегодня он был в прекрасном расположении духа, и ничто не могло это испортить. Ну, или почти ничто…то есть, никто… Эта никто, например, сейчас сидела в его комнате и непонятно чем занималась, хотя, скорее всего, читала забранные из хранилища книги. Ой, нехорошее у него предчувствие. Что-то странное происходит с этой девушкой, от нее веет каким-то могильным холодом… Блин, опять тема смерти. А что поделать, если когда находишься с ней или думаешь о ней, ничего кроме загробной тематики в голову не идет? Он отогнал эти мысли прочь, в конце концов, ему еще нужно после ужина будет посуду помыть, не разбив желательно при этом самой посуды. И, да, все-таки куда-нибудь он сегодня тимьян добавит...

То, что он увидел, когда зашел в комнату, не поддавалось описанию... Хотя... В полумраке комнаты за его столом сидела леди в синем, она же мадам Призрак, она же Сэльветр.. Сэлвест… Она же Сэль, в общем, сидела вся разъяренная, с потемневшими глазами, в которых плескалось столько гнева, что ни на одну толпу революционеров хватило бы. На самом столе лежало множество скомканных листов бумаги, еще больше их было вокруг стола...

— Вижу, ты сделала решительный шаг в защите лесов от вырубки.

— Я не могу писать, — отчеканила девушка.

Гарри с облегчением вздохнул, он-то уже было подумал, что все куда серьезнее.

— Не удивительно, ты же сама говорила, что помнишь все частями... Короче, я сегодня добрый, я сегодня никого не убью, поэтому давай листок и диктуй, что писать. За орфографию не отвечаю, но как пишутся буквы...

Сэль перевела, до этого блуждавший по комнате, тяжелый взгляд, на Поттера:

— О, небо, да за что же ты связало меня с этим идиотом!!! Я тебе сейчас серьезно и ответственно заявляю: ПОТТЕР, ТЫ БОЛВАН!!!!! А я нет, поэтому я умею писать. Просто, когда я пишу что-то на бумаге, через минуту это пропадает.

Гарри подобрал один из листков: он был смятый, это была абсолютная форма смятости. Видно, что его мяли долго и со вкусом, стараясь принести ему как можно больше мучений. Он рассмотрел его с двух сторон: многострадальный листок был чист.

— Ну... это же не конец жизни, — девушка бросила гневный взгляд, он сделал вид, что не заметил, — хотя, признаться, я рассчитывал, что ты научишься молчать, а не разучишься писать, но как вариант…

Девушка скомкала еще пару листков и прицельно бросила в Поттера, от двух он уклонился (реакция!), а вот третий попал в плечо.

— Все, ты сегодня была плохой девочкой, поэтому рыбу тебе не дам, хотя, может в наказание, наоборот, поставить перед тобой тарелку, чтоб помучилась?

— Вид твоей стряпни, Поттер, может вызывать только блевательный рефлекс, а мучиться можно только от несварения желудка. Хвала Мерлину, я умерла раньше, к тому же тебе известно, что я не смогу есть, — Сэль откинулась на спинку стула.

— Когда я снова захочу проявить к тебе человеколюбие, останови меня Авадой.

— Поттер, — протянула девушка, — меньше всего мне нужна твоя жалость, прикрытая, как это... человеколюбием, и я бы с радостью выполнила твою просьбу, только, боюсь, моя Авада ничего общего с Кедаврой иметь не будет.

Ему показалось или в ее голосе послышалось сожаление?!!

— При чем тут жалость? Я стараюсь к тебе нормально относиться, — осталось только себя в этом убедить, — я тебя даже упорно по имени называю, не смотря на «Поттер то, Поттер это...»

— Просто потому, что мою фамилию ты вряд ли запомнил, а если и намотал на свой склероз, то наверняка выговорить не можешь.

— Кажется, ты еще забыла о том, что все планеты, ну, и люди на них, соответственно, крутятся вокруг солнца, а не вокруг Сэльвэтрис Нанзиэтеллы Манфьолетти! — выпалил на одном дыхании Гарри.

Девушка была удивлена, да что там, она была шокирована.

— Ну и где это мы научились язвить? — через минуту она отошла от шока.

— Тяжелая юность. А вообще, что я понял, так это то, что если не умеешь нападать, учись парировать.

— Хоть чему-то тебя жизнь научила, — не осталась в долгу девушка, — а вот еще одно: если тебе нечем ответить оппоненту, не все потеряно: ты можешь сказать ему, что о нем думаешь.

Парень вздохнул: кто-то должен быть умнее и закончить этот бессмысленный спор. Видимо, сегодня умнее будет он:

— Ты хотела написать что-то конкретное?

Дружеского жеста не получилось, девушка взяла первую книгу и углубилась в чтение.

— Кажется, я задал тебе вопрос.

Девушка нервно перевернула страницу.

— И я все еще жду ответа, — мягко проговорил Поттер.

Она с силой захлопнула книгу и принялась за следующую. Потом подняла глаза на парня: он стоял, оперевшись о косяк, и внимательно за ней наблюдал.

— Давай договоримся сразу: если я захочу ответить на твой вопрос, я отвечу. Все просто, — ее губы растянулись в подобие улыбки.

Он пожал плечами, оттолкнулся от косяка и грациозно подошел к краю стола.

— Помощь нужна?

— Да, об этом я, кажется, упоминала уже в первый день нашего знакомства.

— Сегодня ты еще более невыносима, чем обычно.

— И давно ты начал делать мне комплименты? — она выдохнула. — Слушай, Поттер, у меня был тяжелый день, так почему бы тебе не заняться своим обычным делом: лечь спать, пока я работаю.

Гарри мысленно сосчитал до десяти, потом взял одну из книг и начал читать....15 минут....20 минут...22 минуты... в комнате воцарилась долгожданная тишина.

— Ну, и на каком языке это написано?!! Как это читать?!!! — возмутился он.

Сэль собирала в себе остатки терпения, чтобы не раскричаться:

— Это черномагический мертвый язык. Большинство книг темных магов до 17 века написаны именно на нем, он был довольно распространен и раньше был обязателен к изучению. Со временем, чернокнижники приобрели себе дурную славу, язык стал вымирать, говорить на нем было преступлением, книги были запрещены и конфискованы. Однажды министерство конфисковало книжку, которая была написана на мертвом языке, на деле же она оказалась любовным романом. Все, экскурс в историю закончен, мы выяснили, что тут ты мне не помощник, поэтому не мешай.

Она отмахнулась от него, как от назойливой мухи, он уже хотел было возмутиться, как последовал совет:

— Если хочешь быть полезен — расчеши Жужу, шерсть скаталась...

— А вот и для меня нашлось достойное занятие.

Парень взял Жульена за шкирку, кот отчаянно вырывался, блеск глаз обещал скорую расправу его джинсам. Кот попробовал вырваться.

— Слушай внимательно: запустил когти в мои джинсы — расчешу так, что на сфинкса похож станешь, презрительно посмотрел — остался без еды, а поцарапаешь — неделю на глаза не попадайся, сделаю муфточку для тети.

Кошак проникся, не вырывался и высказывал свое недовольство молча. Гарри был разочарован — он-то ожидал серьезных баталий. Хотя, хоть над кем-то он сегодня одержал верх. Глаза слипались, в голову лезли непонятные мысли и парочка планов на завтра. Да, надо будет встать пораньше.

Сэль оттолкнула от себя книгу, подошла к окну.

«Полнолуние, может это оно так на меня влияет. Хорошо Поттеру — спит, блин, а я тут разбирайся с этими толмудами. Странное чувство: как будто я их раньше читала, когда-то очень давно... а нескоторые из ритуалов могла бы даже дополнить... Итак, что мы имеем: итальянское имя и фамилию, знание мертвого языка чернокнижников, да и литературу я, кажется, любила читать специфическую... логическое заключение лучше не делать. Да что за бред! Надо продиктовать Поттеру трактат о влиянии полной луны на психическое состояние призраков. Да что со мной?!!!! Надо думать об обряде, и о том, как уговорить на это Поттера, сообщив ему минимум подробностей.»

Девушка проследила за плавным полетом листика с соседнего дерева — он летел, плавно покачиваясь. Это напоминало вальс. Вальс одинокого листа, вот как это можно назвать. Листик бесшумно опустился в лужу, при этом вызвав легкую рябь. Теперь он напоминал кораблик, для которого эта лужа была целым морем... но кораблик был по-прежнему одинок в своем плавании, отчего-то захотелось, чтобы упал еще один листик, тогда первому, может, не было бы так одиноко...

« Поздравляю Сэльвэтрис, ты сошла с ума. Ты думаешь об одиночестве листиков, полный абзац...»

Девушка постояла еще минутку, а потом тихонько запела. Слова просто всплывали в памяти и сами складывались в песню:

— Я уйду, не оставив следа,

В придорожной, звенящей пыли.

Я уйду, не успев погубить человека,

Не поняв — почему, улетая, кричат журавли.

Полная луна определенно что-то делала с призраками...

* * *

— Поттер, вот объясни одну вещь — когда я успела стать твоим будильником?

Гарри поднял голову от подушки, что-то пробормотал и лег обратно.

— Ладно, это был риторический вопрос. Вставай, нас ждут великие дела....

Парень потянулся:

— Вот знаешь, сначала я думал, что ты такая, потому, что умерла, в конце-концов, трудно чувствовать себя хорошо, если ты мертв. А теперь понимаю — нет, невыносимость и несносность — это твое обычное состояние.

— Высказался? — девушка вопросительно изогнула бровь, и вот у нее-то получился знаменитый Малфоевский эффект, — а теперь, может, начнешь вставать?

Гарри приподнялся:

— Не хочешь отвернуться?

Девушка фыркнула:

— Больно надо! — и, пока Гарри собирался, девушка продолжала, — есть у меня чувство, что и получше видала. И, давай-ка, я в конец испорчу утро. Как ты потерял магию?

Повисло молчание, оно было очень тяжелым и вполне осязаемым. Когда виснет такое молчание, обстановку уже не разрядить.

— Не твое дело. И вообще, у меня может быть что-то личное?!

— Как грубо! И дело-то еще как мое, это же я пытаюсь вернуть тебе магию, и, да, у тебя может быть что-то личное, — передразнила его Сэль, — зубная щетка и тапочки, например.

— Конец пятого курса, Волан-де-Морт использовал ментальную связь, я кинулся спасать Сириуса, — речь была сбивчивой, связного рассказа никак не получалось, — а там -пророчество, пожиратели... Пожиратели напали на нас, пришел Орден и... еще пожиратели, сам Том... Дамблдора долго не было, мы проигрывали…

Парень глубоко вдохнул, будто ему было трудно дышать. Как будто он вообще разучился дышать.

— А потом и директор подоспел, они с Волан-де-Мортом о чем-то спорили, а там... Ремус... и Невиллу было плохо, и Сириус… Я видел, как Арка смерти стала его затягивать, и просто в один прекрасный момент мне захотелось, чтобы все это остановилось и закончилось... Очнулся я уже в лазарете. Это что, было важно?

— Нет, — она пожала плечами. — Просто мне было любопытно.

Она видела, как потемнели его глаза, став темно-зелеными, как нервно он сжал кулаки...

« Я не буду ее трогать... она просто девчонка... я не...»

Он круто развернулся и, хлопнув дверью, удалился.

— Надо же, какие мы, блин, ранимые! Не трогайте нас, мы в одиночестве страдаем. Болван.

Она выжидательно смотрела на дверь еще пару минут. Потом поняла, что Поттер не просто болван, а болван гордый и упрямый: пока не остынет — не вернется. А вернется, так с таким всепрощающим видом, что запасаться терпением можно уже сейчас.

Вечер этого же дня.

Вот уже 2 часа, как они сидели в полном и нерушимом молчании. Сэль лишь изредка бросала взгляды на Поттера, который старательно изучал словарь мертвого языка. Видимо он сильно злился, раз предпочел ее обществу эту нудную книжку. Обычно проблем в общении не возникало. Поттер сам шел на контакт, несмотря на ее язвительность, с завидным постоянством. А тут... пришел 10 минут назад, взял книгу, сел на кровать... даже Жуж к нему не лез.

— Я, кажется, нашла способ вернуть тебе магию.

Сэль вгляделась в его лицо — оно не выражало ничего, никакой заинтересованности...

— Ты слышал, что я только что сказала? — она начинала злиться.

— Видимо, после этих слов я должен прыгать до потолка или пасть ниц перед твоей гениальностью, — голос был холоден, как никогда.

— Нет, ты должен проявить хоть какой-то интерес. Если это из-за того, что было утром...

Хлопок книги прервал ее.

— Я просто не могу понять, почему бы тебе просто хоть иногда, ради разнообразия, попытаться не быть такой...

Его воспитание не дало ему продолжить. Даже пребывая в такой степени злости, он умудрялся держать ситуацию под контролем.

— Какой? — отозвалась Сэль. — Смелей, хороший мальчик боится произнести плохое слово вслух?

— Стервой!

— О, я оценила попытку смягчить удар. Я не вижу смысла меняться, Поттер, тем более, если кто из нас и должен не быть размазней, видимо, это я!

Он закрыл глаза и откинулся на стену.

— Забудь. Просто, чем больше с тобой общаюсь, тем больше понимаю твоего убийцу.

Сэль просто спокойно смотрела на него, реплика не вызвала желаемой реакции:

— Отлично, а теперь по делу. Я тут нашла один обряд, может помочь, так что осталось найти место, где его провести и...

— В чем подвох? — остановил ее монолог Поттер.— Давай же, не поверю, что ты нашла что-то безопасное для меня.

— Поттер, ты бредишь. Конечно, обряд безопасен, ну, или относительно безопасен. Ты — единственная моя связь с этим миром, убивать тебя себе дороже будет. Ладно, сделаем скидку на твой интеллект. Когда ребенок рождается, он уже либо маг, либо нет. Другое дело, что определить это сразу невозможно. Нет, подожди, не с того начала...

Она задумалась, сделала пару шагов по направлению к окну, потом обратно:

— Многие ученые в свое время занимались изучением природы магии и вопросом, откуда она вообще берется? Что это такое? Они сравнивали одни виды магии с другими,— она посмотрела на него, его взгляд был далек от понимания. — Магия бывает — конспектируйте, студент Поттер — гомеопатическая, основное понятие: подобное порождает подобное, пример: магия Вуду и некромантов. Контагиозная — это магия, которая исходит из идеи связи между предметами, научно ее существование не доказано. Контактная магия — воображаемая магическая сила, передается или придается человеку путем непосредственного взаимодействия с носителем магической силы, например, ношение талисманов, употребление магических снадобий. Гоэтия — это черная магия, очень черная. Ну, и еще много всякого, — ее глаза странно заблестели, — теперь — самое интересное: стихийная магия, самая мощная, наименее изученная, самая смертельная.... О, а вот теперь можно и о ребенке, так вот, в каждом волшебнике изначально заложена своя магия. Она особая, непохожая на те виды магии, которые я тебе перечислила. Эта магия живет в полном единении с волшебником, но она достаточно слабая, чтобы ей пользоваться, волшебнику нужен проводник — палочка. Вот ее-то ты и лишился, ты потребовал слишком много, освободил всю магию целиком, хотя на такое мало кто способен. А я хочу дать тебе стихийную магию.

— Разрушительную, плохо изученную, смертельную? — иронично уточнил он.

— Что за ирония, Поттер, хотя, меня определенно радует, что ты слушал. Что, мечтал о карьере некроманта или шамана-вуду? У стихийной магии много плюсов, хотя бы то, что для ее использования тебе не понадобится палочка, ты можешь черпать ее из непосредственных источников в любом количестве. Просто... она совсем чуточку опасна. Да брось, Поттер, кто не рискует, тот спит под землей в уютном ящике. Думаю, это ты в состоянии прочитать.

Сэль сунула ему в руки книгу, за которой сидела последнее время.

— Особо к тексту не придирайся, это выдержки из рассказа одного профессора, поэтому написаны не очень научно, зато доступно и правдиво, — она ухмыльнулась.

«Нет, ты посмотри, на английском написано, вот зараза, могла вчера ее мне дать, когда у меня тяга к чтению проснулась»

Глаза парня забегали по строчкам:

« В мире существуют девять стихий: Огонь, Земля, Воздух, Вода, Растения, Время, Молния, Камень и Космос. Когда рождается маг со склонностью к магии стихий, с ним вместе рождается одна из стихий. Сердце мага тянется к огню, воде... Волшебник, с которым родился огонь, не может управлять землёй, молнией, дождём... Но из огня он может соорудить любую вещь, любое животное... Конечно, были люди, с которыми родилась любовь, стихия любви... Например, Эйда Лоувс, которая жила в Ирландии в начале XIII века, заколдовывала своими мощными чарами всех мужчин, хотя внешность её была отвратной. Даже в некоторых магглах рождается стихия любви, но такое происходит очень редко.

Магия Стихий — одна из древнейших форм магии. Первые упоминания о ней приводятся в Библии. Волшебник, владеющий способностями управления Стихийной Магией — счастливец, но власть над силами Стихий приносит только вред, если её обладатель не может контролировать себя и свои эмоции.

В истории человечества весьма известны случаи нерационального, безграмотного использования или злоупотребления силой Магии Стихий, которые приводили к мировым катастрофам, унесшим сотни человеческих жизней. Но существовали и те маги, которые смогли справиться с даром управления Стихиями. Эти маги совершили огромное количество подвигов ради спасения людей от природы, столько раз восстававшей против человечества.

Основоположником культа Магии Стихий является древний грек, по имени Кадримусс, живший примерно в четвёртом веке до нашей эры. По преданию, он обладал властью над всеми десятью Стихиями. Однажды он применил свою силу прилюдно: в те времена Греции грозило полнейшее затопление, страшные бури не затихали ни на минуту. В море было сброшено множество даров богу моря и всей воды на земле — Посейдону, но никакие дары не смогли остановить бедствие. Тогда, взойдя на самую высокую и опасную скалу, Кадримусс перед сотнями людей повелел буре остановиться, сильным ветрам — направляться на страны недругов, а морю, затопляющему низины Греции — убираться. Уже через несколько мгновений погода изменилась до неузнаваемости, и, несмотря на то, что простые люди были ему благодарны, Кадримусс был изгнан жрецами из Афин за посягательство на силу богов. Он и его жена были вынуждены скрываться на протяжении всей их жизни. Легенда гласит, что у Кадримусса было десять сыновей, каждый их которых унаследовал по одной силе отца и продолжил появление Стихийных магов.

Далее мало, что было известно о развитии Магии Стихий вплоть до средневековья. Зато времена рыцарей и Мерлина были просто преисполнены Стихийными магами. В это время образовалось сообщество самых сильных волшебников и волшебниц, обладающих властью над Стихиями. Сообщество было малочисленным, в него входило лишь девять человек: Эн Физит, Реннэ Хаффид, Тэм Уиллс, Элиз Мэнвин, Ват Новский, Нейт Иннесский, Бэтт Финнол, Рональд Дэрст и Гвиден Дор. Каждый из них владел определённой силой, но отсутствовало звено Стихии Земли. Самым выдающимся из них был Гвиден Дор. Он обладал огромной властью над Стихией Огня. Он в одиночку смог противостоять трёхнедельному натиску варваров, когда те осаждали Камелот. А в невероятно холодные зимы он ходил по домам крестьян и своими приказами заставлял огонь в каминах гореть ярче и сильнее, тем самым не позволяя людям мёрзнуть. Но, просуществовав всего лишь несколько лет, сообщество стало распадаться. Всё началось с ссоры между Дором и Уиллсом, который властвовал над Водой.

Многие считают, что причиной ссоры стала зависть Уиллса. В самое короткое время друзья превратились во врагов, а доводы других участников содружества не смогли их помирить. Истории очень хорошо известны последствия вражды, которые вылились в кровопролитные войны между магами обеих Стихий.

Так или иначе, сообщество распалось, а каждый из волшебников создал вокруг себя кланы последователей. Многие из этих последователей сами стали выдающимися магами.

Например, Карл Вестбрук. Он не был чистокровным волшебником, но прилагал все усилия, чтобы научиться управлять Стихией Воды. И это ему удавалось — он был одним из лучших учеников Ренне Хаффид, адептом, как было принято говорить в то время. Но что-то странное произошло с ним. Многие считают, что он понял, на что способна сила, которую он сумел постичь. Вестбрук обратил свою силу во зло, ему хотелось власти и славы. Он заливал и без того дождливую Англию сильнейшими ливнями. Сырость чувствовалась в самом воздухе. Никто не мог его остановить. Множество людей в то время умерло от чахотки. Карл Вестбрук был убит своими же сторонниками, вовремя осознавшими ужас от поступков их предводителя.

Маги побоялись повторения подобных вспышек и перестали создавать содружества и сообщества.

Далее последовали времена охоты на ведьм и колдунов. Каждый вид магов пытался себя сохранить, поэтому в волшебном мире наступило затишье.

Истории известны многие Стихийные маги. Но никому из них не удавалось совершить нечто подобное, быть может, и ужасное, но великое...»

Гарри был впечатлен и ... и ошарашен.

Нелюбовь к синему цвету означает беспокойство, неугомонность, потребность вырваться из окружающего однообразия. Возможно, вам хочется сменить работу, или даже изменить всю жизнь в поисках впечатлений. Вы, наверное, устали от того, что кто-то постоянно «надеется на вас», но совесть не позволяет вам все бросить. Вам бы хотелось быть богатым или знаменитым (или и то, и другое?), потому, что иногда вам кажется, что это позволяет наслаждаться жизнью без необходимости работать так много и упорно.

— Все, Поттер, хватит наматывать круги по комнате, я поняла, что ты недоволен.

Все, чем ее удостоил Поттер, так это быстрым взглядом. Ну еще бы, устал наверное, два часа шипеть — легко ли?

«Ну и чего он бесится? Я ему предлагаю реальный вариант выхода из ситуации, причем не самый худший, а он? Никакой благодарности. Еще раз убеждаюсь, что черная неблагодарность — свойство хороших людей. Вожусь с ним, как с маленьким!»

— Та-а-ак, давай еще раз, — протянул он, — что меня ждет?

— Ничего хорошего! — огрызнулась девушка, — повторяю в миллионный раз: сделаем обряд, и если все пройдет удачно — получишь силу одной из 10 стихий, а если нет — присоединишься ко мне. Тебя что, перспектива смерти пугает?

— Нет, меня пугает перспектива застрять в твоей компании на целую вечность, — ответил он, — а теперь серьезно.

— Хорошо, говорю серьезно, после того, как ты получишь силу, нужно несколько дней на адаптацию. Если ты достаточно сильный волшебник, то сможешь взять ее под контроль и использовать, а если нет...

— То есть главное — это выжить? — уточнил парень.

«Неправильный ответ, мистер Поттер. Главное — потом остаться человеком». Вслух же Сэль сказала другое:

— Да, главное выжить.

— Когда начнем?

— То есть, ты согласен? — уточнила девушка.

Жужу, до этого мирно спящий на подоконнике, предупреждающе зашипел.

— А у меня есть выбор?

— Нет, ты свой выбор уже сделал, так что садись и будем готовиться к обряду.

Она открыла перед ним толстенную книгу с рунами:

— Так, сейчас я буду показывать тебе руну, которые войдут в состав руны призыва, постарайся запомнить.

Около двух часов Гарри Поттер делал то, чем раньше он себя не утруждал: он учился. Кисть правой руки в сотый раз выводила замысловатые узоры на бумаге, получалось неплохо, да что там, получалось отлично.

— Это отвратительно, Поттер! — кричала мадам Призрак. — Эта линия заканчивается на середине всего пентакля! Сколько можно говорить, что линии должны быть четкими, четкое начало и четкий конец!

Она перебирала листочки с его художествами и придирчиво оценивала каждый штришок.

— Нет, нет, нет!!!!! — забракованные рисунки летели на пол, там уже их был целый ворох.

Гарри издал мученический стон:

— У меня кисть болит, столько всяких завитушек, я запутался, я уже забыл все значения!

— Ой, прости, все время забываю, что ты можешь одновременно делать только одно дело: либо рисовать, либо запоминать значения! Как ты доучился до 6 курса!?! Кисть у него болит! Да, чертить пентакли — это тебе не цветочки на парах рисовать!

— Ты все время орешь, у меня уже и голова от тебя болит! — он соскочил со стула, пара еще незаконченных пентаклей упала под стол.

— Ах, от меня у тебя голова болит, — вкрадчиво повторила Сэль. — Просто, наверное мне нужно напомнить, что завтра там будешь ты, завтра ты будешь рисковать своей никчемной жизнью и моей вечностью!!! И завтра тебе...

Она внезапно замолчала, опустила глаза и глубоко выдохнула.

— Что мне? — отозвался Поттер.

— Ничего, просто нарисуй эти чертовы руны и пентакли еще раз, желательно, без книги, а значений тебе знать не нужно, достаточно того, что их знаю я.

Он в очередной раз удивился ее непревзойденной особенности переходить из состояния крайней ярости и раздражительности в состояние абсолютного покоя за считанные секунды. Гарри снова сел за стол и старательно начал выводить все рисунки еще раз, девушка цепким взглядом отслеживала каждое движение его кисти, от этого становилось неуютно. Последняя линия получилась ровно на середине всего пентакля.

— Неплохо, это действительно неплохо, –оценила работу Сэль.

Надо заметить, что он никогда не слышал лучшей оценки в свой адрес, такие слова, как «хорошо», «отлично», «замечательно» и прочее, Сэль приняла либо только по отношению к себе, либо к ситуации в целом. Так что неплохо — это высшая похвала.

— Завтра нужно найти помещение, где будет много места, и нарисовать это все вместе.

— Вместе? — переспросил Поттер. Он-то рисовал это все по отдельности.

— Да, все символы нужно собрать в одну композицию призыва, в центре нашего шедевра будет стандартная пентограмма. Да, и нужно будет правильно расположить свечи. Черт-черт-черт!!! — она еще не подумала о таком количестве вещей, и от Поттера здесь никакого толку.

Девушка подошла к столу, и под кучей листов нашла нужную книгу, пролистала пару страниц и вручила ее Поттеру. Тот устало потер глаза, сегодня Сэль впихнула в него такое количество информации, какое в него не впихнули за 5 лет обучения в Хогвартсе. Но, видимо, это еще не предел.

Каждая из четырех стихий — Воздух, Огонь, Вода и Земля — представлена свечой определенного цвета — желтого, красного, голубого и зеленого. Цветные свечи, обозначающие каждую из стихий, можно разместить в круг по четырем главным направлениям, чтобы отметить четверти — восток, юг, запад, север. Вы можете поставить подсвечники со свечами на пол на границу круга, или на маленькие столики, или на подставки, размещенные по четырем основным сторонам света. Хотя, каждая стихия обычно представлена отдельной свечой, можно взять и вторую, чтобы усилить нужный элемент в его четверти или можно использовать цвет стихии во всех четырех квадрантах. Так, например, если вы произносите заклинание огня, следует использовать четыре красных (или золотистых или оранжевых) свечи и начинать ритуал, обратясь лицом к югу.

Некоторые маги призывают огонь, чтобы прекратить наводнение изаставит исчезнуть воду — чтобы побеждать засуху, но я считаю, что каждая стихия может эффективно противостоять избытку самой себя.

Зажгите свечи основных стихий после алтарных, затем создайте магические круги, и только после этого зажгите свечи желаний или астрологические свечи. Начните с севера, с зеленой свечи.

Зеленый цвет

Зеленый цвет представляет Землю и север, полночь и зиму. Зеленую свечу ставят на отметку 12 часов на циферблате, на одной линии с отметкой «Север» на компасе.

Земля представляет собой порядок, как в природе, так и в обществе — законы, политику, финансы, здравоохранение и образование. Она также представляет инь, женское начало, Мать-Землю, дом и семью, а также финансы и безопасность. К этой стихии следует обращаться, когда вы имеете дело с собственностью или деньгами, требующими внимания. Она также является хорошим фокусом для всех ритуалов, призванных остановить голод, уничтожение лесов, загрязнение земли и ее опустошение при непродуманном промышленном или жилищном строительстве. Земля способствует защите животных и мест их обитания.

Зеленую свечу Земли окружите зернами, ягодами, фруктами, монетами или сухими цветочными лепестками. В качестве свечей Земли можно использовать и свечи коричневого цвета.

Желтый цвет

Желтый цвет — цвет воздуха и востока, рассвета и весны. Желтая свеча ставится на отметку «три часа» на циферблате.

Воздух символизирует саму жизнь, здравый смысл, общение, здоровье, новые начинания, путешествия, учебу, янь и мужское начало, воплощенное в богах Неба. К этой стихии полезно обращаться, если вы стремитесь к переменам, или когда осложняется связь с отдельным человеком или организацией, а также, когда вам требуются свежие идеи.

Воздух также может служить фокусом для заклинаний, направленных против загрязнения атмосферы, опустошения земли в результате промышленной деятельности или штормов, для защиты птиц, бабочек и других насекомых.

Окружите поставленную вами свечу Воздуха перьями, пухом чертополоха, воздушными шариками, моделями самолетов и керамическими или деревянными фигурками птиц.

Красный цвет

Красный цвет — это цвет огня и юга, полдня и лета. Поставьте свою красную свечу на отметку «шесть часов».

Огонь символизирует свет, солнце, молнию, плодородие, силу, радость, амбиции, вдохновение и достижение желаемого, а также разрушение того, что стало ненужным.

Как и Воздух, Огонь представляет собой янь, мужское начало, воплощенное в богах Солнца. Ритуалы Огня полезно проводить в том случае, если вам требуется сила или у вас есть важное дело, требующее огромной энергии. Они помогают против засухи, глобального потепления, всех видов загрязнения, вызванных сгоранием топлива или химикатами, лесных пожаров и политики «огня и топора» в отношении влажных тропических лесов.

Поставьте вокруг своей свечи Огня золотистые цветы подсолнуха, хризантемы, зеркала, отражающие свет, и кристалл кварца чистой воды, который на Востоке называют «головой дракона».

Голубой цвет

Голубой цвет — цвет Воды и запада, туманов и осени. Голубая свеча ставится на отметке «девять часов».

Вода символизирует любовь, родственные связи, симпатию, интуицию, согласие, гармонию, исцеление и цикл рождения, смерти и возрождения, естественную эволюцию, переход от одной стадии к другой как противоположность изменениям, вызываемым сознательно при духовной поддержке Воздуха. Эта стихия также помогает в борьбе с наводнениями, очистке морей, озер и рек от загрязнения, в проектах, касающихся снабжения пресной водой засушливых районов, способствует всем начинаниям, направленным на оздоровление планеты и охрану китов, дельфинов, тюленей и других морских животных, которым угрожает вымирание.

Как и Земля, Вода представляет собой инь, женское начало, воплощенное в богине Луны.

Окружите свечу Воды серебряными предметами, морскими раковинами и кусочками кораллов, или, для лунных богинь, жемчугом и лунными камнями, блеск которых усиливается при растущей Луне.

— Нам понадобятся свечи всех этих цветов и...

— И все, — закончила девушка. — Никаких дополнительных проводников делать не будем. Итак...

— С тобой время летит незаметно, — язвительно прокомментировал Поттер, — светает.

Сэль посмотрела в окно: на горизонте появлялись алые полосы, начинался новый день, мир потихоньку оживал...

— Хорошо, — отозвалась она, — остальное расскажу уже на месте. Кстати, неплохо бы заняться поисками этого места.

— Нужно собрать вещи и попрощаться с родственниками? — парень правильно уловил ее мысль. — Я ведь сюда больше уже не вернусь?

— Это только от тебя зависит.

* * *

— Так вас цена устраивает? — мужчина поправил очки.

— Да, — Гарри с трудом удержался, чтобы не повторить его жест.

— Тогда идемте, посмотрим квартиру.

Пока Гарри о чем-то договаривался, Сэль осматривала окрестности — тихий район старого Лондона, довольно мило. Деревья, цветочки, старушки там всякие, и толпа детишек, пытающихся догнать щенка спаниеля. Девушка прислушалась: Поттер пытался объяснить стареющему джентльмену цель визита, не вызвав подозрений. На его месте она бы об этом беспокоилась завтра... Но это же Поттер, нужно уступить ему в малом, чтобы потом получить ответное действие...

Парень легонько задел ее руку своей.

«Надо же, договорился.»

Они зашли в старый четырехэтажный пансион. Внутри здание было довольно обшарпанным, но это к лучшему — в старых дома своя, особая магия...

— Здесь довольно тихо, никто тебя не побеспокоит, — ступеньки тихо скрипели, — в 36а живет миссис Паркер, милая старушка, она всех угощает печеньем... овсяное с шоколадом, пять лет назад мне казалось, что его можно есть вечно, но нет...

Он рассмеялся своей шутке, потом достал из заднего кармана брюк ржавый ключ.

— Квартира, конечно старая, зато большая, раньше такие любили. Мебель в отличном состоянии, правда, в ванной трубы слегка текут, поэтому не включай воду сильно.

Он отпер дверь:

— Проходи.

Гарри вошел в квартиру, она была действительно большой. Гостиная, не загроможденная мебелью и коврами, со множество окон, кухня, ванная, маленькая спальня...

— А здесь что?

Он указал на узкую дверь в стене.

— А ...это осталось с перестройки, жена хотела сделать тут небольшую гардеробную...

Гарри открыл, действительно гардеробная: старое пальто одиноко висело в углу. Он впервые видел комнату раза в два меньше его чулана.

— Ну, значит все? Договорились? — он потер руки. — Тогда оплату сейчас, а ключ, как будешь уходить, оставь на подоконнике в левой кадке с цветами.

— Хорошо, спасибо.

Гарри отсчитал ему гораздо больше, чем нужно.

— И, мистер Мортон, не беспокойте меня, пожалуйста, я жду девушку.

Мистер Мортон, понимающе улыбнулся и направился к выходу, напевая песню из далекой молодости.

— Девушку?

— О, девушка здесь, ну что приступим?

Сэль медлила с ответом, первый раз она смотрела на Гари так...так по-человечески, ну, у всех же бывают минутные слабости.

— Приступим, надо освободить как можно больше паркета, всю мебель по углам, нам понадобится весь пол.

Парень послушно распределил по углам два кресла, журнальный столик, тумбочку. Большие напольные часы отбили семь часов, за окном темнело, медленно, но верно, город погружался во мрак.

Гарри ощущал прилив сил, сильное сердцебиение, адреналин в крови, целую гамму чувств. И ему это нравилось, а вот Сэль выглядела какой-то растерянной.

— Теперь будем наносить рисунок.

Они взяли по мелу и принялись наносить рисунок из рун и пентаклей с разных углов, в центре было решено оставить пентограмму. Сошлись они как раз в центре, он не мог не заметить, что, несмотря на растерянность, ее линии были четкими, уверенными, ни разу ее рука не дрогнула. Это наводило на неприятные мысли. Когда все было закончено, девушка обошла рисунок:

— Вроде все верно, — она довела одну из линий Гарри до конца, — теперь точно все верно. Так, свечи, запомнил, куда какого цвета ставить?

— Еще бы, кажется, ты заставила меня это повторить вчера раз 20?

— Соберись, меньше слов — больше дела.

Часы отмерили еще два с половиной часа. Тьма вечера проникала в незакрытые окна, двери, она скрывала тени от деревьев, она поглощала все...

Сэль закрыла глаза и досчитала до 20. Не помогло, стойкое ощущение опасности и неправильности происходящего не желало уходить. Наоборот, с каждой минутой оно только усиливалось. Самое время отказаться от всего, стереть этот рисунок, убрать свечи и вернуться... куда? Куда возвращаться?

« Сэль, ты самая жуткая эгоистка! Это тебе некуда возвращаться, а ему? И ему некуда», — ответила она внутреннему голосу. «Он тоже один, надо идти до конца и все будет хорошо.» Упрямый внутренний голос настаивал на своем. «Если они доведут это до конца, все изменится, и не факт, что в лучшую сторону... не думать!!!! Не думать!!!!...»

— Сэль!

Голос Поттера пробился через мысли, но звучал каким-то далеким.

— Я здесь.

— И я здесь, отлично, мы находится в одном месте, это что-нибудь, да значит.

— Поттер, прекрати, а теперь послушай. То, что мы сделаем сейчас, нельзя будет исправить, ну, магов времени такого уровня кажется, уже нет, ты не сможешь отказаться от силы, которую сейчас призовешь, это останется с тобой на всю жизнь. Мы не в игры играем, ты должен понимать, что если что-то пойдет не так, ты ...ты...

— Умру?

Она посмотрела ему прямо в глаза.

-Да, ты умрешь, поверь, это не шоколадно.

Впервые она была растеряна и испугана, в ее глазах цвета моря плескались волны страха.

— Все будет хорошо. Все пройдет так, как надо. Мне кажется, тебе не впервой проводить такие обряды.

— Ага, ты тоже заметил, с каким профессионализмом я это делаю? Зажги свечи и встань центр пентаграммы, и запомни, чтобы не происходило, не покидай ее. ЧТОБЫ НЕ СЛУЧИЛОСЬ, ПОТТЕР!!! А теперь ты будешь повторять за мной заклинание призыва, постарайся не спутать звуки, говорить будем на языке мертвых, а то непонятно что мы призовем.

Если ему и было страшно, то он не подал вида, напротив, легко улыбнулся и кивнул.

Она начала читать слова призыва, сначала тихо, а потом четче и уверенней. Гарри повторял за ней слово в слово, ровным голосом.

Ветер забил в окна, пламя свеч начало дрожать, стекла картин, висящих на стенах комнаты, пошли трещинами, глубокая трещина прошла по боковой стене, оставалось надеяться, что стена не несущая. Двое подростков продолжали читать. Краем глаза Гарри заметил, как стены задрожали, а потолок начал потихоньку лишаться штукатурки, и он принял решение... просто закрыл глаза, голос не дрогнул, он повторял слова призыва.

Фонари на улице мерцали, отчаянно пытаясь не погаснуть и дать возможность ничего не понимающим людям спрятаться в домах. Не вышло... стая птиц, мирно сидевшая на проводах, с криком куда-то унеслась, стекла еле сдерживали порывы ветра.

Сэль глаза не закрыла, она видела: в углах комнаты стали сгущаться тени, видела, как они медленно стали ползти к границе рисунка, заметила разноцветные вспышки, мелькавшие в разных частях комнаты, услышала, как на кухне что-то разбилось. Жужу шипел, прижав уши, ему это все не нравилось. А потом все стихло, тишина была абсолютной, идеальной... Было слышно, как в ванной капает кран — Поттер забыл закрыть воду. И уже через секунду, стекла из всех окон посыпались в комнату мелкой крошкой, стены задрожали, и теперь все пошли трещинами. Сигнализации всех машин в районе приказали долго жить, одно из деревьев упало на провода... Начали раздаваться крики ужаса, плачь. Пламя свеч в комнате погасло, в ванной прорвало трубу, а тьма начала поглощать рисунок. А они все читали… Глаза девушки расширились от ужаса, она уловила, как тонкая струйка воды подбиралась к правому краю рисунка.

— Пора! — скомандовала она Гарри, от какофонии звуков голова хотела взорваться.

Гарри, не останавливаясь, читал, потом вытащил серебряный кинжал и полоснул себе обе ладони, плавно опустился на колени и стал обводить ближайшие руны.

Поток воды в комнату хлынул сильнее, правая граница рисунка была стерта. Девочка хотела подобрать мел... рука прошла сквозь кусок известняка, еще раз, и снова ничего.

— Только не сейчас, пожалуйста, только не сейчас! — дрожавшими пальцами ей удалось взять мел, вода не давала закончить линию. Поттер закончил обводить руны.

Теперь ее очередь. Вода все продолжала лить. Кот мяукнул, левая граница тоже стиралась.

— Помогите, — прошептала девушка, — ну хоть кто-нибудь.

Она не была уверена в правильности решения, не была уверена, что сработает, но кусок рисунка Сэль закрыла руками, в левом углу тушка Жульена опустилась на исчезающую линию. Стук... А это упал Поттер... Еще несколько секунд, и все кончится, через несколько секунд — яркая вспышка, в полночь в одном из старых районов города на несколько минут стало светлее, чем днем, было ощущение, что зажглись миллионы лампочек, а потом снова темнота. Ветер стих, землетрясение остановилось. Сэль боялась открыть глаза, впервые ей было страшно. Она открыла глаза, когда в комнате остался только звук бежавшей воды.

— Поттер… Поттер…

Парень лежал в центре пентаграммы без сознания.

— Поттер, не время, потом поспишь, — она хотела ударить его по щеке, но рука прошла сквозь парня, — Гарри, пожалуйста, здесь сейчас будет куча авроров, очнись!

Поттер не отвечал на мольбы.

Она попыталась взять его за руку и потянуть на себя, но не вышло: рука с завидным постоянством проходил сквозь тело.

— Жужу!

Кот посмотрел на девушку своими янтарными глазами, потом прыгнул с тумбочки, на которой сидел, приземлившись уже белым тигром. Тигр осторожно обхватил зубами руку Поттера, потащив его в сторону того, что задумывалось гардеробной, попутно оставляя небольшой след крови. Рука девушки все-таки сумела ухватиться за дверную ручку, Поттер был спрятан, ненадежно, но за неимением лучшего… Оставались свечи, часть рисунка и кровь... кровь уже не оставалась, кровавый след был тщательно зализан тигром. В запасе пара секунд, девушка принялась лихорадочно стирать рисунок с паркета, задачу облегчал значительно усилившийся напор воды. Свечи были запиханы в рюкзак и спрятаны в гардеробной.

Мгновение, и в гостиной стоял небольшой отряд авроров.

Чем больше дополняется к зеленому затемняющего синего, тем сильнее, «холоднее», напряженнее, строже и устойчивее психологическое воздействие цвета.

Все авроры были в одинаковых черных мантиях, лица скрыты капюшонами, голоса тоже казались какими-то одинаковыми.

— Алан, Джейн, осмотрите первые два этажа. Рой, поднимись наверх, а я с Эдди тут закончу.

Трое из пяти авроров аппарировали.

— Я посмотрю, что там на кухне творится, вода откуда-то бежит.

Первая фигура прохлюпала в сторону кухни. Остался один аврор. Похоже, он был здесь главным. Аврор присел и потрогал паркет, сделал несколько пассов палочкой....

— Черт!!!!

Ругательство прозвучало из района ванной комнаты.

-Тут трубу прорвало, я остановлю...

Послышались всплески и очередная порция ругательств.

Из-за капюшона Сэль не могла видеть выражение лица главного, но ей показалось, что он усмехнулся.

— Теперь авроры только и могут, что трубы чинить,— пробормотала фигура.

Он подошел к окнам, провел рукой в кожаной перчатке по остаткам рамы, прошел вперед, крошка от стекол неприятно хрустела под ногами. Он наклонился и подняла остаток свечи, принюхался...

— Потухли совсем недавно... — задумчиво прокомментировала фигура. — Эд, ты в порядке?

— Да. — Эд вошел в гостиную. — Что-нибудь нашли, сэр?

— Возможно. Кажется, все началось отсюда, большего всего магией накрыло эту квартиру.

Главный аврор поправил криво висевшую картину.

— В любом случае, те или тот, кто это сделал...

Он был прерван вошедшим аврором Роем Гарнером:

— Там на 1 этаже живет женщина, вроде наша, ведьма, в смысле, сэр.

Рука начальника остановилась в паре сантиметров от ручки гардеробной комнаты.

— Идемте, а то Джейн опять превысит полномочия.

— А здесь? — аврор Гарнер рвался в бой. Он совсем недавно пришел на работу после академии и высокопарные слова о ловле преступников еще сидели в его голове.

— Здесь закончили, дальше работа чистильщиков. Нам нужно проверить все здания в районе, отряда, а это всего первый дом. Рой, если хочешь получить повышение, умей расставлять приоритеты, пока это у тебя плохо получается. Потратить все время на одну квартиру крайне не разумно, тем более, что у нас полно пострадавших, а медиков на весь район не хватит. Нужно помочь тем, кому мы еще можем помочь…

— Но, сэр! Здесь могут быть важные улики, сэр!

Видимо, тот, что справа, худой и длинный являлся Роем, который на что-то претендовал.

— Нет, такой большой выброс магии, никаких следов.

— И все же я считаю, сэр..

Эд толкнул Роя.

— Как хорошо, что главный здесь я, поэтому ваши мысли, мистер Гарнер, вы изложите мне подробно в служебной записке.

Двое младших авроров удалились, а потом за ними ушел и главный.

Сэль почувствовала, что снова может дышать, все сложилось очень хорошо. И Поттер молодец... Поттер!!!

Парень по-прежнему был без сознания, но дышал, это не могло не радовать. Она осмотрела его ладони: раны затянулись, оставив два тонких шрама. Теперь осталось придумать, как его отсюда транспортировать. Ответ пришел сам собой: никак... Даже если бы она могла его поддерживать, плывущая по воздуху фигура парня вызвала бы ненужные вопросы. Остается ждать и надеяться, что авроры ушли...

* * *

Гарри приоткрыл глаза: мир предстал перед ним нечеткими и расплывчатыми мазками разноцветных пятен. Одновременно с этим острая боль пронзила каждый сантиметр тела, хотелось закричать, но не было голоса. Он попробовал пошевелить правой рукой — не вышло. Тело было парализовано, сфокусировать взгляд тоже не получилось, он опять закрыл глаза. Темная пелена полностью захватила его сознание и стала там абсолютной правительницей. Сейчас он не возражал. Было хорошо, он стал засыпать, а боль отходила на второй план…

Сэль облегченно вздохнула: он жив, это уже немало. Теперь осталось самое интересное — получил ли он силы? Обидно будет узнать, что старый квартал напрасно был принесен в жертву. Чистильщики ушли полчаса назад. Молодцы, хорошо поработали, оставили видимость легкого землетрясения. Страшно подумать, скольким людям придется корректировать воспоминания… Ну не зря же говорят, что вечно можно смотреть на три вещи: пламя свечи, как течет вода и как другие работают. Она еще раз осмотрела парня: ушибы, мелкие ссадины — не смертельно, но вылечить не помешало бы. В этом она ему не помощница, максимум — так это подсказать парочку неплохих заклинаний. С ним разобрались, можно и о себе подумать. Последние часы девушка упорно отгоняла мысль о своей призрачности: впервые за все это время ее рука стала проходить сквозь предметы, это плохой знак… Это, конечно прошло, но нехорошее предчувствие осталось. В принципе, это малоинтересно. Куда более интересно — если у них получилось, то какую стихию призвал Поттер? Вероятно, это воздух или вода, довольно средненькие стихии, но лучше, чем время и молния, хотя еще металлами здорово управлять… Скорее всего, воздух, да и арифмантика с этим согласна. Он, конечно, большой умничка, даже магию Арки смерти смог преодолеть, но при этом своей лишился, так что он маг средненький и ничего из сильных стихий призвать бы не смог. Тут она вздрогнула — определенно, сильные стихии не для него, слишком импульсивен, эмоционально неустойчив, высший уровень ему не потянуть. Еще бы неплохой гоэтия из него вышел, вроде ведь разбирается в темных искусствах, вон, и к обрядам оказался способен, хорошо держался. Все-таки им нереально везет: попали в Косой переулок, у нее оказался счет в банке, квартира в пансионе с еще одной волшебницей. Да и Гарри не нашли, хотя главный аврор что-то заподозрил. Поттер жив, она тоже в порядке. Судя по всему, ему удалось призвать какую-то из стихий, скорее всего, ветер, его было слишком много. Все складывается очень удачно. Такими темпами они скоро выберутся в дамки, поставят мат черному и белому королям и закончат партию. Стихию воздуха несложно контролировать и использовать, он быстро научится, а, самое главное, стихия воздуха менее опасна, что в случае Поттера один большой плюс.

Как будто в подтверждение ее слов, по комнате пронесся сильный порыв ветра. Она закрыла окно, потом взяла котика на руки.

Девушка погладила Жульена, тот довольно заурчал:

— Твой вклад, пушистик, был неоценим, с Поттера причитается.

Кот заурчал сильнее, он уже представлял, как герой волшебного мира кормит его лазаньей…ежедневно… вечно…. Хотя, сырое мясо тоже вкусное, с кровью еще лучше, хозяйка всегда его таким кормила…

* * *

Гарри открыл глаза и попытался повернуть голову. Получилось не сразу, но получилось. На стуле сидел Жульен и внимательно на него смотрел. Гарри тоже стал рассматривать кошака. Игра в гляделки закончилась со счетом 0:1 в пользу кота, просто Гарри был слегка не в форме. Попробовал говорить, получилась смесь хрипа и непонятных стонов. В поле его видимости никого, кроме кота, не было. Невероятно, она не могла вот так просто уйти, оставив его одного в таком состоянии! Даже для нее это слишком…на деле так и оказалось: призрак не появлялась.

« А ну и фиг с ней, тоже предатель! А он-то ей верил, дурак наивный, ну и пусть уходит, нужна она мне, сам во всем разберусь!»

Самовнушение удалось, он успокоился и снова погрузился в глубокий сон.

Кот прыгнул парню на грудь и лизнул нос, нос был сухим. Плохо…Жужу точно был уверен, что у здорового кота нос влажный, значит этот кот не здоров. Или.… Нет, нос не лжет, нос-это универсальный показатель здоровья, и здоровье этого неуча вызывало у него большие сомнения.

Жуж прыгнул обратно на пол и распластался на паркете: ему было жарко — он и так перс, так еще и от этого человечишки исходил уж слишком теплый поток…

* * *

Сэль гуляла по городу. Она часто оборачивалась по сторонам, стараясь запомнить каждую деталь: вон у того дома красивый парапет, а вон у того — красивые окна, ой, а у этого дома черепица обвалилась…

Девушка встала на перекрестке — нужно было выбрать сторону, в которую идти. Она увидела солнечный зайчик — он перебегал из одного стекла в другое, девушка решила идти в ту сторону. Хоть раз в жизни пойти за светом…. Поттер, наверное, уже очухался, даже если и так, то подождет, ничего с ним не будет, да и Жужу там… Сэль свернула в городской парк. Так непривычно: столько людей, и никто на тебя не смотрит. Это так непривычно, когда вокруг кипит жизнь, а ты находишься в стороне, и это еще более непривычно…и так неправильно. За последние дни ей не удалось ничего вспомнить о прошлом, совсем ничего, эта страница в ее памяти пуста….

Хоть бы что-нибудь… Какая-нибудь мелочь….

Она вздохнула.

«Ладно, помогу Поттеру, а потом решим мою проблему.»

* * *

— Очнулся?

Она нашла Поттера в ванной, а он нашел аптечку, и теперь обрабатывал ссадины и порезы. Гарри угрюмо посмотрел на девушку, но не удостоил ее ответом.

— Ну, и что на этот раз?

Снова молчание, парень принялся яростно смывать кровь с локтя.

— Так ты вместе с кожей смоешь. Лежал бы ты лучше.

— А я бы и лежал, если б кто-то был рядом!!! — возмущенно обратился к ней Поттер.

— Вот в чем дело. Я ушла всего на пару часиков, с тобой был Жуль.

Он бросил яростный взгляд:

— Конечно, кот бы мне очень сильно помог.

— О, ты недооцениваешь Жужу. Он талантлив, впрочем, как и хозяйка. Как ты себя чувствуешь?

— Неужели тебе правда интересно?

— Язвительность тебе идет. Нет, это простая вежливость, я беседу поддерживаю, если ты не заметил.

— Прекрасно, как погода?

— Погода чудесная, я сидела в одном парке...

— Мне не интересно, где ты сидела.

Он закрыл воду, и, обойдя девушку, пошел в гостиную. Сэль застонала и мученически возвела глаза к небу.

Парень устроился на диване, глаза были закрыты, а дыхание размеренно.

— Поттер, ты ведешь себя как маленький ребенок. Очевидно, что ты не сможешь со мной не разговаривать, поэтому хватит глупить. Я поняла твой протест.

Парень молчал.

— Поттер! Эй, Поттер…

* * *

Ее голос доносился откуда-то издалека. Он медленно начал терять нить их разговора, кажется, он хотел сказать ей что-то об ответственности.… Но кто-то выключил свет, и его сознание застелила темная пелена чего-то тягучего и плотного. Это нечто проникло в каждый уголок его сознания, вытеснило оттуда все мысли и эмоции. Сил для сопротивления не было, да и зачем сопротивляться, если так тепло и уютно? Если тебя с головой накрывает ощущение безмятежности, ощущение, будто тебя несет по тихой речке…. Так хорошо.… А потом резко врубили свет. Парень стоял около белой деревянной беседки, которая находилась в прекрасном саду, где из цветов были одни розы, белые розы. Солнце ярко светило, птички пели свои песни, вокруг порхали бабочки…и вообще вся эта слащавая безмятежность создавала впечатления полной нереальности происходящего. Он посмотрел в сторону — к нему навстречу по зеленой траве шла девушка в легком белом платье, летний ветерок трепал ее длинные золотистые волосы, играя с вплетенными в них разноцветными ленточками…. Она подошла ближе, Гарри заглянул в ее светло-фиолетовые глаза и непроизвольно улыбнулся:

— Я в раю?

Она засмеялась, чистым, звонким и каким-то детским смехом. Потом мотнула головой.

— А где?

— Там где ты должен быть, Гарри, — голос оказался очень мелодичным ,— ты дома. Тебя так долго не было, я волновалась.

Интуиция парня нашла много нестыковок, а мозг полностью соглашался с девушкой. Да, он пошел погулять в сад, все верно, хотел нарвать для нее роз, потом прилег посмотреть на облака, заснул и получил солнечный удар. Все так и было, она права. А что-то там про чудеса и школу, так это дурацкий сон, после солнечного удара это нормально.

— Ты уверен, что в порядке? — она заглянула ему в глаза.

— Да…

— Мина. — Девушка опять рассмеялась. — Ты точно перегрелся, давай я накрою в беседке ланч? Я захватила с собой корзинку для пикника.

— Отличная идея, Мина.

Рядом с этой девушкой все время хотелось улыбаться. Пока они накрывали на стол, Мина говорила что-то о друзьях которые будут к ужину, о приеме у миссис Паркер, о том, как чувствует себя его кузина Роузи. И как ее кузина, Меланж, не может найти себе мужа.

Ланч на свежем воздухе, веселая речь девушки казались, таким правильными и хорошо знакомыми, что через пару минут он вспомнил и старую миссис Паркер, которая жила в доме напротив, и кудряшку Роузи, и занудную сестру Мины Меланж. Ох, они пригласили ее на выходные, опять придется слушать сплетни со всего района… Мина прочитала его мысли, или он сказал это вслух?

— Не волнуйся, к миссис Паркер приезжает племянник, мистер Эдгар Сильвер, думаю, он займет внимание и мысли кузины Меланж.

— О, это было бы превосходно, и мне бы не пришлось скрываться от нее по всему дому.

Потом они говорили о еще какой-то понятной только им одним ерунде, смеялись, у него даже получалось шутить. И эти глаза, светло-фиолетовые, с серыми вкраплениями…они были такими затягивающими, хотелось смотреть только в эти глаза и не думать больше ни о чем…. Вечер постепенно вступал в свои права, принося в сад долгожданную прохладу. Они возвращались по узкой дорожке к дому. Мина нежно держала его за руку и весело рассказывала какие-то детские воспоминания. Он смеялся, было действительно весело, а еще спокойно и легко. А потом Мина замолчала, опустила глаза.

— Что-то не так? — может он сказал что-то лишнее?

— Гарри, а ты меня любишь?

Он облегченно вздохнул.

— Конечно, конечно, я тебя люблю.

Она снова улыбнулась:

— И ты всегда будешь со мной? Всегда-всегда?

Он улыбнулся в ответ.

— И ты сделаешь для меня все, что я захочу? — она хитро прищурилась.

— Все, что угодно — она еще спрашивает.

— Тогда подари мне розу, Гарри. Ты ведь за этим пришел в сад — чтобы сорвать розу и подарить ее мне.

Парень подошел к кустику и сорвал розу. Шипы у цветка были на редкость острые, больше напоминали иголки. Капля крови из пальца парня упала в траву. Он протянул цветок девушке, ее улыбка стала еще ярче.

Небо затянуло тучами, сильный порыв ветра срывал листья с деревьев, в кустах послышались чьи-то мягкие шаги. Мина огляделась по сторонам и резко протянула руку за цветком…. Большой белый тигр сомкнул зубы на запястье девушки, она закричала, хлынула ярко-алая кровь. Гарри кинулся на помощь…

* * *

Он почувствовал, что кто-то бьет его по щекам, сильно, щеки уже пылали. Он сфокусировал взгляд — над ним нависло обеспокоенное лицо Сэль.

— Поттер, ты как?

Парень приподнялся на локтях и осмотрел комнату. Он тяжело дышал…

— Я…я…я… Я видел странный сон.

Он обратно опустился на диван.

— Очень странный сон, такой реальный, как будто это было на самом деле... а потом...

— Ничего страшного, — произнесла девушка, — всем иногда снятся странные сны. Я принесу воды.

Ему показалось, или в голосе прозвучала ирония?

Гарри потер глаза, потом часто заморгал. Дыхание приходило в норму, сердце стало медленнее биться и не грозило вырваться из грудной клетки, пульс перестал скакать. Он повернул голову, ожидая прихода девушки. Его взгляд наткнулся на мирно сидящего Жульена, старательно слизывающего с лапы что-то ярко-алое.

Зеленый цвет — это равномерное смешение двух цветов: синего и желтого. Обладателю зеленых глаз присуще равномерное смешение двух энергетик — донора и вампира. Равномерность наложения двух полярных цветов залог того, что зеленоглазые люди, в отличие от людей с серо-карими глазами, не впадают в крайности, а ищут в жизни "золотую середину". Поэтому, если вы — обладатель изумрудных глаз, ваша главная цель в жизни — достичь согласия с самим собой. О чем бы вы ни думали, что бы ни делали, вам необходимо гордиться своими мыслями и поступками. Вам важно, чтобы вами были довольны люди, которыми вы дорожите. Если вам не в чем себя упрекнуть — мир светел и радостен.

Вы твердо знаете, какими качествами должны обладать вы сами, какими — ваши друзья и предмет сердечной привязанности. Если человек соответствует вашим требованиям, вы скорее дадите снять с себя кожу, чем волосу упасть с его головы. Но горе тому, кто вашим требованиям не соответствует! С ним вы позволяете столько небрежности, что тут же (порой, без всякой причины) обретаете врага.

* * *

Поттер не приходил в себя вот уже вторые сутки. Это начинало настораживать, иногда он что-то бормотал во сне, иногда махал руками, будто выражая свой протест…видимо, его сны были не из приятных. В такие минуты Сэль бросала мимолетный взгляд на кота, но тот мирно спал в кресле. Значит, либо парню ничто не угрожает, либо Жульен был здесь бессилен, это обнадеживало. Сама же девушка уже перечитала всю скромную библиотеку хозяина, выучила последовательность цветков на обоях, запомнила звук соседских шагов, характерный скрип входной двери… Поттера она больше не оставляла — возможно, это было простое любопытство, возможно это — ответственность и, конечно, ну чисто теоретически, возможно это было чувство вины… Если бы она не ушла, он бы не поплелся в ванну, если бы она не ушла, он бы соблюдал постельный режим, если бы она не ушла, возможно, он бы сейчас…с ним могло бы быть все в порядке. Вот если бы он сейчас очнулся, она бы… Как в ответ на ее молитвы, парень открыл глаза и что-то простонал.

— Есть контакт! — радостно воскликнула она. — Так, Поттер, смотри на меня и не вздумай никуда уходить!

В его взгляде появилась доля осмысленности:

— Привет.

Девушка захлопала глазами. Нет, он никогда не перестанет ее удивлять — это ж надо, двое суток проваляться без сознания, а потом сказать «привет».

— Ты как? — она придвинулась ближе и слабо улыбнулась.

— Ну… — парень сильно закашлялся.

Девушка подала ему платок, он прокашлялся, потом закрыл глаза.

— По-о-о-о-ттер? Только не опять! — она легонько потрясла его за плечо, но парень не ответил.

Девушка взяла платок, развернула, на нем были следы крови. Сэль застонала:

— Да, что же это… Поттер держись, ты мне нужен, слышишь…

Она убрала мокрые пряди волос со лба парня. Несмотря на то, что все окна были открыты, ему было жарко… И, если уж быть совсем честной, не только ему: осенью 23 сентября было жарко все жителям города, на улице ярко светило солнце и стояла плюсовая температура, плюс 25, если быть точной. Такой осени жители Лондона не видели давно, если вообще конечно, видели. Пальто и плащи были обратно убраны в шкаф, у детей начался второй мороженный сезон, а у старушек (по крайне мере, из их дома точно) впервые за год появилась новая тема для разговора. Как говорил кто-то из великих: «Не нужно ругать переменчивость погоды — если б не ее непостоянство, 9 людям из 10 не о чем было бы говорить» . В общем, хорошо было всем. Всем, кроме Жужу: он распластался на паркете в надежде хоть на какую-то прохладу. Надо отдать должное, свободолюбивый и вечно ходящий сам по себе кот тоже не покидал пределов комнаты. От этого комната несла большие потери: все цветы были попробованы на вкус, обои проверены на прочность, паркет был проверен на скольжение… Вывод был один: квартира проигрывала по всем параметрам его прежнему жилищу. Еще и хозяйка…провалила тест на стрессоустойчивость.

— Жуж, ну сделай же что-нибудь!

Кот зевнул и посмотрел на нее. Вот как, скажите, объяснить этим людишкам, что все их проблемы — это всего лишь пшик? Что все их хлопоты и заботы настолько малозначимы, что в этой жизни есть что-то гораздо важнее. Нет, они будут все глубже погрязать в своих проблемах, все больше запутываться в паутине лжи, обрекая себя на вечные страдания. Смертные — вообще любители понастроить себе песочных замков сложной конструкции, а потом убиваться, когда их смоет легким прибоем. Хозяйка никогда не была такой, она была правильной, ну, по их кошачьим меркам. Она знала, как нужно было играть в эту игрушку (кажется, они называют ее жизнь) с потрясающей графикой, она знала обходные пути, пароли, и без труда переходила на новый уровень…пока игра не закончилась. Или скорее всего, они перешли на повышенный уровень сложности. Кот втянул воздух, запах был смешанным: пыль, запах из соседней булочной, бензин, цветы… и запах, чего-то неправильного, не укладывающегося в систему в целом и в планы хозяйки в частности. Он мяукнул.

— Не волнуйся, там, где я, обычно все в порядке,— заверила его девушка.

Впервые Гарри Поттер согласился бы с Жулем, а Жуль думал, что обычно там, где хозяйка, власть в свои руки берет воля случая и хаос…

* * *

Утром 24 сентября наступила долгожданная прохлада, над Лондоном сгустился туман, небо приобрело приятный серый оттенок и красиво отражалось в Темзе. Большинство людей списали аномалию вчерашних дней на парниковый эффект, озоновые дыры и эксперименты на военных базах других стран. Это, конечно, требует особого рассмотрения (и пусть этим занимается королева на пару с парламентом), для них же, добросовестных налогоплательщиков, сейчас главное, что все пришло в норму и потекло по обычному распорядку, скучно и неинтересно.

Сэль смотрела на людей, спешащих на работу, кто-то спешил домой с работы, кто-то спешил на рейс в жаркие страны или в не очень жаркие на переговоры , а кто-то просто спешил… Спешил успеть что-то очень важное…или не очень, или просто спешил в никуда…это самое страшное –спешить в никуда. Если еще больше углубиться в философию, то можно понять, что никуда — это универсальное место, вмещающее в себя все и в равной степени абсолютное ничто. Никуда — это место, в которое спешить не нужно, но большинство людей, сами того не подозревая ,именно туда и идут, на полной скорости, на пределе своих возможностей. Таких людей легко узнать в толпе, достаточно посмотреть вон на ту девушку в сером кашемировом пальто, наверняка это авторская вещь. В руках она держит дорогие замшевые перчатки и ищет в кожаной сумочке ключи от своего мерседеса. Посмотрите на ее пустой взгляд, на то, как дрожат ее пальцы, стараясь найти ключи среди дорогой французской косметики, обратите внимание, как отстранено она посмотрела на дверь дома, из которого вышла…только чуточку внимания и вы заметите, что в ее глазах мелькнуло сомнение, и как это сомнение вытеснила привычная пустота. А еще вон тот парень, который нервно курит, сидя на автобусной остановке. Он пропустил автобус, еще один. Трамвай, кажется, ему тоже не подошел, думаете, просто этот трамвай и автобусы идут не в ту сторону? Вы правы, они идут не в ту сторону, на самом деле ему в сторону той девушки в дорогом сером кашемировом пальто, ему в никуда.

По пути они могли бы захватить того седеющего джентльмена в клетчатом пиджаке, да, того самого, который сидит на скамейке в парке и кормит бродячего пса. Его руки дрожат, поэтому ему нужно больше времени, чтобы разделить недавно приготовленный бутерброд на две части. Наверно пес что-то чувствует, поэтому терпеливо ждет своей доли. Этому разномастному квартету по пути, и не только им…Считаете, что движение в никуда зависит от возраста или материального положения? Нет, оно зависит от вас… Леди Манфьолетти умела видеть таких людей, возможно, потому, что сама отчасти была одной из них, людей, которые двигались в никуда… А возможно, потому, что просто умела наблюдать. Сейчас она наблюдала за вереницей машин.

Эта вереница машин создала пробку в сторону центра, школьный автобус приветливо распахнул двери, увозя детишек дорогой знаний в сторону школы. Показался велосипед разносчика газет, дворники вышли на утреннюю уборку… Все это создавало впечатление, что запускается четкий и отлаженный механизм. Все детальки на своих местах и время на устранение ошибок первого разряда не понадобится. День набирал обороты.

Мисс Эмбер Эддингтон сунула ноги в теплые тапочки. Если б не необходимость покормить канарейку, то она бы еще долго не вставала из теплой постели в такую погоду. Чертова погода! В такие пасмурные дни ее артрит обостряется, и с каждым годом все сильней и сильней. Она прошаркала в старую маленькую кухню. Кухня была такой маленькой, что места едва хватало самой мисс Эддингтон. Она включила электрический чайник. На самом-то деле пить ей не хотелось, просто это уже привычка. Сегодня утро нужно провести по уже налаженному расписанию. Стандарт включал в себя горячий утренний чай с овсяным печеньем, но перед этим нужно покормить канарейку, иначе Полли обидится, и не будет ей петь чудесный мотивчик, мотивчик, с которым она прожила всю свою жизнь. После чая можно выйти прогуляться до пекарни мадам Эйдриан . Во-первых, это означает горячий хлеб, а во-вторых, никто лучше Лизы Эйдриан не был осведомлен о квартальной жизни. Потом она не спеша дойдет до Сент-джеймс парка, покормит голубей, и как раз успеет вернуться к любимому дневному шоу…

В кухне раздался характерный щелчок, который говорил о том, что можно смело заваривать зеленый чай. Эмбер достала последние две печеньки из вазы, пальцы плохо слушались, артрит неустанно напоминал о своем присутствии. Одну из печенек она окунала в чай, этот жест придал уверенности в том, что сегодняшний день должен пройти по стандартной программе. Это все потому, что несколько дней назад стандартная программа вышла из строя… к ней пришли они, люди из прошлого, которое хотелось забыть, из прошлого, которое она закрыла в черной коробке на дне шкафа, из ее прошлого.

Они были в черных плащах, как в те дни. Черные плащи из грубого, немнущегося материала… О, эти плащи — как их визитная карточка, карточка особого отделения аврората, отделения, в котором занимаются только случаями особого режима…

Воспоминания Эмбер Келли Эддингтон от 21 сентября.

Этот день с самого утра показался Эмбер очень странным: во-первых, вездесущий артрит не подавал признаков жизни, во-вторых, она нашла свое отражение в зеркале милым, в-третьих ,мистер Хемптон сегодня не играл на скрипке (чтобы он не говорил, но играл он ужасно). Уж кто-кто, а мисс Эддингтон знала толк в хорошей музыке — походы в театр и филармонию скрашивали ее одиночество. Вот и четвертое: одиночество сегодня не давало о себе знать, наверно, ушло вместе с артритом. Она заварила себе зеленый чай, покормила Полли. И, раз уж сегодня особый день, то она оденет свое потрясающее малиновое платье в крупный цветок, и пусть Лиза завидует.

Эмбер уверенно и почти бойко шагала в сторону пекарни.

Как обычно, мисс Эддингтон успела к началу своего дневного шоу, потом начинался сериал, а потом.. Потом она бросила беглый взгляд на часы: была половина девятого, ее сердце начало бешено колотится, артрит пронзил каждую клеточку ее тела, боль была невыносима, а потом ее накрыла безотчетная паника, паника и страх… Эмбер задернула шторы, паника не отступала. Тогда она решила подняться на этаж выше, к Тому и Веронике, молодая супружеская пара частенько проводила с ней вечера. Ступеньки скрипели, хотя легче узнать, что в этом старом пансионе не скрипит. Когда ж у управляющего дойдут руки до капитального ремонта? Наверно, тогда, когда старушке Эмбер будет уже все равно. Она остановилась на предпоследней ступеньке, упоминание о смерти заставило мысленно перекреститься, никогда раньше она не думала о ней в такой близкой перспективе. О да, сегодня эта перспектива была близка, как никогда. Эмбер постучала в дверь Тома и Вероники, никто не открыл. Светильник на стенке заморгал, будто хотел погаснуть, но в последнюю минуту передумал. Эмбер постучала еще раз, никого. Ну, конечно, они же молодая пара, возможно, гуляют, а может, сидят в ресторане. Эддингтон стала успокаиваться, но потом она увидела то, что заставило ее пульс резко подскочить, а ее саму побежать в свою квартиру, закрыться на все замки и включить везде свет. Она видела, как в квартиру напротив заползали тени… Не те тени, которые отбрасывают все предметы, нет, эти тени были плотнее, чернее и…и они были реальнее.

А потом, ближе к полуночи, началось: стены пошли трещинами, лампочки перегорели, сервиз в серванте грозил разбиться, стекла треснули… Никогда в жизни ей так не было страшно. Когда все это закончилось, женщина не была уверена в своем психическом состоянии, а когда пришли фигуры в черном, ей стало совсем жутко. Но по-настоящему страшно ей стало тогда, когда зашел еще один человек в плаще, он был выше и крупнее остальных, его голос отличался особой властностью:

— Здравствуйте, мисс Эддингтон, я Блейк Аттвуд, глава первого отдела. Мне нужно задать вам пару вопросов.

Эмбер кивнула, вряд ли бы ее отказ имел силу.

— Мои ребята ,— он кивнул в сторону 4 фигур, — почему-то уверены, что все это ваших рук дело.

— Я..я….я..не..не понимаю..я

— Я тоже, мисс Эддингтон, я тоже ничего не понимаю, — согласился мистер Аттвуд, — но это пока, вы же поможете мне прояснить картину? Кто-то, кроме вас, в этом доме имеет отношение к магическому сообществу?

— Нет-т, — в отличие от мужчины, ее голос дрожал.

-Интересно… Чтож, получается, что это вы?

Рука в кожаной перчатке постучала по клетке с канарейкой.

— Нет, я не имею к этому никакого отношения, я не..

— Успокойтесь, Эмбер, — перебил ее аврор, — вы пройдете с нами, и там мы выясним.

— Нет! — взвизгнула она. — Я..я.. наш управляющий сдал квартиру этажом выше какому-то парню..

— А где он теперь?

— Он..он..он ушел часа два назад с девушкой.

Мужчина повернулся к ней, а потом слегка кивнул, засчитывая ответ.

Конец воспоминания.

Канарейку в этот день Эмбер Келли Эддингтон не покормила.

* * *

Девушка заметила, что тушка Поттера в районе дивана стала подавать признаки жизни. Давно пора. Парень приоткрыл глаза. Отлично.

— Доброе утро.

Сэль сидела на полу в позе лотоса и читала какую-то книгу.

— Доброе, — отозвался он.

Она подняла на него свои синие глаза в ожидании продолжения. Ага, сейчас, не дождется! Он потянулся, зевнул и поплелся ванную.

Девушка усмехнулась и продолжила читать. Она услышала шум воды из ванной, потом шаги в сторону кухни, потом тишина и возмущенный возглас Поттера:

— А еда?!!!

— Что еда? Спасибо, я не голодна, — насмешливо отозвалась девушка из комнаты.

— Зато я голоден. Что, так трудно было позаботится о завтраке?!

— Я что, на домовика похожа? И вообще, я призрак, я в магазин пойти не могу, — безапелляционно заявила она ,— хотя, хочешь, я попрошу Жужу принести тебе на завтрак упитанную крысу из подвала?

— Обойдусь, — резко ответил парень.

— Ну ладно, только потом не говори, что ты был при смерти, а я о тебе не заботилась.

По хлопающим звукам можно было определить, что парень старательно ищет что-то более-менее пригодное для еды, а по последующим ругательствам легко можно догадаться, что операция с треском провалилась. Судя по шороху, Поттер переместился в коридор. Сэль недовольно отложила книгу:

— Ну, и куда ты собрался?

— Я уже говорил, что хочу есть?!

Да, определенно говорил.

— Очередной опрометчивый шаг, Поттер.

— Это еще почему? — в гостиной показалось возмущенное лицо парня.

— Потому, что если ты получил стихийную магию, то не известно, что послужит спусковым механизмом к ее проявлению, — спокойно откомментировала она.

— И что, я теперь должен умереть от голода?!

— Предложение с крысой все еще в силе.

В ответ Поттер пробормотал что-то, не поддающееся переводу, а потом хлопнула входная дверь. Отлично, вот пусть идет! Если думает, что она побежит следом, то нет уж, увольте, нянькой не нанималась! Пусть привыкает без нее обходится, может, повзрослеет, поумнеет... мечты-мечты.

— Жуль, проследи.

Кот потянулся, демонстрируя миру свои острые когти, посмотрел на девушку.

— Я не о нем беспокоюсь, если ты об этом. Я беспокоюсь о том, что если он привлечет лишнее внимание и попадет к аврорам, я застряну тут еще лет на сто.

Кот неторопливо пошел к выходу, всем своим видом показывая, что он остался при своем мнении.

Теперь, наконец-то, она может остаться наедине со своими мыслями, планами….

* * *

Гарри вышел на улицу и вдохнул полной грудью. Он улыбнулся, поймал свое отражение в окне проезжающей машины. Для восставшего из комы выглядел он неплохо, так что можно смело двинуть в сторону какой-нибудь кафешки.

— Мяу…

— Она считает, что один я не справлюсь, да? Ладно, идем со мной, может, и тебе что-нибудь обломится.

Жуж передумал царапать парня. Может, этот неуч, еще пригодится….

Туман не собирался рассеиваться, да и не нужно, он задавал этому дню особое настроение. А если уж совсем повезет — сегодня будет дождь. Редкие прохожие не разделяли его оптимизма, они лишь плотнее закутывались в плащи и утыкивались в шарфы. Определенно, парень идущий в одной теплой кофте и постоянно чему-то улыбающийся, среди них выделялся, а, может, он выделялся еще потому, что за ним неотступно следовал кристально белый персидский кот. Они повернули направо, улица была пуста. Никакой жизни, тут еще день не начался. Да, операция по поиску еды пока не приносила желаемых результатов. Потом его взгляд наткнулся на одноэтажное красное здание с ярко-желтой вывеской «Cafe Pacifico». Если присмотреться, то можно увидеть на стеклянной двери табличку «открыто».

— Ну что, пойдем туда.

Жужу молчал. Они перешли дорогу и вошли внутрь. Гарри сразу почувствовал себя великолепно, дело всё в интерьере, который оформлен в виде мостовой с кирпичными домами, и будто настоящими фонарными столбами, которые аккуратно вписываются в дизайн заведения.

* * *

— Манфьолетти!!!!!

« О, Поттер! Быстро вернулся, блин, и часу не прошло, накрылось мое блаженное одиночество большим куском мраморной плитки.»

Через секунду в гостиную влетел разъяренный парень.

— Манфьолетти, ты жестокое бессердечное чудовище!!!!

— Удивил. Я тебе больше скажу: я аморальная, авторитарная, асоциальная, амбициозная, апатичная, абсурдная, автономная, агрессивная, адская, амбивалентная, амикошонская, аморфная, алмаристичная, аллергенная, алогичная, алчная, аритмичная, архаичная. И это я на «а» еще перечислять не закончила. Теперь, когда мы выяснили, какая же я стерва, объяснишь, какой кирпич тебя по башке ударил?!

Ее глаза пылали каким-то нехорошим блеском, кулаки сжимались. На минуту Поттер даже кощунственно подумал об отступлении. Всего лишь на минуту…

— Я только что из кафе, слышал, как две пожилые женщины говорили о происшедшем 2 дня назад!!! На миссис Денвор упали книги, мальчик разбился на велосипеде, когда ехал домой…

— Ах, вот оно что, святой Поттер вышел в массы! — перебила она парня.

— Хватить сарказма, ты хоть понимаешь, что наделала!!!!! — сорвался на крик Гарри.

— Я наделала?! Это мне нужна была магия? Это я согласилась на ритуал?!! Это я одна читала слова призыва!!?! То есть, пока все шло отлично, мы это сделали, а когда узнали о жертвах, так это одна я натворила! Все было в шоколаде, пока про последствия не узнал! Я тебя предупреждала! Я тебя спрашивала!

— Ты не говорила, что пострадает целый квартал!!!

— А я что, в профиль или анфас на Нострадамуса похожа?! Ты как хотел? Пришел тихо, быстренько все сделал и ушел с миром? Черта с два! Так не бывает, у всего в этом мире есть цена, и каждое более-менее значимое решение имеет свои последствия! Я говорила тебе, что мы не в игры играем! Это был обряд высшей темной магии, чего ты хотел?! Этому долбаному кварталу вообще повезло, что магия стихий его с землей не сравняла!

Глаза Гарри яростно сверкнули, щеки пылали:

— Ты знала, что я об этом понятия не имею! Ты могла сказать, насколько все серьезно!

— Ой, простите! Забыла о степени твоей наивности! Посмотри правде в глаза: если бы я тебе рассказала все в подробностях, ты бы никогда на это не решился!

Воздух наэлектризовался до такой степени, что приобрел знакомый запах озона.

— Лучше быть наивным, чем хладнокровной рептилией, помешанной только на своем эгоцентризме! Ты не берешь в расчет чужие жизни, как будто только то, что важно для тебя или может быть тебе полезным, имеет право существовать!

— Да, я такая, зато я не лицемерю, прикрывая злость и ненависть высокопарными мотивами!!

— Это разные вещи!!!

— Ну, конечно! То, что относится к святому Поттеру, бело и пушисто, а то, что относится к плохой мне, грязно и бездушно, да?!

— Я не то имел ввиду, и ты это знаешь!!! Нельзя погрузить весь мир в хаос ради своей ненависти, ты не знаешь в этом границ!! Я не готов растаптывать случайные жизни просто потому, что они попались мне на пути!!!

Девушка задыхалась от переполняющего ее возмущения:

— О, нет! Опять начал! Конечно, давай всю грязненькую работу скинем на меня, чтобы Золотой мальчик потом глаза не прятал! Ответственность — это умение держать ответ перед собственной совестью за принятое решение, ты так и не постиг этой науки!

— Да что ты знаешь об ответственности?! Что ты знаешь о том, когда все на тебя смотрят, как на героя, когда все ждут от тебя подвигов! Что ты знаешь об ответственности за чужие надежды?!

— Куда уж мне!!!!

— Именно это я и имел в виду!!!

Они еще даже половины всего, что хотели, не высказали, как по одной из занавесок пополз маленький огонек, потом точно такой же огонек пополз по занавеске второго окна, потом третий пополз по обоям на правой стене…

* * *

Да простит меня администрация сайта, но у меня возникла ошибка при попытке ответа на отзывы. Но я не могу не ответить своим читателям, на их потрясающие комментарии.

Фель, Ник Иванов спасибо, отзывы просто восхитительны. Фель, приятно знать, что фик Вам настолько нравится, а особенно Сэль, в последнее время все больше и больше читателей хотят ее убить) с моей стороны было предусмотрительно сделать ее сразу мертвой))) Ник Иванов, я конечно же помню тебя по хогнету, было здорово узнать что фик попал на рассмотрение к тебе) И тем более приятно, что не смотря на то, что тебе нравятся другие образы, ты читаешь моих беспринципных личностей))) постараюсь, что бы о фике у тебя и дальше оставалось хорошее впечатление. Ты абсолютно прав, на хогнете глав больше, но и здесь я выложу все, как только мне это мой инет позволит)

— Нет,— возмущался синий,— нет! Не вы, цвет красный, а я, синий, важнее людям! Потому что само небо синее!

Голубой, серый, розовый, черный (ночь есть ночь), печально-лиловый и еще многие-многие оттенки и цвета тоже промолчали, сделав вид, что ничего не слышали. И правильно: зачем спорить, если ничего не докажешь.

* * *

Первый несмелый лучик скользнул в небольшую комнату, пробежал по книжному шкафу, осветил груду одежды, которая небрежно валялась на одном из кресел, отразился в криво висящем зеркале, отскочил на другую стенку и скрылся в темной кухне. В маленьком коридоре послышался звук открывающейся двери. В квартиру вошел молодой человек лет 25, довольно высокого роста. Человек повесил на единственный крючок черную кожаную куртку, на минуту остановился у зеркала… В зеркале отразилось усталое бледное лицо с острыми чертами, глубоко посаженными карими глазами, четко очерченными скулами и губами, слегка синими оттого, что на улице сейчас холодно, а расстояние от работы до дома он прошел пешком.Человек откинул косую челку, которая все время лезла ему в глаза, и в зеркало решил больше не смотреть до лучших времен. Парень прошел в гостиную, попутно снимая белую футболку и кидая ее в уже и без того заваленное кресло. Нажал кнопку автоответчика, тот проинформировал его об отсутствии сообщений, сел на диван и закрыл глаза. Сегодня смена Джейн Хогарт, она ответственная, серьезная и не станет принимать необдуманных решений, единственная из его команды, кому можно доверить отдел на сутки. Он зевнул, глаза слипались, но мозг решил держать оборону до последнего, упорно подкидывая список тем, над которыми нужно подумать. Отвратительно, даже дома после трехдневного дежурства, он думает о работе, пора с этим завязывать. Парень поднялся, выложил волшебную палочку на стеклянный журнальный столик и поплелся в сторону кухни. Были бы силы, он бы аппарировал, честное слово. А все этот придурок министр, кто его только выбрал, старый консерватор, который наивно полагает, что все под контролем. Что до него, то его аврорское чутье безошибочно чувствовало приближение бури…

От вида кухни хотелось стонать: и как он умудрился все так уделать, когда живет на работе?! Раковина завалена грязной посудой, в холодильнике валяется пачка крекеров и кусок сыра, который начал покрываться благородной плесенью, в чайнике нет воды, а в банке последняя ложка кофе… Совершать организованный набег на супермаркет не хотелось, поэтому он ополоснул одну кружку и заварил себе кофе. Быстрорастворимое пойло оставило неприятное послевкусие. Кружка присоединилась к горе немытых тарелок. Он обязательно наведет порядок, обязательно, только не сегодня. Сегодня ему нужно поспать хотя бы три часа, чтобы не мечтать о сне завтра и послезавтра, и после-послезавтра … зашел в ванну, открыл кран и замер над раковиной. Умылся. Прядки каштановых волос прилипли к лицу, полотенца под рукой не оказалось… Неудивительно, в его заваленной разным хламом квартире можно найти все, кроме того, что действительно нужно. Он прошел в гостиную и блаженно растянулся на диване. В такие минуты кажется, что жизнь прекрасна. Ты лежишь на мягком диване, впереди три часа спокойного сна, глаза сами закрываются, сознание уплывает в далекие дали и все это под чудесную музыку Моцарта… Моцарт?! Парень соскочил и откинул крышку мобильника:

— Да.

— Блейк? В смысле, мистер Аттвуд, это Джейн Хогарт, у нас тут внештатная ситуация, нужно ваше присутствие, сэр.

Блейк захлопнул крышку телефона, на другом конце провода Джейн оставалось только догадываться о значении сего жеста. Значит ли это, что босс скоро будет, или он послал все к черту?

Аттвуд вытянул из горы одежды мятую серую футболку, наспех расчесал волосы, сунул палочку в задний карман брюк, схватил куртку и вылетел из квартиры. Внештатная ситуация, говорите? Сейчас он приедет и устроит им ситуацию! На собственном опыте узнают последствия срыва заслуженного отдыха главе первого отдела .

* * *

Что бы попасть в министерство, Блейк воспользовался камином Тома в «Дырявом котле». Года 3 назад Том заметил парня, который приходит к нему в заведение каждое утро, только для того, чтобы аппарировать. Однажды он не дошел до камина, упав в обморок (о себе дали знать раны, полученные в одном из рейдов), конечно, Том помог ему… После этого они стали перекидываться приветствиями, иногда минуты две о чем-то говорили. Том разрешил ему пользоваться своим камином…вот так его заведение оказалось под защитой главы первого отдела. Иногда, примерно раз в три месяца, Блейк приходил к нему пропустить пару стаканов виски со льдом, в такие дни он был еще более замкнутым, взгляд становился пустым-пустым. Он сидел до самого закрытия бара, а когда Том разрешил ему оставаться в зале до утра (мало ли каких приключений можно найти в ночном Лондоне на нетрезвую голову), он брал с собой бутылку виски, садился за угловой столик, и неспешно ее распивал, поглядывая на входную дверь, будто надеясь, что кто-то придет. Но никто не приходил, поэтому утром Блейк оставлял несколько галеонов и выходил в холодное утро. После этого он еще дня два ходил хмурым и каким-то растерянным, пока все не возвращалось в привычное русло.

* * *

— Привет, Том.

Том стоял за стойкой бара, тщательно вытирая стаканы:

— Блейк! Сегодня ты рано, я думал, что твое дежурство закончилось, — он поставил последний стакан, завершив тем самым идеальный ряд. В тусклом свете еще не начавшегося дня до блеска натертые стаканы призывно блестели.

— Я тоже так думал, — парень хмыкнул, — найдется чашка кофе и свежая булочка?

Аттвуд сел за барную стойку, третий стул сначала, его любимое место.

— Айни! — прокричал Том, — Свари кофе и подай булочку, поживее, мистер Аттвуд торопится.

Молодая девушка Айни, работающая у Тома года два официанткой, вышла из двери кухни и поставила перед Блейком заказ. Она улыбнулась и доверчиво захлопала ресницами. Блейк улыбнулся в ответ.

— Айни! Глупая девица, у тебя что, на кухне дел мало? Ты уже разложила все тарелки? Пол почему до сих пор не мыт, скоро клиенты придут!!! И хватит при каждой удобной встрече строить глазки мистеру Аттвуду, он серьезный молодой человек!!! Марш на кухню, невоспитанная девица!!!!!

— Удачного дня, Блейк! — девушка еще раз улыбнулась, прежде чем скрыться за дверью кухни.

— Мистер Аттвуд!!! — возмущенно поправил ее Том.

Парень рассмеялся, его друг никогда не заводил разговора о семье, только пара ничего не значащих предложений о старой любви, которая так и не переросла во что-то большое… Родственников у него тоже не было, только сестра, которая во время войны с Волан-де-Мортом служила в Аврорате и пропала на одном из заданий. Иногда Том, смеясь, говорил, что открыл «Дырявый котел» только за тем, что возможно его сестра когда-нибудь забредет сюда в поисках ночлега и стакана хорошего огневиски, только вот Блэйку казалось, что он не шутил. Но сколько Аттвуд не старался, о сестре Тома, Сиене, ничего не было известно: в документах конторы она значилась как пропавшая без вести. Иногда ему казалось, что Айни отчасти смогла заменить Тому Сиену, все к лучшему…

Аромат свежесваренного кофе и булочка с вишневой начинкой, казалось, что у Тома есть целый запас таких булочек специально для него.

— Как дела с постояльцами? Проблем нет?

— Нормально, — отозвался Том, теперь он полировал до блеска столешницу стойки, — какие ж тут проблемы, когда начальник первого отдела — мой постоянный посетитель.

Блейк усмехнулся и откусил побольше от булочки, стараясь побыстрей добраться до вишневой начинки.

— Странные слухи ходят среди посетителей, говорят Тот-Кого-Нельзя-Называть снова взялся за дело? — ожидающий взгляд на аврора.

— В Министерстве ходят такие же слухи, это правда, он вернулся, я видел последствия этого возвращения. Но не волнуйся, «Дырявому котлу» ничего не угрожает, пока здесь подаются такие вкусные булочки, в которых больше джема, чем теста .— Он сделал последний глоток кофе и улыбнулся.

Том улыбнулся в ответ:

— Камин там же, Блейк. Вечером тебя ждать?

— О, нет, — он начал подниматься по ступенькам, — говорят, у нас там внештат, и министр меня лицезреть желает, трудно отказать. Так что, до завтра, я пришлю кого-нибудь за ужином.

В атриуме как всегда, оживленно, все создают имитацию бурной деятельности, хотя со стороны это больше похоже на разведение паники. Как будто кто-то направил через лупу лучик солнца в большой муравейник… Парень отряхнул джинсы, поправил курточку и направился в сторону лифта, изредка кивая знакомым или незнакомым волшебникам.

— Доброе утро, мистер Аттвуд.

— Мистер Уизли, — он слегка кивнул, — как семья?

— Спасибо, все хорошо. Говорят, у вашего отдела теперь много работы.

Проехали 6 этаж.

— Я не заметил, вроде все, как обычно. Простите, мне пора, удачного дня, мистер Уизли.

— Конечно, — рыжий волшебник махнул рукой.

Уже на выходе из лифта его поймала Джейн:

— Явился?!Ты мог вообще не торопиться, нам же здесь не звонят из кабинета министра каждые десять секунд в поисках тебя.

— Сегодня твоя смена Хогарт, я сделал тебе большое одолжение, придя сюда. Цени.

— Я оценила и, прости, министр хочет говорит только с тобой.

— Наконец-то понял мою значимость?

Они шли по узкому темному коридору, новички, проработав уже полгода, все равно применяли «Люмос», и постоянно оборачивались, когда приходилось проходить здесь. Они же… А у них привычка, количество шагов до поворота в дверь их отдела уже просчитано и проверено, например: после 15 шагов Аттвуда или 19 шагов Хогарт, можно почувствовать неровность пола, темнота их не пугала, им не привыкать. На двери из красного дерева не было таблички, редкие гости и без всяких табличек знали, куда ведет эта дверь, и уже никогда не забывали. Дверь вела в небольшую комнату без окон с обоями под дерево, где помещалось три разномастных стола, к ним вплотную стояли тумбочки, вдоль стен стояли шкафы, и все они вместе с оставшимися свободными поверхностями были завалены стопками толстых папок, но, несмотря на количество этих папок, ни одна из них не была покрыта пылью. От трех висевших лампочек бил тусклый свет, но вопроса об увеличении количества света никто не ставил, с тусклым светом как-то удобнее спать. За одним из столов (красным, но очень сильно потертым), сидел Рой Гарнер. Его стол был единственным островком того, что можно было назвать порядком в этой комнате: папки были выложены в ровную стопочку, набор канцелярских принадлежностей (в отличие от той же Хогарт, которая перетряхивала все шкафы в поисках огрызка карандаша, Рой имел не только карандаши, но и перья, а в тумбочке был неприкосновенный запас чернил), рядом стопка из трех энциклопедий и кактус (ну, должно же присутствовать что-то эстетическое). И Рою было все равно, что каждый раз его начальник улыбается, глядя на его стол.

— Доброе утро, сэр.

— Привет, Рой. — Блейк кивнул. — У Тома часов в шесть будет ужин для меня готов, не забудь забрать.

Всякий раз, когда начальник поручал ему такие «ответственные» задания, он начинал закипать, в конце концов, он закончил высшую школу Авроров не за тем, чтобы забирать ужины. Блейк понимал его негодование и именно поэтому из всей команды посылал именно его (хотя мог бы послать Хогарт или Алана). Он просто ждал, что в один прекрасный день Рой покажет свой характер, но этого не происходило, видимо, у него появился доставщик ужинов на всю жизнь, а она с его-то работой будет не очень долгой.

Аттвуд открыл еще одну дверь, которую не было видно из-за третьего шкафа (в нем, кажется, хранились досье на тех, кто был на особом счету у их отдела, кстати, в этом шкафу было меньше всего папок). За дверью находился его кабинет. Две зеленых люстры — их свет в совокупности с серыми стенами кабинета создавал как раз рабочее настроение, по крайне мере, начальнику, у всех же остальных кабинет вызывал ассоциации с камерой для допросов. Напротив двери стоял стол, за которым работали его предшественники, стол был довольно массивным. Опять же, по мнению Аттвуда, стол внушал уважение к хозяину кабинета. Пара старых потрепанных временем стульев, один из них был грязно-зеленого цвета (Блейк откопал его в комнате завхоза, специально искал в тон люстрам). Около окна хорошо вмещалась светло-коричневая тумбочка, этой тумбочкой он очень дорожил, на ней находилась кофеварка и пара одноразовых стаканчиков, а в ящике три сорта кофе, НЗ, так сказать. И снова шкафы да полки, ничего лишнего. Он сел за стол, предлагая Джейн жестом занять один из стульев. Ей всегда импонировал больше простой деревянный, от него, хотя бы, не исходила угроза падения.

— Что хочет министр?

— Ему нужны подробности дела №13/14. Рой, кстати, сейчас пишет тебе служебку. И, судя по времени, количество листов перевалило за 5.

Блейк быстро просмотрел утреннюю почту: ничего важного, с этим можно разобраться и позже.

— Пусть пишет, в конце-концов, чем заниматься еще аврору первого отдела, как не служебки писать. К тому же, его записки решают проблему моего сна, зелья теперь с этим не справляются. Ну, помощник начальника первого отдела Хогарт, что у нас с делом 13/14?

Джейн ждала этого вопроса, если честно, то она предполагала, что по приходу Блейк разнесет пол-отдела, но видимо, нет, он ограничится только ее трупом.

— Ничего, никаких улик и зацепок.

Обычно после такого ответа, авроры вылетали на «раз-два» из кабинета начальника без шанса туда вернуться, без шанса вообще продолжать службу в Аврорате.

Блейк помедлил, но кивнул:

— Конечно, откуда им взяться. Все стерло стихийной магией, очень сильная волна была.… Придется министру довольствоваться парой гипотез. Думаю, закроем это дело по причине отсутствия информации.

Хогарт облегченно вздохнула, кажется, сегодня обойдется без жертв. Последнее время шеф пребывал в плохом настроении, в основном, из-за того, что после последствий дела № 16 им подсунули новичков из академии. Аттвуд, конечно, со свойственной только ему особой деликатностью, хотел размазать их ровным слоем по стенке, потом заставить Алана собрать их в конверт и отправить с совой обратно в академию, но она призрачно намекнула ему о его долге (Блейк как-то проиграл ей в бильярд пару желаний, догадайтесь каким было последнее?), поэтому большой босс терпеливо переносил их присутствие на его территории.

— И какие у тебя гипотезы? — Джейн поднялась, чтобы сделать кофе, весь их офис в большой или меньшей степени был забит маггловскими приборами (дедушка и бабушка, которые воспитывали Блейка после смерти матери, были магглами) и в принудительном порядке весь штат прослушал лекцию от Аттвуда об их применении. Теперь некоторые из сотрудников привыкли к кофеварке, сотовому телефону (больше вероятность, что Блейк ответит), микроволновке… загадкой оставалось лишь то, каким империусом они работали, но шеф по этому поводу не распространялся, а если Блейк Аттвуд не хочет о чем-то говорить, не надо лезть — целее будешь.

— Мне без сахара ,— он вчитывался в записку от Авроров второго отдела.

— Так что там с гипотезами?

Парень посмотрел на девушку, прикидывая, на сколько можно быть с ней откровенным, проценты были выведены, взвешены и найдены очень неплохими для доверительных отношений. К тому же, Джей с ним с первого дня их службы, и она за свою жизнь успела повидать больше, чем он (ей было около 32, но ее хрупкое телосложение, почти мальчишеское, и коротко подстриженные черные волосы позволяли претендовать лет так на 27). Больше, но он-то успел повидать кое-что другое, кардинально другое, не каждый же в 25 лет может занять место начальника первого отдела, не окончив при этом высшую школу авроров. Девушка кашлянула, напоминая о своем присутствии, она часто так делала, когда видела, что он начинает уходить в свои мысли:

— Возможно, кто-то из стихийных решил побаловаться, может быть, это последствия какого-то ритуала, а под эти последствия подходит около 30 ритуалов и это только по книге Кроули, и сдается мне, что в 15 веке Кроули не о всех ритуалах было известно. Возможно, был активизирован один из запрещенных артефактов, может, кто-то решил проверить теории и не предвидел последствий. Я могу с легкостью доказать все эти гипотезы, и с не меньшей легкостью каждую из них опровергнуть.

Хогарт слишком задумалась, прежде чем заметила, что кружка переполнена и она льет кофе на толстую желтую папку.

— О, черт! Прости, — она легким движением палочки высушила листы, — задумалась над твоими словами. Помнишь, мисс Эмбер говорила, что эту квартиру снял какой-то парень…

— На склероз не жаловался. Она сказала правду, там никого не было.

— Уверен? — она сделала глоток, кофе был слишком горячим или ее горло было слишком больным. Наверное, нужно было одеваться теплее на ночные дежурства. Мистер Фадж не жалеет денег на гербовую бумагу в свой офис, а вот средства на отопление офисов Авроров довольно ограничены. Как же хорошо, что Блейк притащил эту кофеварку. Даже старина Алан не устоял, теперь он серьезно увлекся сортами кофе и способами его варки.

— Я сам был в той квартире, и она была пуста. Эддингтон сказала, что тот парень ушел с девушкой за 2 часа до всего этого. Для магов попасть в закрытую квартиру не проблема, или, опять же, артефакт, если принимаем гипотезу об артефакте, мог активироваться в его отсутствие. Кстати, вы опросили хозяина квартиры?

— Да, Алан сегодня утром. Хозяин сказал, что сдал квартиру на пару дней парню, Лайну Картеру. Мистера Картера застать не удалось, на момент осмотра квартиры она оказалась пуста. Так же мистер Картер не числится в реестре магов, сама проверяла.

— Вывод, мистер Картер в действительности не мистер Картер, когда подростки сбегают из дома -ложь — обычное дело. В любом случае, подростку такое не по силам. — Закончил он, и тут в голове что-то щелкнуло, ручка упала на пол, Блейк быстро левитировал ее обратно. — Я сегодня слегка рассеянный, исход один — дело закроем.

Ага, она посмотрела ему в глаза, в них виднелось отражение мыслительного процесса, он что-то понял.

— Это все?

— Да, — она поставила кружку на место, — я пойду, присмотрю за Роем.

— Хорошо, если министр снова вызовет, скажи, что поднимусь через пару минут. О, нет, я сегодня опять без мантии, он воспринимает это, как протест против системы.

— Можешь взять одну из тех, что висят в угловом шкафу, — Джей хмыкнула ,— создашь видимость работающего аврора.

Он слабо улыбнулся.

* * *

Не смотря на открытые окна, в комнате еще чувствовался легкий запах гари. Первой заметила подозрительные огоньки Сэль (ну конечно, она же у нас самая умная, самая наблюдательная!), а тушить пришлось ему (ну конечно, кто ж как не он, все-таки как умело она прикидывается призраком, когда ей это выгодно). Теперь подростки сидели в разных углах комнаты и лишь изредка пересекались взглядами. Они молчали. Ну, во-первых молчали потому, что не знали, что сказать, и нужно было подумать. Молчали для того, чтобы понять ситуацию и, наконец, молчали потому, что это была единственно возможная адекватная реакция.

— На этот раз это был я? — Гарри решил нарушить затянувшуюся паузу.

— Да, поздравляю, на этот раз это действительно ты, — разочаровано протянула она.

Он улыбнулся и взлохматил волосы:

— Ну вот, а ты говорила, что я безнадежен!

— А я от своих слов и не отказываюсь, Поттер, — огрызнулась Сэль. — Ты безнадежен. Вот как ты умудрился испортить талантливо подготовленный мной ритуал вызова и призвать самую сильную стихию?! Как такая посредственность, как ты, могла получить такую силу? Ты даже не представляешь, как с ней обращаться, и, уж конечно, не сможешь ей правильно распорядиться! Вот они, законы дядюшки Мерфи: я, скорее всего, необычайно талантливая и способная в прошлом девушка, сейчас труп, обреченный на вечное вытирание соплей тебе, а ты получил силу, которой не заслуживаешь!!!

Он пропустил мимо ушей очередные оскорбления потому, что впервые видел ее такой, и это было забавно. В доли секунды она превратилась из невозмутимой, холодной, расчетливой и уверенной девушки в капризную девчонку, у которой отобрали любимую игрушку, и еще в девчонку, которую в наказание лишили десерта и отправили в комнату.

— Не честно, не честно, не честно! — она разве только ногой не топнула.

Все это было последней каплей, он не выдержал и рассмеялся. Впервые ему было действительно весело, впервые он смеялся так, как раньше. И это возымело свой эффект: Сэль обернулась на него, выдохнула, убрала назад волосы и уже спокойнее продолжила:

-Рада, что смогла тебя развеселить, Поттер. А теперь серьезно, раз уж ты получил эту стихию, то, пока не научился ей пользоваться, старайся избегать слишком сильных эмоций: радость, печаль….

— Хорошо, — он поднялся, взял со столика книгу и направился к выходу из гостиной.

— Ты куда?

— Ну, ты же сказала избегать слишком сильных эмоций типа злости, ненависти, раздражения, вот я и ухожу от их источника.

Он вышел, аккуратно прикрыв дверь.

— Вот и вали, придурок! Источник нашел блин, ненормальный.

Кот мяукнул, его «мяу» было с оттенком осуждения.

— И ты туда же! Можешь тоже убираться, никто тебя не держит!

Девушка подошла к окну, оперлась руками на подоконник. Ее тяжелый взгляд остановился на противоположном здании, всего лишь в одном окне этого дома горел свет. В этом окне виднелся силуэт какого-то цветка и еще один силуэт поправил занавески. Наступило, как она это называла, «промежуточное время», время между 18 и 19 часами вечера, время, когда на горизонте появлялись первые темные полоски, такое всегда лучше ощущается осенью и зимой, граница становится заметнее. Граница, после которой начнется ночная жизнь. Она не любила ночь, ей больше нравилось «промежуточное время», время покоя и абсолютного равновесия. Ночь же, с одной стороны, надевала на всех маски (вы легко можете представиться благородным рыцарем), услужливо скрывая лица, а с другой стороны срывала их (обязательно придет время, когда все узнают, что вы всего лишь жаба из центрального болота). Ночь, как динамическая система, постоянно развивающаяся, изменяющаяся и находящаяся в движении. Все интересное происходит в самое темное время суток: принцессы попадают на бал, теряют туфельки, завистливые ведьмы строят коварные планы и варят зелья, а малодушные тираны начинают воплощать планы захвата. Фишка в том, что именно ночью происходит все самое волнующее, волшебное, самое смелое желание может исполниться в это время, а может произойти что-то непоправимое и страшное.… Для Сэльвэтрис все это было не важно, она сама была страшной, непредсказуемой и динамически развивающейся. Она ненавидела в ночи только одно, но это одно она ненавидела всей своей душой, по ее мнению, ночь была бесконечна…

* * *

Он вошел в спальню и удобно улегся на кровати, книжка была кинута где-то в районе шкафа. Гарри потянулся, так странно, еще вчера он не мог шевелиться, а сегодня энергии столько, что можно свернуть горы. Открыв глаза сегодня утром, он вдруг почувствовал уверенность, что сможет сделать все, даже самое невозможное и нереальное.

«Стихия огня…неужели я правда это сделал? Я смог, просто невероятно! Теперь осталось научиться ей пользоваться и все, а дальше…ну, не у одной же Сэль есть план, осталось только понять, насколько наши планы совпадают, а зная ее, можно быть уверенным, что планы не совпадают. Как же с ней нелегко… Да какая сейчас разница! Главное, что я снова смогу колдовать!!! Вот оно, чувство переполняющего счастья!!!!! Я бы сейчас смог в одиночку против всех демонторов Азкабана».

Он посмотрел на небо, на котором стали неуверенно загораться первые звездочки, кисть правой руки зачесалась, зуд не проходил. Гарри оторвался от созерцания темно-синего бархата и перевел взгляд на кисть (неужели аллергия?). Кожа на руке приобрела оттенок приятного розового цвета, вдобавок ко всему, от кисти в сторону локтя начал расползаться огромный ожог…

* * *

SammyDark, спасибо за отзыв, как же вовремя Вы заскучали) буду стараться быстрее писать еще и еще. не знаю о чем я думала, давая Поттеру стихию огня, банально, но так уж получилось) Ветер да, это было бы круто и как раз подходяще) Спасибо за Сэль, когда вводишь НЖП всегда боишься как отреагирует читатель, рада что она Вам понравилась).

Br@tok$, спасибо за коммент) возможно с Сэль я и хватанула через край в попытке не сделать ее Мэри-Сью, но она изначально задумывалась плохой девочкой. Боюсь, что при дальнейшем прочтение Ваше мнение о ней в лучшую сторону не поменяется, дальше характер у нее только хуже, а вообще она хорошая, просто очень-очень-очень глубоко в душе)

А в субботу её картина была синей. Казалось, что это большая темная туча бросает тень на всё вокруг. Синяя улица с синими домами и заборами, синие уличные фонари. Испуганные синие кролики прижали свои длинные синие уши.Синяя девушка кормит кроликов синей морковкой. На них с удивлением смотрит синий соседский волк.

Инна К.

* * *

-Сэль!!!

Девушка отскочила от подоконника и кинулась в сторону крика, в спальне на кровати валялся Поттер, прижимая к себе правую руку и стараясь сдержать крик. Жуж, шипя, вел активную боевую деятельность с разбушевавшимися занавесками. Сэль села на кровать и посмотрела на руку парня: кожа руки покрылась волдырями, а местами ее уже не было, виднелись красные полоски мяса. Она поморщилась, зрелище руки парня , надо сказать, не из приятных.

— Твою ж мать ….. Так, Поттер, без паники.

Парень ее не слышал, в его глазах не было ни грамма понимания, еще бы: боль затопила все его сознание. Тогда она подняла руку и отвесила ему пощечину, потом еще одну, на обеих щеках остались красные отпечатки ее ладони и длинных пальцев, получился отличный контраст с его тронутой загаром кожей. Сэль придвинулась ближе и обхватила руками его голову. Он пытался вырваться, видимо, боль и правда была адской.

— Смотри мне в глаза!

Поттер честно старался сфокусировать взгляд, но не получалось, девушка уловила едва ощутимый запах жареного мяса.

— Давай же! — еще одна пощечина, его голова дернулась в сторону. — Мы выберемся, слышишь, просто смотри на меня!

И он посмотрел. Ее лицо было в сантиметре от него, она сильно сжимала его голову, но самое важное… так это глаза — зрачок заполнил весь белок глаза, теперь ее глаза были насыщенного сапфирового цвета и от них исходило синее свечение. Оторваться было невозможно, он смотрел в ее глаза и видел все. Это ощущение, будто тебя затягивает, это как будто смотреть в бездну и погружаться туда медленно и неотвратимо. Все мысли разом вылетели из головы, никакой боли….вообще ничего, наступило какое-то странное состояние отсутствия воли и желаний, ощущения, как при встрече с дементорами, только еще круче и никакого страха… Он сократил расстояние между их лицами, стараясь еще глубже посмотреть ей в глаза и раствориться в них полностью.

Девушка посмотрела на его руку, ожог перестал расти….

— Хватит, Поттер, хорошего помаленьку. — Сэль резко отвернулась.

Еще минуты три им владело полное оцепенение. Он словно находился под гипнозом и чувствовал острую необходимость еще раз посмотреть в ее глаза. Будто прочитав его мысли, девушка повернулась к нему лицом: ничего необычного, обычные синие глаза и зрачок на месте.

— Сейчас будет легче, главное — дыши глубоко и не позволяй себе ни о чем думать.

Жужу прыгнул к ним на кровать и принялся обнюхивать правую кисть парня. Гарри тоже с удивление смотрел на свою руку.

— Почему…как ты…

— Это, Поттер, последствия полного отсутствия контроля с твоей стороны. Я же просила тебя воздержаться от эмоций.

— Я не…

— Что?! Тебе что, мало было? Умолкни и соберись! Знаешь, как медитировать? Выбираешь любую бредовую фразу без эмоциональной окраски и начинаешь повторять про себя, стараясь ровно дышать.

Он уже хотел было высказать ей все, что думает, но вовремя вспомнил о последствиях… Стараясь ровно дышать, он начал прокручивать в мозгу какой-то детский стишок, и кажется, получалось…

— Теперь приготовься, будет больно. — Она оперлась на косяк.

В секунду его руку пронзила жгучая боль.

* * *

К вечеру стало легче. Но все равно больно, рука горела и, кажется, не только рука, у него тоже был жар. Но это было терпимо, по-прежнему больно, но переносимо, на его памяти и хуже бывало….

Парень медленно сполз по стенке, перед глазами все плыло и покачивалось…

Жужу подошел к парню и уставился на него своими янтарными глазами, в зубах у него было серебряное кольцо с россыпью рубинов. Он выплюнул его на пол, а затем лапой толкнул в сторону парня.

— Это мне?

Кот мяукнул, потом помолчал, а затем мяукнул еще раз. Девушка тоже оторвалась от созерцания безвкусной картины на стене и обратила внимание на кольцо. Потом отвернулась, а затем резко повернулась обратно и подошла к Поттеру.

— Жужу, а ты гений!!!!

Кот снова мяукнул.

— Поттер, это же одно из колец Артемиды, помнишь, мы забрали их из хранилища. Это то, которое может забирать энергию, его еще называют кольцом вампира!!! А когда ты злишься, происходит ее бесконтрольный выплеск, кольцо сможет его забрать, правда, в небольших количествах, но на первое время должно хватить. — Девушка снова обернулась в сторону кота. — Жужечка, дай я тебя поцелую, хороший мальчик, спасибо. Мамочка тебя любит!!!

Парень повертел кольцо в руках, внимательно его разглядывая.

Замок Маргеллик. Албания.

Комнатка была довольно маленькой, без окон, только холодные каменные стены. Единственным источником света были плавающие по воздуху свечи, да и те догорали. В помещение было два стола полностью заставленных разными баночками, колбочками, сосудиками, в которых были различные порошки и цветные жидкости. Чья-то белая худая рука взяла колбу с ярко-малиновой жидкостью. Поднесла ее к свету и слегка поболтала, жидкость вспенилась и стала белой, а потом снова ярко-малиновой. Колбочка была поставлена обратно, к банке из темно-коричневого стекла и блюдцу с порошком медного цвета.

Рука остановилась над сосудом с темно-коричневой жижей, потом сделала резкий поворот вправо и достала маленькую пробирку с ярко-красной жидкостью.

В дверь постучали.

— Мой Лорд, вы хотели меня видеть?

— Не хотел, но приходится. Ты не справился с заданием, Орферус. — Недовольно отозвался маг.

* * *

Замок «Воронье гнездо». Англия.19:30

Домовик, одетый в черную форму, торопливо нес поднос с кофе и конфетами по большой дубовой лестнице. Ступеньки были слишком высокие, поэтому, для преодоления каждой из них, ему приходилось прикладывать усилие и выше поднимать ногу. Это приносило большие неудобства, к вечеру коротенькие ножки невыносимо болели, только вот, если он еще чуть-чуть не постарается, то болеть будут не только ноги, болеть будет все. Хозяйка не любит нерасторопность, тем более, сейчас. Последние три ступеньки были преодолены. Домовик в черной ливрее повернул в узкий коридор с панелями из дуба, стены коридора украшали портреты в массивных рамах. Люди на портретах, несмотря на красоту, производили отталкивающее впечатление. Он боялся смотреть на них, поэтому, проходя по этому коридору, смиренно опускал глаза, руки дрожали. Эльф подошел к огромной резной дубовой двери, постучал — стук получился каким-то жалким.

— Войдите!

Домовик зашел в комнату и низко опустился в поклоне. Комната хозяйки была очень жуткой: высокий потолок (если вы низкого роста, то под этим потолком будете чувствовать себя жалкой букашкой), в комнате были черные обои, пол мраморный с черными прожилками, большие окна были занавешены тяжелыми темно-синими портьерами. В углу комнаты стояла огромная кровать с витиеватыми резными спинками под черным балдахином, камин из темно-серой кладки высотой в два человеческих роста, в котором пылал синий огонь, пара кресел, конечно же, больших и черных, книжный шкаф. Самым интересным местом в комнате была левая стена, на которой висело три больших зеркала: одно было в серебряной раме и поверхность его была серебристой, другое — в раме из светлого дерева, по поверхности которого проходили воны золотистой ряби, последнее зеркало было самым широким и поверхность его была черной. Один раз Тоби прибирался в комнате хозяйки, и, хотя это было днем, из-за портьер в комнате хозяйки была вечная темнота, и еще в комнате было холодно — огонь, постоянно горевший в камине, не приносил тепла. Когда хозяйка покидала комнату, она занавешивала зеркала черной тканью, и когда Тоби мыл пол, он случайно задел тряпкой кусок ткани, которым было покрыто черное зеркало, ткань упала.… Сначала он видел просто свое отражение, но отражение было каким-то странным: черты лица были острее, глаза приобрели оттенок алого, а улыбка стала больше напоминать оскал. Постепенно, через очертания его отражения стал проступать арочный коридор, сначала нечетко, а потом все заметнее, конца коридора не было видно, только мрак. Черная материя, скрывавшая зеркало от глаз посторонних, выпала из рук домовика. Он смотрел в зеркало, и создавалась впечатление, будто он сам двигался по этому коридору, а потом из зеркального коридора в его сторону кинулось ужасное чудовище с огромными красными глазами, большими клыками, его силуэт был соткан из самых ярких языков пламени…казалось, тонкая грань зеркала, разделявшего его и зеркальный коридор, перестала существовать, ужасное чудовище замерло в прыжке, страшный рык вырвался из пасти монстра. А потом легкая рука хозяйки с силой вырвала покрывало из его рук и закрыла зеркало. Хозяйка была зла, он видел, как расширились ее глаза, и она нервно вдыхала воздух. Тоби получил хорошую трепку…

Теперь он еще ниже опустил глаза и быстро засеменил к столику.

— Свободен, — хозяйка сделала жест в сторону двери.

Девушка бросила взгляд в сторону столика: над чашкой с кофе появилась струйка пара. Она еще раз взглянула в зеркало. Отражение стройной длинноногой девушки с роскошными золотистыми волосами приветливо помахало ей ручкой и заговорщицки улыбнулось. Она надула губки, потом еще раз посмотрела в зеркало. Тщетно… Девушка ударила по зеркалу маленьким кулачком, потом рывком сдернула покрывало с оставшихся двух зеркал. Подошла к столику, взяла кружку из тонкого фарфора с каким-то готичным орнаментом. Секунда, и на полу лишь осколки фарфора и звонкий звук, отразившийся от стен комнаты, больно ударил по барабанным перепонкам…

— Черт!!!!

Девушка прицельно пнула ногой один из осколков в угол комнаты. По щекам текли слезы, она села в кресло, подтянула к груди ноги и стала тихонько поскуливать. Взгляд ее фиолетовых глаз неотрывно следил за огнем в камине. В черном зеркале стали проступать очертания сводчатого коридора, послышались шаги… В комнату вступил молодой человек в черных лаковых туфлях и дорогом костюме цвета стали. Рука в белой перчатке откинула прядь русых волос со лба. Его глаза золотисто-карего цвета блуждали по комнате, потом цепко выхватили хрупкую фигуру в большом кресле.

— Мина? Тебя не было на совете, Лорд расстроился, — при этих словах его рука дернулась к плечу. Да, Лорд определенно был не в духе.

Со стороны девушки не было никакой реакции. Он подошел ближе.

— Мина, — повторно позвал ее он, — что случилось?

— Что случилось!!!! Случилось!!! — девушка вскочила и с яростью посмотрела на парня, — Случилась эта сука Манфьолетти!!!! Тварь паршивая, даже после своей смерти продолжает портить жизнь!!!!! Ненавижу ее, ненавижу!!!!

Парень схватил ее за плечи и развернул к себе.

— Успокойся! — Его тон носил повелительный оттенок. — Что случилось?

Девушка вырвалась из его стальной хватки и сделала пару шагов в сторону, потом закатала рукав мантии выше локтя и показала парню свою изуродованную руку.

— Видишь?!!!!!! Смотри, вот что случилось!!!! Фамильяр этой сучки изуродовал мою руку!!!! Я уже перепробовала все зелья и заклинания — ничего, я не могу ее восстановить!!!

Он брезгливо осмотрел ее руку. Если то, что от нее осталось, можно так назвать.

— Да, такое не восстановишь. Где ты так?

— Ты что, меня совсем не слушаешь?!!! Это все она, эта гадюка Сэль!!!! Это она, она, я знаю, эта душегубка и с того света строит козни, строит козни и смеется!!! Даже мертвая…

Это уже больше походило на истерику. Парень не выдержал и залепил девушке отрезвляющую пощечину, она дернулась и прижала здоровую руку к щеке.

— Замолчи, Мина, замолчи!!! Мне надоели твои истерики. И не только мне, Лорд тоже недоволен. Сколько уже прошло? Она мертва, Мина, она труп, она давно разложилась и сгнила где-то под землей! И хватит об этом!

— Черта с два, Орферус!!! Ты не понимаешь, я видела его, кристально белый тигр с черными полосками и глазами убийцы, это он!!! Это ее долбаный фамильяр!

Орферус видел, что девушка на грани нервного срыва, и уже давно. Еще пара дней, и она станет лучшей подругой Белатрикс, ну нет, лучше уж тогда он сам о ней позаботится… Просто ему надо запастись терпением, еще чуть-чуть терпения…

— Ты же знаешь что это не возможно, фамильяр погибает вместе с хозяином!

— Но он жив, жив, жив!!!! Он живее, чем мы с тобой и находится рядом с Поттером!!!

— Это невозможно!!! Она, конечно, была талантливой девушкой в своей области, но даже ей не по силам восстать из ада.

Мина вздохнула.

— Странный ты, Орфи, ты не боишься ни Дамблдора, ни проклятых, ни Лорда, ни смерти, но ты боишься произнести ее имя.

— Ты утомляешь меня.

Если бы Мина была чуточку проницательнее, то смогла бы уловить в тоне парня нотки враждебности. Но нет, все ее мысли неслись с бешеной скоростью по замкнутому кругу: «рука — гадюка-Сэль». На лице Орферуса промелькнуло раздражение, которое потом сменилось привычной маской безразличия. Если бы это был кто-нибудь другой, а не Мина, он бы не задумываясь, избавил себя от головной боли легким движением руки, но это была Мина.

Парень развернулся и направился обратно к зеркалу:

— Еще одного провала Лорд не потерпит. Советую тебе быстрее прийти в себя.

— Орфи, но фамильяр….— почти жалобно.

— Я устал тебе повторять: мы оба знаем, что это невозможно, поэтому, избавь меня от своих глупостей и займись делом. Я, конечно, не специалист в фамильярах, но, вроде в книге древних есть глава о том, что фамильяры погибают не сразу, возможно, это тот случай, в конце концов, она всегда была склонна к сюрпризам. Мне пора, осталось еще трое…

Парень шагнул обратно в зеркало, звуки шагов стали едва слышны, очертания коридора постепенно исчезали во мраке.

— Орфи….

Девушка подошла к зеркалу, протянула руку. Рука наткнулась на плотную гладь зеркала.

— Тебе нужно в больницу.

Сэль сидела на подоконнике и гладила удобно устроившегося на ее коленках кота, кот довольно урчал, периодически открывая глаза и проверяя местоположение Поттера. Местоположение оного не менялось вот уже 15 минут, он просто сидел на полу в позе лотоса с закрытыми глазами. Хозяйка упоминала слово «медитация».

— Обойдусь, — он изо всех сил старался оградить создание от лишних мыслей.

— Тогда подумай над тем, что нам нужно сменить местоположение, мы здесь задержались надолго, и эти твои всплески, даже для этих бездарностей из аврората совпадений многовато, заметят.

— Я уже подумал. Я хочу отреставрировать дом в Годриковой лощине.

— Тот, где Волан-де-Морт твоих родителей убил? Мы что, будем жить в его развалинах? Кустики, камушки, природный колорит, мне-то пофиг, хоть и мое чувство прекрасного возмущено такой перспективой, нам, мертвым, по большому счету, много ль надо? Относительную материальность, да придурка под боком, которому безнаказанно можно жизнь портить, а вот тебе, боюсь, не слишком уютно будет.

— Мне ровно на твой сарказм, я освободил джа и в двух шагах от Нирваны, — усмехнулся он.— У тебя есть предложения посущественней?

— Риэлторская контора.

— Не вариант. — Поттер задержал дыхание. — Я не хочу светиться. Нужно найти доверенное лицо, человека, который бы смог представлять мои интересы.

— Надо же, а общение со мной приносит-таки плоды, в кои-то веки ты мыслишь рационально.

— Да, только это не от общения с тобой, а от его получасового отсутствия.

Девушка фыркнула и стала чесать кота за ухом:

— Есть кандидаты на роль поверенного?

— Нет, ни одной кандидатуры, к которой бы я испытывал хоть какое-то подобие доверия. Нужно найти человека на стороне, какого-нибудь хитрого, расчетливого, разбирающегося в законах интригана… ну, давай, выдавай список своих знакомых.

— Я никого не помню, но, даже если бы и помнила, вряд ли бы кто-нибудь из них захотел бы иметь дело с таким неудачником, как ты.

— Значит, придется найти кого-нибудь, согласного иметь дело с таким неудачником и его разлагающейся подружкой.

— Подружкой? И не мечтай, Поттер, не в этой жизни.

— Значит, с разлагающейся ты согласна?

— Уж лучше быть разлагающимся трупом, чем твоей подругой.

— Отредактировано, Манфольетти. Собирайся, мы уходим, спасибо этому дому, пойдем к другому.

— И куда это мы пойдем, ночь наступает, останемся здесь до утра, а за ночь я что-нибудь придумаю и…

Парень застегнул кофту и посмотрел девушке в глаза:

— Пойдем туда, куда я скажу.

На улицах зажглись вереницы огней, прохожих становилось все меньше, появились парочки, которых привлекала романтическая атмосфера ночи. Ночная жизнь Лондона — особый, замкнутый внутри себя мир, и теперь два неугомонных подростка стали его частью.

— Отлично, это самая гениальная из твоих идей, остаться ночью без теплого и уютного места.

— Тебе-то что переживать? И мы идем не неизвестно куда, мы идем в Лютный переулок.

— Что? Ночью в Лютный переулок?! Совсем рехнулся!

— Испугалась?

— Нет, и ты не бойся, я не дам плохим дядям тебя изнасиловать. И, если уж тебе так сильно хочется приключений, могу тебя заверить, что при свете дня в Лютном их не меньше, так что поворачивай обратно!

Парень даже не подумал замедлить шаг.

— Ты что, меня не слышал?! — девушка дернула его за руку и развернула к себе лицом.

— Слышал, в том и проблема, что я постоянно всех слушаю, с меня хватит, я сам могу принимать решения.

— Ах, вот оно что! — Сэль скрестила руки на груди и свысока посмотрела на парня. — Получил магию и возомнил себя взрослым мальчиком? Позвольте тебе напомнить, ну, так, на случай, если ты пропустил наш последний разговор…

— Я помню, — нетерпеливо перебил ее парень.

— Так вот, мы говорили, что…

В два шага он преодолел разделявшее их расстояние, схватил девушку за локоть и с силой притянул к себе:

— Я сказал, что помню наш разговор, Манфьолетти, — Гарри почувствовал, как кольцо на пальце стало нагреваться, — в напоминании необходимости нет. Я смирился, что ты будешь еще долго отравлять мое существование, и я согласен с тем, что без тебя у меня мало шансов, но и ты без меня навечно застрянешь в чертовой неопределенности. Поэтому научись уважать мои решения, они не так уж плохи. Мне надоело, что ты меня ни во что не ставишь!

Ее лицо приобрело самое высокомерное выражение, которое он когда-либо видел, пухлые губы растянулись в едва заметной усмешке:

— А во что я должна тебя ставить, Поттер? В шкаф вместо скелета?

Он ослабил хватку.

— Боюсь, что твоими скелетами все шкафы забиты и мне места не найдется. В любом случае, мы идем в Лютный переулок.

Поттер круто развернулся и продолжил свой путь, по дороге он пнул жестяную баночку из-под колы.

— Воистину, черная неблагодарность — свойство белых магов!

Кот у ее ног жалобно мяукнул, девушка наклонилась и взяла кота на руки.

Гарри огляделся по сторонам и повернул налево, раньше у него не было возможности гулять по ночному городу, раньше у него вообще не было возможности гулять. Теперь же оставалось надеяться, что он выбрал правильное направление. Иногда это так важно — выбрать правильное направление….

Мимо проезжали машины и попадались редкие прохожие. В окнах начинал загораться свет, город переходил на темное время суток… Темное время суток, это как особый часовой пояс. Это как отдельная жизнь. Он любил ночь, всегда, сколько себя помнил. Ну, во-первых, ночью Дурсли оставляли его в покое, можно было заняться своими делами или просто помечтать о чем-нибудь, поэтому с детства ночь ассоциировалась у него со свободой, во-вторых, ночью воздух всегда становился свежее, а краски ярче. А Лондон ночью просто прекрасен. Освещенные парки, старые здания с разноцветной подсветкой, яркие неоновые вывески ресторанов и кафе обещали прекрасное времяпрепровождение. А еще ночью людской поток ослабевает и не грозит увлечь тебя за собой. Темза… ночью она прекрасна, особенно если ночь летняя и днем было не пасмурно, тогда ночью река будет отражать ярко-сапфировое небо, и будет ощущение, что это не вода, а расплавленный сапфир. Интересно, а сапфир можно расплавить? И сколько нужно сапфиров, чтобы наполнить всю Темзу? И небо…такое звездное! Говорят, что небо и звезды везде одинаковые. Возможно, но для него не было ничего красивее звездного неба Лондона. Не нужны никакие фонари — миллиарды звезд неба, горящие бриллиантовым светом, отлично справятся с задачей освещения. Сапфиры…бриллианты, да он ценитель прекрасного. Поттер остановился — на перекресте машин не было, поэтому он перебежал дорогу на красный, а потом свернул в темный переулок. В каждом городе есть такой переулок, стоит лишь уйти от центра. Этот переулок, как отдельная страна, как автономное государство, переулок, в котором течет настоящая жизнь, и жизнь эта, преимущественно, ночная. Старые, уже наполовину развалившиеся здания с выцветшей краской, а некоторые вообще без краски. Окна либо заколочены, либо занавешены шторами, и, как вариант, полное отсутствие окон. Он посмотрел вверх: на одном из балконов полная женщина в старом халате развешивала белье. Мимо прошла пьяная девушка в ярко-красных туфлях и порванных колготках, она развязно улыбнулась ему.

— Какие планы на вечер, красавчик?

Рука с длинными ярко-красными ногтями легла ему на плечо.

Он посмотрел на ее лицо, усталое и измученное.

— Пойти домой, выпить горячего молока и лечь спать.

Парень легко скинул ее руку и пошел дальше.

— Поттер, ты что, сюда за невестой пришел? Так бы и сказал, знаешь, за деньги можно и получше найти. Не намного, но получше. Хотя это крашеная швабра тоже ничего так…

— Переживаешь, что с тобой даже самый облезлый веник за деньги не стал бы встречаться.

— За ту сумму, которую я бы предложила этому венику, он не только бы стал со мной встречаться, а женился бы и целовал на ночь, — заверила его девушка.

Гарри ухмыльнулся, мимо пробежала потрепанная жизнью хромая собака, даже не отреагировав на Жужа. Самое интересное, что Жуж тоже на нее не отреагировал, обычно он не упускает случая самоутвердиться. Навстречу им шла женщина, невероятно худая, зеленое пальто было явно на несколько размеров больше, грязно-розовая беретка съехала на бок, открывая немытые коротко-стриженные волосы. За руку женщина тащила девочку, лет 5, с большими серыми глазами, было видно, что девочка устала и еле ноги переставляет.

— Ну, же Лиз, еще чуть-чуть, — уговаривала ее женщина.

— Я больше не могу, мамочка. Я так устала, мы так долго идем, — голос Лиз хрипел.

Женщина остановилась, сняла с себя шарф и завязала на шее дочери.

— Все, идем.

-Пакет тяжелый.

— Лизи, помоги мамочке, я не смогу тащить это одна.

Девочка кашлянула и поплелась за матерью, но запнулась, не удержалась и упала. Пакет выпал, и 5 апельсинов выкатились на тротуар.

— Ох, Лизи!

— Ма-а-а-мочка!! Я не винова-а-а-та-а-а, так больно.

— Как же я устала, — она присела и принялась отряхивать девочку, — когда же все это кончится.

Гарри нагнулся, собрал апельсины в пакет и подал женщине.

— Спасибо, — она слабо улыбнулась.

Одной рукой взяла пакет, другой девочку и свернула в сторону одного обшарпанного дома.

На противоположной стороне улицы шел мужчина, плотно закутавшись в легкую куртку, он нес пакет, в котором позвякивало стекло.

Фонари здесь встречаются редко, они погнуты и потрескивают. Да и атмосфера не располагает к долгим прогулкам. Проходя мимо окон кирпичного дома с ужасной крышей, он услышал начинающийся скандал.

Переулок заканчивался. Хорошо, уж слишком неуютно он себя здесь чувствовал. Погулял и хватит. Продлять визу он не намерен, он хочет туда, к огням звезд и сапфировой Темзе.

Ветер пронес мимо пару листьев и клочков газеты. Парень уже видел следующую улицу, красивую и ухоженную. Он уже было хотел перейти дорогу, как услышал звук гитары. В паре метров от него на ступеньках одного из домов сидел мужчина. Он был одет в серый свитер и грязно-коричневые брюки, они были короткими и являли миру его истоптанные ботинки. Лицо незнакомца избороздили морщины, самая глубокая из них залегла между бровями. Рядом с ним стояла небольшая бутылка пива и лежал надкусанный бутерброд. Руки уверенно перебирали струны гитары. Он сделал глоток из бутылки и снова принялся за гитару. Пара аккордов и он запел приятным, но слегка хрипловатым голосом. Ветер ослаб и шуршанием листьев принялся аккомпанировать музыканту.

Шаг за шагом стучат каблуки -

Леди в черном несет часы.

Ровный, протяжный скрип дверной.

Леди, Леди! Зайди в дом мой.

Долго, леди, тебя я звал.

Долго в мученьях твой лик искал.

Леди, давай помолчим в тишине.

Леди! Леди! Спасибо тебе.

Темная леди лицом светла

Волосы — золото, вьется коса.

Черная ряса — твое облаченье.

Леди, Леди! Ты — спасенье.

Ты знаешь, леди, я глыба льда,

Мой дом заколочен, потухла свеча.

В мире моем год — это день.

Леди, Леди! Ты — черная тень.

Ты тенью скользишь по углам и домам.

Твой час отмеряется каждому сам.

И каждый несет пред тобою ответ.

Леди, Леди! Ты — свет.

Позволь коснуться нежно губ,

Позволь погреться теплом твоих рук.

Теплом, что не чувствовал я никогда.

Леди, Леди! Ты — зима.

Леди в черном, пойдем, пойдем.

Проводи поскорей в мой новый дом,

По адресу краткому: крест и твердь.

Леди, Леди! По имени Смерть. (1)

Рука мужчины последний раз прошлась по струнам гитары, заканчивая песню.

Потом он снова потянулся к бутылке, осушил ее и выкинул в рядом стоящую урну.

На душе почему-то сразу стало неуютно и Гарри поспешил покинуть это странное место. Последний раз кинув прощальный взгляд на переулок, он заметил, как множество теней переползает от дома к дому.

— Это шаххати. Просто тень …. Демоническая сущность, обладающая собственной волей, но ограниченным интеллектом. Как и большинство демонов, шаххати питается страхом смертных, и всеми способами старается вызвать в них подобные эмоции … Способна вселяться в небольших животных или в трупы. Человеческий разум для Теней — неприступная крепость. Расшатав нервишки достаточному количеству смертных, Тени открывают для себя новые горизонты в качестве, неважно… — проинформировала Сэль, проследив за его взглядом. — Нам пора.

-Да, — он неуверенно кивнул.

Теперь они находились на одной из центральных улиц. Парень сразу почувствовал себя лучше, даже дышать стало как-то легче. Будто выходишь из душной замкнутой комнаты в морозное утро.

Сэль, похоже, его радости не разделяла. Ее взгляд постоянно блуждал по сторонам, не останавливаясь ни на одном предмете.

— Все в порядке? — уточнил Гарри.

— В полном.

— А почему…

Он не успел договорить, потому что из-за угла на проезжую часть выехала машина, машина обогнула одну, такой же марки, только серебристую и… В следующую минуту он увидел, как рухнуло тело девушки, ее голова повернулась в сторону и посмотрела на него еще секунду назад живыми глазами, изо рта девушки потекла тонкая струйка крови. Движение остановилось, любопытные прохожие замерли, вдали уже различался вой сирены. А потом серебристый силуэт отделился от тела и повис в воздухе. Рядом возникла фигура в черном плаще, вытянула руку, и душа девушки превратилась в серебристый шар. Фигура ловко его перехватила и положила в карман. Через секунду ее уже не было. Только врачи скорой, пытающиеся реанимировать девушку, только вот Гарри знал, что ничего у них не выйдет.

-Что это было?

— Не знаю, — Сэль была удивлена не меньше, надо же, в этом мире еще есть что-то, способное ее удивить.

— Давай повернем там налево и спустимся вниз к скверу, можно будет срезать.

Впервые она не высказала возражений, не до них как-то было. Идиллия продлилась не долго, а все почему? Правильно, потому, что ни что не длится вечно.

— Ну, и какого черта, тебя понесло в Лютный? Чует мое сердце красочный финал прогулки.

— Чем больше с тобой общаюсь, тем больше сомневаюсь в его наличии. И тебе-то что беспокоиться? Ты уже мертва.

— Я уже говорила, что ты потрясающе остроумен?

— Да, но можешь повторить еще раз, — он запустил руки в карманы кофты в поисках сигарет.

— Ты потрясающе остроумен, — откликнулась Сэль.

— А ты потрясающе истерична.

— Я не истеричка!

— Да еще какая, хуже моей тетки.

-Да просто у меня уже нервы сдают от твоих выходок.

— От моих?! Позволь тебе напомнить, что мы в таком положении из-за твоих выкрутасов, мадам я-знаю-все-лучше-всех!

…………………

После очередной незапланированной стычки, что поделать, вот такие они импровизаторы, парочка шла в полном молчании, разговаривать не хотелось. Его всегда удивляло отношение Сэль к их ссорам. Вот он, например, всегда искренне негодовал, возмущался и планировал с ней не разговаривать веков этак десять. Она же виртуозно парировала его выпады, и, как ни в чем не бывало, продолжала с ним общаться. Никаких эмоций, даже колкие замечания о ее смерти, перестали выводить леди-призрак из состояния равновесия. Вот кому в пору обладать стихией огня, абсолютный контроль над эмоциями и ничего лишнего.

Сэль неторопливо шла сзади, она гладила Жужжу, причем, гладила с такой силой, что глаза кота были готовы выпасть из орбит, а шерсть уже начинала наэлектризовываться.

« Да что он возомнил о себе, герой недоделанный! Решил, блин, в самостоятельность поиграть, тоже мне, нашел время! Ох, это ж надо было связаться с этим инфантильным мальчишкой! Тотальное невезение… меня прокляли, не иначе. Проклятие черной розы или проклятие сэра Вальхерма? О, и они оба смертельны, конечно! Все совпадает! Найду того, кто обрек меня на ежедневное существование в роли нестабильной сущности с этим придурком, шею сверну. Нет, сначала заставлю помучиться, потом сверну шею и на том свете еще добью! И Поттера убью тоже. Будет знать, как портить мне загробное существование! Забочусь, блин, о нем, как о маленьком, а он? Тьфу, гад неблагодарный! Чтоб тебе икалось, достояние национальное! И злить-то его нельзя, а то еще спалит тут все…Нет, и что теперь, молчать, что ли?! Да, щас, пусть уж лучше спалит все! Кто ж виноват, что он себя не контролирует, и это в его-то годы?! Да я в детстве ответственней и взрослее себя вела! Выискался, стихийник несостоявшийся, только от приступа отошел и что?! Вместо того, чтоб со своей рукой в больницу тащиться, он в переулок поперся! Контролировать себя не умеет, магией пользоваться не умеет, ни одного заклинания огня не знает, но орел! А как что-то случается, кого зовет?! Правильно, как он там выразился, эгоистку и стерву законченную Сэльвэтрис. Тоже мне, хватит с него! Надоело ему всех слушаться! Плевать, мне тоже надоело за ним носиться, вот брошу и все! Пусть сам выбирается, и посмотрим, какой он крутой… Вот только использую его в своих корыстных целях и все, адьос….»

Жуж протестующе пискнул и попытался вырваться, но тяжелая рука хозяйки пресекла все попытки к бегству.

Они свернула на плохо освещенную аллею. Один из фонарей тусклым светом осветил узкую лавочку, на которой сидела молодая парочка. Молодые люди о чем-то тихо перешептывались и преданно заглядывали друг другу в глаза.

«Надо же, — подумал он, — даже так можно, без ругани и споров…»

Парень вздохнул и обернулся. Девушка шла в нескольких шагах от него. Порыв ветра заставил поежиться и плотнее закутаться в кофту, Сэль же лишь слегка отдернула мантию, будь она живой, уже бы дрожала от холода.

Один из потоков ветра, слабый и с завихрениями, запутался в ее локонах. В попытке выбраться он пытался нарушить идеальную прическу, но не смог.. Ее не смог бы нарушить и более сильный порыв ветра, прическа девушки должна была остаться идеальной навечно... Она опередила его на пару шагов, подол мантии волочился по тротуару. Стоявший поблизости фонарь осветил ее лицо искусственным светом, он смог разглядеть сжатые губы и напряженный взгляд. Только сейчас он по-настоящему осознал, что ее нет, обычно парень благополучно забивал на факт ее смерти, для него она была в какой-то мере материальна. Но в этом старом заброшенном сквере, прохладной, темной ночью, среди опадающей золотисто-красной листвы…девушка казалась частью зеркального мира. Он вдруг почему-то остро ощутил границу между ними, даже не так, не только между ними, он очень четко ощутил границу между мирами. Ее силуэт отдалялся, и Гарри испугался, что она уйдет, совсем уйдет, туда, за зеркало…

— Сэль…— прошептал он одними губами — Сэль!!!! Сэль!!!!!

Парочка на лавочке удивленно посмотрела в его сторону.

— Сэль…

Он сделал несколько неуверенных шагов в ее сторону. Она обернулась, на ее лице читалось удивление:

— Что? Может, ты уже поторопишься, самому-то не надоело слоняться ночами? К тому же, губы у тебя посинели, заболеешь еще, снова возиться.

— Подожди меня.

Парень уже смелее направился в ее сторону, и все равно, что влюбленная парочка испуганно переглянулась и стала собираться.

— А я чем, по твоему, занимаюсь? Только и делаю, что жду тебя, конца и края этому не видно, — она вздохнула.

Они поравнялись. Щеки парня раскраснелись, а стекла очков запотели, потом он взял Жужа к себе на руки, получив при этом процессе транспортировки свежие царапины.

— Идем, уже не далеко.

Сэль кивнула.

Гораздо позже Гарри пытался анализировать эту ночь. Наверное, самую странную ночь в его жизни. Ночь, составленную из разных эпизодов и зарисовок в единое целое.

Пожалуй, холодная сентябрьская ночь стала некоей точкой отсчета, бывают же моменты, которые меняют в жизни что-то окончательно и бесповоротно, наверное, это был один из таких моментов. Той ночью ему удалось увидеть столько вещей, о которых он раньше и не подозревал, у него получилось поучаствовать в разных историях и заглянуть в чужие жизни. Это оказалось так интересно и увлекательно. Этой осенней ночью он получил пару незабываемых уроков. И, если бы он спросил у Сэль, что произошло этой ночью, она бы легко улыбнулась и ответила, что он смог увидеть и почувствовать магию.

В четверг вещи резко меняли цвета и становились зелёными: зелёные стены, потолок и ковёр, зелёные двери и люстры. Даже канарейка в клетке была зелёной. Пришлось снова обвести карандашом предметы, чтобы все видели, где стены, где клетка с канарейкой.

Инна К.

* * *

Натаниэль, лорд Хоувелл-Терлоу, играл на рояле в музыкальной комнате своего замка. Музыка была торжественно-грустной и дополнялась звуками капель, разбивающихся о стекла в окнах комнаты. Пламя свеч легонько подрагивало, длинные пальцы лорда быстро летали по клавишам. Еще минута, и он закончил играть, но, несмотря на то, что его руки уже не касались клавиш, создавалось ощущение, что аккорд еще играл…

Было что-то бесовское во взгляде, который он бросил в ночь, и было что-то зловещее и демоническое в его улыбке, когда он перевел взгляд на большие старинные часы…

Дверь распахнулась и в комнату тяжелой поступью вошел Хоувелл-Терлоу-старший.

— Где тебя носит целыми днями?!!!

Парень как-то безразлично посмотрел на отца. Видимо, отец был сильно зол, об этом говорил слегка подергивающийся кончик носа (это было довольно забавно) и красные пятна, неравномерно покрывающие его уже стареющее лицо.

— Я отдыхал с Долли в «Сахарных ведьмочках».

Белисар выдохнул и приложил всю силу воли, чтобы не убить этого паршивца на месте, гостям он бы еще смог объяснить, но вот своей жене — нет, музыкальная комната была ее любимым местом.

— Вниз. Немедленно, — жестко проговорил он и вышел от греха подальше.

На лице парня появилась довольная улыбка кота, который нализался сметаны по самое не хочу, такая улыбка появлялась у него всякий раз, когда удавалось довести отца своими выходками до крайности, но, надо отдать должное, его старик неплохо держался. Конечно, он выполнит его «просьбу» и спустится вниз, но только затем, чтобы в очередной раз организовать потрясающее шоу.

Уже через пару минут он в джинсах и полосатой футболке спускался по главной до блеска отполированной лестнице на звуки музыки и довольно фальшивого смеха. По пути он остановился у зеркала, растрепал короткую косую челку, подмигнул молоденькой горничной Кити, чем вогнал ее в краску. Не прикладывая особых усилий, парень распахнул двери, ведущие в один из залов для приема. Нат чувствовал, что все эти сливки общества непонимающе смотрят на его «дикий» наряд, от этого его настроение значительно улучшилось. Проталкиваясь в сторону отца и матери, он довольно поймал заинтересованные взгляды размалеванных девиц.

— Мама, — он слегка поклонился. — Отец.

Лицо Ангелины Хоувелл-Терлоу вытянулась, в глазах застыл вопль, а на идеально белой коже щек проступили розовые пятна. Что до Ната, так он считал лицо матери теперь более привлекательным, еще бы убрать эту безвкусную прическу…

Парень с удовольствием отметил, как нервно заходили скулы отца и кончик носа снова начинал дергаться.

— Натаниэль.

Он обернулся и встретился взглядом со смеющимися глазами Сиэля.

— Привет. Как ты?

— В порядке, позволь еще раз выразить соболезнования твоей утрате.

В эту минуту Натан был занят тем, что завороженно смотрел на поднос с пирожными в руках одного из официантов. Дело в том, что он с детства питал слабость к бисквитным пирожным с теплым абрикосовым джемом, но, не найдя его на подносе, разочаровано протянул:

— Очень жаль, — потом повернулся обратно к Сиэлю, — что ты сказал? Утрата, ах да, жаль. Ты вроде, ничего, держишься…

Стоило ли говорить, что Белисар был готов убить своего сына, честно говоря, он хотел сделать это еще пять лет назад, задушить это гаденыша, который причиняет одни неприятности.

— Да, я не видел тебя на прощальном ужине — продолжал Сиэль

— Я был в «Сахарных ведьмочках», Долли меня та-а-а-к утешила, хотел тебя позвать, но ты был занят.

Он хлопнул Сиэля по плечу, бросил взгляд на опешивших родителей (честно слово, уже бы могли привыкнуть к его выходкам), и пошел в сторону другого официанта с целью найти свое любимое пирожное…

* * *

Орферус Франсис, открыл глаза и принялся разглядывать точную копию одной из фресок Микеланджело на потолке своей комнаты, именно с этого он начинал каждое утро, с прекрасного. Орферус тяжело вздохнул: ну вот, очередной день его жизни, когда же это закончится? Парень встал, тело ныло. Он поплелся в ванную комнату. Холодный душ не помог, усталость осталась, последняя надежда на кофе. Надел брюки, накинул рубашку. Он подошел к одному из окон и отодвинул портьеры, за окном было темно, дождливо и холодно, даже для него. Задернул портьеры обратно, настроения смотреть на этот тоскливый пейзаж не было, последнее время на него все навевает тоску…

На прикроватном столике лежал кулон в виде сапфирового сердца на платиновой цепочке. Орферус повертел его в руках, а потом надел на шею. Горло сдавило, стало тяжело и больно дышать, так происходит только в первые три секунды, а потом к этой тяжести привыкаешь. Он подошел к зеркалу и бросил мимолетный взгляд на свое отражение. Отражение было обычным и тоже нагоняло тоску…. Такой ночью лучше всего удобно устроиться в кресле у камина и налить себе бокал «Château Lafite», закрыть глаза и впасть в некое подобие беспамятства. А потом наступит очередное утро, память с готовностью вернется, сапфировое сердце привычно сдавит шею… Интересно, кулон такой тяжелый от чувства вины или от чувства ответственности? Один раз он попробовал оставить его на своем месте, прикроватном столике, но при любом удобном случае рука тянулась к шее и, не находя цепочки с кулоном, опускалась обратно.

А теперь еще и Мина. Если с ней что-нибудь случится, то кулон еще потяжелеет, и тогда совсем станет неподъемным…

Парень остановился посередине большой дубовой лестницы, развернулся и пошел в правое крыло, там тоже есть лестница, только вот ведет она не на кухню, а винный погреб, теперь он там бывает чаще, чем на кухне. Жаль только, что вино давно перестало помогать, долгожданное опьянение и беспамятство не приходили… Он отпер дверь и вошел в погреб. В небольшой комнате на полках мирно покоились десятки бутылочек, на любой вкус и цвет. Парень грациозным жестом вытащил свое любимое вино, закрыл дверь и, чуть-чуть подумав, поднялся выше на этаж, прошел по большому коридору, повернул налево и свернул в узкий коридор. На стенах коридора висели работы итальянских мастеров. Он остановился у одной из картин, откупорил бутылку, поставил ее на рядом стоящий столик с цветами и обернулся в поисках бокала. Обычно он всегда оставлял здесь бокал. Это все Уайт, его дворецкий, сколько можно просить оставить этот коридор в покое. Что, так сложно просто сменить увядшие цветы на только что срезанные и оставить забытый им бокал? Взгляд парня наткнулся на им же оставленный портсигар, легкое движение, и портсигар превращается в большой бокал на длинной ножке. Тут же бокал был заполнен вином. Серые глаза парня скользнули по картине напротив, тонкие губы растянулись в какой-то горькой и разочарованной улыбке:

— За тебя, — он отсалютовал картине бокалом, потом осушил его до дна и поставил к бутылке.

* * *

— Уайт!

— Да, милорд?

Дворецкий перевел взгляд со столешницы, на которой он обнаружил пыль, на своего хозяина.

— Я ухожу, если придет леди Райе, проводи ее в кабинет.

Парень натянул белые перчатки. Откинул мешавшие волосы и застегнул верхние пуговицы на мантии.

— Ваша палочка, милорд.

— Ах, да. Постоянно забываю.

Орферус сунул палочку из красного дерева в карман.

— Это все Уайт, думаю, что вернусь к ужину.

Дворецкий согнулся в поклоне, молодой лорд переместился порывом ветра, он умел делать это красиво.

Уайт разогнулся, поклоны давались ему тяжело, немолодой он уже. Мысли вернулись к пыли.

— Элайза!!!! В серой гостиной пыль!!! Живее прибирайся, палочка тебе на что!

Окинув гостиную придирчивым взглядом, он нашел ее удовлетворительной для приема влиятельных особ. Чтож, дел и без того много, еще две гостиные, и в столовой цветы заменить нужно, но сначала забрать вино и пустой бокал из любимого коридора лорда Франсиса.

* * *

Франсис оказался на безлюдной улице, щелкнул пальцами, и капли дождя стали огибать его фигуру, не причиняя вреда его идеальной прическе и дорогому костюму. Парень оглянулся по сторонам. Можно, конечно, дойти до Джевирса и взять неотслеживающийся портал, но это слишком мелочно, что ли… Орферус всегда любил заходить с парадного входа, предупреждая о своем присутствии. Хотя лорд говорил, что не стоит привлекать лишнего внимания, ну, чтож, лорд вообще слишком много говорит. Он круто развернулся, и решил проделать путь до пункта назначения пешком, по темным и безлюдным улицам, которые бы не осветили и миллионы фонарей. Эти улицы находятся во власти мрака и ночи, мало, кто осмеливается по ним ходить, но те, кто ходят… обычным смертным лучше с этими людьми не пересекаться. И вот, он шел по мостовой, погруженный в свои мысли, мысли о том, что скоро все закончится, и это успокаивало. Ему весь этот спектакль порядком надоел, и он жил в предчувствии занавеса. И уже все равно, кто одержит верх, кто окажется умнее и расчетливее, ему надоело и хочется покоя.

Покоя от всего, и, в особенности, от этого холодного и серого Лондона, города, где он вырос, города, где сломались и разрушились его мечты. Города, который стал клеткой и преградой на пути к свободе. Но сегодня, сегодня все изменится, и плевать на Мину с ее предсказаниями. Таро? Звезды? Внутренности австралийских лягушек? Все это бред, сегодня он почувствовал давно забытый вкус свободы, и он никому не позволит встать на пути.

Парень остановился у небольшого двухэтажного дома, особняком стоящего от других. Дом окружали редкие деревья, он подошел ближе: свет в окнах не горел, дверь была приоткрыта. Кажется, здесь ждали гостей. Он аккуратно взялся за ручку и, стараясь не шуметь, вошел в дом.

Половицы слегка скрипнули, будто желая намекнуть о приходе гостя. Орфи осмотрел узкий коридор в прихожую, совершенной пустой и необжитый. Складывалось впечатление, что дом пустует уже очень давно, если бы он не знал обратного…

Парень подошел к лестнице, ведущей на второй этаж, и постарался взглянуть наверх, света там тоже не было. Он услышал, как капли дождя неторопливо забарабанили в окна дома. Занавески слегка покачивались из-за сквозняка, он тешил себя надеждой, что хозяйки в доме нет. Он еще не перестал верить в чудеса, и это-то с его стилем жизни? Как можно тише он старался войти в гостиную, единственную комнату, которая была жилой когда-то давно… белые стены, дубовый пол, круглый стол у окна, рядом — мягкий стул, фортепиано, камин — все это было покрыто пылью, ветошью и инеем, комната напоминала минутный отрывок жизни, который замер и сохранился на века. Это как будто вы вдруг попали во фрагмент старого черно-белого фильма, который еще не начался, или уже закончился… В общем, приятного мало, если не иметь привычку ничему не удивляться и ничего не боятся.

— Привет, Орфи, — прошептал приятный голос прямо в ухо, и дыхание говорившего обожгло шею.

Парень дернулся в сторону с несвойственной ему резкостью, в глазах на долю секунды мелькнуло замешательство. Его зрачки расширились, когда он посмотрел на говорившего…говорившую.

Говорившей была девушка среднего роста, с темно-русыми волосами, которые тяжелыми локонами спадали ей на плечи, ее кожа была слегка тронута загаром. Он все смотрел на край ее синего платья, не в силах перевести взгляд выше. Преодолев липкое чувство, смутно похожее на страх, Орферус посмотрел в лицо девушке. Его взгляд встретился с взглядом таких знакомых синих глазах, он видел, как ее губы растянулись в насмешливой полуулыбке. В мозгу билась мысль о нереальности происходящего, но отрицать этот холодно-насмешливый взгляд было невозможно. Он закрыл глаза, а потом медленно их открыл— теперь перед ними была знакомая фигура Аманы.

— Что, Орфи, кровавые девочки мерещатся?

— Привет, Амана.

Он мотнул головой, будто прогоняя наваждение.

Парень подошел к камину и стал рассматривать стоящие там фигурки балерин.

— У тебя отличный вкус.

Он повертел одну из фигурок в руках.

— Пришел сделать мне парочку комплиментов?

Орфи обернулся и взглянул на девушку, потом слегка улыбнулся.

— Мы оба знаем, зачем я пришел, Амана.

— И что ж ты медлишь? Захотелось душу излить? — насмешливо спросила девушка.

— Навряд ли.

Парень переставил фигурки.

-Так будет лучше.

Амана усмехнулась:

— Она коллекционировала куклы.

— Знаю. А я коллекционирую песочные часы, — издевательски-доверительно сообщил он, — их у меня около шестидесяти, и все разные по стилю, песок тоже разный. В какой-то там мифологии песочные часы считались атрибутом смерти, забавно, да?

— До невозможности.

-Ему ничего не угрожает, если честно, не думал что, она отдаст за него жизнь, думал, у нее хватит ума уйти.

— Она непредсказуема.

Франсис усмехнулся:

— Не то слово, я отправлю его в Италию.

— Пытаешь исправить свои ошибки, Орфи?

— Нет. Ошибки были сделаны, и я заплатил за них сполна. Беда только в том, Амана, что расплатиться невозможно…

Она как странно посмотрела на него в ответ.

-Кажется, мы все просчитались…

Он кивнул и посмотрел в окно…

— Ночи какие-то длинные.

* * *

Гарри поежился от холода, благо, они уже дошли до «Котла» и пасть смертью храбрых ему не грозит. Холодными пальцами он взялся за еще более холодную ручку, но открывать дверь не спешил.

— Мы что, пришли тут постоять, на дверь посмотреть? Хм, старая, ржавая и некрашеная, я оценила, может, уже пойдем?

Парень дернул ручку и ничего. Он дернул опять, снова ничего. Но мистера Поттера это не убедило, он просто стал дергать сильнее.

Сэль же спокойно стояла в сторонке:

— Жуж, смотри, вот она победа воли над разумом. Еще полчаса, и он поймет, что здесь закрыто.

Гарри зло глянул на нее, но потом снова обернулся к двери, видимо, стараясь подавить ее морально. Не подействовало, ничто в двери не изменилось.

— Закрыто, — констатировал Поттер.

— Уверен? Может, еще раз дернешь?

Гарри насупился.

— И какой урок ты должен вынести? — Елейно спросила девушка, — правильно, мистер Поттер, всегда и во всем слушаться умненькую Сэльвэтрис.

Вышеупомянутый мистер Поттер не нашел, что ответить, поэтому продолжал смотреть куда-то мимо девушки.

-Ладно, — сжалилась она, — иди за мной, somaro.

Девушка уверенно зашагала вдоль здания.

— Как ты меня назвала?

— Somaro. В переводе с итальянского это «балбес», Поттер. И вообще, я к тебе в переводчики не нанималась, займись самообразованием.

Она повернула в узкий переулок и остановилась напротив стены соседнего дома. Стена была обычной, из кирпича, кое-где уже обкрошившегося, справа было непонятное потемневшее граффити, рядом стоящие мусорные баки источали только им присущий аромат. Девушка прошла вдоль стены, провела почти нежно рукой по кирпичам. К ним на встречу выбежала черная кошка с ярко-зелеными глазами, она выгнула спину и зашипела.

— Поттер, у тебя рыбка есть? Нет? Не страшно, иди сюда. Возьми меня за руку и сделай шаг в стену.

— Как на вокзале? — уточнил он.

— Что? Понятия не имею о чем ты, не грузи меня. Идем быстрей.

Он сделал так, как просила девушка: взял ее за руку, сделал шаг в сторону. Почувствовал легкое покалывание во всем теле, отсутствие воздуха и кирпич.

А потом они вышли на тускло освещенную улицу. Гарри оглянулся. Он как будто переместился на два века назад. Улица с ее домами, фонарями, клумбами и лавочками — все это вызывало ассоциации с Англией времен романов про графа Дракулу.

— Как красиво, я здесь раньше никогда не был.

В ответ Манфьолетти только хмыкнула:

— Конечно, ты здесь не был.

Тем временем Жуж обнюхивал цветы на соседней клумбе и довольно урчал.

— Что это за место? — Парень продолжал оглядываться по сторонам, приходя в еще больший восторг от местного колорита.

— Это переулок Черной кошки. Один из самых элитных районов магического Лондона.

— Я ничего о нем не слышал

Поттер наклонился к одной из клумб и сорвал ярко-синий цветок.

— Я не удивлена. Тебе никогда не казалось странным, что весь твой магический мир ограничивается школой, Косым переулком? Никогда не посещали мысли о том, что это слишком мало? Впрочем, не отвечай … Сейчас спустимся вниз и попадем на Ведьмин холм, а там недалеко до Лютного. Поттер, хватит цветы рассматривать! Нам нужно отсюда убираться.

Он слегка кивнул и они стали спускаться вниз. По пути им встретился парень в явно большой ему черной мантии и очках в очень толстой оправе. Волосы парня были зачесаны назад, он смотрел под ноги и что-то сбивчиво объяснял рядом идущей девушке. На месте этого парня Гарри смотрел бы на девушку. Высокая, стройная, с короткими рыжими волосами, в темно-бордовой мантии, которая идеально очерчивала изгибы ее фигуры.

Сэль больно ткнула его локтем в бок:

— Опусти глаза, придурок, и прибавь шаг. На вампиров такими глазами не смотрят.

Он прибавил шаг и честно постарался пройти побыстрее мимо этой странной парочки, хотя это было так не легко, у этой рыжей была та-а-а-ка-а-а-а-я фигура.

— Хватит меня постоянно тыкать!

— Только благодаря тому, что я тебя постоянно тыкаю, ты еще жив. Давай слегка проясним ситуацию: это элитный черномагический район Лондона, случайным путникам сюда проход закрыт, это чревато большими проблемами. Здесь не любят нежелательных гостей, поэтому, давай-ка быстренько свалим отсюда.

— Так, это место, где живут черные маги?!

Поттер замер на месте. Как раз между фонарным столбом и прекрасным кустарником.

— Я никуда не пойду, пока мы все не выясним! Ты появляешься ниоткуда, врываешься в мою жизнь, переворачиваешь все с ног на голову, проводишь хрен знает, какой ритуал, в результате чего я ввязываюсь, черт знает во что, а ты всегда рядом со своими советами и правильными решениями!

— Безусловно, ты нашел подходящее место для истерики, и, да, давай начни говорить еще громче, а то в радиусе километра еще не все услышали.

Парень просто развел руками, еще раз взглянул на девушку, потом просто сел на лавочку.

— Я никуда с тобой не пойду, Сэльвэтрис.

Кот недовольно зашипел и прижал уши к голове.

— Жуж, остынь. Поттер, это не лучшее время и место для разборок. Просто давай еще раз сделаем, как я хочу, а потом..

— Нет.

— Поттер, еще один раз, — она села рядом с ним на скамейку.

— Нет, — упрямо повторил парень.

Он посмотрел на нее своими изумрудными глазами, в его взгляде была уверенность в принятом решении.

— Странный ты. Столько лет верил людям, которые принимали за тебя неправильные решения, людям, решения которых приносили одни несчастья. И ты не веришь мне, той, которая вытащила тебя из полной задницы.

— Не верю, — подтвердил Поттер.

— И это крайне глупо.

— Сэль, — он поправил растрепанные ветром волосы, — я чувствую себя слепцом, который полностью полагается на собаку-поводыря.

Она звонко рассмеялась, от чего на ее щеках появились ямочки:

— О, это очень лестно, с собакой-поводырем меня еще никто не сравнивал. И, знаешь ли, собаку специально тренируют для такой роли. На такую собаку совсем неплохо полагаться. Не будь идиотом Поттер.

Он отрицательно мотнул головой в ответ.

— Так, запас розовых соплей закончился, Поттер, поднимай свою пятую точку и тащи ее в указанном мной направлении.

— А волшебной слово?— усмехнулся он.

— Немедленно!!— рявкнула девушка.

— Знаешь, мое терпение тоже закончилось. И еще, я намерен дальше обходиться без твоего чуткого руководства, поэтому…

Договорить парень не успел, а жаль, слова он подбирал очень тщательно. В полумраке улицы показались две огромные тени, которые постепенно приобрели очертания. Одна из теней на деле оказалась большой черной пантерой, а другая большой черной собакой.

Черная пантера грациозно потянулась и уставилась своими большими ярко-зелеными глазами прямо на Поттера, пес протяжно завыл, оскалился, а потом присоединился к неспешно идущей пантере.

-Эти зверушки смотрят на меня, или мне кажется?

Сэль хранила молчание.

Пантера показала острые зубы.

— Сэль….— позвал он.

— Поттер, ты ясно дал понять, что являешься взрослым мальчиком, и сам в состоянии о себе позаботится. Извини, была не права, доставая тебя своей опекой. Я исправлюсь. Прямо сейчас начну, — насмешливо заверила его девушка.

— Знаешь, сейчас не время выяснять кто прав, а кто нет…

Она усмехнулась.

А собака с пантерой продолжали свое наступление, причем, Гарри видел, как пантера взглядом ловит любое его движение, а глаза собаки смотрели ему точно в грудь. И что-то ему подсказывало, что это не бездомные зверушки в поисках пищи, а холодные и расчетливые хищники в поисках жертвы. Он снова посмотрел на Сэль, она с любопытством изучала архитектуру соседнего дома, будто стараясь постичь тайный смысл каждого кирпичика. От взгляда черного пса становилось не по себе, и вообще всем своим видом пес показывал, что мысленно поделил его тушку на суповой комплект, просто не решил с чего начать…

— Да сделай же ты, черт возьми, что-нибудь!

-Жуж, — безразлично и спокойно позвала кота девушка, не отрываясь от созерцания чуда архитектора.

Кот посмотрел на хозяйку своими янтарными глазами.

— Фас, — закончила Сэль.

— Сэль, не смей, он же маленький кот и…

Поттер был бесконечно удивлен, когда белый тигр оградил его от пантеры и собаки. Тигр предупреждающе зарычал, животные не остановились.

Пантера взглянула на тигра и зашипела, пес оскалился и приготовился к прыжку.

— Убей, — отчетливо произнесла Манфьолетти.

* * *

SammyDark, спасибо за ожидание. Вы абсолютно правы, теперь у него только сила стихии огня, а как ему будет без палочку плохо мы собственно и узнаем)

Br@tok$, конечно же ее душа будет показана, посмотрим насколько она Вам понравится)

Рен, думаю Гарри не стал жить у Сириуса, потому что на Тисовой улице у него особая защита и что бы под ногами не мешался, думаю, даже будучи сквибом он не смог бы сидеть сложа руки, обязательно что-нибудь натворил.

Спасибо всем за комментарии, и за то что проявляете интерес к фику)))

Она рисовала синей краской крестик на запястье. Цвет неба, только как-будто оно выцвело.

Кио Нейра

* * *

— Ну, вот, а ты еще в Жужечке сомневался! — Сэль тискала тигра за окровавленную морду.

Гарри же в это время смотрел на асфальт, где покоились останки пантеры и пса. Потом он быстро отвел взгляд от этого кровавого месива в сторону.

Сэль посмотрела на притихшего парня и довольно усмехнулась:

— Жуж, мы, кажется, травмировали неокрепшую детскую психику Поттера. Поттер, ты в порядке?

Он обернулся к ней и неуверенно кивнул.

— Отлично, нам надо убираться, надеюсь, эти лапочки были одни, еще одного стресса Жужечка не перенесет. Давай, Поттер, если у них были хозяева то им очень не понравится, что кто-то лишил их фамильяров.

— Фамильяров? — переспросил парень.

— Да, давай потом, все потом, сейчас просто нужно убраться с этой долбаной улицы.

Девушка оглянулась в поисках безопасного места: ох, если б кто-то убил ее фамильяра…Этот человек мог бы смело укутаться в белую простынку и ползти в сторону кладбища. Взгляд наткнулся на одноэтажный домик с красной черепицей, сойдет как вариант, но красные капельки на окнах домах желания не вызывали, в другой дом периодически заходили люди (или не совсем?) в черных мантиях, но она не видела, чтобы кто-то из них выходил. И, как единственный вариант, был избран дом на противоположной стороне улице с красивой живой изгородью.

-Туда, — она подтолкнула парня в нужном направлении.

— Я..

— Поттер, давай поспорим, когда твоя жизнь будет находится в относительной безопасности! Шевелись!

* * *

Натаниэль сидел за дальним столиком с четой Стьюартов, и уже в десятый раз слушал историю Грегори Стьюарта об охоте в прошлые выходные. Ну, как слушал…бред семидесятилетнего старика интересовал его мало, зато его интересовали лукавые глаза и многообещающая улыбка двадцатилетней Греты Стьюарт. Она вышла замуж за дряхлого, лишенного чувства юмора мистера Стьюарта в надежде в скором времени стать молодой и богатой вдовой, но надежда таяла год от года. Хотя недавно Нат видел ее в магазине «Целебных зелий от Роше» и она выглядела до неприличия вызывающе… Если бы он не торопился… Но, к сожаления яд, который он заказал мастеру Роше, был годен только пару часов, нужно было успеть. И вот, она напротив него скрывает улыбку за дорогим веером. Иначе, как судьбой это не назовешь. Грегори Стьюарт начал перечислять породы охотничьих собак, это значит, что разговор близится к завершению. Ну, что ж…

— Миссис Стюарт, я слышал, что вы большая ценительница творчества Дали? — он слегка приподнял кончики губ в улыбке.

— О, да. Дали всегда меня интересовал своим нестандартным видением мира, мне кажется, я вижу мир так же нестандартно. Его картины просто божественны, хотя Грегори, — в этом месте она притворно надула губки, — я еле уговорила его приобрести пару произведений. Весь дом в картинах со сценами охоты, это просто ужасно! Это дурной тон, в конце-концов!

Она закатила глаза и подарила Натану очередную кокетливую улыбку.

— Но, милая…-несмело начал мистер Стьюарт.

-Сцены охоты? — перебил его Нат, — я имел честь видеть пару картин из коллекции вашего мужа и они прекрасны, чувствуется кисть художника и дух картины. Но Дали…

— Да, особенно.

Мистер Стьюарт начал чувствовать, что теряет нить разговора, поэтому он стал неторопливо отпивать чай, оправдывая этим свое молчание.

В этот момент Натниэль развеивал последние сомнения о разнице их возрастов, для двадцати лет она отлично сохранилась.

— Послезавтра в Париже Кейт и Петер Денвор устраивают аукцион, среди лотов — книжка «Алиса в стране чудес» оформленная Дали, его знаменитые карты Таро и шахматы, также будет пара картин. К сожалению, я совсем недавно увлекся его творчеством и, боюсь, что не смогу правильно вложить деньги, вот если бы такой сведущий человек как вы, миссис Стьюарт, оказал мне помощь…

Он видел, как ее глаза загорелись блеском, Грета схватила за руки ничего не понимающего мужа и впилась в него взглядом.

— Я так хочу ехать, Гри-гри, ну пожалуйста! Мы должны там быть.

От такого напора обычно всегда спокойной и сдержанной жены мистер Стьюарт даже растерялся:

— Грета, любовь моя, в этот день у меня совещание в комиссии по..

-Ну, так всегда! Совещания, совещания, ты женат не на мне, а на этих комиссиях!

Девушка всплеснула руками и отвернулась от мужа.

— Но, как же ты одна? Право, я…

Он сконфуженно переводил растерянный взгляд с жены на младшего Хоувелл-Терлоу.

— Вот если бы такой во всех смыслах положительный молодой человек как ты, Натаниэль, выручил старика. Некогда мне ее развлекать, комиссия, проект так важен…-бормотал мистер Стьюарт.

— Без проблем, мистер Стьюарт, мне не составит труда, общаться с вашей женой одно удовольствие. А ваш проект так важен, я слышал много положительных отзывов. Но, прошу меня простить.

Натан поднялся из-за стола, кивнул мистеру Грегори, поцеловал руку его жены и кинул на нее едва уловимый, предвещающий веселую поездку, взгляд.

-Замечательный молодой человек! Очень учтив, очень! — восхитился поведением юноши Стьюарт.

Парень оглянулся, выискивая в толпе хрупкую фигуру графини Эшли, которая отправила ему уже десятое письмо с угрозой самоубийства, если он не согласится с ней поговорить. Что ж, если леди просит, имеет ли он право отказать?

Через час пышный прием, организованный его родителями закончился, вереница слуг поспешила оттирать до блеска мраморный пол, чистить столовой серебро, менять цветы и тому подобное, зная, что утром леди Ангелина будет придирчиво оценивать проделанную работу в поисках, к чему бы придраться. Его мать была просто нереально педантичной, чем доводила до сумасшествия абсолютно всех. Благо, в его комнате она бывала редко, в основном потому, что не могла спокойно переносить его нелинейный беспорядок. И это было главным аргументом, почему он перестал наводить хоть какое-то подобие порядка в своей комнате. Жаль, что это не останавливало отца, ну что ж, для этого у него есть другие средства. Вообще ему своя комната нравилась, она была неким продуктом скрещивания спальни и кабинета. Большая с двумя большими окнами, закрытыми тяжелыми темно-изумрудными портьерами, камин, вдоль одной из стен тянулись шкафы, забитые книгами на разнообразную тематику, рядом стояла лестница, помогающая дотянуться до самых высоких полок, в углу — большая деревянная кровать со множеством подушек под бордовым балдахином, одну четвертую комнаты занимала красивая золотая клетка в виде Тадж-Махала, достающая до потолка, со множеством разных птичек внутри, дальше начинался подиум, на котором стоял стол из темного дерева, стул и удобный темно-бордовый диван в стиле будуара. Натаниэль вошел в комнату и один взглядом зажег все свечи, потом предусмотрительно запечатал дверь на заклинание. Часы пробили 3 часа ночи, что ж, у него еще дела. Мера с запечатыванием двери оказалась очень кстати, потому как спустя пару минут он услышал вопль отца:

— Немедленно открой!!!! Ты, гадкий….

Парень устало мотнул головой. Белисар, как всегда, не был оригинален в ругательствах, и это сильно портило его личное впечатление об отце, поэтому он всегда старался даже ругаться с изяществом. Нат открыл дверь в гардеробную, незаметно устроившуюся между двумя гобеленами, и неторопливо прошел вдоль ряда вешалок, остановил выбор на белой рубашке, захватил черный галстук, и принялся переодеваться под звуковое сопровождение отца. Несколько первых заклинаний дверь выдержала — ей не привыкать. Он подошел к зеркалу и завязал галстук в своей обычной развязной манере, надел серую бархатную мантию и поправил воротник рубашки.

— Я не могу открыть дверь, замок заело. Лягу спать, поговорим утром, — бросил он в сторону двери, надеясь, что отец слышал хотя бы половину.

Потом распахнул настежь одно из окон и подставил лицо холодному ветру, приносящему аромат приключений и авантюр. Парень еще раз одернул мантию, и смело сделал шаг за окно.

* * *

Ночное дежурство у авроров первого отдела проходило как всегда — скучно и однообразно, и теперь, в качестве бонуса, это дежурство было каждодневное и еженочное. Возвращение Темного Лорда наделало много шума, но еще больше шума наделали пожиратели, которые теперь совершали нападение за нападением. Вот и министр решил принести в жертву весь Аврорат ради спокойного и стабильного сна рядовых членов магического общества. Во избежание бунта аврорам был прочитан кодекс чести, освежены в памяти клятвы верности и прочая бла-бла-бла. Хотя, по мнению Аттвуда, лучше бы зарплату прибавили и об отоплении позаботились. И вот, теперь их отдел коротал уже которую ночь полным составом в пределах холодного кабинета. Эд был отправлен на патрулирование хранилища в добровольно-принудительном порядке, Рой сидел и просматривал дела, которые, по мнению Блейка, давно пора отнести в архив, Джейн сидела за соседнем столом и, покачиваясь на стуле, совершала махательные движения руками, стараясь быстрей высушить лак. В ящике для почты материализовалось письмо, Джейн недовольно на него посмотрела, потом посмотрела на аккуратно покрашенные ногти и решила пока не рисковать маникюром. Аттвуд и Алан сидели у тумбочки, ближе к обогревателю и играли в шахматы.

— Шах, Блейк, — добродушно произнес Алан, передвигая слона.

Блейк сплел пальцы и принялся тщательно изучать сложившееся положение. Ему хватило пары минут, чтобы проанализировать ситуацию и найти выход.

— Мат, прости Алан, — слегка касаясь пешки, он передвинул ее к королю.

Алан провел рукой по седеющим волосам, а потом развел руками в знак безоговорочной капитуляции.

— Блейк?— спросила Хогарт, которая избрала новый метод сушки и дула на ногти.

-Да, — подтвердил победитель, — чтож, Алан, с тебя кофе.

Лицо мужчины мгновенно просветлело, и он шаркающей походкой направился к своей тумбочке, чтобы выбрать сорт кофе.

Рой недовольно смотрел на их попытки убить время, не понимая, почему нельзя просто заняться делом. Он демонстративно закрыл толстую папку и взял следующую, но никто не обратил внимания. Хогарт все так же продолжала любоваться на свои ногти кричаще-красного цвета, а Алан возился у кофеварки. И это первый отдел! Да, не о таком он мечтал в высшей школе Авроров. Он мечтал о серьезных схватках, запутанных делах, погонях, а тут… Старый кабинет со старой мебелью, набитый всякой маггловской фигней, Хогарт (Она же женщина! В этом ее главный недостаток), сорокапятилетний Алан, чья спортивная подготовка, а точнее, ее отсутствие, удивляли Роя с самого начала, и пофигист начальник. Да к тому же Эд…как ему могло здесь нравиться?! Просто невыносимо смотреть, как он, забыв все, чему их учили, режется в покер с Хогарт, ест пончики с Аланом Смитом и вечерами ходит играть в баскетбол с Аттвудом. Как этот простофиля, Эдди Монтгомери, смог обойти его, лучшего студента?! Он внимательно посмотрел на покачивающуюся зеленую люстру, которая бросала непонятные блики на стены. Нет, он этого так не оставит, он заставит себя уважать! Они еще поймут, как он хорош на деле, сборище лентяев! Рой оторвал взгляд от люстры и столкнулся со взглядом начальника, смотревшего прямо на него и непонятно чему улыбающегося. Рой покраснел и опустил взгляд в папку.

— Что-то не так, Рой? — спросил Блейк.

— Нет, тут дело..оно..

Аттвуд хмыкнул:

— Да, дела они такие…

Тем временем Алан изучающее смотрел на 5 разномастных кружек, одна была лаконично зеленой, другая была ярко-желтой, в форме сердечка (это была кружка Блейка, которому ее подарила бабушка на новый год), белая кружка с надписью «любимый папа» (это самого Алана, кофе из этой кружки имел особый привкус, привкус любви и заботы), обычная бежевая кружка для гостей, ярко-фиолетовая кружка без ручки Эдда (это он ее так помыл, ручка отдельно, кружка отдельно). Но у кружек было одно общее — они все были не очень чистые, то есть не то, чтобы грязные….

Через пару минут комнату заполнил ароматный запах кофе, слегка горьковатый и отдающий ванилью. Джейн улыбнулась, оторвалась от созерцания ногтей и повернулась в сторону запаха.

— Алан, ты же знаешь, что я питаю к тебе глубокую симпатию и очень-очень уважаю!— ее губы расплылись в самой чарующей улыбке, а глаза заблестели.

Алан довольно улыбнулся, если не пьющая обычно кофе Хогарт напрашивалась на кружечку:

— А я — то думал, что это Блейк за кофе родину продаст!

Вышеупомянутый потянулся, качнулся на стуле, а потом встал и пошел бронировать себе кружку:

— Ну, за кофе, положим, и не продам, а вот если к нему прилагается булочка, то можно и подумать.

— В нашем случае роль булочки будут выполнять засохшие крекеры, — Алан стал разливать кофе по кружкам.

— Да что такое, дома — крекеры, здесь — крекеры, вот моему дедушке молоко за вредность выдают.

Джейн усмехнулась и качнула головой:

— Ага, предложи это министру на следующем собрании, -лак высох, так что можно обратить внимание и на письмо. Она быстро вскрыла его ножиком для бумаг (Алан подарил на Рождество, знает, лис, ее тягу к холодному оружию). После первых строчек лицо девушки изменилось, побелело и вытянулось, зрачки расширились, а голос охрип:

— Б-блейк.

* * *

Повторять второй раз было не нужно, он пока не знал, кто такие фамильяры, но встречаться с ними больше не хотел, как и с хозяевами этих милых зверушек. Вот странно, еще несколько минут назад он был готов сидеть на этой скамейке и упрямиться даже в случае наступления Апокалипсиса, и что? Малейшая угроза жизни, и ты тут же понимаешь, что еще молод, чтобы умирать, что у тебя масса нереализованных проектов, большие планы на жизнь и, несмотря на крутые виражи, пожить ты не против. Примерно из таких соображений исходил Гарри Поттер, пересекая улицу и отворяя калитку в незнакомый ему сад. Открыться-то калитка открылась, но вот закрылась она со щелчком не предвещающим ничего хорошего. Сад оказался довольно большим и освещенным редкими красочными китайскими фонариками, которые пытались осветить тусклым светом фигурные кусты и раскидистые деревья. Парень аккуратно ступал по гравиевой дорожке, стараясь производить как можно меньше шума.

— Итак, что мы имеем: побег из дома, незаконное завладение непонятно чьим счетом в банке, проведение запрещенного ритуала, проникновение в чужой сад. Что дальше, Манфьолетти? Кража со взломом?

-Не угадал, Поттер, дальше по плану проникновение в чужой дом в поисках тепла и доверху забитого холодильника, а потом, как дело пойдет, можем совершить разбой или умышленное причинение вреда собственности, вандализм вот еще… А где, кстати, Жуж?

Девушка оглянулась в поисках кота, но кристально-белое пятно отказывалось выделяться на ночном фоне сада.

— Жужечка, маленький, ну ты где? — обеспокоенно отозвалась Сэль.

— Маленький, как же. Этот маленький сейчас в клочья двух других таких же, маленьких, разорвал! — шикнул он на девушку.

— Он тебя, между прочим, спасал!

Парень резко обернулся и посмотрел девушке в глаза:

— Действительно, напомни мне ему после вручить миску китекета.

В стороне кустов послышался тихий женских смех и торопливая французская речь молодого человека. Это заставило подростков одновременно замолчать и переглянуться.

— Мы что, тут не одни в поисках романтики? — озадачилась девушка.

Парень лишь пожал плечами и продолжил двигаться вперед, странно, но когда он бросил мимолетный взгляд на дом с другой стороны улицы, сад не был таким большим. Через пару шагов тропинка сузилась и перешла в белую каменную дорожку, которая через пару поворотов вывела их к красивому трехэтажному особняку из темно-красного кирпича с белыми декоративными элементами. На площадке перед особняком стоял большой фонтан, в центре которого на постаменте стояла девушка, держащая кувшин, из которого собственно и лилась вода, в самом же фонтане эффектно плавали небольшие свечи, красиво располагая тени на фигуре девушки.

— Вау, вот это дом!— восхитился Гарри.

Девушка фыркнула и скрестила руки на груди:

— Все-то тебя восхищает, как маленький, ей богу, переулок — вау, фамильяр — вау, дом — вау! Довольно средненькое строение, — небрежно бросила девушка, предварительно оценив дом взглядом и утвердившись в правильности данной оценки.

Парень промолчал, рассматривая цветочный орнамент, который начинался у одного из окон второго этажа и тянулся через балкон к окнам первого этажа. Во всех окнах дома горел свет, но ничего не было видно из-за темно-бордовых занавесок, которые скрывали происходящее внутри стен дома. Поттер сделал пару шагов по направлению к главной лестнице.

— Ну, и что ты намерен делать?

— Попросить их выпустить меня из сада.

— Да, давай, сначала скажи, что вломился к ним в сад, а потом уже проси выпустить.

Он даже не остановился, а, кажется с еще большей уверенностью, направлялся к входной двери.

— Не все же такие, как ты Манфьолетти, нужно верить в людей, хотя бы попытаться. Я уверен, что хозяева просто откроют калитку, а не запустят авадой.

Он предпочел не оборачиваться, чтобы не видеть ее насмешливое выражение и приподнятую бровь. Ну и что, он останется при своем мнении.

— С такими темпами ты при своем мнении, Поттер, посмертно останешься.

— Что? Как ты…

Ответом ее величество парня, конечно, не удостоила, вместо этого подошла к двери и уверенно дернула за ручку.

— Сэль, стой, что ты делаешь, ненормальная!

Дверь, на удивление, не оказала ни малейшего сопротивления, а наоборот, призывно распахнулась.

Ребята стояли и смотрели в открывшийся ими кусочек общего интерьера, из-за двери доносилась веселая музыка и громкий смех.

-Думаю, стоит войти, — Гарри вопросительно посмотрел на девушку.

Манфьолетти пожала плечами и пропустила парня вперед.

— Могла бы и первая войти, все равно мертвая.

Внутренний интерьер дома шокировал, ну, если раньше с таким не встречаться, то и правда можно сильно удивиться. Прихожая была овальной формы с обоями в белую и розовую полоску, справа вплотную к стене прилегала белая деревянная лестница, ведущая на второй этаж, проход на который был занавешен тяжелыми портьерами из ярко-розового бархата, рядом розовый мягкий диван со множеством подушек, на стенах висели картины на темы десертов, веера и причудливые композиции из павлиньих перьев и розы… розы, преимущественно, розовые, стояли в вазах по всему периметру комнаты.

— Н-да,— протянула девушка,— чувство стиля хозяевам не свойственно.

Розовые портьеры шелохнулись, и к ним навстречу стала спускаться молодая женщина, на вид лет двадцати пяти. Она была среднего роста, не толстая, но с округлыми бедрами, одетая в легкое открытое платье из атласа золотисто-молочного цвета, идеально гармонирующего с ее кожей, почти белоснежной, на длинной шее был красиво повязан бант из белой ленточки. У девушки были коротко стриженые волосы холодно-белого цвета, слегка выступающие скулы и большие, темно-карие глаза, которые казались еще больше из-за жирной черной подводки и темных теней, но все внимание перетягивали на себя красивые полные губы благодаря родинке над углом рта. Казалось, женщина не была удивлена появлению ночного гостя, а, совсем наоборот, удивлена тем, что он не пришел раньше. Она смотрела на него теплым и слегка заинтересованным взглядом, было в ее образе что-то особо притягательное, и, одновременно с тем, домашне-уютное, что-то, от чего по телу проходила приятная теплая волна. Когда она поравнялась с Гарри, то подала изящную тонкую руку в золотых браслетах для приветствия:

— Привет, я Максимилиана Дюбари, но можно просто Макс.

У Дюбари оказался приятный, слегка хрипловатый голос.

— Я…

Взгляд Макс остановился на его густой челке, прикрывавшей лоб.

— Добро пожаловать, мистер Поттер, не ожидала, но, признаться, рада вашему появлению. Пришли расслабиться?

— Нет …я..я, — он ответил на рукопожатие, а потом махнул рукой в сторону двери, — я..гулял, у вас такой чудесный сад, захотелось посмотреть, а калитка….и…

— Понятно, — она улыбнулась, от чего на ее щеках появились милые ямочки, — сюда попадают лишь избранные джентльмены, или джентльмены, которым очень нужно сюда попасть.

Гарри мысленно попытался отнести себя к какой-нибудь из предложенных категорий джентльменов, судя по всеобщему мнению, он-то, конечно, избранный, а если судить по мнению отдельно взятого индивида (догадайтесь, кого?), то он…хм, лучше не думать.

— Ну, раз уж вы пришли, почему бы не остаться у меня в гостях?

Действительно, а почему бы ему остаться совсем ненадолго с этой приятной женщиной или девушкой? В любом случае, с ней так легко и уютно.

Макс коварно улыбнулась, достала из вазы розовое перо павлина, провела его кончиком по лицу парня и поманила его за собой в одну из дверей.

— И на что это она так «тонко» намекает? — язвительно прокомментировала девушка. — Иди, Поттер, если это та самая Дюбари, то ты и правда неплохо расслабишься.

* * *

Макс привела его в большую и слегка затемненную комнату. Такого он, признаться, не ожидал, поэтому ему не сразу удалось собрать разбежавшиеся мысли. Основным источником света в помещении оказалась довольно габаритная хрустальная люстра на потолке, которая освещала только центр комнаты, и небольшие светильники на бордовых стенах, но и этого незначительного освещения оказалось достаточно, чтобы понять смысл происходящего. В комнате удобно устроилось на диванах, пуфиках, в креслах и за столами разномастное общество. Первую половину которого составляли довольно представительные и, судя по внешнему виду, обеспеченные представители мужского пола разных возрастов, второй же половиной были девушки и женщины не старше двадцати шести лет в ярких, но вместе с тем, очень красивых и элегантных (ну, насколько это слово может быть применимо) откровенных или очень откровенных нарядах. И, если мужчины имели некоторое общее сходство: рубашки в основном белые, черные мантии, полноватую комплекцию и седеющие волосы, то девушки не имели сходств не только в одежде, но и во внешности: блондинки, брюнетки, ярко-рыжие, шатенки, коротко стриженые, сероглазые, зеленоглазые с загаром и абсолютно белой кожей, длинноногие и маленького роста, в ярко-красном, бледно-зеленом, оранжево-желтом. Они весело смеялись, демонстрируя идеальные зубы, кокетливо прищуривались или рукой вычерчивали узоры на рубашках мужчин, те из них, которые были в черно-белом, легко лавировали между столиками, предлагая шампанское и другие напитки. Все это в комплекте с легкой музыкой создавало атмосферу непринужденного веселья.

— Это, это… — он удивленно оглядывался по сторонам и пытался дать определение всему происходящему.

— Это бордель. Вертеп, публичный дом, гнездо разврата. — Манфьолетти помогла с нужным определением.

— Да-да я понял, но…

— Ну, как тебе здесь? — Макс появилась справа от него и вручила ему бокал с шампанским. — Осматривайся.

Она хлопнула по плечу и ушла в сторону других гостей. Сэль проводила ее недовольным взглядом. Решительно все в этой женщине ей не нравилось: слишком виляющая походка, слишком открытое платье, небрежная прическа и озорной блеск глаз, в конце-концов, ей не нравилась ее простецкая и дружеская манера, которую она применила к Поттеру. Ну и конечно само место, нет, Сэль придерживалась либеральных взглядов: бордель, так бордель, каждый развлекается, как может, но что за фамильярность с клиентами?! Так, стоп! Поттер ей не клиент, конечно, но это не дает ей права вести себя с ним так вызывающе, это может его скомпрометировать в глазах общества! Хотя… Сэль обвела взглядом комнату, остановила взгляд на небольшой сцене, на которой девушки задорно танцевали канкан, противном морщинистом старике, который при каждом удобном случае старался заглянуть им под юбки, правда, какое ж тут общество.

Гарри подозрительно посмотрел на врученный ему бокал, вроде, обычное шампанское и пузырьки на месте. Теперь осталось где-нибудь расположиться, отдохнуть, поймать Макс и попросить его выпустить, хватит ему потрясений на одну ночь. Он медленно двинулся между столиками и пуфиками в поисках места, обошел столы для бильярда, при этом едва не облил шампанским наблюдающую за игрой девушку.

— Мне надо уйти, Жульена нет, и я начинаю волноваться.

Он повернулся к Сэль: та и правда была обеспокоена долгим отсутствием кота.

— Стой, уйдем вместе, надо только найти Макс…

— Пока ты найдешь свою Макс, Жуль уже на том свете очутиться успеет, просто сядь куда-нибудь подальше, найду Жужжа и вернусь за тобой, если сможешь уйти раньше, жди меня у калитки.

И, не дождавшись ответа, призрак стал решительно пробираться сквозь толпу вставших потанцевать уже явно не трезвых парочек.

Гарри оставалось только смириться с ее обычно несносным поведением и продолжить поиски места прикрытия, в конце-концов мало ли, кто тут отдыхает. Его внимание привлек дальний столик в углу комнаты, за которым сидели два мужчины и один парень, что удивительно, примерно его возраста. Парень вальяжно устроился на стуле, слегка покачиваясь. Рядом со столиком стояло несколько девушек, поддерживающих своих фаворитов.

— Я пас, — сказал один из мужчин и положил карты в центр.

— Поднимаю ставки,— задумчиво произнес второй под одобрительную улыбку поглаживающей его девушки.

Парень лишь слегка улыбнулся улыбкой, предвкушающей полную победу.

— Роял-флэш, мистер Джарвис, — легким движением руки парень разложил перед Джарвисом пять старших карт бубновой масти.

— Вы необыкновенно удачливы, лорд.

— Еще партию?

— О, нет, мое состояние и честное имя еще мне дороги. Ну, что Жизель, пойдем-ка, выпьем за удачливость юности.

— Ты еще очень-очень юн, Томас, — успокоила его девушка с азиатской внешностью и легко поцеловала в губы.

Когда квартет удалился, за столом остался парень и три девушки, одна из которых тут же пересела к нему на колени.

— Ты снова выиграл, ты мой герой -выдохнула она ему в губы.

Парень ловко увернулся от поцелуя, чем вызвал улыбку и одобрение других девушек, а потом его взгляд наткнулся на смотрящего на него Поттера.

Будучи замеченным, тот направился к их столику, прокручивая в голове возможные варианты начала разговора.

— Наблюдаете за игрой, мистер…

— Генри Гаррисон.

Своими ответом он видно позабавил парня, потому, что улыбка на его лице стала еще шире.

-Приятно познакомится, мистер Гаррисон. Я Натаниэль Белисар лорд Хоувелл-Терлоу, эта пышногрудая блондинка — Лулу, рядом Моника и Самана,— он принялся перетасовывать колоду.

Гарри кивнул девушкам, причем при взгляде на темнокожую Саману он рисковал покрыться краской. Поэтому он перевел взгляд на нового знакомого, который был счастливым обладателем коротко стриженых и небрежно уложенных каштановых волос и глаз цвета молочного шоколада, от пронзительного взгляда которых оторваться невозможно, пока их владелец сам не пожелает разорвать контакт. Тонкие губы, казалось, могли изобразить любую улыбку и передать абсолютно любое настроение хозяина, кожа лица были идеально белой и ровной, без каких-либо подростковых проблем. Лорд держал себя уверенно и, вместе с тем, расслабленно, каждое его движение было грациозно и изящно, будто оттачивалось и доводилось до совершенства годами. Гарри подумалось что, представляя себе образ прекрасного принца, миллионы девушек, сами того не зная, рисуют в воображении правильные и четкие черты Натаниэля Терлоу. Он видел, как восхищенно Лу ловит каждое его движение, как Моника и Самана бросают на него вполне определенные взгляды. Шоколадные глаза парня блеснули, будто угадывая ход мыслей соседа:

— А мы тут гаданиями балуемся, вы в это верите?

Поттер отрицательно мотнул головой, ответить что-то более внятно он не мог, взгляд этого парня буквально сковывал.

— Видишь, Лулу, ты одна здесь такая доверчивая.

Блондинка, сидящая на коленях у парня, обиженно надулась:

— Ну, вот и нет, Нати, это правда, все, что ты предсказываешь, у меня все-все сбывается.

Она тонкой рукой взяла из вазы клубничку, обмакнула ее в рядом стоящие взбитые сливки, а потом положила ее в рот Натаниэлю.

— Ну что ты, Лу, исполнения твоих желаний это, скорее, действие моей кредитки, чем предсказание крапленых карт, — он посмотрел на Гарри, — и в судьбу вы, стало быть, тоже не верите?

— Я не..

Натан хмыкнул:

— Вполне предсказуемо, но все-таки я попытаюсь вас удивить, мистер Поттер.

Он тщательно перетасовал колоду, а потом протянул ее парню:

— Сдвиньте, да, вот так, отлично.

Снова перетасовал.

— Что ж, приступим.

Парень положил недавно закуренную сигарету на ребро стеклянной пепельницы, позволяя ей продолжать гореть, и вытащил одну карту, которую затем положил на стол.

— Валет пик, это, собственно, вы.

Рядом с валетом легла следующая карта из колоды.

— А это трудности в вашей жизни, которые вы, — он вытащил восьмерку червей, — конечно же, успешно преодолели.

Гарри вглядывался в карты на столе, но не мог на них сфокусироваться, картинки тут же расплывались, он поднял глаза на Натана и тут же в встретился с его теперь холодным и колким взглядом. Парень продолжал доставать карты и, не смотря на них, комментировал значения.

— Переживания, хлопоты, перемены, появление девушки, дорога, еще большие неприятности…

Лулу заворожено смотрела то на карты, то на своего парня, а рядом с валетом пик уже образовался приличный расклад, при взгляде на который Гарри мерещились не масти и цифры, а черепа и кости.

— Ошибки, преграда, опасность, глупость, спешка и, наконец, — он вытащил последнюю карту и положил ее в центр расклада, карта ничего общего с игральной колодой не имела: на белой картонке были изображены часы и поперек их коса, — ничего хорошего не выйдет, если вы, мистер Поттер, не будете аккуратны в своих действиях и желаниях.

Натаниэль взял сигарету, которая еще не успела догореть, сделал затяжку и выжег дырку в центре последней карты.

Их взгляды снова встретились: настороженный и удивленный со стороны Поттера и насмешливый со стороны лорда.

— Приятно было познакомиться и до встречи, мистер Поттер.

Прощальная фраза была произнесена с такой интонацией, что Гарри сразу стало ясно, что из их последующих встреч ничего приятного не выйдет.

Натаниэль поднялся и, аккуратно обогнув стол, прошел мимо Поттера. Лишь слегка задев его плечо. После этого едва уловимого прикосновения дыхание перехватило, в голове появилась невыносимая боль, а барабанные перепонки хотели лопнуть из-за возрастающего уровня шума и непонятных звуков, в глазах потемнело, стали возникать цветные круги, накладываясь друг на друга, а затем уступая место мерцающим звездочкам.

* * *

Франсис надел белые перчатки и бросил последний взгляд на каминную полку: все-таки крайняя балерина стояла не на своем месте, он переместил фигурки ближе к балерине в стиле Дега. Теперь все было правильно, во всех смыслах. Взгляд серых глаз остановился на белой вазе с едва распустившимися ярко-красными розами, указательным пальцем он слегка дотронулся до одной из них и роза стала покрываться льдом. От середины бутона лед медленно переходил на стебель и листья. По цепной реакции стали леденеть и другие цветки, теперь они представляли собой вполне законченную изящную ледяную скульптуру. Розы,конечно, потеряли аромат и возможность распустится дальше, но зато теперь они сохранятся навечно безжизненными и красивыми отпечатками пойманного в ледяные сети мгновения. При взгляде на букет на губах парня заиграла довольная улыбка истинного эстета. Ну, чтож, можно попробовать остаться ценителем прекрасного несколько дольше…Он еще раз осмотрел комнату в поисках забытых мелочей, но все вроде было в порядке. Орфи щелкнул пальцами и под потолком комнаты начали появляться снежинки, которые неторопливо кружили по комнате в поисках предмета, на который можно упасть. Через несколько минут снежинки образовали тоненький слой снега на столе, который даже не собирался начинать таять.

Довольный проделанный работой, парень переместился.

* * *

Блейк недовольно поморщился: сколько он не аппарировал, но неприятные ощущения после каждого такого прыжка не желали проходить, вот и сейчас по телу прошла волна холода и мурашки. Со стороны он послышал хлопки, говорившие о появлении остальных членов отряда. Вот так — ни ночи без разборки, это какое-то тотальное невезение. Наверняка Саймон Вест, глава второго отдела, навесил на них какое-нибудь особо сложное и невыявляемое проклятие, иначе как объяснить, что в их смену все тихо и спокойно, а у их отдела все время «веселая» ночная жизнь? Нет, он с этим разберется, еще как!.

-Это здесь? — подала голос Джейн.

Она внимательно осмотрела место их прибывания: небольшой дом с садом на самом отшибе, хозяева таких домов обычно не любят гостей. Потому что, как правило, если верить фильмам ужасов, в таких домах, с виду приличных и старающихся всеми силами внушить доверие примерного дома, обычно скрываются психопаты, маньяки и трупы. Все-таки лучше бы она осталась в отделе, а не Алан, черт, да лучше б в отделе остался Рой. Девушка обернулась на Блейка, который старательно вглядывался в темные и не подающие признаков жизни окна. Рой же просто стоял и ежился от холода. Видимо, честь внести конструктивное предложение выпала ей, но не успела она и рта открыть, как Рой перехватил инициативу. Что ж, ему же и нагоняй получать — инициатива, она, как известно, штука наказуемая.

— Нужно войти в дом.

Аттвуд недовольно обернулся: Рой со своим неуемным энтузиазмом его раздражал, если честно, он никак не мог понять: как этого выдающегося секретаря могли взять в авроры, надо поговорить об этом с министром. Блейк, конечно, понимал рациональность предложения, но его интуиция позвонила в маленький серебряный колокольчик и намекнула о том, что, возможно, у него молоко там в отделе бежит, и еще он хотел в квартире прибраться, столько дел, столько дел! А всего через час начнется смена второго отдела и тогда это дело станет их головной болью. Парень тяжело вздохнул, с Хогарт конечно, можно договорится, но вот Рой — тяжелый случай.

— Рой, осмотри сад, я и Хогарт в дом.

Лицо Гарнера приобрело недовольное выражение.

— Я..

— Я сказал — сад! — рявкнул Аттвуд и зло сверкнул глазами.

Парень, конечно, насупился, но подчинился, выбора не было: если шеф разозлится — коротать ему время курьером в направлении Азкабана. Блейк подождал, пока его фигурка скроется за поворотом дома:

— Идем.

Джейн кивнула и сильнее сжала палочку. Первая из ступенек крыльца скрипнула, последующие ее поддержали, воспроизводя при этом музыку в традициях лучших фильмах ужасов.

Они остановились напротив приоткрытой двери, видимо, хозяева очень открытые и наивные люди, либо в их отделе появится новая папка. Джейн легонько постучала по дверному косяку:

— Простите, кто-нибудь дома?

Ответа не последовало, девушка вопросительно посмотрела на Аттвуда в ожидании указаний.

— Протокол исполнен, начинаем проникновение, — он постарался придать голосу шутливые интонации и смело вошел внутрь, услышав характерный скрип, остановился, потом нагнулся и провел рукой в перчатке по полу:

— Снег?

— Что? — она нагнулась через его плечо, чтобы убедиться — начальник не врал, это действительно был самый настоящий снег.

Он отчетливо слышал в голосе Хогарт удивление, ну да, бывает с аврорами и такое.

Аттвуд запрокинул голову вверх и посмотрел на потолок, с которого продолжали методично падать снежинки, он высунул кончик языка и подождал, пока одна из них упадет на него, сомнений не было — это снег. Непонятно было одно — как среди всемирной осени в одном конкретном доме все покрывается нетающим снегом, превращаясь в ледяные скульптуры. Он обвел взглядом весь пол:

— Заметила? Снег нетронутый, никаких следов.

Он перевел взгляд на лестницу, которая тоже не выдавала чьего-либо присутствия. Хогарт, конечно, заметила, но радости у нее это не вызывало, она уже раз десять проверила дом на присутствие темных чар и вообще каких-либо чар, но дом был чист.

— Осмотри первый этаж, — Блейк выпрямился и теперь смотрел на оставленные своими ботинками следы, — я поднимусь на второй, потом спущусь к тебе.

Девушка кивнула в знак согласия, хотя оставаться сейчас одной ей очень не хотелось, но она же аврор, как-никак, к тому же, из первого отдела, но этот дом… Джейн встряхнула головой и решила отключить лишние эмоции, раньше это получалось само собой, а теперь пришлось поднапрячься.

Блейк подошел к лестнице, ведущей на второй этаж, и смерил ее оценивающим взглядом, потом поставил одну ногу на первую ступеньку и попробовал ее на прочность, вроде, должно обойтись без сюрпризов. Парень стал медленно подниматься, ступеньки легонько поскрипывали в такт хрусту снега. Второй этаж начинался маленьким коридором, и вот тут уже снега не было. Коридор был пустым, только все те же белые стены и две двери с золотистыми ручками. Недолго думая, он открыл первую дверь, держа наготове палочку. Комната оказалась обычной и вполне безобидной спальней, снова белые стены, большая кровать в углу из светлого необработанного дерева, платяной шкаф, небольшое зеркало и рядом белая круглая табуретка. На первый мимолетный взгляд комната вполне нормальная, такая стандартная комнатка, а если уж это профессиональный взгляд аврора… Хм, даже на профессиональный взгляд аврора, хоть на первый, хоть на второй, хоть на третий, это самая обычная комната, но все-таки не совсем. У него комната, как и обстановка в ней, вызывала ощущение, будто ты попадаешь на первую страницу книги, которую автор еще не начал писать. В шкафу ничего не оказалось, что ж, другого он и не ожидал. Подоконник чистый, окно выходило в сторону леса и одиноко стоящего фонаря. Абсолютная чистота и пустота, что ли… будто кто-то забыл покрасить декорации. Не найдя в этой комнате больше предметов для рассмотрения, он решил проверить вторую дверь. Вторая дверь не скрывала ожидаемых скелетов, нет, она скрывала пару ничем не занятых вешалок. Блейк с трудом подавил разочарованный стон, хотя почему разочарованный? Теперь нужно просто забрать Хогарт, Роя и вернутся в отдел, все чисто, состава преступления, как и самого преступления, нет. Хоть одна хорошая новость за эту ночь, что ж, вперед в кабинет, к горячей кружке кофе, кстати, можно послать Гарнера к Тому за горячим завтраком.

Хогарт ненадолго задержалась у замерзшего зеркала, провела по нему рукой, ничего, видимо снег здесь шел уже давно. Судя по стихшим звукам шагов, Аттвуд уже добрался до второго этажа, пора и ей приступать. В отличие от него, она любила работать при свете.

— Люмос, — произнесла девушка и не узнала свой слегка охрипший и дрожащий голос.

Джейн прокашлялась, стараясь вернуть голосу былую твердость.

В слабом свете палочки снег красиво блестел и переливался, как будто это и не снег вовсе, а кем-то случайно и безответственно рассыпанные бриллианты. Слой снега при входе в гостиную оказался толще, ноги замерзнут, и она таки получит свои десять дней больничного. Девушка осветила палочкой стены, их нереальная белизна пугала, камин, пианино, стол и все это покрыто снегом, чтож, вроде, ничего особенного, ложный вызов, она оказалась права, когда променяла свой идеальный маникюр на этот снежный домик. Еще шаг и носки ее сапог на что-то наткнулись, что-то ледяное. Она опустила палочку, а потом со стуком ее выронила, ее глаза расширились, кровь отхлынула от щек, а по телу прошла мелкая дрожь.

— Джейн, у тебя все? Второй этаж чист, кажется, прорвались…

Блейк быстрым шагом вошел в гостиную, задержав взгляд на ледяных розах.

— Джейн…

Только теперь он заметил, что Хогарт стояла, как вкопанная, прижимая руки ко рту, палочка валялась рядом. Парень подбежал к ней, развернул за плечи и прижал к себе. Он услышал, как она стала тихонько всхлипывать, а потом посмотрел на пол и увидел тело.

Послышались шаги, и в комнату вошел Рой с докладом, Аттвуд даже не дал ему начать:

— Выведи, Хогарт, живее, и вызови ищеек.

Ничего не понимающий Рой приобнял Джейн за плечи и вывел ее из гостиной. Блейк махнул палочкой и в воздухе появилась пара десятков свечей. Он присел и стал осматривать тело. Тело принадлежало девушке, пульс проверять бессмысленно — даже дилетанту понятно: она мертва. Девушка была одета в длинное белое вечернее платье, длинные густые золотистые волосы были собраны в косу, голова повернута набок, большие карие глаза ничего не выражающим, застекленевшим, взглядом смотрели в пустоту, алые губы слегка приоткрыты и в уголке рта была видна запекшаяся кровь. Блейк стянул с правой руки перчатку и дотронулся до плеча девушки, холодное, такое ощущение, что мраморное, в этом ледяном доме она была самой совершенной и самой хорошо замороженной скульптурой. Видимо, работы у его отдела все-таки прибавится, он встал и решил пойти на улицу, проверить — как там подопечные.

Рой вводил в курс дела только что прибывших ищеек, Блейк кивнул одному из них в знак приветствия. Джейн стояла возле дерева и пыталась сдерживать слезы.

— Ты как? Не замечал за тобой такой эмоциональности, — он положил руку ей на плечо.

Девушка мотнула головой:

— Это я, я виновата, понимаешь, письмо пришло, а я… я красила ногти и.. вдруг мы могли бы успеть, и девушка осталась бы жива, если б только я на работе занималась своими обязанностями, — она почти сорвалась на крик.

— Джейн, успокойся, она была мертва уже давно, мы бы не успели.

Хогарт посмотрела на него заплаканными глазами, потом скинула его руку с плеча и пошла в сторону ищеек. «Сдаваться с повинной»,— подумал Аттвуд.

* * *

— Доктор, что с ним? — обеспокоенно спросила Макс, которая в ожидании результата нервно мерила коридор шагами.

— У него очень сильный жар мисс Дюбари, я дал ему пару препаратов, но их результат очень сомнителен, я ничего не мог поделать, так как природа жара не известна. Он в бреду, и, боюсь…

Женщина закрыла глаза:

— Спасибо, Флинч.

— Да не за что, я зайду завтра, еще оставил пару зелий на тумбочке, будет хуже — попробуй их, мне пора на дежурство, если что — пиши.

— Да, пока. Линда, проводи мистера Флинча.

Она еще раз кивнула доктору, и вошла в комнату. Надо же было такому случится, чтобы в ее заведении герой магического мира сознание потерял, а если он еще и здесь же коньки отбросит, то упрячут в Азкабан без суда и следствия. Она посмотрела на парня, который не приходил в себя, а в беспокойном сне метался по кровати.

— Тише, тише, тише.

Макс аккуратно присела рядом и принялась успокаивающе гладить его по голове. Парень вроде успокоился и даже облегченно выдохнул, она окунула полотенце в рядом стоящий тазик с холодной водой и принялась протирать ему лоб.

— Вот так, все будет хорошо.

Парень снова принялся тяжело дышать и постанывать. Дюбари услышала, как кто-то скребется в дверь, и слегка ее приоткрыла, но этого хватило, чтобы белый персидский кот вбежал в комнату, прыгнул на кровать и удобно устроился на груди мистера Поттера.

— А ну, кыш, — Макс попробовала замахнуться на кота полотенцем, но тот угрожающе зашипел и зло сверкнул своими янтарными глазами.

Женщина оглянулась в поисках палочки, она помнила, как с ее помощью вызвала дежурного доктора, но не помнила, куда сунула ее потом, хотела попытаться отогнать кота каким-нибудь заклинанием, но заметила, что с появлением кота у парня выровнялось дыхание и его перестало трясти.

— Ты что, его домашнее животное?

Кот окатил Макс самым презрительным взглядом или ей только показалось?

А за окном медленно начинало светать, и появлялись первые ало-розовые полоски, подводящие логическое завершение произошедшим ночным событиям и принося с собой надежду еще не совсем наступившего нового дня.

Мы говорим с тобой на разных языках,

Друг друга все никак понять не можем,

Я там, где боль, война и смерти страх,

А ты — другой, мой путь понять не можешь.

Мне безразличны все твои мечты, я слишком далека от их провала.

А ты не ищешь простоты, и жизнь твоя — борьба за идеалы.

Мой путь лежит чрез сумерки во мрак, а ты идешь чрез тернии ко звездам.

Надежда — лучший для тебя маяк, а пустота мне — лучший в мире компас.

И мы идем по разным полосам, еще не вместе, но вот-вот пересечемся.

Возможно, привлечет тебя мой путь во мрак, а может, мне захочется стать ближе к звездам.

* * *

Сэль вышла и остановилась на крыльце. На улице, кажется, еще больше потемнело, и рассвет даже не думал появляться. Декоративные фонарики, рассеянный свет которых освещал лишь немного пространства, создавая размытые и искаженные тени от предметов, попадавших в поле видимости, казалось, были размещены только с одной целью — завести сонного путника на верную смерть. К тому же, тишина была абсолютной, эталонной, такое чувство, что непроглядная темнота ночи поглотила все звуки и чистые яркие краски, обнажив скрытые, темные и нелицеприятные стороны вещей. Девушка не шевелилась, ноги отказывались выполнять слабые и почти просительные приказы мозга, а сердце, научившись общаться на азбуке Морзе в бешеном темпе, выстукивало три точки, три тире, три точки… Память совершенно точно не хотела возвращаться. Хотя, с ее стороны это была бы просто неоценимая услуга — вернуться и разложить все по полочкам.В процессе ее загробного существования постепенно начинали проясняться кое-какие факты, вот и еще один прояснился. До дрожи в коленках, бешенного сердцебиения, паралича тела и разума, она боялась темноты. Не той темноты от отсутствия света в комнате, хотя, по правде признаться, и при этой темноте она чувствовала себя некомфортно, не серой темноты едва начавшегося вечера, а такой темноты, поглощающей и несущей в себе угрозу, перемешанную в равных долях со страхом. Она закрыла глаза, пытаясь вернуть контроль над телом, хотя единственной ясной мыслью в мозговом сумбуре, была идея о возвращении к Поттеру, и о том, чтобы попросить его пойти с ней на поиски Жужа. О, да, отлично, она станет просить помощи у этого идиота, вот еще. Но одной так не хотелось отходить от единственного очага света и тепла, было страшно, очень-очень страшно, и для того, чтобы побороть этот страх, нужна была очень сильная мотивация. Этой мотивацией стал Жуж, ее фамильяр, который не оставил ее даже после смерти, который был готов защищать ее ценой своей жизни, который уже, возможно, отдал эту жизнь… Самое трудное — это сделать первый шаг, который обычно получается неуверенным и слишком резким. Второй, третий и все последующие даются, как правило, легче. С закрытыми глазами она сошла вниз по ступенькам и оказалась на гравиевой дорожке, в нескольких шагах от так понравившегося Поттеру фонтана, и тут же несколько темных пятен сомкнулись у ступенек дома, будто проводя границу между ним и выбранным ею путем. Не оглядываясь, девушка зашагала мелкими шажками по дорожке, периодически ежась, но не от уличного холода, который она, разумеется, не чувствовала, а, скорее, от психологического холода.

— Жульен… Жуж…

Звук собственного, слабого и неуверенного, голоса, только еще больше напугал. Сэль свернула в парк, который не смогли осветить даже редкие фонари. Парк изменился со времени их прихода. Казавшиеся раньше красивыми, деревья и кусты теперь выглядели искаженными корягами, скрученными и наспех натыканными поломанными палками, изогнутыми и сюрреалистическими представителями флоры какого-то мертвого измерения.

— Жуж…

Сильно хотелось развернуться и убежать в дом все к тому же Поттеру, можно даже и не к Поттеру, главное — подальше от этой темноты с ее обитателями.

— Жужечка…

Непонятно откуда взявшийся молочно-белый туман уверенно пополз в ее сторону.

— Жуж!!!!— голос почти сорвался на крик, а она — почти на истерику.

В ближайших безобразных кустах что-то зашевелилось, тишину нарушил звук когтей, съезжающих по древесной коре, в панике она стала оборачиваться по сторонам, тщетно пытаясь найти причину страха. Звук затачиваемых когтей усилился, как и шорох, девушка ускорила шаг, плавно переходящий в бег, гравий жалобно хрустел под ее каблуками. Сэль свернула с дорожки и углубилась в парк, каблуки застревали в земле, усложняя ей бег. Черт, и когда этот парк успел стать таким необъятным?! Страх сменился острым чувством преследования, оглянуться назад она боялась, смотреть вперед — тоже.

Девушка выбежала на небольшую, ярко освещенную лунную поляну, которая заканчивалась идеально круглым озером. Лунный свет красиво отражался от воды, придавая озеру мистический оттенок. Вода, переливающаяся серебряным светом, манила к себе, уговаривала заглянуть в ее идеальную зеркальную поверхность. Порыв ветра сорвал пару листьев с деревьев, закружил их высоко-высоко в воздухе, а потом подлетел к Сэль и принялся кружить золотые, отдающие солнечной осенью, листья вокруг девушки. Ветер принес с собой покой, умиротворение, ощущение защищенности и тихий ласковый голос:

— Ничего не бойся, все будет хорошо, спокойно возвращайся обратно, с фамильяром все в порядке…

Этот нежный голос казался очень родным, до боли знакомым, каждое слово эхом отзывалось в ее сердце…

Пара листьев, будто прощаясь, скользнули по ее щеке и полетели в сторону озера, к ним стали присоединяться другие листья ярких осенних цветов, ограждающих девушку от власти ночи. Ветер кружил листья и нес отголоски такого близкого голоса, теперь уже напевающего песню о доме, печали и долгой дороге в свет…

* * *

От воспоминаний последних дней голова тут же начала наливаться тяжестью и неприятными ассоциациями, просыпаться в смутно знакомом месте уже стало входить привычку, что ж, место, где мне предстояло проснуться, было значительно удобнее тех мест, где раньше приходилось просыпаться. Лучше, чем в Хогвартсе, гораздо лучше. Постель была очень мягкой и воздушной, от чего тело болело гораздо меньше, чем должно было после очередного приступа. После нескольких случаев я уже научился их различать, эти приступы, по начинавшей раскалываться голове, Воландеморту и не снилось такое: миллионы искорок взрываются у тебя в голове, по венам начинает течь что-то раскаленное, вместо крови, боль на грани переносимости, а потом все, и ты лежишь в чьей-то постели, иногда это не худший вариант. Хуже, что после очередного приступа ты чувствуешь слабость во всем теле, граничащую с болью, и пустоту в душе. Будто ты всего лишь кукла, которую забыли заполнить эмоциями, воспоминаниями, чувствами. Вот так проходят первые минуты, пока ты не успокаиваешься и эти чувства не проходят, потом наступает облегчение от осознания ,что ты — это ты. Иногда мне кажется, что после очередного приступа я просто потеряюсь и не вернусь. Я попытался пошевелить рукой — получилось плохо, любое движение в первые минуты отзывается резкой болью. Я отчетливо понимал, что со мной что-то происходит, что-то меняется внутри меня, возможно, это действие магии огня, что ж, не сказал бы, что это было плохо. После приступа, когда мой организм восстанавливал силы, зрение обострялось, реакции становились лучше, эмоции удавалось взять под контроль. Проблема в том, что мой организм восстанавливался хуже и медленнее с каждым приступом. За последние дни со мной произошло столько событий, сколько не происходило за все годы. Я ввязался во что-то очень нехорошее и все из-за глупого стремления вернуть магию, вернуться в мир, который меня совсем не ждет, который отправил своего героя на покой. Вернусь, и что я там буду делать? Скажу: привет, я вернулся? Бред. Вернусь туда и… и пошлю их лесом. Нет, ну как я мог ввязаться в эту аферу только для того, чтобы послать всех лесом. Хотя, почему же просто послать? Нет, сначала посмотреть в их лживые глаза, потом послать лесом, а потом посмотреть, как они прекрасно пойдут в указанном мной направлении под гимн Воландеморта. В сознании предупреждающе зазвенел колокольчик, говоря ,что неплохо бы сменить ход мыслей в более продуктивное русло. Ну, например, где я сейчас нахожусь? Как я тут оказался? И как задержаться здесь подольше, если б здесь еще и кормили. Поток моих мечтаний оборвался, как только я почувствовал, что кто-то лезет ко мне холодной рукой под одеяло.

— Что тепла не хватает?

Рука дернулась обратно.

— Ой, прости, не думала, что ты очнулся.

Я подскочил и тут же распахнул глаза, потому, как голос явно не принадлежал моей знакомой. На кровати сидела Макс и как-то виновато улыбалась:

— Я хотела достать твою руку — на ней ожог, доктор мазь оставил.

Как в доказательство своих слов она продемонстрировала мне миниатюрную коробочку с мутноватым наполнителем.

— А…— я почему-то начал натягивать одеяло до шеи.

— Тебе лучше?

Макс пристально посмотрела мне в глаза.

— Да, спасибо, что вчера произошло?

Я постарался незаметно осмотреть комнату, не то, чтобы меня интересовал интерьер, хотя, надо отдать должное — здесь он был не таким вызывающим. Стены спокойного темно-зеленого цвета, мебель из черного дерева, и пара картин с пейзажами. В общем, комната внушала полное доверие.

— Ну, не знаю, какая из девушек подействовала так на великого Гарри Поттера, что он потерял сознание.

— Парень, — поправил я ее, тщетно пытаясь отыскать следы присутствия Сэль, коих не обнаружилось. Ну, вполне в ее стиле.

— Парень? — переспросила она и ее брови удивленно поползли вверх, — даже так.

Было в ее голосе что-то вроде двусмысленности.

— Я не в том смысле, — теперь уже я не питал иллюзий о характере места моего пребывания, — он сидел за дальним столиком и играл в покер, потом прошел и…

Макс задумалась, силясь вспомнить посетителей, и, в частности, дальний столик:

— Натаниэль? Молодой лорд Хэллоу часто здесь отдыхает, отдыхать он умеет, впрочем, как и производить впечатление.

— Кто он? — я пропустил мимо ушей ее хитрый оттенок речи.

— Один из клиентов, чьи секреты бережно хранятся стенами этого дома и его обитателями.

По слегка поднятым уголкам ее губ, я понял, что этот разговор не закончен и у меня есть все шансы на продолжение. Воспользовавшись моим замешательством, она взяла инициативу в свои руки, и по скорости ее вопроса я понял, что он был заранее подготовлен, и спорю, что не один.

— Как ты здесь оказался? Без обид, но это не самое подходящее место для такого парня, как ты.

Гарри улыбнулся, ну да, такому мальчику подходит библиотека.

— Я гулял.

Единственное объяснение, которое пришло в его отяжеленную более насущными проблемами голову. Дюбари вопросительно изогнула правую бровь, выражая сомнение в его ответе, ее карие глаза цепко ловили любое его движение или проявление эмоций. Теперь в голове парня все мысли, связанные с Макс, сложились в один неделимый образ: она напоминала ему пантеру, загоняющую жертву в липкие сети собственного обмана. Макс грациозно потянулась и прилегла на кровать, завершая образ кошки.

Он смерил ее оценивающим взглядом. Теперь, когда Сэль рядом не было, он мог действовать по своему усмотрению. И, если уж до конца быть честным, отсутствие Cэль его не особо расстраивало, гораздо спокойнее и приятнее он ощущал себя в присутствии Макс, от которой не исходило никакой угрозы. Может, она ему и напоминала хищную кошку, но сытую и явно импонирующую ему. В последнее время на него столько всего навалилось, что потребность поговорить с кем-то, готовым выслушать, добрым и корректным ( чувствуете разницу с Сэль?), стала просто жизненно необходимой. Он тяжело вздохнул, приняв решение рассказать обо всем Макс, как в дверь постучали, и в комнате показалась кудрявая голова его знакомой Лу. Лу ему улыбнулась и помахала рукой, ее синие глаза так и светились от веселья и радости:

— Привет-привет! Ну и напугал же ты нас, кошмар какой, это ж надо так.

— Лу, — прервала ее Макс, — ты что-то хотела?

-Ой, да, Макси, ты просила напомнить, что у тебя встреча сегодня с министерской комиссией.

— О, черт!

Было видно, что сама она уже забыла про эту встречу. Макс соскочила с кровати и бросилась к двери.

— Располагайся, я приду вечером.

Парень лишь кивнул и обратно откинулся на стопку мягких подушек. Что не говори, а его жизнь принимает интересные обороты.

Полежав еще пару минут в бессмысленном ожидании сна, он решил воспользоваться советом Макс и осмотреться. Одежда, вычищенная и надушенная, лежала на стуле возле кровати, почему-то это вызвало улыбку. Он вышел из комнаты, аккуратно закрыв за собой дверь. С наступлением утра дом преобразился. Узкий и длинный коридор, в который попал парень, имел стены приятного кремового оттенка, со спокойным узором в виде цветов, множество дверей, которые, как ему казалось, вели в комнаты девушек. Он спустился по лестнице в небольшую комнатку, которая, по-видимому, была гостиной и которая поразила его своими спокойными оттенками. В гостиной сидела пара девушек, пьющих чай и о чем-то тихо разговаривающих, было так непривычно видеть их лица без намека на косметику, и фигуры, облаченные в строгие, закрытые платья. Ничего не выдавало род их деятельности и образ жизни. К его появлению они отнеслись сдержанно, лишь слегка улыбнувшись и кивнув головой.

— Гарри.

Кто-то настойчиво дернул его за рукав кофты.

— Лу.

— Осматриваешься? Хочешь завтракать? Ну, конечно, хочешь, пойдем, я тоже не ела.

Она не дала ему опомниться, а просто, взяв за руку, потащила за собой в столовую. В маленькой столовой уже был накрыт завтрак на две персоны.

— Предусмотрительно, да?

Она подтолкнула его к одному из стульев. Если честно, то он боялся ненужных вопросов, ответить на которые он был не готов, но Лулу, кажется, не особо волновали причины его появления в этом доме, и за завтраком она рассказывала ему о своих интересах и увлечениях, стараясь вывести разговор на нейтральные темы. После завтрака Лу устроила ему экскурсию по дому. Он, оказывается, делился на два крыла, по образу жизни: дневная и ночная. Если честно, днем этот дом, производящий впечатление приюта благородных девиц, нравился ему куда больше. И, к собственному удивлению, он стал все больше проникаться симпатией к обитательницам дома, которые, ко всему прочему, оказались очень разносторонними личностями с большим кругом интересов. После обеда они вышли гулять в сад, где устроили небольшой пикник, во время которого играли в слово или дело, а потом Лизи учила его играть в покер. И все это время он чувствовал небывалое спокойствие и легкость. Ближе к вечеру девушкам нужно было расходиться и они больше не могли составлять ему компанию, поэтому он пару часов провел за чтением любимой книжки Лу (Гордость и предубеждение), роман Остин он нашел довольно забавным. Даже выбрал пару моментов, которые захотел процитировать Лу, уже заранее зная ее реакцию на него подколы. Единственным местом, где он еще не побывал и куда непременно хотел попасть — была кухня. Кухня вызвала в парне неподдельный восторг: просторная, светлая, с удобно расположенными шкафами и приборами. Гарри стал осматриваться, открывая ящички и шкафчики.

— Я могу вам чем-нибудь помочь, сэр?

Он обернулся на звук, так похожего на детский, голоса, и увидел домовика.

— Я просто осматривался, красивая кухня.

— О, да. Мисс Макс сделала для Тобиаса отличную кухню, Тоби уже много лет готовить здесь превосходные блюда для мисс Макс и других леди.

— Не сомневаюсь, Тоби, а можно мне тоже что-нибудь приготовить?

Глаза домовика округлились:

— Да, конечно, молодой сэр может что-нибудь приготовить, пока Тоби будет прибираться в доме.

Домовик поспешно собрал все необходимое для приборки и просто выбежал из кухни. Он улыбнулся и произвел ревизию холодильника: с таким набором продуктов можно приготовить все, что угодно. Можно сообразить что-нибудь из филе рыбы, можно салат-коктель из морепродуктов, или что-нибудь из этой яркой и свежей зелени. Перебирая в голове всевозможные рецепты, стараясь найти что-нибудь поразительное и оригинальное для Макс, он внезапно почувствовал сладкий запах ванили, а мысли о рецептах сменились мыслями о палящем солнце и прибое, на его губах появилась улыбка.

— Привет, как погуляла?

— Неплохо, выспался?

— Да, вполне. Осмотрелся, решил вот ужин для Макс приготовить.

Теперь, кажется, знает, что приготовить. Он взял необходимые продукты и, даже не посмотрев на девушку, принялся за готовку. Тяжелая сковородка опустилась на плиту, и оливковое масло стало нагреваться. Сэль просто молча осматривалась. Гарри был полностью погружен в готовку: он высыпал в сковородку чеснок и, когда тот начал менять цвет, добавил томаты, увеличил огонь, а когда соус начал пузыриться, добавил базилик и красный перец. Почувствовав запах базилика, Сэль оторвалась от созерцания заинтересовавших ее тарелок с необычным узором, и переключилась на парня, который теперь дорезал цукини и занялся пармезаном. Это было совершенно невероятно: он готовил цукини с пармезаном… этот ненормальный решил накормить эту швабру Макс блюдами итальянской кухни!!! Девушка хотела сказать что-нибудь обидное и колкое, но слова застревали в горле. Нет, ну даже быть таким ….таким… Она фыркнула и устроилась у окна, пусть делает, что захочет, ее это не волнует, все равно Дюбари никогда по достоинству не сможет оценить незабываемую кухню Италии.

И тут Сэль ошиблась. Дюбари смогла оценить, если не кухню, то уж Гарри точно. К ее приходу этот идиот Поттер уже успел все доделать, накрыть стол, зажечь свечи, налить вино, в общем, подготовился. Макс была приятно удивлена, ее минуту назад усталый взгляд теперь же просто искрился от радости, Сэль фыркнула.

-Давно на этой кухне никто не готовил, вкусно пахнет. Что это?

Парень загадочно улыбнулся, завершил узор соусом на тарелке и поставил ее перед Макс.

— Пробуй.

Макс посмотрела на блюдо: это выглядело изысканно и вкусно, она отправила один кусочек в рот.

— Вкусно, — выдала она свое заключение ,— почему сам не ешь?

-Ждал, пока ты попробуешь, — он ухмыльнулся.

— Вот паршивец, ну, так что это?

— Это цуккини с пармезаном.

— Обожаю итальянскую кухню.

Они замолчали, наслаждаясь едой и хорошим вином.

— У тебя проблемы? Ты выглядела усталой.

— Да, мое заведение перестало быть окупаемым, и эти чиновники...

Макс отложила приборы в сторону и вытерла губы салфеткой.

— Даже не представляю, если придется закрываться, что будет с девочками и со мной.

Гарри улыбнулся:

— Вчера я пришел сюда в поисках поручителя, думаю, мы могли бы помочь друг другу. Тебе нужны деньги, а мне нужен тот, кто смог бы представлять мои интересы.

— И, кроме как девушке с такой сомнительной репутацией ,это сделать некому?

Гарри качнул бокал, подтверждая ее правоту.

— Ты ведь хочешь, чтобы я ввязалась во что-то очень серьезное? Весь мир говорит о том, что ты пропал или убит, или сошел с ума.

— И именно поэтому мне нужен кто-то со стороны. Никаких невыполнимых поручений, а взамен — хорошие деньги. Тебе хватит на все.

— Я не знаю, — она опустила взгляд, — в свете последних событий, я… Ты хороший парень, и пойми меня правильно..

Гарри протянул Макс заранее приготовленный чек.

— И что мне нужно будет делать за такие-то деньги?

— Для начала, принести нерушимую клятву, — уверенно произнес парень, в минуту из расслабленного и отдыхающего денди он превратился в делового молодого человека. В глазах не было и намека на вино, только решительность и собранность.

Сэль сидела на тумбочке в самом дальнем углу и наблюдала за этой идиллией. И если честно, от этой слащавости ее тошнило. Ну что за бла-бла-бла? Как вкусно, какая кухня, придурки. Она фыркнула и отвернулась к полке с кастрюлями. В общем-то, ее появление в этой кухне было равносильно походу в музей: едва переступив порог этого помещения, по отсутствию определенных ассоциаций в голове девушка поняла, что была редкой гостьей в подобных местах. Поэтому сначала ей было интересно рассматривать всякие кастрюльки, специи, еще интересней было наблюдать за парнем, который ощущал себя здесь абсолютным хозяином.

Гарри сделал глоток вина:

— Мне нужно, чтобы ты нашла информацию о Сэльветрис Манфьолетти.

Упоминание собственного имени выдернуло девушку из размышлений и заставило напрячься.

— Кто это? — между бровями Макс залегла морщинка, она пыталась вспомнить что-нибудь об этом имени. — Я такой не знаю, она откуда?

— Из Италии.

— А зачем она тебе?

Поттер загадочно улыбнулся, давая понять, что оставит вопрос без ответа.

— Ладно, подключу завтра Барри, если кто-то и сможет найти интересующую тебя информацию, так это он.

— Я хорошо заплачу ему за оперативность.

-У тебя…

-Нет, просто хочу побыстрей разобраться с одним делом.

Ах, вот как, подумала Сэль, значит, она — то дело, с каким он хочет побыстрей разобраться, вот ведь сволочь неблагодарная! Хочет быстрее от нее отделаться, чтобы с этой Макс остаться в этом приюте домовика и плюшки готовить!

Она спрыгнула с тумбочки и, проходя с гордо поднятой головой и идеальной осанкой мимо не обращающего на нее внимания Поттера, задела бокал с вином рукой, отчего тот покачнулся, будто надеясь еще удержать равновесие, а потом упал на пол и разлетелся вдребезги, один из осколков порезал парню руку.

* * *

Он видел, как Сэль прошла сквозь дверь кухни, прибывая явно не в лучшем настроении. Как же это достало, что все зависит от ее настроения. Избалованная, капризная девчонка!

— Все в порядке, Гарри?

Макс удивленно проследила за его взглядом, направленным к выходу.

— Да, в полном, тебе нравится?

— Это великолепно.

Он силой оторвался от созерцания двери. И улыбнулся при виде довольного лица Макс, кажется, уже созревшей, для того, чтобы ввязаться в предлагаемую ей авантюру. Ну, раз клиентов готов, значит надо брать, пока не передумал.

— Вернемся к клятве?

Уверенная улыбка даже не подумала сойти с лица Дюбари и она кивнула:

— А давай, играть — так по-крупному, и я правильно понимаю, что речь идет о хороших деньгах?

Женщина еще раз посмотрела на чек. Гарри подумалось, что они нашли общий язык.

— Сработаемся.

Он слегка поднял свой бокал. При движении красное вино шелохнулось и заиграло различными оттенками красно в отблесках свеч.

Макс принесла нерушимую клятву, чем сильно облегчила его жизнь, результаты по его просьбам будут известны завтра, а сегодня ей еще работать и работать. Теперь Гарри возвращался в комнату с явным намереньем убить Сэль, плохо представляя, как это можно осуществить, но ведь главное — желание? А ничего невозможного нет.

— Что ты устраиваешь, истеричка?

Лучшая защита, как известно — нападение, поэтому он собрался нападать беспощадно, не давая ей передышек и времени одуматься. Сэль стояла у окна, одной рукой придерживая штору, и вглядывалась в сад. Ее не тронул ни его тон, ни слова, хотя в обычное время она бы уже вставила миллион шпилек. И вместо того, чтобы смутить Сэль, Гарри стушевался сам, а это в его план не входило. Что-то подсказывало ему, что ситуация стала выходить из-под контроля. Сэль повернулась, и он стушевался окончательно: в ее глазах читалась такая боль и обида, что все фразы, заготовленные им за два лестничных пролета, куда-то испарились.

— Ах, я истерику закатила, что не понравилось? Мне всегда казалось, что у меня неплохо выходит, наверно весь романтический настрой сбила? Что, без бокала вина дело как-то не заладилось? Или ты после вчерашнего не отошел? Я, значит, пошла Жужечку искать, а он у нас уснул случайно. Как спалось, солнышко? Кошмары не мучили? Ни чьи ручки тебя во сне не душили, лапушка?

Парень сделал несколько шагов назад.

— А проснулся в хорошем настроении и побежал все этой Дюбари выкладывать! Ненавижу тебя, надо было оставить на растерзание фамильярам, хоть бы животным польза была, герой недоделанный!

Гневная тирада могла бы произвести на Гарри впечатление, если бы он в этот момент не вспоминал про себя ненавязчивый детский стишок. По отношению к Сэль он выработал свою философию: ну, во-первых, поорет и перестанет, во-вторых, чем меньше с ней споришь, тем целее нервы. Так что всю эту картину он наблюдал, как в немом кино — видел только отражение ее эмоций, а вместо звука — успокаивающий стишок. Он слегка улыбнулся: что-что, а злиться Сэль умела, делала это изящно и красиво, никаких резких жестов, горящий взгляд, вздернутый нос…

— Ты такая красивая, когда злишься.

Он просто сказал то, что подумал, фраза смутила девушку, но лишь на минуту.

Сэль остановилась и удивленно посмотрела на него, сначала во взгляде отразилось непонимание, а потом он сменился привычным высокомерием и строгостью:

— Значит, сейчас я выгляжу просто шикарно, Поттер!

Девушка фыркнула и уселась в кресло, поджав ноги под себя и откинув голову назад, получилось по-детски трогательно.

Он хмыкнул, буря миновала, все обошлось малыми жертвами и у него получилось сохранить контроль, как же это было нелегко. Решив отложить воспитательный процесс до лучших времен, он подвинул стул ближе креслу, оседлал его, сложил руки на спинке стула и принялся рассматривать девушку.

— Что ты смотришь на меня, как на Джоконду, подпись Леонардо ищешь?

Еще одно правило — не реагировать на ее выпады, а продолжать вершить свое темное дело. А дело у него было только одно — попытаться хоть раз поговорить с Сэль, как со взрослым человеком. Миссия невыполнима. Тогда он решил проявить хоть какое-то участие, не надеясь, что она оценит:

— Что-то случилось?

-Да, Поттер, случилось, я умерла, а так все нормально, сказка, а не жизнь.

Они замолчали.

Он продолжал всматриваться в ее фигурку, бесполезно пытаясь понять хоть часть ее души. Ведь бывает же так, что под фасадом самоуверенности, дерзости и наглости люди прячут наивность и ранимую душу. Кажется, Сэль в их число не входила, было заметно, что она не играет, вся эта эгоцентричность, смешанная с инфантильностью, агрессивность, язвительность, были неотъемлемыми и не наигранными чертами ее характера. В этом была вся она. И с этой бомбой замедленного действия ему предстояло провести еще, Мерлин знает, сколько времени, если быть до конца честным, то Гарри уже начинал жалеть, о том, что не дал Лорду себя убить. От этого все бы только выиграли…

Еще он точно знал, что с Сэль что-то произошло, и еще более точно он знал, что вытянуть из нее правду просто невозможно, но это что-то явно выбило ее из состояния равновесия и подвело к тонкой границе между апатией и истерикой. Для этой ее модели идеально подходило его поведение номер 1: спокойный тембр голоса, создание видимости, что все в порядке и мягкий взгляд. При этом желательно показывать полную солидарность с ее мнением и, если нужно выразить протест, то сделать это крайне мягко и ненавязчиво.

— Нам нужен поручитель, тот, кто мог бы действовать по моей доверенности, Макс подходит идеально.

Девушка усмехнулась:

— Ну, еще бы Дюбари тебе не подходила.

— Я хочу отреставрировать дом в Годриковой лощине, — не обращая внимания на ее выпады, продолжил он, четко следуя выбранному поведению номер 1, — нанять частного детектива для выяснения твоей истории…

— Чтобы побыстрее избавиться от меня, я слышала.

Гарри закрыл глаза и сосчитал до десяти, нет, она невыносима, просто невозможна, не девушка, а холера.

— И, поскольку у меня нет доступа к моим счетам, я хочу вложить твои деньги в какое-нибудь предприятие.

— Это все?

— Слушай, Сэль… — следствие из общения с Сэль, как бы вы не старались сохранять спокойствие и хладнокровие, снисходительно относиться к ней и пытаться прочувствовать ее тонкий душевный настрой, забудьте, все ваши попытки обречены на полный провал, останутся не замеченными и не возымеют никакого действия.

— Я послушаю, Поттер, прямо сейчас и послушаю, расскажи мне все о своем прошлом, поверь, это в твоих же интересах, и не обращай внимания, если я буду закрывать глаза или зевать, я всегда так делаю, когда мне очень интересно.

Обалдеть! Нет, Великие Волшебники, и к этой, абсолютно помешанной на себе, девушке он все время старается проявить участие и наладить контакт? Или он идиот…или он идиот! А она просто наивно захлопала ресницами, делая вид, что не замечает раздраженного и злого блеска, вспыхнувшего в его глазах.

— Поттер, я скажу тебе это всего один раз, в надежде, что ты запомнишь и в еще большей надежде, что не придется снова поднимать этот вопрос. Не старайся меня анализировать, понимать, подводить под какие-то шаблоны и описывать избитыми уравнениями, для этого всего я слишком оригинальна. Просто относись к нашим отношениям, как к работе, взаимовыгодное сотрудничество, ты — мне, я — тебе, и больше ничего. Так получилось, что мы с тобой оказались в одной лодке и друг без друга нам не выбраться из этой каши, которую мы заварили несколько дней назад. Я не могу продумывать дальнейшие ходы, если не знаю, какой еще неразберихи ты натворил в своей жизни, так что приступай. У меня сегодня как раз настроение, чтобы послушать забавную историю.

А есть ли настроение у него, ее, конечно же, не особо волновало. Теперь только осталось взвесить все за и против. Подумав, он решил, что по большому счету, Сэль права: если они будут действовать порознь, ничего не выйдет, но и действовать совместно, не зная жизни друг друга, они не могут. И в этой части лично с ним не было никаких проблем, парень вполне готов был рассказать парочку автобиографичных фактов, а Сэль, опять же, — темный лес, о каком доверии может идти речь, если с ее стороны это ничем не обосновано. Она знает о нем многое, а он о ней…только имя, фамилия и домашнее животное? Изумрудные глаза встретились с темно-сапфировыми, изображающими открытость и добродушие.

— Кто такие фамильяры?

— Так и знала, что ты спросишь, — как-то разочарованно протянула девушка, и перевела взгляд на стену, — фамильяр — это живое существо, в котором маг отобразил частичку собственного духа для того, чтобы получить возможность наложения чар на самого себя без выгорания души. Фамилиара также можно наделить определенными дополнительными способностями, что также может оказаться полезным. При смерти мага умирает и фамильяр.

— То есть, просто магически одаренные домашние любимцы? — уточнил он.

— Это ты, Поттер, домашний любимец, а фамильяр — это друг и спутник на всю жизнь. Призвать его можно только один раз, для этого нет заклинаний, слова заклинания идут из сердца, и если ты подойдешь хоть одному существу, согласившемуся стать твоим фамильяром, он явится на твой зов. А еще ты можешь передать фамильяру часть своих сил.

— И Жуж..

— Он мой фамильяр и, опережая твой вопрос, он демон. Все,Поттер, давай начинай сказку жизни одного героя.

— Нет, стоп. Вернемся к теме...

— Нет, Поттер, сейчас мы вернемся к тебе.

Он вздохнул и, решив, что сопротивление бесполезно, начал рассказ о своей жизни. Сначала Гарри тщательно подбирал слова, а потом просто стал рассказывать обо всем. Воспоминания, выстроившись в ряд, очень быстро проходили перед его глазами, вызывая самые разные эмоции и чувства. Восторг, когда он первый раз приехал в Хогвартс… Сомнения при распределении… Дружба с Роном и Гермионой… их приключения вызвали смешения радости, азарта, адреналина, печали и разочарования. Малфой…его протянутая рука… Хогсмит… Квидич и «Молния»… Ощущение полета, небо — как свобода и безграничность…Сириус…сердце защемило…Люпин…Седрик — зависть, кладбище -отчаянье, Воландеморт — ненависть и страх…Последний разговор с Дамблдором — непонимание и, гораздо позже, злоба, Тисовая улица — как заточение, тюрьма и отсутствие свободы, Дурсли — надзиратели, безразличие…

Он не знал, сколько вот так проговорил, забыв о том, что и кому рассказывает, просто выговаривая то, что было на душе, то, что мучило его и болело, то, что гложило и мешало двигаться дальше. Закончив рассказ, он как будто опомнился и посмотрел на Сэль. Вопреки его ожиданиям, девушка не заснула, а, напротив, смотрела на него задумчивым и заинтересованным взглядом. Проявив несвойственную ей тактичность, она не стала комментировать его рассказ или просить повторить более захватывающий момент.

— Тут есть над чем подумать. Как я поняла, Дамблдор тот еще интриган и стратег, интересно, какая у него мотивация? Возможно… Впрочем, все это неважно, пакуй чемоданы Поттер, пора тебе возвращаться в Хогвартс.

Все краски смешались на палитре и не разобрать, какие же цвета были взяты изначально. Слишком сильные и яркие, но все пятна.

Влана Рихарт

* * *

Вот и я опустился до плаксивого ведения дневника. Хотя, это скорее напоминает предсмертную записку. За окном темнеет, вижу, как несколько красных полос освещают еловый лес, придавая ему мистический вид. Я сижу в малом дубовом кабинете. Свечи в канделябрах догорели до середины, думаю, закончу писанину, как только они догорят. Будем знакомиться, мой читатель, я — Альсифер Кэрол, граф Фаулер. Мой портрет ты вряд ли найдешь в какой-нибудь из стандартных книг, если ты самый обычный волшебник, поэтому я мог бы написать, что выгляжу, как Аполлон, силен, словно Геракл, и мудрее Соломона, но, раз уж я собрался писать правду…. Мне девятнадцать лет, я высокий и худой, с бледной кожей, я всегда слегка сутулюсь… У меня короткие, жидкие волосы какого-то непонятного серого цвета, выступающие скулы, длинный нос и серо-зеленые глаза, вообще, по мне и не скажешь, что я аристократ фиг знает, до какого колена — самый обычный, непримечательный подросток, и это только внешне. В этом дневнике я собрался рассказать тебе (или вам) одну очень интересную историю. Рассказывая ее, буду исходить из того, что ты — обычный средненький маг — каким-то чудесным образом нашел этот дневник, сумел взломать печати, и на тебя не легло оставленное мной проклятие.… Ну, так вот, о, непосвященный, открою тебе величайшую тайну, я — Альсифер Фаулер — проклятый. Догадываюсь, что ты не впечатлился и не упал в обморок от этого известия. Ну, правильно, откуда ж тебе знать о проклятых. Возможно, тебе не очень интересно? Хм, ну, что ты ответишь на то, если я тебе скажу, что весь твой мир, да, многообразный и яркий, это лишь огражденный кусочек того, что тебе представляется огромной вселенной, в который загнали тебя и твоих посредственных собратьев. Как ты отнесешься к тому, что существуют магические города, в которых ты никогда не был, параллельные измерения и альтернативные реальности, охотники, стражники, ангелы смерти, демоны, стихии, магии равновесия и хаоса, элементали, джинны, эфриты, вейлы, смертоносные артефакты и сильнейшие книги колдовства, так лучше? Чтобы описать весь мир, в котором я живу, и от которого так далек ты, мне не хватит и половины жизни, в то время как у меня остался лишь этот вечер. Вечер, которого мне хватит только на одну историю, поэтому я расскажу историю моей жизни. Как ни странно, но эта история началась задолго до моего рождения, примерно в Средневековье, когда магия была первозданной, а не сегодняшним суррогатом.

Англия времен короля Артура и смелых рыцарей, принцесс и колдунов — именно здесь началась история, которая сплела ворох жизней в разноцветный клубок, переплетя их очень туго и тесно на многие века вперед. Тогда магия была вполне обычным явлением и имела право на существование, ее не приходилось скрывать или прятать. Волшебники были в почете, их возможности ценились. Мой предок, Августин Фаулер, родоначальник моего рода, обладал редким, даже по тем временам, даром оборотня. Жил он в своем замке в графстве Тайн, расходовал честно заработанные деньги и развивал свой дар. На этом история прерывается и начинается с того места, где Фаулер познакомился с такими же, как он — талантливыми и магически одаренными молодыми людьми. Они организовали свой кружок по интересам, и применяли свою силу исключительно в благородных целях, пока… Они были молоды, амбициозны, честолюбивы, их можно понять. Решив, что стоят чего-то большего, решили отыскать древний артефакт, который никогда не должен был быть найден, они не просто его нашли, а открыли, и по земле прокатилась волна хаоса, агрессии, жестокости, войн, пока величайший маг, Мерлин, не остановил ее и не запер обратно. Осознав всю свою вину, увидев разрушения, которые вызвали, молодые люди раскаялись, и дали клятву искупить свою вину, Мерлин связал их свои проклятием. С того дня потомки этих родов должны выполнять поручения Мерлина ценой своей жизни, пока не оплатят счет. С двенадцатого века прошло девять столетий, было пролито много крови, выполнено много поручений, спасено много жизней, но счет до сих пор не оплачен, теперь очередь платить его выпала нам…

И, наверное, ты уже догадался, что Августин Фаулер, основатель нашего рода и первый проклятый в нем, был мои предком. Говорят, что дети в ответе за ошибки своих родителей, это чертовски правильно, все так и получилось. Прошли века, но для проклятых ничего не изменилось, нас все также сковывает проклятие Мерлина, которое не ослабело…

Какая миссия у проклятых? Честно? Выжить. За это время мы побывали в таких переделках, что после одной из них я пришел и написал прощальное письмо, наконец-то оно пригодится. А, так, основная наша задача — это помешать людям и не совсем людям, таким же, как наши предки, захватить мир и погрузить его в хаос. Так что балуемся спасением мира, а в свободное от работы время, я вот, например, люблю читать. У меня дома огромная библиотека в два зала со своим маленьким водопадом, шум воды так успокаивает. Я, знаете ли — мозг нашего братства. К разговору о братстве — ну, основано оно было при Мерлине, и существует до сегодняшнего дня. Последние члены братства: Итидзе Амана, я, Сэльветрис Манфьолетти, Мина, Орферус Франсис. На первый взгляд — обычные подростки, со своими интересами, проблемами и взглядами на жизнь, это, скорее, одна сторона нашей жизни. Вторая сторона, это проклятые, ведущие личную переписку с Мерлином… Так что компашка у нас подобралась, что надо.

Впервые мы встретились в академии Бетельгейзе. Думаю, ты никогда ее не видел. Это огромный замок из черного камня, потрясающей красоты, в готическом стиле. Он расположен в Румынии, в горах, среди лиственных лесов, недалеко от озера Разелм. Первый сквозной этаж замка образуется лёгкой аркадой, на втором этаже, поддерживаемом ажурными колоннами с удвоенным шагом, на которых покоится огромный блок третьего этажа. Арки с заострённым верхом, узкие и высокие башни и колонны, богато украшенный фасад с резными деталями, огромные витражные окна. Словами этого не передать, просто достаточно закрыть глаза и представить что-то великое, несравненное, совершенное и сказочное.

Академия Бетельгейзе, как же это объяснить? Это храм, это дом, это пристанище для людей с редкими или очень сильными магическими способностями, или для просто очень одаренных людей. Это закрытая элитная академия, место в которой зависит не от твоего происхождения, твоих денег и положения в обществе, а от твоих способностей и мозгов.

В тот день мы собрались в Лиственном зале. Я пришел последним.

* * *

Альсифер сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться и привести в порядок чувства, признаться, он слегка волновался, да что там — он сильно волновался. Фаулер вошел в ярко освещенный зал и первое, что бросилось глаза — это большое витражное окно, у которого стоял парень среднего роста с короткими светло-русыми волосами, он был одет в серые брюки и простую белую рубашку.

Солнечные лучи, проходящие через витражное окно, оставляли блики на его рубашке и запутывались в его волосах, придавая им рыжий оттенок. Альсифер смелее вошел в комнату. Теперь смог разглядеть необыкновенно красивую девушку, стоявшую у шкафа, платиновые волосы которой водопадом струились по плечам и спускались ниже колен. Еще одна девушка завороженно смотрела на шкатулку в центре стола. Парень у окна обернулся и бросил на Альсифера оценивающий взгляд:

— Фаулер, я полагаю. Ну, что ж, раз уж мы в сборе.

Девушка с невероятными платиновыми волосами, достала книгу и тоже подошла к столу.

— Может, стоит познакомиться? Итидзе Амана. Друид.

Амана одарила всех собравшихся очаровательной улыбкой.

К ним подошла еще одна девушка и представилась:

— Сэльветрис Манфьолетти. Гоэтия.

Она слегка кивнула.

— Мина, зеркальная магия.

— Орферус Франсис, стихийная магия.

— Альсифер Фаулер. Оборотень.

Пару минут ребята переводили взгляды друг на друга, как бы оценивая потенциал и возможности. Когда официальное знакомство, после которого можно смело переходить на «ты» и нести всякую чушь, было закончено, Фаулер решил осмотреть помещение, и тут же заметил огромные, почти одного с ним роста, песочные часы ближе к витражному окну. Они производили неизгладимое впечатление, ну, хотя бы своими размерами, и черными резными опорами в виде змей, глядевших своими гранатовыми глазами так, будто понимали происходящее здесь. Основную часть комнаты занимали книжные шкафы, множество картин с видами осени в разных странах и измерениях. Молодые люди собрались вокруг небольшого круглого стола, столешница которого была покрыта вязью непонятных лично Альсиферу символов. Ребята завороженно смотрели на небольшую шкатулку в центре стола, будто ожидая то ли подвоха, то ли чуда. Фаулер вздрогнул: только что у него появилось очень нехорошее предчувствие, он ощутил, как невидимые нити на минуту сковали его сознание и тело, а потом отпустили.

Первой из ступора вышла Сэль, она протянула свою руку с длинными черными ногтями и быстро откинула крышку шкатулки. Внутри лежал маленький листок, над которым мы все, не сговариваясь, склонились. Книга Смерти.

Огромные песочные часы, которые так долго разглядывал Ал, перевернулись и посыпались первые песчинки, уверенно и быстро. Это означало, что время пошло и медлить нельзя, если честно, Ал плохо представлял, что будет, когда упадет последняя песчинка, но желания проверять не было. Кроме него никто не обернулся, не до этого было великим комбинаторам.

— Та самая книга, потерянная пять столетий назад? — насмешливо поинтересовался Орфи.

— Нам нужно ее найти.

Сэль тяжело вздохнула и положила пергамент обратно в шкатулку.

— Рациональнее сначала собрать информацию, — вмешалась Амана.

От комментариев воздержались только Альсифер и Мина. Вот так — первое задание, и у них уже разногласия.

— Отличная идея! А давайте-ка двинем в библиотеку!

— Закрой рот, Франсис!— Сэль зло сверкнула глазами, а Мина подошла поближе к Орферусу. — По твоему мнению, мы что, должны выйти на улицу, ловить прохожих и спрашивать, а не знают ли они, где Книга Смерти?

— Кто-то тут особо остроумный.

Между Миной и Орфи явно что-то было — первый вывод сделанный Алом, и второй — Сэль и Орфи не поладят.

— Да, Франсис, представь себе, я обладаю интеллектом.

-Хватит! Так мы далеко не уедем, нужно наметить план действий. Все важно: и собрать информацию и, вместе с тем, уже сейчас начать поиск.

Амана быстро сориентировалась и предотвратила было начавшуюся ссору.

-Предлагаю разделиться, — предложил Орфи.

— Еще одна гениальная идея! Альси, будь так добр, возьми бумажку и начни записывать мысли этого вундеркинда.

Альси?! Это она ему?

Амана осуждающе посмотрела на девушку, Сэль хмыкнула и отошла в сторону.

— Разумно, тогда ты — с Миной и мы — втроем.

— Договорились, начнем собор информации и поиск, встретимся здесь же, завтра, в обед.

Мина и Орферус переместились и остались в зале трое молодых людей, переводящих взгляд друг на дружку.

Сэль, ты что-нибудь слышала о книге? — неуверенно спросила Амана.

— Нет.

Сэль задумалась и принялась мерить шагами комнату.

-Если честно, то я вообще не представляю, как мы найдем эту книгу. Это ж не какой-нибудь путеводитель, его так просто не найдешь, а найдешь — так не отдадут.

Взгляд Альсифера метнулся к песочным часам, которые и не думали прекратить отсчет времени, а, кажется, напротив — хотели побыстрее добраться до последней песчинки. Он вздрогнул: что-то дело начинало пахнуть паленым.

— Кхм…э… леди…

Леди не обратили на него никакого внимания, увлеченно перешептываясь о возможных вариантах.

— Девочки… кхм… девушки!

Девушки удивленно обернулись, кажется, вовсе забыв о его существовании.

— Я просто хотел предложить сходить в библиотеку. Знаю, Орферус издевался, когда предлагал, но идея-то неплохая, найдем книжку и…

-Кажется, еще одно дарование предпочитает искать ответы в книжках, — Сэль усмехнулась, и в этот момент Альсифер понял, что всерьез его не воспринимают.

— Но это правда хорошая идея! В библиотеке Бетельгейзе должны быть списки всех ранее существовавших артефактов.

Парень твердо решил не сдаваться.

— То есть, упоминание в реестре артефактов тебя успокоит?

Альс обиженно надулся и уже приготовился перечислять другие аргументы в пользу библиотеки. Нет, он, конечно, понимал что, библиотека — далеко не идеальный вариант, но с детства хранилище книг придавало ему уверенность и покой. Он вспомнил, как в детстве часто сидел в библиотеке с книжкой у водопада и представлял себя героем, спасающим весь мир и получающим в награду полцарства и принцессу. Когда он очнулся от воспоминаний, то увидел, что Сэль как-то странно на него смотрит.

— Ладно, Амана возьми этого героя, и идите с ним в библиотеку — вдруг из этого что-то выйдет, а я пока попробую другие методы.

Сэль тут же переместилась.

— Ну что, идем и попросим директора Лиланда разрешить нам доступ к хранилищу?

Амана забрала свои шикарные волосы в пучок, закатала рукава мантии, выражая свою полную боевую готовность.

— Да, идем.

Кажется, еще одна вещь стала приносить ему уверенность и покой…

Директор Лиланд был директором Бетельгейзе с незапамятных времен, ни один сотрудник или студент не отважился бы даже предположить его точный возраст. Весь его внешний вид не позволял ему дать цифру больше тридцати пяти, в то время как его биография против этой цифры просто протестовала. Всю свою жизнь Эмет Лиланд посвятил академии, вкладывая в нее и в ее обитателей все свое время и всю свою душу. Он знал каждый уголок этого старинного замка, знал каждую мелочь и каждого обитателя его стен. Ни одна жизнь, связанная с этим замком не могла пройти мимо него. Сейчас же его взор был направлен на пятерых ребят. Новое поколение проклятых получило свое задание и теперь пыталось его выполнить… Это не были первые проклятые, начинавшие несмелые шаги по выбранной их предками тропе, но они имели все шансы стать последними. Ход мыслей Мерлина всегда ускользал от него, оставляя лишь тонкие намеки, но теперь не осталось даже намеков. Зачем нужно было призывать к клятве детей? Раньше проклятие вступало в силу после гибели кого-то из проклятых или по исполнении семнадцати лет наследнику рода, да и первые задания были в разы легче. А теперь проклятым нет семнадцати лет, и первое задание — поиск одного из самых могущественных артефактов. Если Мерлину так нужна эта книга, то почему бы не поручить ее поиск настоящим проклятым? Его мысли прервали два объекта, излучающих мощную ауру и не знающих, как лучше попасть в его кабинет. Что ж, Мерлин может делать, что угодно, на то он и Мерлин, его же дело, как директора — помочь своим студентам.

— Студент Фаулер, студентка Итидзе, сколько баллов профессор Мордин поставила вам на зачете? Ваше попытки поставить блокировку абсолютно провальны, я почувствовал ваше приближение еще с Западного крыла.

Он улыбнулся: им же совсем не обязательно знать, что их появление он едва смог уловить у двери.

Получив разрешение у директора Лиланда, и вытерпев битву с сердобольной библиотекаршей, ребята смогли попасть в хранилище и из нескольких сотен книг найти лишь парочку приблизительно их тематики. Решив сделать Лиственный зал местом своей непосредственной дислокации, они перенесли туда книги, а после организованного забега на кухню — чай и булочки, так что атмосфера в зале была вполне рабочая, так как многие книги были не переведены, о чем их заранее предупреждал директор, сказав, что как раз они-то их и переведут. Амана вот уже второй час мучалась с маленьким текстом на демоническом языке. В комнате уже горели многочисленные свечи, когда появилась Сэль на которой не было ни одного сухого клочка одежды, ее глаза просто молнии метали, в то время, как капельки воды с ее одежды и волос выбивали такт на мраморном полу.

— Может, кто-нибудь мне уже поможет?!

Она сделала несколько шагов вперед, оставляя за собой сырую дорожку. Амана легонько подула на нее, и вокруг Сэль закружился теплый ветерок с золотистыми листьями. Сэль решила подойти поближе к зеркалу, но, посмотрев на улыбающегося парня, передумала.

— Ладно, обойдемся без зеркал, есть у меня такое чувство, что по ним сегодня одни ужасы показывают. Ами, спасибо.

Амана кивнула в ответ, не переставая улыбаться.

— Нашли что-нибудь?

Альсифер гордо подвинул к ней любовно переведенные им тексты.

— Реестровый номер 1001, книга написана Августом Эсельсом, содержит ряд заклинаний и ритуалов, запрещенных к использованию, указ №613, бла-бла-бла. Владелец неизвестен.

Сэль разочарованно опустилась на стул и протянула пергаменты обратно парню.

— Ами?

— У меня тоже ничего особо интересного нет, так, рассказ о жизни Эсельса. А у тебя?

Сэль ответить не успела, потому что на двух пустовавших стульях появились Орфи и Мина, лица у них были до неприличия довольными.

— Вижу, друзья мои, у вас по нулям, — Орфи довольно обвел компанию взглядом, и чуть задержал взгляд на Сэль. — Да ладно, только не говори мне, Манфьолетти, что ты пыталась выйти на орден «Красной плащаницы».

— Только не говори мне, Франсис, что это не приходило тебе в голову.

— Приходило, только ума хватило от идеи отказаться. Ладно, ликуйте, мы нашли последнего хозяина книги: Томас Гонт, чернокнижник, живет в Лондоне.

Все замерли: неужели все оказалось так просто? Было в этом что-то, отдающее подвохом.

— Орфи, прости меня, неразумную, — у Сэль, как всегда, было свое мнение, — но откуда ж у тебя столь бесценная информация? Все, значит, искали ее пять столетий, а ты нашел за пять часов?

Франсис победно улыбнулся:

— Знаешь, тебе пора научиться проигрывать.

— Так, стоп! — как всегда, Амана вмешивалась в самый подходящий момент, — Неважно, ты уже нашел книгу?

— Нет, хотел поделиться славой с вами, дабы вас тоже не забыли.

— Франсис…

— Сэль! — Амана укоризненно на нее посмотрела. — Так чего мы ждем? Давайте заберем эту книгу и все.

— Вот пусть этот франт и забирает. Нашел, забрал, заслужил лавры.

Сэль и правда была чем-то недовольна.

— Вот и заберу. Мина.

Мина тут же поднялась со стула.

— Я с вами. Сэль, побудь с Альсифером.

— Без проблем, дорогуши.

Мнение Фаулера, как всегда, особо никого не интересовало, все, что ему оставалось — так это сидеть среди исписанных пергаментом под надзором.

— Успокойся, там может быть довольно жарко, радуйся, что не взяли.

— Отсиживаться здесь, пока они там…

— Пока они там спокойно заберут книгу и придут обратно, — закончила Сэль. — Булочки с клубникой?

Альси поперхнулся: такой момент, а она о булочках думает!

— А что это за орден, про который сказал Орф?

— Да, так. Сборище чернокнижников, некромантов и парочки слабых гоэтий. Человек семнадцать основных, а остальные — так. Это у них обычно привычка гоняться за такими книжками.

— И ты к ним одна ходила?

Она оторвалась от чая:

— А почему бы нет? И не то, чтобы одна, со мной был мой котечка.

— У тебя есть кот?

— Ага, белый перс, Жульен, но я его просто Жужем называю, он такой у меня лапочка, такой игривый.

— А где он сейчас?

— Поиграть пошел, — ее глаза сверкнули.

Она легко улыбнулась и принялась заваривать чай. Пододвинула к Альсиферу кружку из тонкого фарфора и пару булочек. Сама она булочки ела довольно странно: ломая на кусочки.

— Так вкуснее, — пояснила она, заметив его взгляд.

Заняться было особо нечем, поэтому они снова принялись за книги — Альс за свои, а Сэль принялась переводить текст Аманы. В окно стучал ветер, стремясь проникнуть в теплый зал. Альсифер удивленно смотрел, как девушка отложила в сторону перевод Аманы, словари и просто читала книгу. Ее глаза бежали от строчки к строчке.

— Ты…ты, умеешь читать на черномагическом?

Она подняла вверх указательный палец, прерывая его. Ее рука быстро потянулась к переводам, она быстро перебрала их, а потом снова стала вчитываться в книгу. Альсиферу оставалась одна страница, он сделал глоток чая и поперхнулся, переведя двадцать третью строчку.

— Сэль, ты…

— Да, Эсельс написал книгу с помощью демонов и гоэтий. После его смерти демоны забрали книгу себе с целью использования, но кто-то украл у них книгу и спрятал в мире смертных. Это ловушка!

Ребята синхронно соскочили со стульев, упавших с глухим ударом.

— Я за ними, ты останешься здесь.

-Нет, я такой же, как вы. Я тоже кое-что могу.

Он с вызовом посмотрел на нее и сжал кулаки.

— Ладно, времени спорить с тобой нет, держись рядом, мальчик-оборотень.

Они опоздали: в доме посреди осколков зеркал лежала Мина, с полуприкрытыми глазами. Вокруг нее металась черная пантера, от безысходности не знавшая, что делать.

— Эй.

Сэль тут же подлетела к Мине и стала щупать ее пульс.

— Мина, где остальные? Ты как?

Девушка открыла глаза и сильно сжала ее руку:

— Демоны… — на выдохе прохрипела блондинка.

— Да, я знаю, где Франсис и Амана?

Мина попыталась что-то сказать, но вместо этого получился стон, а потом она потеряла сознание.

-Жуж — позвала своего фамильяра Сэль.

В комнате появился белый тигр.

— Помоги. Альс, за мной.

Сэль закрыла глаза, а потом резко дернула парня за руку. Не успел Альс сказать хоть что-то, как очутился посреди огромной поляны, где были только темная короткая трава и какое-то мутно-серое небо. Нечего сказать, успели они вовремя, в нескольких шагах от них Амана держала оборону, отражая нападение трех фигур, закутанных в черные плащи. Сэль подняла руку ладонью вверх, к ее ладони стали стягиваться тонкие струйки мрака, формируя шар. Когда он достиг достаточных размеров, девушка бросила его в сторону фигур. Разумеется, она не попала, но, главное, что получилось отвлечь внимание от Аманы. Теперь все внимание переключилось на двух, только что появившихся, подростков. Сэль уже начала материализовывать второй шар, как две фигуры в черном тут же переместились. Учитывая то, с кем они имели дело, слабо верилось, что это приступ страха, скорее, очередной маневр, обещающий сюрпризы. Амана посмотрела на них с благодарностью, кивнула и тоже переместилась. Теперь их осталось только трое. Сэль с Алом и фигуру в черном разделяло тридцать шагов — дуэльная дистанция. Шар на ладони Сэль уже сформировался, но она не спешила его кидать. Фигура в черном скинула свой плащ на землю.

— Черной луны тебе, проклятая, — говоривший склонил голову в шутливом поклоне.

— Да пребудет с тобой мрак Бездны, Арирон.

Альсифер недоуменно переводил взгляд с Сэль на Арирона. На первый взгляд, Арирон мог бы показаться обычным подростком лет семнадцати, рост — выше среднего, стройный и подтянутый. Было в его виде что-то средневековое, но, вместе с тем, одновременно он выглядел и вел себя так, будто находился вне времени, будто он сам был временем, его кожа была белого фарфорового цвета и слегка мерцала, лицо имело чуть резковатые черты, губы постоянно растянуты в усмешке, а в больших глазах черного цвета застыло нахальство и дерзость. Он был одет в черные брюки и белую рубашку, поверх которой была надета накидка с ярко-алой подбивкой. Его блестящие и идеально прямые волосы спускались ниже плеч, а за спиной было два огромных черных крыла. Сэль убрала шар, а вместо этого в ее руках появились трезубцы, отливающие благородным серебряным цветом.

Арирон звонко рассмеялся:

— Неужели ты собралась драться со мной? Мне всегда нравилась твоя дерзость, и твое упрямство тоже впечатляюще, — подумав, закончил он.

-Драться с тобой? Нет, я не так безрассудна, чтобы думать о победе над великим князем. Это так, — она сильнее сжала трезубцы, — для уверенности. И, раз мы встретились, не будете ли вы так любезны подсказать, где находится книга.

По глазам Арирона, в которых плясали насмешливые искорки, было понятно, что любезен он не будет.

— Думаю, что нет, даже тебе, моя любовь, я не могу этого сказать.

Он расправил крылья и поднялся на пару сантиметров воздух.

-Прости, но это книга нужна дому, когда ты умрешь, родная, я буду рад лично прийти за твоей душой.

Арирон исчез в ярко-алой вспышке, вместо него в воздухе появился небольшой прозрачный шар, который, повисев пару минут в воздухе, упал на траву и покатился в сторону ребят.

Сэль начала медленно отходить назад. Словно обидевшись, шар остановился и с легких хлопком исчез, и теперь уже перед ними стояло десять огненных вихрей, имевших человеческие очертания, и несколько смерчей, внутри которых вспыхивали молнии.

— Это что, элементали? — вскрикнул Фаулер.

— Да. И есть только один выход… Бежим!!!!!!!!

Сэль схватила его за руку и тут же перешла на бег. Альс боковым зрением видел, как в их сторону летят огненные шары, а спиною ощущал жар от не попавших снарядов. Над ними пролетела парочка молний, одна из них чуть не зацепила Сэль, которой можно было только посочувствовать — не предполагавшая такого поворота, она и не подумала менять свои туфли на шпильке на что-то более подходящее, но, из-за полного отсутствия физической подготовки у Фаулера, они бежали наравне. Альсифер бежал так, как никогда раньше, один из шаров чуть задел его плечо, подпалив дорогую мантию, все лучше, чем он бы подпалил еще более дорогую шкурку. В воздухе витал запах жженой травы. Он очень хотел оглянуться, но вместе с тем боялся.

— Кто… такой…Арирон?

— Один из высших демонов. — Она резко завернула в сторону деревьев. — Зачем им книга? Для демонов она бесполезна, что-то тут нечисто.

Несколько деревьев перешли в полноценный лес. По мнению Фаулера, бежать в лес с огенными элементалями на хвосте — не лучшая идея, оставалось только надеяться, что Сэль знала, что делает. Они петляли, пробираясь через заросли кустарников, ветки которых оставили пару кровоточащих отметин на лице девушки и присвоили себе кусочек мантии парня, спотыкались о корни деревьев, но не останавливались — огненные шары и молнии пролетали совсем близко. Как не позорно было признавать, но дышать Альсу становилось труднее и труднее, его ноги налились свинцом, и бежать было совсем невозможно, он старался, но еще пять минут — и он упадет.

— Сэль, — хрипло позвал он.

Девушка быстро глянула на него, и на ее лице мелькнула тень разочарования. Ну конечно, с таким серьезным видом выступал в зале, а сейчас оказался ни на что не годным, а только задерживал ее.

— Беги, сколько сможешь.

Она толкнула его, а сама резко развернулась, оказавшись лицом к лицу с элементалями, и выставила щит. Щит поглощал магию элементалей, но с каждым новым ударом делать это сложнее. Цвет глаз девушки изменился, теперь всю глазницу заполнил сапфировый зрачок, щит окрасился в насыщенный лиловый цвет. Изменившимися глазами она заглянула в глаза ближнего элементаля, увидев там ярко полыхавший огонь ада, ее глаза тоже, кажется, произвели впечатление на элементаля, потому, что он сделал пару шагов назад. Она посмотрела через плечо: Альсифер уже успел убежать, как раз вовремя — щит долго не протянет, так что пора сворачивать лавочку. Сэль вздохнула и шепотом прочитала пару строк итальянской молитвы, верующей она стала совсем недавно, сегодня, несколько минут назад. Дальше события понеслись в бешеном темпе. Девушка скрыла щит и быстро упала на землю, пара молний ударила рядом, она перекатилась на правый бок и материализовала трезубцы. Получилось отбить первые два шара, один даже получилось отбить в элементаля. В выигранные несколько секунд она поднялась и быстро огляделась, вот почему на нее напали не все элементали разом — остальные были заняты белым тигром, настроенным очень агрессивно. Она уклонилась от очередной молнии и спряталась за дерево, которое через пару минут превратилось в кучку пепла.

— Жуж, бежим!!! — и она из последних сил побежала, не обращая внимания на ветки, бьющие по лицу и ногам, она споткнулась о корни дерева и распласталась на земле, один из шаров больно обжег плечо, прожег мантию и оставил ожог на коже. Тигр зарычал и кинулся наперерез приближающимся элементалям. Встать не получалось — правая лодыжка больно ныла. Кто-то с силой дернул ее за руку и одним рывком поставил на ноги, правая нога девушки тут же подкосилась.

— Вывихнула?

Альс озабоченно посмотрел на ее ногу.

— Наверное.

Он перекинул ее руку себе на плечо и, приобняв за талию, уверенно повел дальше.

— Я нашел там водопад.

Сэль, которая была занята подавлением боли в ноющей лодыжке, отвлекалась и прислушалась, к ее облегчению это и правда был шум воды. Хвала Гекате, у них есть шанс на спасение, девушка мобилизовала все силы и собрала волю в кулак, решив, что пострадает, когда это все закончится, мысль о том, что все закончится в любом случае, ее сильно успокаивала и она пошла быстрее.

— Сэль, тебе нельзя опираться на больную ногу.

— О да, поверь мне, на том свете, пусть и здоровой, она мне не понадобится.

Пробравшись через очередные заросли кустарников, они вышли к водопаду, Сэль к этому моменту была уже готова кричать от счастья, пока один из шаров не ударил ее компаньона в спину и тот не упал в воду, потянув ее за собой. Озеро, где находился водопад, оказалось небольшим и неглубоким, но зато вода в нем была очень холодной. Альсифер вынырнул и помог Сэль подняться. Элементали окружили озеро по периметру, еще не зная, что предпринять.

— Идем ближе к водопаду, нужно подняться на камни.

Он согласно кивнул — ноги уже начали замерзать. Элементали определились с тактикой, и теперь по-новой закидывали их огненными шарами; молнии Сэль блокировала на ходу, опасаясь их попадания в воду, но силы девушки были на исходе. Ребята взобрались на камни, спиной находясь к водопаду. Альс скинул сильно потяжелевшую мантию, а потом сел рядом с Сэль, которая напряженно о чем-то думала, и, приняв какое-то решение, она уверенно стянула с правой руки два из пяти серебряных браслета, бережно положив их рядом, а потом опустила кисть руки в воду. По воде прошли волны: сначала медленные и неуверенные, но через пару минут они стали возрастать, и, как только они дошли до конца озера, вверх поднялась плотная мерцающая серая стена, образовав непроницаемый щит. Парень хотел рассмотреть браслеты поближе, но Сэль шлепнула его свободной рукой по ладони, вторую же она не вынимала из воды, несмотря на то, что она начинала синеть, посинели и губы девушки, кровь отхлынула от лица и золотистый загар сменился болезненной бледностью. Частые атаки не повредили надежную защиту, но при каждом ударе Сэль вздрагивала так, будто по ее телу проходил разряд электричества, нога теперь ее не волновала, старая боль сменилась новой, куда более сильной, но не настолько сильной, чтобы достигнуть ее болевого порога и перейти за него. Она и сама не знала, сколько так протянет, после встречи с членами «Красной плащаницы» встреча с Арироном была явно лишней, но к то ж знал, что у него окажется один из шаров элементалистов, она наивно полагала, что сможет заговорить ему зубы и уйти, ведь почти коллеги. Ее глаза стали закрываться и начинало шатать, еще пара минут, и стена спадет, тогда одна молния в воду и... Все будет зависеть от силы молнии. Вот он, недостаток узкого специалиста — она была одной из самых сильнейших гоэтий, но ей нечего было противопоставить некоторым другим видам магии, возможно, одна она и прорвалась бы, но когда на тебе висит ботаник, это проблематично. По телу прошла еще одна волна боли, и она отчетливо поняла, что пора, и как можно медленнее стала вытаскивать руку из воды. Знаете, как говорят — если вас собрались вешать, нужно попросить принести стакан воды, мало ли, что может измениться, пока его несут. Вот и сейчас, пока Сэль доставала руку, в озере начала закручиваться воронка, из которой появился потрепанный Орферус, а рядом с ним не менее потрепанный Жуж. Сэль и Альсифер облегченно вздохнули. Орферус взмахнул рукой, образовывая защитный купол, потом он закрыл глаза и сосредоточился. Вода в озере начала закипать и подниматься огромным столбом вверх, постепенно столб начал принять форму огромного дракона, который своей тенью закрыл добрую половину озера, он расправил свои крылья и смахнул правый ряд элементалей, затем отбил летевшие в сторону ребят шары, а потом посмотрел своими глазами-льдинками на элементалей-штормов, несколько молний пронзило дракона, но вода стоически держала форму. Сэль восхищенным взглядом наблюдала за работой стихийного мага, пока ее глаза не сомкнулись, и ее мир не накрыла черная пелена.

Пришла в себя она уже в их кабинете. Ее затуманенный взгляд нашел остальных членов команды: все они были живы, и это было уже очень много. Ее пробуждение пока оставалось незамеченным, она слегка приподнялась и осмотрела себя: на плечо наложена повязка, нога тоже была перебинтована, попробовала встать — получилось, нога не болела, наверняка это работа Аманы.

— Сэль!

Амана же первой и почувствовала ее пробуждение. Все остальные тоже обернулись, на лицах читалась усталость и какой-то восторг:

— Вы нашли книгу?

Сэль переводила взгляд с одного на другого, а потом посмотрела на песочные часы, в которых лишь пара песчинок осталась в верхней части.

— Садись.

Альсифер помог ей подойти к накрытому столу и сесть на стул.

— Нашли, и уже отдали ее Лиланду, теперь эта книга попадет в закрытую часть библиотеки академии.

— Так что произошло, когда вы переместились?

Сэль стала пить приготовленной Аманой чай. Слово опять взял Франсис:

— Переместились, так переместились: там сразу четыре демона и парочка некромагов, Мина сориентировалась быстрей, поэтому ей и досталось больше всех, пока разбирались — демоны с книгой переместились, я и Амана за ними, где-то в Каире они разделились, нам тоже пришлось, Мина оставалась там. Потом вы там с Аманой, Альс рассказал, как круто вы попали.

— Спасибо пришли вовремя. Вы там остались, а я переместилась за этими двумя, они, понятное дело — к адским вратам, и я туда же, заварушка, конечно, еще та. Пока они там растерялись, я схватила книгу, и давай прыгать по всему миру, ранена была, да и шансов особо не было, пришлось переместиться к Сиэлю.

Реакция была вполне ожидаемой, хотя нет, Сэль отреагировала спокойнее, ребята думали она разнесет половину академии.

— К Сиэлю?! Да как ты могла?! Как ты могла поставить жизнь моего дяди под угрозу!?

— Сэль, успокойся и сядь. Ты и сама прекрасно понимаешь — Сиэль был единственным, кто мог помочь.

Глаза Сэль метали молнии, было видно, что аргументы Аманы не впечатляли:

— Как он?

— Все в порядке, ни царапины. О тебе спрашивал и порывался тебя искать.

— Я опередил, — Орфи снова перебил Аману. — Жуж, весь израненный, переместился ко мне, я за ним, ну, а дальше ты знаешь.

Альсифер дул на горячий чай, а Мина рассматривала причудливый рисунок из чаинок. Сэль закрыла глаза и глубоко выдохнула:

— Хорошо. Все хорошо.

Всех захлестнула полная безмятежность и эйфория: они справились, правда, справились, значит, они чего-то, да стоят.

* * *

Вот так прошло наше первое задание, из которого лично я вынес пару уроков: нужно доверять своим товарищам, идти до конца, что бы ни случилось, защищать и не бросать своих. Ну, и еще несколько личных убеждений, оставлю-ка я их при себе. После этого задания ненавистная шкатулка с завидной частотой передавала нам волю Великого Мерлина, если ты не лишен чувства юмора, то должен был почувствовать сарказм. Мы это чувствовали, как только начиналось новое задание, чувство долга натягивалось, как струна, до предела, и где бы ты сейчас не был, и как бы не был занят, ты должен явиться на зов.

Если ты не явишься, то тебя охватывает боль и паника, ты начинаешь умирать в мучительной агонии и очень медленно. Тогда, в первый раз, я пришел проклятым вместо своего дедушки, ему было семьдесят два, я подумал, что он слишком стар для таких похождений, и пришел вместо него. У Орферуса и Мины не было родителей, Амана пришла вместо своего наставника, которому приходилась приемной дочерью, а Сэль — вместо своей мамы. По большому счету, у Сэль, Аманы и меня был выбор, но, на самом деле, чем больше я втягивался в это, тем лучше понимал, что в этом мире выбор есть у всех, кроме проклятых, и я жутко завидовал им всем, способным делать выбор. Для нас существуют девять заповедей, это как у Алигьери существовало девять кругов ада, так у нас эти девять заповедей стали кругами ада:

— Проклятые не могут рассказывать о работе братства.

— Проклятые должны являться по первому зову Мерлина.

— Проклятые должны беспрекословно подчиняться Мерлину.

— Проклятые должны любой ценой выполнить приказ Мерлина.

— Приказ должен быть выполнен до того как упадет последняя песчинка в «Часах Вечности»

— Проклятые не могут использовать свой дар во зло.

— Проклятые не могут использовать полученные артефакты против человечества.

— Проклятые не должны вмешиваться в ход истории.

— Проклятые обязуются хранить шкатулку Пандоры, не открывать ее и не использовать во зло.

А поскольку, кроме как не во зло, шкатулку использовать нельзя, то не использовать шкатулку.

Вот по этим заповедям и протекала наша жизнь. По сути дела, этими заповедями мы, как вид особо опасных хищников, были посажены на цепочку, которую контролировал Мерлин. Детки вели себя хорошо — можно ослабить поводок, шалили — значит, поводок затянется до перекрытия дыхания в горле. У нас была власть, которой мы не могли пользоваться. Мы не могли жить… Я плохо помню свое детство, помню, что было чудесное время, когда я беззаботно играл на заднем дворе, по большому счету, у избранных в проклятые нет детства, сплошной курс молодого бойца… А потом потянулись мои «проклятые» будни, для нас всегда есть работа, и только здоровый цинизм и черный юмор не дадут сойти сума, это так важно — остаться в адеквате и не потерять нить реальности, не потерять себя. Шестнадцать…мне было чуть больше шестнадцати, когда я стал проклятым, и когда моя жизнь изменилась, наша должность очень сильно меняет мировоззрение. Ты каждый день прыгаешь из одного мира в другой, можешь попасть в альтернативный мир, сталкиваешься с демонами, вампирами, джиннами, некромагами, темными артефактами… Тебе приходиться идти на край света, разрывать могилы, ползать по темным гротам и убивать. Я не помню, когда мне первый раз пришлось убить, я не помню, сколько я убил, да это что-то меняет в тебе… и, знаете, для этого не нужна смелость, нужно огромное желание жить и все, этого хватит. А желания жить у нас — хоть отбавляй, сильная мотивация, знаете ли. Когда мы выполнили первое задание, нам казалось, что мы всесильны, а это такой бред, после следующих заданий нам тогда было впору чувствовать себя богами. Да нет…боги могут меньше, ну, боги некоторых других миров и, правда, не так уж сильны. Хотя и проклятые, поверьте, против миллионной армии, хорошо заточенного лезвия и метко брошенного кирпича тоже бессильны. Не всегда получалось уходить невредимыми, всегда оставались раны, не на теле — так на душе. Знаешь, как говорят, время не лечит, оно лишь накладывает бинты на не перестающие кровоточить раны. Умная мысль, запомни, со временем ты поймешь, какая она правильная. Вот оно, нам пришлось очень рано повзрослеть, и в глазах любого из братства ты можешь увидеть вековую мудрость, чего-чего, а опыта у нас не на одно поколение хватит. Кажется, моя душа уже понеслась в рай, вот пишу, как какой-нибудь старик, опытом делюсь… К черту его, опыт этот, все равно ни чему-то он не учит. Лучше я расскажу о моих товарищах-смертниках. Ну, себя я уже описал, и что я оборотень, сказал, только я не обычный волчонок, сходящий с ума в полнолуние. Я могу превращаться абсолютно в любое животное, в любое время суток, и при этом сохранять человеческий разум, и на любое время. Почему я не сделал так на первом задании? Страх. Да, ничто человеческое нам не чуждо, за всю свою деятельность я миллион раз испытал это липкое и сковывающее чувство. Ну, после этого ты еще должен понять, мой друг, что лидер из меня плохой. В нашей команде я был мозгом, мозговой штурм мне давался куда лучше, чем бои и поединки, пожалуй, это мой второй самостоятельно развитый дар — интеллект и кругозор. Амана — она воспитанница Итидзе Итиро. Ни о чем не говорит? Итидзе в Японии — один из наиболее уважаемых кланов аристократов. Из числа мужчин этого рода назначались регенты и канцлеры Японии, а из числа женщин — выбирались жены для императоров. Ну, и конечно, воспитанная в лучших самурайских традициях, Амана обладала особой философией, о вселенской гармонии и все туда же относящееся. Амана обладала большой силой воли, смелостью, и у нее было душевное равновесие, чего не было у многих. И еще она была потрясающе красивой, длинные волосы: платина, смешанная с золотом, большие глаза цвета молодой травы, хрупкая фигура — она была похожа на лесную нимфу. Красивая, манящая и уверенно держащая катану. Вообще, она не любила применять силовое воздействие — философия друидов (а Амана собиралась стать друидом) позволяет применять оружие или магию для вреда только в особо крайнем случае. Кроме того, как быть дипломатом между Орферусом и Сэль, она еще была и личным целителем, исцеляющая магия — это одна из основных возможностей друидов, еще Амана могла частично воздействовать на рассудок любого существа, только и это она не любила. Чужое влияние всегда оставляет свой отпечаток. Уверенная и спокойная, она всегда несла равновесие и гармонию в чужие души, по части лечения душевных ран ей не было равных.

Мина.

Роковая красота, знакомо? Вот это и есть Мина, она тоже была взята, как воспитанница, семьей, но они погибли, и ее под свое покровительство взял дом Франсисов. Мина у нас обладала зеркальной магией — один из самых сильных видов магии, из зеркал она могла делать порталы и проходы, зеркала ей могли показать прошлое, настоящее и будущее, рассказывали, что делается в любом уголке мира, в любом измерении, в душах людей. Ей не нужно было все время искать источники силы, ну, вот как Орфи. Да, так мне тетрадки не хватит, ладно, расскажу очень кратко. Магия, она ж не создается из ниоткуда и в никуда не уходит, это потоки энергии, а маг — как сосуд или проводник, может использовать эту энергию, чем ее больше, тем сильнее маг, так вот проще всего и в больших количествах эту энергию получить от источника. Источник энергии, это как место ее скопления, это явление конечно не объяснимо, вот Орфи — маг воды, в разных мирах у него есть источники, озеро, там, с водопадом, или статуйка какая-нибудь, так вот, непонятно, почему в этих местах очень много энергии воды, для мага этой стихии — это просто рай, он может ее черпать по самое не хочу. Есть, конечно, объяснение, что эти источники благословили повелители стихий, но это как-то не научно. Я это к тому, что вы представьте, сколько источников у Мины, у зеркальных магов нет особого магического первородного зеркала, для них любое зеркало — источник, любая отражающая поверхность подвластна. Но все это далеко не так красиво, когда доходит до последствий, знаете, по ту сторону зеркала все тоже не так гладко, никогда не знаешь, что там отразится и во что это выльется… Мина неразговорчива, первое время думал, что она немая, хотя, как оказалось, у нее очень мягкий голос и она хорошо поет. Постоянно поддерживает Орфи, ну, это и понятно — лямур тужур и абажур, всегда на его стороне и во всем его слушается. Мина — это как идеальная девушка: красива, умна, обаятельна, зеркальная ведьма, но что-то есть в ней от куклы, которой нужен кукловод. Она, как фамильяр нашего франта, она как неживая. Кук-ла…

Орферус Франсис или франт.

Определением «франт» сказано все. Стихийный маг, аристократ, типичный романтический герой с усталым и бездонным взглядом, красивый, замкнутый. Вечно не ладит с Сэль. В него влюблена Мина, вот только ему, кажется, совсем не до этого. Расчетливый, высокомерный, педант…а еще он смелый и отзывчивый, не бросит в беде.

Очень сильный стихийный маг, ему подчиняется вода, хотя знаете с таким характером как у франта подчинить себе можно все что угодно.

Сэльвэтрис Манфьолетти.

Сэль…Летти…Она у нас гоэтия, высший класс и первый уровень. Итальянская аристократия. Сэль — девушка с характером, она — как стихийное бедствие: ты им наслаждаешься и считаешь красивым, когда в надежном укрытии сидишь, и жертвы после нее, как после настоящего бедствия. Дерзкая, импульсивная, взрывная, самоконтроль несвойственен, при приступах агрессии ложиться на пол и молить о пощаде. А так, она моя лучшая подруга, была ей. Сэль…это Сэль…

Вот уж не думал, что будет так тяжело о них писать… Воспоминания слишком сильные, слишком много связано, слишком остро я ощущаю их потерю.

И за время нашей службы у Мерлина мы успели пройти самую настоящую войну. Я уже упоминал, что существуют другие миры, кроме нашего, если у тебя достаточно сил и смелости для прыжка туда, то — пожалуйста, их двери открыты для странников. Эллаврия, измерение, куда нас отправил Мерлин, было раздираемо междоусобными войнами и войнами темного Ордена против всех остальных рас, мы должны были объединить армии королевств. В первый раз за все время песочные часы не перевернулись, что означало только одно — время перестало быть важным, он не верит, что кто-то сможет вернуться. У нас было три часа на сборы, три часа, чтобы попрощаться со всеми. Помню, что пока Мина зачаровывала зеркало на портал, я все оглядывался по сторонам, стараясь запомнить каждую черточку места, которое стало для меня вторым домом… Эллаврия встретила нас дождями и непроходимыми дорогами. Этого дневника будет мало, чтобы рассказать о нашем вступлении в ряды армии королевств, поднятии по служебной лестнице, дворцовых интригах… В общем, мы разделились на три отряда: я и Мина, Амана и Сэль, и Орферус. Орфи выбрал в качестве начала своего пути страну, расположенную на болотных топях, Сэль помню, тогда сказала, что вечно его на всякую гадость тянет, климат там, надо сказать, тоже не очень: сплошные дожди, я даже удивился, как такой педант, как наш франт, свои белые перчатки не побоялся замарать. И, знаешь, он не прогадал — в скором времени Орфи отличился, получил дворянский титул и пару отрядов в свое распоряжение, тогда ему было семнадцать. Сэль и Амана отправились в Эверхейм, столицу государства людей, там Сэль промыла мозги одному герцогу и поместила ему ряд воспоминаний о двух прекрасных дочерях и прочее. Амана выбрала для себя путь лекаря, в то время, как Сэль, не задумываясь, вступила в отряд своего «отца». Я и Мина отправились в Парящую Крепость, город магов и волшебников, все эти государства-города враждовали между собой, а подчинить всех себе хотел Кайран — государство, возглавляемое орденом некромантов. К чему я начал эту историю? Ну, во-первых, это было одним из наших последних заданий, во время которого открылись наши чувства и эмоции, поверьте мне, было интересно. А, во-вторых, это стало последним заданием братства, после него братство в прежнем его обличье перестало существовать.

* * *

Сэль со своим конным отрядом уже третий день пробиралась через пограничные горы, дождь лил, не переставая, на путниках нельзя было отыскать ни одной сухой нитки, уставшие лошади с трудом пробирались через потоки нескончаемой грязи. Но не это злило Сэль, к спартанским условиям она успела уже привыкнуть, смирилась с этим, как с чем-то неизбежным, с чем она не могла смериться, так это с альтруизмом Аманы, доведенным до крайней степени. Дело в том, что, проходя через приграничную деревню, которая была разорена некромантами, Амана сжалилась над жителями и предложила им пойти с их отрядом. Сэль до сих пор плохо понимала, что так сильно ее огрело по макушке, что она согласилась на эту безумную идею. Ведь теперь весь план летел к чертовой бабушке, в график они абсолютно не укладывались. Из-за беженцев они шли раза в два медленнее, часто останавливаясь на привалы, многие из беженцев были стариками, детьми или просто больными. Нет, ее сердце, конечно, щемило и она им искренне сожалела, но это война, жертвы неизбежны. И как раз-таки сейчас ее отряд двигается в сторону эпицентра для битвы, а эти убогие полностью демобилизовали отряд. В общем абсолютно недовольная судьбой, она ехала впереди всех на приличном расстоянии, ее конь Сахарок своим энтузиазмом не давал сломаться остальным лошадям. Ее нагнала Амана, забрызгав грязью низ плаща, чем больше ухудшила настроение Сэль, она и так была с ног до головы грязная, только плесенью покрыться не хватало, или корочкой.

— Ой, прости Сэль.

— Да ничего, все в порядке, — девушка сильнее натянула поводья, лошадь встала на дыбы.

— Ну, Сэль, не могли же мы их там бросить, в самом деле.

Манфьолетти даже и не подумала посмотреть на подругу:

— Конечно, падем смертью храбрых, защищая этих… — она неопределенно махнула рукой.

— Да как ты можешь!

— Как я могу?! Да, я могу, ты уж прости, Амана, но мы — не отряд матушки Терезы для защиты слабых и угнетенных, мы — боевой отряд, наша задача — отразить наступление от границы, а не присматривать за этими. И они будут в большей безопасности, когда война закончится, а война закончится, когда мы разобьем врага, а мы его разобьем, когда отряд будет в боевой готовности и сосредоточен на бое, улавливаешь логическую цепочку?

Только теперь она посмотрела на Аману, и взгляд Сэль Амане очень не понравился, по взгляду было понятно, что девушка просто в бешенстве и на грани срыва, а когда Сэль на грани срыва — плохо всем, абсолютно всем. Вдали, из-под пелены дождя, проглядывали нечеткие контуры домиков, последняя деревня на их пути. Заметив деревню, Сэль пришпорила лошадь и помчалась вперед. Как и любая деревня, находившаяся близко к эпицентру военных действий, она находилась в полуразрушенном состоянии, некоторые дома сгорели, трава выгорела, животные больше походили на скелеты, обтянутые кожей, а в глазах жителей был страх. Рассмотрев нашивки на их плащах, старейшина обеспечил им теплый прием и отдал пару пустовавших домов в их полное распоряжение, конечно же, самые лучшие апартаменты достались Сэль, последнюю это абсолютно не радовало.

Она спешилась и отвела Сахарка в конюшни, давно пустовавшие, сено было свалявшимся и мокрым, в бессилии девушка ударила кулаком по опорному столбу, а потом потрепала коня по гриве.

— Я что-нибудь придумаю.

Чуть посветлевшее небо опять затянулась тучами, и звук грома раскатился от гор к деревне. Стая черных ворон вспорхнула с ветки, и с криком унеслась в сторону границы, девушка проводила их холодным и каким-то печальным взглядом. На полпути к дому ее остановил сэр Крис Хаарт:

— Сэль, нужно поговорить.

Девушка чуть замедлила шаг, и руки автоматически потянулись помассировать виски:

— Да, Крис.

— Так не пойдет, эти люди мешают нам, мы выбились из графика, воины совсем не отдохнули, а у границы мы должны быть к завтрашнему закату готовыми к бою. Сэль… нам нужно идти.

Получив молчание вместо ответа, он заговорил с еще большим жаром:

— Оставим их здесь, если мы завтра проиграем, им уже ничего не поможет. Сэль, ты же сама все понимаешь.

— Я боюсь, что перестала что-либо понимать. Мы останемся здесь на несколько часов, Крис, я тоже устала.

Они остановились у ступенек маленького одноэтажного домика со слепыми черными окнами. Крис лишь кивнул и развернулся, оставив девушку наедине со своими мыслями.

Она проводила его взглядом до палаток, и вошла в отведенный ей маленький домик, в котором стоял запах сырости и начавшего гнить дерева, в углах она нашла остатки свечей. В домике была только одна комната, в которой помещалась кровать и стол. В принципе, после месяца походов, это должно было показаться королевскими апартаментами. Должно было…но не показалось. Она скинула весь промокший и пропитанный грязью плащ, на котором скопилась пыль со всех дорог королевства, на стул, тело тут же почувствовало отсутствие тяжести и с благодарностью откликнулось, уменьшив боль в руках. Для полного счастья не хватало только душа, воспоминания об этом изобретении еще грели ее душу.

Кап-кап, первые капельки возобновившегося дождя, пока еще несмело, начали барабанить по крыше. Кап-кап-кап-кап, присоединились к ним новые, и капельки стали отбивать лишь одним им понятный ритм, ритм, который смогла уловить Сэль, нечаянно вспомнив колыбельную, тихо напеваемую ей в детской…А потом капельки стали падать совсем рядом с девушкой, а потом, вконец обнаглев, начали капать на нее, запутываясь в давно не расчесывавшихся волосах, и попадая на и без того сырую одежду, девушка лишь беспомощно посмотрела на давшую течь крышу.

— Я так больше не могу!!!! Я не могу… я так устала, от этой вечной резни, марш-бросков, грязи, пыли, ран, нестиранной одежды, затхлой травы, смердного запаха, я не могу так больше!! В чем я виновата?! Я так больше не хочу!!! Не хочу и не буду! Да катись ты в Нифельхей, Мерлин, со своими дурацкими заданиями! Черт! Черт!

Девушка упала на кровать и заплакала от бессилия, горечи и усталости. Слезы скапливались в уголках глаз крупными каплями, а потом чертили дорожку по щекам.

Амана стояла у края леса и с надеждой вглядывалась в деревья. Легкий ветер трепал ее волосы и шептал истории и легенды прошлых лет, попутно принося запах беспокойства и надвигающейся бури. Зелень ее глаз темнела с каждым новым потоком ветра, и ей становилось страшно. Сердце безошибочно чувствовало мрак, который тонкими, и едва ли заметными, путами окутывал сердца и мысли ее друзей. Мрак предлагал самое ценное, он предлагал свободу, и ее сердце невольно откликалось.

* * *

Как-то так, мы слишком устали и слишком много пережили без передышек, снова кидаясь в бой, снова рискуя своими жизнями. Тогда, у границы, произошла одна из великих битв, мы сражались, я мог бы красочно расписать сражение, но, думаю, это не имеет смысла, не имеет смысла… Слишком многое в нашей жизни потеряло смысл... После победы нам пора было возвращаться домой, тогда совсем не верилось, что мы возвращаемся…

* * *

— За победу!!!!

Пять хрустальных бокалов с силой ударились друг о друга особенно звонко. Сегодня, в этом маленьком и заброшенном домике, где всего лишь несколько часов назад плакала Сэль, теперь было шумно и весело, здесь отмечали возвращение. С лиц ребят не сходила улыбка, а в глазах плескалось счастье, готовое вылиться из берегов и затопить все в округе. Огонь в камине силами магов сегодня горел особенно ярко и заливал теплым светом всю комнату.

— Нет, просто не верится, что мы прорвались! — Альс потянулся за бутербродом.

— Еще бы! Ну, наконец-то мы выберемся отсюда! Орф, это было круто — призвать ледяных демонов.

Парень ухмыльнулся, было видно, что похвала ему приятна.

— Да ладно, пара пентаклей призыва и делов-то, вот Сэль подняла мертвых, это — да, молодец, Манфьолетти, я даже растерялся, когда мертвые стали подниматься.

Сэль лишь слегка качнула бокалом:

— О, да, с первого раза получилось, вот он, инстинкт самосохранения. Все мы отлично справились, теперь — на отдых.

— До нового задания, — ляпнул Ал и тут же пожалел.

В комнате повисло молчание. Были слышны отголоски гулянки в палаточном лагере: смех, музыка и безумное веселье. Только вот подросткам стало не до смеха, вся оживленность и радость куда-то испарилась, поток энергии, как говорит Амана, вернулся обратно в сферы, не оставив следа. Мина залпом опустошила бокал и поудобнее уселась на кровать. Орферус заговорил очень тихо:

— Неужели вам не надоело вот так бегать по поручениям Мерлина? Жить от приказа до приказа, неужели не надоело бессмысленно рисковать? Зачем нам эта война? За что мы воевали? Для чего мы провели здесь два года в аду? Чтобы вернуться обратно с еще горящими отпечатками войны на душе? Вы не чувствуете, как сердце начинает покрываться непробиваемой коркой жестокости и безразличия? Вы помните вкус свободы? Амана, Альс, Летти, вы понимаете, что мы выполнили все задания сами, мы сможем вырваться, у нас получится, мы преодолеем путы клятвы, мы сможем вырвать у Мерлина свободу! Мы сможем расправить крылья и жить.

Бокал в руке Сэль треснул, а потом рассыпался на миллион осколков, оставив на ее руке тонкие порезы.

— Вы же знаете, что я прав, мы ничего не должны Мерлину. Я разговаривал с Воландемортом

— О, духи леса, Орферус! — прошептала Амана.

— Амана, он знает, как снять клятву, ему хватит сил, Амана, ты сама сможешь выбрать свой путь.

Альсифер видел, как глаза его друга горели надеждой и уверенностью в своей правоте. Он видел, как Амана задумалась, и видел по глазам Сэль, что каждое слово франта находит отголосок в ее душе. Мечты о свободе всегда были только мечтами, свобода была всегда чем-то несбыточным и недосягаемым.

— Что он хочет взамен?— Сэль вдумчиво смотрела на осколки, пытаясь заставить их собраться в новый бокал.

— Ему нужна шкатулка Пандоры, он хочет, чтобы мы сняли печати.

— Ну, конечно, — она горько усмехнулась ,— он просит отдать ему артефакт, из-за которого наши предки были прокляты, он хочет выпустить на свет демонов, погрузить весь мир в хаос. Ему нужна власть, Орфи, и когда он ее получит, то не захочет ни с кем делится, он нас не отпустит, ты просто предлагаешь сменить хозяина.

Осколки все-таки собрались в бокал, они восстановили прежнюю форму, но бокал остался испещренным трещинами.

— Сэль, вместе мы — сила, вместе мы сможем заставить его нас отпустить.

— Нет, — еще тише сказала Амана, — Орфи, мы не можем отдать ему шкатулку. Это слишком опасно — отдать ее в руки тому, кто хочет погрузить мир во мрак, миллионы невинных душ погибнут, будут пролиты реки крови.

— К черту невинные души! — зло выкрикнул он. — Если я буду свободен, мне плевать на эти реки крови! Вы со мной? Решайте, свобода или рабство? Решайтесь!

Пламя в камине полыхнуло особенно сильно, а затем совсем погасло, погрузив комнату во мрак.

Они разошлись ближе к рассвету, так и не придя к единому мнению, предложение Орферуса и Мины было так заманчиво, сердце теплилось от одного только миража надежды, было готово рискнуть и поставить на карту все. Сэль надела накидку и пошла к руинам. Руинами называли место, где раньше стоял храм пяти богов, который был разрушен во времена первых войн, и теперь на его месте росло большое дерево с листвой нежно-перламутрового цвета. Орферус уже был там, погруженный в свои мысли.

— Привет, — она села на один из обломков, он кивнул, — Амана говорит, что твое сердце поглотил мрак и пламя бездны.

Парень усмехнулся:

— Ты не пойдешь с нами?

— Нет, Орфи, и ты измени решение.

— Сэль, ты, что, не хочешь свободы?

— Я не хочу ее такой ценой. Такая свобода мне не по карману. Шкатулку нельзя открывать, это ничего не изменит.

— Сэль…

— Орфи, одумайся, он вас не отпустит никогда, а клятва вас убьет.

— И все-таки, я рискну.

Она видела, как его глаза зажглись решимостью, было понятно, что отговаривать его бесполезно, Франсис давно все решил, это было расчетливое и продуманное решение.

— Береги себя.

Он опять кивнул:

— И как бы пафасно это не звучало, но в следующий раз мы встретимся уже врагами.

* * *

Вот так распалось наше братство: Амана, я и Сэль не последовали за Орферусом, хотя, видят боги, как нам этого хотелось, но… Видимо, наши души еще не так зачерствели, раз чувство долга превысило все. Шкатулка Пандоры, я же уже упоминал о ней. Да, это тот самый артефакт, из-за которого было наложено проклятие. В шкатулке заточено великое зло, беды, несчастья, болезни, уверен, ты слышал эту легенду. Пожалуй, она неправа в том, что преуменьшила силу шкатулки и надежды, которая остается там, на дне. Поверь мне, ее там нет, никакой надежды. Если открыть шкатулку, то все могущественное зло вырвется наружу, зло, которое невозможно подчинить или остановить, вырвется, и начнет сеять хаос и смерть… А на дне шкатулке останется небольшая сфера, которую называют сферой судьбы. Любой проклятый ее чувствует, вот и я чувствую, как сфера покатилась, и там, где она катилась, рушились города, проливалась кровь, вырастала злоба и ненависть…

Если ты читаешь этот дневник, значит, проклятые не смогли это остановить и последние печати, наложенные на шкатулку, пали, значит, мы не так уж всесильны и не смогли защитить это мир, и скоро ему придет конец.

* * *

— Неплохой стиль, Альс.

Натаниэль дочитал последние строчки и закрыл дневник. Рука потянулась к глинтвейну. Он сделал глоток, закрыл глаза и потянулся. Сегодня определенно был его день. Хотя, одна мелочь выбивалась из общей картины. Все проклятые, кроме Франсиса и Мины, мертвы, значит, печати должны были разрушиться, но он видел своими глазами, что все печати взломаны, кроме печати гоэтии, ее контур еще мерцал на шкатулке, не позволяя ее открыть, и стоически держал оборону. Но это невозможно, ведь Сэль мертва, она не может поддерживать печать, значит, это делает кто-то другой…но кто? Парень усмехнулся: что ни говори, а Сэльвэтрис полна сюрпризов, а ее способность усложнять жизнь окружающим после смерти стала только сильнее.

Натан встал и подошел к камину, еще раз посмотрев на дневник Альсифера, он, не задумываясь, кинул его в огонь. Пламя с готовностью отозвалось на подношение, поглощая страницу за страницей, оставляя лишь пепел и обрывки несвязных фраз, написанных ровным и изящным почерком.

* * *

Вот уже вторую ночь Аттвуд проводил в компании документов, отчетов, обрывков рапортов, закрытых дел и — ничего. Еще одно убийство в их смену, недвусмысленные намеки министра… Убит был парень девятнадцати лет, в небольшом доме в Румынии, об убийстве было сообщено по почте. Второе убийство — и никаких зацепок, ничего, сердце парня просто остановилось, личность определить невозможно, личность девушки тоже, как будто их вообще нет. Он устало потер виски, в процессе мозгового штурма было выпито все кофе, съедены черствые крекеры и изгнаны на рейд все сотрудники. Что-то неизвестное стало происходить в магической Британии, и это что-то набирало обороты.

Блейк вздрогнул, определенно, было пора завязывать с этой работой. Под руку попалась папка грязно-зеленого цвета, с отчетами о нераскрытых убийствах, пропажах артефактов и выбросах магии, снова никаких улик и свидетельств, все чисто. Он перечитал все это уже десять раз, его чутье подсказывало, что все это связано, но как?

Бессмыслица, он с силой оттолкнул отчеты. С этим нужно срочно разобраться, пока все не стало еще хуже и не зашло слишком далеко.

Синеглазая девочка очень полюбила зеленое платье и надевала его часто-часто. И представь, скоро два прекрасных цвета нечаянно подружились. Кто из них первым нечаянно поздоровался, или попрощался, или сказал, что сегодня неплохая погода,— уже давно забыто. Да и не важно это. Важно, что тогда очень осторожный, самый осторожный изо всех цветов, серый цвет сказал:

— Вы прекрасно смотритесь вместе. Вы просто созданы друг для друга. Зеленый и синий ответили в один голос:

— Спасибо, вы совершенно правы.

А синеглазая девочка и ее необыкновенная мама, та, что сшила зеленое платье, даже и не знали, что помирили два самых ярких, самых сильных.

Тетерина О.Н.

* * *

— Что?! Когда это ты опять успела все решить?!

— Послушай, Поттер, ты помнишь встречу с фамильярами? — по его угрюмому взгляду она поняла, что помнит. — Ты же не думаешь, что они были присланы за призраком? Нет, кто-то открыл на тебя сезон охоты! Жульен, конечно, сильный демон, но он, знаешь ли, тоже уязвим, особенно, когда его хозяйка мертва и ничем ему помочь не может. Жуж не сможет защитить тебя от всех, и ты сам себя защитить не можешь, нужно уйти туда, где ты будешь хотя бы в относительной безопасности. Хогвартс, как я поняла, может стать этим местом. Хватит уже быть упрямым бараном, честно, я понимаю,что заставляю тебя пережить, но все лучше, чем быть мертвым. Только попробуй отправиться на тот свет, не исполнив мою просьбу, я тебе здесь такой прием обеспечу!

— Напугала, мне только за двадцатичетырехчасовую терпимость к тебе пропуск в рай полагается, минуя твою адскую компанию.

Жульен поудобнее устроился на кровати и стал наблюдать за очередным матчем — пока счет один-один, идут наравне. Отличный ответ со стороны мистера Поттера, ход переходит к хозяйке. Кот заметил легкую растерянность в ее глазах, о, неужели?

— И все равно тебе придется поехать в Хогвартс, — девушка демонстративно скрестила руки на груди и вздернула нос.

Великие демоны бездны! Хозяйка пропустила выпад, а Поттер не так плох. Два-один, мальчик ведет. По довольной улыбке парня было заметно, что он тоже понял, что первый раз Сэль не нашлось, что ответить. Девушка удивленно переводила взгляд с кота на Поттера.

— Хватит самодовольно улыбаться, Поттер, я знала, что ответить, просто не хотела в тебе комплекс развивать, и без этого не мало. А ты прекрати поддерживать этого ненормального, — она сурово посмотрела на фамильяра, — забыл, кто твоя хозяйка?

Кот фыркнул и вернул Сэль дерзкий взгляд. Если она хотела иметь авторитет устрашающего и непререкаемого лидера, то она с этим опоздала. Обычно волшебники высокого уровня обращаются с фамильярами, как со слугами, которые беспрекословно должны повиноваться. Его же хозяйка на протяжении всей его службы строила равноправные дружеские отношения, всегда прислушиваясь к его мнению. И в результате Жуж стал для нее равноправным другом, который был готов разделить с ней загробное существование.

— Ладно, ты права, в твоем предложении есть что-то, похожее на логику.

— Спасибо, что снизошли до моего скромного рационального предложения, о, Великий из ныне живущих.

Сэль сделала реверанс.

— О, ну что вы, я еще не принял ваше предложение, а просто согласился его рассмотреть.

Он ответил ей шутливым поклоном.

Жуж фыркнул: это никогда не закончится, ведут себя, как два ребенка, сколько можно соревноваться, кто круче? И, как только, казалось бы, конфликт исчерпал себя…

— Сэль…

-Да?

— А я уже могу попробовать что-нибудь наколдовать?

Девушка замешкалась, взгляд забегал по комнате,которая внезапно стала слишком маленькой и абсолютно неприспособленной для побега. Да что ж такое, вот уже который раз за день Поттер застает ее врасплох.

— Ну, да, думаю — да, ты можешь попробовать сделать что-нибудь простенькое.

Парень просиял, глаза заблестели, он взъерошил и без того лохматые волосы:

— Тогда я сейчас сбегаю к Макс, попрошу у нее палочку на пару заклинаний.

Сэль закатила глаза, она не могла определить, что раздражает больше: тяга Поттера к этой Дюбари, или его беспросветная глупость. Нет, честно слово, она не ревновала, то есть, ревновала, но в несколько другом ключе. По какой-то чудовищной ошибке он был единственным, кто ее видел, слышал, ну, и прочее, поэтому, в отличие от Поттера, который мог выбирать себе круг общения, она не могла. Либо Поттер, либо — одиночество, которое усиливало ее зарождавшуюся апатию. К тому же, Поттер был доказательством ее относительной материальности, а без него она была лишь одной из сотен теней загробного мира. Вот поможет ей, и пусть женится хоть на Макс, хоть на любой другой швабре, она персонально даст благословение. Сейчас же стоял совсем другой вопрос: обломать его относительно корректно или, как всегда — тяжелым ударом цинизма разрушить наивные мечты? Ладно, начнем относительно мягко.

— Зачем тебе палочка?

Парень одарил ее непонимающим взглядом:

— Ты же сама сказала, что можно попробовать наколдовать что-нибудь простое?

— Сказала, но зачем тебе палочка?

Теперь он начал сомневаться в ее умении строить логические цепочки. Парень вздохнул и попытался представить, что нужно объяснить элементарную вещь очень маленькой девочке.

— Чтобы сотворить простое заклинание типа Люмоса.

Сэль одарила его холодным взглядом: а нечего смотреть на нее, как на сумасшедшую. Дело начинало принимать неприятный оборот. Девушка опустила глаза, потом отвела взгляд в сторону, скрестила руки за спиной, и постаралась придать лицу самое невинное выражение а-ля «я просто скромно стою в сторонке и ничего не знаю». Глаза Поттера сузились, и на дне ярко мерцавших изумрудов начинало подниматься пламя праведного гнева. Он отлично знал этот полный невинности образ: значит, опять она о чем-то промолчала.

— Сэль, ты ничего не хочешь мне рассказать? — самым елейным голосом спросил он.

— Сегодня погода такая чудесная. И комната, вот этот зеленый декор, просто..

— Сэль! — голос становился все требовательнее.

— Нет, ну вот что ты постоянно нервничаешь? Тебе что, мало одного приступа? Слушай, тебе пора относиться к жизни проще, позитивнее, в конце-концов, — девушка медленно стала отступать за кресло.

Поттер улыбнулся плотоядной улыбкой и неторопливо стал приближаться к девушке.

— Позитивный подход, — он покачал головой, — прямо то, что доктор прописал. Поверь мне, как только я разберусь с тобой, относиться к жизни позитивнее станет гораздо проще.

Сэль улыбнулась, ногти впились в ядовито-розовую обшивку спинки кресла, боковым зрением она старалась найти любой ход для отступления на случай, если Поттер все-таки знает, как убивать призраков. В глазах парня уже вовсю плясали недобрые искорки. А вот она знала, что нужно ему, хотя бы иногда, ради разнообразия, рассказывать больше допустимого минимума. Гарри остановился у края кресла, не разрывая с ней зрительного контакта, тоже двумя руками оперся о спинку кресла.

— Сэлечка, солнышко, подумай, может, ты все-таки хочешь мне что-то рассказать?

— Помнишь, я тебе рассказывала о разных видах магии? И я тебе говорила, что обычным магам нужен проводник — палочка, а тем, у кого уровень повыше — нет. Поздравляю! Палочка тебе не понадобится, — жизнерадостно сообщила девушка,— дело в том, что даже с палочкой ты не сможешь творить привычные заклинания. Люмос, кстати, что это, и другие. Это другая магия.

Поттер не стал злиться или тут же впадать в истерику, что было безусловно хорошим признаком, только смотрел на нее взглядом, в котором было намешано слишком много чувств, чтобы разобрать. При попытке отстраниться Гарри перехватил ее запястье, притянув девушку обратно. Вот теперь, став значительно ближе к нему, она смогла разобрать намешанные в его взгляде чувства, и интерпретация этих чувств ничего хорошего не обещала. Но, с другой стороны, это же Поттер, что он может ей сделать? Только недобро сверкать глазками и скалить зубки. Ну, и если она его очень сильно достанет, то спалить здесь все подчистую, но ей-то чего бояться? Это пусть остальные боятся…и Поттер, она тоже так смотреть умеет, и ее кровожадная улыбка репетировалась годами.

— Почему не рассказала мне об этом раньше, разлагающаяся моя?

— Не хотела забивать твою не обремененную интеллектом голову лишней информацией, — огрызнулась девушка.

Легкий испуг перед неуравновешенным стихийником пропал, и теперь она могла спокойно опять огрызаться, хамить, в общем, вести себя, как обычно. Гарри решил проигнорировать ее выпад, более того, решил перенять ее потребительское отношение.

— И что ты тогда подразумевала под возможностью поколдовать? Взять спички и поиграть в юного пиротехника?

— Как раз твой уровень, -она прищурилась, — я имела ввиду, Поттер, что прошло достаточно времени, если стихия признала тебя, то ты вполне можешь сделать что-то из магии огня первого уровня.

Она тоже не отвела вызывающего взгляда. Он честно старался говорить мягко, никак не выдавая своего раздражения и возмущения, нет, ну где это видано, опять плести интриги за его спиной, так нагло использовать его втемную, вот зараза!

— И что же относится к магии огня первого уровня?

Девушка помедлила, опять отвела взгляд, глубоко выдохнула, прежде чем снова посмотреть ему в глаза:

— Янезнаюпоттер.

Его брови удивленно взлетели вверх, он не был уверен, что правильно расслышал, но, кажется, она сказала…

— Прости, что?

Сэль зло сверкнула глазами и попыталась сжать пухлые губы в тонкую линию, получилось довольно комично. Конечно же, он расслышал, это было понятно по его значительно повеселевшему взгляду и едва заметной улыбке. Все правильно понял и все, что ему требовалось — это окончательное подтверждение победы. Да без проблем! Она уже не маленькая и проигрывать умеет. Человек все знать не может, она же не ходячая Александрийская библиотека, только вот взгляд отчего-то перешел от лица парня к картинам, а потом — к вазе с фруктами, слова застряли в горле и упорно не хотели оттуда выходить.

— Я не знаю заклинания магии огня, — отчеканила девушка, — доволен?

— Вполне, — улыбнулся, а потом быстро спрятал улыбку, которая чересчур отдавала ехидством.

Парень отошел от злополучного кресла, взял самое красное яблоко из вазы и удобно уселся на кровати рядом с Жужем. Кот довольно потянулся и по-партизански подполз поближе к парню. Гарри усмехнулся, уловив тонкий маневр, и принялся чесать кота за ухом. От такой наглости глаза девушки широко распахнулись, она прерывисто задышала. Он надкусил спелое и манящее своей краснотой яблоко, Сэль зло выдохнула и манерно отвернулась.

— Прости, тебе наверно не очень приятно, когда твоем присутствии едят, это же так…жизненно, — подумав, закончил он, и еще раз смачно откусил яблоко.

Девушка резко обернулась, голова слегка наклонена назад, руки по-прежнему скрещены на груди, а на губах ядовитая полуулыбка.

— Нет, Поттер, для тебя жизненно важно выставлять себя неудачником, и это не очередная колкость или острота — не тянет как-то, это суровая и беспощадная правда.

Рука с яблоком на минуту замерла в направлении рта, он даже не удостоил ее взглядом, улыбнулся какой-то мелькнувшей мысли, и снова надкусил яблоко.

Если бы коты умели улыбаться, то Жуж бы сейчас просто сиял своей улыбкой — двое смертных его забавляли, это ж надо так целенаправленно и уверенно отравлять жизнь друг другу. И это учитывая, что они сейчас по одну сторону фронта, вдвоем собираются выступить против всего мира. Или они еще не осознали всех последствий того, что натворили и дальнейшею заманчивую перспективу. Или сильнейшие мира сего — так себе конкуренты и недостаточная причина, чтобы выбить их из состояния равновесия. Наконец-то в комнате наступило хоть какое-то подобие перемирия. Парень мирно догрызал яблоко, а хозяйка смотрела в окно, явно о чем-то раздумывая.

— Ладно, Поттер, кажется, я кое-что все-таки знаю. Просто мои познания столь обширны, по сравнению с твоим скромным чемоданчикам, и спрятаны где-то в недрах коры головного мозга, что я не сразу нашла нужное. В общем-то это стандарт, существующий во всех видах магии, его может сотворить любой мало-мальский на что-то способный маг, почти уверена, что даже ты сможешь.

Гарри с трудом сдержался, чтобы не фыркнуть: в конце концов, не стоило перебивать девушку, сообщающую жизненно-важную информацию, настроение которой, к тому же, меняется со скоростью ста эмоций в минуту.

— Это очень просто, нужно материализовать шар своей энергии. Если у тебя это получится, дальнейшими препятствиями в развитии силы может стать только лень, — она смерила парня оценивающим взглядом, — хотя, в твоем случае, это скорее, интеллект.

В этот момент Гарри подумал, что убийцу Манфьолетти стоит найти уже хотя бы для того, чтобы просто пожать ему руку. Поняв, что ответной реплики не будет, Сэль забралась с ногами к Поттеру на кровать, взяла его правую руку и перевернула ладонью вверх. В глаза она ему не смотрела, поэтому не смогла уловить мелькнувшего в них удивления. Странно, ее руки оказались не мертвенно-холодными, а просто слегка прохладными, и в месте, где она касалась его руки, след прохлады оставался еще на несколько минут, прежде, чем смениться приятным покалыванием.

— Сосредоточься и представь огненный шарик у себя на руке. Просто выпусти стихию и придай ей форму шара, уверена, даже твоя заезженная фантазия должна знать, что такое сфера.

Она закатила глаза:

— Хватит на меня смотреть, Поттер, дырку протрешь, все ЦУ я тебе дала, действуй.

Легко ей сказать — собраться. Когда рядом с тобой сидит источник вредности и ехидства, это просто непосильная задача. Гарри закрыл глаза, собрался и попытался материализовать огненный шарик на ладони. Судя по вздоху Сэль, ничего не вышло. Не теряя надежды, он попробовал еще раз и еще…

Девушка просто сидела и наблюдала за этим бездарем. Она сделала все, помогла ему получить обратно магию, спасала его от фамильяров, сказала, что нужно сделать, а он…Какого черта! Что за детский сад! В ее глазах полыхнула злоба. Жуж недовольно пошевелил ушами, он просто чувствовал, как от хозяйки стали исходить волны злости и гнева.

— Поттер, — голос был тихим и вкрадчивым, — что ты делаешь?! Ты это специально?! Что, блин, тут такого сложного?! Это элементарно, даже для такого идиота, как ты!

— Хватит орать! Я и так стараюсь, я делаю все, что в моих силах!

— Что-то мало у тебя сил! У нас нет вечности, чтобы ты научился создавать банальные вещи! Ты угробишь всех, кого втянул в эту историю, и вдобавок мою вечность! Как ты смог убить Воландеморта? Он что, спокойно стоял, пока ты нужное заклинание в справочнике искал, а потом отрабатывал?

— Как же ты достала меня, Манфьолетти!

Он встряхнул затекшую руку, намереваясь пригладить волосы, но на ней стали появляться ярко-красные искорки, собираясь в шар в центре ладони.

— О, отлично! Свершилось, и года не прошло.

Гарри было не до нее, он внимательно наблюдал, как множество искорок образовали на его ладони сферу, которая не замедлила загореться желто-красным пламенем. Это было восхитительно, настоящее чудо, это была магия. Шар завис в паре сантиметров над ладонью, излучая ощутимое тепло и переливаясь всевозможными оттенками — от красного до оранжевого.

Сэль тоже восторженно смотрела на красиво и ровно горящий шар.

Следующие полчаса воодушевленный Поттер развлекался вызыванием огненных шаров, играл, как ребенок, и был беспредельно счастлив. Сэль наблюдала за этим каким-то отстраненным взглядом, который каждый менялся при материализации парнем нового шарика. Она смотрела на его ладонь, через несколько секунд на которой появлялся огненный шар, еще раз..еще раз… Перед глазами бесконечно повторялась картинка вспыхивающего шара. Она сосредоточилась… шар вспыхивал вновь и вновь, яркий, обжигающий, завораживающе красивый… Только вот ладонь, на которой появлялся шар, принадлежала не Поттеру. Белая, с красивыми длинными пальцами, на одном из них -кольцо. Шарик вспыхнул снова, осветив рукав черной бархатной мантии, пару складок на нем. Темнота, а затем — будто насмехаясь, шарик вспыхнул вновь. Сэль резко зажмурилась. Рука играючи подкинула шарик вверх, в полете свет шарика позволил выхватить тонкие черты лица, ухмыляющуюся улыбку, косую каштановую челку, немного длинноватую, и глаза насыщенного шоколадного цвета. Через секунду шар упал обратно на ладонь молодого человека, а затем и вовсе потух…

Она почувствовала, что кто-то бережно тронул ее за плечо. От неожиданности Сэль быстро открыла глаза, сердце бешено стучало в груди. Было ощущение, что она на мгновенье отключилась от реальности и увидела короткий и очень правдоподобный сон. Не до конца оправившись от видения, она посмотрела на обеспокоенного Поттера. Но вместо него воображение услужливо подсовывало косую челку, тонкие черты лица и глаза цвета шоколада…

— Сэль, что с тобой?

— Все в порядке, я задумалась. У тебя неплохо получается, довольно быстро. Ты бы лег спать, завтра много дел.

Девушка резко встала с кровати и отошла к окну.

Он медленно кивнул. Подождал еще немного, будто намереваясь что-то сказать, но потом передумал. Сэль же вновь погрузилась в свои мысли, сердце по-прежнему стучало. Неужели память начинала возвращаться? Было ли это воспоминанием, или всего лишь фантазия измученного в попытках найти ответ мозга? Если это правда, а что-то в глубине ее души подсказывало, что это так, то вернувшееся внезапно воспоминание лишь добавляло вопросы. Хотелось застонать…У нее было очень много зацепок и ни одного ответа. Значит, Гарри не первый маг огня в ее жизни. Парень с шоколадными глазами — это ключик к миллиону других воспоминаний, которые ускользающими кадрами проносились в ее голове, не желая остановиться. Она прислушалась к себе, тщательно выбирая чувства, вызванные образом юноши, целый ворох смешанных чувств. Как множество красок на палитре, с помощью которой написали картину, часть из них засохла, одни тона наложились на другие, и уже нельзя было определить, где какой цвет. Она его знает, это точно, их что-то связывает вместе, это не просто прохожий в ее жизни. Девушка с силой ударила кулаком по подоконнику. Хоть что-то, какая-нибудь малость, и она сама найдет ответы, просто нужна одна незначительная подсказка. Зажмурилась в надежде, что воспоминание снова придет, но оно не приходило, только темнота и ворох мыслей. Отчаянье сменилось злобой и острым чувством несправедливости. Очень хотелось найти этого распорядителя человеческих судеб, кинувшего ее в эту заварушку без опции подсказки и помощи друга. И ей совсем не пришло в голову, что о ключе к ларцу с ее воспоминаниями знал мирно посапывающий и счастливо улыбающийся во сне Гарри Поттер. Стоило проявить лишь чуточку доверия, поделиться своими мыслями и чувствами, и он бы сказал ей, что молодого человека зовут Натаниэль Белисар Хэллоу-Терлоу, и он вчера ночью был здесь, у Макс.

* * *

С самого утра Поттер был переполнен энтузиазма, в основном, потому, что слияние со стихией проходило успешно, и теперь энергия и уверенность в собственных силах переполняли его. Сэль же скептически наблюдала за его мельтешением по комнате. За последние пару часов она не проронила ни одного язвительного комментария, что уже было очень странно. Гарри остановился и обвел комнату задумчивым взглядом: сборка багажа оказалась делом не из легких. По его просьбе Лу и Макс забрали его забытый заказ у мадам Малкин и купили необходимые учебные принадлежности. Ему следовало десять раз подумать, прежде, чем поручать этим шопоголикам поход в Косой переулок. Теперь все его вещи, половины которых он не видел, но Лу и Макс убедили его, что все покупки очень нужные, с трудом поместились в четыре новеньких чемодана.

— За завтраком я говорил с Макс.

Он сделал паузу, ожидая реакции. Сэль демонстрировала полное безразличие.

— Мистер Баррет уже готовит бумаги по дому в Годриковой лощине, он нанял детектива по расследованию твоего дела, но пока никаких результатов.

Девушка хмыкнула, ей вообще с трудом верилось, что какой-то, пусть даже самый профессиональный детектив, сможет хоть что-то узнать о ее прошлом.

— Ты уже подумал, как попадешь в Хогвартс?

-Да, Макс…

При упоминании имени Дюбари, Сэль закатила глаза. Ну, конечно, если не Макс, то кто?

-Макс, — с нажимом повторил парень, — купила мне порт-ключ, он зачарован на три места: Хогсмит, Диагон-аллею, и этот дом.

— Мне это ни о чем не говорит. Но, судя по твоему довольному лицу, это нужные нам направления.

— Поезд до Хогвартса уже не ходит, мы попадем в Хогвартс через деревню.

При виде взволнованного парня Сэль взглянула на часы:

— Еще есть время отрепетировать твое триумфальное возвращение. Можем послать им твою Паклю — успеют красную дорожку расстелить и организовать оркестр с овациями.

— Я не смогу унести эти чемоданы разом. Нужно попросить Макс их уменьшить.

Девушка молниеносно оказалась у двери, преграждая парню путь.

— Так, Поттер, самое время все обсудить. Ты не можешь уменьшить чемоданы, ты же сквиб. Не хочешь же ты прийти и рассказать всем, что ты новоиспеченный стихийник, который видит невидимых другим призраков. Нет, в Хогвартс возвращается сквиб, который путем долгих и изнурительных тренировок научился исполнять по одному заклинанию в четыре часа. Никакой магии огня, никаких разговоров обо мне, о посещении этой аллеи и этого дома. Договорились?

— Думаешь, я совсем идиот? — осведомился Гарри.

— Я просто перестраховываюсь, никогда не знаешь, что придет в твою лохматую голову.

— По крайней мере в мою голову хоть что-то приходит. Мне нужно попрощаться с девчонками.

Не терпящим возражений жестом Гарри отодвинул Сэль от двери и вышел.

* * *

После того как парень воспользовался порт-ключом, они оказались сидящими за столиком в шумном и до отказа заполненном пабе. Мельком осмотрев место их пребывания, Сэль недовольно поморщилась и что-то съязвила по поводу мест развлечения некоторых особ. На их появление никто не обратил внимания, большинство посетителей о чем-то переговаривались и звук их голосов смешивался в один разноинтонационный гомон. Парень лишь сильнее натянул капюшон мантии на лицо. Он медленно поднялся из-за стола и начал продвигаться к выходу. Оказавшись на улице, Сэль довольно вздохнула, дышать стало гораздо легче. Хоть она и мертвая, но была уверена, что еще минута вдыхания едкого дешевого табака, и она умрет еще раз, точно. Девушка оглянулась по сторонам: Хогсмит оказался обычной волшебной деревушкой, ничего особенного. Пока Манфьолетти осматривала местные достопримечательности, Гарри прикидывал, как дотащить огромный чемодан до школы. Одного быстрого взгляда при выходе хватило, чтобы понять, что с момента его последнего пребывания ничего не изменилось. В Хогсмите не открыли оперный театр, не построили Вавилонскую башню и не делали еще 1001 вещь из списка «не». А детальное рассмотрение уже известных ему мест могло только поднять из архивов памяти старые воспоминания, которые бы он предпочел там оставить навсегда.

По небу бежали тяжелые предгрозовые тучи. Воздух был необычайно теплым и влажным для октября. Порывам ветра удалось сорвать с неба пару капель, но до настоящего дождя еще далеко. На горизонте было заметно присутствие солнца, еще не успевшего сесть за лес.

— Куда идти?

Отсутствие большого числа людей с их вечным мельтешением значительно улучшило ей настроение.

— Прямо.

Гарри махнул в сторону дорожки, поднимающийся в гору. Сэль фыркнула, но от комментариев воздержалась, в основном, потому, что во время вспомнила, что вся эта пешая прогулка не сможет повредить ее шикарной мантии и явно дорогим туфлям, к тому же, мертвым усталость неведома. Она ухмыльнулась последней мысли.

Похоже, парень смирился с тем, что единственный вариант транспортировки багажа — это приложение собственных усилий. Часть пути они прошли молча, что не могло не радовать. Все его резервы были мобилизованы на удержание паники и страха в допустимых пределах. Чемодан с каждым шагом становился все тяжелее, барьеры, сдерживающие воспоминания, доживали последние минуты, а особенно раздражало то, что Сэль шла с такой легкостью, будто дорожка не была усыпана миллионами разнообразных камушков, впадинами и пылью. Еще больше раздражало, что она выглядела довольной и вполне счастливой, мирно рассказывая коту о итальянской литературе, причем, кот с умным видом мяукал так, будто правда что-то понимал в этом вопросе. Собрав усилия, он сделал решительный рывок, оказавшись почти рядом с Сэль.

— О, Поттер, Жуж сомневается в таланте Боккаччо, ему кажется, что «Декамерон» сродни бульварному чтиву, думаю, это говорят его консервативные взгляды, Жуж не менял их десять тысяч лет, — доверительно сообщила она ему, — а что думаешь ты?

— Думаю, что ты могла бы пошевеливаться, — ответил парень, обгоняя ее.

-Да ладно тебе, Поттер, подумаешь, не силен в итальянской литературе — у тебя много других сильных сторон, вот например…или..а еще…

Гарри спиной ощущал ее улыбку, единственное, что возможно в данной ситуации, так это не поддаваться на провокацию.

— Расслабься, Поттер. Это они должны бояться твоего появления, а не ты. Уже придумал, что скажешь? Предлагаю…

— Я все придумал, — холодно прервал ее парень.

Девушка открыла рот, явно намереваясь что-то сказать, но парень уже уверенно шагал вперед, потеряв интерес к разговору. Можно было, конечно, напомнить ему, что импровизация — не его конек, а на карте стоит ее вечность, но интуиция подсказывала, что лучше с этим повременить и оставить свое возмущение при себе, пока парень не остынет. Надо сказать, постепенно проступивший из туманной дымки замок ее не впечатлил, да, большой, красивый, но…не впечатлил.

Переступив порог школы, Гарри тут же пришлось блокировать накатившие воспоминания. Пересилив робость, он сделал неуверенный шаг по дорожке. При виде его напряженного взгляда Сэль захотелось сказать что-нибудь поддерживающее, только вот нужных слов в ее запасе не обнаружилось, оставалось только идти с ним рядом и постараться не дать ему облажаться. Им на встречу попадались редкие студенты, тут же замиравшие при виде парня, будто входя в состоянии некого транса, глаза расширялись, будто они видели перед собой Сэль, а не Поттера. Поттер же спокойно и уверенно шел по одному ему известному маршруту, да так быстро, что девушка не успевала толком рассмотреть обстановку. Поворот направо, тринадцать ступенек вниз, маленькая девочка, старающаяся слиться со стенкой, парень лишь ускорил шаг, Сэль пришлось перейти на легкий бег. И, как только она решилась высказать ему пару слов, Гарри замер перед большой резной дверью. Его рука недоверчиво коснулась резного узора, будто боясь, что он пропадет даже от самого легкого касания, а потом резко дернулась обратно. В глазах мелькнула боль и растерянность, он сглотнул и, не дожидаясь ее комментариев, с силой распахнул дверь.

Кабинет профессора Дамблдора.

— Гарри, мальчик мой, как я рад тебя видеть!

Потребовалось много сил, чтобы не дернуться от его объятий и убрать из взгляда вспыхнувшую там злобу, а с лица — раздражение. Поэтому, когда Дамблдор взглянул на парня, то увидел светящиеся счастьем глаза и такую знакомую наивную улыбку:

— Профессор, я тоже так рад, что смог вернуться в Хогвартс.

А дальше все пошло как по накатанной: он так страдал из-за потери магии, депрессия, пачки сигарет, невыносимые Дурсли, неизвестность, снова депрессия и надежда на возвращение в родной Хогвартс, к друзьям, директору и Сириусу…И тут в один из его бесконечных дней, как в ответ на его молитвы, у него получилось одно простенькое заклинание, правда ушло на это четыре часа, но ведь это магия? К нему может вернуться магия? Он будет стараться и учиться, возможно, тогда, все будет по-прежнему, и ведь профессор Дамблдор, так помогавший ему все время, не бросит и теперь? Он проделал такой долгий путь до Хогвартса, практически без денег… Безграничная надежда в голосе и преданный щенячий взгляд в глаза, он ведь может остаться в Хогвартсе?

Стоявшая рядом Сэль вовсю наслаждалась спектаклем: из Поттера вышел просто шикарный актер, сколько драматизма в голосе, надежды во взгляде. Честное слово, будь она более чувствительна, то непременно расплакалась бы. Девушка перевела взгляд на Дамблдора, этот стареющий клон Санта-Клауса, наперебой предлагающий всем лимонные дольки, ей совсем не понравился. Он был слишком добрый, слишком понимающие глаза, слишком милая улыбка, директор был человеком, относящимся к типу «слишком». А это уже настораживало и, конечно, он не мог теперь не оставить Поттера, после того, как его триумфальное появление видели почти все студенты. Беспроигрышная ситуация.

Дамблдор улыбнулся парню самой теплой улыбкой:

— Ну конечно, Гарри, это такая хорошая новость. Я поговорю с профессором Снейпом, может, магия и правда возвращается к тебе. Но, я надеюсь, ты понимаешь, что не все твои однокурсники буду рады твоему возвращению и с пониманием отнесутся к твоему положению.

О, да, он все отлично понимал. Понимал, как его появление воспримут, понимал, что теперь не отвертеться от любопытных взглядов и вопросов, ему совсем не нужно было объяснять, что его тут не ждали. Едва сдерживаясь, чтобы не оскалиться или не пропустить в голос язвительность, он попытался изобразить задумчивость и улыбнуться:

— Конечно, профессор, я понимаю. Спасибо вам за разрешение остаться, я верю, что у меня все получится. — Воодушевленно закончил он и слишком поспешно встал со стула.

— Я могу идти? Мне так не терпится встретиться с Роном и Гермионой.

— Да, Гарри. И помни, что я всегда готов тебя выслушать и помочь.

— Спасибо, ваше мнение много для меня значит. Я знаю, что всегда могу на вас рассчитывать, сэр.

«Особенно, если понадобиться упрятать меня куда подальше и полностью изолировать от мира»,— мысленно закончил он. Гарри кивнул на прощание директору и вышел. Только оказавшись за дверью, он позволил губам искривиться в презрительной улыбке, а невинный взгляд переполнила злоба.

— Поттер, ты играл просто потрясающе, это было так правдоподобно, я почти поверила.

— Спасибо, — он усмехнулся, — ты еще не видела, как я Гамлета играю.

Торопливо сбежав по крутым ступенькам, он совсем не ожидал встретить перед горгульей упомянутых всуе Рона и Гермиону, хотя не так... он ожидал, но не сейчас и не здесь. По пути в гриффиндорскую гостиную он надеялся еще раз обдумать подготовленную стратегию, вопреки мнению Сэль он не был идиотом, и вопреки мнению Снейпа, он все-таки запомнил пару уроков окклюменции, которых оказалось достаточно, чтобы не пустить Дамблдора дальше определенных воспоминаний и выстроить их в нужном ему порядке.

— Гарри, — на выдохе произнесла Гермиона.

Ее щеки раскраснелись от бега, волосы еще больше растрепались, и она до сих пор с трудом дышала, хоть и прибежала минут пять назад. В целом же, она вполне соответствовала его последним воспоминаниям. На ее вопрос оставалось лишь слабо кивнуть, он перевел взгляд на Рона: и он был таким же. Все так же краснел от самых кончиков ушей, когда сильно смущался и чувствовал свою вину, все так же отводил взгляд в сторону, когда не знал, что сказать, все также заламывал руки назад, если смущение было совсем непреодолимым. Видя, что Гарри смотрит на Рона, Гермиона ткнула его локтем в бок, отчего рыжему пришлось оторваться от созерцания ботинок и бросить беглый взгляд на друга.

— Привет, Гарри, — неуверенно и слегка вопросительно.

Поттер снова кивнул.

— Оу, ну, теперь-то, наконец, я поняла, почему ты являешь собой ходячий образец для изучения в лабораторных условиях. В конце-концов, с кем поведешься, так тебе и надо.

Нахальная фраза Сэль будто хлыстом его подстегнула. Хотелось развернуться, посмотреть на нее самым свирепым взглядом и направить в извилистом направлении. И, честное слово, он бы так и сделал, если б не опасность предстать сумасшедшим.

— Гарри, — быстро заговорила Гермиона, потеряв всякую надежду на то, что в Роне внезапно и очень к месту проснется красноречие, — мы так рады, что ты вернулся. Мы уже и не надеялись, когда профессор Дамблдор сказал, что ты навсегда потерял магию и больше не можешь оставаться в магическом мире, мы так расстроились, мы очень переживали, ты же знаешь, что ты нам дорог и мы друзья.

— Настолько переживали, что написали мне письмо, в котором популярно объяснили, что в связи с трагично сложившимися обстоятельствами вы больше не намерены со мной общаться? — холодно перебил он, прекрасно понимая и, более того, намеренно причиняя боль и усугубляя чувство вины, которые незамедлительно отразились в ее глазах.

Рон тяжело вздохнул:

-Гарри..мы..у..в общем, так получилось, что…— после неудачных попыток Уизли еще больше покраснел и уткнулся взглядом обратно в ботинки, предоставляя право слова Гермионе.

— Ох, Гарри… Зачем ты так, — в уголках глаз начали собираться слезы, которые девушка пыталась сдержать.

Сэль облокотилась на стену. Столько эмоциональных постановок за один день, какие герои, какие краски! Вид друзей Поттера мог вызвать только жалость, ну зачем эти глупые оправдания? Почему бы просто не признать свои ошибки и не извиниться? Поттер же вроде говорил, что она умная, что ж, оставалась только ужасаться интеллекту остальных студентов.

-Гарри, профессор Дамблдор сказал, что для тебя так будет лучше, что мы должны прервать с тобой отношения, чтобы ты смог быть в безопасности, — теперь ее речь прерывалась редкими всхлипами.

— Уже в который раз, да, Гермиона? Профессор вам сказал! Мы уже где-то это проходили. Конечно, в доме у своих родственников без магии, с гуляющим на свободе маньяком, я находился в полной безопасности, без друзей и без крестного, которого я вытащил из этой гребаной арки! — зло бросил Поттер.

Уже даже не пытаясь сдержаться, девушка вовсю разревелась, утирая слезы перемазанными в чернилах ладонями. Она всегда так старательно конспектирует лекции, что чернила остаются даже на ладонях, вспомнилось Гарри.

— Гарри, послушай, мы правда думали, что так будет лучше для тебя, — собравшись с духом, выпалил Рон.

-Думали? Правда? Есть чем?

Его друзья стушевались и замолчали, все еще продолжая стоять, они бросали на него быстрые взгляды, будто надеясь, что он все-таки захочет их выслушать. Пауза затянулась, тишина давила лучше любого пресса. Такими темпами они тут могут простоять до завтрашнего утра.

— Несмотря на все, я скучал по вам, мне вас не хватало! — он добродушно улыбнулся, во всяком случае, он старался, чтобы со стороны все выглядело так. И еще больше пришлось постараться, чтобы не показать этим «друзьям» действительного к ним отношения.

Лица Рона и Гермионы оживились, они не смели поверить в его слова. Ребята шли сюда без всякой надежды на прощение, просто для того, чтобы выразить свои чувства и извиниться…

-Гарри, спасибо! Я знала, что ты поймешь, спасибо! Я так по тебе скучала!

Гермиона кинулась к нему на шею и с силой обняла, Рон протянул руку:

— С возвращением, друг!

Поттер еще раз поймал его вечно открытый взгляд, и после секундного размышления все же пожал руку. До гостиной он шли уже втроем: Гермиона и Рон, пытаясь изо всех сил загладить вину, наперебой рассказывали ему новости. Коридоры Хогвартса были просто забиты студентами, желающими убедиться в возвращении Гарри Поттера, которого это ничуть не напрягало, дорогу к гостиной приходилось прокладывать разве что не без помощи магии. На него показывали пальцем, очень громко перешептывались и даже пытались к нему обратиться, но сейчас это его не интересовало. Он был полностью погружен в свои мысли, а в его мыслях профессор Дамблдор бегал в закрытой комнате, придерживая полы своей мантии, в попытке уклониться от его огненных шаров, Рон пребывал в состоянии паники и ужаса от нашествия пауков, а Гермиона безуспешно пыталась прочитать хоть одну книгу или вспомнить ранее прочитанный факт. Выдернуло его из мыслей только произношение пароля «львиное сердце», как банально. Ему даже не нужно было оглядываться, чтобы узнать, что Сэль наверняка хмыкнула. В гостиной собрался весь курс, старательно делавший вид, что каждый занимается своим делом исключительной важности и не терпящим отлагательств. Рон помог Гарри затащить чемодан в спальню. Когда он хотел сделать это при помощи магии, Гермиона на него зло посмотрела и с силой наступила ему на ногу, отчего Рону сначала пришлось сдерживать стон, а уж потом тащить чемодан. Сэль с удовольствием наблюдала за их мельтешением, неужели они правда думали, что Поттер так легко все простит? Неужели не заметили раздраженных искорок, иногда мелькавших в его взгляде? Нет? Что ж, хреновые они тогда друзья. Жуж обследовал гостиную, тщательно обнюхивая, визуализируя в памяти каждый предмет, и грозно шипел на желающих его погладить, пока Сэль его не отпустила, прекрасно зная, что большое скопление недоумков нервирует демона, и он с легкостью, достаточно одного ее взгляда, может уменьшить их число, ну, как минимум, на четверть. Однокурсники Поттера были разочарованы, что герой предпочел без всяких объяснений удалиться в свои геройские апартаменты. Только сейчас Сэль оценила все размеры мук, на которые Поттер относительно добровольно обрекся, и в свете прошедшего дня общение с ней — не такая уж страшная вещь. Из спальни мальчиков показалась Гермиона, которая едва успела спуститься, как тут же была окружена любопытной толпой, наперебой выкрикивающей вопросы, предположения и догадки. Самой же неугомонной оказалась рыжая девица, проявляющая просто ненормальный интерес к персоне Поттерчика, чем-то отдаленная напоминающая его лучшего друга , вполне возможно, его родственница. Такая же рыжая, веснушчатая, единственно, что не такая высокая и уши к голове прижаты. Решив, что ей совсем не интересно смотреть на этот детский сад, она поднялась в комнату Поттера, который, сидя на кровати, внимал болтовне Уизли про каких-то «Пушек-Педдл» и непонятного Крама. Самое интересное, что, как бы ни старался Поттер, особенно с ее появлением, казаться безразличным, было заметно, что тема его интересует. Она села рядом с ним на кровать:

— Я отправила, Жужа погулять. Ты почти хорошо держался, что дальше?

— Я лягу спать.

— Что? — Рон прервался.

— Я сказал, что сегодня очень устал и лягу спать.

— Но разве тебе не интересно узнать результаты матчей? Гермиона обещала зайти позже, чтобы отдать тебе расписание и конспекты лекций?

— Пусть оставит их на столе вместе с расписанием, завтра встану пораньше и просмотрю.

— Что прикажешь делать мне? — Девушка намеренно вклинивалась в разговор.

Ох, как же это было непросто: не терять нить разговора с Роном и пытаться разговаривать с Сэль.

— Рон, я в душ.

Парень резко встал с кровати и постарался незаметно подать Сэль знак следовать за ним.

— Хочешь предложить мне потереть тебе спинку? — но за ним все же пошла. — Прости, я откажусь от этого сомнительного удовольствия, Поттер. У тебя там за дверью толпа желающих, они тебе это коллективно сделать могут.

На последних словах он просто силой запихнул ее в душ, захлопнул дверь, отделившую их от непонимающего Рона, недоумевающего, почему его друг пошел в душ одетый и без полотенца? Девушку он поставил у зеркала, сам включил душ, чтобы заглушить голоса и встал напротив.

— Манфьолетти, может, ты прекратишь вставлять мне палки в колеса?

— Тогда жить тебе будет со всем неинтересно, я вношу разнообразие в твою жизнь и обычно за это благодарят.

— А я и отблагодарю, — огрызнулся парень, — только твоего убийцу. Я очень устал, правда, поэтому я сейчас лягу спать и буду спать до утра без перерыва на твои идеи и планы, — с нажимом закончил он.

Девушка пожала плечами, демонстрируя полное безразличие. Хочет спать? Пожалуйста, когда она ему мешала?

— Ну, а что делать мне? Я тоже, может, спать хочу. Да, и не смотри на меня так, сама не знаю, в большинстве случаев я могу не спать, но иногда, как в первый день знакомства, я чувствую, что мне нужен сон.

— Ты можешь лечь в гостиной, там ночью никого нет, есть свободный диван.

-Отличная идея — ляг в гостиной, я тебе что…— она задумалась, — хотя, ладно, чем дальше от тебя, тем лучше, вдруг кретинизм воздушно-капельным путем передается.

— Нет, не передается, иначе бы ты меня уже заразила, — съязвил при выходе парень.

* * *

Огонь в камине догорел, и комната погрузилась во мрак. Расшалившийся ветер, смешанный с непрерывным дождем, бил в огромные окна гриффиндорской гостиной. Слепящие частые вспышки молний, освещали комнату, вырывая из мрака самые уродливые и кляксообразные тени, похожие на всех монстров одновременно. Гром гремел без перерыва и отзывался гулким эхом. Гроза обещала быть долгой и свирепой. Еще одна, особенно яркая, змейка молнии осветила черное, с темно-синими рваными кусками, небо. Девочка лежала на диване лицом к двери, она старалась не смотреть на стены, которые превращали обычный силуэт лампы или столика в боггарта, бугимена, ламию, бармоглота и прочих их жутких собратьев по темному делу.

Очередной раскат грома на этот раз показался каким-то особенно тревожным, бушующий ветер все сильнее бил в окна, едва сдерживающие его безжалостные порывы. Сэль закрыла глаза, звук грозы смешался со звуком часто колотящегося сердца, было страшно посмотреть за окно и увидеть творившееся там безумие. Лежать на боку лицом к двери было неудобно, сон пришел бы гораздо быстрее, перевернись девушка на другой бок. Но она не могла повернуться спиной к двери, к этому проему, способному с легкостью впустить в комнату что-то неизвестное и страшное. Что-то, что могло дотянуться до нее длинными и острыми, словно хорошо наточенное лезвие, когтями и утащить во мрак. Девушка открыла глаза. Было неуютно ощущать себя, когда не видишь объект своих опасений. Звук грома больно ударил по перепонкам, она с трудом сдержала крик. Логика и рациональность потеряли контроль над сознанием, отпустив его в свободное плавание по волнам безотчетной паники. Еще чуть-чуть, и паника перерастет в настоящую истерику, а там и один шаг до шизофрении… Надо срочно с этим что-то делать. Не дожидаясь очередного раската грома, девушка резко соскочила с дивана и бросилась к лестнице. Замерев на одной из ступенек во время очередной особенно яркой вспышки молнии, она не удержалась и посмотрела в окно. Творившееся там безобразие вкупе с тихим скрипом, заставило ее подниматься быстрее. В комнате мальчиков было темно и тихо, не считая похрапывания с дальней кровати. Она запнулась о какой-то, предположительно, прямоугольный, предмет, носком туфли отбросила чьи-то полосатые носки. Стол был завален пергаментами и книгами, рисковавшими покрыться приличным слоем пыли. Рыжий парень, Рон, кажется, начал тихонько что-то бормотать. С его ростом он едва помещался в кровать, одеяло было явно не по размеру, ноги смешно торчали, кроме того, уши рыжего смешно подергивались. Одна из молний осветила спальню электрическим светом, позволяя оценить все масштабы разрушений мальчишеской спальни. Сэль вздрогнула. Она без труда нашла закрытую пологом кровать Поттера, собралась с духом, неуверенным жестом откинула мешавшую челку, и легонько тронула полог.

— Поттер, эй, Поттер.

Ожидаемой реакции не последовало, Сэль пожала плечами и просунула правую руку под полог, рука наткнулась на теплое плечо:

— Поттер.

Через минуту полог отодвинулся и показался взлохмаченный парень, он близоруко щурился, пока не наткнулся на ее нечеткий силуэт:

— Сэль, — сонно и с оттенком недовольства проговорил он, — ну, что случилось? Что, апокалипсис уже начался, и ты решила излить душу?

Он откинулся на подушку и попытался задвинуть полог обратно, Сэль перехватила часть полога и потянула его на себя.

— Поттер, проснись, я серьезно. Там гроза, ты оставил меня в этой чертовой темной гостиной, мне, знаешь ли, страшно, там за окнами такое творится.

-Просто слегка моросит.

Часть его предложения была заглушена очередным звуком грома. Девушка выразительно изогнула бровь.

— И что ты предлагаешь? Пойти к Дамблдору и попросить у него комнату для моей невидимой подружки?

Шепот сменился на вполне слышимую речь с явным оттенком сарказма, сон как рукой смахнуло. На противоположной кровати заворочался Невилл. Гарри взглянул на Сэль в ожидании конструктивных предложений.

— Нет, Сэль, ты не можешь…

Его слабые протесты были признаны недостойными для принятия к рассмотрению, девушка легко выскользнула из босоножек и, отодвинув полог, уверенно забралась в кровать.

— Что ты делаешь?— зашипел парень.

— А на что это, по-твоему, похоже? Я собираюсь лечь спать. Жужа нет, света тоже нет, я не буду там спать. Если тебе так хочется, вот сам туда и иди.

— Я не могу, — он отодвинул часть одеяла, — это будет выглядеть ненормально. Ты не можешь со мной спать.

— О, нет, Поттер, — уверенно заявила девушка, — ты единственный, с кем я могу спать. Не нравится — иди, посиди на стуле, я мало сплю. И если ты решил остаться, то будь любезен — отодвинься подальше.

Поняв, что все попытки протеста закончатся безуспешно, он постарался думать о ней, как о чем-то фатальном, дабы не разозлиться и не провалить план. О чем речь, он может подвинуться, в конце-концов, это же не ученическая кровать, предусмотренная на одного человека, а какое-то безразмерное нечто.

— Гарри…

-Ну, что еще? — недовольно буркнул парень, стараясь устроиться так, чтобы в прекрасный момент пробуждения не свалиться с кровати.

-Мне нужна подушка.

Он фыркнул, и, рассудив, что его покой и нервы гораздо важнее спального атрибута, одной рукой вытащил из-под головы подушку и бросил ее в предположительное место дислокации девушки. Положив руку под голову, он закрыл глаза и попытался вернуться в красочный сон. И почему она боится грозы? Во-первых, это так красиво, а во-вторых, это так успокаивает и убаюкивает. Как только сон начал потихоньку возвращаться, парень почувствовал, как кто-то уверенно тащит одеяло на противоположный край кровати.

Я чей-то сглаз и чей-то оберег,

Кому — награда, а кому — расплата.

Я чья-то, позабытая навек.

Зато, незабываемая чья-то.

Я чей-то мимолетный эпизод

На ночь одну. И чья-то бесконечность.

И чей-то отворот я поворот,

Ошибочный, как всякая беспечность.

Я чьих-то глаз усталых полукружья,

И чья-то возвращенная улыбка,

И чье-то напускное равнодушье,

Жестокое, как всякая ошибка.

Я чья-то ледяная мерзлота,

И чье-то потепление глобальное,

Я чья-то пропасть, чья-то высота,

Я — подвиг, я — предательство случайное.

Я чьих-то рук ночная неприличность

И чья-то не проявленная суть.

Я чья-то боль. Я чья-то безразличность.

Я чей-то рок. Я чей-то Млечный путь.

Я чья-то даль и чьи-то небеса,

И чья-то первая любовь, твоя, быть может.

Пусть это знание тебе спастись поможет,

Ведь я — порушенная вера в чудеса.

Саган Олеся

* * *

Спать вместе с Сэль оказалось чересчур сомнительным удовольствием, концу ночи Гарри уже практически нависал над полом, одеяло было полностью перетянуто и улучшение его спальных условий не намечалось. К пяти утра он смирился с холодом и жизненной несправедливостью, к шести смирился с тем, что заснуть не получится, и решил больше не мучиться в бесполезных попытках отобрать хоть часть одеяла и отвоевать хотя бы часть кровати. Небо за окном затянуло серо-голубыми тучами, после дождя все краски стали значительно ярче. На этот помытый дождем мир он мог смотреть без очков и видеть, как он прекрасен.

Девушка мирно спала на трофейной подушке, серый солнечный свет выхватил едва заметные круги под глазами и бледные губы, отвоеванное одеяло, по большей части, валялось в сторонке, он хмыкнул: самой не надо, но и другим не дам. Настроение отдавало легкой хандрой, вполне возможно, что из-за недосыпа и пустого желудка. Гарри осмотрел комнату, никаких изменений. А каких изменений он ожидал за пару месяцев? Для него эта пара месяцев была равносильна растянувшимся во времени годам. Минуты прошлого отступили, оставив лишь легкую растерянность. Еще и холод, раньше ему никогда не было холодно в этой спальне, в гриффиндорской гостиной и среди друзей. Только утро, а голова начинала уже закипать, с этим срочно нужно было что-то делать. По дороге в ванную он запнулся о ее разбросанные туфли, одну из них он закинул под кровать, а другую поставил на книжную полку и, полностью удовлетворенный этой мальчишеской выходкой, уже со значительно повеселевшим настроением, продолжил путь.

Стоя под душем, он менял воду с холодной до теплой и до горячей, надеясь, что резкий контраст поможет проснуться. Вода приятно барабанила по коже, позволяя чуточку расслабиться и прийти в себя. Он выключил воду, в комнате было по-прежнему тепло от пара. Поэтому же запотело зеркало и пришлось провести рукой, чтобы иметь возможность лицезреть свое невыспавшееся лицо. Образовавшаяся на зеркале полоса показала, что не все так плохо. Зеркало опять запотело, и Гарри уже хотел выйти из ванной, но, поддавшись непонятному импульсу, опять вытер зеркало. Первые минуты оно ничего не отражало: ни обстановки ванной, ни самого Поттера, а потом в нем проявились черты женского лица и ярко выделявшиеся глаза фиолетового цвета, которые тут же стали осматривать комнату и, наткнувшись на него, сузились. Парень закрыл глаза и встряхнул головой: зеркало отражало видимую ему часть ванны и никаких посторонних девушек. Подумав, что надо хотя бы иногда высыпаться, он быстро покинул комнату, решив, что ничто не помешает одеть рубашку там. Сэль уже не спала. Девушка стояла у стола и с интересом изучала небольшой кусок пергамента. Первым дело он, конечно же, обратил внимание на ее ноги — туфли были на них, оставалось надеяться, что неожиданный экшен с утра поднял ей настроение. Увидев полураздетого парня, она никак не прокомментировала это зрелище, проявляя больший интерес к куску пергамента в руках.

— Что за бред?

Понятно, решила замять вчерашние события. В принципе, он не против, если поднять неприятную для нее тему, хуже будет только ему.

Гарри заглянул ей через плечо, очки он оставил в ванной, поэтому пришлось наклониться ближе. Пара капель с волос упали на ее мантию, оставив мокрый след, девушка невольно сделала шаг в сторону и отдернула мантию.

-Это не бред, а мое расписание, — подтвердил ее худшие опасения парень.

— То есть, вот каким культурным словом называется половина абсолютно не нужных предметов.

— Это очень нужные предметы, — оскорбился за тут же понравившееся ему расписание Гарри, остатки патриотизма сделали свое дело.

— Поттер, вот скажи, как ты из всех предметов Хогвартса умудрился набрать себе самые ненужные? Или тебе их дали, оценив твой IQ?

— Это предметы… — он осекся, заметив, что Рон начал ворочаться, а Симус перестал сонно бормотать — верный признак скорого подъема, — эти предметы необходимы для получения профессии аврора.

— Ясно, — она многозначительно кивнула, — а кто такой «аврор»?

У Гарри сложилось стойкое ощущение, что Сэль с луны свалилась. Что такое Люмос, кто такой аврор… Он определенно не хотел знать причину неосведомленности Манфьолетти о таких простых понятиях. Если сейчас он попытается думать обо всем сразу, то лучше добровольно уйти в Мунго, не дожидаясь добрых людей в белых халатах с понимающими лицами.

— Авроры выслеживают темных магов, ловят их и сажают в Азкабан.

Сэль промолчала, хотя, явно ей было, что сказать, ей абсолютно всегда было, что сказать, и абсолютно всегда ее мнение контрастно отличалось от мнения Поттера.

Гарри заправил постель. Вообще-то, Сэль могла бы это сама сделать, встала ведь, все-таки, последняя. Потом он водрузил на кровать злополучный чемодан и, собравшись с духом, мужественно его открыл. Обошлось, что называется, малыми жертвами — Макс и Лу справились с задачей на сто процентов, ограничившись классическими рубашками, футболками, джинсами и вполне стильными толстовками. Проблема была только в заказанных им вместе с Сэль мантиях, по которым было сразу видно, что они из дорогого материала.

— Сэль, предусмотрительная ты моя, о чем ты думала, когда заказывала мантии?

Он взглядом указал на стопку аккуратно уложенных мантий в цветовом диапазоне от черного до синего и зеленого, минуя девчачьи раскраски. Правильнее же было спросить, о чем думал он, слушая Сэль.

— Ну… — Девушка сделала вид что задумалась, — Я хотела придать тебе человеческий облик?

Гарри с трудом удержался, чтобы не перейти на серпентарго: ну, во-первых, Невилл уже оторвал голову от подушки и захлопал глазами. Лучше было покинуть комнату, пока он, не забив на все, не начал орать на Сэль. А орать хотелось очень сильно, признаться честно, мысли об убийстве Манфьолетти посещали его все чаще. Кольцо Артемиды больно обожгло руку, предупреждая о необходимости терпения, если он не хочет устроить тут пожар местного масштаба. Выхода не было, оставалась надежда, вдруг Дамблдор не заметит, что бедный сиротишнука, чудом добравшийся до Хогвартса, носит мантии за пару сотен галеонов. Черт! Вот так всегда — хочется хорошей жизни, а вместо этого получается веселая. Сбоку в чемодане лежал футляр, в котором оказались новые очки в дерзко-черной прямоугольной оправе.

— Видимо, не одна я считаю, что тебе пора менять имидж. Прямоугольная форма тебе пойдет, и они очень яркие, глаза подчеркнут, с новой прической будет просто обалденно. А еще и хорошо сшитая мантия… Поттер, поверь мне, в кои-то веки будешь выглядеть вполне сносно, чтобы не травмировать чувство прекрасного у окружающих. Оу, или, прости, это нарушит годами проработанный имидж шрамоголового героя в круглых окулярах?

Гарри с силой затянул красно-золотой галстук, жалея, что не может затянуть его на шее Сэль, и стараясь помнить о том, что выписка из Мунго в личном деле еще никого не красила, главное — убраться из комнаты, пока он не перебудил всех, тогда точно от вопросов отвязаться не получится.

* * *

Потолок в Большом Зале отражал интенсивно темно-серое небо с редкими тонкими облаками и просветами, полностью совпадающее с небом в окнах зала. Как он и рассчитывал, желающих встать пораньше оказалось немного, два человека за столом Хаффлпаффа, трое парней из Когтеврана, стол Слизерина, как и стол Гриффиндора, радовал своей пустотой.

Студенты, причисленные Гарри к классу ранних пташек, были заняты чем угодно, кроме завтрака. Хаффлпаффская парочка смотрела друг на друга широко открытыми глазами и о чем-то шепталась, видимо, впав с ту стадию влюбленности, когда весь мир перестает существовать. Вокруг когтевранцев было больше книг и свитков, чем еды и заняты они были не завтраком, а какими-то расчетами, поминутно поправляя одинаковые очки, наверное, знак принадлежности к касте ботаников, ухмыльнулся он. Это все плохое влияние Сэль, научившей его смотреть на мир через призму циничности.

Было неудивительно, что Снейп относился к этому классу, хотя, Гарри готов был спорить, что профессора никто не называл пташкой. Мысленно он попробовал сделать это сам и, не удержавшись, прыснул. Сэль непонимающе на него посмотрела, думая, не начать ли ей переживать за его психологическое состояние. Теперь она уже не оглядывалась по сторонам, полностью сжившись с обстановкой. Интересно, есть ли условия, к которым она не сможет приспособиться? Гарри сел ближе к концу стола, желая покончить с завтраком до массового появления голодных, в основном, из-за отсутствия информации, студентов. Жуж запрыгнул на стол и стал придирчиво обнюхивать блюда.

— Поттер, кто это?

Боковым зрением Поттер уловил ее взгляд, направленный в сторону преподавательского стола, ему не нужно было даже проявлять чудеса логики, чтобы догадаться, а на кого так изучающее смотрит девушка? И это явно не Флитфик. Он даже не стал оборачиваться, чтобы подтвердить свою гипотезу, потому, что только от одного взгляда на любимого профессора всех времен и поколений аппетит пропал бы окончательно. По-прежнему сидящий на столе кот переводил взгляд с омлета на бекон, Гарри был согласен — эти чудеса гастрономии не вызывали желания поесть.

— Поттер, я задала тебе вопрос.

— А я тебе уже говорил, что я на людях не могу разговаривать с воздухом.

— Сделай вид, что разговариваешь с котом.

Он хмыкнул — с другой стороны, уж лучше с котом, чем с невидимым призраком. Еще раз оглянувшись, чтобы убедиться, что он не слишком приковывает внимание к своей персоне, Гарри все-таки бросил взгляд на преподавательский стол, чтобы удостовериться в интересующей Сэль личности. Конечно же, Снейп, кто бы сомневался — почувствовала родственную душу.

Сэль с неподдельным любопытством разглядывала Снейпа и, будь у нее возможность, непременно бы присоединилась к нему за завтраком, он в этом практически не сомневался.

— Это профессор зельеварения Северус Снейп. Декан Слизерина, двойной агент, лучший зельевар и просто склизкий гад, ну, это от меня.

Он щедро намазал бутерброд маслом и теперь определялся с джемом. Клубничный или абрикосовый? Абрикосовый, такой нежный, приятный, теплый и тающий. Клубничный — сладкий до пересыхания в горле, приторно сладкий, но такой вкусный. Задача с определением зашла в тупик.

— Сэль, какой джем? Клубничный или абрикосовый?

-Абрикосовый, — не задумываясь и не оборачиваясь, ответила девушка. Он кивнул, принимая ответ, и пододвинул к себе клубничный. Краткое поттеровское объяснение личности профессора еще больше усилило ее интерес, в основном, потому, что, кажется, Поттер был от него не в восторге.

— А рядом кто?

Взгляд девушки переместился к жизнерадостному Флитвику, явно надоевшему своей болтовней Снейпу, которому приходилось вымещать злость на старательно размазанной по тарелке каше.

— Профессор Флитвик преподает заклинания, — его взгляд все-таки пересекся со взглядом Снейпа. Привычное снейповское пренебрежение наткнулось на спокойную поттеровскую уверенность и отскочило обратно к адресату. Гарри вспомнилась попытка назвать профессора пташкой и, стараясь не рассмеяться, он отвернулся от недоумевающего над его поведением зельевара. В Большой зал стали потягиваться люди, которые уж точно отмечали его присутствие. Кажется, пора было сматываться в библиотеку за учебниками. Уж где-где, а в библиотеке его точно искать не станут.

* * *

Морально Поттер уже подготовился к предстоящему аду, в который он попадал вот уже шесть лет через подземелья слизеринцев. Парень посмотрел на часы: как раз придет к звонку и не столкнется с выпадами слизней, совместно с которыми Зелья и раньше-то были не подарком, а теперь, когда он сквиб, на тактичность змеенышей рассчитывать не приходилось, на тактичность Снейпа — тем более. Не радовало даже то, что продвинутые зелья были разбавлены четырьмя когтевранцами и одним хафлпаффцем. В кабинете стоял какой-то неопределенный, чуть сладковатый, запах. Так как студентов было мало, рассесться можно было в произвольном порядке. Тенденцию к рассадке задали слизеринцы и гриффиндорцы, севшие на разных рядах, когтевранцы предпочли сесть с красно-золотым факультетом, хаффалпаффец же мужественно сел со слизеринцами, добродушно им улыбаясь. По мнению Гарри, парень обладал явными суицидальными наклонностями. Как только все расселись, Снейп тяжелым взглядом обвел студентов.

— К порядку.

Вот в чем-в чем, так в призыве к порядку необходимости не было: студенты становились покладистыми, как только закрывалась дверь в кабинете, а тишина наступала от одного только вида преподавателя в неизменной черной мантии и с неизменно суровым взглядом.

— Надо полагать, вы все сдали экзамен на «Выше ожидаемого», если вам выпало счастье попробовать себя на моем курсе. Хотя, должен отметить, что за все годы моего преподавания я не встречал еще более безнадежных студентов, за редким исключением, — взгляд в сторону довольных слизеринцев, — поэтому…

Снейп начал сверлить аудиторию взглядом, жадно ищущим жертву.

— Мистер Поттер…

Ну, кто бы сомневался! Все взгляды тут же сфокусировались на нем, насмешливые и предвкушающие зрелище — от слизеринцев, задумчивые и любопытные — от когтевранцев. Рон и Гермиона? Гермиона побледнела, она прекрасно знала, что за этим последует. Рон сжал кулаки. Снейп подошел поближе к их парте, чтобы вовсю насладиться зрелищем.

— В состав какого изученного нами зелья входит настойка полыни и корень асфоделя? Или, может, вы нам откроете тайну состава бродоперцового зелья? — при каждом отчеканенном слове на губах Снейпа появлялась ядовитая улыбка. — Ну, и даже вы должны знать зелье, пройденное на втором курсе, в состав которого входят крысиные хвосты.

Гарри молча взирал на учителя. Он был готов поспорить, что никому, кроме Гермионы и когтевранцев, перечисленный Снейпом набор слов ничего не сказал.

— Снова вы не знаете ответа, мистер Поттер. И теперь, когда к вашему шраму добавилось отсутствие магии, вы полагаете, это сделало вас более уникальным? Дало вам право присутствия на моих занятиях? Я уверен, что вы перепутали дверь моего класса с дверью мистера Филча, за годы преподавания на курсе я убедился, что ваш мозг просто создан для запоминания классификации чистящих средств и половых тряпок.

Студенты с замиранием слушали речь преподавателя и с удивлением наблюдали за хладнокровным Поттером, который, подперев голову рукой, с не меньшим интересом наблюдал за Снейпом, будто оценивая его мастерство говорить гадости и проверяя, не изменилось ли оно со временем.

— А ваш лексикон терминов зельеварения, мистер Поттер, состоит из пяти слов, три из которых вы не можете даже правильно произнести, — сделал последнюю попытку уколоть невозмутимого студента зельевар, и, не дождавшись ожидаемой реакции, развернулся по направлению к кафедре.

— Нет, ну как сказал! Какие сравнения, какие обороты! Я в восхищении, просто слушала и слушала бы. Вот видишь, не одна я такая, он тоже считает тебя дураком, а когда так говорят более одного человека, стоит задуматься, — поделилась своими впечатлениями Сэль, которая только уверилась в своей симпатии к очаровательному профессору.

Единственное над чем, по его мнению, стоило задуматься, так это над убийством очень надоедливого призрака. А к его фантазиям про Дамблдора, Рона и Гермиону добавился еще и профессор Снейп, давящийся собственным ядом. Разделать бы его самого на зелье против…

— И сделайте одолжение, мистер Поттер, постарайтесь осознать свою никчемность и уйти с курса раньше самостоятельно. Класс, внимание, открыли страницу пятнадцать в учебнике. Сегодня вы попробуете приготовить Напиток живой смерти, все необходимые инструкции есть в учебнике, для тех, кто владеет священной тайной чтения, не возникнет никаких проблем. Мистер Поттер же может воспользоваться консультацией Лонгботтома. Уверен, вашего совместного интеллекта должно хватить на первый абзац. Мистер Уизли, сдвинув котел еще на пару сантиметров влево, вы значительно облегчите своим друзьям процесс отскребания ваших останков. МакМиллан, от ваших потуг в определении настойки полыни, я действительно жалею, что не дал возможность обучения Лонгбонттому. Время пошло, зелье должно быть готово к концу пары.

* * *

Гарри с нетерпением ждал перерыва на обед, дабы иметь возможность скрыться от назойливых взглядов и попыток завести с ним беседу. Как эти придурки еще не поняли, что он не настроен с ними беседовать. От фальшивых улыбок скулы просто сводило, запас доброжелательности закончился еще пару месяцев назад, вместе с терпением. Сэль шла рядом, вот уже на протяжении двадцати минут добивая его впечатлениями о Снейпе, от которого она была в полном восторге.

— Он настоящий мастер, как точно отмеряет ингредиенты, да ему даже учебники не нужны. А какой голос, жесты… — ее каблук зацепился за одну из многочисленных трещин каменного пола и, пытаясь удержать равновесие, Сэль покачнулась и уже приготовилась не только близко познакомиться с полом Хогвартса, более того, оставить на нем свой след. Она вытянула руки в попытке хоть как-то смягчить падение, ладони сомкнулись на чьих-то запястьях, и кто-то уверенно потянул ее на себя. В который раз она убедилась, что у Поттера просто превосходная реакция. Под его насмешливым взглядом ей стало совсем не уютно. Кошмар! Докатилась — смущается Поттера, мир определенно сошел с ума.

-Все, прикоснулся к прекрасному? Теперь поставь меня на место.

Ее повелительный тон просто раздражал, он уже почти жалел, что прервал этот полет ласточки, могло ведь быть потрясающее зрелище. Внутренний голос ехидно напомнил, что еще не все потеряно и можно просто разжать руки. Боясь, что не устоит перед соблазном, он помог ей встать.

— Твое самомнение границ не знает. Тоже мне, прекрасное, такое прекрасное, как ты травмирует мое чувство эстетики.

— Поттер, оно у тебя после близкого знакомства с зеркалом травмированное, куда мы идем?

— Не знаю, как ты, а я — пообедать.

Он свернул к озеру. Обычно холодной серой осенью число студентов, желающих скоротать время обеда у живописного озера резко уменьшалось. На это и ставил Гарри, направляясь туда с единственным бутербродом и бутылкой минералки. Одно из его последних наблюдений: тыквенный сок ему приелся, кофе он не любит, если оно не сопровождается сигаретой, а чай в Хогвартсе противно сладкий, который невозможно выпить, не подавившись. Проводить время с Гермионой и Роном, делая вид, что все по-прежнему, получалось из рук вон плохо, а вечно сопровождавшее его шушуканье застряло в ушах до самых барабанных перепонок, радовало, что Сэль сегодня проявляла чудеса сдержанности и такта, что означало лишь одно — ей опять что-то нужно.

-Здесь так красиво, — она сделала несколько шагов по пути к озеру, полностью зачарованная видом, — мистический вид, а у этого озера есть легенда?

Гарри устроился у ивы, надеясь, что со стороны школьного двора его не будет видно, развернул бутерброд и посмотрел на Сэль, которая преобразилась в ребенка, ожидающего сказку.

— Может и есть, я их не знаю. Там на дне русалки и тритоны живут, водоросли всякие, вода там очень мутная.

По ее взгляду он понял, что только что развеял в прах надежду на нечто захватывающее, ну и пусть. Она его надежды каждый день развеивает, и не по разу, и совесть пока ее не замучила. Он, конечно, понимает, что вся это злость к ней (именно сейчас) — из-за его провального дня, в котором она совсем не виновата, почти не виновата. Вот кто ее просил Снейпа поддерживать? Спелись, блин. И это она еще Малфоя не почтила своим вниманием. В сумке нашлась еще не начатая пачка сигарет, небольшой прямоугольник, приносящий никотиновую зависимость. Насколько он помнил, сигареты лежали в сумке с начала пятого курса, когда он был твердо настроен бросить курить. И ведь почти получилось, если б не его ссылка….А вот зажигалки не было, как непредусмотрительно с его стороны… но ведь, с учетом последних событий, это не проблема? Он оглянулся по сторонам — скорее всего, студенты еще на обеде. Он перевернул руку ладонью вверх, появилось миниатюрное пламя, вкус ментола ударил в легкие, принося умиротворение и какое-то спокойствие. Чем была для него сигарета? Способом успокоить нервы, пожалуй, самым действенным, со временем начинаешь ценить простые решения.

— А где Жуж?

Девушка медлила с ответом, ей сейчас было не до Поттера — она собирала опавшие листья в красивый разноцветный букет.

— Он ушел в лес поохотиться. Ему нужно больше, чем пара прожаренных кусков бекона. Лучше свежее мясо с кровью.

Девушка замерла, закрыла глаза и прислушалась:

— Жуж недалеко, к вечеру вернется, и он только что упустил добычу, стареет, — она усмехнулась.

Тихо крадущийся в сторону уже мысленно мертвой жертвы, Жуж, ухвативший часть мысли хозяйки, оступился о сухую ветку, издавшую треск, заставивший пугливую добычу ломануться в сторону кустов. Не забыть в следующем споре принять сторону парня.

— Ты что, можешь с ним разговаривать?

-По-моему, это очевидно, он же мой фамильяр. Я его чувствую и могу с ним общаться.

— А я могу завести фамильяра?

Сэль была удивлена:

— Зачем он тебе?

Парень пожал плечами, выражая, что сначала заведет, а потом уж решит, что с ним делать.

— В этом весь ты, Поттер. Сначала делаешь, потом думаешь. Ради разнообразия можешь попробовать обратный порядок, или совместить эти два процесса, уверена — тебе понравится. Фамильяров просто так не заводят. Это часть твоей души и силы, я призвала демона, а ты можешь призвать гусеницу, что тогда делать будешь?

Она усмехнулась, вытянула руку с листиком по направлению к солнцу, чтобы лучше рассмотреть цвета.

— Ты знаешь заклинание призыва?

Листик оказался очень красивым: желтым в середине и с оранжево-красной окантовкой по краям:

— Заклинания призыва не существует. Слова должны идти от сердца и все. Если в этом мире, или в любом другом, существует твой идеальный фамильяр, то он явится на твой зов.

Листик был признан достойным ее коллекции. Сигарета почти догорела до фильтра.

— Я вот подумал, в тот день, когда ты пришла ко мне…

— Ты был разбитым и подавленным неудачником? Не мучай себя лишними признаниями, я это знаю.

— Так вот, я подумал, что может, это я призвал тебя и ты — мой фамильяр.

При виде мгновенно вытянувшегося, а потом вспыхнувшего лица девушки было очень трудно сдержать рвавшийся наружу смех. И все-таки он не сдержался, Сэль была такой трогательно-растерянной в этот момент, с неподдельным ужасом в глазах только от одной его гипотезы:

— Да что ты возомнил о себе Поттер, как такая идея вообще могла посетить твою больную голову! Как посмел ты вообще допустить такую мысль?! Я — и твой фамильяр, да что б ты знал, жертва тотальной грамотности, фамильярами люди быть не могут, а неупокоенные души — тем более!!!

Было, конечно, понятно, что Поттер над ней откровенно издевается, даже не пытаясь сдержать свое веселье. Да и с чего бы? Ведь не каждый день находишь больные места у такой пуленепробиваемой натуры.

-Идиот! — Она с силой швырнула тщательно собираемый гербарий в парня, жалея, что это не увесистый монолитный надгробный камень.

Совсем чуть-чуть не долетев до него, пестрый осенний букет рассыпался.

— Поттер, окажи этому миру неоценимую услугу, убейся об стенку, а? — с надеждой предложила девушка.

Ну надо же, сегодня все его просят об услугах, начиная со Снейпа.

— Не вижу в это смысла, — спокойно ответил парень и, видя ее вопросительно изогнутые брови, пояснил:

— Ты же оказала миру эту неоценимую услугу, и ему это не помогло.

Звон колокола прервал очень содержательный разговор, Гарри, с обреченностью приговоренного на смерть, закинул сумку на плечо. Меньше, чем ему хотелось видеть Снейпа, был профессор Сириус Блэк, который после оправдания был приглашен в Хогвартс на роль преподавателя ЗОТИ. Прав был Малфой, говоря, что Дамблдор повернут на обиженных и угнетенных. Странно, что Блэк не прибежал к нему еще вчера с порцией оправданий, приправленной легким отчаяньем, придающим блюду незабываемую горчинку. Никак, директор убедил повременить и дать возможность бедному мальчику передохнуть, или же Дамблдору просто требовалось время, чтобы разработать новую стратегию. Он был готов спорить, что теперь многоуважаемый и лично им не обожаемый директор будет тщательно следить за его контактами и перемещениями. И именно поэтому следовало быть очень осторожным, хотя бы, пока все не уляжется. Он был намерен играть роль безобидного мальчика, осчастливленного возвращением в Хогвартс, и это отнюдь не было связано с боязнью директора, скорее, мотивировано тем, что продолжая сохранять хорошие отношения с Роном, Гермионой и Сириусом, можно использовать их в мелких бытовых целях, чувство вины же никто не отменял? Так что, отряхнув джинсы, он бойко направился в класс по защите, намеренно опаздывая, чтобы не пересечься с сокурсниками, и прекрасно понимая, что баллы с него не вычтут. Придется опять сесть с Роном и Гермионой, которые начнут бросать на него обеспокоенные взгляды и пытаться защитить от злобного хихиканья слизеринцев. Как же все изменилось: раньше, так пекущийся о его душевном равновесии, Дамблдор был готов оградить его от всех и вся, приставить батальон авроров, но после министерства… Все верно, зачем сквибу охрана от маньяка, которого он не раз отправлял на тот свет, зачем его ограждать от издевательств змеюк, с нетерпением жаждущих удобного момента, чтобы порвать на сувениры. С этими ядовитыми гаденышами надо было разобраться, уж слишком сильно они действовали на нервы, которые были мобилизованы на отражение нападок Сэль.

Выйдя из своих мыслей только в паре шагов до кабинета, он с удивлением обнаружил, что Сэль от него отстала:

-Поттер, на этой паре тебе придется самому утирать себе сопельки и менять слюнявчик. Надеюсь, ты справишься. Я, конечно, просто жажду познакомиться с твоим крестным, но у меня есть пара неотложных дел.

Культурный запас слов, которым можно назвать Сэль, у него закончился. Значит, пока они сидели у озера, она болтала с ним довольно терпимо — листики, легенды, усыпила бдительность и вот, в паре шагов от класса, информирует об уходе, отлично понимая, что орать в непосредственной близи от слушателей он не станет. И ведь даже раскаянья в глазах нет. Она точно дождется, забьет он болт на все условности и ка-а-а-к сообщит всему Хогвартсу, что его личный, никому невидимый призрак, абсолютная….гадюка. И вот уж это точно было последнее культурное оскорбление. Махнув на нее рукой, он вошел в класс. Сириус уже начал вести занятие, но, как только увидел опоздавшего студента, мгновенно оборвал речь. Гарри отметил, что Блэк еще больше постарел и выглядел каким-то уставшим. Сириус смотрел на студента, и с трудом узнавал в стильно одетом и уверенном в себе юноше, в глазах которого застыла одному ему понятная насмешка, своего крестника.

Гарри же реакция крестного умиляла, наверное, есть что-то неправильное в получении удовольствия от чужих страданий, но, как бы то не было, видя полную беспомощность Блэка, его настроение на глазах улучшалась. Воспоминаний о первой встрече с Роном и Гермионой, а потом с Сириусом, хватило бы на самого лучшего Патронуса. Класс удивленно переводил взгляды с него на преподавателя, любители свежих интриг уже были готовы поделиться гипотезами и предположениями.

— Мистер Поттер, займите свое место, — Сириусу пришлось прокашляться, чтобы голос не звучал совсем пискляво или хрипло.

Гарри кивнул и, переборов желание сесть на последнюю парту, занял место с Роном и Гермионой, которая незамедлительно пододвинула ему конспект урока.

Слегка пришедший в себя после появления крестника, Блэк теперь старался вспомнить тему лекции.

— Мы остановились на невербальных заклятиях профессор, — подала голос Гермиона.

-Да, спасибо, мисс Грейнджер, десять баллов Гриффиндору.

Слизеринцы возмущенно зашептались: как можно начислять баллы за собственный склероз?

— Как он еще Поттеру за его появление баллы не начислил, — шепотом, но достаточным для того, чтобы услышали все, сказал Малфой.

На протяжении всей пары Сириус при любом удобном случае переводил взгляд на крестника, который был абсолютно собран и сдержан: сначала старательно конспектировал лекцию, затем внимательно смотрел на отрабатывающих невербальные заклинания студентов, пропуская язвительные подколы слизеринцев мимо ушей и будто не замечая жалостливых взглядов остальных студентов.

Как только прозвенел звонок, Гарри в рекордное время собрал вещи и первым покинул аудиторию. Желания общаться с крестным было еще меньше, чем желания общаться с Гермионой и Роном. Конечно, это слегка подрывало его план, с другой стороны, это не смертельно, и он всегда сможет списать свое поведение на тяжелый период адаптации к новому положению. Вопрос в другом: где же найти место, в котором можно скрыться от следующих по пятам любопытных. Библиотека? Туалет? Даже выручай комната перестала быть безопасной... комната…не единственная комната в замке, Тайная комната, войти в которую сможет только змееуст. Черт, план разрушился о столкновение с тяжелой реальностью. А в реальности был Дамблдор с его картой Мародеров, намеревающийся использовать ее по назначению. Отсутствие мантии-невидимки тоже внесло свою лепту в ухудшение его жизни. Все так хорошо начиналось, и вот одна незначительная мелочь… Кажется, все-таки придется засунуть свою злость куда подальше и поговорить с крестным.

Я — вредная! Мне колесо, я — палку,

Мне ласково, я — зло в ответ, не жалко.

Изменят мне — не вздрогну, не заплачу,

А тем же самым отдаю я сдачи.

Я — вредная! Не выношу идиллий!

Мне надо, что бы все друг друга злили…

Как скучно жить, когда всё время гладко,

По мне, чем скукота, так лучше — гадко.

Интриги обожаю, сплетни, склоки,

Чтоб праведникам жизнь дала уроки.

Имеет каждый игры и забавы,

А вредность — мой конёк, имею право.

Я — вредная! Не хочется, но — надо,

Так строю я к душе своей преграду,

Душа моя ранимая прикрыта

Моею вредностью, она — моя защита.

Автор Неизвестен

* * *

Гарри остановился у входа в кабинет. Мысленно напомнив себе еще раз, что это просто необходимо, он приоткрыл дверь. Как и следовало ожидать, Блэк остался в кабинете проверять домашние задания студентов. То ли он научился не выдавать своего присутствия, то ли Блэк постарел настолько, что перестал чувствовать приближение посторонних, поэтому какое-то время его появление оставалось незамеченным. Парень сделал пару шагов по направлению к преподавательскому столу. Крестный оторвался от лицезрения пергаментов, увидев гостя, он торопливо поднялся со стула, настолько торопливо, что пара свитков слетела со стола на пол.

— Гарри.

Поттер с трудом удержался, чтобы не закатить глаза. Ну, да, это он, дальше-то что?

— Можно?

— Да, конечно! — Блэк указал на ближайшую парту. Проигнорировав его предложение, Гарри неторопливо стал осматривать кабинет, который всегда менял свой интерьер, в зависимости от владельца. При Кривелле это была обычная учебная аудитория, при Локхарте класс был завешан его победоносными портретами. Во время преподавания Люпина в классе всегда были какие-то интересные детали и существа для очередного урока, так же и с Грюмом. Вот при Амбридж был полный финиш: какой-то дамский салон с бесконечными рюшечками и котятами. Теперь же класс носил в себе отпечаток личности Блэка, многогранной и своенравной.

— Я так рад, что ты пришел, честно говоря, я даже не надеялся, что после всего, что произошло, ты захочешь вернуться.

Цепким взглядом он наблюдал за передвижениями крестника.

— Честно говоря, — скопировал его манеру Гарри, — я и не надеялся, что после всего, что произошло, меня захотят вернуть к Дурслям.

Он взял прозрачный шарик с одной из полок и принялся его рассматривать. Судя по наступившему молчанию, Блэк растерялся. Он что, и правда надеялся придумать оправдание предательству за минутную передышку? Как минимум — наивно.

— Я понимаю, что ты чувствуешь. Ты обижен и рассержен, чувствуешь, что тебя предали. Но поверь, это не так, не было дня, чтобы я не думал о тебе, но, в сложившихся обстоятельствах, это было лучшим решением.

Поттер усмехнулся, он даже и подумать не мог, что столько людей понимают и разделяют его чувства. Обиженным, преданным? Не слишком ли слабая эмоциональная окраска для слов, которые должны выразить предательство близких.

Гарри резко повернулся.

-Да, думаю, я слегка обижен.

Блэк наблюдал за передвижениями мальчика по комнате, все больше уверяясь в том, что пред ним стоял крестник, в котором так мало осталось от Гарри. Возможно, на первый взгляд, это было не так очевидно, совсем даже не очевидно, только если не присматриваться к мелким деталям, таким, как взор, отдающий холодом, идеально прямая осанка и никаких резких движений или жестов. Сириусу стало на минуту страшно.

— Но ведь прошлого не вернешь, так? Профессор Дамблдор сказал, что, возможно, я смогу снова колдовать, он обещал, что профессор Снейп займется изучением моей проблемы. Но ты ведь знаешь, какие у него отношения со мной, поэтому, мне нужно разрешение на посещение Запретной секции.

Гарри спиной ощущал отразившееся на лице крестного удивление.

— Зачем?

— Я подумал, что смогу найти что-то, похожее на мою ситуацию.

— Да, конечно, я могу помочь, — воодушевился Блэк.

Подросток замешкался, он явно не ожидал такой реакции.

— Конечно, ты ведь с лета в школе, — Поттер не спрашивал, а утверждал, — и не было бы дня, чтобы ты обо мне не думал, уверен, что ты уже посетил запретную секцию и перебрал там все книги по моей тематике?

Выпад попал в цель. Блэка как молнией ударило, конечно же, он не посещал Запретной секции, Гарри даже не тешил себя иллюзиями по этому поводу.

— Понимаешь ли…

— Конечно, понимаю, — живо отозвался парень, — преподавание — не такой уж легкий труд: столько студентов, где же все успеть? Поэтому ты мог бы выписать мне разрешение, сказав, что, в связи с деликатностью моего положения, задал мне курсовой проект, чтобы хоть как-то оценить мои знания. Я бы не хотел, чтобы все знали, чем я занимаюсь, я смущаюсь.

Сириуса уже стали посещать подозрения, что этот Гарри вообще может чего-то смущаться.

— Видишь ли, я не уверен, что профессор Дамблдор и другие оценят….

— Тогда ладно, ничего страшного.

Парень закинул сумку на плечо и направился к двери, оглянувшись на крестного в паре шагов от выхода:

— кстати, Сириус, у меня ведь так и не было возможности узнать, как ты себя чувствуешь после того, как я вытащил тебя из арки, ничего не болит? — участливо осведомился он и, не дожидаясь ответа, покинул кабинет.

Ужин в Большом зале уже шел полным ходом, студенты веселились и обменивались впечатлениями за день, вымотанные преподаватели вели неспешную беседу, среди них счастливым выглядел только Флитвик. Поттер вошел зал, прикрытый двумя старшекурсниками из Гриффиндора, но все равно его заметили и одарили очередной порцией любопытных взглядов. Рон махнул ему рукой и Гарри поспешил занять место рядом с ним.

— Куда ты так быстро ушел? — полюбопытствовала Гермиона, накладывая Гарри жареную картошку с курицей. Вообще-то, он и сам вполне мог справиться с этой задачей.

— Я хотел поскорей уйти от лишних расспросов.

Удовлетворенная ответом, Гермиона кивнула, выражая полную солидарность с его мнением. Рон же поднял большой палец, так как рот был забит шоколадным пудингом.

Не успел Гарри приступить к ужину, как к нему подлетела пестрая сова с желтым конвертом. Сова кинула конверт в его тарелку и, с чувством выполненного долга, улетела. Он почувствовал, как Рон с Гермионой напряглись.

— Гарри, ты мог бы дать мне посмотреть конверт.

— Не стоит.

Парень стряхнул с конверта жир и распечатал, оставалась только не расплыться уж в слишком довольной улыбке — в конверте лежало его разрешение на доступ в Закрытую секцию, подписанное неким профессор Блэком.

Оказывается, методы Сэль не так уж плохи, и получать то, что ты хочешь — легко и просто, играя на чувствах и слабостях других людей.

— Что там? — девушка старалась увидеть содержание письма.

— Это от Сириуса, — поспешил успокоить ее Поттер.

-Фы с ним погофофили? — тут же спросил Рон, силясь прожевать.

— Да, конечно, сначала я не хотел, но потом… Нельзя ведь злиться на людей, которые тебя так любят.

Гермиона просто светилась от счастья и старательно кивала в ответ.

— Он выписал мне доступ на посещение Запретной секции.

— Запретной секции? — оживился Рон.

— Да, мне ведь нужно как-нибудь получать оценки, вот и займусь курсовой.

— Это очень правильное решение, Гарри. Мы с Роном могли бы тебе помочь, — с нажимом произнесла Гермиона, знаю нелюбовь рыжего к большому скоплению книг.

— Было бы здорово! Только вот разрешение выписано лишь на меня, сами понимаете.

— Тогда мы просто позанимаемся в открытой секции и подождем тебя. Рон только что говорил мне, что ему необходимо лучше готовиться к зельям.

— Я? — удивился Рон, но по настойчивому взгляду подруги понял, что вполне мог такое говорить. — Да, к зельям нужно готовиться, без этого нам П.А.У.К. не сдать. — Закончил он голосом Гермионы. Девушка вспыхнула, а Гарри улыбнулся, хоть это веселье и было встречено осуждением со стороны других студентов. Веселиться ему не полагалась, по мнению подавляющего большинства, он должен быть убит горем и пребывать в состоянии апатии. Вместо этого он сумел держаться уверенно и дерзко, вызывая своим поведением резонанс в студенческом братстве. Теперь даже среди гриффиндорцев было не уютно. Бывшая гордость своего факультета стала…бывшей гордостью своего факультета, что-то сродни позору. Как он посмел так подставить родной факультет и потерять магию?! На самом же деле, они, конечно, не догадывались, но мнение окружающих интересовало его меньше всего. Гораздо больше интересовало местоположение Сэль, которая даже не думала объявляться.

* * *

Сэль просто сидела на одной из самых красивых полян Запретного леса и любовалась закатом, который настраивал на мысли о вечности. Рядом Жуж, в облике демона, догрызал останки пойманной им нунды. Сэль потрепала его за уши, фамильяр был абсолютно счастлив. Запретный лес стал ему надежным пристанищем, здесь он мог находиться в облике демона и чувствовать себя в полной безопасности. На самом деле, она пришла сюда по делу жизни и смерти, теперь, скорее уж, смерти…

Девушке хотелось поговорить с самым понимающим собеседником — мудрым северным ветром, который за день успевал облететь всю землю и все миры. И вот теперь, сидя здесь, она ждала его появления, надеясь, что он услышит ее зов. «Ш-ш-ш», — приветственно шелестела трава, чувствуя его приближение, мелодично шелестели листья на деревьях, приветствуя ветер. Северный ветер кружил, выделывал пируэты, поднимал с земли опавшие листья и срывал еще висевшие на ветках. Он трепал волосы девушки и шептал ей миллион историй и судеб, услышанных им за день. Северный ветер позволил ей почувствовать смешенный запах травы и крови, ощущение беды, надвигающийся с севера, и чьи-то мольбы о помощи. Ветер принес боль и вкус чьих-то оборванных жизней, чьи-то страдания и рухнувшие надежды. Демон недовольно зашипел и оторвал кусок пропитанного алой кровью мяса с кости. К северному ветру демон относился скептически, так себе субстанция, но хозяйке нравилось. Может, дело в том, что обоняние демонов гораздо лучше, и в этот раз демон почуял слишком много крови и страданий в холодных потоках, что-то темное, могущественное и злое стремилось вырваться наружу и погрузить мир в хаос. Это что-то было очень голодным и не в настроении. Сэль закрыла глаза, очистила разум и позволила сознанию пуститься в свободный полет рядом с ветром. Множество голосов на самых разных языках шептали ей обрывки фраз, главное — услышать то, что нужно ей, главное — не пропустить. Она цепко ухватилась за мальчишеский голос, который говорил с ней на черномагическом и отчего-то звал ее Летти.

«Поторопись, Летти, ты должна это остановить…шар катится, и там, где катится он, льется кровь и начинаются войны…Помоги нам…так хочется покоя…вспомни прошлое, Летти, помоги нашим душам успокоиться…его отправили в Италию…Летти…Летти... скоро прольется много крови, этой ночью луна будет красная….»

Голос перешел на шепот, а потом совсем стих, растворяясь в других голосах. Сэльветрис открыла глаза, в которых стояли слезы.

* * *

После ужина Гарри вместе с Роном и Гермионой отправился в библиотеку. Вот уж о чем бы никогда не подумал, так это о том, что будет с большим желанием и стремлением идти в библиотеку. Гермиона была просто счастлива составить ему компанию, чего нельзя было сказать о Роне, для которого поход в святилище знаний был равносилен смертному приговору. Дверь библиотеки открылась, и из нее вышло трое студентов, только подойдя ближе, Гарри смог различить серебристо-зеленые нашивки на их мантиях.

-О, посмотрите-ка, кто идет? — провозгласил на весь коридор Малфой. — Мистер Великий сквиб, что, Поттер, решил последовать совету Снейпа и найти книгу о разновидностях половых тряпок? Или ты уже устроился в помощники к Филчу и начинаешь уборку с библиотеки?

Троица остановилась. Рон выхватил палочку, но был остановлен Гермионой:

— Убирайтесь в свои подземелья, пока я не вычла сотню баллов со Слизерина.

Угроза Гермионы Малфоя явно позабавила. Уже который раз за день Поттеру пришлось демонстрировать терпение и с пониманием отнестись к умом обездоленным:

— Это все? — участливо поинтересовался он, нехорошо же прерывать человека в середине речи, — на большее, Малфой, ты, видимо, не способен. Придумай что-нибудь пооригинальнее, ты своим недюжинным остроумием меня еще в конце первого курса впечатлять перестал. Что, фразочки, написанные Снейпом, закончились и приходится самому импровизировать?

Вообще, Гарри подумал, что неплохо бы к Малфою еще и состраданием проникнуться, ведь все один парень делает, все один. Ну, какая поддержка может быть от Кребба с Гойлом? Вот и приходится бледной моли одной имидж зла поддерживать. Малфой был удивлен реакцией Поттера до глубины души — откуда в этом вечно неуравновешенном психе взялось столько невозмутимости?

— Рон, Гермиона, идемте, — Гарри твердо намеревался пройти через заслон Кребба с Гойлом в библиотеку, не ожидавшие такого напора со стороны предполагаемой жертвы, увальни расступились.

— Что, Поттер, струсил? Бежишь, как и всегда! Хочешь побыстрей спрятаться за юбкой грязнокровки! Ты жалкий трус! Сейчас, пожалуй, еще более жалок, чем раньше! Сектумсемпра!

Заклинание ударило в спину, за секунду до этого Поттер знал, что произойдет, но даже не подумал увернуться. Рон и Гермиона резко обернулись, девушка слишком поздно выставила щит — реакция подвела.

— Ах, ты, слизеринский ублюдок!

Рон уже даже и без палочки был готов наброситься на опешившего Малфоя, самого удивленного своими действиями.

— Рон, нет! Гермиона! Малфой, ты, наверное, считаешь себя жутко смелым, нападая на безоружного и со спины. Как был хорьком, так и остался.

Напоследок Гарри одарил Малфоя оценивающим взглядом, который показал, что тот был взвешен на весах и найден слишком легким. Каким бы гадом не был Малфой, но колдовать он умел, заклинание попало точно в цель, оставив три пореза на правом плече, судя по окровавленной ткани — довольно глубоких, и один порез на левой руке, чуть выше запястья. Через минуту к этому добавилась пошедшая носом кровь. Увидев последствия содеянного, упомянутый блондин поспешил ретироваться вместе со своими телохранителями. Кто знал, чем ему выйдет нападение на директорского любимчика и преподавательского крестника.

— Этому хорьку это так просто с рук не сойдет, — зло высказал Рон и потряс кулаком в воздухе.

— Гарри, у тебя кровь, тебе срочно нужно к мадам Помфри, нужно сказать Дамблдору о произошедшем — уверена, он этого не оставит.

— Никакого постороннего вмешательства, Поттер.

Хорошенько же его приложил Малфой, если ему уже голос Сэль мерещится. Что дальше? Связисты линию между ним и Гриндевальдом протянут? Да, конечно. Неизвестно, как отреагирует стихия огня на постороннее вмешательство. Он чувствовал, как кровь из порезов чертит дорожку по его руке, пересекая линию жизни на ладони и подбираясь к концу указательного пальца, замирает там, чтобы собраться в капельку побольше, а потом капает на пол. Только вот дорожек этих не одна и не две, а целые потоки. Впервые он ощутил острую нехватку Сэль, которая бы сказала, что нужно делать. Из тех моментов, когда он только-только получил магию огня и находился все время в предобморочном состоянии, он знал, что когда Сэль рядом, боль становится меньше. Можно посмотреть ей в глаза и совсем не чувствовать боли. От одних только воспоминаний стало легче, он открыл глаза, и вместо сапфировых встретился с темно-карими глазами Гермионы, боль вернулась с утроенной силой. Он еле подавил стон.

— Гермиона, успокойся, ничего не нужно, — он надел перекинутую через сумку мантию, — все в порядке.

Он замер, оценивая свои силы и подавляя наступившее головокружение.

— Гарри, я не уверена, что это хорошая идея, — обеспокоенно произнесла Гермиона, заметно дрожавшая.

— Я тебе больше скажу — это отличная идея. Идемте, со мной, правда, все в порядке.

Гермиона шокировано наблюдала за парнем, который прижал рукав мантии к носу и закинул голову назад. С самого его появления девушка замечала несвойственные ему поступки, она просто открывала рот, намереваясь сказать, что так делать нельзя, но была слишком поражена этим зрелищем. Убедившись, что кровь перестала течь, Гарри вытер ее остатки с лица и вопросительно посмотрел на замерших друзей.

— Гарри, друг, — решил вмешаться Рон, до последнего момента обдумывавший возможность преследования Малфоя, — Гермиона права, у тебя мантия кровью пропитываться начала.

Поняв, что они могут тут спорить бесконечно, Гарри решительно открыл дверь в библиотеку и положил перед мадам Пинс разрешение. Рону и Гермионе ничего не оставалось, как последовать за другом. Библиотекарша смерила его недовольным взглядом, потом придирчиво осмотрела разрешение и принялась выписывать пропуск. Все это она делала, как в замедленной съемке, по одному движению в час. Голова стала кружиться сильнее, и парню пришлось схватиться за край стойки, чтобы удержать равновесие.

— С вами все в порядке, молодой человек?

У него в общей сложности пять порезов, кровь из носа недавно перестала идти, рубашку можно просто выжимать — да, он в порядке.

— В полном, мадам Пинс. Я могу идти?

Женщина поставила последнюю закорючку на пропуске и подала его парню, который напоследок кивнув друзьям, поспешил скрыться за стеллажами.

В Запретной секции Гарри был всего один раз и все еще помнил необдуманно вытащенную им книгу. Освещенная свечами секция выглядела вполне миролюбиво и располагающе к занятиям. Здесь было всего четыре парты, остальное место занимали стеллажи с книгами. Он осмотрел первые два стеллажа — всё книги, на которых были одинаковые черные кожаные обложки с серебристым тиснением. Он вытащил наугад одну из книг, которая пообещала ему рассказать о популярных ядах тринадцатого века. Было непонятно, по какому принципу расположены здесь книги и как найти нужные ему. Поэтому юноша поставил книгу обратно, и стал просто ходить между стеллажами. Некоторые стоящие на полках книги дрожали, другие слабо шелестели страницами, клацали обложкой, были еще те, которые исчезали, а через секунду появлялись на месте другой книги. Если бы здесь была Сэль, она…так все, с этим надо завязывать. Сэль здесь нет. Здесь есть он, и этого вполне достаточно. Пора уже показать все, на что он способен, когда под его ногами не путаются всякие выскочки. Манфьолетти права: пора использовать свои возможности по полной, пора показать, кто главный в этом серпентарии. И вот оно, правило работает — как только ты перестаешь боятся проблем, они сами отступают. На дальнем стеллаже обнаружился рисунок в виде языков пламени. То, что нужно. Парень присел на корточки, решив начать с самых первых полок. Он вытащил три книги и два фолианта. Вот тут-то и ждал его очередной сюрприз: книги и фолианты были написаны на неизвестном ему языке, а при дальнейшем изучении выяснилось, что все книги на полках не сопровождались дополнительным томиком перевода. Радовало, что этот язык он раньше видел — древний черномагический или язык мертвых, он даже девушку знал, которая могла прочитать любую книг без словаря. Пришлось еще раз напомнить себе, что тут только он, и он намерен обойтись без помощи высокомерных эгоцентричных призраков. Поэтому он ограничился одной книгой в красной обложке и словарем мертвого языка в четырех томах. И, поскольку книги оказались увесистыми, тащить это все пришлось в два захода.

Время пролетело незаметно, три часа ушло на расшифровку только одной страницы, теперь-то он по достоинству оценил знания Сэль. Это она что, все четыре толстенных тома значений слов в голове держит? Но и того, что он расшифровал, хватило, чтобы прийти в неописуемый восторг от возможных перспектив. Гарри чувствовал себя ребенком, у которого, отобрав все, взамен подарили целый мир.

От количества заклинаний голова шла кругом: огненная стрела, горящие руки, сожжение, размягчение, взрыв, огненный щит. И это только то, что он успел расшифровать, а впереди еще целый стеллаж. Дыхание от восторга перехватило, кажется, жизнь налаживается. Вот так-то, не успеешь привыкнуть к хорошей жизни, как она тут же становится лучше. Он посмотрел на часы: пора закруглятся, ему еще нужно повторить программу по зельям и приготовится к трансфигурации. Выглядеть идиотом он больше не намерен, особенно — перед Снейпом.

Студентам, имеющим доступ в закрытую секцию, можно было находиться там еще час после закрытия библиотеки. Поэтому в гостиную гриффиндора он возвращался в гордом одиночестве и наполненный безграничным счастьем. Оставалось только решить проблему с местом практики, теория, конечно, хорошо, но надо закрепить.

В факультетской гостиной остались только двое: читающая книгу Гермиона и уснувший в кресле Рон.

— Гарри? — девушка оторвалась от книги и потерла уставшие глаза. — Так долго. Нашел что-нибудь?

-Да, пару книг, жаль, их нельзя выносить за пределы библиотеки.

Гарри умолчал, что одну книгу он все-таки вынес.

— Ну, конечно, это сделано для защиты. — Гермиона осеклась. — Я приготовила тебе отвар из трав, сделай пару компрессов, это должно помочь, раны будут затягиваться быстрее.

Поттер не сделал и пары шагов вперед, происходящие было так знакомо. Когда он вернулся после Амбридж с порезами «я не буду лгать», наверное, Гермиона сидела точно так же, возможно, это даже та же миска и тот же отвар. Сердце защемило от воспоминаний. Гермиона заметила, как потеплел взгляд Гарри, и улыбнулась, прекрасно зная о вызванных воспоминаниях.

— Гермиона, я… — в горле запершило.

Он прокашлялся, и хотел было продолжить, но протяжный храп Рона испортил всю обстановку. Девушка закатила глаза и ткнула спящего пером в коленку.

— Десять балов с гриффиндора за сон на уроке, Уизли, — она попыталась скопировать строгую интонацию МакГонагалл.

— П-п-профессор?

Рон подскочил и удивленно захлопал глазами в поисках предмета, который необходимо трансфигурировать.

Гарри не удержался и прыснул, Гермиона тоже была довольна шуткой.

— Ну и шуточки у вас, меня чуть инфаркт не посетил. Что так поздно? Там что, оказался целый стеллаж книг по квиддичу или ты нашел подпольную кондитерскую фабрику.

— Нет, просто долго объяснял мадам Пинс свой решительный отказ от ужина при свечах.

Он все-таки решил войти.

— Вы так устали, идите спать.

— А ты?

-Герм, все в порядке, — он пробовал еще раз тепло улыбнуться, — я хочу побыть один, к тому же, сделаю компресс из твоего чудодейственного отвара.

Дважды повторять не пришлось, ребята все поняли. Гермиона быстро собрала все книжки в стопку и наложила на нее заклинание левитации, Рон потянулся, зевнул и направился в спальню.

— Только, ты не засиживайся. Завтра первый урок у МакГонагалл.

— Десять баллов с Гриффиндора, Уизли, — напомнила Гермиона прежде, чем скрыться за дверью в спальню девочек.

Рон хмыкнул и решил, что за завтраком непременно найдет способ подколоть девушку. Гарри уже был готов признать, что ему этого не хватало и где-то в глубине души, очень глубоко, он скучал по всему этому. По Сириусу, Гермионе, Рону, их проделкам — почти ностальгия. Пламя в камине шелохнулось, проделав изящный пируэт, и из тени, отбрасываемой креслом на стену, вышла Сэль.

— Привет, вижу, ты развлекаешься?

-Да, по мере сил, — парень блаженно откинул голову назад, полностью расслабившись. Ни на минуту не отступавшая боль прекратилась. Как бы ни прискорбно было это признавать, но с Сэль ему дышалось легче, дело не в ранах — когда она была рядом, мир для него становился чуточку лучше и теплее, главное — ей об этом не рассказывать, она и без этого низкой самооценкой не страдает. Гарри закрыл глаза и наслаждался состоянием полной умиротворенности. Девушка подошла к столику и посмотрела на отвар:

— Попробуй, вдруг поможет. Почему ты не отошел, знал ведь, что он тебя так просто не отпустит?

— Не знаю, так получилось, — он открыл глаза и пристально посмотрел на девушку, — куда ты ходила?

Она вздохнула — пора бы привыкнуть к вечной манере Поттера все усложнять:

— Ты успел соскучиться? Я ходила поохотиться вместе с Жужем, он нашел потрясающую поляну в лесу. Как твои успехи?

Гарри открыл глаза и встал с кресла — пора заняться ранами, нужно это сделать, пока Сэль рядом и боль терпима, потому, что когда она уйдет, боль снова станет нестерпимой. Он снял мантию, рукава которой успели пропитаться кровью, потом принялся за рубашку.

— Поттер, если это стриптиз, то, давай, хотя бы под музыку? — предложила Сэль.

Парень не обратил на нее внимания, рубашку удалось опустить только до плеч, потому, что часть рукава прилипла к порезам и при малейшем движении отзывалась болью.

— Ты легких путей не ищешь, да? — Сэль надоело смотреть на его безрезультатные попытки. — Или же ты скрытый мазохист.— Вынесла окончательный вердикт девушка.

— Второе, я же с тобой общаюсь.

Манфьолетти взяла приготовленную Гермионой белую хлопчатобумажную тряпку и окунула ее в отвар.

— То есть, ты признаешь, что, хоть общение со мной сродни мукам ада, ты получаешь от этого удовольствие?

Она выжала тряпку и аккуратно стала промакивать места порезов. Раньше он не замечал этого, может, потому, что раньше она не находилась так близко, но даже на каблуках Сэль была ниже его примерно на полголовы.

-Знаешь, насчет удовольствия …

Он хмыкнул и Сэль поняла, что парень хочет вставить шпильку. Поэтому слегка надавила на один из порезов, призывая его к молчанию.

— Все, теперь снимай.

— У меня еще порез на левой руке, чуть выше запястья.

Она посмотрела ему в глаза с усмешкой:

— Ну, там-то уж сам справишься, взрослый ведь мальчик?

Она прополоскала тряпку в отваре, выжала и подала ему. Гарри улыбнулся в ответ, подумав, что Сэль никогда не перестанет его удивлять.

— Что там с библиотекой, Поттер? Друзья показали тебе дорогу, один теперь найти сможешь?

Девушка стала разворачивать приготовленные все той же заботливой Гермионой бинты.

Гарри приложил тряпку к последнему порезу и подержал ее пару минут, потом кинул обратно в отвар, который приобрел насыщенный цвет гранатового сока.

— Все-то ты знаешь. И, чтоб ты знала, я и раньше бывал в библиотеке пару раз в семестр.

Ткань рубашки отошла от ран, и ее можно было легко снять. Он был прав — порезы оказались глубокими, вот встретится ему этот крысеныш в темном коридоре. Гарри еще раз промыл раны.

— Кажется, я стал понимать увлеченность Гермионы библиотекой.

— Для того, чтобы оценить пользу книг, тебе нужно было потерять магию! Как прозаично. Держи здесь.

Она приложила конец бинта к порезу и принялась обматывать руку.

— Слабо бинтуешь, затяни потуже.

Хоть в этом и не было необходимости, она перебинтовала руку от плеча и до запястья, сумев не растратить при этом весь бинт, зубами она оторвала конец бинта от рулончика, разделила конец на две части и завязала парню красивый бантик.

— Так, теперь запястье.

Когда с перевязкой было закончено, Сэль придирчиво оглядела работу: за неимением лучшего сойдет и так. По мнению Гарри, она слишком перетянула запястье, но лучше не жаловаться, обидится и совсем помогать перестанет.

— Спасибо.

-Ага, в принципе, сейчас ты можешь уже можешь накинуть рубашку, — доверительно сообщила ему девушка, — и идти спать, пока не перепугал своими нудистскими замашками половину Хогвартса.

Гарри закатил глаза, но рубашку накинул, можно было, конечно, сказать, что именно без рубашки его и мечтает видеть упомянутая половина, только вот, на очередную перепалку его не хватит. Он взял сумку, мантию и направился в спальню — первый учебный день вымотал его подчистую, да еще и бессонная ночь перед этим. Не услышав позади себя стука каблуков, Поттер обернулся. Сэль сидела в кресле, задумчиво склонив голову на бок.

— Мне надо дождаться Жужа, иди спать.

Надо, так надо, он не возражал. Спать на кровати вместе с подушкой, когда никто не стягивает с тебя одеяло, оказалось очень приятно и теперь уже непривычно.

-Гарри, вставай мы уже опаздываем!

Поттер недовольно что-то буркнул и только сильнее натянул одеяло.

— Поттер, блин!

Рон не выдержал и запустил в друга подушкой.

— Вставай, мы еле успеваем на завтрак! Черт, почему нас никто не разбудил?! И где мой галстук, я уверен, что клал вчера его между учебниками по чарам и свитером Дина.

Рон принялся производить раскопки на погребенном под грудой всяких вещей письменном столе. Гарри снизошел до того, чтобы хотя бы попытаться подняться. И тут же выяснил неожиданные факты: а заснул-то он не один, а в обнимку с учебником по продвинутым зельям! Он поморщился — все равно, что заснуть в обнимку со Снейпом. Заставив неимоверным усилием воли себя подняться, первым делом он оглядел комнату на присутствие Сэль, коей не оказалось, может, еще раз удивиться или уже перестать? По привычке взъерошив волосы, он поплелся в душ, стараясь при этом помнить, что нужно поторопиться. Удивительно, но собраться Поттер успел быстрее, чем Рон нашел свой галстук под кроватью у Невилла, с линейным беспорядком в их комнате нужно было срочно что-то делать.

— Гарри, да шевелись ты!

Рон был полон решимости успеть на завтрак, поэтому не дал парню не только сумку нормально собрать, но и галстук завязать. О негласном правиле — завязал галстук сам, дай завязать соседу, Рон видимо не слышал. При выходе из гостиной она встретили двух девочек, курса так со второго, которые при их виде захихикали.

-Ты сегодня просто шикарно выглядишь, — Сэль материализовалась рядом.

Уже хорошо. Гарри любил, когда она находится в пределах видимости и досягаемости. Стоп! Что она только что сказала? Шикарно выглядишь? Сэль комплиментов не делает, нужно срочно найти отражающую поверхность. И ведь ответить ей нельзя. Они стремительно неслись по коридорам Хогвартса, преодолевая препятствия в виде уже позавтракавших и довольных жизнью студентов. К дверям Большого зала они подошли одновременно с Драко Малфоем и повисшим на нем мопсом. Ой, да это же Паркинсон с вечными телохранителями. И зачем они им, к этой парочке и так никто не подойдет, если только не захочет получить психическую травму на всю жизнь. Гарри уже было хотел обличить Малфоя в зоофилизме, но тот, наверное, еще под впечатлением вчерашних событий, поторопился побыстрее войти в Большой зал, вперед Поттера, разумеется, свита идет после Принца. И вот тут-то Малфой совершил главную ошибку: сам того не подозревая, он случайно оттеснил плечом Сэль и наступил ей на мантию. В эту минуту Гарри мысленно отпустил Малфою все его грехи и пожелал ему покоиться с миром. Глаза Сэль сузились, и она пристально посмотрела на Малфоя. Если б тот мог ее видеть, то непременно бы напугался, а так — продолжил шествие. Манфьолетти оказалась быстрей, несмотря на приличную длину шпильки у туфель. Она подождала, пока Малфой дойдет до середины зала, привлекая к себе всеобщее внимание, а потом поставила ему изящную подножку. Со стороны это выглядело так, что, споткнувшись на пустом месте, Малфой совершил грациозный полет гиппопотама, увлекая за собой в свободный полет своего любимого мопса. Зал замер, прежде, чем разразиться заразительным смехом, некоторые даже аплодировали и порывались выставить этой парочке оценки за технику полета. Покрасневший Малфой пытался выбраться из-под тушки Паркинсон, которая при попытке подняться падала обратно на Драко. Их неудачные попытки вызывали еще больший смех, не удержались и преподаватели, как бы это ни было странно, но и Снейп слегка улыбался.

Рона сложило пополам от смеха и он был не в состоянии двинуться с места, Гарри поравнялся с довольной Сэль.

— Будь ты порасторопнее и поумнее, Поттер, то сообразил бы, что нужно пудинг поставить или пирог.

— В следующий раз обязательно соображу, — тихо шепнул он.

Потом Поттер подошел ближе к барахтающемуся на полу Малфою:

— Что, Малфой вот она слава? Наслаждайся, — бросил он и отпихнул волшебную палочку парня подальше.

Не без помощи верных Кребба и Гойла, слизеринскому принцу удалось скинуть с себя Паркинсон и подняться. Чего ему еще долго не удастся поднять, так это репутацию. Смех, конечно, стих, но веселье продолжалось, судя по всему в Хогвартсе появилась новость поинтереснее возвращения Поттера.

Гермиона уже позавтракала и теперь читала учебник по трансфигурации, изредка отвлекаясь на тыквенный сок.

— Доброе утро, мальчики.

— Вот уж точно, доброе! — Рон плюхнулся рядом. — Если каждое бы начиналось с падения Малфоя, моя жизнь была бы прекрасна.

Гарри не мог не согласиться, у него даже аппетит проснулся. Очень сильно хотелось абрикосового джема, но, помня, что он нравится Сэль, пришлось в очередной раз отдать свой голос за клубничный.

— Гарри, профессор Дамблдор просил тебе передать.

Гермиона вручила ему небольшой конверт. Стараясь выглядеть как можно спокойнее, он распечатал конверт и быстро прочитал короткое послание. Перед тем, как лечь спать, он написал Дамблдору письмо с просьбой вернуть палочку. Гарри, конечно, понимал, что теперь она ему не нужна, но без ее тяжести в кармане мантии он чувствовал себя беззащитным. И вот он, ответ: с возвращением палочки Дамблдор считает уместным повременить. Парень обернулся на преподавательский стол, в надежде найти там директора, но тот, видимо, предусмотрел его реакцию и решил пропустить завтрак. Медленно Гарри сжал в руке пергамент, который начал с краев потихонечку тлеть, затем быстро вспыхнул и в пустую тарелку он высыпал черный пепел.

Наблюдавшая эту картину Гермиона поспешно отвела взгляд обратно в книгу, стараясь подавить охватившее ее волнение и испуг.

Обычно на трансфигурации их троица сидела за второй партой. Зная это, остальные студенты расселись так, чтобы лучше видеть Гарри, который чувствовал себя очень редким экспонатом. Не мешало бы напомнить Браун, что особо ценные экземпляры, тем более — в единственном числе, руками не трогают, уж слишком часто она стала на него натыкаться. Гарри старался дышать как можно глубже, чтобы не позволить утреннему инциденту сорвать его планы.

— Доброе утро, класс. Рада вас видеть на моем курсе. Поскольку вы все сдали экзамены,

то вполне готовы к дальнейшему освоению более сложного курса. В этом семестре мы попробуем трансфигурировать объекты со сложной структурой, перестройка которой требует от волшебника большой концентрации и выдержки. Кто может мне ответить, в чем отличается трансфигурация ворона в бокал от трансфигурации ворона в алмазную пыль?

Минерва МакГонагалл не была удивлена, увидев поднятую руку Гермионы, чему она была удивлена, так это тому, что впервые на ее вопрос изъявил желание ответить сидящий справа от нее юноша.

— Мистер Поттер.

Гермиона удивлено обернулась.

— Разница в перестройке структуры — второе превращение является не только более сложным, но, к тому же, нестабильным. При трансфигурации высшего уровня объект не может находиться долго в навязываемой ему форме. Профессор трансфигурации Джозеф Уайльд, объяснял это тем, что всякая форма, принимаемая объектом в этом мире не случайна, и насильственное изменением его формы может нарушить ход запланированных событий, по мнению Уайльда. К тому же, для высшей трансфигурации мало теоретических знаний, результат и время сохранения этого результата зависят от силы волшебника.

Гарри неотрывно смотрел на преподавателя, вот интересно, это только МакГонагалл переклинило или остальных тоже?

— Блестящий ответ, мистер Поттер, — ей даже дополнить нечего, — тридцать баллов Гриффиндору. Теперь возьмитесь за перья. Как нам сказал мистер Поттер, профессор Уайльд полагал, что все в этом мире не случайно и многие его теории в области трансфигурации базировались на этом постулате, нужно отметить — большинство теорий нашло практическое применение, только вот у других ученых вызывает сомнение такое толкование трансфигурации через призму фатализма.

Декан Гриффиндора в довольно быстром темпе принялась диктовать лекцию.

Сидящая рядом Cэль улыбнулась.

— Почему все так удивлены, ты что, в первый раз сказал что-то умное?

В течение рассказа теоретической части Гарри удалось ответить еще на пару вопросов преподавателя и полностью дезориентировать Гермиону. На практической части, пока остальные учащиеся пытались трансфигурировать жабу в яблоко, Гарри занялся написанием эссе, предложенным МакГонагалл, на тему «Трансфигурация сложных структур в рамках теории Уайльда». За все время практической части получить яблоко с минимумом нужных параметров, такими как: кислый вкус, ароматный запах, получилось только у Гермионы, за работой которой пристально наблюдала Сэль, уже после пятнадцати минут явно разочаровавшаяся в девушке, но еще не потерявшая надежду, она подходила к другим студентам, чтобы оценить их работу, и под конец урока вернулась обратно к Гарри.

— Это полный провал! Хотя, чему я удивляюсь, если ты их бывшая национальная гордость. Потенциал есть у твоей ненаглядной Грейнджер, но силы явно маловато, зато сила есть у Малфоя, который явно зарыл свой потенциал. Круг замкнулся. Что тут сложного, сконцентрироваться на яблоке, его детальном представлении, небольшое усилие и все!

Гарри даже перестал писать, предпочтя этому наблюдать за реакцией девушки.

— Ты бывшая надежда людей, абсолютно не способных к магии…Определенно, в этом мире что-то идет неправильно.

* * *

Окрыленный своим первым успехом, Гарри в отличном расположении духа направился в темницу — вотчину маринованных лягушек и химических реакций, принадлежащую зельевару всех зельеваров, профессору Снейпу.

-Гарри, ну ты даешь, так вот ты чем ночами занимаешься.

Рон искренне восхищался успехом друга на поприще трансфигурации.

-Да, Гарри, это было блестяще. — Девушке с трудом далось признание его успехов.

Парень изо всех сил старался сдерживать победную улыбку, он прекрасно понимал, что Гермиона уязвлена и растеряна, первый раз оказалась не лучшей, в первый раз ее обошли, что ж, все когда-то случается впервые, а потом к этому даже привыкнуть можно… Гермионе следовало начинать привыкать прямо сейчас, то ли еще будет.

— Только не это, за что такая мука — каждый раз добровольно идти к Снейпу?

— Рон, ты же сам выбрал профессию аврора, а зельеварение играет очень важную роль в этой области, — назидательно произнесла Гермиона, поправив взлохмаченные волосы.

Гарри все это было неинтересно, нытье Рона он слышал миллион раз, примерно столько же — наставительную речь Гермионы, которая все больше отдавала подготовленным шаблоном, в котором слова заменялись в зависимости от ситуации. Он легко сбежал по ступенькам, кстати, их ровно тринадцать, очень символично. Ему хотелось как можно быстрей попасть на урок, и чтобы этот самый урок как можно быстрей закончился. Препираться Рон и Гермиона закончили у самого кабинета,

Снейп, как всегда, был не в духе и намеревался испортить настроение другим. Гарри заметил, что профессор был бледнее обычного, а круги под глазами выражались довольно четко, видимо, его возвращение наделало шуму в рядах Пожирателей. Наверное, перед прибытием в Хогвартс стоило подумать о любимом профессоре, парень ехидно улыбнулся и с силой поставил сумку на парту, заставляя Снейпа обратить внимание на его приход, отчего лицо профессора исказила гримаса раздражения и обреченности. Проявив небывалые чудеса терпения, зельевар подождал, пока студенты рассядутся и мысленно промотивируют свое пребывание на его уроке.

— Я проверил ваши зелья, похоже, ваш курс станет моим самым большим разочарованием, — он задержал взгляд на хаффлпаффце. — Из всех присутствующих с работой справился только мистер Малфой и мисс… Грейнджер, зелья же остальных годятся только для отправки на конкурс самого безнадежного зельевара года, и в первую очередь это касается зелья мистера Поттера.

Снейп резко развернулся и посмотрел орлиным взглядом на парня.

— Мистер Поттер, — самым елейным голосом произнес зельевар. — Помнится, вам прочили карьеру Великого волшебника? Знаете, я согласен. Ведь нужно быть действительно великим человеком, чтобы устоять даже против здравого смысла.

С ряда слизеринцев донеслось противное хихиканье.

— Как только впервые вы переступили порог этого класса, — вкрадчиво продолжил Снейп, — я понял, что вы не годитесь, окончательно и бесповоротно.

Взмахом палочки преподаватель распахнул дверь.

— Я бы так же настоятельно вам советовал совершить единственный разумный поступок в вашей жизни и покинуть класс.

Гарри оторвался от разглядывания нового набора перьев и поднял глаза на нависшего над ним зельевара.

— Единственный разумный поступок я совершил на третьем курсе, шарахнув вас заклинанием в Визжащей хижине, — спокойно и довольно отчетливо ответил парень.

Малфой с вечно поддакивающей ему компанией замолчал, Гермиона зажала рот руками, стараясь подавить крик и охватившую ее панику, Рон еле сдерживал улыбку.

— Если вы не дружите с умом мистер Поттер, то, хотя бы, мечтайте с ним познакомиться, — колко ответил Снейп и захлопнул дверь в кабинет.

Студенты одновременно выдохнули, радуясь, что дело не закончилось кровью. Дойдя до кафедры, Снейп взмахнул палочкой, призывая к себе стопку пергаментов, а потом перевернул доску.

— Тема сегодняшней практики — «Зелье Рафарда Белого».

Кусок мела взлетел вверх и довольно разборчиво вывел на доске название зелья, не забыв его подчеркнуть.

— Сфера применения этого зелья, мистер Малфой.

Блондин растерялся и лишь беззвучно открыл рот, что было особенно удивительно, так это то, что Гермиона не тянула руку, сама пораженная тем, что не знает ответа.

— Видимо, я поторопился с выводами о вас, мистер Малфой, — холодно бросил Снейп.

Из всего происходящего было понятно одно — достанется даже любимчикам. Осмотрев аудиторию на наличие возможных конкурентов, Гарри мысленно собрался и поднял руку.

— Вы решили последовать моему совету, мистер Поттер?

— Нет, я хочу ответить на ваш вопрос. Зелье «Рафалдо Белого» больше известное как «Зелье палача» и представляет собой яд, относящийся к классу особо сложных, опасных и запрещенных Министерством. Но из-за своей уникальной способности принимает вид какой-нибудь болезни, невозможности его обнаружения в организме, отсутствию следов, яд широко применяется и сейчас. Его приготовление требует большой внимательности и аккуратности, потому, что даже самое незначительное отклонение от рецепта, изобретенного еще в тринадцатом веке, может испортить яд. Говорят, что его сможет приготовить только по-настоящему талантливый зельевар, поэтому, яд еще и очень дорого ценится и труднодоступен. В его состав входит настойка рубинового камня, пыль аквамарина, кожа бумсланга, кровь пяти разных видов змей, кровь черного дракона и нунды. После приготовления зелье должно храниться только в дымчатой колбе. Содержание всех компонентов, кроме настойки рубинового камня, известно, ее содержание Рафалдо Белый унес с собой в могилу, считая, что истинный зельевар сам сможет найти нужную пропорцию.

Сказать, что Снейп был удивлен, это значит не сказать ничего. Снейп был ошарашен и ошеломлен, поражен, повержен, уничтожен. Самый бездарный студент только что выдал ему информацию, написанную только в одной-единственной книге, тираж которой составляет двадцать три экземпляра, и те на иврите. Все, что ему оставалось, это взирать на спокойного и невозмутимого подростка, в глазах которого лишь иногда пробегала насмешка. Зельевар откашлялся:

— Пять баллов гриффиндору. Думаю, все те, кто был в состоянии усвоить информацию, сделали это, все необходимые ингредиенты вы найдете в третьем шкафу, настоятельно рекомендую надеть перчатки прежде, чем браться хотя бы за нарезку кожи бумсланга. Пергаменты с инструкциями лежат на кафедре, срок сдачи зелья — через неделю. Я сомневаюсь, что у кого-нибудь из вас получится хоть что-то, отдаленно напоминающее «Зелье палача», но это позволит оценить ваши способности.

Не дожидаясь Рона и Гермионы, Гарри поднялся и направился за ингредиентами, лично он не сомневался, что у него получится самое настоящее зелье «Рафалдо Белого».

* * *

Единственное, о чем мог думать Гарри Джеймс Поттер после сдвоенных продвинутых зелий — это о мягкой подушке и тепленьком одеяльце. На зельях он проявил всю свою собранность и аккуратность, чтобы не испортить все в самом начале, в качестве бонуса терпя подозрительные взгляды настороженного Снейпа и обиженно-любопытные взгляды Гермионы. Без сомнения, ему удалось подкинуть повод для размышлений двум самым проницательным людям, работающим на конкурентов. Что ж, этого того стоило, несмотря на смертельную усталость, заторможенность мыслей и атрофию рефлексов, чувствовал он себя просто прекрасно. Осталось только поужинать и…Мужественно отказавшись от ужина, Рон побежал в гостиную забросить сумку и захватить форму для квиддича, поэтому на ужин он шел в компании Гермионы, в очередной раз злясь на ушедшую куда-то Сэль.

— Гарри, ты просто огорошил Снейпа своими знаниями, и не только Снейпа. Откуда ты знаешь про это зелье? Я прочитала все доступные учебники по продвинутым зельям и не нашла его, — задумчиво произнесла девушка.

— Неудивительно, я вчера нашел книгу по зельям в Запретной секции и решил немного почитать, там были очень интересные картинки. Кстати, после ужина я снова намерен пойти в библиотеку, ты со мной?

Гермиона кивнула, явно сомневаясь в правдивости его ответа. За ужином Гарри ощутил небывалое давление со стороны учащихся в том плане, что все время кто-нибудь, да творил заклинание. И это было ужасно, ощущение ниже среднего, к тому же, мантия без отяжеляющего ощущения палочки в кармане теряла всякий смысл. Даже Гермиона, старавшаяся лишний раз при нем не колдовать, не удержалась и подозвала к себе соль. Убедившись, что на него никто не смотрит, парень тихонько стянул вилку со стола, вытер ее салфеткой и сунул в карман. Вилка была, конечно же, гораздо тяжелее и короче, чем палочка, но на душе заметно потеплело и, пообещав себе, что при еще одном подобном приступе он обратится к психиатру, Поттер принялся за ужин. В этот раз по пути в библиотеку их миновало общество слизеринцев, вообще, чье бы то ни было общество, такое чувство, что учащиеся туда только на отработку ходят. Дальше все, как вчера: Гермиона осталась в открытой секции, а Гарри ушел в закрытую. Быстро пролистав найденные вчера книги, он постарался запомнить парочку наиболее понравившихся заклинаний: Огненная стрела (маг собирает пламя в своей ладони и метает его во врага в виде огненной стрелы. Приложив больше усилий, можно за раз создать более одной стрелы

Огненное копьё (между ладоней мага создаётся полоска огня, которую маг может метнуть в любую из сторон, просто убрав ладонь, ограждающую копьё; если копьё убивает цель, то оно продолжает движение дальше, прожигая её насквозь).

Стена огня (маг создаёт линию из пламени на поверхности земли (не в болоте и не в воздухе), которая самостоятельно горит, пока не закончится приложенная к ней сила; время и температура горения зависят от мага (так тоже можно костры разводить); маг может прервать заклинание в любой момент, но только целиком).

Поттер еще раз перечитал, стараясь запомнить все детали. Отлично, вроде это не так сложно, должно получиться. Он убрал книгу на место, закинул сумку на плечо и стал как можно тише выбираться из Запретной секции, Гермиона должна думать, что он тут и занимается докладом для Блэка. Редкими перебежками от стеллажа к стеллажу, Гарри почти сумел добраться до выхода незамеченным, пока не появилась Сэль:

— Куда-то торопишься?

Сэль стояла, облокотившись на стеллаж, преграждая ему дорогу к выходу.

-Да, тороплюсь.

Она проследила за его взглядом, направленным на скрывшуюся за книгами Гермиону. Манфьолетти усмехнулась и тронула ближнюю к ней книгу за корешок, отчего та покачнулась. Поттер просто не верил своим глазам, которые, несомненно, его подводили: неужели она будет собственноручно портить себе вечность? Как в ответ на его вопрос, Сэль усмехнулась и, приложив чуть больше усилий, уронила книгу с полки. Лишь отработанная реакция Гарри не позволила книге упасть на пол, и лишь непонятно откуда взявшиеся манеры не позволили заехать этой книгой Сэль. Чересчур резко он поставил книгу обратно, обогнул Сэль и проскользнул к выходу. По коридорам он шел довольно быстро, задача остаться незамеченным была по-прежнему актуальна.

— Поттер, да брось, я же пошутила.

— Ненормальная, — не оборачиваясь на нее, ответил Гарри, — совсем рехнулась? Если меня поймают, застрянешь тут до следующего тысячелетия.

— Тоже мне, напугал, — фыркнула девушка.

Парень резко затормозил у каменной и непримечательной стены. Поправил ремень сумки, который сильно натер плечо, закрыл глаза и собрался. Тут же в стене появилась дверь, не раздумывая, он открыл ее и вошел внутрь. Выручай-комната не подвела, помещение оказалось то, что надо. Огромный мраморный зал с колонами, под потолком которого парили свечи, ярко освещая помещение, на каменных стенах висели различные виды оружия, при виде этой коллекции Сэль тут же забыла о Поттере и с маниакальным рвением принялась осматривать клинки, сабли, копья. Гарри бросил сумку у первой колоны и прошел в центр зала. Он закрыл глаза и постарался вспомнить выбранные заклинания. Все, что нужно — это сосредоточиться, прислушаться к горящей внутри стихии и должно получиться. Сэль встала на цыпочки, чтобы вытащить понравившейся ей клинок, простой, легкий, с отличной балансировкой. После пары выпадов, рука сама вспомнила заученные когда-то движения. Вот он — идеальный момент убить Поттера, девушка обернулась на мучавшегося в безрезультатных попытках парня и усмехнулась. Тяжелый случай, тут даже ее помощь не понадобиться, он сам себя прикончит, главное — не допустить этого раньше, чем они решат проблему с ее вечностью.

— Поттер, ты же научился делать огненные шарики, может, тебе хватит?

Гарри зло сверкнул глазами в сторону девушки и тут же материализовал огненный шар на руке. Смотря на ровно горящее пламя, он почувствовал, как кольцо стало нагреваться… Кольцо Артемиды!! Точно, для заклинаний требуется больше магии, возможно, кольцо сдерживает огонь. Предчувствуя, что еще пожалеет о своих действиях, он снял кольцо и положил его в карман брюк. Огненный шар на руке увеличился в размере и запылал еще ярче. Отлично, работает! Сэль заметно напряглась:

— Так, Поттер, поиграл и хватит, надень кольцо.

— Вот еще, — ответил он.

Что там в книге было? Просто провести линию огня, а потом поднять пламя вверх и вот тебе огненная стенка. Так… Он посмотрел на черный мраморный пол. Небольшой полукруг и поднять огонь вверх. Линию огненного полукруга получилось сделать почти сразу, а вот с поднятием огня возникли проблемы, ничего не получалось, лишь огонь стал гореть неравномерно, угрожая потухнуть. Манфьолетти облегченно выдохнула, идея развивать магию огня, бесспорно, отлична, но, только если это не импульсивный Поттер.

— Все, ничего не выходит, кто бы сомневался, идем!

Гарри закрыл глаза и стал вспоминать, как его отправили обратно к Дурслям, письмо Рона и Гермионы, Сириуса…конфискацию палочки, остальных магических вещей. При каждом воспоминании успокоившаяся на время ненависть с утроенной силой отзывалась в сердце и нарастала снежным комом…

Девушка подошла к слабо горящему полукругу, намереваясь потянуть Поттера к выходу, как пламя огненной стеной взлетело вверх метра на три, ограждая от нее парня. Сэль едва успела отшатнуться. Почувствовав, что что-то произошло, Поттер открыл глаза и не веря смотрел на полыхавшую огненную стену. Ощущение было просто невероятным, тепло огня разливалось по всему телу, даруя полную уверенность и контроль над происходящим. И, как только он намеревался в полной мере насладиться происходящим, огненная стена резко рухнула вниз, погасла, оставляя лишь яркую черную полоску, выделявшуюся даже на черном мраморном полу.

— На сегодня хватит, — жестко сказала Сэль, и он уловил мелькнувший в ее глазах сапфировый цвет, — и надень кольцо, идиот.

Девушка развернулась к выходу уверенная, что он последует за ней. Часы показали, что уже пять минут, как наступил отбой, теперь вопросов от Гермионы не избежать. До гостиной они шли в полном молчании, Сэль — потому, что не хотела разговаривать, а Гарри — погруженный в свои мысли о расплавленном сапфире. Странно, но ни Рона, ни Гермионы в гостиной не оказалось, удивление было лишь минутным, пока он не вспомнил, что эти двое — старосты, и у них, видимо, дежурства. Что ж, тем лучше для него. Как можно быстрее, смотря только перед собой, он дошел до спальни. Полностью опустошенный, как морально, так и физически, Гарри рухнул на кровать, погрузившись в крепкий и безмятежный сон. Полторы недели протекли по одному распорядку, завтрак — пары — библиотека — редкие тренировки в Выручай-комнате, чтобы не привлечь лишнего внимания — библиотека — занятия — сон. Сэль его особо не доставала, полностью погруженная в свои дела, она либо читала вместе с ним книги в библиотеки, либо уходила куда-то, сопровождаемая Жужем, который установил монополию среди домашних животных гриффиндорцев на место перед камином. При виде вальяжно подходящего к камину кота, остальные животные разбегались, уступая ему место. Но, как и все хорошее, его относительно складывающая жизнь подошла к концу, когда на завтраке к нему прилетел попугай ара, доставивший письмо от Макс, к которому были приложены отчеты его юриста мистера Баррета. И если сначала они радовали списком улаженных вопросов по дому в Годриковой лощине, то полное отсутствие информации о Сэльветрис Манфьолетти выдернуло из глубокого сна дурное предчувствие, чувство опасности и какой-то скрытой угрозы, благо, наступали выходные. Срочно был нужен план.

* * *

Поход в Хогсмид стал отличным поводом, чтобы ускользнуть от всевидящего и недремлющего ока Дамблдора. План был прост: он уходит в Хогсмид, а оттуда, воспользовавшись подаренным порт-ключом, перемещается к Макс. Осталось только отделаться от Рона и Гермионы. Эта неотступно следовавшая за ним везде парочка уже ждала его у выхода из школы, ему пришлось задержаться на прослушивании лекции о правилах поведения в Хогсмиде от Блэка. Странно, вот Рона и Гермиону он мог по-прежнему называть по именам, а к крестному не мог обращаться иначе, как по фамилии. Наверное, потому, что разочаровался в нем гораздо больше, чем в своих однокурсниках. Краткое содержание лекции сводилось к тому, что Волан-де-морт не дремлет и теперь, когда Гарри так уязвим, он попытается его схватить, отрубить ему голову и повесить ее над камином. Ну, это были уже домыслы Поттера. Гарри, конечно, все это внимательно выслушал и клятвенно заверил, что не отойдет от Рона и Гермионы дальше, чем на три шага, а в случае чего — немедленно направится к дежурному профессору. На этой неделе радость сопровождать цветы жизни в Хогсмид выпала на долю профессора Снейпа, который, судя по его смертоносному взгляду, просто жаждал пообщаться со студентами в неформальной обстановке. Рядом с зельеваром стоял светящийся от счастья Малфой, кидающий победоносные взгляды в сторону гриффиндорцев. Гарри усмехнулся, он был расслаблен, словно тигр, уже поймавший добычу в ловушку, из которой той уже не выбраться. Снейп, Малфой, директор, Блэк, да что там — весь мир, перестали его волновать, он был абсолютно уверен в своих силах. Теперь он отлично понимал Сэль, которой не нужно было демонстрировать свою власть или добиваться ее признания, он был, как и она— хищником, не сомневающимся в своих силах, уверенным, что любое его действие закончится безоговорочной победой. Ну и зачем, в таком случае, отвлекаться хоть бы на Малфоя, ведь в случае стычки против него, у слизеринского выпендрежника нет ни единого шанса. Пожиратели? Ему ли их бояться? Волан-де-морт, конечно, мог бы напугать, но вряд ли он сам за ним придет.

После ряда его блестящих успехов, отношение девушки к нему поменялось. Нет, она все так же язвила, ехидничала, но Сэль стала воспринимать его на равных, почти на равных, в ее взгляде пару раз он совершенно точно уловил оттенок уважения.

— Ну, что, заглянем в «Сладкое королевство»? — Рон был полон энтузиазма.

Признаться, я ожидал, что Гермиона возмутится, что Рону лишь бы поесть, а ей, вообще, новые перья нужны. Но она не возмущалась, просто улыбнулась и согласно кивнула. Вот интересно, почему они старательно делают вид, что все в порядке? Что, мы так же можем весело и беззаботно проводить время друг с другом, будто не ощущают, что с каждым днем расстояние между нами увеличивается, а видимость дружбы держится только на прошлых воспоминаниях и моем актерском мастерстве.

— Да, идемте. Можно будет потом зайти, попить сливочного пива, сегодня так холодно.

В моей голове родился новый план, который обещал быть удачным. Я последний раз оглянулся на Сэль, которая вместе с Жужем стояла около Снейпа и Малфоя, кроме нее, около этих двоих собралось человек десять старшекурсников со слизерина. Несколько минут назад она мне заявила, что личности этих двоих представляют для нее научный интерес. И она намерена изучить их манеры и повадки в непосредственной среде обитания. Да, пожалуйста, пусть изучает, главное, чтобы в паб вовремя явилась, а то без всякого зазрения совести уйду без нее. Еще и Жуж, вот уж от кого не ожидал, предательски трется о ногу Малфоя. Вот пусть у этого зализанного еду и просит.

— Что-то не так, Гарри? Просто ты все время на Снейпа оглядываешься, –спросила Гермиона, присмотревшись к профессору, надеясь выяснить, что же так привлекло Гарри.

— Стараюсь запомнить, целый день же без него, уже скучать начинаю, — буркнул он.

Рон прыснул. По дороге до Хогсмида Гарри старательно поддерживал беседу, внимательно слушая предположения Гермионы о причинах потери им магии и возможных вариантах ее возврата. Гермиона цитировала много книг и статей, приводила формулы, чем довела Рона для состояния легкой прострации. Гарри же иногда переспрашивал некоторые моменты, иногда вставлял свои комментарии, выражая полную заинтересованность в этом вопросе. Знала бы Гермиона, с какой неимоверной легкостью вернула ему магию одна эпатажная особа, и без приложения усилий заставила его работать над собой, то, вероятнее всего, испытала бы шок. Уже при входе в «Сладкое королевство», он почувствовал запах ванили, имбиря и шоколада, Рон тоже значительно оживился. Магазин, как всегда, было переполнен студентами, которым от разнообразия всяких вкусностей голову снесло напрочь. С популярностью этого места не мог соперничать даже он, его появление померкло на фоне нового вида конфет с пралине и помадки. Раньше Гарри тоже безумно радовался походу в «Сладкое королевство» и с радостью набирал полный пакет кондитерских шедевров, теперь же они волновали его только с точки зрения исполнения и ингредиентов.

-Гарри, ты только посмотри на эти карамельные бомбы! — Рон дернул его за рукав мантии.

Поттер честно посмотрел на них скучающим взглядом и даже не подумал впечатлиться.

— Что-то не так?

Гермиона заметила его полное безразличие. Как же он мог забыть, что Гермиона равнодушна к сладкому, и в кондитерском рае займется наблюдением…за ним. В этом году он просто на пике популярности, всем-то хочется его препарировать. И как же она ему надоела со своим вечным любопытством, неужели так трудно не лезть в чужую личную жизнь, или это все из-за отсутствия собственной? В таком случае, Грейнджер его еще лет сто допекать будет. Гарри натянуто улыбнулся:

— Все в порядке, Герм, просто мне показалось, что я миллион лет здесь не был. Взять тебе сахарных перьев? Может перечных чертиков?

Девушка задумалась, отчего между бровями появилась заметная морщинка, и это ее не красило:

— Нет, спасибо. Этим летом я привела свои зубы в порядок, папа посоветовал ограничить себя в сладком, если я хочу сохранить зубы белыми надолго.

Поттер с трудом удержался, чтобы не посоветовать ей ограничить себя в книгах, если она хочет казаться не всезнайкой больше пяти минут. Во избежание лишних подозрений пришлось набрать целый пакет лакричных палочек, мятной помадки, перечных чертиков и его любимого тыквенного печенья. Рон пребывал в самом лучшем расположении духа, несколько сдобных котелков этому поспособствовали, поэтому, по пути в «Три метлы», он был готов поддерживать любую тему и подключиться к любому разговору. Гарри полностью игнорировал направленные на него взгляды, он искал среди них единственный и неповторимый насмешливый взгляд сапфировых глаз, стараясь при этом не попасть под пристальное наблюдение Гермионы. Вот что интересного может быть в слизеринцах? Как можно общаться с ними больше пятнадцати минут? Хотя, принимая во внимание факт, что сердце Сэль шипит в унисон с их сердцами, то можно и не удивляться. Пусть только попробует опоздать! Можно подумать, это ему надо. Прежде, чем войти в «Три метлы», Гермиона на него боязливо оглянулась, будто намереваясь ему что-то сказать. Ох, как же ему это не понравилось! Такой взгляд был у Гермионы, когда она просила устроить дополнительные занятия по защите и точно такой взгляд, когда она привела его в «Кабанью голову». Судя по всему, морально приготовиться не помешает.

Паб мадам Розмерты был всегда полон желающими выпить сливочного пива, грога или просто посидеть, поболтать. Гермиона дернула его за руку и указала на крайний столик у стенки.

За столиком с бутылками сливочного пива сидели Невилл, Джинни и Луна, бросавшие веселые взгляды на барную стойку, явно найдя что-то очень забавное. Значит, Гермиона опасалась его реакции на присутствие членов отряда Дамблдора. Зря, ему, как минимум, было интересно увидеть Луну и Джинни, когда еще подвернется такая неформальная обстановка? Поттер ободряюще улыбнулся Гермионе, желая дать понять ей, что все в порядке и он не злится.

— Я тогда за сливочным пивом? — предложил свои услуги Рон, сообразивший, что все обойдется без жертв. Ребята ему кивнули и стали проталкиваться к столику.

— А мы, вот, пораньше освободились и решили занять место, — Невилл поднялся, чтобы пододвинуть стул к Гермионе.

— Привет, — поздоровался со всеми Гарри, задержав взгляд на Джинни чуть дольше.

— Рада, что ты вернулся в Хогвартс, Гарри

Пришлось удержаться от колкости в адрес Луны, все так рады его возвращению, и вот хоть бы кто постарался его ускорить.

-Я тоже рад, что вернулся Луна.

— А вот и пиво.

Рон вернулся с шестью бутылками. Совместными усилиями Гермионы и Невилла беседа была налажена. Создавалось впечатление, что эти двое сидели вечером в гостиной и составляли план возможных тем для беседы, а после дали его Рону, чтобы он смог подготовиться. Лучше б дали Джинни, которая молчала и бросала смущенные взгляды в сторону Поттера. Он уже намеревался спросить, все ли в порядке, потому, что уже не мог сдерживать смех от вида раскрасневшейся девушки, как почувствовал руку, почти нежно впивающуюся ногтями в его плечо.

— Заждался? — он ощутил на шее холодное дыхание.

Гарри надеялся, что появившаяся на его лице ухмылка соответствовала теме разговора. Раз Сэль сделала одолжение и появилась, значит, пора приводить план в действие. Он слегка отодвинул рукав на правой руке, чтобы свериться с часами, еще чуть-чуть, и они опоздают –дурной тон.

— Я отойду, — Гарри поднялся из-за стола и направился в сторону туалета.

Увлеченные беседой подростки кивнули, даже Гермиона не насторожилась.

— Туалет не самое лучшее место, чтобы уединиться с девушкой, ну, я так, на случай, если для тебя это не очевидно.

Сэль шла сзади и прикидывала, как лучше наступить на край мантии парня, чтобы тот запнулся.

— Кто тебе сказал, что я хочу с тобой уединиться?

— А разве нет? — если б он замедлил шаг, то у нее бы получилось. — Ой, прости, ты, что, играешь за другую команду?

Гарри вошел в туалет и убедился, что все кабинки пусты и там никого нет.

— Уверяю тебя, если бы ты осталась единственной девушкой на Земле, то, скорее всего, я бы играл на другой стороне поля, а так, я еще не теряю надежды.

— Встречаться с девушкой? — Сэль фыркнула. — В твоем случае, надежда умерла, так и не родившись.

Он открыл дверь крайней кабинки, приглашая девушку войти первой, потом зашел сам и закрыл дверку. Кабинка оказалась слишком узкой и для двоих непредусмотренной, особенно забавно смотрелась Сэль, которая должна была сделать нелегкий выбор — либо прижиматься к Поттеру, либо к исписанным, грязным стенам кабинки. Она выбрала второе.

Гарри подождал пару минут, прежде, чем одной рукой дотронуться до Сэль, а другой — схватить порт-ключ. Стены кабинки стали расплываться, плавно переходя в очертания его комнаты в доме у Макс. Сэль тут же подбежала к зеркалу, чтобы осмотреть мантию.

— Манфьолетти, давай быстрей. Какая разница, ты же все равно мертва.

— Поттер, а ты все равно туп, но ведь не теряешь надежды поднять свой IQ выше уровня табуретки?

И все же им следовало поторопиться, объяснять получасовое пребывание в туалете будет не так-то просто, особенно, если кто-то из его дружков решит прийти и посмотреть, не нужна ли бывшему герою помощь.

Макс ждала его появления, поэтому быстро сориентировалась и указала путь к кабинету.

— Мистер Барретт ждет тебя. И, Гарри побольше уважения, он лучший, к тому же, согласился заниматься твоими делами лично, обычно, он лишь курирует своих сотрудников.

— Вот что делают деньги. Не волнуйся ты так, если мне не понравятся его ответы, мы выплатим его семье хорошую компенсацию.

Не дожидаясь ответа Макс, он накинул капюшон на голову, который скрыл половину лица и вошел в кабинет.

— Мистер Баррет, добрый вечер, — Гарри кивнул в знак приветствия и сел за стол.

Сэль тоже поприветствовала сидящего, скорее, по привычке, и встала за креслом Гарри. Она сильно волновалась, хоть и старалась этого не показывать, ведь, возможно, сейчас она узнает что-нибудь о своей прошлой жизни. Только от одной мысли об этом сердце начинало биться быстрее от предвкушения.

Сидящий в кресле мужчина поднялся. На вид ему было не больше сорока, очень подвижные черты лица, уже седеющий.

— Добрый вечер, мистер…

— Думаю, мое имя не так важно.

Мистер Барретт растерялся, холодный и требовательный голос был неожиданным от подростка.

— Мисс Дюбари сказала мне, что вы хотите меня видеть. Я, так понимаю, это касается ваших поручений. Я попросил Максимилиану передать вам отчет, надеюсь, вы видели результаты по дому в Годриковой лощине, надо сказать, это было непросто — получить все необходимые документы и начать строительство.

— Да, чего я не получил — так это информации о девушке, которую я просил найти.

Мистер Барретт не изменился в лице, и если и был обеспокоен, то ничем не выдал этого.

— По этому вопросу была проделана колоссальная работа.

Он заметил, что сидящий напротив молодой человек скривил губы в усмешке. А то, что это был именно молодой человек, его несказанно удивило, при чтении указаний, которые передавала ему Макс, у него складывалось впечатление, что это взрослый, состоявшийся мужчина, который точно знает, что хочет от жизни. Парень вытянул правую руку ладонью вперед, материализуя огненный шар, чтобы зажечь огонь в камине, мистер Барретт нервно сглотнул, надеясь, что это осталось незамеченным.

— Мои сотрудники подняли всевозможные архивы и министерские реестры, так же, записи больниц, но ничего не смогли найти. Непроверенными оказались разве что уж совсем закрытые источники.

— Закрытые источники?

— Видите ли, они потому и закрытые, что доступ к ним закрыт. Но мы делаем все возможное.

Для начала, Гарри не понравился тон этого высказывания — будто ребенку объясняет, да и вообще, он был расстроен полным отсутствием результатов, прекрасно понимая, что это расстроит Сэль, и вымещать злость она будет на единственном доступном объекте. Он потушил огненный шар и тихим, холодным голосом произнес:

— Так сделайте все возможное, потом — невозможное, а затем — просто нереальное, но найдите мне Сэльветрис Манфьолетти! Немедленно!

Мистер Барретт просто соскочил со стула, кивнул ему и поспешил покинуть кабинет, атмосфера в котором была просто пронизана разрядами электричества. Сэль заняла место Барретта напротив Поттера, и принялась барабанить пальцами по столу, и, поскольку ногти у нее были длинные, звук получался впечатляющим. В наступившей тишине он его раздражал. Парень снял мантию, повесил ее на спинку кресла, осознав, что забыл переложить сигареты, и это только ухудшило его настроение. С таким трудом он вырвался из Хогсмида, сорок минут провел здесь и ничего! Полное отсутствие информации, так еще и объяснять придется, куда он из туалета делся! Черт! Свечи в канделябрах на стене ярко вспыхнули и в минуту догорели до конца, оставив приглушенный свет лампы на столе единственным источником освещения.

Гарри сел на диван и устремил взгляд на камин, в котором тут же вспыхнул яркий огонь, несмотря на то, что поленья были сырыми. Мысли были самыми разными, в основном, о возможности массовых репрессий.

Сэль неспешно подошла к парню, а потом села к нему на колени. Его глаза расширились от удивления, весь мир тут же сузился до размеров этой комнаты.

Одной рукой девушка обняла его шею, а другой принялась чертить узоры у него на груди.

— Ну, и как тебе новости, Гарри, радуешься? Что ты об этом думаешь? Хочешь, я расскажу тебе, что я об этом думаю?

Она наклонилась к нему ближе. Он завороженно смотрел на ее волосы, которым пламя придавала медный оттенок, так близко, что он видел как горят ее глаза, губы, растянутые в дерзкой улыбке, чувствовал едва уловимые касания.

— Ты стал сквибом, а это такой стресс, –она почти шептала, не сводя хищного взгляда с его губ, — а еще и тяжелое детство, тебя все бросили и предали, ты был так одинок, что придумал себе девушку Сэльветрис, придумал себе все это, магию огня, Макс… все это существует лишь в твоем сознании.

Она закончила плести узор на его груди и теперь переместила руку к шее. В его голове не осталось ни одной мысли, мир сошелся клином на ее прикосновениях и глазах, горящих безумным пламенем.

— А остальные волшебники смотрят на тебя с жалостью, — на ее лице играла довольная ухмылка, — и сочувствием, и всего лишь подыгрывают мальчику, который их когда-то спас.

Ее горячее дыхание обожгло шею. Парень слегка отодвинулся, а потом одной рукой взял ее за шею и пододвинул ближе к себе. Два горящих огнем взгляда пересеклись.

— Сэль, любовь моя, пошла ты к черту! — елейно ответил Поттер.

Потом он взял ее обеими руками за бедра и переместил со своих колен на свободное место дивана.

Гарри постарался как можно быстрее выйти из комнаты и, закрывая дверь, он слышал ее победный смех. Сердце парня билось с удвоенной скоростью.

Девушка в синем платье

Стоит рядом со мной

Девушка в синем платье

Является чьей то Судьбой

Девушка в синем платье

Как же Ты хороша.

Глазки полные счастья

Наполнена чем-то душа

Девушка в синем платье

Улыбкой всех опьянит

Девушка в синем платье

Как же тебя забыть

Клинов Саша

* * *

Он был настолько погружен в мысли о своем сумасшествии, что не заметил, как наткнулся на Макс, которую поразил его ошалевший взгляд. Подросток выглядел непросто обеспокоенным или взволнованным, он выглядел напуганным, ошарашенным, на грани паники.

— Гарри, с тобой все в порядке? — она положила руку ему на плечо.

— Да, я поговорил с Барретом. Как у тебя дела? Из министерства не донимают?

Им пришлось посторониться, чтобы пропустить увлеченную друг другом парочку. Вместе с этой парочкой мимо них проскользнула и довольная жизнью Сэль.

— Нет, я купила все, что ты просил.

Дюбари подала ему бумажный пакет.

— Спасибо, Макс, спасибо, мне пора. — Он проследил за девушкой и еще больше напрягся, ситуация медленно, но верно выходила из-под контроля. — Сможешь проверить, как там продвигаются дела в Годриковой лощине? Не знаю, когда я теперь смогу выбраться из этой колонии.

Большие напольные часы отмерили очередной час пятью ударами. Гарри захотелось стонать: весь день пошел прахом, нужно попытаться исправить все, что можно.

— Мне пора.

— Удачи. — Женщина обняла его напоследок и подтолкнула в направлении комнаты. — Напиши, как все пройдет.

После перемещения в злополучную кабинку Гарри оказался прижатым Сэль к одной из стенок, что-то ему это сильно напоминало. В туалете было тихо, должно ж хоть в чем-то везти. Надежды на то, что ребята его терпеливо ждали, сидя за столиком, не было, гораздо вероятнее, что они навели панику и теперь его ищут всем преподавательским составом. Срочно нужен был новый план, за помощью к Сэль обращаться не хотелось, уж лучше смерть от рук Снейпа. Вздохнув, он вошел в зал, который оказался пустым, хотя в обстановке никаких изменений не наблюдалось. Столы, свечи, кружки, стулья, просто исчезли все посетители. Отлично! Только этого ему не хватало, куда же без приключений! А как же прекрасна была жизнь сквиба. Парень перегнулся через стойку, будто надеясь найти там прячущуюся хозяйку паба.

— Что здесь происходит? — нервы были натянуты, словно струны, и порваться могли от любого колебания.

Гарри не понимал одного: неужели этот чертов мир не может замереть и подождать, пока он уладит все свои проблемы? Сэль грустно гипнотизировала оставленный кем-то надкусанный бисквит, который демонстрировал ей клубнично-шоколадную начинку, вкупе с бокалом, в котором, кажется, было латте. Девушка втянула воздух полной грудью, решив хоть как-то насладиться, возмущающийся Поттер был здесь явно не к месту. Еще один грустный взгляд на бисквит.

— Хватит действовать мне на нервы, Поттер, хвала Моргане, они умерли еще до знакомства с тобой! Ничего особенного, просто какие-то По..по-по..предатели..поедатели…точно! Пожиратели! У них здесь плановая зачистка проходила.

Кажется, Сэль решила сыграть на натянутых нервах Вивальди.

Его руки настолько сильно сжали край стойки, что костяшки побелели. Металлическая окантовка стойки в секунды сильно нагрелась, поэтому пришлось быстро отдернуть руки.

Ладно, та выходка в кабинете у Баррета была частью программы испортить ему жизнь, но сейчас, когда все плохо неужели нельзя проявить хоть чуточку гуманизма и просто заткнуться, нет, не помогать, не поддерживать, а просто подавиться своим гребаным сарказмом!

— Почему ты молчала?

Девушка пожала плечами:

— Ты не захотел узнать, как у меня прошел день, вот и не стала обременять твою головушку насущными заботами.

Внутри у парня все кипело. Свечи на столах стали медленно плавиться вместе с подставками, по краю одного из деревянных стульев пробежала искорка.

— Поттер, если ты думаешь, что я все время буду вытаскивать тебя из …из… ну ты понял, то ты глубоко заблуждаешься, если ты сейчас все тут спалишь, мало того, что я даже пальцем не пошевелю, чтобы тебя спасти, я не буду навещать тебя в психушке, в которую тебя отправят, как только ты начнешь рассказывать свою историю. И мне плевать на свое испорченное загробное существование, если это поможет превратить твою жизнь в ад.

Девушка четко выговаривала каждое слово, взвешенно и уравновешенно, чтобы у него не возникло никаких сомнений в ее правдивости. Она была просто в ярости, потеряв всякий контроль над эмоциями и даже не пытаясь его вернуть, ей было абсолютно все равно на Поттера, на его жизнь и на то, сгорит ли он тут заживо. Все возлагаемые надежды на этого недоумка рухнули, погребя под своими завалами ее веру, небольшую, безнадежную и безотчетную. Бред! Она верила в этого Поттера, верила, что он хоть что-то сможет сделать? Вот идиотка! Неисправимая идиотка! Идиотка-идиотка-идиотка…

Девушка закрыла лицо руками. Гарри заметил, как из-за углов паба навстречу девушке поползли черные щупальца теней, они выползали из-под картин, лезли из щелей и тянулись с Сэль, как к магниту. Чем больше девушка выходила из себя, тем сильнее и быстрее они начинали ползти. Стены паба зашатались, предвещая землетрясение, доски пола заходили ходуном и заскрипели.

— Сэль!

Его предупреждающий крик слился с окликом входящего человека.

— Мистер Поттер!

Манфольетти убрала руки от лица и обернулась вокруг своей оси, тени растворились как их и не было.

От неожиданности он вздрогнул — слишком знакомы были интонации. В дверях паба стоял профессор Снейп собственной персоной — скрещенные на груди руки и на лице -отразившаяся злоба и …невозможно…такого просто не может быть…облегчение.

— Мистер Поттер, потрудитесь объяснить, что вы тут делаете?

Сэль все-таки успела заметить черный щупалец ловко юркнувшую в зазор между стеной и плинтусом. Хотелось удариться головой об стенку или сжать черепную коробку с такой силой, чтобы раздавить все мысли и голоса всмятку, этакое мысленное пюре. Она так больше не сможет, еще чуть-чуть — и сорвется, чувствует, что сорвется, не выдержит всего этого и сойдет сума. Все чаще ее преследовал вкрадчивый шепот, обрывки когда-то услышанных фраз, какие-то расплывчатые намеки, ей срочно был нужен якорь, способный удержать ее в реальности, здесь и сейчас. Перед глазами все плыло и смазывалось, наступало ощущение полной легкости и растворения.

Не обращая внимания на Снейпа, он уже все равно засветился, поддаваясь минутному порыву Гарри подошел к девушке и крепко сжал ее руку, наверное больно, почти больно. Сэль перестала шататься, открыла глаза и взглянула на него с чем-то напоминающим благодарность. Впервые в жизни Северус не знал как реагировать, он конечно всегда говорил что Поттер шизофреник, но одно дело когда это в теории и совсем другое, подтверждение практикой. Хотя вполне возможно, что у Поттера опять открылся новый уникальный дар, например, разговора с воздухом, вдруг эта материя вполне одушевленна. Юноша смотрел перед собой будто и правда кого-то видя, а этот жест…приветствие, рукопожатие, будто держит кого-то за руку. Мальчишка улыбнулся и одарил его беззаботной улыбкой, будто только что спас мир от катастрофы:

— Идемте профессор, наверное все волнуются.

Миновав его надоедливый Поттер вышел за дверь. В Хогвартс они возвращались молча, потому что мальчишка выбрал тактику полного молчания и игнора, а на любые попытка поравняться с ним он ускорял или замедлял шаг. Попытка залезьте в его мысли, уловить хотя бы маленький кусочек закончилась провалом и выразительно-насмешливым взглядом со стороны подростка

— Вас интересует что-то конкретное, профессор?

Мастер зелий сделал гордый и независимый вид, который должен был передать все возмущение при попытке сомнения в его порядочности.

Так же последние наблюдения показали, что взгляд Поттера становился обеспокоенным стоило ему посмотреть направо. И сколько бы Снейп не следил за его взглядом он не мог уловить причины его беспокойства. При приближение к воротам школы Северус успел миллион раз пожалеть о то, что сообщил Дамблдору о нахождении Поттера, потому что встречали их всем составом, только что ковровой дорожки не было и оркестра.

— Гарри!!!!

Сириус тут же бросился к ним на встречу.

— Осторожней, Блэк! — брезгливо посторонился Снейп — на моей мантии и так слишком много грязи чтобы добавлялись еще и твои слюни.

Он кивнул Дамблдору, показывая что, мальчишка жив, здоров, его миссия выполнена и лавры ему совсем не нужны, хотя могли бы и предложить для приличия. Обойдя суетившуюся, Минерву, Флитвика, Северус предпочел как можно быстрее скрыться в подземельях до наступления мигрени.

Где-то через час закончились непрерывные вопросы. Очередная порция вранья и фальшивые воспоминания, благо Снейп при этом не присутствовал, слишком много поводов он дал, да и врать при профессоре было бы довольно сложно. Нет, спасибо, ему совсем не нужна мадам Помфри, желательно зелье, которое может определить степень сумасшествия, но если то и не страшно, он и так прекрасно знает что она у него последняя и прогрессирующая. Да, все в полном порядке и помощь психолога не нужна, нет, он уверен что не хочет об этом говорить, сказал же что не хочет. Есть он тоже не хочет спасибо и да он видел последствия налета пожиретелей, ему очень жаль. Может стоило произнести это более убедительно? Ему правда очень жаль, жертвы? Нет? Что совсем нет? Ну и чего тогда столько паники Могут ли они чем-нибудь ему помочь? Определенно, выстроиться в шеренгу на подоконнике и сделать шаг вперед. Не озвученная мысль требовала немедленного рассмотрения, лучше сразу уйти, а-то соблазн велик до невозможности, а самый лучший способ его преодолеть это как известно поддаться ему.

Он спиной ощущает их напряженные взгляды, сомневающиеся в его словах, но он же сквиб, что может обычный сквиб? И это раздражает, хочется развернуться. Спалить пару предметов, увидеть ужас в их глазах и…

— Ну как все прошло? — Сэль оттолкнулась от стены, на которую до этого опералась.

Выглядела она вполне умиротворенной, что ж, видимо одним трупом в этом мире стало больше или не одним, смотря на сколько сильно она злилась.

— Все прошло нормально, у них нет выбора кроме как верить мне, я ведь всего лишь сквиб.

Довольно быстро он направился в гостиную.

— А я всего лишь призрак, которая смогла сделать из такого недоумка как ты вполне приличного и разумного человека. Наша сущность не определяется навешанными на нас ярлыками. Это всего лишь парочка ограниченных личностей со своим никому не интересным мнением, даже странно как могут твои дружки заглядывать им в рот и внимать каждому слову.

— Для некоторых это не пустые слова, это шанс на надежду — он довольно резко обернулся чтобы встретиться с ней взглядом.

— Значит на счет ярлыков ты согласен. Поттер, этот мир настолько безжалостен, циничен и черен, что в нем лучше всего полагаться на свое мнение, если хочешь выжить конечно или на мнение своих врагов, они то уж тебя точно никогда не покинут.

— С какой стороны не посмотри, ты оптимистка.

Он возобновил свое движение по направлению к гостиной.

— Знаешь, оптимист — это человек, который знает на сколько плох и ужасен может быть этот мир, а ты же Поттер открываешь это для себя заново каждый день. Смирись что все отвратительно, справедливости нет, понятия добра довольно размыто, честность и порядочность нечто вроде пережитка 19 века, пойми это все, сними свои розовые очочки, вернись из страны сладкой ваты и миленьких поняшек к нам в реальность и попытайся найти что-то хорошее в ней, попробуй сделать ее чуточку лучше если уж тебе так необходима порция слащавости и всеобщего счастья на завтрак. Начни с себя детка, вдруг получится. У тебя ведь есть уникальный шанс, самому делать свою жизнь, а ты тратишь время на то, как бы получше зацепиться за прошлое и как бы подольше его не отпускать.

Ну что тут сказать, иногда она его удивляла, нет не удивляла она его всегда, иногда она его ошарашивала. Наверно он никогда ее не поймет, что там разность характеров и мировоззрений? Или это все прославленная женская логика?

Она остановилась, видимо хотела обернуться, но передумала:

— просто, когда теряешь что-то ценное тут же начинаешь это ценить. Довольно спорное утверждение, зная что ты так и не научился ценить интеллект. Живее, Поттер, тебя там уже заждались.

Что и говорить, умеет она испортить момент. И как ей только это удается? Его и правда заждались, факультет не спал, а гудел как разозленный улей, обсуждая последние сводки с фронта действий. Умеет же он оказываться не в том месте, в такие минуты Гарри почти завидовал Сэль, почти…

-Гарри — Гермиона кидается к нему и заключает его в объятиях.

Гостиная замирает в предвкушение дальнейшего развития, Криви пытается незаметно достать камеру, Патил и Браун подсели ближе, того и гляди свалятся с диванчика.

— Куда ты пропал? Мы везде тебя искали?

Младшая Уизли сидела у камина и старательно делала вид что читает книгу. Невилл спал в рядом стоящем кресле.

— Я. Был в туалете а потом все это началось, ну вы понимаете.

Рон и Гермиона смотрели на него с видом ясно говорящим что они не уверены что понимают.

— Больше уверенности в голосе, смотри прямо в глаза, говори так будто это было на самом деле, заставь собственный мозг в это поверить, хотя было бы что заставлять…

Он постарался незаметно наступить ей на ногу, не уверен на счет незаметно, но наступить получилось, Сэль пискнула.

— Я был в туалете, когда услышал шум и слова заклинаний, такая суматоха, толкотня, видимо мы разминулись. Везде колдуют, паника, просто жуть. А вы как выбрались?

— Мы…

— Очень интересно, здорово что все обошлось без жертв, думаю пора расходиться спать завтра такой тяжелый день.

Он хлопнул замеревшего Рона по плечу и ушел в спальную провожаемый заинтересованным взглядом Джинни.

— Он так переволновался — произнес Рон и покачал головой — боится показывать страдания, таким чувствительным стал.

* * *

Утро встретило его приветливыми солнечными лучами несмотря на серую пасмурность неба. Настроение было шикарным и это еще мягко сказано. Все опасения по поводу опухоли мозга, вызвавшей появление Сэль в его жизни прошли. Даже если она и плод его фантазии то довольно милый и временами даже сносный. А если его жизнь является чьим-то поставленным спектаклем, то его задача обеспечить хорошие кассовые сборы. Повинуясь внезапно возникшему желанию в рекордное время он натянул джинсы, футболку, толстовку, надел кроссовки и вышел в морозное утро. Стадион для квидича был пуст, странно, но со времени возвращении он даже не думал о полетах. Гарри взглянул на небо, такое бескрайнее и свободное, сколько матчей и не сосчитать. Он поежился, от стояния на одном месте становилось довольно холодно. Раз уж пришел… Сначала он бежал медленно, а потом быстрее, когда вошел в темп. Становится легче, хотя и отсутствие тренировок сказалось, он пробежал четыре круга. В принципе мог бы больше, но времени уже не хватало, а он еще хотел успеть в душ.

За завтраком обсуждали события вчерашнего похода в Хогсмит, обсуждались чудесным образом вспоминавшиеся факты, один из них рассказывал Захария Смит, которому внимала половина Когтеврана, а ведь вроде умными должны быть. Гарри усмехнулся и занял место рядом с обложившейся газетами Гермионой.

— Доброе утро.

— Сомнительно — отозвалась девушка. — Рон ушел провожать первокурсников на пару, после случившегося они не чувствуют себя в безопасности даже в школе.

Девушка не отрывалась от газет, она быстро переворачивала страницу за страницей, вырывая лишь обрывки интересующей ее информации.

— Печально, надеюсь в туалет они смогут ходить сами, просто ведь у каждого свои часы посещения или организуют определенное время?

Не будь он так увлеченно накладыванием яичницы и тоста, то заметил бы осуждающий взгляд Гермионы.

— Гарри, это не шутки. Вчерашнее нападение говорит о том, что пожиратели приступают к активным действиям.

— Да? А я-то думал что они предпочитают играть в обороне.

Кажется в этом зале аппетит был только у него.

— Все газеты уже пишут об организованных нападениях, есть жертвы.

Как в доказательства своих слов, девушка разложила перед ним подборку газет передовицы которых пестрили фотками либо самих пожирателей, либо последствий их нападения. Гарри даже не повернулся.

— Мне казалось, что они встретятся в чистом поле с Орденом Феникса и пойдут стенка на стенку, ну или в цепи кованные поиграют.

Вилка Гермионы звонко стукнула по тарелке, подтверждая конец завтрака.

— Гарри, да что с тобой?! — в ее голосе слышалось осуждение — ты что не понимаешь как все это серьезно?!

— Гермиона — он смирил ее спокойным взглядом — я сквиб, поэтому в данной ситуации бесполезен, а моя надуманная жалость вряд ли поможет людям потерявшим своих близких, более того превратит трагедию в фарс и дешевую постановку. Все что я могу сейчас сделать так это пойти на чары и трансфигурацию. И ты кстати тоже, конечно есть еще вариант что ты пойдешь к пожирателям и Лорду, пристыдишь их и заставишь поклясться на истории Хогвартса что они так больше делать не будут? Что нет? Тогда идем на пары.

Единственным работоспособным на парах оказался тоже он, остальные же были поглощены не столько горем сколько собственной ленью, на удивление даже Гермиона не высказывала желания отвечать. Слизеринцы же напротив отличались повышенной активностью и веселостью. И даже суровый взгляд Макгонагал не смог сбить с них хоть немного спеси.

Сэль появилась ближе к вечеру и нашла его в Выручай-комнате, отрабатывающим очередные заклинания. С некоторого времени Гарри научился чувствовать ее пребывание, по легкому запаху ванили и чего-то еще, когда она приходит он чувствует что… Какая-то его часть не дала додумать мысль, оборвала ее на подходе, боясь добраться до конца логической цепочки.

— Нашла что-нибудь? — Поттер отвлекся на минуты и огненная плеть, которой он научился управлять обожгла лодыжку.

— У тебя вполне сносно получается.

Парень усмехнулся и снова материализовал огненный хлыст:

— Судя по ответу нет.

— На твоем месте я не забывала бы о моей относительной материальности, которая позволяет задушить тебя подушкой.

— Значит совсем ничего.

Девушка пошла вдоль стены, ведя по ней рукой:

— С каких это пор ты научился делать выводы, думала это функция у тебя атрофировалась, ну за ненадобностью. Я просмотрела всю литературу, о людей с меняющимися глазами, исчезающим зрачком, способности притягивать пыль и прочую гадость — выразительный взгляд в сторону парня— и если довериться книжки века так 10, то я дочь Аида, ангел смерти, модификация некроманта, исчадие ада и должна подвергнуться немедленному сожжению.

— Ну, в общем и целом…. довольно заманчиво— он осекся и даже постарался спрятать улыбку — да ладно тебе, рано или поздно мы на что-нибудь наткнемся.

— На твое слабоумие. Мы наткнемся на твое слабоумие. Ты становишься плохой инвестицией и совсем не окупаешь, пора пустить тебя на перерасход.

-Убьешь единственного человека способного переносить твое двадцатичетырехчасовое общество?

— Убью единственного человека способного делать ад еще из не начавшейся загробной жизни.

— Все нам пора в библиотеку, Макс купила мне самопишущие перо, так что дело должно пойти быстрее. Ты не можешь писать, но диктовать-то можешь, вот и внесешь свой вклад в общее дело.

— Что? Поттер воспользуйся своей новоприобретенной возможностью делать выводы и пойми что тебе за мои секретарские услуги не расплатиться.

Гарри подхватил уставленную в углу сумку, и начав одевать мантию обернулся на Манфьолетти:

— Натурой возьмешь?

— Еще варианты — Сэль насмешливо изогнула бровь.

Гарри усмехнулся открыл дверь и пропустил ее вперед. Что и не говори, кажется они друг друга стоят.

Октябрь подходил к своему логическому завершению, которое сопровождалось сильным похолоданием, дожди стали моросить гораздо чаще, все больше перемешиваясь с редким, мокрым снегом. Вместе с осенью в депрессию впадала добрая половина студентов Хогвартса, девушки старались стать печально-загадочными и в своей старательности переходили черту, становясь приторно-надоедливыми. Все чаще Гарри стал ловить на себе взгляды девушек которые к тому же при его появление тут же начинали хихикать и стрелять глазками. Сначала он наивно оглядывался вокруг пытаясь найти объекта их пристального внимания пока не стало бессмысленно отрицать что этот объект он. И эта перспектива с каждым днем радовала его все меньше и меньше, даже поесть без прилагающегося бесплатного внимания не получалось. Он сидел в большом зале и намеревался проглотить кусочек запеканки как только Браун отведет свой пожирающий взгляд куда-нибудь в сторону, неужели Дин не может занять хоть чуточку ее внимания. Благо репутация делала еще свое дело и близко к нему не подходили.

— Гарри.

Парвати слегка тронула его за плечо отчего он вздрогнул и уронил лакомый кусочек запеканки обратно в тарелку, проводив прощальным взглядом свой ужин он все-таки обернулся на Парвати:

— Да Парвати — слегка раздраженно, но вроде бы тактично.

— Ты не мог бы передать мне десерт — его ответ девушку совсем не смутил. Она продолжала удерживать зрительный контакт хлопая своими пушистыми и на десять раз накрашенными ресницами.

-Конечно — парень пододвинул к ней пудинг.

— Гарри, а ты…

— Приятного аппетита Парвати — он поставил между ними большой поднос с картошкой, искренне надеясь что эта преграда даст ему пару минут спокойного ужина, как же не вовремя Рон с Гермионой ушли на собрание, вот какая от них польза? И зачем он их только держит?

Сидящая рядом Сэль даже не пыталась сдерживать усмешку.

— Может прекратишь — он обернулся и заметил, что Лаванда наконец-то перестала на него смотреть, внимательно выслушивала Патил. Захотелось очутиться на необитаемом острове.

— Да что с ними происходит? — буркнул он.

— Поттер, ты известен, уверено идешь к лидерству в учебе, богат…ну…стал вполне симпатичным и обладаешь зачатками интеллекта, действительно и что они в тебе находят?

— Ты считаешь меня симпатичным и умным?

— Я считаю что ты обладаешь зачатками, подчеркиваю зачатками интеллекта, которые в комплекте с завидным упрямством и самонадеянностью иногда приносят результаты. А на счет симпатичного…у тебя стильная стрижка, модные очки и новая одежка, с этим со всем любой бы мог выглядит вполне привлекательно.

— Теперь уже привлекательно — уточнил он — может еще поговорим и на 15 минуте я стану прекрасен?

— Я бы поговорила с тобой несколько суток подряд если бы это помогло вернуть тебе мозг

Сэль очаровательно улыбнулась и отвернулась в сторону преподавательского стола:

— Вот ты не боишься разговаривать с воздухом под таким пристальным наблюдением.

Поттер не обернулся:

— Ты о Снейпе? Он опять наблюдает прикрываясь тыквенным соком? Вот он лучший шпион столетия. И по моему я говорю достаточно не заметно, это вполне можно списать на прожовыванье пищи, побеспокоюсь об этом, когда стану разговаривать с тобой в центре большого зала у всех на виду. Так, я закончил, хочу сегодня потренироваться на свежем воздухе.

— Это небезопасно.

— Достаточно безопасно, если уйти в глубь леса. Да, Жуж?

Поттер протянул руку и почесал кота за ушком, Жуж довольно замурчал и Гарри кинул ему куриную ножку.

Гарри слишком хорошо помнил Запретный лес прогулки в котором либо начинались, либо заканчивались не очень удачно, и вот сегодня самый идеальный момент, чтобы пополнить свою копилку положительными эмоциями об этом месте.

Высокие вековые деревья с сине-зеленым мхом своими раскидистыми кронами закрывали солнце, пропуская лишь самые настойчивые лучики чтобы создать приятный полумрак, неизвестные ему птицы перелетали с ветки на ветку, цветы ярко-сиренового цвета покачивались на ветру с приятной музыкой, напоминающей звон маленьких колокольчиков, кто-то невидимый оставляет следы на грязной от недавнего ливня тропинке, что-то очень темное скользнуло между двумя тисами.

Кот быстро бежал по тропинке, сворачивал в сторону, терялся в кустах, перепрыгивал через стелящиеся по земле корни лишь изредка останавливаясь чтобы подождать своих отстающих спутников.

— Сэль, ради Мерлина, давай быстрей!

Гарри уже в который раз остановился чтобы оглянуться на медленно продвигающуюся девушку. Сэль в ответ лишь зло сверкнула глазами, каблуки туфель увязали в размокшей от дождя почве и вообще ей было грязно, слякотно, мокро и мерзко, будто очутилась в болоте и что бесило больше всего, так это то что Поттер на эту сырость не реагировал.

— Поттер, мой тебе совет, когда захочешь сделать девушки сюрприз обойдись банальными конфетами и рядовым веником, а вот без этих твоих импровизаций!

— Между прочим нас ведет твой кот — еще секунду назад он хотел предложить ей помощь, теперь вот пусть сама пробирается как хочет. Еще Гарри смутно подозревал, что Сэль давно бы плюнула на всю эту идею и вернулась обратно если б помнила дорогу.

Откуда-то из-за кустов послышалось настойчивое мяуканье Жульена.

— Сэль — парень обернулся еще раз — шевелись!

Он поспешил скрыться в зарослях чтобы не услышать ответной реплики.

— Ах, ты! Поттер — жалобно протянула девушка, увидев что осталась одна — ну вы где? Не смейте меня бросать здесь!

К тому моменту когда она их нашла юноша с интересом изучал найденную котом поляну, а Жуж в свою очередь внимательно изучал реакцию Поттера.

— отличное место! Спасибо.

— Да, Жуж, отличное место — бросила разозленная девушка стараясь сохранить остатки самообладания.

Место и, правда, оказалось неплохим, меленькая полянка, со всех сторон надежно укрытая деревьями. Хотя сама по себе идея тренироваться огненному магу в лесу изначально провальна, но может мальчишка оценит это как только сгорит заживо. Сэль подошла к раскидистому старому вязу, который не раз испытал на себе удары молний, и вытянула руку по направлению к парню.

-Что?

— Тебе будет жарко тренироваться — заявила она.

— Нет не будет — уверил Гарри, поняв к чему клонит девушка.

— Будет-будет.

Их взгляды встретились и после минутного молчаливого диалога парень снял мантию и кинул ее в сторону девушки. Сэль удобно расстели мантию перед дерево и расположилась в ожидание зрелища.

— Ну, чем порадуешь?

До наступления сумерек поляна освещалась яркими вспышками пламени, Гарри тренировался без перерыва инее отвлекался на любопытно наблюдающую за ним Манфольетти. С каждым разом управлять огнем становилось все проще и ощущать себя единым целым со стихией становилось легче. Поттер в последний раз поднял стену огня, которая взлетела вверх до макушек деревьев, продержав стену на пять минут дольше, чем думал он потушил огонь и удовлетворением отметил радиус выжженного на траве круга.

— Отвратительно, ты так не чему и не учишься — прокомментировала Сэль.

Она встала и подошла ближе и посмотрела на огненную стену взглядом ясно говорящим что ее это не впечатляет.

— Парочка удачный заклинаний, стоит признать что они довольно сложные и нужна большая концентрация и все прочее, но ты топчешься на том же месте. Твоя наглость, дерзость всего лишь плод твой ненависти и твоего раздувшегося самомнения. Но на самом деле это просто пшик, и на самом деле мне просто интересно что ты будешь делать, когда твоей ненависти не станет?

Еще шаг вперед, она приподнялась на цыпочке чтобы их лица оказались на уровне. Правой рукой Сэль крепко сжала его запястье. После нескольких секунд Гарри стал видеть лицо девушки немного расплывчато, а потом перед глазами пролетали картинки с самыми счастливыми воспоминаниями его жизни, лучшими воспоминаниями. Сэль видела как стена огня медленно спадала, пока совсем не угасла оставив еще один выжженный круг.

Она наклонилась к нему поближе:

— Так вот, когда твоей ненависти не станет, тебя не станет вместе с ней.

Гарри резко открыл глаза и отшатнулся будто его облили холодной водой, а потом выставили на мороз пока не образуется ледяная корочка.

— Пора возвращаться в замок, пока тебя не хватились.

Не дожидаясь реакции, девушка пролезла между кустами и вышла на тропинку, оказывается она помнила дорогу обратно.

Спускаясь по лестнице из спальни мальчиков Гарри твердо уверился во мнение что итак спускает слишком многое. Он остановился на последней ступеньке чтобы обвести гриффиндорскую гостиную взглядом. Сэль сидела рядом с Жужем у камина и поглаживала довольно мурлыкающего перса. Поттер подобрался и воспрял духом, крепче сжимая книгу в руке на четыреста страниц, довольно тяжелую, но ноша эта была приятной, а тяжесть книги грела душу. Преодолев оставшуюся ступеньку, он чуть не сшиб с ног торопящегося куда-то Криви, наконец-то этот малолетка отстал от него со своим фотоаппаратом. Парень положил книгу в кресло и пододвинул его поближе к камину, чтобы точно быть уверенным, что привлечет внимание Сэль. Манфольетти не реагировала. Тогда он демонстративно открыл книгу надеясь что выцветавшая бирюзовая обложка удостоится внимания мисс Выше небо мое Высочество. Как выяснилось Сэль и правда в последнее время становилась довольно предсказуемой, она бросила мимолетный взгляд на книгу.

— Ну и что это? — холодный голос, сдобренный равнодушием, призванным скрыть раздражение.

— Книга «Мое домашнее приведение» вытащил ее из запретной секции, довольно увлекательная, особенно та глава, где говорится о причинах задержки неупокоенных душ в нашем мире по всем параметрам ты подходишь к пункту два один, незаконченная миссия или последнее задание позволяющее душе обрести вечный покой. Мне кажется я твое задание, помогать мне, наставлять на путь истинный. — Он вкладывал в голос всю накопившуюся обиду.

— Поттер, запомни у такой талантливой, выдающейся особы как я такого бездарного и дебильного проекта как ты быть не может.

— Все возможно, но ты ведь не против если я ее дочитаю, мне нужно знать все о призраке которого в своем резюме я собираюсь указать в строчке домашние любимцы?

Жуж предупреждающе зашипел, оскалился и замахнулся на парня лапой.

Сэль быстро вскочила с кресла и ничего не ответив довольно быстрым шагом покинула гостиную.

Гарри откинулся на спинку кресла. Говорят если ты что-то делаешь правильно на душе должно становиться легче, так почему после победы в перепалке у Сэль ему не полегчало?

* * *

Замок Маргелик, Албания. Резиденция Темного Лорда.

В подземельях было темно и сыро, вода каплями стекла с труб и падала на каменный, в некоторых местах — уже растрескавшийся, пол, из щелей в стенах доносился писк, и красные, выглядывающие из темноты, глаза мышей не давали почувствовать себя в одиночестве. Низкие потолки, сырость, мох и плесень… Отвратительное место, он уже спускался сюда несколько раз, но до сих пор его передергивает. Перед поворотом парень остановился, белой перчаткой отряхнув запачкавшийся в пыли рукав мантии. С каждым шагом напряжение в груди все нарастало, звон в ушах становился все сильней, сердце учащенно билось, стараясь как можно быстрей перекачивать кровь, и уже было готово разорваться от нарастающего давления, глаза застелила серая пелена, ему пришлось опереться о каменную стену, чтобы удержаться на ногах. Он чувствовал, как кровь хлынула носом, стекая по подбородку к шее, а оттуда — к воротнику кристально белой рубашки. Он прижал к носу руку в белой перчатке, которая тут же начала пропитываться багровыми пятнами, после этого перчатки будет проще выбросить. Еще пара шагов, и он остановился перед деревянной полукруглой дверью с железной окантовкой, дерево было очень старым и разбухло от сырости. Отцепившись от стенки, Орферус обеими руками навалился на дверь, ощущая редкие выбоины и щели, зная, что лишь перчатки спасли его от заноз. Дыхание замедлилось, и на каждом выдохе изо рта выходил сизый пар. Он сделал шаг по направлению к двери и прислонился к ней лбом, закрыв глаза, чувства обострились до невозможного предела, почти болезненно. За дверью что-то пульсировало, очень мощная энергетика. Как черная дыра, которая затягивает и просто жаждет поглотить всего тебя без остатка, нечто кровожадное и тысячелетиями голодающее, растерзать, уничтожить и вырваться на свободу. Тихий шепот проник в его голову, призывая отказаться от жизни, взять нож и нанести пару ударов тем, кого он большего всего ненавидит, обещая радужные перспективы и реки золота. Полный контроль и подчинение, противостоять невозможно, почти невозможно, только если не иметь цепочку проклятых со множеством звездочек, показывающую особую принадлежность к этой касте, знак вечного проклятия и оберег как раз для таких случаев. Последние месяца три ощущение того, что кожа под цепочкой плавилась, не проходило, боль стала вечным спутником, преследующим тебя повсюду и никогда не дремлющим. С того момента, как он перестал быть проклятым, защита значительно ослабла, точнее, совсем перестала существовать. Лорд сдержал свое обещание, он всегда их сдерживает, только ему присущим способом. Голова кружилась все сильнее, еще чуть-чуть — и он потеряет сознание, оставшись здесь, пока его не хватятся. Приложив значительное усилие, он толкнул дверь, встретившись лицом к лицу с кошмаром всего мира. Темница была среднего размера, единственной деталью интерьера был небольшой столик из черного гранита в центре комнаты, полностью покрытый магическими символами, призванными сдерживать великое зло, которое покоилось в небольшой шкатулке в центре стола. Знаменитая шкатулка Пандоры, небольшая, отлитая из серебра, с самыми разными символами на стенках.

Кровь из носа хлынула сильнее. Очертания комнаты стали смазываться и расплываться.

* * *

На вечно сером небе теперь все реже появлялись просветы. Портилась не только погода, вместе с ней ухудшалось настроение парня. Он, в принципе, ненавидел октябрь, и все больше — по мере приближения даты смерти его родителей. Именно из-за этого он не любил празднования дня все святых, да что за праздник вообще такой? Этот день он предпочитал проводить в одиночестве, рассматривая фотографии родителей в альбоме и размышляя о своей роли в их смерти. Все эти тыквы, летучие мыши…с каких это пор им для этого специальный день нужен? У них каждый день тыквенный сок и личная летучая мышь в подземельях. Сэль.…Теперь они общались гораздо меньше. Это был чистой воды нейтралитет, который никому не хотелось нарушать, во избежание начала неминуемых военных действий. И довольно тягостный нейтралитет сохранялся почти неделю, пока при прогулке во дворе школы красивый сокол, продемонстрировав высший пилотаж не уронил к его ногам золотистый конверт. Шедшая на партизанском расстояние девушка не могла не заметить сокола и раздираемая любопытством поспешила к нему. Гарри снял черные замшевые перчатки и сунул их в карман мантии, руки стали тут же замерзать. Сэль остановилась на максимальном расстоянии позволяющим видеть текст письма.

— Да, ладно! Тебя пригласили на бал-маскарад? Это что, шутка? Ты его знаешь?

Гарри неотрывно смотрел на монограмму в конце письма. Н.Т, он прекрасно помнил обладателя этого имени, и вспоминания были не из приятных, как помнил и его обещание о встрече.

-Да, мы виделись. Не думаю, что пойти туда — хорошая идея.

— На приглашении оттиск личного герба владельца, поздравляю, ты каким-то чудом попал в число особых гостей.

— Возможно — перспектива особого списка радовала его еще меньше.

— Думаю тебе все-таки стоит пойти.

— С чего бы это? — с вызовом спросил он, иначе как на повышенных тонах общаться не получалось.

— Может с того что это тебе советует твой домашний любимец, который должен наставлять тебя на путь истинный?

-Сэль, я… — чувство вины с того дня не давала покоя, как и ее беспощадные слова, брошенные на поляне в запретном лесу.

— Прими приглашение, это может оказаться для тебя довольно полезным, уникальный шанс побывать в приличном обществе.

Гарри сильнее сжал в руке цепочку с камнем прилагающуюся к письмо, прекрасно понимая что придет время и прот-ключ сработает.

Больше они в этот день не говорили как и не говорили о странном приглашении, из неоконченной беседы было понятно что он пойдет на бал и дело было даже не в Сэль, хотя в большей степени в ней, все ее манеры, характер, умение держать себя, знания говорили о том что она непростая волшебница из рядовой семьи типа Уизли, может атмосфера светского раута поможет ей что-нибудь вспомнить, в конце-концов у них договор, к тому же его интуиция настоятельно рекомендовала пойти.

* * *

Натаниэль. За день до бала.

В замке царил непривычный ажиотаж, в котором было легко затеряться подростку, погруженному в свой внутренний мир. Проходя по коридору, Натаниэль отчетливо слышал противно-визгливый голос матери, недовольной оформлением зала, кажется, это уже третий декоратор за последние пять дней. Что ж…каждый развлекается как может, и в меру своей испорченности. Он ухмыльнулся, при попытке оценить собственную. Парень зевнул и ленивым взглядом проводил спешащих на крик матери домовиков. Пусть уж лучше от ее ненормальности страдают окружающие. Если честно, такое количество народу слегка угнетало: увеличенный штат прислуги, тут же запуганный его любимой матушкой, вечные гости, что называется, «проездом».

Натаниэль толкнул тяжелую мраморную дверь.

Парень материализовал огненный шар, подбросил его вверх, шар тут же разделился на несколько шариков, равномерно распределившихся по комнате.

Давненько он здесь не был. Заработался и забыл, что именно здесь, в этом мире, в этой реальности, происходит самая главная и интересная партия.

Весь пол комнаты был поделен черно-белой мозаикой на шестьдесят четыре клетки,в точности копируя шахматную доску. Только вот фигуры и их расположение слегка отличались от привычного представления об игре. Жителей на доске было значительно больше, чем в привычной игре, и каждая фигура имела свою четко выраженную индивидуальность. Фигуры были разделены на четыре команды. У левой стенки стояла армия черных мраморных фигур, их ряды еще не поредели. На месте короля стояла фигура мужчины, закутанная в черный саван. Справа от него на месте ферзя фигурка женщины с безумным лицом и занесенным кинжалом. И только две фигуры черной армии при ближайшем рассмотрении выделялись, поскольку были сделаны не из черного мрамора, а из хрусталя, неестественного, будто обожженного черного цвета: высокий юноша и девушка вдвоем занимали клетку ладьи. Пешки были разнообразны: от фигурки в виде большой крысы до нормальных человеческих фигур.

Фигуры белого цвета обладали какой-то вычурностью и наигранностью. На месте короля — старец в огромной мантии и съехавших на нос очках-половинках, место ферзя пустует. Ладья — худая женщина в остроконечной шляпе. Зато на месте пешек стоят по несколько фигур сразу. Пешки вели себя довольно странно, иногда чересчур грозно смотрели на черных, но все время оборачиваясь на старца, будто ожидая одобрения.

С правой же стороны стояла лишь одна хрустальная фигурка на белой клетке, среди гор мерцавшего хрусталя разбитых фигур. Фигура имела вид девушки в бальном платье, со скрещенными сзади руками, навстречу ей из правого угла, переменив белые клетки на черные, верхом на коне продвигалась серебряная фигурка рыцаря. Самыми ближними были две черные пешки, одна в виде пса, а другая — в виде пантеры. Хрустальная девушка обернулась к пешкам и слишком резким движением рук, в которых она держала трезубцы, разрубила пешки пополам. Черная пыль останков крошкой упала к ее ногам, смешавшись частично с хрусталем. Хрустальная девушка приподняла подол своего хрустального платья, сделала уверенный шаг вперед, став на одну клетку ближе к серебряному всаднику, развернулась и скрестила руки с трезубцами за спиной, всем своим видом бросая вызов остальным фигурам на поле.

У левой стенки очень гармонично уместилась фигур из бежевого мрамора в углу мантий которых находилось изображение богини правосудия, эти фигуры с осуждением смотрели на остальные команды. Натаниэль осторожно ступая по смешанной разноцветной крошке шел в сторону хрустальной девушки недоумевая почему сделал ее хрустальной, а не сапфировой. Присутствие серебренного рыцаря рядом с ней его несколько нервировала, но согласно его плану их клеточные пути дальше расходились. А в этом мире все и всегда происходит по его плану и без вариантов. Он еще раз посмотрел на ничего не выражающую хрустальную фигурку, играющую роль ферзя в у же почти разбитой хрустальной армии и вдруг отчетливо понял, что ее ставка — жизнь, его судьба — игра, ну что ж…поиграем? И как только мысль закончилась. Бежевая мраморная фигура мужчины сделала свой шаг по направлению к серебряному рыцарю, сюрпризы начались?

* * *

С каждым часом, который приближал бал, Гарри волновался все сильнее. Чувство волнения было необоснованным и возникало ниоткуда. Он еще раз посмотрел на свое отражение — в последнее время оно нравилось ему все больше. Костюм ему подобрала Макс, единственным условием был цвет — темно-синий. Он же вроде, как в паре идет, пусть это пара остальным и не заметна.

— Готов?

Сэль отразилась в зеркале, она еще не видела его костюма, поэтому была несколько удивлена.

— Неплохой выбор. — Она по достоинству оценила костюм придворного 17 века, одновременно простой и изящный, но в то же время из дорогой ткани с серебряной нитью и вышивкой, что говорило о статусе. Но больше всего ей понравилась шляпа-треуголка с тремя легкими и пушистыми перьями.

В зеркале отражалась идеально сочетаемая пара. Двое молодых, красиво одетых людей, такие разные, слишком разные, но идеально смотрящиеся вместе, будто порознь их и представить-то нельзя. На них хотелось смотреть и рассматривать каждую деталь, ловить каждый жест…

— Да, готов. — Гарри надел маску ощущая себя и, правда, полностью подготовленным.

Он вытащил из ящика письменного стола цепочку с камнем, как и следовало, ожидать порт-ключ сработал идеально. Через считанные секунды они оказались на красивой аллейке ведущей к большому особняку. По всей длине дорожки стояли свечи сразу же настраивающие на мистическую атмосферу. Кроме них по аллейке шли две девушки в костюмах нимф, мужчина с женщиной и ребенком, которые скорее всего изображали счастливую семейку вампиров или не изображали…Кто знает во что они влипли на этот раз. Если издалека особняк казался большим, то вблизи был просто огромным. Из белого камня с колонами и лепниной, подавляющий своим величием и масштабами. У главных дверей стояли швейцары одетые в пурпурную ливрею. Напудренные белые лица с нарисованными черными жирными кругами под глазами и черными улыбками выглядели зловеще. Они открывали двери пропуская гостей внутрь дома откуда лилась бальная музыка больше уместная в Румынии на приеме у графа Дракулы. Сэль происходящее не комментировала хотя бы потому что, с момента из появления здесь ее сердце билось чаще, а сама она была в предвкушении чего-то…особенного. На свой страх и риск они вошли в дом за вампирской семейкой. Просторный коридор был выполнен в черно-золотой гамме, у центральной деревянной лестницы возвышалась пирамида из тыкв с по-настоящему страшными усмешками, повсюду фиолетовые свечи, вырисовывая движения больше похожие на какой-то танец.

— Дорогие гости, рада приветствовать вас на нашем скромном вечере!

По лестнице к ним спускалась красивая женщина одетая в черное бальное платье.

— Сделай поклон это хозяйка дома — сказала ему Сэль.

— Ну что вы стоите здесь, вперед в бальные комнаты, сегодня не будет скучно, нет-нет-нет.

Женщина спустилась по лестнице и распахнула перед ними одну из дверей. За дверью находился огромный зал. Сэль была права, раньше в таких местах Гарри бывать не приходилось. Зал был потрясающе красивый стены и колонны были сделаны из темного дерева, везде резьба в готическом стиле, арки и переходы, темно-бордовые драпировки, засохшие цветы, декоративная серебряная пыль, паутина, свободно летающие летучие мыши и на расписанном черными красками потолке большая люстра, стилизованная под кости позвоночника и черепа. Официанты в черных ливреях и белых париках, ловко передвигались между гостями предлагая им напитки или закуски. А гостей собралась уже немало. Женщины в роскошных нарядах весело хихикали, строили глазки приглянувшимся джентльменам, а затем прятали улыбки за красивыми веерами, некоторые жеманно поджимали губы. Блеск бриллиантов, который тускнел перед блеском в глазах девушек и женщин. Кринолин, кружева, маски, улыбки, «случайно» оброненные перчатки и язык вееров. Запах наполнявших комнату цветов смешался с запахом дорого парфюма, приобретя при этом сладковатую приторность. Такого великолепия и размаха ему не приходилось никогда видеть. В центре комнаты вальсировали пары, так быстро что почти сливались в одно разноцветное блестящее пятно, не желающее остановиться. Он оглянулся на Сэль, которая была то ли в крайнем восторге то ли в крайнем раздражение, Гарри проверил маску. Те, кто не танцевал, были заняты светской беседой или игрой в карточном салоне. Общество было настроено на веселье. Смех заливистый, мелодичный, басом, лающий или звонкий как колокольчик слышался отовсюду.

Первые несколько минут он был не в силах пошевелиться, все это разнообразие собранное в одном месте сбивало с толку, но настроение его значительно улучшилось, возможно, только лишь возможно это станет лучшим Хэллуином в его жизни. Еще раз, обернувшись на Сэль, он заметил, что вид у нее будничный и вполне скучающий. Он ходил между другими гостями улавливая отрывки бесед и еще не зная к какой можно присоединиться. Вальс резко оборвался, танцующие пары остановились и раскланялись до следующего раза. Музыка возобновилась и Гарри повернулся желая найти оркестр, но вместо этого нашел девушку окруженную множеством поклонников и явно скучающим в нем. Она была выглядела просто восхитительно просто соответствуя выбранному образу королевы Елизаветы.

-Сэль, это она! Девушка из моего сна!!!

— Твои эротические фантазии, Поттер, меня не волнуют — процедила Сэль, однако голову повернула.— Раз за разом демонстрируешь отсутствие вкуса, всегда знала что идеал девушки для тебя блондинка с лицом необезображенным интеллектом.

— Ты просто завидуешь ей.

— Ага — Сэль еще раз окинула особу взглядом, уверившись что завидовать нечему — ладно, наслаждайся видом, а я со своими интеллектом пойду нервно покурю в сторонке.

Девушка из сна заманчиво ему улыбнулась, сказала что-то незадачливым кавалерам и скрылась за одной из арок. Гарри тут же последовал за ней, только вот за аркой девушки не было, а была приоткрытая дверь в коридор. Как только он вошел дверь с щемящим звуком тут же захлопнулась пресекая все попытки выбраться обратно. Он еще раз бесполезно толкнул дверь. Что ж… Поттер огляделся.

Коридор оказался большим, стены обиты темным, слегка блестящим деревом, в некоторых местах серебрящимся, чтобы создавать эффект старины. Даже в ботинках он ощущал небывалую мягкость ковровой дорожки. Освещение в коридоре было, в некоторой степени, темноватым.… Еще одна дверь находилась в конце коридора, и была слегка приоткрыта, из щели падал свет, значительно сильнее коридорного. Гарри неторопливо двинулся к двери, стараясь показать полную уверенность, на случай, если за ним наблюдают, и мысленно собравшись, если действительно к чему-нибудь стоит подготовиться. На стенах висли картины на достаточном расстоянии друг от друга, так, чтобы смотрящий не отвлекался на соседнее произведение, никакой конкуренции. В живописи Гарри разбирался плохо, и не стеснялся это честно это признавать. Конечно, он понимал и мог оценить красоту и технику написания, но вот смысл некоторых произведений от него ускользал, например, он не понимал работы Дали, слишком экстравагантно и, по его мнению, лишено всякого смысла. Ну, какой там смысл? И он не собирался уподобляться большинству ….и с умным видом рассуждать о вещах, в которых абсолютно ничего не понимает. Картины он оценивал только по категории «нравится или нет» .А вот этот пейзаж собора очень неплох, ему нравилась техника мазков, наслаивающихся друг на друга, сначала можно и не разглядеть, но стоит чуть отойти…..

До заветной двери оставалась пара метров, он уже расслабился, поняв, что подвоха не наблюдается, никто не собирается выскакивать и наносить удар из засады. Красивая, но довольно громоздкая ваза с павлиньими перьями. Внимание привлек единственный в коридоре столик, который стоял у стены и был весь заставлен шикарными букетами белых лилий и орхидей. Парень остановился, чтобы посмотреть на картину, удостоившуюся такого внимания. Это был портрет. На портрете была изображена девушка в платье небесно-голубого цвета, расшитого жемчугом и, видимо, очень тяжелом. Взгляд поднимался выше к круглым, но не полным плечам и изящной шее, кожа слегка золотистая и будто мерцает, пока не достиг лица. Круглое с легким румянцем на щеках, губы, нижняя чуть полнее верхней, растянуты в надменно-одалживающей улыбке, маленький курносый нос, насмешливо изогнутые брови темно-русые волосы тяжелыми локонами спадающие на плечи и …

Этот взгляд, дерзкий, свысока, и эти глаза было невозможно ни с чем спутать. Глаза очень яркие, цвета расплавленного сапфира.

Гарри понял, что раньше, смотря на Сэль, он не видел ее, черты лица все время ускользали и он не мог на них остановиться. Теперь же он как будто увидел ее впервые. Глаза миндалевидные, большие, близко посаженные, пушистые и длинные ресницы.

Парень смотрел на портрет не в силах оторваться.

— Любите итальянских художников, мистер Поттер? — поинтересовался внезапно появившейся в коридоре Натаниэль.

— Думаю, да, я никогда раньше не видел их картин. Глаза очень выразительно написаны.

— Значит, именно глаза нравятся вам в портрете моей невесты?

Люди с зелеными глазами влюбляются сильно и надолго, иначе у них просто не бывает. Вот почему с пути их сбить невозможно.

* * *

Последние слова Натана повисли в воздухе, тяжелые и отдающие эффектом недосказанности, вполне материальные и очень, очень осязаемые.

«Значит, именно глаза нравятся вам в портрете моей невесты?»

Каждая буковка этой фразы, острой и тонкой иголочкой впилась в сознание, а потом еще и еще раз. Он прекрасно понимал, что у Сэль было прошлое и, судя по ее характеру, оно могло варьироваться в различных направлениях, но то, что она могла быть чьей-то невестой, невписывалось ни в один сюжет. Прошло всего лишь несколько секунд, а для него — целая вечность, закованная в слова молодого лорда.

Эти секунды Натаниэль тщательно наблюдал за парнем. Даже не имей он большого опыта в расшифровке человеческой души, не имей возможности с легкостью читать человеческие мысли, тут бы эти знания ему не пригодились. Поттер был настолько впечатлен его словами, что забыл о выработанном контроле и не пытался скрыть охватившие его чувства, хотя скорее всего, эта мысль была для него такой неприемлемой, что он просто забыл, где и с кем находится.

— Пройдемте в мою комнату мистер Поттер, мне кажется, мы найдем общую тему для беседы.

Нат открыл одну из дверей и сделал приглашающий жест рукой. Гарри с решением не торопился, уж слишком сильно ему не нравился отдающий сюрпризом блеск глаз лорда. Он вошел в комнату, для него — более, чем эпатажную, но идеально сочетающуюся с образом Натаниэля.

— У меня тут слегка не прибрано, — Натан махнул рукой, разбросанные книги, вперемешку со свитками, взлетели в воздух, сложились в аккуратную стопочку и зависли под высоким расписным потолком комнаты.

— Не волнуйся, они не упадут. Располагайся. — Нат сделал неопределенный жест, который должен был выразить, что расположиться гость может, где сам посчитает нужным.

Гарри сел в темно-изумрудное кресло около большой золотой клетки. Здесь ему начинало нравиться все меньше и меньше, было ощущение, что вся комната и предметы в ней, а, возможно, и весь дом, пронизаны тонкими нитями магии, которая поддерживалась лордом Хоувеллом без особых усилий. Дремавшие до этого птицы в клетке стали биться о ее золотые стены, но хватило одного взгляда Ната, чтобы они успокоились.

— Желаешь чего-нибудь? — Он пожал плечами. — Вино, чай, пудинг или шоколадное мороженое?

— Нет, спасибо.

Натан хмыкнул и щелкнул пальцами. В ту же секунду в комнату вошла девушка, одетая в форму горничной, ужасно бледная с обескровленными губами и застывшим взглядом. Она взяла с подноса дымящийся бокал и протянула его Гарри. При ближайшем рассмотрении Гарри заметил, что кожа девушки не просто бледная, а отдает синевой, на кисти руки — глубокие порезы, зашитые, будто наспех, толстыми черными нитками. Девушка настойчиво качнула бокалом, и ему не оставалось ничего другого, как взять его. Хоувелл взял бокал сразу и без всяких опасений.

— Спасибо, Брида.

Девушка поклонилась и исчезла так же внезапно, как и появилась.

— Это глинтвейн, Гарри. Полусладкое красное вино, апельсин, гвоздика, корица, черный перец, соль и мед. Горячий напиток, идеально подходящий для осенних вечеров, когда нужно согреть еще и душу. Он не отравлен, — Нат сделал глоток из длинного прозрачного бокала и протянул его Поттеру. — Теперь осталось подождать несколько секунд, чтобы убедиться, что он не отравлен, несколько секунд потому, что я не тиран с шизофренией и мне не нужно время, чтобы сначала рассказать свои планы, а потом убрать тебя. Я бы сделал это просто и быстро, даже без яда, слишком много волокиты. Ну, вот, я жив, можешь взять мой бокал.

— В этом нет необходимости, — набравшись смелости, Гарри сделал глоток.

Нат улыбнулся, отдавая должное его дерзости. Все чувства Поттера обострились до предела, вся его сущность просто вопила, что пора убираться из этого странного места и этого странного парня, каждая встреча с которым не обещает ничего хорошего. Лорд был вполне расслаблен и вел себя несколько самоуверенно.

— Что случилось с твоей…твоей…невестой? — выпалил Поттер первое, что пришло ему в голову. Хотя, нет, не первое, но эта мысль больше всего терзала его сознание и гложила душу.

— Ты имеешь в виду Сэль? Мы ведь оба прекрасно знаем ее имя — Сэльветрис, с итальянского это переводится, как спасительница, — сказал он почти насмешливо. — Она умерла. А я переполнен скорби, с ее утратой в моей..хм, предположим, душе, появилась глубокая дыра. И каждую ночь я проливаю тонны горьких слез при воспоминании о ее ямочках на щеках.

Натаниэль грациозно опустился в кресло:

— Этот бред ты хочешь услышать? Слезливую историю о том, как смерть разрушила любовь всей моей жизни? Не могу порадовать такими подробностями. Но должен признать, что Сэль мне действительно небезразлична, и я собираюсь помочь ей выбраться с того света, а для этого мне нужна помощь незначительного смертного, вроде тебя.

Гарри пытался сосредоточиться на чем-то, кроме этого тихого и вкрадчивого голоса, но не мог. Более того, он чувствовал, что скован этим властным и твердым взглядом, и вряд ли сможет сделать хоть одно движение в сторону двери или вставить хоть слово в монолог лорда.

Глаза Натаниэля, холодные и задумчивые, смотрят на него неотрывно, и этот взгляд, пронизанный вечной мерзлотой, сковывает разум и остатки воли. Все больше Гарри начинает казаться что Натан… Насколько бредовой не была бы эта мысль, но есть в нем что-то, намекающее на вечность. Атмосфера комнаты, дома, объем полученной информации начинают давить и мешать думать. Все сильнее он ощущает себя, будто подглядывает за чужой жизнью. Когда Нат начинает говорить, вихрь мыслей снова замедляет свой круг. Гарри разбирает лишь некоторые его слова и общий смысл, но все это тут же тонет в череде образов Сэль. Их первая встреча и подгоревший бекон, ритуал, поход в Косой переулок, насмешливая улыбка и не проходящая дерзость глаз. Призрак девушки, не помнящий своего прошлого. Так странно узнать, что…

— Для всех Сэль умерла, но я и ты, дорогой мой мистер Поттер, знаем, что это не так. Она сейчас здесь, в этом замке, на этом балу, ходит по мраморной галерее, взволнованная накатившими воспоминаниями. И я хочу взять на себя несвойственную роль героя, чтобы вернуть ей память.

Высокомерный голос лорда обрывает его мысли, которым, и правда, лучше быть оборванными.

Хоувелл залез в карман мантии.

— Это, Поттер, то, что поможет ей вспомнить всю ее жизнь, все детали, ключ к ее воспоминаниями, но я, к сожалению, не могу ей его вручить, в некотором роде, я скован незначительными правилами, к тому же, еще слишком рано афишировать мое появление. Поэтому, ты возьмешь этот кулон и передашь его Сэль, конечно, я вовсе не оказываю давления, просто настоятельно рекомендую поступить так, как я сказал.

Он протягивает ему кожаный шнурок с прямоугольной подвеской из желтого бриллианта, окаймленного белым золотом. По инерции подвеска покачивалась из стороны в сторону и, ловя под определенным углом свет от пламени камина, демонстрировала тонкую изящную букву «N», выгравированную на бриллианте. Натан ждет его решения, по взгляду видно, что он не сомневается в положительном ответе. А вот Гарри сомневается. Долго спавшее чувство эгоизма просыпается и уговаривает просто подняться с кресла и уйти. В конце концов, есть масса других способов вернуть память Сэль, вот хотя бы…или…может…Какая-то его часть тут же соглашается и с готовностью ухватывается за любой вариант разговорившегося эгоизма. Хоувелл по-прежнему протягивает ему шнурок, и теперь его взгляд выражает смесь нетерпения с недовольством.. Поттер резко забирает из его рук подвеску, слишком резко и слишком быстро, чтобы не успеть засомневаться в принятом решении, понимая, что рано или поздно все равно в нем раскается.

Нат замолчал, слабость, охватившая Гарри исчезла.

— А что, если я откажусь?

Вернувшиеся силы вновь исчезли, дыхание перехватило, будто кто-то стал сильно сдавливать его горло, а сердце начало продвигаться наружу.

— Слишком поспешный ответ, может, ты все-таки передумаешь? Это после того, что она для тебя сделала, подумай еще раз, Поттер, ты же не хочешь закончить так же, как Брида.

Образ мертвой служанки услужливо появился перед глазами.

Горло отпустило, и сердце вновь встало на место.

— Чего ты хочешь?

— Ну, кто-то хочет покорить мир, славу, деньги, богатство, блондинистую, не слишком умную, красотку, а я хочу затащить свою невесту в ад. Помоги мне, и можешь просить все, что душа пожелает. Просто отдай ей кулон, Поттер.

Поттер кладет подвеску в карман, она ему уже не нравится — вычурная и пафосная, громко шипящая: «Какая я дорогая и особенная!» Конечно, это шанс для Сэль, она вспомнит все: семью, друзей, любимый цвет, музыку, книгу, Натаниэля. Он поворачивается к двери, чтобы уйти, страх перед этим юношей прошел, хотя, это больше было похоже на оцепенение и замешательство. Нет, страха перед Натаном он не испытывал, крайне глупо с его стороны, конечно, только неприятное чувство кон….

— И еще одно, Поттер. Сколько бы времени ни прошло, судьбы ангелов и демонов никогда не переплетутся, это высказывание можно ко многим ситуациям адоптировать.

Гарри повернул ручку двери и вышел. Мозг отказался воспринимать действительность. Контроль, контроль… Где же он, когда так нужен? Рой мыслей, одна хуже другой. Не думать, не думать….. почти получилось. Обе двери, связывающие дом с остальными комнатами, теперь были открыты, и ничто не мешало ему покинуть это место. Быстрым шагом проходя мимо портрета Сэль, он чудом подавил желание остановиться, хотя шаг все-таки замедлил, уловив боковым зрением отдельные элементы картины.

А бал продолжался, такой же яркий и ослепительный, ни на минуту не замедлял свой темп, полный безразличия к чужим судьбам и эмоциям. Он требовал веселья, громкой музыки, смеха, интриг, лживых улыбок, фальшивого блеска, притворства и обмана. Так поразившее его с непривычки светское общество теперь вызывало лишь пренебрежение.

— Где ты был?

Сэль появилась слишком неожиданно, он вздрогнул и обернулся. А она такая же, как на портрете, только без наигранной надменности и высокомерия. Не то, чтобы красивая, совсем нет, скорее — универсально симпатичная. Красота — понятие субъективное и индивидуальное. Если для кого-то Сэль могла быть красивой, то другой был бы абсолютно прав, сказав, что лицо какое-то круглое, плечи слегка полноваты, а рост самый что ни на есть средний. Но все бы совершенно точно согласились бы с тем, что она симпатична, универсально симпатична. Каждый бы нашел в ее внешности что-то, нравящееся именно ему.

— Я осматривал дом, в одном из коридоров есть неплохие портреты.

— Не люблю портреты, — категорично заявила Сэль, — слишком наигранно и мало от реальности.

— Некоторые похожи.

Сэль махнула рукой, явно не желая продолжать лишенный смысла разговор.

— Я тут тоже осмотрелась. Знаешь, у меня такое чувство, что я была тут раньше… Все, как во сне. Глупо? Мне все это кажется таким знакомым, — она сошла со ступенек, — хочу подумать о чем-то, и не могу.

Девушка засмотрелась на вальсирующие пары. Раз, два, три, раз, два, три, раз, два… Она задержала дыхание и закрыла глаза. Хэллоуинский интерьер зала сменился на серебристо-белую палитру. Множество людей в серебряных, белых, бело-серебряных костюмах, легкая музыка и венский вальс. Раз, два, три, раз, два, три, раз, два, три…

И произойдет сейчас что-то торжественное и важное, для нее важное.

— Сэль, все в порядке?

— Да.

Она открывает глаза — чувство важности и навязчивый счет вальса не проходят. Ей бы побольше времени и собранности, но сейчас не это главное.

— Так, Поттер, порт-ключ при тебе? Нам нужно убираться, быстро и, по возможности, бесшумно, — девушка бросила на него оценивающий взгляд,— ладно, в твоем случае — просто быстро.

Не успела она сделать и пару шагов, как парень перехватил ее руку и развернул лицом к себе:

— Стой, я думаю, нам нужно поговорить.

— Если мы тут задержимся еще на пару часов, то думать тебе будет нечем. Говорю же, нужно уходить, немедленно.

Потрясающе! Вот и делай после этого хорошие поступки — она убивает всякое благое желание без зазрения совести.

— Это в твоих же интересах!

Он еле успевал за девушкой, ловко пробирающейся через множество гостей.

— Поттер, если это в моих интересах, то это подождет.

— Сэль, ты не понимаешь.

Она обернулась, в очередной раз разозленная его тупостью.

— Поттер, это касается меня?

— Да.

— Значит, это подождет.

— Но, Сэль…

— Я сказала — подождет, а теперь умолкни, давай выбираться отсюда.

Девушка проскользнула мимо карточного столика и обернулась только когда пересекла порог зала.

Гарри старался не отставать. Он сделал шаг, ожидая, что поравняется с Сэль и воспользуется моментом высказать ей все, что думает, но, вопреки ожиданиям, он не оказался по ту сторону двери, а остался стоять в зале, у выхода. Ничего не понимающий парень сделал еще шаг, но распахнутая дверь будто отодвинулась, не желая выпускать его из помещения.

— Идиот! Нет, мы все-таки опоздали, шикарно, просто шикарно, — она топнула ногой. — То, что ты идиот, я давно поняла, в обычное время даже смирилась с этим, не мешала твоему кретинизму расти и самовыражаться, но в те редкие минуты, когда я прошу делать так, как я говорю, почему бы тебе не затыкаться и слушать меня.

— Я ничего не понимаю! Сколько можно орать, ты меня достала уже, мы на этом балу только из-за тебя, я с самого начала не хотел идти! Это все ты!

— Ладно, я тебя сюда притащила, но я и пыталась увести, а ты: « Сэль нам надо поговорить, давай поговорим»! Что за манера приставать со своими душещипательными беседами, ты что, правда считаешь, что мне интересна хотя бы одна десятая часть твоего бреда?!

— Знаешь, что… — просто полцарства за возможность убить призрака.

— Не знаю, понял? Не знаю! А ты просто обернись, давай же, — указательным пальцем она сделала вращательное движение, призывая его обернуться.

— И обернусь.

— Давай!

— И хорошо.

Гарри обернулся и замер от шока. Просто не верилось, что это все происходило с ним, невероятно, слишком невероятно, чтобы быть правдой, слишком необычно даже для него. В обстановке комнаты ничего не изменилось, изменились только гости, но изменились очень радикально. Встреченная им семейка вампиров по дороге на бал радостно смеялась над шуткой раздувшегося призрака, демонстрируя острые клыки, что-то темно-вишневое плескалось в их бокалах и капельками стекало по их стенкам….

Стоящий справа тучный мужчина в римской тоге теперь отдавал нездоровой желтизной, но это, конечно, ничто, по сравнению с зашитыми порезами на его шее, нитки на которых при его смехе нервно дергались, слегка сдвигая голову. Девушка в костюме русалки теперь вся была покрыта светло-зеленоватой чешуей. Скелеты, люди… заметил рога и хвост.

Бесшумно к нему подошло нечто, закутанное в черный, с алой подбивкой, плащ и скрипучим голосом сделало весьма занимательно предложение:

— Я вижу — вы серьезный и обстоятельный молодой человек, поэтому, возможно, вы согласитесь продать мне свой секрет. Просто запишите его сюда, — нечто костяной рукой с обвисшими сероватыми кусочками плоти протянуло ему потрепанную черную книжку.

— Н-нет, — неуверенно произнес Гарри и сделал шаг назад, а потом еще один, по всем законам логики уже неизбежно бы наткнувшись на косяк двери.

— Всего один секрет, только один, самый маленький секрет, продай мне его, — упорно продолжала настаивать фигура.

Видя всю безвыходность положения и с трудом преодолевая охватившую ее скованность, Сэль зашла обратно в зал, прекрасно понимая, что просто так обратно выйти у нее не получится, встала рядом с Поттером и успокаивающее положила руку ему на плечо.

Фигура в плаще стушевалась.

— Боюсь, наши секреты рассчитаны на другую целевую аудиторию, — четко проговорила девушка.

Фигура сунула книгу в большой карман и удалилась, невнятно что-то бормоча себе под нос.

— Что здесь происходит? — Ошеломленно спросил Гарри.

— Бал, Поттер, здесь происходит бал в честь дня всех святых. Так, снимай шляпу и маску.

Еще не отойдя от шока, он безоговорочно повиновался, девушка сначала надела маску, а потом, забрав волосы в пучок — шляпу, поправила поля, чтобы они как можно больше закрывали лицо.

— Они тебя видят! — пораженно констатировал он.

— Видят, Поттер, видят. Иди уверенно и неторопливо, здесь никто не знает Гарри Поттера.

Дорогу Гарри преградили три женщины в откровенных нарядах и большими черными крыльями за спиной. Они улыбнулись, скорее, оскалились, да — оскалились.

— Простите дамы, это мое недоразумение. — Сэль дернула его за руку. — Красивые? Фурии: Тисифона, Алекта и Мегера. Элитарная публика подобралась. А вот те, с закрученными рогами, младшие демоны.

— Прости, ты сказала — демоны?

Он тут же обернулся на группу из трех молодых парней и девушки: на первый взгляд — обычные подростки, ну, если опустить бордовый цвет кожи с серебристыми чешуйками и заметные полукруглые рога, еще кристально белые глаза, без зрачка, светились в темноте довольно ярко.

-Гамсилг, злой дух, обычно живет в лесу и заманивает путников, чтобы выпить кровь или просто съесть. Мелкая сошка, скорее всего, она тут на посылках.

Парень подвинулся и пропустил вперед старуху в лохмотьях, с черным лоснящимся котом на плече.

— Те, что в черных плащах с капюшонами — скорее всего, стражи, тот бледный юноша, что с косой — ученик Смерти, видишь — символ смерти у него на шее горит красным пламенем, наверное, боль адская. Теперь не оглядывайся явно. Видишь — справа от тебя мужчина в потертом дворянском костюме с обрубками крыльев за спиной? Он из дома нифилимов, падший ангел. А разговаривает нифилим с Тевтусом — маг Эпохи возрождения, принадлежит к ордену демонов гнева, хотя, я могу и ошибаться.

Быстрым взглядом девушка окинула мага.

— Астарот, великий герцог Преисподней, опусти глаза и проходи мимо очень-очень быстро. Он известен вспыльчивым нравом. Страшно подумать, что они с тобой сделать могут.

Гарри озирался по сторонам, стараясь ухватить нить объяснений Сэль, для него объем полученной информации за сегодня был просто колоссальным. Демоны, духи, нифилимы, стражи? Его сознание оказалось очень узким, и к расширению границ не готовым, это же придется всю философию мировоззрения пересматривать, все устройство мира.

Сэль резко затормозила, сейчас она ощущала себя крайне взволнованно, страх и паника растекались по венам, адреналин подскакивал, мозг работал в форс-мажорных условиях. Нагрузка на центр воспоминаний становилась все больше, обрывки мыслей и знания накатывали все с новой силой, требовали осмысления, она цеплялась за каждую ниточку и тянула с силой, чтобы быстрее распутать клубок и добраться до…

— Дверь, полуприкрытая шторой. — Сразу стало легче от одного только шанса на спасение — Давай попробуем до нее провальсировать, шансов выйти становится все меньше.

— Я не… не танцую, — растерянно пробормотал он.

— Ты не танцуешь, не думаешь, не учишься, не колдуешь. Еще будут сюрпризы, или на этом все? — Прошипела Сэль. — Положи руку мне на талию, ниже, Поттер, теперь я кладу тебе свою руку на плечо. Отлично, просто следуй за мной.

Они одновременно сделали шаг навстречу друг другу, в результате чего столкнулись.

— Кажется, вести должен я.

— В идеале — да, но, в данном случае, девочка моя, это не принципиально.

Гарри сильнее сжал ее руку и повел в танце, плавно передвигаясь к желанной двери. Сэль была удивлена, да он и сам был растерян, парень даже не подозревал в себе способности к танцам, непонятно откуда взялась плавность и грация движений. В какой-то момент даже музыка показалась вполне приятной.

— Кажется, мы у двери и можно остановиться, — тихо проговорила Сэль.

— Кажется, да.

— Это значит, что ты можешь убрать свою руку с моей талии, и ногу — с моей ноги.

— Ой, прости, конечно.

Девушка развернулась к двери, затянутой паутиной и убрала ее часть с верхнего рисунка. Дверь в паутине и пыли, видимо этот выход популярностью не пользовался, да и ей признаться, эта дверь доверия не внушала, но выбора-то у них особого не было, у Поттера — не было…

С опаской и осторожностью она толкнула, дверь, которая, легонько скрипя, с готовностью отворилась, открывая темный коридор. Оставалось только провести парня. Интересно, а сможет ли она это сделать? Сэль взяла его за руку и потянула за собой. Гарри с удивлением заметил, что обычно холодная рука теперь была приятно теплой. Он на всякий случай закрыл глаза и смело шагнул вперед, мысленно приготовившись, что у него ничего не получится, подвеска в кармане ощутимо нагрелась, но потом быстро остыла, а у него получилось выйти в коридор. Парень закрыл за собой дверь, и они оказались в темноте, он тут же материализовал пару огненных шаров, которые зависли в воздухе и неторопливо поплыли за ними. Коридор из серого камня радовал приятной прохладой и отсутствием звуков, кроме собственных шагов.

Ступеньки лестничным вихрем торопливо уходили вниз, Сэль шла впереди и быстро по ним сбегала, слегка стуча каблуками. В конце их ждала маленькая дубовая дверь без всяких признаков старения и оставленная, будто намеренно, открытой.

Как только они оказались на улице, дышать стало легче, Гарри даже смог вернуть часть контроля, все мысли были спрятаны и отложены до лучших времен, когда можно будет их неторопливо обдумать, а пока нужно слушать Сэль и выбраться из этого странного места.

— Ну, надо же — детки в клетке.

Ребята дружно обернулись — в нескольких шагах от них стояла та самая красивая девушка, которую Гарри узнал на балу. Девушка из его сновидений и та, чье отражение он видел в зеркале ванной комнаты. Она смотрела на них с легкой презрительной улыбкой и превосходством.

— Как провели время на балу, детишки, понравилось? — Мина изучающим взглядом скользила по лицу девушки, надежно прикрытому маской и полями шляпы. — Мистер Поттер, вы куда-то спешите? Может, составите мне компанию, я даже тему для разговора нашла: поговорим о фамильярах? О хозяевах убитых фамильяров?

Сердце Гарри отсчитало четыре удара и замерло, нужные слова отчаянно не хотели находиться. Мина сложила шикарный веер в руках и посмотрела на Сэль.

— Какая очаровательная у тебя спутница, может, мы ее отпустим?

Сэль ответила ей вызывающим взглядом, который сменился на заинтересованный.

— Дамочка, валите далеко — навстречу поезду.

— Какая наглость и какое хамство.

-Это я не хамила, это я еще очень культурно попросила. Когда я начну хамить, ты заметишь разницу, — резко отозвалась Сэль. По накалявшейся обстановке Гарри понял, что Манфьолетти начинает выходить из себя, по опыту, ничем хорошим это не закончится.

— Если ты еще не поняла, милочка, то сейчас твоя жизнь зависит от моего желания, которое начинает пропадать.

— Уже можно начинать бояться и впадать в панику? Или пока рано? Ты лучше предупреди заранее, а то сама-то я могу пропустить момент… И еще одно: я тебе не милочка, жертва мирового генофонда, и лучше тебе самостоятельно пройти по указанному ранее мной маршруту, и мне глубоко плевать на твое желание, поскольку все в этом мире происходит по моей воле. Так что подняла остатки своей самооценки, отряхнула и убралась, пока я еще себя контролирую.

Мина отшатнулась — слишком хорошо она помнила этот стиль разговора, самоуверенность, манеру держать себя и полное отсутствие страха. Сознание уже подложило необходимые воспоминания, имена, и было поздно делать вид, что ничего не случилось. Ей стало вдруг слишком холодно и слишком страшно, как будто она никогда не слышала о призраках, но ведь перед ней даже не призрак, невозможно, такого просто не может быть, это все больное воображение, ее видит только она, просто треклятое чувство вины, ведь она сама видела ее труп, она не могла выжить. Мина не могла произнести ни слова, слова застревали в горле, боясь быть озвученными. Девушка достала из кармана платья зеркало, бросила его на траву и наступила каблуком — зеркало распалось на несколько крупных осколков.

— Сэль…

Звук этого имени заставил Мину действовать гораздо быстрее, тихо-тихо она прошептала слова призыва демонов зазеркалья.

— Поттер, сейчас не время! — Манфьолетти зачарованно наблюдала, как осколки зеркала приняли форму рыцарей в доспехах, с занесенными над головой мечами.

— Я просто хотел сказать, что умеешь ты врагов себе наживать.

— Убейте их! — Мина махнула рукой в сторону отступавшей парочки. Рыцари согласно кивнули, принимая приказ.

— Поттер, не знаю, чего ты ждешь, но самое время начать колдовать.

Растерянность проходит довольно быстро, когда речь идет о спасении собственной жизни. Гарри даже не стал подбирать особого заклинания по этому случаю, стекло что с него взять, любое заклинание, лишь бы шарахнуло посильней. Все оказалось проще, чем он думал.

С помощью четырех шаров он раскрошил стеклянных рыцарей в мелкие осколки и победоносно взглянул на Сэль.

— Ну, что все еще считаешь меня кретином?

— Нет, — девушка мотнула головой, — кретин, Поттер, это слишком мягкая оценка твоего состояния, боюсь, что степень твоей деградации вообще оценки не имеет.

Гарри проследил за ее взглядом и с ужасом увидел, что каждый осколок начинает обратно принимать форму рыцаря.

— Поздравляю, теперь вместо четырех у нас — целая армия.

Без всяких предупреждений и правил очередности, демоны стали нападать, все, чего касались их мечи, тут же превращалось в лед, а потом рассыпалась в мелкую крошку. И сколько бы Гарри их не обращал в стеклянный прах, становилось только хуже, каждая крошечка стекла служила для возрождения нового демона и их число только увеличивалось. Сэль лишь беспомощно держалась рядом, стараясь найти хоть какой-то выход.

— Это она, она их поддерживает.

Один из демонов занес меч над девушкой, та удачно отклонилась, в результате чего наткнулась на еще поджидавших противников, что заставило ее дальше отступить от парня. Она видела, как кончаются его силы, в конце концов, его уровень и опыт не позволяли вести затяжные схватки, надежды на то, что кто-то придет им на помощь из замка, не было, приглашенные гости могут только помочь их добить. Был еще, конечно, вариант с Жужем, но звать фамильяра на верную смерть ей не хотелось. Девушка столкнула на подбегавших рыцарей садовую скульптуру, чем, конечно же, раскрошила их и увеличила численность.

— Знаешь, Поттер, убить тебя оказалось даже легче, чем я думала, хотя меня и не предупреждали, что ты маг огня, но большого значения это не имеет. Маленький-маленький мальчик, — услышал он рядом с собой шепот Мины.

— Сэль! — Крикнул он. То, что она потерялась — единственное, что его пугало. — Сэль!

Гарри постарался разглядеть ее через пелену огня и стеклянное войско, но ничего не получилось.

Это было невозможно — ни одно заклинание не дало нужного результата, силы его на исходе, еще и Сэль куда-то подевалась, а она одна, без магии, и с ней происходит что-то странное.

А Сэль тем временем спасалась бегством, что было для нее нехарактерно, ну, наверное нехарактерно, потому, что, что для нее могло бы быть характерно, она не помнила. Бегством спасаться оказалась, мало того, что неприятно, но еще и довольно неудобно. Девушка бежала по лабиринтам живой изгороди, стараясь оторваться от преследователей, периодически ветки цепляли ее платье, мантию, она падала, а еще ощущения… Невозможно, но она чувствовала зашкаливавший в крови адреналин, усталость в ногах от каблуков и страх, ну, совсем чуть-чуть, даже еще меньше. Она свернула направо, услышала, как рядом меч рассек воздух, и заставила себя бежать быстрее. Еще и эта девушка, ведь она ее знает, но… теперь несколько копей метнулись в ее сторону, обрывая мысли… поворот и тупик. Она попыталась пробраться через изгородь, но поняла, что не сможет и застрянет. Вот уже один из рыцарей выбился из общей массы, занес меч высоко над головой и начал опускать по дуге… Невероятно, но, кажется, сейчас она станет либо снова мертвой, либо еще мертвее. Возможно, если бы она помнила свою смерть, то та непременно бы пронеслась перед глазами, зрачок из которых уже практически исчез, уступая место расплавленному сапфиру.

Один из стеклянных солдатиков задел Гарри плашмя мечом по рукав, отчего тот незамедлительно покрылся слоем инея.

— Устал, или поиграем еще? — Мина вовсю наслаждалась происходящим. Это она удачно на бал сходила, надеясь всего лишь развлечься, а в итоге — принесет Лорду голову Гарри Поттера, а Орфи — частичку Сэль. Каждому — по сувениру. Ее авторитет тут же возрастет, больше никто не назовет ее никчемной и ни на что не годной. Хотя попытки парня победить ее даже восхищали, небывалое проявление энтузиазма и стойкости. Она увидела, как Гарри отшатнулся и был загнан в тупик, он еще пытался отбиться, но… В этот момент стеклянные глаза некоторых рыцарей затянуло сапфировой поволокой, один из них кинулся к парню и отразил предназначавшийся ему удар. По удивленному взгляду последнего, Мина поняла, что для того это было тоже неожиданным. Воспользовавшись ее замешательством, Гарри собрался с силами и:

— Ardor fungi lacrimis!

В голову пришла даже заученная аннотация к заклинанию:

«Даже адепты Огня могут плакать — или заставлять этот мир плакать за них. На момент, собрав всю свою боль над врагом, маг поджигает воздух, и он разражается ливнем огненных слёз, жалящих и язвящих противника».

Книга не подвела — с неба полился огненный дождь, по всему периметру возникали огоньки пламени, уничтожающие противника. Пронесшийся огненный дождь закончился внезапно, от потери контроля Гарри над магией. Он был исчерпан полностью, сейчас его сил не хватило бы даже на простую вспышку. Девушка пришла ужас: вопреки всем ожиданиям, поверженные рыцари перестали возрождаться. Злость от разрушенных планов заполнила ее полностью, она выхватила меч у одного из рыцарей и кинулась к парню.

Поняв, что каким-то образом ей удалось взять контроль над частью стеклянной армии, Сэль, не дожидаясь удобного момента для появления, кинулась обратно к Поттеру. И как раз во время, как всегда — это же она, с одной стороны к юноше надвигалась разъяренная Мина наперевес с мечом, а со спины — чудом выживший стеклянный рыцарь, которого Поттер не видел. Они почти одновременно занесли мечи.

— Поттер, сзади!

Обернувшись на ее крик, Гарри наклонился назад, Мина цепко схватила его за руку, пытаясь не дать уклониться, сила хватки была настолько сильной, что ему пришлось пожертвовать часами, чтобы вырваться из стальных тисков. Ему удалось уклониться, подвернув ногу и ухватившись за часть изгороди. Потерявшая контроль Мина не заметила, как смертельный удар, предназначенный для парня, достался ей, девушка упала, как подкошенная. К нему уже бежала Сэль, наблюдавшая за происходящим со стороны.

— Она мертва?

Гарри поднялся, подошел к девушке, желая проверить ее пульс, все еще теша надежду, он ведь не хотел, чтобы все так закончилось. Не хотел, чтобы кто-то погиб.

— Гарри, нет!

В этот раз она не успела, рука парня быстрее сомкнулась на запястье девушки, а она смогла лишь зацепиться за его рукав. Мир начал быстро вращаться, смешивая все свои краски в темно-синее пятно.

* * *

Как оказалось, Сэль не зря задержала дыхание, потому как в следующую секунду она почувствовала холод воды и то, как потяжелевшее платье, вкупе с мантией, начинает тащить ее ко дну, она не знала, где Поттер, но, по всплеску, поняла, что где-то рядом. Она не помнила, умеет ли плавать, поэтому стала лихорадочно перебирать руками, стараясь всплыть и, как ни странно, у нее получилось, макушка парня показалось рядом. Он первый выбрался на берег, а затем помог выбраться девушке. Сэль запуталась в мокром платье и упала на колено, а потом и вовсе села, всей кожей ощущая утренней холод, чувство голода, и замерев от забытых ощущений. Короткий раскат грома — и серебряные капельки начали капать с неба, обещая перерасти в полноценный дождь и туман — все, как полагается.

— Потрясающе, — Гарри сел рядом с Сэль.

Девушка выставила вперед руку и стала ловить капельки.

— Невероятно, я… я чувствую! Чувствую дождь, холод, и хочу есть.

Все еще не веря собственным ощущениям, она поднялась и, преодолевая тяжесть платья, подбежала обратно к Темзе и запустила руку в воду.

— И правда холодная, — девушка запрокинула голову назад, улыбаясь черно-фиолетовому небу — примерно три часа до рассвета…

Гарри смирился с тотальным непониманием, преследовавшим его всю ночь, но попытаться ведь стоит:

— Сэль, что происходит? Та девушка, она…

Девушка вынула руку из воды, подошла к нему и прижала мокрую ладонь к его щеке:

— Чувствуешь?

Он и правда ощущал тепло от ее руки и стекавшие по ней капли воды, но, возможно, ему казалось, и это был дождь.

— Мое сердце бьется и я, кажется, слышу отчетливо каждый его удар.

Сэль взяла его руку и приложила к пульсу на шее. От неожиданности парень чуть не отскочил от девушки — у нее был пульс, слабый и едва прощупывался, но все же был.

— Пульс…ты жива?

— Думаю, это временное явление, — легко отозвалась Сэль, — сегодня ночь всех Святых, а я верю в чудеса. Покажешь мне Лондон?

Гарри подумал, что со стороны они смотрятся классно: она в мокром, грязном бальном платье, с растрепанными волосами, по которым стекает теперь дождь, потекшей тушью, размазанной помадой, и на рукаве мантии — дырка от порезов.

— Ну, так что, куда идти?

— Прямо, — уверенно ответил парень.

Пока они шли к центральной улице, Сэль заставила его комментировать встречный пейзаж, а, поскольку Гарри и сам плохо знал Лондон, то вся экскурсия сводилась к: «Дерево, дом, пятиэтажный дом», но Сэль это вполне устраивало.

— Поттер, а у нас есть деньги?

Парень достал из кармана мокрую чековую книжку и продемонстрировал ее девушке.

— Отлично, значит, деньги у нас есть, так что отведи девушку в приличное место, позавтракать.

Видимо, эта ночь решила добить его странностями и счастливыми случайностями, потому как, пройдя еще один квартал, они нашли ресторан, который был открыт, и там была парочка посетителей, но никто не мог тягаться в экстравагантности с ними. Сэль спокойно зашла в ресторан, смерила метрдотеля высокомерным взглядом и попросила место у окна. Гарри оставалось только наслаждаться реакцией метрдотеля, официантов и посетителей.

— Милый, — Сэльветрис обворожительно улыбнулась и протянула руку, — книжку.

Она взяла из рук парня чековую книжку и протянула ее метрдотелю:

— Высушите очень аккуратно, вдруг, это спасет положение. Разожгите камин, принесите парочку полотенец и два меню. Спасибо, это пока все.

Не терпящим возражений взглядом она пресекла возможные вопросы метрдотеля и убрала прядь мокрых волос за ухо, демонстрируя кольцо с бриллиантом, колье и сережки. Метрдотель посмотрел на Гарри, потом снова на девушку и, приняв их за богатых чудил, поспешил выполнять указания.

— Резковато, — отозвался парень и сел за стол.

— Кто платит, тот и музыку заказывает, оставим им приличные чаевые и пару поводов для сплетен, нас здесь полюбят.

К ним подошел официант со стопкой белых полотенец. И еще один — с меню.

— Настоящие? — он кивнул на бриллианты.

— Ты сомневаешься? Конечно, настоящие, только тяжелые, и платье… не люблю весь этот пафос, хотя, нет, — тут же передумала девушка, — люблю. Люблю красивую одежду, дорогие украшения. Все девушки любят, но просто надоело мне это, что ли.

Она взяла протянутое ей меню и быстро принялась листать страницы:

— Ты что-нибудь понимаешь?

— Нет, я первый раз в ресторане.

Девушка удивленно вскинула брови:

— Тут мы равны. Простите, можно вас? Можно нам что-нибудь из итальянской кухни?

— Простите мисс, но мы элитный французский ресторан, — с достоинством ответил метрдотель, оскорбленный уже тем, что позвали его, а не официанта, — мы не готовим итальянскую кухню

— Ну, так начните. Пока наутро я не сравняла репутацию вашего заведения с второсортной закусочной.

Метрдотель обернулся на спутника девушки, тот утвердительно кивнул, подтверждая, что девушка может еще и не то, поэтому метрдотель вздернул нос и удалился.

— Вот и отлично, — она взяла полотенце и, ничуть не смущаясь повышенного внимания со стороны, принялась вытирать волосы. — Поттер, ты можешь присоединиться, эти люди видят тебя в первый и последний раз, чего ты боишься? Или… о, снова твои комплексы?

Гарри взял полотенце и тоже стал вытирать волосы.

— Уважаемый, — снова позвала Сэль метрдотеля.

— Да, ми-и-и-с-с-с…..— было видно, что метрдотель с трудом задерживается.

— Вы не подскажете, где можно купить новую одежду, мы несколько промокли.

— В такое время, мисс, нигде.

— А как же связи между сотрудниками сферы услуг? Послушайте, просто в ближайшее время постарайтесь выполнить все мои просьбы, тогда все будет в порядке. Я останусь довольна обслуживанием, а вы останетесь с чеком на приличную сумму. Ну, так что там с итальянским завтраком и одеждой? Футболка, джинсы и ветровка, что-нибудь стильное, но не кричащее.

— Будет исполнено, мисс.

— А пока — мороженое, мне — фисташковое, а мой друг любит с шоколадной крошкой и карамельным сиропом.

— Вижу, ты любишь людей, — прокомментировал Поттер. Честно признаться, ему не нравилось сидеть в мокрой одежде, с которой вода стекает ручьями, оставляя на дубовом паркете ресторана лужу, и это здорово, что Сэль смогла насчет всего договориться, но ведь не признаваться же ей.

— Я была предельно вежлива, тебе ли не знать. Ты не возмущаешься по поводу мороженого?

— Нет, я действительно люблю с шоколадной крошкой и карамельным сиропом.

Стопка сухих полотенец подошла к концу, но не то, чтобы это сильно улучшило их жизнь.

— Я успела забыть этот вкус, — сказала Сэль, наслаждаясь мороженым.

— Мисс, я договорился с одним магазином, одежда будет доставлена через двадцать минут, и ваш завтрак…

— Заверните его с собой, пару кружек и горячий шоколад в термосе. Дорогой, выпиши чек.

После того, как Поттеру доставили одежду, он переоделся и им упаковали заказ, ребята шли по улице с фирменным пакетиком ресторана.

— Почему ты не заказала одежду для себя?

— Пошутил, что ли? Предвещая твою неосведомленность, довожу до твоего сведения, что это платье — дизайнерское, скорее всего. Уж точно — ручной работы и очень, повторяю — очень, дорогое. Второго такого нет, к тому же, на том свете мне будет все равно.

— Сэль, я хотел поговорить…

— Давай оставим на потом, у тебя лицо слишком уж задумчивое, не к добру это, а я хочу насладиться оставшимся временем. Для музея, театра, кино рано, значит — на природу?

— Давай в центральный парк.

Они удобно устроились на поляне с шикарным видом на горизонт, на этом настояла Сэль, разложили скатерть и устроили импровизированный пикник.

— Вообще-то, я не люблю природу, то есть, природу, конечно, люблю, но не летом — всякие букашки, мухи, гусеницы, мерзкие создания. Как представлю, что нечто подобное ползет по мне, сразу передергивает.

— Какие милые у тебя странности, — насмешливо отозвался парень.

Они сидели рядом, плечом к плечу, и рукав ее мокрой мантии уже почти намочил его новую ветровку. Минуту назад Гарри узнал, что его совесть довольно сговорчивая, главное — привести правильные аргументы. А что может быть правильнее, чем сидеть вот так с Сэль за пикником.

— И что?

— А бал — вот что самое ужасное.

— Внешний вид?

— Нет, все гораздо хуже. И внешний вид — это единственное, с чем проблем не было. Сначала мы с Роном долго не могли найти девушек, ну почему вы все ходите целыми собраниями, даже не знаешь, как подойти. А потом я решился, но девушка была уже приглашена, та же история с Роном. Мимо проходили близняшки Патил.

— О, нет, это та…

— Ага, к тому же, чемпионы должны были открывать бал, — Гарри заметил, как Сэль прыснула, — и вот, все собрались, смотрят, нужно танцевать вальс, а я даже не знаю, где у нее талия находится, растерялся. С тех пор я больше не танцевал. До сегодняшней ночи.

На четвертом курсе был Турнир трех волшебников, так вот, я пошел с этим яйцом в ванну старост, искупаться. Там было здорово: пена, мыльные пузыри. А там Миртл, привидение девушки. Подлетает ко мне, болтает что-то, а я сижу в пене и начинаю ее к себе подтягивать, а она все ближе, вот тогда-то я нырнул, думал, пена полопается. В тот момент мне было по-настоящему страшно. Ночь, ванна старост, голый я и любвеобильное приведение.

— Опасная ситуация, — согласилась Сэль, — еще. Еще историй.

— Дальше был пятый курс, самый ненормальный. Меня все считали сумасшедшим, со своей стороны, я полагал, что окружающие тоже не сильно здоровы, особенно Амбридж. Кстати, у меня есть судимость.

— О, да ты опасный криминальный элемент?

— Оправданный криминальный элемент, это от нее у меня шрам на руке. Маразматичка старая, как же я ее ненавидел, даже на идею Гермионы согласился частично из-за нее. Мы организовали А.Д., я был учителем, хороший опыт. Я ими так гордился, особенно в Министерстве. И если еще об опыте, на пятом курсе я поцеловался с Чжоу, та девушка, что отказалась пойти со мной на бал, это было… мокро.

Сэль засмеялась в полный голос.

— Мокро? Отличное определение, ты сказал ей об этом?

— Конечно же, нет, за кого ты меня принимаешь?

— За жестокого разбивателя женских сердец? Ой, прости, ну это так забавно.

— Эй, хватит, — он легонько толкнул ее плечом, — она искала во мне поддержку, из-за Седрика. Он…

— Я помню, ты говорил. Ты очень тепло отзываешься о своих друзьях

— Бывших, теперь они просто знакомые.

— Вас так много связывало.

— Послушай. Тебе обязательно все портить?

— Нет, не обязательно.

— Вот и не порти.

На горизонте начали проступать первые полоски рассвета, чистый после дождя воздух слегка кружил голову.

— Я так давно не любовался рассветом, я вообще очень давно перестал обращать внимания на такие мелочи.

— Из этих мелочей и состоит жизнь.

Он обернулся на девушку, как только первые лучи восходящего солнца коснулись ее фигуры, сначала ее платья, на котором тут же стали разглаживаться складки, прорези затягивались, будто их не было, грязь исчезала, от лучей волосы завивались в локоны и укладывались в прическу, ну губах появлялась помада, подводка глаз сама восстановилась.

— Ну, вот и все, да? — Спросила Сэль. — Даже мантия как новая, это удобно.

— Сэль…

— Брось, Поттер, я большая девочка. Это был великолепный шанс — снова почувствовать себя живой. И знаешь, мертвой мне нравится больше.

Они поднялись одновременно и замерли друг напротив друга.

— Хорошая была ночь.

-Да, даже ты не смог ее испортить, что довольно странно, и мне опять пришлось тебя спасать, что уже менее странно. Так что, благодаря мне, все закончилось хэппи эндом. Надеюсь, ты сможешь вернуть нас в Хогвартс.

— Только через Хогсмит.

— Что, опять пешком тащиться? Здорово, что я мертва, такие каблуки и платье не созданы для забегов.

Гарри усмехнулся: ничего-то не меняется. Все по-прежнему.

Дорога до Хогвартса, вопреки его ожиданиям, оказалась не такой уж и непреодолимой, конечно, он слегка хотел спать, чувствовалась легкая усталость, но, вместе с ней — потрясающая безмятежность.

— Так ты любишь летать?

— Большего все, у меня это неплохо получается. Мне нравится чувство безграничной свободы и ветер. Почему ты спросила?

— Поэтому и спросила, на тебе такой груз ответственности, должен же ты от нее временами сбегать, оказывается, ты сбегаешь в небо. Это…прозаично.

— Ты хотела сказать другое? Давай же, Сэль.

— Да отвяжись, ну, хорошо, я хотела сказать: как это романтично, но прозвучало бы слишком слюняво, не люблю сопли, и высоту, не помню объективной причины, но высоты я боюсь. Можно упасть и не один раз, потом вон, станешь, как ты, и мучайся всю жизнь.

Гарри остановился у ворот Хогвартса и преградил дорогу девушке.

— Постой, я так не могу. Там, на балу, когда я пропадал, я встретил одного человека, который попросил передать тебе это, — парень стал шарить в карманах новых джинсов, он ведь перекладывал, совершенно точно, — нашел — вот.

Поттер протянул девушке шнурок с подвеской, реакция была, мягко говоря, необычной. Девушка отшатнулась, будто он собирался запустить в нее Авадой, ее глаза расширились, Сэль часто задышала.

* * *

Блэйк Аттвуд с силой хлопнул дверью министерского кабинета, плевав на всякий протокол. Только что его, как пятилетнего нашкодившего мальчика, вызвали на ковер и отчитали. Его, главу первого отдела аврората, претендента на пост начальника аврората, выдающегося и самого талантливого аврора своего времени, отчитали, какой позор! И кто? Министерский бюрократ, который только штаны в своем кресле протирал. Идущие сотрудники министерства расступались и жались к стенам при виде разгневанного аврора.

— Мистер Аттвуд.

— Не сейчас.

— Аврор Аттвуд…

— Позже.

— Блейк…

— Не сегодня.

— Аттвуд, эй, Аттвуд.

От нахальства младшего аврора из второго отдела Блейк даже остановился.

— Мистер…

— Шеридан, Джон Шеридан.

Напротив него стоял молодой аврор с надменной усмешкой на лице. Отглаженная черная дорогая мантия, палочка и зализанные волосы — начальник первого отдела в джинсах и футболке как-то терялся на этом фоне.

— Ходят слухи, что первый отдел под вашим, несомненно, чутким руководством стал нетрудоспособен.

Сотрудники, слышавшие разговор, замедлили шаг, не каждый день можно увидеть такое зрелище. Блэйк всем своим видом показывал, что внимателен к беседе и ждет, не дождется продолжения.

— Говорят, вам трупы некуда складировать, а на полках сотни незакрытых дел, поэтому…

Шеридан, да и все остальные присутствующие, не успели заметить, в какой момент Аттвуд выхватил палочку и сотворил заклинание, вместо этого сразу последовал момент, когда Шеридан корчился беззвучно на полу, а Блэйк сидел перед ним на корточках.

— Мне кажется, ты хочешь дополнить чем-то свою речь, — он сделал вид, что пытается прислушаться, — ну, что же ты, младший аврор Шеридан, не так уж это и больно, в следующий раз, прежде, чем просто подходить ко мне, не то, что заговорить со мной, хорошенько подумай органом, что ты считаешь мозгом, который компактно помещается в твоей больной головушке, потому, что в следующий раз я размажу тебя тонким слоем по полу Атриума в назидание другим идиотам, вроде тебя. Запомнил?

Лицо младшего аврора стало медленно приобретать лиловый оттенок.

— Это значит — да?— Блэйк взмахнул палочкой и по Атриуму пронесся серебристый ветер, после чего Шеридан облегченно выдохнул. — У кого-нибудь еще есть вопросы?

Все наблюдатели предпочли поспешно удалиться. Блэйк еще постоял над Шериданом, смакуя мысль об убийстве, но он ведь, вроде как, присягу давал, поэтому, предпочел развернуться и направиться в собственный отдел. Подчиненные сидели за прибранным столом Роя в ожидании начальника. Как только дверь отворилась, все распрямили спины.

— Всем доброго утра.

Подчиненные кивнули, не решаясь подать голос. Аттвуд разочаровано посмотрел на пустую кофеварку, перевел взгляд на столы сотрудников и удивился небывалому порядку, царившему в кабинете.

— Что с двумя телами, заместитель Хогарт? — спокойно поинтересовался он, подходя к тумбочке, чтобы достать себе кофе.

Хогарт соскочила со стула: руки по швам, взгляд слегка в сторону:

— Да, эксперты установили, что это было убийство.

— До неприличия логичный вывод, это все?

Джейн утвердительно кивнула:

— Более точных сведений они дать не могут, потому, что невозможно установить причину смерти, нужно провести вскрытие.

— Так пусть проведут, или я сам должен спуститься и выпотрошить трупы?

— Нет, сэр.

— Я требую невозможного?

— Нет, сэр, — слабо согласилась Хогарт.

— Конечно, не требую, я просто хочу, чтобы все исполняли свою работу, и еще — я думал, что авторитет аврора первого отдела позволяет ускорить работу экспертных служб, заместитель Хогарт.

Джейн кивнула, в рекордное время собрала сумку и вышла из кабинета.

— Осталось трое. Алан, ты и Рой должны были осмотреть места преступления, в основном — ты, конечно, потому как, Рой у нас в процессе самоидентификации между бюрократской крысой и более-менее приличным аврором.

— Блэйк, — Алан решил взять огонь на себя, — мы облазили там все несколько раз. Никаких результатов или зацепок.

— И это должно меня волновать потому, что..? Нет, это не должно меня волновать, немедленно обратно, и не смейте возвращаться без каких-либо результатов. В твоем случае Рой, вернешься ни с чем, можешь паковать вещи и, без всяких рекомендаций, потому, как ничего, кроме «абсолютно безнадежен» я о тебе сказать не могу.

Аттвуд засыпал кофе в кофеварку и залил воду.

— И сейчас я не хочу слышать ничего, кроме хлопков аппарации. Эд, как прошло дежурство?

— Хорошо, Блэйк или сэр?

Начальник махнул рукой, показывая, что сменил гнев на милость. Потом он поставил две кружки и разлил кофе. Отлично, после порции кофе его голова должна соображать гораздо лучше.

— Прочесывали окрестности Албании, — начал свой рассказ Монтгомери, после того, как слегка отпил кофе. Лучше бы его варил Алан, а то кофе начальника можно для пыток использовать. — Все чисто, но это совершенно расходится с информацией, полученной от одного из наших агентов, скорее всего, их штаб под надежной защитой. Все бывшие Пожиратели, те, кого удалось поймать, арестованы, содержатся в подземельях Министерства, думаю, скоро их перенаправят в «The crying lock», их уже замучили допросами и сывороткой правды, один из них, Гарольд Смит, был найден в своей камере с перерезанными венами. Орудие убийства не нашли.

-Что с Малфоями?

— Арестовать ребенка хочешь?

— Его мать? Что с членами внутреннего круга?

— В бегах, объявлена в розыск. Столько лет прошло — кто умер, кто помилован, сейчас внутренний круг еще не создан, мы даже не знаем, кого вербовать. А эта повсеместная паника от ежедневных убийств? Блэйк, все плохо…Отравлен начальник французского комитета безопасности волшебников, название яда никак не могут установить и вряд ли установят. Убит британский посол в Бельгии во время посещения музея, напали люди в черных плащах и белых масках, над музеем еще долго висела метка.

— Охрана?

— Посол не любил пафоса.

Блэйк передумал пить кофе и отставил кружку.

— Говорил с нашими коллегами?

— Второй отдел? — Монтгомери фыркнул, — не говорил, зато слышал, как ты сделал этого Шеридана, отстоял честь отдела.

— Которую вы благополучно пятнаете. Сначала Хогарт со своими угрызениями совести, совсем рехнулась, душевные терзания у нее, видите ли, нашла время, потом эти двое…

— Всем известно, что у нас работаешь только ты и большой босс. Не хочешь спросить у него совета? Ты ему как сын, и в приемники себе тебя он метит.

-Эдди, давись слюной молча. начальнику Картрайту, сейчас не до нас, у него дела поважнее есть, теперь начнется международный хаос и…

— Так что нам делать?

Блэйк устало заломил руки за головой. Он уже забыл, когда в последний раз нормально спал: три часа в сутки и снова в бой, а теперь еще и обязанность всезнающего свалилась. Главный — он и решения принимать ему.

— Троицу послал на выяснение отношений последних двух убийств…

— Давай свалим их на министерских авроров, — предложил Монтгомери.

— Нет, там просто закроют дела, и без того работы много, а мне что-то подсказывает, что не так все просто. Не люблю время активной вербовки, все так скомкано, так что продолжай следить за всеми контактами, особенно — в рядах аврората. Сколько бы ни думал, не могу понять, по какому принципу Лорд наносит удары, никакой логики. Нужно сделать так, чтобы трупов не прибавлялось.

— А Дамблдор? Ходят слухи об его организации «Орден Феникса», в прошлую войну они успешно сработали.

— Да и в эту начали неплохо — устроили разгром в Отделе тайн. Сотрудничество с ними временно исключено, их мотивы мне тоже пока не ясны. Среди них есть кто-нибудь из наших?

— Нет, но это не проблема — их агитация очень активна, но что делать с клятвой?

Аттвуд задумался:

— Непреложный обет? Нужны обходные пути, поручи это опять же себе. Как только остальные освободятся, отдам тебе кого-нибудь в помощь.

— Ладно, не торопись, справлюсь и сам, — Эд залпом допил остывший кофе, — спешу испариться с твоих глаз, пока не потерял расположение.

Блэйк улыбнулся, слишком много дел, а все из-за нескоординированной работы отделов. И почему он ощущает себя так, будто тащит это бремя один? Синдром Господа Бога? Говорила ему бабушка: идти в целители.

Смена подходила к концу, ни Роя, ни Алана, ни Хогарт не было. Если они отсутствовали из-за работы, то это определенно хороший знак, значит, завтра утром можно ожидать результатов. Блэйк домыл последнюю кружку, вытер крошки со стола и уже принялся закрывать кабинет, как за спиной раздался чей-то тихий голос:

— Мистер Аттвуд.

Он обернулся.

— Да.

— Аврор Джилехайм, сэр. В особняке Хэмстеда совершенно убийство, из всех старших аврор здесь только вы, сэр…

Блэйку захотелось застонать:

— Ни дня без разборки, ни ночи без трупа, идемте.

Уже в который раз он себя спрашивал: почему еще не кинул свою, в сущности, неблагодарную работу, всю тяжесть которой не может оценить даже Министр. Он обвел взглядом собравшихся на месте убийства авроров, вот и они — целыми сутками одна работа, сплошной риск для жизни и небывалые нервотрепки. И хоть бы платили нормально. Заставив себя сосредоточиться на деле, Блэйк оглядел местность. Он находился в саду некогда прекрасного поместья, которое сгорело года два назад, у владельцев не было денег на восстановление, поэтому поместье с каждым годом приходило во все более заброшенный вид. Сад был в еще худшем запущении, чем дом. Лабиринт живой изгороди был еле виден, фигуры потеряли свои формы, никаких цветов, пробивавшиеся сорняки, плющ… Но самый центр сада был весь, весь от кончиков деревьев, кустов и до земли, засыпан стеклянной крошкой сантиметровым слоем. Около изгороди лежало тело девушки, одетой в карнавальной костюм, что было еще более странным.

Еще одно убийство, и опять повешенное на их отдел. Может не стоит так скептично относиться к амулетам Алана, а еще можно везде чеснока навешать и серебра наставить.

— Старший аврор Аттвуд, колдомедик экспертной службы Морган. Время смерти установить невозможно, причина — разрыв сердца.

— В ее-то возрасте?

— Вы не совсем меня правильно поняли, сердце девушки лопнуло, как воздушный шарик, отсюда и кровотечение, сердечная ткань истыкана множествами мелких стеклышек. Установить личность не удалось, возможно, мое зелье кровных уз испорчено, хотя еще вчера я был совершенно уверен в его надежности. На этом все, если станет известно еще что-нибудь, я дам вам знать.

— Спасибо, мистер Морган.

Итак, ключевым понятием в этом деле станет стекло, которого тут в избытке. Он был вынужден прервать ход своих мыслей потому, что хруст под ногами на тональность отличался от хруста стекла. Блэйк наклонился и поднял с земли наручные часы. Даже под тяжестью его веса циферблат не потрескался. Бриллианты и изумруды по краю корпуса, вероятно, подарок, он их перевернул и действительно обнаружил подарочную надпись «С благодарностью Гарри Поттеру от Макс». Аврор Аттвуд хмыкнул, подбросил часы в руке, а затем убрал их в карман мантии.

* * *

— Возвращайся в замок, мне нужно побыть одной.

И, больше ничего не объясняя, она ушла в сторону Запретного леса.

* * *

События ее жизни проносились перед глазами со скоростью экспресс-поезда, и любая попытка остановиться на каком-то конкретном воспоминании приводила к тому, что поезд только увеличивал скорость. Сотни обрывков фраз, разговоров, эпизодов ее жизни пытались выстроить пазл ее прошлого, сбивая и накладываясь друг на друга. Чужие воспоминания мешались с ее собственными в какой-то замысловатый коктейль событий.

* * *

Остров Сицилия — Мессина. Замок Монфорте.

Массивная тяжелая дверь со скрипом отворилась из-за двери вышла женщина. Женщина тяжело дышала и не спешила отпускать прохладную бронзовую ручку двери. Из щели дверного проема к ней потянулась костяная рука в какой-то слизи. Быстро среагировав, женщина потянула дверную ручку, руку прищемило, она отвалилась и превратилась в песок, который затем просочился под дверь. На лице появилась усталая улыбка.

Она откинула мешавшую ей прядь волос и уверенно направилась к главной лестнице, преодолев пару ступенек и едва не наткнувшись на внезапно появившегося молодого человека.

— Сиэль! Ты меня напугал!

Испуг. Еще одна галочка в списке вещей, которые она стала делать слишком часто.

— Значит, я, как всегда, вовремя? Не ждала?— Парень обиженно скрестил руки на груди.

— Ну что ты, ты всегда желанный гость в этом доме.

Она крепко сжала юношу в объятиях. Сиэль с готовностью ответил на объятия и чмокнул сестру в лоб. Но в этом доме был кое-кто еще, с нетерпением ждущий его появления.

— Сиэль!!

Радостный крик раздался со стороны широкой лестницы из белого мрамора. В самом ее верху, рядом с фигурками ангелов, украшавших перила, стояла девочка, лет шести, в розовой пижаме с множеством рюшек и оборок. Это заставило его улыбнуться еще шире — ну не шла эта пижама ее, такому взрослому, выражению лица.

— Сиэль! — Снова крикнула девочка прежде, чем сбежать по бесчисленным ступенькам вниз.

Сиэль подхватил девочку на руки:

— Привет, пирожок! Скучала?

— Да!

Девочка крепко его обняла.

— Сэль, я же сказала Бьянке уложить тебя!

— А я не хотела спать! Я знала, что Сиэль сегодня приедет!

— Немедленно отправляйся в кровать, где Бьянка?!

— Нанни, успокойся. Смени гнев на милость, я сам уложу Сэль.

— У тебя пять минут, — процедила мисс Манфьолетти.

Раздражительность. И это пятая галочка.

Она уже замечала за собой, что с каждым днем ее характер становился все более раздражительным, нетерпимым, а попытки сдерживать недовольство все чаще заканчивались провалом. Нанни взглянула в изменившееся лицо дочери, слезы, начавшие собираться в ее глазах, быстро исчезли. Даже ее маленькая дочь контролирует эмоции лучше.

— Сэлли, прости, я сегодня так устала, — она погладила девочку по волосам, — ложись спать, милая. Спокойной ночи, я тебя очень люблю.

— Я тебя тоже люблю, мамочка.

— Началось, не успеешь приехать, как попадаешь в путы розовых соплей. Все, всех любят, теперь можно расходиться?

По-прежнему держа девочку на руках, Сиэль поднялся по лестнице на второй этаж, в детскую.

Он уложил племянницу в кровать и укутал ее одеялом.

— Спи, и смотри сладкие сны, пирожок, а утром мы с тобой поболтаем. Я привез тебе такую куклу! она была сделана в семнадцатом веке, тебе понравится.

— Да? У меня такой еще нет. А ты правда не уедешь, пока я сплю?

— Правда. И чего тебе не спится… — он наклонился и поцеловал девочку в лоб.

Она обхватила его руками за шею:

— Потому, что мне страшно, — быстро зашептала Сэль, — ночью приходят тени и я слышу их шепот, они хотят забрать меня к себе, меня и мамочку, мне так страшно, она ночами что делает, что-то нехорошее, и я не могу уснуть. Если засну, они заберут меня к себе.

Он заглянул в такие же синие, как у него, глаза:

— Тебя никто не заберет, пирожок, я обещаю, — серьезно произнес юноша.— Если я буду тебе нужен, просто позови меня и я клянусь, что приду. А теперь — спи.

Сиэль легонько подул на девочку, и она стала закрывать глаза. Он еще раз поправил одеяло и включил ночник. Заиграла тихая музыка…

Ночник осветил комнату тусклым светом и по стенам забегали звездочки.

Он еще постоял минут пять, осматривая комнату на предмет чего-то подозрительного. Ему трудно было представить, что в их доме с многовековой защитой, наложенной разными поколениями, может что-то случится.

— Алмаз.

Сначала во мраке сверкнули два зеленых глаза, а за ними показался и хозяин этих глаз, большой тигр.

— Охраняй.

Сиэль вышел за дверь. Тигр принюхался, аккуратно залез на кровать и пристроился рядом с ребенком. Музыка ночника незаметно перешла в еле слышимый скрежет. Одна из звезд на потолке начала изменять форму на что-то кляксообразное…

Алмаз предупреждающе зарычал, клякса медленно и неторопливо обратно приняла форму звезды. Скрежет сменился на вполне сносную музыку…

По пути в кабинет Сиэль думал над словами племянницы, Сэль никогда не была паникершей, ну, почти никогда, а сейчас — столько страха в глазах и столько мольбы в голосе. Он бесшумно вошел в кабинет и осмотрелся в поисках сестры. Нанни сидела в большом кожаном кресле, рядом с камином. Глядя на сестру, он улыбнулся. Ничего-то не изменилось. Гладкие темно-каштановые волосы собраны в хвост, ярко подведенные глаза, неизменный загар, привычный стиль одежды.

— Я знаю, что ты здесь.

— Я говорил с Сэль, ты пугаешь ребенка.

— Ей нечего боятся, у меня все под контролем.

— Как прошлым летом в Швейцарии? — он ухмыльнулся.

— Нашел, что вспомнить. Как дела на туманном Альбионе?

— Все тихо, — парень устало зевнул, — даже как-то странно.

— Да, не люблю абсолютную тишину.

Нанни открыла глаза, в которых незамедлительно отразился каминный огонь, придавая взгляду какую-то чертовщинку.

— Как затишье перед бурей. Такое впечатление, будто ничего и не было, прошлое удачно скрыто, некоторые имена под строгим запретом, информация надежно спрятана и охраняется. Фадж умело выстроил новую жизнь на старом обмане, все те же интриги, коррупция, противно от этой грязи.

— Тоже мне, благородное воспитание, — настала очередь сестры ухмыляться, — боишься ручки запачкать?

— Ох, отвали. Как ты?

Он перевел взгляд с сестры, подошел к книжному шкафу и принялся водить пальцем по переплетам книг.

— Нормально, доктор Роуз говорит, что состояние стабильно. Миелолейкоз — не самое страшное, что со мной происходило.

Палец Сиэля замер на корешке коллекционного издания сонетов Шекспира, написанных рукой самого мастера, да еще и с подписью «Моему доброму другу Кирино, в знак вечной дружбы».

-Сиэль, я давно хотела с тобой поговорить.

В глазах парня, по-прежнему смотрящего на книгу, отразилась какая-то неизбежность. Он положил книгу на стол, а сам подошел к бару и сделал себе двойной виски со льдом, залпом осушил стакан, потом сделал себе еще одну порцию — разговор предстоял нелегкий, на резвую голову не разберешь.

Сиэль поудобнее устроился на жестком стуле и тяжело вздохнул — что ж, этот разговор был неизбежным, рано или поздно им придется поговорить. Он видел, как ярко-карие глаза сестры потемнели, и она сплела пальцы.

— Я..я давно хотела с тобой поговорить, — она старалась сохранить свой обычный бодрый и уверенный голос, — видимо, уже пора, сколько можно бегать, я как маленькая. Роуз говорит, что у нас наметился прогресс и все проходит хорошо, насколько это возможно, поэтому считай разговор обычной формальностью, просто твоя самоуверенная сестра превратилась в истеричку. Ты не мог бы открыть верхний ящик стола?

Он вопросительно посмотрел на нее, не отводя взгляда, открыл ящик, рука наткнулась на что-то в кожаном переплете. Взгляд пришлось отвести, он еще больше отодвинул ящик и выложил на стол три тетрадки в кожаном переплете.

— Что это?

— Это мои дневники, один я еще не закончила. Я думаю, Сэль будет интересно узнать, какой я была…

— Нанни. Из рассказов, которые ты сама ей расскажешь, — с нажимом уточнил он, — Сэль прекрасно поймет, какой ты была в моло…

Она подняла руку в останавливающем жесте, прося дать ей закончить:

— Ей будет интересно знать, каким был ее отец, ей будет интересна наша жизнь. В этих тетрадках все, что я люблю читать, мое первое воспоминание об Элиа и его история, уверена — он бы рассказал лучше, и не все я, в конце концов, о нем знала, но я старалась. Сэль должна знать, что ее отец был замечательным человеком, самым лучшим, и что он ее любил, скажи, что имя ей дал он… Я закончу последнюю тетрадь — описание последних лет, наложу заклятия, и ты отдашь ей, когда она будет готова.

Ее голос дрогнул, и она перевела взгляд на огонь, который весело потрескивал в камине, постепенно сжигая недавно положенные бревна.

— Еще, я хочу, чтобы ты купил думоотвод, я бы хотела оставить ей свои воспоминания — все, что смогу вспомнить. Я полагаю, когда я… когда я… ты заберешь ее в Лондон? Думаю, это правильно, ей нужна будет смена обстановки. Я бы хотела, чтобы она не забывала свои корни, я и Элиа — итальянцы, Италия — наш дом, здесь я была счастлива, здесь росла Сэль, наши предки, наша семья… Сиэль, я знаю, ты не любишь Италию — слишком много у тебя счастливых воспоминаний, но она должна знать историю своего рода и любить эту землю. Господи, если бы мне кто-нибудь сказал, что я опущусь до розовых соплей! — Она улыбнулась дерзко и заразительно. — Спасибо, Сиэль, за все спасибо и извини меня, если что-то было не так, ты — лучший брат, о котором можно только мечтать и спасибо за Сэль. Береги ее, я знаю: ты все сделаешь правильно и пожалуйста, говори ей, что мы ее очень любим, расскажи ей как-нибудь обо мне и Элиа, расскажи, что помнишь. Я… мы ее очень любим, пусть она это знает.

* * *

— Так ты ее привез? Ты привез? Скажи, что ты привез.

Сэль вбежала в гостиную, позабыв о всех правилах этикета и прочем. Пробираясь сквозь толпу гостей, она без стеснения кого-то толкала, отодвигала в сторону, прокладывая себе дорогу. Маниакальный блеск и азарт в глазах выдавали ее волнение. Все гости обернулись. Сиэль выдержал театральную паузу:

— Думаю, всем лучше выйти в сад.

— Ура!

Сэль побежала вперед, не беспокоясь поскользнуться на мраморном полу, и распахнула двери.

Нанни остановилась на лестнице для короткой передышки, со счастливой улыбкой наблюдая за радостной дочерью:

— Сиэль, тебе не кажется, что мы слишком ее балуем?

— Кажется, но я не вижу в этом ничего плохого.

— Она всегда получает желаемое по первому требованию.

— Не думаю, что со временем что-нибудь изменится, — насмешливо отозвался Сиэль.

В саду Сэль уже нашла обещанный ей подарок. Жеребенка серого цвета. В этот момент ей казалось, что счастливее ее быть уже просто невозможно.

— Какая она красивая, какая красивая! Смотрите, какая грива, а какой хвост и она… — девочка была просто переполнена эмоциями, — такая красивая!!!

— Сэль, Сэль, солнце! — Окликнул ее Сиэль, — это он.

— Оу, — девочка взглянула своими пронзительными глазами на коня, — ну… Какой он красивый, какой красивый, какая грива, какой хвост и он…такой красивый!!! Я назову его Туман.

— Отличный выбор, милая, — подбодрила ее Нанни, — только помни, что раньше одиннадцати ты на лошадь не сядешь.

* * *

Побережье Тосканы. Виареджо.

Сиэль с особой радостью и нарастающим чувством беспечности смотрел, как его сестра и Сэль вместе танцуют в яркой карнавальной толпе. Сэль так долго выбирала себе платье и упрашивала Нанни накрасить ей губы помадой. Всего девять, а уже знает, куда надавить, чтобы получить то, что хочет.

— Сиэль! — она подбегает к нему счастливая, опьяневшая от музыки и веселья. — Сиэль, иди к нам, мама говорит, что ты стесняешься потому, что плохо танцуешь, я тебя научу.

— Что? Да это твоя мама до сих пор сальтарелло с трудом выговаривает, не то, что танцует! А к выпускному ее Бьянка ночами танцевать учила!

И вот, когда-то все размеренно и хорошо, кажется, что все плохое закончилось и так будет всегда…

* * *

Завтра ей должно было исполниться одиннадцать. Она всегда была слишком взрослой для своего возраста, да и вряд ли в их семье могло быть по-другому. Обрывки фраз, услышанные из-под приоткрытой двери кабинета, когда взрослые думали, что она наверху, становящееся все более странным поведение мамы, частые приезды дяди и такая несвойственная ему серьезность, книги из домашней библиотеки, оставленные мамой или Сиэлем без присмотра, клочки недогоревших писем в камине… Сэль знала: что-то происходит в их доме, с этим нужно срочно что-то делать и, с недавнего времени, она знала — что именно.

Еще не зная, как решилась на это — все получилось спонтанно, как и все в ее жизни всегда получается спонтанно. Когда она станет старше, у нее прибавится ум, сил, реакция, но ее экспромт останется с ней навсегда. Ей не хотелось спать, Сиэль думал, что она уснула, но она лишь притворилась, делала так сотню раз, чтобы посмотреть на вечерний бал или самой первой увидеть подарки на рождество. Тихо-тихо, множество разноцветных коробок, целая гора подарков в главной гостиной около большой и красивой елки, еще на несколько дней после рождества в комнате останется запах хвои, леса и морозного утра. Девочка закрыла глаза — на то, что она задумала, надо было решиться и если не сделать этого сейчас, то потом смелости точно не хватит, нужно просто подумать о мамочке, которой плохо. Cэль достала из кармана холодный ключ и встала на носочки, чтобы дотянуться до замочной скважины. При повороте ключ скрипел так, будто дверь ни разу не открывалась. На последнем повороте металл нагрелся и руку обдало жаром — немного больно — а потом ключ повернулся еще раз. Она подналегла на тяжелую дверь: комната оказалась пустой. Осталось совсем немного времени — пока мама болтает с Сиэлем. Девочка несмело вошла внутрь, это — единственная комната в доме, в которой ей не разрешалось находиться. С широко открытыми глазами она осматривала незнакомый интерьер, разноцветные свечи, на стене что-то было завешено черной тканью, видимо — зеркало. Вот оно! Маленькая шкатулка из красного дерева на столе. Сэль действовала интуитивно, еще сама не понимая, что делает, она забралась на стул, а потом дотянулась до шкатулки. Внутри, на тоненькой платиновой цепочке, висели крылышки в окружении серебряных звезд. Взяв цепочку в руку, Сэль даже не ожидала, что цепочка окажется такой тяжелой. На лестнице послышались шаги, девочка вздрогнула, стул покачнулся и Сэль чуть не упала. Времени на раздумья не было — она крепко сжала цепочку и побежала из комнаты. Шаги приближались, и теперь можно было различить мамин голос. Постаравшись как можно тише закрыть дверь, девочка вытащила ключ и подсунула его под дверь, возвращать его времени уже не было, а когда Сиэль с мамой узнают, будет уже все равно. Девочка спряталась за ближайшей деревянной колонной, стараясь сильнее сжаться в нее, чтобы полностью слиться с деревом. Взрослые о чем-то тихо говорили, дядя с мамой целые ночи напролет могли что-то тихо обсуждать. Дверь кабинета открылась, закрылась с легким стуком, а через минуту открылась еще раз. Сэль услышала звук отдаляющихся шагов, это мама пошла в свою комнату, подумав, что забыла подвеску на прикроватной тумбочке. В последнее время она становилась все более рассеянной. Сиэль, скорее всего, ждет ее у двери или отошел к лестнице, чтобы попросить Бьянку сделать чай. Сейчас можно тихо-тихо пойти в западное крыло, но прежде, чем сделать шаг, она различила мягкую, почти неслышную, поступь дядиного фамильяра. Тигр жадно вбирал воздух, явно чувствуя подвох, но, в паре сантиметров от колонны, когда Сэль зажмурилась и просила о чуде, Сиэль окликнул фамильяра:

— Алмаз, что там? — Сиэль направился в сторону фамильяра, намереваясь выяснить, что так могло его заинтересовать.

Тигр остановился и обернулся к хозяину.

Сиэль остановился, пребывая в секундном замешательстве , а потом мгновенно, от догадки, пронзившей его мозг, он перешел на бег. Но раньше этого Сэль поняла, что это ее единственный шанс и, больше не боясь быть замеченной, она сорвалась с места и побежала в западное крыло, в коридор с одной-единственной дверью, покрытой непонятными и пугающими рисунками, в коридор, к которому не позволяло приблизиться даже ее непомерное любопытство.

— Сэль, стой, вернись! Сэль, нет, погоди! Да остановись же, черт тебя возьми!

Что-что, а останавливаться она не собиралась. Алмаз поравнялся с ней и попытался ухватить ее за платье. Она вскрикнула и, в попытке отбежать в сторону, врезалась в стену, моментально ощутив боль от удара.

— Алмаз, назад! — Крикнул Сиэль, боясь, что ненароком фамильяр может повредить племяннице. — Сэль, немедленно остановись. Глупая девчонка!

И она остановилась у самой двери, только для того, чтобы посмотреть на дядю и, посильнее сжав в ладошке мамину подвеску, она скрылась за дверью. Одновременно с этим Сиэль добежал до двери, но его ладони скользнули по полированному красному дереву. Еще отказываясь верить в то, что происходит, он с силой ударил кулаком по двери:

— Сэль, выходи немедленно! Это не смешно, детка! НЕМЕДЛЕННО ВЫЙДИ, Я СКАЗАЛ!!

Алмаз прижал уши к голове и шипел на дверь, были слышны приближающиеся шаги Нанни.

С обратной стороны двери Сэль ответила ему глухим стуком.

— Сэль, открой дверь! Сейчас же!

— Я не могу… ручка… ее больше нет..

— Что? Нет-нет-нет, Сэль, открывай же!

Цепкий взгляд Сиэля заметил, как в правом нижнем углу стали проступать витиеватые чернильные руны, и он забарабанил в дверь еще сильнее, искренне надеясь, что она сможет выйти, но уже понимая всю несбыточность. Руны стали проявляться гораздо быстрее и уверенно ползти к центру двери, переплетаясь в сложный орнамент, с обратной стороны девочка царапала дверь, надеясь зацепиться за какой-нибудь выступ.

Его глаза приобрели цвет расплавленного сапфира, он быстро принялся шептать слова заклинания. Канделябры на стенах задрожали, а пламя свеч сменило цвет на сине-черный. Сиэль приложил ладонь к ближайшей к нему руне, которая тут же начала тлеть, опадая пеплом на пол. Подаваясь цепной реакции, остальное сплетение символов тоже стало обращаться в пепел. В какой-то момент он даже поверил, что у него получится. За секунды дверь очистилась от чернильной рунической вязи, а его самого обдало арктическим холодом.

— Сиэль, я хочу выйти…

— Родная, давай же! Толкай ее!

Ему даже показалось, что дверь поддалась, видимо, он слишком сильно этого хотел. Потому что, едва прикоснувшись к дверной ручке его, обдало арктическим холодом, кожа на руке покрылась ледяной корочкой, в следующую минуту его отбросило к противоположной стенке.

-Сиэль? Что здесь происходит?

В коридоре появилась запыхавшаяся Нанни. Сиэль сполз по стенке вниз, сев на пол и закинув голову назад, в попытке остановить идущую из носа кровь. Догадаться о произошедшем он предоставил сестре, в данную минуту его мозг был занят другим. Женщина подошла к двери, заново покрывшейся переплетеньями узоров, напоминающими растительный орнамент. Ощущая каждой клеточкой возникшую магию, она даже не стала пытаться приблизиться или дотронуться до двери.

— Кто там? Кто там за дверью, я тебя спрашиваю? — впервые в жизни он слышал в ее голосе пробивающуюся истерику.

— Нанс..

— КТО ТАМ ЗА ДВЕРЬЮ?!

По ее взгляду он понял, что она догадывается, но ее мозг выставил защитный блок.

Она молчала, не замечая идущую из его носа кровь и то, что его довольно сильно припечатало к стенке. Видимо, она действительно была сильно ошарашена, если ее сестринская забота канула в никуда.

— Сиэль…

— Нанс, ты здесь, я тоже здесь. Учитывая то, что в данную дверь может зайти только член нашего рода, а, поскольку дверь запечатана родовыми рунами, то несомненно, что…

— Сэль, Сэль, милая, ты там? — не дожидаясь конца фразы, она развернулась к двери.

— Она тебя не слышит, и ты это знаешь.

Нанни круто развернулась несколько раз то к нему, то к двери, запустила руки в волосы, тщетно пытаясь подобрать слова:

— Давай уточним: моя дочь сейчас там?

Он закрыл глаза, надеясь, что это сойдет за согласие.

— Моя дочь за дверью?

— Я сейчас попытаюсь объяснить тебе, что даже после миллионного уточнения мой ответ, как и логические его доказательства, не изменится.

Сиэль хотел было подняться, но понял, что пол — лучший из возможных вариантов его пребывания на этой Земле.

-То есть, она там? О, Великие силы Мрака, — она села рядом с ним, — у тебя кровь?

Только теперь она заметила, что с лицом брата что-то не так.

— Спасибо, что своевременно среагировала.

* * *

Девочка отошла от двери. Глаза все никак не могли привыкнуть к темноте, заполнявшей комнату. Сэль видела на три шага перед собой, столько же шагов вправо и влево и, как не пыталась, не могла соотнести размеры комнаты. Стоило признать, что приходить сюда было, и правда, не лучшей идеей. Она чувствовала себя кроликом, которого загнали в угол. Неуверенные шаги вперед, потом еще и еще. Вот она уже не видит дверь позади себя, наверное, не слишком разумно уходить от выхода. По-прежнему ничего не видно, но она идет вперед. Тишина начинает давить на нее, девочка пробует петь, но звук собственного голоса ужасает — скрипящий, нервный и срывающийся. Руки нервно мяли край платья. Напряжение нарастало и вырвалось на свободу, когда ее правая нога наступила на что-то мягкое и, судя по звуку, раздавило это, на минуту ее глаза адаптировалась, ровно на минуту, будто специально, чтобы она увидела красное пятно, появившееся на ее балетке. Сэль завизжала и бросилась бежать, теперь все время наступая на что-то мягкое, визжащее и хлюпающее при раздавливании. Она кричала и бежала. Кричала и бежала, кричала, пока голос не сел, а потом просто бежала, в темноту, бежала, пока хватало сил, пока не поняла, что нужно остановиться. Девочка обернулась, еще и еще, оборачивалась до головокружения, моля о выходе. Темнота, такая плотная, такая злая и колючая, надвигалась на нее со всех сторон. Хуже всего то, что она чувствовала, что не одна, совсем не одна.

— Кто здесь? Мамочка?— дрожащим голосом спросила она.

— Мамочка-мамочка-мамочка, — пискляво и мерзко передразнило ее эхо.

И тишину разрезал злобный издевательский смех, усиленный миллионами отражений от тьмы. Невозможно. Нет. Все, что она могла — это просто оборачиваться, оборачиваться. А потом тени, бесконечное число темных силуэтов, принялось толкать ее из стороны в сторону, царапая длинными черными когтями ее кожу, заставляя падать, разбивая коленки о появившиеся камни. Ее вскрики сменились всхлипами. Позже она уже лежала на полу, даже не пытаясь подняться. Щеку больно саднило. Она подтянула разбитые коленки к груди, желая только, чтобы все это закончилось, неважно — как, просто закончилось. Одна черная капелька упала ей на щеку, больно скатившись по порезу, впиваясь в кожу. Она закрыла глаза, позволяя липкому черному нечто стекать по ней в удобном направлении. Дыхание перехватило, горло больно резануло, девочка попробовала подняться, но голова больно ударилась о дерево. Тепло так, что даже жарко. Вспотевшие ладони рук лихорадочно ощупывали пространство, которое с каждым изученным миллиметром все больше сводилось к деревянной коробке. Понимание застыло в широко распахнутых глазах прежде, чем криком вырваться наружу. Бешено колотя руками по дереву, она пыталась выбраться. Несколько минут паники — и дышать стало еще сложнее, глубокие вдохи, слишком глубокие. Спокойнее. Как страшно, как страшно… мамочка… мамочка, где Сиэль?! Только вернуться, только бы вернуться! Дерево, со всех сторон — цельное дерево. Ни перевернуться, ни хотя бы пошевелиться. В длину — меньше, чем нужно, ноги затекли. Сердце билось часто-часто, а глаза обыскивали пространство в поисках выхода, но все, что удалось выхватить взгляду — это, как из угла поползла орда червяков, гусениц и сороконожек, выглядевших гораздо противнее, чем в их саду. Одно из этих мерзких насекомых упало ей на ногу и целенаправленно поползло вперед. Девочка оцепенела, боясь пошевелиться, даже через гольфы она ощущала противную текстуру насекомого. Что-то запуталась в ее волосах, дергая за их кончики, трещало над самым ухом, кусало кожу. С каждой секундой их становилось все больше — склизких, гадких, стрекочущих в унисон призыв к обеду, смотрящих на нее глазами-бусинками, злорадствующих, ползущих из всех углов вперемешку с червяками, приносящими запах влажной земли. Она беспомощно забилась, в безнадежной попытке скинуть их с себя, все больше ударяясь разбитыми коленками о деревянную крышку, стирая кожу на костяшках пальцах. Резко выдохнула и поднялась вперед, но не ударилась.

Снова темнота и пустота, снова ничего не видно, кроме — три шага перед собой, столько же шагов вправо и влево.

Время…сколько его прошло…сколько может продлиться ожидание рассвета в этой кромешной темноте, живущей своей собственной жизнью и удачно играющей с ее? Холод и ветер, будто пространство стало вдруг продуваемым со всех сторон. Ветер, приносящий ощущение холода, но не приносящий ни одного звука, не слышимый порыв, а только холод.

— Маленькой Манфьолетти холодно?

Голос эхом пронесся в ее сознании, не прозвучал в этой гнетущей тишине, а именно пронесся в сознании, издевательски-язвительно.

— Тебе страшно? Конечно, страшно, — голос сменился вкрадчивым шепотом. — Страх сковывает тебя, не дает думать, он проник в твою лживую душонку, я вижу его отражение в твоих зрачках. Тебе страшно? Страшно?! А будет еще страшнее.

Голос оборвался внезапно и резко. В темноте вспыхнули ярко-красные глаза с плясавшим в них оранжевым огнем. Темнота сменила свой тон на неприглядную серость и Сэль увидела перед собой огромную фигуру, закутанную в старый потертый плащ, местами порванный и в багровых пятнах, лицо было будто окутано туманом, видны только глаза, полыхавшие сумасшествием. В руках он держал толстые цепи –поводки, с которых рвались существа, чем-то напоминавшие собак, только гораздо крупнее и с частоколом зубов в два ряда, взлохмаченной, местами выдранной, черной шерстью. Они неистово рвались с цепей, брызжа слюной и не сводя с нее взгляда пустых глазниц. Фигура вытянула руки вперед, а затем плавно, разжимая один когтистый палец за другим, отпускала поводки. Сэль пятилась назад, мотая головой из стороны в сторону, надеясь проснуться. Она услышала только, как упала последняя цепочка — с глухим и тяжелым ударом, увидела, как монстры рвались к ней с единственной целью — разодрать ее в клочья. И она снова побежала, ощущая у себя за спиной запах гари, тяжелое дыхание и ярость. Крики, вопли и стоны новой волной хлынули в ее сознание, миллионы криков, сводящих с ума, на разных частотах. Дикое чувство, что число ее преследователей увеличивалось, нарастало. Теперь она бежала по земле, проваливаясь и набирая ее в балетки, она уже устала кричать, да и не могла, начала появляться одышка. Из-под земли полезли желтовато-белые руки, стремящиеся ее ухватить. Писк от сотен летучих мышей смешивался с хаосом в ее сознании, девочка заткнула руками уши и сильно зажмурилась. А потом чьи-то холодные и склизкие руки толкнули ее в грудь, откинув прямо в сторону преследователей.

— Ты будешь видеть все и даже больше, — шипящий голос перекрыл мириады всех остальных голосов в ее сознании.

Ощущение опустошенности, холодной и беспросветной пустоты… Опустошенность и тьма заполняют тебя полностью, и только лишь затем — чувство, будто по глазам ударили огненной плеткой, и ни с чем несравнимая боль…

* * *

С рассветом они смогли открыть дверь в комнату, два на два метра, в углу которой лежала Сэль в разорванном платье, с порезами и синяками по всему телу. Сиэль перевернул племянницу на спину и сразу же обратил внимание на глаза — чернота зрачка уступила место расплавленному сапфиру — из которых, не переставая, текли кровавые слезы.

* * *

— Поверить не могу, что она это сделала! — голос сестры переходил на ультразвук. — Как ей хватило ума, как она смогла это? Невероятно!

— Невероятно. Правда? Кажется, мы говорим о твоей дочери и такие определения, как «невероятно», «невозможно» к ней не применимы. И, конечно же, она смогла. Сэль выросла в семье гоэтий, насчитывающей черт знает сколько поколений. У нее импульсивность Элиа, ты же обычно всегда и все просчитываешь. В работе проклятых это может мешать, а может и нет.

— Каких проклятых, ты говоришь о моей дочери! Она никогда, слышишь, никогда, не станет проклятой!

— Она уже стала.

— Замолчи, — Нанс топнула ногой. — А знаешь, что самое худшее?

Сиэль вопросительно изогнул бровь:

— Представления не имею, — он залпом осушил полный бокал.

— Мне полегчало, правда, так легко-легко. Я чувствую себя гораздо лучше, голова не кружится, пелена перестала периодически взгляд застилать, руки больше не трясутся… Мне так за это стыдно.

Она села в кресло, подтянула ноги к себе и положила на них голову. Это привычка осталось у Нанни с детства, когда хотелось погрустить, хотелось, чтоб тебя пожалели.

— Я думаю, Сэль поступила так потому, что хотела, чтобы тебе стало лучше. И мне кажется, я, правда, так думаю, что это отличный выход.

Нанс взмахнула рукой и ваза, стоявшая на столике рядом с Сиэлем, разлетелась, но парень успел выставить блок, чтобы осколки ему не навредили.

— Прекрати, ведешь себя, как маленькая. Ты умираешь, а Сэль — нет. Она сильная и...

— Мы говорим о ребенке! И как легко тебе рассуждать, тебе, который миновал этой участи!

— Будь моя воля, я бы взял это бремя на себя, тебе ли не знать!

Он тут же ощетинился.

— Сиэль, я знаю, прости, прости. Просто Элия умер, защищая меня и вот теперь и Сэль.

— Все будет хорошо, — он подошел к сестре и обнял ее за плечи, — я сам буду ее тренировать. Вот увидишь, наша девочка справится, станет самой молодой гоэтией за все время.

* * *

Она закричала, снова…дико и пронзительно, пытаясь отмахнуться от нападающих. Сиэль подбежал к племяннице и обнял ее, пытаясь успокоить. Девочка перестала кричать и обмякла. Он уложил ее обратно и поправил немного сползшую с ее глаз черную повязку.

* * *

Выход есть всегда, главное — это понять. У нее было два выхода: либо начать себя жалеть, смириться и отпустить руки, либо…

Ее никто не заставлял идти в ту комнату и, раз уж она приняла это решение, то должна дойти до конца. И что-что, а сдаваться она не собиралась. Сэль всхлипнула в последний раз и поправила повязку на глазах. Глаза все еще щипало и покалывало, но теперь гораздо меньше. Она выставила вперед руки, а затем стала медленно опускать их вниз, пока не нащупала край ступеньки, потом провела рукой по дереву вниз, найдя следующую. Сделала неуверенный шажок. Отлично, теперь нужно продвигаться вправо. Рука наткнулась на перила. Можно спускаться, главное — аккуратно и не торопясь. А раньше она сбегала по главной лестнице быстрее ветра, даже не думая о перилах. Оказавшись внизу, необходимо было найти следующий ориентир, девочка старалась детально восстановить в памяти картинку прихожей. Сиэль под страхом пыток запретил кому-нибудь из слуг в доме помогать ей, но ей этого и не требовалась, она сама сможет. Она знает, что делать. Шаг вправо, и вот он — столик перед красивым зеркалом. Девочка ощупала его, да, это именно тот столик: красное дерево, серебряный рисунок, мама здесь всегда оставляет для нее записки. Значит, немного правее находится вход в гостиную, а там, за картиной, скрыта дверь, выходящая на пролет второго этажа, откуда гораздо проще добраться до библиотеки. Но это потом, сейчас она ничего не сможет прочесть. Зато она знает заклинание призыва, для которого требуется только самостоятельная точная формулировка.

* * *

Она еще не верила, что получилось, но дыхание — рядом. Девочка вытянула вперед ладошки, и в них тут же ткнулся чей-то мокрый нос. Впервые за эти дни Сэль позволила себе несмело улыбнуться.

— Привет, хороший. Кто ты?

Перед глазами появилась картинка белого красивого тигра. Все верно, получилось, ее фамильяр.

— Какой красивый и какой сильный. Я так рада тебя видеть. Я пока могу видеть только тебя, сможешь стать моими глазами?

Тигр ободряюще лизнул лицо девушки.

— Спасибо, что пришел. Жуж. Нужно идти домой, — она покачнулась от недостатка сил.

Жуж аккуратно обхватил зубами запястье ребенка и повел ее в сторону дома.

— А откуда ты ко мне пришел? Я даже не думала, что получится.

* * *

— Гоэтией? Как ты и мама?

Сиэль вдохнул полной грудью морской влажный воздух, вспоминая, как последний раз ходил по берегу, лет пятнадцать назад, под руку с Нанни, слушая ее рассказ об Элиа, знакомстве с нифилимами, рассказывая ей об учебе в магистратуре на кафедре магии смерти, поездке в Перу, знакомстве со старшим некромагом Лероем…

И вот теперь — почти та же история: он гуляет все по тому же берегу, даже градация синего цвета в океане та же, тот же песок, отдающий остатки утреннего тепла, только рядом идет его племянница, с которой нужно поговорить, как когда-то отец говорил с ним и с сестрой. Он посмотрел на Сэль и подумал, как же сделать эту историю больше похожей на сказку.

— Сэль. Дверь, которую ты открыла…комната. Это комната была средоточением тьмы. Место, где были стерты все границы между этим миром и призрачной гранью, сумеречной чертой… — Сиэль понял, что сказки из этой истории не получится, — я, твоя мама, дедушка, прадедушка, прабабушка... Манфьолетти — один из древнейших родов гоэтий. А теперь и ты — гоэтия. Магия гоэтий объединяет в себе магию смерти, магию хаоса, пустоты, частично — призыва, демонологию…кровомагию, магию душ. В основном — магию душ. Концентрация этих сил находилась в той комнате, за той дверью, открыть которую может только очень сильный гоэтия. И выдержать все, что там происходит, может только тот, кто обладает магией гоэтий. Войдя туда, ты заставила в себе проснуться родовую магию, к которой ты еще не готова и которая спасла тебе жизнь…. Гоэтии — что-то типа проводников, мы можем брать магию тьмы, пользоваться ей, но балансируя на очень тонкой грани и рискуя туда упасть. Ты взяла то, что тебе не принадлежит, и поэтому Тьма оставила на тебе свой отпечаток. В тот день, когда ты вызвала фамильяра. Никто не способен на это в твоем возрасте. Магия душ, когда ей пользуешься, меняет твои глаза, зрачок уходит, глаз перестраивается, это другое зрение, которое позволяет видеть человека полностью, читать его, воздействовать на него и много чего другого, но это неважно. Когда ты пришла с Жужем, продолжительность твоей жизни уменьшилась настолько, что это невозможно было не заметить. Это — та плата, которую ты понесешь за свой поступок. Любое твое использование магии будет отражаться на времени твоей жизни.

* * *

Сиэль присел перед ней на колено и открыл шкатулку, где на красном бархате лежали двадцать потемневших серебряных браслетов различной толщины и с разными узорами. Ничего более уродливого она в жизни не видела: совсем некрасивые, вот мамины украшения из шкатулок — совсем другое дело: красивые, изящные и так блестят на свету, что могут создавать радугу на своих гранях.

— Сэль, эти браслеты смогут сдержать твою силу и не дать тебе провалиться во мрак или уйти за грань. Обещай мне, что с этого дня ты их не снимешь никогда, и ни при каких обстоятельствах. Что бы ни случилось — ты их не снимешь. Нельзя брать у тьмы больше сил, чем ты можешь использовать и контролировать. Ты же не хочешь стать сумасшедшей убийцей с вечной жаждой крови, не различающей реальность? Не хочешь провести остаток дней в психиатрической лечебнице или быть убитой орденом?

Напуганная девочка мотнула головой. С того момента, как она зашла в эту дурацкую комнату, Сиэль рассказывает столько страшных вещей, а мамочка даже смотреть на нее боится. И они так часто меняют свои глаза, когда она рядом.

— Вот и хорошо. Давай я тебе помогу, десять на одну руку и десять — на другую. Ну, как?

— Тяжелые, — она принялась растирать правое запястье.

— Привыкнешь. И помни: не снимать, ты мне обещала. Хорошо? Умничка, пойдем, покажемся маме.

* * *

Сэлли выбежала из своей комнаты на звук бьющейся посуды. К моменту ее появления события перенеслись к началу главной лестницы. Алмаз прижимал к полу маминого фамильяра — пантеру Багиру. А Сиэль перекидывался с мамой заклинаниями, в углу их дворецкий Тим, в порванном пиджаке и порядком потрепанный, пытался с ножом подкрасться к маме со спины.

— Мамочка! — крикнула она и действо замерло.

Все обернулись на ее крик, Сиэль отвлекся и был отброшен к стене. А ее мама…то, что когда-то было ее мамой. Она видела, как ярость плескается в ее янтарных, без зрачка, глазах, как плотоядно растянулись ее губы, как изменилась ее тень на стене, теперь напоминающая скелет с лоскутками кожи.

— Мамочка…

Жуж рванулся вперед, защищая хозяйку, но Нанни смогла заставить его оцепенеть одним взглядом, вскинула руку с острым кинжалом и рухнула на пол от заклинания Сиэля.

— Сэль, иди в свою комнату! — раньше дядя никогда на нее не кричал. — Живее, забирай Жужа и иди в свою комнату! Убирайся, я сказал! Тим, помоги мне! Алмаз, покончи с фамильяром!

Рычание собственного тигра заставило ее отмереть и со всех ног броситься в свою комнату.

* * *

Она сидела на пуфике и наблюдала, как Бьянка аккуратно упаковывает вещи, руки ее отчего-то тряслись, а глаза со вчерашнего дня были красными.

— Вот и все, Сэль, — Бьянка застегнула чемодан.

— Я не хочу уезжать в Лондон.

— Это очень красивый город, у Сиэля там замечательный дом. Уверена, для тебя приготовлена самая лучшая комната. Там много музеев, познакомишься с новой культурой. Положить тебе пальто или купите новое? Положу… познакомишься с новыми ребятками…

— Да, — девочка слезла с пуфика, — не плачь, Бьянка, я буду приезжать в гости, часто-часто, а когда сама смогу мерцать — каждый день буду навещать вас.

Еще никогда она не видела жизнерадостную Бьянку такой печальной, и от этого кажущейся значительно старше.

* * *

Слишком неудержимая, с вечным блеском и непокорностью в глазах, бьющей ключом энергией, она не вписывалась в чопорное английское окружение, своими смелыми манерами, дерзкими разговорами, остроумием и вызывающей насмешкой. Сэль производила впечатление и своими нарядами, и нежеланием подчиняться каким-то правилам, кроме, как своим собственным. А ее дядя, потакающий всем ее капризам и желаниям, имеющий, к тому же, высокое положение и уважение в узких кругах, похожий на нее, как две капли воды: темно-русыми волосами, всегда забранными в хвост лентой, чертами лица и сапфировой синевой больших глаз, даже не пытался ее контролировать. Гувернантки уходили с места работы уже после двух недель общения, с бесполезными надеждами сделать из девушки очередную кукольную леди. Резонанс от появления в обществе ее особы с каждым днем нарастал все больше. Слишком много было тайн вокруг этой семьи. В толпе же она держалась так, будто одна и играет в этом мире роль второго Мерлина, она никогда не утруждала себя ответами на вопросы или расспросы. Все, что было известно о юной герцогине — это то, что она племянница Сиэля Анджело Манфьолетти, учится в элитной закрытой школе, увлекается верховой ездой, холодным оружием и чтением. Девушка иногда посещала публичные библиотеки. Не обделенная красотой и с туманной историей, она тут же приобрела поклонников, в большинстве своем не решающихся с ней даже заговорить.

* * *

Сиэль старался со всей четкостью формулировать указания своему дворецкому:

— Оскар, я бы хотел, чтобы вы с особой тщательностью следили за выполнением всех моих поручений, относящихся к Сэль. Поначалу нужно готовить ей итальянскую кухню, если она начнет грустить, приготовьте тирамису или фисташковое мороженое, в доме всегда должны быть свежие цветы, но она не любит красные розы. С завтрашнего дня к ней начнут приходить репетиторы, следите, пожалуйста, за временем: в четыре часа у нее уроки верховой езды, будьте очень внимательны, Оскар, очень, Сэль обожает брать высокие барьеры. Осторожней с котом — он любит сырое мясо с кровью. А теперь — самое важное, Оскар, с наступлением темноты в доме должно быть светло, как самым ярким днем, во всех уголках и во всех комнатах, не давайте свету погаснуть, особенно — в комнате Сэль.

* * *

Бесчисленное количество просмотренных фотографий и наизусть выученных историй, рассказанных мамой и дядей о Бетельгейзе и учебе там. Академия плотно обосновалась в ее снах и воображении. Одна из стен родового зала в Монфорте была увешана дипломами с отличием ее предков, закончивших разные факультеты, и она точно знала, что когда-нибудь там будет висеть и ее диплом, а на противоположной стене — ее портрет, рядом с Сиэлем, мамой и папой. И вот, наконец, стоя перед воротами Бетельгейзе, она закрыла глаза и, с замиранием сердца, тронула решетку. Если она не поддастся, это будет самое ужасное, самое страшное, что с ней может произойти. Не суметь зайти в академию — это же покрыть себя несмываемым позором на века! Ворота тихонько отозвались серебряным колокольчиком и отворились, пропуская ее в жизнь, для которой она была рождена, которая была ей предназначена, ее жизнь…

* * *

Девушка вошла в дом, оставляя за его порогом все свои сомнения, проблемы и ошибки.

— Добро пожаловать, леди Сэль, — дворецкий Тим искренне улыбнулся и взял сумку. Он работал в их доме еще при прадедушке Амедео.

— Здравствуй, Тим, я так рада, что вернулась, представляешь, я лучшая на своем курсе, защитила курсовую на высший бал, директор Лиланд лично присутствовал на защите.

— А как же по-другому? Бобеттс! Живее сюда, помоги леди Сэль с сумками, признаться, мы не ждали вас так рано.

— Сиэль говорит, что я склонна делать то, что от меня меньше всего ожидают, он ведь сейчас в Риме?

— Да, у господина Сиэля срочные дела, но он обещал быть к ужину.

— Столько я ждать не могу, Тим, а сейчас ведь должен быть обед у слуг?

— Совершенно верно.

— Тогда поставь на кухне прибор и для меня, Сиэль писал, что вчера Бьянка готовила шоколадный пудинг, и это без меня! Сейчас я выскажу ей все, что думаю! Как по-твоему, я смогу установить монополию на шоколадные пудинги и фисташковое мороженое?

— В этом не может быть сомнений, мисс.

Сэль скинула мантию и бодрым шагом отправилась на кухню. Слуги в доме привыкли к тому, что маленькая мисс, как они называли ее про себя, может есть вместе с ними на кухне, или сама взять тряпку и убраться в комнате, ухаживать за цветами, протирать пыль или играть на пианино свой небольшой репертуар, чтобы горничным не было скучно прибираться, поэтому они ее абсолютно не смущались и чувствовали себя в ее обществе вполне комфортно. Маленькая леди держала себя просто, часто шутила и рассказывала забавные истории, которые с ней происходили, внимательно слушала рассказы о событиях из их жизни, и вечером, обязательно — вместе с Бьянкой, варила для всех черный кофе с пряностями. С самого детства она была любимицей в этом доме, все ее капризы и шалости с легкостью прощались, ведь маленькая леди была радостью этого дома. А то, что семья, в которой они служили, была проклята? Единственное проклятие этой семьи сидело на противоположном краю стола с огромной порцией шоколадного пудинга.

* * *

— И что ты тут делаешь?

Эффект неожиданности сделал свое черное дело и Альс отскочил от стенки с оружием и обернулся к ней с таким видом, будто она застала его за чем-то очень неприличным.

— Я..

— Библиотека двумя этажами ниже, — девушка фыркнула, сдерживая обидное «ботаник», грозящее вот-вот слететь с языка.

Альсифер лихорадочно перебирал в уме все прочитанные им книги на самые разные тематики в поисках подходящей темы. Девушка задержалась в конце стены у скрещенных мечей шестнадцатого века.

— Ты интересуешься оружием? — попытался завязать разговор он. — Рискну предположить по клинку, сужающемся к острию, что это Анелас — средневековый европейский меч XIV века. В среднем, длина клинка триста пятьдесят миллиметров.

— Нет, я со своим, — она подошла к стоящим на подиуме трем стульям, на которых обычно во время проведения соревнований сидят судьи, скинула школьную мантию, поставила сумку и материализовала в руках два трезубца.

— Симпатичные, — парень нервно сглотнул. — Они простые. В смысле — лаконичные…

— Поняла, — она усмехнулась, — в твоем понимании хорошее оружие должно быть из золота, и усеяно бриллиантами? Такое оружие плохо приспособлено к бою. И, что б ты знал, что одни из самых сильных оберегов — это обычная деревянная ложка, найденная в Скандинавии.

Девушка замолчала, показывая, что разговор закончен.

— Ну, я, наверное, пойду.

Сэль смотрела вслед удаляющемуся ссутулившемуся силуэту. Слава Мерлину, он не мог видеть, как она закатила глаза, поэтому вполне мог принять за искренность. Они ведь, вроде, из одной организации, и всегда есть вероятность, что он ответит: спасибо, все хорошо и не передумает уйти.

— Ты что тут, наглядные пособия для демонстрации доклада искал?

Может ведь проявлять заинтересованность в человеке, не изменяя своему стилю. Неужели ей нужной измениться только для того, чтобы узнать, как дела. Ее надежды не оправдались, юноша с готовностью ухватился за беседу:

— Нет, я хотел, просто, мне бы хотелось...

Она вопросительно изогнула бровь, с каждой секундой понимая, что бесполезно тратит время.

Парень подошел к одной из стен и дотронулся рукой до катаны, тут же ее отдернув, опасаясь пореза. Альс заложил руки за спиной, надеясь, что девушка не заметила маневра. Ему впору писать книгу «Как испортить о себе мнение всех окружающих за две недели».

— Я, ну, ты и все остальные… — он развел руки, а потом обратно скрестил их за спиной, больше не зная куда их деть, — я имею в виду, вся ваша компания… Вот Орфи, он талантливый стихийник, один из лучших на своем факультете, победил в двух межакадемических олимпиадах по стихийной магии, в турнире по фехтованию…

На этих словах губы Сэль искривились в сдержанной ухмылке воспоминания о прошлогоднем поражении, что осталось незамеченным для увлеченного своими переживаниями Альса. Вот и отлично, меньше всего ей хотелось обсуждать собственное поражение франту.

— И, к тому же, в него влюблена Труди-Беата, с факультета боевого чародейства.

— Немка, первое место в рейтинге по факультету?

Он кивнул и печально вздохнул.

— Да ладно, не расстраивайся, до семерки лидеров академии ей далеко, — Сэль пообещала себе подумать об этом завтра. Все-таки конкуренцию устранять надо.

— А Амана, Мина, ты…просто...

— Вне конкуренции. Это я про себя, конечно, — закончила за него Сэль. Бессвязная болтовня стала ее утомлять, и она присела на ступеньки, ожидая продолжения.

— И на вашем фоне я ничего не умею. Да я вообще никчемен на любом фоне, даже у жнецов есть их косы смерти. Зубрилка с учебниками. Провалил первое задание «проклятых», бежал, как трус. Колдовать не умею, превращаться не умею, орудовать могу только кухонным ножом. Думал, что…вот…

Он достал из сумки учебники по искусству фехтования и нерешительно протянул их девушке. Манфьолетти даже не удосужилась их просмотреть, просто взглянула на количество страниц.

— И сюда ты пришел…

— Думал, здесь никого не бывает ближе к обеду. Я вот пролистал все эти книги, и на основании изложенного в них материала и рекомендаций, путем сравнения все факторов и характеристик, пришел к выводу, что шотландский двуручный меч клеймор или клейдхим мор середины XVI века — идеальный для меня вариант. Вот здесь, — он открыл книгу в руках Сэль на нужной странице, — вот, пара несложных приемов. Вот эта техника довольно проста, я пробовал выполнить несколько пассов с линейкой, учитывая, что вес клейморы значительно больше, хотя и меньше, чем у Кацбальгера.

Сэль никогда раньше не встречалась с подобным типом людей, совершенно новый вид личности — наивный и с маниакальной любовью к книгам, добавим неуверенность в себе, замкнутость…

— Ладно, давай попробуем. Итак, подведем итог, который ты должен был вынести по ударам: а — вертикальный, наносящийся сверху вниз, рубящий удар по голове или по плечу; б — вертикальный секущий удар по лицу или корпусу; в — горизонтальный рубящий удар по голове, шее или плечу; г — горизонтальный рубящий удар по туловищу, примерно на уровне груди; д — наклонный рубящий удар по голове или плечу; е — наклонный секущий удар по корпусу; ж — удар снизу вверх в подбородок или в живот.

— Что?

— Давай, попробуем твою макулатуру в действии. Выбирай себе оружие и вперед.

— Отлично. Сейчас, — Альс отложил книги и осознал всю сложность выбора оружия. В книгах все как-то по-другому. Положившись только на свою интуицию, он взял со стены меч, ориентировочно отвечавший его требованиям. Меч оказался довольно тяжелым, не позволяя поднять себя больше, чем на пару минут. Сэль не проявила никаких эмоций, только бросила взгляд на часы:

— Сразу с магией, ну, чтобы тебе было проще. Нападай.

Альс и напал, то есть, по его логическим выводам он должен был ударить Сэль согласно пункта «e» — наклонный секущий удар по корпусу — а не лежать на полу с наставленным трезубцем в горло.

— Ровно десять секунд, то есть это триста шестьдесят недотеп в час, неплохая производительность.

— Ты это… просто здорово.

— Спасибо. У меня в детстве был выбор между холодным оружием и вышиванием крестиком.

— И ты…

Сэль показала взглядом на трезубцы.

— А-а-а-а, ну, конечно, очевидно. Бабушка и дедушка старались привить мне самовыражение через творчество.

Она опять ухмыльнулась:

— Им просто нужно было поговорить с моим дядей и мамой. В нашей семье знают, что делать, когда рождается девочка.

Она в третий раз взглянула на часы, осознав, что аукцион небывалой щедрости не прошел даром и времени остается лишь на быстрый перекус. А еще курсовая, письма написать и нужно руководителя для исследовательской работы выбрать.

— Сэль, ты сейчас куда?

— В столовую, хочу быстро перекусить и пойти в библиотеку, — ответила девушка, собирая вещи.

— А можно мне с тобой? Перекусить и в библиотеку.

— Ладно, пойдем. Там нас еще Амана ждет.

Видимо, аукциону небывалой щедрости суждено продолжаться.

* * *

Я упустила тот момент, когда моя жизнь превратилась в гонку, мне всегда нужно было быть первой, всегда и во всем. Как будто мир бы перестал существовать, если б я не получила высший был по ядам или проклятиям, если б не доучила руны или забыла бы заклинание. Мне непонятно, откуда взявшееся желание быть всегда и во всем лучшей, (наверное, это комплексы), а может, я просто слишком много на себя беру. Идеальная, я совершенна по меркам этого мира, моего окружения, лучшая ученица Бетельгейзе, лучшая гоэтия, лучшая наездница, лучшая, лучшая…лучшая. Меня так бесит это слово, прилипшее ко мне, означающее, что я всегда знаю, что делать и не совершаю ошибок, даже мое эксцентричное поведение воспринимается как нечто правильное и не выпадающее из моей общей идеальности.

Наверное, сейчас стоит признаться в том, что я очень ранимая, меня никто не понимает и мне… Это же закон жанра, да, такой, за маской стервы…дурацкое такое слово, оно мне не нравится, такое оскорбительное, я ему не соответствую, должна оказаться уставшая и беззащитная маленькая девочка. Нет, дайте-ка еще раз подумать…все-таки — нет. Я, конечно, очень беззащитная, если держаться от меня на приличном расстоянии, петь мне дифирамбы, взирать снизу верх раболепным взглядом и выражать полное восхищение.

Какой бред, я — идеальная. Ничего такого нет, в смысле моей тонкой душевной организации. Мой морально нравственный компас вряд ли показывает строго на север. Я не плачу над слезливыми мелодрамами и вообще не понимаю: над чем там можно плакать, не люблю розовое, и на вид такая же, как все, считаю себя толстой…

Меня вообще не умиляют романтические истории, типа — они разные и быть вместе не могут, годы страданий, попытки забыть друга, нет, м-м-м, нет, ни разу не умиляют.

В любовь с первого взгляда — верю и влюбляюсь с первого взгляда, разлюбляю со второго.

Я не проигрываю, я не знаю, как такое получается, со мной такое просто невозможно. Победа — это единственно правильный вариант.

Самая обычная, даже человеческие сомнения мне не чужды. Я ужасная трусиха: темноты боюсь (все время представляю, как из темного угла вылезет злобный бука), высоты, вида крови (просто противно, та же история с насекомыми), боюсь потеряться в тумане…

Контакт с моими одноклассниками не получился. Бетельгейзе — это что-то очень элитное и не лишенное пафоса. Да ладно, попробуйте быть — такое, конечно, не реально, поэтому, в своей мечте, пробуйте быть — такой как я, и не ощущать при этом превосходства над остальными. Если у вас это получилось, ну, не ощущать превосходства, значит — плохо представили и не прониклись моей уникальностью. На самом деле быть мной — тяжкий труд.

И, вроде в такой элитной академии должны быть сплошные таланты, а на деле… На первом курсе я жила в комнате с тремя соседками, через неделю меня переселили в одиночную комнату, соседки остались живы. Уже потом ко мне переселилась Амана.

Эти девочки, нет, вот так: деффочки, как же они бесили. Идиотки, абсолютно не хотят учиться, пришли удачно замуж выйти. Если они не обсуждают парней, обсуждают шмотки. Я шопоголик, это все из-за лимита моего счета, зато один раз пройдешься по магазинам и потом смотреть на них не можешь, а они могут часами обсуждать рюшечки, складочки, длину юбок, цвет помады. Сама-то я крашусь только блеском и тушью, ну, и пудрой, как пользоваться остальным — я просто не знаю. Да и вообще, просто непонятно, как можно вставать за два часа до подъема только для того, чтобы наложить на себя слой штукатурки? Я встаю за сорок минут до начала пар, и это — в лучшем случае. К тому же, у меня редко бывает что готово на утро, хорошо хоть, в академии у всех форма, иначе всю голову бы сломала в извечном вопросе, что одеть. А головушка у меня с утра не соображающая, сама я не работоспособна до первой кружки кофе. Диеты! Они не едят целый день, смотрят голодными глазами на все, что движется, особенно пугает этот взгляд на парах по изучению магических существ, чтобы вечером наесться тортом, пудингом и конфетами. А дальше… Как их из академии не вышибают, я не постеснялась и призвала директора к ответу при личной встрече. Он сказал, что если вышибать будут всех, некому будет колдовать. Обезоружил, ну что на такое скажешь. А чтобы читать то, что читают они, нужно иметь ангельское терпение и стальные нервы, ни тем, ни другим я не отличаюсь. Пробовала, там героиня теряет память. К десятой странице меня подташнивало, а потом я была готова блевать. Этой писаниной пытать можно.

Вообще, я и сама не пыталась завести себе подруг, а зачем, собственно? Я не страдаю ни

недостатком общения, ни отсутствием внимания, зачем притворяться, что тебе, правда, интересна жизнь других, если это не так. Мне своей по горло хватает, своей и жизни близких. Да кто бы мог подумать, что эти четверо и будут моими близкими? Мина — окружила себя мальчиками на побегушках, которые за один ее взгляд могут горы свернуть и сбегать от луны до солнца, туда и обратно, и так три раза. Орфи — ну, франт вообще. Вот самомнение, все как сговорились в своем к нему восхищении. Нет, вот, подумаешь… Амана — с ней все понятно. У них там, на факультете магии Земли, на отделении друидов все такие ненормальные. Альс — так вообще ходячий экспонат, сочетает в себе миллион комплексов. И как они все в нем одном уживаются?

И все эти их записочки, летающие туда-сюда, а я ведь еще и бремя проклятых несу, к тому же, все мои предки, заканчивавшие академию, были лучшими на своем курсе, единственная традиция моей семьи, которая не должна на мне закончиться. И как я должна была жить с этими идиотками? Вот я и подумала: пора избавляться, кто ж знал, что у них такие шаткие нервы, один раз проснуться в постели с зомби — это даже бодрит. Вообще, мое поведение — предмет частого посещения Сиэлем Бетельгейзе. Нет, я не мстительная, нет-нет-нет.

Мальчики… Мальчики бывают разные, у нас даже есть отдельная классификация. Честное слово, думала, что придется уйти в монастырь, чтобы хоть как-то оправдать свою неконкурентоспособность, но нет, находятся суицидники, желающие со мной встречаться, с завидным постоянством появляются в моей жизни.

А Орфи и Альс… Этим идиотам смешно — они ставки делают.

* * *

— Знаешь, я думаю, что мы все зависим от клише удовольствий.

Альс посмотрел на нее с непониманием, иногда ему гораздо было проще понять теорию призыва существ с помощью малых рун, чем Сэль.

— В смысле? — лучше уточнить и быть уверенным, что понял ее правильно.

— Ну, деньги, власть, солнце, море, любовь, дорогая одежда, клубника в шоколаде, вечер в Париже. Как будто мечтать о чем-то своем, индивидуальном, стало вдруг неприлично. Вот и любовь раньше у каждого своя была, а теперь одна на всех, банально как-то.

* * *

С самого утра юная леди Манфьолетти не находила себе места. Она носилась по дому из одной комнаты в другую, переставляла и перекладывала вещи, приседала на диван, а потом спешно вскакивала, вспоминания о легко мнущейся ткани платья. Поправляла ленты, вплетенные в косички, разглаживала несуществующие складки и старалась скрыть не сходящую весь день с лица улыбку. Сэль уже успела сверить все часы в доме: те, что в западной гостиной, отстают на три минуты от тех ,что в ее комнате и опережают на минуту часы в кабинете Сиэля.

— Сэль!

Вопреки ее ожиданиям, дядя материализовался в холле, а не в кабинете. Уже через секунду там же была и она, держа в руках белого перса.

— Ну, что, идем? — она протянула ему руку в белой перчатке.

— Сэль, я разговаривал с доктором Роузом, он считает, что сейчас не лучшее время для посещения твоей мамы, боюсь, мы не сможем увидеть ее раньше, чем закончится курс ее лечения.

Девушка попыталась скрыть охватившее ее разочарование:

— Ей стало хуже, да?

По глазам Сиэля было видно, что он не хочет обсуждать с ней эту тему, значит, все еще хуже.

— Скоро Карнавал в Неаполе, твоя мама любила там бывать, готов поспорить, у тебя полно платьев, ждущих свой час… Сегодня недалеко от Дублина буду скачки, если хочешь -можем посмотреть?

-Да, — она через силу улыбнулась, стараясь сдержать слезы, — только переоденусь. Давай еще поужинаем где-нибудь, хочется настоящего горячего шоколада, такого, чтобы корочка застывала.

* * *

Только от одного намека на возможность замужества жизнь в их доме превратилась в нескончаемый кастинг женихов.

Сэль, облаченная в платье мерзкого лягушачьего цвета, с неописуемым зачесом волос, сидела в боевой раскраске рядом с довольным Сиэлем, который не знал, как бы извернуться так, чтобы Сэль переоделась, а то даже приданое не заставит ни одного молодого человека взглянуть в ее строну.

— Сэль.

— Сиэль?

— Пожалуйста, переоденься.

— Даже не подумаю.

Вполне ожидаемый ответ. Он ухмыльнулся:

— Сэль, ты же знаешь, что в твоем случае приобщение к другому роду — это просто жизненная необходимость, а не моя прихоть, — он надеялся, что разумные доводы смогут оказать воздействие.

Девушка обернулась на него и одарила решительным взглядом, Она была настроена сделать все возможное и невозможное, чтобы сорвать его план. Одежда, макияж, отвратительные манеры, но, в основном, конечно же — внешний вид — и все, кто на такую посмотрит? В конце концов, для всех этих снобов красота их невесты стояла намного выше ее внутреннего содержания, в идеале, девушка вообще должна быть без него, чтобы не задавала никаких лишних вопросов и не надоедала. Дверь в зал открылась, дворецкий представил гостей, не удержав улыбку при взгляде на молодую хозяйку, которая ему подмигнула и открыла веер отвратительного цвета болотной жижи, подстраиваясь под образ кокетки. Шоу начиналась.

— Мистер Аллисон, мисс Аллисон, Энтони. Рад приветствовать вас в моем доме, — радушно поприветствовал их Сиэль.

Одного взгляда на представшего взору молодого человека хватило, чтобы понять, что он ей не пара. Очередной избалованный недотепа, убежденный в своей неповторимости.

Сиэль выжидающе обернулся на Сэль, которая с явной неохотой поднялась, а потом сунула свою надушенную самыми мерзкими духами руку прямо под нос парня. Тот вопросительно оглянулся на родителей, перехватив утвердительный кивок отца, постарался расплыться в улыбке и поцеловать девушке руку. На протяжении всего ужина Сэль пользовалась исключительно ложкой, совсем не пользовалась салфеткой, говорила разные глупости, шутила, хихикала без повода и игнорировала молитвенный взгляд дяди. К концу вечера ценой собственной репутации была одержана победа, она не сомневалась, что Энтони Аллисон скорее головы лишится, чем согласится хотя бы гипотетически обречь себя на такую семейную жизнь. Одарив Сиэля победным взглядом, приподняв подол тяжеленного платья, она как можно быстрее, направилась в свою комнату, чтобы переодеть это убожество и стереть с лица стянувшую кожу косметику.

— Сэль, ты просто не даешь им шанса! — Сиэль развел руками — Ты сразу их срезаешь, без вариантов, просто заранее настроена отрицательно.

— То есть, выходя замуж за одного из этих сынков, я должна быть настроена положительно? Да я лучше умру, в окно выпрыгну, сбегу со свадьбы, но никогда, слышишь, никогда не стану женой навязчивого, самовлюбленного придурка! Научись уже уважать мои решения.

— Сэль! Сэльвэтрис! Да послушай же ты!

Девушка не стала дослушивать, и, с идеально прямой осанкой и независимым видом, она скрылась за лестничным проходом.

Его аргументы уже закончились, самым весомым из них была жизнь, но даже ее девушка была готова подставить под удар. Через минуту она спускалась по лестнице в привычном черном костюме, с забранными в пучок волосами, и самым серьезным видом.

— Проклятые, — на бегу проронила она и, не дав ему опомниться, переместилась.

* * *

Манфьолетти парировала удар, развернулась и, наконец-таки, смогла пробить его оборону. Кончик ее рапиры касался его шеи. Победа, окончательная и безоговорочная, с одним, очень значительным «но»: кончик рапиры парня тоже утыкался ей в шею. Все верно, ей нужно было открыться для выпада. Они оба тяжело дышали после изматывающего поединка, в котором никто не хотел уступать. Директор захлопал в ладоши, а затем и остальные, следуя его примеру:

— Отличный поединок. Давно я не видел такого азарта. Думаю, это ничья.

Сэль подула на мешавшую прядку, желая убрать ее с лица, и все еще не отводила руку с рапирой от шеи парня. Не раньше, чем это сделает он. Он ухмыльнулся и опустил оружие:

— Натаниэль. — Представился парень.

— Сэльветрис, — она все еще была в состоянии удивления: первый раз ничья, любопытно.

* * *

В такие минуты, как эта, жить не хотелось, хотелось, чтобы все побыстрее закончилось, чтобы бесконечная боль, наконец, отпустила. Хотелось плакать, только слезы были все выплаканы и, чтобы получилось хоть что-то, что с натяжкой можно назвать плачем, приходилось очень сильно постараться. Тогда с миллионной попытки несколько слезинок собирались в глазах, рискуя выплеснуться в полноправный рев, но так и оставались там, успевая высохнуть. А еще хотелось чуда, такого, чтобы сил хватило еще на пару бесконечных недель.

Это было ужасно, едва выносимо.

Она не услышала прихода Сиэля, он входил всегда бесшумно, его приход можно было почувствовать…

Сиэль присел рядом с ней и положил руку ей на плечо. Этот успокаивающий жест в далеком детстве всегда приносил облегчение — когда она разбила коленку на гравиевой дорожке, когда порезалась, упала с лестницы, боялась перед экзаменом, грустила…теперь же… то ли она выросла, то ли Сиэль не вложил достаточно энергии в жест.

— Сэль…

Девушка перестала всхлипывать, чтобы расслышать слова дяди. Продолжения не последовало, ее губы тронула горькая улыбка.

— Сэль… Это и все?

— Ну, что я могу для тебя сделать? Чего ты хочешь?

— Я хочу умереть, — вполне серьезно.

— И в чем проблема?— он всегда относился уважительно к любым ее идеям.

— Ну, я выяснила, что не могу порезать себе вены — мне противен вид крови, я не могу спрыгнуть, так как боюсь высоты, если решу вешаться, не факт, что умру быстро и безболезненно, пока рассматриваю вариант с ядом, а никто мне помочь не спешит. Знаешь, когда мы ввязываемся в драки, я как будто отключаюсь, инстинкт самосохранения берет управление в свои руки, и я снова выживаю. Я уже успела перейти дорогу серьезным демонам, некромагам, чернокнижникам, наемным убийцам. Я что, зря себе врагов наживала? Почему они меня не убьют? Я бы убила.

— Ты говоришь ужасные вещи. И уж кому, как не тебе, знать, что не стоит звать жнецов раньше времени.

Ее взгляд по-прежнему был направлен чуть выше картины:

— Я зову их каждую ночь, но они не приходят.

— Сэль, жизнь это…

-Хватит! — она зажмурилась, и слезы, наконец-таки, хлынули потоком. — Хватит, Сиэль! Жизнь? Я не хочу такой жизни, я хочу умереть и мне все равно, куда определят. Надоело, все это мне надоело и меня тошнит. Чувствую себя оболочкой, утром я открываю глаза и выполняю четкий алгоритм, а потом — другое утро, а алгоритм все тот же.

— Ты слишком категорична, в тебе говорит печаль, мне кажется, что ты счастлива.

— Правда? Дай подумать… моя мама, мой отец…, я работаю на Мерлина, который ограничил мою жизнь четкими предписаниями, отдав в мое распоряжение маленький кусочек моей же души, моя магия меня убивает и, возможно, однажды я не смогу с ней справиться и стану хладнокровной убийцей с ежесекундной жаждой крови, а еще у меня свадьба с совершенно незнакомым мне человеком. Счастлива ли я? Конечно, прям не знаю, куда деться от такого счастья! Только вот почему из всех людей такое счастье привалило именно мне? Это несправедливо, готова с кем-нибудь махнуться!

— Сегодня был тяжелый день, и ты устала.

— Ты совсем не хочешь меня понять, да? — она перевернулась на спину, чтобы посмотреть на выражение лица дяди.

Грустное и тронутое поволокой печали.

— Я просто боюсь, боюсь осознать всю твою боль и всю тяжесть твоего груза. А осознание того, что я ничем не могу тебе помочь, меня убивает.

Сэль отвернулась, разум молил задуматься о собственном эгоизме и о спасении души.

— Не переживай по поводу меня, я счастлива, правда. У меня есть ты, друзья, а Натан… он хорошая партия, он красивый, умный, влиятельный. И я ему нравлюсь, ведь нравлюсь же? Сама я, со своими капризами, недовольствами, язвительностью…. Нравлюсь такая, какая есть, и он довольно мил, не старается меня подавить или…он считает меня равной, может сам принимать решения, мне не нужно беспокоиться, с ним спокойно…

— Но, каким бы замечательным он не был, ты его не любишь? — уточнил Сиэль.

Его племянница могла скрыть правду от кого угодно, но он всегда умел улавливать смысл между строчек ее мыслей. И вот теперь она на стадии самовнушения.

— Не знаю. Все познается в сравнении, мне не с чем сравнивать, может, это и есть любовь, может, я не способна на любовь, но он мне небезразличен.

— Хорошо, тогда нужно выбрать день помолвки, со свадьбой, конечно, можно подождать.

* * *

На языке кусочек шоколада, а в воздухе — пьянящий аромат... Из двух шагов незримая преграда... И твоих глаз кофейно-карий взгляд…

Или шоколадный. Глядя тебе в глаза, я сразу вспоминаю о шоколаде — горячем, с добавлением корицы, моем любимом. Вот так влюбиться сразу — несерьёзно. Так не влюбляются, так быстро, дерзко.. Дерзостью... Твой взгляд всегда отдает дерзостью и вызовом, как мой собственный. Даже в ленивом жесте, которым ты ставишь кружку с кофе на краешек холодного стола, я узнаю свои повадки. Ты молчишь, ожидая моей реакции, а мне не хочется. Сегодня мне хочется реагировать на твои провокации. И мы с тобой уже скользим по грани. И ярко обостряется желанье посмотреть, как далеко все это может зайти, что может из этого получиться. Мы сидим друг напротив друга, просто глядя в глаза. Верно, слова сегодня будут лишними, лучше сидеть друг напротив друга, дегустируя на вкус эмоции, чувства. Ты понимаешь, что всё это значит, и мило улыбаешься в ответ.

* * *

Манфьолетти уже в миллионный раз незаметно подтягивала платье, полетом дизайнерской мысли лишенное бретелек. Видимо, этот раз был не так уж и незаметен.

— Манфьолетти, если платье не держится, это оттого, что ему не на чем держаться.

— Мина, вот все больше понимаю, что вата составляет не только содержимое твоего лифчика, но еще и содержимое твоего мозга. Уноси-ка отсюда свою больную белобрысую головушку, пока еще есть что уносить, — огрызнулась Сэль и в миллион первый раз поправила платье.

* * *

Сэль посмотрела на вытянутый билет и в аудитории вдруг стало как-то душно, она ослабила галстук. Вот ведь подстава. Блин, знала ведь, что нужно было учить раздел о рунах призыва стихий. Ну, кто ж виноват, что там дурацкие громоздкие рисунки на две страницы, как такое выучишь?! Говорил ей Альс писать лекции, так нет, она вместо этого с Ами переписывалась, идиотка! Вот второй вопрос о призыве младших демонов можно рассказать. Черт! Девушка взглянула в сторону преподавательского стола, за которым сидел Сиэль, любезно согласившийся принять экзамен у их группы, может, все еще и обойдется. Чем вот она занималась последние дни? Мозг любезно напомнил поездку в Прагу:

— Ох, — выдохнула девушка и зажмурилась от воспоминаний, зато хорошо отдохнула.

Ожидавшие ее Альсифер и Амана отскочили от внезапно распахнувшейся двери, из которой вышла злая Сэль.

— Ну, что?

— Удовлетворительно поставил, вот гад! Студентка Манфьолетти, подобным сочетанием рун нельзя призвать стихию огня, — передразнила она дядю, — это отличается от композиции призыва, данной в учебнике. Ну и что?! Если до меня еще никто не додумался так руну составить, это не значит, что она работать не будет!

Сэль стукнула сумкой по двери:

— Консерватор недоделанный! Почему вообще директор его попросил экзамен принимать, это же не его специализация!

— Так, мы сегодня в пабе у Эрла на день рождение не гуляем? — попыталась отвлечь подругу Амии.

— Без меня, пойду к пересдаче готовиться! Ну, или подсыплю этому снобу стрихнин, тогда загляну. Ладно, до вечера.

* * *

А эти ощущения от попадания снежинок на кожу? Холодно-горячо…холодно-горячо…

Сэль смотрела в глаза Натаниэля и старалась не сбиться со счета. Раньше она никогда не танцевала вальс на совершенно пустой площади Венеции, в метель. Раньше она никогда не мечтала о чем-то подобном, о ком-то, похожем на принца, о чем-то, похожем на сказку.

* * *

Но даже Сиэлю не удается меня избавить от кошмаров. Я не люблю спать вообще, а ночью — тем более. Когда я засыпаю, все мои страхи и фобии вырываются наружу, ночами я блуждаю по коридорам своих сомнений и ужасов. Каждую ночь я закрываю глаза, когда сил держаться уже нет, мой рекорд — четыре дня без сна, на пределе возможностей. И, когда я закрываю глаза, все самое худшее оживает. Мне снятся монстры, большие и с ярко-красными глазами, которые гоняют меня по узким коридорам незнакомого замка. Каждую ночь они приближаются все ближе и ближе, я чувствую их дыхание рядом и запах серы, мне страшно, пульс зашкаливает, а сердце бьется так сильно, будто сейчас разорвется, и это продолжается до тех пор, пока Сиэль не просыпается от моих оглушительных криков и не будит меня. Я начинаю вырываться и отчаянно биться, пока не прихожу в себя, а после начинается мой обычный выматывающий день. Долго так не протянешь, теперь я сплю днем, а ночью… ночью у меня есть дела поважнее, кроме того, ночью спится гораздо хуже, гораздо страшнее и больнее гораздо. Но иногда просто нет выбора, я надеюсь, что кто-то окажется рядом, чтобы разбудить…

* * *

В этом мире было три вещи, в которые свято верила Сэль Манфьолетти: в себя, в эффект заклинания чистого разума и в то, что любой студент имеет право на отдых — отвязный, не омраченный присутствием взрослых с их правилами и стандартами отдых. А ходящий из угла в угол директор решил как можно быстрее разрушить ее веру. Они стояли здесь ровно одиннадцать минут. Она, Орферус, Амана, Мина, Альсифер. Стояли и изучали узор на персидском ковре в кабинете директора. Раскаянье изображать не получалось. Вообще, все мысли у ребят крутились около стакана холодной воды или, лучше, сока со льдом. Директор — монстр — мог дать им хотя бы отоспаться из человеколюбия , как же — любовь к детям.

— Пятеро лучших студентов академии…

Директор приступил к разбору полетов своим обычным звучным голосом, но, в свете прошедших событий, хотелось сжать голову и попросить говорить потише. Пятый мохито был точно лишним. А еще дома все по-новой выслушивать.

— …гордость Бетельгейзе, как вы могли так уронить честь перед этими иди…студентами из Академии Розы! Мало того, что вы отдыхали в весьма сомнительном заведении и очень сомнительным способом, не достойным студента нашей славной академии, так еще и умудрились ввязаться в драку! Альсифер, ты, как самый старший, да что там, самый разумный, как мог такое допустить? А ты, Орферус, полагаешь, что водные элементали с ледяными демонами в центре — хорошая идея?! А ваша беспечность, мисс Манфьолетти, — Сэль вздрогнула, если она «мисс», то директор в шаге от убийства, — границ не имеет! Познакомить бедных цветоводов с черными пегасами, да как вам в голову такое пришло! Мистер Коулман забыл рассказать вам о последствиях взгляда черного пегаса? Амана, ты явно пропустила строчку в учении друидов об альтруизме! Я очень, очень вами недоволен! Зато теперь Калькбреннер не сможет сказать, что мои студенты хороши только в теории. Отоспаться, всем! Не сметь подходить к профессору Отраве за зельями! Мучайтесь, неучи, сразу видно — проспали лекции по замыканию времени.

— Черт! — не сдержался франт. — Так и знал, что надо было просто временную петлю замкнуть.

— Знал он. Отработка до конца года. Орферус и Сэль будут подтягивать младшие курсы, я же знаю, как вы детей любите, мои дорогие.

— Но…директор… нет! — Сэль впервые была готова молить о пощаде.

— Никаких «но», Мина, вы отправитесь к нашему завхозу, где вам выдадут все необходимое для приборки аудиторий по алхимии. Амана, я прекрасно помню, как яростно вы защищали деревья от вырубки, думается что отработка у нашего садовника принесет вам пользу. Альс, отработка у профессора Абихта. А теперь вон с глаз моих!

* * *

Один…два…три…восемь…шестнадцать…двадцать семь…сорок семь…пятьдесят восемь…шестьдесят три…сто двадцать восемь. Сто двадцать восемь шагов из одного конца комнаты в другой. Результат подтвержден путем многочисленных экспериментов. Она не знала, сколько времени ходила вот так, измеряя длину, просто считая свои шаги, неприятно цокающие по мраморному полу. На семьдесят втором шаге девушка остановилась, чтобы убедиться, что это цокают каблуки, а не мысли. Мысли, скорее всего, скреблись. Неприятно…как ногтями по классной доске. Она тронула рукой серебряные браслеты на запястье, услышав легкий перезвон от их перебора. Десять на правой руке, десять — на левой… За долгое время впервые она снова ощутила себя маленькой одиннадцатилетней девочкой, которая никак не решится. Тогда было проще, тогда она не знала о последствиях.

Сто двадцать восемь. Отражение в зеркале, у которого она остановилась, выглядело неважно: болезненный цвет лица, красные от недосыпа глаза, мешки под глазами. Красота — страшная сила. Еще немного и она начнет себя жалеть. Решение, принятое за сто двадцать восемь шагов, не может быть неверным. Сэль еще раз проверила шнуровку на сапогах, одернула кофту, поправила накидку и надела капюшон. Ожидание…самое мерзкое, что можно было придумать. Лучше, когда все происходит внезапно, нет времени на «подумать, взвесить решение» и прочую ерунду.

— Жужа.

Фамильяр материализовался мгновенно, и вдруг стало как-то спокойнее.

— Держись рядом, ладно?

Тигр махнул хвостом, будто соглашаясь, но оставляя за собой право на самостоятельность.

Они переместились к развалинам. Земля мертвых. Раньше она здесь никогда не была, место переполнено магией. Небо, ежесекундно меняющее цвет с одних темных оттенков на другие, молнии, мерцающие вспышки магии и сильный ветер, пробирающие до дрожи и заполняющие сознание ужасом. Сэль появилась с легким опозданием, желая миновать всеобщую незримую панику, которая передавалась воздушно-капельным путем. Девушка попробовала посильнее закутаться в накидку. Рядом — адские гончие, одержимые жаждой крови, рвались с натянутых цепей. Она чувствовала, что Жуж тоже напрягся. Натаниэля не было видно, наверное в первых рядах чистку проводит. В голове мантрой крутилась фраза: «Мне не страшно». В конце концов, разборки демонов — не ее дело. Ох, если бы не Натан. Который сам же ее и убьет, узнав, что она здесь. Обычно, перед чем-нибудь этаким, она повторяла себе, что уже не маленькая одиннадцатилетняя девочка, ей нечего бояться, у нее есть и сила, и она сможет за себя постоять. А еще она не помнила времени, когда такие психотренинги срабатывали.

— Сэль?

— Амана?! Что ты здесь делаешь?

— Альсифер, ты же знаешь, что он оборотень…. А ты?

— Натаниэль, ты же знаешь, что он тринадцатый герцог Ада. А почему я не…

— Орфи тут из-за Мины, — не дала ей продолжить Ами.

— Отлично, — Сэль вздохнула. — И не думай, что отделались, мы еще поговорим о том, почему вы мне ничего не рассказали.

Сэль посмотрела через плечо Амана на дислокацию противников. Мантикоры, виверны, черные драконы, скелеты, зомби, все самые мерзкие порождения вылезли наружу с одной-единственной целью: сменить существующий порядок, который лишил их всяких прав и привилегий.

— Началось, — протянула Сэль.

— Ты куда? — заволновалась Ами.

— Пойду будить мертвых. Подниму рыцарей Смерти — где там у нас братская могила — идем, Жуж.

Кладбище «Плач ангела». Место пристанища падших во многих битвах вампиров, оборотней, демонов, всех существ темной половины и конечное место погребения элитного легиона Смерти, черных рыцарей. Как бы самонадеянно это ни было с ее стороны, но сейчас она хотела поднять хотя бы часть заточенных здесь душ. Сэль выдохнула, улыбнулась фамильяру и сняла браслеты с левой руки, сунув их в карман, а потом и с правой. Голова тут же закружилась, ноги подкосились, а глаза самопроизвольно заполнились сапфиром. Главное — вовремя остановиться.

* * *

Ничего не было видно, полная неразбериха, вспышки магии, нападения с каждой стороны. С каждой минутой поддерживать жизнь в воскрешенном легионе и в собственном теле становилось все сложнее, ее личность таяла, растворяясь в чужом «я».

Она размахивала трезубцами в разные стороны, сознание было затоплено жаждой крови и агрессией, рвущейся наружу. Удар вправо. Трезубец застрял в мертвом теле демона. Она оперлась ногой о тело и, приложив усилие, вытащила оружие, пропустив нападение мантикоры слева. Неудачное падение на камни, трезубцы лежали рядом, и она изо всех сил пыталась до них дотянуться. Еще чуть-чуть и сапфировый блеск глаз сошел на нет, мертвый легион в секунду превратился обратно в прах, никем не удерживаемый.

Мгновенная боль от когтей, впившихся в кожу около локтя, затопила всю ее, лишая возможности мыслить о чем-то, кроме боли, и заставляя прекратить попытки тянуться к оружию. И через все это она смогла слышать звук разрывающихся кожных покровов.

Крик — жуткий, бешеный, уже мало похожий на человеческий — внезапно оборвался на самой высокой ноте. Что-то сломалось в девушке: с этим криком ее глаза закрылись, а голова наклонилась в сторону, из слегка приоткрытых губ потекла тонкая струйка крови.

Натаниэль похолодел от ужаса, поняв, кто кричит. Крик, полный ярости, злобы и боли. Он кивнул младшему демону, передавая командование, и помчался со всех ног, спеша остановить, успокоить очень близкого ему человека.

Рядом с ней уже стояли Орфи и Амана, фамильяр Сэль сходил с ума, в бешенстве метаясь возле мертвой хозяйки. Впервые он растерялся, сознание разрывалось между происходящей битвой, кричащими ему Орфи и Аманой, все звуки, кроме крика Сэль, перестали для него существовать, уже молчавшая в его сознании, она до сих пор кричала — надрывно и пугающе.

Убивший ее демон лежал рядом. В глаза бросились руки девушки, пересеченные двумя порезами до самой кости. Он присел и прижал пальцы к артерии на ее шее. От голосов битвы приходилось абстрагироваться.

— Силой Серебряного легиона и мучениями проклятых, я заклинаю и приказываю тебе, дух усопшей, откликнуться на мой приказ, и под страхом вечных мук подчиниться этому призыву и вернуться из сумеречной границы обратно.

Первая, несмелая, капелька на травинке покачнулась и покатилась вниз по стеблю, к лужице крови, которая начала тихонько вибрировать и деформироваться в тонкий ручеек, разбрызганная повсюду кровь девушки стекалась обратно, в ее руки. Шрамы стали медленно затягиваться. Несколько мучительных минут ничего не происходило, в мир Натаниэля стали возвращаться звуки окружающего мира: звуки вспышек заклинаний, скрещивающихся мечей, топот копыт и, наконец, звук собственного тяжелого дыхания и быстро стучащего сердца. Внезапно рука Сэль мертвой хваткой сомкнулась на его запястье.

* * *

Мина вошла в комнату, неся в руках непривычный аксессуар, раньше это могли бы быть перчатки, сумочка, очередной букет от поклонника, но только не ведро с перчатками, от которых руки потом еще долго пахнут резиной — сколько их не натирай мылом, запах будто въедается в кожу. Она поставила ведро рядом с креслом, в котором сидела бледная и шокированная Амана:

— Представляете, я резала здоровые ветки деревьев только потому, что какой-то идиот решил, что форма круга будет лучше!

— Какой к черту, круг! — простонала Мина. За это время она уже успела найти несколько пятен на своих джинсах и кофточке, а на руки вообще смотреть было страшно, будто она всю жизнь Золушкой провела. — Видела бы ты, как Хадженс на меня смотрела, пока я третью лабораторию алхимии мыла! А она — моя главная конкурентка на титул королевы бала-а-а-а-а!

— Ой, стоноты! Смотреть не могу. Вы не проводили целый день с несносными сопляками, разум которых не обременен знаниями, зато идиотских идей, типа — засунуть жвачку в волосы, хоть отбавляй. Так что, лучше помогите нам с Орфи.

— А что вы делаете?— заинтересовалась Амана.

Франт оторвался от книги:

— Ищем, как убить группу детей, не вызывая при этом подозрений. О, у Тэтчера об этом целый раздел.

Сэль и Амана дружно потянулись к книге. Мина же, как в замедленной съемке, наблюдала за падением фантика из рук какого-то студента. Ее глаза сузились, она закатала рукава и направилась в его сторону:

— Немедленно подними фантик!

— Чего, психованная, что ли?

Он усмехнулся и попытался ее обойти, но не тут-то было. От Мины вообще уйти невозможно, если она этого не захочет. Девушка с силой вцепилась ему в воротник мантии и потянула на себя, наклонив его лицо до своего уровня:

— Или ты сейчас же поднимешь этот фантик, или я засуну тебе его…

— Отпусти, дура!

Парень вырвался из ее хватки, но фантик все же поднял.

— Ненормальная!

И как только он повернулся к ней спиной, Мина кивнула Орфи, который сотворил небольшую лужицу по пути шествия парня, а затем ее заморозил. Судя по звукам, катился он долго, и остановка была не из приятных.

— А где Альс?

* * *

Сэль примеряла десятое платье. Швея, закройщица, модельер в надежде скрестили пальцы. Мисс Манфьолетти придирчиво оглядела свое отражение в зеркале. Повернулась правым боком, левым.

— Я толстая, — вынесла она свой вердикт.

— Сэль, ну что ты, — улыбнулась Амана.

Сэль бросила взгляд на худую подругу, а потом обратно на свое отражение:

— Я толстая! Толстая! И некрасивая, какой ужас.

Она ушла в примерочную, где молниеносно переоделась в свои вещи:

— Я больше ничего есть не буду, и мерить тоже больше ничего не буду.

Амана обернулась на Сиэля с призывом о помощи:

— Не хочет есть, пусть не ест, ей даже полезно поголодать будет.

Сэль фыркнула и, хлопнув дверью, вышла из магазина, оставив работников в предынфарктном состоянии. Вернувшись домой, девочка не прикоснулась к ужину, вместо этого она закрылась в комнате.

— Я толстая уродина!

— Ты очень красивая.

— Ты так говоришь потому, что ты мой дядя, тебе положено так думать! Что во мне может быть красивого? Я толстая, щеки ужасные, а мои руки…

— Что с твоими руками? — необдуманно уточнил он, сам того не желая, вызвав бурю.

Девушка откинула одеяло и села на кровати, у нее были покрасневшие глаза, а слезы на ресницах еще не высохли.

— А вот что! — Сэль закатала рукава своей кофты и протянула дяде руки. — К таким рукам не то, что прикасаться, на них смотреть страшно.

На каждой руке от запястья, пересекая вены, и до локтя, тянулись два параллельных зарубцевавшихся шрама.

— Есть специальные зелья и крема.

— Крем для рук, для лица — однажды утром я не узнаю себя в зеркале! — она упала на кровать и снова закрылась одеялом, из-под которого стали доноситься всхлипы.

* * *

Сэль оглянулась на замеревших в восторге Альса и Аману.

— Неужели вы видели что-нибудь более прекрасное?

Сэль развернулась обратно к трем большим зеркалам.

— Поль, это прекрасно, восхитительно! — счастливая девушка захлопала в ладошки. — Раз от разу все лучше и лучше!! Я думала, что красное платье на Венский бал — предел мечтаний, но это…

Она закружилась в вальсе, остановившись только у очередного зеркала:

— Идеальное, такое синее! Надеюсь, ты скоро закончишь мантию? Хочу померить все в комплекте, ох, Поль, спасибо! Совершенный цвет, то, что нужно.

* * *

Я посмотрел на неоткрытую пачку сигарет, с того момента, как я общаюсь с Сэль, я стал курить реже. Даже мысли о сигаретах не появлялось, с ней не до этого. Я сдернул обертку, которая порвалась только со второго раза, и вытащил одну никотиновую трубочку. Вкус сигарет становился еще приятнее от одной мысли, что ее это раздражает, меня в ней тоже много чего раздражает: самоуверенность, наглость, эгоцентризм…. Дух противоречия побуждал меня воспротивиться такой откровенной наглости, но, почему–то, я разрешал ей командовать, и чувствовал себя рядом с Сэль маленьким мальчиком, ждущим одобрения или похвалы. Как бы я не старался, я все время делаю не то, не те заклинания, не те слова, не те поступки

Клубы дыма повисли в комнате. Я не уверен, что в гостиной гриффиндора можно курить, но так уж ли это важно? Захватывающая была ночка: сходить на бал, встретить бывшего парня своего призрака и успеть убить человека. Конечно, технически убил ее не я, но… К смерти невозможно привыкнуть, у меня этого никогда не получится, хотя эта милая старушка следует за мной по пятам. Я даже круцио нормально применить не могу. С одной стороны — я не виноват, и она сама хотела меня убить, а Сэль хотела меня спасти…опять спасти…а, может, ей просто хочется самой меня убить. Интересно, она уже что-нибудь вспомнила? Ей точно есть, что вспомнить.

Сам я уже давно перестал понимать, что происходит. Никогда не думал о наших… нашем сотрудничестве, не думал, кто она для меня. В кабинете у Натана не хотелось, чтобы она узнала свое прошлое, в котором нет меня, ведь ей будет куда вернуться, она сможет уйти, а я останусь. Сейчас попробовал представить, что будет, когда она уйдет — в голове один чистый, белый лист. А ведь и, правда, что я к ней чувствую, к этой наглой, бессердечной, дерзкой, ненормальной, капризной…наверное, это можно охарактеризовать одним словом… я…

— Привет, Поттер, кого-то ждешь?

Это было неожиданно, я едва успел закрыться книгой.

— Я просто читаю.

Она подошла ближе, тронула край книги, видимо, чтобы прочитать ее название. А о чем она, кстати?

— Вверх ногами читаешь? Удобно, тебе пригодится, если вдруг тебя решат вздернуть нетрадиционным способом.

Она села на подлокотник моего кресла, отчего захотелось отодвинуться подальше. Странно, мне казалось, что люди, вспомнившие свое прошлое, должны вести себя по-другому.

— Ты вспомнила?

-Ага.

Она развернулась ко мне, поставила ноги на край кресла и чуть наклонилась вперед. Становилось неуютно, я живо вспомнил ту сцену в кабинете после встречи с мистером Барретом, стало жарко и душно. Хотел ослабить узел галстука, но рука промахнулась, и я затянул узел еще сильнее. Ее это забавляло, всегда забавляют мои мучения. Сэль наклонилась еще ближе, одна прядка выпала из ее прически — самая назойливая, и выпадает все время с правой стороны. Мне бы сейчас вернуть способность адекватно мыслить, хотя бы чуть-чуть, чуть-чуть адекватности. Попытка отползти дальше провалилась, это ведь всего лишь кресло, поэтому я наткнулся на подлокотник, на появление которого болезненно отозвалась поясница. Нужно что-то сказать, разрядить обстановку и прервать это затянувшееся молчание, уж слишком затянувшееся.

— Ты вспомнила, кто тебя убил?

Приятный полумрак комнаты тут же пропал, оказалось, в гостиной было довольно светло, а Сэль сидела не так уж близко, и взгляд ее не был хищным, самый обычный взгляд. Девушка съехала с подлокотника на половину кресла и перекинула ноги через парня, поерзав, чтобы устроиться поудобнее, она положила голову на спинку. И как бы странно не звучало, но в условиях, когда ее ноги лежат на его коленках, ему гораздо-гораздо комфортнее, все просто — прежняя Сэль без всякого подтекста.

— Я много чего вспомнила, кроме дня собственной смерти. Например, я люблю горячий шоколад, такой, чтоб корочка застывала, если оставить его на пару минут, путешествовать, верховую езду…

— Ты вспомнила своих близких?

Она замолчала, всегда так делала, когда оценивала, можно ли мне что-то доверить.

— Да, мой папа умер, а мама болеет, поэтому находится в больнице в Швейцарии, меня воспитывал дядя, Сиэль.

— И теперь, когда ты все вспомнила, — начал медленно он, — ты вернешься к…

— Не говори глупостей, Поттер, — прервала она, — договор мы заключили с тобой, так что мучаться тебе. Ты что, правда, думаешь, что я подставлю своих близких под угрозу?

И от этих аморальных слов будто камень упал с моей души: она остается, она остается со мной. И возможно, это будет навсегда, я больше, чем уверен в этом, но здесь и сейчас она остается со мной…...

— И вообще, иди-ка ты спать. Спасибо, конечно, что подождал и все дела, но сегодня я с тобой ни о чем не хочу разговаривать.

* * *

Я боюсь, что умру без тепла твоих рук

И в стекло превратятся алмазные звёзды,

И что северный ветер-предвестник разлук

Заколотит мне в грудь свои ржавые гвозди.

Я боюсь, что не выдержу этой зимы.

Не привыкну ко тьме после тёплого света.

К одинокому Я вместо ёмкого МЫ,

И к тому, как пуста станет эта планета.

Это больше, чем боль, изощрённей, чем грусть.

Просто страх не услышать весёлого смеха.

Не увидеть в глазах обещанья: «Вернусь!»

Не общаться ни с кем, кроме злостного эха.

Я замёрзну в темнице из слов "никогда",

Там не сможешь найти моё мёртвое тело.

Сможешь взять в сувенир моё сердце из льда,

А захочешь разбить — разбивай его смело.

Но твоё отраженье на глади озёр

Посмеявшись, сказало, что время неважно.

Что мой страх — это чушь,

А сомнения — вздор.

Да, поверил я, но мне всё-таки страшно.....

* * *

Автор Неизвестен