Ее Королевское Высочество (джен)

Сперва я работаю с Ноттом, назначив его на должность интенданта. И прошу его же привести ко мне Арнольда Клее, Брата-Целителя. Клее сперва косится на меня с подозрением, затем, глядя на то, как мне кланяется Нотт, начинает трястись мелкой дрожью.

Оно и понятно — Клее меньше года с Меткой. Волдеморта видел близко всего лишь раз — когда тот Метку и ставил. Все остальное время лишь издали. А тут его тащат ко мне...

— Мистер Клее, — доброжелательно говорю напуганному мужчине, — не бойтесь. У меня есть для вас поручение. И вы — единственный человек, который достойно с этим справится...

Излагаю Клее задание. А оно простое — научить основам первой медицинской помощи всех бойцов, без исключения.

— Возьмите мистера Дюпре, мистера Сола и мистера Мартинеса, — называю имена Целителей. — Пусть они вам помогают.

Кладу на стол список.

— Это Зелья, которые необходимо иметь каждому бойцу, и порядок их комплектации в набор. Каждый боец обязан ориентироваться в этом наборе с закрытыми глазами и оторванными руками, — смотрю на внимательно слушающего меня Клее. От страха нет и следа — все заняла сосредоточенность. — Далее. В набор необходимо добавить кое-какие маггловские вещи...

Зелья — штуки полезные. Только они начинают действовать не сразу после того, как их выпиваешь. А вот инъекции...

Несколько маггловских шприцов позволяют ввести необходимые зелья в организм быстро и максимально эффективно. Зелья, правда, приходится неоднократно очищать, чтобы сделать их пригодными для подобного введения, но мне на помощь опять приходят маггловские технологии.

Плохо только то, что я смогла приспособить для подобного введения только некоторые зелья. Все остальные теряли свои свойства при очистке.

Клее — не Мастер-Целитель — аналог маггловского врача, а всего лишь Брат, как маггловская медсестра. Но он очень серьезен и ответственен. Микаэль Мартинес, Мастер-Целитель, отличается повышенной безалаберностью. Его выгнали из Святого Мунго через полгода работы — по недосмотру он допустил смерть пациента. Как он защитился на звание Мастера — черт его знает. Возможно, по блату — Марта Мартинес, его мать, работает заведующей отделением в том же Мунго... И может возмутиться, что, мол, выбрали Клее, а не его.

— Мистер Нотт, а вы проследите за тем, чтобы у мистера Клее не было проблем с исполнением моего поручения.

— Да, миледи.

* * *

Долохов тугодум. Он плохо разбирается в этикете, в интригах, в политике. Его мозг заточен под одно — под бой. Вот сражается он великолепно, хоть и старше меня на добрый десяток лет.

Велю Долохову охарактеризовать имеющихся бойцов. Долохов излагает эмоционально. В основном его характеристики сводятся к одному: «Б.., нихрена не умеют», но троих он характеризует положительно — выпускника Берлинской школы по фамилии Шульц, выпускника Хогвартса Митчелла и Смирнова, дурмстранговца.

Я к себе требую Шульца.

Шульц, в отличие от своего земляка Клее, ведет себя уверенно и с достоинством. И мои указания по организации занятий выслушивает спокойно.

— Вообще-то, я так и думал раньше... — признается он мне после того, как я заканчиваю инструктаж.

— ...но вас что-то удержало, чтобы поделиться этим с лордом Марволо? — интересуюсь.

— Не совсем, — Шульц качает головой. — Я пробовал... но мистер Долохов сказал, что в этом нет необходимости.

— Теперь есть, — киваю. — Мистер Долохов проследит, чтобы вам никто не мешал.

* * *

«Ежедневный Пророк» меня радует. Сообщений о нападениях совершенно нет — что логично, поскольку Риддл не устраивает никаких «налетов» — и магический мир, похоже, успокаивается. Ходят слухи, что аврорат повязал тех, кто устраивал террор и отправил их в Азкабан, но я знаю, что слухи эти ложны.

Как знает и Дамблдор.

Письмо Рудольфуса отцу с изложением моих исследований чар Хогвартса дает последствия только в конце февраля. Меня вызывают в кабинет директора школы, где обнаруживаются трое авроров и два «невыразимца».

Один из них — Руквуд. Но мы оба делаем вид, что никак не связаны.

— Профессор Симпсон, вы делали исследование чар Хогвартса, — утвердительным тоном «спрашивает» у меня Дамблдор.

— Да, — отвечаю, не отнекиваясь.

— Вы их записывали.

— Эм... — делаю вид, что теряюсь. — Да...

— Мы бы хотели видеть ваши записи, — произносит Руквуд.

— Хорошо, — киваю несмело. — Они... у меня в комнатах...

Руквуд и еще один аврор сопровождают меня до комнат, где я протягиваю им тоненькую пергаментную тетрадку, и точно так же сопровождают обратно в кабинет Дамблдора.

Ученики при виде подобной процессии шарахаются в стороны.

— И зачем вы делали подобное исследование? — интересуется безымянный «невыразимец».

— Мне стало любопытно, — пожимаю плечами. — Хогвартс — уникальнейший артефакт. Такого количества чар я никогда не видела. Это... это образец великолепнейшей работы...

Пока я, сбиваясь, восхваляю работу Основателей, авроры и «невыразимцы» по очереди проглядывают мои записи, затем отдают их Дамблдору. Дамблдор поправляет на носу очки, вглядывается в мой витиеватый почерк...

Только вот полезной информации в этой тетрадке — раз в десять меньше, чем в той, которую видели Лестрейндж с Малфоем, и которую я передала Риддлу. Тот экземпляр, который сейчас рассматривают сотрудники Министерства и директор школы, призван подтвердить мою несостоятельность, как чароплета. Часть выводов откровенно неверна, формулы просчитаны с ошибками... Нет, есть кое-что и правильное, но очень примитивное, на уровне ученика со средненькими ТРИТОНами...

Дед, видишь, я боец, не умею я чаровать...

Облегчение на лице Дамблдора, когда тот откладывает тетрадь, можно потрогать руками. Он поправляет очки, гладит бороду.

— Простите, профессор Симпсон... Вы должны понимать, что Хогвартс — это самое защищенное место в Магической Британии. И известие о том, что кто-то исследует его чары, не могло оставить меня, как директора, спокойным... В наше время...

Изображаю на лице живейшее понимание, киваю.

Мою тетрадку авроры забирают с собой.