Самое темное время суток (гет)

Привет, дорогие читатели! Давно не виделись))) Спасибо за Вам за замечательные отзывы!) Надеюсь и дальше не оставите меня без поддержки) Как Вы скоро убедитесь глава, как всегда, объемная, а так как, наверное, Вам очень хотелось узнать продолжение, то я попросила Настену проверить ее за сутки) Настен, извини, что все время ставлю такие временные ограничения))))) Настена, в свою очередь читала ее ночами после учебы. Читала и исправляла, и снова читала))))) По сему, предупреждаю, глава не прошла генеральной вычитки, наверняка, имеются ошибки!!!! Те, кто хочет подождать полностью исправленного текса ждите пт! Те, кому не терпится, читайте и помните о предупреждении))))) Еще раз всем-всем огромное спасибо за отзывы, Вы же знаете что мне интересны Ваши эмоции)))

Приятного прочтения!)

Глава посвящается Настене!))) С праздником, дорогая!))) Счастья Вам большого-большого и еще больше!))))))

С ув. Автор.

* * *

Уж если ты разлюбишь — так теперь,

Теперь, когда весь мир со мной в раздоре.

Будь самой горькой из моих потерь,

Но только не последней каплей горя!

И если скорбь дано мне превозмочь,

Не наноси удара из засады.

Пусть бурная не разрешится ночь

Дождливым утром — утром без отрады.

Оставь меня, но не в последний миг,

Когда от мелких бед я ослабею.

Оставь сейчас, чтоб сразу я постиг,

Что это горе всех невзгод больнее,

Что нет невзгод, а есть одна беда -

Твоей любви лишиться навсегда.

Шекспир.

* * *

Два дня спустя после разговора с Натаниэлем.

* * *

Он перевернулся на бок и уткнулся взглядом в спину девушки. Сэль всегда спала на правом боку, подкладывая правую руку под подушку, еще она перетягивала одеяло и много ворочалась — из личного опыта. Гарри протянул руку, но так и не решился ее коснуться. Вместо этого парень поправил сползшее одело и поднялся. Как обычно, соседи спали крепким и здоровым сном, поэтому с уходом проблем не должно было возникнуть. Медленно, застегивая рубашку, он не переставал смотреть в сторону своей кровати. В непроницаемой темноте комнаты едва угадывался ее силуэт. Интересно насколько нелепо выглядели его попытки объяснить, почему он хочет сегодня спать в джинсах, вместо пижамы. Дверца шкафа жалостливо скрипнула от непривычно резкого обращения, и Поттер мысленно выругался — следует быть аккуратнее. Чутко спавший демон открыл глаза и прищурился, безошибочно найдя в абсолютном мраке предмет беспокойства. Жуж смотрел пристально, читая каждый уголок души, переворачивая мысли, от этого начинало подташнивать, а через сердце будто пропускали короткие электрические импульсы. Зрительный контакт внезапно оборвался, кот фыркнул и, закрыв глаза, тихонечко замурчал. Гарри принял это за невысказанное согласие, застегнул пальто и вышел. Сейчас он даже не думал о конспирации. Дамблдор что-то подозревал. Так что предупрежденный Аттвудом директор знал, что он может покинуть пределы Хогвартса, Гарри знал, что покинет школу чтобы не случилось, так есть ли смысл скрываться, когда все прекрасно понимают, что каждый ведет свою игру. Положим не все, Блек, Снейп и остальные преподаватели, впрочем, как и дежурные старосты вряд ли спокойно воспримут его тягу к ночным прогулкам, но это уже их проблемы. Ночь выдалась на редкость холодной. Нужно было надеть все-таки свитер и поторапливаться. Ускорив шаг, он уже почти оказался у выхода из замка, как в паре метров от него с вытянутой в руке палочкой замерла Гермиона. Свет «люмоса» позволял разглядеть и круги под глазами и больше, чем обычно растрепанные волосы. Ее губы пошевелились, но она все-таки не решилась произнести ни звука, и впервые за долгое время Поттер был ей очень признателен, быстро отсалютовав ей и мимолетно улыбнувшись, он покинул пределы замка. Сейчас, когда он не был так зол и раздражен, казалось, поступок с Гермионой выглядел в какой-то степени радикальным. Возможно, часть души, не привыкшая к подобным жестким методам, призывала его к ответственности, но в тоже время нельзя было сказать, что он раскаивается в содеянном. По дороге к воротам парень пару раз поскользнулся, но, каждый раз удерживая равновесие, благополучно смог оказаться по ту сторону ворот. Нос угрожал отвалиться, а щеки неприятно покалывало. Это все бесконечное упрямство одной капризной девицы, которая, даже прибывая в состоянии спящей красавицы, умудрялась строить козни, замышляющим что-то за ее спиной людям.

Гарри достал из кармана подвешенный на цепочке камень, повернув его пару раз, приготовился испытать знакомое чувство, сопровождающее каждое перемещение. Переместился он еще неудачнее, чем обычно. Слишком близко к Терлоу. Меньше метра. Раньше на таком расстоянии парочки танцевали. Одинаково высокомерными взглядами они оглядели друг друга сверху вниз.

— Красивое пальто, — наконец заключил Натаниэль.

— У тебя тоже ничего, — ответил он, смотря на конкурента в точно таком же пальто, у них даже серые шарфы только на тон отличаются. Возможно, они похожи больше, чем думают?

Поттер огляделся. Раньше ему на кладбище быть не приходилось. Фильмы и страшные рассказы не в счет. Но здесь все как положено: покареженные сухие деревья, угольно-черные, будто выжженные, серые кусты, трава сухая настолько, что при легком касании, не то что при шаге, тут же рассыпалась с характерным звуком. В воздухе кружился пепел, живущий своей отдельной жизнью и, подчиняясь непонятно какой силе, но не законам природы точно, спутанные заросли репейника и вековые вязы. Даже попади Гарри сюда с закрытыми глазами, он бы почувствовал, что совершенно точно находится не в Лондоне, даже не в Англии, да что там, даже не в мире, где существует Англия. И дело было не в том, что здесь не было зимы и ночь, не смотря на свою черноту, позволяла хорошо видеть, не в блеклых выцветших красках… Дело было в собственных ощущениях. В чувстве, что с перемещением сюда в душе стало холоднее, обычные чувства заблокировались или вероятнее всего спрятались, боясь появляться в подобном месте. В таком месте людям с неустойчивой психикой появляться не стоило — стенания, плачь и меланхолия попадали в организм при каждом вдохе, демобилизуя умственную деятельность. Вот и к нему в голову лезли мысли о печальном детстве.

— Эй, прием, мальчик с ярко выраженной шизофренией.

Нат пощелкал пальцами перед его лицом, выдернув из засасывающей воронки депрессии.

— Отвали, Терлоу.

— Ты как всегда на редкость содержателен и красноречив, — фыркнул он в ответ и поправил челку, кажется, у них и перчатки мало чем отличаются. Пора срочно менять магазин.

— Тут даже ворота как в семейке Аддамс, — выдохнул Поттер. — Так что там с планом?

— Боюсь, если я стану объяснять тебе все детали моего гениального плана, мы тут задержимся лет так на сто, а учитывая скорость твоего умственного прогресса, сокращение срока нам не грозит.

— В таком случае, уповаю на твои возможности решать проблемы, — язвительно отозвался Поттер.

— Хотя в данной ситуации для тебя есть потрясающее преимущество, головой тебе работать не придется. Это ведь твое слабое место? — не менее язвительно отозвался Терлоу и подал ему одну из двух лопат. — Вперед.

Как всегда самоуверенно, Натаниэль открыл украшенные вензелями с черепами ворота и направился внутрь. После недолгих раздумий Гарри двинулся следом, дорожка, тянувшаяся вглубь кладбища, была слишком узкой для двоих, вынуждая его идти за Натаном. Они примерно одного роста и комплекции. Поттер все продолжал их сравнивать против своей воли, но он определенно не знал, что с этим можно поделать. И все-таки соблазн незаметно так приложить соперника лопатой был слишком велик, парень даже примерился. Даже место подходящее, просто все очень удачно сложилось. Вот только одно «но», после смерти, не появиться ли у них с Сэль гораздо больше общего? Терлоу не стремился вести светские беседы, что на фоне постоянного воя, душераздирающего плача и доносящегося скрежета было печально. Не то чтобы он боялся, просто немного... не по себе. Снующие туда-сюда призраки, расправляющие крылья каменные горгульи, прочая обросшая нечисть, забирающаяся на надгробия. Здесь даже луна была непривычно пугающая и… как бы это назвать… луна на пару с небом были слишком неподвижны. Никаких претензий. Вряд ли утром здесь комфортнее, если здесь вообще восходит солнце.

— Ты раньше часто откапывал трупы?

Нат замедлил шаг и, обернувшись на него, хмыкнул.

— Что? Я просто пытаюсь найти точки соприкосновения, — невинно отреагировал Поттер.

— У нас единственная точка соприкосновения — это Сэль, а скоро и ее не останется. Ритуал…

— Ритуал Альхазреда, автора легендарного Некроно́микона.

Хорошо, что Поттер не видел его лица, которое выражало крайнюю степень удивления. Натан даже допустил мысль, что мог ошибаться в Поттере, похоже, у него все-таки есть мозг, но по непонятным причинам Поттер тщательно его скрывает, слишком тщательно, так что даже после сотого разговора и не разберешься. К чему такая конспирация? На фоне общей нехватки интеллекта в Хогвартсе, боится, что ночью ему трепанацию черепа проведут?

— Я читал упоминания об этом ритуале, копии страниц были сделаны с экземпляра Некроно́микона Джозефа Карвена, который считался уничтоженным его убийцей. Только вот что интересно, Альхазред предупреждает, что убийство даже одного единорога навлечет вечное проклятие на душу, а для воскрешения их надо убить, сколько? Ммм, 13?

— Откуда ты ...

— Откуда я все это знаю? — перебил его Поттер. — Я тоже пытаюсь сделать для Сэль все возможное. Неужели она, проклятая Мерлином, теперь еще раз добровольно готова подставить себя под еще одно проклятие?

Гарри было очень сложно удержаться от раздражительного тона. Наверное, тяжело осознавать, что у других тоже есть мозги, тяжелый удар по самолюбию этого кретина.

— Тогда ты, конечно же, знаешь, что после воскрешения она забудет все, что с ней происходило, пока она состояла в рядах усопших. Обидно, правда?

Ничего в лице юного лорда вопреки словам сожаления не выражало.

— Ну, ты и сволочь, — честно признал Поттер, — редкая и безжалостная.

— Переводя на нормальный язык, ты считаешь меня яркой и индивидуальной личностью?

— Нет, Терлоу, это несет в себе правильную и однозначную смысловую нагрузку, абсолютно не нуждаясь в переводах. Эту фразу нужно воспринимать только в этом контексте.

Гарри скорее почувствовал изменение его тона, он стал гораздо серьезнее и впервые в нем слышались отголоски неуверенности и сомнений.

— Сэль знает на что идет. Во-первых, обычно единорогов убивают ради бессмертия, и вот тогда наступает вечное проклятие, а я собираюсь Сэль воскресить. Она не получит вечную жизнь, она получит жизнь «взаймы». Альхазред был великим темным магом, но даже он признавал господство смерти. Смерть есть смерть. Сэль это известно. У нее есть много причин для этого поступка. Даже открытая на пару минут, шкатулка выпустила столько зла, сколько в мире за века не накопилось, и все, кто хоть какое-то отношение имеет к тьме, это чувствует. Зло их завораживает, гипнотизирует, сводит сума и делает зависимыми... и чем больше тьма расползается, тем труднее ее «детишкам» держать себя в руках. Это относиться и к маме Сэль, происходящее убивает ее. К тому же, если она не заберет шкатулку или позволит ее открыть, души прежних хранителей никогда не обретут вечного покоя, а это сотни душ, если не больше и среди них ее близкие, друзья… Возможность закрыть счет в обмен на вечное проклятие души. Все, прибыли.

Натан тяжело выдохнул и остановился напротив красивого надгробия из серого мрамора в виде ангела, сложившего руки в молитвенном жесте. Гарри поежился, в его фантазии поступок, на который его подбил Терлоу, выглядел менее безнравственно.

Стоявшее рядом надгробие пошатнулась, заставляя Поттера по инерции шарахнуться в сторону, земля заходила волнами и из-под нее показалась рука с висевшими кусками распадающейся плоти, потом вторая. Руки стали разгребать вокруг себя землю.

— Что ж, не будем им мешать, — заметил Нат и всадил лопату в землю.

Гарри кивнул и выдохнул, если Натан не боится, значит все в порядке. Первая лопата далась с трудом. Земля была промерзлой, тяжелой и твердой — все равно что камень. Ясно, зачем Терлоу потребовался сообщник.

Дикий беспомощный вопль разорвал тишину ночи и больно резанул перепонки, Гарри наперевес с лопатой обернулся. По дорожке между могилами, закутанный во все черное шел высокий долговязый парень, длинные черные волосы развевались на ветру, в одной руке парень держал косу, а другой тащил за собой прозрачный силуэт девушки. Девушка вырывалась, колотила его свободной ручкой и кричала так, что в ее вопле нельзя было разобрать ни единого слова.

— Стой! — Нат уверенно остановил его, схватив за локоть. — Это ловец душ.

— Что он делает? — Поттер продолжал наблюдение, по-прежнему готовый вмешаться.

— Забирает души, которые слишком задержались здесь. Продолжай копать.

Терлоу с чувством отдаленным на одобрение потрепал его по плечу и принялся за работу.

— Полагаю, вон на тех ползающих тварей за растресканным надгробием, тоже внимания обращать не стоит.

— Да, и на тех трупах, вылезающих из могил, тоже не зацикливайся, — в тон ему отозвался Натаниэль.

Гарри немного постоял, проводив взглядом ловца душ, и вспомнил ночь, когда они с Сэль случайно забрели в дом Макс, тогда им по пути тоже попался ловец. Ох, и жуткое местечко, не хотелось бы быть здесь похороненным: трупы, ловцы, прочая нечисть.

Холодный ветер с новой силой набросился на ребят, пытаясь залезть им под одежду, сковать их движения и заморозить работу. Видимо, здесь не принято тревожить мертвых.

Одновременно их лопаты ударились о дерево. Позабыв о том, что холод добрался и до внутренностей, руки под перчатками одеревенели, а сил уже совсем не осталось, парни начали копать с удвоенной силой. Отбросив лопаты в сторону, они достали тяжелейший гроб, после чего обессилено оперлись о его крышку. Оба держались, стараясь не выдавать усталости, бросали друг на друга оценивающие взгляды, а затем, решив отказаться от ребячества, тяжело выдохнули.

— Два мага огня умрут от переохлаждения, какая ирония.

— Не стони, Поттер, давай убедимся, что товар не подменили, и он не просрочен.

— Да, давай, конечно, — незамедлительно кивнул Гарри, — если что-то не так, откапаем еще одну могилу, тут вообще ассортимент большой.

После того как крышка гроба была отложена в сторону, Поттер никак не решался заглянуть внутрь, но, поскольку Терлоу не спешил комментировать происходящее, пришлось переступить через собственное легкое подташнивание и заглянуть в гроб. Несомненно, это была Сэльвэтрис. Такая же, как на портрете в доме Терлоу. Разве трупы не должны разлагаться? Девушка была в синем платье, в котором он видел ее изо дня в день, волосы аккуратно уложены. У Гарри перехватило дыхание, сейчас он понимал тонкую грань. Именно сейчас он чувствовал ее смерть, и сердце горело в невыносимой агонии. Мертвая, мертвая, мертвая… Ее нет, нет язвительных комментариев, циничных оценок, косых насмехающихся взглядов. Ничего нет. Внутри стало совсем пусто, голова закружилась…

— Впечатляет?

Нат спросил это особым тоном. Ни подколок, ни издевок, никаких игр. В открытую. Стоя друг напротив друга, глядя в глаза, оба понимали происходящее. Оба чувствовали одинаково, ведь оба были так близки к потере кого-то особенного… для обоих особенного.

Натан первый взял себя в руки, по крайне мере он казался как всегда беспечным и невозмутимым. С усилием подняв крышку, он опустил ее обратно на гроб, затем обошел замеревшего Поттера и пододвинул другой конец крышки. А Поттер… Поттер даже не думал ему помогать, поэтому Нату пришлось наступить тому на ногу, дабы вернуть с небес на землю. Гарри вскрикнул и хотел толкнуть Натана, но промахнулся и ударился рукой о гроб.

— Черт! Мама твоя волшебница, Терлоу.

— Не волшебница, а обычная смертная, Поттер.

Натаниэль бросил лопаты в разрытую могилу и столкнул ногой туда пару комков земли. Глубина была более чем приличной.

— Мы же не будим скидывать землю обратно? — с надеждой спросил Поттер, которого закрытый гроб вывел из оцепенения.

Не хотелось бы в этом признаваться, но он устал, а Терлоу выглядел так, будто сейчас выпьет чашечку чая и отправиться на край света.

— Так, а теперь несем до ворот.

Нат поднял гроб за ручку и взглядом показал, что ждет того же самого от Поттера. Поттер тяжело вздохнул, взялся за ручку, и они понесли гроб по извилистой дорожке к входным воротам. На кладбище к этому времени смертная жизнь только начиналась. Трупы вперемешку с призраками слонялись из стороны в сторону под музыкальное сопровождение воя и криков. Руки затекли и все чаще норовили соскользнуть с ручки. Видимо, Сэль в детстве хорошо кормили.

— Я не могу, давай передохнем, — сдался Поттер и отпустил свою часть гроба.

Не ожидавший такого Нат еще по инерции протащил немного гроб, прежде чем тоже его отпустить. Как же невероятно рад был он, услышав предложение Поттера, признаться еще немного и сам предложил нечто подобное. Немного подумав и переглянувшись, они синхронно присели каждый на свой край гроба. Зато надо отдать должное — удалось согреться. Гарри первым заметил его, очень странно при его-то зрении.

Он был похож на сошедшего персонажа с картины Дали, слишком сюрреалистичный для этого мира. Нереально высокий и тонкий, одетый в черный костюм и черный укороченный плащ, на его лице была венецианская маскарадная маска с длинным носом, в глазницах шевелилась тьма. Незнакомец стоял за деревом, теперь шел к ним, раскачиваясь из стороны в сторону, словно маятник. Влево, вправо, влево… За его спиной сгущались тени, у которых сформировывались лапы и когти.

— Нат…

— Поттер, отвали и дай отдохнуть, — Натниэль устало потер глаза. — Оу, кто это?

— Ты у меня спрашиваешь?!

Черные тени отцепились от хозяина и по паучьи быстро поползли в их сторону. Гарри моментально очутился около Терлоу. Похоже, временно придется забыть о разногласиях. При передвижении тени все время меняли форму, превращаясь то во что-то клыкастое, то во что-то зубастое, то во что-то животное, похожее на человека и, доползя до гроба, из тени стали вылезать руки, лапы, когти, клещни…Они цеплялись за гроб и тянули его на себя.

— Какого черта!— выругался Нат, схватился за ручку гроба, и они вместе с Поттером потащили его на себя.

Огненный шар попал точно в центр скопления конечностей, но вместо предполагаемого эффекта тень его поглотила, при этом увеличиваясь в размерах.

— Так, Поттер, я с этим разберусь, вытащи Сэль.

Без предупреждения Натан отпустил ручку, и Гарри тут же потерял метры позиции, его волокли вместе с гробом, и никакие попытки пресечь это не помогали. Тем временем Натаниэль, определив источник проблемы, вступил в открытую конфронтацию с незнакомцем в маске. Тьма вместе с ночью, царившей на кладбище, казалась, поглощала любые проявления огненной магии, рассеивая ее в пространстве. Поттера продолжали тащить вслед за гробом. Да что, в самом деле, происходит?! Неужели других трупов мало!

— natus flamma!

В фиолетово-красных вспышках появились огненные саламандры, которые, окружив тень, стали рвать ее на части. Гроб перешел во временное владение Гарри, но, к сожалению, для одного человека, гроб оказался неподъемной ношей.

— Нат!

— Поттер, извини, но видишь ли я немного занять!

Раздраженно ответил Терлоу и парировал заклинание противника. Что ж, выбора не было.

Гарри стащил крышку и, взяв тело девушки на руки, как можно быстрее направился к выходу. Слишком поспешно, голова Сэль ударилась о дерево, и Поттер зажмурился, ох, она его точно убьет, через секунду платье девушки зацепилось о ветки кустарника и от слишком сильно рывка порвалось. Да, вот ведь… Тень, обезвредив его саламандр, на манер ската довольно быстро поползла в метре над землей и у ближайшего надгробия он оказался окружен девушками в весьма прозрачных одеждах. Стараясь смотреть исключительно в их беспрестанно вращающиеся зрачки и на клыкастую улыбку, Гарри попробовал отпугнуть их огненными шарами, но трюк не произвел на красавиц впечатления, а неуемная тень уже тянула свои загребущие ручки к лодыжке Сэль.

— flammeus orbis!

Огненное вспышка, кольцом разошедшаяся во все стороны от вложенной силы, на секунды осветила все кладбище, ослепляя самого парня. То ли он слишком ослаб от откапывания, беготни, но удержаться на ногах не смог и упал прямо на Сэль. Хорошо упал, держал плечо девушки одной рукой, а ладошка другой лежала у нее на груди. Потрясение длилось долгие секунды, прежде чем он вскочил готовый принять мучительную смерть. Не приведи Мерлин ей узнать об этой ночи, уже не так решительно Поттер взял девушку на руки и бегом преодолел оставшиеся до ворот метры, оказавшись по ту сторону ада, он сполз по кованой решетке. Голова Сэль покоилась на его плече, на щеке грязь, прическа растрепана, парень прислонил девушку к решетке, попробовал платком исправить ущерб, при этом размазывая не только грязь, но еще и сохранившуюся косметику, неловкими движениями поправил выпавшие из прически пряди. Ну... Надо будет с водой попробовать.

— flamma cerebrum, — бросил напоследок Нат прежде чем оказаться по одну с ними сторону решетки, запыхался он гораздо сильнее, чем Гарри.

Поттер встал, прикрыв собой Сэль, ой что сейчас будет. Натаниэль перевел на него усталый взгляд:

— Надо убираться.

Тот согласно кивнул в ответ.

Терлоу отодвинул его, посмотрел на Сэль, на отводившего взгляд Поттера, и снова на Сэль.

— Тебе повезло, что она не с нами.

И больше ничего не сказав, он вместе с Сэль переместился в ярком пламени. Выпендрежник, он тоже так умеет, умеет, но не любит эти дешевые спецэффекты. Действительно, пора возвращаться, вдруг Сэль не спиться. Терлоу может сколько угодно коротать вечера с трупом. Душа Сэль с ним, а тело можно и другое подобрать, не во внешности дело.

* * *

Перед глазами был расписанный потолок с большой люстрой, сделанной из костей. Люстра тихонько себе покачивалась или это покачивались ее мысли? Лучше пусть буду мысли, люстра на взгляд казалась тяжеловатой, на ощущение пробовать не хотелось. Она слышала только треск пламени и чувствовала чье-то присутствие. Руки уперлись в стенки. Девушка провела ладонями вдоль стенок. Гладкие, обитые какой-то тканью. Приятно-прохладные. Шея сильно затекла и не поворачивалась, а перевести взгляд с потолка не получалось. Пошевелив ногами, она выяснила, что одета в платье и на ней лежит что-то легкое и при соприкосновение с тканью, издающее шелест. Попробовала приподняться, получилось только со второго раза. Ах, вот оно что! Лепестки роз, безумно много завядших лепестков роз, так много, что и платья под ними почти не видно. Манфольетти сбросила парочку и огляделась.

— С добрым утром, солнышко! — Нат потянулся, оттолкнувшись от колонны, поднялся с пола и подошел к девушке.

Сэль усмехнулась:

— Гроб? Как мило, мог бы до помолвки предупредить о своих предпочтениях. Знаешь, плетки и наручники я бы может еще пережила, но вот гроб посреди церкви некромантов — это как-то уже слишком.

Парень подал девушке руку и помог выбраться из гроба. Не отпуская его руки, Сэль неверяще смотрела на гроб, даже постучала по нему для достоверности. Из красного дерева, видимо похороны были знатные. Она по-прежнему покачивалась как маятник с постепенно затухающими колебаниями.

— Если у происходящего есть объяснение, которое сможет удержать мою расшатавшуюся психику на тонкой грани вменяемости и сумасшествия, то не мог бы ты его озвучить?

При этом Манфольетти смотрела на сияющее лицо парня и пыталась вспомнить, когда последний раз он выглядел таким счастливым. Ах, да…в день, когда они перебили всех мятежников у себя там…внизу…под землей…в преисподней.

Терлоу похлопал ее по руке и снова приветливо улыбнулся, чем привел девушку в еще большее замешательство.

— Понимаешь, после того, как Орферус и Мина вторглись в школу, единственной возможностью тебя надежно спрятать было… похоронить.

— А... — Сэль махнула рукой и обвела взглядом пространство, — ну, да впрочем, что это я.

Попытка самостоятельно сделать шаг провалилась, казалось, что само умение ходить ею напрочь забыто. С перемещением все обстояло еще хуже. Если бы не Натан, то быть ей расщепленной на молекулы, атомы и прочее составляющие, стать так сказать междумирской пылью. Даже нахождение в нескольких сантиметрах от входной двери родного дома не радовало помутневший взгляд и захламленный разум.

Но не только Натаниэль решил произвести на нее неизгладимое впечатление, но Сиэль, резко распахнувший дверь, набросился на нее с поцелуями и объятиями. Теперь было совершенно понятно, как ощущает себя какая-нибудь болонка, любимица всей семьи, а в особенности какой-нибудь помешанной дамочки.

— Сэль!!!

Дядя оторвал ее от себя только лишь для того, чтобы удостовериться, что обнимает действительно свою племянницу, а затем снова заключил ее в объятия.

— Судя по тому, как вы оба на меня реагируете, то вы точно что-то перепутали, когда меня в сон погружали. Покайтесь, пока мое извращенное на методы наказания воображение прибывает в спячке, план по спасению в действительности был преднамеренным убийством? Решили прогулять причитающуюся мне долю наследства? Натан, а ты не подумал о том, что ты ничего не получишь пока мы не женаты прежде чем вступать в преступный сговор со злом?

Терлоу не удержался и потрепал свою невесту по волосам.

— Сэль, я не настолько меркантилен и ты переоцениваешь мою расчетливость, я сделал это по велению сердца.

Когда с приветствиями было покончено, смеясь и улыбаясь, они вошли в дом, где в столовой уже ждал роскошный ужин на три персоны. При виде любимых блюд в девушке проснулось зверское чувство голода, будто она лет сто не ела или сидела на жесткой диете, или находилась в заключении, где в меню единственными двумя пунктами значились хлеб и вода. Не подождав, когда Нат или Сиэль отодвинут ей стул, пренебрегая прочими этикетными условностями, Сэльвэтрис как абсолютно самостоятельная девушка, наложила себе всего понемногу, забив до краев довольно большую тарелку, содержимое которой начало исчезать с вполне приличной скоростью. Еще никогда она не ела с таким удовольствием, ощущая всю гамму соуса аррабиата, пасты, сыра тертого, мелко нарезанной панчетты, базилика... Ммм, это была музыка вкуса, симфония итальянской кухни. И ей совсем не мешали умиляющиеся лица двух заговорщиков, с ними она всегда успеет разобраться позже, а сейчас ее ждет десерт, а позже несварение желудка.

Сиэль с Натаниэлем ели мало, о чем-то тихо разговаривая. Больше говорил Натан, а Сиэль, чаще кивал, бросая в ее стороны короткие взгляды. Только неторопливо поедая Баварезе с Вин Санто, Сэль начала обращать внимание на внешний мир. К ее большому удивлению только сейчас девушка заметила произошедшие в Сиэле изменения, он сильно похудел, на его идеальном лице появились темные круги под глазами, а идеальная кожа стала болезненно-бледной. Всегда прибранные волосы теперь вроде как наспех перевязаны атласной синей лентой не подходящей к его наряду. Подобную небрежность мог вызвать только Апокалипсис, не меньше.

— С мамой все в порядке? — громко и отрывисто спросила она, вклиниваясь в беседу.

Сиэль удивленно посмотрел на нее, даже Натан, казалось, замешкался:

— Все в порядке, насколько вообще может быть в порядке, — наконец сказал дядя, и сердце девушки вернулось на привычное место: в ниж¬ний отдел переднего средостения, обратно ложась на сухожильный центр диа¬фрагмы и самостоятельно фиксируясь на крупных кровеносных сосудах.

Девушка кивнула и, как ни в чем не бывало, продолжила есть, вспомнив, что с момента своего появления она еще не видела Бьянку и остальных..

— А где…

— Я дал им выходной, — снова ответил Сиэль, недовольный прерванной беседой с Натаниэлем.

Натанчик, вот уж кто совсем не изменился. Ни похудел, никаких тебе следов усталости и признаков того, что он прибывал в состоянии глубокой депрессии и печали по поводу ее вынужденного отсутствия. Кстати, а каким методом они ее усыпили? Сколько она вообще спала и почему именно под землей? Зачем сразу закапывать-то было? Ох, чует сердце, перемудрили. Жуж!!! Девушка едва не подскочила и чуть было не вскрикнула. Ее бесценнейший фамильяр, ее сокровище, почему она не чувствует связи?! Почему его нет рядом?! Так, спокойно… Она ведь совсем недавно проснулась, они ведь не могли с ней за компанию и Жуженьку усыпить?!

— Фамильяр на охоте, — спокойно произнес Нат.

Сэль тут же встретилась с его уверенным взглядом. Это что же получается, он все время на нее смотрел, пока она мучилась? Натан не отводил взгляда, внимательно наблюдая за ее реакцией, изучая ее словно лягушку, которую только что препарировал. Не выдержав повышенного интереса, Манфольетти быстро встала, со скрипом отодвинув стул.

— Пожалуй, мне лучше пойти отдохнуть.

— Увидимся позже, — согласно отозвался Терлоу, а Сиэль, улыбнувшись, кивнул.

Приятно удивленная тем, что ее не остановят и не заставят дополнять интерьер столовой, пока они о чем-то секретничают, девушка неторопливо маленькими шажками отправилась в долгий путь до своей комнаты. Вся атмосфера наигранности сильно давила на плечи и черепную коробку, возвращающиеся чувства казались неестественными, давно забытыми, скорее всего потому такими острыми. Чувство холода, когда проводишь рукой по деревянным перилам лестницы, ощущение от шагов, перемешивалось с удивлением, что она вообще может ходить. Это как узнавать мир заново. Такое непривычно чувство видеть, краски такие…насыщенные, будто она раньше совсем слепой была. Сэль ненадолго задержалась перед дверью, прежде чем войти в свою комнату, ее останавливала дверь, выглядевшая незнакомой и чужой… Глупость какая.

— Бред, — вслух сказала она, подтверждая собственные мысли.

Сэльвэтрис ходила по комнате и все время что-то трогала и переставляла. Сейчас она полностью была сосредоточена на тактильных ощущениях. Острая потребность все время чего-нибудь касаться не оставляла ее ни на секунду. Прикосновения легкие и едва уловимые, мимолетные, чтобы ничего не рассыпалось и не превратилось в песок. Давно ее здесь не было, может отсюда, поселившееся в груди музейное чувство. Поменяв фарфоровую куклу в шотландском платье местами с мишкой, девушка подошла к большому зеркалу в красивой оправе. Собственное отражение оказалось тоже чем-то новым. Так вот как она выглядит… Манфольетти вытянула руку вперед, согнула ее в локте, наклонила голову направо и затем налево, поперекатывалась на пяточках, повернулась вокруг себя и даже сделала реверанс. Тело слушалось плохо, движения получались смазанными, резкими, хотя и раньше особой грациозности и изящества в ней не было, но превращаться в Железного дровосека не хотелось.

Она провела рукой по волосом, расправляя идеально уложенные локоны, палец больно кольнуло, и ей пришлось резко отдернуть руку. На кончике указательного пальца проступила кровь. Подавив безумное желание вызвать бригаду колдомедиков, девушка зашла в ванну, взяв белое полотенце села на кровать, левой рукой вытаскивая из волос, явно воткнутую туда недоброжелателями иголку с ядом и теперь ей предстоит умереть в муках и очень медленно. Вот ведь, воспользовались ситуацией! На самом деле это оказалось серебряная заколка с изумрудами. И это было более странно, чем любая ядовитая игла. У нее никогда не было изумрудов. Сэль вообще не любила украшения с камнями, только если это не сапфиры или черный бриллиант, но вот изумруд! Девушка вертела заколку, наклоняя ее под разными углами, заворожено наблюдая как свет утопает и растворяется в зелени. Зелень…Весна…Трава, листья…нет, не то…Яблоки, виноград, лягушки…нет… Платья, изумруды, может что-нибудь из мебели…нет…переходы до темно-зеленого и смешение красок. Переливы…зеленое. Если она сама не покупала, то это чей-то подарок. Натан или Сиэль? И почему вещи не умеют разговаривать? Совершенно точно, что этой заколке есть о чем с ней побеседовать. Движимая накатившим на нее порывом, Сэль чересчур быстро подошла к шкафу и принялась переворачивать вещи. Сердце стучало все сильнее, а она скидывала с полок одежду, с силой передвигала вешалки, а сердце все стучало. Сильнее, еще сильнее…и резко остановилось, когда она достала со дна шкафа помятое зеленое платье, купленное когда-то давно, в каком-то обычном магазине, так ни разу и не надетое. Она перебирала его в руках, сама себя не понимая. Переодевшись в платье, девушка вновь встала перед зеркалом. И все же, это чувство…чего-то не хватает…Она повертелась, разглядывая отражение, а затем вернула заколку с изумрудами на место.

* * *

Гарри потянулся в кровати. Пробуждение оказалось довольно тяжелым, дышать было тяжело. Голова болела, будто он ею вчера продолжительно и с силой бился о стенку. Парень перевернулся и с удивлением обнаружил, что спит на середине кровати укрытый одеялом. О, это давно забытое чувство безраздельного обладания кроватью. Только ты, одеяло и подушка. Идеально. Что же все-таки голова-то так болит и горло.

— Доброе утро! Сколько можно спать?

В лицо Поттера прилетела мягкая подушка, так всегда, то ни одной, а то все сразу.

— Доброе утро, Рон, — он с силой кинул подушку обратно.

— Вставай же! На завтрак опоздаем! Черт, вечно тебя не добудиться! Ты уже написал эссе?

Слишком много информации. Потерев глаза руками и взъерошив волосы, парень решил сделать миру огромное одолжение — заняться собственным образованием.

— Может попросить Гермиону взять бутерброды? — с надеждой в голосе спросил Поттер.

Красноречивым ответом ему послужили прицельно запущенные в него брюки и рубашка. Пришлось вставать. А еще горло. Изнывающий от жажды парень залпом осушил бокал, гадая, куда в очередной раз могла запропаститься Сэль.

— Гарри, гипогриф тебя укуси за все, что можно!

— Понял я, — и Поттер скрылся за дверью ванной.

Рон никогда не мог собраться вовремя, он мог встать хоть за три часа до подъема, но в итоге именно Гарри будет терпеливо сидеть и ждать его. Наконец, когда Рон был полностью собран и готов к обороне чистых рубежей мозга от знаний, которые преподаватели попытаются вложить ему в голову сегодня, они смогли отправиться на завтрак. Гермиона сидела на прежнем месте и, разумеется, просматривала внушительную стопку газет. У нее что, подписка на все газеты мира?

— Доброе утро! — синхронно произнесли парни, и Грейнджер вздрогнула.

Гарри отлично ее понимал, но облегчать ее участь не собирался.

— Доброе утро, — ответила Гермиона с запинками.

Отведенная Поттером роль давалась ей тяжело, откровенно признаться, она его боялась, и Гарри это видел. Что ж, Гермиона боялась всего, что не могла объяснить, с некоторых пор он вышел за рамки стереотипов о себе.

— Что нового? — непринужденно спросил Гарри.

Если бы Гермионе дали возможность, она бы сбежала. Ей было страшно, вспышка гнева, когда они встретились в коридоре, напугала её. Гарри не шутил, теперь он даже и не думал скрывать от нее холодный взгляд и усмешки, при этом продолжая играть на публику. Девушка видела смертную скуку в его взгляде, обращенном к Рону, презрение к Сириусу, высокомерие к Дамблдору. Точнее он позволял ей все это увидеть, это было по-настоящему жутко. Видеть все это и никому не говорить, не иметь возможность хоть что-то сделать. Сейчас ей бы подошло и стирание памяти. Сказать Сириусу или директору, что тогда сделает Гарри? На что способен, сидящей напротив нее человек?

— Все в порядке, Гермиона? — невинно, с деланный беспокойством спросил «друг». — Угощайся.

И Гарри протянул сделанный им бутерброд. Дрожащей рукой Грейнджер взяла бутерброд, думая, что ей придется его съесть даже если это и не самый любимый ее джем. Рон с широкой улыбкой наблюдал за друзьями, Гермиона зря беспокоилась о Гарри и их дружбе. Все по-прежнему, они не разлей вода и самые лучшие друзья на весь Хогвартс.

Уже сидя в своей кровати и неотрывно смотря в окно, он понял, что Сэль больше не придет. С чего бы ему быть таким удивленным? Не он ли помог Натаниэлю откопать ее труп? Не она ли говорила ему, что не откажется от воскрешения? Так стоит ли теперь удивляться? Хотя, конечно, она могла бы и попрощаться. Пара слов типа «спасибо», «была рада знакомству»… Как вообще он может ожидать от нее хоть что-то человеческое?

В итоге она разочаровала его гораздо больше, чем Сириус, Гермиона и Дамблдор вместе взятые. Она знала о его боли, но все равно поступила так же, как они. Видимо, преданность человеческих отношений заканчивается вместе с выгодой, которую можно от них получить. И теперь он остался один, никогда еще одиночество не ощущалось сильнее, никогда еще не было так тоскливо и тяжело на сердце.

— Не спиться?

Приготовившийся ко сну Рон заглянул под полог кровати. Гарри лишь коротко кивнул в ответ, беглым взглядом отметив, что на Роне все та же забавная пижама с короткими штанами.

— Тогда может в шахматы?

Уизли призывно улыбнулся и продемонстрировал в руках шахматную доску.

Гарри поправил одеяло и подвинулся, освобождая место Рону. Кто бы мог подумать, что Рон Уизли окажется единственным понимающим человеком на весь Хогвартс. Он не задавал лишних вопросов, старательно делал вид, что ничего не произошло раньше и ничего не происходит теперь. Возможно, Рон не был силен в зельях и трансфигурации, не посещал дополнительных занятий по рунам и арифмантике, но он не был глупцом, вопреки всем издевкам и подколам Малфоя. Он был рассудительным и надежным, понимающим гораздо больше, чем кто-то мог бы представить. Слишком много они пережили вместе, слишком много знали друг о друге, чтобы не заметить перемен. И, тем не менее, сейчас он сидел на его кровати, как раньше, расставлял фигуры на шахматной доске и весело рассказывал что-то про тренировку. Он знал многое о Гариных слишком частых посещениях библиотеки, постоянном желании одиночества, о самостоятельных походах в Хогсмит, напускном равнодушии, нежелании общаться хоть с кем-то, кто имеет хоть какое-то отношение к Ордену. Рон Уизли все это знал и видел, может быть, гораздо больше, чем Гермиона. Он просто принял все произошедшие в друге изменения и решил остаться на отведенном ему месте, ведь хоть Гарри и сам очевидно не хотел это признавать, но нуждается в поддержке гораздо больше, чем раньше. Даже если для этого придется говорить Гермионе, что с Гарри все в порядке, и он не изменился, говорить родителям о том, как отлично они с Гарри проводят время в Хогвартсе, говорить Сириусу, что Гарри становиться все открытее и уже совсем не злиться на крестного, просто еще не решается подойти. Надежный тыл, прикрытие, вот что ему нужно. И кем он будет, если откажет ему в этом? Рон доверял Гарри прежде, доверяет и сейчас, просто надеясь, что друг точно знает что делает.

Сейчас на нем лицо, как…Нужное сравнение даже не сразу пришло в голову, как тогда…на третьем курсе, когда он думал, что Сириус убил его родителей и пытается убить его, как при встрече с дементорами. Будто снова слышит крик матери и чувствует, как все хорошее и светлое покидает его… Ходит конем, не замечая, что этим ставит ладью под угрозу, Рон переставляет пешку, делая вид, что не замечает этого. В этот раз он поставит мат, когда это будет совсем очевидно и, судя по всему, произойдет это очень скоро, слон ходит совсем не так.

Гарри так и не удалось выспаться, бессонные часы сменялись кратковременными минутами сна. В его снах, он видел сапфировые глаза, язвительную, но вместе с тем открытую улыбку, ощущал прикосновения прохладных рук…

Вместе с утром в голову пришла, сформировавшая мысль. 1% вероятности. Всего 1% вероятности на успех, его и Сэль. И дело вовсе не в дурацкой шкатулке, Воландеморте или в чем-то еще. 1 % вероятности на то, что они с Сэль смогут быть вместе.

У Рона с Гермионой было благословенное Мерлином собрание старост, поэтому на завтрак он шел в полном одиночестве. За последние пару часов он мысленно перепел все ранее услышанные песни лишь бы не думать о Той-Кого-Нельзя-Называть, вспоминать и думать. Все валилось из рук, сумку удалось собрать только с третьего раза и это при том, что он украдкой смотрел, что складывает в свою Невилл. А еще Чжоу со своими постоянными записочками, перестал читать уже после пятой. Все в радиусе метра от него периодически возгоралось, взрывалась и тлело. Ужасно. Кисточки, перевязывавшие полог кровати, полотенце в душе, домашняя работа какого-то первокурсника. Непонятным, образом все пока сходило с рук. Все-таки что-то есть в том, чтобы быть неуравновешенным пиротехником в пределах школы магии. Можно хоть астрономическую башню поджечь, и все спишут это на выстроившихся в линию Марса и Венеру. Выплюнув обратно кусок омлета, и вытерев губы салфеткой, Гарри со злостью уставился на преподавательский стол. Салфетка, лежавшая рядом с правой рукой Снейпа, загорелась, вызвав переполох среди завтракающих преподавателей. Не ожидавший такого Поттер, поперхнулся тыквенным соком, то ли от этого, то ли от взгляда, которым одарил его Снейп, пришлось тут же делать безучастное лицо. Все было ни к черту! Объяснив, встретившимся друзьям, что у него жутко болит шрам и лучше бы показаться мадам Помфри, подождав пока его курс скроется за поворотом, Гарри вернулся обратно в свою комнату. Вытащив из-под матраса черный бархатный мешочек и сунув его в карман мантии, парень выкинул из сумки все содержимое на кровать, и, положив взамен туда три книги, отправился привычным маршрутом в выручай-комнату, чувствуя, что нить происходящих событий натянулась до предела. Сейчас или никогда, либо все получиться, либо рухнет и погребет его под руинами. В черном мешочке оказалась палочка сделанная Фариа, Поттер тщательно осмотрел палочку, по-разному ее повертев, рука даже вспомнила привычные движения, от которых сейчас не было толку. Странно, теперь не было даже легкого налета грусти или сожаления о прошлом. Грустно было по другой причине… Не желая продолжать душевные терзания, парень открыл принесенную книгу, стал вчитываться в мелкий почерк. Это была его идея. Гениальная и простая. Дело не в том, сколько знаешь, а в том, как ты это используешь. Посмотрев поочередно то на палочку, то на книгу, Гарри приступил к осуществлению задуманного. Если сейчас все получиться, то они еще увидится с Сэль, загадал он… Да что за Моргана! Какая-то часть его сознания определенно живет отдельной жизнью. Сконцентрировавшись насколько это возможно, переплетя все магические нити, охватывающие его, он направил их к сердцевине палочки, стараясь держать связь как можно дольше. Юноша даже понятия не имел, сколько нужно отдать, надеясь, что отданного хвати, Гарри оборвал контакт. Палочка стала теплой и немного светилась, хороший знак. Продолжая накладывать заклинания вперемешку с огненными переплетениями, он надеялся, что все получиться, он ведь всё поставил на это. Ощущение времени абсолютно потерялось. Уже менее решительно парень взял палочку:

— Люмос!

Секунду палочка будто думала, решала что-то для себя и… вуаля! Огонь, неуверенный и неяркий, но ведь сработало. Все получилось и… и он увидит Сэль. Да, снейпова праздничная укладка! Соседний стеллаж вспыхнул, даже не глядя, Гарри привычным жестом смахнул огонь. Получилось! Невероятно! Это вполне может стать одной из самых грандиозных афер в истории. Поддельная палочка с зарядом стихийной магии в обмен на чуть больше половины Гринготтса. Удачная сделка. Довольный собой парень спрятал палочку обратно в бархатный мешок. Теперь осталось только выбраться в Хогсмит для аппарации.

Баррет стоял на углу 3 и 5/4 домов, даже для консервативного волшебного общества он одевался так, будто опоздал с модой века на два. Клетчатый фиолетово-коричневый смокинг с галстуком — бабочкой цвета фуксии, серый дорожный плащ и серый цилиндр, подчеркивающий бакенбарды, увидев это, Гарри закрыл рот кулаком, чтобы подавить смешок. Как раз в это время Баррет повернулся в его сторону, и Гарри коротко кивнул, желая быть узнанным. Баррет в ответ коснулся краешка цилиндра.

— Добрый день, мистер Баррет, извините, что так внезапно.

— О, мой друг, рад встрече, рад, рад. Каждый раз Ваше появление обещает что-то интересное, за всю свою практику, признаться, а она у меня, знаете ли, впечатляющая, удивить меня могло не многое.

— Сегодня я намерен сделать что-то и правда впечатляюще, с вашей помощью, конечно же.

— Конечно же.

Баррет мягко улыбнулся, кто бы мог подумать, что за этой добродушной улыбкой и сверкающими карими глазками-звездочками, скрывается самый лучший юрист волшебного мира, с обширными связями и практикой. Встреть его Гарри на скамейке в парке, поговорил бы с ним о погоде и непременно спросил о внуках, садике возле дома, но уж точно не о презумпции невиновности и новых поправках в законодательстве.

Косой переулок потерял еще недавний лоск, обычно заполненный волшебниками всех возрастов, размеров, цветов, интеллекта, интересов и увлечений, в мантиях на любой вкус, цвет, покрой и случай жизни. Теперь же от всего многообразия, остались одинокие прохожие, постоянно оглядывающиеся и избегающие темных узких переулков. Особо пугливые держались группами, надеясь вернуться домой без приключений. Некоторые магазины закрылись или работали по короткому графику. Временами попадались авроры с фирменными нашивками как у Аттвуда. Гарри надвинул край капюшона на лицо, еще одна встреча с цепким въедливым Аттвудом была бы сейчас некстати.

Он немного отстал от Баррета, окинув взглядом величественное здание банка. Такой большой игрушки у него еще не было.

Все было так же. Длинный коридор, вдоль которого стоят столы, за которыми гоблины вершат свою денежную магию, записывая, взвешивая и пересчитывая. Пергаменты, исписанные цифрами, перелетали со стола на стол, подвергаясь обязательной опечатке.

Ничего нового с момента последнего визита… ничего, кроме сопровождающего… Что-то слишком часто он стал жить воспоминаниями. Мистер Баррет чувствовал себя уверенно и непринужденно, но стоит отметить, что гоблины смотрели на него с опаской, в то время как его даже взгляда не удостаивали. Баррет резко затормозил, развернулся и бойко поднялся по лестнице. Вот с кого надо брать пример, никакой отдышки и хороший вестибулярный аппарат, лично у Поттера от этой идеально гладкой, начищенной до блеска мраморной спиральной лестнице, круто поднимающийся вверх, голова шла кругом. Лестница неожиданно закончилась небольшой площадкой и красивой высокой дверью. Гоблины любят все монументальное и гротескное. Что там, маленький рост, большие амбиции?

— Нам назначено, — коротко бросил Баррет стоящему на входе гоблину и вошел внутрь.

Кабинет, как и следовало ожидать, был большим, вокруг одни стопки бумаг и папок, книги в переплетах, весы, а потолок высокий, сводчатый с множеством люстр разных размеров, стилей, две абсолютно одинаковые большие люстры со стеклянными капельками висели рядом в центре комнаты. Владелец банка на свете не экономит. Они шли к столу по пыльной потертой зеленой дорожке, не интересующийся интерьером Баррет успевал ввести его в курс дела, сразу приобретя при этом профессиональный вид.

— Розн Мардюк — самый старый гоблин из ныне живущих, ни одно столетие занимает место владельца Гринготтса, старый перечник. Безвылазно сидит в своем кабинете и все считает, люстры — единственная его страсть. Из всех управленцев, клянусь Мерлиновой палочкой, он самый сумасшедший! Спорю, он об изменениях в банковском законодательстве и не слышал, поправки 207 и 210 будто не для него писаны! Какие проценты!

Гарри пожал плечами, он вообще ничего о банковском законодательстве не слышал.

Они подошли к столу и… бесспорно, при ближайшем рассмотрении становилось понятно, Розн Мардюк самый старый из всех живущих гоблинов. Его лицо было испещрено морщинами, уши немного сворачивались и всклоченные седые волосы, напоминали прическу Энштейна не в самые лучшие годы.

— Мистер Мардюк, — Баррет коснулся цилиндра.

Гоблин оторвал крючковатый нос от записей, надел лежащие очки и осмотрел посетителей.

— Мистер Баррет, — проскрежетал он, словно последний раз говорил года три назад, — и…

Парень скинул капюшон и снял перчатки.

— Мистер Поттер, — голос Розна оживился, — прошу, садитесь. Что же за дело привело Вас ко мне? В последнее время ко мне все чаще идут за кредитами, но с балансом Ваших счетов все в порядке.

Непроницаемые черные глаза остановились на парне, Гарри даже знал где именно, на лбу, где под косой челкой был скрыт знаменитый шрам.

— Я к Вам с предложением мистер Мардюк, а мистер Баррет выступает в роли моего поручителя.

Гоблин подвинул к себе чистый пергамент и перо, а затем скрестил руки, ожидая подробностей. Проследив за движениями Розна, Баррет похлопал рукой по внушительному коричневому портфелю. Ни один гоблин, Моргана побери, не обманет его клиента.

— В происходящем конфликте Ваша роль только экономическая? Именно ведь это место отвели Вам волшебники, когда у Вас не стало магии.

Мардюк усмехнулся, усмешка вышла кривой, будто вырезанной.

— На все воля Мерлина, мистер Поттер. Кто-то должен следить за деньгами в этом мире и кто знает, что именно крутит этот мир, деньги или магия? Министерство, с его бесчисленными служащими, проектами, аврорами, рядовые семьи, даже Тот-Кого-Нельзя-Называть, думаете как долго все они продержаться без денег? Что там… Хогвартс, думаете, на что функционирует Ваша школа? У меня больше власти, чем Вы думаете, -

Розн перебрал горсть галеонов лежащих у себя на столе, и парень обратил внимание на его длинные загибающиеся ногти, словно специально созданные для захватывания денег.

— Тогда, Вам не нужно это.

Гарри достал палочку из бархатного мешочка и положил перед Мардюком. Гоблин склонился над ней одновременно с Барретом. Глаза Розна блестели алчным блеском, дрожащими руками он взял палочку и принялся ее осматривать, обнюхивать. Поттер спокойной наблюдал, надеясь, что среди гоблинов не передается из поколения в поколение заклинание на проверку подлинности палочки. Мардюк держал ее как нечто ценное, самое большое сокровище в мире. Глаза из непроницаемых стали оживленным, а сам гоблин будто скинул добрую сотню лет, уголки губ подрагивали, слова застревали. Да, правда, от такого можно легко дар речи поменять. Баррет удивленно то приподнимал, то опускал очки приклеенный взглядом к палочке.

— Можно? — Гарри протянул руку.

Розн взглянул на него затравленным взглядом, не спеша расставаться со своей …прелестью, и Поттер усмехнулся этой мысли.

— Что Вы хотите за нее?

Баррет приосанился и щелкнул застежкой на портфеле. Форма договора номер один или два? Его пальцы быстро перебирали бумаги на все случаи жизни. А его клиент не так прост, как кажется, вот это парень, вот это расчет, вот это бизнес!

— За магию? — Гарри поддался вперед и уверенно посмотрел на гоблина. — Вы же банкир, так вот и скажите мне, сколько стоит магия по курсу Гринготтса?

— Признаюсь, она очень похожа. И дерево, и узор, и запах… Мои предки передавали легенды о ней из поколения в поколение. Но откуда мне знать, что…

— Пробный раз, бесплатно, подарок от компании, — Поттер махнул рукой, призывая к действиям.

Вот бы сработало. Интересно, если у Розна ничего не выйдет, как быстро их выкинут за порог и заблокируют все счета.

— Люмос!

Палочка сработала моментально, и парню с трудом удалось сдержать восхищенное выражение, отлично, все идет по плану и в соответствие с графиком, теперь ближе к договору…

— Что Вы хотите, мистер Поттер?

Одного взгляда достаточно для понимания, что с палочкой Мардюк больше не расстанется.

— Стать совладельцем Гринготтса с правом решающего голоса.

Это было как гром среди ясного неба, оставалось надеяться, что гоблину еще не снесло крышу, и он помнит, что Авада Кедавра находиться в списке запрещенных заклинаний.

— Мистер Поттер…

Гарри перебил его холодно, уверенно и бескомпромиссно. Честное слово, они же не на рынке, чтобы торговаться, тем более о таком предмете, сколько времени было убито на эту палочку, да и магию пришлось пожертвовать.

— Мистер Мардюк, это единственная возможная плата — или это, или я забираю палочку. Обещаю, что после того как закончиться война с Воландемортом я не буду вмешиваться в дела банка, претендую лишь на выплату дивидендов. Решающий голос только на время.

Прежде всего, мистер Мардюк, мистер Баррет является моим официальным представителем, мое имя должно остаться в тайне, все его решения — это мои решения и подлежат исполнению, мистер Баррет пользуется моим безграничным доверием. Я хочу вернуть себе управление своим счетом, и Вы говорили о Хогвартсе и Министерстве, проведите с ними разъяснительную беседу, пусть мне вернут палочку, мантию и карту, директор поймет, о чем идет речь. И пусть отменят мой запрет о невыезде. Пункт о моем согласии передать управление Вам после войны можно указать отдельным пунктом.

Гарри встал, накинул капюшон и надел перчатки, его работа выполнена, сделка состоялась, теперь пусть другие зарплату отрабатывают.

— Удачного дня, я рассчитываю на Вас, — он кивнул Баррету.

— Отлично, — Баррет потер руки и достал нужные документы.

Гарри даже не спускался, а сбегал по ступенькам, прибывая в наилучшем расположении духа, афера столетия прошла успешно и в соответствие со сценарием. Совершенно точно, все его идеи гениальны и осуществимы, если за спиной нет скептичного язвительного призрака. Настроение моментально упало до нуля. Таким темпами придется напроситься на добровольное стирание памяти. Может зайти к Фортескью и съесть любимое фисташковое мороженное? Проделывая привычный путь по мощенной булыжниками извилистой улице, он придавался воспоминания о первом посещение, желая вновь прочувствовать прошлые ощущения. Но…видимо, придется смериться, магия больше не завораживает и не пленяет. А может все дело в потрепанном виде переулка? Да нет…что-то, колотящееся в груди, подсказывало, что дело не в этом. Узкий проход между заколоченными домами, ведущий в Лютный переулок заставил остановиться и задуматься о первоочередности: сначала мороженное, потом книги или книги, а потом мороженное? Гермиона, точно в полнолуние покусала его в отместку за все хорошее. Оглянувшись по сторонам, неприметной тенью парень скользнул в проход. В отличие от Косого переулка, Лютный находился в самом расцвете, хоть прохожие и не попадались, но ни один дом не был заколочен, призывные вывески «открыто» мелькали перед глазами. Нужно купить три последних тома Ксардаса «Огненная магия. Теории. Гипотезы. Аксиомы», Кравца «Переходы магии», пару книг по практике… Двери двух домов синхронно открылись и из них стали выходить люди, закутанные в черные плащи. Ой, кого-то они ему сильно напоминали. Один из процессии взмахнул палочкой и на небе затянувшимся тучами появились вполне узнаваемые очертания черепа. Черная метка, давно ж их пути не пересекались. Все-таки Сэль права, когда нормальные люди стояли в очереди за мозгами , он стоял в очереди за приключениями, и поскольку стоял он там один, то и все самое интересное досталось ему, лучше б за мозгами стоял… Действуя на инстинктивном уровне, Гарри сначала спрятался за стеной одного из домов, а потом выждав момент влился в колону. Они шли строем, перед ним семь человек, назад оборачиваться было как минимум нецелесообразно. Пожиратели, сомнений нет, но ведут себя странно. Как загипнотизированные, от каждого веет холодом, что за прогулка вообще в подобном стиле? Отлично, куда они идут? И как выбраться отсюда? Они свернули в Косой переулок и направились в сторону Министерства. Великие основатели, да где же эти авроры, когда тут целая толпа пожирателей разгуливает? И все эти люди, откуда они взялись? Неужели так трудно закупить продукты на неделю и сидеть в подвале, пока буря не пройдет. Строй разделился, и Гарри растерялся к кому же ему присоединиться. Пожиратели работали слаженно как одна команда, единый механизм, словно разум у них один на всех. Марионетки, вот оно что. Прерывая его размышления, пожиратели начали действовать, одна группа схватилась за палочки, а другая рисовала что-то на снегу. Будь у него пергамент, он бы точно делал заметки. Витринное стекло вынесло взрывом, и Поттер лишь шагнул в сторону, уворачиваясь от осколков. Паника набирала обороты, заклинания летали из стороны в сторону, и счет был в пользу пожирателей. Отвлекающий маневр, понял он это тогда, когда на снегу алым пламенем загорелись очертания руны. Руна призыва, ему ли не знать… Один за другим к пожирателям стали добавляться… оборотни? Что это вообще за твари, с плескающейся жаждой в глазах. Твою ж мать… Плохо дело, крики теперь слышались со всех сторон, взъерошенные одичавшие твари будто их только что спустили с цепочки, кидались на людей, резкими чавкающими укусами вырывая куски мяса и забрызгивая все кровью. Яркая, вступающая в контраст со снегом… Это не его дело. Это не его мир. У них есть авроры и магия. Тогда почему же он следил за пожирателями? Почему не переместиться сейчас: рука юркнула в карман мантии и сжала порт-ключ, почти удалось… Если бы не… Девочка в бордовой мантии стояла посреди улицы сжимая в руках плюшевого мишку, ее глаза, такие синие-синие, почти как расплавленный сапфир… Ей лет семь…ей страшно и этот страх парализовывает, не дает даже голосу прорезаться. Девочка ловит его взгляд. Возможно, эти существа реагируют на страх и это для них как красная тряпка, а может ими просто движет чувство голода. Тварь бросается к девочке, распахивая пасть, обнажая три ряда кривых и разных по размеру зубов, а девочка лишь закрывается рукой, наверное, очень желая проснуться. Может она даже темноты боится.

— flammeus flagellum!

Это решает все. Теперь уже поздно поворачивать. Огненные плети опускаются на спину чудовища, рассекая шерсть и кожу, в воздухе появляется неприятный запах паленной псины, но тварь даже не скулит, будто не чувствуя боли, и он опускает плети еще раз, от этого должен переломиться позвоночник, но нет. Озлобленное существо, забыв о девочке, несется на него. Он перемещается и просит ее закрыть глаза, ребенок послушно закрывает глаза ладошками.

— flammeus exemplum!

Пламя приобретает форму волка. Огненный фантом точно копирует движения существа, причиняя последнему невыносимую боль, и что-то не являющееся оборотнем стонет, только почему-то человеческим голосом. Парень присел на колени.

— Все закончилось.

Девочка убрала руки и открыла глаза. Теперь он видит, что на самом деле они карие.

— Как тебя зовут?

«Сэльвэтрис» подсказывает его сознание.

— Агнесс, — говорит девочка.

— Беги, воооон к тому зданию, Агнесс, быстро-быстро и все будет хорошо.

Поттер провожает взглядом Агнесс, быстро бегущую к Министерству, и обещает позже разобраться со своими навязчивыми идеями. Авроры, наконец, соизволили появиться, но что-то не похоже, что ситуация находиться под контролем. Недолго думая, авроры стали применять «Аваду», эффект от Экспеллиармуса мог быть гораздо больше. Один из авроров применил взрывающие чары, и рядом с Гарри упала горсть красной черепицы. Придурок! Мантия теперь вся пыльная! Тут требуется подмога, в рядах сил правопорядка потерь было гораздо больше, в основном из-за лохматых монстров с отсутствующим инстинктом самосохранения.

— igneus explosio!

Бессознательно, он воспламенил недооборотня, подкрадывающегося к аврору со спины.

Ладно, возможно, он может немного помочь. Решив взять на себя главную проблему вечера, явившихся монстров, по которым аврорам было невероятно трудно попасть авадой. Установив опытным путем, какой силы требуется магия, чтобы отбить кровожадным тварями желания поужинать, особо не думая, Гарри просто стал применять уже хорошо отработанные заклинания. Огненные стрелы, плетки, фантомы и клетки, безжалостно сжигали одного монстра за другим. В итоге от него пользы, было больше чем от авроров, которые должно быть облегченно выдохнули от снятия с плеч одной проблемы. С вечно призывающими этих тварей пожирателями и людьми, не успевшими покинуть место стычки, проблем было гораздо больше.

Постоянные перемещения, а вдобавок приходиться следить за сползающим капюшоном и

за противниками, приводят его в узкий переулок. Прижавшись к стене, пожилой мужчина гипнотизирует взглядом переросшую псину и пожирателя, оглянувшись назад, он с облегчением отметил, что подлая Воландемортовская шайка почти разбита. Последние. Пожиратель еще не заметил его присутствия, хм, не хорошо герою прятаться за мусорными баками. Волчонок скалился, но не нападал, видимо удерживаемый пожирателем, который в свою очередь склонился к мужчине с наставленной палочкой и готовился произнести заклинание.

— Ступефай!

Пожиратель, обернулся вокруг себя и оглушенный отлетел в сторону баков, Поттеру пришлось немного посторониться. Сегодня все пытаются его неосознанно убить. Значит дело не в шраме…Любопытно. Может у него особый шарм, приманивающий маньяков? Оставшийся без контроля «оборотень» сорвался с цепи, он слишком быстро перемещался, и другой пожиратель не мог по нему попасть. Один пожиратель оглушает другого. Хм…

— Bambarda!

Жалкие попытки пожирателя отбиться от обезумевшего щенка, не то на что можно смотреть вечно. Гарри сделал несколько шагов вперед, вдруг у этого полоумного приступы альтруизма сменяются желаниями крови. Они оба были в плащах и натянутых капюшонах, в руке у одного палочка в руке другого огненный шар. Поттер немного повернул голову в сторону жертвы и кивнул на выход из переулка. Должен ли он отпустить пожирателя? Отдать властям? Спалить на месте?

— exustio

Гарри сжег двух оборотней за спиной пожирателя. Пламя получилось сильнее, чем нужно и Гарри успел поймать капюшон прежде, чем тот спал, а вот пожиратель нет. Капюшон упал, открыв лицо, лицо, которое Гарри Джеймс Поттер был вынужден видеть с первого курса несколько раз в неделю, а на пятом и того чаще. Северус Снейп, ну конечно.

Снейп не растерялся, как это могло показаться со стороны, ни сейчас, ни минутой ранее, и страшно ему не было. Просто в тот момент, как этот незнакомец появился здесь, он мог только думать. Его движения, четкие и отработанные, мягкий уверенный голос со слышащейся в нем силой, все казалось таким знакомым, будто он видел это каждый день. Но совершенно точно никто из его знакомых не был магом огня. Откуда стихийник мог взяться в Косом переулке. Моментальная реакция, то, как он уклонялся… Снейп прищурился и сделал пару шагов вперед. Четкие движения…ничего лишнего, выверенность и баланс смешанный с изяществом, как в квиддиче, как в дуэльном клубе, как… рука профессора потянулась вперед к капюшону, но прежде чем он смог его коснуться незнакомец прошептал заклинание и их разделила стена огня, но все-таки капюшон шелохнулся, совсем немного, немного, но остаточно чтобы увидеть сквозь языки яркого пламени скошенную челку волос черного как смоль цвета.

* * *

-Хвала Мерлину, ты здесь! — радостно воскликнула Макс и плотно притворила за собой дверь.

— Привет! — отсалютовал ей Поттер бокалом. — Прости, что я без предупреждения.

— Да ничего.

Женщина оглядела стройный ряд разномастных бутылок у столика и перевела взгляд на самого парня. Ее подозрения оправдались — он был пьян. Чего, признаться, она только не повидала за свою карьеру, но никогда даже подумать не могла, что увидит пьяным самого Гарри Джеймса Поттера. Парень покачивался на стуле, проявляя в его случае потрясающую смелость, и неторопливо потягивал алкоголь то из бокала, то меняя его на саму бутылку.

— Проходи, давай я тебе тоже налью, — через весь стол он потянулся за еще одним бокалом, но ухватив воздух, Гарри лишь покачнул стоявший бокал и тот начал падать.

— Осторожней, — предупреждающе прошептала Макс, но внезапно появившаяся ленточка пламени подхватила бокал и протянула его прямо в руки парня.

Удостоверившись, что бокал и правда занял устойчивое положение, парень качавшейся рукой расплескав все же сумел налить полный бокал.

Дюбари, тяжело вздохнув, пододвинула стул и села за столик, недоверчиво поднесла бокал к носу. Приятный миндальный аромат вскружил голову, вызывая немедленное желание дегустации. Макс прикрыла глаза, вкус не разочаровал, приятный, жгучий, оставляющее сладкое послевкусие.

— Потрясающе, что это?

— Граппа, итальянский виноградный алкогольный напиток, — отозвался Гарри, оставшийся довольным реакцией.

— По какому поводу праздник?

Поттер закатал рукава рубашки и, подперев голову рукой, устало посмотрел на Макс:

— Макс, я ведь красив?

— Определенно.

— Я богат, я успешен и умен, на меня вешается добрая половина девчонок Хогвартса, от меня зависит экономика магического мира, я могу влиять на политику школы… Так почему ж мне так хреново?

Она подвинулась поближе к нему, доверчиво заглядывая в глаза, где в разбавленной алкогольной зелени иногда проходила рябь волн осознанных мыслей.

— Кто достал тебе столько алкоголя?

— А, это, — парень махнул рукой и обвел гордым взглядом свой мини-бар, — Баррет.

— Гарри, Баррет один из лучших юристов Англии, а не мальчик на посылках, — недовольная его поведением, объявила Максимилиана.

— Расслабься, я проявляю предельную уважительность. Я ценю и тебя, и его… и… тебя я уже называл?

Женщина откинулась на стуле и закрыла глаза руками. Как же хорошо сейчас она понимала родителей, воспитывающих трудных подростков. Так вот зачем существуют закрытые школы типа Хогвартса, чтобы видеть свое ненаглядное дитятко только на летних каникулах. Воспользовавшись ее задумчивостью, Поттер потянулся к бокалу, но Макс его изящно отодвинула, взглядом давая понять, что имеет твердую жизненную позицию по поводу детского алкоголизма.

— Не будь занудой, — парень отодвинул ее руку и залпом осушил бокал, — ты ведь наверняка напивалась, когда мне уже станет хорошо?

— Запомни, зайчик, хорошо становиться утром следующего дня. Уверена вся жизнь, предшествующая моменту завтрашнего пробуждения, уже не будет казаться такой плохой. Как же твои хогвартские друзья?

— У меня совершенно нет друзей, — обреченно констатировал Поттер. — Еще недавно все было по-другому. Знаешь, ведь Рон был первым, с кем я познакомился, не считая Хагрида и Малфоя. Он забрал меня на втором курсе от Дурслей, а полет на машине до Хогвартса. Я часто гостил в доме у его семьи. До них я даже не знал, что такое летучий порох. И я очень испугался за Гермиону, когда она попала в больничное крыло из-за василиска. А Сириус… он ведь даже хотел, чтобы мы жили вместе. Я просто не хотел, чтобы он упал в арку тогда…Они так меня разочаровали, я как слепой щенок, которого дергали за поводок, куда было нужно! Я не могу их простить Макс. Что за игры за моей спиной, а?! Неужели нельзя было просто все объяснить? В тоже время они ведь и раньше меня разочаровывали, Рон во время турнира трех волшебников и летом после 4 курса, когда они мне не писали. И на какую реакцию эти…придурки рассчитывают теперь?!

Он нетерпеливо постучал пальцами по столу. Затуманенный взгляд обрел небывалую осознанность:

— А главное, скрывали это все за деланной заботой! Гарри то, Гарри это…Тошнит. Значит, стал сквибом и все, в перерасход?!

— Ну, понимаю твои чувства, но это случилось не сегодня, думала, ты это пережил. Ты ведь держался до этого? — Макс поняла, что подобралась очень близко к самой проблеме.

Причина и следствие. Все, что Гарри перечислил до этого не причина. Боль и обида не прошли, в его душе наверняка борются противоречивые чувства и эмоции к когда-то близким людям неоднозначны, но он ведь держался. Дело в другом. В том, почему из-за чего или кого он держался до этого.

— Та, девушку, которая сводила меня с ума, помнишь, я рассказывал?

Вот оно! Причина и следствие. Дюбари сразу заметила, как он поменялся, сказав только это предложение. Голос охрип и стал тише, взгляд устремился в одну точку, а пальцы нервно водили по краю бокала.

— Наше сотрудничество закончилось. Договор, кажется, выполнен.

— Раз так, то самое время перевести деловые отношения в романтические.

Парень мотнул головой и печально улыбнулся, взъерошив и без того не слишком прилизанные волосы:

— Не думаю, что ей запомнилось наше сотрудничество и у нее есть жених.

Дюбари молча встала, подошла к нему сзади, обняла за плечи и чмокнула в макушку.

— Все обязательно будет хорошо. Ложись спать, ладно? Счастье всегда найдет дорогу обратно.

* * *

Сэль стала тихонько разводить руки в сторону. Между ладонями появлялась черная сияющая цепь.

— Аter catena!

Цепочка выскользнула из рук, оплела шею стоящего в загоне черного пегаса и растаяла. Раздраженное животное успокоилось и обратило на девушку горящие рубиновым светом глазницы. Манфольетти победно улыбнулась и оглядела своих немногочисленных одногруппников, заклинания успешного применения черной цепи добилась только она. Как всегда лучшая на курсе. Это были невероятнее ощущения. Раньше она умела использовать только заклинание призыва черных пегасов, этому ее давно научил Сиэль, а теперь у нее получилась и черная цепь. Черный пегас был потрясающим созданием, гораздо худее и изящнее, чем его белые собратья. В их глазах не было зрачка, глазницы сияли черным светом, когда они были спокойны, и рубиновым, когда нервничали. Крылья большие и широкие состоят из перьев, обладающих способностью погружать в сон. Сэль просто обожала этих животных, подозревая, что в прошлой жизни сама вполне могла быть черным пегасом. Они с трудом переносят общество магических или немагических существ и людей в частности. У нее, признаться, тоже руки чешутся решить проблему перенаселенности. Кровь черных красавцев чрезвычайно ядовита, поэтому на них никогда не охотятся — маленькая капелька, попавшая на кожу, вызывает страшные незаживающие ожоги. Рана не убивает, но вызывает буйное помешательство. Трехминутное общение с ней производит примерно такой же эффект. Черная цепь, универсальное заклинание, позволяющее подчинять существ Тьмы, если у мага хватит сил на его использование. Восхитительно, она чувствовала биение сердца пегаса, его чувства, обрывки мыслей и желаний, как будто сама была пегасом. Ветер…так его называют собратья.

— Что ж, Ветер, попробуем.

Девушка вошла в загон и освободила связанные за спиной пегаса крылья. Мысленно, сдержав его взмаха усыпляющих крыльев, Сэль ободряюще похлопала Ветра по спине. Теперь можно попробовать и прокатиться.

— Хороший мальчик.

— Манфольетти, закончила?

К ней подошел профессор Торстен.

— Отличная работа, Сэльвэтрис, тебя вызывает директор.

— Да, профессор.

Расстроенная, что не смогла попробовать прокатиться, Сэль, тем ни менее, собрала вещи и отправилась в кабинет директора. Интересно, о чем он с ней хочет поговорить? Может, у него есть догадки, где могли бы находиться камни Аманы и Альса или еще лучше. Он знает, где печать Мерлина?

Директор, разумеется, почувствовал ее приход, но все же Сэль посчитала правильным предварительно постучать. Соблюдя все правила приличия, она вошла в знакомый директорский кабинет — большой полукруглый с высоким куполообразным потолком, под которым висели две большие одинаковые люстры. Вдоль стен стояли стеллажи, уставленные книгами и папками скрывая ото всех цвет обоев, который не помнил и сам директор. Пол устелен разными по цвету и размеру коврами, немного поодаль стоят три зеркала в объемных рамах для общения. Директор сидел за своим столом и, заметив ее, приветственно улыбнулся.

— Сэль, проходи.

Сэль кивнула директору и вошла в кабинет. Кроме них двоих в кабинете находился третий человек, пожилой мужчина, неопределенного возраста в забавной серой мантии и с длинной бородой. Девушка встретилась с ним взглядом, терпеливо его выдержав.

— Сэль, это…

— Директор Дамблдор.

— Да, вы знакомы?

Сэль признаться сама удивилась ответу, образ просто всплыл в ее памяти, совершенно безосновательно, поэтому она смогла лишь пожать плечами в ответ.

— Садись, у нас к тебе разговор.

Девушка оставила сумку у книжного шкафа и села на стул под прямым углом, сложила руки на коленях, соблюдая таким образом все правила официальной беседы. Безукоснительное соблюдение манер и правил, одно из качеств, которым воспитывают студентов Бетельгейзе. Окружающий мир не был к ним добрым и снисходительным, для большинства волшебников, способных творить магию только с помощью палочки, они были чужаками, сбоями в системе, опасными мало исследованными существами, которых надо сторониться, а лучше загнать в огражденный участок и не выпускать. К этим людям относился Альбус Дамблдор, она поняла это сразу, лишь мимолетно применив взгляд гоэтий и тем страннее было его появления в кабинете директора Лиланд.

— Мисс Манфольетти, думаю Вам прекрасно известно об угрозе, которая нависла над всем магическим миром. Лорд Воландеморт всегда был опасен, но теперь, когда в его руках шкатулка….

У директора Хогвртса оказался приятно подкупающий голос.

— Понимаю, — она утвердительно кивнула. — Что мне нужно сделать?

— Твоей целью, — перехватил нить разговора директор Лиланд и протянул ей снимок,— станет юный волшебник Гарри Поттер.

Девушка лишь мельком взглянула на колдографию, не проявляя к ней особого интереса.

— Профессор Вуйцик, ведь закончила Вам читать курс магии смерти? Насколько помню, у тебя стоит отлично, так что не заставляй меня пересматривать оценку и делай понимающее лицо. Так вот, Воландеморт создал себе крестражи, одним из которых является Гарри Поттер.

Теперь Сэль куда с большим интересом стала разглядывать фото.

— Он захочет добраться до мальчишки в любом случае.

— Воландеморт знает, что Поттер — крестраж?

— Воландеморт знает, что между ними существует сильная магическая связь. Поттера, того, кто выжил после его авады и сумел помешать ему возродиться, он не оставит в покое. Сейчас, парень сквиб и убить его не составит труда, но…

— Но, Гарри, сильно изменился, — перехватил инициативы Дамблдор, — он никого к себе не попускает и дальнейшее вмешательство может лишь ухудшить обстановку.

— Я буду должна охранять Поттера?

Было видно, что директор Лиланд подбирает слова, видимо, задание носило другой оттенок.

— Он со всеми держит дистанцию, посторонний человек может попробовать ее обойти, и мы говорим о тебе. Ты не отступишь, к тому же Поттер отличный шанс выйти на Воландеморта и шкатулку. В данной ситуации — ты лучший вариант. Ты одна из лучших гоэтий, проклятая Мерлина, а значит, связана со шкатулкой, и ты знаешь Орферуса, несомненно, он возглавит охоту за Поттером. Поэтому ты отправишься, как студентка по обмену в Хогвартс, на факультет Гриффиндора, формально у тебя будет палочка и тебе придется создавать видимость, что ты умеешь ей пользоваться. Охраняй Поттера до определенного момента.

— Момента?

— Так как Гарри Потер является одним из крестражей, он должен быть убит. Убит самим Воландемортом. Или, в крайнем случае, его убьешь ты.

Последние слова директора заставили девушку внимательнее присмотреться к колдографии. Если раньше она смотрела на парня чисто с профессиональной точки зрения, то теперь же…

Сэль вздохнула, ей не просто нужно было охранять Поттера, с ним нужно было войти в контакт, в то время, как ее социальные навыки оставляли желать лучше.

— А что с другими крестражами, их следует найти?

— Этим займутся другие люди, — спокойно ответил Дамблдор, внимательно следивший за девушкой.

Сэль выдохнула, приятно удивленная, что не весь груз ляжет на ее плечи.

* * *

Первая мысль, пришедшая в голову любого нормального человека, рискнувшего посетить ее комнату в этот час это вызов бригады авроров. Учитывая, политическую ситуацию, мысль была бы самой, что ни на есть адекватной. Комната девушки была перевернута, везде были раскидана одежда, книги, письменные принадлежности. Более того, некоторые вещи даже летали по комнате в поисках свободного места. Среди всего этого безобразия, около кровати стояла юная мисс Манфольетти, задумчиво глядя на три чемодана, один из которых имел пространственное расширение, но даже оно не спасало положение. Уже в который, раз девушка решила начать все заново и вновь выложила вещи. Как же прав был второй закон термодинамики, энтропия постоянно увеличивается!

— Жуж!

Слезно обратилась Сэль к единственному советчику. Белый кот сидел на каминной полке, с высоты взирая на все это безобразие, абсолютно не желая принимать в нем участия.

Не получив поддержки фамильяра, девушка вернулась к спискам необходимых вещей любезно предоставленных ей директором. В принципе, ситуация складывалась как нельзя лучше. Поездка в Хогвартс даст возможность находиться в эпицентре разворачивающихся событий. Но, Геката побери весь это мир, как же она была раздражена и зла! Шкатулка Пандоры, положим ее проблема, но вот Гарри Поттер — определенно нет! Гарри Поттер никакого отношения к ее миру не имеет, Гарри Поттер — забота Дамблдора! Ах, как же мило они собираются решить проблему этого парня ее руками! Даже, если он последний крестраж, даже если существует пророчество, то какого черт убить его поручили ей! Нет, конечно же, оставили запасной вариант, подставить его под палочку Воландеморта! У нее что, в личном деле в графе род деятельности указано решение любых проблем в кротчайшие сроки?!

С чего они вообще взяли, что Поттер станет ей доверять и увидит в ней родственную душу, которой можно открыть все свои тайны? Сэль с силой запихнула стопку учебников в чемодан. К тому же она не убивает без особой необходимости! Только в крайних случаях, когда нет другого выбора! А тут мало того что нужно убить невиновного человека, сквиба, так еще просят перед этим подружиться и втереться в доверие! Фу, извращение какое-то!

Но что беспокоило по-настоящему, так это отсутствие десяти серебряных браслетов! Конечно же, она сразу заметила их пропажу! Ну ладно, не сразу. На следующее утро, после своего сомнительного пробуждения в гробу. Как обычно она во сне бежала по узкому коридору от мерзких тварей, пахнущих серой и кровью, спасительная дверь из коридора как всегда отдалялась, она чувствовала, что сейчас упадет, никто не слышал ее оглушительных криков… Обычный кошмар, она уже привыкла, но в этот раз Сэль еле смогла проснуться. Дышать было невозможно, горло жутко болело, а когда она увидела себя в зеркале, то на горле остались следы удушья, на щеке кровоточила, на коленке переливался свежепоставленный синяк, а под ногтями была грязь… После этого она как безумная бегала по комнате, срывая с окон легкие прозрачные шторы, завешивая зеркала, с трудом ей удалось заставить взять себя в руки. Жуж, терся об ее ноги, стараясь успокоить хозяйку. В тот день ее до обеда не оставляло чувство беспокойства и вопреки привычному образу, Сэль, спускаясь к обеду с Сиэлем, одела блузку с коротким рукавом, но, как бы демонстративно она не складывала локти на стол, дядя ни сказал не слова по поводу отсутствия браслетов. Более чем странно, не он ли несколько лет назад обещал с нее шкуру спустить, если потеряет хоть один браслет. В конечно итоге, ее убедили в том, что она потеряла их в день нападения на Бетельгейзе. Того самого нападения, после которого ее решили спрятать, да так надолго, что она успела пропустить смерть Аманы и Альса. Какая тщательно проработанная история, но внутри…внутри тихонечко звенел колокольчик, не соглашаясь с этой версией. Все ведь было не так…

Сэль будто вышла из транса, вздохнула и, не заботясь об аккуратности, уложила в чемодан стопку одинаково черных мантий. Еще не готовая расстаться со стопкой мантий, она посмотрела на свое отражение в окне, слишком задумчивая. Так что же произошло, после нападения на Бетельгейзе? Как она потеряла десять браслетов? Как получилось, что она согласилась на сомнительный способ Ната и Сиэля? Сказали ли они правду? Почему от одной мысли об этом безумно болела голова? Они бы не смогли ей соврать, она бы почувствовала? Но ведь между ложью и недоговариванием тонкая грань. Вот черт! Сэльвэтрис захлопнула крышку заполненного чемодана, в эту же секунду что-то щелкнуло, и на кровать упала серебряная заколка с изумрудами. Видимо, слишком много волос она попыталась ей заколоть. Точно! Теперь щелчок прозвучал и в голове, украшения, надо бы их снять. Девушка подошла к туалетному столику, сняла золотые сережки, заменив их на обычные «гвоздики», пару колец, замерев лишь когда рука коснулась подвески из желтого бриллианта с выгравированной на нем буквой «N». Подвеска, которую Натаниэль подарил на 22 день их знакомства, а Сэль ему с сапфиром и своей монограммой. Манфольетти не снимала подвеску с того самого дня, наверно, поэтому она двигала бриллиант по шнурку из стороны в сторону. Слишком броская и дорогая, убедив себя, что это все из-за страха ее потерять, девушка положила подвеску в шкатулку.

Все приготовления были закончены, завтра предстоял тяжелый день.

— Спокойной ночи, Жуленька, — Сэль ласково потрепала кота по шерсти, и тот довольно заурчал, блаженно прикрыв глаза.

Бесконечно счастливая от того, что безумный день, наконец, закончился, проверив, что все свечи зажжены, девушка скользнула в теплую кровать, так и не сняв маленькую серебряную заколку с изумрудами. У этой заколки были все преимущества: маленькая, серебряная и с небольшими изумрудами, совсем не кричащая, скорее утонченная. В конце концов, не может же она разгуливает по Хогвартсу с растрепанными волосами. Первое впечатление очень важно.

* * *

Голова раскалывалась, окружающий мир казался слишком радостным для такого мерзкого утра. Парень попробовал открыть глаза, но тут же их закрыл, схватившись руками за голову. Тук-тук-тук — стучали маленькие молоточки по вискам.

— Доброе утро!

Распахнув дверь, Макс до неприличия бодрая влетела в комнату, слегка пританцовывая, и распахнула портьеры, пропуская солнечный свет.

Гарри застонал и залез с головой под одеяло.

— Вдобавок ко всем остальным твоим милым секретикам ты еще и вампир?

— Только не говори мне, что я пытался вчера высосать у тебя кровь, — в горле пересохло, но все же желание ответить победило.

— Нет, ты вчера попытался вынести мне мозг и, надо сказать, весьма успешно.

Дюбари дернула одеяло на себя, но у парня оказалась мертвая хватка. Как же она его понимала, и в ее бурной молодости бывали подобные утра.

— Что ты делаешь?!

— Вставай, у тебя сегодня занятия, знаешь ли.

— Я не пойду.

— Вот выпей, и знай мою щедрость. Помнишь, что вчера говорил?

— Нет.

Он откинул одеяло и уставился на нее подозрительным взглядом. По глазам было видно, что Гарри отчаянно пытается вспомнить прошлый вечер и, как только в его глазах скользнула искорка понимания, парень застонал и обратно закрылся одеялом, проигнорировав целебный напиток.

Макс весело улыбалась, вспомнил, значит. Наверно, постарается дня два ей на глаза не попадаться. Зато сколько у нее теперь поводов для подколов. Да хотя бы этот.

— Сегодня день Боанн, кельтской богини любви, — как бы между прочим заметила Макс, — так что поздравляю. Есть примета, если в этот день закрыть глаза и, считая про себя до пяти, сделать шаги в любом направлении, то, когда откроешь глаза, встретишь свою судьбу.

— А если я закрою глаза и сосчитаю до пяти, вода превратиться в вино, Воландеморт запоет рождественские гимны, а Снейп наконец-то помоет голову?

— Эй, — Макс обиженно ударила его в плечо, — волшебник ты или нет? Надо просто верить в чудо и очень этого хотеть. Раньше к этому относились серьезно.

— Ага, а еще раньше бегали с дубинками наперевес, радовались убитому мамонту и жили долго и счастливо.

— Необязательно. Ты встретишь свою судьбу, но это не значит, что вы будете вместе или умрете в один день, или будете счастливы. Просто это твоя судьба.

Женщина пожала плечами, ясно давая понять, что все предельно ясно и просто. Твоя судьба и все тут, обсуждению и оспариванию не подлежит.

— И ты делала такое?

Неужели мисс Дюбари ничего человеческого не чуждо.

Максимилиана снова пожала плечами и, воспользовавшись его замешательством, выдернула последний край одеяла:

— Нет, я предпочитаю неопределенность. Спускайся и поешь. А потом отправляйся в школу, только утро, а ты меня уже замучил. Читая тебе лекции, ощущаю себя престарелой наседкой, не самое приятное чувство для молодой и привлекательной женщины!

Макс похлопала себя по щекам.

— Спускайся, а я пойду, сделаю себе масочку. Ох, мои нервные клетки…

* * *

Гарри возвращался в замок, предвкушая репрессии со стороны преподавательского состава. Вчерашний вечер он помнил очень плохо, бездетально. И что он только наговорил? День Боанн, надо же такое придумать. Ерунда. Поттер остановился, закрыл глаза и почувствовал холодный ветер.

Раз…

Наверно, он выглядит идиотом или просто невыспавшимся, или невыспавшимся идиотом… С какой стороны ни посмотри, выбор не в его пользу. Так что там нужно? Сильно захотеть и открыть сердце для чуда…Как же…

Два…

Кто-нибудь вообще верит в эту ерунду? Судьба. Хорошо, если это высокая и стройная блондинка…ммм или шатенка, а что если откроешь глаза и увидишь перед собой прыщавую, вечно недовольную физиономию Болстроуд.

Три…

Черт! Парень чуть не упал, оступившись. Вот она его судьба. Умереть красивым и недооцененным в расцвете лет.

Четыре…

Пошел снег. Неожиданно. Снежинки падали на лицо и таяли на теплой коже, приятно ее охлаждая.

Пять…

Ну все, хватит! Что за бред! И это в его-то годы!

Поттер открыл глаза, ругая себя за глупость и бредовые суеверия.

Это было как в романе или очень похоже, только сюжет адаптирован под реальность. Зато теперь он на собственном опыте знает, как выглядит белая горячка. В метрах десяти от него недалеко от арочной колоннады, скрестив руки на груди стояла Сэль, смотря выжидательным взглядом. Да, социальные рекламы знают о чем говорят. Отлично! Интересно, а его галлюцинация может разговаривать? Как же сильно она засела в его мозге, если подсознание уже и в реальность успело ее спроецировать.

Одним словом — допился. В это время последствие вчерашнего запоя приветливо помахало ему ручкой и уверенно направилось в его сторону.

Так, значит невозможное возможно, даже если это всего лишь 1 % вероятности.